4. 7. 24

                Фонарик   

    У всех соседских детей были карманные фонарики, а у Сени не было. Вернее сказать, у него был старый, ржавый фонарик,  без лампочки и батарейки.
    Тёмными вечерами дети выходили во двор, включали свои новенькие фонарики и хвастали друг перед другом - чей луч дальше бьёт.
    Приходил и Сеня со своим старым, ржавым. Другие дети хохотали: 
    - Сенечка, посвети, а то нам темно!..
    Однажды Сеня сидел под деревом и смотрел, как светят чужие фонарики.
    Тут в траве полз маленький жучок, он светился и напевал такую песенку:
    - Я лампочка! Я очень яркая лампочка!
    Этот маленький играл в свою детскую игру.
    - Светлячок! - попросил Сеня. - Ты не мог бы побыть лампочкой в моём фонаре?
    Светлячок подумал - и согласился, напевая:
    - Я лампочка! Я лампочка!
    И засветил фонарик, старенький, ржавенький! Так засветил, что его лучу простора не хватает! Мальчик направил его в тёмное небо, а луч да самого космоса долетел.
    Там в орбитальной станции летали космонавты. Они увидели и сказали:
    - Пока мы тут летали, на Земле вон какой изобрели мощный прожектор. Или лазерный, или атомный.
    И они послали на Землю поздравительную телеграмму.
    Другие дети подбежали, ничего не поймут.               
    Сеня им на светлячка показал. А тот опять запел:
    - Я лампочка! Самая счастливая лампочка!               
    Дети поудивлялись, поизумлялись, а потом один говорит:
    - А если в этот фонарик ещё батарейку заложить? Тогда до самых звёзд досветит.
    - Ладно, - согласился Сеня. - Сделаем эксперимент.
    Достали из нового фонарика батарейку, вложили в Сенин.
    - Включай, - говорят дети.
    Сеня и нажал кнопку.
    - Ой! - сказал светлячок и погас. И петь перестал.
    - Что случилось? - удивились те дети.
    А Сеня вдруг понял - и горько заплакал.
    Когда он включил батарейку, светлячка электрическим током - и убило. Он ведь крошечка.
    Похоронили его дети, и никто никогда их не видел такими молчаливыми и серьёзными. Могилку украсили цветочками. И торжественно пообещали, что во всю свою жизнь (насколько только будет возможно) никто из них не обидит - ни светлячка, ни стрекозу, ни бабочку.
    Тут один мальчик, у которого было два фонарика, подарил Сене новый фонарик. Чтобы не очень переживал.
    А космонавтам из Центра управления полётами - в ответ на телеграмму прислали заметку в районной газете. Там была напечатана эта история о светлячке.


Ероша

На рынке было много народу и очень шумно.
Тут мальчик сказал:
        – Вон Ерошка опять танцует и читает стихи! Скорей пойдем к нему!
И мальчик потянул отца к площадке, тесно окруженной зрителями. Люди то громко хохотали, а то вдруг замолкали, затаив дыхание,  – и тогда слышался странный, будто осипший голос:
– Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты!..

Отец поднял мальчика себе на плечо. Сверху хорошо видно: иссиня-черный ворон, стоя у плетеной корзинки, совсем будто человек, с выражением читал стихи. Потом танцевал вальс под радостные возгласы зрителей. А потом останавливался и делал реверанс, раскинув прекрасные большие крылья.
– Браво! – кричали люди, хлопали в ладоши.
– Ероша хороший! Клок! Клок! – отвечал ворон и просил: – Подайте, пожалуйста! Мне бы чего-нибудь вкусненького!..
Люди стали бросать ему в корзинку яблоки, луковицы, конфеты. И хвалили Ерошу, тянулись к нему руками, чтобы погладить сияющую на солнце птицу.
А потом вдруг ворон подпрыгнул, схватил корзинку цепкими  лапами – и взлетел! Он полетел над городом по небу и люди снизу показывали на него пальцем.
– Это ж его какой-то лодырь научил, а теперь использует! – судили они.
Ворон пролетел к городской окраине, к многоэтажному дому. Он сел на балкон и сказал:
– Мамочка! Ероше открывай!
Старуха с синими глазами отперла балконную дверь и взяла корзинку. Потом она легла на диван в углу комнаты. У дивана на тумбочке – пузырек с микстурой, таблетки, стакан воды.
Ворон запрыгнул к старухе:
– Клок! Клок!
– Пропала бы я без тебя, мой мальчик, – с улыбкой вздохнула она. – Спасибо, родной…
– Клок! Клок! – отвечал Ероша. – Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты!..

Щенок, который любит

Была дождливая серая погода. Я шел домой, обходя грустные серые лужи. День кончался, и я уже не ждал от него ничего хорошего.
И вдруг мне навстречу с тоненьким лаем, брызгами от луж и сияющими глазами подбежал незнакомый щенок в черных кудряшках. Подпрыгивает, визжит – хочет, чтобы я его погладил.
Я присел, а он мне лицо умыл добрым-добрым языком.
Тут прибежал мальчишка, кричит щенку, чтоб не пачкал мне одежду грязными лапами. А я щенка взял на руки и обнял, как родного. И смеяться хочется от счастья.
«Почему он меня полюбил с первого взгляда?»
А он не только меня полюбил. Вон усталая женщина идёт с работы. Щенок соскочил с моих рук, прибежал к ней по лужам, радостно лает. Женщина присела на корточки, улыбнулась и гладит маленькую собачку в черных кудряшках. Погладила – и будто усталость вся куда подевалась! Бодро пошла к подъезду, а с балкона ей дети машут руками.
Шел старик, весь серый-серый. Серый плащ, серые брюки, и лицо серое, недовольное.
Подбежал к нему щенок, стал на него прыгать с лаем, да плащ ему испачкал.
– Пошла прочь! – закричал старик. – Чья собака? Я ее сейчас камнем!
Мальчик хотел щенка взять на руки и унести от беды подальше, а щенок бегает вокруг, весело лает на старика.
Старик поднял камень.
– Что вы делаете? – закричал мальчик. – Посмотрите, он вас любит!
– Любит? – удивился серый старик и опустил руку с камнем. – За что ему меня любить? Я его вообще впервые вижу…
Но что-то пробудилось в этом человеке. И он нагнулся к щенку. А тот дотянулся до его лица розовым языком и лизал до тех пор, пока всю серость с лица не слизал. А под серостью, оказывается, у старика  прятались румянец и светлая улыбка до ушей.
– Ах, ты маленький, – нежно сказал румяный старик. – На вот тебе печеньице…
И я подумал, видя это чудо преображения:
«У щенка в маленьком сердечке так много любви, что она в нем не помещается. Вот щенок и бежит к каждому, кого увидит, и на того изливает свою сияющую любовь».

ОХ и АХ

На улице два мальчика сначала играли со щенком, а потом стали бросать белый хлеб голубям. Голуби едят и поют тихо, радостно.
Увидела старуха и улыбнулась:
– Ах!
Но вот мальчики что-то шепнули щенку на ухо, и тот быстро подскочил к голубям и всех разогнал. А мальчики хохочут, за животы хватаются.
– Ох! – тогда вздохнула старушка, и улыбаться перестала.

КОШКА

По узкой дороге ехал огромный грузовик. Вдруг он резко затормозил, а за ним затормозили другие автомобили.
А это через улицу перед грузовиком бежала серая кошка. Она перебежала, вскочила на забор и скрылась.
Водители из других машин кричали:
– Безобразие! Из-за какой-то кошки мы должны останавливаться!
А шофер огромного грузовика убедился, что кошка в безопасности, и нажал на газ, за ним и другие поехали.

ПОДАРОК

В первый день Пасхи собрались бабочки со всего мира и сказали:
– Сделаем нашему Господу подарок.
Небо над городом было синее. И вдруг в нем из множества  маленьких бабочек собрались живые буквы, а из  букв слова. Такие слова: ХРИСТОС  ВОСКРЕСЕ!
Крылышки у бабочек просвечивались на солнце и слова в небе сияли солнечно. Люди и животные подняли головы к небу, улыбнулись и воскликнули:
ВОИСТИНУ  ВОСКРЕСЕ!


АРБУЗ

Мать подала сыну в тарелке две большие скибки розового, сладкого арбуза.
«Хороший арбузик, – обрадовался сын, взял скибку и съел с удовольствием. – Ни одного семечка!»
Потом взял вторую скибку, смотрит, – а она вся в семечках.
Сын подумал – да не стал ее есть. Отложил для матери. Вот ведь бессовестный.

ИСТОРИЯ В САДУ

Жорик сидел в саду и, глядя на прекрасный цветок, ковырялся у себя в носу.
Ковырялся, ковырялся, ковырялся с таким удовольствием…
Вдруг цветок отвернулся от него в другую сторону.
Жорик сначала очень удивился, а потом вынул из носа палец и покраснел от стыда…



МАЛЕНЬКАЯ ГОЛУБОГЛАЗАЯ НЕЖНОСТЬ И АРТУР

В одном детдоме жил мальчик, над которым все (даже девочки) издевались, потому что он был ужасно худой и слабый. А он все молча терпел, и не умел защищаться. И имя у него было странное, не как у всех – Артур.
Однажды пацаны подобрали во дворе и принесли в палату котенка. Котенок совсем крошечка, пушистый и голубоглазый. Такая маленькая голубоглазая нежность.
Котенок решил, что его принесли в гости, и он пошел гулять по палате, задрав хвостик.
Тут пацаны его окружили и вдруг стали им играть в футбол, как мячиком. Подбрасывают его ногами, и он летит кубарем от одного футболиста к другому, а они хохочут и орут:
– Пас! Гол! Ура!
Артур, когда сначала увидел котенка, подумал, что тот теперь будет у них жить, и очень обрадовался. А тут – такое: котенком в футбол! «Разве такое бывает? – подумал Артур. – Разве это можно так делать?» он вдруг вскочил со своей кровати и поймал котенка на лету. Футболисты даже опешили: как он посмел?
– Пацаны, он оборзел, что ли? – сказал футболист с толстым румяным лицом.
Артур подошел к своей кровати, сел и прижал котенка к себе. А котенок весь дрожит.
Пацаны окружили Артурову кровать.
– Точно, оборзел, – сказал румяный футболист. Он взял подушку, запрыгнул на Артурову кровать, повалил Артура и придавил его лицо подушкой.
Артуру стало нечем дышать, он отпустил котенка и хотел вырваться, но тогда другие схватили его за руки, за ноги, а который с толстым румяным лицом, сел на подушку и улыбается. И другие весело кричат:
– Сильней дави!
Артур покричал еле слышно под подушкой, подрыгался своим худеньким телом и замер.
Толстолицему стало неинтересно давить, потому что Артур уже не дрыгался и не кричал. Он отнял подушку, а Артур лежит с закрытыми глазами и не двигается, и лицо у него совсем белое.
–Э, чего это с ним? – спросил Толстолицый.
И тут все испугались и отошли подальше.
– Пацаны, мы же его задушили до смерти, – сказал Толстолицый и затрясся от страха.
– Не мы, а ты душил его подушкой, – ответил ему другой.
И все стали кричать на Толстолицего.
–Ты! Ты его задушил подушкой!
– А вы держали!
– А ты душил подушкой!
Толстолицый съежился, а лицо у него из румяного стало белым, как у Артура.
Все замолчали и не знали, что им делать.
… И вдруг Артур открыл глаза. Все подошли к нему, молча стали.
А он посмотрел на них и сперва ничего не понял, почему они на него молча смотрят. А потом все вспомнил и тихо спросил:
– Где котенок?
– Ушел. Мы его больше пальцем не тронем. Слушай, а ты не притворялся мертвым?
– Не знаю, – ответил Артур. А потом вдруг закрыл себе лицо – и зарыдал.


СЫН И ОТЕЦ

Санечке надо было открыть дверь. Он ее толкал, толкал, но она тяжелая и не поддавалась.
Он заплакал от обиды. Пришел отец, услышав плач, погладил сына по голове и толкнул дверь. И та открылась.
– «Хорошо, что у меня есть папа, большой и сильный», – подумал малыш, улыбнувшись.


МАМЕ

Таня нашла во дворе семечко, принесла его домой и посадила в цветочный горшок.
Вот появился росток, маленький и слабый. Таня ухаживала за ним, поливала из лейки. И когда наступало время, вырос подсолнух. Его цветок был похож на солнце.
– Вот и есть у тебя твое маленькое солнышко, – сказал папа. – Кстати, у нашей мамы завтра день рождения. Ты еще не придумала, что подаришь ей?
– Я знаю, что я подарю маме! – обрадовалась Таня. – Я подарю ей мое маленькое солнце.


ТРАВИНКА И ВОРОБЕЙ

Пришел в поле ветер, сорвал с земли травинку, и та полетела, куда дул ветер. То за сук зацепится, то за камень. Мчится, ничего не замечая, устала. Ей бы остановиться, перевести дыхание, а ветер все гонит и гонит.
Тут ей на счастье летит воробей. Увидел травинку, поймал и понес к человеческому дому, где под крышей строилось гнездо воробьиное.
Воробей уложил травинку как следует и полетел за другими травинками да пушинками. Достроит воробей гнездо, позовет воробьиху, и появятся на свет маленькие воробьишки.


СКУЛЬПТОР И БАБОЧКА

Скульптор выточил из белого мрамора бабочку.
Вдруг она вспорхнула и полетела в небо, маша крылышками и сверкая на солнце.
Люди увидели ее с земли – и улыбнулись.


ПАРУСНИК

Сережа сделал игрушечный парусник. Он пустил его в ванне, колыхая рукою игрушечные волны, и тот хорошо поплыл, и плавал, пока Сережа подгонял его своим игрушечным ветром изо рта – дул на кораблик.
Сережа решил: если тот хорошо плавает в ванне, то поплывет и по большой воде. Он отнес его на озеро, пустил вдоль берега.
Кораблик поплыл, поплыл, но тут на него набежали настоящие волны, и он перевернулся.
Сережа ставил его опять, но парусник переворачивался и не мог удержаться на волнах.


КОРОВА И ТЕЛЕНОК

У коровы появился малыш. Как только встал теленок на ноги, вывела она его на лужайку. Трава только что взошла после снега, пахнет и светится солнцем. Корова ту травку ест, а теленок пьет теплое материнское молочко.
Обоим вкусно, оба рады и улыбаются солнышку, и друг другу улыбаются.


ЛЯГУШКА В ЛУЖЕ

По лесу брел лось, он тяжелый, а земля сырая, – и под его копытом получилась ямка. Полил весенний дождик, и стала ямка лесной лужицей.
Какой зверек ни пройдет, остановится. Один ясной дождевой воды попьет, другой поглядится, будто в зеркало. Летел мотылек, заглянул в лесную лужицу, понравился себе.
Да вдруг откуда ни возьмись, прибежала лягушка. Прыг в лесную лужу и бултыхается. Всю воду разбултыхала.
Не стал больше никто пить из лужи – грязная вода. И перестали смотреться в нее – такая мутная. А лягушке нет ни до кого дела. Купается в свое удовольствие да кричит горластая:
– Бре-ке-ке-ке!!!



