Шварц из Танджора

Автор: Джесси Пейдж.1921 год публикации.НЬЮ-ЙОРК: КОМПАНИЯ "МАКМИЛЛАН".
***
Есть одна причина, среди прочих, по которой память о Кристиане
Фредерик Шварц заслуживает того, чтобы быть увековеченным в истории
миссий. Не всем известно, что всепоглощающая страсть к
обращению язычников, которая горела в душе Генри Мартина, была
зажжена факелом этого ветерана-свидетеля веры. Еще будучи
студентом Кембриджа, Мартин был глубоко впечатлен чтением его
дневника и писем, а когда он сам приехал в Индию, десять лет назад
после смерти Шварца он посоветовался со многими, кто, подобно доктору
Керру, мог тронуть его сердце рассказами из первых рук о достопочтенном
миссионере, которого они так хорошо знали и любили. К счастью для нас, эти записи
, которые так глубоко тронули Мартина, все еще сохранились, свежие и
яркие, они являются настоящей классикой миссионерской литературы.

Возраст Шварц, с миссионерской точки зрения, вряд ли
получил должного внимания со стороны историка. В тот час
на рассвете миссии еще только начинались, и что касается Индии
в связи с этим можно сказать, что мужчины, которым было суждено одержать
крестные подвиги, были еще мальчиками в своих школьных учебниках; более того,
самые выдающиеся из них еще не родились.

В те дни англичане побеждали и упрямо удерживали
ненадежный плацдарм в Индии благодаря амбициям торговца,
солдата и дипломата; Восток и Запад встретились в безжалостной борьбе.
борьба, и у ворот Востока белый человек воззвал
к власти и завоеваниям. Среди отблесков этого пожара войны
Шварц и эти ранние миссионеры спокойно продолжали свою священную
обязанности и оружием не плотским, а духовным боролись за свое благо
подвиг веры. Страницы истории восхваляют великие достижения
Клайва, Уоррена Гастингса и Корнуоллиса как отцов нашего правления
конечно, Шварц также имеет право на почетную нишу как
тот, кто заложил основу того правления Царства Божьего, которое
тысячи верных миссионеров продвигают по всей Индии
Империя в день. Это священнодействия церкви, чтобы сохранить
ее светлой памяти знаменосцы и исповедников: мир
заботиться о своих.

Личность Шварца была уникальной. Кажется, он сочетал в себе, как
Гордон, необыкновенная нежность с героической силой цели - человек действия
с примесью мистицизма, настоящий Баярд в чистоте и чести
в эпоху, когда репутация в Индии пострадала. Как будет показано на
этих страницах, он хорошо служил гражданской власти, потому что враг мог
безоговорочно доверять ему. В приемной языческого тирана он был
все еще христианским миссионером; он держал свои руки чистыми от взяток и
его сознание компромисса; его характер был свидетельством того, что “там
в любви нет страха”.

Ему пришлось сеять в очень дикий и ненастный день, но, хотя
теперь мы учредили Pax Britannica, некоторые из его трудностей
все еще стоят перед современным миссионером, и при всем нашем прогрессе и
совершенные методы мы обнаруживаем, что даже сейчас задумчиво экспериментируем
над проблемами, которые он тоже не смог решить. Если позволяют рамки настоящей работы
, у кого-то может возникнуть соблазн обсудить некоторые из этих моментов
в современных миссиях, которые Шварц, стоящий на пороге
новую эру предвидел и сделал все возможное, чтобы встретить. Но мы проделали долгий путь
с тех пор, и если бы этот старый миссионер смог вновь посетить Индию, он
был бы поражен произошедшими переменами. Он застал бы нас все еще озадаченными
проблемами касты, совершенствующими нашу широко распространенную систему образования, занятыми
сложными схемами народной литературы. Он видел европейцев
женщин, несущих сладкую песню и послание милосердия за пардой,
толпы пациентов, ожидающих у дверей медицинского миссионерского центра,
машина сатти и Джаггернаута остановилась навсегда, судьи-туземцы
председательствуют в судах, а местный епископат - свершившийся факт.

Но Шварц также увидел бы, что наша западная культура вооружила
образованного индуса научным неверием, которое является разрушительным
врагом его религии и яростно нападает на нашу собственную. Нужно так много всего, чтобы
поблагодарить Бога за то, что он также признает, что все еще достаточно нуждается
в горячей молитве и вере, что Индия может быть спасена.

Я могу добавить, что цитаты на этих страницах из писем и
дневников Шварца взяты в основном из оригинальных “Останков”
опубликовано в 1826 году, а также два тома “Воспоминаний” Дина Пирсона от
1839 года, дополненные несколькими разрозненными подборками из других областей.
Я хотел бы также выразить свою признательность Обществу за
Продвижение христианских знаний, Общество распространения Евангелия
, Церковное миссионерское общество и множество друзей-литераторов за то, что они
предоставили в мое распоряжение книги, оказывающие огромную услугу.

 * * * * *

 Издатели должны поблагодарить преподобного Ф. Пенни за три иллюстрации
 из первого тома "Церкви в Мадрасе" и преподобного Дж. А. Шаррока
 за одну иллюстрацию из “Миссий Южной Индии”.




Содержание.


 ПАРЕНЬ. Страница

 ПРЕДИСЛОВИЕ iii

 I. КАК ХРИСТИАНСТВО ПРИШЛО В ИНДИЮ 1

 II. МОНАХ И ЛЮТЕРАНКА 11

 III. ОТ КОЛЛЕДЖА До МИССИОНЕРСКОГО ПОЛЯ 28

 IV. В КОНТАКТЕ С БРАМИНАМИ 48

 V. СРЕДИ ТРЕВОГ ВОЙНЫ 58

 VI. ВЗГЛЯД На САМОГО ЧЕЛОВЕКА 68

 VII. РАБОТА НА ОБОЧИНЕ 79

 VIII. В ПЕРВОМ КОНТАКТЕ С ТАНДЖОРОМ 90

 IX. КАК МИРОТВОРЕЦ С ХАЙДЕРОМ АЛИ 103

 X. НАПРЯЖЕНИЕ НАЧИНАЕТ СКАЗЫВАТЬСЯ 117

 XI. ТУЛДЖАДЖИ И СЕРФОДЖИ 127

 XII. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И ТЕРПЕНИЕ 140

 XIII. БЛАГОРОДНАЯ ЗАЩИТА МИССИЙ 149

 XIV. ТЕНИ УДЛИНЯЮТСЯ 164

 XV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ 172

 XVI. ПАМЯТЬ ВСЕГО 183 ЧЕЛОВЕКА

 УКАЗАТЕЛЬ 201




СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ.


 КРИСТИАН Фредерик Шварц. (С картины, находящейся во владении
 Общества содействия распространению христианских знаний) _передача_

 БАРТОЛОМЬЮ ЗИГЕНБАЛГ. (Со старой гравюры) _ Первая страница_ 16

 НОВОИЕРУСАЛИМСКАЯ ЦЕРКОВЬ, ТРАНКВЕБАР ” ” 24

 КАРТА ИНДИИ, ИЛЛЮСТРИРУЮЩАЯ ЖИЗНЬ ШВАРЦА ” ” 32

 ДОМ ШВАРЦА В ТРИЧИНОПОЛИ ” ” 80

 ЦЕРКОВЬ СВЯТОЙ МАРИИ, ФОРТ СВЯТОГО ГЕОРГИЯ ” ” 96

 КАФЕДРА ШВАРЦА, КРАЙСТ-ЧЕРЧ, ТАНДЖОР ” ” 128

 ПАМЯТНИК СЕРФОГИ РАДЖИ ШВАРЦУ ” ” 184




ГЛАВА I.

КАК ХРИСТИАНСТВО ПРИШЛО В ИНДИЮ.


Все старое на востоке. Мы на Западе, которые говорят тысячи
последние годы как-то давно, поймешь немного, поскольку мы путешествуем туда,
на фоне реликты доисторического возраста, как молодых-это наш собственный мир, когда
впервые мы стоим на пути, которые уходят своими корнями в очень
рассвет на горизонте жизни человека. С детским изумлением перебирая
выцветшие пергаменты какой-нибудь древней книги или благоговейно ступая
мягко среди мест упокоения мертвых, мы ощущаем прошлое
взывает к нам из-за завесы настоящего, и мы не можем
избежать впечатления; мы бы не стали, даже если бы могли. Очарование его
тайны, его пространств тишины, безмолвия миллионов ныне живущих стихло.
навсегда наполни нас благоговением, когда, приложив палец к губам, мы задумчиво вглядываемся
в перспективу бесчисленных лет. Это требование, настойчивость
прошлой истории, которую мы не можем позволить себе игнорировать, ибо без ее
интерпретации мы никогда не поймем сегодняшний день. Это особенно верно
в отношении Индии. Ее древние храмы, вырезанные тонкими смуглыми пальцами тех времен
когда Европа была в колыбели своей цивилизации, эти призрачные
сегодняшние фигуры с блестящими белыми зубами и блестящими карими глазами,
порхая в легких одеждах под раскидистыми пальмами, поддерживая традиции предков.
обычаи и образ жизни, который их отцы вели тысячу лет назад, производят
неизгладимое впечатление. И за всем этим стоит навязчивое ощущение
того далекого времени, когда тот же самый солнечный свет освещал
те же стремительные реки и широкие сухие равнины, и голоса, так похожие на те
теперь в наших ушах звучали с улыбками и слезами слова человеческой радости и
разбитое сердце так давно, так сильно давно.

История Индии полна тревог войны, противостояния государства
государству, грабежа, опустошения и безжалостного пролития крови.
Ее земля действительно стала священной из-за убийства ее сыновей.
Но за пределами этой истории раздора мы ищем что-то еще и
задаем другой вопрос. Где и как среди этих седых вероучений и
богослужения знание истинного Бога, каким мы Его знаем, и Имя
Спасителя Мира впервые пришло к людям этой земли?
Квест это не легко, где так много легенд и благочестивый, но
возможно, не совсем честно, рассказывать истории.

В эпоху ветхозаветной истории, когда Соломон строил
храм в Иерусалиме, весьма вероятно, что корабли Хирама, груженные
золотом и слоновой костью, обезьянами и павлинами, везли свои сокровища
из той земли за Красным морем, которая является нашей сегодняшней Индией.
И также вероятно, что на тех берегах торговой инстинкт
евреи были учреждены станции для собирания этих
дорогостоящих грузов, и в этой чужой земле хвалу Иегове были
слышал в некоторых простых синагога с ее открытым окном в сторону запретной
город евреев через широкое море.

Проходят века, и в назначенное время мудрецы с Востока,
следуя указаниям Звезды, пришли в Вифлеем поклониться
младенцу Христу. Мир озарился Светом. И это не так
немыслимо, чтобы весть о Человеке, столь могущественном в словах и делах,
распространилась по всему миру через разговоры путешественников и торговцев в
регионах к востоку от Святой Земли. Как бы то ни было, можно сослаться
можно сослаться на письма, все еще хранящиеся в Британском музее,
предполагается, что они были написаны при жизни нашего Господа Агбгбаром
из Эдессы. Они свидетельствуют о том, что он, подобно царице Савской, стремился
узнать больше о том, что происходило в Иерусалиме, и отправил послания
Иисусу Христу с просьбой посетить его и предложением своей защиты. Когда
дается ответ, что Иисус Христос слишком занят, но что
после того, как Его примут, Он пошлет одного из Своих Апостолов, мы
чувствуем, что находимся в эпицентре легенды, особенно когда упоминается имя Фомы
как автор ответа, который впоследствии прислал Фаддея, от которого
прослеживается преемственность епископов Эдессы. Прежде чем рассмотреть
утверждения теории Святого Фомы, которая дала его имя
Христианам Малабарского побережья, мы должны осознать тот факт, что после
Пятидесятницы начало проявляться вдохновение раннехристианской церкви
сам по себе, посылая своих свидетелей для завоевания мира
в соответствии с Божественным мандатом, полученным на горе при Его Вознесении.
Преследования также изгнали их отсюда; ненависть фарисеев, суровая
дисциплина римских репрессий, тюремные стены и меч
мученичества - все это лишь раздуло тлеющие угли, которые в других местах вспыхивали в
новое пламя свидетельства.

В 70 году Иерусалим был разрушен, и солдаты Тита
завершили свержение Еврейского царства. Люди, которые в своей
гордости и презрении кричали “Распни Его”, теперь в ужасе разбегались
из своего обреченного города, и многие, должно быть, бежали, чтобы достичь убежища
в этих торговых поселениях на берегах Индии. В подтверждение этой точки зрения
можно упомянуть, что в библиотеке Кембриджского университета
имеется факсимиле медной пластины, представляющей наибольший интерес,
найден в еврейской колонии в Кочине, на котором есть надпись на иврите
по этому поводу:

 “После того, как был разрушен второй храм (который, дай Бог, поскорее
 отстроить заново!) наши отцы, опасаясь гнева завоевателей, ушли из
 Иерусалим, многочисленное сообщество мужчин, женщин, священников и левитов, и
 пришли в эту землю”.

Возможно, среди этих беглецов были христиане, некоторые, возможно, с
личными воспоминаниями о жизни и служении нашего Господа, другие,
обращенные апостолы, заблудшие евреи, принявшие христианство
вера, или язычники, которые отказались от своего идолопоклонства и с благодарностью
приняли Евангелие. Поэтому не исключено, что в это время
и при этих условиях христианство впервые пришло в Индию.

Но церковь на Малабарском побережье все еще хранит свою традицию
что святой Фома заложил ее основы, когда высадился на острове
Меланкара недалеко от Кранганура. Источником этой истории является апокрифический
Деяния Фомы и Мученичество Фомы, написанные ближе к концу
третий век. В этих записях говорится, что индийский царь Гондофарес
послал Аббанеса в Иерусалим, чтобы найти архитектора или строителя, и что на
тамошнем рынке рабов Иисус Христос продал ему Святого Фому за 3 фунта стерлингов
чистого серебра! После этого рассказ о различных экстраординарных чудесах
, совершенных Апостолом при королевском дворе, становится достоянием скорее
неверующих ушей. Единственным фактом, подтверждающим существование
Короля Гондофара, была находка несколько лет назад монет с
его изображение в горах Ирана и надпись, свидетельствующая о том, что
он правил при жизни Иисуса Христа, а также о том, что
Греческий язык, очевидно, был известен в этом районе.

Однако подлинная легенда о Фоме, вероятно, относится не к
Апостолу, а к епископу Эдессы с таким именем, который в году
В 345 году н.э. высадился в Малабаре с группой пресвитеров, юношей и девушек.
девушки собрались из Иерусалима, Багдада и Ниневии, и именно он
вероятно, основал Кранганур. Он известен как Томас Кананаус.

Традиция Томаса увековечена собором простых размеров
в окрестностях Мадраса, который посвящен его памяти, в то время как
другая церковь в трех милях от собора Святого Георгия предлагает верующим
привилегия входить на этаж и брать горсть земли в качестве лекарства от болезней
, потому что там был найден прах святого.
Кости, однако, были религиозно перевезены Иоанном III Португальским в
церковь в Гоа, где они до сих пор являются объектом поклонения. В церкви св.
На горе Томаса недалеко от Мадраса есть гранитный камень, на котором высечено
крест и голубь с распростертыми крыльями, вероятно работе седьмой
века. Надпись, которая в Pelhavi или древних персов, говорится:
“В наказание на Кресте были страдания того, Кто есть
истинный Христос, Бог всевышний и вечно чистый Наставник”, - говорит доктор Бернелл.
Но другой эксперт, доктор Хауг из Мюнхена, скорее расширяет буквальное значение слова
“Тот, кто верит в Мессию и в Бога на высоте"
а также в Святого Духа, находится в благодати Того, кто перенес боль
о кресте”. Два других креста сохранились в древней церкви
Коттаям в Траванкоре; на одном из них часть старой надписи Пелхави
заменена цитатой из Послания к Галатам vi. 14,
“Не будем хвалиться иначе, как на Кресте Господа нашего Иисуса Христа”. Эти
кресты представляют антикварный интерес и, по-видимому, указывают на персидское влияние
на христианские церкви Южной Индии, а также служат доказательством
существования христианства на побережье Коромандал в эти ранние века
.

Возвращаясь к гораздо более ранним временам, мы встречаемся с именем человека, который
возможно, заслуживает, согласно определенным историческим данным, признания
о том, что он первым прибыл в Индию в качестве миссионера. Это имя принадлежит
Пантенусу. Евсевий в своей Истории Церкви дает нам следующее
упоминание о нем:

“Примерно в 180 году все еще было много евангелистов, которые стремились
подражать благочестивому рвению апостолов, внося свою лепту в
расширение и созидание Царства Божьего. Среди них был
Пантенус, который, как считается, добрался до индейцев, среди которых он
утверждается, что нашел Евангелие от святого Матфея, которое до его
прибытие, было во владении многих, кто знал Христа. К этим
Сообщается, что Варфоломей, один из апостолов, проповедовал и
оставил после себя Евангелие от святого Матфея, написанное еврейскими буквами,
которое сохранялось до рассматриваемого времени. Этот Пантенус,
после многих похвальных достижений, был, наконец, поставлен во главе
школы в Александрии”.[1]

Это спорный вопрос среди ученых, является ли сфера великого
миссионер не был Южной Аравии, но Египет и Индия были в этом
период тесно связаны торговыми и римские монеты, найденные в
Коимбатур и Каликут, в 1850 году, во времена Тиберия,
Август и Нерон показывают возможность указания на Индию.
Кроме того, слова Иеронима недвусмысленны: “Из-за славы
его превосходной учености Пантен был послан в Индию епископом Димитрием
(из Александрии) проповедовать Христа среди брахманов и философов
там”.[2]

Это совершенно очевидно; этот выдающийся грек, афинянин по происхождению,
по культуре принадлежавший к Школе стоиков, возглавлял великий
колледж катехизаторов в Александрии и оказывал мощное влияние
на своих учениках, среди которых наиболее известными были Климент и Ориген.
Пантенус учил своих учеников заглядывать за пределы их непосредственного кругозора
и провозглашать Евангелие Христа неизвестному тогда миру. Александрия
был многонациональный город; все сорта и условий человечества, с
всех частях света, устремились туда. Они пришли за торговлей, за
интеллектуальными сокровищами, а некоторые - за светом в великом вопросе
религии. Возможно, что на улицах своего родного города Пантенус
встречал брахманов с их философским чувством превосходства и буддийских
священников, погруженных в спокойствие интеллектуального покоя. Все это могло бы
стимулировать и влиять на такой ум, как у него. Он страстно желал принести на их родину
лучшее Евангелие и слово истины, которое открыло бы им
единственного истинного Бога и Иисуса Христа, Которого Он послал. У нас есть высокий
авторитет Евсевия в утверждении, что “он отличался как
толкователь Слова Божьего”, и о нем было сказано, что он “имел
наиболее глубоко проникнутый Духом Священного Писания”.

Возможно, что среди этой толпы посетителей из других стран кто-нибудь
обратится к епископу Димитрию с просьбой направить миссионера в Индию.;
действительно, утверждается, что некоторые из катехизаторов, перешедших под власть
Пантенуса, действительно умоляли его прийти и поддержать
веру и благословить жизни христиан, рассеянных по всему миру. Когда
он ушел и как долго оставался с Церковью на Малабарском побережье, мы
не знаем, поскольку пока ни один фрагмент древней истории не дает о себе знать. Но
предполагаемое обнаружение Евангелия от Матфея с автографом среди
этих иудео-христиан пробуждает наш интерес. Считалось, что это
Евангелие, написанное на арамейском, было принесено туда святым Варфоломеем
после мученической смерти святого Стефана. После своего визита Пантенус привез
эту драгоценную РУКОПИСЬ обратно в 211 году н.э., когда он вернулся, чтобы занять
свою старую должность среди оглашенных в Александрии. Мы хотели бы узнать
больше об этом сильном и культурном человеке, на которого была возложена задача
наставлять Церковь в период, когда уже самые жестокие доктринальные
разногласия возникли внутри ее границ, а также для укрепления,
что, несомненно, сделал и он, сердец маленькой колонии верующих христиан
на Малабарском побережье. Они, вероятно, придерживались Веры не
чистые от ошибок, порожденных внутренним невежеством и их окружением
снаружи.

И снова завеса мрака, подобно зыбкому туману, опускается на это
Индийская церковь; ни одно слово не нарушает тишины, ни одна полоска света не позволяет
мы видим растущую силу этой горстки верующих, окруженных иудаизмом
с одной стороны, и местными религиями - с другой.

В 345 году н.э. Фома Кананаус, как мы видели, высадился в
Малабаре. Два столетия спустя египетский купец и путешественник
Косма Индикоплустес отправился туда, и мы получаем еще одно представление,
до обидного скудные, христиан в Индии.

“Что я видел”, - говорит он, “и опытных в большинстве
места во время моего пребывания я честно заявляю. На острове Тапробане
(то есть Цейлоне), во Внутренней Индии, где омывается Индийский океан, есть
община христиан, состоящая как из духовенства, так и из
и верующие, но я не знаю, есть ли еще какие-нибудь христиане
что можно найти за пределами этого. Аналогично в мужском (малабар, возможно, больше)
в частности, Квилон, который позже был известен арабам как Куллам-мале)
где растет перец и в местечке под названием Калиана (Кальян близ Бомбея)
там также есть епископ, получающий наложение рук из Персии,
а также на острове , называемом Остров Дискорис в том же индийском
Море. Жители этого острова говорят по-гречески, поскольку изначально были
поселены там Птолемеями, правившими после Александра Македонского.
Там также есть духовенство, рукоположенное и присланное из Персии для служения
среди жителей острова и множества христиан.... В
очень большом количестве мест можно найти христианские церкви с
Епископы, мученики, монахи и отшельники, везде, где на самом деле было провозглашено Евангелие
Христа”.

Этот отрывок, взятый из контекста, не только доказывает, насколько широко
распространилась христианская вера в пятом веке, но и
привлекает наше внимание к распространению несторианской доктрины
которая, с ее несовершенным представлением христианства, несла
повсюду элемент своей собственной неудачи, даже там, где казалось, что таковой является
успех. Это была эпоха, когда, говоря по-человечески, у Церкви была
великолепная возможность, но, будучи разделенной и недостойной, она потерпела неудачу
носить завоевания. Она осталась верна Апостольскому учению, как
различные Ах, если бы!

Снова занавес падает и в течение шести веков Сирийской Церкви на
Малабарском берегу находится вне поля зрения и ума. Просто прервемся на мгновение в
883 году нашей эры, когда мы видим двух священников англосаксонской церкви,
Сигхельма и Ательстана, везущих в Индию обетные подношения
великий король Англии Альфред, который он пообещал храму Святого Фомы во время осады Лондона.
Святой Фома во время осады Лондона. Мы только знаем, что они ушли и
благополучно вернулись.

Но в течение этих столетий ислам продвигался вперед, его знамена с полумесяцем
красная от крови, ее глаза стреляли с ненавистью, фетиш в его натиском
христианские церкви и другие религии и отдавая слишком
эффективно плод работы евангелизации Азии. Места
обучения, священные храмы христианской веры, бесценные
архивы, богатые мыслями и благочестием того времени, семь церквей
Апокалиптических посланий - все было разрушено, как Полумесяц
вытеснил Крест. Ход завоевания не только захватили святой
местах Востока, но бросился на валы из Европы
Христианство. Опасность того времени пробудила рыцарство крестоносцев,
и цвет рыцарства погиб, пытаясь отвоевать священные
места Палестины у неверных.

Едва эта буря утихла, как на Востоке поднялась другая туча
и разразилась с силой и яростью. Великий монгольский вождь Чингис
Хан, сокрушив ислам его же собственным оружием, сделал себя хозяином
Китая и всей Западной Азии, а теперь, окрыленный победой,
попытался завоевать и Европу. Ислам донес знамя
пророка до ворот Вены; Чингисхан в тот роковой день
в апреле 1241 года была прорвана оборона принца Генриха при Лигнице.
Казалось, что вся Европа осталась беззащитной, как вдруг, по одному из
величайших деяний Божьих в истории, татарское воинство, подобное рою
саранчи, поднялось и ушло туда, откуда пришло.

Затем мы видим, что Римская церковь дипломатически пытается удовлетворить желание
Кубла-хана заключить некий союз с христианскими королевствами
Европы против ислама, их общего врага. Это удивительный факт, хорошо.
стоит иметь в виду, что после визита Поло к его двору,
Персидский хан действительно написал письма французскому королю с просьбой прислать “
сотню христиан, умных людей, знакомых с семью искусствами,
имеющих полное право вступать в полемику и способных ясно доказать
сила аргумента для идолопоклонников и других людей в том, что закон
Христа был лучшим, и что все другие религии были ложью и ничем;
и что, если они докажут это, он и все, кто под ним, станут
Христиане и вассалы Церкви ”. Разочаровывает то, что
эта открытая дверь не впустила чистое Евангелие; это был крик Македонии
без Святого Павла, который мог бы ответить на него.


ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] См. Евсевий, _Hist. Еккл._, ст. 10.

[2] Иероним, _Epist._ lxx.




ГЛАВА II.

МОНАХ И ЛЮТЕРАНИН.


Именно Марко Поло после своих путешествий по Востоку в конце
тринадцатого века первым пробудил Церковь в Европе к проявлению некоторого
интереса к христианской общине далеко в Индии. Он рассказал сказку
от увиденного о своей поездке в Малабар, как Храм Святого
Томас привлекает много паломников и что лечит были совершены горсткой
святой пыль с его могилы. Также то , что церковь , которая содержала
тело мученика поддерживали продуктами из рощи
кокосовых пальм, а также из-за того, что в окрестностях было много евреев. Тогда здесь
была древняя Сирийская церковь, сохранявшая мерцающий огонь истины
среди тьмы язычества.

Тем временем два великих ордена средневековья, францисканцы
и доминиканцы, по приказу пап осуществляли далеко
и широко миссии, благодаря которым всеобъемлющая сила и авторитет
Рим заявил бы о себе не только обращением в новую веру, но и тем, что
подчинил бы себе политическую власть судов.
В 1319 году группа монахов отправилась на Дальний Восток и оказалась
на берегах Индии (недалеко от современного Бомбея), и
лидер из них, Джордан или Иорданус, во время двухлетнего пребывания посетил
несторианские церкви и путешествовал среди многих опасностей, поскольку лидеры
Ислама притесняли христиан. Истинной миссией Иордании
, несомненно, было заставить несториан признать верховенство
Папы Римского, поскольку до этого времени они признавали только правление своего
собственного архиепископа в Бандасе (Багдад). Он горько жалуется в своем
письма Папе о преобладающем беспорядке в доктрине. Нет.
проводится даже обряд крещения, и многие настолько невежественны, что
они верят, что Святой Фома Великий и есть Христос. Этот монах был,
тем не менее, сохраняя качество оптимизма, особенно в работе его
свой порядок, ибо он говорит: “преобразование этих народов Индии я
скажу так, что если бы не было двух или трех сотен монахов, которые хорошо бы
преданно и горячо проповедовать католическую веру, есть не круглый год
что бы не видеть более десяти тысяч человек конвертируется в
Христианской веры”.

На заре XVI века мы встречаем пробуждении, что
дух открытий, который должен был повлиять настолько глубоко миссионер
предприятия мира. Васко да Гама побывали в Индии
В мае 1498 года и с тех пор из Португалии, верный сын
Римской церкви, отплыли корабли для исследований и приключений, чтобы основать
торговые колонии, на палубах которых находились сотни монахов.
Церкви, монастыри и колледжи возникали везде, где они появлялись,
и Гоа, возведенный в достоинство епископства, стал процветающим городом.
центр Церкви и Империи. Однако одним из самых значительных событий этого времени
была встреча Игнатия Лойолы и шести его друзей в праздник Успения Пресвятой Богородицы
в 1534 году для основания
Общества Иисуса. Одним из них был молодой человек, выросший в среде
протестантских влияний и состоявший в родстве по материнской линии с королями
Наварры. Это был Фрэнсис Ксавье, чье имя и характер стали
яркой точкой в истории того времени. Лишенный легенд, которые
его Церковь соткала о его карьере, великий миссионер не мог потерпеть неудачу
чтобы привлечь внимание и восхищение историка, и, поскольку его
первой сферой деятельности была Индия, он заслуживает особого упоминания в начале
истории христианских миссий там. Сначала его королевский покровитель Джон
III король Португалии колебался, не следует ли ему оставить Ксавье дома,
но в конце концов его отправили с новым вице-королем и свитой знати
на хорошо оснащенном флоте из семи судов в Гоа 7 апреля,
1541. Молодой монах, горящий миссионерским рвением, смотрел за океан
с бьющимся сердцем. У него не было недостатка в авторитете, мирском и
духовный, поскольку он отправился в качестве папского нунция в новый свет, имея
все полномочия распространять веру Римской церкви во всех странах
Восток, был рекомендован на попечение Давида, царя Эфиопии, и всех
принцев и губернаторов призвали оказывать ему уважение и служить.
Но желание его сердца не был зависим от них. Он пришел как один
готов терпеть и переносить испытания, и до конца своей жизни они были
принесена. Внутренний дух и цель этого человека лучше всего раскрываются
в его письмах, и когда он прибыл в Гоа и увидел, что его ждет,
он написал таким образом домой своим друзьям:

“Я убежден, что те, кто действительно любит Крест Христов, считают
жизнь, проведенную таким образом в страданиях, счастливой и рассматривают
избегание креста или освобождение от него как разновидность смерти.
Ибо какая смерть горше, чем жить без Христа, когда однажды
мы вкусили Его драгоценность; или покинуть Его, чтобы следовать
своим собственным желаниям? Поверьте мне, никакой крест не сравнится с этим
крест. С другой стороны, как это счастливо - жить, умирая ежедневно и
умерщвляя свою волю и стремясь не к своему, а к вещам
они принадлежат Иисусу Христу! Я верю, что благодаря заслугам и молитвам
нашей святой матери Церкви, в которой я больше всего уверен, и
по молитвам ее живых членов, к которым вы принадлежите, наша
Господь Иисус Христос посеет семя Евангелия на этой языческой земле с моей помощью
хотя я и никчемный слуга. Особенно, если он будет
приятно использовать такой бедняга, как я за такую великую работу он может
позор мужчинам, которые рождены для великих свершений, и это может всколыхнуть
мужество не из робкого десятка, когда были просвещены, они видят меня, но пыли
и пепел, и самый жалкий из людей, видимый свидетель великой
нехватки работников”.[3]

В духе такой смелый и ставит так высоко и самостоятельное отклонение, нельзя
спрашиваю себя, что он, возможно, не сделал бы он проповедовал чище
вероучение и были менее скованы и под влиянием политического объединения.
Его высадка в Гоа со всеми миллионами язычников и мусульман
для победы во имя Христа было довольно плохим началом, поскольку он находился под
по приказу вице - короля он должен был ограничиться ловцами жемчуга в
Тутикорин. Здесь ему пришлось обратить в христианство, чтобы принести ценный
уже отрасли португальский преимущество, договоренность была
которым рыбаки готовы были менять свою религию если
они могли бы защищаться против магометан.

Ксавье ничего не знал языка и не кажется, что это
необходимости в любое время, чтобы узнать. Он ходил из деревни в деревню с
ручным колокольчиком, заставляя толпу мальчиков повторять за ним слова из
Символа веры, Молитвы Господней и Аве Мария, а затем при удобном случае
предлагал крестить старых и молодых оптом. Он признает свои трудности
когда он пишет: “Поэтому представьте, какой жизнью я живу в этом
место, с какими проповедями я могу обращаться к собраниям, когда
те, кто должен повторять мое обращение к своему народу, не понимают меня
или я их. Я должен быть знатоком немого шоу. Тем не менее я не без
работать, потому что я хочу, без переводчика, чтобы крестить младенцев только что родился, или тех,
которых их родители приводят, ни снять голодный и голый
кто придет в мою сторону. Поэтому я посвящаю себя этим двум видам добрых дел
и не считаю свое время потерянным ”.[4] Его оглашенные
так мало понимали, что они делали, что он признается своему спутнику
Мансилла сказал, что он обнаружил, что они спотыкаются о самое первое предложение
символа веры и говорят “Я буду” (_volo_) вместо “я верю”.
(_credo_) на их крещальных службах.

Оставив ловцов жемчуга после годичной работы, великий иезуит обратил
свое внимание на обращение принцев и королей. Он приобрел большое
влияние на короля Траванкора, используя его для защиты
христиан, поскольку многие члены старой Сирийской церкви были
жили на западном побережье его владений и сильно страдали от
притеснение сборщиков налогов. Правда о его трудах печальна
преувеличены и перегружены легендами его биографов-иезуитов,
которые рассказывают о чудесах, совершенных им, даже таких невероятных, как воскрешение
мертвых. Через двадцать лет после его смерти, когда он был канонизирован
Григорий XV причислил его к лику святых, эти чудеса были совершены в его честь,
среди них дар языков, с помощью которого он, не имея никакого образования,
мог свободно говорить на любом языке, утверждение, которое в его собственных письмах
оказывается вымыслом.

В рамки настоящей работы не входит рассмотрение чего-либо еще
помимо его трехлетней работы в Индии, которая оставляет большую часть
о его чрезвычайно интересной карьере ничего не известно. Эта первая попытка
благовествовать миру, безусловно, не принесла ему удовлетворения.
Он пишет 14 января, 1549, накануне своего отъезда в Японию,
эти слова острое разочарование, говоря о Индии:--“аборигены,
на счету масштабы их нечестие, как
возможные установлены принять христианскую религию. Они настолько ненавидят это,
что у них не хватает терпения выслушать нас, если мы затронем эту тему.
Просить их стать христианами - все равно что просить их подчиниться
смерти ”.[5]

По возвращении он потратил несколько месяцев на организацию работы
толпы иезуитов, которые последовали за ним, но нельзя сказать, что он
обновил свой первоначальный план проповеди христианства простым
и элементарным образом обращался к народам Индии. Но при всех своих
ограничениях он стоит на горизонте истории как один из величайших
миссионеров, которых когда-либо знала его Церковь. У него было мужество героя и
набожность мученика, и его конец, когда он умер от лихорадки в грязной хижине на
острове Санчиан, среди несимпатичных незнакомцев, без соблюдения обрядов
из его Церкви, с его горящими глазами, задумчиво устремленными на
Китай, который он надеялся завоевать, образует печальный, но неуместный конец его
жизни.

Его менее выдающиеся преемники заслуживают лишь краткого
упоминания. Их методы вызывали серьезные возражения и, действительно, были
осуждены папой Климентом XI. Влияние иезуитов уменьшилось с
упадком португальской мощи и усилением голландской.
Новоприбывшие не были расположены благоволить римско-католическим миссионерам;
вряд ли можно было ожидать, что нация, которая устояла перед высокомерием
король Филиппа Испанского мог невозмутимо терпеть иезуитов в
своих восточных владениях. С другой стороны, миссионеры
Реформированной протестантской веры, естественно, поощрялись к продвижению вперед, и
на Цейлоне голландские миссионеры добились больших, хотя и эфемерных успехов.

Теперь мы должны взглянуть на роль, сыгранную Данией в евангелизации Индии
. В первую очередь это было во многом связано с тем, что просвещенный
Христианский король Фридрих IV, который, завершив долгую и катастрофическую войну
с Карлом XII Шведским, смог обратить свое внимание на
работа по евангелизации Востока. В этом его подтолкнул доктор Люткенс,
его капеллан, который также был заинтересован в освоении полосы
территории, купленной у раджи Танджора. Вот тогда и настал момент
провиденциальной возможности, и вскоре появился человек, который был готов и
желал воспользоваться ею.

[Иллюстрация:

 Bartholom;us Ziegenbalg,
 Misnensis Saxo, Ecclesi; ex Indis
 collect; Pr;positus.
]

В маленьком городке Пульсниц в Лужице жил юноша по имени Бартоломью
Зигенбалг, родившийся 24 июня 1683 года. Мальчик без отца, который
несколько лет назад он потерял свою мать, вспомнил ее слова о
собранных сокровищах: “Ищите это в своей Библии, мои дорогие дети, вы
найдете это там, ибо я орошала каждый лист своими молитвами”. Его
исследования проводились в направлении карьеры министров, который он чувствовал
Бог поставил перед ним, но его слабое здоровье и нехватка средств были
препятствий для этого. Однако благодаря доброте друзей он смог
учиться в Галле под руководством профессора А. Х. Франке,
и в конце концов он был обнаружен доктором Люткенсом и его другом
Генри Плютшау был назначен отправиться в Индию. Он отправился в плавание 29 ноября
1705 года. Он оставил после себя много друзей, которые пожелали ему Бог-скорость,
но не мало, мало веры и равную благодать души, смеялись над его
ревность и предсказать ничего, кроме неудачи и стыд.

Во время долгого и бурного плавания он усердно изучал
португальский язык и, наконец, достигнув места назначения, сошел на берег
без друга, который мог бы встретить или поприветствовать его и его спутницу на этой
незнакомой земле. Очевидно, они были не нужны в Индии. Со всех сторон
они оглядывались только для того, чтобы найти новое испытание своей веры.

Местными жителями были фанатичные индуисты и мусульмане, чьим языком нужно было овладеть
; к этому добавились европейцы с самым слабым подобием
исповедовавшие христианство, вели распутный и корыстный образ жизни
который не терпел никакого вмешательства. Это старая история, много раз повторявшаяся
с тех пор. Имя Христа было осквернено белыми людьми, которые
должны были представлять и чтить его. Сказал местный священнику:
“Христианская религия! Религия дьявола! Христиане много пьют, много делают
плохого, много бьют, много оскорбляют других!” Но Цигенбалг и его товарищ
пришли предупредить своих непокорных братьев и подтвердить силу и
благодать Христа для язычников. Они учат детей в школах,
они узнали, Тамил-для того, чтобы проповедовать, и маялся с неустанным
ревность, которая вскоре сломалась здоровье бедных Ziegenbalg.

Как чудесно видеть, что вера и настойчивость этих отважных
мужчины могут достичь. Это то, что Ziegenbalg пишет о здании
их маленькая церковь:

“Мы начали, в большой бедности, но с твердой верой в Бога,
строить на большой языческой улице в городе, и хотя мы не
зная, как мы должны довести работу до конца, Бог так укрепил
нашу веру среди препятствий, что мы потратили на это все, что смогли сэкономить
из нашей зарплаты и всего, что мы отложили раньше. Многие насмехались над нами
но некоторые были тронуты жалостью и желали помочь нам. Таким образом, строительство этого дома собраний
велось со всей быстротой, тридцать человек, которые все были язычниками,
работали над этим ежедневно. 4 августа 1707 года (ровно через два месяца
после закладки первого камня) он был освящен на обоих языках в
присутствии большого количества христиан, мусульман и язычников,
и церковь получила название Новый Иерусалим”.

Куда бы он ни пошел, он вступал в разговор с людьми на
тему религии и смело заявлял, что их идолы
ничто. У него также был обычай собирать в Негатапатаме
ученых брахманов для обсуждения, которое иногда длилось пять часов,
и однажды один из них заявил, что Верховное Существо
явил Себя европейцам одним способом, а индусам - другим;
они могли верить в Иисуса Христа, но индуисты были в равной степени правы
в поклонении идолам; единственное, что требовалось, - это добродетельная жизнь. “Мой
друг, ” сказал Цигенбалг, “ ни один человек не может вести такую жизнь без помощи Христа.
но не в моей власти заставить тебя понять это; иди домой.
и смиренно склонитесь перед верховным Господом Всего Сущего и попросите Его показать
вам, как необходимо верить в Иисуса Христа и признавать Его своим
Искупитель”.

Похоже, что наибольшие трудности у него были с гражданскими властями,
и Хасиусом, губернатором Транквебара, плохо воспитанным
Чиновник, фактически ударил миссионера в грудь во время вспышки страсти
и арестовал его под каким-то надуманным предлогом
и вывели из кабинета в чем был, в халате и
тапочках, по улицам под вооруженным конвоем. В течение четырех месяцев он
был замурован в темной камере, лишен ручки, бумаги и книг,
губернатор надеялся таким образом сломить его дух, чтобы его заключенный мог
умолять об освобождении и возвращении в Европу. Но он ошибся в характере
своего человека. Ответ Цигенбалга на это дерзкое предложение был:
“Я не держу на вас зла, но вы можете видеть, что я вас нисколько не боюсь
”. Тем временем толпы снаружи требовали его освобождения, даже
аборигены, которые не приняли его религию держал его в глубокое уважение и
честь. Когда он, в конце концов, вернулся к своей работе, он обнаружил, что христиане
все рассеяны в результате преследований, его школы закрыты, и, в довершение к его
неприятностям, корабль, который привез егоего деньги и припасы
затонули в море. Однако вскоре после этого ему пришло письмо от
короля Дании и трех братьев, Грюндлера, Бевинга и Джордана,
прибывших, чтобы укрепить его руки.

За десять лет до этого было создано Общество распространения христианских знаний
, и этим английским друзьям было суждено стать
верными и действенными сторонниками Цигенбалга и датской миссии
в Индии. Благодаря их агентству работа стала широко известна
в Англии и Европе, и была разослана помощь для перевода
священное Писание и открытие школ. Капелланов
английских фортов в Мадрасе, Калькутте и Бомбее умоляли оказать
миссионеру и его пастве всяческую милость. Компаньон Цигенбалга,
Плютшау, был вынужден вернуться в Европу из-за ухудшения здоровья, но
работа росла и расширялась в разных направлениях. Одним из известных
обращенных в то время был тамильский поэт по имени Канабади, которого Зигенбалг
попросил перевести некоторые отрывки из Библии на этот язык.
язык и тем самым был выведен на свет божий. Впоследствии он оказал
"жизнь Христа" в стихах и пела ее с детьми.
на крышах домов в вечерней прохладе. Какие бы великие дела
наша нация ни совершила для Индии с тех пор - и Церковь не скупилась на пожертвования
свое лучшее сокровище и благородных свидетелей ради
спасения своего народа - пальму первенства следует отдать Дании
и Германии за первые миссионерские усилия. Великие миссионеры
в Англии еще не родились, но сердца многих благочестивых людей были
глубоко взволнованы вестью о том, на что отважились и что сделали
Братья-лютеране, которые ушли со своими Библиями в руках.
Их письма домой были переведены на английский преподобным А.У.
Беме, немецкий капеллан датского принца Георга (дяди
короля Фредерика), и они были отправлены в Общество распространения
Евангелия с просьбой о сочувствии и помощи. Последнее, однако, было
не в их власти, согласно их первоначальному уставу, предоставить, поскольку они
были ограничены “английскими плантациями и колониями”, поэтому апелляция
пришел в Общество распространения христианских знаний, которого не было
столь связанный в своем действии. Так это произошло в порядке Божественного
Провидение даровало этому Обществу привилегию выражать
благочестивую щедрость и столь же драгоценное руководство, которые христиане
любовь и вера в Англии поставили на службу нуждам Индии.
Его практическое сочувствие было сразу же продемонстрировано отправкой большого количества экземпляров
Новый Завет на португальском для Транкебара и печатный станок с
источником римского шрифта, а также с неким Йонасом Финке, печатником по профессии
. Однако это были опасные дни для кораблей, и французы
захватил корабль у берегов Бразилии, который, похоже, немного отклонился от курса,
и взял Финке в качестве военнопленного. В конце концов он был освобожден, но
умер на мысе Доброй Надежды от лихорадки, и запоздалая пресса прибыла в
Индию в следующем году. К счастью, один из солдат Востока
Была найдена Индийская компания, которая могла работать с прессом, и, таким образом, катехизисы,
сборники гимнов и брошюры впервые начали печататься для миссии
.

В 1714 году Цигенбалг вернулся на родину, чтобы немного отдохнуть,
добровольно простив своего старого врага губернатора, который дрожал за
последствия, если бы король узнал о его позорном поведении. Бевинг, полный
придирок, уже возвращался в Германию, едва ли поддерживая
дружеские отношения со своим старым лидером и товарищем. Ziegenbalg добраться
лагерь, когда король вел осаду Штральзунда и его
прием был замечательный должное его характеру.

“Однажды вечером, очевидно, в датских войсках произошло сильное движение.
 Знатный незнакомец получил аудиенцию у короля, который
оказал ему исключительную милость, и в течение нескольких часов, как говорили, они были
запертые вместе. Солдаты, собравшиеся вокруг, возможно, было
разочарование, когда они увидели, что он действительно был всего лишь священником, человек
властный, чудесный достоинства и огонь, решительные и
спокойный, с острым глазом, бронзовый и почти смуглое лицо швом с
глубокие морщины уход, и выигрыш вежливость и lovableness образом.
Но когда он открыл рот, и проповедовал им, и они услышали его
был Ziegenbalg, миссионер из Tranquebar, там были одни в
хоть кто перестал удивляться его прием у короля. В лагерь
Цигенбалг спешил изо всех сил. В письмах не было никаких предупреждений
о его поездке, и он, казалось, свалился с облаков. Он
привык к быстрым перемещениям, и у него не было свободного времени, но
он рассказал свою историю королю и был доволен. Несколько дней были
вырваны из войны для этой мирной работы, были внесены изменения и организованы мероприятия
руководству миссии было предложено, Цигенбалг был проинформирован о том, что
его патент суперинтенданта уже был отправлен в Индию, и
за подробностями его направили в Копенгаген. Туда он и отправился с
неспокойно скорость, а затем в Германии Франке в Галле, с запинками
мало в любом месте и проповедовать миллионных толп, заполнивших
церкви и качались на улицу, - очень слабый, мы сказали,
- но разжигать его присутствие рвением все миссии и друзей
двигается он, по его светящиеся призывы’.”[6]

Его визит в Англию был особенно приятен Зигенбалгу. Он был
впервые лично знаком со всеми теми хорошими друзьями из
Общества содействия распространению христианских знаний, которые так щедро предоставили
он передал ему деньги, книги и письма, полные ободрения. На собрании
Общества его приветствовали красноречивым обращением на латыни, на
которое он ответил на тамильском. Перед возвращением престарелый миссионер был
представлен королю Георгу I, принцу и принцессе Уэльским,
Архиепископу Кентерберийскому, епископу Лондона и другим выдающимся
лиц, а впоследствии, в 1717 году, король написал ему письмо на латыни
, в котором он сказал: “Мы молимся, чтобы ты был наделен здоровьем и силой
телесной, чтобы ты мог долго продолжать выполнять свое служение с добром
успех, о котором мы будем рады услышать, так что вы всегда найдете нас здесь
мы готовы помочь вам во всем, что может способствовать продвижению вашей работы и
стимулировать ваше рвение ”.

