Рисовальщица... - 13

***

Со временем поняла, как Игорь воспринимает свое поведение, почему не видит причин моих страданий. Нас с ним он воспринимает так же, как когда он жил с родителями. Сыном при родителях он уходил, приходил, развлекался, как хотел, и ему всегда улыбались, рады были видеть, беспокоились, ужинал ли, заботились. Им было достаточно, что у него все хорошо, что он счастлив, доволен и наконец-то вернулся домой. От меня Игорь ждал такого же родительского отношения, его напрягала необходимость придумывать объяснения, он буквально страдал от этого и жалко кривился. Да, ему нужна женщина-мать, которая довольствовалась бы его наличием в своей жизни и сыновей заботой с его стороны.
Угораздило же меня вляпаться в отношения мать-сын!
Зато на меня, как я говорю, сошла вселенская мудрость. Не требуем ведь мы от лимона, чтобы он был помидором. И не обижаемся на собаку за то, что она собака, а не колибри. Так и от человека бессмысленно ждать того, чего он не в силах сделать в силу индивидуальных психологических особенностей. Бессмысленно плакать, сожалеть, посыпать голову пеплом – каждый из нас такой, каким родился, каким задуман судьбой и небесами и должен пройти свой путь. Я тоже должна не плакаться и требовать перемен, а идти вперед с учетом имеющихся данных.
Философски пошмыгав носом, я нашла способ принять нас в новом качестве: теперь буду я -снисходительная родительница и Игорь -заботливый сынок. Он получит родительское понимание с моей стороны, как ему и требуется, а я – обеспечение. Короче, я собралась замуж по расчету.

Мне тогда все нужно было облекать в слова, давать четкие формулировки, обязательно говорить о своих решениях. Pacta sunt servanda, договоры должны соблюдаться. Молчать в тряпочку и тихо приспосабливаться еще было не про меня. Сказала Игорю, что увидела всех нас новыми глазами. Раз мы оказались в такой ситуации, когда у него возникла непреодолимая тяга к любовным приключениям, и расставаться со мной он не хочет, а идти мне некуда, и Герке нужен отец, то мы просто будем жить как давно и хорошо знающие друг друга люди, как родственники. Я готова попробовать жить по-новому, буду относиться к нему как к родственнику, родственников ведь не выбирают, принимают как есть. Дальше посмотрим, загадывать трудно, слишком свежи раны и не пережиты эмоции. Да и собственные душевные силы и резервы мне неизвестны, смогу ли я поменять свои взгляды, принципы, установки.
Игорь на меня ужасно обиделся, стал обвинять:
- То есть, если бы тебе было куда уйти, ты бы ушла?
- Ну да.
- Зашибись! Ты меня совсем не любишь, не ревнуешь! Какие ужасные слова ты мне говоришь: то уходи, то ты свободен, иди, гуляй, то давай разведемся, теперь родственники. Я для тебя никто, да?
- Приехали!
- Ты за меня совсем не хочешь побороться?
- С кем мне бороться? С Юлей, Катей, Валей? Что мне с ними бороться, если ты утверждаешь, что они тебе не важны?
- Все равно, надо бороться.
- С кем? И за что?
- Хоть и со мной. Следила бы за мной, ревновала.
- Мне невольник не нужен, я не надсмотрщик.
- А мне нравится, чтобы за мной следили, ревновали, звонили постоянно.
- Помнится, ты всегда утверждал обратное.
- Теперь я по-другому считаю.
- Я проще тебя, у меня одна пятница в неделе. И у меня свое отношение к любви. Я ценю, когда говоришь человеку: «Ты свободен!» - а он отвечает: «Да, я свободен, и я выбираю тебя и ограничусь тобой, остальные для остальных» Следить, угрожать, умолять – это не мое. И ревновать тоже бессмысленно, когда человек твой, то он итак твой, а когда он выбрал другого, то он, вроде, уже и не твой, что уж! Извините, как говорится, вам не повезло. А я не считаю, что мне всегда должно везти.
- Это правильно, конечно. Я тоже так считаю. Но иногда мне хочется и другого, чтобы ревновали и следили.
- Пошел в жопу!
- Что?!
- Для такой простой женщины как я, ты слишком многолик и сложен. Ты предпочитаешь сомнение, угрозу, это тебя заводит? Я же однозначна: полюбила, выбрала, буду верна, адреналин только в совместных приключениях.
- Тебе проще.
- Так я же предлагала расстаться. Для тебя это возможность найти девушку, которая обеспечит тебе и слежку, и ревность, и бурю в стакане. Что ты отказываешься? Может, еще подумаешь?
- Кошмар какой-то! Ты меня уговариваешь на развод, перечисляешь выгоды.
- Хорошо, давай не делать резких движений, раз мы к ним не готовы. Время нам поможет.
- Злюка бессердечная! Нет бы поплакать, приласкаться ко мне, сказать, что любишь, как все нормальные женщины. Я бы тебя пожалел, помирились бы и жили дальше.
Я могла только удивляться его словам: неужели кто-то себя так ведет? Да, так Ольга себя ведет. Мне это не подходило, ничего из того, что Игорь предлагал мне сделать, во мне не было, ничего такого я не чувствовала и не хотела.