ЖУК И БАБОЧКА

Появился на свет майский жук с голубыми глазами. И полюбил прекрасную бабочку. А она ему говорит:
– Мне нравятся жуки с карими глазами, но не с голубыми.
Пошел жук к божьей коровке, та дала ему своего желтого молочка, и он молочком перекрасил себе глаза в карий цвет. Только молочко такое, что обратно выкрасить в голубой уже нельзя.
Пришел к бабочке, а она говорит:
– Ой, извините, пожалуйста, мне уже не нравятся жуки с карими глазами, а нравятся с голубыми. Я только теперь сделала вывод, что как это необыкновенно – жук с голубыми глазами. Ах…
Жук совсем потерял голову: что делать? Да вдруг такой случай. Прибежал человеческий ребенок, поймал бабочку за крылышки, помял, потер больно. Поиграл и бросил, изувеченную…
– Ах, умираю, помогите… – простонала она, как в эту минуту шел мимо майский жук и нашел бабочку. Жук подумал:
– «Кто это такая некрасивая?»
И сказал:
– Я вам помогу.
Взял ее на руки, и отнес к себе домой.
Тут бабочка спрашивает:
– Я все так же прекрасна?
Жук узнал ее голос, и сердце у него сжалось от сострадания.
– Вы по-прежнему прекраснейшая из бабочек, – отвечал он.
– Спасибо. А то я испугалась, что я теперь некрасивая, так меня помял тот злой ребенок…
Жук попросил у божьей коровки ещё желтого молока  и лечил им свою больную, и пел ей хорошие песни, неделю пел, потом месяц пел. Пока не охрип.
– Я охрипшим голосом петь не могу, – вздохнул он.
А она улыбнулась и говорит:
– А я уже выздоровела!
Потом еще говорит:
– Я теперь все поняла. Это все равно какого цвета глаза. Главное, чтоб доброе сердце, как у вас. Словом, я долго думала и решила: вы достойны стать мужем  самой красивой бабочки. Я согласна.
«Она поверила, что по-прежнему прекраснейшая из бабочек», – сказал про себя жук. Вслух же сказал:
– Благодарю вас. Почту за великую честь.
И они поженились.
Когда бабочка вышла из дому, то многие соседские насекомые стали показывать на нее и кричать:
– Гляньте! Ну, и уродина!
– Почему они надо мной смеются? Почему называют уродиной? – удивилась бабочка.
– Это вам завидуют, – ответил добрый жук.
И она ему опять поверила. И до сих пор уверена, будто она  самая красивая бабочка в мире…
Вот такая история. Разве еще скажу, что каждое утро на рассвете жук с бабочкой любят взлетать в небо. Высоко, где облака.
– Чего их туда понесло, в высоту? Разве там есть какая-нибудь вкусная еда?
А в небе жук с бабочкой держатся за руки, поют веселые песни и встречают солнце, большое – розовое.




                С И Н Я Я      Г Р У Ш А


Однажды бабушка сказала:
– Коля, Ксюша! Посмотрите, какую я вырастила грушу! Только ее есть нельзя, я ее отнесу на выставку, и меня наградят грамотой, а может, даже медаль дадут.
Бабушка, вся сияя, положила грушу и поставила в сервант за стекло.
Бабушка вышла, а Коля говорит:
          – Ксюша, смотри, какая хорошая груша. Давай её съедим.
– Давай, – быстро согласилась Ксюша, и они достали из серванта грушу.
– Просто замечательная груша! – сказал Коля и – ам её.
А потом Ксюша – ам.
А потом Коля – ам.
Тут они ее и съели.
Потом только Ксюша опомнилась и, облизывая розовым языком сладкие губы, произнесла:
– Ой! Что же мы бабушкину грушу съели?!
– А чего? – спросил Коля. – Бабушка же наша?
– Наша, – согласилась Ксюша.
– Значит, и груша наша.
– Всё равно как-то не очень красиво. Бабушка свой новый сорт вывела, а мы его съели. Ну ничего, мы давай знаешь, что сделаем? Мы положим в сервант не настоящую грушу, а пластилиновую.
– А где мы ее возьмем? – спросил Коля.
– А мы ее вылепим.
Правда, в коробке от пластилина остался только один синий пластилин, и то не весь. И стали Коля с Ксюшей лепить синюю грушу.
Груша получилась ничего себе, симпатичная.
– Главное, что она синяя, – сказал Коля. – Единственная в мире, таких больше нет. Бабушка ее на своей выставке только покажет, – так все изумятся и позавидуют.
Тут вошла сияющая бабушка. Она что-то хотела радостно сказать, но забыла, потому что увидела в серванте синюю грушу.
Бабушка достала грушу, повертела в руках, понюхала и говорит:
– Просто удивительный я сорт вырастила. Он в синий пластилин превращается с уменьшением в размере.
А Коля с Ксюшей говорят:
– Вот видишь, бабушка, теперь тебе даже 2 медали дадут за этот необычный сорт.
Но бабушка почему-то не обрадовалась. Она больше не сияла, а была самая обыкновенная бабушка. Она поставила синюю грушу в сервант и вышла.
– Как ты думаешь? – спросил Коля. – Она догадалась?
А Ксюша молчала. Она вспомнила, как ярко сияла бабушка, когда принесла свой сорт. И Ксюша вздохнула. И Коля, глядя на нее, тоже вздохнул.



                КОЛЯ В ИНДИИ

Шел большой дождь, и Коля Мазуренко от него забежал в тепличку из целлофановой пленки. Весь дождь через нее видно. Дождь, когда капает на тепличку, похож на жучков: капли-жучки ползают по плёнке, но их поймать нельзя, они же с той стороны.
Теплица огуречная, в ней растут до прозрачного потолка тепличные огурцы! И она похожа на Африку. Или лучше на Индию, где не так жарко.
Коля подумал, глядя на дверь, где шел дождь: «Там идет дождь, и там наша страна. А здесь Индия, и дождя нет. А я ещё в Индии ни разу не был, и теперь я в путешествие поехал. Вон пальмы, – Коля задрал голову на огуречные растения, поднявшиеся до прозрачного потолка. – Сейчас из зарослей как выйдет дикий тигр. А мне стрелять нечем, я же не знал, что еду в Индию. И тигр меня захочет съесть. А тут выйдет пантера черная, Багира, и она меня защитит. Потом меня усыновит волчица и будет кормить вместе со своими волчатами. И я буду есть сырую добычу.»
Коля Мазуренко ярко вообразил себе сырую добычу (косулю, например) и поморщился. Он сырого мяса еще не ел, он же не волк.
«Я буду есть плоды с банановых пальм, – подумал путешественник Коля Мазуренко, сорвал с огуречного растения большой огурец и стал его грызть. – Я буду бегать по Индии и лазать по пальмам. С огромным змеем подружусь, забыл его имя. Я буду Маугли. Меня волчица воспитает и я ее буду любить, как родную мать. А когда вырасту, буду ее защищать от тигра».
Тут Коля-Маугли вспомнил свою настоящую человеческую маму, и стало её жалко. Она же его, Колю-Маугли, будет ждать многие годы из Индии. И плакать будет горькими слезами!
– Не надо, чтоб меня волчица воспитывала, я мою настоящую маму родную люблю, – сказал Коля, сидя в зарослях. Он ярко вообразил, как он любит свою маму, и слёзы маленьким дождиком покапали у него.
Он встал и вышел из Индии в нашу страну.
Дождь кончился, синее небо отражалось в лужах, и лужи были синие, как кусочки неба. И было не хуже, чем в Индии, а может, даже и лучше.


               
             
               
                Шел-брел еж
                (сказка, которую так и читать - без буквы "ё")

   Пошел еж к елке в гости. Вот еж шел да брел днем, потом шел да брел темной ночью, когда лишь веселые звездочки освещали темную тропинку, и, наконец-то, пришел-прибрел еж к елке.
   - Привет, елка! - воскликнул еж.
   - Ой, ежик пришел! - обрадовалась зеленая елка.
   А ежик сказал:
 - Я шел-брел днем, потом шел-брел черной-черной ночью по темной-претемной тропинке. Я шел через овражки, я брел через коряжки. И наконец-то пришел к другу-елке узнать: как твое здоровье, елка?
   - Пре-красное! - улыбнулась елка. - А как ты живешь, друг ежик?
   - Вполне, - ответил еж елке. - Ну, дорогая елка, солнце уже встает, так что пошел я в обратный путь. Пока!
   Елка помахала другу зелеными ветками, и еж пошел да побрел через овражки, через коряжки. А взошедшее веселое, желтое, теплое солнце улыбалось, глядя то на елку, а то на ежика...
   


                УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

   Жила-была маленькая клетка. Она летала, махая крылышками, и весело пела.
   Но вот пришёл мальчишка, поймал маленькую клетку, отнёс к себе домой и посадил в золотую птицу.
   Приуныла клеточка, воды не пьёт, зерна не клюёт и петь не хочет.
   А у того мальчика жила пушистая мышка.
   - Мяу! - сказала мышка, прыгнула на стол, где золотая птица, и хотела достать перепуганную клеточку. Мышке удалось открыть дверцу и просунуть туда свою когтистую лапу.
 Ох, и плохо бы пришлось бедной клеточке! Но очень вовремя из норы появилась кошка с хвостиком.
   - Пи-пи! - пискнула кошка.
  А мышка кошек любила больше всего. Она спрыгнула на пол и погналась за ней, забыв закрыть дверцу.
  Тут маленькая клеточка не растерялась - выпорхнула из золотой птицы и улетела в окно.
   - Ну и правильно, - сказал тогда мальчик. - Летай, дорогая, по небу и радуй нас своим звонким пением!..
 
От автора: Если многоуважаемый читатель захочет, чтобы в этой истории было как в жизни, он имеет полное право поменять некоторые слова местами (не в этом тексте). Но лично мне больше нравится то, что вышло...
               

               
                ПОБЕДА

   (был такой хороший автомобиль. Вычеркивайте - или стирайте - по одной букве, и получится захватывающая детективная история).

    У дяди Пети была ПОБЕДА.
    Её украли после ОБЕДА.
    Случилась БЕДА.
    Пропала ЕДА.
    Кто вор? Ты?
   
    Скорей скажи: "НЕЕЕТ!". И это, наверное, будет чистая правда.


               
                ИНТЕРЕСНЫЙ ПОПУГАЙ
   
    Вите на день рождения подарили попугая.
    - Привет, дурак! - обрадовался Витя.
    А тот вдруг отвечает:
    – А ты очень умный, что таким словом обзываешься?



                Мускулы и память

   Один чемпион, как все спортсмены, знал: после сытного завтрака - поднимать тяжести нельзя два часа. Вредно организму.
   Вот он принялся ждать. Ждал-ждал. Два часа еле дождался, уже протянул руки к тяжеленой штанге - и вспомнил:
    - Да я же позавтракать забыл!.. Не зря медики говорят, что у спортсменов вся сила - и которая голове положена - вся в мускулы уходит!!


                Зубастый Вася

    Класс привели к стоматологу на проверку зубов. Не стоматолога - школьников.
    Тот у Пети проверил, что-то там посверлил; у Ирочки проверил, что-то там вырвал. Заглянул Васе в рот - и воскликнул изумлённо:
    - Прекрасные, замечательные, здоровые зубы!
    А Ирочка вдруг говорит:
    - Очень здоровые зубы. Он ими меня вчера - укусил.
    - А меня, между прочим, позавчера, - сказал Петя. - Это я вам, доктор, не ябедничаю, а ответственно заявляю, что замечательные и здоровые зубы - не всем бывают на пользу. Вот, он и сейчас на меня скалится своими прекрасными - цапнуть хочет!
    - Сей феномен в медицинской науке не описан... - сначала растерялся доктор, а потом сказал: - Впрочем, кажется, я знаю, как надо лечить зубастого Васю. - Он взял самые большие клещи и велит Васе: - Ну-ка, пациент, откройте свою пассс... то есть, рот...
    - Вы чего хотите сделать? - ужасная мысль закралась Васе в голову.
    - Ничего особенного: вырвать твои замечательные, крепкие зубы. Ну-ка, Петя с Ирочкой, держите этого хищника, чтоб не сбежал, когда я у него буду вырывать зуб за зубом, зуб за зубом. Безо всякой анестезии!
    - Так я ж больше не буду!!! - искренне закричал Вася.
    - Поверим ему? - спросил доктор.
    - Людям надо доверять, - немного подозрительно вздохнула Ирочка.
    - Точно, - согласился Петя.
    На том и решили. Все остались при своих зубах, а так же в мире и согласии.

 
               
                Наша баба Катя

   Однажды враги решили на нас напасть и сбросили авиабомбу с системой лазерного наведения.
   Но в это время наша баба Катя, ста двадцати лет от роду, помирать пока не собиралась и ковыляла по родному огороду. На клюку опиралась, поливала помидоры из большой ржавой лейки. Услыхала баба Катя свист, увидала ту бомбу - не растерялась, а со всей твёрдостью характера нашего человека подняла свою клюку и погрозила грозному оружию.
   Несчастная бомба с системой лазерного наведения - от страха и взорвалась, не причинив нашим жителям никакого вреда.
    А те очень нехорошие враги решили: раз у них даже старенькая баба Катя проявила такие мужество и героизм, то лучше с ними не воевать!
    А нашу дорогую бабушку Катю при собрании всего счастливого народа наградили Орденом мужества, расцеловали и подарили совершенно новую, блестящую большую лейку.


                “Стучите, и отворят”

  Внучка Оля поднялась по лестнице на пятый  этаж и постучалась. А никто не открывал. Оля вспомнила, как в Писании сказано: «Стучите, и отворят», и продолжала настойчиво стучать в дверь.
  Тут дверь наконец открылась, и выглянул пьяный страшный мужик.
  Испугалась Оля, выбежала из дому, а там её бабушка. Она и послала Олю, чтобы та передала бабушкиному хорошему знакомому буханку хлеба.
  - Это у  тебя такой хороший  знакомый? - запыхавшись, говорит внучка.
  Бабушка удивилась, и они тогда вместе поднялись по лестнице на пятый этаж. Но бабушка постучала не в ту дверь, а в соседнюю. Дверь открылась, и добрый улыбающийся старик пригласил их войти.
  Тогда  Оля и поняла:  в  Писании-то сказано про ту дверь, за которой живёт добрый. Только надо не перепутать, как она перепутала.


Конфуз

  Однажды  у  английского   короля   родился  наследник.  А германская разведка тёмной ночью подменила того наследника - сыном главного германского агента.
   - Я рассуждаю  так, - сказал главный агент, получая большой орден. - Когда мой сын под видом английского принца вырастет и станет английским королём, то моя кровь в нём заговорит, и он отдаст Англию в плен Германии!
  Вот  шли  день  за  днём  и  год за годом.  Сына  агента воспитывали, как подобает принца - в строгости нрава и любви к Англии. И когда он вырос и стал королём, то не было в мире более английского англичанина, а в истории - более верного Англии государя, чем этот молодой король.
   Правда,  иногда голос крови напевал ему “Германия превыше всего”, но он умел прогонять навязчивый текст, - как муху, незаконно и нахально прилетевшую с улицы в королевский дворец.

 

Как Степанов Семёнова проклял...

   Однажды богач Семёнов напрасно обидел бедняка Степанова. Степанов ему в глаза ничего не посмел сказать, а когда ушёл, то весь день проклинал его, и ночью, просыпаясь от обиды, опять проклинал ненавистного богача.
     Вот прошло сколько-то времени, и богач разорился, и стал бедней бедняка Степанова.
    Но и Степанову досталось: был здоров — вдруг болезни на него одна за другой.
Только от одной выздоровеет, а тут на него другая, тяжелее. Вдобавок, жена от него ушла, и сынишку увела.
    Да за что же мне такие напасти? - плачет Степанов.
    Взял для облегчения души Псалтирь, стал читать — и тогда прочёл в Псалме 108:
«возлюбил проклятие, - оно и придёт на него».
    Пошёл он из последних сил — в храм, да покаялся впервые в жизни. И ему простилось. А тогда и болезни все исчезли, и жена вернулась, да сынишку привела.
    Пришёл он к бывшему богачу Семёнову, а тот сам первый говорит со слезами:
    - Ты прости меня, что я тогда тебя зря обидел!
    - Это ты меня, пожалуйста, прости, потому что я проклинал тебя! Но я теперь покаялся, и так больше не буду! - улыбаясь сказал бедняк.
    И они обнялись, как добрые братья. А потом у Семёнова  дела пошли в гору, и когда ему понадобился главный помощник, то он пригласил Степанова. И теперь, если они и ссорились, то затем скорей просили друг у друга прощения с искренним сердцем.

               
                Дураки!

