Тропою Древних. Глава 1. Забытый

       Утреннее солнце искрилось на морских волнах, паруса полнились ветром и поскрипывали такелажем. За кораблем шли волны сочного зеленовато-синего цвета, как на картинках в книге. Исминь ни разу не видела моря так близко. Соленые брызги обдавали свежестью, когда корабль разрезал очередную волну. Девушка смотрела вперед, но от ее внимания не ускользало ничего из того, что происходило на палубе.
       Небольшая двухмачтовая шхуна "Заря" использовалась в основном для перевозки грузов. Но на ней имелось несколько кают. Совершенно точно, Лерен был здесь на своем месте. Исминь с братом попали в один из последних рейсов, куда он шел матросом. Через месяц Лерен переходил в другую должность, и в нитях судьбы с удивительной ясностью через несколько лет он виделся капитаном. Девушка смотрела, как ловко он затягивал узлы, ставил паруса и радость невольно трогала ее сердце. Лерен нашел свое место в мире.
       Свежий ветер быстро нес маленькое судно к большой земле. Исминь оглянулась назад. Остров стремительно удалялся, скалы и дома наверху оставались едва различимы, а берег и причал уже исчезли из вида. Но внутренним взором виделось, что он все еще стоял на причале и смотрел вслед уходящей Заре. Армаст Эрдени задержался на острове, и следующие несколько сотен лет они не встретятся. Сон о песках повторялся снова и снова, будто путник стучался в окна, прося пустить в дом. Тайна, покрытая забвением, не тревожила, но ее нужно было разгадать. Этот нежданный гость обязательно будет приглашен, и расскажет нечто важное. Армаст хотел пройти их дорогой или разделить ее с ними, так поняла Исминь со слов Ортена. Он прошел долгий путь, прежде чем смог с чистым сердцем оставить дорогу в Город Древних. От Исминь не укрылось это. Но так же точно она знала, что Армаст должен там побывать. Раньше или позже, в свое время. Так же как и разгадывать забытое прошлое придет время. А сейчас впереди шумели волны, за ними виделись берег и долгая дорога. Капитан сказал, что при таком попутном ветре Заря достигнет берега утром третьего дня.
- Оттуда совсем недалеко, - Арсин подошел незаметно, - Восточные Скалы в двадцати минутах верхом от Альдоны. К обеду будем на месте.
- Меня по прежнему не стесняет отсутствие стен, - напомнила сестра.
- Это хорошо, - согласился брат. - Сейчас и в стенах и за ними опасность одинакова.
       Позади оставался Айриорт и маленькое село в горной долине. Границы мира расширились внезапно, и жизнь неожиданно стала намного больше, чем это можно было представить. Только два дня назад Арсин и Радмир откапывали скрытую под слоем времени и грунта узорную беседку из белого камня, и сестра стояла рядом. А сегодня утром они отплыли из Берегового в Восточные Скалы, где их ждала дорога в Город Древних. Бездна времени разделяла эти дни. Лерен освободился и присел рядом. Этот вопрос читался в глазах, но, покинувший когда-то Родники, стеснялся спросить.
- Все осталось по-прежнему, - сказала Исминь. - Как многие годы назад, и долго будет таким же. Ты можешь быть добрым гостем в Родниках, в любое время, друзья примут тебя с радостью! Пришли новые жители, Радмир, Вилена. Нориама заменил его ученик. Еще у нас гостит чиновник с большой земли.
- Там время как будто замерло, - вспомнил Лерен, - я рад, что в Родниках все хорошо!
- Гвеберт и Лиадара будут строить новый дом, - добавил Арсин, -  рядом с твоим, твой дом пока на месте. Сначала в нем жил Радмир, теперь Армаст.
- Оттуда хороший вид, молодцы, что выбрали этот участок.
- Вторая сатиловая роща подросла, - продолжила Исминь. - Помнишь, мы садили ее, три года назад?
- Скоро будет готов строевой материал, - заметил друг и ненадолго замолчал. - Я обязательно приеду посмотреть на старых и новых друзей, - пообещал он. 
       Арсин рассказал о жизни селян подробнее, а Исминь продолжала смотреть на море. Здесь проходил морской путь параллельно маршруту из Альдоны в Фестиану, и одна часть Восточных Скал была небольшим портом. Другая часть села, небогатая и не имеющая отношения к порту, растянулась еще на полторы версты вдоль побережья. В основном здесь переправляли грузы, на небольших шхунах, за меньшую плату. Около шестисот морских миль разделяло остров и материк.