Два года спустя, когда архиепископ Вейк исполнял обязанности президента
общества, он отправил Цигенбалгу и его коллеге Грюндлеру письмо на латыни
, полное добрых пожеланий. Следующий отрывок покажет дух
этого апостольского послания:--

“Вашей похвалой будет (похвала бесконечной продолжительности на земле и
за которой последует справедливое воздаяние на Небесах) за то, что вы трудились в
виноградник, который вы насадили, провозгласить Имя Христа
там, где оно не было известно раньше, и через много опасностей и
трудностей обратить в веру тех, среди кого вы были
впоследствии исполнили свое служение. Итак, братья, ваша область,
ваше служение я ставлю превыше всех достоинств в Церкви. Пусть другие будут
понтификами, патриархами или папами, пусть они сверкают пурпуром, алым
или золотом, пусть они ищут восхищения изумленной толпы и
примите поклон, опустившись на преклоненное колено. Вы приобрели лучшее имя
чем они, и более священной славой. Принятые в славное общество
пророков, евангелистов и апостолов, вы с ними будете сиять подобно
солнцу среди его меньших звезд в Царстве вашего Отца во веки веков”.

Последующие годы, проведенные в Транквебаре, были смешанным опытом
благословения, прогресса и трудностей, а также разочарования в связи с
потерей нескольких очень многообещающих новообращенных. И приближалось время отъезда
Цигенбальга. Больно слышать, что скорбь, которая
ускорила его конец, была вызвана не противодействием неверующих, а
преследования человека, который некоторое время был председателем питания
Миссионерского совета в Копенгагене. С узким и безжалостным характером
он нападал на Цигенбалга и его коллег, пытаясь навязать
уже уставшим рабочим теории и приказы, столь же глупые, сколь и недобрые.
Цигенбалг ответил на это поручение умирающей рукой, но зло
уже было причинено. Он был не первым храбрым свидетелем Христа, который
отдал свою жизнь во время шторма. На Рождество 1719 года он проповедовал
своей пастве в последний раз, после долгих терпеливых страданий,
перемежая нежные советы, размышления и молитвы, он попросил
усадить его в кресло и спеть его любимый
гимн, написанный Луизой Генриеттой, курфюрстиной Бранденбургской.


“Jesus Meine Zuversicht.”

 Иисус, мой Искупитель, жив,
 Христос, в которого я больше не верю, мертв.,
 Сила, которую дает это знание.,
 Не рассеются ли все мои страхи?,
 Хотя ночь смерти была чревата
 Все еще многими тревожными мыслями.

Когда голоса наполнили комнату, он уловил звуки другой музыки
за рекой и вознесся к небесам. Состарился раньше времени, ибо он был
Зигенбалгу едва исполнилось тридцать шесть, но он вложил в эти годы самоотверженный
труд, свидетельством чего стали четыреста обращенных и оглашенных,
которые последовали за своим убитым горем пастырем на покой. Он был похоронен в
построенной им Иерусалимской церкви, и останки его коллеги,
Грюндлера, также находятся в этих стенах. На другой стороне пути находится
старая датская государственная церковь Сиона, построенная в первые дни существования
миссии. В ризнице подвешено любопытное изображение
Тайная вечеря, высеченная горельефом и раскрашенная, латинская надпись
под ней:--

 “Tu vis esse meus per coenam, Christe, sacratam:
 Fac, Amor, aeternum sim maneamque tuus.”

О Цигенбалге справедливо можно сказать, что он был прирожденным первопроходцем.
неустрашимый в мужестве, богатый ресурсами, терпеливый и в то же время полный
вдохновения, с замечательным организаторским даром. Плютшау, его товарищ
с другой стороны, был устроен иначе: робкий, верующий,
серьезный и задумчивый человек.

[Иллюстрация: ЦЕРКОВЬ НОВОГО ИЕРУСАЛИМА, ТРАНКВЕБАР

МИССИОНЕРСКАЯ ЦЕРКОВЬ, ПОСТРОЕННАЯ ЦИГЕНБАЛГОМ в 1717 году]

После потери своего руководителя миссия вскоре снова пострадала. Gr;ndler,
верный и способный человек, рукоположенный епископом Зеландии в 1708 году
при этом провокации из Копенгагена, который убил своего начальника, умер
из-за разбитого сердца на следующий год, а три юные миссионеры
кто пришел, чтобы забрать резьбы были хорошие, но едва ли этого достаточно для
задача. Бенджамин Шульце был интеллектуалом и талантливым человеком, с
лингвистический дар, который он использовал при переводе Библии, в этой
соблюдение выполнения работы, которая Ziegenbalg остались незавершенными. Когда
он почувствовал, что должен покинуть Транкебар и сделать Мадрас своей сферой деятельности
Шульце продемонстрировал свою работоспособность и большие способности. Школа, которую он
открыл в Блэктауне, была очень успешной; так много мужчин приходило навестить
его, прося о христианском учении, что он был вынужден каждый день выделять
час для проповеди им. Прилежно работая пером, он придерживался
своего высказанного мнения, что “_viva voce_ проповедь, свидетельство
живого человека, имеет большое преимущество перед частным чтением книг”.
Но Шульце сделал и то, и другое. Он освоил сложный телегу; усердно работал
в хиндустани, чтобы, поскольку этот язык использовался
Мусульмане, он мог бы перевести Новый Завет и часть Ветхого Завета
, а также написать опровержение Корана. Но он правил плохо,
будучи беспокойным и лишенным достоинства. Он не мог ужиться со своими
коллегами, Сарториусом и Гайстером, превосходнейшими братьями, которые были
первыми двумя миссионерами, отправленными СПК, которых комитет имел
надеялся, что, убедив Шульце открыть новую миссию в Куддалоре
и оставив этих коллег в Мадрасе, можно будет сохранить мир.
Несомненно, послание, которое они послали ему, является образцом внимательности
настойчивости.

“Мы верим, что у вас, добрый сэр, так же мало недостатков, как у любого миссионера в Индии.
У вас такое же горячее рвение продвигать Славу Божью. Делайте, что можете
пожертвовать своим главным недостатком ради этого Рвения и умертвить
малейшую степень гордыни, которая может побудить вас принять на себя Превосходство или
Властвуй над своими товарищами по труду, хотя твои заслуги могут сделать тебя достойным этого.
и, вероятно, ты бы повелевал ими, если бы не взял это на себя.”

Шульце, однако, отказался переезжать, и, как следствие, Сарториус и
Гайстер начали работу в Кудалоре (как тогда писалась полба), где бывший
умер в 1738 году и был похоронен на английском кладбище с каждым
знак уважения.

Шульце, наконец, вернулся в Германию в подорванным здоровьем, после
двадцать четыре года работы в Индии. В течение многих лет после этого он служил делу
миссий в Галле, и ему была оказана честь
причислить к числу своих учеников выдающегося и благородного человека, который является
предметом настоящей биографии.

Другой, Keistenmacher по имени, умер через несколько недель его
прибытие. Вопрос касты в церкви стало “яблоком
распря,” и два новых миссионеров, Вальтер и Pressier, обращая
практика Шульце поддерживала терпимость к кастам как к принципиальному вопросу
, так что шудры теперь держались на расстоянии ярда друг от друга
от париев, а их дети учились в школах отдельно. Одним из
важных событий, ознаменовавших этот период миссии: Аарон,
местный катехизатор, крещенный Цигенбалгом, был рукоположен в
служитель в соответствии с правами лютеранской церкви и направлен в
Танджор. Другие миссионеры приехали из Европы. Возможно, только один из них
нуждается в особом упоминании здесь, Филипп Фабрициус, который прибыл в Мадрас
в 1742 году и в течение пятидесяти лет трудился с большой мудростью и терпением. Он
внимательно изучал тамильскую литературу, и его всегда будут помнить
как автора гимнов тамильских христиан. Он был выдающимся ученым
; действительно, он так медленно и благоговейно выполнял свои переводы
что когда он создавал свою тамильскую версию Священного Писания, это
сказал, что “он ползал по оригинальному тексту Библии на коленях, как будто
он сам был бедным грешником или нищенствующим, тщательно взвешивая каждое
слово, чтобы понять, как его лучше передать”. Это печальный факт для
запишите, что из-за финансовых спекуляций, в которых он был обманут
нечестным катехизатором, бедный Фабриций оказался по уши в долгах, что
вызвало скандал в миссионерской работе, и он, старый и довольно уставший от жизни,
23 января 1791 года он отошел на покой.

Поскольку Танджору будет уделено значительное внимание в последующем рассказе о
распространении христианства в этой части Индии, будет только справедливо
упомянуть здесь о серьезном туземце, который начал эту работу
в те давние дни. Он был отверженным Парией по имени Раджанайкен,
римский католик, чей разум пробудился, прочитав
перевод Нового Завета Цигенбалга, и сразу же, с большим мужеством и
преданностью, он связал свою судьбу с протестантскими миссионерами. Он дал
до его установки в качестве офицера на службе у короля Танджор,
стал катехизатором, и, хотя гнали с мстительной жестокостью по
иезуит Beschi, он стоял верный. Его отец был убит, а двое его братьев
были ранены рядом с ним посланцами этого человека, но сам он
был спасен, чтобы совершать добрую и постоянную работу среди обоих язычников
и христиане, и умер в 1771 году в возрасте семидесяти одного года.

Таким образом, работа Датской миссии, в течение первых сорока лет
восемнадцатого века столь ревностно продолжавшаяся, а в последние годы столь
щедро поддерживаемая SPCK, распространилась из Транкебара в
Куддалор и Мадрас, а также в Танджор во внутренних районах страны. Во многих случаях
миссионеры оказывали большие услуги английским гарнизонам,
особенно иностранным рекрутам, поскольку в 1749 году был произведен набор швейцарских
солдаты обслуживали этих датских и немецких священнослужителей
очень приемлемо. Следует помнить, что эти миссионеры пользовались
Английским молитвенником или его переводами, преподавали церковный катехизис
в своих школах и в своей взрослой работе соблюдали таинство
крещения по английскому обряду. В одном из древних протоколов
S.P.C.K., датированном 4 декабря 1744 года, есть слова: “Рекомендуется
вам, миссионеры, продолжать использовать вашу главу из англ. Катехизис и
вы крестить в виде ком. Молитва”.

Теперь мы подошли к тому моменту в истории этих ранних миссий
Христианства в Индии, когда по Промыслу Божьему одна из
величайший, если не самый выдающийся, из миссионеров своего времени
на сцене появляется он.


ПРИМЕЧАНИЯ:

[3] Венн, "Жизнь Ксаверия", стр. 28.

[4] _Ibid._, стр. 37.

[5] Венн, "Жизнь Ксавьера", стр. 156.

[6] У. Флеминг Стивенсон в "Добрых словах", декабрь 1872 г.




ГЛАВА III.

ОТ КОЛЛЕДЖА До МИССИОНЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.


В маленьком городке Зонненбург, в курфюршестве Бранденбург,
как оно тогда называлось, 8 октября 1726 года родился маленький
мальчик, Кристиан Фредерик Шварц. Мало что известно о его доме и
родителях; однако его отец, похоже, занимал респектабельную должность.
позиция в жизни, и, что гораздо более следствием, он был
набожный и благочестивый человек. Его мать, как и многие из матерей
миссионеры, была женщиной соответствии благочестии, а ее ребенок был от
у самого порога жизнь посвятили ее Богу и служение Ему.
Она не смогла увидеть, как растет ее сын - даже в детстве у него не было матери.
но перед смертью она торжественно оставила его на
забота его отца и пастора их церкви, чтобы его воспитали
как Сэмюэля, как слугу Божьего, и как ее естественного и набожного
честолюбиво желая, чтобы он однажды стал священником, она заставила их
пообещать, что они будут всячески поощрять ее и помогать мальчику в достижении этой цели.
мальчик. Нет никаких доказательств того, что эти опекуны
каким-либо образом нарушили это торжественное поручение. В раннем возрасте
В возрасте восьми лет мы находим мальчика знатоком основной грамматики.
Школа его родных мест, и в лице герра Хелма, ректора, у него был наставник
, который хорошо обучал своих учеников. Его ребята были не только
дать хорошее образование, с уделением особого внимания на классику, но они
их учили молиться и вверять все свои нужды заботе своего
Небесного Отца. Мальчик Шварц, очевидно, обладал вдумчивым
характером. Как и Генри Мартин, он имел обыкновение ускользать с игровой площадки
, чтобы почитать книгу; вероятно, его любовь к уединению в этот период
также объяснялась недостатком физической выносливости среднего школьника
. С самых ранних лет у него была чувствительная душа, которая инстинктивно чувствовала
любой проступок, каким бы простым он ни казался,
и он никогда не мог успокоиться, пока не окажется в одиночестве своей комнаты или на прогулке
в лесу он излил свое признание Богу и вновь обрел
покой прощения. Похоже, ему необычайно повезло
в лице герра Хелма у него был мудрый и отзывчивый учитель, и мальчик
взрослел под его руководством, когда произошли перемены, появился новый директор
будучи назначенным, который, возможно, хорошо справлялся со своей ролью педагога,
но ему не хватало морального и религиозного тона своего предшественника. Никто из них
так быстро не улавливает изменение температуры в моральном воспитании, как
мальчики, и молодой Шварц, похоже, вскоре отказался от многих своих
религиозные привычки и ставший холодным и безразличным к высшим вещам.
В обычном, впрочем, он был утвержден с другими учеными
согласно Лютеранской использования в школе, но это записано, что его
подготовка к этому торжественному случаю было едва ли больше, чем поверхностный
и что священник, который вряд ли исполнил эту контору под впечатлением
этот кандидат, во всяком случае, с необходимостью реального освящения
его сердце и жизнь Богу. Он принял Святое Причастие с некоторым чувством
немного религиозного волнения, но это вскоре прошло.

Теперь пришло время перевести его в школу получше, чтобы дополнить
знания латыни, греческого и иврита, которые он до определенного момента приобретал
. Шварц был теперь в его шестнадцатом году, и его отца
отвез его в соседний город C;strin, где он может в более
расширенный академии подготовить себя к университетского курса. Это
понятно, что этот мудрый родитель предвидел опасности, которые подстерегают на
молодость уходит из дома, и, когда он шел со своим сыном, давая ему много
увещевания, он также сказал ему, что он должен проявлять самоотречение, видео
живи экономно и просто, бойся Бога и не забывай своего отца.
Он проявил свою мудрость, выделив ему лишь ограниченный запас карманных денег
, которые, во всяком случае, были бы защитой от роскоши и связанных с ней
многочисленных соблазнов, которыми вскоре стали некоторые из его сокурсников
легкая добыча. Когда он приехал домой на свои первые каникулы, отец отвел его
в сторонку и снова дал несколько отличных советов. “Мой дорогой Фредерик,”
он сказал: “Вы, может быть, иногда repined в сравнение
домашнюю еду и одежду с других, и, возможно, вы можете
думал, что твой отец не любил тебя так сильно, как родители
некоторые из ваших друзей, но я надеюсь, что ваш собственный здравый смысл и
горестным примером их невыполнение приведет вас к восприятию
я причинял вред вам, чтобы невзгоды и никогда не обнадеживает вас
баловство. Теперь я могу справедливо надеяться, что, в какую бы ситуацию
ни было угодно Богу поместить вас, вы будете способны выдержать это ”.

Мы не имеем ни малейшего представления о характере его нового директора в Кюстрине,
но приходской священник по имени Штегманн, несомненно, был серьезным
и благочестивый проповедник и пробудил у молодого студента стремление к
духовный прогресс. Но, хотя внешне он жил жизнью, которая не
дискредитировала советы его отца, и был прилежным и успешным в
учебе, он еще не выполнил свои обеты конфирмации. Для кого-то
кто призывает его всем сердцем христианина он извинился на
землю, что было сложно, если не невозможно, чтобы быть более-религиозных
в условиях жизни в C;strin. Ему еще предстояло узнать, что в
обстоятельствах, неблагоприятных для глубокого духовного переживания, существует
большая и настоятельная необходимость занять определенную позицию по отношению к Богу. Его
учеба, однако, была прервана двумя тяжелыми приступами болезни,
которые не прошли для него даром, поскольку мы можем в целом скорректировать нашу
оценку реальной ценности вещей с точки зрения постели больного.
Но по Божьему провидению дисциплины по болезни помощь
добрый интерес подруги. У него была привычка навещать
джентльмена, который был ученым человеком, пользовавшимся большим уважением профессоров в
университете Галле. Дочь этого хорошего человека, девушка большого ума.
набожность, сильно заинтересовала молодого студента. Она изо всех сил старалась
убедить его полностью вверить себя милосердию и заботе Бога
и одалживала ему книги из библиотеки своего отца, чтобы помочь ему. Одна из них
очень понравилась ему; это была история основания Сиротского
Дом в Глауче, недалеко от Галле, озаглавленный “Демонстрация шагов
Божественного Существа, которое еще существует в Мире”, этого известного богослова и
филантропа Августа Германа Франке. Эта книга очень вдохновила его;
вера такого терпеливого и настойчивого работника, трудности, с которыми он
преодоление и радость достижения - все это произвело глубокое впечатление
на ум молодого Шварца. Это вызвало у него еще большее желание
посетить место столь благородного труда и, вероятно, пробудило в его сердце
первые побуждения к работе в его будущей жизни. Действительно, после ухода
Кюстрин он сразу же направился в Галле с намерением поступить в
Среднюю школу при Сиротском доме. Его вели шаг за шагом.
шаг за шагом. До прохождения этого курса на него большое влияние оказали советы
Бенджамина Шульце, который, как мы видели, недавно вернулся из
Мадрасская миссия признана недействительной. Какие у них были связи и как далеко
у нас нет доказательств того, что старый миссионер разжег рвение своего молодого друга.
но мы знаем, что по совету Шульце он поступил
сразу же поступил в Университет Галле, поскольку ему шел уже двадцатый год. Его
жажда знаний проявилась в том, как он максимально использовал свои возможности
посещая лекции своих профессоров Баумгартена,
Михаэлиса, Кнаппа и Фрейлингхаузена. Во время учебы в университете
он жил в Сиротском приюте и таким образом был вовлечен в повседневный контакт
с его достопочтенным основателем, профессором Франке, чье влияние на
молодого Шварца в то время было средством привести его к решению
ради Христа и Его служения. Тот факт, что он был связан с
Университетом, известным своими миссионерскими интересами, а также жил в
атмосфере благочестия в Сиротском доме, способствовал его полной решимости
посвятить себя служению за границей и
благополучие его ближних.

Он стал наставником в латинской школе Сиротского приюта, и в этом качестве
его обязанностью было собирать ученых и слуг
о том, чтобы каждое утро собираться вместе для семейных молитв и
в то же время разъяснять им какой-нибудь отрывок из Священного Писания
. Это также было подготовкой к его будущей сфере деятельности.
Занял основные из детского дома, П. Г. Вайс, живой интерес
в нем, и он также получил много пользы от божественности лекции
доктор Франке, сын основателя работы. Здесь
затем, при превосходном содействии, он смог выработать привычки
самоотречения и бережливости и жить той простой жизнью, которая была так сильно
впечатлена в него его отцом.

Особая возможность представилась после того, как Шварц закончил
три года своего пребывания в университете. На уме у
старого миссионера Шульце было подготовить новое и исправленное издание
Священные Писания на тамильском языке, а также трактат на том же языке
будут разосланы для распространения среди коренных жителей Индии.
Молодого Шварца попросили пройти квалификацию, чтобы помочь в подготовке.
он изучал тамильский язык, и в течение нескольких месяцев это новое задание
занимало большую часть его времени. Пока он все еще работал над этим, звонок
за ним пришли, чтобы посвятить себя в дальнейшем к миссионерской жизни и
услуги.

[Иллюстрация:

 A
 КАРТА ИНДИИ
 ДЛЯ ИЛЛЮСТРАЦИИ
 ЖИЗНЬ К.Ф. Шварца.
 1750-1800
]

В это время работы в Индии переживает тревожное время;
французы захватили Мадрас, и Фабрициус был вынужден летать с
его малое стадо, оставляя позади разрушенных зданий миссии.
Но впоследствии, когда британские войска переломили ход войны,
лютеранского миссионера пригласили возглавить церковь
здания в Вепери, из которых романисты были изгнаны за
их измена. Призыв к новым помощникам был срочным, и Фабриций
умолял о подкреплении. В ответ профессору Франке было предложено
отобрать в университете несколько подходящих мужчин, которые могли бы заняться этой работой,
и неудивительно, что Шварц должен был быть выбран и
рекомендован. Он, очевидно, был готов к этому и с готовностью согласился,
но оговорил, что необходимо получить разрешение его отца. После
долгих молитв, поскольку он чувствовал, что наступил поворотный момент в его жизни,
Шварц поспешил домой, в свой родной Зонненбург. Сначала его
прием был отнюдь не благоприятный. Он был старшим сыном, и
вся семья с нетерпением ждала, когда он станет лютеранином
священником дома, и даже его отец, вполне естественно, надеялся, что, поскольку
он входил в возраст, этот его достойный сын должен был занять подобающее ему место
в качестве главы семьи. Это был кризис, который уже случался
в жизни многих молодых миссионеров на пороге их карьеры
богослужения. В такое время мы часто распространяется на молодого сына
глубокое сочувствие, которое, однако, по справедливости должно поделился с
его родитель. В случае с отцом Шварца решение требовало
таких усилий, что ему потребовалось три дня, чтобы обдумать свой долг, и когда это
время ожидания истекло, семья ожидала, что их собственное мнение изменится.
по этому вопросу будет незамедлительно получено подтверждение. Но старик принял
совет Бога, и он был готов, подобно Аврааму, принести любую жертву
повинуясь ему. Он спустился вниз и положил руку на
плечо своего будущего сына, пожелав ему удачи и даровав ему
свое благословение и одобрение, попросив его никогда не забывать свою страну
и дом своего отца, но пойти во имя Бога, чтобы завоевать много душ для
Христа. Храбрый старик мало задумывался о том, как много он отдает для
благополучия мира.

Молодой человек принял решение, благословение его отца было
получается, и он немедленно сжег свои лодки, передав его
братья и сестры часть которого упала бы с ним, и
поспешил обратно в Галле с легким сердцем, полным благодарности за
прошлое и планы на будущее. Вскоре его выбор подвергся проверке предложением
получить выгодную должность в служении его Церкви на родине, но
его разум был полностью убран, и теперь его лицо было непоколебимо
к области внешней миссии. Претензии Индии были заложены
на его сердце, и ему хотелось бы идти туда, где он был уверен, что Бог
позвонил ему. Двое других молодых людей также были отобраны для этой работы
доктором Франке; Дэвид Польценхаген из Виллина в Померании и Джордж
Henry H;ttemann of Minden in Westphalia. 8 августа 1749 года
все трое прибыли в Копенгаген для получения священных санов. Месяц спустя они
были подготовлены к этой священной должности советами и инструкциями
Доктора Херслеба, епископа Зеландии и примаса Дании, и в свое время
17 сентября они были рукоположены епископом Хорребоа в
канцелярию служителей. Им оставалось только попрощаться с
своими семьями и друзьями, и Шварц расстался со своим престарелым отцом,
чтобы никогда больше не увидеть его лица, и получил много добрых пожеланий от
старые товарищи и профессора Университета Галле. Было сочтено, что лучше
для группы отправиться в Индию на английском судне, поэтому они сели на борт в
Хелвоэтслуйсе и прибыли в Харвич 6 декабря 1749 года, и вот
через Колчестер в Лондон. Их пребывание в великом городе длилось всего около шести недель.
они с комфортом разместились в Кенсингтоне. От
Общества содействия распространению христианских знаний молодые миссионеры
получили сердечный прием, и это Общество позаботилось обо всем, что могло обеспечить их
комфорт и потребности в путешествии. В лице
Королевского капеллана, преподобного В. Цигенхагена, они нашли мудрого и отзывчивого
друга и одно из приятных воспоминаний, которые унес с собой Шварц
с ним с наших английских берегов была та доброта, которую он и остальные
другие уезжающие миссионеры получали помощь от этого хорошего человека. Они были
смогли немного попрактиковаться в английском языке во время своего пребывания, а также имели
возможность проповедовать с наших кафедр. Были приняты меры
чтобы они поднялись на борт “Линна” под руководством капитана Эджертона, директора
Ост-Индской компании, любезно предоставившего им бесплатный проезд.
В письме из Дила, где он ожидал прибытия судна, Шварц
выражает свою признательность в письме, написанном доктору Франке
24 февраля 1750 г., а также в другом, ранее написанном из
Кенсингтон 18 числа предыдущего месяца. Следующие выдержки
в том порядке, в котором они были написаны, полны интереса:

“Бог хорошо распорядился во время путешествия. Наши сердца (точнее,
особенно мои) были очень веселы во время шторма и бушующего моря
; и я часто вспоминал 46-й псалом с
великой радостью. Хвала Господу! Это должно быть началом, серединой и
концом моего письма. Если Бог делает так, чтобы это звучало только в наших сердцах,
что Иегова, наше солнце и щит, с нами, мы можем тогда не только
быть спокойными, но и веселыми.

“Наши занятия здесь были в единственном и вкусные закуски
к нам. В каждую трудность, с которой мы могли бы обращаться, чтобы преподобный Мистер
Цигенхаген, достопочтенный капеллан Его Величества, который относился к
нам с отеческой добротой и дал нам такие ясные указания, в которых
мы, как неопытные дети, нуждались. Это было нашим ежедневным занятием
брать уроки и получать инструкции. Затем мы также должны были
прочитать несколько проповедей; я дважды, а именно, один раз в Королевской часовне в
первый день Рождества, а затем для преподобного мистера Питтинса в
"Савой"; г-н Польценхаген четыре раза и г-н Хюттеманн три раза. Пусть Бог
благословит то, что было сказано в великой слабости ”.

А теперь от Deal:

“10 января по старому стилю, который до сих пор используется
здесь, или 21-го по новому, был день, когда мы покинули
Кенсингтон, где Бог даровал нам так много благодати. Накануне
вечером с семи до десяти мы были с капелланом Его Величества, который
сказал много вещей, которые пробудили наши сердца. Он дал нам 121-ю
Псалом для размышления во время нашего путешествия: ‘Я возведу очи мои к
холмы, откуда приходит моя помощь". Все, что могло каким-либо образом послужить
нашему утешению и поддержке, он сделал. Также и в День Нового года
он публично обратился к нам с кафедры с такими словами: ‘Не бойтесь,
только верьте’ (Марка, ст. 36). В то же время он призвал
прихожан молиться за нас. В тот же вечер он снова помолился вместе с нами.
он вверил нас милости Божьей и подарил нам несколько экземпляров своей книги.
недавно опубликованное "Изложение молитвы Господней". Затем Он отпустил
нас с сердечным наставлением не позволять нашей братской любви остыть.
Пусть Бог запишет все, что мы услышали, глубоко в наших сердцах!

“Таким образом, мы отбыли 21 января, Северная Каролина, во Имя Иисуса,
в сопровождении этого верного немца Маттисона, который руководил всеми
миссионерами от мистера Вальтера до настоящего времени. 23-го мы прибыли в
Дил в прекрасном здравии и хорошем настроении. Здесь мы поселились в доме, который
находится всего в нескольких шагах от берега, так что из наших окон мы не видим
ничего, кроме моря. Мое сердце наполнено радостной уверенностью, поскольку я
убежден, что, поскольку Бог взял нас под Свою отеческую опеку во время нашего
он также продолжит быть нашим Защитником. Если мы
только будем непоколебимо держаться за Него, Он, несомненно, будет с нами
и будет нашим верным Богом. И он милостиво услышь молитвы с
что мы знаем так много его детей и слуг вместе с нами. Теперь,
поэтому, мы идем вперед, во имя Господа, который призвал нас быть
Его слуги и посланники среди язычников, Которые также будут направлять и
приведут нас к предназначенному месту”.

Прошло еще несколько дней, и корабль с тремя пассажирами-миссионерами
вышел в море. Еще не скрывшись из виду, они будут наблюдать за
удаляющиеся берега и холмы Англии по мере того, как они плыли вниз по ла-маншу.
Поднялся попутный ветер, но они не смогли воспользоваться им
потому что лодка, которая должна была снабдить корабль продовольствием для их долгого
путешествия, не прибыла. Итак, они откладывают высадку на острове Уайт, и Шварц
пользуется задержкой, чтобы отправить несколько очень интересных подробностей в
письмах своему другу, капеллану Цигенхагену, под датами 1-го и
3 февраля 1750 года.

“Приходит корабль, чтобы привезти нам провизию, с которой я посылаю вам
несколько строк. 29 января мы покинули Дил. Бог дал нам
попутного ветра, с которой мы уже проплыли мимо Портсмут.
Хвала его имени у нас все хорошо. Наш домик находится ниже
капитан. Мы одни, и за это мы должны с благодарностью признать
благость Божью. Мы размещены настолько удобно, насколько это возможно
ожидается на борту корабля. Хвала Господу за это! Капитан хороший,
честный человек, и другие пассажиры проявляют к нам много доброты. Мы
пока еще очень плохо говорим по-английски, но все они поощряют нас говорить, и
никто не смеется над нашими промахами. Некоторые из них немного знают латынь
и прилагают все усилия, чтобы объяснить нам все, чего мы не понимаем
. Мы возвращаемся к сердечной благодарности Богу за то, что он привел нас на
этот корабль. До сих пор Он милостиво сохранял нас, так что никто не пострадал.
никто не пострадал, за исключением того, что прошлой ночью моряк упал в воду.
однако он был спасен. Количество человек на борту - около
сто с небольшим пассажиров. Мы проводим время за чтением Священного
Священные Писания на языке оригинала и другие хорошие книги, а также практиковаться
читать и писать по-английски, согласно вашим любезным наставлениям. Там
несколько человек на борту, которые едут в Индию для удовольствия. Один из них идет на
в пятый раз и говорит, что это очень приятное путешествие. Есть также
многие дети, которые учатся навигации. Вот по этому я и написал в
спешка. Пусть Иисус благословит вас обильно и слышит ваши молитвы и те
других детей и слуг Бога о нас! О Господь верен
и все же не оставил своего народа”.

Задержка в получении ожидаемого положения держал их обратно, и мы
найти Шварц снова отправив несколько строк к своему другу в Англию.

“Сыновняя любовь требует, чтобы мы использовали эту возможность информирования
вам о наших обстоятельствах. Когда мы в последний раз писали вам, мы были не в
На острове Уайт дул самый благоприятный ветер, но нам пришлось простоять на якоре
больше половины дня, прежде чем вещи, которые корабль привез
нам из Дила, были приняты на борт. Ближе к вечеру мы вышли в море и к
Понедельнику подошли уже вплотную к Бискайскому заливу. Утром ветер
изменился, и капитан оказался вынужден вернуться в какую-то
гавань. Здесь движение корабля было настолько сильным, что я испытал
нечто вроде морской болезни, но только на несколько минут. В тот день около
в четыре мы прибыли из Фалмута. Нас встретили два лоцмана и капитан
наняли того, кто первым поднялся на борт, но другой, подойдя,
выразил свое большое недовольство, не столько потому, что он не
были помолвлены, как и потому, что другой не вел нас правильно. Он
спорил так долго, что первый был вынужден уйти. Этим утром мы
обнаружили, что у этого человека были веские основания для недовольства. Когда он
был отлив наш корабль имел не достаточное количество воды, но и часто подвергается
на землю с таким шумом, как будто прозвучал выстрел. В
в то же время был сильный шторм, так что мы могли бы сильно пострадать
если бы Бог не сохранил нас. Теперь мы восхваляем Его за то, что мы были
вынуждены вернуться, ибо в этот шторм мы должны были подвергнуться величайшей
опасности у берегов Испании. Таким образом, мы ежедневно убеждаемся, что Его благость
хранит нас. О, если бы мы могли всегда смотреть только на Него, полагаться на Его волю
и сыновне покоряться ей! Наш капитан проявляет к нам огромную
доброту. В остальном я ежедневно молюсь Богу, чтобы Он очищал мое сердце
все больше и больше от всякого мусора и Своим Духом готовил меня к важным
должность, на которую Он, каким бы недостойным я ни был, по простой милости предназначил меня
”.

Судя по всему, они находились в Фалмуте в зависимости от погодных условий более месяца, но
задержка не ускользнула от внимания Шварца и его коллег. У них была
небольшая неожиданная тишина, в которой они могли продолжить свои занятия, и, как
будет видно из письма, которое Шварц написал по их прибытии в
Благодаря спокойствию, они смогли поддерживать связь с Англией немного дольше
и почувствовали пульс той пульсирующей волны возрождения религии,
которая при Уэсли и Уайтфилде захлестнула людей. IT
очевидно, что во время их краткого пребывания в Лондоне это не повлияло
на них; находясь так много в обществе королевского капеллана и не имея
времени или желания посещать какие-либо части страны, они
упустили этот стимул для своей веры. Но в их маленьком мирке
жизнь на борту во время этого долгого путешествия, длившегося четыре месяца с момента их отъезда
убежище Фалмутской гавани, у них было много впечатлений, о которых можно рассказать,
это пробудило дух благодарности, и поскольку это было в первый раз,
они совершили путешествие, о котором Шварц рассказал в своем письме.
датированные 8 октября 1750 года, они заслуживают того, чтобы их сохранили. Они дают нам сторону
учетом его характера и как шаг за шагом и день за днем Бог
готовит его за ту большую работу, которая ждала его в Tranquebar.

“Теперь мы можем, ” говорит он, - с радостью рассказать, как милостиво Бог услышал
ваши мольбы в Своей благости к нам. С незаслуженной благодатью и
милосердием Он даровал нам, милостиво предотвратил все опасности в нашем
долгом путешествии, сильно освежив нас в течение него как душой, так и телом
и тело, и заставил нас дойти до конца всего этого за четыре месяца и четыре
дни. Мы едва ли могли представить, что Он будет так по-отечески и
милостиво направлять нас. Да будет смиренно прославлено Его Имя сейчас и
в вечности!

“Для того, чтобы дать вам, преподобный сэр, несколько подробный отчет об
этом милостивом руководстве нашего Бога, чтобы вы могли возвеличить Его имя вместе с
нами, я кратко изложу наиболее важные подробности из нашего
дневник, еще не удосужившись скопировать сам дневник, который ваш
Благоговение любезно извинит.

“Как Бог привел нас в гавань Фалмута и что мы там заметили"
к Его похвале, вы поняли из короткого письма, которое мы
написал в день нашего отплытия. 12 марта Бог дал нам хороший ветер
и все было подготовлено к отплытию. Но прилив бытия
затем в отлив, мы были вынуждены ждать до вечера, как мы не могли
в противном случае вырваться из гавани. Во второй половине дня житель
город перешел на борту, которые были мощно разбудил Мистер
Уайтфилд. Этот человек рассказал нам о многом, особенно о
министре Фалмута - о том, как ревностно он выполнял свой долг.
Мы сожалели, что не навестили его, но, как намекнул незнакомец,
чтобы он приветствовал его от нас, мы послали министру профессору
Трактат Циммермана о превосходстве познания Христа,
переведенный на латынь, в котором мы написали несколько строк.

“Около семи часов вечера мы отплыли, во имя Господа, из гавани
с военным кораблем, который, как мы думали, должен был сопровождать нас, но
на следующий день мы узнали, что она должна сопровождать "Норфолк".
Божественное провидение мы были довольны, считая, что мы должны
не нужен конвой, если бы мы только могли сказать с Давидом (ПС. xlvi. 7):
‘Господь Саваоф с нами, Бог Иакова - наше прибежище’. Если
Господь за нас, то кто или что может быть против нас? Мы встретили голландский корабль
из Смирны в Роттердам, капитан которого сообщил нам, что он
много страдала от позднего сильных штормов, а мы спокойно в
гавань. 16-го нас встретили два корабля, которые представляли собой печальное
зрелище. На одном из них образовалась большая течь и поднялось несколько футов
воды, так что оно лежало очень глубоко и переваливалось с борта на борт. Наш
капитан поднял паруса и послал плотника с офицером и
некоторые другие, чтобы увидеть, могут ли они помочь, но по возвращении они
заявил, что судно должно затонуть. Поэтому другой корабль продолжал довольно
рядом с поврежденной, что люди могут спасти себя”.

Здоровье Шварца к этому времени было восстановлено, и,
хотя он был подвержен слабости, свойственной людям, ведущим малоподвижный образ жизни,
которые не развили свои физические способности с помощью упражнений,
молодой миссионер, похоже, начал свое путешествие без особого дискомфорта.
если не считать небольшой морской болезни. Но мы внезапно обнаруживаем, что он отложен
в сторону.

“21 марта у меня поднялась температура, которая продолжалась до 10 апреля.
Когда я так сильно ослабел, доктор встревожился, но Бог помог мне.
милостиво и вскоре восстановил мое физическое здоровье. Я также должен признаться
к Его похвале, что эта болезнь оказала мне большую услугу.
22 марта мы впервые провели Богослужение на борту нашего
корабля, что доставило нам огромное удовольствие. 29-го мы прошли
Тропик Рака, а 18 апреля мы пересекли линию для
первый раз. И была радость великая на борту, что мы не были задержаны
дольше. 22-го мы были в бухте Вознесения. 30-го Бог
явно спас от смерти юношу, который поднялся на борт, чтобы
научиться навигации. Сверху, точно на то место, где он стоял, упал толстый трос.
но прежде, чем трос достиг его, он почувствовал это
и чудом спасся. Ближе к вечеру был замечен корабль. Мы радовались
сначала, надеясь на возможность отправить письма, но наша радость
почти сменилась страхом, поскольку наши люди начали думать, что
они могут быть врагами и готовились к обороне. В начале следующего
утром мы высматривали ее, но тщетно. 5 мая мы миновали
тропик Козерога и, таким образом, покинули жаркую зону. Как только
пассат прекратился, на нас обрушился восхитительный бриз от
E.N.E. Если мы обратим внимание на различные изменения ветра, то сможем заметить
приятные следы восхитительной мудрости Божьей. 7-го мы увидели
Французское судно, и наш капитан выстрелил из сигнального ружья, чтобы попросить их
подождать, они так и сделали, и мы подошли к нему ближе к вечеру.
Капитаны поделились друг с другом своими и нашими наблюдениями
это вполне совпадало с их мнением. То, что мы могли так хорошо наблюдать с нашего корабля, было большим преимуществом
даже в туманную погоду появилось солнце
немного ближе к полудню. Старший помощник попросил нас сообщить о
наблюдениях, содержащихся в наших дневниках, особенно в отношении
изменения показаний компаса. Мы так и сделали, и он с благодарностью принял его
давая нам прекрасный большой Чеширский сыр. 11 мая у нас был очень
сильный ветер, и на следующий день спокойно. Когда мы говорили об этом вечером
и молили Бога, чтобы Он сжалился над нами, как и прежде, внезапно
возникла очень благоприятный ветерок. Таким образом, Бог исполнил нам, что он
обещал--‘прежде нежели они воззовут, Я отвечу и при этом они еще
говорить я буду слушать.Так что мы могли славить Бога с радостным сердцем.
17 мая мы отмечали праздник Пятидесятницы и от души
молил Бога, чтобы его дух, которого Иисус получил, он будет соответствовать
нам важно ведомства, к которому он призвал нас. 12 мая
нашего дорогого брата Хюттеманна охватила тревожная болезнь, но Бог
самым милостивым образом благословил использование лекарств вне путешествия.
сундук, который вы нам подарили, чтобы он был нам полностью возвращен через несколько дней
. 23-го у нас был необычайно сильный шторм, судно накренилось
так сильно, что подняло воду, которой мы до сих пор не видели. Однако,
он прошел без повреждений. 27-го у нас был полный штиль, так что
капитан и старший помощник вышли в лодке поохотиться на птиц,
но на следующую ночь поднялся настоящий шторм, который, когда он пришел
неожиданно порвались все паруса. Когда утром мы вышли на палубу,
все они были в лохмотьях, и у нас был поднят только один маленький парус. Мы этого не сделали.
Однако мы не поддавались тревожным или унылым мыслям. Так верен
Бог! В нужде Он обильно освежает и утешает. 30 мая у нас
была очень приятная погода, которая принесла большое облегчение после шторма.
31-го мы увидели голландский корабль. Мы все хотели, чтобы он приблизился к нам
но были разочарованы, когда он прошел мимо нас на значительном расстоянии, но
во второй половине дня наша радость стала еще больше, когда мы увидели мыс.
Горы на расстоянии казались облаками, но по мере того, как
мы подходили ближе, мы могли видеть их отчетливо. Мы от всего сердца славили Бога,
тем более что в этот самый день мы были под сильным впечатлением
размышляя над словами (1 Кор. xv. 58): ‘Поэтому, мои благословенные
братья, будьте вы стойкими, непоколебимыми, всегда преуспевающими в Работе
Господу, поскольку вы знаете, что ваш труд не будет напрасным в
Господе”.

Из этих случаев, зафиксированных Шварцем, легко вспомнить о
трудностях навигации в то время, когда судно было абсолютно
зависимо от ветров и приливов. Эти прекрасные старые Востоке Indiamen
суда, которые были гораздо более живописной, чем пароходов
в день, имели в свое время двойной риск, чтобы бороться с большой и
ожесточенные штурмы в восточных морей и перспектива захвата, или на
любой травматизма, французского военно-морского флота, с какой нации мы были тогда
на войне. По этим и другим причинам миссионеры начали надеяться
с тревогой на конечной остановке.

“С этого времени мы стали высматривать Индия, и думал, что у нас
теперь осталось самое худшее позади. Но 17 июня, ночью, у нас был
самый сильный шторм, во время которого все объявили, что мы в большой опасности.
Даже на следующий день на это было страшно смотреть, и оно значительно усилилось
из-за сильного дождя, который сопровождал ветер. Между тем, когда
буря была самой сильной, мы спали в тишине, в благодатной
Бог скрыл от нас опасность. 19-го числа был довольно
сильный ветер. Веревка, которой был закреплен парус, оборвалась
, из-за чего корабль немного накренился, и мы сразу же легли
на бок. Капитан крикнул человеку у руля, чтобы тот развернул корабль
, но они не смогли этого сделать. Судно накренилось
полностью на один борт и, кроме того, было довольно мокрым от дождя, так что
люди падали, когда пытались пройти по палубе. Однако,
буря, наконец, утихла, и мы не понесли материального ущерба. В
скольких бедствиях наш милосердный Бог не покрыл нас, так сказать,
с Его крыльями! 30 июня мы прошли тропик Козерога
во второй раз. Теперь мы снова попали в приятный климат, до сих пор
у нас иногда стояла очень холодная погода. На 4 июля трос
шлем сломался, и как ветер произошло дуть свежий, судно встало на
некоторые расстройства. 10-го мы снова пересекли линию. 13-е было
самым приятным днем, потому что тогда мы увидели Цейлон. Старший помощник капитана
обнаружил это около девяти утра. Радость, которую это вызвало
на борту, трудно описать, поскольку большее число людей едва
ожидается, что мы должны сделать так, напрямую. Мы сказали: ‘Это Бог
готово! О, как велика благость Его и как благосклонно ли он услышать наше
молитвы! Пусть доброта, которую Он проявил к нам в этом случае,
укрепит нас в сыновнем доверии!

“В этот и следующий день мы наслаждались восхитительным запахом
корицы. В то же время у нас был самый благоприятный ветер, так что в течение
дня мы проходили на приличном расстоянии от скал Цейлона.
16 июля мы приближались к побережью Короманделя; все
поэтому с нетерпением высматривали землю, но приближалась ночь, и мы
ничего не было видно. Около девяти мы обнаружили дно на глубине пятнадцати морских саженей, и
примечательно, что, как только оно было обнаружено, ветер стих. Поэтому мы
бросили якорь. Утром, когда мы смотрели, мы не
увидел только на побережье, но оказались прямо напротив Куддалоре.
Мы восхвалили имя Господа за это отеческое руководство, и
всякий, кто радуется следам Его милостивого провидения, будет,
услышав это, вместе превозносить Его имя.

“После того, как мы бросили якорь, туземцы немедленно поднялись на борт.
Вид этих бедных людей, которые сидят в темноте и тени
смерть глубоко затронула наши сердца, и мы бодро пробудились
чтобы трудиться над их обращением и рекомендовать им спасение
по Евангелию. Теперь Господь сподобляется дать нам мудрость, благодать и
силу для достижения этой цели, поскольку мы совершенно недостойны быть
для них ‘благоуханием жизни для жизни’.

“Мы проинформировали преподобный Мистер Kiernander нашего прибытия, и он прислал в
днем в стране лодке за нами. Там мы взяли нашего разрешения
офицеры и пассажиры, которые показали нам всяческого добра. Они были намного
переехал на прощание и, пожелав нам всяческих благ в будущем министерстве.
Пусть Господь щедро одарит их всех добром! Вечером, дорогой мистер
Кирнандер принял нас и вознес хвалу имени Господа за всю ту
милость, которую Он проявил к нам....

“24 июля преподобный старший из датских миссионеров, мистер
Видебрук, приехал из Транкебара, чтобы забрать нас. Он сердечно присоединился к нам.
Вознося хвалу Богу за все Его милости. Посетив таким образом
нескольких английских джентльменов, мы 28-го отбыли из Куддалора. Дорогие
Г-н Kiernander сопровождали нас до первого реки и там взял
оставьте нас. 30-го мы прибыли в Tranquebar в полном здравии и
были по-отечески приняты нашими дорогими братьями. Ныне и доселе
Господь помогал нам. Ему слава во веки веков”.

В этом письме не указано, но стоит отметить, что
судно, с которого они высадились в Куддалоре, потерпело кораблекрушение
при отплытии в устье реки.

