Татарин. Часть 1. Донбасс

          На курсе он был отличник. Журфак окончил с красным дипломом. В городе не остался. Молодость, романтика, стремление найти свою захватывающую тему, нестерпимый зуд крови диких кочевников и воинов Чигисхана гнали посмотреть мир, особенно те его места, где появлялся излом обнажающий непредсказуемое нутро будущего.
          Таким местом был Донбасс и с 2014 года жизнь этого края, со всеми надеждами, радостями, пошлостями и неурядицами вплелась в его жизнь Здесь прошла его инициация — превращение в мужчину и здесь, неожиданно для себя, у него появилась новая черты характера — вера в себя. И он не понимает до сих пор — воспитал её сам или среда, в которую он попал.
          Обстановка в Донбассе первое время была не только тяжёлой, но и не совсем понятной, то ли война, то ли перемирие, то ли какое-то непонятное АТО. Постоянно приходилось выбирать, обходить, ловчить, убегать, нападать, пережидать, соразмеряя всё это со своей волей, страхом и совестью.  Но донбассцы знали точно — драка началась, скоро не закончится и будет нешуточной. Жёсткий слоган «Путь в один конец» стал реальной основой их настроя на Россию.
          Мотором, двигающим эту жизнь, были люди, считающие Россию своей Родиной, отставники, боевые офицеры, прошедшие Афган, Чечню и Сирию, спецназовцы, ребята и девчата с анти майданов, уже дравшиеся с нацистами в Киеве, Одессе и других городах. Это крепкое, злое, неутомимое и весёлое поколение начало энергично строить свою власть, сколачивать ополченцев в боевой дисциплинированный кулак. Их особенно ненавидели нацики, сузившие своё восприятие мира до своего «единственно верного взгляда», по которому убить лучше, чем убедить, а мерилом успеха становился террор.
          Никакой профессиональной армии в Донбассе молодой романтик не увидел. Ребята из сил самообороны, встретившие его, ни своим видом, ни поведением, ни образом жизни не были похожи ни на воинов образца Великой отечественной, ни на воинов образца Голливуда, ни на воинов — отпускников Невского проспекта. Армия Донбасса только зарождалась и первый крик новорождённого был отнюдь не командирский. В большинстве своём добровольцы не привыкли подчиняться, не знали что такое страх боя, не привыкли к неустроенности, голоду, но готовы были прямо сейчас бежать под пули и за день, или максимум к завтрашнему вечеру разбить всех нациков к чёртовой матери.
              Оружия, обмундирования, инструкторов, боеприпасов катастрофически не хватало. О бронетехнике и говорить нечего. САУ «Нона» была единственной женщиной, которая без устали моталась по разрозненным фронтам Донбасса сдерживая или обращая в бегство укропов АТО. Она заслужила свой памятник.
              Ополченцы напоминали партизан, с навыками диверсантов, знаниями военных инженеров. У военных экспертов всего мира вызывало удивление то, как эти «сепаратисты» быстро учились, как они на глазах превращаясь в профессионалов. Эти "ватники" так умело выстраивали свою наступательную и оборонительную тактику, что многие их операции стали тщательно разбираться, записываться и издаваться в виде спец. пособий с грифом "Секретно".
          Разместили приехавших добровольцев в общежитии какого-то техникума и стали обучать военному делу.  Старшина выстроив пополнение, критически осмотрел всех и начал по списку.
                — Откуда и кем работал? Есть позывной?
            Позывного почти ни у кого не было. Придумывали сами или доверяли изобретательному старшине. Старшина долго не думал и журналист стал «Татарин».
          Теперь при знакомстве его спрашивали:
                — Ты что, татарин? — Он хмыкал и привычно отвечал.
                — Из Татарии.
          После короткого обучения, распределили по местам службы. Оружие досталось не всем. Татарин попал в группу Беса.
                —Куда, куда? К Бесу? В преисподнюю? — переспросил он старшину.
                — Шутишь? Ну, ну! Бес — позывное капитана, спецназовца. Мужик ещё тот! 14 календарей и 8 льготных в активе, — не улыбнувшись сказал старшина.
          В группе Беса оказалось 5 человек. Размещались в пионерском лагере, за городом. Недалеко от домика стояла статуя — пионер в галстуке, поднимал в приветствии «Всегда готов» руку с отколотым пальцем. Рядом турники, поодаль 2 ряда умывальников, столовая, клуб. Это была их база.
          В комнате пятеро — Жиль, бизнесмен из Харькова, строитель Гиви из Горловки, Чика — слесарь из Славянска, Ося — программист из Хабаровска и Татарин. Гиви и Чика побывали в первой и второй чеченской войне. Кажется побывали и в Сирии, но об этом не распространялись. Обращались  друг к другу по кличкам.
                — Как в воровской малине, —  ухмыльнулся Татарин.
                — Ну это ты зря! — сказал Гиви, — Украинцы хоть и переругались, но родственные, дружеские, любовные связи остались и любая информация о нас мгновенно доходит до нациков и наоборот. «Молчунов» здесь навалом.
                — Ну и что? Какая информация от нас заинтересует их? То что я сейчас пью азербайджанский чай? Тоже мне, государственная тайна.
                — Потерпи. Скоро всё узнаешь, — Гиви успокаивающе поднял руку.
          В первый день, возвращаясь из столовой, остановились у скульптуры пионера с поднятой рукой. Гиви поднял правую руку со сжатым кулаком и громко сказал пионеру «Но пассаран». Парни заулыбались и так же подняли сжатые кулаки в приветствии. С тех пор проходя мимо украинского мальчишки все, улыбаясь, поднимали кулаки — «Они не пройдут».
          Увидел Бес, — А зря насмехаетесь! Этот пацан удачу приносит.