Исминь снова вгляделась в нити будущего. Многие из них сходились в одном месте, в Восточных Скалах. Впереди ждало что-то требующее внимания. Она попыталась тщательнее рассмотреть одну из нитей. Видение развернулось тонкой полоской земли на горизонте. Исминь приблизилась к берегу, затем повернула в сторону от Восточных Скал, на самый край села. Нить скользнула по поселку и остановилась на самом краю, там, где кончались дома, затем видение истаяло. Узнать дальше не получилось, ни одна из нитей не дала рассмотреть, что скрывал узел.
       На горизонте осталось море и небо.  Исминь отправилась в маленькую пассажирскую каюту. Брат остался наверху, смотреть на волны впереди. Лерен полез на вант, сменить другого матроса. Арсин проводил друга взглядом и улыбкой. Душа радовалась, видя его за любимым делом, в своей стихии. Он, казалось, и не ходил по палубе, а парил над ней, настолько легок был его шаг. Арсин не привык к мерному покачиванию корабля. Но смотря на друга, он чувствовал в нем опору, такую же надежную, как скала или другой клочок тверди. Совершенно точно, этот юноша родился не для земли, а для моря.
       Арсин вспомнил, как они отбывали из Родников. И понял, что не прав. Они отбывали из Интайри. Это было то, что он искал, то за что они боролись с Исминь и Радмиром, и то, что, сверкнув на миг, оставалось позади. Арсин был бесконечно благодарен той уютной горной долине, где прошло его детство. Когда мир еще маленький, и умещался в четырех дворах его и соседних домов. Теперь каждый шаг отдалял его от того беспечного времени, но впереди ждали новые вершины. Воспоминания недавнего прошлого все еще стояли перед внутренним взором.
       Первый шаг - слушание их дела у главы острова, в Фестиане. Их встретила просторная комната в здании управления, убранная просто, чтобы никакие излишества не отвлекали от дел. Стол главы из массива авгиры, пожалуй, самая дорогая деталь в приемной. Но это скорее необходимость, нежели роскошь. Арсину снова вспомнился холодный взгляд Мирарта Кроссара. И тепло в глазах его жены. Отбросив все «если», «почему» и «как», она радовалась, что Арсин и Исминь живы. Мирарт, Вирина и Радмир подтвердили то, что Арсин и его сестра Исминь являются детьми Витрона и Дамилы Ранкор. Армаст изложил часть обстоятельств двадцатилетней давности, открытых им в ходе составления жизнеописания Киана Веледарского. Он указал на еще одного свидетеля всех событий той роковой ночи, и заверил, что тот сможет подтвердить его слова. Но этого не потребовалось. Глава выдал все положенные бумаги, заверяющие их происхождение. Арсин не сводил глаз с Мирарта, но Кроссар ни разу не взглянул на сына.
- И так, земля, дом и прочее, - перешел к следующему делу глава. - Вы вступаете во владение имуществом. Конечно не всем, поля, обработку которых организовывали ваши дед и отец не могут быть переданы вам, потому, что вы не намерены продолжать их дело. Но дом и большой участок остаются вам.
- Нет, - ответил Арсин.
- Вы хотите передать свои права кому-то?
- Дом, имущество и землю, в случае отсутствия хозяина  и других наследников, мы с сестрой хотим передать Радмиру Кроссару.
       Эти слова будто пыльным мешком ударили Мирарта. Отец Радмира побледнел, но сделал тихий продолжительный вдох и промолчал не дрогнув ни одним мускулом. Вирина повернув голову к нему, бросила короткий холодный взгляд, еще раз показав, что позицию мужа она не разделяет.
- Вы правы, возможна единственная форма передачи и она звучит именно так. В случае отсутствия хозяина и других наследников. Пока мы не имеем никаких сведений о Витроне Ранкор, его доля, а это большая часть, должна быть сохранена.
- Да, конечно, - согласился Арсин. - Этого срока осталось около десяти лет, но мы отбываем на большую землю сейчас, и потом вряд ли найдем возможность вернуться на остров.
- Никто никогда не увидит Витрона, - сказал Мирарт.
- Простите, - глава города поднял глаза от бумаг. - Поделитесь с нами вашей уверенностью, будьте так любезны.
- Возвращаясь на остров, Витрон отплыл на корабле "Вечерняя Звезда", - начал Мирарт. - Об этом есть запись в портовом журнале. Витрон назвался чужим именем, но я узнал это имя и почерк.
- Вы проводили дознание? - уточнил глава.
