Суразенок

Суразёнок
Я слышала раньше это слово, но никогда не знала точного его значения. Да и вообще, если честно, не знала.
И тут вдруг услышала от собеседницы:
- Я же сураз.
Я не поняла. И тогда она пояснила:
- Мамка ведь меня родила не от отца.
В давние годы, у совсем молодой тогда ещё Полинки, была счастливая семья. Муж, красавец и добрый хозяин, дочка маленькая, Надюшка. Всё было хорошо. Только начали они обживаться своим хозяйством, нагрянула жестокая и страшная война.
На проводах обнимал Степан, никого не стесняясь, Полинку, целовал в обе щеки Надюшку. Но погиб солдат в самые первые месяцы войны. Тяжело переживала Полинка, ой как тяжело! Но в то время она не одна была такая, вдовы появлялись практически в каждом дворе. И это, да и работа без продыха, не давали долго горевать. Поплачет, поплачет, да за дело берётся. А дел было много, невпроворот, как говорится. «Всё для фронта, всё для победы!». И это, да маленькая Надюшка ещё, только и держали, давали силы жить дальше.
Бывало, как только голову доносила до подушки и всё — проваливалась в сон молодая вдова. А во сне появлялся он, Стёпа. Красивый, улыбчивый и всё обнимал, обнимал Полинку. Проснётся она, а вся подушка мокрая от слёз. Но рядом сопит Надюшка, и так не хотелось тревожить сладкий детский её сон. Вздохнёт вдова, да делать нечего, надо жить дальше.
* * *
Шёл уже 1944 год. С войны возвращались те, кто не мог по состоянию здоровья дальше воевать. Вернулся в соседнее село и Фёдор. Работы для мужиков на селе не убавлялось, а только становилось всё больше и больше. В каждом дворе разруха. В хозяйстве только пацаны – помощники да вдовы. Стал их старый председатель приглашать из других соседних хозяйств мужиков. То на ремонт техники, то скотный двор подлатать. Появился как-то в их деревне и Фёдор. Работу закончил, а домой возвращаться не спешит. Приглянулась ему молодая вдова. Приглянуться-то, приглянулась, но как подойти к ней, не знает. Мужики говорят:
- Не пяль глаза. Не по тебе девка. Гордая слишком!
А Фёдор не отступает. Раз и два, и ещё приезжал в село. И вот как-то понадобилась и Полине помощь. Забор совсем завалился. Одной не справиться. Тут председатель и говорит:
- А давай я к тебе Фёдора пришлю. Мужик он спокойный, рукастый. Вмиг тебе всё исправит!
Исправил, конечно же. Так исправил, что и Полинке стало его не хватать. Понятно, дело молодое. Опять же, правда, парень-то видный. Но устояла Полина, устояла. Чего-то всё перед Стёпой стыдно было, как будто видел он всё. Может и видел. Да не осуждал.
Дни шли за днями. С каждым приездом всё больше привыкала Полинка к Федору, да и Надюшка полюбила о своем, о детском с ним шебетать. А Фёдор не жил с ними, нет. Он на работу приезжал, всё поделает в хозяйстве и  к ним забежит — не надо ли чего?
Когда надо, поможет. А когда не надо, сидит, пригорюнится. Не хочется видно ему уезжать. Жалко его было Полинке. Накрывает, бывало, на стол, а сама думает: «Тоскливо ему одному-то!».
Так-то и случилось всё, от жалости. Через какое-то время поняла Полинка, что скоро не одна Надюшка у неё будет. Поняла, да испугалась. Что люди скажут? Суразёнка решила на свет произвести?
Но Фёдор рад был без памяти. Ведь у него совсем никого не было. Один совсем, а тут такая радость! Война заканчивалась, скоро всё наладится да и заживут молодые одной семьей.
Но черный день наступил вскоре у Полинки. Фёдор-то из другого села был. Кое-кто из соседей по делам бывал в соседнем селе. И тут соседка, за солью вроде заскочила. Взяла соль, да домой идти не торопится. Полинка по хозяйству возится, а сердцем чувствует — черная туча надвигается. Отгоняет от себя дурные мысли, а знает уже — соседка недобрую весть принесла.
Мнётся та, мнётся, а сказать ничего не может. Да и любила соседка приветливую, отзывчивую Полину. Но сколько не держись, а коробушку со сплетней открывать надо.
- Полин, слышь, говорят у твоего Фёдора вторая баба в том селе есть.
Говорит, а самой хоть плачь. Жалко ей Полинку.
Повернулась к соседке Полина:
- Да? Ну и хорошо. Не будет век куковать один. Да и хозяин он справный. Любая за него держаться будет.
Ну это пересказывать легко, а как же пережить? Да и не только пережить, но ещё и не показать лихо.
 Днями снова заскочил Фёдор. И к Полинке сразу:
- Давай запишемся. Ребёнок вот скоро появится!
