Дальние родственники

   



   Пьеса, могущая быть переработанной в сценарий в шести действиях с прологом и эпилогом.


   Русским женщинам, равно как и другим представительницам прекрасного и далеко не слабого пола нашей дружной, единой, и как никогда сплоченной многонациональной страны, их самоотверженности, верности и стойкости посвящается.

  С е р г е й. Пациент госпиталя.
  Н а д е ж д а. Молодая угловатая медсестра.
  Н а т а л ь я. Врач фармаколог.
  О л ь г а. Розовощекая, пышущая здоровьем медсестра.
  Г а л и н а. Опытная, ответственная медсестра госпиталя..
  В а д и м. Лечащий доктор Сергея.
  В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь.
  З а в е д у ю щ и й  о т д е л е н и е м.
  С е м е н  П е т р о в и ч, командир Сергея.
  С т а р ш а я  м е д с е с т р а.
  Н о в е н ь к и й  п а ц и е н т.
  З а в е д у щ а я  о п е р б л о к о м.
  О ф и ц и а н т.


                ПРОЛОГ

 На сцену выходит В а д и м. Обращаясь к зрителю.

   В нашей замечательной Санкт-Петербургской филармонии вы иногда можете встретить красивую, немного полную молодую женщину, с густой роскошной русого цвета косой. Рядом с ней - всегда высокого роста военный с суровым, мужественным и в то же время как-то неуловимо по-детски чистым, открытым, доверчивым, как это случается только у неиспорченных, искренних и чистых, во всем радующих родителей детей лицом, когда-то, наверное, сильно обожженным в нескольких местах.

   Эта очень красивая молодая женщина - его любящая жена, медсестра одного очень известного, имеющего много наград госпиталя. Если военному во время звучания музыки изредка нездоровится, она дает ему приготовленные для этого случая таблетки, которые припасены у нее, как и небольшая бутылочка с чистой родниковой водой.

   Иногда они встречаются в фойе и с другими людьми в военной форме, или по выправке которых можно признать в них военных, также пришедшими на концерт. По-видимому, среди них у них много знакомых.

   Как же началась эта история действительно по-видимому искренней, естественной, настоящей любви?

   Может тогда, когда ей однажды ночью вдруг совсем неожиданно позвонили, чтобы беспристрастным, ничего как бы не выражающим голос сообщить, что тот почти безнадежный раненый, возле постели которого по вечерам она на несколько часов зачем-то иногда остается, погрузившись в тяжелый, возможно уже предсмертный последний свой сон, уже в беспамятстве ее зовет, и до утра, как многие предполагают, возможно, не доживет, и она, повинуясь какому-то глубокому чувству, вскочила с постели и судорожно одеваясь, заказала такси, чтобы как можно скорее ехать... зачем-то спешить к лежащему уже даже в беспамятстве умирающему?..

   Нет, нет! Конечно же, вовсе не этак!

   Началось все это гораздо раньше, когда он только еще поступил, и она, увидев это мальчишеское очень спокойное, как ей показалось лицо, сразу влюбилась, только не могла еще признаться в этом себе самой, стараясь украдкой при любой возможности взглянуть на него...

   Да... да! Она в тот же день стала пробовать его кормить с ложечки и заказала для него и первое, и второе, и третье блюда, хотя все и уверяли, что он при его-то тяжелом состоянии вряд ли сможет чего-то съесть...

  ...Нет... нет... Пару ложек супа он тогда все-таки съел! А остальное... так и стояло рядом на тумбочке несколько целых часов.

   - Это его!.. - Тогда уже и начиналась собственно эта действительно настоящая любовь!

   А у него - сразу же прекращались и затихали, куда-то улетучиваясь, боли, когда она только входила в палату. И сразу же становилось легко и тепло, как он и говорил.

   Словно из спрессованного, мучительного времени, сотканного только из боли, тревоги и страха... вдруг неожиданным образом начиналась... радость и вечность...

   ...Впрочем, она же была до этого простою безалаберной и бесшабашной, и самой обычнейшей, берущей от жизни по максимому всегда и все... хохотушкой. Как же смогла она в одночасье вдруг так искренне, глубоко, не поверхностно полюбить?..

  ...Да, вот так все и вышло... Просто... Естественным образом и легко...

   Хотя, может быть, и сложно...

   Мучительно и глубоко...

   Но нет... нет. Говорится ведь у простых людей: "Где просто-там ангелов со сто, а где мудрено - там ни одного!"

   Так что смотрите сами! Оценивайте! Сопоставляйте! На то вы и зрители! И вам-то как раз даже во-многом и поболее, чем автору, задумавшему эту художественную пьесу, всегда видней!