   Витенька очень любил шоколад, мороженое и — слово «дурак». Уж так он его, это слово, любил, что дарил его всем своим приятелям по самым пустяковым поводам:
   – Ты — дурак! А ты — дура! Ненормальные, дебилы, кретины!..
   И другие словечки в том же роде — очень любил Витенька. Не на себя, конечно, а на других. Одна прохожая тётя ему сказала:
   – Мальчик! Какое страшное слово ты сказал! Ты только вдумайся, что ты такое на человека сказал!..
   Вот годы минули. Все его ровесники уже закончили школу, потом институт, своими семьями обзавелись: жизнь как жизнь. Только Витенька ничего этого не сумел, а живёт он в психиатрическом интернате. Когда приходит в сознание, то вспоминает, как он любил других обзывать  очень страшным словом, и другими словами в том же роде, да свои несчастные слёзки утирает...


          
                За что бывает геенна огненная...

  Сенечка играл с Толиком, а потом они что-то не поделили. И Сенечка Толика дураком обозвал. А тот покраснел, но ничего не ответил и ушёл.
  Вечером Сенечкина семья, как обычно, собралась в гостиной за столом, и все читали по очереди Священное Писание.
  И дедушка прочёл:
  «А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной.“
   Закончив читать, папа спросил Сенечку: знает ли он,  о каком брате говорится в этом месте Евангелия?
   – Конечно, знаю, - ответил Сеня. - Вот Виталик — мой младший брат. А Володя, который в другом городе живёт, тот мне двоюродный брат.
   – Нет, - ответил отец. - Братом здесь назван — любой человек. Каждый человек...
   Сеня спросил:
   – А если вот, к примеру скажем, один человек обозвал другого... дураком?
   – Так ведь это всё равно, что безумный, суть одна...
   – Всю ночь снился Сенечке — страшный огонь, как Сеня в него попал, а там ой, как плохо. На то она - геенна огненная и есть... 
   – Еле дождался Сенечка утра, когда мама встала. Подошёл к ней, прижался и заплакал горько.
   – Что, сыночек?
   – Мне теперь будет геенна огненная, - прорыдал сын. - Потому что я Толика дураком обозвал! А в Евангелии сказано: кто обзовёт таким словом, тот там и будет...
   Обняла его мама и сказала:
   – А ещё в Евангелии Господь сказал, что все-все грехи Он человеку простит, если только человек покается — и очень постарается никогда больше такого греха не сделать. Так что перед школой ты пойди в храм и там исповедайся. Понятно?
   – Угу, - сказал мальчик, утираясь лицом о мамин передник.
   А вечером он сказал Толику:
   –  Это не ты, это я — то слово.
   –  Нет, - сказал Толик. - Ты уже умный.
   И они рассмеялись, а потом очень дружно играли.



                Как бык за Васей гнался...

   - Скакал бык за Васей.  Земля дрожала.  Вася  по тропинке — бык за ним, Вася по дороге — бык следом, бедный Вася из последних сил по полю побежал, но бык
большущий и с рогами –  за ним, и вот догнал.
   - Ой... - подумал Вася и закрыл глаза.
   - Извините,  я  только хотел спросить, который час? - басом сказал бык.
   Вася от счастья тому быку — свои часы подарил!



                Примета чёрного кота

   Если тебе не повезёт, и ты перейдёшь дорогу человеку, то  скорей всего будет тебе неприятность. Хотя, конечно, и среди людей встречаются умные...
   Что тяжелее?
   - Что тяжелее? - спросил Вадик Владика. - Килограмм халвы или килограмм шоколада?
   Владик подумал-подумал и спросил:
   - А шоколад молочный?



                Случай в песочнице

   Дети лепили в формочках пирожки и пряники. Слепят пирожок — и на ровное место
его, на бордюре. Слепят пряник — и на то же местечко его аккуратненько, чтобы не рассыпался.
   Тут подходит к песочнице старик седой и с бородой - и улыбается.
   - Мне тоже хочется пирожков да пряников очень вкусных напечь, - говорит он.
   Дети ему дали формочку для пирожка. Он смотрит, как делают дети, и тоже: в формочку песку насыпает — и на ровное место кладёт. Насыпает — и кладёт осторожненько, чтобы не рассыпались.
   - Ну вот, мы их уже много сделали, пора и подкрепиться! - говорит мальчик с чубчиком.
   Ручки в песке помыли и стали будто бы есть свои пирожки да пряники.
   - Попробуйте,  дедушка,  пирожок,  который я сама сделала, - пригласила девочка с косичкой.
   Старик взял песочный пирожок — откусил от него, сжевал и проглотил.
   - Очень вкусно! Хорошая из тебя хозяюшка вырастет, - говорит он.
   А дети ничего не поняли.  А старик ещё пару раз откусил и съел весь пирожок. И другой взял.
   Мальчики и девочки тоже попробовали свои, но только выплюнули песок.
   - Как же это у вас так интересно получается? - просили они.
   А старик пирожки уплетает,  аж за ушами у него тихонько пищит – и улыбается. И даёт откусить от своего пирожка. Они откусили, стали жевать и съели с большим удовольствием!
   - Всё равно мы почему-то пока ещё ничего не поняли, - сказал мальчик с чубчиком. - Ещё хочу.
   - А я пряник, а я пряник! - сказала девочка с косичкой.
   Дедушка  своими  руками  взял  пирожок — дал мальчику. Взял пряник — дал девочке. И другим ребяткам раздал. Они вместе так уплетали, что у них за ушами пищало.
   Родители тех детей услыхали писк и выглянули в окна.
   - Кто пищит?
   - Наши уши! - смеясь и жуя, ответили дети. - Идите к нам!
   - Эй, дед! - сказали родители. - Чего к нашим детям пристал? Ходят тут всякие, а потом дети пропадают!..
   Подошли родители к песочнице, а дедушка им оставшиеся пирожки да пряники раздал. Те съели и говорят:
   - Внешне на песок похожи, но вкусные.
   А дети кричат:
   - Так это же из настоящего песка! Мы сами лепили!
   И ещё слепили несколько. А дедушка их взял своими руками и подал родителям. Те стали есть с большим удовольствием, хотели спросить, что бы это значило, - а тут старик белобородый и улыбчивый - вдруг исчез.
   - А я знаю, кто это был! - сказала девочка с косичкой.
   Тогда все взрослые и дети тоже всё поняли, что это был Ангел.



                Разговор из окна первого этажа

  После прекрасного концерта для фортепиано с оркестром — публика стала громко хлопать в ладоши, утирая слёзы радости, и кричать:
  - Автора! Автора!
  На сцену вышел композитор, и его всего забросали цветами, и как его только не хвалили! И как его только не превозносили!
  А он сиял от такого успеха и очень гордился собой, но старался выглядеть
скромным, низко кланялся и отвечал:
  - Благодарю вас, я вас благодарю!.. 
  Когда стемнело, он возвращался домой и тут на ходу услышал в открытое окно первого этажа:
  - Ой, Леночка, какое на тебе новое платье замечательное! Оно тебе так идёт, ты такая молодец!
  - Спасибо, - ответила Леночка.
  - Ой, Леночка! А какая у тебя шляпка удивительная, просто чудо что такое! Она на тебе очень смотрится, ты просто умница!
  - Спасибо, - ответила Леночка. - Мне мой папа всё время дарит подарки. Он меня всю одарил!..
  Композитор так покраснел, что прохожим это даже в темноте было заметно. И не столько оттого, что он нечаянно услышал чужой разговор, сколько оттого, что этот диалог ему напомнил, как публика после концерта хвалила его за талант, который ему дал Господь, а большинству людей не дал. А он так гордился, так смешно скрывал свою гордость, низко кланяясь и благодаря за похвалы, которые должны-то быть совсем не к нему, а к Богу, Который — дал.
  - Ничтожный гордый человек... - бормотал композитор, возвращаясь после своего концерта домой. А некоторые прохожие сердито оборачивались на него, но скоро понимали, что это он не про них пробормотал, а про кого-то другого — про какого-то очень ничтожного и гордого.



                Дудочки

   Саня играл на дудочке, и он пошёл, играя на ней, в лес. Там говорит белке:
   - Послушай, какой голосок у моей дудочки.
   А белка ему:
   - Вот у моей дудочки голосок - так всем голоскам голосок!
   - Очень мне интересно, я и не знал, что у белки тоже может быть дудочка, - сказал Саня.
  Перепрыгнула белка на древний дуб, а в дубе ма-а-аленькая дырочка. Белка в ту дырочку и дунула, щёчки раздув.
   - У-у-у-у-у-у! - басом раздалось на весь лес до самого синего неба. - У-у-у-у-у-у!..
   - Кар-р-р-р-р-р!!! - подпрыгнули на деревьях все грачи и вороны, так неожиданно зазвучал этот бас у белкиной дудочки. Но опомнились, птицы подлетели к дубу и стали сверху каркать по очереди, и в дубе гулко раздаётся: - Кар-кар-кар! Да этот дуб внутри пустой!..
   - Невежды! - сказала им белка. - Это не дуб, а моя дудочка!
   - Могу авторитетно подтвердить, - сказал Саня. - Это её дудочка.
   А потом они вместе играли дуэтом: Саня на своей, а белка на своей дудочке.
   - Пи-пи-пи!.. - пела Санина.
   - У! У! У-у-у-у!!!.. - гремела на весь лес и даже на весь мир — самая
удивительная из всех дудочек, белкина.


               
Всем на радость!

  На цементном полу, покрытом линолеумом, конечно, грибы не растут, потому что не могут. Но он вырос! Крупный (полметра ростом!) белый гриб.
  Он посмотрел в мои удивлённые глаза и сказал:
  – Какая разница, может ли гриб вырасти на полу в городской квартире? Главное, что я вырос, всем на радость. От меня хороший запах?
  – Очень!
  – Вот и вдыхай всей грудью, от плохого настроения помогает. Разумеется, можно меня и съесть, с маслом или сметаной, - но съесть — это быстро, а вдыхать — долго.    Я тут несколько лет собираюсь пахнуть, если не возражаешь.
  – Очень тебе рад! - сказал я, и нанюхаться им не могу, так хорошо-хорошо пахнет, будто в прекрасном лесу.
  – Не возражаешь, если я приглашу соседей? - спрашиваю. - Мы уже много лет живём на одной лестничной площадке, но мы ещё не приглашали друг друга в гости. У меня с немецким языком большая проблема, а они не знают русского, хотя их, конечно, учили в школе.
  – Зови, - согласился гриб. - А с нижнего, а с верхнего этажа?
  – Я вырос на радость всем! - сказал гриб. - Веди, дорогой, всех соседей...

   Скоро у меня собрались гости из всего подъезда. Они удивлялись, изумлялись и вдыхали грибной аромат.
   - Вундерщён! Вундербар! - восклицали они, смеясь и умиляясь.
   - Что  они сказали? - спросил гриб, который понимал немецкий ещё меньше, чем я.
   - Они говорят, что ты прекрасное чудо. Они хотят взять с собой немножко твоего аромата.
   Соседи поднесли  к  грибу — кто коробочку, кто скляночку, - и, поймав немного грибного запаха, коробочки и скляночки скорей закрывались.
   - Отшень кхарашо!   Спасибо!   Добрый день,  до свиданья! - вспомнили соседи свои детские уроки русского языка — и ушли, смеясь и умиляясь.
   А на следующее утро меня разбудил звонок в дверь. Это оказались корреспонденты из немецкоязычных газет.
   - Отшень кхарашо, добрый день, спасибо! - сказали корреспонденты наперебой.
   С той поры я учу немецкий язык каждый день.  С грибом на пару. И очень может быть, что наш посильный вклад в дело взаимопонимания между народами - когда-нибудь будет оценен высокой государственной наградой!



                Как вылетела муха

   Мальчик поймал муху и понёс её выпустить в окно, а был  вечер, и темно, а муха щекотала в кулачке. «Ой, - показалось мальчику. - Кажется, она вылетела». Он разжал кулачок, а тогда муха и вылетела, и притаилась в тёмной комнате...

               
                Космос

   Настало Рождество, и один дяденька воскликнул:
   - В эту ночь произошло событие космического масштаба!
   И это прозвучало так, как будто Космос больше, чем Бог.               
   А ночью ему приснился сияющий, огромной величины Младенец, и на ладошке у него — сияющая капелька со множеством крохотных звёздочек. Дяденька пригляделся — и увидел в этой капельке весь бесконечный Космос.
   Младенец и дяденька вместе смотрели на капельку и улыбались такой удивительной красоте...

               
               
                Такая лопата

   У меня есть лопата, которая сама  копает.  И  всё хочет докопаться до самой сути. Вот стала она копать на огороде да в глубь пошла. Копала-копала. Я заглянул, а она уже на той стороне Земли прорывается на поверхность. Выкопала там окошко и вышла полюбоваться звёздами.
   Я тоже залюбовался звёздами посреди моего огорода, залитого солнцем, сунув голову в яму.
   - Поздравляю с успехом, лопата! - крикнул я ей.
   - Пока не с чем, - отозвалась она оттуда. - До звёзд-то я докопалась, а вот до сути - нет пока...



                Однажды в будущем. Атомная чайка

  Мальчик её смастерил, поставив ей в пластмассовую грудь малюсенький атомный моторчик из магазина «Детские игрушки», -  и запустил в небо, а сам управлял ею по дистанционному устройству.
  Она так красиво летала в сером небе, а народ воскликнул:
Чайка, белая-белая в нашем сером-сером небе! Откуда она взялась, когда последняя дикая птица в наших краях исчезла лет сто назад!
  И все радовались ей, даже слепые, слыша радость других; и даже слепо-глухо-немые, которым здоровые собратья сообщили об удивительном событии, трогая пальцы их рук своими пальцами.
  Но тут среди обрадованных нашёлся человек, который взял ружьё своих предков и выстрелил, потому что он всю жизнь мечтал подстрелить настоящую дичь!
  Ну и попал. Народ охнуть не успел, понять ничего не успел, - как вдруг взорвалась атомная чайка с её маленьким реакторчиком.
  А наши ракетчики подумали, что это противник начал против нас ядерную войну, и пустили на них ракеты с ядерными боеголовками. А на той стороне Земли пустили в ответ такие же...
  Тот мальчик никому-никому не рассказал, что это он смастерил ту белую-белую чайку...

               
                Мазь

  Одна барышня изо всех вещей больше всего любила зеркало. Потому что оно всегда показывало ей её симпатичное отражение.
  А потом она как вскрикнула, как в обморок упала прямо в мягкое кресло! И побежала в аптеку, с прыщиком на носу.
  - Нет проблем! - обрадовалась аптекарша и продала ей последнее изобретение нашей науки: - Раз помажете — и всё рассосётся!
  Барышня домой скорей прибежала и помазала. И прыщик стал уменьшаться на глазах. Уменьшался, уменьшался, и всё было бы хорошо, но он уменьшался вместе с барышней.
  Через час обе рассосались...

 
               
                Однажды в серую погоду

   Однажды,   в  серую  погоду - один  человек  стал подметать двор, и его спросили, посмеиваясь:
   - Ты что делаешь?
   - Подметаю   мою   Родину, - ответил тот с улыбкой.
   Затем он стал мыть разрисованную дикими подростками стену хрущобы.
   - А что теперь делаешь? - спросили его с интересом.
   - Мою мою Родину, - ответил он, и улыбается.
   И стал сажать цветы вокруг  хрущобы.  Синенькие, красненькие, жёлтенькие и всякие.
   - Ну, а теперь? - спросили его уже даже с уважением.
   - Украшаю мою Родину, - с улыбкой ответил он,  не разгибая спины.
   - А мы что, рыжие? А мы что, лысые, что ли? - тогда сказали все другие жители, в том числе рыжие и лысые, и многие хорошие люди.
   И тоже взялись подметать свою Родину,  и мыть свою Родину, и украшать свою Родину! С весёлыми улыбками и добрыми песнями!
   А затем серая погода прошла, а настала синяя, солнечная, - на нашей Родине.