- Я искал своего друга и брата моей жены, - сказал Мирарт. - После всех трагических событий, какие были только что описаны. С такой легкостью. - Мирарт бросил недобрый взгляд на Армаста Эрдени.
Наверное, он виделся Кроссару изнеженным чиновником или архивной крысой.
- Вот страница, - Мирарт поднялся со стула, положил на стол главы страницу, вырванную из портового журнала, и указал на нужную строку. Старая пожелтевшая бумага все-таки хорошо сохранила записи.
- Не подумайте, что я украл ее, - предостерег Мирарт, - край оторван неровно. Я выкупил оригинал этой страницы, через десять лет после его окончания. Естественно, ее пришлось вырвать.
Радмир при этих словах закрыл глаза рукой, пытаясь оградить себя от видения такого святотатства над книгой, пусть даже простой регистрационной.
- Я заказал копию, и она осталась в журнале в архиве. Вечерняя Звезда выходила в море при плохой погоде, - продолжил Мирарт, пока глава сравнивал почерк в журнале и в договоре о продлении прав на землю. - Через шесть часов налетел ураган и корабль погиб. Об этом свидетельствовали два матроса чудом спасшихся с судна. Они помнят господина Ранкор в числе пассажиров. Но все остальные погибли.
       Арсин видел, как Армаст опустил голову. Мирарт же вернулся на свое место, не опуская глаз. И одна мысль мелькнула в голове Арсина. Отец был против продолжать традицию, и не хотел принимать медальон, кольцо и обрывок письма. Какую роль в становлении этой точки зрения сыграл его друг Мирарт?
- Все ясно, - сказал глава. - Господин Ранкор, госпожа, - он посмотрел в сторону Арсина и Исминь, - примите мои самые искренние соболезнования. Помните, они уходят в лучший мир. Так или иначе, формально Витрон Ранкор и сейчас остается пропавшим без вести, и по закону, распорядиться его имуществом возможно будет только через десять лет.
       Мирарт считал, что лишил сына всего и оставил нищим, но судьба в лице Арсина не позволила ему праздновать свою маленькую победу. Брат знал, что Радмиру не нужно это право владения, оно скорее отвлечет его и добавит хлопот, но не удержался. Было видно, Мирарт сказал о гибели Витрона не для того, чтобы поддержать Радмира. Скорее, еще раз напомнить Арсину о том, что его имя проклято. Но в душе не нашлось зла на Кроссара, Арсин уходил, оставляя его позади. Вот, что не хотелось вспоминать. Мирарт, Радмир, Ниэль, Плар, Рустина, он больше никогда не увидит их. Часть его самого осталась с ними, и ее тоже скоро сотрет время. Он вспомнил Нориама, или как теперь его называли, Данияра. Но лекарь прожил только одну жизнь, и вряд ли мог посоветовать, как быстрее привыкнуть к течению времени.

       Исминь сидела в своей каюте. Места здесь было очень мало, четыре спальных койки в два яруса и один столик. Она поправила складки платья и выложила из сумочки свои сокровища. Медальон и кольцо путники оставили хранителю. На столе блеснул кристалл Интайри, альтерис, который подарил ей Нориам, и темно-серебристая, гладкая, как стекло шкатулка из авгиры. Следом что-то маленькое с металлическим звоном выпало из сумочки, наверное, зацепившись за ножку шкатулки. Исминь нагнулась и подняла колокольчик на красной ленточке. Упал, как будто потерялся... Как все то, что оставалось позади.
       Девушка положила его рядом с другими ценными вещами, это прошлое было не менее дорого. Подарок Ниэля - единственное, что осталось у нее от простой жизни в Родниках. Меч и кинжал, которые Ниэль выковал для нее, принадлежали как раз именно тому времени, порог которого она уже перешагнула. Сейчас еще можно было отдаться воспоминаниям, но ступив на большую землю, вряд ли время позволило бы ей это. Исминь оперлась на спинку койки и вспомнила, как Нориам провожал ее до дома. Никак не могла привыкнуть ни к новому имени, ни к внешности. Для нее он остался все тем же Нориамом.
- Давай проверим твой меч, - предложил Данияр, возле своего дома.
- Давайте, - согласилась Исминь.
