Нежданное признание

Как то раз, выйдя в конце 2004 года в Багдаде из Совместного оперативного центра (Joint Ops Centre, JOC) после очередного брифинга, который обычно проводил кто-то из американских генералов из командования коалиционной группировки оккупационных войск в Ираке, я разговорился с американским полковником. Я неоднократно видел его в конференц-зале JOC и ранее, он меня – тоже и наверняка знал, что я русский. Стояла хорошая погода, в синем безоблачном небе изредка пролетали боевые самолеты ВВС США, демонстрируя присутствие и готовность.

Полковник инициировал разговор, при этом был дружелюбен и учтив. Беседа шла ни о чем, но время было обеденное и он вдруг пригласил меня отобедать вместе. Обычно я обедал в офисе ООН либо в американской столовой в гостинице «Рашид», где жил, но Джеймс (так звали моего визави) пригласил в посольство США. Я задумался: до офиса или «Рашида» было значительно даже не дальше (всего на три км), но дольше – три пять блок-поста с проверками. А до здания посольства – метров триста! Я поблагодарил, но признался – у меня нет пропуска в посольство и потому вынужден извиниться.

- Не вопрос! Сейчас все решим. – воскликнул Джимми и жестом показал – давай за мной. Он запрыгнул в свой бронированный похожий на автобус «Субурбан», я поехал следом – мне стало даже интересно. К посольству мы доехали очень быстро, на въезде Джимми остановился и коротко переговорил с охраной. К моему удивлению, нас пропустили даже без досмотра! Это было странно, и в голове промелькнула мысль – «прежде, чем войти, подумай о выходе». Но отступать было нельзя, а потому – только вперед!

На внутренней парковке нашлось местечко и мы проследовали в столовую, которая была организована в парадном зале одного из грандиозных зданий, которые в СМИ окрестили дворцом Саддама. В огромном помещении на мраморном полу были расставлены столы, за которыми обедали в основном военные в форме и с оружием, рядом прислоненным. Украшением зала служили высоченные колонны с выполненными арабской каллиграфией цитатами из Корана и изречений  Саддама. Я искренне пожалел, что не мог это запечатлеть. 

Когда встречаются два военных, первым делом они пытаются найти общих знакомых   Тем не менее, они нашлись – по долгу службы мне приходилось часто общаться с американскими офицерами на Балканах, а в Ираке и вовсе практически ежедневно. Со стороны это выглядело как дружеский разговор двух ветеранов военной службы. Джимми признался, что никогда не был в России и я первый русский, с кем он разговаривает. Однако вскоре стало понятно, что он знает обо мне гораздо больше, чем я о нем. Впрочем, это неудивительно – мои отношения с иракским военным атташе в Белграде бригадным генералом И. Аль-Обейди не могли не привлечь внимания американцев, хотя и проходили в рамках ассоциации, то есть официально. При желании Джеймс мог сообщить мне даже мою группу крови и данные ДНК – дело в том, что все сотрудники ООН, прибывающие в «Зеленую зону», были обязаны сдать частной конторе – подрядчику Пентагона образцы волос и срез ногтей под предлогом того, что если от вас останется только кучка пепла – чтобы можно было идентифицировать. Для страховой компании. Но главное – без подобной сдачи материала на ДНК просто не выдавали пропуск, а без него нельзя было и шагу ступить. Образцы потом поступали в распоряжение «кого надо», конечно, так что мы находились в разных категориях.

Обед проходил, естественно, без спиртного, ибо в ВС США в Ираке действовал гораздо более жесткий «сухой закон», чем в ряде арабских монархий. Головы, конечно, не рубили, но наказания были строгими - вплоть до откомандирования с последующим увольнением. Джеймс вел себя учтиво, но продолжал сыпать вопросами. 
- ты был в Ираке раньше, при Саддаме?
Я кивнул в знак подтверждения и добавил:
- два года я занимался боевой подготовкой танкистов Республиканской гвардии на Т-72.
Неожиданно американец привстал и протянул мне руку.
- ты хорошо делал свою работу. Эти Т-72 потрепали нам немало нервов...
Не без изумления я пожал его руку. Такого признания я точто не предвидел, причем сказано это было без подвоха, совершенно искренне. Джимми продолжил с неподдельным интересом:
- ты ведь из военной семьи?
Он тактично пропустил, что всего год назад я был кадровым военнослужащим ВС РФ и имел выслугу 30 лет и погоны полковника на плечах, о чем он безусловно знал. Мне начала надоедать эта игра в кошки-мышки и я с вызовом подтвердил, что мой отец получил высшее боевое отличие – звание Героя Советского Союза в возрасте 22 года, будучи командиром танкового взвода. Участвовал в встрече с американцами на Эльбе и параде Победы. И службу в ВС СССР закончил в генеральском звании.
- а твой отец был на Эльбе? Или на войне? – спросил я, переходя в наступление.
Джимми примирительно выждал паузу и сказал:
- Нет, на Эльбе он не был. И у нас нет звания герой Соединенных Штатов, но у отца есть боевые награды за Вьетнам, где он служил несколько лет, в том числе заместителем командира танкового полка. Смотри, что получается: сидят два полковника, русский и американец. У обоих боевые отцы, генералы, танкисты, и мы вполне можем найти общий язык.    

Время, отведенное на обед, заканчивалось. Вечером я решил поискать в инете по фамилии моего визави и поиск оказался очень быстрым и даже с фото. Ошибки быть не могло - Джеймс очень похож на своего отца. И рассказанная им история тоже оказалась правдой – генерал-лейтенант Роберт Швейцер оказался одним из самых титулованных в сухопутных войсках США и был награжден практически всеми высшими боевыми наградами своей страны.

Я задумался. Вроде действительно просматривались параллели. Но это были уж совсем параллельные параллели. Это были параллели из разных систем координат.

На фото полковник Джеймс Роберт Швейцер (крайний справа). Багдад, 2004