- У кого появится? — повернулась к нему Полинка. Смотрит на Фёдора, а у самой сердце так и колотится.  Моё со мной останется, а ты иди с Богом!
- Полинка, да что с тобой? Что случилось?
- Говорят, не одна я тебя грею? Так вот иди к той, с которой теплее!
Поник головой Фёдор. И у Полинки слезы горячие на глазах. А гордость не позволяет простить.
- Полинка, да не так всё, не так! Ну, был грех, был, не отрицаю. По пьянке случилось. Но только тебя одну люблю. Тебя да Надюшку вот.
А та сидит на кровати, глазенками хлопает. Мала ещё людскую беду понять.
- Всё, моё слово последнее. Иди и больше не приходи к нам.
- А как же ребёнок?
- Это мой ребенок. Всё!
Ушёл Федор. Ушёл.
А надо добавить, что к Полинке переехала вскоре её мать. Отношения с ней были хорошими, но не сказать, что тёплыми. Заботились друг о друге, вместе хозяйством занимались, да Надюшку растили. И всё. По душам не говорили. Конечно, переживала Полина, как воспримет мать, очень строгая к людям, новую беременность дочери. Но как-то вечером, разбирая ко сну кровать, услышала:
- Ты ребёнка носишь что ли?
- Да, — спокойно повернулась к матери Полина.
- Да я ничего, ничего. Всё она, война, проклятущая виновата!
С матерью оказалось легче. А вот как люди в деревне воспримут новость? Да что тут голову ломать? И снова не одна Полинка оказалась в таком положении. То тут, то там забегали суразята. Да, наверное, это и к лучшему. А ну как вдовы, молодые женщины не нарожали бы больше детей? Что было бы со страной?
Родилась Любушка в победном 1945 году. Родилась и сразу все её полюбили. Спокойная – спокойная всегда. Покормят, перепеленают и дальше спит. Кормит Полинка дочушку, а всё черты в ней отцовские ищет. Находит и думает:
- А каким отцом был бы Фёдор?
По слухам, женился вскоре Фёдор на той самой женщине. А Полинка постаралась вычеркнуть его из памяти. И только Любушка о той сладкой поре напоминала. Фамилию дочери и отчество дала Полина по мужу. В сельсовете не перечили. Много их таких было. Время военное да послевоенное много суразят стране подарило. Но таким обидным словом редко кто детей называл. Обзовёшь, да тебе же обратно и прилетит. Так и забылось это слово «сураз». И росли две доченьки под одной фамилией. И обе радостью были для матери. Бабушка души в них не чаяла. Всё было хорошо в доме. Жизнь налаживалась.
* * *
Вот так незаметно и пролетели годы. Состарилась бабушка, сединки пробивались в волосах матери. А сестрички, Надюшка и Любашка росли как родные.
Уже вышла замуж Надюшка, стала свою семью налаживать, но по-прежнему дружна с младшей сестричкой. А та растёт, хорошеет. Вот уже и для неё последний школьный звонок прозвенел. Надо в жизни определяться. О будущей профессии Люба долго не думала. «Пойду в учительницы!», — подумала она.
Студенческой своей группой стали бегать на танцы и там девушка встретила своего Николая. Что он «свой», сразу поняла. Сердце забилось, когда на танец пригласил высокий, красивый парень-курсант. И закрутилось, закружилось у молодых сразу. К окончанию института у них уже доченька родилась. К маме в деревню приезжали. Зять Полине Петровне сразу к сердцу пришелся. К старшим с уважением относился, а дочку, видно было, любит. Что ещё матери надо? Детям хорошо и ладно!
Николая после учебы далеко от родных Любашиных мест отправили. Места понравились. Да и нет у нас в России такого места, где природа бы не радовала или люди. А когда всё вместе складывается, вдвойне хорошо.
Любаша учительницей начала работать, Николай на службе с утра до ночи, дочка в садик начала ходить. Всё хорошо в молодой семье, самое главное, любят и уважают друг друга.
Быстро год пролетел и дали офицеру отпуск.
- Куда поедем, родная?
- Может, к маме? Она по внучке соскучилась, по Настене.
- Конечно, поедем, — поддержал муж любимую жену.
Дорога домой трудная, далекая. Но всё сглаживается близким общением, разговорами, улыбками, подшучиванием друг над другом и любованием доченькой. Муж не нарадуется:
- Как же хорошо, целый день вместе!
На переправе подсел к ним на лавочку мужчина, вроде как залюбовался Настеной.
- А вы далеко едете?
- Да в Томилово, к родным! — охотно отозвался Николай. Он вообще легко вступал в разговоры с людьми.
- А в Томилово у вас кто?
- Мама моя, — ответила Любаша.
- А маму не Полиной ли Петровной зовут?
- Да, — осторожно ответила Люба.
- Да не бойся ты, дядей Никитой меня все кличут. И маму твою, Полину я хорошо знаю, в деревню к вам часто приезжаю по работе.
Разговорились мужчины, а Люба заметила, что как бы невзначай дядя Никита всё поглядывает на неё. Забеспокоилась, но как оказалось, зря.
