гость 27

Вот с этими моими печальными мыслями вернулись мы с Ленкой  домой.

- Что такой сурьёзный, Слава? – спросил меня шедший из огорода Зосимыч, пропустив  в дом Ленку, не заметившую на фоне трелей моего упаднического настроения. – На вот яблоко сжуй!

- Село ваше жалко, - ответил я, доставая из оцинкованного ведра «антоновку».
- А ты не жалей, - старик поставил ведро на крыльцо. – Вот в этом году яблок неурожай, зато в следующем много будет. Так всегда в жизни.

- Ты на что-то надеешься? – спросил я и надкусил яблоко.

- Хорошо тебе, - старик вздохнул. – А мы  с Марьей после тёрки дожевываем… Нет, Слава, ни на что я не надеюсь, даже боюсь такого исхода.
 
- Это ещё почему? – я не мог скрыть своего удивления. – Ты не хочешь возрождения своего села?

- Хочу, конечно.

- Тогда в чём дело?

- Было у нас однажды возрождение. Да лучше бы не было. В девяностые народу к нам понаехало столько, что угла свободного не было, в школе, говорили, учеников было раза в три больше, чем при Союзе. Где они все сейчас? Как только жизнь поналадилась, так и разбежались за лучшей жизнью по городам, забыв землю, которая их в тяжелую пору прокормила.

- Понятно…

- Что тебе, Слава, понятно? Не нужно теперь столько людей в селе да деревне. Не – нуж – но! Раньше на несколько гектаров лошадь да семья душ на восемь – десять. А сейчас самый слабый тракторок в семьдесят пять «кобыл». То есть, и тракторист один и семья у него одна – три – четыре человека. Больше не нужно. И это вместо нескольких больших деревень.
 
- Так ведь и этого нет, Зосимыч!

- А зачем? – удивился старик в ответ. – Как бы я хорошо о Союзе не отзывался, но сегодня мы хлебушек не покупаем, а продаём. Значит, на селе народу достаточно. А вот своих промышленных товаров, что в городах делаются, недостаточно. Значит, в городе людей не хватает.

- Хватает, - ответил я. – Не тем многие только заняты.

- А вот это к вам, горожанам, вопрос, что вы там делаете, от чего без толку суетитесь. Это вы не можете производство наладить, чтобы у нас всё своё было. Едет, едет к вам лишний народ из деревни, а толку от него ноль. Как вода в песок.

Честно сказать, я даже опешил от такого поворота.

- То есть, ты хочешь сказать, что деревня всё равно умрёт?

- Деревня давно умерла. Вся. Только дачники да пенсионеры – любители остались. Не нужно теперь через каждые пять километров полей деревню на десять дворов держать. Сейчас эти километры проще проехать, чем деревню содержать. Именно поэтому и появились «неперспективные» деревни в Союзе. Экономика - и ничего личного. Если тебе машина не нужна, ты же не будешь гараж строить?

- Зосимыч, да где поля-то у вас?

- Хороший вопрос, Слава. Очень хороший. На хлеб и югов хватает, а вот для мяса с молоком у нас раздолье – травы по пояс, а комбикорм можно и привезти. С того же юга. Так что есть с чего селу восстанавливаться, нашлись бы предприимчивые люди, которые возьмут быка за рога, а корову за вымя. Может, ещё при нашей с Марьей жизни найдутся. Надеюсь, увидим мы,  как фермы новые строить начнут, скот завозить, поля пахать да дома восстанавливать, а потом и новые строить. Да и сейчас бы нашлись, только спросу нет. Нет в нашей стране столько народу, чтобы столько мяса, молока да сала потреблять, сколько земля народить может. Да ещё и заграничноё…  А от такого, Слава, «ренессанса» села, что был в девяностые – Боже упаси. Как вы -  не знаю, а мы, старики, это ещё раз точно не переживём.
Пошли, Славка, обедать, - Зосимыч поднял ведро с яблоками. – Ирина Васильевна вас и так заждалась – отъезжать планируют…