   Итак. Начинаем! Двенадцатого мая в семь тридцать утра она неожиданно пробудилась, проспав двадцать минут после того, как, решив еще немного вздремнуть, выключила зазвонивший будильник...



                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ



                Сестринская в госпитале

                Явление первое

    Н а д е ж д а, О л ь г а, Г а л и н а.

   О л ь г а провозит гремящую каталку. Оставляет ее у стены Входя

   О ль г а. Фу... Столько привезли опять, раненых! Как устала! Сны! Сны... Снова, опять эти сны! Бомбежка у меня в них постоянно... И красная лампа мигает: "Пройдите в бомбоубежище!" Началась Третья мировая! Америка и Россия так и не смогли договориться - и весь город как в "Терминаторе 2" в руинах... Остался целым только почему-то наш госпиталь или... больница, где раньше работала практиканткой еще...

   Надежда, не слушая ее красит ресницы.

   О л ь г а. Ты что вся, как замороженная? Как будто тебя уже разбомбили? Молчишь, все молчишь... Ты же еще жива! Да ну тебя, затворница ты немая - в монашки, наверное, пойдешь или в психушку! Чайник купила. В старом вода уже тиной пахнет! Смотри - соловьи. Да, соловьи! Слушай, слушай, как сладко опять за окном запели! Один прямо на подоконник уже залетел!

   Н а д е ж д а. Не ври! Нет никакого соловья на окне!

   О л ь г а. Нет, так был! Значит уже улетел, тебя испугался! А ты и не видишь-то постоянно, кроме раненых ничего. Вся в себе! Один из пациентов-то у нас, вероятно, совсем спятил! Видимо, с ума сошел. Тронулся... Про каких-то родственников своих говорит, и не где-то там, а на Украине. А мы в данный момент... воюем с ней! А нам его на прошлой планерке еще представляли как героя, патриота России! По-моему, девочки, что-то тут явно не так!

   Н а д е ж д а. Да, весь его разговор - это же чистой воды... бред! Классический! Что вы слушаете, что еще почти в полном забытье бормочет, да в придачу, в интенсивной палате раненый. – Галлюцинации! Наверное, и от лекарств частично, - и этим все сказано! Чушь просто собачья, не имеющая никакого отношения к реальности.

                Явление второе

        Т е  ж е  и  В а д и м.

   Входит В а д и м, моложаво выглядящий врач неопределенного возраста, с лицом «заучки-профессора».

   В а д и м. Так-так... Что, вы, многоуважаемые коллеги, это же азы поведения раненого в уже наступившей у него ситуации кризиса, приводящего к неадекватному состоянию в генерализированном и комплексном бреду. То же мне, нашли что во время рабочего времени обсуждать. – Да и вообще, болтать нечего! (Шутливо) – А ну-ка, марш, через пару минут на работу, заведующий уже почти что выходит с консилиумом и полным обходом! Так что, ладно, шучу, через пятнадцать минут - поторопитесь! Все, времени нет, ухожу! Встретимся уже на обходе!

   Уходит.

   Г а л и н а (сортируя перевязочный материал).   Вы лучше лишний раз без толку не выпендривайтесь, а, наоборот, качественней следите за перевязками вверенных всем нам сейчас пациентов. А то постоянно у одних мокнущие повязки, слабо затянутые - инфекция одна, и все течет. У других слишком уж... перетянете, а мне за вас потом ходить по палатам, и все эти косяки исправлять! Кто: «Туго!» - говорит, ему больно. А кто, наоборот: «Разболталась!» И вся перевязка из-за вас только насмарку. – Ничего толком еще не умеете, медработницы вы... зеленые. Вам бы только одно: языком чесать безо всякого конструктивного толка!


   Н а д е ж д а. Да они сами, раненые, то ослабят зачем-то затягивают. За всеми же никак не уследишь! И контуженные, за ними глаз да глаз только. И еще вот как нужен психолог. Да и много нужно их, а не один...

 Галина, взяв из шкафа памперсы, уходит.

   Н а д е ж д а. Опять побежала! Болтает постоянно – сама "только выпендривается".

   Показывает вслед ушедшей Галине язык.

   И больше ничего! Кичится, видите ли, тем, что она опытная! Тем, кому лучше послабже, она специально из вредности туго затягивает. А кому надо, наоборот, поплотней, из за своего исключительного о себе самомнения только затягивает, да еще так, что они стонут - садистка, а не медсестра! Вот покажу вслед ей опять язык, пока она, глупая, ничего не видит!

   О л ь г а. Зря ты так! Зачем, толком не понимая, наговариваешь? Просто у нее больше опыта, и все, кого она перевязывает, быстрее поправляются. Сама знаешь, как доктора ее ценят. - Лучшая!