          Все молча посмотрели на командира и на загипсованного носителя успеха. Нельзя сказать, что не поверили, но уходя на задание каждый, не стесняясь обязательно подходили к мальчугану, поднимал руку и на полном серьёзе говорил «Но пассаран». Пионер стал не только талисманом, но и участником сопротивления.
          На первом совещании Бес рассказал о будущей работе — снабжать ополченцев Донбасса оружием и боеприпасами.
          Около месяца всех знакомили с работой. Приезжали гражданские и военные инструктора. Беседовали. Записывать не разрешалось. Остальное время — боевая и агентурная подготовка. Учили типы оружия, калибры, стреляли, бросали гранаты, перевязывали раны, изучали украинские документы, паспорта, справки ЖКХ, разные чеки, талоны и прочее.
          Бес случайно или не случайно проговорился, что все в отряде набраны «не абы как», а подобраны специально. Никто ничего не понял — кто подбирал? По каким критериям? К какому заданию? Но то что выбрали из многих было приятно. Значит все в группе имели такие качества которых не было у других.
                Это быстро обнаружилось. По субботам проигрывали разные ситуации, которые могли возникнуть при работе в помещениях, автобусах, поездах, лесу и т. д.
                - Заходите  в автобус, - говорил инструктор, -  Сразу же оцените обстановку — кто представляет угрозу, какое место самое безопасное, наилучший путь отхода, что использовать в обороне и т. д. Ни в коем случае не делать этого, когда вы уже внутри. Будете оглядываться, примерятся, крутиться — вас быстро вычислят. При входе вы можете вертеть головой искать место, перемещаться,  никто ничего не заподозрит. Далее …..
       Это одновременно был зачёт и экзамен, тренировка сообразительности и отработка навыков. Вначале игра была скучной до зевоты, не интересной до тошноты и нудной до плевка. Но через 3—4 игры у всех неожиданно обнаружилась способность не только предугадывать различные варианты развития событий, но и предлагать не ординарные комбинации выхода из тупиковых ситуаций. И как только каждый почувствовал эту способность у других, то моментально возник азарт соперничества. Именно он и сделал каждую игру жесточайшим полем соревнования на «кто лучший». Официально в конце игры не отмечалось кто как себя показал, оценки не ставились. Но все были не дураки и ясно понимали, что в этот раз умнее всех оказался не он.
                Бес, ухмыляясь, как мог поддерживал конкуренцию. Ещё бы. После каждого промаха каждый анализировал свою неудачу, лез в интернет и набирал недостающие знания. Заставлять самосовершенствоваться Бесу никого не приходилось. Все из кожи вон лезли, чтобы быть лучшими. Аж пупки развязывались.
                - Интересно! - думал Татарин, - Это что же получается? Пять человек тихо-мирно жили рядышком. В какой-то момент  обнаруживают у себя какое-то выдающееся качество. И сразу же начинается борьба — у кого это качество выражено ярче, сильнее. Кто более талантлив. Получается, что мирно живут только посредственности. Чем больше в обществе талантливых людей, тем больше нестабильно общество. Ну и ну. Что же получается. Агрессия — признак талантливости. Чепуха какая-то!
          Через некоторое время стало понятно — прежде чем достать оружие, необходимо провести большую предварительную работу. Действительно, не выйдете же Вы на центральную улицу Донецка, Киева или Харькова и не будете спрашивать встречных, где мне купить автомат или танк. Не дурак же вы! Значит нужно эту информацию как-то получить. Незаметно. А у кого? У знающих людей! Значит необходимо их найти.
          А как? Кто должен информировать? Платить за информацию, или нет? Как проверять её правдивость и т. д. Вопросов масса. И всё-таки такая сеть была создана. В неё вошли, разумеется не зная этого, бывшие работники складов оружия на Украине, работники оружейных магазинов, продавцы барахла на крупных базарах, люди в кругу акул бизнеса и политиков Украины (и такие были). Неожиданно оказалось что в каждой армейской бригаде ВСУ есть офицеры и рядовые, для которых сбыт оружия стал бизнесом. Их находили и поддерживали с ними контакты специальные люди, передающую информацию от них в кол — центр. Участников группы они не знали.
          Кроме того, необходимо иметь транспорт для перевозки группы, самого оружия, парней из прикрытия и др. Понадобилось создавать склады (схроны) для хранения перемещаемого оружия на нашей и вражеской территории, осведомителей, конспиративные квартиры, деньги, каналы связи и т. д.
          С большим трудом решались финансовые вопросы. Да и другое доставалось не легко.
          Например, как только чиновник со склада ВСУ тайно продал оружие, он должен сразу же списать его в какую-то воинскую часть. Офицер части, якобы получивший это оружие, так же должен быстро его списать. Куда? Вариантов много. Например, на боевые потери. Значит где-то должен быть бой или взрыв, или при переходе речки машину с оружием обстреляли и она ушла под воду и т. д. Фантазия у украинских офицеров работала так, что ребята порой откровенно завидовали. Такое прикрытие по договору с продавцами, часто должна была обеспечить покупающая сторона, т. е. группа Беса. Поэтому необходимо было подготовить отряд бойцов ДНР, которые могли «пошуметь» в нужном месте в нужное для украинского офицера время. Понятно, чтобы не было утечки информации этот отряд должен быть только в подчинении Беса. Вот из-за такого отряда и возникла масса сложностей. Но, в конце концов, всё уладилось.
            Умный и энергичный Бес делал всё так, чтобы группа сама приходили к выводу делать то, что он заранее запланировал. Хитрован ещё тот! Встанет в конце занятий и тихо, виновато смотря на всех, извиняющим тоном скажет, что есть вот такая проблема. Он уже думал, думал над ней — никакого эффекта. Начальство думало, думало, но также никакого толку. Может быть кто-нибудь решит? Он будет благодарен. Затем тяжело вздыхал, всем своим видом показывая, что вряд ли кто-то из ребят решит эту проблему. Все расходились, но у каждого непроизвольно начинали работать мозги, как решить проблему этого неумехи Беса. Жаркие дискуссии продолжались и на обеде, и вечером и перед сном. В конце, концов выход находился. На следующий день Бес смущённо тёр затылок и виновато говорил;
                — Как же это я не догадался. Ну и дурак. Надо же как просто вы её решили. Старею. Старею.
