Я не стерва, я только стажёр

Кто-нибудь знает, где женщин учат на стерв? Не хихикайте, я на полном серьёзе. Может, курсы какие-нибудь есть?

Мне хочется стать стервой. Ими любуются, их побаиваются, их чуточку ненавидят, их безумно хотят… стерва никого не оставит равнодушным. Она величина. Фигура. Объект зависти, ненависти, желания и почитания. Не то что я. И мужчин у них видимо-невидимо… по крайней мере, так принято считать.

Брожу и думаю, как стать стервой. С чего начать? Приглядываюсь к окружающим: у кого перенять опыт?

На работе главной стервой считается начальница, хотя не понимаю, в чём заключается её стервозность. Ну, орёт на нас. Ну, надбавок лишает. По пятницам сваливает домой раньше всех и щеголяет в кружевных колготках, а подчинённым они запрещены по дресс-коду. Но что тут выдающегося? Такими поблажками все начальники пользуются!

Надо рыть в другом месте. Не могу же я подойти и открыто спросить:

- Научите меня быть стервой? Хочется ощутить себя такой-этакой… разнузданной и дерзкой сволочью, от которой все мужики падают, а женщины лезут на стену.

Ух и обрадуется, наверно, шефиня. Первым делом она проглотит очки и позеленеет. А вторым – выкинет меня из офисного окна вместе с манатками в двадцать четыре миллисекунды.

Меня этот план не устраивает. В нём полно слабых мест. И стервой не станешь, и в окно вылетать неохота. Да и не стерва она вовсе, просто злая и вредная тётка. В стерве должны быть шарм, изюминка, коварство. А в нашей Ариадне один целлюлит.

Имя у неё, конечно, подходящее – Ариадна Львовна. Солидно и круто. Соответствует образу роковой отмороженной женщины. А как жить, если меня назвали Таней?

- Татьяна Ильинична Гарикова! – репетирую перед зеркалом. – Имею честь доложить, мадмуазель, что вы отменнейшая стерва!... Бе-бе-бе. Ну и шляпа.

С такими ФИО далеко не уедешь. Если стану стервой – изобрету творческий псевдоним. Например, по первым буквам инициалов. ТА-ИЛЬ-ГА. Таильга… А что? Уже лучше.

Эту тему мы перетираем с Риткой Обмоловой. Ритка тоже не стерва, а нормальная девчонка. Но ей-то фиолетово, она уже замужем. Куда торопиться? Замужняя женщина остервенеть всегда успеет.

– Что превращает обычную даму в стерву? – размышляю я. – Нельзя же прилепить на грудь плакат «Я – стерва!» и шляться по городу. Будь это так легко, все женщины бы с табличками ходили.

- Прежде всего она выделяется из массы внешним видом, - рассуждает Обмолова. – Она знойная вамп, стильная, ослепительная, как магниевая вспышка. Бомбическая косметика, убойный вихрь на голове, откровенные наряды…

- У меня есть оранжевая блузка с во-о-от такими дырочками, - говорю я. – Палец просунуть можно! Подойдёт?

- Я тебя умоляю. В своей оранжевой дерюге ты похожа на морковку, поеденную слизнем! – отрезает Обмолова. – У стерв все шмотки – топовые, эксклюзивные. И косметика тоже. А туфли стоят как самолёт.

- На нашу зарплату так не оденешься, - резонно возражаю я. – Если я сегодня начну откладывать деньги, то через год кое-как куплю один самолётный туфель…

- Ха-ха, стервы сами ничего не покупают. Им несут, Таня!

- Кто несёт?

- Самцы в любовном экстазе. Они мешками бросают элитное барахло к ногам женщин-упыриц: «Возьми, солнышко! Возьми, даром отдаю». А она ковыряется в подарках кончиком ботинка и морщится. Взять или нет?

Вот где кайф притаился! Не зря я мечтаю стать стервой. Я тоже хочу, чтобы мне несли презенты, меха и самоцветы. Хочу ковыряться в них носком ботинка и строить кислые рожи. Я бы даже взяла в кредит второй шкаф, чтоб побольше вместилось.

Хотя зачем покупать его самой? Если верить Ритке, стервам всё достаётся бесплатно, с доставкой на дом.

- А шкафы стервам случайно не дарят? – уточняю я. – И вообще что-нибудь из мебели? Прикроватные столики там… полочки всякие.

Ритка смотрит на меня, как на рухнувшую с дуба перепёлку.

- Стервам дарят всё, - изрекает она. – Даже позолоченные держаки для туалетной бумаги. Но тебе, Гарикова, это не светит. Твои масштабы узки, фантазия тускла, а воспитание консервативно.