   Н а д е ж д а. Т-с-с! Кто-то идет... Не врач. Прошли мимо. Не уходи. Давай поболтаем. Пятнадцать минут у нас есть до планерки. Слушай, а знаешь, что я тебе скажу, только молчок – секрет: никому обещай, что никогда об этом не скажешь! А я в этого раненого, в отдельном боксе интенсивном который сейчас лежит, втюрилась! По-настоящему влюбилась... С первого взгляда. Такой красивый он. Греческий нос. И черты лица благородные. А взгляд гордый, уверенный в себе, спокойный и... добрый. И знаю, что как поправится, его, наверное, сразу же комиссуют! Думаю, он действительно, будет таким, настоящим отцом для наших с ним будущих совместных детей. И мальчиков, и девочек! Знаешь, я даже не могу сказать, почему, но я чувствую, что их всех очень любить он будет и в обиду никого никогда не даст! И меня... тоже. Я буду за ним всегда, как за каменной прочной стеной!

   О л ь г а оглушительно громко смеется.

   О л ь г а. Размечталась! Спятила что ли совсем? Да ты посмотри на себя. Рыжая вся, да еще и в веснушках. И нос у тебя дурацкий, курносый, да еще и немного кривой! Да у него девушек знаешь сколько знакомых, наверное, на гражданке осталось – ждут его еще с того времени, когда он в армию уходил! А ты, молодая рыжая баба Яга, зачем ему сдалась, ставящая капельницы, делающая болючие уколы: воткнешь ему в мягкое место который раз свою толстенную иглу, благодетельница, а ему, может, от этого неприятно и больно. Он что, мазохист что ли, на какой-то жениться... - На глупой малообразованной злой ведьме-медсестре!

   Н а д е ж д а. Дура ты. Перестань! Не ведьма я, а ангел. Потому что по-настоящему за него переживаю. И стараюсь сделать все, чтобы он полностью как можно скорей поправился, выжил. Ему именно такая, заботливая, любящая его жена и нужна. Верная и надежная! И никогда не изменяющая, а не те... просто мимолетные знакомые, однодневные вертихвостки. Да они и никогда не полюбят его так, как я! Ничего ты не понимаешь! Доверилась я тебе, открыла свой секрет, но вижу, что не подружка никакая ты, а просто обыкновенная дура, не способная на любовь, ничего в ней не смыслящая, тем более, в том, чтобы родить и воспитать много своих детей, окружить их всем необходимым. Заботой... Чтобы было у тебя продолжение своего рода. Достойные потомки твои, за которых не будет стыдно... - Молокососка! Еще ничего вовсе не смыслишь, не понимаешь ты в любви!

   О л ь г а. Да я... не знала, что все так серьезно. Ну, не сердись ты, ладно? Прости...

   Н а д е ж д а. Все... Хватит болтать. – Пора на планерку!


                ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

                Небольшое кафе возле госпиталя.
            

                Явление первое

         
  В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь,  В а д и м, О ф и ц и а н т.

  За столиком В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь, мужчина средних лет, с морщинистым лицом и запавшими внутрь глазами, и В а д и м. О ф и ц и а н т. ставит на их столик кофе в маленьких чашечках и блюдца с пирожными.

  В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Сам-то он из детского дома. Все время хотел, чтобы был... какой-то свой «клан» у него. Имелись хотя бы какие-то родственники! Друзья – это одно, считает, но очень важно, чтобы такие вот, на всю жизнь, настоящие... Но совсем другое, когда есть у тебя на земле свои, родные по крови. Когда он совсем маленький еще был, какие-то совсем дальние родные, троюрордные дядьки что ли, - седьмая вода, да еще и размешанная на киселе, - приезжали к нему в Санкт- Петербург, в детский дом. Но холодные какие-то, он говорил, равнодушно так, недолго с ним и поговорили. – «Не показался я им» - сетовал – уехали, и больше никогда уж не приезжали, тем более не усыновили. Потом на Украину он им звонил. Одна же страна у нас была - великая держава. А они ему: «Вы, русские, во всем виноваты, то есть, живущие в России, что сплошная нищета одна теперь у нас. Потому что вы – эгоисты, и не даете нам развиваться! Мы лучше с Америкой, с Европой... будем, и против таких сволочей, негодяев таких-сяких, как вы"... Охмурили их, говорил. "Когда был Советский союз, вам плохо жилось? – Сами отделились. Такую страну развалили. - Неужели не понимаете?" – пытался он им мозги вправлять. А они ему: "Заткнись, ты! - и опять ругань сплошная, сволочь безродная, детдомовец, - и родителей-то нет у тебя, свиньи русской: от водки загнулись давно. НАТО нападет на вас и раздавит всю эту вашу Россию... Шиш от вас один скоро останется. Расчленим на мелкие государства. И будете вы американской колонией. А мы, уже явно цивилизованные, войдем в Европу, и жить лучше вас станем! А вашей страны не будет, не нужна она! Это кость в горле у Европы, у всего прогрессивного мира, человечества, а пока что бомбим Донбасс, такую же «вату» недочеловеческую, и наплевать нам на то, что там постоянно на тот свет отправляются женщины и дети". Такой план у них... разрушить Святую Русь. Всегда они его, ты знаешь, вынашивали! Сначала против он был этой спецоперации... кровь человеческую не могу я проливать – говорил, и не хочу, этого: я это все, наоборот, ненавижу, а потом тоже принял решение, решил идти... Не мог оставаться один... Сказал, когда те, с кем дружил, там, на нашей стороне воюют, когда обстреливают в Донецке и Луганске мирные районы, Может, если и умру, то за свою Родину, которая в детском доме хоть как-то, но кормила, и все-таки во что-то и одевала; деньги уважаемому им воспитателю, Михаилу Васильевичу переводил на правильное воспитание и социализацию детдомовцев. Настоящий герой, всех друзей своих спас, прикрывал их отход: все остались тогда невредимые, а его ранило... Будем представлять к государственной награде, действительно, заслужил!