                Старая груша

   И как только это бедное дерево стоит на земле, не падает? У него внутри — труха, и стоит оно почти только на своей сухой коре, да и кора осталась не со всех сторон.
  А на его корявых ветках растут – спелые грушки, румяные, здоровенькие!
  Оно похоже на старого,  одноногого  и  согбенного нищего дедушку, и кора у дерева — будто в старых морщинах. А в руках у него спелые грушевые плоды, которые он предлагает всем прохожим.
  - Старая груша! - спросил я у дерева. - Как ты можешь ещё и плоды давать?!
  А дерево ответило тихим  старческим  голосом,  в котором слышна улыбка:
  - Очень хочется что-то хорошее сделать...



                Вороны и банан

   На помойке молодая ворона нашла старый банан, но на всякий случай спросила пожилую ворону:
   - Скажите, тётя! Вороны едят бананы или нет?
   - Не знаю, но ты можешь попробовать, - ответила пожилая. - Если живот не заболит — значит, едят.


                Почему блоха ворчала

   На собаке блоха недовольно заворчала:
   – Опять собачий хозяин дал ей солёную колбасу. Один даёт, другая ест, а у меня потом изжога!..


                Цветочек в непогоду

   Поздней  осенью  (а может,  ранней зимою)  выпал первый снег, и ледяной ветер носил тот снег по земле, и всё живое старалось от непогоды спрятаться. А цветочек-то спрятаться не мог! Не нырнуть ему в норку, как мышка нырнула, вот его ветер и мучит, и крутит, да о землю бьёт.
   «А  лепестки  у  него какие солнечные, - подумал Павлик, идя мимо. И ещё много людей шли мимо, но не обратили на цветок внимания, потому что надо же скорей разойтись по домам,  залезть под одеяла и шубы, потому что центральное отопление опять отключили. - Я его возьму себе в рукавичку. Я его от ветра укрою, а он мою озябшую руку - своими солнечными лепестками согреет».
   Свернул он к цветочку - и перочинным  ножичком выковырял его с вместе корешком, да скорей спрятал в рукавицу вместе с ладошкой. Они в рукавице оба поместились.
   Пошёл Павлик дальше по холоду, а цветочек и вправду его стал греть, потому что это был не просто цветочек, а это было — Царствие Божие!
   Он его домой принёс, а мама ругает:
   - В такой холод ты где-то гуляешь! Руки, конечно, как ледышки!
   А Павлик:
   - Меня цветочек грел, и потрогай скорей, какая у меня тёплая эта рука! И папа, и дедушка с бабушкой, все пощупайте, какой я тёплый!
  Они потрогали его руку,  которая была в рукавице вместе с цветочком, и удивились:
    - Как это? В такой холод!
    Они потрогали другую его другую руку:
    - А эта — как ледышка! Как это?..
    Тут дедушка и сказал:
    А ведь Сказано: «Истинно говорю вам: кто не примет
    Царствия Божия, как дитя, тот не войдёт в него». Дай-ка, внучек, мне на него насмотреться, губами прижаться да порадоваться.
    Потом посадили тот солнечный цветочек в отдельную посудинку с лесной землёю, поставили на стол, а сами все собрались вокруг — и греются от цветочка, и улыбаются не него. Вот уже вроде согрелись, - да отойти не хочется!  Вот уже вроде насмотрелись, а всё оторвать свой взор не могут и улыбаться не устают...


                Лёнина радость

   Трактор выкопал траншею, чтобы в ней проложить трубу. А трое мальчишек стали через канавку прыгать. Все перепрыгнули, только один не допрыгнул и упал на дно. Пытался он вылезти сам — не смог. Друзья протягивали ему кто руку, а кто и ногу, что он уцепился и так помочь ему вылезли. Но траншея была глубокой, и тот бедняга даже до дружеской ноги не долез по её новеньким скользким стенкам.
   Тогда двое мальчишек сняли свои рубашечки, связали их и дали один конец тому, который на дне. Но тот и до такой помощи не достал.
   Один друг говорит:
   - Ему надо, как в мультике: один пёс боксёрской породы попал в яму и не мог вылезти, и он зарыдал горькими слезами. Тогда крот бросил ему картинку, где страшная морда нарисована. Пёс так испугался той морды, что со страху и выскочил.
   – Ты такую морду нарисовать сможешь? - спросил его другой друг.
   – Нет.
   – И я – нет. И что же нам делать?
   А тут прибежала сестрёнка того,  который сидел на дне и уже хотел заплакать, и кричит:
   – Ой, Лёнечка, наш папочка из командировки вернулся, он нам какие подарки привёз!..
   Так обрадовался Лёнечка на дне траншеи, что и сам не заметил, как быстро-быстро вскарабкался по её скользким новеньким стенкам и вылез на верх.
   – Вот это да, - сказали его друзья. - Оказывается, из ямы?? можно выскочить не только от страшной морды, но и от большой радости!
   И все побежали за Лёнечкой.

               

                Солнечное молоко

  У всех коров языки длинные, но у нашей коровы Муси — такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
   Вот она в поле поест травы, а потом как высунет свой язычок – всем другим коровам на изумление – дотянется им до самого солнышка – полижет его, сладенькое.
   А вечером все коровы доятся обычным молоком, а наша корова – молоком солнечным! Оно ещё полезней, чем простое парное! И оно в темноте светится солнечным жёлтеньким светом.
    Мы его сами попили и всем в нашей деревне дали. Все люди его выпили – и засветились жёлтенько, когда тёмный вечер настал. И корова Муся светится. И в нашей деревне, даже в самую тёмную ночь, от нас самих –  светлым-светло...


                Ручная воронка

   С малого детства Семён Иванов кого-нибудь приручал. Щенка, котёнка, дрозда, жеребёнка. Даже жука-оленя приручил, и тот жук за ним всюду летал (даже в школу, и учителя разрешали ему сидеть на парте. Не Сене, конечно, а жуку-оленю).
   Вот вырос Семён Иванов, и началась война. А на войне – то бомбы, то снаряды вражеские – рвутся и землю рвут, и людей разрывают, лишая их драгоценной жизни.
   Тогда с Божьей помощью да своей добротой – приручил Семён – воронку от бомбы. И она стала за ним всюду ходить.
   Как стрельнет вражеская пушка, полетит снаряд в нашу сторону, – а рядом с Семёновым его ручная Воронка. Он скорей в неё спрячется, и осколки его в него не попадают. Он и своих товарищей-солдат с собой звал, и все, кто мог, в неё прыгали, когда надо, и оставались живы-невредимы.
   Видят враги – сколько ни стреляй, а наших солдат меньше не становится. И сами попросили мира. Мы согласились.
   А затем приехал наш главный маршал и наградил всех отличившихся в боях. А самые большие и красивые медали дал Семёну Иванову и его ручной Воронке.
   А  поскольку у той Воронки не было ни гимнастёрки, ни мундира, то маршал дал её медаль на сохранение – Семёну Иванову.
   Они вместе домой и вернулись: Семён – и его Воронка. Ей во дворе хорошее место отвели, чтобы и ей удобно, и людям, когда ходят, неудобств не было. У Семёна сын родился, и он играет со своими друзьями-товарищами  в войнушку, отражая вражеское нападение на наше Отечество. У них в этой Воронке – и командирский штаб, и солдатский окоп, и место для особенного перерыва – что мама своим маленьким солдатикам приготовит...



                Лет двести тому...

    Лет двести тому, как захотелось одному парню хорошо погулять в кабаке, а денег не было. Тогда полез он в барскую кладовую и украл свинцовый слиток веса  немалого.
    – Ах  ты  мой драгоцененький! – целует он слиток. – Уж я на тебя хорошо погуляю!..
    Скорей отнёс в пункт приёма цветных металлов, получил деньги – да и в кабак.
    Вот потом пришёл ему срок, и забрили его в армию, прямо на войну. И неприятель стрельнул из ружья  пулею. И пуля как обрадовалась, и раскалилась ещё горячей:
   – Это же тот самый, хороший мой, который тогда меня поцеловал (правда я была не одна такая в том  слитке веса немалого)! Я лечу к тебе, дорогой мой и так горячо любимый!
   – Да за что же это тебя, такого молодого, так поранило? – плакала нянечка у его кровати.
   А он не спрашивал, за что, не роптал.
   «Знаю, за что очень даже хорошо, – подумал тот парень лет двести назад. – И слава Богу, что не насмерть влетела в меня эта пуля!..»



                Удивительное и жизнерадостное искусство

      Трынди-брынди-балалайка,
      Ну-ка, хвостик мой, сыграй-ка,
      Трынди-брыдни, мы вдвоём
      Нашу песенку поём!
      Э-э-хххххх!..

   Что это? Где это? Вышел дядя Семён из старой хибары, видит: под кустом – его, Семёнов, кот играет на собственном хвосте и поёт-заливается, спать не даёт после безработного дня (дядя Сеня был безработным).
   – Ты, дядь Сень, на меня не сердись, - говорит Семёнов кот, - а только у моего хвоста удивительный талант открылся,  его же разве можно скрывать?
  И снова – бренчит Семёнов кот на своём пушистом хвосте и улыбается так хорошо, будто у него сегодня день рождения, и ему подарили дорогой подарок, который он всю жизнь хотел.
   – А может, у меня сегодня и вправду день рождения, - сказал кот. - Ты, дядя Сеня, не помнишь, какого я числа, какого месяца и года – на свет родился?
 Дядя Семён потёр свой большой лоб, стараясь проснуться:
    – Нет, - проворчал он. - Не могу припомнить.
   – Ну а я тем более, я же тогда совсем маленький был. Вернее сказать – мы тогда были совсем маленькие, новорожденные: я – и мой дорогой хвостик!

      И опять заиграл-запел кот:
      Трынди-брынди-балалайка,
      Ну-ка, хвостик мой, сыграй-ка,
      Трынди-брыдни, мы вдвоём
      Никому спать не даём!
      
    Дядя Сеня проснулся и сообразил:
    –  Сердиться мне на тебя не надо, кот Семёнов. А есть у меня одна мысль, чтобы поправить моё бедственное материальное положение. Вы – ты и хвост – будете петь да играть, а я буду – как это... менеджер... тьфу, организатор творческого проекта. Мы будем давать концерты (только не ночью, чтобы никому не мешать) и будем получать честно заработанные деньги. Согласен, кот?
    – А ты согласен, хвост? – спросил кот.
    – Хвост согласно вильнул.
    – Тогда и я согласен, дядя Сеня!

  И пошли они давать концерты на базарной площади.
  Их тут же стали звать на телевидение, но дядя Сеня твёрдо сказал:
  – Это  то  телевидение,  которое  круглые  сутки показывает народу всякую мерзость и гадость? И прочее такое, что людям и даже котам, и хвостам тоже,  смотреть очень вредно и противно? Не пойдём ни за какие деньги, вот!
    – Вот! - сказал кот.
    И пушистый хвост согласно вильнул.
   Работникам нехорошего телевидения ничего не оставалось, как повернуться и уйти несолоно хлебавши.
   А наши – Семёнов со своим котом, и его кот со своим хвостом – и теперь ходят по миру, людей радуют игрой да пением. А также радуют собак, кошек (и котов, конечно), коров, птиц разных (домашних и небесных) – и всех, кто нуждается в таком жизнерадостном и удивительном искусстве. Вот!..


                Вот ещё одна бабочка!

  - Боюсь уснуть – и не проснуться! – заплакала одна гусеница.
  - Не бойся, только веруй и молись: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную!» – сказала ей бабочка, прекрасная как маленькая радуга.
  - И ты за меня молись! – попросила гусеница. – И все вы, прекрасные бабочки, – помяните меня в ваших святых молитвах!
  - Помянем, – сказали бабочки. – С Богом!..
  Гусеница закуталась в кокон, молясь молитвой Иисусовой.  И мирно уснула. А потом проснулась, замахала новорожденными крылышками – и полетела в синее небо, радуясь с другими прекрасными бабочками...


                Капельки крови, которые улыбаются и светятся

  На фронте один солдат увидел, как вражеский снайпер целится в нашего командира, – и мигом прыгнул к командиру, чтобы оттолкнуть его. Тут пуля и попала в этого солдата.
  Когда его, раненого, вели в санбат, то его кровь капала на землю. И потом люди стали замечать:
  – Странное дело! Эти капли крови – как будто улыбаются...
  И у всех, кто их видел, было такое впечатление в душе, что капельки – на детские улыбки похожи.
  А ночью в темноте – те капельки ещё и светились, светом красненьким, но не страшным, а добрым...


                В магазине

   В магазине один мальчик просил своего папу, указывая то на одну игрушку, то на другую:
   – Ой! Хочу!
   А папа будто внимания не обращал.
   – И  вот это хочу! – просил мальчик, но папа и не глянул, на то, что хотел его сын.
   – Ну а вот это я ещё сильней хочу! Ну папочка, ну миленький ты мой! – мальчик даже жалостливую слезинку пролил на пол.
   А папа будто не слышит, и ведёт его дальше.
   Вот  прошли  они  отдел  игрушек и пришли в школьный.
   – Ой, мне бы вот это... – сказал мальчик. – Если можно, конечно.
   – И можно, и даже нужно, – улыбнулся папа – и купил ему дорогую и очень полезную вещь, отдав все деньги, которые у него были.
   Потом сын, когда уже закончил школу и университет, и всю жизнь вспоминал этот случай, и свои глупые просьбы и мольбы с жалостливой слезинкой, и как папа провёл его через большой и такой красивый игрушечный отдел, а купил только то, в чём на самом деле нуждался его пока ещё совсем не мудрый, но очень любимый сын... 


                Кораблики
                (песнь отчаявшемуся)

Ах ты поганый и дурной! Бедный ты, несчастный, поганый! Грешный страдалец, который бы с криком радости нырнул обратно в лоно своей матери! Брось верёвку, не вой, не реви, не рви волосы в смертном отчаянии, – а брось свою верёвку подальше, и не в отчаянии реви, а в надежде; и не лей реки из мутных глаз напрасно, а лей и кайся, пусть они будут реками, выносящими грязь из сердца твоего – к надежде, что Преданный тобою – простит, и к вере, что – простит. А если б не простил, то всё равно встань, иди говорить о нём, рыдать о нём во весь голос, чтобы слышали все, кто кричал: распни! Распни!
Но Он простит, умоляй!
Бедный ты, бедный, Иудушка Искариотский, поганый какой, и какой бедненький. Брось свою верёвку, – она тебе не нужна!..



