Великанова Юлия

Воздух книги настоян на сложности…
Чёрныйхлебдорог.
Русский хтонический рассказ, дебютный сборник Алексея Небыкова
Отзыв Юлии Великановой
… Мы и о жизни знаем немного. А о смерти и подавно.Представляется, чтохтонь, то о чём нам предстоит читать в книге «Чёрный хлеб дорог»,располагается на пограничье между жизнью и смертью.
Вспомним, что хтоническое связано с необузданными силами природы и с царством мертвых. Земля и загробный мир. Мы понимаем, что хтонические силы не поддаются контролю: они пугают и заставляют с собой считаться, поневоле требуют уважения…
Христианство,мы помним,призывает к праведной земной жизни, дабы затемтам, после земной смерти,было хорошо.Герои рассказов Алексея Небыкова, похоже, не особо об этом задумываются. Они, скорее, по большей части глубоко погрязли в человеческих пороках. Двигаясь по книге, невольно вспоминаешь о семи смертных грехах. И не только о них…
Большой художественной силы рассказ «Пустошь», после его прочтения происходит необходимое погружение в мир книги и словно даже больше – в художественный мир автора.
Последние несколько дней своей жизни герой рассказа прожил как подлинный мученик и страстотерпец. В последние минуты своей жизни он высказывает важную мысль, одну из ключевых в книге.
Задумывался ли герой «Пустоши» об этом, прежде чем приключилась в его жизнине особо внятная, но однозначно роковая эпистолярно-романтическая ошибка? Задумывался ли оно том,зачем оно вообще всё–череда дел и событий, лиц и сует, неважного и стертого, не вызывающего уже почти никаких чувств, поскольку отмерло много раньше…
Были у него дети, но «взрастали они сами по себе, как трава, натуре одной покорная, без поддержки душевной и помощи, лишь предметным и провиантнымпрожитком снабжённые». Была жена, которая с людьми в каких-то нелюдских состояла отношениях.И эти собаки,вяжущиеся прямо на могиле в день погребения,– неспроста же.
Все познается в сравнении –так учил Рене Декарт. Так вот, важная, большая мысль героя: на фоне множества бесцветных и малоосмысленных людей заметнее и виднее другие, особенные и нужные. Созидатели, вершители, пассионарии. Логично.
…Вершители судеб-таксистыиз рассказа «Тая» тоже здесь могут быть припомнены. Вершители от отчаяния. Мне плохо, услышь меня, поддержи! – словно кричат они оба.Правда, просят так, что не хочется услышать. И тогда они начинают по-настоящему пугать своих пассажиров. Два человека за рулём, при исполнении служебных обязанностей, но – какое это имеет значение? И кого это спасет, ежели что? Чувствуют ли эти людисебя избранными и важными, яркими на фоне массы безликих? Вопрос.
Вершат судьбы и героини рассказов «Ждана» и «В стране Богомолов».
В одинокой и бесприютной жизни молодой женщины Жданы появился случайныйчеловек, и полюбился, и звал с собойв большой мир из заброшенной деревни. И дал надежду на жизнь земную полную. Ноона не может. Какая-то тут сокрыта удивительная и страшная тайна. Больше всего другого на светедорогаЖданеодинокая жизнь средивоспоминаний...
А любовь «В стране Богомолов», что должна закончиться смертью, убийством? О чём это? Как ни напиши, всё выйдет спойлер, а этого бы не хотелось. Виртуозно удаётся автору балансировать на тонком канате между разными мирами…
Честно, в этом художественном миренеуютно мало слово. Жутко. Хочется найти в книге тверди, опоры. Основы какой-то житийной.
Шедшие впереди настак долго искали особые форму и стиль, преодолевали простоту и доступностьв литературе, что ушли далеко и преуспели. Мы можем сегодня прочитать очень много талантливых и по-настоящему сложных и страшных книг.Какие-то читаем. Но далеко не все. Не все можемпрочестьна самом деле. Или, по меньшей мере, не хочется.