          Все скромно молчали, жалея этого дурака и похваливая себя умных.
                Да-а-а-а! Умеют командиров готовить в преисподней!
          Первое задание — провалили. Не группа Беса. Провалила 1—я группа. Никто точно не знал, чем они занимаются. Их просто называли «Первые». Сформировали её раньше «бесенят». Бес как-то намекнул, что они так же имеют отношение к поиску оружия. Они жила на другом конце лагеря. Связь с ними «бесы» не поддерживали — не было времени, да и приказ об ограничении контактов все выполняли. Иногда все встречались на общих лекциях или просмотрах кинофильмов. Ребята вроде не плохие, не задиристые и не гоношистые. Нормальные. Обычно по утрам делали зарядку на своей площадке, бегали по своим дорожкам под свою музыку. И вдруг музыка у соседей прекратилась. День — тишина, второй день — тишина, на третий день Чика прошёл мимо них — всё закрыто, никого не видно и не слышно. Спросили Беса в столовой.
                — Вам зачем знать? — ответил тот.
          Все вытаращили в изумлении глаза на жующего что-то командира. Это было неожиданно. Бес хмуро смотрел в тарелку. Прожевав буркнул.
                — Их подставили. Не наши. Кончилось всё плохо.
          Больше от Беса ничего не вытянули.
          Провал соседей отложил след на «бесенятах», но не в виде страха. Пришло понимание того, что здесь не в куклы играют. Это ощущение было и раньше, но оно, не имея под собой реальной основы, было слишком слабым и скорее вносило романтику в будущие операции, превращая их в несерьёзную игру, конец которых заканчивался “happy”. И вдруг на тебе! Провал. Да ещё возможно со смертельным исходом.
          Много о чём продумали парни, ворочаясь без сна, в этот вечер.
          На следующий день дела заслонили происшествие и постепенно провал «первых» превратился для «бесенят» в занозу, которая засела в мозгу и иногда тренькала по нервам предупреждая «Не расслабляйся».
          — Жиль, Татарин! Зайдите ко мне, — сказал Бес после очередного занятия.
          Зашли. Капитан был краток.
                — Поедете со мной в Донецк. Нужно поговорить с одним человеком. Потом до 19.00 можете остаться в городе. Сходить в кафе или куда ещё. В 19.00 быть в лагере.
          Донецк не выглядел прифронтовым городом. Политическая ситуация приглушила боевую обстановку до «стреляем друг в друга, но не сильно». В центре города как из-под земли повылазили на поверхность рестораны и бары. Но тревожное чувство опасности, поддерживаемое неизвестным будущим, артобстрелом и бомбардировками, таилось в каждой кухне, на ночных кроватях, на лавочках у домов, в очередях магазинов и базаров.
          Машину оставили. Пешком прошли до ДонМаке (бывший McDonalds). Здесь стало не только дешевле, но и появилось пиво.
          Зашли. Бес оглянулся по сторонам, увидел кого-то и, не говоря ни слова, направился к нему. За столиком сидел обычный мужчина лет 50. Перед ним пиво и закуска. Он привстал, кивнул головой и показал рукой, — Присаживайтесь.
          Перебросившись с незнакомцем парой ничего не значимых фраз Бес уселся за стол и кивнул Татарину и Жилю на стулья. Принесли пиво и закуски. Бес представил:
                — Константин, Миша, Сергей, меня вы все знаете, — он не обозначил кто есть кто. Да и зачем? Все понимали — имена разовые, только для этого разговора.
                — Жарко сегодня, — продолжал Бес отхлебнув пива, — Что хочешь сказать? —  обратился он к мужчине.
                — Я по поводу нашего предыдущего разговора, — ответил тот, посмотрев вначале на парней, потом на Беса. Бес, подняв руку, успокоил его.
                — Всё нормально. Они в курсе.
          Ребята недоумённо переглянулись.
                — Хорошо, — кивнул незнакомец, — Прежняя информация не изменилась, но мне удалось узнать кое-что новое. Для вас, я думаю, это будет интересно.
                — Ну давай, глаголь,— усмехнулся Бес.
                — Неделю назад Беня с Ренатом на одном торжественном обеде разругались из-за чёртовых нефтехранилищ и теперь вставляют друг другу палки в колёса везде где могут. Но это их проблемы. Наша проблема в том, что на этом можно сыграть. И знаете как?
          Он обвёл всех взглядом
                — Не тяни кота за хвост, —  ответил на взгляд Бес.
                — Они оба хотят продать одно и то-же оружие, с одного и того же склада. Но пока нет предложений. Если сейчас кто—то из них узнает, о готовящейся сделки другого, то приложит все силы чтобы её сорвать. Даже в убыток себе. Подчёркиваю «даже в убыток себе». В у—бы—ток!
                — Понятно. Дальше, —  без всякого выражения сказал Бес.
          — Беня очень осторожен. Поэтому о продаже лучше сообщить Ренату, он горяч, задирист и, злясь на Беню, вряд ли будет перепроверять информацию. Да и время ему не нужно для этого оставлять. Самому Ренату передавать «дезу» не стоит. Может насторожиться. А вот через родственника, которому он доверяет — сгодится. У Рената под Харьковом живёт зять. Кажется Закир. Он, кстати, так же продаёт оружие, но по своим каналам. Ренат ему доверяет. Так вот, можно намекнуть ему, что кто-то хочет купить оружие у Бени. Зять сообщит об этом Ренату. Ваши подкатят к Ренату с предложением купить. Ну как?
           На несколько минут повисла тишина. Бес пил пиво посматривая в окно. Константин посматривал на Беса.