                УДИВИТЕЛЬНЫЕ СОЛНЕЧНЫЕ ЖУКИ
               (написано много лет назад и нуждается в большой правке)

 Кто  сказал,  что  верблюды некрасивы?  А по-моему, вполне симпатичные животные, когда не плюются. Если вам очень повезёт, и встретится живой верблюд (одногорбый ли жаркой Индии, или двугорбый холодной Казахстанской степи), посмотрите ему в самые глаза внимательно и мудро, и вы убедитесь, что они даже прекрасны: и глаза, и верблюды.
 ... Жил  да  был  Иван из российских немцев, а переехав, в Германию, он стал Йоханн. Йоханнами были все его предки по мужской линии, но после Второй мировой, кто выжил, записались Иванами. Суть-то одна: все Иоанны.
 А родился этот Иван через пятнадцать лет после войны, но так как его родители много пострадали и пережили, то родился он уже седым и очень молчаливым, задумчивым. Он всю жизнь больше молчал, вздыхая, и внимательно вглядывался в человеческие лица, ища в них общие черты с Ликами на православных иконах. Он хотел понять: как произошло, что он родился седым, молчаливым, и что нет у него теперь ни родины, ни жены, ни детей (какая же станет женой седому и молчаливому, и не родится ли от него седой ребёнок?)? Впрочем, родина у него, конечно, была, но он, её любя, её покинул в поисках радости. Однако каждый ищет лучшую долю, а находит  свою. Так что вторую родину Иван не приобрёл.
 И  однажды  он  пришёл к зубному врачу лечиться и вставлять зубы. А врача зовут Хайке, она маленькая, добрая и скромная. И она замужем не была. А у неё медсестра - большая и нехорошая, и всё время жвачку жуёт. Когда Хайке отошла, медсестра сказала:
 - Получателям социального пособия - новые зубы  по нашему закону не полагаются, а можно только протезы. Вечером на полку - утром в рот. И то за наш - честных натуральных немцев и налогоплательщиков - счёт, как и ваши пособия, хотя лично моего согласия на это никто не спрашивал. Тем более, чем у вас, русских, больше зубов, тем меньше нам останется шоколада. А еды в Германии хоть и много, но на весь мир не напасёшься.
 Иван суть этих слов понял хорошо.  Потому что буквально не понял ничего, потому что помнил из советских фильмов только несколько крылатых немецких фраз, вроде: лёс-лёс! - аншиссен! - да ещё знал детскую песенку, которой его научила бабушка.
 Пришла  хорошая  Хайке и очень  старательно и небольно принялась сверлить Иванов зуб. И они были лицом к лицу. Иван разглядывал её лицо с большим интересом и к своей молчаливой радости находил в нём общие черты с Ликами на православных иконах. Хайке терпела его бестактность и добросовестно сверлила. И вот, наконец, просверлила дырку.
 А  через  дырку  из  зуба выглянул маленький верблюд. Медсестра чуть не проглотила жвачку. А Хайке осторожненько вытянула пинцетом верблюда из зуба.
 - Я знала, что верблюды есть в Азии, Северной Африке и Австралии (туда их завезли). Но за мою немалую практику ни разу не встречала зубных верблюдов.
 - От  этих русских всего можно ожидать, - съязвила медсестра, жуя жвачку.
 Иван опять понял суть речей и сказал по-русски:
 - Если  множество  верблюдов бродит по пустыням, то почему бы одному, совсем маленькому, не сидеть в чьём-нибудь зубе?
 И Хайке тоже поняла  суть,  хотя  учила русский язык почти всю свою гэдээровскую жизнь. Она, улыбаясь, погладила мизинцем интересного верблюда и попросила большую помощницу принести ему фруктов. Та, недовольно ворча, принесла полную вазу фруктового салата, который не успела съесть сама.
 Верблюд  наелся и стал  быстро расти,  и вырос большим, двугорбым. И он сказал человеческим голосом:
 - Хотите, покатаю?
 И  его   слова  со  всеми подробностями поняли как  Иван, так и Хайке с помощницей.
 У  верблюда в горбах  открылись  по  дверце.  Хайке весело рассмеялась и полезла в горб. Ивану захотелось посидеть с ней, и он сел рядом в верблюде, и дверца закрылась. Пришлось злой
медсестре залезть в другой горб, сидеть там одной и недовольно ворчать по поводу тесноты и одиночества, - хотя верблюжьи горбы изнутри оказались прозрачны, как чистые окна, и всё вокруг видно. А тех, кто внутри, снаружи не видно.
 С этой минуты они стали говорить на одном человеческом языке.
 Верблюд протиснулся в дверь и пошёл мимо пациентов. Все, кого в ту минуту не мучила зубная боль, были удивлены. А Хайке открыла дверцу и сказала с улыбкой: “Извините, пожалуйста, многоуважаемые дамы и господа! Обратитесь к другому врачу в соседнем кабинете! Потому что второй возможности покататься в верблюде может не быть!”. Тогда медсестра выглянула из своего горба и сказала: “Это всё русский устроил! У немцев в зубах верблюды не водятся!” “Это точно!” - охотно согласилась очередь местных жителей.
 И  они  поехали  неведомо  куда. Светлый день ехали, тёмную ночь ехали. Верблюд знал свой путь и шагал без устали и не сворачивая.
 И они приехали  в зимнюю  северо-казахстанскую степь. Там ветер как лёд, и там много-много колючей проволоки, а за проволокой огромное множество тощих-претощих людей, а над ними караульная вышка с пулемётом и красноармейцем в мохнатом тулупе.
 Над вышкой в синем небе  какой-то ворон показывал “петлю Нестерова”, “штопор” и другие номера высшего пилотажа.
 - На, заслужил!  -  сказал  охранник и  бросил  кусок колбасы в синее небо. Ворон поймал на ветру и улетел в степь.
 Тут  есть  ворота,  которые так устроены,  что могут только впускать, а выпускать не могут. На них написано: РАБОТА ДЕЛАЕТ СВОБОДНЫМ.
 Тогда Иван  из  верблюда  увидел  своего деда  Йоханна, впоследствии Ивана. И другого деда, и бабушку.
 - Я   вас  узнал,   родные  мои! - воскликнул  Иван из верблюда, раскрыв дверцу. - Эй, охранник с пулемётом! Отпусти их, потому что им здесь плохо!
 - Как   же  я  их отпущу,   когда  они  немцы? - ответил охранник с вышки.
 - Ты  что,  парень! - крикнула тому медсестра. - Немцы не носят фуфаек и валенок!
 - Многоуважаемый  солдат!  -  сказала  Хайке, приложив руку к сердцу, а другой рукой протягивая деньги. - Возьмите, пожалуйста, все эти сбережения в настоящих euro, только отпустите людей на волю!
 И она отдала все свои деньги.  И ещё двадцать раз сказала “спасибо”. И тот разрешил ломать колючий забор, ведь ворота не открываются обратно.
 Стали тощие-претощие невольники рвать колючую проволоку голыми руками, порвали и вышли.
 Хайке  с Иваном спрыгнули на снег, и хорошая Хайке сказала:
 - Один худенький  человек  может поместиться вместо меня. Там тепло.
 - А вместо меня трое поместятся! - сказал Иван, так как, переселившись в Германию, он съел немало шоколада.
 А  медсестра  вылазить не хотела, но уже не ворчала.
 - Братцы! - сказал тут  верблюд. - Места каждому человеку хватит! Залазьте поскорей от ледяного ветра!
 Стали  один   за  другим   влезать  в  дверцу - и огромное множество людей поместилось в верблюде, неведомо как. И там появился длинный стол с едой. Тощие-претощие стали есть, плотно закрыв дверцу.
 А медсестра на них из своего горба внимательно смотрела, наморщив лоб, и не было в ней теперь ни одной плохой мысли и ни одного злого чувства.
 Иван и Хайке тем бедным прислуживали, и Хайке говорила им:
 - Пожалуйста,  не  ешьте  вдоволь, на первый раз  только чуть-чуть, иначе можно умереть...
 - Но как же наши дети? - спросили тогда люди.
 И   верблюд   поспешил к детдому,  где  тех  детей другие дети дразнили немцами, фашистами и подобными страшными словами.
 Воспитательница  ела  мясо,  играя на гармошке, а перед ней - тот же ворон. Он плясал вприсядку, а кланялся как кабальеро. Затем он запел негромко, а
воспитательница с тоской в командном голосе подхватила: “Степь да степь кругом”.
 - На! Заработал! - наконец сказала она и бросила ему мяса.
 Ворон схватил и улетел в степь.
 Иван  дал  воспитательнице все свои сбережения, но та сказала, что мало. 
 Тогда  вдруг большая медсестра выпрыгнула  из своего горба и дала воспитательнице пачку своих заработанных евро, а больше у неё не осталось ни гроша.
 Увидев красивые деньги, сердце воспитательницы дрогнуло от жалости к детям, и она отпустила тех, кого просили, на волю. И они все вбежали в верблюда, обнимая своих взрослых, у кого остались живы.
 Но  тогда оставшиеся в детдоме - великое множество русских и  нерусских детей Второй мировой - посмотрели так тоскливо, что дети в верблюде их простили. Большая медсестра отдала воспитательнице последнее - пачку ORBIT без сахара. И все оставшиеся воспитанники вбежали в верблюда.
 Второй горб оказался тоже очень  вместительным. Когда дети попали внутрь, там уже было весеннее поле в цветах и бабочках, с кузнечиками и пчёлками. И все радовались, насколько могли, а к каждому ребёнку, не нашедшему своих взрослых, прилетело по крупному солнечному жуку.
 А   потом  верблюд отправился дальше в степь, где слышалась тихая песенка, а над тем местом, в очень синем небе кружил тот ворон. Иван сразу узнал детскую песенку. Верблюд нашёл яму посреди снежной степи. В ней жили главная Иванова бабушка, а у неё на озябших руках - Ивановы мама и папа, которые были детьми. И у мамы в руке кусочек варёного мяса, а у папы - колбаса. Мама родная, а папу бабушка усыновила по дороге. Она вовремя узнала, что детей хотят отнять в детдом, а её - за тот забор с воротами в одну сторону, - и она бежала с ними в снежной степи, и вырыла голыми руками яму, где поселились.
 - Как    вы    остались   живы? - спросили их люди из верблюда.               
 - Нам, - отвечает   бабушка, - как  Илие-Пророку, ворон мясо приносил.   
 Все   посмотрели   на  ворона,  который кружил над ямой. Папа с мамой помахали ему ладошками, он в ответ - крыльями.
 Иван поднял бабушку, с мамой  и папой у неё на руках, и посадил в верблюда.
 Тут  большая медсестра стала дышать Ивановой маме на детские руки и целовать их. А потом стала ходить среди тех людей, каждому низко по-христиански кланяться и целовать им руки - от искренней, большой любви...
 

      
                Ангел помог

    А у Ванечки велосипед поломался, и воскликнул Ваня, глотая слёзки:
    – Дорогой ты мой ангел-хранитель! А ещё мне сейчас пришлось выпить полный стакан кипячёного молока с пенкой! Так помоги же, сними тяжесть с моей души!
    Явился ему тогда ангел-хранитель (а он никуда и не отходил, но был невидим) и починил Ванечкин велосипед. И у велосипеда выросли крылья и моторчик. Завертелся пропеллер быстро-быстро и бесшумно, и полетел Ванечка на своём трёхколёсном в сине-небо. И весь день он весело летал, пока хотел, а потом приземлился.
    Прибежали тут учёные дяди, стали моторчик трогать, изучать, но ничего понять не сумели и сказали:
     – На какой же энергии он работает? Ведь у него нет даже самой маленькой батарейки!

               
                Что спросила девочка?

    Спросила девочка у мамы. И у папы, и у дедушки с бабушкой спросила она, но никто знал, куда же денутся все собаки и кошки, и кони с коровами, и все букашки, и рыбы, и птицы.
    – Тайна сия человеку не открыта... – таинственно ответили девочке.
    И она тогда спать легла на своём диванчике, а как легла, так и уснула, и сразу всё увидела.
    Как в райском саду сидит под райским кустиком она, девочка, а с нею её родители и бабушка с дедушкой. А ещё тут все кони и кошки, собаки и коровы сидят, и все птицы, букашки и рыбы, и все другие, кого Бог создал на Земле. Все-все сидят, ягодки с кустика едят, и друг дружку угощают с прекрасными улыбками.
    А когда она проснулась, то всё всем рассказала, и все тоже обрадовались!
   
   

                Сачок для звёзд небесных

    Саня им хотел бабочек ловить, да кузнечиков, а деда Вова его осмотрел и сказал:
    – Прекрасный сачок для звёздной ловли. Теперь вечерами звездопад, а мы будем бегать по полю, ловить и радоваться.
    Саня даже засмеялся от такой деревенской наивности. Даже он, небольшой мальчик, знает, что звёзды же не ловятся.
    И они пошли на поле, оно там, за деревней, в которую приехал Саня погостить к дорогому дедушке. Когда был уже вечер, и небо расцвело созвездиями.
    Тогда стали звёздочки летать – одна, а скоро другая! И прямо на поле! А деда бегает по полю, поёт детские песенки и ловит.
    – Неужто поймал? – сыронизировал Саня.
    А деда вдруг и достал из сачка – звезду светящуюся. И внуку протянул...
    – О-о-о-о... – только и сказал внук. А потом потрогал пальцем и только смог сказать: – О-о-о-о...
    А деда ему звезду в ладошки положил и пошёл опять ловить. И ещё поймал две звезды!
    – Чего-то я в толк не возьму, – признался внук. – А говорят, что так не бывает. А можно мне?
    Деда ему дал сачок, и Саня стал бегать и ловить, когда они летели. Но какие-то они странные звёзды, и все куда-то вдаль пролетали.
    – С возрастом научишься, – говорит деда.
    – А я и не переживаю, – Саня отвечает. – У нас уже три звезды настоящих, с неба. Вот какие они светящиеся...
    И домой пошли в деревню, в которую Саня приехал к дедушке погостить. Деда ему все звёзды подарил, и тот их – на тумбочку.
    И вместе Богу помолились на коленках перед Образами. Им звёзды светили. И мальчик спать пошёл. И всю ночь проулыбался во сне, а перед ним звёздочки светились.
    А деда Вова тоже лёг и думает:
    «Надо завтра в магазин зайти, может, ещё есть звёздочки. Хорошие, игрушечные – но как настоящие. Особенно, если суметь незаметно для ребёнка – их из рукава да в сачок сунуть. Он, конечно, когда подрастёт, то всё поймёт, – но эта детская радость в его душе пусть навсегда останется и греет всю его большую и трудную жизнь...»

   
                Оранжевая птичка

    – Какая оранжевая птичка! – обрадовалась бабушка и протянула к ней руку с хлебушком, но птичка отлетела на пару шагов и села на куст. Тогда старушка пошла, протягивая руку с хлебушком, а тогда птаха опять отлетела и села.
    Так птичка отлетала, а старушка за нею шла. А тогда канарейка залетела в храм, и старушка за ней вошла. И вдруг заметила, что она в храме православном, а птичка сидит у алтаря и подпевает дьякону прекрасную песню. Очень понравилось старушке в храме, и она стала сюда часто приходить.
    Затем и дяденьку вот точно так привела оранжевая птичка – в храм. И мальчика, и девочку. И других детей и взрослых.
    А тогда её взял в руку невидимый Ангел и поцеловал, а та ещё звонче запела от радости...
   
               
                Путник и его крест

    Ох, как устал путник нести по дороге свой крест, но терпит, не бросает его, а несёт бережно. Только силы просит у Господа...
    А тут на пути река глубокая, широкая. И путник бы её нипочём не переплыл. Но он положил крест на воду, а крест деревянный, и он поплыл. И путник его опять обнял, и крест его по воде понёс. И путник до самого берега отдыхал, улыбаясь от блаженства. А когда затем вышел и опять понёс свой крест, то вспоминал, как его крест нёс по реке, и думал: «Вот ещё пронесу, сколько надо, а там опять мне будет – блаженный отдых...»

               
   
                Клевали рыбы землянику

    Там был луг, и там люди ходили, и коровы паслись, а собаки бегали. И трава высокая, да цветочки, да земляника поспела на том лугу.
    А тогда пошёл большой дождь, пришёл на луг, и река поблизости разлилась. И луг  залило прозрачной водой.
    Хотели коровы траву есть, а трава под водой метра на два. И собаки очень удивились, на воду лают. А люди очень обрадовались, они стали нырять в масках и будто летать  над лугом, над скамейками и травой, и цветочками.
    Особенно они были рады, когда местные форельки подплывали к землянике и клевали ягодки. И они были, как весёлые птички, эти форельки, и летали в воде.
   
               

                Полёт

    Журавли вверху летели, а на них внизу люди смотрели. А журавли меняли строй, кружили и пели. И одна женщина подошла, смотреть стала. И она какая толстая, больная и пожилая, у неё глаза усталые. И она на них смотрела снизу. А затем она стала толстыми руками махать, и все люди ещё больше улыбнулись.
    Тогда она и взлетела, руками махая. Потому что у неё на седой голове пушинка спрятана, а её ей один журавлик подарил, чтобы летала. Но народ же не знал и очень удивился с испугом.
    А пожилая женщина полетала-полетала в небе с журавлями да и спустилась. Тогда народ смотрит – а у неё глаза уже не усталые, а как у счастливого младенца.
    И она пошла домой, а про пёрышко никому не сказала, такая это тайна...
   