Проза совсем молодых, ищущих себяписателей с серьёзным филологическим бэкграундом нередко так бесприютна и безнадёжна, так беспросветна и бездонна, что впору давать советыавтору вроде–взгляни на мир иначе! Встряхнись! Ну зачем ты так?
Это бессмысленно, я понимаю. Никогда таких советов не даю.
Тем более что Алексей Небыков – сложившийся автор со своей очень внятной художественной вселенной.
Всёздесь есть. И высокая трагедия, и мерзопакость. И жажда наживы, помутняющая разум ещё прежде реакции организма привосхождении на горные высоты, непригодные для человеческой жизни (рассказ «Огни Непала»). Или вполне бытовая ситуация: некто Тихон смалодушничал перед входом в банк, и от этогопострадала его родная мать («Трепет»).
Или благородная, казалось бы, идея о том, что дагерротип позволит оживить умершего («Чертоги деревни Кедрач»).Дайте обезумевшему от горя надежду, и вам воздастся (возможно). Пусть ненадолго, лишь до разоблачения и возвращения на землю, –но станетведь тот несчастныйсчастливее…
А благородны ли помыслы отца, который, узнав о приближении тяжёлой болезни, решает освободить от этого бремени подрастающую дочь (вновь рассказ «Тая»)? Мол, он ей помешаетвеёнепременно особеннойжизни. Такое решение принимает человек. Немыслимое, если честно.
Тут речь уже не о смерти, а о жизненном выборе. Всегда ли мы выбираем, что нам следует знать и с чем нам жить – в связи с самыми родными и близкими?
Ушел мужчина из семьи, не справился с отношениями с женщиной. У него есть дети в этих отношениях. Так давайте и отца у детей отберем, такого мерзопакостного. Накажем, поделом ему! И кого мы так на самом деле наказываем? Осознают ли дети, что они навсегда остаются детьми своего отца, и с ними никто и не думал разводиться?..
Или о болезни родителей детям годами не говорить, а потом она обрушивается. А оказывается, возвращается.
Или как в этом рассказе– незачем тебе знать, что отец твой жив. Ведь он теперь какой-то не такой…
Важна при прочтениикниги имысль о том, что в массе своей мы всё-таки лучше большинства героев этой книги?..
И вот что важно ещё сказать о сборнике «Чёрный хлеб дорог».
В нёммного ненатужной выдумки, много словесной игры и работы со словарем, много вычурности и искусственности, нарочитой. Игра-игра.Автор велеречив и сложнословен.Порой нарочно же дидактичен и склонен к морализаторству.
Много моментов и поворотов, похожих на отсылки, аллюзии, поклонписателям, идущим впереди. Не очень явных, не таких узнаваемых. Но, кажется,именнона этомвоздух этой книги настоян. Воздух книги настоян на сложности.
А за этим такой тревожный бесприют, такой бескончаемый поиск –поиск ответов для людей. Которые – зуб даю! –так отчаянно дороги и важны автору.
Я думаю, что любить лучшетак, чтобы объект это чувствовал. Осязал и впитывал, на самом-самом простом неумственномуровне. Животом.И ячувствую эту любовь автора. Ей Богу.
Такуюлюбовь, ради которой убить, чтобы спасти, освободить; убить, чтобы отомстить;убить, чтобы навсегда удержать подле себя; убить, чтобы жизнь продолжилась или убить просто потому что ну а чего он...
Хоть и жутковато порой от неё…
Словно открытие, озарение: оказывается,ежедневно, ежечасно, в(з)дох за в(з)дохом происходит на свете не только то, к чему мы привыкли и о чём прекрасно осведомлены. Происходит и другое.
…Очевидно живойчеловек лежит среди мертвых, под землёй, подаёт последние о себесигналы, почти уже не различимые.Нет, решает местный сторож Хрутин («Пустошь»),делать ничего для него не буду, а пойду домой, зальюсь горькой и спать лягу. А с утра батюшку позову – вместе чертей гонять.