                — Хорошо, — наконец сказал Бес, — Как ты представляешь встречу с зятем. Кто и как ему сообщит «дезу».
                — Вопрос сложный, — ответил Константин.
                Бес повернулся к нам и сказал, — Погуляйте ребята полчасика поблизости. Мы пока поговорим. Заодно посмотрите всё ли спокойно.
             Ребята вышли. За всю встречу они не проронили ни слова. Но они зачем-то здесь были нужны. Бес никогда ничего зря не делает. В дверях обернулись.
           Бес и Константин склонили головы  друг к другу обсуждали детали операции.
                Наконец, придя к окончательному решению, откинулись одновременно на спинки стульев и с улыбкой посмотрели друг на друга. Видно было что они давно знают друг друга и довольны разговором.
              Допили пиво. Попрощались. Бес вышел на улицу, где его сразу же заметили ребята.
                — Мы то зачем сюда приехали? — спросил Татарин Беса, садясь в машину.
                — Следующий раз к Константину, поедет кто-нибудь из вас, — коротко сказал Бес, не объясняя кто поедет, когда, зачем и почему.
              Так и не погуляв по Донецку, поехали на базу.
              В лагере пообедали и перешли в клуб. Бес развернул карту Украины, походил молча у стола и начал.
                — Дело настолько срочное, что на подготовку не остаётся времени. Собранных сведений маловато. Завтра в 5.00 выезжаем на задание под кодовым названием "Деза". Выезжает вся группа. А сейчас приступим к разбору ......
            Бес лукавил. На подготовку действительно времени не оставалось. Но подобные ситуационные игры группа проводила не раз. Поэтому алгоритмы поведения при различных вариантах развития событий были отработаны. А вот то, что конкретных сведений собрано маловато, это действительно беда. Да ещё какая!
               Отсутствие «вводных данных» не даёт возможности разработать полноценный план работы. Это создаёт иллюзию, что предстоящее дело не сложное и легко выполнимое. Появляется опасная уверенность в благоприятном исходе. Пропадает настороженность и сразу же появляется вредная дама — легкомыслие. Не одному мужику на войне она испортила жизнь. Но Бес и здесь приврал.
            Когда он «пошёл по деталям» операции стало понятно, что собранных данных пусть и недостаточно, но все они основательно подтверждены и с широким охватом.
                — Это они вместе с Константином постарались в МакДоне, — подумал Татарин, посмотрев на Жиля. Тот понял и утвердительно кивнул.
          Бес закончил. Началась коллективная работа — анализ полученных данных, притирка их друг к другу, поиск оптимальных путей и не предвиденных обстоятельств, мер противодействия и т. д.
          Напряжённая работа с каждым часом усложняло и увеличивало объём информационной легенды операции В конце концов она стала настолько большой, что не умещалась в памяти ошалевших от усталости и нервного перенапряжения парней. В таком состоянии мозг даёт задний ход и ищет весомые доводы, доказывающие неосуществимость задуманного дела. И находит.  Всех охватила неуверенность.
           Вымотанный мозг с удовольствием довёл это состояния до уныния. А это гадость ещё та!
           На Беса никто не смотрел, всех интересовал потолок, угол зала, окно, пол. У всех обвисли уголки рта, опустились плечи и казалось на скамейках сидят не боевые парни, а снятые с насеста мокрые курицы. Все молчали. Стало так тихо, что можно было услышать моргание глаз. Бес молча переводили взгляд с одной курицы на другую.
            В такие тупиковые моменты важно поведение командира. Нужен его опыт, знания, вера в людей, убеждённость в успехе. По-зарез необходимо было что-то сделать. Необычное, не трафаретное. Сломать ситуацию на пике её развития, не дать закрутить всех в омут безнадёжности. И Бес сделал это!
              Когда молчание стало не выносимым, он громко хлопнул в ладоши и захохотал. Это было как взрыв, как будто садануло во всю мочь расколотое небо и выбило барабанные перепонки. Все вздрогнули с испугом и удивлением смотря на заходящего от смеха Беса. С ума что-ли сошёл?
                — Не могу! Надо же! Не могу, — еле разборчиво слышалось в его восклицаниях. Внезапно смех прекратился. Он молча прошёлся у стола, щёлкая пальцами и прислушиваясь к этим щелчкам. Все смотрели на пальцы и тоже слушали щелчки. Воздух раскалился от напряжённого ожидания. Наконец Бес заговорил.
            Посыпались вопросы. Обсуждение перешло на другой уровень. Вернувшаяся вера в успех была крепче первоначальной веры.
            Совещание закончилось.
            Вечером собрались и заново прошлись по всем деталям операции.
            Ровно в 5 утра загрузились в уазик. Бес, стоя снаружи, не сразу захлопнул дверцы. Подняв обе руки в нашу сторону негромко сказал, — Ну с Богом. Перекрестился сам и перекрестил всех в машине. Татарин, зажав автомат локтем, провёл ладонями по лицу, —  Бисмилляхи—р — рахмани — р — рахим. Ося, подняв глаза вверх, что-то неслышно прошептал. Остальные молчали.
            Говорить басмалу (обращение к Аллаху) перед всяким важным делом и после его окончания Татарина научил отец. Но в некоторых случаях Татарин крестился. Это уже от мамы. Парни привыкли и не удивлялись.
            Перед линией фронта остановились в небольшом посёлке у наших людей. Ося с Бесом разложили карту и уточнили маршрут. Сменили одежду, оставили оружие, документы. Теперь все стали украинцами с разбомбленного вдрызг прифронтового посёлка, едущие в Харьков на заработки. Все документы сделаны добротно и подозрений не должны были вызвать.
             Пропускной пункт, дав хорошую взятку, проехали без проблем.