Шварц подошел к тому, что он назвал предопределенным концом своих путешествий
и назначенным началом работы всей его жизни. Он сразу понял, что a
знание тамильского языка было первой необходимостью в его работе, и, следовательно,
с местным катехизатором, который также говорил по-немецки, он усердно трудился
чтобы получить квалификацию. Он добился такого успеха, что менее чем через четыре месяца
по прибытии в Индию он смог произнести свою первую проповедь на
тамильском из Евангелия от Матфея xi. 25-30, с ее истинно миссионерской привлекательностью. “Придите
ко мне, все вы, кто трудится, в конце концов обременены, и я дам вам
покой”, - говорится в Новоиерусалимской церкви, где раньше проповедовал Зигенбалг.
Это было его первое слово, обращенное к своему Учителю и Господу, возможно, произнесенное с
большим смирением и некоторыми опасениями относительно собственной пригодности, но полное
обильной благодати, которая готова исполнить обещание, данное каждому творению.
Этого дискурса некоторых кратких чертах сохранились. Это был очень
призывать этих людей, сталкиваясь с ним впервые с
их темными лицами и сердцами, полными теней от предрассудков и
невежество. Он сразу же начал с того, что указал на единственную надежду для
человечества и умолял их воспользоваться милостивым предложением
спасения. Это был ключ к его жизни, и он был
также указал, что в эпоху, когда теологические споры и
конфликты были характерны для Церкви, это аплодисменты
факт, что вера Шварца сохранила свою простоту и что он
проповедовал великие сущностные истины Евангелия Божьего грешному миру
.




ГЛАВА IV.

В КОНТАКТЕ С БРАМИНАМИ.


Ранний опыт миссионера по прибытии на место своей работы
за границей иногда рассеивает немного романтики, которую фэнси накопила
о его мировоззрении, и вместо этого раскрывает совершенно неожиданные
трудности, испытывающие его веру, вынуждающие его к более полной зависимости от
Бога. С другой стороны, все лучшее, что есть в нем от вдохновения и
преданность углубляется тем фактом, что он, как никогда раньше, видит
невыразимую потребность в его послании и осознает его ясный призыв отдавать
это во имя своего Учителя. И видя, что высочайших вершин
успеха можно достичь только простыми и настойчивыми шагами, он будет
с молитвенной преданностью относиться к этим необходимым деталям своего
нового положения. Его призвание было мгновенным, его пригодность к нему должна быть достигнута
упорным трудом и терпеливым применением.

Все это было верно для Шварца. Он столкнулся с языковыми трудностями,
видя, что если он не сможет говорить с людьми на их родном языке
не было никакого смысла в том, что он приехал так далеко, чтобы стать миссионером в Индии. Это
будет видно, что он обнаружил, что у местных детей можно многому научиться в этом направлении
, и его легкий доступ к их сердцам
, поскольку он особенно любил молодежь, был очень полезен
как открытая дверь к будущей полезности. Он не только использовал свой
дар лингвиста в изучении родных языков,
но и выучил португальский, потому что среди его слушателей было много людей
этой национальности. Кроме того, его целью было знать не только язык
но самих людей, узнать, как они жили, каковы были их
трудности, и что касается их нынешней религии, как они относились к
христианству. Он начал свою работу с непоколебимой уверенностью
в своем праве и власти быть там, где он был, и исполнять волю своего Бога
в соответствии со своими способностями. На данный момент, с самого начала,
у него никогда не было и тени сомнения. Очень смиренно и искренне он писал: “Это
приятное утешение для моего сердца, что я могу сказать: ‘Это ты, О
боже мой, кто привел меня в эти края, я бежал сюда не от страха.
по собственному желанию, но предпочел бы отклонить призыв, если бы Твоя невидимая рука
не удержала меня. О, поэтому помоги и ниспошли мне все
необходимую мудрость, благодать и силу для этого служения!’

“Мой милостивый Бог уже явил так много доказательств Своей отеческой
любви ко мне, что я не могу не вспомнить слово Господа Иисуса,
которое Он сказал праведному Нафанаилу: ‘Ты увидишь более великие вещи
чем эти. ’Пусть Господь дарует мне благодать, чтобы я, подобно Нафанаилу, мог
использовать доказательства божественной благости и милосердия, которые у меня были до сих пор
испытанный, и как прочное основание и подтверждение моей веры. Если
впредь я не увижу славы Божьей, то, воистину, неверие будет
причиной этого. В Назарете мой Спаситель совершил не так много великих дел
из-за их неверия. Теперь, Господь, даруй веру, и живую_
веру!...

“Я смиренно восхваляю Бога за то, что в течение года, что я нахожусь здесь, Он,
несмотря на все мои несовершенства, относился ко мне с большим
терпением и снисходительностью; ежедневно был рядом с моей душой и
любезно освежил меня. Если бы я не получал такого же удовольствия ежедневно,
вина была на моей собственной стороне. Теперь этой добротой, долготерпением и
терпением нашего Господа я объясню свое Спасение, согласно увещеванию Святого
Петра.

“Что касается внешних факторов, Бог дал мне жизнь и здоровье и создал
климат и жару приемлемыми, так что, хотя мое дыхание было
иногда затрудненным, я не был вынужден жаловаться. Хвала Господу
да будет Его имя также и за эту особую помощь! Тот, кто всегда пребывает в
доброй и святой воле Божьей, избавляет себя от многих хлопот и делает
возможным то, что делает нетерпеливое и непокоренное своеволие
невыносимо. Пусть Господь все больше и больше подавляет это своеволие
силой Креста Христова!”

Он с благодарностью вспоминает о своих занятиях тамильским языком в Университете
Галле. Он обнаруживает, что после проповеди на этом языке
разговаривать становится намного легче. Он начинает занятия катехизисом в
Тамильской или малабарской школе, и “с самыми маленькими ягнятами я таким образом научился
заикаться”. Время от времени он совершает экскурсии по округу.
Транквебар и обсуждает вопросы доктрины и трудности, которые
представляют ему исследователи. Здесь мы видим такт Шварца, его
готовый ответить на любой вопрос, и в то же время, давая
четкое изложение требований Евангелия, он не хотел оскорблять или
задевать религиозные чувства своих слушателей. Кроме того, необходимо
с большой осторожностью в тестировании реальности и искренности те
кто представил себя на крещении. Шварц не был удовлетворен
поверхностной приверженностью к христианской вере; он чувствовал, что работе
сильно помешает нестабильность или непоследовательность тех, кто
исповедует христианство. В то время как большая часть его работы относилась к числу самых низких
выходец из касты, он часто встречался и беседовал с вдумчивыми и
пытливыми индусами высшего сорта.

Однажды один из них, индуистский торговец, сказал ему: “Бог создал
нас для того, чтобы мы знали Его и служили Ему”. Это простое и
Шварц, конечно, согласился с точным предложением, но он
добавил, что, к сожалению, хотя Бог дал ему и многим из его
соотечественников знание о конце их творения, все же они остались
в идолопоклонстве и поэтому, к несчастью, так и не достиг его. После этого он
указал, как Христос пришел, чтобы открыть волю Бога и Самого Себя
как путь, истина и жизнь для всех грешников.

Но тогда, в гораздо большей степени, чем сейчас, трудность в умах
неверующих заключалась в непоследовательности жизни и характера
исповедующих христианство. Европейское население ни в коем хорошее
пример того, что христианская религия сделала для человека; конечно, в
во многих случаях трудность возникает в связи с частой ошибкой полагать
что за человек был белым лицом и происходил из христианской страны
он обязательно себя христианином. Богатый местный торговец, который
состарился и мог говорить по-датски, по-английски и по-французски, приехал
с этим почтительным вопросом: “Сэр, не будьте недовольны, я хочу задать
вам вопрос. Все ли европейцы говорят так, как вы?” Для этого Шварц
ответил, что все европейцы были, к сожалению, не истинные христиане,
но много было среди них, кто был в их искренние и настоящие
вера в Христа, и они молились за обращение индусов.
Это было, однако, неожиданностью для этого честного и почтенного исследователя,
и он откровенно выразил свое мнение о христианах, с которыми он
встречался, которые, во всяком случае, были европейцами: “Вы меня удивляете, потому что из
то, что мы ежедневно наблюдаем и испытываем, мы не можем не считать их, за
очень немногими исключениями, эгоистичными, невоздержанными, гордыми, полными
нелиберального презрения и предубеждения против нас, индусов, и даже против
у них своя религия, особенно у высших классов. Так, по крайней мере, я
нашли его с большинством из тех, с кем я имел
полового акта”. Еще более откровенно отреагировала девушка, ученица индуистского танцора
учитель парировал, когда Шварц сказал им, что ни один злой и нечестивый человек
не может войти в Царство небесное. “ Увы, сэр, ” воскликнула она
с горечью: “В таком случае вряд ли какой-нибудь европеец когда-либо войдет в него”.

В некоторых случаях обсуждение христианства выявило философский подход
и бдительный ум индуса. Однажды Шварц проповедовал
Евангелие, когда индус поднял вместе с ним вопрос о том, что он и другие жители
В Индии действительно поклоняются тому же Богу, что и христиане, только они дали
ему другое имя. На этот аргумент Шварц ответил:

“Истинный Бог должен обладать Божественными совершенствами, такими как высшая мудрость,
всеведение, всемогущество, святость, справедливость. Сейчас ничто из этого не является
в ваших божествах, но по вашим собственным записям, можно найти невежество, нечистоту,
жестокость. Как можно сказать о таких, что они боги? У вас есть
пословица, что там, где есть грех, нет совершенства. Теперь вы признаете
практики приписывают своим богам, чтобы быть грешными, поэтому на ваш
собственное признание их недостойными имени”.

“Это совершенно верно, - ответил индус, - но если мы принимаем даже то, что является
ложью, и в своем сердце считаем это правдой, то это делается с нами в соответствии с
нашей верой”.

“Как вы можете принимать, - сказал Шварц, - софизм, который вы сами
в других случаях отклонять? Вы привыкло говорить, если один пишет
слово сахар, а потом лижет палец, то он не будет на этом счете
стала сладкой, хотя он поверить в это еще так прочно,’”.

Вот поразительное заявление, сделанное другим миссионеру однажды
- это неверие более позднего времени в его прежних условиях. Мы можем
представить себе Шварца с его острым умом, наблюдающего за этим придирщиком, когда он
пытается набросить сеть тонко сплетенных возражений на учение
миссионера.

“Я удивлен, слыша, как вы говорите, ” настаивал этот умный индус, “ что если мы
откажитесь от язычества, и наши души будут счастливы, а если мы этого не сделаем, Бог
накажет нас. Что такое душа? Дыхание, которое, когда оно покидает тело,
уносится другими ветрами. Вы можете ощутить это, поднеся
руку ко рту умирающего, чтобы почувствовать, есть ли еще дыхание.
Если есть, то жизнь все еще в нем. Таким образом, дыхание и душа - это одно и то же.
и это одно и то же. Кто тогда может сказать, что ветер должен быть наказан? Что
такое Бог? Можно ли Его увидеть? Он - вселенная. Я умираю - это ничего не значит
больше, чем то, что мое тело распадается на свои первоначальные элементы - воду,
огонь, земля, воздух. Но в существование такого духа внутри меня, о котором ты
говоришь, я не верю. Где это, когда я сплю, когда я никого не вижу,
или, хотя кто-то прикасается ко мне, я этого не чувствую?”

Шварц спокойно и тщательно рассуждал, пытаясь исправить его.
Он чувствовал, что он имеет дело с проблемой души в каждый возраст, в
в каждой стране, свои собственные, а также под Индийским небом, опросы
дух, желая, наверное, за всю свою cavillings, чтобы найти
правда, в любом случае ощущение своей необходимости направление, но не единственное
ключ только направляющая рука. Он говорил это индуистский операций
души, как, например, мышления, суждений, определения и спросила, Может ли
мозг был способен на это. Затем, подняв свою мысль на более высокий план,
он указал на аргументы в пользу существования души, на то, как это
составляло его бессмертную часть и личность, которая, будучи наделенной
пониманием и волей, может действовать сама по себе и знает колебания
о печали, тревоге и боли, а также о радости и удовлетворении. Затем он
открыл ему Священное Писание и показал ему отрывки из Послания святого Павла
Коринфянам учение о воскресении из мертвых. Это
будет видно, как Шварц черпал свои силы в Библии - книге, которую он
любил, которая была силой и вдохновением для всей его души.

Его готовность отвечать на вопросы и приятный прием, который он оказывал
всем спрашивающим, привлекли на его сторону многих, кого заставили задуматься
его слова. Замечательно, что ему было предоставлено подходящее слово.

“Если я стану христианином, ” спросил один из туземцев, стоявших рядом, “ как
я буду содержаться?” Закономерный вопрос в Индии, где
исповедание веры означало так много потерь. Шварц ответил: “Работай
и молись”, - протягивая мужчине открытое Евангелие от Святого Матфея на тамильском языке,
и слова, от которых у него загорелись глаза, были из шестой главы
и стихи с тридцать первого по тридцать третий: “Не заботьтесь, говоря: что
нам есть и что пить, или во что нам быть
одетыми? Ибо всего этого ищут язычники, ибо ваш
Небесный Отец знает, что вы нуждаетесь во всем этом. Но
ищите прежде Царства Божьего и Его праведности, и все это
приложится вам”.

Примерно в это же время он получил известие о серьезных неприятностях, которые
постигли его дом в Зонненбурге. Разразившийся ужасный пожар
в маленьком городке дотла сгорел дом его отца, и в своем письме
от 8 октября 1753 года он выражает свое желание помочь всем, чем сможет.
Хотя так далеко он стремится поддерживать его отец в этих новых
трудности.

“Я думаю, - пишет он, - каким-то образом выполнить свой долг
как сын, в отправке домой какую-то незначительную помощь. Мне подарили часы
я живу в Англии и прошу вас продать их какому-нибудь часовщику и
вырученные деньги отправь моему отцу.

Способности, которые проявил Шварц, и его растущее влияние
как среди новообращенных, так и среди местных жителей, собравшихся, чтобы
послушать его послание, произвели такое впечатление на братьев миссии, что
они с радостью передали ему надзор за филиалами и
школами к югу от реки Кавери. Это потребовало от него много времени
путешествовать, и однажды он отправился со своим коллегой, мистером
Кольхоффом, посетить Куддалор. Путешествие пришлось совершать пешком, и
когда они отдыхали, их время было занято чтением еврейских Псалмов
друг другу и при любой возможности они проповедовали Евангелие
собравшимся вокруг толпам. В некоторых случаях сообщение не было
ну получил, а когда их бурлаки, которые переправляют их через
Coleroon отказался услышать, что они говорят о христианстве. Но
подъехав к лесу, группа вышла из лодки и вскоре обнаружила
несколько индусов, мусульман и уроженца Римско-католической церкви, которому
они проповедовали, и впоследствии романист беседовал с ними наедине,
прося совета и наставлений. Тогда было принято наказывать
человек, виновный в краже путем отрезания конечности, и один из этих
изувеченные грабители пришли к Шварцу и попросили пластырь, чтобы залечить
рану на ампутированной ноге. Эта помощь была оказана ему,
но пока лечили его телесную боль, его направили к
великому Врачу, который один был способен спасти его душу. Один человек сказал, когда
ему предложили брошюру: “Мы следуем за нашими правителями”. “Тогда, - ответил
миссионер, - следуйте за Богом, Он - Верховный Правитель всех нас”.

Когда они прибыли в Куддалор , братья из миссии получили
с благодарностью, и во время своего короткого пребывания они приняли участие
в еженедельной конференции, основанной Цигенбалгом. Он
основал ее на принципах простой и практичной мудрости с помощью этих
слов:

“Еженедельная конференция, которую мы проводим каждую пятницу со всеми
работниками, имеет огромное значение для поддержания работы миссии в
порядке. Ибо в тот день, до полудня, мы молимся Богу о мудрости и
совете, и каждый рассказывает, как он работал или что произошло
в общинах и школах, в типографии и переплетном деле
в офисах и в частных домах. Здесь улаживается все, что может вызвать
беспорядок или нанести ущерб, и принимаются те средства, которые могут
наилучшим образом способствовать общему благу. Совещание окончено, помощники на португальском
и тамильском составляют отчет о своей работе и обо всем, чего может не хватать
, чтобы, насколько это возможно, это было предоставлено ”.

Интересно отметить, что эта превосходная договоренность продолжалась в течение
примерно ста лет после смерти Цигенбалга, что свидетельствует о его
мудром управлении. В дополнение к этой встрече Шварц провел то, что
они созвали “библический коллоквиум”, где вместе читали эти поразительные стихи.
стихи из десятой главы Деяний Апостолов, где св.
Петр провозглашает великое миссионерское предписание о том, что “Бог нелицеприятен
но в каждом народе боящийся Его и творящий
праведность принимается Им”. В этом было что-то очень апостольское.
о визите Шварца и его спутницы на эту миссионерскую станцию,
о совместных собраниях для молитвы и толкования Священных Писаний,
о благодатном влиянии, которое разрушило все барьеры и ободрило каждого
сердца во взаимной любви, затем, наконец, торжественный завет перед Богом:
нести бремя друг друга и проповедовать Евангелие язычникам вокруг.
Шварц, протянув руки, благословил их: “Теперь
Господь услышал то, что мы говорили перед Ним. Пусть Он даст нам жизнь,
силу и процветание!”

Братья немного провожают своих посетителей на обратном пути
а затем прощаются с ними.

Их путешествие домой со благодарна духам за все, что они видели и
было разрешено сделать и в назначенное время прийти в виде Tranquebar,
где один из братьев спешит вперед, чтобы поприветствовать их дома.
Когда они приближаются к дому миссии, подходят тамильские школьники.
медленно продвигаются вперед, распевая метрическую версию Экклезиастика, л. 22-24.:
“А теперь давайте восславим Господа”, - их милые детские голоса вызывают
улыбку на лицах возвращающихся миссионеров. Затем вперед выходят другие
братья и датские солдаты, стоящие на месте.
присоединяйтесь к приветствию. Шварц возвышает свой голос в молитве и хвале.

“Да будет хвалено имя Твое, Господи, в глубоком смирении, за всю благодать,
защита и благословение на протяжении всего нашего путешествия были у Тебя
милостиво даровал нам Свою незаслуженную милость ради
Христа, нашего Посредника! Пусть семя Твоего слова, которое мы, Твои бедные
слуги, посеяли в нашем путешествии, взойдет и принесет обильные
плоды, которые мы и те, кто принял слово в свои сердца,
пусть хвалят и обожают Твою доброту всю вечность! Пусть миссия с
нашими братьями в Каддалоре, которая была возобновлена заново в Твоем святом
присутствии, принесет обильные благословения! Наши мольбы, которые
мы совместно предстали перед подножием Твоих ног в отношении самих себя
и вверенной нам паствы, соблаговоли милостиво услышать и позволь нам
воспринять это для укрепления нашей веры. И, таким образом, начните заново, чтобы
благословлять нас и способствовать процветанию дела наших рук. Да, преуспевай ты, Господи, дело наших рук
ради Христа и Его горьких страданий
и смерти! Аминь”.




ГЛАВА V.

СРЕДИ ТРЕВОГ ВОЙНЫ.


В эти первые дни миссии Шварца, в середине
восемнадцатого века, когда он мирно проповедовал Евангелие
и инструктаж родными детьми, судьба Индии в борьбе
завоевания была предрешена. Несомненно, пришла ему уши
далекие сигналы из войны. Соперник Раджи воевали против друг друга
превосходство, и это облагается налогом предельным тактом, дипломатией и ресурсы
компании провести самостоятельно, когда появился новый элемент беспорядка
в лице французского генерала Дюпле, которые угрожают самому
наличие в землю. Обеспечение могущественных союзников среди
родной атаманы он снес все до него, с его военными
гений и доблесть. Но взошла другая звезда, и Клайв, еще более блестящий
блестящий и не менее храбрый, сражался с французами и разбил их, спасая
Индия благодаря великолепной обороне Арко и победе при Плесси.

Ему были оказаны почести, поскольку он был не только воином, но и государственным деятелем.
И в истории Индии его имя никогда не умрет. Но
судьба Дюпле была совсем иной. Борясь с неудачами и стремясь
вернуть богатство своему флагу, он был с позором отозван
своей неблагодарной страной и умер в страшной нищете с разбитым сердцем.

Это были одни из самых мрачных дней в истории Индии, время
трагедии Черной дыры в Калькутте, бессмысленного предательства,
безжалостная ненависть, массовые убийства и все невзгоды кровавой войны. В
разгар этих бурных конфликтов Шварц был очень обеспокоен
безразличием, которое существовало в умах местных жителей по отношению к
требованиям христианской религии. Как бы он ни был благодарен за
знаки успеха на многих руках, он все больше осознавал, как и все
вдумчивые работники, темноту языческого разума и то, как
в конце концов, было сделано немногое. Шварц не был пессимистом; действительно,
внимательное изучение его характера дает освежающие идеи человек
бодрости и оптимизма, крепкой веры в Бога и конечная победа,
утешая себя обещанием Священного Писания, когда
трудности были больше, чем обычно тяжелое. Со всем этим происходит
раскрытие чувства самоуничижения, осуждение
малейших всплесков гордости и удовлетворения, которые мы находим в
смиренность духа Фомы Кемпийского и других мистиков. Разум того , кто
мужчина тоже проявляется так явно в своих письмах, которые, как
маленькие окна, позволяя нам взглянуть на это храброе сердце. Он пишет
под датой 17 октября 1755 года своему старому другу и наставнику, профессору
Франке в Галле и разражается словами хвалы и
благодарения: “Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа,
Бог всякого истинного утешения, спасения и жизни, Который милостиво
и славно помогает нам во всех бедах! Он - Бог, который наслаждается
нашей жизнью, Бог, который смиряет, чтобы возвысить нас, который делает нас
чувствовать наше ничтожество, чтобы Он мог полностью спасти нас от него. Моя
Душа возвеличивает Господа!

“Бедственное положение христианской общины и нечувствительность
язычников к слову Божьему часто сильно огорчают мою душу, которая
еще не искушена в путях истины. Тем не менее, я также стараюсь
насколько мне позволяет Дух Иисуса Христа, возложить это бремя на
Того, Кто силен помочь и рад склониться перед нами в милосердии, чтобы
мы не могли остаться и утонуть в беде. Слова Христа из Книги Исайи
xlix. 4 мне часто приходит в голову: ‘Тогда я сказал, что трудился напрасно,
Я потратил свои силы впустую, но, несомненно, мой суд
у Господа, а моя работа - у моего Бога!’ Но, действительно, следующий стих
должен развеять всю мою печаль и привязать скорбящее сердце к
слову божественного обетования. Неутомимое терпение и милость Божья
действуют на мою собственную душу и очень утешают меня, когда Он говорит
мне: ‘Скажи это еще раз - иди и объяви это обоим христианам и
язычники, ибо и вы иногда бывали глупы, непослушны, обмануты,
служа различным похотям и удовольствиям, и все же в этом самом развращенном
состояние, заслуживающее гнева и смерти, милосердный Бог сотворил в тебе
ради Христа и ждал твоего обращения не несколько, а
много лет. Теперь научись и ты терпеливо ждать в надежде’. Теперь мое
сердце, разум, помыслы, желания, замыслы и вся моя воля будут предложены
воле моего Небесного Отца. Да будет исполнена не моя воля, а Твоя. Да,
пусть Твое Царство придет в Индию также для меня и других!

“Что касается внешних обстоятельств, милостивый Бог по-отечески сохранил
меня и среди телесной немощи мощно поддержал меня. Пусть только Бог мой
передайте мне то, что Павел имел возможность радостно сказать, 2 Кор. ст. 1: ‘Мы
знаем, что если бы наш земной дом этой скинии был разрушен, мы
имей здание, нерукотворное, вечное на небесах!”

В следующем году миссионеры собрались вместе и
с благодарностью отметили юбилей работы, поскольку она была на
9 июля 1706 года Цигенбалг и Плютшау высадились на берег в качестве первых
Протестантские миссионеры в Транкебаре. Они напомнили о смирении
этих двух верных пионеров, о том, как они получили отпор и оскорбление со стороны
Европейские и гражданские власти, охлажденные отношением духовенства
и вынужденные чувствовать себя нежеланными своими соотечественниками в присутствии
язычников. Но что сотворил Бог за прошедшие годы! Они
пели свою хвалебную песнь и радость, хотя в тот самый момент
местные христиане подвергались сильным гонениям. Ибо
несчастьем миссии было то, что везде, где преобладали интересы и мощь Франции
, римские священники и иезуиты приносили неприятности
новообращенным протестантской миссии, и это часто проявлялось
себя из-за злонамеренности местных правителей, которые слишком легко стали
союзниками врагов английского правления. В этом отношении судьба
the mission оказалась воланом противоборствующих сторон
в the game of war. Помимо всего этого, представители великих
религий Индии, особенно ревнивые брахманы и мстительные
Мусульмане всегда были готовы нанести удар по новой религии
Иисуса Христа, которая, как они предвидели, будет угрожать
их собственному существованию.

В некоторых случаях, особенно там, где никакие внешние влияния не извратили
по их мнению, Шварц обнаружил, что эти раджи и местные вожди были
вполне открыты для восприятия истины. Ведущий индуист, государственный министр
раджи Танджора, был готов признать, что
есть только один истинный Бог и что изображения и идолы, которые они по невежеству
поклонение было достойно только того, чтобы быть брошенным в море. Но при этом
был шагом вперед мнение об этом человеке, кажется, не имеют
унесли его очень далеко, и его хозяин, Раджа, и так
суеверный, что он готов был принести в жертву пятьсот
человеческие существа, чтобы заполучить некое воображаемое спрятанное сокровище, которое
злые духи не отдали бы без этого ужасного условия.

Поскольку Шварц свободно владел португальским, он нашел много
возможностей поговорить с тем большим классом людей, которые говорили на этом
языке, и там, где были признаки реальной озабоченности, он мог руководить
продолжайте их путем тщательного наставления в духовном прогрессе. Когда он задумчиво смотрел
в лица этих молодых людей, детей
Португальцев, которые много лет назад основали колонию и поженились
с местными женщинами его душа стремилась привести их к более полному познанию
Иисуса Христа, поскольку язычники, должно быть, обращались к ним.
доказательства того, что христианство было той благодатной силой, за которую оно себя выдавало.
Это было произведение терпение и он не взяться за это всерьез или с
любой уверенный в себе. Вот это выражение его ум в это время в
письмо, написанное домой в Европу:

“Это несомненно, и я убеждаюсь в этом ежедневно, что ни тот, кто что-либо сажает
, ни тот, кто поливает, но Бог, дающий приращение.
Тот, кто, хотя и отчаивается в себе и своих силах, выходит
во всем смирении, с молитвой и прошением, ищет то, что было потеряно
и затем ожидает первого и последнего дождя от Господа, он
получает благословение Божье и сохраняется от многих беспокойств. И
хотя благословение не видно мгновенно, все же Бог пробуждает сердце
и дает нам возможность сказать: ‘По слову Твоему Я закину сеть. И
когда они это сделали, они поймали великое множество рыб".
Этот текст я часто вспоминаю, особенно потому, что именно на нем
Я произнес свою первую проповедь в Университете и с помощью которого
Бог произвел во мне чистоту духа и в то же время сыновнее чувство
доверие к Его слову. Пусть Он учит этому меня все больше и больше и прививает это
Своим Духом ”.

Визит Шварца и Кольхофф в Негапатам позволил им дать
европейскому сообществу там несколько отличных советов относительно их долга как
представлять христианскую нацию в своем поведении перед народом.
Это дало такой хороший результат, что губернатор пообещал построить
церковь для местных христиан. Шварц, безусловно, был
примером истин, которым он учил, ибо, куда бы он ни пошел, величайший
ему было оказано уважение. Местные жители охотно прислуживали ему.
и были достаточно вознаграждены его вежливым признанием. Брамин из высшей
касты, который слушал одно из его обращений, сказал
Шварцу, прощаясь с ним: “Вы универсальный священник” - это
значительный комплимент.

В то время как Шварц и его коллеги-миссионеры спокойно проводили
свою работу в Транквебаре, их братья в Мадрасской миссии
проходили через тяжелые испытания. Французы были полны решимости любой ценой
добиться первостепенного положения в качестве правителей Индии и на
ночь на 28 апреля 1758, они высадили десант в районе Форт-Сент-Дэвид
и разоренной страны в беззаконных и жестоким способом, что бы не
повышает уважение к христианству в умах
туземцы. Это было царство террора, и большое количество римских
Местные католики искали убежища в стенах своей собственной церкви неподалеку
от дома губернатора, но было распространено ложное сообщение о том, что
эти беглецы были протестантскими миссионерами со своими новообращенными
и исходя из этого предположения, они были убиты в священном здании,
которое впоследствии было полностью разрушено. При приближении этих
солдаты, воодушевленные своим успехом, направились в Куддалор, напуганные жители
принесли свои сокровища в дом миссии, и когда
капитуляция была оформлена, французский генерал, граф Лалли,
заверил миссионеров, что им нечего бояться, и это -
любопытный факт, что немецкий офицер, который слышал проповедь г-на Кольхоффа
в Серингапатаме был с войсками и отдал приказ своим людям позаботиться о помещениях миссии
, в то время как другой полк под французским флагом
был почти полностью ирландским и, со своей стороны, был самым дружелюбным.
Этот провиденциальный случай спас миссии, а братья не были
медленно показывая свою благодарность, освежает кожу сотрудникам
и солдат и делая их прием их двери. После этого
Французский генерал посетил миссию и долго беседовал с
миссионерами на английском языке, задавая множество вопросов об их доктринах,
и о том, как они обращали в свою веру. Он дал им бесплатный паспорт для
отъезда, что они и сделали на двух деревенских лодках, собрав свое маленькое
стадо и попрощавшись с ним. Для них это было абсолютно необходимо
пойти на этот шаг, потому что в нынешних обстоятельствах они бы
вынужден принести присягу на верность французскому правительству. В
назначенное время они прибыли в Транквебар и были встречены Шварцем и
братьями миссии. С помощью Хюттемана,
коллеги Шварца, который вышел вместе с ним, Пандарам из
высшей касты был обращен в христианство. 21 ноября,
1760 года, большой интерес в Транкебаре вызвали похороны
пожилой христианки, одной из первых пяти новообращенных, принятых
крещение во времена Цигенбалга и Плютшау в 1707 году. Ее жизнь была
безупречной, и ее свидетельство как бывшей мусульманки всегда было очень
полезным для ее друзей.

Теперь в Мадрасе снова вспыхнули беспорядки, поскольку французы снова начали
окружать город, и миссионеры в Вепери собрались вместе
в молитве за безопасность и успех британского оружия. Во время
штурма города местные всадники, помогавшие французам
войска ворвались в здания миссии и ограбили христиан
мужчин, женщин и детей, которые находились в церкви в целях безопасности. Это
удивительно, что обошлось без кровопролития, но, как сказал один из миссионеров
, “Однако наш милостивый Бог, без разрешения которого ни один волос
падет с наших голов, милосердно сохранив своих слуг, так что их
личности не были затронуты и, за исключением разграбления, никто
не получил ни малейшего увечья”. Получив некоторую защиту от
французских офицеров, г-н Фабрициус вернулся на свою разобранную станцию
в Вепери, где все было в беспорядке и только несколько рукописей
и книг были оставлены свирепыми мусульманскими войсками. В течение некоторого времени это
казалось, что англичане в форте не смогут продержаться, но
в критический момент их флот появился перед Мадрасом, и не только
осада была снята, но и в нескольких последующих сражениях французы были побеждены.
власть в Индии была сломлена навсегда.

Визит Шварц на остров Цейлон получил в ответ
обращение голландского миссионера, и по приезде он получил
очень уважительное и доброе приветствие от братий и голландские
комендант. Миссионеры были обращенными тамилами, и это было великое событие.
радость в них, чтобы получить инструкции и консультацию Шварц в
их собственный язык. С неутомимым рвением он путешествовал с места на место
посещая больницы, проповедуя в церквях и, по просьбе
губернатора, причащая Святых. Но здесь его здоровье
пошатнулось; какова была природа его болезни, не сообщается, но
на целый месяц он был оставлен в покое, и единственная запись, которая у нас есть, - это
благодарность его сердца, когда он достаточно оправился, чтобы снова приступить к работе
. В конце его визита, по пути в Индию, корабль потерял управление.
вид суши и моряки-мусульмане умоляли его рассказать им
об Иисусе Христе, и когда он сделал это, они выслушали его с уважением.
Шварц был одним из тех людей, о которых можно сказать, что они никогда не уходят от дел
не только во время своего служения в качестве проповедника, но и постоянно
из совершенно неожиданных мест и при частых удобных случаях
приходил или кто-нибудь заводил с ним разговор, прося его помощи
и совета. Например, когда он был в Джафне, хорошо образованный и
серьезный туземец, который рассматривал религию как другие вопросы с научной точки зрения.
точка зрения, хотел, чтобы он освободил свой разум от многих сомнений по поводу
предмета откровения. Последовал долгий разговор, в ходе которого Шварц
попытался увести его от сомнений одно за другим к позиции веры и
свободы. Заключительный совет демонстрирует дальновидное суждение миссионера
и он так же применим к сегодняшнему случаю, как и тогда.

“Очень правильно стремиться, ” сказал Шварц, “ с помощью здравых рассуждений
и аргументов убедиться в истинности божественного откровения,
но этого недостаточно. Главная причина вашего неверия - это ваше
собственная извращенная воля и склонности. Вы хотите, чтобы слово Божье могло
оказаться ложным только по этой причине, чтобы вам было позволено
жить безмятежно во грехе, но я заявляю вам, что ваше понимание
убежден в истине - ваше сердце и воля должны быть изменены. Обратитесь
поэтому всем сердцем к живому Богу и постарайтесь
обрести благодать и прощение через кровь Его искупления; и
бодрствуйте и молитесь, и вы обретете помощь. Вы должны взяться за это самое
важное дело с большим рвением и со святой настойчивостью”. Это
заявил, что этот совет, очевидно, подвергся хорошему испытанию, поскольку
слушатель вернулся домой под сильным впечатлением, послал за одним из своих соседей
который был врагом и добровольно простил его, совершив примирение там, где
там были вражда и раздоры.

Один из его публичных услуг, а на Цейлоне был в Пойнт-Педро на месте
что стало историческим, ибо под деревом есть знаменитый
Голландский евангелист Балдеус впервые проповедовал Евангелие местным жителям
в семнадцатом веке. Шварц был глубоко впечатлен, когда стоял
под ветвями этого старого дерева и провозглашал те же спасительные истины
для людей.

Его письма настолько интересны и настолько откровенны, что из
одного, написанного его другу, доктору Франке, от 16 октября 1760 года, следует привести
выдержку, в которой излагаются его впечатления о Цейлоне.

“Пусть я никогда не забуду то добро, которое я получил из рук Бога; и
пусть воспоминание о Его великой и незаслуженной доброте укрепит меня
исполнять Его волю и идти путем Его заповедей! Я знаю
действительно, по опыту, что после того, как Бог утешил сердце
уверенностью в Своей благодати и всепрощающей любви, также будет
обрел готовность и силу верно выполнять наши общие и
относительные обязанности. Пусть милосердный Бог прославит Христа в моей душе, как моего
обожаемого Посредника и Искупителя, чтобы я мог вкусить и увидеть, насколько милостив
Так и есть. Я был очень обеспокоен и даже несколько затруднен в исполнении своих обязанностей
в январе и феврале прошлого года у меня был сухой кашель, который всегда
значительно усиливался всякий раз, когда я пытался оставаться на
время на открытом воздухе, при наличии северных ветров, в связи с чем
возможность совершить путешествие на Цейлон была особенно
добро пожаловать ко мне. Когда я размышляю о том, как Бог снизошел до того, чтобы смирить и
очистить меня с помощью болезни, с которой я столкнулся в Коломбо,,
Я вынужден молча восхвалять Его! ‘Все пути Господни
суть милость и истина", даже когда может показаться, что Он больше не посещал нас
и вопреки уверенности, содержащейся в Его слове. У меня есть
основания думать, что семя слова, посеянное в Коломбо, было
в некоторых случаях принесло реальное и долговременное благо. Командующий
Офицер в Галле, член Реформатской церкви, казался очень
пострадавших и сказал лютеране, - я полагаю, вы были бы рады
получите похожие посетить раз в год.И на мое прощание он поблагодарил
меня больше всего чувством в назидание он получил и просил меня
приходите еще. Поскольку на этом острове так мало слова Божьего, я уверяю вас,
что богослужение было проведено в очень торжественной и назидательной манере
. Действительно, это тронуло мою самую сокровенную душу ”.




ГЛАВА VI.

ВЗГЛЯД На САМОГО ЧЕЛОВЕКА.


Время, затрачиваемое миссионером на овладение языком
люди, которым он служит, всегда тратятся с пользой. Для некоторых эта задача
представляет трудности, которые делают процесс трудным и длительным.
для других, счастливых в естественной среде изучения другого языка,
успех достигается легче и быстрее. Нет сомнений в том, что
Шварц обладал замечательными лингвистическими способностями. С ним на одном языке
более или менее похоже, не имеет значения; мы видели, как он был полностью в
дома с Тамильского, и он обнаружил, что, как персидский язык был языком
из магометан суда он должен был знать, и что Хиндустани
также будет полезно в разговоре в присутствии наибы и
высокопоставленные индийские чиновники, так что он тоже должен научиться этому. Итак, по пути у него было
слово для каждого, дверью возможностей был язык людей
, и каждый на своем родном языке слышал слово Божье. Каким бы ни было
положение или каста, это было одно и то же, на их вопросы были даны ответы
с уважением, и они почувствовали, что в лице этого миссионера с ними разговаривал друг
, а также тот, кто знал больше, чем они.

Шварц и его друг, прогуливаясь по берегу моря, садятся поговорить
с группой рыбаков. Один из них отвечает с горечью
сознательной бедности“, - вы не хотите, и поэтому не
запрещается занимать Бог”, но Шварц указывает на могучий глубокий
с его неисчерпаемыми сокровищами и говорит о милосердии Божием.
Проходящий мимо брамин спрашивает, зачем они пришли сюда. “Из Транквебара”,
отвечает Шварц, “с целью донести до вас весть о
спасении”. На несколько мгновений было передано послание о том, как Господь Небес
призвал их наслаждаться миром и счастьем в другом мире.
“Что ты хочешь, чтобы мы сделали?” Ответ был простым и ясным: “Мы
искренне призываю вас к покаянию перед Богом и вере в Иисуса
Христа”. “Мы поклоняемся Богу, - ответили они, - и поскольку Он вездесущ,
с таким же успехом мы можем поклоняться Ему в виде камня”. Затем Шварц
указал, что не было подобия живого Бога ни на
небесах вверху, ни на этой земле внизу, и что, следовательно, это было
бесчестя Его, мы поклоняемся Ему в виде чего-либо тленного.

Он обгоняет молодого брамина, несущего идола Рамена на деревянной скамье
и когда он проходит с ним некоторое расстояние, ему предоставляется возможность
открывая Писания и указывая на то, что идолослужение никогда не может помочь
и только Христос может искупить нас от наших грехов. Иногда дознаватели пришли к
он, влекомый любопытством, что христианская религия на самом деле означает.

Однажды, когда он сидел под тенистым деревом и читал английский трактат о
притче о блудном сыне, старый индус, который часто отказывался читать
послушала его христианские проповеди, теперь пришла с другими и умоляла рассказать
что он читал. Шварц сказал ему, что это повествование
об истинно отеческом поведении Бога по отношению к нам и о нашем отказе
оказывать должное послушание Его доброму и нежному правительству, тем самым
злоупотребляя Его милостями и навлекая на себя страдания.
Несмотря на это, продолжал он, был открыт путь, с помощью которого
мы могли бы вернуться к нашему справедливо оскорбленному Создателю и стать причастниками
Его благодати и благословения. Старик остался доволен этим.
Он рассказал ему притчу о Сеятеле, объяснив ему,
почему семя не везде приносит хороший плод. Он понял
это также в совершенстве и спросил, не вездесущ ли Бог. “Да”,
ответил миссионер, “он видит все, что происходит на земле
хорошо ли это или зло, но его вездесущность заключается в грозные к
злой.” Затем индус сказал: “В глубине души я поклоняюсь Богу”.
“Если это так”, - ответил Шварц, “ваше внешнее поведение должно
доказать почитание вы исповедуете, чтобы развлечь в ваше сердце по отношению к
Всемогущий. Что бы вы подумали о человеке, который упрекал и даже бил
вас, в то время как он утверждал, что в его сердце живет искренняя любовь к вам?”
Индус признался, что не может ценить такую любовь. “Ни то, ни другое”,
В заключение Шварц сказал: “Может ли Бог принять уважение, о котором вы заявляете?
внутренне вы испытываете к Нему чувства, в то время как своими словами и поведением вы отрицаете и
бесчестите Его”.

Это очень интересно наблюдать, как эти индусов и брамины постоянно
взял землю, что они уже поклоняются Богу и не
нужно менять свою веру, чтобы угодить ему. Когда Шварц был в гостях
В Каруре, в двенадцати милях от Тричинополи, он приложил особые усилия, чтобы
донести Евангелие до этих людей из высшей касты. Он говорит о них:--

“Они с большим вниманием выслушали все, что я рассказал им о
высшее совершенство истинного Бога и искупления человечества
из их падшего состояния Его Сыном Иисусом Христом. На следующий день я
собрал несколько местных жителей под деревом и объяснил им
Христианскую доктрину. Они чувствовали, насколько тщетным и иррациональным было поклонение
своим многочисленным божествам, и полностью одобряли доктрину единого
Бога, Творца Неба и Земли. Я также посетил брамин, который был
считался самым богатым жителем место; он позволил мне без
прерывание разоблачить неразумность идолопоклонства, а затем сказала: ‘я тоже
поклоняться Богу.’ Мы были прерваны приходом индус, который упал на
его лицо перед ним. Брахман взял немного пепла, который он распространился по
бедняга. Я сказал ему, как неправильно он поступил, приняв почести, которые
были даны только Богу. Разгневанный этим упреком, он воскликнул: ‘Докажи
, что есть только один Бог’. Я сделал это, обратив его внимание на
великие творения. Он отмахнулся от меня, сказав: "Точно так же, как
мы преклоняемся перед телом человека и в то же время хотим выразить уважение к
его душе, мы преклоняемся перед изображениями и намереваемся поклоняться Богу’, правдоподобный
оправдание, которое приводилось в пользу идолопоклонства во все века, но
которое одновременно унижает величие Верховного Существа и
разрушает все истинное и приемлемое богослужение ”.

В письме, написанном примерно в это время Шварц открывает свое сердце для его
друг в Галле на его собственный духовный опыт, и из этого можно
собирать как простые была его вера в Бога.

“Учитывая мои нынешние обстоятельства, я чувствую себя обязанным
благословить Бога за многочисленные милости, излившиеся в прошлом году
на меня, наименьшего из Его слуг, через искупление Христа и
ходатайства. Он поддерживал меня изо дня в день в самых добрых
так же он поручил и упрекал меня своим духом, он никогда не
оставил меня без утешения-там моя душа, возвеличит Господь
и возрадовался дух мой о Боге, Спасителе Моем. Действительно, у меня есть
величайший повод для благодарности, ибо Господь призрел на низкое положение
Его слуга, моя радость не экстравагантна, но спокойна и постоянна, и
моя великая цель - знать, что я принадлежу Господу через Христа, что я
обрел благодать в Его очах, что Его мир покоится на мне, что я
я могу уверенно обращаться к Нему в молитве и иметь определенную надежду на
Вечную жизнь; так что даже дни болезни не могут лишить меня этих
утешений.

“Многие римские католики в этом месте признают высшие
преимущества, которые чистое Евангелие имеет перед запутанными доктринами
и традициями людей; которые вместо облегчения только угнетают
совесть. Когда я навещаю их в их домах, они с радостью слушают меня,
и я с любовью приглашаю их убедиться в полной,
совершенной и достаточной жертве, приношении и удовлетворении, приносимом
Христос за грехи всего мира как основание их веры
и чтобы, веруя в это, они могли наслаждаться миром совести и
стать причастниками драгоценных благословений, полученных для них Его
страдания и смерть на Кресте. Я указываю им на то, чему учил Иисус
Сам Христос относительно пути, ведущего к жизни
и насколько Римская Церковь отклонилась от чистого учения
Евангелия. Отец, да приидет Царствие Твое! О, пошли верных!
работников на жатву Твою!”

Рано или поздно в стране, столь охваченной войной и раздорами, Шварц
был уверен, что получил боевое крещение, и мы находим, что его хвалят за
отличную службу при осаде Мадуры. В стенах этого города
Магомед Иссуф, который в свое время занимал высокий пост командующего
английскими сипаями и принимал активное участие в приведении непокорных
племен к порядку, теперь защищал это место от своих старых нанимателей.
Во время одного из неудачных штурмов площади майор Престон,
друг Шварца, был убит, и его мертвое тело со всеми почестями было
возвращено в британский лагерь.

В конце концов Магомед Иссуф был предан одним из своих людей и
впоследствии с ним обращались очень сурово. Неясно, каким образом
Шварц отличился в этом конфликте - несомненно, он бы помогал
больным и заботился об умирающих солдатах - но возможно
, что его огромное личное влияние впервые было использовано с
туземцы от имени британского дела. Когда все закончилось, ему была вручена крупная сумма
, и он щедро потратил ее всю на
использование миссии и поддержку английских сирот
солдат, павших в бою. Это был первый раз, когда
мы видим, что Шварц использовал свое влияние в качестве мирного помощника во время
конфликта; позже мы увидим, с каким успехом он играл роль
дипломата во время кризиса в делах Индии.