Иной, казалось бы, по духу и смыслу рассказ «Пирамидостроитель» напоминает чеховского «Хамелеона». Общей готовностью человеческой относитьсяк людям, событиям, месту и ситуации – по-разному, меняя это отношение рекорднобыстрои в любых чередованиях.
После прочтения рассказа «Водендявол» мысль только одна бьётся: страшнее человека нет зверя. Ни на суше, ни на воде. Здесь впервыевозник вопрос к автору– как Назару Калине удалось спастись с пробитым баком в открытом море?
В рассказе «Остановка в пути»у жены героя гениальный ум и полное отсутствие сердца. Человеческая жизнь ничего не стоит. Выкрутиться не проблема. Ещё, мне кажется,Людмила могла бызаставитьполицейских извиняться перед мужем– вот ведь, оболгали!..
Велосипедистам и правда правиласловно не писаны, они чувствуют своё преимущество везде. Хотят – они пешеходы, хотят – автотранспорт. Где удобнее, там и едут. По большей частипо тротуарам. Да ещё и сигналят пешеходам: отойди, пусти. Убила бы)))
Хочется отметить интересный сленг у водителя грузовика, всего одна реплика, но какая вкусная!
Рассказ «Папа в рисунках и прозе». Мир вновь отчаянно страшен. Слава человеку, вынесшему мальчика из огня и завернувшему его в одеяло. Большой вопрос – возраст мальчика. Уж очень он наивен и словно не знает названий и имён предметам и отцовым привычкам. На голубом глазу изображает на рисунке водочные бутылки (правда, потом отчего-то усомнится и решит дорисоватьбутылки до цветочных ваз)…
«Диван одиночества» –блестящая миниатюра о том, как страшно детям даётся развод родителей. Свой уникальный ход, взгляд, выворот реальности.
Рассказ «Оксана» известен мне несколько лет. Я нередко со вздохом вспоминаю его теперь – как изменилась наша жизнь. Нам всё чаще приходится рассказывать роботу (виртуальному помощнику) о поломках в доме, о неполадках в собственном организме.
Искусственный интеллект теперь дерзает и истории за человека писать, вполне достойного качества. И уже всерьёз тревожатсяв мировом сообществе о том, как защитить человека-художника от робота-творца. Интересно, что рассказ «Оксана» появился раньше, когда многое ещё казалосьфантазией…
Здесь логичен плавный переход к другому тексту А. Небыкова «Цифровая душа»: «Акт цифрового творения, создание первого искусственного текста! Человек никогда ни о чём подобном не писал!»… «Искусственный вымысел – не миф!».
Повторюсь: как быстро меняется мир вокруг… И вновь довольно жутко…
Чем заканчивается книга «Чёрный хлеб дорог»?
В последних абзацах рассказа «Молчание небес» сказано о том, что –«там», на Земле, не всё гладко. И не поспоришь. И вряд ли можно припомнить времена, когда было иначе.
Но, ожидая помощи у небес, вряд ли человек на земле когда-либо думал о другом человеке, что может спасти его, явившись / вернувшись из космоса.
Ведь там, где-то на небесах, –Бог, свет, вечность, вселенская сила разума, надежда, такое что-то.
…Может ли однажды случиться так, что небеса не станут молчать таким образом, как случилось в рассказе, закрывающем книгу? Помня о способности писателя Алексея Небыкова предсказывать, предвосхищать некоторые возможности и события…
И совсем последнее. Об этом тоже сказано в рассказе «Молчание небес». Герой так говорит: «…я всегда верил, что везение помогает сберечь жизни человека, людей, нашу планету…»
Везение– очень русское понятие. Русский авось, пожелание удачи, ни пуха ни пера.И – помогает…
Пусть нашей планетеповезёт!..