             В любой район Украины можно было проехать без особого труда не пользуясь КПП. Линии фронта не было. Укропы стояли группами в местах хорошо подготовленных для обороны, а ополченцы периодическими рейдами, то захватывали эти позиции, то сдавали свои, если чувствовали перевес в силе врага. Боевые действия были мобильно-оборонительные. Проход группы через КПП преследовал одну цель — нужно было обязательно засветиться на КПП.
             К вечеру добрались до коттеджного посёлка в котором жил зять.
             Настроение упало от того, что увидели. Оказалось, это не просто посёлок, а элитный коттеджный посёлок. Добротное, высокое периметральное ограждения с натыканными фонарями и камерами видеонаблюдение. Въезд с серьёзным шлагбаумом и охраной. В таких условиях добраться до Закира, в этот рай богачей, и передать ему «дезу» нереально.
             Постояли, подумали, но ничего путного не придумали. Решили заехать в придорожное кафе которое располагалось недалеко от небольшого села из 30 — 40 домов, красиво расположенного на берегу небольшого озера. В таких домах рядом с коттеджами обычно живёт обслуга — няньки детей и инвалидов, повара, садовники и др. Они знаёт всё про обитателей элитных домов. Мужики из этих домов по вечерам, по дороге домой, сворачивают на минутку в придорожные кабачки и кафе. Если посидеть с ними, выпить, поговорить, то можно много чего узнать. Бесу нужно было, кровь из носу, отыскать кончик ниточки, потянув за который можно вытащить Закира. Хотя надежды мало. Очень мало.
            Бес, Татарин и Жиль пошли в кафе. Остальные остались в машине.
          Заказали еду, водки, пиво. Выпили, закусили. Жиль, размахивая руками, увлечённо «травил» анекдоты. Татарин и Бес смеялись. Весёлая беззаботная компания.  Народу в кафе немного, все навеселе. Никому ни до кого нет дела.
                Спросили официантку.
                — Девушка, не знаете, строители никому не нужны?
                — Строители? Оттуда? — она кивнула на восток.
                — Да.
                — Вон к Степану подойдите он работает в коттеджах. Спросите. Там всегда нужно.
                — Степан, — позвала она, — Подойди сюда. Людям надо.
          Подошёл Степан. Молча уставился на ребят.
                — Садись, — пригласил Бес.
                — Ни. Чего надо?
                — Строители. Может работа есть, в коттеджном?
                — Сейчас нет. Были строители с Луганска. Строили у Горчавы и Закира. Закончили, уехали и хозяева уехали. Но леса ещё стоят. Хотите, ждите.
          Чёрт возьми, — подумал Татарин, взглянув на Жиля, — Как Бесу повезло! Сразу наткнулся на Закира. Теперь нужно чтобы он не соскочил с крючка. Всё зависит от Беса, от того как он поведёт разговор.
           Жиль с Татарином даже вспотели от внутреннего напряжения. Бес лениво ковырял вилкой макаронину.
                — Может, как их там, Горчице и Кахиру что-то доделать нужно? — намеренно коверкая имена спросил Бес.
                — Может и нужно. Не знаю. Горчава приедет не скоро, а вот Закир — через 3—4 дня. Он у сестры в посёлке, — Степан назвал посёлок, — Но точно, когда приедет, не знаю. Хотите ждите.
                — Жалко. Не повезло. А что толку ждать? Приедет, а дел никаких. Нет, ждать бесполезно. Дальше поедем к Харькову.
                — Ну-ну. Вольному воля. Только сейчас трудно работу найти. Вашего брата оттуда, —  кивнул он в сторону Донбасса, — Полно понаехало. А вы на машине?
                — Да.
                — Сколько вас?
                —Пятеро.
         Было видно, что у Степана в загашнике есть какая-то особая работа, которую не всем можно дать. Но он молчал, смотря на стойку бара, у которой в соблазнительной позе стояла официантка.
                — У меня есть кое-что. Не знаю подойдёт? - наконец сказал Степан.
                — Что за работа? — встрепенулся Бес.
                — Сейчас по дорогам полно разбитых машин. Их с каждым днём всё больше и больше. Один мужик покупает всё что можно вывинтить и вытащить из них. Работа не ахти, но хорошо оплачивается.
                — Неожиданно! А где это? Куда ехать?
                — Да здесь недалеко. За сезон получите больше, чем на стройке. Но нужно быстрее. Таких халявщиков сейчас с каждым днём всё больше и больше.
                — Надо подумать. У нас парни в машине остались. Посоветуемся. А как звать этого хозяина и где он живёт?
                — Если согласитесь, тогда и узнаете. Ну всё. Идите мозгуйте. Я здесь подожду.
          В машине, отдав ужин проголодавшим Гиви и Чике, стали обсуждать как поступить. Принять предложение или не принять.
          Решили быстро. Принять. И узнать кто этот мужик, скупающий обломки машин. Может быть через него выйти на Закира.
          К Степану в кафе пошёл один Бес. Остальные сидели в машине. Ждали не разговаривая. Бес пришёл минут через 30.
                — Ну ребята. Такого я не ожидал. Вот повезло, так повезло, — сказал весело похохатывая и потирая руки Бес. Все вопросительно уставились на него.
            Бес улыбаясь и, зачем-то раскачивая головой, рассказал, что когда он сказал Степану о нашем согласии, тот дал ему телефон хозяина. Сказал как найти и кто он. Оказалось, что этот хозяин муж сестры Закира. Звать Азат. Выходит Закир сейчас у него.
          Бес тут же позвонил Азату по телефону. Тот вначале расспросил кто звонит и кто дал нам телефон. Потом отключил телефон сказав, что перезвонит. Тут же раздался звонок у Степана. Понятно, звонил Азат. Из ответов Степана стало ясно — расспрашивает о парнях. Бес достал крупную купюру и положил перед Степаном. Тот тут же спрятал её. Кивнул понятливо Бесу и залился соловьём расхваливая парней. Затем Азат опять позвонил Бесу. Опять допрос — откуда, сколько лет, какие специальности, разбираемся-ли в машинах, где находимся сейчас и др. Закончил словами:
                — Ладно. Посмотрим. Приезжайте.