Он сделал уже много друзей среди английского народа; одного из
это был мистер Уильям Чемберс, важного чиновника в Ост-Индской
Компании и человек больших способностей и характера. Он был мастером
восточных языков и проявлял глубокий интерес к миссионерской работе в качестве
члена-корреспондента Общества распространения христианских знаний.
Его близость со Шварцем была настолько тесной, что он намеревался написать
отчет о своей жизни и трудах, но работа была прервана его смертью
и поэтому остался только фрагмент черновых заметок. Из этого, однако, мы
узнаем некоторые интересные подробности о миссии, и, в частности,
единственное представление о поразительной личности, каким его знал мистер Чемберс,
о Шварце в то время. В этом фрагменте биографии он объясняет
что впервые познакомился со Шварцем во время визита в
Трихинополис из Мадраса, чтобы усовершенствовать свои знания
тамильского и персидского, и во время длительного пребывания, в период плохого состояния здоровья
, он очень близко сошелся с миссионером, который был настолько
квалифицирован, что помог ему с этими языками. Помимо этой причины,
однако, у него было желание путем личного опроса оценить ценность
работы, которой занимался Шварц.

“Я часто слышал, как упоминалось, - пишет он, - Г-н Шварц, прежде чем я
пошел туда, как человек очень рвение и благочестие, и немалых
достижения на языке страны, но так как эти счета были
в общем дали мне те, которые просмотрели превосходство религиозного
характер через посредство популярных предрассудков, мои представления о нем
были очень несовершенными, и поскольку у меня самого тогда едва ли были лучшие правила,
суждения, предвзятое представление о большой строгости и аскетизме
смешалось со всем, что я слышал в его похвалах. Первый
взгляд его, однако, сделал полный переворот в моем сознании, как к этому
точка. Его одежда, действительно, изрядно поношенная, казалась чужой
и старомодной, но во всех других отношениях его внешность была
противоположностью всему, что можно было назвать отталкивающим или угрюмым. Картинка к
вы полный, хорошо сложенный мужчина, примерно среднего возраста, прямой.
осанка и манера держаться, цвет лица довольно смуглый, хотя и здоровый.
черные вьющиеся волосы и мужественное привлекательное лицо, выразительный
проявите неподдельную искренность, непосредственность и доброжелательность, и у вас будет
представление о том, каким мистер Шварц казался на первый взгляд. Во время
близости, которую я впоследствии имел счастье установить с ним, я
узнал его прошлую историю ”.

Мистер Чемберс, рассказав о первых днях деятельности
миссионера и своей работе преподавателем в Университете в Галле, раскрывает
из показаний наблюдателя мы узнаем, насколько тщательно работал Шварц.
чтобы максимально подготовиться к своим важным трудам.
Ничто не поверхностно об этом человеке, либо в отношении его
личный характер христианского или в его работе среди туземцев;
он никогда не жалел себя, стараясь сделать для них все возможное, и
он был столь же честен, проверяя их исповедание христианства и
укрепляя их в вере. Мистер Чемберс говорит нам, что люди,
среди которых он пришел работать, были высшими людьми с древним
род и на протяжении многих поколений назад с большим успехом стремились к обучению и искусству
и ремеслам. Они были достойны самого лучшего
усилия по их обращению в христианство были приложены, и они были приложены
без ограничений.

“Г-н Шварц, сочтя это необходимым, для того, чтобы беседовать с
преимущество с этими людьми, должны быть хорошо знакомы с их системой
богословия, как бы там ни было, потратили _five годы_, после того, как он
достигли некоторых результатов в их языке, читая их много
мифологические книги только. Какой бы трудной и утомительной ни была эта задача
для благочестивого ума, он ужинал в этом пользы от него, что он может в
в любое время командной внимание Малабарцев по намеков на их
любимые книги и рассказы, в которых он никогда не сможет сделать обслуги
к истине. В Транкебаре он также изучил португальский язык,
особенно тот его диалект, которым пользуются португальцы, которые
являются уроженцами Индии.

Миссионеры обнаружили огромное количество таких людей в каждом месте,
где они поселились, готовых принять протестантскую веру, или
которые уже приняли ее, или были воспитаны в ней как слуги
протестантских учителей, нуждались в наставлениях и в пасторах.
Желая, таким образом, искать души, где бы их ни можно было найти, они
все добровольно добавили изучение португальского к изучению малабарского языка
и проповедуют и наставляют также на этом языке.

“Мистер Шварц, однако, занимаясь этими делами в Транкебаре,
обнаружил, что его провинция там несколько ограничена, и поэтому попросил
и получил разрешение отправиться и основать английскую миссию в
Тричинополи, где Евангелие до сих пор не проповедовалось, по крайней мере,
какое-то время. Он был там счастлив в переписке и
частые сношения с другим молодым миссионером по имени Даме, который
обосновался в Танджоре и был таким же пылким и ревностным, как и он сам.
Тот же дух и то же стремление вскоре связали их строжайшими узами
христианской дружбы - самой возвышенной из всех земных привязанностей.
Их молитвы, их труды и их души, были едины в одном
славный и никогда не умрет, и причины, по которой они оба уволились все
временной перспективы. Но мистер Шварц недолго наслаждался этим источником утешения.
поскольку его внезапно вызвали повидаться со своим другом, он поспешил
в Танджор и нашел его мертвым.

В Тричинополи ему приходилось иметь дело с очень ограниченными средствами. Весь его доход
составлял десять пагод в месяц или около 48 фунтов стерлингов в год, и у него не было
других средств для строительства нового заведения. Здесь я должен, однако,
заметить, что, хотя, исходя из обычных правил обмена, одна
сто двадцать пагод должны быть эквивалентны 48 фунтам стерлингов,
тем не менее, если мы оценим это в соответствии с эффективной стоимостью денег в
В Индии и Англии она не будет равна и половине этой суммы. Я имею в виду
что европеец может жить намного лучше на 24 фунта стерлингов в год, чем он мог бы
в Индии за сто двадцать пагод. Тогда давайте посмотрим, как он
распоряжался этим доходом. Он заручился поддержкой командира, которому
возможно, было приказано предоставить ему жилье, комнату в старом
Генту [то есть индуистское] здание, которое было достаточно большим, чтобы вместить его самого
кровать и его самого, и в котором мало кто из мужчин мог стоять прямо. Этой квартирой
он был доволен. Блюдо с рисом и овощами, приготовленное по
обычаю туземцев, было тем, за что он всегда мог весело сесть
, а также кусок ситца, выкрашенный в черный цвет, и другие материалы того же цвета
домашняя вроде как хватило ему на ежегодную поставку одежды. Таким образом, легко
также темпоральности его волнует только, чтобы сделать работу
евангелист.’ Он постоянно проповедовал местным жителям, как в городе
, так и в окрестных деревнях, и вскоре у него появилась община
из обращенных индусов, и среди них трое или четверо были способны
наставлял других, которых поэтому принимал в качестве катехизаторов и
продолжал содержать из своего небольшого дохода.

“Но это были не единственные его подвиги в Тричинополи. Он нашел там
большой английский гарнизон без священника, и этим также он просит
чтобы быть в его власти. Доброта его сердца
и неподдельная простота его манер вскоре обеспечили ему
вежливый прием среди них, и он превратил это в возможность
получить знания английского языка, с которым он был знаком.
незнакомый с момента своего первого приезда. Однако после того, как он достиг лишь
небольшого уровня владения английским языком, он обязался читать уроки в
гарнизоне по воскресеньям и в то же время читать им проповеди из тех
из наших английских богословов, в чьих трудах он обнаружил евангельский дух
. Но с тех пор, как он достиг более совершенного знакомства с
нашим языком, он продолжил проповедовать экспромтом, который, как мне сказали, он
продолжает до сих пор и способен привлекать предельное внимание своей
аудитории. Это действительно удивительно, если учесть нравы наших
войска в Индию, как ему удалось убедить целые гарнизоны.

“Сначала он уговорил их встретиться в большой квартире в
старом здании Gentoo, но со временем гарнизон решил подписаться на
воздвигнуть себе церковь, и деньги, которые бы думали
подрядчиками весьма неадекватная сумма была так хорошо бережливости, и
материалов и работы, в результате г-н Шварц знания
страну и ее язык, были закуплены поэтому чрезвычайно низкой, что
был очень красивый, высокий и вместительный структура поднял ее”.

На данный момент это фрагмент из под пера Мистера Чемберса приходит
резкое близко, но достаточно было написано, чтобы бросить интересный побочный
свет на характер и творчество г-на Шварца в этот период. В
здание упоминается было надлежащим образом завершено в Церкви Христовой, способных
холдинг-от пятисот до двух тысяч человек, с миссией
дом и школа смежные, для выполнения которых он с удовольствием посвятил
всю свою зарплату в 100 фунтов стерлингов, предоставленных ему государством в Мадрас
в качестве капеллана в гарнизон. Его посвящение состоялось 18 мая 1766 года.
очень впечатляющая сцена, когда Шварц, переполненный благодарностью,
в компании своих хороших друзей полковника и миссис Вуд, признал в
молитесь о благости Божьей, чтобы все это произошло. Некоторые из
выражения его искреннего прошения сохранились до сих пор. После
описания из воспоминаний мистера Чемберса нетрудно
представить Шварца, впервые благоговейно стоящего в этом доме Божьем
перед толпой европейцев и туземцев, особенно солдат
гарнизон, заполняющий все места. Его молитва была такой:--

“Всемилостивый Боже, мы смиренно радуемся уверенности в Твоем святом
слове, что, хотя Ты обитал не в рукотворных храмах, все же
Ты радуешься детям человеческим, которые, как братья, встречаются вместе
исповедовать свои грехи, просить Твоего Божественного прощения, взывать к Твоей
благости и пиаритьпроизнеси Твое Святое Имя.

“Поэтому будь милостив к нам и услышь нашу молитву, которую мы возносим перед
Тобою в этом месте. Отныне мы будем собираться здесь так часто, как только захотим.
пусть Твой Дух пробудит наши сердца искать Твоего лица искренне, без
лицемерия. Так часто, как мы будем слышать Твое слово, давай делать это с
искренним намерением повиноваться и соблюдать его без исключений. Всякий раз, когда
Твои Святые Таинства, которые являются средством заключения завета
любви и послушания, совершаются в этом доме, о, будь добр,
сделай их действенными для спасения наших душ. И, наконец, когда
незнакомцы, которые не знают Твоего имени, слышат обо всех славных доктринах
и методах поклонения Тебе, проповедуемых в этом доме, склоняйся, о
милосердно склони их сердца отречься от своего отвратительного идолопоклонства
и поклоняться Тебе, о Боже, во имя Христа! Таким образом, сделай
это местом, где прославляется Твое имя, где ищут Твоего царства и
Должным образом исполняют Твою волю....

“Пресеки все козни дьявола против этого дома,
сохрани его от всех опасных случайностей, и пусть он долго будет тем, чем мы
отныне смиренно называем его, Церковью Христа”.

После этого, с согласия Датской миссии и Общества
Распространения христианских знаний, он решил сделать Трихинополис своим
центром работы вместо Транквебара.




ГЛАВА VII.

РАБОТА НА ОБОЧИНЕ.


Город Трихинополи, который в течение следующих шестнадцати лет должен был стать
его новой сферой деятельности, был второй столицей набоба Арко и его
резиденцией. Именно здесь в 1767 году он согласился стать капелланом
английский гарнизон при условии, что в любой момент он может снова дать
себя целиком миссии.

Воздух снова наполнился боевыми кличами, и Хайдер Али, командир
деспот Майсура, начали угрожать великорусских губерний Юга
Индия чьи правители заключили союз с англичанами за общие
безопасность. Большая армия готовилась выступить против захватчиков, и в одном из
языческих храмов в Трихинополисе, переоборудованном под больницу,
Шварц проповедовал перед войсками, стоя за кафедрой на груде
черных полированных камней. Затем он отправился в миссионерское путешествие, чтобы повидаться с
братьями в Транкебаре. По дороге у него было много возможностей
проповедовать свое Евангельское послание процессиям и паломникам по дороге, а также
особенно в одном месте, Ammal-Савади, где, добавленные в дворец,
был ряд домов почти в милю длиной, построенный для брахманов. Здесь
он собрал большую толпу, которой проповедовал Слово Жизни,
разъясняя притчу о Блудном сыне. Один из брахманов, много
впечатлило, сам характер странствующего сына
что вызвало Шварц воскликнуть: “О, что бы они встану и пойду к
их отец!” Проведя десять дней со своими старыми друзьями в Транквебаре, он
вернулся, по пути миновав великолепное баньяновое дерево в тени
о чем торговцы были заняты в своих киосках. Им он говорил об
Высшем Существе, Грехопадении, о том, как Христос пришел искупить нас, и о том, что теперь
есть путь спасения и дорога святости. Они не могли
поступить иначе, как согласиться с его серьезными доводами. “Так написано”,
они сказали: “Но кто может так жить? Кто способен таким образом искоренить свои
желания? У нас это есть и на пальмовых листьях, но сохранить это невозможно".
”Не было никакого активного противодействия его провозглашению
истины. Что касается пути спасения, то он неизменно отмечает, что
и наиболее справедливо представлял это “истинным покаянием, верой в Божественного
Спасителя Иисуса Христа и благочестием, проистекающим из истинной веры. Ни один из
язычников не произвел ни малейшего возмущения, они слушали молча.
Впоследствии я обратился к ним по отдельности и призвал их принять
спасительные доктрины Евангелия ”.

Казалось, ничто так не трогало сердце Шварца, как унизительное зрелище
идолопоклонство народа. Он никогда не упускал возможности указать
не исключено, что их суеверия не был добр к ним, он не мог ни
помочь, ни утешить их в их необходимости. “Мы достаточно говорили сами
утомленный, - пишет он, “ различными язычниками. Когда катехизатор прочитал им
предупреждение нашего Господа против лжепророков и сказал что-то в
пояснении, брамин заявил перед всеми присутствующими: ‘Это похоть
глаза и удовольствия, которые мешают нам принять истину”.

В результате дальнейшей борьбы с Хайдер Али, Шварц обнаружил на
возвращаясь к Trichinopoly ряд больным и раненым воинам рады
чтобы снова принять его обратно. Он делает пометку в своем дневнике о нескольких
интересных фактах, касающихся его ухода за этими английскими солдатами
в госпитале.

[Иллюстрация: ДОМ ШВАРЦА В ТРИХИНОПОЛИСЕ

ЕПИСКОП ХИБЕР ПРОИЗНЕС СВОЮ ПОСЛЕДНЮЮ ПРОПОВЕДЬ СО СТУПЕНЕК]

“Здесь я часто находил, ” пишет он, “ благословенные следы пробуждения
благодати. Один солдат сказал, что он был таким тридцать два года. Я спросил
его, как долго он служил Христу? Он заплакал и ответил: ‘Увы, я
еще не поступил к Нему на службу ”. “Офицер, который ранее
обнаружил большую склонность к религии и умолял меня проинструктировать
его катехизировали, точно так же, как я бы невежественного язычника, в котором мы
положили начало, но были прерваны войной, привели
в "Смертельно раненых". Он выразил большое желание получить наставления.
Соответственно, я навещал его ежедневно и объяснял ему главные
моменты практического христианства. Через несколько дней он, казалось, стал
чем-то лучше. Время от времени он мог выходить на свежий воздух, и к нему возвращался
аппетит. При таких обстоятельствах он постепенно уступал
безразличию к религии. Он действительно слушал, но не с настоящей
серьезностью. Наконец я сказал ему: "Я вижу, ты совсем другой.
Боюсь, ты обманываешь себя. Твоя рана сейчас так же смертельна, как и
это было четырнадцать дней назад. Когда ты поймешь, что приближаешься к
своему концу, ты будешь в ужасе от мысли, что был настолько глуп,
что позволил мирским людям отвлечь тебя от главной заботы.’ Он
ответил: ‘Это правда, они льстили мне надеждой, что я
выздоровею; но это не так. Я знаю, что моя рана смертельна’. После этого
он стал более усердным в молитве и размышлении над Словом Божьим.
До его смерти я навестил его и увещевал его посвятить себя в
вера в руки Милосердного Спасителя. Говорить было больно
его, но он сказал, что надеется получить милость, и таким образом ушел среди
увещеваний и молитв окружающих его людей ”.

Он часто ходил к реке, где брахманы обычно собирали народ
и читал им историю Рама. По дороге он встретил одного из
придворных чиновников, называемого королевским ахликаром, в обязанности которого входило ходить
по месту и среди толпы, а затем докладывать своему
Королевский мастер всего, что он видел необычного характера.

“Скажите королю, - сказал Шварц, “ что вы видели меня и что я заявил вам
великим и малым, что они должны обратиться от суетных идолов к живому
Богу, и что от всего сердца я желаю, чтобы король подал другим в этом хороший пример".
в этом отношении”. “Хорошо, хорошо, ” сказал он, “ я так ему и скажу”.

В личности Шварца было что-то такое, что очень сильно
привлекало брахманов, которые были и остаются очень неохотными к обсуждению
христианская религия. Но с этим миссионером, по крайней мере, у них не было
такой сдержанности; на самом деле, они часто представлялись искателями
истины и совершенно откровенно признавали силу многих аргументов
выступил против их идолопоклонства, чтобы быть разумным. Следует учитывать
что до сих пор у них было мало возможностей судить о притязаниях
Христианства, поскольку в случае европейцев оно, к несчастью,
отсутствовало как какая-либо моральная сила и было представлено римскими католиками
в нем содержался элемент, столь же идолопоклоннический для их сознания, как и в их собственном.
Впервые они соприкоснулись с человеком, который обладал
глубоким знанием их собственного положения и проявлял дружелюбие и искренность
сочувствие, встречая их трудности и проливая свет там, где они
были в темноте. Он встретил их как друга и все же никогда не щадил их
греховность, он никогда не отвергал их как безнадежных, он подбадривал их
любовным посланием мира от Того, Кто мог спасти до предела.
Эти беседы представляют глубочайший интерес; трудности, которые они
раскрывают, не изменились, и ответы, которые давал Шварц, справедливы.
такие же мудрые и применимые, как если бы они были произнесены сегодня. Его дневник богат на
эти инциденты. Маленькая хижина из листьев пальмиры в Урее
у подножия была построена им как место отдыха для спокойного времяпрепровождения.
на что всегда были рады любым вопрошающим. Однажды пришла группа брахманов
и он начал разговор, спросив их, в чем заключается их вероучение
и что все это значит, когда они учат людей.

Старший ответил: "Мы учим, что Бог вездесущ и его можно
найти во всем’.

“Это правда, ’ сказал я, ‘ Бог присутствует везде и в каждом из своих созданий
но из этого не следует, что вы должны обожать
и поклоняться каждому созданию. Если вы рассматриваете небо, землю, солнце и
луну как свидетельства силы, мудрости и благости Бога и как
создания, ведущие к Творцу, у вас получаются хорошо; но если вы призываете творение
, вы приписываете ему славу, которая принадлежит одному Богу, и
впадаете в идолопоклонство. Кроме того, это создание не совершенно, а всего лишь
хрупкий образ Всемогущего. Может ли идол, который неспособен видеть, говорить
или двигаться, адекватно передать вам величие, мудрость
и благость живого Бога?

“Они признали, что это невозможно. Затем я спросил у брамина
понимает ли он, что мир полон греха и что
всех нас следует признать виновными, и как он может получить прощение? Он
ответил: ‘По милости Божьей’. ‘ Ты говоришь правильно, ’ продолжил я, ‘ но
ты знаешь, что Бог праведен и наказывает нечестивых, как же тогда может
справедливый Бог быть милостив к таким грешным созданиям, чтобы полностью простить нас
и чтобы сделать нас благословенными?’ После этого я объяснил им доктрину
искупления через Иисуса Христа и искренне призвал их принять
это.

“В одной из пагод Путтура живет ученый Пандарам, который
в целом дружелюбен и, кажется, не совсем отвергает наставления.
Мы оба уселись на земляной насыпи недалеко от улицы. Это привело
собралось множество жителей. Пандарам сказал: ‘Мой главный
вопрос к тебе, который я задаю тебе снова и снова, заключается в следующем:: Как мне прийти к
знанию Бога, которого я не могу видеть?’ Я ответил: ‘Тебе часто говорили
, что небо и земля возвещают славу Божью. Поразмышляйте
затем внимательно о творении, и вы скоро убедитесь, что
не кто иной, как Всемогущее, Премудрое и Всемилостивое Существо создало
это. Этого Творца мы должны по справедливости почитать и боготворить, но ты
оказываешь эту честь созданию’ а не Создателю. ‘Это’
он сказал: ‘Все это хорошо, но это не удовлетворяет меня, это знание не
того рода, которое я ищу". "Ну, - сказал я, - ты желаешь получить более ясное
и совершенное знание? Бог по великой милости даровал это. Он
сжалился над невежественным человеком и добровольно дал ему Свое слово
и истинный закон всякий раз, когда Он раскрывал все доктрины, которые
необходимы для достижения вечного счастья. Он открыл
мятежным, развращенным и заблудшим людям Спасителя мира как
восстановителя утраченного блаженства и способа, которым это спасение
должно быть достигнуто. Короче говоря, все, что может сделать нас святыми и счастливыми, содержится в
этом слове Божьем, сделанном известным человечеству. Читайте и размышляйте над этим с
молитвой к Богу, и это станет вам ясно. Сравните это также с
вашими языческими наставлениями, и превосходство Божественного слова
скоро будет обнаружено.’

“И все же, ’ сказал он, ‘ этого недостаточно, потому что даже если я прочитаю это, я
не смогу правильно постичь идею о том, что такое Бог".

“Что ж, - ответил я, - тебе не хватает одного, а именно опыта".
Отбрось свое язычество; следуй слову божьему во всем и
молитесь Ему о свете и силе. Тогда я могу заверить вас, что вы скажете
“Сейчас я похож на человека, который ни по какому описанию не смог понять
природу меда, но теперь я попробовал его и знаю, что такое мед на самом деле
”.”

Тогда, как и сейчас, слишком часто аргументом против христианства является
непоследовательность тех, кто заявляет, что верит в это. Это очень поражает
мусульманина, например, и хотя это, конечно, не является
логическим оправданием, он будет придавать этому большое значение в ущерб силе
Евангелия. Шварц сталкивался с этим повсюду; англо-индийский
Общество было не на очень высоком моральном уровне во времена существования
Компании, и это не ускользнуло от критики этих темных и бдительных
местных глаз. Есть случай, который иллюстрирует позицию в
Трихинополь в 1768 году.

“Второй сын Набоб”, - пишет Шварц в своем дневнике: “кто это
подлинный ученик Мухаммеда, то есть, склонны к жестокости, часы
узко жизни европейцев, и если он замечает что-то неправильное
он обычно дает его вредоносных работ, как если бы мусульманин
учение оказываемых людей лучше, чем христианин. Этот молодой человек
заметив нескольких европейцев, вступил с ними в разговор. Я был
переводчиком. ‘Мне кажется удивительным, ’ сказал он, ‘ что христиане
так склонны к игре в карты, танцам и подобным развлечениям, которые
противоречат истинному закону". Один из них ответил: "Мы не думаем, что это
грех, но невинное времяпрепровождение.’ ‘Поистине, - сказал он, - удивительно, что вы
не считаете грехом проводить время в подобных развлечениях, когда даже
сами язычники объявляют это греховным. Это, безусловно, неправильно
стремиться к таким вещам, хотя вы придерживаетесь мнения, что в этом нет ничего
в них есть греховность. Вы, ’ продолжил он, обращаясь к одному из участников вечеринки, ‘ являетесь
кассиром, если вы не знаете ценности денег, вы спрашиваете и информируете
себя по этому вопросу. Почему же тогда вы не исследуете _ these_
вещи? Пропуск такого исследования также является грехом. Нет, если ты это делаешь
не знаешь, правильно это или нет, и все же продолжаешь играть, это
еще больший грех. Я уверен, падре Шварц сразу сказал бы вам,
что это греховно, если бы вы только захотели это получить ’. Кассирша ответила,
‘Лучше немного поиграть, чем поглощать все свои мысли о
деньги. Но молодой Набоб ответил ему на этот счет очень сдержанно:
‘Что мы не должны оправдывать один грех другим’. Он настолько искусен, что
он подойдет и заговорит с европейцем во время богослужения
а после заметит: ‘Если бы этот человек испытывал хоть малейшее почтение к
поклоняясь Богу, он бы не позволил прервать себя.’
15-го числа этого месяца, - продолжил Шварц, - утром у меня состоялся
с ним разговор. Сначала он спросил, как служить Богу и
как мы должны молиться Ему, и осудил нас за то, что мы не умываем руки и
снимать обувь перед молитвой. Я ответил, что это было просто
телесное, внешнее действие, которое не имело никакой ценности в глазах Бога - что Его
слово требует чистых сердец, которые ненавидят все и всяческий грех и приближаются
Его в смирении и вере - тогда мы могли бы быть уверены, что наша молитва
была принята Им. Один из присутствующих спросил: ‘От чего должно быть
очищено сердце?’ Я ответил: ‘От себялюбия, от плотских и
мирских похотей, которые составляют, согласно первой заповеди,
истинную внутреннюю природу идолопоклонства’. Сын Набоба сказал: ‘Это внутреннее
очищение - это очень хорошо, но внешнее очищение также необходимо, и Бог доволен им.
Даже если внутреннее очищение несовершенно. Я
ответил: ‘Не так. Вам следовало бы скорее сказать, что Бог радуется внутренней чистоте.
даже если руки не моются непосредственно перед молитвой”.

Нам не дано знать, будет ли этот молодой болтун был в конце
пробудилось чувство собственного недостатки. Но мы можем судить по этим
беседам, что в лице Шварца у него был не только верный, но и терпеливый
слушатель, который не преминул показать ему путь жизни и единственный
источник благодати и истины.

В одном из случаев, когда ему удалось побеседовать с
сыном Набоба на религиозные темы, Шварц внушил ему
закон братской любви даже к врагам, который Христос заповедал Своим
ученикам. Ответ, который он получил, был замечательным примером того, как в
поэтических книгах индусов был изложен тот же принцип кротости по отношению к
врагам. “О поведении людей в отношении кротости”,
сказал он, “были упомянуты четыре вида, из которых он назвал следующие
объяснение: _Schariat_, _Terikat_, _Marifat_, _Hakikat_ - это четыре
пути, по которым идут люди”. “Молодой человек, - сказал он, - однажды спросил священника, что
он понимает под этими четырьмя путями? Священник велел ему пойти на рынок
и дать пощечину каждому встречному.
Молодой человек сделал так, как велел священник. Он ударил первого встречного человека
теперь он был злым и вернулся подобным подобному и ударил его снова.
Второй, которого встретил молодой человек, действительно был злым и поднял руку
, чтобы ударить его в ответ, но передумал и тихо ушел
. Третий, которого избили, не был злым и не угрожал
ответить подобным на подобное, поскольку он думал, что удар был нанесен Богом.
Четвертый, когда его били, был полон любви и поцеловал руку, которая
ударила его. Первый, кто, потерпев поражение, нанес новый удар, является эмблемой
Шариата, или пути мира. Второй испытал гнев, но
преодолел его и является эмблемой Териката. Третий перенес удар
с терпением и является примером Марифата, или зрелого знания.
Четвертый, поцеловавший руку, ударившую его, является примером хакиката,
или внутреннего единения с Богом, в том смысле, что он рассматривал всю несправедливость, которая
это было сделано с ним по любви из-за этого союза с Богом”.

Следуя примеру своего Божественного Учителя, Шварц отвернулся от
аргументов и двусмысленностей мудрых и осмотрительных и посмотрел с
бесконечным состраданием на искренних искателей добра, тех, кто был
бедные и простые, они были жалки в своей нужде и темноте. Может
ничего более трогательного, или выражает стремление любящего
сердца, чем эти слова, которые Шварц имя такое?

“Наконец я сказал, как я часто делаю им: ‘Не думайте, что я
упрекаю вас из презрения, нет, вы мои братья, мы созданы
дети одного общего Отца. Нас, христиан, огорчает, что вы
оставили этого всемогущего милостивого Отца и обратились к идолам
которые не могут принести вам пользы. Вы знаете, потому что часто слышали, что
перед нами судный день, когда мы должны будем отчитаться.
Если вы будете упорствовать, оставаясь врагами Богу, и в тот день услышите
с ужасом приговор об осуждении, я боюсь, вы обвините нас
Христиан в том, что они не предупредили вас с достаточной серьезностью. Потерпите
итак, чтобы вас убедили, поскольку вы видите, что Он ничего не хочет от
вам остается только обратиться вместе с нами к Богу и быть счастливыми!’ Все они заявили
, что убеждены в наших искренних намерениях и что они будут
продолжать говорить с нами ”.

Его руки были заняты, но работа приносила радость его сердцу. Одна
мысль постоянно волнует его: нужда этих бедных язычников и
достаточность Христа для всего этого. Он радуется тому, что посреди всех
свой труд он имеет такой показатель хорошего здоровья и он имеет признаки о
все силы, которые он уже не трудился напрасно. “Скорбь, как от
снаружи и изнутри, не подвел нас, но Бог наш-помощник”
это его свидетельство. Он обнаруживает, что местные жители не готовы проявить
такое же уважение к его катехизаторам, как к европейцам, так что вот возможность
ободрить слабых, и он поддерживает своих помощников-туземцев, таких как
он был сильным, хорошим человеком. Он благодарит Бога за европейцев, военных и
гражданских, которых побудили встать на защиту Христа, особенно за одного
молодого посетителя. “Он навещал меня несколько вечеров и признал, что его
побудила большая забота о его спасении. Я засвидетельствовал свою радость
но заметил, что в настоящее время он доверяет фонду Сэнди
своею праведностью, из которых он мог извлечь ни отдыха, ни
мощность. Он получил все, что я сказал, с доброй и начал читать его
Лучше Нового Завета; что с молитвой. Вскоре после этого он был
приглашен на гей-вечеринку, но отказался, что произвело хорошее впечатление на
других. Вскоре он узнал, как Евангелие становится сохранение и общается
человеку больше силы ко спасению, чем любые соображения вытекают просто
из закона. Он смело выступил вперед, и когда многие были недовольны тем, что
молодой человек говорит так свободно, он с радостью понес крест, и его
пример был благословением для других ”.




ГЛАВА VIII.

ПЕРВЫЙ КОНТАКТ С ТАНДЖОРОМ.


Это древнее королевство, примыкающее к королевству Набоба Аркотского с
южной стороны, в то время находилось под властью раджи Тулси,
иначе называемого Тулджаджи. Он охарактеризовал Шварца как “хорошо
поливать огород, на котором большая популяция сумела жить, хотя
угнетали и грабили по самым бессовестным образом. Если земля
дает сто бушелей риса, король забирает семьдесят, а во время войны
все забирает без угрызений совести. Поэтому в народе была такая
пословица: "Без воровства мы не можем жить’. К этому
плейсу Шварцу было суждено провести последние годы своей жизни вместе с
его зрелым опытом, мудростью, тактом и неутолимым энтузиазмом.

После некоторых задержек, вызванных непрекращающимися военными действиями в округе,
он отправился в свое путешествие вглубь страны, в Танджор, и прибыл туда
20 апреля 1769 года. Его первой обязанностью было посетить миссионерские пункты
и школы, а затем он сообщил, что хотел бы взять интервью у
Короля или раджи. Это было с готовностью выполнено, и он рассказывает нам, какое
благоприятное впечатление на него произвел человек, который, хотя, естественно, был сильно под
под влиянием брахманов обладал открытым и разумным умом по отношению к религии
. Тулджаджи ни в коем случае не был обычным индийским деспотом; он был
хорошим знатоком санскрита и действительно написал несколько стихотворений на этом классическом
языке; с жаждой информации и естественным достоинством
манерами этот правитель, находившийся тогда в расцвете сил, был вполне достоин
того особого интереса, который суждено было вызвать к нему Шварцу.
Что он любил легкость и искал любые средства для удовлетворения своих фантазий
этого можно было ожидать. В пять часов пополудни 30 апреля,
1769, Шварц вошел в его присутствие, найдя его сидящим на
великолепный диван отстранен от колонны и окружили его высоким
должностных лиц государства. Миссионер был приглашен занять место предоставляется
до него было хорошее чувство, когда перс в
посетитель обратился к царю, который сразу говорит, что он получил
хороший доклад о нем. Шварц тепло поблагодарил его за эти добрые слова
и выразил надежду, что Бог обогатит его всеми благословениями.
Поскольку переводчик не полностью передал это заявление, один стоящий
by сказал: “Он желает тебе благословения”. Король был доволен. “Он
священник”, - сказал он и был впечатлен еще больше, когда Шварц, чтобы
облегчить ему понимание, заговорил по-тамильски.

Ему нужно было задать миссионеру множество вопросов. Очевидно, он
заметил или ему что-то рассказали о богослужении в римско-католических
церквях, потому что он спросил, как получилось, что некоторые европейские христиане
поклоняются Богу с изображениями, а другие без них. Ответ был
недвусмысленным, указывающим на то, что поклонение изображениям было явно
запрещено словом Божьим и что эта порочная практика была вызвана тем, что
Священное Писание было проигнорировано и отнято у людей
. Отвечая на вопросы о христианской религии, Шварц
с разрешения короля очень медленно и внятно наставлял его
в слове Божьем и горячо осуждал использование идолов, которые, по его словам,
говорят, европейцы тоже поклонялись до прихода христианства. Король
рассмеялся над этим и сказал: “Он говорит ясно!” Затем последовала история
о том, как пал человек и избавление пришло через смерть
Христа, заканчивает свое выступление тем несравненным притча о
Блудный Сын.

Принесли сладости, и перед едой Шварц попросил
разрешения поблагодарить Бога за Его доброту, а затем с бесстрашным тактом
и простотой спел королю несколько куплетов лютеранского гимна
начало:

 “Боже мой, я приношу тебе это сердце”,

которое Фабрициус перевел на тамильский и отбыл. “Я
удалился, “ сказал он, - повторив свои добрые пожелания его счастья”.

Результатом этого благоприятного собеседования стала настоятельная просьба
Король велел ему оставаться в Танджоре, и поэтому, посоветовавшись
с братьями в Транкебаре, Куддалоре и Мадрасе, он вернулся и
вскоре снова предстал перед королем. “Я объяснил ему, ” пишет он
, - повеление Божье относительно освящения Субботы
и Его милосердное намерение при Его даровании, а именно: сделать нас святыми и
счастливы, посвящая это заботам наших душ. Затем Он спросил
почему мы, христиане, не помазываем себя, как они. Я ответил
что язычники думали, что таким образом они очищаются от греха, но мы
знал, что грех не может быть удален таким образом, что Бог предоставил более
эффективные средства правовой защиты, отправив могучего Спасителя, который забрал наши
грехи в жертву самого себя, и что мы должны просить о прощении
через веру в Искупителя.

“Затем он задал несколько вопросов о короле Англии и
выразил желание посетить нашу страну. Я воспользовался случаем, в ответ на
сказать что-то о религии, который преподавал там и как
много это способствует благосостоянию обоих князей и народа, добавив,
‘Это наше желание, чтобы вы и ваши подданные приняли его, чтобы ваше
настоящее и будущее счастье’. Король посмотрел на меня и улыбнулся. Его
главный брамин часто вмешивался и рассказывал ему о том, что он видел среди
папистов в Пондишери, на что он отвечал, что мы очень
отличаемся от папистов. Затем он пожелал, чтобы я поговорил с брахманом
по-персидски, что я и сделал, и обратился к нему с кратким предостережением, но
он заявил, что забыл свой персидский.”

С этого времени Шварц с неослабевающим рвением не упускал возможности
проповедовать Евангелие людям на открытом воздухе, пока они не были настолько
тронуты, что воскликнули: “О, если бы король принял это! Все бы так и сделали
тогда оставь язычество!” Он покорил их сердца. После разговора с некоторыми
начальника царских офицеров в Форт один из них вышел вперед и
умоляла его, чтобы принять в дар какие-то деньги, но он отказался,
пояснив, что он не хотел выступать против любых препятствий для их
принятие христианства дали повод любой, чтобы заподозрить его в
интересны мотивы. “Тот, кто преподнес мне подарок, ответил, что он
никогда не должен так думать обо мне. Я ответил: "Возможно, но вы не можете
помешать другим думать так; Я стремлюсь к благу ваших душ и
не подарки. Я приняла букет, и мы расстались”.

Но этот свободный доступ к королю был недолгим. Брахманы, подобно
эфесянам древности, кричавшим “Велика Диана”, открывали только
слишком ясно, что прогресс христианства неизбежно заменит
старую религию и ее влияние со всеми их материальными преимуществами
исчез бы навсегда. Таким образом, каждая попытка короля
проявить благосклонность к Шварцу терпела поражение и скрывалась окружающими
его, и главный брамин, наконец, убедил его, что любое изменение приведет к
мешать всю страну и, что люди не хотят
миссионер. Это доказывало, насколько верной была его оценка ранее, когда он
сказал, что царь был скорее рабом, чем царем, находясь в такой степени под
господством брахманов. В глубине души Тулджаджи, без сомнения,
больше всего на свете хотел, чтобы Шварц был рядом с ним, но был подавлен им.
Высокопоставленные чиновники. В своем дневнике Шварц пишет об этом кризисе:

“Многие даже из самих брахманов говорили, что царь был бы рад
взять меня с собой, но он боялся окружающих его людей.
Великие об этом суд с сожалением констатировал, что он желал
задержав меня, боясь их повредить практики может быть
разоблачили. Наконец, я посетил одного из его главных офицеров и после того, как
провозгласил ему Евангелие Христа, я попросил разрешения смиренно поприветствовать
короля и спросить, какова была его цель в отношении меня, что
Я пришел по его милостивому зову, готовый служить ему от всего сердца
в деле Божьем, но это потому, что у меня была встреча в Тричинополи
было бы необходимо, чтобы кто-нибудь взял на себя выполнение моего долга
там, если я останусь в Танджоре. Поэтому я хотел узнать
намерения короля. Ответ, который я получил на следующий день, был
таков, что я могу вернуться на время в Тричинополь, но что я должен был
помнить, что король смотрит на меня как на своего отца. Многие из
простых людей были опечалены тем, что король позволил себе быть
его слуги препятствовали мне находиться рядом с ним. Но Бог может и в
Его собственное время заставит эту нацию поклоняться и носить Его имя. Пусть Он
проявит сострадание к этому бедному народу, который сейчас лежит во тьме и тени
смерти, во имя Его имени!”

Впоследствии до его ушей дошло любопытное обстоятельство. Брамин, которого
настойчиво убеждали стать христианином, заявил, что король
Танджора в свое время испытывал сильное желание принять христианскую
веру и собрал всех своих высших должностных лиц и министров на
конференция, когда он высказал свое убеждение в этом вопросе. Это
вызвало всеобщий шум; они упрекали его, указывая на то, насколько
верными были его отцы в поклонении своим богам и как они
благодаря этому процветали. Они настаивали на том, чтобы он выбросил это из головы
эта идея. Но брамин сказал, что это замечательный факт, что все эти
советники, которые воспротивились решению короля, сейчас находятся в тюрьме или
бродят по стране как бродяги и попрошайки.

Вернуться к Trichinopoly вскоре он начал свою работу еще раз и еще раз пришел
люди как вопрошающих, не насмешников на свою сторону.

Все это так естественно, и их переживания и трудности были в их характере.
их природа никоим образом не ограничивалась их днем и поколением, и
их искренность была очевидна, даже когда они не доводили это до такой степени, как
вера во Христа.

Два садовника прекратили свою работу, чтобы задать Шварцу следующий вопрос: “Мы
еще не повиновались нашим собственным Шастерам, как же нам теперь соблюдать истинный
закон? Когда мы уйдем, мы забываем, что мы уже слышали”. Он сказал им
молиться. “Но как нам молиться?” Это был его совет, немного мудрости
все время. “Ведут себя как умирающие с голоду попрошайки. Неужели они не знают, как выразить
свой голод и страдания? Покажите Богу свое невежество, упрямство и
нищету и умоляйте Его открыть вам глаза и распознать Его и Его истинное
слово. Ты можешь делать это даже в разгар своих трудов. Но приходи также
и позволяйте себе быть проинструктированы. Попробуйте это в течение десяти дней, это будет
несомненно, будет лучше, если вы будете следовать этому совету. _Подумай о том, что
через несколько дней, возможно, ты будешь счастлив или несчастен навсегда._ приложи
поэтому все усердие и ищи своего вечного спасения ”.

Сын Набоба, сопровождаемый брахманом, попросил Шварца расспросить
его о религии. “Главный вопрос в том, ” сказал Шварц, -
“как нам освободиться от греха, от его власти, а также от его
наказания”. Брамин извинился на том основании, что он был
не знакомый с персидским языком, но его спутник ответил за
него: “Возненавидь и оставь гнев, чувственность, зависть, и так ты будешь
чист”. “Ты требуешь жизни от мертвых. Скажи мертвецу: "иди!" и
посмотрим, послушается ли он.” У молодого Набоба был готов ответ: “То, что
сделано не намеренно, нам не вменится”. Тогда миссионер
ответил: “Вы отделяете святость от благости Бога. Он
несомненно простит, но таким образом, что Его Святейшество будет не самым
уведут, а именно, через Иисуса Христа”. Молодой человек ушел
говоря: “Конечно, мы должны доверять Богу, чтобы бояться Его”.

Посреди всех этих трудов, этих непрекращающихся конференций и
проповедей его собственная душа питалась и поддерживалась божественной благодатью.
Немногие люди оставили после себя такие несомненные свидетельства своей работы,
примеры, в изобилии свидетельствующие об усердии и способностях работника,
его исключительной обаятельной привлекательности, благодаря которой к нему тянулись люди, и
успех, который так часто сопровождал его служение. Он никогда не щадил себя
; подобно своему Хозяину, у него часто не было даже досуга
поесть. Но каковы были его собственный опыт во всем этом
активность? Мы знаем, что для любого настоящего и серьезного служителя Богу
высота его успеха является мерой глубины его собственного чувства
недостойности. Человек, который, подобно Апостолам, бесстрашно стоял перед
лицом Царя, в душе был смиренным и преклоняющимся у ног
своего Господа и Наставника.

Вот картина идеального дня миссионера. Это устойчивый,
настойчивый, любил и трепетное говорить о тот, чья жизнь является
служению своему Богу. Что было в этих простых
записей в дневнике и как мало он думал, что тысячи людей
в эти годы он никогда не будет видеть, вдохновения и помощи по их
прочтение!

[Иллюстрация: СТ. МАРИИ, СТ ФОРТ. Джордж]

“22 октября. Я рано вышел к реке. Рядом с рекой была
пагода, где росло красивое и тенистое дерево. Я сел под
он и спросил, как язычники, которые, приблизившись, что пагода была и
чей славы он был возведен? Кем был идол, чего он достиг,
и как звали его жену. Когда они спокойно ответили всем,
Я сказал им: ‘Все, что вы сейчас сказали относительно идола, ясно
показывает, что он был бедным, умирающим и к тому же очень порочным человеком, и
поэтому вы тяжко грешите против самих себя, присваивая
слава, которая принадлежит истинному Богу, принадлежит грешному созданию. После этого
верховенство Бога, а также глубокая испорченность людей,
невыразимая любовь Бога, пославшего Спасителя, и способ получить
было указано на участие в этом чудесной Божьей благодати. Один из них
сказал: ‘Наша судьба - быть язычниками, и поэтому благоприятный
разум должен прийти прежде, чем мы сможем освободиться от него.’ ‘Можете ли вы назвать это
судьбой, - сказал я, ‘ которую вы сами признаете злом и все же
упорствуете в этом, вопреки лучшим знаниям и совести?
Примет ли Бог, перед которым мы с вами должны отчитываться, это как
подходящую причину или оправдание? Не будете ли вы вечно оплакивать то, что вы
теряете период благодати? Это страх мужчины, который держит все
в рабстве’. Чтобы последнее утверждение они согласились. Во второй половине дня я
беседовала со многими людьми, прилегающей к крепости. Все они слушали
внимательно. Воодушевленный молодой язычник сказал: ‘Покажи мне Бога, чтобы я
мог узреть Его, и я буду твоим учеником’. Я сказал: ‘Ты говоришь как
больной человек, который желает выздоровления без врача. Есть путь,
истинный и открытый Самим Богом, с помощью которого человек приходит к видению
Бога. Этот путь называется истинной нищетой духа, терпением,
кротостью, алчностью и жаждой праведности и т.д.’. Это было
все объяснено, и впоследствии молодого человека спросили, удерживало ли это его
. Но этот путь показался ему слишком трудным.

“Когда приближался вечер и я собирался уходить, ко мне из форта прислал человек
респектабельного вида с просьбой немного подождать
, поскольку он хотел поговорить со мной. Он пришел довольно поздно, и
затем мы поговорили о христианских доктринах, а также о язычестве
и его разрушающей душу природе. Он слушал молча. Молитва Господня,
которую я перефразировал ему, понравилась ему”.

В этот период, в сентябре 1770 года, некоторые из его писем полны
самораскрытия. В тех, которые он отправил своему близкому другу мистеру
Чемберсу, с которым у него было так много настоящего и личного общения, он
кажется, обнажается его сердце, и мы видим внутреннюю работу благородного,
любящего и смиренного духа. Такие признания, устремления и размышления
слишком драгоценны, чтобы кануть в безвестность. Он по-прежнему говорит к нам в
наш позднем возрасте, и, кажется, мы знаем и любим его лучше за такие слова.

“Я благодарю вас за ваше нежное (я бы даже сказал, чересчур нежное) отношение
ко мне, бедному грешнику. Я желаю, нет, от всего сердца молюсь, чтобы вы всегда могли
являться облеченными праведностью вашего Божественного Искупителя. Только что
в нашей вечерней молитве мы подумали к нашему взаимному назиданию, что
превосходная глава, Римлянам v.: ‘Итак, оправдываясь верою, мы
имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, радуемся надежде
славы, радуемся даже в скорби’. Какие это неоценимые благословения
! И все это куплено Христом и даровано даром всем алчущим и
жаждущим душам! О, если бы мы могли широко открыть свои уста и насытиться!
Когда я читал вам однажды тот отрывок в саду, я не мог удержаться.
размышляя над ним, я буду вспоминать вас так же часто, как и читал его. Пусть
Дух Божий изольется в наши сердца, и пусть Он явит нам
ни с чем не сравнимые чудеса милости Божьей к нам!”

