Болезнь Кащея

                (То ли сказка, то ли нет)

     Кащей лежал на дубовой скамье, обмотав голову куском волчьей шкуры, и вздыхал. Рядом на дубовом же стуле, похожим на пень, сидела Баба-Яга и сострадала:
     - Да это у тебя депрессия, Кащеюшка.
     - Какая к чёрту депрессия!.. - Кащей хотел добавить "старая карга", но остерёгся. Никто из друзей не сострадал ему сейчас - только Баба-Яга скрасила его одиночество.
     - Такая депрессия, нужно тебе развлечься.
     - Как же мне развлечься, если никто даже не пытается голову мне отсечь? Все живут себе мирно, тишь да благодать кругом.
     - Вялый ты совсем стал, Кащеюшка, повод не даёшь. Украл бы из-под венца какую красавицу, хоть Василису, хоть Марью, хоть ещё кого. Вот и придут за ней молодцы. Да и мне веселей будет, я-то сама давно на лопату их не сажала, печь не топила. Уж и забыла, как русский дух пахнет.
     - Может, и правда твоя.
     - Правда, как есть правда. Надоело грибочками да ягодками кормиться, - сокрушалась Баба-Яга о своём. - Вишь как с лица спала: морщины как паутина, а те, что из печи, ой, как молодят меня!
     - Да уж, неприятно, - глянул на её лицо Кащей и скривился.
     Кащей встал, кряхтя прошёлся по мраморному полу своего дворца и поскользнулся, но, гремя костьми, удержался на ногах.
     - Украсть девицу - это эффективно, конечно, - сказал ворчливо Кащей, - но пошло. Тыщу раз это делал, надоело. - Он потрогал шею. - Придумай ещё чего.
     - От меня-то чего хочешь? Я ж в дремучем лесу живу, с воображением уже не очень.
     - Напрягись. Ты баба умная всегда была, не наговаривай на себя. Коварства тебе не занимать.
     Баба-Яга приосанилась от таких слов, а Кащей продолжал:
     - Ты же Морозку, я помню, хитро использовала. Так что давай мне не одного богатыря, а поболе.
     - Спасибо, Кащеюшка, за слова добрые.
Кащей нахмурился.
     - Что за язык у тебя! Какие "добрые слова"!
     - Ой, прости, прости, чегой-то я действительно! Оплошала.
     - Кащей опять улёгся на своё ложе.
     - Надоели все! - пробормотал он. - Вот взять и заставить всех людишек и нелюдишек плясать вокруг меня - так тоже не развеселит. - Тут он прищелкнул языком. - Экстрима нет, чтоб завестись. А что, если бессмертием рискнуть? Разнести весть, что, мол, там-то есть то, что того...
     - Ух, рисковый ты, Кащеюшка!
     - Главное, чтоб поверили.
     - Это мы организуем. А где оно "то, что того"?
     - Тебе зачем?
     - Так я ничего, надо же разнести.
     - Эти фокусы, байки и сказки с зайцами, утками да яйцами уже не помогут. Ушлый народишко стал, местами даже учёный.
     - Да нет, доверчивые они, уж я знаю. Чем дурнее им наплетёшь, тем они проще за чистую монету примут.
     - Тогда так. Собирай своих кикимор, леших, домовых, кого ещё там - сама знаешь. Пусть разнесут по деревням и весям, что Кащей готовит великое паскудство, хочет весь народ извести, но управа на него есть, и о ней знает его ближайшая соратница Баба-Яга.
     - Разнести-то они разнесут, но нужно бы каким-то действом подтвердить. А чего я знаю про управу на тебя, подскажешь, Кащеюшка?
     - Подскажу. Потом.