   В а д и м. Так что же это у него за сны в бреду - галлюцинации?

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Да те, дальние родственники с Украины ему и начали во сне видеться. Вроде бы мир уже на земле. Нет никакой войны. Вообще, рассказывает, даже, все войны уже прекратились, и объединились все, и ездят друг к другу в гости! Вот и к нему эти, что не усыновили тогда его и ничего для него не сделали, в гости приехали. А ему прямо здесь, в Санкт-Петербурге хорошую большую квартиру, двухкомнатную, или трехкомнатную совсем неожиданно дали, и он потом радушно так их принимает, боится чем-нибудь обидеть или даже не угодить, родственники все же, родная кровь. Как же душевно, от всей души, говорит, радушно и хлебосольно их не принять!

   Подходит официант с вазочками мороженого на подносе. Ставит их на стол.

   О ф и ц и а н т. Бедняжка! Идет война, а он такой бред несет... ничего не понимая, в забытье, в горячке...
 
   В а д и м. Температура большая. Не знаем, и выживет ли!
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Все-таки будем надеяться, Организм сильный и молодой – должен справиться!

   В а д и м. Да, сейчас с минуты на минуту приедет очень опытный фармаколог... Огненная такая! На ангелов на картинах, вернее иконах Андрея Рублева похожая! Натали, Натуся! – между собой ее называют врачи. Она сама в молодости очень сильно болела. Светило медицины почти общеизвестный, мирового уровня, профессор Афанасьев, ее спас!

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Рассказывали, у иконы в Антониево-Сийском монастыре была и после этого почти исцелилась!

   В а д и м. Ну! Да, и это, конечно же, тоже было: упала с кровати в паломнической гостинице, прямо со второго яруса, с высокой температурой, почти бредила, приехала в монастырь, лежала на ней, когда все были на молебне, и во сне Бог, Господь сошел к ней и дотронулся до лба, сказав: «Не бойся! Помогай людям! Я тебя исцелю!"

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. И что, правда, тогда поправилась?

   В а д и м. Нет! Долго еще болела, много раз была почти на грани смерти, но какая-то Сила ее вела. Наверное, это Бог, если Он есть , конечно!

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Или Космический разум.

   В а д и м. Это одно и тоже. Не спорьте! Бог, Он, конечно есть в том числе и Разум!

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Бог есть Любовь!

   В а д и м. Да. Добро, Милосердие.

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Кончится когда-нибудь эта война, как вы думаете? По крайней мере, в обозримо ближайшее время?

   В а д и м. Да, надеюсь! Когда-нибудь, к едреней фене уже завершится!
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Столько молодых теперь покалечило...

   В а д и м. Да что там! А мирные жители? А еще есть... дети – Кто им теперь вернет детство!

 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. И это все происходит не когда-нибудь, а в 21 веке. Дожили... Цивилизация!

   В а д и м. Ну, кончай разговорчики, в строй! На работу. - Кто Родину-то будет защищать? – Наше дело правое! Победа будет за нами!
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Мы сдерживаем мировые силы зла...

   В а д и м. А что это такое?
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Не знаешь, что ли? Зло – это Америка! Однополярный мир. Родитель номер один, номер два. Гейпарады и прочая нечисть. Сейчас из Европы уже к нам приезжают! Если мы не хотим, чтобы наши дети спятили – так и говорят, «могут спятьить» на свой французский манер...

   В а д и м. Да, по-французски...
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь ...От толерантности, то надо жить в России... Или пускай весь мир завоюет господин Путин. И его власть. Мы, силовики Парижа, и шире – всей Франции, его только поддержим – нам не нужны у власти педерасты и либерасты!