               

                Кусочек

    Когда у него умерла мама, то она ему явилась во сне и сказала:
    – Мальчик мой, оставляю тебе кусочек моего сердца.
    И он проснулся утром, а у него под подушкой – стучит, как сердце. Он посмотрел, а там драгоценный кусочек сияет и стучит сердечно. И он его стал на верёвочке на груди носить вместе с крестиком. И тот кусочек ему круглые сутки стучал, и это было как прекраснейшее пение в храме.
    А потом он шёл по улице и на него напала шпана, и хотела сердечный кусочек отнять, потому что он как брильянт сияет. Но этот человек им сказал, что это такое.
    И шпана не стала отнимать, а задумалась и мирно пошла своей дорогой...
    
          

                Синее око

   Какой удивительный синий самоцвет нашли в королевском руднике однажды! Будто это синее человеческое око окаменело и на всех внимательно смотрит. И никто не знал, что это за камень такой.
    Принесли самоцвет королю, а тот увидел и обомлел. Будто давно умершая его мама опять, как в детстве, шутливо прикрыла один глаз, а другим смотрит на юного короля с любовью.
    Король его положил, а сам отошёл. И то с одной стороны на него посмотрит, то с другой, – а Синее Око всё на него внимательно смотрит с неумирающей любовью.
    Король повесил его себе на грудь, на золотой цепочке, и не расставался с ним. А ночью иногда просыпался и скорей трогал рукой: с ним ли сокровище?..
    А когда король обижал своих подданных, или плохо Богу молился, или другое что-то, – тогда Синее Око становилось серым и мутным, как небо в тучках. Даже зрачка не было заметно. И королю тревожно становилось, как в детстве, когда мама на время уезжала из дворца.
    А когда король совершал что-нибудь хорошее, или очень хорошее, или прекрасное, – тогда тучки расходились и Око становилось как кусочек солнечного неба прекрасного, и опять с любовью смотрело на короля синим взором. И король тогда очень радовался.
    И тогда он начал делать только хорошие, очень хорошие и прекрасные дела, а плохие не делать. Чтобы драгоценное Синее Око всегда было синим и смотрело на него, короля, с неумирающей любовью!


                Да! 

    Ранним утром пошёл по Земле летний дождь и пришёл он в восторг и удивление, потому что как же хорошо бывает жить на свете!
    Тогда ангелы на небе тоже пришли посмотреть – и в восторг, потому что какой прекрасный дождь пошёл на белом свете. И все люди тоже пришли, конечно. Животные – от слонов до инфузорий – увидали, как он хорошо пошёл, и тоже пришли в восторг и удивленье!
    А тогда новый день увидел, как дождь пошёл на иссохшую землю, людей и животных, от слонов до инфузорий, и тоже пошёл с улыбкой – секунда за секундой, а час за часом. И так до самого вечера шёл этот счастливый день! Пока дождь не перестал, сказав на прощанье:
    – Братцы! Если хотите, я и завтра приду.
    И все сказали ему от счастья:
    – Хотим!..

 

                Преодоления

    Будто солнце ясное расцвело -
    как воздвигли Храм с золотым крестом,
    с золотым крестом - да с золотым куполом,
    а к нему - ступени мраморные, блестят от радости...

    ... Пошёл по ступеням человек, у которого со здоровьем - никаких проблем. Легко взошёл по ступеням.
    Следом старушка пошла, на палочку опирается. Нелегко старушке по ступеням идти.
    Потом пошла девушка, у которой ноги болят, и она на костылях. Ступенька за ступенькой, мраморная за мраморной. И вошла в Храм с большим трудом.
    А затем прикатил в своей коляске человек, у которого ног вовсе не было. Ему самому до Храма не подняться, не дотянуться. Неудобно ему людей людей звать, а надо. Пришли добрые люди, взяли его с коляской - подняли по ступеням...
    Вот смотрите, что теперь выходит:
    человек здоровый, которому по ступеням подняться ничего не стоит - всю прекрасную и долгую Литургию на ногах честно простоял, так что и в ногах, и в спине мышцы заболели от усталости.
    Старушка с палочкой - постоит, сколько может, да и сядет на лавочку. Отдохнёт - опять встанет.
    Та девушка на костылях - совсем немного постоит - и на лавочку, и большей частью сидела.
    Ну а этот хороший человек без ног - всю святую великую Литургию сидел в своей родной колясочке, и так молился...


    
                Тюльпан

  А представьте-ка себе самый роскошный, самый изысканный, самый сказочный шатёр на свете! Представили? Теперь уменьшите его раз в сто - и получится тот самый тюльпан, который после кропотливого труда был взращён королём, прозванным в народе Цветоводом.
  - Каждый садовник в своём саду - король, - рассуждал с улыбкой именинника Цветовод. - То удивительное совпадение, что я ещё и король государства, делает меня дважды королём. А сегодня я - трижды король, ведь сегодня раскрылся мой тюльпан!
  Король гладил стебелёк цветка пальцем, а к нежнейшим лепесткам смел прикоснуться лишь губами, чтобы как-нибудь не повредить изящному созданию.
  Тотчас король Цветовод созвал во дворец на пир всех, кто любит цветы. Накрыли праздничные столы, на которые трижды-король велел поставить самые лучшие кушанья.
  Пришли подданные со всего королевства. Король стоял в саду у своего тюльпана и, приложив палец к губам, шептал:
  - Тссс! Подходите по одному - и любуйтесь.
  Гости подходили на цыпочках, чтобы не потревожить тюльпан, заглядывали в его прекрасный шатёр - и шептали восторженно:
  - Сказка! Просто сказка!..
  По правде говоря, они подыгрывали своему королю в его чудачестве. Хотя, конечно, среди гостей были и цветолюбы, и цветоводы, но как бы ни был прекрасен  цветок, - стоит ли до такой степени трепетать перед ним и поклоняться ему?
  - А что это за хорошенький серенький жучок поселился там внутри? - заметил один из гостей.
  - Где? - испугался король. - Ах, этот! Он не опасен для тюльпана, пусть себе живёт там. Ах, какой счастливый жучок! Я бы хотел вместо него пожить в моём цветке!
  В эту минуту загудели фанфары, и слуги доложили о прибытии соседнего короля. Этот соседний король любил ходить в военные походы и со всеми вёл себя очень грубо. Люди звали его - король Грубиян.
    «Вот не знал, что он любит цветы», - подумал Цветовод. А люди зашептали: «Если приехал король Грубиян, хорошего не жди».
     - Ну? - громко сказал Грубиян, топая по садовой дорожке в кованных сапогах. На дорожке оставались огромные вмятины. - Где ваш хвалёный... как его?...
     - Тюльпан, - улыбнулся король Цветовод. - Вот он.
    Король Грубиян хотел тронуть цветок огромной рукой, не ведающей нежности.
    - Осторожно! - остановил его Цветовод. - Его нельзя трогать руками!
    - Что ж, - ухмыльнулся Грубиян. - Цветок великолепный. Я велю своим мастерам сшить мне походный шатёр, чтоб был такой же окрас и узор. Одолжите мне тюльпан дня на два.
    - Как?! - в ужасе воскликнул Цветовод. Он, признаться, побаивался Грубияна.
    - Тюльпан будет стоять в фарфоровой вазе, а мои рукодельники, глядя на него, сошьют мне шатёр.
    Цветовод совсем разволновался. Он пытался объяснить гостю, что рядом с этим цветком нельзя даже громко говорить - слишком редкая красота и слишком хрупкое строение.
    - Вы не хотите мне оказать такую малую услугу?! - рассердился Грубиян. - Ну вы об этом пожалеете!..
    Он уехал в своё королевство, а на следующий день пришёл к границе с огромным войском.
    - Отдайте мне тюльпан по-хорошему! - грозно сказал Грубиян.
    - Ни за что! - запальчиво ответил Цветовод, утирая платочком холодный пот со лба. - Если понадобится, весь мой добрый народ и я сам - умрём на поле битвы! Потому что любим наш тюльпан больше жизни!
    Народ, услыхав такие слова, стал шептаться меж собой: «Тюльпан очень красив, спору нет. Но ради него - погибнуть на поле битвы?... Пока не поздно, надо отдать его этому Грубияну».
    Но король Цветовод уже издал указ: всем, кто может держать оружие в руках, собраться в войско.
    И собрался народ в войско. И пошёл к границе. Впереди - сам король Цветовод на белом коне, в руке серебряная сабля с резными узорами.
    Вот сразились войска. Много людей полегло. К вечеру король Грубиян разбил войско короля Цветовода. И сам бедный король Цветовод был сражён в том бою...
    Грубиян ворвался в сад - стал топать коваными сапогами прямо по цветам.
    - Ага! Вот этот тюльпан! - воскликнул он победно. Протянул огромную руку - и сорвал прекрасный тюльпан.
    Цветок уже сложил лепестки - ведь был вечер, и вверху осталось только маленькое отверстьице.
    - Мои слуги сошьют мне шатёр точно такой! - торжествовал победитель.
    Тут в маленьком тюльпановом шатре тихонько зашуршало. Грубияну стало интересно, и он прильнул правым глазом к отверстию.
    Но вдруг он отпрянул, схватился за правый глаз, отбросил цветок. И с криком: «Он меня укусил»! - упал замертво.
    Подбежали слуги, но ничего не поняли:
    - Кто укусил? Этот тюльпан?
    Тут из тюльпана выполз серый жучок, раскрыл крылышки - и улетел. Слуги Грубияна на него даже внимания не обратили. Они с ужасом смотрели то на своего убитого властелина, то на загадочный прекрасный тюльпан, лежавший рядом.

    P.S. от автора. После написания сказки   "Тюльпан" прошли годы. Мне и прежде хотелось писать только то, что читателю  во  добро  (а иначе писать нельзя!) -  и вот теперь, живя не в России и натерпевшись лиху, после беседы с православным священником, я  решил: окончания у этих сказок довольно жестоки, и осуждают людей, - а ведь судить ближних ни в жизни, ни даже в сказке - нам право не дано. И тогда я написал другие окончания этих двух историй. Надеюсь, что уважаемый читатель со мной согласится...

               
                ВАРИАНТ ВТОРОЙ, СКАЗКА "ТЮЛЬПАН"
                (после слов Грубияна):
   "... Одолжите мне его на два дня".
   - Как?! -  ужаснулся Цветовод. Но затем он сдержал своё негодование и подумал вслух, потому что обычно думал вслух: - Мой гость человек вспыльчивый, да и я тоже. Если я ему откажу, он рассердится, и приведёт своё сильное войско. У меня тоже сильное войско, и, может, мы их даже победим. Но стоит ли даже самый сказочный цветок в мире, чтобы из-за него пострадали люди, а тем более погибли на поле битвы? Нет, не стоит. Конечно, ещё есть такое понятие, как честь государя и государства, - но разве сохранение мира  не станет мне и моему государству честью?..
   Король Грубиян всё слышал, но ничего  не ответил.
   А король Цветовод  протянул гостю свой прекрасный тюльпан в горшке и сказал:
    - Примите его в подарок от меня и моих подданных. И от всего сердца желаю вам: чтобы  ваши мастера  сшили  по его подобию самый прекрасный шатёр, - но не для военных походов, а для мирных встреч с мирными друзьями, а также для концертов доброй и удивительной музыки. Обо мне не беспокойтесь: я постараюсь вырастить другой цветок, - на то я и Цветовод...
    Король Грубиян усмехнулся, взял тюльпан в горшке своей большой рукой и уехал.
    А через несколько дней гонец от него привёз Цветоводу шёлковый свёрток. Его развернули в саду - и оказалось, что это шатёр, точь-в-точь как тюльпан, только во много раз больше.
    К свёртку было письмо:
    "Брат Цветовод! Это Вам подарок от меня и моих подданных. И простите меня, пожалуйста. А я, благодаря Вашей доброте и мудрости, переменился: никому больше не грублю и очень стараюсь ни с кем не воевать. Вот.
    А ещё буду рад, если пригласите меня в этот шатёр на чашку с мёдом или с вареньем. А ваш тюльпан я полюбил, он ещё цветёт, и серый жучок в нём живёт.
    Огромное Вам спасибо! С уважением - Ваш Грубиян".    
    Король Цветовод скорей написал ответ, дал гонцу, и тот поспешил к своему государю.
     Ответ же был таков:
     "Скорей! Срочно! Я сейчас растоплю самовар!.."
 

                Пуповина

    Когда сын родился у мамы, то акушеры стали перерезать скальпелем пуповину, но та оказалась удивительно крепкой, и не перерезалась. Да так их и выписали из роддома.
    А у сына голова не обычная, а такая, с которой больно жить на свете. Вот день за днём, а год за годом – живут мама с сыном, не расставаясь даже на минутку. И даже с такой головой им вместе было хорошо всю мамину земную жизнь, пока он не повзрослел.
    А потом она умерла, точнее – в небо улетела.
    – А как же я? – спросил удивлённый сын.
    Стала его мама за пуповину на небо тянуть. Но сын не пушинка, и не тянется.
    Тогда мама говорит:
    – Ты молись давай, не ленись!
    И начал он молиться Богу, как мать учила. А когда человек очень искренне молится, то он  легчает. Молитва человека над землёй поднимает. Так Мария Египетская поднималась в пустыне. И так некоторые другие святые великие поднимались во время молитвы. А ещё – тот факт, что голова больная, такому подъёму способствует.
    И с каждым днём сын становился всё легче. Вот, наконец-то, он совсем полегчал. Потянула мама пуповину изо всей силы, со всей своей великой материнской любовью – да и стала его поднимать, поднимать, пока совсем не подняла на небо ясное. А там они обнялись опять очень крепко.
    И все-все ангелы небесные, и все спасённые люди – от счастья заулыбались. И Сам Господь одарил мать и сына такой улыбкой, будто сто с лишним солнц вдруг вместе засияли. И  никто в этом небесном мире не зажмурился, а все очень спокойно увидели, как дивно  улыбается Создатель неба и земли...



                Шарики в море

    С раннего утра дяденька дул. И ещё дул, и ещё надул, и тысячу воздушных шариков надул старательно. Потому что, когда его вынесло на берег штормовой волной, то у него не было ничего – только тысяча воздушных шариков. И он их все надул очень хорошо.
    Они бы, красивые такие разноцветные, и по воздуху бы полетели, если б был летучий газ у дяденьки на этом необитаемом острове. Но пришлось без летучего газа, чтобы они, эти шарики, плавали сами и держали одного большого дяденьку.
    Связал он их все вместе, положил на море и прыгнул на шариковый плот. И поплыл среди шариков.
    Корабли его скоро заметили, потому что шарики очень красивые. И спасли. И все моряки и пассажиры обрадовались ещё больше, когда все эти шарики подняли на борт тоже, и всем досталось по шарику яркому цветному!


                Вместе

    Всю неделю шёл снег, а мальчик на него смотрел в окно, и у него горлышко было укутано маминой шалью.
    И в следующую неделю шёл снег, а мальчик на него смотрел в окно, и у него горлышко уже не было укутано тёплой шалью.
    Он и на третью неделю пошёл – белый снег. А тогда мальчик уже выздоровел, и он вышел на улицу и взял снег за руку. И они пошли вместе, и подружились.