     И полетели по земле и над землёй не птицы, не саранча и не кровососы, полетели слухи да послухи, вести и невесть что невесть откуда. Хорошие мало кому интересны. А в плохие, если и не всегда, то хоть отчасти верится, и уж точно, если и не верится, то посеют они сомнения, одно, другое - и перерастут сомнения в почти уверенность, что так оно и есть, так оно было, так оно будет, как бы кто ни пытался это "будет" предотвратить.
     Пошли на землю и народ напасти: мор животных, наводнения, за наводнениями пожары, люди стали в лесу пропадать. Испугался народ, шуметь стал и собираться по деревням, разрозненные толпы направились к царю.
     Вышел царь к народу, да не на крыльцо царское, а как есть, попросту.
     - Вот, царь, - говорят люди, - лютует Кащей, житья нет, надо решать с ним.
     - Как же решать, он же бессмертный? - вопрошает царь.
     - Говорят, есть управа и на бессмертного, - раздались голоса.
     - И вы верите? Может, он эту враку запустил, чтоб клюнули мы, и так проще ему было всех нас извести?
     - Что-то делать же надо! Эдак он нас тихой сапой всех того...
     Царь произнёс задумчиво:
     - Может, договоримся с ним. Пошлём переговорщика. Узнаем, в конце концов, чего он хочет. Все ж таки столько лет всё было спокойно. Чего вдруг!
     Из толпы донеслось:
     - Давайте обложим его на горе этой самой, где его дворец каменный, чтоб сидел там и не высовывался.
     Царь усмехнулся.
     - Утопия это. У него двурушников полно по лесам, по болотам, да даже по домам нашим. Они по его указке гадить нам будут.
     Сошлись на том, чтобы послать переговорщика.

     Пришёл переговорщик к Кащею пешим да без оружия. Впустил его Кащей во дворец и принял, сидя на своей скамье. Кащей кряхтел и время от времени охал. На претензии переговорщика, что он, мол, виновен во всяческих неприятностях, что свалились на народ, Кащей промолвил:
     - А я-то здесь причём? Не по адресу ваши претензии. Я давно отошёл от дел таких, вот видишь, на меня самого хвороба напала.
     Переговорщик был неумолим:
     - Значит, так понимаем, что не хочешь угомонить своих прихлебателей?
     - Что! - Кащей вскочил, сорвал с головы обмотку. - Да я вас... это не просто неуважение, а истинное непотребство!
     - Ну, это понятно, - сказал переговорщик. - Заключаю, что договора не будет.
     - Вот я думаю, - вкрадчиво сказал разъярённый Кащей, что с тобой сделать: четвертовать и черепушку царю вашему отправить в подарок, а может, на кол посадить, чтобы дошёл он до той головы и торчала бы она у ворот моих. Может, сам ещё какой вариант подскажешь?
     Переговорщик сплюнул на мраморный пол.
     - Плевать мне.
     - Герой, значит? - ехидствовал Кащей.
     - Да не, я так - языком поболтать. Герои у нас другие, они много не разговаривают.
     - Мне бы взглянуть на тех, кто много не разговаривает. Что-то давно о них не слыхать было. Может, повывелись?
     - Сними хочешь договариваться?
     - С ними, с ними, милок.
     Переговорщик ещё раз сплюнул, на что Кащей взорвался:
     - Что ты тут расплевался, невежа! Точно черепушку твою нужно куда-то приспособить.
     - Фантазии у тебя нет, Кащей. Подумаешь, бессмертный! У меня кузнец есть знакомый, он так может приковать, что станешь навечно горельефом наскальным. Детей к тебе будем водить, показывать чудище.
     - Чем? Горе..., тьфу, ты же.., ты же...
     - Не стесняйся, говори.
     - Всё! Пошёл вон! Мараться об это не хочу.
     Тут выскочили в зал мордовороты безлобые и вынесли переговорщика.
     Кащей потёр руки.
     - Пошло дело, ждём героев!