Переправившись, дядя Никита предложил:
- Тут машина моя стоит, давайте, я домой вас отвезу. Что с ребёнком будете автобус ждать?
Люба заколебалась, но доверилась мужу, который охотно поддержал:
- Давайте, конечно. Девчонки мои уже устали.
За разговорами дорога близкой показалась, и вот уже виден родной Любашин дом. Заметила она, что водитель забеспокоился вдруг.
- Что это с Вами? — прямо спросила Люба.
- Ничего, ничего, все в порядке, — ответил дядя Никита.
Прямо к воротам подъехала машина. И вот уже выбегает к ним Полина. Увидела своих любимых, обнимает, Настену на руки подхватила и тут увидела Никиту:
- Привет! А ты как сюда попал?
- Да вот увидел твоих и решил подвезти.
- Ну приехал, так заходи.
 Любаша поняла, что мать и дядя Никита знакомы.
 Засуетилась хозяйка, войдя в дом, давай на стол собирать. Всё по русскому обычаю: всё, что есть в печи, то на стол мечи!
После сытного ужина и разговоров, разморило гостей, а Настена так давно уже на руках отца заснула.
- Постелено вам там, идите, отдыхайте с дороги, — посоветовала мать. И молодые ушли в «детскую» Любину комнату.
А дядя Никита и Полина остались за столом. Нечаянно, проходя мимо двери, услышала Любаша:
- До сих пор ведь любит он тебя. Так и нет у Фёдора больше детей. И не сладко ему в том доме.
Что ответила Никите мать, Любаша слушать не стала. Неудобно подслушивать, да и не приучена к такому была. Решила всё у самой матери выспросить.
В субботу с утра мать готовила баню. Работа эта Полине в радость была. Всегда любила банные дни, а тут ведь ещё и счастье какое, дети приехали! Воды в достатке, полна бочка, веники запарены, жарко уже. Можно идти. И тут дочь говорит:
- Мама, Настену помоем, и я с тобой хочу в баньке попариться.
Удивилась, конечно, Полина — всегда Любашка одна в баню любила ходить, мылась и парилась долго, никому не мешала, никого не торопила.
Удивилась, но приняла решение дочки. И вот уже Николай намылся, женщины искупали, наласкали Настеньку. Разморённую доченьку отдали отцу и наказали:
- Мы не торопясь попаримся, а ты пока отдыхай.
Попарились. И дубовый веничек Полина запарила, и липовый достали, и берёзовый. Парились от души, а потом и за чай принялись. А каких только травочек мать не запаривала! Науку эту потом переняла от матери и Любаша. Всю семью свою травным чаем лечила, радовала, от разных проблем решения за маминым чаем находились. Сели чай пить, и Любаша говорит:
- Ну а теперь, мамочка, рассказывай, что за Никита этот нас подвозил?
Помолчала Полина, помолчала. Трудный это вопрос, да и ответ на него тоже.
- Суразёнок, дочь, ты.
- Как это понять? — удивилась Любаша.
- Отец, что в паспорте твоём записан, не отец тебе вовсе. Это Надюшкин отец и погиб он на войне. А тебя я от другого прижила, от Фёдора, он в соседнем селе жил и к нам на работу приезжал. А Никита — это друг его.
- А почему не вместе вы тогда?
- Тяжело мне ответить на твой вопрос, да ладно, взрослая ты уже, понять должна.
Помолчала Полина, видно воспоминания накатили, а ещё заметила Любашка, что хоть и радовалась мать детям своим, но видно думы какие-то ночью спать ей не давали.
Отпила Полина чаёк свой волшебный да целебный и продолжила:
- Любил он меня, Федор, и Надюшку принял, как отец. Но изменил, вроде как по пьяному делу. И не смогла я его простить, не смогла. Тут-то вскоре и мама моя приехала к нам на жительство, и, наверное, стыдно мне перед ней было. Права я тогда была, нет ли, что теперь гадать?
Снова надолго замолчала женщина. А помолчав, собравшись с мыслями, продолжила:
- Не давала я видеться вам, не смогла пересилить себя. Ты уж меня прости. А он следил за тобой, на концерты твои ходил, и Никиту всё подсылал в деревню, расспрашивал про нас. А как выпьют они с Никитой, так плакал прямо, горевал о любви нашей и о том, что счастье разрушил.
Обняла Любаша мать, да и говорит:
- Мама, один у меня отец — Степан, его и помнить и почитать буду.
Удивилась Полина, но ничего не сказала, ведь сама в любви и уважении к неродному отцу воспитала.
Вышли из бани две женщины — старая, да молодая. И обе о любви подумали, как же её сберечь да пронести через всю жизнь?
А на День Победы достаёт Любаша портрет отца своего, фронтовика Степана и показывая своим доченькам, говорит:
- Дедушка это ваш, Степан Ильич, герой Великой Отечественной!
Елена Кустова – Губерт