Со временем я утвердилась жить в свое удовольствие исходя из существующих реалий. «Идти мне некуда. Главное сокровище моей жизни – ребенок, он заслуживает всего лучшего, в том числе и полную семью. Денег полны карманы. Танцуй, пока молодая! Прежнего Игоря нет, а нынешнего вполне можно воспринимать как заботливого родственника. Брак по расчету, а что? Можно попробовать. Обеспеченна и морально свободна. Да это мечта для многих!» - говорила я себе в сотый раз. Окрыляло меня это? Нет. Грязь не окрыляет, даже если проявлять чудеса остроумия и каламбурить, что навоз питает и из него вырастет что-то замечательное.
Аутотренинги годны не только для того, чтобы преодолеть себя для чего-то хорошего и смелого, но и для того, чтобы уломать себя на плохое. Вот на что я тратила свои мозги и силу!
Подстегивал к сделке с собой еще и инстинкт жизни, который явно утомился от забвения за прошедшее время и теперь рвался неудержимым потоком. Я все чаще проявляла снисхождение к себе, закрывала глаза на протесты совести. Я так соскучилась по жизни! Хотелось наслаждаться каждым днем. Гори все синим пламенем, любовь эта, идеальность! Значит, мне суждено пережить что-то другое, раз это пропало!
Нам ли быть в печали? Вариантов всегда много. Особенно тех, что ведут в ад.