       Данияр негромко вздохнул. Девушка уловила его мысль, но извиняться не стала. Она сложила ладони и поклонилась. В следующую секунду раздался свист рассекаемого воздуха. Данияр наступал, она защищалась, потом они поменялись ролями. Меч так удобно лежал в руке, прекрасный клинок замечательного мастера. Конечно, он был не так тяжел, как обычный, и в ее руках не нашлось бы столько мощи, как в руках противника, но внутренние силы с избытком восполняли девичью хрупкость. Нориам в этот раз не давал ей ни секунды промедления. Все свое преимущество она завоевала сама. Через несколько минут, поединок кончился, Данияр снова оказался у скалы, где в прошлый раз остановил его Армаст.
- Ты молодец, - похвалил свою ученицу Нориам. – И, наверное, искусство боя это не моя сильная сторона. Я знаю все в теории, и тебя научил так, что сейчас ты легко победила меня.
Исминь сложила ладони и поклонилась. Ее меч бесшумно вернулся в ножны.
- Разрешите мне один вопрос?
Данияр нахмурил брови, и сложил свой меч.
- Разреши, - повторила Исминь.
Учитель кивнул.
- Почему именно это имя? Откуда оно? Или это не так важно для следующей жизни?
- Так меня звали в детстве, - признался Данияр. - Я родился на севере, в Дивиярии. Когда ступил на остров, мне испольнилось двадцать три. Я изменил имя для первой жизни, чтобы во второй вернуть свое настоящее. Говорят, вторая жизнь самая трудная, свое имя немного помогает. Но тебе не придется это почувствовать, твоя вторая жизнь, скорее всего, пройдет в Городе Древних.
       Собрали немного вещей в дорогу, и утром, простившись с родными и селянами, тронулись в путь. В перелесье их встретил Ортен. Молча оглядел четырех всадников и кивнул.
- Доброго пути, - пожелал хранитель, - мы будем рядом, не смотря на расстояние.
       Время несется тем быстрее, чем больше хочешь задержать его. Дорога до Фестианы пролетела почти незаметно. Остановились в доме, где не так давно жил Армаст. Он написал несколько срочных писем, отвез Исминь и Арсина в лавку портного, а затем сопроводил на прием к главе города. Они получили все необходимые документы о своем имени. Отец Радмира был хмур и все еще зол. Но в нитях вероятности виделось, что эта злоба уже на исходе. Исминь с легким сердцем ступила на палубу Зари утром следующего дня. Армаст устроил и это, нашел корабль, на котором служил матросом их давний добрый друг.
       Она долго стояла на палубе и смотрела на удаляющийся берег. На отчетливые, а потом и неясные фигуры двоих провожающих, Радмира и Армаста. Арсин немного постоял рядом, потом ушел носовую часть палубы. А сестра еще долго глядела на берег, как на стремительно удаляющееся прошлое. В новой жизни прошлое представляло собой фундамент, на котором будет строиться дальнейшее. Радмиру она доверила все, что было ей дорого в Родниках. Бабушку, друзей, лес. Всю свою жизнь, какую могла прожить в селе, она оставила брату, и теперь была спокойна.
       Исминь вспомнила, как Армаст на берегу взял ее за руку, пожелал доброй дороги и сказал, что будет рядом не смотря на версты. Потом она скользнула мыслями к той минуте, когда увидела его впервые. Мгновение четкое, как явь остановилось перед внутренним взором.  Озеро, цветы на берегу, легкий ветер, она оглянулась и увидела его экипаж совсем близко, в нескольких саженях. Его взгляд показался ей печальным. Ей не знала ни имени его, ни цели. Что бессознательное могло сказать уже тогда? Первое мгновение, когда она уже встретила глазами человека в экипаже, но еще не поняла кто это. Он был не знаком ей. И он был знаком ей. Вот удар его сердца, следом ее, еще раз его, снова эхом ее. Один ритм, одно звучание. Взгляд... Он выглядел на сорок лет, но в глазах читалось больше. Сейчас она знала, сколько он прожил, но нет, не семьсот, в глубине взгляда скрывалось еще больше. У него были те же глаза, но какие те же? Точь-в-точь как у всадника в песках. Поэтому она предположила, что ему нужно вспомнить пески и корабль. Тогда, оглянувшись по дороге, спросить, далеко ли до корабля, она видела его. Их связывало общее прошлое. Исминь знала, как вернуть эту память, и так же знала, что нельзя было этого делать.
       Девушка положила обратно в сумочку шкатулку и колокольчик. Она хотела бы передать кристалл брату, но понимала, почему камень отдали ей. Завернула его в кружевной платок и положила к другим вещам. Кулон с альтерисом на цепочке надела на шею и спрятала под платьем. По коридору кто-то прошел, осведомился, все ли в порядке и снова поднялся по лестнице. Хотелось скорее увидеть брата, даже не поговорить, а скорее поделиться мыслями, но он находился на палубе, и времени еще оставалось достаточно.