                Мамино поле

    К маминому дню рождения мальчик не знал, что подарить, потому что у него не было денег.
    И он побежал в поле. А на нём целое поле цветов полевых, мамой любимых.
    Но он не стал рвать букет. А мальчик поднатужился и взял всё поле руками и понёс над головой – к маме в подарок. Он идёт, а цветы на нём цветут, а птички над ним летают и поют.
    Но поле во дворе не поместилось. И мама очень обрадовалась и говорит:
    – Ой, мальчик мой дорогой! Что это ты удумал? Скорей отнеси его обратно, а мы будем на него ходить и любоваться полевыми цветочками! И все другие люди будут ими любоваться!
    Делать нечего: маму надо слушать. Тем более, ведь не помещается во дворе. И он обратно его понёс.
    А там уже народ собрался и смотрит: куда поле с цветочками подевалось? Было поле, а теперь – ничего. Ступить опасно. Потому что это плохо, когда под ногами – совсем ничего нет.
    Но мальчик поле вернул, все обрадовались и стали скорей цветочки нюхать. Потому что уже целых полчаса их не нюхали, любуясь.
    А тут и мама прибежала, обняла сыночка и стала со всеми нюхать на поле цветочки. И никому не сказала, чтобы не нюхали, потому что поле теперь мамино, что всё это поле ей сын подарил в день рождения!


                Урна в кресле

   Бедный-бедный человек сидел перед телевизором и смотрел-смотрел-смотрел, и слушал-слушал-слушал – что показывают по телевизору да что говорят.
    А тогда Ангел явился. И он того беднягу заснял видео. И показал.
    А на снимке видно, как показывает тот телевизор, и кресло видно очень чётко, вот только в кресле не человек сидит, а... урна. А из телевизора разный мусор вылетает и попадает прямо в эту урну.
    И ничего не сказал Ангел, потому что ведь и так понятно, что нехорошо человеку быть урной для мусора.
    Задумался человек – и перестал смотреть злое телевидение...


   
                Речь человеческая

    Однажды Ангел подул с неба на всех матерщинников, какие есть на свете. Не сильно, чтобы с ног не свалить, но с большой пользой для доброго дела. И потеряли те дар речи, а начали лаять по-собачьи, да мычать как коровы с быками, да ржать, будто кони да лошади.
    Сперва они так изъяснялись очень сердито и грубо. Но постепенно стали привыкать к своему положению и лаять, мычать и ржать с каждым днём всё вежливей и даже веселей. А на деревьях птички им подпевали. Тогда хорошие люди, которые всегда говорили только по-человечески,  сказали:
    – Как же хорошо стало жить на свете, легко и чисто!
    Ну а тем, которые уже стали исправляться, – очень может быть, Ангел вернёт прекрасную, добру и мудрую речь человеческую...


                Румяная луна

    – Какая ты бледная, луна! – сказали люди. – Хорошо бы тебе для здоровья солнечным воздухом подышать да загореть маленько.
    – Как так? – удивилась она. – Когда солнце выходит, я от солнца ухожу на сон дневной. Так положено.
    А сама подумала хорошенько – и утром в синем небе осталась. И солнышко увидало. И весь день загорала луна, от яркого света щурясь.
    Когда стемнело, увидели её люди и обрадовались:
    – Смотрите, какие у луны румяные щёчки и какая она стала загорелая да весёлая!




                Молиться да улыбаться!

   Два незнакомых друг другу человека пришли на кладбище, где останки их близких хранились. Один стал унывать над родной землицей.
    А второй молился Богу да улыбался. А потом подошёл к тому человеку, положил ему руку на плечо и говорит:
    – Не унывать надо, друг.
    – Улыбаться, как ты? – укорил тот.
    А второй отвечает:
    – Так ведь я почему улыбаюсь? Потому что – вот молюсь о близкой мне душе – и знаю, что ей от этого больше радости. А значит, и мне радость. А унывать – только силы и время терять, и та душа меня потом спросит, что же я о ней не молился...
    Так с той поры эти двое подружились. Они стали вместе приходить на родные могилки и молиться да улыбаться, молиться да улыбаться...


                Крестики

   У богача на груди был крестик брильянтовый, а у бедного алюминиевый. И когда пора настала, то того похоронили с брильянтовым крестиком, а второго с простеньким.
   Как же все восхитились, когда в Воскресении, когда оба воскресли, на первом крестик оказался, как старый тусклый алюминий, а у второго – будто все брильянты планеты Земля вместились в этот маленький крестик, так он сиял на праздничной белой одежде (хотя все помнили, что бедняка похоронили в старой и дешёвенькой одёжке...



                Зачем верблюду горбы?

   Один не очень умный верблюд, идя через пустыню к многоводной реке, сказал:
   – Мне итак трудно идти по зною в такую даль, а на моей спине ещё тяжёлые горбы.  И зачем они у меня выросли? – одни неприятности от них. Сброшу хотя бы один...
    И сбросил, и обрадовался, что легче стало.
   А потом опять шёл-шёл-шёл по пескам и ох, как устал. Тогда тот верблюд и второй горб сбросил, и налегке пошёл, подумал, что надо бы написать письмо в Общество Защиты Животных, чтобы всем верблюдам срочно убрали горбы для облегчения их жизни. И, может даже, ему большую премию дадут – мильон прекрасных верблюжьих колючек и полноводную реку в придачу.
    «Если жив останусь...» – мелькнуло в большой верблюжьей голове, потому что силы у него стали заканчиваться, и он даже остановился передохнуть.
    А тогда мимо бежал варан и сказал:
    – Ну и урод – ни одного горба!
    – Я их скинул, – произнёс верблюд пересохшим языком. – Они тяжёлые, а мне итак трудно идти через пустыню.
   А этот варан учёным оказался, и он рассказал верблюду, что в тех горбах, хранится жир, который верблюжьему организму заменяет не только еду, но и воду.
   Очень удивился верблюд и пошёл обратно – за горбами. Сначала второй нашёл и его на спину надел, затем второй. И почувствовал, как сразу силы в нём прибавилось!
  К многоводной реке он всё же пришёл,  только гораздо позже,  чем надеялся. Он пил свежую прозрачную воду, улыбался и думал:
    «А если бы мне не повстречался такой умный варан, и я бы не дошёл без горбов? Ой-ой...»
   
    
   
                В гости!

   А Лёшенька с родителями в гости идёт!
   И он вышел из подъезда подождать на свежем воздухе, пока родители выйдут, и они пойдут в гости.
   А тут рядом лужа разлеглась, грязная, как свинья. Но очень красивая. В ней разные жучки и червячки плавают и ныряют, и зовут:
   Лёшенька, ныряй к нам, вместе повеселимся! Можешь без маски с трубкой, здесь всё равно ничего не видно!
   – А я же тут весь не помещусь, – сказал Лёшенька. – Только моя нога тут поместится. И рука...
     И он нырнул в лужу одной ладошкой. А вторую пока придержал на всякий случай.
     Но вода такая тёплая, что и вторую ладошку хочется сунуть. И сунул. А лужа такая весёлая, а жучки с червячками подзадоривают, что как же ребёнку, да ещё мальчику не ступить в неё – хоть одной ногой?
   И он бы обязательно ступил, если б это было год назад. Но теперь же уже не год назад, и теперь же он уже большой и кое-что соображает в своей кудрявой голове.
   – Вот я суну туда ногу, – соображает Лёшенька вслух, чтобы в луже слышали, – и сандалик грязный станет. И носок, уже не белый будет. Тогда мама меня отведёт домой переобуваться и оставит дома, а сама с папой в гости. А гости это же лучше, чем одна нога в луже, или даже две...
    Так сообразил умный мальчик и ни одной ноги не сунул, и руки хорошо отряхнул, говоря:
    – Так что  не обижайтесь на меня, жучки и червячки. И спасибо вам, конечно, за искреннее приглашение. Я вам конфету принесу одну на всех...
   Те не обиделись! А тогда вышли родители, взяли сына за руки – и все весело пошли в гости.

               
                Купцы и корабли

    Два купца заказали на верфи корабли, чтобы свои товары за море возить. И один из купцов оказался жадный да хитрый. Он подумал:
    «Закажу себе корабль без балласта. Чтоб легче был, чтоб быстрее по волнам плыл. Так торговля бойчее пойдёт, и больше денег наторгую. Да и корабль так дешевле выйдет. Авось не перевернут мой корабль волны!
    Вот получили два купца свои корабли, погрузили товары и поплыли.
    У первого купца корабль поплыл медленно, а второй на своём лёгком корабле как поплыл-поплыл быстренько – и его скоро уже не видно вдалеке.
    А первый купец медленно доплыл до середины моря и видит: тот быстрый корабль  жадного да хитрого купца перевернулся, и товары плавают в воде, и он сам бултыхается.
    Конечно, не бросил человек человека в беде, подобрал и спас, и дальше поплыл.



                Небо и человек

   Жил-был человек, и он хотел парить в синем небе. Без летательного аппарата, а как во сне летают люди. Он подолгу смотрел, задрав голову, в синюю даль и даже руками махал. Но ни разу взлетел.
   Вот тогда он открыл своё сердце, а небо увидело и спустилось в него, и стало в сердце человеческой парить.
   С той поры этот добрый человек сам не знает – на земле ли он,  или на небе, и так рад, будто он, наконец-то, научился парить по небу без летательного аппарата.



                Чем цветёт человек?

    Один человек лет пяти от роду – нарисовал на бумаге прекрасную картину. Очень старался, высунув язык, так старался. Потому что у дедушки день рожденья, – а что может подарить мальчик лет пяти от роду, у которого ещё нет денег? Вот он и нарисовал. Сам. Прекрасную картину, высунув язык, так старался.
    И написал, сам написал: ДЕДУШКЕ. И побежал к нему скорей, и подарил с большой улыбкой на своём лице.
    А дедушка тоже заулыбался, взял картину и сказал, такое сказал:
    – Цветы цветут цветами. Небо – облаками и солнышком. Бабочки, птицы, зверушки и рыбы – своим одеянием, которое им Господь дал. А человек –
    – Чем?
    – Доброй улыбкой и прекрасными делами...
    Шли старик и подросток Эдичка по дороге, беседовали. А подросток был неумный, и он то и дело говорил: «Блин, блин...» Не понимал человек, что это не хорошее слово, а такая подмена матерного ругательства, – вроде бы, с виду приличная, но суть прежняя, бессовестная.
    А потом они возвращались по той же дороге, и подросток удивился:
  О!  Здесь какая-то крупная корова прошла, и от неё много больших коровьих блинов с плохим запахом...
    А старик и говорит:
    – Нет, это не корова. А это здесь подросток Эдичка проходил...
   
   


                В зыбучих песках

    Шли два человека в незнакомой стране – да и забрели на зыбучие пески.
    Один смело пошёл по песку, – как вдруг стал проваливаться.
   – Только не трепыхайся! – говорит ему товарищ.  –  Я слыхал, что бывают такие пески.  Сейчас брошу верёвку...
   А тот с испугу ворочался и пытался выбраться скорей, но он только ещё глубже уходил в пески. Так бы и пропал человек, но его товарищ достал из рюкзака верёвку и конец бросил бедняге, а тот ею обвязался и дальше делал, как ему велено. Долго тащил один другого, да и вытащил. И сказал:
   – В зыбучих песках это как в трясине. Потихонечку надо, поверху ползти и главное – не трепыхаться...


                Солнечный снег
               
    Плохое настроение было у Сан Саныча с утра, и пошёл он в лес. Пошёл он в лес и думку унылую думает, и он унылый как его серая думка.
   Долго так он шёл и думал, шёл и думал. А потом вдруг как поскользнулся, да как упал носом в снег. И сразу обрадовался:
    – О, снег выпал! И весь от солнышка сияет, и он весь солнечный какой, улыбчивый!
    И дальше пошёл, с улыбкой пошёл и он теперь был похож на солнечный снег...



                Музыка зимняя, музыка добрая!

    Шагал я по зимнему лесу, а снег звучал, будто морковку грыз:
    – Хрум-хрум!
    А птичка на ели пела от радости:
    – Фью-фью!
    А дятел в дерево стучался носом:
    – Тук-тук-к!
  И я всё записал на диктофон.  А  когда пришёл домой, то стал его всем включать. И зазвучало:
    – Хрум-хрум, фью-фью, тук-к!..
    Её услышал знакомый композитор и воскликнул:
    – А можно, я её возьму в мою новую симфонию?
  И я, конечно, согласился. Потом эту симфонию на весь мир передавали по радио, и все говорили:
    – Какая восторженная добрая музыка!


                Потерпеть и не сказать!               

   У Геночки были мама, бабушка и прабабушка. И когда прабабушка от старости кряхтела, то бабушка её говорила:
   – Хватит кряхтеть! Неприятно же...
  А когда прабабушки уже в этом мире не было, а бабушка стала старенькой, то мама ей говорила:
   – Хватит кряхтеть! Неприятно же...
  Затем, когда бабушки уже в этом мире не было, а мама стала старенькой, то Геночка ей хотел сказать:   
   «Хватит кряхтеть! Неприятно же...»
   Хотел, да подумал:
   «Что-то не так в нашей жизни происходит. А потом я состарюсь, и мои дети меня будут ругать, чтобы я не кряхтел от старости?»
   И потерпел Геночка, и не обидел маму...




                С лёгким паром!

   Тяжела  исповедь человеку правдивому,  и он тихо говорил, краснея, да глазами моргал,  пыхтя.
  Но вот накрыл священник его бедную голову епитрахилью – и отпустил.  А красный человек пошёл и отдувается. И ему люди говорят:
    – С лёгким паром!
    И стали дуть на него с большим понимаем, чтобы человеку полегчало...


               
                Как Сенечка языки менял...

    Пришёл Сенечка к хирургу, говорит:
    – Замучился я, доктор, замучился я! С хорошей девушкой познакомиться не могу, с приличным человеком не могу поговорить, так как без мата не умею!
    – Так вам другой язык? – догадался хирург.
    Тот кивнул, потому что все человеческие слова уже произнёс,  и  хорошего от его языка ждать не приходилось.
    Доктор достал из белого шкафа красивый новенький язык и пришил на место прежнего, грязного.
    Обрадовался Сенечка, побежал домой. А скоро прибегает опять и кричит:
    – Ах вы нехороший доктор! Плохой язык подсунули, он матерится не меньше того и меня позорит!
    Пришил ему хирург новый чистый язык из белого шкафа. А прежний язык успел грязным стать, так доктор его скорей в урну.
    Опять обрадовался Сенечка, убежал и думал, что не вернётся, но ошибся. И опять прибежал, кричит, что ему бракованный язык подсунули. И так ещё пару раз возвращался возмущённый Сенечка.
    А доктор умный был. И говорит Сенечке, ему в неумные глаза глядя:
    – Языки у меня не бракованные, и все стерильные. Но как это они у тебя сразу так пачкаются? И видно, что дело тут в не в языке, а в чём-то гораздо более важном. И это уже вопрос не ко мне, молодой человек...
         

                Кто как цветёт

   Цветы цветут цветами. Деревья листвой. Небо облаками, а иногда радугами.
   Живописец цветёт своими картинами, а композитор цветёт прекрасной музыкой, которая через него в мир является. Поэт – стихами.
   Архитектор и строитель – добротно построенными зданиями.  Особенно, если будет ему такое счастье –  православными храмами. Маляр – покрашенными стенами и куполами. А повар – борщами и салатом оливье, от которых даже людям без музыкального слуха – петь хочется.
   Мать – детьми своими цветёт да радуется. А когда они цвести не хотят, то огорчается и слезами поливает. А когда они опять расцветают с улыбкой – она рада и цветёт своими детьми...



                Но ведь она придёт?..

    Жил-был мальчик. Однажды он послал друзьям по электронной почте красивую весеннюю открытку и написал:
    «ПОЗДРАВЛЯЮ С НАСТУПАЮЩЕЙ ВЕСНОЙ!»
    А ему в ответ написали:
    «ЧТО С ТОБОЙ? ХОЛОД СОБАЧИЙ, НЕБО СЕРОЕ, ЖИТЬ ТОСКЛИВО!»
    А он им ответил:
    «НО ВЕДЬ ОНА ПРИДЁТ, ВЕСНА?..»
    Тогда друзья подумали-подумали и написали:
    «ПРАВДА! ОБНИМАЕМ ТЕБЯ!»