   В а д и м. Вылезла патоолгия эта, наверное, из... унитаза – отвратительное извращенство...
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Надо, наконец, уже указать ему свое место, чтобы оно там всегда и сидело!

   В а д и м. Да! А то будут наших детей уже прямо с детского сада извращать своими гендерными теориями...

 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Давно пора... подумать уже и ввести даже хоть какую-то цензуру!

   В а д и м. Думаешь? Что-то ты ,по-моему, уже перегибаешь палку!
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Ну не знаю... По-крайней мере, больше мыслящих людей должно произведения искусства создавать, а не потакать сегодняшней сплошной повсеместной бессмыслице и низменным вкусам!


                Явление второе

                Т е  ж е  и  Н а т а л ь я.

   В ходит Н а т а л ь я очень стройная, молодо выглядящая эффектная красавица с добрым и открытым ангелоподобным лицом.

   Н а т а л ь я. Прошу прощения! Не торопитесь. Желаю вам приятного аппетита - у вас сейчас обеденный перерыв! У меня мало свободного времени. Я посмотрела историю болезни раненого и все сделанные ему вами текущие назначения: при таком характере бурного генерализированного развития инфекционного сепсиса в современной общепринятой мировой практике будет наиболее предпочтителен такой вариант терапии.

   Показывает лист назначения в своем сотовом телефоне.

   Я переслала его вам на почту. Он дает у такого тяжелого больного шестьдесят процентов на успех. Все необходимые лекарства будут вам оперативно доставлены уже к концу дня. Через неделю я опять смогу быть у вас. Посмотрим вместе с расширенным консилиумом на состояние больного. Если будет положительная динамика, то в зависимости от всех ее нюансов подберем оптимальный фармакологический вариант для скорейшего восстановления организма.

   В а д и м. Мерси! Благодарим вас! Может, чашечку кофе?

   Н а т а л ь я (После паузы). Нет, извините, к сожалению вынуждена в данный момент срочно покинуть вас!

   В а д и м. Как знаете - вам видней! Надеемся на скорую встречу! От всей души всегда рады Вам! Почаще бывайте в наших стенах! У вас ангельская улыбка. Уверен - она сама по себе исцеляет! И придает самые что ни на есть благодатные силы в их нелегком каждодневном труде всем врачам!

   Н а т а л ь я. Особенно мужчинам!

   Быстрой походкой уходит.

   Военный представитель. Когда, Вадим, вы уже прекратите свой всегдашний никогда не прекращающийся флирт - сейчас не время и не место! Не забывайтесь, вы не на новогоднем корпоративе!

   В а д и м. Извините! Прошу прощения! Я сделал только даме комплимент!
 
   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Рыцарь у ног... прекрасной Дульсинеи.



                Явление третье.


            Т е  ж е  и  З а в е д у щ и й  о т д е л е н и е м.

 
   В кафе заходит З а в е д у щ и й  о т д е л е н и е м, пожилой и седовласый высокий мужчина с густыми усами. Заметив В а д и м а и В о е н н о г о  п р е д с т а в и т е л я, смотря на них, останавливается.
 
   З а в е д у щ и й  о т д е л е н и е м. Отставить разговорчики! Сейчас же прекратите! Устроили в общественном месте балаган! Лучше бы слаженней и грамотней учились работать!

   Отходит к барной стойке.

   Мне, как всегда, минералки! Водку организм уже, ты же знаешь, не принимает.
 
   П р о д в и н у т ы й  д о к т о р. С такой красавицей всегда рад, вот только редко в последнее время она приезжает...

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Чтож... Не твое счастье, видно! Выйдет замуж не за тебя. - Увы, не судьба!

   В а д и м. Но-но! Не ошибись! Мы это еще посмотрим!





                ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

                Палата интенсивной терапии в госпитале.


                Явление первое

                С е р г е й,  Н а т а л ь я.

   Приходящий в себя Сергей лежит на отрегулированной в полусидячем положении кровати. Рядом с ним стоит Н а т а л ь я.
 
   С е р г е й. Красавица! Рыжая!.. Откуда ты, в реальности, не из сна, или это я брежу?..
 
   Н а т а л ь я. Нет... все будет у вас хорошо. Как вы себя чувствуете?

   С е р г е й. Уже, конечно же, значительно лучше. Осталась еще слабость. Но я знаю, что быстро она пройдет. - Организм справляется. Я восстанавливаюсь.
 
   Н а т а л ь я. Ну, очень рада. Дай Бог! Мне пора. Выздоравливайте!