       Исминь отправилась проведать лошадей. Они решили, что стоит взять своих, белую Чайку и серого Тибора. Они успели повидать созданий темного мира, и стоило надеяться, что при следующих встречах, будут надежнее. Лошади стояли в отведенном месте, и, не смотря на беспокойство, чувствовали себя хорошо. Исминь вернулась к себе и прилегла на кровать.
Теперь Арсин был в соседней каюте, сестра ощутила его присутствие. Удивительно, чувства, и самые мысли обострились, будто с нее сняли лишнюю оболочку, которая мешала видеть вещи такими, какие они есть на самом деле.
"Доброго дня" - она мысленно обратилась к брату.
"Доброго" - ее внутреннего слуха коснулся безмолвный ответ.
       Просто было услышать того, с кем связан, родством, прошлым или общим делом. Вот почему Ортен сказал, что будет рядом. Она сможет дотянуться мыслью и до него и до Нориама, если в этом будет необходимость, они навсегда останутся рядом. Новое время связывало стражей мира узами невидимыми, но крепкими. С братом они поговорили обо всем. Хотя это нельзя было назвать разговором. Исминь поделилась с ним тем, с чего начинала обучение у лекаря. Арсин передал ей, что знал он.
       Все, что он видел во снах, пока учился в гимназии, не было забыто. Нориам действительно учил не только Исминь, брат знал не так уж и мало. Удивительно, его видение мира дополняло ее знания, словно недостающие части мозаики вставали на свои места. И в одном они сошлись единодушно, ничего большего в море делать не стоило.
       День прошел тихо и за такой беседой практически незаметно, он исчез вслед за солнцем, опустившимся в раскаленные у горизонта воды. Небо на несколько минут вспыхнуло облаками, розовыми, золотыми, медными, а под конец пурпурными и фиолетовыми. Следующий день прошел точно так же. Брат и сестра прогуливались по палубе, отдыхали в своих каютах, смотрели вперед, на линию горизонта, но мысли по прежнему делили пополам.
       В последнюю ночь Исминь пыталась понять свой сон о песках, но это пока не давалось ей. Куда они спешили? Зачем? Что случилось? Армаст знал это, она не сомневалась. Позже нужно было спросить у него.
       Утром третьего дня, как и обещал капитан, на горизонте появилась земля. Курс не нуждался в поправках, Заря выходила точно на Восточные Скалы. Корабль плавно подошел к причалу, закрепили канаты, спустили трап. Грузчики скрылись в трюмах, Лерен вынес вещи путников. Арсин вывел лошадей.
- Могу проводить до трактира, или вам сразу нужно в дорогу?
Вещей было всего две дорожных сумки для лошадей. И большую часть занимали платье и саквояж с лекарскими инструментами.
- Я хотела бы заехать в восточную часть села, - сказала Исминь.
- Что ты хочешь найти? Там дома и хижины лодочников, - предупредил друг.
- Тогда мы быстро осмотрим все и отправимся в дорогу, - ответила девушка.
       Арсин поблагодарил Лерена и набросил сумки на седло. Они простились с другом и отправились на восток.
- Ты хочешь посмотреть тот узел в нитях судьбы, о котором говорила? - спросил Арсин сестру.
- Да, но это похоже не на узел, скорее одна из нитей сбилась со своего места.
- Может нам не стоит задерживаться?
- Нет, нужно обязательно проверить, - сказала сестра.
- Хорошо, - согласился Арсин, - тогда веди.
       Они проехали по единственной улице на окраину, когда дома кончились, дорога стала неровной, почти заросшей травой и колючками. Арсин внимательно смотрел на сестру, а Исминь оглядывалась по сторонам, придерживая Чайку. Наконец, она подъехала к полуразваленной хижине и спешилась.
- Этого дома не было в том, что я видела.
- Посмотрим, - согласился брат и тоже спрыгнул на песчаную почву.
       Он подошел к двери и постучал. Ответа не последовало. Арсин толкнул дверь, и она подалась вперед. В доме стояла тишина. Из дверей были видны стол и край кровати, на ней лежало что-то неподвижное, укрытое смятым рубищем. Он прошел в единственную комнату и позвал Исминь. Когда она вошла, то увидела, на дощатой кровати, почти не поднимаясь над матрасом из сушеных водорослей, лежал человек. Или то, что осталось от человека.
