Если б только знать
В тот день промозглую погоду…
С надеждой и тоской старушка-мать
Молчаливо выходит на дорогу.
И долго в забытьи стоит одна,
И печально смотрит на березы.
Словно с сыном вновь прощается она,
Не замечая, как со щек стекают слезы…
В тот день всегда пурга метет…
С тех пор единственного сына
Она с чужбины дальней ждет.
Без ответа: замаскированная мина.
Десятки лет промчались быстро,
Дождик смыл, и нет следа.
Спит земля, кругом так пусто…
Стрекочущим звуком
Кузнечик тишину нарушит иногда.
Благородным светом, пронзая даль,
Горят обочины дороги древней.
Не главная едва ли магистраль
Глухая прежде - улочка деревни.
Лишь старушка совсем седая
Кланяясь с молитвой к Богу,
Из избы выходит, ногами ковыляя,
И долго-долго смотрит на дорогу.
***
И памятью израненной босою
Пройдя по героическим годам
Я свой порыв, проверенный грозою,
Как драгоценность, сыну передам.
Не знаю сам, зачем иду к щербатым
К тем берегам,
Где кончен ратный путь,
И навсегда умолкнувшим ребятам
Я не даю спокойно отдохнуть.
Я вижу вновь следы глубоких трещин
На ребрах скал
И к Рейну подхожу,
На израненные здания и вмятин,
Я на Рейхстаг опасливо гляжу,
Читаю эти надписи –
Штыками
Начертанные наскоро слова,
Передо мной на выщербленном камне –
Написана истории глава.
Мой друг –
Он шел сюда от Калевалы –
Его слова читаю на стене,
Вот так клеймо он оставлял с запалом,
На могучей и раскидистой сосне.
И буквы те, исполненные пыла
Их ни дождю, ни ветру не стереть:
«Нет на земле - да и не будет силы,
Чтоб русскую сумела одолеть!»
Да, мы судьбу осилили слепую,
И наша, наша все-таки взяла!
И в воздухе проносится не пуля,
А первая весенняя пчела.
Так что ты медлишь! Торопись же!
Где же он, твой старый дом?
Иди, садись к столу…
Кирпич печей с золою перемешан,
И ветер кружит пепел и золу.
И строй берез в обугленном наряде.
И все-таки в душе спокойная отрада –
Вернулся сын ко мне живой.
2024
И долго-долго смотрит на дорогу
© Copyright: Василий Акимов, 2024
Свидетельство о публикации №224070300926
Свидетельство о публикации №224070300926
Рецензии
"Когда грянула война, мы семнадцатилетние парни, учились по Леонову ненавидеть врага. "Наша Москва", "Ярость", "Примечание к параграфу" рождали священную ненависть к врагу. И сейчас помню грозную фразу писателя: "В триста миллионов рук мы дотянемся до тебя, Адольф Гитлер". Мы знали, что дотянемся. Не помню, как попали к нам в землянку маленькая книжка с пьесой "Нашествие", но помню суровое, грозное молчание солдат, рождение жгучего желания мстить..."
Тридцатого апреля 1945 года в газете Правда" будет опубликована очередная статья Леонида Леонова "Утро Победы": "Германия рассечена. Зло локализовано. Война подыхает. Она подыхает в том самом немецком рейхе, который выпустил ее на погибель мира. Она корчится и в муках грызет чрево, ее породившее. Нет зрелища срамней и поучительней: дочь пожирает родную мать. Это - возмездие".
Леонов станет одним из свидетелей исполнения этого возмездия: в сентябре 1945-го он посетит Дрезден и Люнебург, присутствуя в качестве корреспондента "Правды" на процессе над палачами из Бельзенского концлагеря, а в ноябре и декабре того же года - Нюрнберг.
Люнебург - в этом милом городке располагался лагерь, где десятки тысяч человек заморили голодом.
"Ализариновые чернила и человеческая речь бессильны передать длительное ощущение душевной отравленности, полученной нами при посещении этого места, - пишет Леонов. - Сам Дант не рассказал бы больше, если б его послали сюда корреспондентом.
Но Леонову придется рассказывать.
Большим шоком для него было наблюдать некую Ирму Грезе - белокурую немецкую девушку, редкой красоты, которая оказалась одним из специалистов по массовому убою заключенных.
На суде она улыбалась.
Когда ее проводили из здания суда в тюремный грузовик мимо Леонова, из толпы крикнули:
- Боишься, Ирма?
- Нет, - ответила та спокойно.
Нет, миру не достаточно капитуляции бывших парикмахеров и фотографов, пейзанок и кондитерских продавщиц... Капитуляции мало - нужны слезы Ирмы.
Война еще не ушла настолько далеко, чтобы не опасаться. Как далеко видел Леонид Леонов.
Василий Акимов 04.07.2024 15:45 • Заявить о нарушении
Тридцатого апреля 1945 года в газете Правда" будет опубликована очередная статья Леонида Леонова "Утро Победы": "Германия рассечена. Зло локализовано. Война подыхает. Она подыхает в том самом немецком рейхе, который выпустил ее на погибель мира. Она корчится и в муках грызет чрево, ее породившее. Нет зрелища срамней и поучительней: дочь пожирает родную мать. Это - возмездие".
Леонов станет одним из свидетелей исполнения этого возмездия: в сентябре 1945-го он посетит Дрезден и Люнебург, присутствуя в качестве корреспондента "Правды" на процессе над палачами из Бельзенского концлагеря, а в ноябре и декабре того же года - Нюрнберг.
Люнебург - в этом милом городке располагался лагерь, где десятки тысяч человек заморили голодом.
"Ализариновые чернила и человеческая речь бессильны передать длительное ощущение душевной отравленности, полученной нами при посещении этого места, - пишет Леонов. - Сам Дант не рассказал бы больше, если б его послали сюда корреспондентом.
Но Леонову придется рассказывать.
Большим шоком для него было наблюдать некую Ирму Грезе - белокурую немецкую девушку, редкой красоты, которая оказалась одним из специалистов по массовому убою заключенных.
На суде она улыбалась.
Когда ее проводили из здания суда в тюремный грузовик мимо Леонова, из толпы крикнули:
- Боишься, Ирма?
- Нет, - ответила та спокойно.
Нет, миру не достаточно капитуляции бывших парикмахеров и фотографов, пейзанок и кондитерских продавщиц... Капитуляции мало - нужны слезы Ирмы.
Война еще не ушла настолько далеко, чтобы не опасаться. Как далеко видел Леонид Леонов.
Василий Акимов 04.07.2024 15:45 • Заявить о нарушении