   С е р г е й. Подождите... Не уходите... Так быстро... уже покидаете меня. Можно... на прощание... позвольте поцеловать вам руку... Вы очень красивая, и я первую... такую увидел вас, когда пришел в себя... в сознание... Вы, знаете, наверное, похожи на ангела... как их всегда изображают на иконах.

   Н а т а л ь я. Ну что вы, это преувеличение. Вы просто переоцениваете мою внешность. Она довольно обычная.

   Н а т а л ь я протягивае руку. С е р г е й, собрав силы и неожиданно приподнявшись на кровати, на несколько мгновений с жаром прижимается к ней губами. И отпустив ее, в бессилии опускается на кровать, почти замирает.
Лежит с закрытыми глазами. Н а т а л ь я пару секунд смотрит на него, затем поправляет зачем-то стоящую на тумбочке рядом с ее краем пепельницу, сметает на ладонь с нее крошки, стряхивает их в мусорную корзину, потом кидает в нее и скомканную бумажку. Смотрит в нерешительности. Затем, наклонившись, осторожно целует С е р г е я В лоб. Перекрестив, уходит.



                Явление второе

                Н а т а л ь я  и  В а д и м.


   Немного пройдя, останавливается, поворачивается спиной к стене. Беспомощным движением руки вытирает набежавшие на глаза слезы. Из расположенной напротив палаты к ней неожиданно выходит В а д и м. Н а т а л ь я от неожиданности присаживается на корточки. Плачет. В а д и м, опускаясь рядом, кладет ей руку на плечо.

 В а д и м. Что с тобой, Наташечка?.. Ты так переживаешь?
 
   Н а т а л ь я, встает, отворачивается лицом к стене. Затем, повернувшись, достает из кармана носовой платок, вытирает глаза.
 
   Н а т а л ь я. Я не хочу, чтобы он умирал. Всегда самые лучшие уходят... Бог забирает их.

   В а д и м. Но ведь все у него как раз-таки развивается в данный момент как нельзя лучше. Просто удивительно! И это помогающее лечение назначила ему ты!

   Н а т а л ь я. Я знаю, но я увидела в глазах его нечто. А я редко ошибаюсь. Он как будто бы не хочет уже карабкаться. Он словно уже готов... туда... для Царства Небесного. Много лет общаясь с самыми тяжелыми больными, я научилась это безошибочно распознавать.

   В а д и м. Но и ты же... бывает, что ошибаешься. Это просто нервы. Не бери в голову. Все это, наверное, тебе показалось. Он выкарабкается. Быстро поправится. - И снова пойдет воевать!

   Н а т а л ь я. Опять туда... Не знаю... Не уверена. Я как будто чувствую, что что-то случится. Он очень раним. И это... добьет его...

   В а д и м (повышая голос, выходя из равновесия). Не надо!.. Не надо!.. Ничего, конечно же, все будет теперь у него как нельзя лучше, уже хорошо. Ничего неожиданного не произойдет! Ты назначила отличное лечение, и мы выиграли эту схватку, на этот раз тяжелейшее состояние победили уже. Ура! И слава, и огромное спасибо, конечно же, и еще честь и хвала тебе! От всех раненых, которым всегда грамотно ты спасаешь жизни... Спасибо! Спасибо! Спасибо тебе! И не плачь!.. Нас ждет машина, пойдем.

   Берет ее за плечи.

   Скорее пойдем, дорогая, на свежий воздух... там солнце и так красиво повсюду этой весной птицы поют... а ночью заливаются соловьи... Успокойся... пожалуйста. Выпей валерьянки. Ты устала! Ты устала! Просто теперь отдохни... Все забудется! Просто теперь отдохни...
 


                ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ


                Кабинет заведующего отделением.


                Явление первое

    С е м е н  П е т р о в и ч, к о м а н д и р  С е р г е я, З а в е д у ю щ и й  о т д е л е н и е м, В а д и м,  Во е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь.

   Хорошая обстановка. На расположенном рядом с большим письменным столом диване сидит В о е н н  ы й  п р е д с т а в и т е л ь  и  С е м е н  П е т р о в и ч, то же раненый, но уже готовящийся к скорой выписке к о м а н д и р С е р г е я в звании капитана.  З а в е д у щ  и й  о т д е л е н и е м, стоя, рассматривает на свет рентгеновские снимки.

   В о е н н ы й  п р е д с т а в и т е л ь. Все погибли! Чертово наступление. В том бою - те, кто с ним воевал...

   С е м е н  П е т р о в и ч. Пускай быстрее восстанавливается, и опять в строй! Он как никто умеет поддерживать моральный дух тех, кто рядом воюет! Во всем очень грамотный. Аккуратный. И как нельзя лучше результативный! Такие, как он, всегда на вес золота. Тем более, сейчас! Когда нам надо по всему фронту держать крепкую, нерушимую ничем оборону!
 