- Ну мерси, подруга. С фантазией у меня полный тип-топ, - обижаюсь я. – Просто пытаюсь осмыслить проблему комплексно. Ты говоришь общими словами. Стервы могут то, стервы могут сё… а с чего конкретно начать? За что мужики тащат им всякое барахло? За красивые глаза, что ли?

- Конечно, не за глаза, - говорит более опытная Обмолова. – Мужчины инвестируют в стерву, чтобы добиться её благосклонности. Чтобы завоевать её сердце, понятно?

- Но почему несут именно ей? – спрашиваю. – Почему не мне и не тебе? Ладно, ты замужем. Но я бы тоже взяла кой-чего для хозяйства на халяву… и насчёт благосклонности подумала бы.

Ритка опять норовит потрогать мой лоб. Волнуется, будто я перегрелась от кондиционера. И объясняет, что умная стерва манипулирует людьми, а из меня манипулятор никакой. Стерва много обещает и мало даёт. Драконит мужиков как хочет. Утаскивает их из семей, разводит на деньги и в то же время держит на расстоянии.

- Допустим, она говорит Иванову: «Купи мне жемчужное ожерелье, тогда буду твоя!», - втолковывает Обмолова. – Иванов рысью мчится за ожерельем, но по возвращении стерва заявляет: «Тебя только за смертью посылать! Пока ты где-то блудил, я уже пообещала себя Сидорову за песцовое манто»!

- А с ожерельем что?

- Ожерелье она, естественно, забирает и снова обнадёживает Иванова, мол, если переплюнешь Сидорова и Петрова, то достанусь тебе! Принеси мне ещё хипстерские духи за сто тыщ, тогда посмотрим. Так и доит всех дружков по очереди…

Вечером выхожу из офиса. В отдалении останавливается машина, за рулём парень в джинсовой рубахе.

- Девушка! – зовёт он. – У меня навигатор глючит, а тут все адреса шиворот-навыворот. Это улица Кораблёва, сто десять? Я кому-то в офис чечки для компов везу.

Адрес наш. И чечки, скорей всего, везут нам. А мне-то что?

- Не скажу! – отрезаю я. – И не просите. Я стерва.

- Что-то непохоже, - улыбается парень.

- Я начинающая, - поясняю я. – Меня зовут Таильга!

- А я компьютерщик Ян, - говорит парнишка. – Подождёшь меня, Таильга, пока я разгружусь? Моя фамилия Иванов.

Угу, вот оно счастье пожаловало. Осталось Петрова и Сидорова дождаться.

***

Мама довольна, что вырастила меня примерной девушкой. Зачем, мама? Лучше бы ты вложила в меня немножко стервы. Чисто символически, по грамму стервозности на килограмм живого веса. Где теперь добирать то, чего мне недодали в детстве?

Вздыхаю в офисе. Думаю о вчерашнем Яне. Мимо проходит толстый одышливый Саня Мячиков. Окрикиваю:

- Мячиков! Хочешь, я уведу тебя из семьи и разобью тебе жизнь на мелкие осколки… а ты мне за это туфли купишь?

- Больная, что ли? – пыхтит Мячиков. Вот как с такими мужиками работать?

- Сам ты больной! – говорю я. – А я стерва, ля-ля-ля.

- Люди! – говорит Мячиков. – Кто Гариковой грибов в кофе накрошил? Несёт что-то несусветное.

- Ты состыковалась с тем компьютерщиком? – догадывается Ритка Обмолова.

 – Да, отныне компьютерщик Иванов – покорный раб, потакающий моим прихотям! – важно заявляю я. – Он инвестирует в меня, чтобы добиться благосклонности. Где-то на подходе маячат Петров и Сидоров с богатыми подношениями.

Тут я немножко вру. Петрова и Сидорова в перспективе не наблюдается, да и Ян не тянет на покорного раба. Пока что он инвестировал в меня только три чашки капучино, круассан и омлет. А ещё прокатил на машине со своим спятившим навигатором так, что мы чуть не заблудились в трёх соснах.

Но вообще Ян классный. Завтра надену перед ним оранжевую дырявую кофточку, в которой я похожа на морковку, поеденную слизнями. Пусть осознает, сколь прекрасная и порочная Таильга ему досталась.

- Проси со своего хакера сразу побольше, - язвит Обмолова. – Пущай взломает какой-нибудь банк, забросает тебя изумрудами и осыплет «бентлями». Вы уже целовались? А руками друг к другу лезли?