                — Что прямо сейчас? А где ночевать будем, спросил Бес.
                — Какой быстрый. Не баре, в машине поспите. Нужно сначала договориться, а потом уже думать где спать.
                — Вот такие дела, — закончил Бес и, посмотрев на каждого, сказал, — Ну что поехали!
          Добрались минут за 30. Время приближалось к полуночи.
          У подгулявших парней спросили, где найти Азата. Не подъезжая к дому его сестры обсудили, что делать дальше. Ни к какому решению не пришли. Более или менее успели обдумать, что делать, если возникнут неожиданные осложнения. Разработали несколько вариантов. Один из них — если во время разговора Бес почешет левой рукой ухо, то необходимо сразу же позвонить ему по телефону.
                — Ладно. Татарин со мной. Пошли. У меня затесалась одна мыслишка. Может прокатить.
          Никто не спросил про «мыслишку», знали не скажет. Близость Закира и стремительно разворачивающиеся события сжимали время и диктовали одно —«Пусть всё пойдёт так как пойдёт ». Всем было ясно — Бес решил положиться на удачу.
          Дом и окружающий забор были сделаны добротно. Сразу было видно, что Азат богатый человек. На звонок домофона ответили сразу:
                — Кто там? Чего нужно?
                — Мы только что разговаривали с Вами в отношении работы. Вы сказали приезжать. Вот мы и приехали.
                — Сейчас выйду.
          Бес с Татарином сели на скамейку у ворот. Вышли два мужика. По описанию один был Закиром. Повезло! Подошли, сели рядом. Не здороваясь и не представляясь, низенький, судя по всему Азат, сразу же начал расспрашивать. Кто да откуда, чего делали, чего можете делать, сколько лет жили в Донбассе. Минут двадцать шла словесная трескотня. Закир не участвовал в беседе, помахивая веточкой слушал, иногда постёгивая себя по ноге. Когда всё закончилось он вдруг спросил.
                — Фатых с вашего села ещё жив.
          Бес повернулся к Татарину и спросил
                — Ты знаешь такого?
                Ясно, Закир проверяет.
                — Наверное не Фатых, — помолчав, ответил Татарин, - А Файзулла. Он ушёл из села ещё раньше нас. Там всего было три татарские семьи. Сейчас никого нет и села нет.
                — Откуда ты знаешь? — спросил Закир.
                — Я с его сыном дружил.
                — Ты татарин.
                — Да.
          Больше вопросов Закир не задавал. Повернулся к Азату и кротко сказал, — Бери. Чувствовалось он здесь хозяин.
                — Хорошо. Сегодня переночуйте в машине. Завтра всё расскажу, если договоримся сразу же за работу. Предупреждаю — никаких выпивок.
                Бес кивнул, поднял левую руку и почесал ухо. Раздался телефонный звонок.
         Бес встал, посмотрел кто звонит и сказав, — Извините, — отошёл к дороге.
                — Привет, привет. — ответил Бес звонившему. — Что так поздно? Да, пока не сплю. Да, дела разные. А у тебя что?
         Бес говорил приглушённо, отвернувшись от всех, но так что было  слышно каждое слово.
         Некоторое время Бес слушал что ему говорят, потом, откашлялся.
— Откровенно говоря неожиданно. Я помню, помню. Обещал значит выполню. А какая наша выгода. Сколько нас? Пятеро.
         Татарин почувствовал как напряглись слышащие всё Азат и Закир. Закир даже голову повернул в сторону Беса. А тот продолжал слушать собеседника, восклицая и переспрашивая.
         — Ого! Прилично! В гривнах! Ого! А что делать?
         Бес опять замолчал слушая звонившего. Затем с тревогой в голосе
         — Слушай это не криминал? И кто такой это Беня? Ты его знаешь? Это не с Одессы Беня Крик. Ладно, ладно, шучу! И что это за металл?  Подожди, подожди. Завтра в Киеве? Ну ты даёшь. Это всю ночь гнать. Сколько, сколько. Ну это другое дело. Я с парнями поговорю и перезвоню. Пока.
         Бес подошёл к скамейке.
                — Слушай Азат, понимаешь, неожиданно позвонил друг, которому я раньше обещал помочь. Просит срочно кое-что сделать. Понимаешь, отказать не могу. Обещал. Ты пойми меня. Извини.
         Затем кивнул Татарину:
                — Пошли.
                — А что за работа, — спросил вслед Закир.
                — Пока не разобрал, — ответил остановившись Бес. Он ждал этого вопроса, — Какой-то Беня хочет продать большой товар. Нужно срочно помочь.
                — А что за товар?
                — Товар какой? Металлический. Говорит, что сейчас самый нужный! Тебе-то зачем?
                — Оружие?
                — Слушай зачем тебе знать. Сиди спокойно, курочь машины, добывай запчасти. Чего ещё надо.
                — Ну, ну. Не кипятись. Смотрите на этом оружие не прогорите. Сейчас строго. Так что с нами не будете работать?
                — Нет, дядя извини.
                — И ночевать не останетесь? А то пожрать и выпить вынесем, —  нажимал на Беса Закир.
                — Нет сразу поедем. Бывайте.
                — Бывайте.
                Бес забрался в кабину.
                — Всё, — сказал Бес Жилю, — отработали. Сейчас поезжай в сторону Харькова до первого поворота. Там посмотрим.
         Минут через 30 зазвонил телефон.
                — Долго же ты телился, — сказал Бес, смотря на номер и повернувшись к Жилю добавил, — Это наверняка Азат. Закир созвонился с Ренатом всё ему передал. Сейчас заварится каша.
         Поднёс смартфон к уху.