     Мужики сидели кругом костра.
     - Я тут стариков порасспросил. Они говорят, что отрубленную голову он на место пальцем прижигает.
     - А если, отрубив голову, сразу же и руки отрубить?
     - Да бросьте. Бессмертный он, найдёт способ вернуться.
     - А я не верю, что он бессмертный. Специально эти враки задвигают, чтоб боялись и бежали от него.
     - Так он сколь живёт! Этому спору нет. И силу сохраняет.
     - Может, не сохраняет.
     - Недооценивать гада нельзя. Лучше считать, что он бессмертный и силы навалом - к этому и готовиться.
     - Как же тогда победить его?
     - Это вопрос правильный.
     - Ответ бы найти.
     - Так найти нужно тот секрет, что Баба-Яга знает.
     Ничего она не знает. Баба-Яга! Её Кащей использует втёмную. Думаю, что сам Кащей этого секрета не знает. Вот ты, ты только со слов знаешь, почему и как ты появился на свет.
     - А напоить его - может, выболтает?
     - Надо рассмотреть это предложение. Он хоть и бессмертный, да ...
     - Не пьёт, не есть он.
     - Тьфу! Что ж делать!
     Тут подал свой скрипучий голос самый старший из них:
     - Вот вы бузите, а меж тем сами всё понимаете: раз он бессмертный, значит, что нужно? Чтобы не донимал он нас, не касался.
     - Изолировать, батюшка, только как?
     - Для начала нужно понять, в чём сила его.
     - Чу! Не подслушивают ли нас кикиморы какие?
     - Тут кикиморы, там домовые, не убережешься от них.
     - Может, в этом его сила?
     - Сила, она ведь такая - то ли есть, то ли нет, пока ей сопротивление не будет.
     - Это как, старый?
     - Закон природы такой. Вот знаешь ты, сильный я или нет? А узнаешь, когда со мной схватку затеешь. Сильный я для тебя или сильный я для твоего мальца, которому и двух лет нет - это тоже того... А вот еще слыхал я есть такие люди, которые чужую силу себе на благо могут использовать. Вот кинешься ты на него, а он твою же силу на себя использует.
     - Мудрёно. Чужую силу мы покамест приручить не можем, но о своей, как я понял, сокрушаться нужно.
     - Эка мудрость! - возразил кто-то.
     - Мудрость, может, и небольшая, - сказал старый, - но так о ней вы вовсе не думаете.
     Воцарилось молчание. Огненные угли то серели, то вспыхивали. Где-то вдали вскрикивали птицы, раздавался негромкий треск, будто кто-то пробирался по лесу к опушке, близ которой сидели мужики. Они стали прислушиваться и разговаривать шёпотом. Шёпот их сливался с шелестом листьев и потому неразличимым уносился ветром. Но не нашлось ещё никого, кто мог бы понять шум ветра. Этого не могла даже Баба-Яга, которая искусно слышала издалека приближение тех, кого она считала недругами.

     Пришли мужики к царю.
     Выслушал он их и говорит:
     - Что ж, хороший план, вернее, это не план, а цель. А вот как эту цель достичь, тут нужно покумекать. Есть у меня библиотека с забавными книгами. В книгах можно найти много, если не всё. И есть в этой библиотеке особенная полка. Книги, что на ней, собирали цари наши с древнейших времён, с тех времён, когда книги только учились делать.
     Мужики нахмурились и переглянулись меж собой.
     - Что, - недовольно сказал царь, - читать никто не умеет, неграмотные что ли?
     - Я умею, - вышел вперёд один, малорослый, но молодой.
     - Одному тяжко будет.
     - Ничего, я справлюсь, коль надо.
     - Вот герой - читать умеет! - воскликнул царь. - А вы что умеете?
     - Ну, я могу деревья столетние руками из земли вырывать, - буркнул один из мужиков.
     - Могу валуны сдвигать щелчком пальцев, - сказал другой.
     - А я облака сдуваю.
     - Мы тоже кое-что можем, - загалдели остальные.
     - Это хорошо, может, пригодится, - сказал царь, но грамоте учитесь - в ней история, мудрость, а с ними и помощь, которая сейчас нам нужна. Так как тебя зовут? - обратился царь к умеющему читать.
     - Семён.
     - Тогда, Сеня, пошли. Может, найдёшь ответ на главный вопрос.