- Ни за что! – говорю. – Скорой победы ему не видать. Спасибо, что подсказала, какой тариф установить. Целоваться буду только за изумруды, а цапаться руками – за охапку «бентлей». Я уже намекнула ему, что путь к моему сердцу лежит через туфли ценой как самолёт.

- А он?

- Расплылся в улыбке и сказал: «Танечка, любой твой каприз – закон для меня!»

Обмолова ухмыляется и соглашается, что Ян прочно повис на моём вампирском крючке. Со дня на день я прилечу в супертуфлях и алмазах, шелках и диадеме.

- Но пока придётся пойти и потрудиться, как простые смертные, - добавляет она. – Иначе Ариадна Львовна мигом покажет, кто тут стерва, а кто – стажёр.

***

Дни мелькают своим чередом. Отношения с Яном у нас прогрессируют. Воображаемые Петров и Сидоров где-то безнадёжно затерялись. Рисую роковой макияж, фыркаю через губу, купила две пары чулок в сеточку. Берегитесь, скоро стану девочкой-вамп! Весь город будет меня желать, бояться и восхищаться.

- А долго стервы крутят вола перед мужиками? – спрашиваю у Обмоловой. – Есть какие-то конкретные нормативные сроки?

- Максимально долго, - говорит Ритка. – Ты любовные драмы смотрела? Стерва дразнит ухажёров, пока Иванов, Петров и Сидоров не поубивают друг дружку в припадке ревности. Или пока ей башку не оторвут.

Концовка мне не нравится. Сами живите с оторванной башкой, а мне она не мешает. Я её по субботам крашу, а по утрам рисую на ней губы, глаза и другие предметы обихода.

Пытаюсь внедрить стервозные повадки в повседневность. Например, кто-то из коллег входит с непарламентским выражением на лице:

- Зла не хватает! – рычит. – Какая стерва снова залила гущей всю кофеварку и не вытерла? Так бы и натыкал носом!

- Это натворила я, - я царственно закидываю ножку повыше. – И что, из-за чего шум?

Коллега моментально осекается.

- А, твоих рук дело, Гарикова? Тогда ладно, я уж думал – кто-нибудь из восьмого кабинета…

Прямо досадно! Никто не видит во мне закоренелую стерву Таильгу. Для всех я мяконькая и пушистая Таня Гарикова. Как остервенеть в таких нечеловеческих условиях?

- Ты сегодня закончила? – звонит мне Ян в пять вечера. – Спускайся вниз, тебе сюрприз!

***

Сюрпризов я не жду, но гашу комп и спускаюсь. Ян ждёт меня во дворе. С загадочной улыбкой вручает мне коробку и заставляет распечатать. Раскрываю.

Едва я поднимаю крышку, нас окутывает волшебный запах кожи, лака и роскоши. В коробке лежат туфли. Симфония, а не туфли. У меня никогда таких не было. Лёгкие, изящные, элегантные до невозможности! Я даже забываю сказать спасибо. Стою и дышу этими туфельками.

- И это тоже тебе, Таильга, - вытащив бархатную коробочку, Ян преподносит мне обручальное кольцо. – Как ты смотришь на то, чтобы объявить о нашей помолвке?

Кручу кольцо на пальце. На нём гранёный камушек, напоминающий сердечко. Наверняка стоит кучу денег. Про туфельки вообще молчу, ценник у этой модели космический.

Интересно, как на моём месте поступают стервы? По идее нужно сказать: «Долго запрягал, Иванов! Пока ты телился, я уже пообещала себя Сидорову и Петрову! Вот принеси ещё духи за сто тыщ, тогда посмотрим, снизойду ли я. И сходи вытри за меня кофеварку».

- Я тебя не тороплю, Таня, – говорит Ян, увидев моё замешательство. – Бери под мышку туфельки. Пойдём…

- Пойдём… - эхом откликаюсь я. – А почему пойдём? Где твоя машина?

- Продал, - просто отвечает Ян. – Ерунда, на трамвае пока поезжу. Да и машина была фигня, всё равно менять когда-нибудь.

Он продал машину, которую так лелеял? Вышвырнул тьму денег на колечко и дизайнерские лодочки? От дикого известия у меня подкашиваются ноги, а дорогущие новенькие туфли падают на землю вместе с коробкой.

- Ян, ты чего? Остался без колёс из-за меня? Я же пошутила!

- А я нет, - усмехается Ян. – Любой твой каприз – закон.

Да уж, бойтесь желаний своих…

- Ты псих, Иванов! – стону я. – Ну отчебучил, рыцарь ушибленный! Ох и псих же ты, дурак мой любимый!...

Истинные стервы не плачут. А я плачу, я в шоке. Я ненастоящая стерва, мне можно.