Он читал в Откровении о Послании, отправленном к
ангелу Эфесскому, чья первая любовь была покинута, и теперь, когда
все еще холодный и безразличный, многие вещи совершались скорее по
обычаю, чем по любви. Мысль о душе в таком состоянии глубоко
тронула его. Он пишет:

“Я не могу выразить, как тронула меня эта нежная и скорбная жалоба. Это было
как будто Иисус стоял передо мной, говоря мне: "Я имею это против
_thee_’. Мое сердце совершенно растаяло. Да, без сомнения, слишком много всего,
в остальном, добрые сами по себе, совершаются без этого благородного духа
любви. О, если бы мое сердце могло обливаться кровью из-за этой необъяснимой холодности
из уважения к любви, которой я обязан моему благословенному Искупителю! Я раскаиваюсь в этом
искренне, хотя и не так, как хотелось бы, помня, насколько велико падение
. Но как ободряюще обещание, которое дает этот возлюбленный Искупитель
всем тем, кто преодолевает эту холодность и стремится быть пылкими в
любви. Они будут "вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божьего"
они будут наслаждаться сладким благоволением и любовью Бога,
они увидят и вкусят, насколько благ Господь’. Пусть это неоценимое
обещание поддерживает огонь любви в наших сердцах! Пусть мы осудим все
холодность и простую формальность в религиозных упражнениях! Я надеюсь, что ваше сердце
горит любовью ко Христу, как сердце ученика на
пути в Эммаус. Действительно, в материалах для разжигания этого огня внутри нас
недостатка нет, при условии, что мы проявляем осторожность и проявляем бдительность. Давайте же тогда
взаимно возбуждать друг друга, пока у нас есть возможность, и не позволять
многочисленности бизнеса гасить то святое пламя, которое должно быть
постоянно горящий. Мое сердце желает тебе может быть всегда ярким светом!”

Позже он еще раз пишу, наполненную добрыми пожеланиями для своего друга в
Новый Год:--

“О, пусть Иисус будет прославлен в твоей драгоценной душе, чтобы стать твоей
мудростью и праведностью, освящением и искуплением! Этим вечером мы
читали и размышляли о ВТОРОМ Послании к Колоссянам. в котором Иисус
представлен как наше все - солнце, центр и источник всего.
наше блаженство. Все, чего мы хотим, мы находим в Нем и, как говорит Апостол
, ‘совершенны в Нем". В Нем мы обрезаны, отбрасывая
тело греха, который является истинным духовным обрезанием, когда мы
похоронили, приняв крещение во имя Его, мы в нем поднимаются от
умер, веруя в него и Его Божественного Воскресения, от него мы
оживлены с истинным чувством отцовской милости Божией, наличие
грехи были прощены. Если потом у нас все в наш божественный Искупитель, как только
и удобный вывод, что мы не должны искать
никакого счастья в новомесячия, и т. д. Почему мы должны убегать в тень
иметь тело и владеть им? Почему мы должны жаловаться на недостаток
утешение и сила, имея Иисуса? Давайте вдохновим друг друга на то, чтобы стать
верными, прилепившимися к источнику всего нашего блаженства. Но давайте получим
Он всецело как наше все - любите, служите и прославляйте Его как такового всей нашей
жизнью ”.

Его разум был сосредоточен на наставлении Святого Павла о том, что мы
“будьте сильны в Господе”. Он знает, что значит встретиться с силами тьмы
и врагами, которые постоянно нападают на него снаружи и
внутри. Но он набирается мужества и призывает своего друга быть верным.

“Итак, давайте встанем, опоясав наши чресла истиной.
Истина Евангелия, особенно касающаяся Автора нашего
спасения, подобна поясу, который будет крепко держать и, так сказать, объединять
наши силы. Но поскольку основная истина Евангелия касается
праведности Иисуса Христа, давайте прежде всего примем и облечемся в это
совершенная праведность как ‘нагрудник", который покрывает нашу грудь и
экранирует нашу совесть, чтобы никакое обвинение или осуждение не могло достичь ее
и потревожить. И поскольку Евангелие содержит и излагает эту славную
праведность Христа, пусть ‘наши ноги будут обуты в приготовление
мира’. Когда наши враги высмеивают нашу веру в праведность
Христа и спрашивают нас, откуда она у нас, давайте скажем: "Так это
написано”.

В последующем письме он ссылался на увольнение кого-то
, несомненно, недостойного, с работы. Он верит, что Бог принесет
добро даже из этого зла.

“Что бы мы ни делали, давайте делать это со смирением и целиком вверять Богу
который может исправить то, что не так. Когда я читаю Евангелистов,
особенно речи нашего Спасителя к Своим ученикам в конце Его служения
, я думаю, что они состоят в основном из увещеваний
к смирению. И, когда мы считаем, сколько Бог иметь с нами,
Я думаю, что в ближайшее время мы не должны терять терпение, когда мы стремимся исправить
другие. Вчера мы говорили в церкви к Ефесянам vi. 1-6. Ходить
достойно нашего призвания, как это необходимо! И для того, чтобы поступать так,
смирение ставится во главу угла. Кротость не следует, как следствие,
и терпение. О, пусть дух Христа ведет и укрепляет нас на
все времена”.

После цитируя его греческом Завете эти замечательные стихи
Евангелие от Иоанна, глава XVII. 3, 11, 14, 18, 21, он снова призывает
благословение единства, пишет: “Итак, по данным
что небесному образцу, и божественное наставление, стремиться быть один, один
в доктрине, в приставшей ко Христу, в любви к нему, в
презирая и отрекшись от мира, один в любви друг к другу, и один
в несении креста. Поскольку Бог сделал нас равными в разделении самых
славных благ Евангелия, одного крещения, одной надежды, одного славного
Искупителя, таким образом, Он создал нас одинаковыми в братской
любви. И как без совместной молитвы эта братская любовь не может быть сохранена в
набравшись сил, давайте постараемся продолжать это святое упражнение ”.

Со Шварцем практика братской любви было частью его повседневной
жизнь, казалось естественным, чтобы его проявить милосердие и не
разница в общении с родными или европейской. У него было в обычае на
собраниях миссионеров для богослужения и молитвы допускать туземцев
и во многих случаях было видно, что эта практика принесла хорошие результаты
. Будет достаточно упомянуть один случай,
о котором Шварц делает запись в своем дневнике:

“Несколько дней назад у меня был пример, который мне очень понравился
хотя и сопровождался неприятностями. Молодой человек двадцати четырех лет, из касты
Шрафов, решил навестить нас на вечерней молитве - услышал слово
Божье, объяснил, присоединился к молитве, размышлял, что делать - пришел в
твердое решение присоединиться к презираемому народу Божьему. Не нищета, не
ссора, но желание быть счастливым вдохновил его. Он был обручен с
жениться на молодой женщине, дочь богатого человека в Seringapatam.
Был назначен день их свадьбы. Он сказал своей матери, что хотел бы
жениться на девушке, но не по идолопоклонническим обрядам. Мать сказала: ‘Я
жаль, что я не убил тебя сразу, как ты родился, и т.д.’. Все это произошло
до его крещения. Родственники хитростью поймали его и держали в заточении.
но он нашел возможность совершить побег и
прибыл сюда, в Танджор. Его мать и другие подняли большой шум и
пришли и умоляли меня не впускать его. Я ответил в присутствии
Брахманов и ряда других людей, что я никогда никого не принуждал и что я
не мог отвергнуть его, если он хотел, чтобы я наставлял его. Далее я сказал,
‘ Вот он; спроси его, хочет ли он пойти с тобой или остаться с нами.
Молодой человек сказал: ‘Мать и друзья, если вы можете показать мне лучшую
путь на небеса я последую за тобой ... но я не буду больше жить в
идолопоклонство.’ Я остался в своем доме; молодой человек отправился в чаттирам.;
его родственники последовали за ним и едва не увели его в Веллам; но он
снова ухитрился сбежать. После этого я ежедневно наставлял его
и крестил его. Пусть Иисус вскоре восторжествует над всеми Своими врагами ”.




ГЛАВА IX.

КАК МИРОТВОРЕЦ С ХАЙДЕРОМ АЛИ.


В дневнике Шварца у нас есть несколько очень интересных записей о его
работу среди военных, и он говорит с благодарностью и любовью
малой группы благочестивых и преданных английских солдат, которые встретились
время от времени для молитвы и так усердно работал на службе
Христа. Отрадно видеть, что в те первые дни, когда, кроме
капелланов, некому было позаботиться о душе солдата, что
Христос привел своих свидетелей в строю, кто жил и умер храбро хорошо
в вере. Одной из таких Шварц пишет: “Был мужественность
в целом его поведение. Евангелие Христа было драгоценно для него и
произвел устойчивый мир и святое мужество в его сердце. В этом году он
заболел. Его благочестивые товарищи усердно навещали его. Его разум
был совершенно спокоен, и он жаждал Святого Причастия, которое
было совершено в назидание ему. За несколько часов до его смерти я
навестил его и нашел в самом счастливом расположении духа. ‘Грехи мои, ’ сказал он,
‘ прощены мне Богом ради Христа, в сердце моем покой и умиротворение,
враг не властен надо мной. Я с самодовольством предвкушаю
благословенную вечность. Я бы не поменялся с королем Англии. О
бедный мир, если он не может отразить, насколько благословенно христианство
! ’ Затем, повернувшись ко мне, он сказал: ‘ И я благодарю тебя, мой друг, за то, что
открыл мне Иисуса Христа! Наконец он повторил несколько
раз эту прекрасную фразу: ‘В Твои руки я вверяю свой дух, Ты
искупил меня, о Господь Бог истины”.

В своем письме от 10 августа 1771 года Шварц ссылается на то, что воздух
наполнен слухами о войне и о том, что английские войска продвигаются
к Танджору. Король, который проявил такое дружелюбие к Шварцу, был
в затруднительном положении, и генерал Смит со своими солдатами вкладывал
подножие Валлама или Веллама, сильнейшей защиты Танджора. Битва
уже состоялась, и штурм стен был неизбежен,
когда внезапно был подписан мирный договор и военные действия прекратились. A
немного позже Шварц снова был в Танджоре, и король попросил еще раз
повидаться со своим старым другом. Его отвели в тенистое место, и король
появился под желтым зонтиком, выглядя намного похудевшим и не таким здоровым, как
когда они встретились два года назад. “Падре, - сказал он, “ я хочу поговорить с
вами наедине” и увел его. Но главный брамин, который, без сомнения,
был начеку, не хотел оставлять их одних и вошел. При его входе
король низко поклонился и встал перед ним, сложив руки, что было очевидным
признаком абсолютного господства, которое этот священник приобрел над
его умом и действиями. Брамин занял возвышенное место и потребовал, чтобы
Шварц повторил проповедь, которую он произнес во Дворце
накануне. Это было сделано очень добросовестно, на что брамин ответил:
выслушал молча, но потом царь задал несколько вопросов о
покаянии и о том, может ли человек снова вернуться к своим грехам. Schwartz
ответил, что “истинное покаяние заключается в ненависти ко всем грехам, которая
несовместима с таким возвращением”. Впоследствии, на следующем
собеседовании, бедный правитель, раб своих придворных и, к сожалению, зависимый
от опьяняющих наркотиков и любви к женщинам, сказал миссионеру:
после искреннего личного призыва отдать свое сердце Богу,
“Увы! мой падре, это нелегкое дело!”

Но, несмотря на противодействие и интриги своих советников-брахманов,
расстроенный король Танджора был вынужден обратиться за помощью к своему
старому другу, чтобы спасти его от политических осложнений. И вот оно
хорошо бы понаблюдать, как неохотно Шварц был вовлечен в качестве судьи
в политическую борьбу и опасность войны. Он чувствовал так остро
что его место был сферу души людей, что он
очень волновалась, не допускает вмешательства со своей свободой
как проповедник Евангелия, с руки чистым от подозрений
взятки, и готов стать другом Христа ради обоих
стороны, если он может сэкономить. Конечно, неофициально
представляющий британское правительство и действующий в качестве капеллана их
войска, он был в каком-то смысле стремится к продвижению своих интересов в каждом
возможным способом. С другой стороны, он чувствовал, что этот сильный доверия
которые он внушал в сердцах родных правителей, особенно
Король Танджора Тулджаджи был священным преимуществом, которое он должен был использовать для
высших целей и должен был использовать, если потребуется, для поддержания мира
и предотвращения конфликта. Король снова послал за ним, потому что чувствовал, что
его дружеское взаимопонимание с англичанами было не таким сердечным, каким оно было
. Поэтому он попросил Шварца побеседовать с ними от его имени. Но
должность была сопряжена с риском, и он записывает свои впечатления.
“Теперь это уже само по себе было бы не грешно, но это опасная затея
заниматься подобными вещами с людьми, склонными к обману и это я
отчетливо заявленной к ним. Царь сказал: ‘отец мой, у меня есть уверенность в
тебя, потому что ты равнодушен к деньгам.’ Но его сотрудники не
пожелайте мне заниматься этим делом, чтобы их собственный грех может быть
обнаружен. Так все и закончилось, за что хвала Господу, поскольку у меня не было
случая полностью заявить о своем отвращении к этой работе ”.

Дела, однако, шли от плохого к худшему; набоб Карнатика
настаивал на своих требованиях, и англичане поддержали его в борьбе с Туляджи.
Шварц видел надвигающуюся гибель короля и не мог предотвратить ее,
и в некотором смысле он чувствовал, что наказание было справедливым судом над
коррупцией и суеверной слепотой его правления. Этот слабый и
жалкий король допустил ошибку не из-за
недостатка предупреждения, а перед лицом самого ясного света. “Я боюсь, ” пишет Шварц, - что Танджор
пополнил меру своих грехов и сдается. Конечно, бедные
Раджа был слепой и страстный, в противном случае он мог бы предотвратить
настоящее несчастье, что приходит после него. В январе я был там последний
время. Я предупредил их и сказал, что при нынешнем курсе они должны
погибнуть. Сын Манозиаппы сказал: ‘Что мы можем сделать?’ Я ответил: ‘Обратись
к Тому, кто может помочь тебе!’ Он сказал: ‘Разве это не путь мира?’
‘Что ж, ’ сказал я, ‘ ход событий погубит тебя”.

Вскоре после этого армия двинулась на вторжение в Танджор, и это место было
захвачено практически без сопротивления или потерь, бедный испуганный король
и его семья была взята в плен, Набоб забрал королевство и его сокровища
, а Шварц обнаружил себя и свою работу под началом новых хозяев
и в невыгодном положении. Он обратился с просьбой о более внимательном обращении, но
получил отказ, и он сообщил о положении дел в Общество по
Продвигая христианские знания, указывая, “что многие из лучших семей
без колебаний стали бы христианами, если бы было показано, как
они могли бы содержать себя. Но трудности сейчас больше,
чем когда в Танджоре и стране Маравар были свои собственные принцы и
правительства, многие тысячи жителей вышли на
страна пищи и занятости”. К счастью, после позиции
обсуждался в Англии, суд директоров Востока
Индийская компания не одобрила произошедшее, и ради
британских интересов в апреле 1776 года была проведена реставрация Тулджаджи,
и Шварц снова почувствовал, что его влияние восстановлено на
польза от проделанной работы. Но разногласия, вызванные этой новой политикой
в Мадрасе снова сделали невозможным какое-либо мирное соглашение о
было принято решение, и Совет умолял Шварца оказать давление своим
личным влиянием на короля, но он отказался это сделать, поскольку
это помешало бы его священным функциям. “Это причина, ” пишет он
, - того, что я не разговаривал с королем в течение последних шести месяцев.
С большим сожалением я должен сообщить вам, что в последнее время он ушел.
уступил место роскошной и беспутной жизни, так что мало надежды можно питать.
теперь его уважают ”.

Тем временем, чтобы помочь работе в Танджоре, Шварц научился
хорошо владеть языком махратта и написал диалог на этом языке
о христианской вере, которая принесла хорошие результаты. Он решил
остаться в Танджоре и нашел много поводов для ободрения в своей
беседе с браминами, многие из которых признавали, что только страх
последствий мешал им быть христианами. Бедная марионетка
Король, однако, быстро катился под откос, пьянство и чувственность
сделали свое дело, и его авторитет мало что значил в
любой сфере. В форте строилась небольшая церковь, и Шварц
произнес вступительную проповедь после того, как генерал английских войск произнес
заложили первый камень в фундамент. Правительство Мадраса стремилось сделать
Шварцу щедро подарили денег за его работу среди солдат
и другие услуги, но он отказался от них, попросив только немного кирпичей и
извести, чтобы помочь построить его церковь.

Как раз в это время, в марте 1779 года, он получил срочный вызов
Его вызывали к сэру Томасу Рамболду, губернатору Мадраса. По прибытии
ему сказали, что от него требуется выполнить очень важную миссию
к Хайдеру Али в Серингапатам, чтобы выяснить его истинные намерения
и заверить его в миролюбивых намерениях англичан. “В качестве
намерение поездки доброе и христианское, а именно: предотвратить
пролитие человеческой крови и сохранить эту страну в мире,
это поручение не воюет против, но в высшей степени становится вашим священным
должность, и поэтому мы надеемся, что вы примете ее ”. Это была честь ".
и все же это означало большую опасность; Шварц сделал это предметом долгих молитв.
и в конце концов согласился уйти, чувствуя, что, поступая так, он выполняет
воля Божья. Он очень внимательно рассматривал вопрос от
все подшипники, по своему обыкновению, и решил по трем причинам, 1-й,
что его целью было распространение благословений мира; во-вторых, потому что он
мог таким образом проповедовать Евангелие во многих местах, которые до сих пор никто не посещал; и
в-третьих, Компания проявила к нему большую доброту, и он хотел бы вернуться
это с некоторой благодарностью. Но он не принимал подарков и не брал с собой ни единого фартинга
сверх дорожных расходов. По пути он пробыл
месяц в Каруре, и с помощью своего единственного попутчика
Саттианадена он проповедовал толпам людей и
обсуждал в частном порядке доктрины христианства со многими браминами.
Потом он поднялся по крутой и опасный путь от Guzzulhatty,
и теперь в городе Майсур общался с отшельниками в Хиндустани, одно из
они говорили ему, что “Хайдер совсем не остается равнодушным к религии; он
и никто себе и оставляет все остальные его выбору”. За короткое время
он добрался до Серингапатама, и его впечатления от этого места, а также
отчет о приеме, оказанном ему этим деспотом, так превосходно изложены в его
запишите, что выдержка, следовательно, должна быть предоставлена _выполненном виде_:

“Дворец Хайдера Али, построенный им самим, очень красив.
в стиле восточной архитектуры. Он полностью из тесаного камня
с многочисленными колоннами. В конце пагоды возвышается
древний дворец королей Майсура. Бывший обладатель
трона, которому Али позволяет получать годовой доход, все еще обитает в нем. У него есть
свои слуги, но с ним обращаются как с государственным узником; сам Хайдер
иногда навещает его и стоит в его присутствии как слуга. Таким образом,
светские люди могут лицемерить. Все сыновья короля мертвы, и
общее мнение таково, что их тайно отправили.

“Напротив дворца находится большая площадь, с двух сторон которой открыты
здания, в которых находятся военные и гражданские служащие Хайдера
назначенные места для ведения общественных дел. Он может наблюдать за
ними со своего балкона, и поскольку они обязаны в назначенное время
находиться в назначенных им местах для получения отчетов по стране
и армии, любой, у кого есть дела, знает, где их найти.
Здесь царит не помпезность, а предельная регулярность и оперативность.... Хотя
Хайдер иногда вознаграждает своих слуг, главной движущей силой здесь является
террор. Каждый выполняет свою роль, руководствуясь мотивом страха, хорошо зная, что
последствия пренебрежительного отношения к своим обязанностям. Человек высочайшего также
как подлым состоянии, наказываются тем же инструментом.
Тиран держит наготове двести человек с кнутами; и
не проходит и дня, чтобы многие из них не были наказаны. Губернатора целого
округа секут так же, как самого подлого конюха. Хайдер
обращается со всеми одинаково. Даже двое его сыновей и зять подвержены
такому же жестокому обращению. Когда кто-нибудь из его высших офицеров была
таким образом, публично выпороть, он не позволяет ему отказаться от своей занятости
но вынуждает его сохранить его, чтобы следы от кнута на его лице
могли удержать его от повторения преступления; ибо он, по-видимому,
думает, что почти все люди, стремящиеся обогатиться, лишены
обо всех принципах чести.

“Однажды вечером, войдя во дворец, я заметил в зале для аудиенций
множество людей, сидящих в арке. По их одежде я понял, что они
были районными коллекторами, и на их лицах были видны следы
тревожного страха. Персидский секретарь Хайдера сообщил мне
, что они пришли представить свои отчеты. Они явились мне
как преступники ожидали смерти. Очень немногие были в состоянии оказать им
Удовлетворение Хайдер и в результате страшных наказаний было
ежедневно наносила. Не знаю, стоит ли упоминать, как обошлись с одним из этих
несчастных мужчин. Несчастного преступника привязали к столбу, двое мужчин
подошли с кнутами и выпороли его самым жестоким образом,
острые ногти раздирали его плоть. Крики несчастной жертвы
были самыми пронзительными.

“Но, несмотря на такую суровость наказания, есть множество людей
которые с нетерпением ищут эти прибыльные занятия и даже превосходят друг друга в цене ".
Другое. Брамины - худшие в этом потоке. Когда один из них
получает округ, он без угрызений совести обирает жителей. В
длина по Хайдер за его задолженности он признает свою бедность и
претерпев бичевания возвращает продлевать его поборами. Можем ли мы
удивляться, если люди при таком правительстве потеряют всякое чувство
стыда?

“Армией Хайдера руководят четыре старших офицера (их зовут
баски). Они могут рассматриваться как казначеи, но их обязанности
не ограничиваются оплатой труда военнослужащих, поскольку они должны обеспечивать
рекрутскую службу и регулировать другие военные вопросы, являясь
также судьями для решения частных споров. С этими людьми
Я часто беседовал. Некоторые из них говорят по-персидски, другие - только на хиндустани,
и все они мусульмане. Однажды они спросили меня, какая молитва самая приемлемая
и кому ее следует адресовать? Я объяснил
им, что как грешные создания и, следовательно, заслуживающие вечной смерти,
мы можем обратиться к Всевышнему только во имя Посредника, Иисуса
Христа, а затем разъяснил Молитву Господню. Затем они спросили
установил ли Господь Иисус в Своем Евангелии период Своего пришествия
и судный день. В ответ на это я объяснил им
доктрины Евангелия, некоторым на тамильском, другим на хиндустани.
В качестве бытовых Хайдер состояла в основном из брахманов, я очень
частые беседы с ними. Некоторые из них дали мне очень скромные ответы
, в то время как другие уклонились от обсуждения и дали мне понять
что они не считают, что их храмы были построены напрасно.
‘Здание, - ответил я, - может быть, и полезно, но идолы, которым вы поклоняетесь,
ничего не стоят’.

“За пределами форта расположились лагерем несколько сотен европейцев, некоторые из них
были французами, другие немцами. Я также встретился с несколькими малабарскими христианами,
которых я обучал в Трихинополи. Найти их в этой стране,
вдали от всех христианских обрядов, было болезненно, но возобновить те
наставления, которые они получили ранее, было очень приятно.
Капитан Буден, командующий немецкими войсками, предоставил мне свою палатку,
в которой я совершал Богослужение каждое воскресенье, не спрашивая разрешения
, действуя при этом как человек, по совести обязанный выполнять свой долг.
Мы пели, проповедовали и молились, и никто не смел нам препятствовать. В целом
Я рассматривал это как добрый промысел Божий.

“Во дворец Хайдера приходили все от мала до велика, расспрашивая меня о природе
христианского учения, чтобы я мог говорить столько, сколько позволят мои силы
. Младший сын Хайдера (не Типпу), увидев меня в Дурбаре или
зале аудиенций, дружески приветствовал меня и пригласил меня
нанести ему визит в его собственных апартаментах. Я сказал ему, что приду с большим удовольствием
при условии, что его отец даст разрешение, поскольку сделать это
без его согласия может оказаться вредным как для него, так и для меня.
Это он прекрасно понимал. Даже самые близкие друзья не
предприятие свободно высказывать свои мысли. Хайдер был повсюду своих шпионов, но
Я очень хорошо знал, что на тему религии я мог бы рассуждать день
и ночь, не опасаясь нанести ему малейшее оскорбление.

“Когда я был допущен к аудиенции Хайдер велел мне сесть рядом с ним на
пол, который был покрыт богатыми коврами, и я был
не требуется, чтобы снять туфли. Он выслушал все, что я хотел сказать,
высказался в очень откровенной манере и сказал мне, что
несмотря на европейцев нарушила общественную деятельность,
он был готов жить с ними в мире. Потом письмо было прочитано
меня, который был подготовлен по его приказу. ‘В этом письме, ’ сказал он, - я
изложил суть нашего разговора, но вы сможете
дать дальнейшие объяснения лично’. Судя по этому выражению лица, Хайдер
рассматривал мой визит как подготовку к заключению мирного договора, но
Набоб в Мадрасе опроверг все эти намерения. Сидя рядом с Хайдером
Я был поражен оперативностью, с которой общественное дело
был отправлен. Когда он перестал разговаривать со мной, ему зачитали несколько писем
, и он продиктовал немедленный ответ. Секретари
поспешили прочь, написали письмо, прочитали его перед ним, и он приложил к нему свою
печать. Таким образом, в течение
вечера было написано много писем. Хайдер сам не может ни читать, ни писать, но он есть
превосходная память. Немногие имеют мужество, чтобы возложить на него. Он приказывает
одному написать письмо, а затем ему его зачитывают, после чего он звонит
другому и слышит, как оно читается во второй раз, и если секретарь не успел
строго передал его смысл или хотя бы в малейшей степени отклонился от его приказов
заплатит за это своей головой.

“Я часто сидел с ним в комнате, украшенной мраморными колоннами,
выходящей в сад, который, хотя и был небольшим, чего не могло быть в
форте, был аккуратно разбит деревьями, которые были привиты и приживались
два вида фруктов, ряды кипарисов, фонтаны и так далее. Наблюдая за
несколькими молодыми людьми, таскавшими землю в саду, я поинтересовался их уважением
и мне сказали, что Хайдер сформировал батальон мальчиков,
все они были сиротами и которых он взял под свою защиту,
посадка и одежды их и вырабатывая у них с деревянными пистолетами для
цель их осуществления. Такая забота о бедных сиротах мне действительно понравилась
и я хотел бы, чтобы наше правительство в данном конкретном случае подражало этому примеру
и улучшало его, особенно в том, что касается религиозного обучения, чтобы оно
становятся бриттами, и поскольку Бог, несомненно, потребует этого от нас, кто
вооружил нас силой, чтобы мы использовали ее главным образом для Его служения
и славы, а не только для нашей собственной. В последний вечер, когда я прощался
с Хайдером, он попросил меня говорить при нем по-персидски, поскольку я
я покончил с некоторыми из его сопровождающих. Он немного понимал этот язык.
Но он на нем не говорит. Я так и сделал и объяснил ему мотивы
моего путешествия. ‘Возможно, вы задаетесь вопросом, - сказал я, ‘ что могло
побудить меня, священника, который не имеет никакого отношения к политическим проблемам,
прийти к вам, да еще с поручением, которое не соответствует действительности".
к моим священническим обязанностям. Но поскольку мне было ясно сказано, что единственной
целью моего путешествия было сохранение и утверждение мира,
и поскольку я не раз был свидетелем страданий и ужасов, сопровождающих
война, я подумал про себя, каким счастливым я должен был бы считать себя, если бы я
мог быть полезен в укреплении прочной дружбы между этими двумя
Правительства, и таким образом обеспечив благами мира, чтобы это преданный
страну и ее жителей. Это я рассматривал в качестве комиссии нет
мудрый несовместимы с моим офисом в миссионерской религии мира’.
Он сказал с большим радушием, - очень хорошо, очень хорошо! Я о том же
отзыв с тобой, и мое единственное желание заключается в том, что английский язык будет жить в
МИР со мною. Если они предлагают мне руку мира и согласия я должен
не вывести рудника - - - -’”.

В чем заключались эти положения, так и не было известно. Интервью закончилось, и
очевидно, тиран, должно быть, показал Шварцу себя с лучшей стороны,
поскольку в его действиях не было ничего, что указывало бы на какое-либо стремление к миру
или благу человечества. Деспотом, который безжалостно убивал своих врагов
без пощады, чьи высокопоставленные чиновники жили в царстве унижения
террора, который мечом опустошал целые районы и чьи
свирепость даже не была ограничена никакими религиозными соображениями,
вряд ли он был человеком, способным оценить любые предложения о мире и доброй воле.
С другой стороны, это хорошо говорит о влиянии чистой и
бесстрашной личности, подобной личности Шварца, которой он мог обладать мгновенно
внушать уважение ивкл. Покидая Хайдер, он нашел в своем палакине красивый подарок
, который он немедленно вернул бы, но
официальные лица заверили его, что его действия подвергнут опасности их жизни
вопреки этикету двора Хайдера.

Хотя в своем дневнике никаких дополнительных сведений даны этом
интервью, среди бумаг покойного г-на Хаддлстон был найден
обратите внимание, что Шварц сказал ему, уважая отношение Хайдер.

“В своем самом первом интервью Хайдер сказал ему, что его сделали
инструментом для прикрытия намерений и взглядов, сильно отличающихся от чистоты
по его собственному мнению, что англичане переняли замыслы его врага
(набоба) и что теперь уже слишком поздно убеждать его в том, что они
изменили свою политику или что у них действительно дружественные взгляды
навстречу ему. Затем он попросил г-на Шварца не возвращаться к этой теме,
но заверил его, что для любых других целей он может остаться в
Серингапатам, ему будет оказано всяческое внимание, и он может приехать к своему
Дурбар так часто, как ему заблагорассудится, и таким образом значительно выводу о том, что он
также его свободного согласия, чтобы попытаться преобразовать любой из своих людей, и его
религии, если бы он думал, что сможет добиться успеха, поскольку был уверен, что не скажет им ничего неподобающего или такого, что могло бы нанести ущерб его авторитету.
”

Несомненно, характер англичан, представленный политикой
Ост-Индской компании, полностью оправдывал подозрения Хайдера;
действительно, в письме, которое Шварц привез обратно, был высокомерный
перечень проступков Компании, военных и гражданских, и
завершая этими ужасными словами, свидетельствующими о мстительном духе
писательницы: “_ Я еще не отомстила, и это не имеет значения._
При таком поведении какие обязательства останутся нерушимыми?
Я предоставляю вам судить, с чьей стороны были нарушены договоры и обещания
. Вы знакомы со всеми вещами, поэтому правильно действовать с осторожностью и предвидением.
”

Есть все основания полагать, что по возвращении Шварц не только
выполнил свою миссию, но и призвал власти сыграть свою
роль честно и прямолинейно, и это, возможно, не было ошибкой.
приветствуемое или приемлемое предостережение. Об этом замечательном визите не сохранилось никаких записей
в архивах Компании; возможно, у такого верного
было сделано замечание, что это было бы свидетельством против провокации и
обмана, которые омрачили их администрацию. Но Шварц выполнил свой
долг и снова отказался от какой-либо личной выгоды, даже передал
совету директоров в Мадрасе триста рупий, данные ему Хайдером. Все, что он
соглашусь, что в английском сиротском училище может быть построена с
некоторые из них в Танджоре.

Наверное, одним из самых выдающихся носителей правителей имя
Хайдер Али стоит выдающийся. Его называли Наполеоном
Индии, и, учитывая его ограниченность как азиата, хотя бы из
блеск его военной тактики и индивидуальность среди его армий
возможно, он заслуживает такого высокого сравнения. Легко осуждать
его как кровожадного тирана, и многое в его характере оправдывает
это осуждение, но у него были и другие черты, о которых, справедливости ради, следует
помнить. Он жил в эпоху и в стране, где двуличие в политике
было скорее правилом, чем исключением, и все же к его чести следует отнести
то, что он сдержал свое слово, данное англичанам, которые не всегда были
одинаково внимательны к своим обязательствам по отношению к нему. Установил
на своем белом слоне в его безвкусной униформе белый сатин и золото
флауэрс, тщеславный напоказ, как и все его отцы, был кумиром
своих солдат, которых воодушевлял пример человека, не знающего страха
и подвергавшего себя любому риску, чтобы привести их к победе.

Жертва чувственности, он, тем не менее, сохранял ясную голову для бизнеса, и
хотя он не мог прочитать ни слова, он диктовал несколько букв одновременно
его изумительная память позволяла ему всегда быть на связи с
финансовые и политические дела своего королевства. Шварц предоставил нам
фотографию своего двора, и его интервью представляет Хайдера в одном из его
наилучшего настроения. Он казался очень Галлио в своих религиозных взглядах и использовал "
Брамин", потому что это соответствовало его цели - руководствоваться самыми способными и
единственными образованными людьми. Нет сомнений, что он ввел в заблуждение благочестивого Шварца,
позволив ему вообразить, что эти мальчики были объектами его милосердия и
нежной заботы. По сути, они просто представлял свою практику
носить в плену молодые выходцы из любой страны, который вступил в
руки. Он был безжалостно строг в своей дисциплине и не щадил
своего собственного сына, когда это было необходимо; его свирепая месть и его жажда
грабеж сделал его беспощадным врагом и алчным вором. И все же,
как мы видели из его разговора со Шварцем, в нем была лучшая сторона
, и у него было стремление, по крайней мере, к правде и справедливости. Это вполне
естественный вопрос, когда рассматриваешь такого персонажа, спросить себя, кем
мог бы быть Хайдер Али, если бы принял христианскую веру.




ГЛАВА X.

НАПРЯЖЕНИЕ НАЧИНАЕТ СКАЗЫВАТЬСЯ.


Перемирие, последовавшее за визитом Шварца к Хайдеру Али, было недолгим
. В то время как миссионер, не без многих опасений, вернулся
чтобы достроить свою церковь и позаботиться о своей пастве, грозовые тучи сгустились над горизонтом
. Он считает, что его здоровье не совсем хорошее.
тяжелые путешествия и воздействие внешних факторов, в дополнение к постоянным проповедям
работа, начали сказываться на нем. В некоторых своих письмах он жалуется на
боли в плече и боку. Он благодарен, что все еще может выходить на улицу
как обычно. “Хотя я и не был ограничен, ” пишет он, “ моя правая рука
причиняла мне такую сильную боль, что я не мог писать, более того, держать книгу с ее помощью
. Но сейчас, по милости Божьей, все намного лучше. Он автор и
хранитель наших жизней ”.

“Если Ему будет угодно позволить нам выстоять еще некоторое время, О, пусть Он дарует нам
силы жить во славу Его! Наше время в Его руке”.
Он потрясен роскошной и греховной жизнью, которую ведут европейцы
беспечные и развращенные, на краю вулкана, но слепые
к последствиям. Это вырождение в характере белых людей
полностью дискредитировало их в темных, бдительных глазах туземцев.
Разрыв договоров и нарушение торжественных обещаний привели в ярость
Хайдер Али и заставил его принять решение смести англичан с их гнилыми
правительство в море. Его амбиции были подобны раскаленной печи; пока
враги играли на скрипке и танцевали, он готовил огромную армию
из почти ста тысяч хорошо обученных людей, возглавляемых французскими офицерами
и снаряженных для немедленного сражения. Он несся вперед, опустошая, сжигая,
убивая, позади него дымилось запустение, а перед ним царил ужас
и убегающие люди. Его целью был Мадрас, а затем полная зачистка
врага по всему Карнатику. Кажется немыслимым, что
правительство могло из чистой апатии, умышленного невежества и порочного
выжив, становятся настолько некомпетентными, что не принимают мер для защиты и
не замечают надвигающейся гибели, пока черные клубы дыма и
зловещее пламя почти не достигли Города. Вот комментарий Шварца
по поводу этой позиции:

“Наши лидеры преследовали другие цели; благосостояние общества было
полностью забыто, частные интересы, удовольствия, роскошь достигли
колоссальной высоты. Их предупредили за три месяца до вторжения Хайдера
, но они проигнорировали предупреждение, гласившее: ‘Хайдер может с таким же успехом улететь
, как войти в Карнатик!’ Никто не смог убедить их в обратном
пока они не увидели его лошадь у своих садовых домиков. Тогда ими овладел ужас
, не было видно ничего, кроме замешательства. Хайдер следовал своему плану,
брал один форт за другим, пока не овладел Аркотом.... Итак,
что же делать? Я говорю вместе с Джереми! ‘Не будь ужасен для меня,
О Боже’. Это бедствие от Господа, и, несомненно, Он намеревается
очистить нас от наших грехов и убрать наш шлак... наша неверность, наше
презрение к божественному не поддается описанию и навлекает на нас
гнев Божий. Язычники и номинальные христиане спали и размышляли
ничего, кроме вещей этого мира. Кто знает, но они могут возникнуть, услышав громоподобный голос закона.
”

Запасы зерна были уничтожены врагом, семена не были посеяны,
урожай собрать не удалось, и голод, изможденный и смертельный, прошелся
по земле. Не осталось ни одного сильного мужчины, только бродячие скелеты
в жалких и опустошенных деревнях их встречали. Хайдер забрал
здоровых детей и цвет народа, остальных
оставили умирать, как говорит Шварц: “Когда рано утром проходили по улицам
утром мертвецы грудами лежали на навозных кучах”. И
здесь, в этой крайности, мы видим предусмотрительность и практическую мудрость
Шварца. В ожидании такого голода он купил
двенадцать тысяч бушелей риса, и когда стало казаться, что солдаты
умрут от недостатка пищи, он отправился к туземцам, которые потеряли все
доверился слову европейца и заставил их привезти своих
животных и припасы, взяв на себя личную ответственность за то, чтобы они
были должным образом оплачены. “Впоследствии я поселился у местных жителей, и они
отправились домой вполне довольные. Господь также дал мне возможность рассмотреть
бедный, так что в моей власти было прокормить большое количество людей в течение
семнадцати месяцев”.

“В нашем форте, ” пишет он, “ жила лучшая часть жителей
страны, которые стекались сюда, спасаясь от безжалостной жестокости
врага. Ежедневно мы беседовали с этими людьми и пытался убедить
их суетность их идолов и заставить их вернуться на
живого Бога. Они с готовностью признают превосходство христианской доктрины
, но остаются в своих прискорбных заблуждениях по разным несерьезным
причинам. Хотелось бы, чтобы деревенские жители, пострадавшие
почти четыре года all manners of calamity размышляли о вещах,
которые относятся к их вечному благополучию, о котором молятся мои помощники и
трудятся вместе со мной. Но хотя этот плод нашего труда
до сих пор не отвечал нашим желаниям, все же я счастлив, что стал
орудием Провидения, чтобы наставлять одних и предостерегать других. Кто знает
но, возможно, наступит время, когда другие пожнут то, что сеем мы ”.

Это был период, когда возник еще один кризис в великой
политической драме индийской истории, и снова для того, чтобы спасти ситуацию.,
другой великий англичанин вышел на поле. То, что Клайв выиграл, это
долг Уоррена Гастингса провести и убедиться. Он должен был не только
остановить воинственный натиск такого человека, как Хайдер Али, но и он должен был
отразить заговор и успешно разыграть хитрые уловки местных жителей
интрига. Он спас компанию от банкротства и сделало пути
Английское правительство безопасный и возможно в Индии, но он закончился печально,
замучены горечь своих врагов дома, и
гордую голову, который спасовал Восток, поклонилась в сердце-разбить в родном
земля.

Об Уоррене Гастингсе было справедливо сказано в связи с этими последними годами
годами преследований и горечи:

“Его жизнь, его героизм, его гордая сдержанность и твердая уверенность в том, что
все его недостатки возникли из целеустремленного желания осуществить
намерения своего времени, суммируются в словах, которыми он
заявил о своем собственном оправдании и осуждении своего обвинителя:

“Я отдал вам все, а вы вознаградили меня конфискацией, позором
и пожизненным лишением свободы”.

Эта ужасная битва свидетельствовала о высоком уважении, с которым
Шварца удерживали оба бойца. Возможно, неудивительно, что
англичане, делу которых он так хорошо служил в дипломатической миссии
, должны быть рады предоставить ему все преимущества, но примечательно, что
такой тиран, как Хайдер Али, должен отдавать приказы своим офицерам “позволить
достопочтенному падре пройти беспрепятственно и проявить к нему уважение и
доброта, потому что он святой человек и не желает вреда моему правительству”.

Смерть Хайдера Али в 1782 году не положила конец войне. Его сын Типпу,
превосходивший своего отца в жестокости и мстительном угнетении, был вдохновлен
исправить свои неудачи и довести конфликт с англичанами
до победного конца. Однако какое-то время ход войны был против
его оружия, и, поскольку французские войска оставили его после объявления
мира в Европе, английский командующий Фуллертон наступал на
Сам Майсур, когда его остановила нерешительная политика
Правительство Мадраса, получившее от Типпу просьбу о мире.
Еще раз в их затруднительном положении был подан призыв, на этот раз лордом
Макартни обратился к Шварцу, чтобы тот сопровождал членов комиссии.
во время их визита в лагерь Типпу, на который он согласился по тем же справедливым причинам
, что и раньше. В то же время он самым ясным образом указал на
глупость останавливать полковника Фуллертона, когда у него есть враг
в невыгодном положении, и предсказал дальнейшие неприятности, если они действительно возникнут
не сделают его миссию тщетной. В своем разговоре с этим храбрым офицером
он полностью сочувствовал ему в постигшем его разочаровании и сильно
сожалел о предпринятом шаге.

В письменной форме в правительство Мадраса полковник Фуллертон в очень
красивый образом признает ценность служение миссионера.

“Во время нашего второго марша нас посетил преподобный мистер Шварц, которого ваша светлость
и Правление попросили выступить в качестве добросовестного переводчика
между Типпу и комиссарами. Знания и честность
этого безупречного миссионера избавили характер
европейцев от обвинений в общей порочности ”.

Попытка достичь Типпу в соответствии с пожеланиями лорда Макартни
была сорвана возвращением Шварца по какой-то неизвестной причине,
было ли это потому, что, в отличие от своего отца Типпу, в своем желании
оскорбил англичанина, не колеблясь проявил неуважение к этому пожилому
миссионеру, или потому что он не собирался совещаться, пока округ
Мангалор не окажется в его распоряжении. Шварц сказал, что он бы
очень рад, что помог заключить мир, но он был благодарен, что он был
избавлены от деформации для него было далеко не хорошо, а когда еще запросу
был сделан считал себя вправе отклонить. Хотя он не мог поехать сам.
Он искренне молился, чтобы комиссары могли руководствоваться правильным путем
в их беседе с этим жестоким человеком. Он также видит за
все это - настоящая трагедия страдания, греха и жестокости.

“Я умоляю Бога благословить их, - говорит он, - мудростью, решимостью и
честностью, чтобы уладить дело на благо этой бедной страны.
Но увы! Мы сами настолько разделены - один тянет в одну сторону, другой - в другую.
совсем по-другому. Когда человек рассматривает всех, высоких и низких, богатых и
бедных, правителей и тех, кем управляют, его охватывает горе и
разнообразие страстей. Какая слепота, бесчувственность и упрямство,
жадность и ненасытность. Тысячу раз я думаю сам с собой:
‘Боже Милостивый, должны ли все эти люди умереть... должны ли они все дать строгий
отчет о своей жизни ... должны ли они все предстать перед судом
Иисуса, посредника и судьи? Как мало они заботятся о своем конце и
о последствиях своей жизни?”

Нет сомнений, что в это время Шварц ощущал влияние
своей долгой жизни, полной непрерывной работы, и в своих письмах друзьям он
просит их молиться о том, чтобы ему было дано больше сил. Он говорит, что
хотя в настоящее время он не испытывает боли, его слабость велика и что
разговоры или ходьба так утомляют его, что он едва может стоять. У него есть
провел так много лет на работе, в суровых условиях, без какого-либо
отпуска, что неудивительно, что он начинает сдаваться под бременем
труда, который он нес так долго. Не то чтобы он жаловался; Шварц
был одним из тех мужчин, которые считают себя последними и презрения, чтобы сделать
большая часть их физических болей или их сложных жизненных обстоятельствах.
Он отклонил вопрос о его болезни с почти извинение за
ссылаясь на него.

“Хватит об этом, возрастом приходит ко мне, у меня нет оснований, поэтому
интересно, на слабость. Если разум в здравом уме, все в порядке, в остальном мы
должно выйти, когда мы входим в могилу. Что излечит все наши телесные
недомоганиях.... - Времени у нас мало. В некоторые дни я жил
в этой стране тридцать четыре года. Конец моего путешествия, даже
согласно течению природы, близок. Пусть я не останавливаюсь! Пусть мои последние
дни будут лучшими для меня!”

Немногие миссионеры ни тогда, ни после произносили так много проповедей,
каждая из них была написана с такой тщательностью и такой богатой мыслью.
И все же у него не было времени на подготовку в обычном смысле этого слова; он никогда не записывал
свои проповеди и довольствовался тем, что записывал на листе бумаги
основные моменты его речи, которая в остальном была довольно импровизированной.
Из одной из этих заметок будет интересен краткий отрывок; он
говорит о состоянии верующего и о том, что любовь, его любимая тема
, должна быть первостепенной в его сердце. “Давайте сейчас нас представляют человеку
истинно верующие в Иисуса Христа и соединенные с ним, омыты от своих грехов,
укрепили его духом, повеселел и с надеждой невыразимо
славный венец в вечности. Будучи наделен такой благодатной верой и
живой надеждой, что ему делать? Каков будет эффект от такой веры
или надежда? Любовь к Богу и ко всем людям. Человек, который наделен
такая вера и надежда не может не любить Бога и всего человечества и с
в глубине своего сердца. Он смотрит на Бога как на своего Отца, Который возлюбил
его невыразимым образом, который послал Своего единородного Сына в мир
для его вечного счастья, который вызвал его из тьмы
в чудесный свет, который благословил его прощением, миром и надеждой,
и это от всего сердца побуждает его любить Его искренне и горячо.
Вывод, который святой Иоанн делает из любви Бога к нам, очень
Натуральные. ‘Мы любим Его, потому что Он первый возлюбил нас’. Такой христианин будет
уважать и преклоняться, обожать и восхвалять Бога, соблюдать Его заповеди, Его
День субботний, Его слово. Любовь научит его всему этому. Свою душу и тело
он принесет в жертву живую, святую и угодную Богу,
что будет его разумным служением. Такой человек не будет сообразован
с этим миром, но преобразится обновлением своего разума, чтобы он мог
доказать, что это за благая, приемлемая и совершенная воля Божья. Ли
он ест или пьет, или что бы он ни делал, он будет стремиться сделать это
слава Богу.