     Семён читал названия книг на заветной полке, тут были: "Книга исцеления", "О пользе и вреде вина", "Государь", "Эликсиры жизни" - эту Семён взял и продолжил чтение: "Тысяча и один способ уничтожения врага" - и эту книгу взял Семён и со вздохом взглянул дальше: "Заговоры против кикимор", "Шесть главных злодейств Бабы-Яги" - и эту взял Семён, оставалось ещё несколько книг: ""Война грибов", "Оживление деревянных кукол". Он ещё раз пробежался глазами по полке и заметил тонкую книжку, которую он не посмотрел. Семён взял её, корешок и обложка были такие рваные, будто тысячи людей прочитали её за миллионы лет. Название было почти стёрто, но всё-таки читалось: "Кащей - мифы и реальность". "Вот с неё и начну", - решил Семён, огляделся по сторонам и увидел конторку, на которой стояла свеча, будто приглашая его на ночное бдение.

     Мужики ждали Семёна во дворе царского дворца. Они провели тут ночь и день, и ещё ночь, пока на рассвете Семён не вышел к ним. Они с тревогой смотрели на него, хмурого и усталого. Но, подойдя к ним, он сказал:
     - Надежда есть. Скала. Он детище скалы. Пока есть скала, он будет жить.
     - Так как же? Средь нас нет разрушителей скал.
     - Есть способ. Непростой, но есть.

     Работа кипела. Весь народ, включая женщин и детей, копал яму неподалёку от скалы.
     Кащей расположился на плоской площадке, почти на самом верху скалы, и со смехом смотрел на эти раскопки.
     Подлетела к нему Баба-Яга.
     - Что это, Кащеюшка, они тут делают?
     - Наверно, братскую могилку себе заранее копают.
     - Не нравится мне это. Много их.
     - Поглядим, отсюда хороший обзор.

     Яма с каждым днём становилась шире и глубже. Уже был это большой глубокий котлован.

     Баба-Яга время от времени прилетала и выговаривала недовольно Кащею, почему он не слезет со скалы и не порубает головы землекопам.
     Наконец, народ удалился. Кащей заскучал. Он с вершины глядел в чёрную бездну ямы, и тревога витала над ним. Чем больше так смотрел он вниз, тем плотнее окружала его тревога, казалось, что она стискивает его, давит, и ему становится тяжело даже двинуть рукой.
     Прилетела Баба-Яга.
     - Болеешь, Кащеюшка?
     - Болею, старуха.
     Обиделась Баба-Яга и улетела восвояси.
     В одиночестве опять был Кащей. Обидели его герои: не шли сражаться с ним, а занялись низким делом - копанием ямы. "Какие ужасные времена! - возмущался Кащей. - Какие мелочные герои. Вместо меча лопата в руках. Вместо пламени - тление. Вместо жертвенности - думы о выгоде. Все их потуги подняться вверх сводятся к тому, чтобы спуститься вниз. Вот и наглядное доказательство: я наверху, а они внизу. И так будет!"
     Кащей встал, приосанился, с презрением глядя на поля и леса. Почувствовав легкое дрожание земли, он восхитился:
     - Дрожи, трясись, ибо нет силы, которая может свергнуть меня!

     Больше он ничего не успел сказать: скала наклонилась, легла набок и верхушкой ухнула в яму. Поднявшаяся пыль окутала землю.
     Прошло время, может, день, а может, и больше: трудно было понять, потому что ни солнце, ни луна не могли пробиться через плотную завесу. Но вот рассвет настал, и люди вышли из домов и направились к тому месту, где прежде высилась скала.
     - Ну вот, - сказал кто-то, - какое огромное поле получилось, тут можно будет много хлеба вырастить.
     - Да, скалы нет, - сказал Семён. - Её и не было когда-то. И когда-то она появилась.