***

Понемногу я снова стала улыбаться, возвращалась из небытия. Накупила новых платьев, обуви, бижутерии, пару сумочек. Со всеми своими переживаниями я давно ничего себе не покупала, не до того было, и все безнадежно устарело. Проштудировала модные журналы, изучила тенденции макияжа текущего сезона, остановилась на образе от Диор, мне очень шли глубокие глаза в стиле актрис немого кино и губы нейтрального оттенка, до весны так прохожу. Любовалась на себя в зеркало и чувствовала, что жить приятно.
Отправив Геру в сад, до трех или четырех часов я была свободна. Свободна на женский манер, конечно, бегала по магазинам, готовила, убирала, гладила, ездила по инстанциям и прочее по необходимости. Мне стали говорить, что теперь можно выходить на работу. Но я хотела исполнить свой родительский долг по максимуму. Гера был чрезвычайно чувствительным ребенком, кто-то падал, а больно становилось ему; может быть, прозвучит метафизически, но у меня было ощущение, что ему нужна моя внутренняя энергия, его нельзя оставлять на других людей, он станет слабым и испуганным. Он мой вампир в каком-то смысле, черпал во мне силы. Пока он внутренне не окрепнет, его нельзя оставлять на чужие души. Есть такие дети; как и другие, которые сами растут как трава. И отец ему был нужен, малышом Гера смотрел на Игоря такими сияющими подобострастными глазенками, словно ждал от отца чуда; сколько раз приходилось подсказывать этому охотнику, чтобы хотя бы погладил сына по голове!
Я была активной мамой и выложилась, чтобы мой сын получил блестящее образование и был уверен в себе, чтобы в будущем его знания дорого стоили на рынке труда. У нас не было финансовой необходимости в моей зарплате, поэтому я посвятила свое время не своей карьере, а будущему Германа. После сада водила его на английский, рисование, борьбу, шахматы, в бассейн. Перед сном занималась с ним, развивала память и логику. Дни летели паровозом, приближалась школа.
Мне хотелось, чтобы Герман свободно говорил на иностранных языках. У нас в районе есть школа с языковым уклоном, отбор туда жесткий и учебная нагрузка серьезная. У них есть подготовительный класс. Сходила я в эту школу, узнала требования приема на подготовку, ознакомилась с тестами для поступающих, поговорила с психологом и логопедом. Еще раз убедилась в известном: хочешь жать – сей. Мне разрешили присутствовать на тестировании мальчика, чтобы я получила представление о сути этих тестов и требованиях к ребенку. Пятилетний мальчик не справился со многими заданиями, проверка шла в довольно быстром темпе. Например, не смог показать руками, где это «из-за спины», «из-под стола». Споткнулся на детенышах курицы, лошади, коровы, собаки, не назвал множественное число от слова человек. Не назвал треть предметов, которые должен был запомнить на картинке. Его мама подняла крик, когда им отказали в приеме, уверяла всех, что он умный. Ей сказали, что ребенок не сразу понимает задание, он не будет успевать за остальными детьми, он устал и растерялся на десятой минуте, что ему здоровее будет учиться в обычной средней школе, где нагрузка проще. Я и сама разволновалась, ну и требования! С ребенком надо заниматься, чтобы был толк, чтобы он привык трудиться. Мне объяснили, какой критерий основной при приеме в спецшколу – психологическая готовность к учебе, умение слышать учителя и сосредотачивать внимание. Я спросила, как определить, готов ли ребенок слышать учителя на уроке. Оказывается, это легко понять: если в семье ребенок с одного раза делает то, что ему говорят, то он умеет слышать и понимает, что нужно выполнить сказанное. Например, если малыш идет кушать сразу, как его позвали, то он и тетрадь достанет сразу, как велит учитель.
Приучаю теперь Геру, очень хочется, чтобы он выдержал эти тесты и испытания и учился в спецшколе. Он такой умный! И это не слепая уверенность любящей мамы. По-моему, есть связь между умом человека и его чувством юмора. У Геры с юмором все на удивление в порядке, он даже подтрунивает надо мною. Например, когда я иду слишком быстро и тяну его за руку так, что он переходит на рысь, то он выдает что-то типа: «Дааа, кажется, мама хочет оторвать мне руку!» Мне становится смешно, ведь другие дети его возраста просто упираются и хнычут. Горжусь им!
Но раз или два в неделю я проводила свои полдня для себя! На выставках и в музеях, слушала лекции, выступления хора монахов в усадьбе бояр Романовых, концерт органной музыки в католическом соборе Петра и Павла. С выставки творений Кристиана Диора вообще уходить не хотела. Золото Трои и сокровища индийских махараджей напомнили мне, как я зачитывалась мифами и легендами Древней Греции, и Рамаяной, грезила древними мирами. Какие красочные издания были у нас! Тогда старые тюлевые занавески служили мне то сари, то туниками, превращая в Елену или Ситу. Красную точку на лбу я рисовала фломастером, а греческие сандалии мне по просьбе папы сплел старый сапожник-армянин. Теперь же меня до невозможности впечатляла надпись под каким-нибудь ювелирным чудом: «Из частной коллекции семьи N***» Это заставляло мысленно воскликнуть: «О-ля-ля! Кто-то гордится перед соседями чешским сервизом «Мадонна», а кто-то разрешает выставлять в музеях мира семейные сокровища». Когда я увидела анонс выставки сокровищ Топ-капы, то потянула с собой подружек посмотреть на портрет Роксоланы, надо же было удостовериться, что она вовсе не сверкала красотой. Удостоверились - не сверкала.
Кому что нужно, чтобы ожить: мне нужно находиться среди красивых вещей, получать духовную пищу, информацию. Это моментально раздвигает границы моего мира, сужает рамки собственных горестей, встряхивает мое жизнелюбие и заставляет двигаться вперед, навстречу жизни.