“Давайте серьезно проанализируем наши сердца и жизни, любили ли мы
Бога таким образом. Почитали ли мы Его и Его Божественное Имя превыше всего
? Наслаждались ли мы Им настолько, чтобы отказаться от греховных удовольствий? Пытались ли
Прославлять Бога или способствовать прославлению Его Имени
среди тех, с кем мы живем? Мы поклонились Ему в частном порядке и
публично, таким образом, чтобы вдохновить других, с любовью и преданностью? Мы
день держал Господа в чистом виде?

“И как он любит Бога, он будет также любить ближнего своего, а что не
только внешне, но от всего сердца. Чувство любви Божьей будет
будь для него вместо тысячи заповедей. Он будет любить души
своих ближних, невежественных он будет наставлять словом и
примером, нечестивых он постарается обратить и привести их к
путь сострадания; бедным и страждущим он будет помогать, питать и
утешать в соответствии с теми способностями, которые дал ему Бог. Он
будьте внимательны, чтобы не обидеть или ранить своего соседа, ни в его состояние
или его имя. Так что злословие, зависть, раздоры, злоба будут далеки от него
и все это будет проистекать из принципа веры и надежды.

“Какое счастье было бы, если бы все христиане были сработанные такие
любовь или желание сделать счастливыми других, других здесь и в вечности!

Поэтому давайте серьезно спросим вас перед Богом, который знает ваши сердца и пути.
искренне ли вы любите своих ближних? Является ли это
стремлением вашей жизни не только почитать своего Бога, но и делать
счастливыми своих ближних? Проявляли ли вы нежное отношение к их
вечному благополучию? Вы видите тысячи людей перед своими глазами, сидящих во тьме
и тени смерти. Пытались ли вы хотя бы своим примером
чтобы убедить их в чистоте и совершенстве вашей религии?
Вы не поощряли порок и нечестие или вы поощряли их и таким образом поставили
камень преткновения перед вашими невежественными и беспечными собратьями?
Помогали ли вы бедным и нуждающимся в их тяжелых обстоятельствах
или вы были равнодушны к их страданиям?

“Давайте рассматривать серьезно наши сердца и все, что мы видим в нашем
поведение было против воли Господа, давайте сразу к нам
каяться и просить прощение во имя Иисуса Христа. Развивайте в себе
эти три принципа, веру, надежду и любовь, и вы прославите
Боже, наслаждайся истинным счастьем и наставляй своих ближних - чего Бог
даруй!”

Путешествуя по Тинневелли, мы застаем Шварца занятым созданием
Христианская церковь в Паламкотте, где собралось несколько новообращенных.
вместе и с помощью нескольких английских джентльменов построил небольшую.
церковь, и здесь он проповедовал хорошей пастве, с восемьюдесятью
лица, которым он совершал Таинство. Однако он не,,
не обращая внимания на необходимость дисциплины и некоторых элементов в церкви
были неудовлетворительны. “Но, - добавляет он, - является не более чем
обычно они объединены воедино, зерна и плевелы”.

Светскость жителей Европы всегда вызывала беспокойство
в глазах Шварца этот аспект, и в письме своему другу мистеру Чемберсу
20 июля 1785 года он говорит об этих вещах, зная, что его
корреспондент, как искренний христианин, оценит то, что он говорит:

“Сколько стоит бросать в то, что называется модным жизни,
нет цели, но скорее к худшему! Здоровье, сила, совесть и
сладчайшее чувство Божьего благоволения утрачены - ради чего! Хотя мы
не должны служить Богу ради временных преимуществ, мы будем
поймите, что истинное, неподдельное ‘благочестие’ полезно даже для всего сущего,
имея обещание жизни, которая есть сейчас, и той, которая грядет!
Люди мира любят и то, и другое. Их буйное веселье не
заслуживают имя радости и всегда тесно участие и озлобленный
с невыразимой тревоги и беспокойство, которое они должны чувствовать себя так, как только
они начинают отражать....

“Пусть это будет нашей целью - и пусть наши сердца (ах! наши скользкие сердца) никогда
не сворачивают с пути к этому небесному Ханаану! Пусть мы никогда не роптать или
похоть после того, что мы уже один раз отказались! Давайте же будем верны
смерть и так понимают венец жизни! Запомнить меня точно так же, когда
вы приходите пред Престолом милосердия, что приближается мой возраст не может быть
бесплодны, но благословил.”




ГЛАВА XI.

ТУЛДЖАДЖИ И СЕРФОДЖИ.


Между тем, дела в Танджоре были не совсем улажены, и Шварц по возвращении
застал народ почти взбунтовавшимся, а раджу в большом затруднении
, потому что правительство в Мадрасе требовало от него дани.
Все было в смятении, и политическая атмосфера была наполнена бурей,
в самый разгар которой старый миссионер пришел, чтобы принести немного мира
и уверенность. Его первым долгом было написать сэру Джону Макферсону, генерал-губернатору
, и обратиться с просьбой о более бережном отношении к
своему старому другу раджу, несмотря на все его недостатки.

“Теперь, мой дорогой сэр, ” пишет он, - разрешите ли вы старому другу
ходатайствовать за эту бедную страну и удрученного раджу, прося не
применять насильственные или принудительные меры для получения немедленной выплаты
долги, которые ввергли бы страну в плачевное и разорительное состояние
но скорее для того, чтобы призвать его править своими подданными более справедливо ".
справедливость.

В его письмах того периода мы находим упоминания о политических проблемах.
проблемы, которые очень затрудняли его миссионерскую деятельность.
люди возмущались притеснениями, политикой англичан, которую олицетворяли
компания постоянно меняется в зависимости от колебаний их положения.
союз с местными правителями, сельское хозяйство остановлено, и
сипаи в состоянии мятежа, потому что они не могут получать зарплату. “Это
поистине, тоска, - пишет он, - что ничего, кроме страха, будет заставлять нас
сделать правосудие к ним. С помощью этих средств все дисциплины спокойная,
офицеры теряют то уважение, которое полагается их званию и положению, и
Сипаи становятся наглыми. Так было не только во время войны
, но и сейчас, в мирное время. Пусть Бог поможет нам подумать о том,
что относится к нашему миру во всех отношениях ”. Но среди этих
трудностей он усердно работает над объединением небольших собраний
Христиан, которые смотрят на него как на духовного отца, и занят делами
школы, интересы детей всегда были так близки его сердцу.
Шварц полон веры, и его солнечное присутствие вселяет уверенность
и надеяться, куда бы он ни пошел; о таком человеке вполне можно сказать, что он
был счастливым святым с оптимистичным взглядом на жизнь в самых удручающих обстоятельствах
. Во многих отношениях он опередил свой век, увидев
возможности, которые еще не были открыты немногочисленным миссионерам
Общества, существующие, по крайней мере, в Англии, и пользующиеся доверием и
поддержкой со стороны Общества распространения христианских знаний, которое
так хорошо поддерживало его во всех его целях.

И все же давние душевные искания делали его очень скромным; его письма
, за редким исключением, указывают на это растущее чувство нужды
о бдительности и тихом хождении с Богом. Он напоминает другу
то, что нам нужно не столько срочное прошение, чтобы Бог в затруднении
и дороже, а правый покоится на нем, в личных и непрерывная
Конверс. Он цитирует, как друг однажды спросил Франке из Сиротского приюта
в Галле, как он сохраняет душевное равновесие. Ответ был таким: “Будоража
мой разум по сто раз на дню! Где бы я ни был, что бы я ни делал, я сказать
‘Благословенный Иисус, Я действительно долей в искупление твоей? Мои грехи
простить? Я руководствовался Духом Твоим? Твоего я. Вымой меня еще раз и
снова. Укрепи меня.’Благодаря этому постоянному общению с Иисусом я обрел
спокойствие ума и установившийся мир в моем сердце ”.

[Иллюстрация: КАФЕДРА ШВАРЦА, КРАЙСТ-ЧЕРЧ, ТАНДЖОР

СТОЛБ ПОЗАДИ НЕГО, НА КОТОРОМ РАДЖА РАЗРАБОТАН, ЧТОБЫ ВОЗВЕСТИ ЕГО
Мемориал. ОН ОКАЗАЛСЯ СЛИШКОМ УЗКИМ ДЛЯ ЦЕЛЕЙ]

Время от времени пересматривая свою работу, он благодарит Бога за
практическое подтверждение слова, проповедуемого солдатам в его качестве
капеллана гарнизона в Танджоре. Как в воскресенье, так и в будний вечер
на службы мужчины приходят в большом количестве. “К этому их побуждает
их офицеры, которые все признались, что телесные наказания прекратились.
с того времени, как в полку начали получать удовольствие от религиозного воспитания.”

Он нашел меньше поддержку в решении Tuljajee, раджу из
Танджор, кто сломан в здоровье и дух, жертва порока и
жадностью, с треском скорби о потере сына, быстро собирается
скоростной спуск. Слуги поступили так, как им нравилось, и новый Sirkeel или
основные офицер, по имени Баба, сам взял в казну,
угнетает бедных, малоимущих людей. Шварц не потерпел бы никакого
чушь от этого человека. В письме английскому резиденту мистеру
Хаддлстону он решительно осуждает его. “Если вы позволите ему уйти
в этом образе то, что я-посредник, - это лицемерие. Раджа и
Бабы глубоко ошибаются, если думают, что я пожертвую правдой
или честностью ради угнетения и низкой хитрости. Я искренне устал
их поведение и обязан указать это в условиях простые и
губернатор”. В конце концов правительство было вынуждено взять на себя ответственность за
Танджоре и в его администрации попросили Шварца занять место на
комитет с заслуженным комплиментом: “Действительно, было бы счастливо
это было бы для нашей страны, для Компании и для самого раджи,
когда его глаза были бы открыты, если бы он обладал всей полнотой власти и
были облечены властью для осуществления всех мер, которые могли бы предложить его мудрость
и благожелательность ”. Он принял эту почетную должность при
условии, что он не будет участвовать в каких-либо принудительных мерах по отношению к
несчастному раджу; в то же время он не допустит, чтобы его дружеские
интерес к прошлому предвзято относится к нему в связи с его несправедливым отношением
по отношению к своему народу. “Я заявлял об этом не раз, когда я
смиренно умолял его сжалиться над своими подданными, из-за чего ясного
заявления я в некоторой степени потерял его хорошее мнение”. Вскоре этот правитель
обнаружил, что его народ не желает иметь ничего общего с его обещаниями о
исправлении и в отчаянии начал покидать страну. Раджа обратился к
Шварцу с просьбой вмешаться от его имени, и таково было его личное влияние
, что семь тысяч этих эмигрантов снова вернулись в
свои дома, сказав пожилому миссионеру, своему настоящему другу: “Как ты
вы проявили доброту к нам, мы намерены работать день и ночь, чтобы проявить
наше уважение к вам ”.

Среди многих друзей и соратников Шварца имя
его молодого пастора Джона Каспара Кольхоффа всегда будет ассоциироваться с ним. Он был
сыном достопочтенного Джона Бальтазара Кольхоффа, который в течение пятидесяти лет
так хорошо и преданно трудился в этой области. Неудивительно, что
Шварц проявлял такой особый интерес к этому молодому человеку, поскольку он
был его сыном в вере. Он говорит об этом с большой простотой и
благодарностью: “С юных лет я наставлял его в христианстве,
Английский, немецкий и языки некоторых стран. Получив наставления
в течение нескольких лет Богу было угодно пробудить в нем осознание собственной
греховности и пробудить в его разуме голод и жажду по
праведности Иисуса. Затем он молился, плакал и медитировал, и в итоге
короче говоря, он стал для меня очень приятным собеседником. Я с восторгом наблюдал за его улучшением в
знаниях ”.

И вот 23 января 1787 года в Транкебаре собралось большое собрание
европейцев и их семей, а также
местных христиан, на служение посвящения этого молодого миссионера
обетования. Его старый отец сидит рядом с ним, и Шварц читает проповедь
проповедь из 2 Тим. ii. 1: “Итак, ты, сын мой, будь тверд в
благодати, которая во Христе Иисусе”. После своего рукоположения молодой проповедник
взошел на кафедру и произнес проповедь на тамильском языке, и собрание
завершилось несколькими благочестивыми словами присутствующих миссионеров и
таинственным служением. Это было очень впечатляюще, и мне приятно
знать, что начатое таким образом служение продолжалось в течение многих лет
добросовестной и успешной работы.

Интерес Шварца к другому молодому человеку, в данном случае к
уроженец принца, образует один из самых ярких эпизодов его творчества.
Это показывает нежность и отеческую заботу, бесстрашную преданность правде
и мудрое руководство, которое старый миссионер посвятил тому,
кто никогда не забывал своего защитника и друга. История Serfogee должны
будет сказано здесь.

Тулджаджи, раджа, по обычаю своей страны, был теперь
бездетен, ибо он потерял смертью своего сына, свою дочь и своего
внук, усыновил десятилетнего мальчика своего двоюродного брата и, после того как
официально уведомил об этом английского губернатора, 26-го
В январе 1787 года он послал за Шварцем, чтобы тот благословил ребенка. “Это не мой
сын, ” сказал он, - а твой, я отдаю его в твои руки”. И старый
миссионер благоговейно отвечает: “Пусть этот ребенок станет дитем Божьим”.
Позже раджа с большим волнением просит своего друга об одолжении: “Я
назначаю тебя опекуном этого ребенка, я намерен передать его на твое
попечение, или буквально вложить его руки в твои”.

Но Шварц не решался взять на себя эту ответственность, указывая на
Раджу, что он оставляет этого мальчика с поддержкой, “как сад без
забор”, и среди придирок и зависти во дворце его жизнь
была бы в опасности, и было бы трудно защитить его, хотя
он был бы рад видеть его время от времени. Он убедил его назначить своего
брата надлежащим опекуном мальчика. “У вас есть брат”, - сказал Шварц
. “отдайте ребенка ему, поручите его воспитание и относитесь к нему
как к собственному сыну, пока он не вырастет. Таким образом, его здоровье и жизнь могут быть
сохранены, а благосостояние страны может быть обеспечено”. Против этого
совета старый раджа сначала решительно возражал, поскольку этот брат
он ни в коем случае не был удовлетворительным родственником, даже его законность
была сомнительной, и только после беседы с его матерью, которая
решительно поддержала предложение Шварца, было принято решение.

Нет сомнений, что Шварц отклонил это предложение об опеке
над Серфоджи, потому что это поставило бы его в положение политической
ответственности в правительстве страны, равное
регентству. Это, конечно, было бы совершенно несовместимо с его работой
как миссионера. Положение было очень трудным и смущающим
во-первых, требовалась предельная осторожность, поскольку, с одной стороны, Шварц был
озабочен тем, чтобы поддержать мальчика по трогательной просьбе раджи (который
жить ему, очевидно, оставалось недолго), и, с другой стороны, он
должен держаться в стороне от любых осложнений, связанных с поведением
страны во время его несовершеннолетия. Но будет видно, с какой любовью
и верой старый миссионер до дня своей смерти выполнял
моральную опеку над Серфоджи, которую он с этого момента принял
как торжественное поручение. На следующее утро дряхлый и измученный раджа
вызвал английского резидента мистера Хаддлстона и полковника Стюарта,
командующего гарнизоном, с мистером Шварцем в свои покои, где также собрались его
брат и Серфоджи с главными офицерами.
Он пояснил свою волю в отношении парня, согласился его брат и. о.
как регент, но когда Serfogee был достаточно взрослым, чтобы занять престол, он
надежные компании будет “поддерживать его и его наследников на престол
долго, как солнце и Луна должны терпеть”. Посетители сказали ему
, что это будет сделано, и тогда он воскликнул: “Эта уверенность утешает
меня в мои последние часы”.

Несколько дней спустя старик умер, и, хотя его тело было
сожжено, ни одна женщина не взобралась на могилу, чтобы умереть, что является важным фактом, учитывая
что в то время сутти все еще действовали по закону.
Однако вскоре возникли проблемы с престолонаследием; Амир Синг не был
расположен действовать просто как регент и опекун, и в конце концов
Губернатора убедили вынести вопрос о титуле на совещание
из ученых мужей, которые под влиянием взяток сообщили, что по
религиозным законам Шастеров трон должен занять Амир Синг. Для
время от времени дела шли хорошо, Шварцу разрешалось строить школы, и
деньги, обещанные по завещанию покойного раджи, были предоставлены. Везде, где
Важность обеспечения школ для местных мальчиков и девочек занимала Шварца больше всего.
В Вепери, где леди Кэмпбелл основала приют для девочек-сирот, его очень заинтересовала важность создания школ для местных мальчиков
и девочек.
“Дети читали мне, ” пишет он, “ показывали свои тетради,
свое шитье и вязание и декламировали свой катехизис. Я выразил
желание просветить их (с помощью импровизированных вопросов), но они были
не привык к этому. Я заметил, "что простое обучение наизусть было бы
очень мало пользы для детей’. ‘Верно, - ответила Леди Кэмпбелл,
- но где мы найдем людей, чтобы catechise их в удобном порядке?’
Я уже не раз упоминал эту тему, т. к. и верю, что Бог
выделить средства”. Этим учреждениям правительство в Мадрасе
делало щедрые взносы, и Шварц попросил о такой же поддержке
предоставить ее Танджору. Он видел, как обстоят дела в провинциальных школах.
успехи в Паламкотте. Это были не те места , где проповедовались доктрины
христианства учили, но он всегда ценил косвенные
преимущество духовного благосостояния которых эти учреждения были получены.
Его слова мудры и недвусмысленно говоря о стоимости таких
школы. “Они состоят в основном, ” говорит он в письме Обществу,
“ из детей брахманов и торговцев, которые читают и пишут по-английски.
Их намерение, несомненно, состоит в том, чтобы выучить английский язык с целью
своего временного благополучия, но таким образом они лучше знакомятся
с хорошими принципами. Для их привлечения не используются никакие обманные методы
к спасительным учениям Христа; хотя мы выражаем самые искренние пожелания
, чтобы все они пришли к познанию Бога и Иисуса
Христа, которого Он послал ”.

В Танджоре одной из этих школ был наполнен детьми от
лучшие семей и молодых мужчин из семинарий были получены хорошие
ситуациям при правительстве в Мадрасе. Шварц с нетерпением ждал возможности
развивать в этом направлении академию-интернат для катехизаторов и
очень хотел открыть провинциальную школу в Комбаконуме, который был
очень идолопоклонническим местом. Но с раджой Амиром Сингом он ничего не нашел
такой благоприятный прием его планов, как у старого короля Тулджаджи,
его предшественника. По этому поводу у него состоялся следующий разговор: “Я
говорил с раджой на эту тему, но он, казалось, не одобрил этого
и впоследствии прислал сообщить мне о своем неодобрении. Я пошел к нему
и спросил, почему он этого не одобряет, особенно когда
каждому предоставлена свобода посещать школы на хиндустани, персидском, махраттском и
Малабарском языках. ‘Но, ’ сказал я, - истинная причина вашего неодобрения"
- это страх, что многие обратятся в христианскую религию. Я
желаю, чтобы вы все посвятили себя служению истинному Богу.
Я помогал вам во многих бедах, и теперь вы будете обращаться со мной как с
врагом? Это правильно?’ Он ответил: ‘Нет, это не смысл моих слов, но
он никогда не был обычай’.‘Надо бы его потом, - ответил Я, - всегда
так и осталось? Уже сделано многое, чего никогда не было в обычае".
Он сказал: ‘Хорошо, хорошо, я сделаю это”.

Одна из трудностей, с которой осуществляется по его виду, особенно в
момент был вопрос о касте и вот опять его дальновидная политика
стремился сблизить людей, особенно в богослужении.
Однажды, когда он ждал встречи с раджой, брамин бросил ему вызов: “Мистер
Шварц, тебе не кажется, что прикасаться к парии - это очень плохо?” “О
да, ” ответил он, “ очень плохо”. Брахман увидел, что что-то
более предназначалось его ответа, поэтому он сказал: “Но, господин Шварц, что делать
вы имеете в виду изгоем?” “Я имею в виду, ” последовал ответ, “ вора, лжеца,
клеветника, пьяницу, прелюбодея, гордеца”. “О, тогда, ” поспешно сказал
Брамин, “ мы все парии!”

Тем временем новый раджа Танджора доставлял все больше хлопот.;
история повторялась, потому что он назначил беспринципного человека
как его сиркил, который также просто брал взятки и коррумпировал правосудие.
Шварц незамедлительно доложил об этом правительству
в Мадрасе, и было решено управлять государством с помощью
Шварца и мистера Петри, комиссара. Это привело к решительному протесту
против заключения мальчика-Серфоджи в то, что было
равносильно тюрьме, а также пренебрежительному и недоброму обращению, которому он подвергался.
Было мало сомнений в том, что Амир поет, кто принял такой торжественный
обязуется защищать и ухаживать за ним, намеревалась спрятать его подальше
и, если возможно, избавиться от него. Это был опасный момент для мальчика
и требовал немедленных действий. Шварц с английским джентльменом
отправился во дворец, попросил Серфоджи и, взяв его за руку,
велел ему следовать за собой. Встревоженный раджа умолял, чтобы мальчика
не забирали, обещая, что о нем будет хороший уход. Шварц
согласился, но проспал рядом с мальчиком всю ночь и не отходил от него до тех пор, пока
двенадцать сипаев 23-го полка не были поставлены на стражу. Шварц
впоследствии написал длинный отчет Совету в Мадрасе, в котором рассказал
о коррумпированном состоянии правительства раджи и о том, что оно было
важно, что мальчик должен быть помещен в большей безопасности, быть правильно
образованы и обеспечены. Не только это, но и то, что Шварц подготовил и представил
четкий и наиболее эффективный план отправления правосудия
в Танджоре. Это длинное и по-государственному документ является доказательством его
замечательный опыт и знания потребностей народа. “Это
признать, - пишет он, - что отправление правосудия является
основа истинного благополучия в стране”.

Но эту прекрасную реформу, в то время как оценивается государством в
Мадрас, не нашел равного расположения при дворе Танджора. Раджа,
рассеянный, больной и слабоумный, он все больше и больше оказывался в руках
окружавших его алчных интриганов, номинально его слуг, но на самом деле
его хозяев.

Тем временем Шварц продолжал свою работу, несмотря на множество препятствий,
открывая новые школы и привлекая местных катехизаторов. Один из них
был рукоположен в это время, Саттианаден, человек с высоким характером и
некоторыми талантами. Шварц, описывая его квалификацию для работы
служителя, высоко оценивает его: “Все его поведение свидетельствует о
чистоте его сердца. Его скромный, бескорыстный и
хождение в вере стало настолько очевидным для меня и других, что я могу
сказать правду, я никогда не встречал равного ему среди местных жителей в
этой стране. Его любовь ко Христу и желание быть полезным своей
соотечественники весьма очевидны. Его подарки в проповеди всеобщая
удовлетворение. Его любовь к бедным является исключительным”.

Рукоположение Саттианадена было шагом большой важности, поскольку оно
открыло новую эру использования помощи местных жителей в индийской миссии
на местах. Его проповедь была рассмотрена Обществом содействия христианскому
Знания, достойные публикации, и он также был очень обрадован
очень любезное письмо, отправленное ему секретарем с добрыми пожеланиями от имени Общества
успехов его служения. В письме г-ну Янике,
своему коллеге по работе в Palamcotta, Саттианаден выражает благодарность и
с любовью отзывается о Шварце.

“Когда я размышляю о путях Божьих, которыми Он вел меня, я полон
восхищения и хвалы. Когда-то я был язычником, который не знал Его и
Он назвал меня Своим верным слугой мистером Шварцем. Это, мой достопочтенный
отец, принял и наставил меня. Его усилия днем и ночью
стремился привести меня к покаянию перед Богом и вере в наших
Господь Иисус Христос, чтобы произвести во мне плоды, достойные покаяния, к
заставит меня вести святую и благочестивую жизнь и расти в знаниях и в
каждый благодати и добродетели. Он не предназначал меня для мирских забот, но
назначил меня привести мой народ к познанию Бога и Иисуса
Христа, которого Он послал искупить мир ”.

Тем временем работа в Танджоре продвигалась. Шварц упоминает с
благодарностью, что в год, когда ему исполнилось шестьдесят пять лет
не менее восьмидесяти семи язычников приняли крещение и что он
сердечно приветствовал нового миссионера мистера Кеммерера в Транквебаре,
который хорошо начал. Этот Новичок, пишу дома, говорит о
ожидании, он чувствовал, что встреча Шварца и как воспылало сердце его
когда эта цель была достигнута. Его письма содержат несколько фотографий
старый ветеран. “Искреннее уважение и трепет проникли в мою душу, когда
Я увидела этого достойного человека с его белоснежными волосами. Честность и истина
сияли в его глазах. Он обнял меня и поблагодарил Бога за то, что Он привел
меня в эту страну.... Ничто не могло сделать меня более оживленной
удовлетворение, большее, чем общество мистера Шварца. Его непритворное благочестие,
его настоящее и добросовестное отношение ко всем областям своих обязанностей,
его искренность - короче говоря, все его поведение наполняет меня почтением
и восхищением. Он обращался со мной как брат или, скорее, как нежный родитель
и в самой приятной манере давал мне наставления на малабарском
языке.... Многие вечера проходили так, словно это был всего лишь один миг
настолько чрезвычайно интересной оказалась беседа
об этом поистине почтенном человеке и его родственниках исключительного и
милосердным руководством Бога, которой он испытал столько доказательств
на протяжении всей своей жизни, но особенно во время страшной войны
Индия. Отчет, который он дал о многих опасностях, которым подвергалась его жизнь
и о чудесном способе, которым она часто сохранялась,
его нежная и благодарная привязанность к Богу, его горячие молитвы и
благодарственные молитвы, его нежные увещевания постоянно жить как в присутствии Божьем
ревностно проповедовать Евангелие и всецело подчиниться
милостивому Божьему провидению - все это вызвало у многих слезы на глазах.
мои глаза и я сам не могли не страстно желать, чтобы однажды я был похож на
Schwartz. Его бескорыстие, его благородная манера проведения
общественно-деловой, закупаемых ему вообще почитайте как европейцев и
Индусы. Все любили и уважали его, от короля Танджора до
самого скромного туземца.

“Его боялись не меньше, потому что он порицал их без учета
положения и ранга, когда их поведение заслуживало осуждения, и он
говорил всем людям без различия, что они должны делать и что
избегать, способствовать их временному и вечному благополучию. Король
часто замечал, что в этом мире на многое влияют подарки
и золото, и он сам многое сделал этими средствами, но что с
падре Шварцем они не отвечали никакой цели.... Его сад наполняется со
утра до позднего вечера с туземцами всех рангов, которые приходят к
чтобы у него были свои разногласия урегулированы, но вместо того, чтобы его миссионерской
обязанности следует пренебрегать наиболее важные дела были отложены.

“Утром и вечером у него служба, на которую приходят многие из
Христиан. Сначала поется короткий гимн, после чего он произносит
наставление по какому-либо отрывку из Священного Писания и завершается молитвой.
Пока это не закончится, каждый, даже самый уважаемый, обязан
ждать. Число тех, кто приходит к нему за наставлением в
Христианство - это здорово. Каждый день приходят люди с просьбой к его Обществу
основать христианскую общину в их части страны
.

“Во время моего пребывания около тридцати человек, которые ранее прошли
инструктаж, были крещены. Он всегда выполняет службу
торжественность, что всех присутствующих до слез. Он, конечно,
получил от Бога самый необычный дар - учить истинам религии
. Язычники самого высокого ранга, которые не намерены стать
почитатели истинного Бога и ученики Иисуса Христа, услышать его
инструкция по от удовольствия. За более чем сорокалетнее пребывание в этой стране
он приобрел глубокие знания обычаев,
манер и характера людей. Он изъясняется на тамильском
языке так же правильно, как на родном. Он может немедленно ответить на любой
вопрос и настолько хорошо опровергает возражения, что люди признают: "Мы
ничего не можем возразить этому священнику ”.

Одной из проблем, которые часто занимали ум Шварца, было то, как
найти работу для своих новообращенных, трудность, которая не является чем-то необычным
для миссионерской деятельности в наши дни. Во многих смыслах коренной житель
Христианину приходится начинать жизнь заново. В некоторых случаях он принес себя в жертву.
материальные жертвы, которые он никогда не сможет возместить, но у всех есть
право на жизнь и необходимость обеспечивать себя всем необходимым. В своем
дневнике, датированном 1791 годом, Шварц кратко упоминает о действиях
, предпринятых в этом отношении:

“Иногда я нанимаю бедных вдов к прядению. Они доставляют пряжу в
Христианская ткачиха, которая делает хорошую ткань за ничтожную сумму. Некоторые вдовы
перемалывают рис и продают его, другие зарабатывают на жизнь, продавая фрукты.
Когда я навещаю этих бедных женщин днем, я сначала провожу с ними катехизис.
а затем прошу их показать мне свою работу в качестве доказательства их трудолюбия.
Труд для них постоянно необходим, не только как занятие, но и
чтобы сосредоточить свои мысли на объекте в часы одиночества.

“Великое желание нашего сердца состоит в том, чтобы те, кто был наставлен
в нашей религии, могли вести жизнь, соответствующую ее святым заповедям. Некоторые
поистине, приноси плоды веры, так как мы трудимся ради других.
терпение в надежде увидеть, как они обратятся к Господу”.




ГЛАВА XII.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И ТЕРПЕНИЕ.


Возраст подкрадывался незаметно, и почти в каждом письме, написанном Шварцем,
содержится какое-то упоминание о заполнении лет и близости
вечности. Но он достаточно счастлив в своей работе и не торопясь
не будет. В прощался со своим другом, г-н Хаддлстон, который был
вернувшись в Англию, разбитые в здоровье, он дает ему немного по-отечески
адвокат, в письме от 7 февраля 1792, умоляя практика
терпение и удовлетворенность, и будьте совершенно спокойны в воле Божьей.

“Этот урок, ” говорит он, “ мы усваиваем с трудом; однако, если мы
смиряем себя и верим, как должно, что Бог направляет все к нашему
преимущество, мы добровольно, если не радостно, подчинимся своей собственной воле
Его божественной и совершенной воле. Теперь ты прощаешься, и я
делаю то же самое. Прожив почти сорок два года в этом климате, мои
силы иссякают, и я надеюсь на благословенную вечность.

“Бог был добр, очень добр ко мне. Он вел меня как
отец, простил мне десять тысяч талантов, которые я был должен Ему, дал
мне знание о Его любви и любви моего Искупителя, сделал меня,
недостойное создание, инструментом Его благодати для передачи некоторых знаний
искупителя другим; так что у меня есть живая надежда найти кого-нибудь
с кем я буду петь хвалу, подобающую благословенному Иисусу, во веки веков
во веки веков.

“Жаловаться нет у меня причины; за исключением, когда я думаю, как часто я
ослушался его. Тогда у меня достаточный повод, чтобы жаловаться на себя. Но я
знаю чрезвычайно великую милость моего Бога, который желает покрыть мою
грехи и исцелить все мои немощи.

“Ты, мой дорогой друг, моложе годами и, возможно, еще проживешь какое-то время.
время. Я умоляю вас отдать все свое сердце Тому, кто может наполнить его
вечной радостью. Все мирские блага недостаточны в этом отношении. Они
могут радовать нас, но не могут сделать по-настоящему счастливыми. Поэтому давайте
примем прибежище в Том, Кто возлюбил нас и отдал Себя за нас. Живите
во славу Его и не забывайте, что истинные ученики Иисуса распинают
плоть и ее похоти. Руководствуйтесь благословенным Духом Божьим
не полагайтесь на свои собственные силы - бодрствуйте и молитесь, и Бог
да пребудет с вами мир.

“Пусть мы увидим друг друга в мире, где не будет греха и печали!
встречаемся!”

При написании этих прощальных строк своему другу Шварц приложил
еще одно письмо своей жене, которую он, возможно, никогда не видел, но
он чувствует, что после долгих лет интимной дружбы с ней
муж в Индии, ему не нужно извиняться за то, что он написал ей это письмо
. Здесь также он дает разумный совет и говорит кое-что о
образовании детей, которое никогда не может состариться или устареть.
Он также сожалеет об упадке верности библейскому учению, которое
характеризует богословскую литературу своего времени. В обоих этих отношениях
это письмо было бы столь же уместно, если бы оно было написано в наше время
. Мы продвинулись вперед и путешествовали далеко, и во многих отношениях
Индия и Англия настолько разные, что Шварц протер бы глаза
если бы он сегодня снова посетил эти земли, но проблемы и опасности
Церковь, хотя и под другим обличьем, все та же
встретиться лицом к лицу и решить, если сможем, в наше собственное время. Он посылает свое
благословение кругу семьи своего друга дома и пишет:

“Я должен признаться, что образование, которое многие родители дают своим
детям, крайне пагубно. Их разум не снабжен
божественным знанием, их воля не склонна любить Бога и повиноваться Ему,
их страсти должным образом не обузданы и не направлены. Наконец-то они
вырастают без страха, послушания и почитания Бога, они стыдятся
проявлять что-либо, относящееся к истинному христианству. Их учат
выполнять свой долг, не зная источника, из которого они должны черпать
силу.

“Я нахожу, что во многих последних публикациях искупление
Искупитель и божественные действия благословенного Духа Божьего,
полностью забыты, более того, разрушены. Если разрушен фундамент истинного
христианства, какую надстройку можно воздвигнуть? Я
Поэтому не могу не умолять вас узнать путь на небеса из
Проповедей вашего Искупителя и Посланий святого Павла и других
апостолов. Моя любимая глава - третья из Послания святого Павла к
Филиппийцам. Там вы найдете подлинный характер истинного
христианина.

“Все мирские вещи, хотя и не греховны сами по себе, кажутся этому
возвышенный христианин, как отбросы. Он желает найти Христа как свое сокровище
и величайшее приобретение, благодаря Которому он получил милость, прощение, мир и
надежду на вечную жизнь”.

Шварц начал заметно терять силы, но не сердце. Мы узнаем
это из письма, написанного одним из миссионеров в Транкебаре, который
счел необходимым обратиться к нему за советом по какому-то вопросу и встретился с ним по предварительной записи
в Трипаторе.

“Я добрался до этого места, - пишет он, - в семь, а в восемь прибыл мистер Шварц.
Прибыл тот, кого я так искренне желал увидеть. Он не смог
бросить его паланкин без труда, и вскоре я заметил, что, так
Я видела его в Танджоре полтора года назад, его энергия и сила
стало значительно ухудшается. Он очень подошел к моему сердцу, как я размышлял с
печаль, что нам скорее всего не сохранит этот дорогой брат долго среди
США. Он сам заметил: ‘Я приближаюсь к могиле, путешествия
больше не для меня, я верю, что мой Небесный Отец не позволит мне
долго лежать больным и нетрудоспособным, но вскоре заберет меня к Себе,
если на то будет Его воля.’ Он жаловался на сильную простуду, которая повлияла на его
зубы, потеря которых сильно огорчила бы его, поскольку помешала бы ему
говорить.”

Устал, как он был, он должен был собраться с духом его энергий к новым и
с серьезными трудностями, одной из которых является неурегулированность и неудовлетворительным
договоренности в отношении Serfogee. В ответ на множество трогательных призывов
умоляя о защите своего старого друга, Шварц убедил
Совет директоров Мадраса прислать несколько солдат, чтобы забрать это
несчастный молодой принц, а также две королевские вдовы, и все дело в целом
дело было передано лорду Корнуоллису, который в то время заканчивал
начал трудную, но успешную кампанию против Типпу Султана. Но
к сожалению, из-за неразберихи и разногласий правящих сил
в тот день неотложные дела по его делу были отложены на неопределенный срок
. Амиру Сингу, со всеми его проступками и бесстыдством
некомпетентности, было позволено оставаться на троне Танджора еще четыре
года. К этому времени существовало состояние анархии.

Возникло новое осложнение: бедные подданные, завидовавшие мирному характеру
христиан и их упорному отказу участвовать в
грабительских экспедициях, разбили лагерь с общепризнанной целью
о том, чтобы искоренить христианство с корнем и ветвями. Многие христиане,
поэтому, вооружились в целях самообороны. И снова, как миротворец,
Шварц поспешил на место событий и чарами своей личности
убедил недовольных разоружиться и вернуться к своим
вспашка и сев на полях. Его благодарный комментарий гласит: “Мое сердце
возрадовалось доброму правящему провидению - несомненно, Он Бог, который
слышит молитву”.

Хотя права крепостного были отложены, его друг Шварц,
видя, что комфорт и даже безопасность молодого принца находятся в
подвергаясь опасности, получил разрешение увезти его и двух вдов в
Мадрас, и 10 января 1793 года мы обнаруживаем, что Шварц ведет отряд
солдат Компании в Танджор, и, несмотря на сопротивление
Амир Синг, доставляющий пленников в безопасное место.

Будет видно, как часто и с каким успехом Шварц предоставлял
себя в распоряжение правительства, но он был скрупулезен
старался избегать любых денежных соображений. Он слишком хорошо знал
, что миссионер, берущийся по просьбе за выполнение
деликатные политические обязанности, его легко можно было заподозрить в стремлении к собственной выгоде
особенно в эпоху и в том месте, где взятки, в том или ином виде
другое, были скорее правилом, чем исключением. Но он всегда мог
сослаться на свои бескорыстные цели.

“В течение двух лет, “ пишет он, - я исполнял обязанности резидента.
резидент. Местный житель обычно получает 700 звездных пагод, или 300 фунтов стерлингов
стерлингов. Я ничего не получал и не просил об этом ”.

“Мое путешествие в Мадрасе я взялся по просьбе правительства, а
воспитатель Serfogee. Расходы на путешествие _И скважины myself_. Я
обязан по совести предпринять это как законный опекун
молодого человека”.

Пока он считает своим долгом помогать властям в любой момент
его влияние может помочь делу мира и процветания
народ, это всегда была его духовной работы, которая держала его сердце в
Тралл. Его высшим счастьем было провозглашение Евангелия, Его
огромный приход принял в своем ассортименте бесчисленное множество душ из Южной Индии;
каким бы ни было их положение или каста, высокими или низкими, философствующими или невежественными
и деградировавшими, все они одинаково нуждались во Христе, и этого было достаточно для
он. Здесь мы получаем небольшое представление о нем в совершенно обычной обстановке
о его занятой жизни, как она впечатлила мистера Паэзольда, его коллегу по работе и
попутчика.

Вечером мы остановились на отдых в Трипаторе, большом языческом месте,
отличающемся двумя знаменитыми храмами идолов, которые расположены на
возвышенности. Мистер Шварц воспользовался возможностью вступить в беседу
с несколькими браминами и другими язычниками. Он обратился к ним
в самой красноречивой и впечатляющей манере, убедительно противопоставляя
безумие и развращенность язычества и состояние ужасного
слепота и заблуждение, в которых пребывали ее проповедники, с
светом и чистотой христианской религии и ее совершенным соответствием
требованиям здравого и просвещенного разума, и я наблюдаю с
удивляйтесь и восхищайтесь рвением и вниманием, с которыми язычники
население слушало его поучительные речи. Но чтобы привлечь
и поддерживать такое внимание, нужно действительно обладать талантами и
влиянием мистера Шварца - его близким знакомством с родным
языком, его благоразумием, опытом и властностью. Для
долгое время он продолжал свою беседу стоя,
и хотя я недостаточно понимал малабарский диалект, на
котором он обращался к многочисленному собранию, я все еще мог воспринимать из
их губы, их жесты и все их внешнее поведение,
насколько глубоко они были заинтересованы. Действительно, когда были предложены определенные вопросы
и даны определенные ответы, я неоднократно слышал, как они восклицали:
‘Конечно, это правда, это правильно, так и должно быть!’

“Надвигались ночные тени, и мистер Шварц готовился к
удалиться в место упокоения, но люди хотели задержать его еще
дольше.

“Оставайтесь с нами, ‘ было их восклицание, - мы хотим слушать вас
дальше. Садитесь вы оба, вы устали стоять.

“Поэтому мы сели на ступеньках одного из их храмов, рядом с
огромным автомобилем-идолом, который во время их фестивалей иногда тянет за собой
две или три тысячи человек. Г-н Шварц затянул свое выступление на
прошло еще полчаса, и, когда он ушел, они все вместе поблагодарили его
за доставленные им хлопоты. Но стоит ли вам, однако, задавать такие вопросы
люди впоследствии, какую причину они назвали бы для того, чтобы не принять
доктрину, которую они не могли опровергнуть и которую они
не могли не признать поистине замечательной, они возвращают ответы, подобные
этим:--

“Мы, безусловно, приняли бы это, если бы не мир и
не наши средства к существованию. Мир ненавидел бы, презирал, оскорблял нас. И
даже от вашего собственного христианского народа мы должны сталкиваться с насмешками
и презрением. И как вы можете отказываться от требований природы? Вы,
миссионеры, не можете поддержать нас, и было бы справедливо требовать от вас
чтобы сделать это. Ваши правители ничего не обеспечат для нас. Кроме того, наши
здешние предки постоянно исповедовали ту же религию, которую исповедуем мы
”.

Ссылка здесь на прием, который, вероятно, ожидал бы новообращенного.
христианский народ, под которым они подразумевали европейцев,
раскрывает религиозные условия, существовавшие во времена Шварца. В
нет периода в истории христианских миссий в Индии причину
Христа получили каких-либо значительных одобрения представителей
гражданской власти. В первые дни компании не препятствие
поставленный на пути проповеди благой вести христианства, но
правящие классы старательно избегали любого вмешательства в
суеверные и религиозные обычаи местных жителей. Тем временем в
регионе Карнатик это идолопоклонство шло на убыль, и мы видели
, с какой готовностью послание миссионеров было принято даже
браминами. Вероятно, такая сцена, как мы только что рассмотрели в
проповеди Шварца, не имеет аналогов даже в современных миссиях.
Но когда дебаты в британском парламенте подняли религиозный
вопрос о возобновлении действия устава Компании в 1793 году был совсем другим
Проявился дух. Ревнивый страх ослабить нашу власть над
Индия, нарушив религиозные пристрастия местных жителей, стала
угрозой и препятствием, на преодоление которого ушло много лет. Мнение
, создавшее эту трудность, было очень четко изложено г-ном
Фишер, английский капеллан, о том, что “даже среди многих из
самых просвещенных британских чиновников в стране не могло быть
более опасного средства отчуждения сердец людей от
Правительство, и нет более надежного способа поставить под угрозу стабильность английского правления
, чем пытаться вмешиваться в религиозные дела
Индусов, как бы осмотрительно и осторожно ни подходили к работе. Все
были убеждены, что восстание, гражданская война и всеобщие беспорядки будут
безусловно сопровождать каждую попытку продвигать миссионерское предприятие,
и, прежде всего, что обращение коренного солдата из высшей касты приведет к
неизбежно означают роспуск армии и свержение британского правления
в Индии”. Эта ложная позиция вскоре начала приобретать свой естественный характер
фрукты; если бы эти идолопоклонства рассматривались и защищались, это могло бы быть
возможно, покровительствовать им - выгодная политика. Поэтому мы читаем: “
Гражданские и военные служащие Компании были вынуждены собственноручно приносить идолам подношения
и салютовать в своих
честь; и англичане-христиане, чьи религиозные угрызения совести заставляли их
уклоняться от этих неосвященных уступок, не имели иного выбора, кроме как
отказаться от своих назначений ”. Новообращенным пришлось теперь бороться с
новой трудностью, которая никогда не должна была возникать на их пути со стороны
сила, исходившая из страны, из которой пришло христианство.
Им не только пришлось столкнуться с разлукой и враждебностью своих бывших
родственников и друзей, но и англичане объявили им бойкот, а язычникам и
мусульманам отдавалось предпочтение перед ними при приеме на работу.

“Вы делаете свою работу наполовину,” был замечание брамина Шварц.
“После того, как вы учили нас ты говоришь: ‘пойди и труда.’ Но что же
мы занимаемся? Если бы вы могли создать для нас ситуации, соответствующие нашим способностям, вы бы
увидели, что все выглядит по-другому. Но вы выводите нас из всех
наши связи и не могут поместить нас ни в какую другую ”.

“Это, - добавляет Шварц, - призыв, который несет в себе слишком много смысла.обратите внимание на
нас, недружелюбных миссионеров. Да; мы вынуждены признать, что если
кто-либо исповедует христианскую доктрину, его презирают не только
его собственные родственники, но и европейцы. Это тяжелое испытание”.




ГЛАВА XIII.

БЛАГОРОДНАЯ ЗАЩИТА МИССИЙ.


Когда возобновление Устава Ост-Индской компании находилось на стадии обсуждения
в Палате общин, Уилберфорс, поборник
свободы и прогресса, предложил, чтобы религиозные и социальные
улучшение положения индийского народа должно быть общепризнанным обязательством.
Этому яростно воспротивился, особенно некий мистер Монтгомери Кэмпбелл,
который какое-то время занимал какую-то официальную должность в Мадрасе. Он исследовал
любую возможность обращения индуса, насмехался над попыткой
как провидец, и, высоко оценивая высокий характер Шварца,
не колеблясь обесценивал постоянную ценность своей работы. Когда
доклад этот удар достиг его в Танджоре, Шварц потерял нет
время в посылке общество по содействию христианскому знания
мощный ответ, благородное оправдание миссии вообще и своей работе
в частности. Старый ветеран был охвачен негодованием, и все же
дух его виртуозной защиты своих обращенных в индуизм заключается во всех отношениях
стать христианином. Как справедливо описывает свое письмо доктор Бьюкенен,
“Возможно, ни одно христианское оправдание не появилось в эти последние века более
характерным для апостольской простоты и примитивной энергии
истины, чем эта апология достопочтенного Шварца ”.

