Пока без названия. Вкус детства. 1

   Отец
   День изначально не заладился. В RER пертурбации, и я опаздываю на работу. Вот уже несколько месяцев, как я устроилась продавцом сувениров в Лувре. Конечно, это не то, о чём я мечтала, но это временно, это пока. Пока не получу образование историка искусств в Ecole Normale . Можно было бы сказать, что там неплохая стипендия и на неё можно жить. Уже нельзя. А потом, я всегда хотела большей независимости от мамы, которую явно тяготила я и всё, что со мной связано. Она давно жила своей жизнью с мужем, а меня считала скучной и ржавой. Именно ржавой в своих традициях и корнях. А каких только корней во мне не было. Папа — украинец, мама — русская. Это то, что я знала, — но бабушки и дедушки терялись в Казахстане и Израиле. Замесили, как говорится, а мне выпекать. В век, когда войны не прекращались и такая смесь — самая невостребованная.
   Ещё немного о моей внешности, чтобы не утомлять читателя. Шатенка, с тяжёлыми, как жизнь, волосами, водопадами спускающимися по плечам. Прямой нос, как гора Юра. Раскосые, но близко посаженные, друг к другу глаза. Торчащие в разные стороны густые брови, которые упорно сопротивляются, когда их пытаются причесать и чем-нибудь намазать. Губы как губы. Да обычная я. Ничем не выдающаяся девушка, коих миллиард. Я среди них.
   Побежали, читатель. Живу я в Париже с самого детства. Не помню, как мы приехали сюда, но мама говорит, что мы сбежали от войны. Смутно понимала, что и как. И особенно не интересовалась. В Париже все так жили: особенно не вникая. И я прыгнула в грязный поток французской воды. По левую сторону была Украина, по правую — Россия, а я где-то между. Может, если бы мама уехала в Москву, моя жизнь сложилась бы совсем иначе, но мама выбрала Париж. А папа? Папу я помню смутно — и, как говорит моя мама, он видел меня один раз. Передал пачку денег, благодаря которым мы смогли уехать, и пропал... Мама говорить о нём не хочет, а я хочу, но не с кем. Собаку бы. Дога. Я бы с ним поговорила.
   Москва. Я. Кто я? Меня тянет ко всему русскому. Особенно искусству. Я часто бываю в России. В своих снах, которые переходят в явь, когда я слышу русскую речь на улицах. В Париже много русских. Много украинцев. Всех много. Русский я выучила, читая классику: Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, Замятина и Есенина. Музыка пришла в мою душу через Чайковского и Шостаковича. Благо они не умолкают на улицах Европы вот уже десятки лет. Живопись же... Я плохо знаю русскую живопись. Во Франции слишком мало источников. Поэтому с нетерпением жду практики в России, чтобы влюбиться. У меня есть рисунок, который, по легенде, подарил мне папа. Карандашом. Там птицы и берёзы. Мама говорит, что это рисунок знаменитого русского художника, но я не особо в это верю. Откуда у папы рисунки знаменитых художников?
   За мыслями не заметила, как приблизилась к своей Ecole. Сегодня лекция. Французы снова будут доказывать, что их импрессионизм круче эпохи возрождения. Проходят века, а французы все ещё во всём лучшие. Я уже заканчиваю третий курс. Совсем немного до практики в России. Я изучаю Louis Martin Bonnet , француза, который обожал Россию и много гравюр создал именно там, куда я мечтаю попасть. Не так давно я познакомилась с русской девочкой, которая учится в академии художеств в Санкт-Петербурге. Мы так с ней сдружились, что она была так любезна встретить меня в Москве, а потом вместе перебраться, в Питер. В Москве мы будем жить у её сестры, филолога. Вообще эти русские такие щедрые. И добрые. Удивительным образом всегда готовы прийти на помощь. И им ничего не жалко. Для любви. Да, они ещё не забыли это слово. Я также хочу попасть в архивы, мне нужно узнать, чей рисунок у меня хранится.
Папа...

  Ecole Normale – Высшая школа во Франции