       Ни одного движения он уже не производил, и даже грудная клетка, не шевелясь, опустилась под грубой материей. Возле кровати валялось одеяло, которое он, наверное, в приступе лихорадки обронил, а достать уже не смог. В очаге было много пепла, но он давно остыл. Арсин наклонился к камину, тронул рукой золу, растер на пальцах, поднял щепку с пола, разгреб пепел и ощупал камни.
- Больше пяти дней не зажигали огня, - подытожил брат.
- Он еще дышит, - сказала Исминь. - мы можем спасти его, здесь ничего серьезного, но он очень истощен, и время у него на исходе.
- Чем тебе помочь?
- Нужна чистая вода и огонь. Остальное у меня с собой.
       Арсин взял кувшин, стоявший в углу, вылил остатки в чашку, которую нашел на полке и ушел. Сестра открутила крышку от фляги, которая была при ней и, взяв с той же полки кружку, налила немного отвара. Осторожно она влила несколько капель в рот старику и накрыла больного его одеялом. Прошло три минуты, Исминь снова дала хозяину половину глотка воды. Он очень ослаб, но стариком называть его было еще рано.
       Небогатая изношенная одежда, длинная всклокоченная борода, еще темные волосы, он больше походил на отшельника, чем на жителя деревни. Арсин вернулся с кувшином, развел огонь в камине и повесил котелок с водой. Исминь открыла свой набор, достала один из порошков. Она продолжала каждые пять минут вливать ему в рот по половине глотка того настоя, что был у нее во фляге. Закипела вода, ее Исминь влила в чашку с порошком тонкой струйкой. Через минуту она остудила отвар и сменила питье на теплое. Дыхание больного теперь стало заметным, но в себя он так и не приходил. Исминь открыла маленький пузырек, и аромат лесной свежести наполнил комнату. Она растерла каплю масла на руках и коснулась висков больного.
- Еще несколько часов, и мы бы опоздали, - сказала Исминь.
- Посмотри, хижина не старая, она только построена без особого умения, и стоит недалеко от других домов, - заметил Арсин, - почему он выглядит, как затворник?
- Мы сможем узнать все от него, - Исминь еще раз посмотрела на хозяина, пощупала пульс, прислушалась к дыханию. - К вечеру он должен открыть глаза.
       Когда солнце поднялось к полудню, возле дома послышались шаги.
- Ну вот вернулся, - говорила какая-то женщина, открывая дверь. - Невед!
       Она позвала хозяина, не желая входить, но на имя это было не похоже. Арсин вышел навстречу, ему хватило на это трех шагов. Женщина удивилась и спросила, где хозяин.
- Он здесь, - ответил Арсин, - но он очень плох. Когда мы вошли сюда, он был на краю жизни.
Гостья прошла и взглянула на больного.
- Так он никуда не уезжал... - едва слышно выдохнула она.
       Никто не спрашивал гостью, кто этот человек, и сколько прожил тут. Она рассказала все сама. Видя новых людей, она начала с самого начала. Точнее, в конце она дошла до самого начала. Из ее не очень связного рассказа о себе и своей семье, все-таки можно было понять как жил ее сосед.
Он появился здесь двадцать лет назад, весной. Просто пришел по берегу утром, выйдя из тумана, как привидение. Приплыл ли он по морю, или пришел по суше, неизвестно, тогда только кончился дождь, который шел вторые сутки, а на море все это время бушевал шторм, так что его мокрая одежда ни о чем не говорила. Он не помнил ни имени, ни откуда он пришел, ничего.
- Поселился здесь, не желая покидать этот берег, - говорила соседка. - Построил эту лачугу сам, только мой старший ему помогал. Стал ходить в порт с моим супругом, заработок не большой, а на пищу хватало. Да не было нужды, и лес кормил и море кормило. В лес с моими сыновьями ходил, и всегда молчаливый, слова не вытянуть. Так и не вспомнил о себе ничего, вот и нет по сей день имени у него, так Неведом и зовем.
       Последнее время он стал вовсе нелюдимым и перестал заботиться о пище и одежде. Женщина приносила ему козьего молока три раза в неделю, но с прошлой недели дом был закрыт, и на голос никто не отзывался. Она подумала, что он ушел, а через несколько дней и сама уехала в город.
Арсин и Исминь несколько раз переглянулись во время ее рассказа, как всегда поняв друг друга без слов. Соседка оставила кувшин с молоком, пригласив их на ночлег, если понадобится, и ушла. Арсин вышел за ней и скоро вернулся. Исминь не сводила глаз с хозяина хижины, но он еще не приходил в себя. Возможно, так было даже лучше. Арсин подошел бесшумно и протянул сестре ножницы.
       Через несколько минут стало возможным разглядеть черты его лица. Ошибки быть не могло... Стоило представить его не таким истощенным, и все становилось на свои места, а слова Мирарта подтверждали это. В этой крохотной хижине на матрасе из водорослей они увидели Витрона Ранкор.
Через несколько часов Исминь приподняла его голову на подушке и стала давать по нескольку глотков. Арсин поддерживал огонь в очаге и по необходимости открывал окно. К обеду Витрон очнулся. Слабым безучастным взглядом он окинул свое жилище, и, не спросив имен гостей, снова закрыл глаза. Возвращение к жизни скорее опечалило его, отшельник смирился со своей болезнью, надеясь на избавление. Девушка не стала ничего спрашивать, и Арсин промолчал. На этот раз было видно, что больной заснул. Исминь решила, что пришло время поддержать его силы чем-то более плотным, и брат, не дожидаясь просьбы, отправился найти что-нибудь на обед, себе и Витрону.
       Теперь Исминь могла править тонкие слои, не тревожась за его жизнь. Она коснулась самых дальних границ его души, попыталась вылечить эти тонкие тела, стянув края ран и заполнить пустоту. Теперь к тому времени, когда он мог прийти в себя, в нем должно было найтись более сильное желание жить. Вскоре Арсин вернулся с обедом для сестры и бульоном для Витрона.
       Он быстро шел на поправку, хорошо подобранные лекарства и забота Исминь вернули его к жизни, так что на второй день он начал вставать. Витрон даже иногда улыбался, когда солнце касалось его лучами, но каждый раз взглянув в окно и увидев море, терял улыбку. Когда он засыпал, Исминь подолгу сидела с ним, пытаясь отыскать в его памяти то, что повредило ее. Она вытащила из его тонких тел много обломков, бесплотных подобий стрел и ножей. Избавила его мысли от старых паразитов. Они были почти так же истощены, как и отшельник. Естественно, что после гибели своего создателя их ждал неминуемый конец, но пока они еще могли причинить вред. Исминь на много раз перебрала тонкие слои, и залечила их раны. Постепенно к больному вернулся разум.
Они втроем сидели за старым покосившимся столом, который, как мог, подправил Арсин. Чашки стояли на кривых досках. Видимо и мебель отшельник Невед сделал сам, как мог, из чего пришлось.
-Кто Вы? - просил он за обедом, - Почему заботитесь обо мне? Я столько лет провел здесь в одиночестве. Почему вы пришли ко мне?
- Меня зовут Исминь, а это мой брат Арсин Ранкор. Вы помните, как ваше имя?
       Витрон посмотрел на гостей, пытаясь что-то вспомнить, но не смог. Они окончили трапезу, Исминь повела выздоравливающего на прогулку вокруг дома. Теперь он смотрел на море спокойно. И прогуливался по берегу глядя на волны и пену без содрогания. На каменистом берегу не оставалось следов. Там, где начинался песок, идти было труднее. Исминь и Витрон шли по самой границе каменного берега. Обточенная галька шуршала под ногами, сливаясь этим звуком с шумом волн.
- Почему Вы не уехали отсюда? - спросила Исминь. - Море печалит Вас, но Вы остались здесь.
- Здесь меня не покидала надежда вспомнить, - признался он. - В моем прошлом осталось большое счастье и такое же большое горе. Я так хотел вернуть это, и не смог. А потом убедился, что это не возможно.
Витрон поднял камень с берега и попытался швырнуть его в волны, но тот не долетел до воды. Отшельнику не хватило сил.
- Море отняло у меня память, - выкрикнул он и замолчал, тяжело дыша.
- Не море, вы стали жертвой человека, - ответила Исминь.
       Он, скорее всего, не услышал ее, в это время на берег накатила очередная волна. Витрон перевел взгляд на девушку. Скользнул взглядом по ее простой и дорогой одежде, платье очень скромное, но очень изящное, плащ из хорошей материи. Почему она осталась рядом и помогала ему? Он сжал ее руку, чтобы она не исчезла, как исчезали многие его видения. Она была знакома ему, он видел ее раньше.
- Вы знаете меня? - сдавленным от волнения голосом спросил он. - Вы не были бы здесь так долго, если бы не знали, кто я. Скажите мне, прошу Вас!
       Витрон разволновался так, что руки его совсем затряслись, и девушка отвела его к дому. Они зашли в комнату. Исминь посадила отца за стол и еще раз внимательно поглядела в его глаза. Больше ничего не мешало ему вспомнить, нужен был только ключ. Она достала из своей сумки шкатулку.
- Вы попали в шторм, когда плыли на корабле, - начала Исминь. - корабль погиб, а Вас, спустя сутки, вынесло на этот берег. Дома вас ждал вот этот подарок, - она поставила шкатулку перед ним. - Спустя годы она, наконец, будет у вас.
       Витрон дрожащими пальцами дотронулся до крышки. В двери беззвучно появился Арсин, он увидел отца со шкатулкой в руках и замер, не отводя взгляда от него. Витрон аккуратно и медленно открыл крышку, и оттуда послышалась мелодия. Музыка возвращала его в далекие детские годы. Они играли эту мелодию в четыре руки. Если человек мог забыть эту музыку, то руки помнили. Витрон закрыл глаза и занес руки над краем стола, как если бы собирался играть на инструменте. Он слушал, а пальцы шевелились почти не касаясь досок. Потом он повернул голову направо и открыл глаза. Он сжал руками край стола, дыхание задрожало. Витрон Ранкор судорожно переводил взгляд из одного конца комнаты в другой, с Арсина на Исминь, потом снова смотрел на шкатулку. Память сорвала печати со всех запретов и хлынула в сознание как вода, разрушившая плотину. Когда мелодия кончилась, он схватил шкатулку и, не отрывая взгляда от Исминь, подбежал к ней.
- Ты нашла меня! Ты смогла, Дамила! Ты спасла меня!
       Он схватил Исминь за руку, поцеловал ее ладонь и приложил к глазам. Но потом отшатнулся.
- Исминь и Арсин Ранкор... - он повторил, вспомнив имена гостей. - Вы... - он отошел и присел на кровать, потому что стоять больше не мог. - Мои дети, которых я никогда не знал...
       Витрон с тяжелым вздохом опустил голову и закрыл лицо руками. Потом он снова поднялся.
- Я могу увидеть Дамилу? Где она? - последняя надежда безумным блеском сверкала в его глазах.
- Ее нет уже двадцать лет, - ответил Арсин. - Она стала жертвой...
- Не нужно, - попросил его Витрон. - Я знаю.
- Пойдемте отсюда, отец, - позвала Исминь и протянула ему руку.
- Вам нужно вернуться на остров, - сказал Арсин.
       Они перешли в гостиницу в портовой части Восточных скал, где уже несколько дней на постое находились лошади. Витрон был молчалив. Он только поблагодарил за то, что Исминь спасла его жизнь. И один раз сказал.
- Во всем произошедшем большая часть моей вины. Я пытался спасти нас. Любой ценой. И этим сыграл на руку врагу.
- От многих людей я слышала признания вины за те события, - сказала Исминь. - Но ничего уже не вернуть. Нужно жить дальше.
       На следующий день Заря готовилась к отплытию. Корабль задержался в порту дольше обычного. Утром Витрон взошел на борт без тени страха, только по глазам Арсин видел, насколько это тяжело для него. Витрон Ранкор был одет в самый лучший костюм, который только нашелся в Восточных Скалах. Все его вещи - конверт в кармане, в нем несколько порошков и записка, как их принимать. И такая же записка в кармане у одного из матросов, с радостью согласившегося приглядеть за выздоравливающим отцом своих добрых друзей. Отец простился с ними. Он смирился с их судьбой, и теперь, не успев обрести, отпускал их. Витрон помахал на прощание рукой и улыбнулся, прощаясь с ними навсегда. Корабль отдал швартовы и двинулся в обратный путь. Исминь оглядела все нити вероятности и ни в одной не нашла угроз.
       Она вернулась на то место, где стояла хижина отшельника. Эту часть берега хранила тишину в утренние часы. Исминь подошла на самый край, опустила ладони в воду и присела на камень рядом. Она попыталась дотянуться мыслью до Армаста. Он ответил теплом и вниманием. Исминь попросила его встретить с корабля Витрона Ранкор и передала всю память об этих трех днях. Армаст обещал дождаться ее отца, вернуть ему имя и дом. Радость от того, что Витрон жив, раскрасила его ауру яркими искрами.
- Я нашел бы его, - сказал Армаст, - проходя по следам врага, я нашел бы его, но было бы поздно. Добро, Исминь, вы искусные хранители. И я мог бы доверить вам свою жизнь.