   Встает. Ходит по кабинету.
 
   Только бы он поскорее поправился! Только уже скорее бы восстановился!... Давайте, давайте, напрягайте все силы, врачи! Широко используйте самые современные методы лечения! Такие, как он, - прирожденные воины - в конце концов... генералами становятся! И какими! Идеально отличный воин! Самый настоящий будущий боевой офицер. Всем будет пример! И на таких можно будет всегда только развивать будущее нашей армии. (Задумчиво.) Такие ребята... Настоящие герои. - Именно на таких - только и держится наша страна! Мощнейшая держава! Была и будет всегда! Как нам такие по-настоящему харизматичные парни нужны! Это - лучшее! Золото! Бриллиант! Хладнокровный, взвешенный, умеет организовать... все держит в уме... Человечный, заботится о подчиненных, все умеет... - Только бы быстрее поправился!

   Неожиданно плачет. Вытирает глаза носовым платком, достав его из кармана.
 
   В а д и м. Но у него нога...
 
   С е м е н  П е т р о в и ч. Ерунда! Заживет! Даже, если будет хромать... пусть даже немного прихрамывать... да его, как Александра Суворова солдаты на руках понесут... Быстрее, быстрее... поправляйся, уж так нужен там... восстанавливайся!



            
                ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

                Сестринская в госпитале.

         
                Явление первое
   
   Н а д е ж д а  и  О л ь г а  пьют чай за столом.

   О л ь г а. А зачем тебе хромой муж, раненый?

   Н а д е ж д а. Главное, чтоб не отправили опять, больше уже воевать, чтоб был дома. А нога со временем заживет, это будет... (мечтательно) не заметно.

               
                Явление второе


             Т е  ж е  и  С т а р ш а я  м е д с е с т р а.




   Входит  С т а р ш а я  м е д с е с т р а,  высокая и худая пожилая женщина с уставшим морщинистым лицом.

   С т а р ш а я  м е д с е с т р а. Живо по палатам! Проверяйте капельницы, перевязки... хватит уже постоянно чаи гонять! Закрываю вашу комнату до пяти часов вечера. - Нечего, нечего безо всякого толка там торчать!
Надежда и Ольга заходят в палату, где много раненых.

 Н а д е ж д а ( выходя). Вот зануда! Пяти минут и то не даст для того, чтобы чаю выпить и с подружками поболтать!



 
                ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ

 
                Палата интенсивной терапии в госпитале.


                Явление первое

   С е р г е й, Н а д е ж д а, Н о в е н ь к и й  п а ц и е н т.

   Сергей отходит от наркоза после операции. Рядом - вторая кровать с Н о в ы м  п а ц и е н т о м. Надежда поправляет Сергею перевязку.

   Н а д е ж д а. Потерпите... Потерпите.

   С е р г е й (в полузабытье). А-а-а! Помню на шевроне у нее злая ведьма была...

   Н а д е ж д а (ласково). Это не она... Нет у нас никакой ведьмы. Тебе всего лишь только померещилось. У нас все сестры - только добрые... и аккуратные, заботливые...

   С е р г е й (все еще не отойдя от наркоза). Держаться... Больно! Дайте водки. Мне она помогала!

   Н а д е ж д а. Не надо. Зачем? Я сделаю обезболивающий укол. И успокоительные. Вы уснете...

   Садится рядом на стул.

   Н а д е ж д а. Я добрая... Добрая я медсестра. Ты теперь навсегда уже в хороших руках! Выхаживать буду тебя. Теперь будет только все хорошо! Поправляйся.

   Н о в е н ь к и й  п а ц и е н т (громко). А как тебя ранило? Что ты помнишь?

   С е р г е й Что?..
 
   Приподнимается, обводит взглядом палату.

   А это я еще после наркоза...
 
  Он отворачивается от Н о в е н  ь к о г о  п а ц  и е н т а. Берет за руку Н а д е ж д у. Какое-то время смотрит ей в глаза. Уйдя в себя.

   Лежал, помню я тогда. Небо видел. Но так, смутно, как в подзорную трубу, а потом, особенно левый глаз стал все больше воспринимать нечетко все. Размыто, в тумане. А после уже еще взрыв и очень больно. Как будто бы прямо сейчас разрывают на кусочки голову. Какое-то время... И после - уже ничего не помню!



                Явление второе

                Т е  ж е  и  О л ь г а.

   Входит О л ь г а.

   О л ь г а. Надя, быстрее! Из операционных еще двоих надо везти. Потом зайдешь, нет больше времени!

   Надежда гладит по руке Сергея. Встает.

   Н а д е ж д а . Мальчики, хорошо себя ведите. Я покидаю вас не на долго. Чтоб все было в идеальном порядке. Спокойно и хорошо!