                — Алло. Кто звонит. Азат? Что случилось. Всё нормально. Где мы? Едем в Харьков проезжаем какой-то большой мост через речку или озеро. Я не знаю эти края. Да телефон твой у меня есть. Хорошо как закончу в Киеве, позвоню. Удачи.
         Закончив разговор Бес что-то думал постукивая телефоном по колено. Затем посмотрев в окно неожиданно сказал:
                — Останови машину.
         Встали. Все вышли на дорогу и подошли к Беса. Бес не таясь достал из телефона симку. Выбросил. Вставил новую, позвонил кому-то и что-то тихо сообщил. Повернулся к нам.
                — Ну ребята. Часть дела сделали. Теперь возникла другая проблема — как нам выбраться. Закир скорее всего уже сообщил Ренату о мнимой сделки с Беней, теперь Ренат попытается сорвать её. Первое что он сделает — нейтрализует нас. Он связан с СБУ и сейчас или чуть позже нас будут искать на всех дорогах ведущих в Харьков. Азат не зря звонил, узнавая где мы. Через прежний пропускной пункт мы уже не пройдём. Они в подчинении СБУ, а значит и Рената. Данные о нас они уже получили или вот-вот получат. Предлагаю такой вариант. Военные на передовой СБУ не подчиняются. Поэтому единственный путь пройти через места, где нет линии фронта. Лучше всего в районе Славянска. Во-первых, это ближе всего к нам. Во-вторых,там фронт такой дырявый, что дивизия проскочит. В-третьих, там солдаты в основном из Донбасса и пока хорошо к нам относятся. Хотя и сволочей полно. Нужно закупить ящик водки. У солдат она на вес золота. Всё понятно. Едем к Славянску. По коням!
        По пути остановились и прикорнули часа три. В придорожном гастрономе закупили водки. Славянск объехали со стороны горы Карачун. На ней стояли батареи нациков.
        Приближались к линии фронта. Напряжение нарастало. Разговоры стихли. Слева и впереди изредка слышались выстрелы из орудий и миномётов. Раздавались приглушённые взрывы. Стреляли в основном укропы. Просёлочная дорога была пустынна, только впереди ехал красный жигулёнок. Куда его черти несли? Не знает что-ли куда едет? Или местный. Они всегда знают в каком месте лучше перебраться на ту сторону. Вот только пыль поднимает до небес. Все глаза забил.
                — Добавь ходу. Перегоним. Пылит сильно, ничего не видно, — сказал Бес Жилю, — некстати эта машина. Как бы не испортила нам переход.
         Жиль прибавил газу и сигналя обошёл легковую. За рулём сидел пожилой лысый мужик, за ним женщина и дети. Девочка проводила машину взглядом.
         Минут через 40 остановились. Кажется впереди дорога была перекрыта. Съехали в кювет чтоб не отсвечивать. Все вышли из машины. Бес достал бинокль.
         Впереди была оборудована позиция укропов — белели 4 ряда «зубов дракона», траншеи, мешки с песком. В перелеске задёрнутый камуфляжем танк, дальше кажется орудия. Бетонный серый ДЗОТ, меж деревьев видны солдаты. Дальше, ближе к озеру на пригорке стояли орудия. Хорошо гады подготовились!
          Из блиндажа на дорогу вышли человек пять солдат и стали смотреть в нашу сторону. Было видно как солдаты сняли автоматы.
                — Там нацики. Блок пост. Усиленный. Не пройдём. Давайте налево. Вон по полю колея. Здесь уже кто-то объезжал. За лесопосадкой нас не увидят. Обойдём.
                Сели в машину, развернулись и чуть не наткнулись на легковушку. Жиль высунулся из машины и заорал
                — Ты куда дядька прёшь. Чуть не стукнул!
            Высунулся лысый мужик.
                — Ребята я с вами.
                — Чёрт с тобой, только под колёса не лезь, — ответил Жиль.
          Ехали примерно полчаса. Вдруг неожиданно из лесопосадки выскочили человек 7 солдат. Нацики. Не повезло.
          Офицер поднял руку. Остановились. Офицер с солдатом подошли к машине, другие держали автоматы на перевес.
                — Кто такие, откуда, куда. Почему не через КПП?
                — Из Донбасса. Ездили на заработки. Сейчас едем домой. Ехали по дороге. Там ваши стоят. Сказали езжайте в обход. Мы поехали. — соврал Жиль.
                — Где работали?
  Бес назвал какой-то район, какую-то стройку, и имя прораба, зная что никто проверять не будет.
                — Заработали?
                —Не много.
                — Поделиться нужно. За вас воюем. Чего вылупились? Выкладывайте.
                — Да мы уже домой переслали. На дорогу только оставили.
                — Тогда машину реквизируем.
                — Постойте, постойте. Братцы, да мы ведь с голоду тогда подохнем. Мы ещё здесь не раз будем ездить. Делиться будем. Мы сейчас везём с собой ящик водки. В Донбассе её дефицит. Можете взять. Но деньгами не можем!! Ребята, честно не можем!!!
           При слове водка, все солдаты насторожились и переглянулись.
                — Ну это другое дело, — сказал сержант. — Ящик выгружайте, а деньги можете оставить себе.
           Ящик с водкой бережно передали солдатам. Только сели в машину как услышали голос офицера.
                — А эти с вами?
           Пока шёл разговор к посту подъехал жигулёнок и из него вылезли дети, женщина и мужик. Стоя у машины они молча смотрели на солдат. Один солдат подошёл к ним, открыл багажник, порылся , закрыл и махнул рукой «Всё в порядке».
                — С нами, — крикнул сержанту Бес, — Родственники.
           Офицер замешкался не зная что делать. Посмотрел на солдат. Но тем, тащившим в лесопосадку ящик с водкой, было плевать и на сержанта и на жигулёнок и на всё на свете. Внутренний алкогольный зов был так силён, что всё остальное перестало существовать. Не мог совладеть с этим зовом и офицер.
                — Давайте, валяйте, — он махнул рукой в сторону жигулей. Семья спешно стала усаживаться в машину. Но как назло жигули не заводились. Группа была уже достаточно далеко, когда увидели — машина наконец поехала.
         Слава Богу проскочили, — сказал удовлетворённо Бес.
                Вдруг сзади неожиданно ухнул выстрел из орудия. Татарин открыл заднюю дверцу и увидел как позади жигулёнка поднялся столб дыма. Стреляли укропы. Не в уазик, в жигули.
                — Сволочи. Пропустили же. Чего стреляют? Вот гады. —  Жидь ударил ладонью по рулю.
                — Это не те кто пропустил. Это те кто на большой дороги. Они нас хорошо видят. Ну и решили поиграть. — сказал Бес.
         Через приоткрытую заднюю дверь, было видно и слышно что стрелять начало и второе орудие. Того и гляди машина попадёт в двойную вилку и снаряд, наверняка разнесёт эту жестянку в клочья. Легковая, виляя как змея, неслась по разбитой дороге объезжая сгоревшие остовы каких-то машин.
                — Сворачивай в посадку, — крикнул Бес Жилю, — сейчас по нам вдарят гады.
         Уазик на полном ходу чуть не перевернувшись, съехал с дороги и въехал в лесополосу. Жиль бешено крутил руль вправо-влево одновременно давя на тормоза. Бог пощадил парней. Машина остановилась не разбившись о стволы деревьев. Все высыпали из машины и прилегли за пригорок, откуда видна была вся дорога.
                — Дурак, — закричал Жиль водителю жигулей, — сворачивай с дороги. Привстал и замахал ему рукой.
         Но тот не слышал и не видел. Машина неслась по прямой как раз в то место куда должен был упасть снаряд «вилки».
         Вскочил Татарин и тоже замахал рукой. Но было поздно. Снаряд ударивший чуть сзади машины подбросил её и она, грохнувшись в кювет, заглохла. Ветер отнёс дым от взрыва. Машина лежала на боку. Из под капота тянулась струйка дыма. Все окна были выбиты. Осколки изодрали весь багажник. На дороге валялись какие-то тлеющие тряпки, какая-то исковерканная посуда, книги или тетради.
          Обстрел прекратился. Все кинулись к машине. Забежали с боку, поставили машину на колёса. Из разбитых окон было видно как внутри переваливаются безжизненные тела. Бес рванул переднюю дверцу. Водитель с рассечённой осколком головой лежал на руле. Рука свалилась в открытую дверцу, тело неестественно накренилась. Череп мужика был почти снесён осколком, Пузырился мозг. Всё было в крови.
                Левая задняя дверца не открывалась. Татарин забежал с другой стороны рванул дверцу и застыл. На него головой вперёд свалилась девочка. Он успел подхватить её и вытащить на дорогу. Из бедра хлестала кровь. Татарин рванул платье, оторвал кусок забинтовал, краем глаза наблюдая как Ося вытаскивает окровавленную женщину. Осматривает её, стаскивает с неё платок и перематывает голову. Гиви вытаскивал мальчика. Слава Богу живого. Мальчик непонимающе смотрит вокруг, а затем тихо прерывист заплакал, вздрагивая всем телом.
          Теперь, главное, не дать раненым умереть.
                — Быстро в машину, — крикнул Бес. — Быстро! Всё остальное перевяжем потом. Сейчас сволочи опять начнут палить. Бежим, бежим!!
          Татарин взял девочку на руки и побежал к машине. Одного боялся — упасть. Гиви и Жиль под мышки потащили женщину. Её ноги в сандалиях волочились по земле оставляя нечёткие борозды. Чика взял за руку мальчика и дёргал, показывая, в сторону машины, потом перекинул его через плечо и тоже побежал. Не успев как следует разместиться Жиль тронул машину.
          — Гони во всю, — приказал Бес.
          И Жиль гнал, прося Бога чтобы дорога была не заминирована. В дороге женщина несколько раз приходила в себя. Но не на долго. Через минуты вновь проваливалась в беспамятство. Оно и к лучшему. Девочка в сознание не приходили. Лоскуты платья пропитались кровью и она начала капать. Татарин достал жгут, затянул бедро. Кровь прекратилась.
          Въехали в какое-то разбитое село. Спросили у встречной женщины, где больница.
                — Уехали фельдшера отсюда. Совсем уехали. Езжайте дальше, там в посёлке госпиталь, - махнула рукой женщина.
          На разбитой дороге всех изрядно мотало. Девочка на руках Татарина не подавала признаков жизни. Иногда Татарин тревожно смотрел на неё не зная жива-ли. На ухабах его двумя руками придерживал Чика, Татарин боялся что очередная встряска сбросит его с сиденья. Он грохнется на пол и придавит девочку. Женщина полулежала напротив на узком сидение и то теряла сознание, то открывала глаза. Мальчишку держал в охапке Гиви и что-то ему постоянно говорил. В ответ молчание и всхлипы.
           Въехали в посёлок. На ходу спросили про больницу. Во дворе на полной скорости развернулись. Здесь недавно был обстрел. Ворота разбиты. На первом этаже зияли несколько провалов. Окна почти везде повыбиты. Три стоящие рядом дерева искорёжены. Рядом с корпусом, среди кустов раскинуты три большие палатки. У двери самой большой валялись кинутые наспех носилки, костыли и таз. Жиль дал продолжительный сигнал.
          Не дожидаясь, Татарин передал девочку Чике, открыл двери, спрыгнул, взял девочку и вбежал в палатку.
                — Сюда, — показал на койку встретивший его санитар, — Что с ней?
                — Рана бедра. Кровотечение, — ответил Татарин, — Она без сознания, Обезболивающее не вводили.
                — Сколько жгут? Кто ставил? Контузии нет?
                — Я. Меньше часа. