Командировка за санитарной машиной

Из воспоминаний прапорщика Анатолия Яворского

Шёл, наверное, 1979 год. Я был молодым прапором, без году неделя как закончившим школу прапорщиков в городе Ашхабаде. Службу нёс в 811 отдельном батальоне связи подчинения 61 мотострелковой дивизии.

День через день, неожиданно вызывает начальник штаба батальона и прямо с порога спрашивает, бывал ли, и знаю ли я славный город Ташкент? Удивляюсь в ответ: «Славный город Ташкент, который хлебный, знаю. Бывал проездом пару раз, зато ориентируюсь в нём, как рыбка в мутном омуте!» НШ усмехнулся: «То не страшно. Водителя тебе выделю из местных, поедете в Ташкент! Получите санитарную машину на базе ГАЗ-66, и своим ходом пригоните в батальон. Задача ферштейн, прапорщик?!»

Ферштейн, спорить не о чем, да только впервые отправляться в командировку если не страшно, то морочно. Доверие тебе оказали, имущество вверили, иди, попробуй, сядь в калошу? Выправил документы, выписал сухпай на пять суток, получил командировочные – ладно, поехали.

Приезжаем в Ташкент. Погуляли по городу, спустились посмотреть на новое метро, первое в Средней Азии, прокатились по подземной невидали. Откушали лагман в кафешке, купили пару треугольников самсы, теперь надо было бы искать базу, а где её тут быстро найдёшь?

Спросили дорогу, шарохались тут да там, наконец, наткнулись на КПП. Предстаём дежурному базы хранения военной техники, докладываю, кто и зачем, тот морщится. Нашли, мол, время дела делать? День за обедню, конец недели, пятница гляди того всухую пропадёт, начальство считай уже одной ногой дома, а им машину выдавай?

Конец рабочего дня, возиться с нами было некому, но ради приличия, дежурный предложил койку в казарме. Выходим от дежурного, водитель мой только того и ждал: «Товарищ прапорщик, а зачем казарма? Лучше поедем ко мне домой?» «И далеко живёшь?» «Рядом, можно сказать! На ишаке одним днём обойдёмся, а на пригородном автобусе только подремать успеем!» «Вот как, меня предупредили, что ты местный!» «Местный, так точно, но с Ангрена, а не с Ташкента! Километров сто в горы!»

С пригородной автостанции добрались до Ангрена. Подъезжаем, автобус на въезде высаживают для проверки документов. Смотрю, стоят основательный такой КПП и большой шлагбаум. Городок Ангрен оказался закрытым городом, носил статус золотодобытчика с соответствующим градообразующим комбинатом. Поэтому на границе города стоял стационар контрольно-пропускного пункта, оборону держала шлагбаумом родная народная милиция, въезд на территорию осуществлялся строго по пропуску.

Нам сразу предоставили от ворот поворот, с предупреждением, что если надумаем занырнуть в обход – шаг вправо-влево будет караться расстрелом в нижние полушария головного мозга. В гости позвали, что называется?! А водитель мой, парень знающий, юркнул в дежурку, разрешите, говорит, люди добрые, товарищи народные, сделать телефонный звонок, чтобы утрясти неурядицу?

Скложилось так, что мать моего водителя работала на комбинате диспетчером, а отец занимал начальственную должность. После пары минут телефонного разговора, водитель вышел в радостном расположении духа. Сели ждать, автобус запустили без нас. Не успели моргнуть, летит на машине  отец водителя. Дальше радостная встреча, слёзы отца, сопли сына, крепкие объятия отца с командиром сына. Должностным высокомерием отец не страдал, прихватил в дружеские объятия и меня. После чего взял бразды правления в руки, нам выписали пропуск с указанием причины посещения и количеством гостевых дней.

Всё, въехали, имея в распоряжении двое полноценных суток внезапного отдыха от служебных будней. За те два дня я видел своего водителя всего пару раз, а с отцом его мы попили винишка знатно. Каждый вечер застолье с друзьями и соседями. Новый человек на их закрытой от мира территории принимался за эку невидаль. С каждым чёкнись, пригуби из бокальчика, расскажи про семью, чем народец  пробавляется в Туркмении, и готова ли армия к отражению супостата – не будь в те времена молодым да полным умственных сил, с вечера пятницы я очнулся бы только в понедельник. Весёлые выдались выходные...

В понедельник с утра пораньше собираемся в дорогу. Говорю водителю, чтобы нашёл пару канистр и сунул в багажник отцовской машины. На которой нас предложили доставить в Ташкент. На глупые вопросы, куда и зачем, объясняю: «Как зачем? У меня чек-требование на руках, будем заправляться, бензинчика твоему отцу нальём сразу в канистры, чтобы из бака потом не отсасывать?!»

Прибыли на базу в пенедельник первыми, старлей отдела хранения, заправлявший имуществом отстойника военной техники, показал санитарную машину: «Принимайте эту!» А я же настрадал себе исполнять обязанности согласно регламенту, не садиться в калошу, потому к делу подошёл со всей скрупулёзностью. Выгоняем из ряда машину, открываем КУНГ, комплектация «всего ничего!», и двое носилок. Две стационарных лежанки, домкрат, ключи, запаска – всё в наличии. Всё устроено как для людей: быстро получил, сел, завёл мотор, и скатертью дорога.

В общем, накидали в будку ещё несколько упаковок всякой медицинской литературы, только мы подались на выезд, бегут два прапора. С Ашхабада, один с нашей, второй с кишинской пехоты. «Толян, обожди нас?» «А что такое?» «Выйдешь за ворота, встанешь в сторонке. Машины получим, будем заправляться, расскажем!»

Через малое время с базы хранения выезжают две такие же санитарки. Рассказать прапорам было нечего, та же командировка за получением машин, зато выяснилось, оба пустые. Я ругаться: «Как вы ехали? Без чеков?! Как заправляться будете? Вы думали, вам здесь на базе нальют полные баки? Они влили вам литров десять, до заправки в соседней воинской части доехать, докуда езды два полста метров – их работа кончена. А на дорогу должен быть на руках чек-требование?» Прапора промычали, осознали, мол, всё поняли, но ехать-то надо? Просят, помоги сейчас, а потом в Ашхабаде мы с тобой рассчитаемся!

Делать нечего, дурака на дороге бросить – это грех. Заправился, заправил им две другие санитарки, заполнил канистры, обещанные отцу водителя, распрощались с ним объятиями и колонной двинулись на Туркмению.

Едва выехали за пределы Ташкента, прапора маячат фарами встать. Останавливаюсь, смотрю, подходят и на голубом глазу предлагают: «Слушай, Толян, левачок у нас нарисовался! Нашу литературу с носилками возьми к себе и поезжай один. Доедешь до Фарапа, дождись там, а мы быстро обернёмся с делами и присоединимся?!»

Дураку помочь – дело доброе, грехом не пишется, а удержать дурака от необдуманных поступков с неясными последствиями – неблагодарное. На Фарап поехал без попутчиков. Вставали в Бухаре, Самарканде, смотрели города. Покушать нам много надавал отец водителя, питались только своим, которого хватило бы на взвод.

В те славные времена переправой через Амударью служил железнодорожный мост между п.г.т Фарап и городом Чарджоу. Автотранспорту предоставлялась паромная  переправа, во встречных направлениях курсировали две посудины. Приезжаю к причалу в Фарапе, на паром загоняться не стал, решил дождаться прапоров. А если не появятся, то и переночевать на стоянке остался бы.

Прапора появились часов в одиннадцать ночи. Оба в уматину пьяные, языком еле ворочают: «Толян, мы у тебя поспим?» Пенять на свою податливость было бы бесполезно: «Ну, залазьте, спите!» Водитель мой ушёл спать в свой гамак в кабину, я занял одну из лежанок в КУНГе, вторая осталась моим приживальцам. Передумал ещё, как они вдвоём на одной лежанке разлягутся?

В КУНГ прапора забраться сумели, лежанку уже не осилили. Так и растележились на полу. Утром спозаранку чувствую, толкают: «Толян, у тебя есть, чем похмелиться? Голову на место поставим, а потом КУНГи драить будем!»

Проспались – это, кажется, так называется?

Рассказали про левак. Сговорились они с каким-то ташкентским дельцом перевезти груз из Ташкента в Самарканд. Грузом оказалось поголовье из сорока молодых телят, которых отправили на бойню мясокомбината. Мои предприниматели обсмеивали, как бычков руками и ногами в КУНГ набивали, по двадцать штук на будку вмещалось. Впритирку стояли, мол, и поверху на спинах висели. Не знали прапора, сколько шпротин помещается в банке, сравнивали содержимое будок именно с этими консервами. Ну и по приезду к месту назначения новёхонькие будки санитарных машин были естественно загажены разного рода испражнениями по самые окна. И запашок от санитарных машин шёл как с навозосборника на ферме.

В общем, целый день ребята драили свои машины, а мы с моим водителем сидели на отдалении и над ними потешались. Вечером уже прапора разобрали из моей санитарки своё имущество. В дорогу вышли утром.

Едем, доезжаем почти до города Мары и понимаем, керосин кончается. И в голову не лезет, где взять? Кое-как допыхтели до летунов при марыйском аэродроме.

На выезде из города стоял авиационный батальон, притормозили колонну, я иду к командиру. Докладываю, товарищ подполковник, так, мол, и так, керосинчиком не пожадничайте? Баки сухие, мысли пустые, а вокруг пески и только суслики. Плюхать нам до дому и плюхать! Авиакомбат заводил глазами, чешет нос, корчит фейс, предлагая выгадывать, жалко ему горючки или сколько сможет выдать. В скорых минутах лицо комбата разглаживается: «Дам четыреста литров!» «Нам и триста за глаза, в Теджен доберёмся, а там своя дивизия стоит?» – вроде как торгуюсь сам себе в убыток. Подполковник на своём: «Сказал четыреста, дам четыреста! И никаких сусликов!»

Получил горючку, прапорам заполнил по баку, бак в шишиге имел ёмкость сто пять литров, оставшиеся двести залил себе. В основной и дополнительный баки.

Ну, заправились, поехали. Подъезжаем к объездной Теджена, я налево, в городок, в «голубые дали» решил заскочить, а прапора направо и безостановочно прут на Ашхабад. Водитель мне: «Тарищ прапорщик, эти двое напрямую решили рвануть? Не дойдут они до Ашхабада, горючки не хватит?!» А нам до скончания века с ними вошкаться, что ли, ругаюсь: «Ну и флаг им руки! Я предлагал заехать в танковый полк, дозаправиться – как хотят! Люди взрослые, пусть своей головой думают!»

Недолго прогостив в Теджене, едем уже в Ашхабад. Где-то посреди пути, смотрим, стоят наши санитарки возле придорожной чайханы, прапоров поблизости не видно. «Наши стоят, останавливаться будем?» – переспрашивает водитель. «Стоят и стоят, корнеплод с ними! Поезжай без остановок!» – отвечаю, понимая, что устал от этой обузы.

Пригнали машину, сдали документы, всё выполнил честь по чести. Сам не сел в калошу, и водитель мой дома побывал – оба довольны. На другой день снова вызывает меня начальник штаба и щерится: «Где теперь те прапора – знаешь?» А мне скрывать нечего: «Откуда же знать, они же чухнули от меня?!» «Как это чухнули?» «Я им заправил в Мары по сто литров, предложил заехать в наш танковый полк, там дозаправиться, а они мимо Теджена полетели. И где они теперь могли потеряться, я без понятия!»

Как выяснилось позже, был объявлен розыск, пропали две новые машины, без номеров, только с хранения. ВАИ рыскала по всем туркменским трассам. Прапора появились в своих частях только на третий после предполагаемого приезда день. Оставили при санитарках водителей, потому как кончился бензин, сами пустились кутить на вырученные с бычков деньги, в город пришли пешком. 

Санитарные машины нашли, конечно, и пригнали к месту назначения. Целёхонькие, новёхонькие, вроде как чистые, не считая дорожной пыли, хотя время от времени нет-нет, да и пованивающие той командировкой.