Первое, что дошло до него об этой жестокой атаке на
миссионерскую деятельность в Индии, было из газетной вырезки, в которой
Мистер Монтгомери Кэмпбелл пытался оправдать свой голос против
предложения мистера Уилберфорса. Приведенные аргументы мало чем отличались друг от друга
те, которые сегодня выдвигают противники иностранных миссий, заявляя,
что только низший класс был обращен в свою веру и что они принижали
религию, которую по невежеству они стали исповедовать.

“Мистер Шварц, чья репутация была столь заслуженно высока, ” сказал он, -
“не мог иметь никаких оснований хвастаться чистотой своих последователей.:
они вошли в поговорку из-за своей расточительности. Инцидент произошел в его
воспоминание совершенно в точку. Он проповедовал много часов, чтобы
эта каста живет на мерзость воровства и в жару
его проповедь закончилась, когда он снял свой запас, когда он и его золотая пряжка
были украдены одним из его добродетельных и просвещенных прихожан. В таком
описании туземцев действовала доктрина миссионеров.
Мужчины высшей касты отвергли бы идею смены религии
своих предков ”.

На это конкретное обвинение у Шварца нашлось четкое опровержение. В упомянутом
случае он посещал несколько деревень, жители которых
были отъявленными ворами, и это правда, что, когда он снял свой инвентарь,
какие-то вороватые мальчишки действительно забрали его. Но ни это , ни пряжка
был украден христианами, они были чистыми язычниками, и даже они
восстановили собственность и передали мальчиков для наказания.

“Я тоже не проповедовал, - возразил Шварц, - в то время. Мистер Кэмпбелл
говорит, что я проповедовал два часа. Я даже ни с кем не разговаривал.
мужчина. Эту жалкую историю, полностью искаженную, утверждает мистер М.
Кэмпбелл, чтобы доказать распутство христиан, которых он с
насмешкой назвал "добродетельными и просвещенными людьми". Если у него нет лучшего доказательства,
его вывод построен на плохом фундаменте, и я не стану восхищаться
его логикой; правда против него.

“Также неправда и то, что лучшая часть этих людей - парии.
Если бы мистер М. Кэмпбелл посетил нашу Церковь хотя бы раз, он бы заметил
, что _более двух третей были представителями высшей касты_, и так оно и есть
в Транкебаре и Вепери ”.

Затем он продолжает доказывать, насколько необоснованно утверждение о том, что “миссионер
позорит любую страну”. Говоря не только о себе,
но и о своем коллеге по работе, г-не Янике, он показывает, как в трудные времена правительство было только благодарно за то, что заручилось их услугами.
. Услуги...........
. Однажды один из самых богатых жителей сказал ему,
“Сэр, если вы пришлете к нам человека, пришлите того, кто слышал все ваши десять
заповедей”, - а в другой раз раджа сказал одному из ведущих людей
о британском правительстве: “_ Мы все, вы и я, потеряли свой кредит,
давайте попробуем, будут ли жители доверять мистеру Шварцу._” И они
сделали это. В самом деле, если христиане на все риски, не встал на верный
такой кризис крепости не выдержали бы атаки. Это были не
бедные коренные христиане, которые вели распутный образ жизни, а
Генту дубаши, которые ссужали деньги под непомерные проценты и были
разрешается собирать то же самое без какого-либо надзора.

“Когда сэр Арчибальд Кэмпбелл был губернатором, а мистер М. Кэмпбелл - его
личным секретарем, жители Танджора были настолько несчастны
угнетены управляющим и мадрасскими дубашами, что они покинули
страну. Конечно, всякое земледелие прекратилось. В июне месяце
оно должно было начаться, но ничего не было сделано даже в начале
сентября. Все боялись бедствия голода. Я умолял
Раджу отменить это позорное притеснение и отозвать жителей.
Он послал им сказать, что с ними должно быть совершено правосудие; но они
не поверил его обещаниям. Затем он попросил меня написать им и
заверить их, что он, по моему заступничеству, проявит к ним доброту. Я
так и сделал. Все немедленно возвращается, и в первую очередь Каллар (или как
их обычно называют collaries) поверил моему слову, так что семь
тысячи человек пришли в один день. Остальные жители последовали их
пример. Когда я призвал их приложить все усилия, потому что
время для совершенствования было почти упущено, они ответили следующим образом
: ‘_ Поскольку вы проявили доброту к нам, у вас не будет оснований
покаяться в этом; мы намерены работать день и ночь, чтобы показать наше уважение к вам
._’Сэр Арчибальд Кэмпбелл был счастлив, когда услышал об этом, а мы испытали
удовлетворение от того, что получили лучший урожай, чем в предыдущем году ”.

Заключительные слова, написанные Шварцем в защиту христианских миссий
, заслуживают постоянной записи; они так же применимы сейчас, как и
были тогда, и подводят итог всему делу проповеди христианства среди
язычников.

“Теперь я хорошо понимаю, ” продолжает он, “ что некоторые обвинят меня
в хвастовстве. Я охотно признаю обвинение, но возлагаю вину на
на тех, кто мешает мне совершить эту глупость. Я мог бы
расширили мой счет, но, опасаясь, что некоторые персонажи будут иметь
понесла она, я останавливаюсь здесь. Однако одно я утверждаю перед Богом
и человеком, _ что если бы христианство в его простой и неприкрытой форме было
должным образом пропагандировано, страна бы от этого не пострадала, а получила пользу_.

“Если бы христиане занимали какие-то важные должности, они должны были бы, если
они плохо себя вели, быть вдвойне наказаны, но полностью отвергать их неправильно
правильно и обескураживает.

“Славный Бог и наш благословенный Искупитель повелел Своим Апостолам
проповедуйте Евангелие всем народам. Знанием Бога, Его божественных
совершенств и Его милости к человечеству можно злоупотреблять; но нет
другого метода исправления людей, кроме как хорошо их проинструктировать. К
надеемся, что язычники будут вести добропорядочную жизнь, без ведома
Бог-это химера.

Похвала, воздаваемая язычникам этой страны многими из наших
историков, отражена в тщательном (я бы даже сказал, поверхностном)
изучении их жизни. Многие исторические труды больше похожи на
роман, чем на историю. Многие джентльмены здесь удивлены, как некоторые
историки проституировали свои таланты, сочиняя басни.

“Сейчас я нахожусь на пороге вечности; но в этот момент я заявляю, что
Я не раскаиваюсь в том, что провел здесь сорок три года в служении
моему Божественному Учителю. Кто знает, может быть, Бог устранит некоторые из величайших
препятствий на пути распространения Евангелия. Если среди европейцев произойдет реформация
, это, без сомнения, будет величайшим благословением
для страны ”.

Это просто и право на запись, которая, после, просматривая эту комплекте
и трогательно отказ от ответственности "Шварца," критика миссии направила
немедленные извинения перед ним. Но зла этим не исправишь.
“Мадрасский курьер” от 24 мая 1793 года сочувственно прокомментировал
нападение. Шварц в своем ответе полностью опроверг обвинение
, однако этот журнал продолжал повторять, что все местные христиане
принадлежали к низшему классу, а европейские чиновники и брахманы
начал с легко удовлетворяемой убежденностью усложнять жизнь обращенному христианину
. В 1802 году индуистские маравары из Тинневелли,
судя по тому, что сказал мистер Монтгомери Кэмпбелл,
Христиане могли подвергаться безнаказанному насилию, их так жестоко преследовали
что Обществу содействия распространению христианских знаний пришлось обратиться к
Директорам Ост-Индской компании с просьбой положить конец этому притеснению,
что было успешным. В этом инциденте есть старая мораль, гласящая, что несправедливое обвинение
может быть полностью опровергнуто, но подтверждение никогда не может последовать или
уничтожить клевету.

В течение 1794 года было написано множество писем, полных отеческих советов
Шварц написал из Танджора своему молодому подопечному Серфоджи в Мадрасе.
Он советует ему надеяться не на что иное, как на Всемогущую силу
Бог как достаточная помощь на опасных путях его юности. “Ваше
благополучие, поверьте мне, - пишет он, - полностью зависит от Бога, который управляет
всем сущим. Если Он ваш Бог и Отец, все будет хорошо. Но чтобы Он
мог быть вашим защитником и благодетелем, вы должны почитать, обожать и бояться
Его. Если вы откажетесь признать Его, это будет справедливо, только если Он оставит вас
. Вы читали заявление Бога об Израиле: ‘О, если бы
они боялись меня и соблюдали мои заповеди, это было бы хорошо для
них’. Но Израиль часто не повиновался, и их жестоко наказывали. IT
поэтому вам остается сделать выбор, будете ли вы почитать истинного Бога
или идолов. Пусть Бог укажет нам избрать Его нашим Богом и всевышним
благом!”

И снова мы видим, как он убеждает этого молодого азиата, у которого, возможно, была какая-то
естественная склонность относиться ко всему легко, учиться более настойчиво.
Некоторые из его рассуждений ни в коем случае не кажутся странными или ненужными даже для
читателей, которые давно вышли из возраста примулы юности.

“Язык нельзя выучить, - уверяет он Серфоджи, - без усердного применения”
. Поскольку Малабарский мальчик сейчас с вами, не позволяйте ему бездельничать,
как он склонен быть. Он привык оправдываться, но не позволяют его
держаться подальше; когда новый губернатор придет, он будет удивляться, что вы
добились не большего прогресса в английском языке. Я желаю тебе
кто-то рядом ты, с кем ты можешь поговорить. Общение мы можем улучшить.
Когда вы посылаете мне письмо, я хочу увидеть своего состава без
исправлено, когда я буду полностью уверен, ваши успехи....

“Поскольку полковник Крейтуэйт подарил вам глобус, вам следует выучить его"
что-нибудь из географии, поскольку вы живете в мире, созданном Богом,
что вы можете получить некоторые идеи великого Бога, Творца неба и
земля. Это незнание дела Божьи, что склоняет нас к значению
тварей больше, чем Бога. Хороший правитель обязан подражать Богу.
А как он может подражать Ему, если не знает о Его доброте, мудрости,
силе и справедливости?

“Я очень рад, что вы улучшения в знаниях, желая, чтобы все полезные
знания могут оказать должного эффекта на сердце. Наше знание подобно
свету, в котором мы должны идти, чтобы нас вели и влияли на нас
знание того, что хорошо и справедливо. Я только что рассмотрел
дети, которые находятся в тамильской школе, пятьдесят в ряд. Все получили
новые ткани, которые они надевают с радостью. Когда я умру, вам будет надеюсь
одевать их. Но когда мы смотрим на Автора всех благословений, мы должны
смиренно признать, что это Бог, который кормит и одевает всех нас....

“Наша гордыня лежит в основе всех наших грехов. Истинное смирение - это
корень, из которого произрастает всякая добродетель. На земле нет несчастливого человека
но своим несчастьем он обязан своей гордыне. Гордость мешает нам
прислушиваться к хорошим советам, которые дают нам наши друзья. Гордость заставляет
мы глухи, но истинное смирение позволяет нам наилучшим образом использовать дружеские наставления
. Наша гордыня делает нас ленивыми, так что мы неохотно напрягаемся
. Мы растем гневается на тех, кто намерен расшевелить нас, как
Соня злится на человека, который будит его”.

Шварц всегда думал о том, что однажды этот молодой человек
сядет на трон Танджора и что на этом посту он должен проявить
способности правителя и проявить осмотрительность и мужество в общении с
другие. Серфоджи, без сомнения, обладал некоторыми превосходными качествами и своей подготовкой
пребывание в Мадрасе на попечении г-на Янике было хорошей подготовкой к
его будущим обязанностям.

Вот необходимый намек от его почтенного опекуна на предмет того, чтобы
держать себя в руках.

“Здесь, в Танджоре, - пишет Шварц, - все, что говорится или пишется
во дворце, за короткое время становится известно всему городу. Учись
с юности хранить свои секреты в своей груди. Александр
рассказывает, что он рассказал секрет своему другу, наказав
ему хранить тайну. Этот друг, не сумев сохранить эту тайну, разгласил ее.
Александр, услышав об этом, очень разгневался, позвал своего учителя и
спросил, какое наказание он должен понести человеку, который раскрыл
его тайну. Учитель сказал: ‘Не наказывай его; лучше накажи
себя, потому что если ты не смог сохранить свою тайну, то тем более не сможешь ее сохранить
другие”.

Все эти советы свидетельствуют об отцовском духе, и все же Шварц
никогда не был женат. С его нежным характером и любовью к
детям, казалось, не было мужчины, более подходящего для тихих радостей семьи
и домашней жизни. И его письма женатым друзьям, иногда
указывая на обязанности матери по отношению к своим детям, а также на любовь
мужа и отца, раскрывайте, хотя бы между строк, задумчивую и
сохраняющуюся признательность за священные благословения домашнего круга. Но
его главным возражением было то, что молодые неопытные миссионеры выходили на работу
со своими женами и тем самым, по его мнению, препятствовали их надлежащей
подготовке к работе, особенно когда всему приходится учиться.
Его взгляды могут показаться узкими и старомоден и не соответствует
опыт современных методов, но и его размышления на тему того стоят
цитирую. Получив уведомление от Секретаря Общества
о том, что одного из миссионеров в пути будет сопровождать его жена
таков был ответ Шварца:

“ Признаюсь, дорогой сэр, я был огорчен этим. Уверяю вас, что я уважаю
супружество как божественно установленное состояние, но если появляется новый
миссионер, он не должен смущаться. Его первая работа,
помимо его внимания к своей личной религии, заключается в изучении некоторых
языков, которые требуют большого внимания и неустанного применения.
Я не скажу, что женатый мужчина не способен изучать языки, но
я знаю по опыту других, что работа продвигается медленно.
Кроме того, новый миссионер, который выходит замуж, хочет иметь
много вещей для приличного содержания своей семьи, которые могут отвлекать его. Если
надо войти в это состояние после того, как он стал квалифицированных в
офис трудностей было бы меньше; но даже тогда, он должен быть хорошо
гарантировано настоящее благочестие жены, иначе она будет болеть
препятствует ему в исполнении его долга”.

Это были не слова изможденного или фанатичного аскета, а
обдуманное мнение добродушной, великодушной человеческой личности
кто, живя просто, и один для успокоения совести, не был
осуждающие брак в моде, Что касается других
обслуживание как самого себя для высшем благе человека. В отличие от Мартина
он, похоже, не испытал боли от отказа. Schwartz
вполне добросовестно и искренне следовал апостольскому предписанию
Святого Павла, который всегда был для него высшим идеалом христианского миссионера, когда
он говорит Коринфской церкви, что “Неженатый заботится о
то, что принадлежит Господу, как он может угодить Господу, но он
это забота женатого о мирских благах, о том, как он может
доставить удовольствие своей жене ”. Записано, что однажды прибыл корабль
из Германии с дамой на борту, назначенной ему в качестве будущей
жены, либо из-за непрошеной симпатии, либо из-за недооцененного юмора
друга. Во всяком случае, ей тут же вернули письмо с
возмущенным протестом от Шварца. Во всяком случае, мы можем сказать об этом
человеке, что сначала он служил Богу с единственной и безраздельной преданностью; он
приносил жертвы, но был щедро вознагражден.

Одной из трудностей, которая всегда угрожала успеху и прогрессированию
датских миссионеров, было активное противодействие римско-католических священников.
Католические священники. Преследование одной части христиан со стороны
другой части, каждая из которых с некоторой горячностью отвергала доктрины другой,
как еретические, было не очень поучительным зрелищем в глазах
Индусов. Состояние римских миссий после смерти Ксавье
было описано аббатом Дюбуа в декабре 1875 года, после
тридцатидвухлетнего опыта работы в Майсуре. Не только новообращенные
уменьшенная, но в моральном и религиозном плане работа была вырождающейся.
Он излагает неприкрашенную правду, которая может показаться почти отчаянной
пессимистичной в своих выводах, и это тот католицизм, с которым
Протестантским миссиям приходилось считаться. Выступая после своего
преобразует аббат заявляет: “большая часть из них-на самом деле
Я мог бы сказать, что все это - не что иное, как пустая тень, пустой звук.
насмешка над христианством; ибо за долгий период в двадцать пять лет,
в течение которого я узнал их наиболее близко и жил среди
как их духовный наставник, я не могу сказать, что когда-либо встречал
где-либо одного искреннего христианина среди
уроженцев Индии. Некоторые из них достаточно хорошо проинструктированы и
знают, каковы обязанности христианина; но далеко не все
часть из них живет в глубочайшем невежестве, и вся их религия
ограничивается соблюдением нескольких внешних обрядов и
повторением определенных форм молитвы, не обладая ни единым
искра внутреннего практического духа христианства. Суббота
о них либо просто помнят, либо полностью игнорируют, и все их религиозные обряды
выполняются либо просто из-за обычая, либо из-за
тщеславного желания угодить людям, а не Богу ”.

Едва ли может быть более полное признание неудачи, чем это
убеждение, которое выражает аббат Дюбуа, когда он заявляет, после
длительного личного опыта, что римско-католические миссии не принесли никаких
плодов, о которых стоило бы говорить в Индии. Христианство, по его словам, полностью
дискредитировано.

“Эта религия, которая раньше была объектом безразличия или презрения
теперь, как я могу свидетельствовать из личного наблюдения, и почти стали
объект отвращения; он уверен, что в течение шестидесяти лет не
одного прозелита было сделано. Не пройдет и полувека, как
от этого христианства не останется ни малейшего следа
среди индусов. Я должен признаться со стыдом и унижением, что
среди них не было ни одного члена (христианина в его собственной сфере
труда), о котором можно было бы сказать, что он принял христианство,
за исключением некоторых нежелательных второстепенных соображений.

К счастью, нельзя сказать, что это мрачное пророчество исполнилось даже в отношении
его собственной Церкви, но этого заявления достаточно
свидетельство состояния римских миссий при аббате Дюбуа
основывал свои пессимистические выводы.

Соответствие Шварц имеет множество отсылок к его контакта с
римо-католики, и хотя они сделали себе очень обидно
в своей работе, это было легко видеть, что он делает лучше жить
в мире с ними и не провоцировать излишне любой духе
враждебность. Это, однако, было нелегко. В его дневнике под датой
18 октября 1770 года мы находим запись о попытке с его стороны
прийти к дружескому соглашению со священником.

“18 октября было назначено для публичной конференции,
которую римский падре должен был провести со мной. Я пошел в сопровождении двух
помощников, предварительно помолившись Богу. Правила, которыми мы оба должны были
связать себя, были таковы: (1) Делать все с любовью и без
горячности; (2) Сделать Слово Божье единственным судьей в споре; (3)
Чтобы позволить снести все, что должно быть продвинуто с обеих сторон
сможет писец, так что по истечении конференции
все может быть пересмотрено. Эти три правила были предложены мной; и
члены Римская община не имела ничего, чтобы призвать в возражении,
правда ли Ромиш Падре бы быть удовлетворены с ними, они
не мог решиться. В восемь часов утра мы прибыли. Многие из
Римская убеждения были собраны. Они приняли меня, но не с
очень любезно. Наконец, они собрались напротив церкви,
где я разъяснил присутствующим много прекрасных отрывков, таких как
Мф. ст. 1-10; Иоанна xiv. 6; 2 Кор. iv. 1; 1 Тим. i. 4-6; Мф. ii. 28.
Одно из их главных лиц сказало: "Ты говоришь так, как будто человеку больше никогда не нужно грешить"
. Наконец, в одиннадцать часов прибыл посыльный из
Ромиш Падре, с сообщением, что он не придет, ибо он не
считаем, что это необходимо. Римляне были несколько тронуты тем, что он
нарушил свое слово по этому поводу, после того как пообещал им, что
он появится непременно.

“Я снова втолковал истину в их сердца, умолял их довериться
Слову Божьему и стать послушными ему, и поэтому простился с ними.
Один из помощников остался с ними, старый друг, который
попросил его съесть что-нибудь с ним, когда он преподнес им многое из Божьего Слова.
”

Год спустя мы получаем еще одну запись в журнале, описывающую
простыми словами акт преследования, который отражает дух
нетерпимости со стороны римских католиков. Шварц
собирал своих помощников вместе, чтобы утешить и ободрить их среди этих
преследований провозглашать истину, не уклоняясь, но “не использовать
оружие врага, но гораздо больше по примеру Господа
Христа и Его Апостолов противопоставить скептикам смирение и кротость”.
Вскоре представилась возможность проявить эту добродетель: “Это
случилось, что близкий родственник одного из помощников, которого зовут
Ньянапрагасам прибыл сюда из деревни и вскоре перенес
смертельный приступ оспы. Он попросил помощника и его мать
ухаживать за ним во время болезни, что они охотно сделали. Больной был
Папист, но очень невежественны, на счету которого помощник, кроме престарелых
его тело, часто читала ему от Слова Божия и, в частности,
увещевал его обратиться со всеми своими грехами к Посреднику и Поручителю
человеческой семьи. Больной выразил большое удовлетворение и
с благодарностью принял наставление. Примерно через пять дней он умер.

“Во время болезни никто из римских католиков не интересовался о нем
, но как только он умер, они пришли похоронить его. Помощник сказал
ничего против этого, но как близкий родственник попросил разрешения последовать за
телом. Некоторые из римлян сказали: ‘Ты не должен присоединяться к похоронной процессии
, потому что ты еретик’. Помощник сказал: ‘Когда ваш
Придет катехизатор, я спрошу его, и если он будет против, я уйду
прочь.’ Римская законоучитель прибыл и помощник спрашивает, Есть ли
он может быть отказано в последующих труп своего близкого родственника?
‘Что, ’ ответил первый, - ты позволяешь себе такую вольность, что идешь
с нами?’ Он снял с ноги тапочку и избил помощника, на что
около двадцати папистов набросились на него и били так долго, что он
потерял сознание. Затем они протащили его за волосы по улицам и оставили
его распростертым в доме язычника.

“Это произошло в воскресенье около семи часов и на некотором расстоянии
от моего дома. Когда я закончил публичные богослужения с тамилами о
десять часов обстоятельство было доведено до моего сведения. С десяти до двенадцати часов
Я проповедовал англичанам, после чего отправился с англичанином
врач к бедному и почти убитому помощнику. Когда мы прибыли, он
не мог ни говорить, ни двигаться. Однако после потери крови его грудь,
где он получил наибольшую травму, снова вздымалась. Когда об этом случае стало известно
командиру, он вызвал римского катехизатора
и еще троих человек, которые были особенно активны в этом кровавом
происшествие, чтобы быть заключенными в тюрьму. Сын Набоба посадил их в свою собственную тюрьму
и пообещал разобраться в этом деле”.

Конец дела был вполне восточным. Набоб совершил
смелую демонстрацию справедливости, приказав своим главным слугам выслушать обе стороны.
“Когда он заметил, однако, что жестокое обращение с помощником полностью
невиновен, и что на другой стороне были подарки, он
было сказано, что он отложит это на сегодняшний день, а это, - продолжил он
обещать пока у нас стал утомлять его перспективных и он забудет о
его исполнение”.

На Шварца настаивали, чтобы он продолжил, но он сказал, что если бы эти
жестокие люди были публично наказаны, их
друзья сочли бы их мучениками. Он умолял их быть терпеливыми и терпеть.

“Кто последует за Господом Христом, должен взять крест свой.
Когда что-то из этого зарекомендовал себя, вы будете первым
выход? Утешьтесь, все получится лучше, даже на пути
Креста, чем вы думаете. И, подтвердив себя множеством
прекрасных текстов и примеров, мы вышли утешенными и снова
проповедовал покаяние перед Богом и веру в Господа Иисуса Христа....
Помощник, с которым плохо обращались римляне, вел себя превосходно.
усердно молился и, как только выздоровел, снова отправился в путь.
и проповедовал Слово Божье в городах и деревнях ”.

В другой раз ему посчастливилось побеседовать лично
с римским священником, и в их беседе Шварц решительно указывает
на свои возражения против идолопоклонства Римской церкви.

“Если вы падете ниц, ” спрашивает он, “ перед изображением, пожалуйтесь
он твоего страдания и желание помочь, вы не чтить его после
идолопоклонническим образом? Бог говорит во второй заповеди: ‘Ты не должен
не делай никакого истукана - ты не должен кланяться ему или поклоняться
это.’Папист говорит: ‘Ты должен’ - Посмотри, как папство противопоставляет себя
Богу”. “Папист, ” сказал падре, - это последователь святого Петра”.
“Я от всего сердца желаю, - ответил Шварц, - чтобы это было так. Следуйте за Петром
и мы возрадуемся от всего сердца. Петр был смиренным и не желал никакого поклонения.
Когда он был в доме Корнилия. Ваш новый римский Петр
будут поклоняться. Изучите это еще раз, мой достойный падре, и следуйте
за Богом и Его словом ”.

С этого момента разговор перешел к тому, что он называет
идолопоклонством мессе и отказом от причастной чаши для
миряне, которых лишь слабо защищал римский падре, которому в
заключение он обратился с этим кратким, но торжественным предупреждением: “Мой дорогой падре,
докажите все Словом Божьим. Мы с тобой скоро предстанем перед
Судилищем Христа, когда нам придется дать отчет о
нашем служении, доктрине и душах, которыми мы пренебрегли ”.

“Он ушел, желая, чтобы я стал Святым, и я пожелал ему
искренности сердца”.




ГЛАВА XIV.

ТЕНИ УДЛИНЯЮТСЯ.


Хотя Шварц все еще храбро продолжал свою работу, стало
очевидно, что он быстро терпит неудачу. Но еще больше он осознал, как много
нужно сделать, чтобы завершить работу, которая была у него в руках. Эта опека над
Серфоджи была у него в голове постоянно. В этот период пребывания
молодого человека в Мадрасе вдовы Амира Синга поднимали вопрос о действительности
титула Амира Синга на трон Танджора.
покойный раджа, и в этом им оказал неоценимую помощь
Шварц. Тамошние власти приложили немало усилий, чтобы проверить ценность
мнения индуистских ученых мужей, которые были подкуплены, чтобы поддержать
претензии Амира Синга на его нынешнее положение. Лорда Корнуоллиса
умоляли решить этот сложный вопрос о престолонаследии до того, как
покинуть Индию, потому что, как указали эти вдовы, это было бы невозможно
трудно для Амир Синг, хотя в то время у нее не было наследника,
усыновить какого-то ребенка и, таким образом, создать еще одно препятствие на пути к законным притязаниям
Серфоджи.

Тем временем анархия и нищета, которые усилились в несчастном королевстве
Танджор из-за неспособности и расточительства Амира Синга и
его спутников, сделали положение невыносимым, и, наконец, после некоторого
с задержкой Совет директоров провел минуту под председательством
Лорда Тинмута, нового генерал-губернатора, что практически определило
титул Серфоджи как будущего и единственного правителя этого места.
Президент в нем выразил свое полное неверие в притязания
правящего раджи, а затем приступил к вынесению своего суждения о
важное и достоверное вмешательство Шварца в этот деликатный
и сложный вопрос. Этот панегирик почтенному миссионеру в
сугубо официальном документе заслуживает сохранения; безусловно, в наше время
такое свидетельство приводится редко, если вообще приводится. Это слова
Лорда Тинмута:

“Что касается г-на Шварца, чье имя президент никогда
не слышал, чтобы упоминали без уважения, и который отличается как
святостью своих манер, так и горячим рвением в распространении
его религия; годы, прожитые без ущерба для его понимания, сделали
добавило веса его характеру, и чье положение позволило ему
быть защитником угнетенных и утешителем страждущих,
который, как проповедник христианской веры и человек без влияния
за исключением характера, покойный раджа так высоко ценил его,
индуистский принц, приближающийся к своему роспуску, что считал его
наиболее подходящим человеком, с которым он мог проконсультироваться относительно управления своим
стране, во время совершеннолетия его приемного сына Серфоджи; и который,
проявив больше честности, чем дальновидности, в совете, который он дал, сделал
конечно, не является врагом Амира Синга, поскольку по его предложению
он был назначен регентом - по торжественному заверению такого человека,
президент вынужден заявить о своем безоговорочном согласии, и по его
информация, которую он может легко сопоставить с различиями между личными заявлениями
и письмами раджи ”.

В конце концов, Директора отменили действия сэра Арчибальда Кэмпбелла
которые, однако, как они заявили, “были сформированы из лучших и наиболее
честных намерений”, и лорд Хобарт выразил их на Совете Мадраса
он полностью поддержал Серфоджи, и в свое время он был
возведенный в свое законное положение, хотя и не обладавший в полной мере
своими правами до тех пор, пока не скончался его престарелый друг и верный защитник
.

Мужественно перенося груз прожитых лет и некоторые немощи, Шварц
все еще продолжал свои труды любви, ободряя молодых обращенных,
предупреждая непослушных и своевольных, нежно заботясь о благополучии
детей и делает все возможное, чтобы утвердить Церковь на прочной основе
в ее священных чинах и работе. Усердно проповедуя простые
истины христианства бедным и отверженным, Шварц доказал
сам искусный спорщик в проведении споры на религиозные темы
с ученых брахманов. Они со своей стороны были предельно откровенным с
ему и уважала его желание услышать какие-то возражения, они думали, что
также призываем против христианства. Их отношение вполне может быть выражено
их собственными словами:

“Совершенно верно, ” сказали они, “ ваше учение, ваша религия, ваши наставления
приятны, но они несовместимы с плотью и кровью,
это противно нашим плотским привязанностям, это наносит удар по естественной
склонности к моральному злу и мирским удовольствиям. Более того, мы делаем
не видеть, как ваши христиане живут в соответствии с тем, чему они учат.
Христиане, кажется, поступают совершенно наоборот; они проклинают,
они глумятся, они напиваются, они крадут, они обманывают и лживо поступают
друг с другом, более того, они богохульствуют в вопросах религии и
часто высмеивают тех, кто называет себя религиозными. Короче говоря, вы, христиане,
Ведете себя так же плохо, если не хуже, чем мы, язычники.
Теперь помолитесь, какую пользу приносят все ваши наставления и
рекомендации религии Христа, если они не изменяют жизнь
из вашего собственного народа? Не следует ли вам сначала попытаться обратить ваших
христиан, прежде чем пытаться обратить в свою веру нас, язычников?”

Нетрудно вызвать в памяти сцену, группу из двадцати четырех человек
серьезных брахманов, наблюдающих острыми глазами, чтобы увидеть, что Шварц хотел или
мог сказать в ответ на все это. Тогда седовласый мужчина, совершенный в
своем владении не только их языком, но и их литературой, сказал бы
ясным убедительным тоном указать им на истину, как она есть в
Иисусе. По внезапному согласию чувств все они придвигаются ближе, и когда он
когда он закончил говорить, они благодарят его за его слова. “Истины,” они
воскликнуть: “Ты святой человек, и если все вы, христиане, мысли и
говорил и жил так, как вы это сделаете, мы бы без промедления пройти изменить
и стали христиане”.

Среди этого непрерывного и поглощающей работы, Шварц не был
не обращая внимания на его собственных духовных потребностей. К счастью, он был по Конституции
свободна от интроспективной самоосуждения, который сделал так, меланхолия
чужой опыт в свой день. Вероятно, его теологическая точка зрения
была во многом такой же, как у Генри Мартина, но Шварц
был меньшим мистиком, чем он, и обладал спокойствием и умиротворенностью
духа, которыми его великий преемник в этой области не всегда
обладал. Но никто не знал лучше, ценность той сокровенной и Божественной
общение, которое мы знаем как “практика Божьего присутствия”.В
простота веры не было мира, не вытекающие из каких-либо
самоуспокоением, а потому, что его душа, алчущая и жаждущая после
праведность, был так обильно заполнен. Это его размышление о
радости, которой должен наслаждаться христианин, и ее Божественном источнике: “Это истинное
союз и общность с Иисусом - источник радости, единственный источник.
Отсюда последует готовность любить, служить и повиноваться, и
прославлять Его, пока мы живы. Возможно ли, что мы, которые обрели
прощение, мир и живую надежду на славную вечность в Иисусе; что
мы, ставшие счастливыми в Нем, не должны желать и стараться
жить во славу Его?

“Но если вместо того, чтобы верить в Иисуса и Его совершенное искупление,
мы доверяем и полагаемся на свою собственную добродетель и, следовательно, стоим на своем
собственном основании, мы никогда не насладимся ни мгновением покоя и непоколебимости
восторг. Наша добродетель и святость несовершенны и должны оставаться таковыми. Поэтому у нас
всегда будет причина исповедоваться перед Богом: ‘Если Ты пожелаешь
отметить в моих мыслях, планах, намерениях, что не так, кто будет
стоять перед Тобою?’ Поэтому давайте искать прощения, мира и радости
в Иисусе; и, найдя это, давайте будем благодарны и послушны. Но
хотя мы должны быть такими же святыми, как любой из апостолов, давайте остерегаться, чтобы
мы не возлагали надежды ни на что, кроме страданий и искупительной смерти
Иисуса Христа ”.

При всем этом он никогда не забывал о практической стороне религии,
и, давая советы другим, постоянно опирался бы на свой собственный
личный опыт, чтобы проиллюстрировать и утвердить истины, которым он так хотел бы
научить. Его взгляды, например, о том, что хорошо для тех, кто
работники в винограднике Грейс никогда не состарится и не устаревшей.

“Миссионер, ” пишет он, - должен остерегаться быть униженным и
неудовлетворенным, ибо это, особенно здесь, является ядом для тела и
в высшей степени пагубно для души, потому что таким образом вера, любовь и надежда
уменьшаются, нет, совсем исчезают, и когда люди замечают, что такое
если кто-то недоволен, это является препятствием на пути его работы
над их душами; из чего, тем не менее, должно исходить наше утешение.
Всякий раз, когда я сталкиваюсь с чем-нибудь неприятным, _ Я иду и читаю катехизис в течение
часа_. Это занятие кажется мне даже горьким. Ни один миссионер не должен
давать волю жалобам. _We должны быть свидетели Господа нашего и не
конвертеры просто._ Можно действительно жаль, что, как и три тысячи душ
были обращены проповедью Петра, видимый обильное благословение
остальное на наших трудов. Между тем у сева есть свое время, а у жатвы - свое.
ее сезон, и, кроме того, что еще может быть вопрос о том, с
такой большой успех, мы должны держаться смирения сердца. Лучшие
способ заключается в труде старательно, а потом молиться, чтобы Бог благословил наши
труда”.

У него было много разочарований, как и у всех, кто стремится к благополучию других
, но он с благодарностью заботился о душах
тех, кто был дан ему. И не только среди язычников. Как
капеллан английских войск, он находил захватывающее удовольствие в том, чтобы
собирать небольшие группы солдат и обучать их
познание Бога и Его праведности. Он знал, что жизнь солдата
- это такое испытание характера, что в казарме никогда не потерпят ничего меньшего, чем верность
и последовательность. Человек
, который носит королевский мундир, должен быть либо христианином на деле, либо
не христианином вообще. Это было верно тогда, как верно и сегодня. Мы получаем некоторые из них
очень интересные представления о работе в рядах и о храбрых хороших людях
которые в те далекие дни вели хорошую борьбу во многих смыслах этого слова.

В день своего семидесятилетия Шварц, отмечая эту дату, 8 октября,
1796, полон радости оттого, что так долго сохранял ему жизнь
и что доброта и милосердие действительно сопровождали его до сих пор. Он оглядывается
назад, на то время, когда зов впервые пришел к нему, и на то, как через
чащу многих испытаний и трудностей он был благополучно перенесен благодаря
провидению Всемогущего Бога. Мы улавливаем его хвалебную песнь в строках
письма, написанного примерно в это же время.

“Эбенезер! До сих пор Господь помогал мне. Сегодня я вступил в
свой семьдесят первый год. О богатство Его благодати, сострадания и
снисходительности, которые я испытывал на протяжении семидесяти лет! Хвала,
честь и обожание подобает милосердному Богу, Отцу, Господу и Святому
Духу за многочисленные доказательства Его преизобильной благодати. Кто я такой, бедный,
жалкий грешник, что Ты вел меня до сих пор! О, Боже мой, оставь меня
не в старости, но позволь мне записать для ободрения других,
милость, которая пощадила, простила и утешила меня, и пусть они будут
побудил их довериться Тебе!

“Я еще в состоянии пройти трудового обучения обоих
молодые и старые, не слишком утомлены. Этот долг так велик
освежение мне, что я от всей души славить Бога за здоровье
и сила провозгласить язычникам и христианам Его имя, Того, Кто
послал Христа как Спасителя и сделал Его ‘нашей мудростью и праведностью,
освящением и искуплением’. Пусть мирские люди хвалятся, сколько им заблагорассудится
я хвалюсь Господом, от Которого одного исходит мое спасение ”.

У Шварца росло убеждение, что надежда на работу лежит
на детях, и он взял за правило время от времени проверять их в
школах, чтобы убедиться, что они должным образом подготовлены
в вере. Его преклонные годы и растущая слабость не позволяли
мешайте ему выполнять этот долг, и мы снова и снова находим его в его дневнике
и письмах, рассказывающих о счастливых временах, которые он провел с молодежью
своей паствы. В письме своему другу, доктору Шульце, он говорит:

“Я только что поднялся с экзамена школьников,
предварительно закончив катехизацию. Такие экзамены у нас
проводятся раз в месяц, и во многих отношениях это преимущество.
они проводятся часто, но особенно потому, что таким образом школьный учитель
поощряется добросовестно выполнять свои обязанности. Мы проверяем их чтение.,
письмо и арифметику, и послушать, как они повторяют наизусть основные тексты.
тексты и гимн.”

Следует иметь в виду, что у Шварца всегда было перед глазами
будущее этих детей и возможность того, что однажды они станут
катехизаторами и школьными учителями, которым будет доверено руководство
другими умами. В этом и других направлениях мы признаем, насколько
дальновидной была его политика, и что с ограниченными средствами, имевшимися в его распоряжении
, которые так отличались от ресурсов сегодняшнего дня, он проделал полезную работу
в сфере образования и профессиональной подготовки. Он делится с нами своим планом в одном из своих писем:

“Я отобрал из школы десять энергичных мальчиков, которых я ежедневно обучаю
доктринам христианства и церковной истории, а также
методу объяснения основных мест Священного Писания. Я разрешаю им
у каждого небольшую сумму ежемесячно, чтобы предотвратить необходимость их применения
в другом труде для поддержки. Не то, что мы ожидаем, что каждый из
их впору будет использоваться в церковных должностей, но они так
ранее поручил и их способностей, а также поведения в
как быть доказано. Те, от кого мы питаем надежды на полезность, мы
отправь с катехизаторами в деревню, чтобы оказать им некоторую помощь
. Пусть Бог наделит их Своим Духом, освятит их сердца,
и сделает их полезными на благо собрания и во славу
Своего имени”.




ГЛАВА XV.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ.

 Вспышка в наших глазах, сияние нашего благодарения,
 Радость и сожаление, уверенность и спокойствие,
 Затем вся жизнь и то, что происходит после жизни,
 Трепещите под неутомимую музыку псалма.

 Да, через жизнь, смерть, через скорбь и через грехи
 Его будет достаточно для меня, ибо Он уже достаточно,
 Христос - это конец, ибо Христос был началом,
 Христос - начало, ибо концом был Христос.

 МАЙЕРС, _St. Пол_.


Его мысли снова обращаются к краткости жизни, и он, естественно,
вопросы самому себе о том, как долго он сможет идти дальше с
работа, которую он любит. Эти молодые души в его помощи, кому он пытается
воспитание как мудрый и заботливый пастырь, останутся ли они верны?
Он слушает шум войны и раздоры, и молится за время
когда мир вступает в Индии и христианство имеют много постоянных
свидетели, и люди выйдут из тьмы и увидят свет
жизни.

“Сколько еще, - пишет он, - Бог может позволить мне занимать мое положение“
известно Ему одному. Мое время в Его руках. Он услышал мою
недостойную молитву о том, чтобы я не стал совсем бесполезным в старости....
Несколько месяцев назад мне казалось, что я стою на берегу вечности, когда
внезапно меня охватило болезненное давление в груди. Я рассматриваю это как
призыв от моего Господа держать себя в готовности в любой час
Он может прийти.... Я рассматриваю эту внезапную болезнь как добрый наставник для
научи меня, что мой милостивый Господь скоро призовет меня. Пусть я смогу
сказать: ‘Приди, Господь Иисус!’ Тогда ты увидишь, что я скоро покину этот мир.
мир. Благословенная вечность теперь является ежедневным предметом моих размышлений.
Как ужасна эта перемена! Благословен Бог, Пославший нам Искупителя,
который понес наши грехи и приобрел вечное счастье для всех, кто,
осознавая свои грехи, ‘бежит к Нему за убежищем’. Если мы
примирились с Богом, что благословенный Искупитель у нас нет причин, чтобы быть
боюсь умереть и уйти из этого мира. Вся наша жизнь должна быть
подготовка к смерти. Пусть Бог даст нам благодать умереть для греха и зла
мира и жить для Его славы, чтобы, когда Он призовет нас, мы
могли быть готовы к этой великой перемене! Равняться на славное состояние
благословенных на небесах есть и будет сильным защитником для
истинного христианина ”.

Подобные мысли свойственны людям, особенно пожилым, поскольку
они устремляют взор к небесам.

 Золотой вечер светлеет на западе,
 Скоро, скоро к верным воинам придет покой;
 Сладостно спокойствие рая, блаженнейшего.

Когда Генри Мартин путешествовал по Индии в 1811 году, капитан Кинси,
которого воспитал Шварц, сказал ему: “Говорят, что
Шварца предупредили о его смерти. Однажды при ясном лунном свете
ночью он увидел свет и услышал голос, который сказал ему: ‘Следуй за мной’.
Он встал и направился к двери, здесь видение исчезло. На следующий день
он послал за доктором Андерсоном и сказал: ‘Старое дерево должно упасть".
доктор понял, что с ним все в порядке,
Шварц спросил его, ощущает ли он какие-либо нарушения в своем интеллекте,
на что доктор ответил: ‘Нет’. Он и генерал Флойд (сейчас в
Ирландии), другой друг Шварца, приехали и остановились у него.
Следующие пятнадцать дней он был постоянно занят молитвой и больше не посещал школу.
В последний день он умер в своем кресле ”.

Он написал свое последнее письмо секретарю Общества содействия
Christian Knowledge от 4 сентября 1797 года, в котором со своим
четким, деловым вниманием к деталям он говорит о магазинах
и подарках, а также с благодарностью благодарит хороших друзей в Англии за
вся щедрая поддержка, которую они оказывали работе, и это он делает
для всех братьев, которые являются его товарищами и соработниками в этой области
. Бог милостиво сохранил их жизни и здоровье, так что он
все еще был в состоянии выполнять свою привычную работу, хотя и с меньшей
энергией, чем раньше. Он добавил, что если его жизнь будет продолжительной, он
призван дать полный отчет о миссии на конец года,
и пришел к выводу, с молитвой, чтобы Бог процветать работу своих
почитал начальство. Очевидно, позже он с нетерпением ожидал подробного
отчет о его руководстве, а также о положении и будущих перспективах миссии
. Но Бог распорядился иначе.

Через месяц после отправки этого письма он заболел хрипотой голоса
и внезапной простудой, и его старый друг, доктор Кеннеди, поспешил к нему
и оказал ему всю возможную помощь. Но его болезнь была
очень тяжелой, и ему приходилось терпеть сильную боль. Для него было утешением
то, что его коллега, мистер Кольхофф, присутствовал при этом
недомогании, и 4 ноября 1797 года его еще больше подбодрил
неожиданный приезд преподобного Дж. Д. Янике, его любимого помощника.
Хотя он был сильно ослаблен и иногда страдал так сильно, что воскликнул
однажды: “Если на то будет воля Господа, чтобы забрать меня к Себе, Его воля
да будет исполнена. Да будет прославлено Его имя!” Он никогда не проявлял нетерпения,
и его разум был спокоен. Он смог спокойно сидеть и попросил
, чтобы ученики воскресной школы собрались в его гостиной и
спели ему свои гимны, а затем он немного поговорил с ними о некоторых
На библейскую тему и вверили свои юные сердца и жизни Богу в
трогательной молитве. Это было обычной практикой каждый вечер, и когда
дети туземцев разошлись по домам, он позвал английских мальчиков и девочек
подойти к нему, прочитать главу из своей жизни, а затем присоединиться к пению
их любимые гимны Уоттса. Одну из них он очень любил и назвал
его любимый гимн начинался словами:

 Прочь от моих мыслей, суетный мир, прочь,
 Оставь в покое мои религиозные часы,
 Желали бы мои глаза увидеть моего Спасителя,
 Я жду Твоего визита, Господи.

В другой раз туземцы пришли, чтобы увидеть своего друга, и с гораздо
искренность и любовь, которую он умолял их отказаться от всех своих языческих
боги и зло, и обратиться к Богу, Который единственный мог дать им мир.
Они слушали глубоко взволнованные, а иногда пытались подбодрить
и заинтересовать его, рассказывая о последних новостях в городе и о
замечательных вещах, которые происходили. Но старик сказал: “
самое удивительное заключается в том, что после слушания так часто учения
христианства, убедился в истинности ее, вы не
несмотря назад, чтобы обнять его и подчиняться ему”.

Знатный индеец пришел навестить его и справиться о его здоровье,
но больной человек увещевал его также отказаться от своего идолопоклонства, умоляя
его, когда он уходил каяться, и прощаясь с ним словами
торжественного предупреждения: “Я часто увещевал и предостерегал тебя, но ты
до сих пор пренебрегавший этим, ты ценишь и почитаешь творение больше, чем
Создателя”. Но среди этих трогательных бесед особый интерес
крепится к случаю, когда Serfogee Раджа пришел в гости к своему старому
друг. Он прибыл в то время, когда Шварц чувствовал себя серьезно
больным, и посетителя привели в палату с ощущением, что
инвалид не собирается оставаться здесь долго. Это сильно расстроило сердце Шварца.
посетитель, который любил Шварца больше, чем кого-либо из живущих на свете,
поскольку был обязан ему не только своим положением на троне
из Танджора, но за много добрых слов и мудрости. На ломаном
языке и очень слабо Шварц передал то, что, по его мнению, было его предсмертным
поручением молодому правителю. Его заключительное предостережение заключалось в следующих словах:

“После того как Бог призвал меня отсюда, я прошу вас быть осторожным, чтобы не
побалуйте любовь к помпезности и величия. Вы уверены, что мой
усилия, чтобы служить вам был бескорыстно. О чем я сейчас прошу вас
суть в том, что вы будете добры к христианам - если они будут вести себя плохо, пусть
они будут наказаны, но если они будут поступать хорошо, покажите себя им как их
отец и защитник.