   Н о в е н ь к и й  п а ц и е н т. Будьте спокойны, все под контролем. Я прослежу!

   С е р г е й. Мы ждать вас будем. Заходите!
 
   Надежда и Ольга уходят.

   Н о в е н ь к и й  п а ц и е н т. А если отрежут ногу?

   С е р г е й. Не отрежут. Останется!

   Н о в е н ь к и й  п а ц и е н т. А если... все же...

   С е р г е й. А если? - Если бы, да кабы... Да я... все равно не расстраиваюсь... Сейчас очень хорошие протезы делают! Буду на них совсем чуть-чуть хромать. Это будет почти незаметно!


                ДЕЙСТВИЕ СЕДЬМОЕ

                Палата интенсивной терапии в госпитале


                Явление первое

   Н а д е ж д а, О л ь г а, Г а л и н а, С е р г е й.

   О л ь г а и Г а л и н а стоят, склонившись над кроватью С е р г е я. Чуть поодаль, за их спинами не решающаяся подойти Н а д е ж д а с красивой простыней.
 

   Г а л и н а. Такой молодой! - Почему он умер?.. Не может же этого быть!.. Чтобы, как говорят, тромб оторвался, еще невесть откуда взявшийся у него, такого здорового, уже так быстро идущего совсем на поправку...

   О л ь г а. Все друзья ведь его погибли...


   Г а л и н а. Друзья все его, - нет никого из них больше в живых...


   Н а д е ж д а. Зачем вы ему это сказали? Зачем это сделали?..


   Г а л и н а. Неужели, кто-то, что ли, ляпнул... Да еще и посмел...


   О л ь г аю Я видела... и глаза у него... уже такие грустные были, тогда, когда... закрывала их...

 
   Н а д е ж д а. Нет, нет, не смейте, я не разрешаю вам, пожалуйста, только не врите – конечно, он ничего не знал! Смотрите, на лице улыбка... Да раздвиньтесь же вы! Не этой простыней, мятой и белой... – Я своей покрою его, которую из дома сегодня сама специально для него, совсем уже выздоравливающего принесла... Чистая! И в таких красивых цветочках... я знаю, как он их любил...


   Возможный вариант окончания сцены или пьесы.

   Н а д е ж д а  подходит к  С е р г е ю, отодвигая  О л ь г у  и Г а л и н у  ( к  О л ь г е  и  Г а л и н е  можно добавить еще какое-то количество п р а к т и к а н т о к: 5 - 10; они расступаясь, становятся полукругом.)

  Н а д е ж д а  опускается на колени перед С е р г е е м.



  Н а д е ж д а. Сережа, Сереженька... Ну, зачем ты меня оставил. У нас бы с тобою была бы такая семья... Мы жили бы душа в душу всю жизнь вместе...

   Снимает с лица простыню, целует лицо умершего.

   И у нас были бы дети... много их... Девочки и мальчики. И они любили бы нас, своих родителей... любили и уважали бы нас...

  А потом мы состарились бы и умерли... Сережа... я знаю, мне сообщили, что ты... ты один совсем... ты из детского дома... Я... я, Сереженька, ты только не переживай, не оставлю тебя. Все сделаю...

   Я похороню... И буду приходить к тебе... к тебе на могилку...

   Сережа... Сереженька, все будет хорошо. Я тебя не оставлю... Ты только не переживай...
 
                ЭПИЛОГ

   Слышится звук резкого щелчка. Яркий свет заливает пустую операционную. Второй, еще более громкий, как хлесткий удар кнута, звук щелчка. Слепящего света становится почти вдвое больше. Слышатся громкие, торопливые шаги и в операционную входит З а в е д у щ а я  о п е р б л о к о м, уже пожилая женщина довольно плотного телосложения в длинном белом халате.

   З а в е д у щ а я  о п е р б л о к о м (ходя по операционной, разговаривает по сотовому телефону). Что?!! Покалеченных детей привезли?!! На вертолете?!! Вам до утра!.. Перевязочный материал... Завтра теперь созвонимся!..

   Обводит взглядом очень уставшего человека операционную, затем кладет в карман сотовый телефон. Обращаясь к зрителю.

   Выйдите все! Готовьте операционную! Мы принимаем новую партию раненых!

                ЗАНАВЕС

  Возможный вариант конца эпилога.

  Неожиданно в зрительном зале гаснет свет. На сцене мигает в металлической сетке красный фонарь и несколько лампочек освещения. Из репродуктора доносится скрежещащий  Г о л о с  р о б о  т а, несколько раз повторяющий:

   Г о л о с  р о б о т а. Внимание! Пройдите в бомбоубежище! Началась ядерная бомбардировка! 

   Опускается киноэкран, и зритель видит кадры горящего города.