               
                Аккордеон и пёс

   У мамы был сын, а у сына пёс боксёрской породы.
   И когда мальчик принялся играть на аккордеоне, то пёс вдруг начал подвывать – протяжно и  громко, поднятой мордой, раздувая щёки. А мальчику нравилось, что как пёс хорошо поёт и какая у него смешная морда. А пёс то выл, а затем отчаянно лаял на мальчика, и тот не понимал, чего пёс хочет.
   Тогда мама пришла и сказала:
   – Ему же плохо, неужели не видишь?  И он лает в отчаянии, чтобы ты перестал и его не мучил!
   Мальчик перестал, и пёс успокоился, и мальчик больше при нём не играл, и пёс больше не выл...


                Дядя Коля на воскресшей Земле

   Однажды в будущем (далёком или близком) воскрес дядя Коля на новой воскресшей Земле. А тогда подходят к нему существа светлые и прекрасные, и дядя Коля их ещё не видел (вроде бы).
    А потом очень внимательно пригляделся – и узнал!
   – Пёс Атос мой дорогой! – воскликнул дядя Коля. – Кот Ларсик! И ты, петушок с нашей дачи!
    – А вас, все остальные животные и рыбы, я не узнаю... – тихо сказал дядя Коля.
    – А мы все те, кого ты съел за свою земную жизнь. Хотя мы этого очень не хотели.
    Пал перед ними дядя Коля на колени:
   – Простите меня! – говорит, а они к нему сияющими мордами прижимаются, целуют и говорят:
   – Дорогой ты наш дядя Коля! Если бы ты нас не съел, то как бы мы теперь воскресли и отныне будем радоваться всегда?
   А сильней всех его Атос и Ларсик обнимают и целуют, потому что они же почти родные, домашние, и они ведь дядю Колю всегда любили.
    И смотрели на них другие воскресшие, и Ангелы на них смотрели, и Сам Господь на них смотрел – и улыбались все от полного небесного счастья...
    

                Комарихи и старец

   Как известно, комары кровь не пьют,  а  её пьют комарихи.  А если никого не укусят и попьют крови (человеческой или животной), то у них и комарята не родятся.
   И прилетели они к одному святому старцу пить. А он им говорит:
   – Пейте на здоровье, комарихи, а я потерплю. А потом увидите, что будет...
   Стали они его кусать, всего искусали, а он всё терпел да молился. И они улетели.
   А у этого светлого человека и кровь была светлая, и она в комарихах светиться стала и не угасать никогда.
   – Ой-ой! – испугались те. – Нас же теперь в темноте видно, нас же теперь люди поприбивают, а птицы поклюют, и как же теперь комарихам жить-поживать!
   Но они же глупенькие (чего с насекомых взять-то?), и напрасно они испугались. Никто их не прибил и не склевал. И комарят они вывели здоровеньких и тоже светящихся в темноте. Так на их организмы подействовала святая кровь одного-единственного светлого старца...


                Звёздный сок

   Не все комарихи одинаковы, не все кровь пьют, а есть и одна такая комариха удивительная, хорошая какая...
   Она в ночное небо взлетает, а там звёздочки, как цветочки. В цветах нектар, а в звёздочках – звёздный сок, потому они и светятся в ночи.
  И комариха его пьёт, а звёздочкам совсем не больно, а только щекотно бывает. А до донышка комариха не пьёт, а оставляет немножко соку звёздочке. Потом звёздочка опять вся до верху этим соком наполнится.
   Вот наберёт комариха в себя звёздного соку, летит на Землю, а люди говорят:
   – Гляди, звезда падает. Надо скорей желание загадать, и оно исполнится.
   Но люди помудрее отвечают:
   – Это суеверие, не верьте, люди, злым выдумкам...
   А звёздная комариха тогда в чьё-то окошко влетит.
   – Ты мне не мешай спать, комариха, у меня температура высокая, а мне утром на работу идти! – тогда скажет человек в постели. – Однако ты какая удивительная и прекрасная, комариха, как звёздочка небесная. На, если хочешь, укуси разок...
   И она ему на горячий лоб присела, а где присела, там укусила. Не больно. И весь звёздный сок болящему человеку влила.
   Сразу выздоровел хороший человек, а та полетела в окошко и опять в небо. Звёздного соку набираться. А этот человек утром пошёл на работу и больше не болел целый год...
         


                Воскресение Земли

   – Как она будет – Новая Земля? – спросил внук. И получил ответ:
   – Наверное, как мы. Добрый человек умрёт, его тело закопают в землю, а когда настанет время, то воскреснет. И будет прекрасен, как Ангел.
   – А ещё – вот тебе орех, – сказал дедушка. – Посади его в землю. Что из него вырастет спустя годы?
   – Ореховое дерево, – сказал внук.
   – Большое и прекрасное, со множеством орехов. Возможно, так Земля: старая погибнет, а вместо неё Новая, несравненно прекраснее, появится.
   Понравился мальчику ответ.  Он выкопал у забора ямочку и спрятал в неё тот орех.  И ямочку землицей укрыл, а затем полил из леечки...


                Графин со свалки

    Бедный грязненький графин!  И сам в грязи, и вода в нём грязная да протухшая. И он сказал:
    – Дядя Ваня, уныло мне жить в грязи! Помоги!
    Дядя Ваня шёл мимо свалки, услыхал и отыскал графин среди ненужных вещей.
    – Какой грязненький графин!
   Так сказал дядя Ваня, принёс его домой, протухшую воду из него вылил, налил моющей жидкости и стал очень хорошенько мыть, тереть и очищать старый сосуд внутри и снаружи.
    А потом соседи пришли в гости и сказали:
    – Ой, дядя Ваня! Какой у вас новый прекрасный графин стоит на столе и весь так и сияет от солнца! И какая в нём чистая вода, и мы её хотим попить!
    И дядя Ваня всем налил – да сам выпил с наслаждением...
   

                Когда все на своих местах

    Мальчик живёт в домике с родителями, а помидор на грядке. А деревья в лесу живут. А вода живёт в реке.
    Облака живут в синем небе. Солнечный свет – на солнце.
    И все здесь на своих местах, и все здесь рады и добры...




                Почему надо Бога славить?

    – Вот именно! Почему? – спросила Танечка дедушку. – Что ж Он, не скромный что ли?
   И ответил дедушка Танечке:
    – Вот цветочек на кусте. Он какой?
    – Прекрасный. Я него любуюсь и его нюхаю с радостью. Как иначе?
    – Вот мы цветок называем прекрасным – и это справедливо. Но цветы – лишь тусклый отсвет Того, Кто их создал и дал им немножко своей Красоты. И вся красота мира – это лишь Его отсвет. И мы восклицаем: какая красота! А восхищение это и есть прославление.
     Так если мы восклицаем цветам и синеве небесной – как же не восклицать Создателю всякой красоты?
    А знаешь, когда мы рады красоте? А это и в нас Божья Красота живёт, и повстречав другую красоту, откликается радостью...
    – Ну а Господь в наших похвалах не нуждается. А это мы нуждаемся, потому что хваля Добро, мы к нему приближаемся... – так сказал дедушка Танечке. И она всё запомнила, и хорошо подумала и согласилась.

   

                Ангельский жук

   Возможно, жук шёл через тротуар, но так замёрз от прохладного утра, что он тут же лёг посреди тротуара и уснул крепким сном. И он двигаться совсем не мог, и уже был как неживой.
   Но в это время наш Павлик шёл по тротуару и его заметил. И взял в свой кармашек. А то ведь и раздавить могут. Может, ещё отогреется жук чёрно-блестящий?
    А потом он уже к родной пятиэтажке пришёл, и жук с ним, в кармашке. Жук пригрелся на человеческой груди и вылез. Смотрит на него Павлик – не узнаёт: был чёрный, а стал светлый и прозрачный, как вода в ручье, когда на него солнышко светит. И Павлик через него на наш мир посмотрел одним глазом, а вторым зажмурился...
   И оказалось – что родная хрущоба,  где  Павлик  все  пять лет живёт на свете – это не хрущоба пятиэтажная, а невиданной красы дворец весь сияет и светится, как золотой!
   А  в нём не люди живут,  а  настоящие ангелы небесные и с крыльями!  Они  в  окна смотрят и над дворцом летают со своими крыльями. И они необыкновенно добрые и счастливые.
  А машины, легковые и грузовые – это, как оказалось через прозрачного жука, такие разноцветные животные, вроде радужных слонов и бегемотов. Они ходят и не гудят моторами с выхлопами, а детские песенки поют прекрасными тихими голосами.
   Ну а какие тут цветы,  а  какие  тут  деревья – про это и рассказать невозможно,  такая красота.
   А потом подошла мама и попросила жука, чтобы посмотреть тоже, и я дал. И она скорей посмотрела, очень обрадовалась и сказала:
   – Наверно, такой и станет будущая Земля, когда все воскреснут, и она преобразится, как люди. И она вот такая прекрасная станет, наверно. А жук не простоя, а он чудесный, ангельский. Ты его береги, сынок...
   … И стал Павлик беречь жука. А жук никогда не умер и всегда в кармашке на груди у Павлика.
     И когда спустя многие годы его кто-то несправедливо обидел, или просто тяжело на душе, – тогда дядя Павел берёт своего ангельского жука и смотрит через него на наш мир. И жук будто говорит ему своей прозрачностью: «Не унывай, Павлик! Всё плохое пройдёт, и останется только прекрасное!»
     И дядя Павлик другим людям тоже даёт посмотреть, и те тоже очень рады...



                Как дядя Лёша снова улыбнулся

   Какой-то дядя Лёша был с утра печальный, скучный.  Но  у  него  был пёс боксёрской породы, и он спросил, преданно глядя человеку в глаза своими прекрасными глазами:
     – Что ж ты печальный? И что ты скучный, дядя Лёша, и не могу ли я тебе помочь?
     – Да вот, понимаешь ли, в душе кошки скребут.
     – Сейчас перестанут! – обрадовался пёс да как начал лаять.
   Тут все кошки из дядиной Лёшиной души выпрыгнули и разбежались, а дядя Лёша опять улыбаться стал...
   
    


                Радость и сокровище

  Жил-был гордый государь. Смотрел свысока: с трона или с коня. И он грозный какой: казнил подданных за малейшие проступки. И воинственный: много стран завоевал.
  Однажды  он  ехал  по городу - и сверху, с высокого коня, ухмылялся, когда подданные падали перед ним ниц и дрожали.
  Но вот какой-то маленький мальчик стоял у мостовой. Задрав голову, он разглядывал государя на высоком коне.
  Тогда  к  мальчику подбежала его мать, шлёпнула по затылку и поставила на колени.
  - Сейчас  государь велит тебя казнить - будешь знать! - сказала она.
   Ребёнок испугался и громко заплакал.
  Вернувшись с прогулки во дворец, государь хотел о том забыть. Но память сама вспоминала: вот мальчик смотрит ясным взором, а вот рыдает в испуге, что его казнит государь.
  Всю ночь ребёнок не давал государю покоя.  И тогда повелителю вспомнилось детство. Как его кто-то обидел, он прибежал к своей маме, а та гладила его по голове и приговаривала: “Не плачь, радость моя и сокровище”.
  Потом,  когда он вырос, воссел на трон и вольно или невольно обижал подданных, мама говорила ему: “Не смей, радость моя и сокровище! Человек должен быть добрым, справедливым, особенно - государь, потому что от него зависят многие”. И она гладила его по голове, будто маленького.
  Наконец  ему  стало  обидно, что мать с ним как с маленьким, он рассердился и, когда она опять протянула к нему руку, он по ней сгоряча ударил.
Мать  так опечалилась, что заболела и умерла.
 В горе молодой  правитель  вместо того, чтобы рассердиться на себя и покаяться, - обозлился на весь мир и на Самого Бога, и стал жестоким, и стал искать себе забвения в гордости, полюбив, как подданные перед ним трепещут.
   - Что я наделал? - теперь лёжа в постели, сказал он. - За что погубил мать, многих подданных и моих противников? И как же мне хочется теперь заплакать, как в детстве, чтобы меня погладили по голове. Но я разучился плакать и молиться о прощении. Да и кто с любовью погладит по голове злого, гордого человека, даже если у него тяжесть в сердце?
   Однако наутро он отправился в город искать того ребёнка, напуганного тираном. И нашёл.
  Все взрослые,   увидев  правителя,  пали на колени и велели мальчику, но государь сказал:
   - Не надо. И оставьте меня  с  ним наедине.
  Те  вышли  из комнаты. Государь присел на пол рядом с испуганным мальчиком и заговорил так:
  - У тебя неприятности из-за меня. Прости. Я очень тебя прошу: у меня тяжесть в сердце, помолись обо мне Богу, чтобы мне простились грехи.
  - Хорошо, - тоненьким голосом сказал ребёнок,  и его взгляд опять стал ясным. - Мне это нетрудно.
Государь обхватил свою седую голову руками, застонав.
   Тогда ребёнок стал гладить его по голове и говорить:
   - Не плачь, радость моя и сокровище...
  Государю  сначала почудилось,  что перед ним ожившая мать. А затем он понял правду: что Господь ходит по земле и гладит всех, кому плохо, рукой - то мудрой матери, то наивного ребёнка - и говорит те слова.
  И государь просил,  слизывая  со своей щеки слёзы и улыбаясь:
   - Ещё погладь, ещё...
            


                ПШЕНИЧНЫЙ КОЛОС

  Однажды в будущем несколько многодетных семей пришли во дворец к губернатору. Они умоляли,  а потом ругались, чтобы он им дал квартиры. Он же в ответ: “Нет свободных квартир и не предполагается. Уходите, а то как позову милицию – будете знать!”
   Заплакали бедняки, что нет справедливости в этом мире.
   Но  только они вышли, как вдруг с Неба упало семечко. Оно пробило асфальт на площади против дворца и стало расти вверх.
  - Смотрите! - удивляются  разные люди на  площади.   - Этот пшеничный колосок растёт не по часам, а по секундам!
  Вырос  пшеничный колос выше города, его самолёты облетают. А внизу в стебле открылась дверь. Некоторые люди туда хотели войти, но дверь захлопнулась. А когда подошли многодетные семьи, то дверь раскрылась, и заиграла хорошая музыка.
   Вошли  те люди в красивую комнату, набились битком, и тут комната поехала вверх, потому что это оказался лифт.
   И  приехали к зёрнам.  Там же так: в одном огромном зёрнышке полно муки высшего сорта. В другом таком зёрнышке - муки нет, но стоят столы, стулья, посуда - это столовая. Тут же и кухня с самой современной электропечкой, кондиционером и т.п.
   - А  в  других  зёрнах  в  каждом  -  по квартире  для многодетных семей, - сообщили дети с улыбками. - Мы уже почти всё обследовали. Только за дверью на самом верхнем этаже мы ещё пока не были. Давайте скорей посмотрим вместе!
  Поднялись  все на верхний этаж, раскрыли прекрасную дверь, а там - православный домовый храм. Там алтарь сияет.
  Новосёлы пригласили священника, и он совершил святую службу.
  Потом  были  общее чаепитие в трапезной - и добрая жизнь в пшеничном колосе.

         

                КАК ЖОРИК КНОПКИ НАЖИМАЛ
    
    Жорик хотел включить автомобильчик, но тот не включался. Жорик нажимал и нажимал кнопки на ручном пульте, а всё напрасно.
    "Неужели сломался мой дорогой синий автомобильчик?" - испугался Жорик, глянул на пульт, -  а это оказался не пульт, а телефон, который без провода.
    Жорик взял пульт для автомобильчика, и поехала синяя машинка по комнате: по ковру, по паркету, направо, налево, - весело автомобильчику, когда им рулит Жорик!..

               
                ДОМ И РУИНЫ

   Стоял дом. Самый некрасивый в мире, из больших серо-коричневых камней, кривой и хмурый. Там никто не жил, в таком безобразном доме.
   Стоял он сто лет, стоял двести - да наконец и развалился на большие камни. И на том месте получились руины живописные, таинственные и вполне красивые.
    Люди даже издалека приходят посмотреть, полазать среди тех развалин...