“Поскольку надлежащее отправление правосудия совершенно необходимо
для процветания и счастья каждого государства, я прошу вас:
создайте обычные суды и будьте осторожны, чтобы осуществлялось беспристрастное правосудие
. Я от всего сердца желаю, чтобы вы отказались от своего идолопоклонства и
служили и почитали единственного истинного Бога. Пусть Он будет милостив и даст вам возможность
сделать это ”.

Прежде чем Серфоджи покинул его, его умоляли создать Библию
его проводник и друг. Он поднял руки к небу, и с большим
торжественность медленно произнес такие слова: “Мое последнее и самое искреннее желание
это то, что Бог в своей бесконечной милости милостиво отношении вас и привести
ваше сердце и душу ко Христу, чтобы я мог снова встретиться с вами, как свою истинную
ученик перед престолом.”

Этот последний визит и его отеческие и трогательные советы никогда не будут забыты
. Когда наступил декабрь, два врача посоветовались о лучшем средстве
и решили дать пациенту настойку стали и настой
коры, и это возымело желаемый эффект. Какое-то время казалось, что
появились признаки улучшения, и его друзья поздравили друг друга с
шансом на его выздоровление. В первое воскресенье Адвента ему было совершено таинство
Святого Причастия, принесшее ему огромную пользу
и благословение. Однако было печально обнаружить, что, хотя его более
болезненные симптомы уменьшились, было слишком очевидно, что его болезнь
повлияла на его память и ослабила разум. Вещи, относящиеся к
этому миру, стали вызывать меньший интерес, в то время как вечность стала
ближе и реальнее. Одной из любимых книг Шварца была
“Ночные мысли” Янга и эти стихи были для него освежающим воспоминанием
сейчас. Теперь он занялся приведением в порядок своих бумаг, и
среди них было старое письмо, которое вновь пробудило в нем интерес к
миссиям. Его комментарий друзьям был таким:

“Сегодня рано утром я случайно наткнулся на письмо моего покойного благочестивого
друга, которое он адресовал вам в 1788 году и которое затем было переслано
мне. Он говорит в нем: ‘Разве мой сын не должен быть миссионером? О, как
горячо молиться, что Бог не оставит его работать сейчас, что он
открылся в наше время более широкое поле, чем раньше! Если Бог причина
Да почиет Дух Его на обоих моих сыновьях, они впоследствии проявят себя активными работниками
в Его винограднике. ’

“Итак, если этот сын моего покойного друга обладает природными дарами и благодатью - если
у него есть желание проповедовать Христа среди язычников, я прошу вас отправить
его за мой счет. И если я должен быть призваны Господом
перед его приездом, мои братья сделают это хорошее свойство я
оставить. Миссия-это мой наследник. Наша надежда состоит в Господа, сотворившего
небо и земля. Пусть он будет милостив к нам и обеспечить его работу на своей
собственной славы.... Я чувствую, моя слабость все больше и больше ... сколько Господа будем
и все же сохранить и использовать меня зависит от Него. Мое время в Его руках. Май
Да будет Он милостив ко мне и дарует мне, наконец, благословенный конец. Аминь”.

2 февраля 1798 года г-н Янике счел своим долгом написать
Обществу содействия распространению христианских знаний, сообщив им, что
его друг и почтенный коллега сейчас очень серьезно болен и
больше никогда не будет проповедовать. Очевидно, приближалось время его ухода
. Оглядев лица старых друзей, которые
один за другим собирались у его постели, он улыбнулся и сказал: “Бог есть
хорошо. Если бы мы остались без Его помощи, что бы нам делать? Мы, бедные,
черви из праха! Наше время в Его руках; Только Он может сохранить
или уничтожить жизнь. До сих пор Он терпел наши манеры с поистине
отеческой нежностью, пощадил нас посреди всех наших грехов и
провокаций и увенчал нас любящей добротой и нежным милосердием ”.
В другой раз разговор зашел о милости Божьей в том, что он
призвал его быть миссионером, что, по его словам, было самым благословенным
служением в мире. “Верно, “ добавил он, ” миссионер должен нести
крест; но это, брат мой, спасительно, так сердце приближается
ближе к Богу, мы сохраняем смирение; без таких испытаний своевольное
и гордое сердце человека вскоре возвысилось бы. Добро, которое мы получаем
от руки Господа, намного превосходит зло. Когда я рассматриваю все
путь, который Бог доселе вел меня от страдания, которое он
избавил душу мою, и богатство благости, кротости и
долго мучаясь, я считаю своим долгом с благодарностью воскликнуть: ‘Господь да будет
увеличен!’ Поверьте мне, это привилегия и счастье, выходящие далеко за рамки
все это для того, чтобы насладиться во Христе отпущением грехов. Ах, как много
мой Спаситель сделал для такого бедного грешника, как я! Посмотрите на этого бедного
Христианин (он указал на человека, сидящего у ворот), как он беден в
вещах этого мира, в то время как у меня есть все необходимое и даже
много удобств! В чем мое превосходство над ним? Полагаю, он должен иметь
совершили тысячи грехов, я отдаю себе отчет в совершении десяти
тысячи, и еще Бог мой до сих пор носит с собой. И если я когда-нибудь думать
себя вправе презирать бедного человека такой?”

Шварц был любимцем своего народа. Когда во время временного
улучшения своего состояния он смог медленно войти в свою Церковь
еще раз, которую он построил в своем саду, местные христиане
встретили его с восторгом радости, подбежав к нему, стремясь обнять
свою руку и снова смотрю ему в лицо. Когда мистеру Кеммереру пришлось попрощаться
, чтобы вернуться к своей работе, Шварц обнял его с большой
нежностью. “Я больше не задержу тебя, брат мой, ” сказал он. - Отправляйся в путь.
отправляйся в путь во имя Бога, и да пребудет Он с тобой! Что касается
лично я вверяю все свои заботы нашему милостивому Богу. Буду ли я жить, я
живу для Господа; или умру, я умираю для Господа. Приветствую
братьев самым сердечным образом. Да пребудет с ними Бог мира. Не зная,
как долго Богу будет угодно сохранять наши жизни, давайте подниматься и
действовать. Хотя нам не всегда выпадает привилегия сразу увидеть
успех наших трудов, давайте все же будем упорствовать, пока Бог позволяет
нам работать в Его винограднике ”.

Болезнь его стопы, которая годами беспокоила его,
причиняла ему сильную боль, но местный врач, в отсутствие его
Английский врач, использовали припарки средства, которые давали пациенту
рельеф. За это он был очень благодарен, и набирает силы
он был в состоянии сказать несколько прощальных слов своему другу, г-н Holtzberg.
“С любовью вспоминайте меня всем братьям и передайте им от меня
никогда не упускать из виду _основной объект_ и строго придерживаться
фундаментальных доктрин христианства. Теперь я скоро отправлюсь в
Господь Иисус. Если он получит меня, и прости грехи мои и не войти
на суд со мной, но со мной сделку по его щедрой милости,
со мной все будет хорошо, и я буду восхвалять Его. Он может отвергнуть нас
ради самих наших дел, потому что грех прилепляется ко всем им ”. Это было для него
источником благодарности за то, что в этот последний час своей жизни он
был окружен своими возлюбленными братьями, которые, по его словам, так сильно утешали
его дух. Снова и снова по его просьбе они пели куплеты из его любимых гимнов
один из них был,

 “Allein zu dir, Herr Jesu Christ,”

из которых два заключительных стиха написаны на английском языке:

 И от Твоей благодати даруй мне
 Истинную христианскую веру, О Господь,
 Чтобы я мог познать всю сладость,
 То, что хранится на Твоем кресте,
 Люблю Тебя больше, чем земную гордыню или шкуру,
 И люблю ближнего моего, как самого себя;
 И когда, наконец, придет мой конец,
 Будь моим другом,
 От всех нападок защити мою душу.

 Слава Богу на высочайших Небесах,
 Отцу всякой любви,
 Своему дорогому Сыну, отданному за грешников,
 Чью благодать мы ежедневно доказываем;
 К Богу Святому Духу мы взываем
 Чтобы мы могли найти Его утешение рядом
 И узнайте, как, освободившись от греха и страха,
 Угодить Ему здесь,
 И служить Ему в безгрешной сфере.

Его друг, мистер Янике, отходит в сторону, чтобы записать некоторые из его предсмертных наставлений
трогательный меморандум олюбящее и разбивающееся сердце
.

“Когда я заговорил с ним на эту тему и выразил надежду, что Бог все же может
вернуть ему здоровье, он сказал: ‘Но я не смогу проповедовать
из-за моих зубов’. Я ответил: ‘Если бы вы только сидели здесь, как сидите сейчас
, и помогали нам своим советом, все шло бы совсем
иначе, чем если бы вы покинули нас’. Но когда я
далее он увидел его, он сказал, как только я вошла, - я думаю, что Господь на
последний забери меня к себе’. Я много говорил с ним на эту тему,
но он хранил молчание, уладил со мной некоторые денежные вопросы и
дал мне немного денег на паламкотту. Все это меня очень беспокоило. Я молился
и заплакал, может уснуть в течение нескольких ночей, и пропал аппетит
и сила, за разные мысли, как все пойдет дальше после того как его
отъезд меня очень бодрствования. Врачи говорят, опасности нет
а еще, но это сейчас кажется, что наш уважаемый отец скоро уйдет
США. О, если бы Бог милостиво укрепил его и избавить его к нам еще
ненадолго! Если он отправится на покой, что будем делать мы оба?

Ему не суждено было вернуться, с другой стороны уже раздавались голоса
на берегу реки. Только одна мысль заполняла сферу его умирания
мгновения: быть со Христом, что намного лучше. Он просыпается от краткого сна
с этими словами на устах:

“Вся моя медитация - это смерть Иисуса, чтобы я мог быть похожим на Него.
Весь мир - это маска. Я хочу быть там, где все реально ”.

Английский врач склоняется над ним и слышит его шепот:
“Доктор, на небесах больше не будет боли”. Тихим тоном он
отвечает: “Совершенно верно, но мы должны удерживать тебя здесь так долго, как сможем”.
Наступает пауза, а затем снова звучит серьезный голос: “О, дорогая
доктор, давайте позаботимся о том, чтобы мы там не пропали без вести!”

И вот они снова собираются вокруг и по его просьбе поют
таким голосом, каким только могут владеть среди своих рыданий, его любимый гимн:

 “Christus der ist mein Leben.”

Со сложенными руками они слышат, как он вверяет свою душу Богу. “О, Господи,
доныне Ты хранил меня, доныне Ты приводил меня и
даровал мне неисчислимые блага. Делай то, что угодно в Твоих
очах. Я предаю свой дух в Твои руки, очищаю и украшаю его
праведностью моего Искупителя, и прими меня в объятия Твоего
любви и милосердия!” Небольшая группа туземных слуг тихо петь немецкий
гимн, один Пауля Герхардта, слова, которые он учил их в
язык:

 “O Haupt voll Blut und Wunden.”

 О Раненая Голова! Неужели ты должен
 Терпеть такой позор и презрение!
 Кровь стекает с Твоего чела,
 Пронзенного терновым венцом.
 Ты, увенчанный на высоте
 Светом и величием,
 В глубоком бесчестии здесь должен умереть,
 И все же Я приветствую Тебя здесь!

Закат зимнего дня сияет в окнах палаты
где стоят наблюдатели, сцепив руки за спиной, и их
глаза полны слез. Но на лице, лежащем на подушке, отражается свет,
за горизонтом времени наступает день.

Нежно приподнявшись на руках друга, он бормочет
прощальное благословение: “Я желаю тебе много утешений”, - и уходит. На следующий день
, 14 февраля 1798 года, они отнесли его в могилу в
саду. Серфоджи, плача как ребенок, поспешил в последний раз
взглянуть в лицо тому, кто был ему больше, чем отцом, и
накрыл тело золотой тканью. Предполагалось , что он споет гимн в виде
похороны сделал свой путь, но причитания и плач великий
толпа бедные туземцы сделали это невозможным. Торжественную заупокойную службу
провел г-н Янике, и когда она закончилась и европейцы
удалились, местные жители, заполнившие священное здание, остались
молиться и петь гимны. Они просили министра говорить о
их ушедшему другу, но его собственное сердце было слишком полно, чтобы дать какие-либо
адрес. По его собственным словам, “я с трудом мог выговорить даже несколько слов,
и вынужден был мобилизовать все свои резолюции читать сервиса. В
слуга покойного встал рядом со мной и сказал, почти теряя сознание:
‘Теперь тот, кто был желанием всех нас, ушел!’ Это восклицание проникло
в мое сердце, но это язык не одного, а многих, старых и
молодых, великих и малых, ближних и дальних, христиан и язычников”.




ГЛАВА XVI.

ПАМЯТЬ ПРАВЕДНЫХ.


Своей последней волей и завещанием Шварц завещал все, что у него было, миссии.
Он никогда не был женат, и, следовательно, у него не было семейных обязательств, которые следовало бы учитывать
но сто звездных пагод, что составляло около 43 фунтов стерлингов в английской валюте того времени
, он распорядился разделить между своими
дети сестры. Его две золотые часы должны были быть проданы и
вырученные средства раздал нищим, тридцать звездной пагоды, чтобы перейти к его
личный слуга, а также несколько серебряных изделий, чтобы его друг господин
Кольхофф, в знак его искренней любви. Но, помимо этих пустяковых
конкретных завещаний, все его сбережения вместе с таким имуществом, которое
он построил на свои собственные деньги, были направлены на содержание и
поддержку работы, которую он так любил. Его личные потребности были всегда
было несколько, его жизнь почти аскетической по своей простоте, так что он был
мог жить на пособие от правительства в качестве капеллана при солдатах
и все же он был щедр к бедным и всегда готов помочь
молодым катехизаторам в их учебе. Как мы видели, он последовательно
отказывался принимать какие-либо подарки как от европейских, так и от местных правителей,
которым он был полезен, и это в то время и в том месте, когда удача
были легко добыты, а взятки, которые были оправданы, в значительной степени делают ему честь. A
более бескорыстный и верный человек никогда не служил своему Богу и стране
лучше, чем он.

Серфоги раджа немедленно предпринял шаги к возведению памятника
в память о добродетелях своего любимого друга и, написав письмо в
Общество содействия распространению христианских знаний, попросил их за его счет
подготовить и прислать мраморный памятник в его память для установки
в церкви и рядом с кафедрой, где он проповедовал. Он завершил свою
просьбу словами: “Да будет вам, достопочтенные сэры, когда-нибудь предоставлена возможность
посылать в эту страну таких миссионеров, которые подобны покойному преподобному Г-ну.
Schwartz!” Эта работа была поручена в flaxman, и включала в себя красивые
группа в барельеф, представляющий смерть-кровать сцена, где среди некоторых
детей и друзей Serfogee, индусский принц, держа за руку
своего умирающего друга и получать его благословение. Надписи
образом:--

 Памяти
 ПРЕПОДОБНОГО КРИСТИАНА Фредерика Шварца,
 родившегося в Зонненбурге, графство Ноймарк, в Королевстве Пруссия,
 26 октября 1726 года,
 и умер в Танджоре 13 февраля 1798 года,
 на семьдесят втором году своей жизни.

 С юных лет посвятил себя служению миссионера на Востоке
 Сходство его положения с положением первых проповедников
 Евангелия породило в нем сходство с простым
 святость апостольского характера. Его природная живость выиграл
 привязанность, как его порядочность неоскверненными и чистоты жизни, так повелел
 благоговение, христианского, мусульманского и индуистского; для государя
 князья, индус и мусульманин, избранный этот скромный пастор, как
 средний политических переговоров с британским правительством, и
 очень мрамора, который здесь описывается его добродетели был поднят либеральные
 любовь и уважение Раджи Танджора, Маха Раджа Serfogee.


[Иллюстрация: ПАМЯТНИК СЕРФОГИ РАДЖИ ШВАРЦУ]

Еще более выразительны и трогательны строки, начертанные
на гранитном камне, который покрывает могилу Шварца, написанные и
составленные самим Серфоджи, что является любопытным, поскольку является единственным образцом
Индуистский принц когда-либо пытался писать английские стихи, по крайней мере, до этого времени
. После имени и даты следуют следующие строки
стихотворения:

 Тверд был ты, скромен и мудр,
 Честен, непорочен, свободен от маскировки,
 Отец сирот, опора вдовы,
 Утешение в горе любого рода.
 Находящемуся во мраке, распространителю Света,
 Делая и указывая на то, что правильно.
 Благословение князьям, народу, мне,
 Пусть я, отец мой, буду достоин тебя!
 Желает и молится твой Сарабоджи.

Это должно быть зафиксировано, что это благодарный князь не
только честь своего благодетеля ласковой эпитафия; он показал, как
он почитается его память на здании детского дома и школы и
поддержание своей собственной щедрости многих бедных детей, он также дал
все возможности для его христианские слуги могли посещать богослужения
собственные церкви. Он никогда не забывал своего друга. Когда доктор Бьюкенен посетил
некоторое время спустя раджу привели туда, где на стене дворца висел портрет
Шварца. “Затем он довольно долго рассуждал, - говорит
посетитель, “ об ‘этом добром человеке’, которого
он всегда почитал как своего отца и опекуна”.

Десять лет спустя епископ Миддлтон также посетил Танджор, и он
также отмечает тот факт, что “его высочество с явным восторгом говорил о
благословениях, которые принесли небесные уроки и добродетели Шварца
пролилось на него и его народ”, и аналогичное выражение благодарности
это произошло во время посещения епископом Хибером дурбара, когда
Раджа тепло говорил о Шварце, “своем дорогом отце”.

Вызывает сожаление, что этот индийский принц, при всей его искренней
привязанности к Шварцу и благодарности за его доброту к самому себе
лично, не должен был стать христианином. Его привязанность к
память преподобного миссионер, его поддержку и понимание
христианскую работу среди своего народа после смерти Шварца,
конечно, во многом его заслуга, так что пока это продолжалось, когда мы помним
что он жил и умер индусом в окружении своих отшельников, которые бы
едва отношении его симпатии в сторону христианства с
любое утверждение. До сих пор обидно, что до момента
о его внезапной смерти в 1834 году он не отказался от своего идолопоклонства, и
по-видимому, не принял во тьму своих языческих головной свет
мира.

На самом деле, есть веские основания полагать, что
Раджа в последние дни своей жизни настолько забыл советы своего
достопочтенного друга, что ослабил свой добрый интерес к работе, которую он оставил
позади. В книге доктора Брауна “История миссий”, том i.
На этот счет есть примечание, стр. 162:

“Мы с сожалением встречаем следующее заявление мистера Уинстоу, одного из
американских миссионеров, посетивших Танджор в 1828 году: ‘Раджа
стал очень недружелюбен к миссионерам. Он предался распутству
и раздавал огромные суммы браминам и храмам
, чтобы сделать себя брахманом. Его единственный сын растет в
невежестве, не прилагая постоянных усилий ни к какому изучению науки’.
("Вестник Американского миссионера", том xxv. стр. 140.)”

В его случае, во всяком случае, он не мог оправдать свое пренебрежение спасением
под предлогом недостатка знаний.

Директора Ост-Индской компании в равной степени стремились
увековечить память того, кого они особо почитали. Что
Серфоги выступали в Танджоре, они выступят в церкви Святой Марии
в Форт-Сент-Джордж, Мадрас. 29 октября 1807 года по указанию
суда было написано письмо, в котором говорилось, что мраморный памятник работы
Бэкона находится в пути для установки там в память о мистере Шварце.
“Как наиболее подходящее свидетельство глубокого смысла, который мы питаем к
его выдающиеся заслуги, его неустанные и бескорыстные труды на благо
дела религии и благочестия, а также осуществление лучших и
высочайшая благосклонность, в том числе к его общественным заслугам в Танджоре,
где влияние его имени и характера, благодаря безграничному
доверию и почитанию, которые они внушали, было на протяжении длительного периода
годы, приносящие важные выгоды Компании ”. Этот прекрасный
памятник, достойный скульптора такого высокого ранга, представлял собой также
сцену смерти, за исключением того, что здесь отсутствует Серфоджи, но один
один из местных детей обнимает руку умирающего миссионера,
его друг Кольхофф поддерживает его под руку, вверху изображена фигура ангела
с крестом. Ниже также представлена
группа, эмблемы пастырского служения - епископский посох,
Евангельская труба с изображением Креста и открытая Библия на
в котором начертан божественный наказ для всех миссионерских начинаний: “Идите
по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари”.

Выше показан ковчег завета, и в целом это самое
уместно и художественного произведения. Надпись была написана
Г-н Хаддлстон, затем один из директоров компании, и очень
интимные и ценят друг Шварц и в этих словах:

 Посвящается памяти
 Преподобного. КРИСТИАНА Фредерика ШВАРЦА,
 чья жизнь была постоянным стремлением подражать примеру
 своего Благословенного Учителя.

 Нанятый протестантским миссионером от правительства Дании
 и в том же качестве Обществом по продвижению христианских знаний в Англии
 , он в течение пятидесяти лет “ходил
 о том, чтобы творить добро”, проявляя по отношению к себе максимально полную полноту.
 абстрагируясь от временных взглядов, но используя каждую возможность для
 содействия как временному, так и вечному благополучию других. В нем
 религия предстала не с мрачным видом или отталкивающим видом, а
 с изящной формой и спокойным достоинством. Среди многих плодов его неустанных трудов
 было возведение церкви в Танджоре.
 Сбережения от небольшой зарплаты в течение многих лет направлялись на эту
 благочестивую работу, а остальная часть расходов покрывалась частными лицами
 по его просьбе. Им были основаны христианские семинарии в Раманадпораме и в
 провинции Тинневелли.

 ЛЮБИМЫ И ПОЧИТАЕМЫ ЕВРОПЕЙЦАМИ.,

 он пользовался, по возможности, еще более глубоким почтением у местных жителей
 этой Страны, всех степеней и всех сект; и их безграничная
 уверенность в его честности и правдивости во многих случаях укреплялась
 очень полезно для государственной службы.

 БЕДНЫЕ И ОБИЖЕННЫЕ

 смотрели на него как на верного друга и защитника.

 ВЕЛИКИЕ И МОГУЩЕСТВЕННЫЕ

 согласились оказать ему самое высокое почтение, когда-либо оказанное в этом квартале
 от земного шара к европейской добродетели.

 ПОКОЙНЫЙ ХАЙДЕР АЛИ КАУН,

 в разгар кровавой и мстительной войны с карнатиками отправил
 приказ своим офицерам “разрешить достопочтенному отцу Шварцу
 проходите без помех и проявляйте к нему уважение и доброту, ибо он святой.
 человек и не желает вреда моему правительству ”.

 ПОКОЙНЫЙ ТУЛДЖАДЖИ, РАДЖА ТАНДЖОРА,

 находясь на смертном одре, пожелал доверить его покровительству своего
 приемного сына, Серфоджи, нынешнего раджу, с управлением
 всеми делами своей страны. На клочке земли, предоставленном ему
 тот же принц, в двух милях к востоку от Танджора, построил дом для своей
 резиденции и превратил его

 В СИРОТСКИЙ ПРИЮТ.

 Здесь последние двадцать лет его жизни были потрачены на образование
 и религиозное воспитание детей, особенно неимущих
 родителей, которых он безвозмездно содержал и наставлял; и здесь,
 13 февраля 1798 года, в окружении своей юной паствы и
 в присутствии нескольких своих безутешных братьев, умоляя
 их продолжать ставить религию на первое место в своей заботе, и
 умоляя своим последним вздохом божественное благословение на их труды,
 он завершил свою истинно христианскую карьеру на 72-м году жизни.

 ОСТ-ИНДСКАЯ КОМПАНИЯ,

 стремясь увековечить память о такой выдающейся работе,
 и с благодарностью осознавая общественную пользу, которая
 явилась результатом его влияния,
 Распорядился установить этот памятник в 1807 году.

Отстранение Шварца от его земной сферы деятельности было
самым тяжелым ударом, который когда-либо получали христианские миссии. Его зовут
одним из первых, чтобы быть написано в беде рулон великий индийский
миссионеры. Церковь благодарит Бога за их доблестную службу, и
великолепный дух, с которым они исполняли волю своего Хозяина. Но в
дни, когда Шварц закрыл свою великую карьеру в миссионерском деле был
еще в младенческом возрасте, на примере пионер в отношении нашей страны
было создано Общество по содействию христианскому знания, который так благородно
стоял, как приемный родитель в датских миссионеров в Южной Индии,
и общество для распространения Евангелия, который взял на себя
работы. Но быстро приближался кризис энтузиазма, который
до сих пор делал Германию источником миссионерской деятельности
остывал под влиянием материалистической волны, перемена, которую
Шварц не преминул ощутить даже вдали от Европы и
сокрушался по этому поводу. Он оставил после себя нескольких верных коллег,
в чьих руках работа была бы в безопасности, но он предвидел трудности, которые
возникнут, когда, в свою очередь, - а они были уже не молодыми людьми -
ответственность за пастырский надзор и руководство перейдет в другие руки
.

Потеря Шварц ощущалось все больше, потому что он был таким
примечательная личность, один из тех людей, которых она честно призналась
что другому чрезвычайно трудно занять их место. Многие
люди могут совершать великие дела, но лишь немногие могут вызывать любовь и вдохновлять,
не только среди своих друзей и новообращенных, но и в сердцах
умудренных жизнью гражданских лиц и священников языческих религий, искреннего
и уважительная уверенность. По правде говоря, о Шварце можно сказать, что в
обоих этих направлениях ему не было равных в свое время.

Он имел обыкновение оплакивать собственное несовершенство и те из его писем,
которые отражают внутреннее состояние его ума, демонстрируют его смирение и
как мало он думал о себе. Но мы можем с уверенностью принять
суждение его современников, которые не только лично знали
его, но и видели собственными глазами реальность работы, которую он проделал
в Индии.

Преподобный доктор Керр, старший капеллан в форте Сент-Джордж, который был
осторожен, чтобы провести самое полное расследование, и которому было доверено
возведение памятника в церкви Святой Марии из Ост-Индии
Компания воздала ему должное в проповеди. Говоря о Шварце,
после его почетной карьеры на Востоке, он резюмирует свой характер
в этих словах:

“Такой образ жизни, которому он ревностно следовал в течение долгих лет,
и который сопровождался тем приятным общительным характером, которым он был
примечателен, приобрел ему много друзей и тысячи поклонников.
Благословение сироты и вдовы сошло на него, и его надеждой
была радость. Он все больше радовался, наблюдая божественный эффект от
своих честных усилий, и если он и не обращал в свою веру всех, с кем
он общался, то ему редко удавалось подружиться с теми, с кем ему
случалось общаться. Не то чтобы он когда - либо поступался своим первостепенным долгом
из какой-либо ложной вежливости или почтения к высшему положению; ибо Он
решительно и открыто заявлял об осуждении всех, кто смело и
открыто бросал вызов евангельским правилам, при каждом удобном случае для достижения этой цели.
цель. Его упрек, однако, был смягчен таким количеством доброты
его натура, желание творить добро обидчикам было настолько очевидным его намерением
, что он редко вызывал малейшую неприязнь со стороны сильных мира сего
но отеческий протест, который часто вызывали у него нерелигиозные разговоры и поведение
. Действительно, он казался особенно одаренным божественной силой.
Провиденс со счастливым способом, что позволило ему превратить практически любую
возникновение, будь то великие или тривиальные, в похвалу и славу Богу”.

Ссылаясь на его услуги в качестве мирного посредника между
Правительством и Хайдером Али, а также в других подобных случаях, когда он был
в состоянии помочь в улучшении управления и развитии народа,
Доктор Керр говорит:

“Среди таких великих общественных начинаний и высокой степени
уважения, которое все слои населения в этой стране придают характеру г-на
Шварца, все пути к удовлетворению амбиций
и алчность была полностью открыта для него. Ухаживал принц
страны, в которой он проживал, почитали почти до обожания к
народ по большому, по секрету, работающих английского правительства в
объекты первой политической важности-к его чести надо
зафиксировано, что он по-прежнему ценит те вещи, только как они появились
скорее всего, окажется подвластен его миссионерская деятельность, как они совершили средств
помогать ему со строительством своей церкви или создание его
школы по всей стране. Единственным глазом Евангелия он смотрел
только к излиянию божественной истины и благой вести о спасении
через веру в Иисуса Христа. Тот же принцип, который возвысил его
в глазах общественности, он продолжал лелеять на каждом этапе
своей преданности; незапятнанный продажностью и коррупцией, которые с
хорошо известно, что различные круги нападали на его добродетель, он продолжал
свою миссионерскую жизнь, неся свой крест и следуя по стопам своего
Божественный Учитель до конца своего земного существования”.

Всего за три дня до своей внезапной смерти епископ Хибер написал
оценку Шварца, которая тем более ценна, что она
содержит откровенное признание в ошибочном впечатлении, которое у него сложилось ранее
относительно одной стороны своего характера.

“О Шварце и его пятидесятилетнем труде среди язычников, о том
необычайном влиянии и популярности, которые он приобрел, как благодаря
Мусульмане, индуисты и соперничающие европейские правительства, мне не нужно ничего рассказывать
вам ничего не нужно, за исключением того, что мое представление о нем возросло с тех пор, как
Я приехал на Юг Индии. Раньше я подозревал, что при многих
замечательных качествах в
его характере было слишком много интриги; что он был слишком политическим пророком и что
почитание, которое язычники оказывали и продолжают оказывать ему, и которое
на самом деле почти считает его высшим существом, возлагая короны и
горящие светильники перед его статуей, было куплено какими-то неоправданными
идите на компромисс со своими предрассудками. Я обнаружил, что сильно ошибался. Он
был действительно одним из самых активных и бесстрашных, поскольку он был одним из
самых успешных миссионеров, которые появлялись со времен апостолов.
Сказать, что он не был заинтересован в деньгах, значит ничего не сказать; он
был совершенно независим от власти, и слава, казалось, никогда не влияла на
его, даже настолько, чтобы вызвать внешнее проявление смирения. Его характер
был совершенно простым, открытым и жизнерадостным; и в своих политических переговорах
(занятиях, к которым он никогда не стремился, но которые попадались ему на пути
) он никогда не претендовал на беспристрастность, но действовал как общепризнанный,
хотя, безусловно, успешный и рассудительный агент сироты
принц, вверенный его попечению, и от попытки обращения которого в
Христианство, он, кажется, воздержался от чувства чести ”.

Что касается этого заключительного замечания о Серфоджи, оно открыто для
вопрос, Может ли почтенный миссионер бы очень оценены
комплимент епископ платит ему. Это всегда вызывает сожаление
то, что этот индийский принц, объект такой заботы со стороны
Шварца, в конце концов, умер язычником. Но тот факт, что он
не умер христианином, вряд ли был вызван отсутствием усилий, приложенных
Шварцем к своему обращению, и еще менее вероятно, что
он бы не стал навязывать ему религиозные требования из
тонкого чувства чести как его опекуна. Доказательствами являются все остальные
таким образом, не только в отношении Серфоджи, но и старого раджи Тулджаджи,
который, к несчастью, был очень далек от того, чтобы быть христианином. В случае
экс-много букв, таких как христианин, святой отец, писала бы
сын, от которого некоторые из них уже были приведены, показывают,что
хотя в Евангелии постоянно внушал внимание
юный принц, он вцепился в его идолопоклонстве, несмотря на эти искренние
призывы, подкрепленные, как они были, искренняя личная привязанность на
обеих сторон. Что касается старого раджи, то это было заявлено мистером Хаддлстоном,
которые хорошо знали его, что когда-то он был полностью убежден в
истинах христианской религии и собирался сделать
публичное признание в этом, но жестокое и несправедливое обращение, которому он подвергся
от правительства Мадраса, которое, конечно, будучи европейцем, имело
репутацию христианина, полностью настроило его против веры.
Кто-то может представить ум наполовину состоит будучи, таким образом, влияет, но, то ли
это удерживало его или нет, мы знаем, насколько он был под владычеством
у браминов, и как трогательно он используется для решения Шварц как
“его падре”. Истинной причиной этого печального духовного состояния была не только
его привязанность к богам его отцов, но и его любовь к тем,
грехи, которые со временем подорвали его здоровье и лишили силы.

Епископ Калькутты Уилсон в 1839 году, давая свое поручение своему духовенству,
в решительных выражениях рекомендует Шварца и при этом
приводит несколько очень интересных личных моментов из его повседневной жизни.

Позвольте мне еще раз порекомендовать пример этого выдающегося миссионера.
Биография такого человека - это, как говорят художники, "этюд". У меня есть
я стоял на могиле Шварца, я посетил его дом, я был в
комнате, в которой он умер; я видел его сад, место его захоронения,
и его миссионерские школы. Я два раза уже проповедовал в своей церкви. Никогда
я могу благословить достаточно Богу за честь быть разрешено говорить
неисследимое богатство Христово в это место миссионера
труды. Достопочтенный Кольхофф был под его началом тридцать пять лет. Он
никогда не видел его сердитым или возмущенным, за исключением случаев, когда кто-либо из слуг
Господь действовал непоследовательно или робко - тогда он был весь в огне.
Однажды Саттианаден столкнулся с трудностями, предприняв путешествие. Schwartz
был очень недоволен и немедленно отправил его с резким упреком
за то, что он обесчестил высокое призвание Христа. Его сила для труда
был чудесный: пять обязанности он исполнял каждое воскресенье, один из них
находясь весь английский утренней службы. Он проповедовал двадцать или тридцать
минут, и была очень ласковой в своей манере. Он постоянно читал
свою Библию на иврите и греческий Завет. Каждый день он собирал своих
катехизаторов и местных священников на раннюю молитву, а затем отправлял их
выходит, тебе идти туда, ты посетить такой кружок, - видишь, как таковой, и
таких семей происходит.Они вернулись около четырех, и сообщает
их труды. Он сам ходил по школам, семьям, к местным жителям
по домам, приходил около часа и оставался дома, занимаясь или сочиняя до
четырех, когда возвращались катехизаторы. Потом он взял их с собой, и
уселся на кладбище миссии или в своем доме, по
в этом сезоне, и пригласил язычников, чтобы поговорить и послушать, как он читает
Писания. Он был мягким, но очень властным; очень проницательным
также, отвечая на их возражения, и никогда не позволял себе быть
стыдно. Вечером он позвал своего Мунши, и слышал, как он
читать персидских поэтов или историков, надеясь, особенно для снятия
его духи.

“Он всегда внушал уважение, никто не смел шутить с ним. Он был
много политики и Великую прозорливость по чрезвычайным ситуациям. Его влияние
было высочайшим; его слово - закон; его пример и поведение последовательными, откровенными
и благожелательными, но с твердостью и почти непреклонностью цели
которые держали всех вокруг него в безоговорочном подчинении. Дом мистера Кольхоффа
самое сильное впечатление производит приобретенный им авторитет - никто
не смел и не мечтал противостоять его различным миссиям. Он был хозяином
всего и вся. Он, отец и все остальные
миссионеры, катехизаторы, дети, его семья. Короче говоря, Шварц был
отцом, священником и судьей. Он привык говорить, что придется вам по душе
мое наказание или Раджи?’ - Ах, Падре, твое!’ Это слово было не
сказано-приговор был награжден. В науке управления человечеством
и в деловых привычках он, должно быть, был похож на Уэсли.

“Поскольку г-н Kohlhoff садился рядом со мной за ужином, я спросил его, как для Шварца
общие привычки. Он сказал мне, что встал в пять, позавтракал в шесть или
семь чашкой чая, заваренного в открытом кувшине, с налитой в него горячей водой
и кусочком нарезанного хлеба. Одна половина предназначалась для него самого, другая - для
Kohlhoff. Трапеза не длилась и пяти минут. Он поужинал бульоном с карри.
совсем как местные жители. Он никогда не прикасался к вину, кроме одного стекла на
Воскресенье. Что было иногда посылал к нему был зарезервирован для больных. Его
воздержание было невероятно, привычный, и заповедали его катехизаторов
и братья. Он поужинал в восемь и, прочитав главу из
Еврейской Библии наедине и свои собственные молитвы, около
десяти отправился отдыхать.”

При принятии окончательного оценка Шварц, собирая из элементов
доказательство перед нами какие-то средства от оценки его характера, никто не может помочь
чувствуя, что он стоял на полпути между миссионерами, которые предшествовали ему
и те, кто был его преемником. Старому порядку вскоре предстояло измениться.
На протяжении многих лет Датская миссия, отважные первопроходцы, боровшиеся с
многими трудностями, достойно служили делу
Христианство в Индии. Они были в невыгодных условиях, ограничены в
сфере своей деятельности политическими потрясениями того времени, а также
немного стеснены в себе. Не следует ожидать, что эти
первые исповедники веры могли проявлять те же суждения и
изобилие ресурсов, которые являются характеристиками современного
миссионера. Их обучение в Галле было достаточно тщательным, они придерживались
здравого богословия, исповедовали простую веру, с большим усердием они
овладели тамильским и другими языками, необходимыми для их работы, и
у них было горячее рвение к спасению язычников. Но у них не было
никакой миссионерской литературы, которая вела бы их и наставляла, и, пока Шульце
не вернулся в Галле, у них не было опытного миссионера, который объяснил бы
природу их работы и то, как справляться с ее трудностями. Им
также не хватало того бесценного элемента надзора и подконтрольности, который
комитет в тылу рабочих предоставляет дома, и который,
хотя и не лишен некоторых недостатков, из-за которых хрупкость человеческого
суждение ответственно, оно признано сильной стороной миссионера
Предприятие. В определенной степени каждый человек, и их было мало, было
сам себе хозяин. Мы не забываем о том факте, что во времена
Цигенбальга его конец был ускорен высокомерием миссионера
правление в Копенгагене под властью самоуверенного тирана,
и что его способный помощник Грюндлер также умер от разрыва сердца
по той же причине. Но до тех пор, пока Общество содействия христианским
Знаниям не взяло верх над работниками, не только обеспечивая их сухожилиями
войны, но и еще более эффективными советами и молитвами, они продолжали
свой путь, сражаясь свои бои, неся свое бремя, иногда
совершают промахи, делать лучшее, что они могли на месте по
для их реализации необходимы. Даже когда появился Шварц
на сцене все еще сохранялась простота и независимость работы как
Евангелической миссии лютеран. Один из ведущих современных
миссионеров описывает положение дел в те давние
дни следующими словами:

“Сами миссионеры обычно конфирмовали и собирались вместе для
рукоположений. Катехизаторы крестили раньше. Каждая община была
независимый и управляемый своим собственным миссионером, хотя миссионеры
время от времени встречались, так сказать, в синоде и имели привычку
принимать руководство любых более выдающихся людей, как, например,
о Шварце, которого его братья-миссионеры всегда считали своим
духовным отцом и превратили в квази-епископа. Каждому миссионеру
в местных делах помогали его катехизаторы, которые под его
председательством сформировали своего рода дисциплинарный совет, решения
которого по различным вопросам, вынесенным на их рассмотрение, обычно подтверждались
гражданская власть. Миссионер фактически считался главой общины
по тому же принципу, по которому признавались местные вожди,
и ему разрешалось штрафовать, пороть и иным образом наказывать нарушителей,
принадлежащих к его общине.”

Неудивительно, что при такой довольно сложной системе
самоуправления, без линий прямой связи с Англией,
Данией и Германией, такой прирожденный администратор, как Шварц, должен был иметь
на него смотрели с почтением и доверием. Ибо он обладал способностью
управлять людьми с помощью жизнерадостности, и все же, как кто-то сказал о нем,
Шварц требовал немедленного уважения к своим желаниям и заставлял других чувствовать
свою неполноценность без какого-либо чувства страха. Он обладал личным обаянием,
способностью оказывать мощное влияние, которое внушало доверие,
даже тем туземцам, которые были готовы не доверять всему европейскому.
Он никогда не терял связи со своим народом. Тот, кто хорошо знал его в его
отношению к другим раскрывает секрет своего великого влияния. “Они
видели, ” говорит он, “ как другие европейцы последовательно поднимались из
безвестности и скромного положения к достатку, рангу и власти, затем
исчезают, и их места занимают другие, но никто не проявляет никакого интереса к
их благополучию и не использует их иначе, как для достижения
собственного возвышения, но _шварц остался с ними_. В нем
они всегда видели ту же неустремленную кротость и находили в нем то же самое
доброго и бескорыстного друга. Что могли сделать уроженцы Индии, среди
которых он жил, относительно такого человека, кроме того, что они сделали
вывод, и который был обычным наблюдением среди них, когда он был
говорили, а именно, что он был непохож на всех других людей и превосходил их!”

Сами его способности и влияние втянули его в опасную зону
политических дел, и тот факт, что он так хорошо ладил с
властями, которые были представителями британского правительства, мог
мы развратили человека с меньшей принципиальностью и искренностью. Можно
сказать о нем, что он сидел за столами богатых людей и разговаривал на равных
с честолюбивыми духами своего времени, но при этом сохранял свое благочестие
и простоту. Они доверяли его проницательности и полагались на
его суждения в сложных ситуациях, но они знали, что ему не суждено быть
подкупили, и чтобы он держал руки чистыми. Он был ученым и обладал хорошими
знаниями классики, немецкой литературы; он также был мастером
Иврита, тамильского, персидского, хиндустани, махратты и индо-португальского
языков. Нет сомнений, что его лингвистические способности были очень полезны ему.
как мы видели, они так часто позволяли ему обойти
хитрых брахманов и беседовать как с раджой, так и с парией на
их собственный язык говорит об истинах христианства.

В то время как он способствовал росту местного служения и прилагал большие усилия
он не был расположен обучать своих катехизаторов до уровня эффективности.
полагал, что Индия когда-либо сможет обойтись без европейских миссионеров,
которые несли с собой груз влияния и уважения, которые местный житель,
каким бы достойным он ни был, не смог успешно получить. В то же время он
предвидел важность и необходимость местного служения под
юрисдикцией английских лидеров. Это было показано в рукоположении,
по обрядам лютеранской церкви, Саттианадена, который дожил до
зрелого возраста и был чрезвычайно полезен в работе, и чей офис
на посту министра был сердечно санкционирована обществом для поощрения
Основы Христианства. Иногда трудно оценить тот факт, что
значительную часть почти каждого дня Шварц тратил на подготовку своих
катехизаторов для работы в служении. Существовало тогда никаких колледжей
выполнить эту важную обязанность, и вероятность, что один
день в Индии местного духовенства будут проводить свои степени от Оксфордского и
Кембридж не вступил в самых смелых своих мечтах. Он был доволен и
счастлив внести свой вклад, и, делая это так добросовестно, он готовился
путь к замечательным достижениям в служении местным жителям, которые
должны произойти в будущем.

На самом деле, несмотря на растущее понимание
ценности использования новообращенных из числа коренного населения в качестве катехизаторов и помощников в
дни после Шварца, похоже, существовала соответствующая
нежелание посвящать их, за исключением исключительных случаев, в работу служения
. День туземного духовенства наступал медленно. У нас есть это
в записях указано, что это намного ближе к нашему нынешнему времени, чем 1851 год “, хотя
там было более 493 катехизаторов и проповедников под всеми
в действующих в Индии обществах только двадцать один рукоположенный местный пастор”.

Чрезвычайная осторожность и скрупулезность Шварца в его подготовке
местного агентства были оправданы, и за ними последовала более высокая образовательная
и интеллектуальная подготовка, начатая мудрой политикой
миссионерских обществ. Однако она может отвечать в другом месте, он не был
достаточную для работы в Индии, что родные должны идти вперед с
простой оборудования из-искреннее сердце и Евангелие. Доктор
Рихтер в своей бесценной “Истории миссий” излагает дело достаточно ясно
когда он говорит:

“Человек, который попытался обсуждение с индуистской или
Магометанин на мела или на базаре было сделано в лучшем виде, если его
интеллектуальной оборудования не были равны или превосходят его
противника; и такого оборудования подразумевает не только доскональное знание
Писания, но и близкое знакомство со священным
литературе своих противников, когда можно на языке оригинала,
а также достаточных богословских и диалектика обучение для измерения
расстояние от религиозную систему. Кроме того, это лежало в
такова природа вещей, что новообращенные из высших каст, которые только
нашли бесценную жемчужину после долгого и ожесточенного конфликта, должны
сами гореть желанием передать это великое сокровище своим
соотечественники, и что как образованные люди они не только обладали
способностью извлекать выгоду, но также могли справедливо претендовать на основательную теологическую подготовку ”.

В случае новообращенного брамина из высшей касты мы можем легко увидеть, что
оборудование в отношении знания его старого вероучения готово, но с
для низшей касты, скажем, Парии, это было бы, очевидно, почти так же трудно
приобретать знания, как у европейского миссионера. Вопрос является одним из самых больших
трудных и включает в себя вопросы, которые влияют на истинную и эффективную
подготовку западного, а также восточного работника в Индии.

Никто не может, тем не менее, читайте письма и дневники Шварца без
признавая, что он решил проблему. Тренированный ум, непоколебимая
вера в Бога, полное владение брахманской литературой, еще лучшее
знание его Библии, увлекательное искусство завоевывать сердца
его слушатели, непоколебимое обличение идолопоклонства и греха,
готовность выслушать и посочувствовать, абсолютной верности
Христианское учение, а стремление любить за души людей, кротким еще
горячая любовь к Спасителю, это были составляющие его характер и сервис. Стоит ли удивляться, что они любили его и доверяли ему? Они дали ему много титулов уважения и почестей, некоторые из них были очень нежными,
но когда с благоговением они называли его “Христианин”, это имя было
лучшим из всех.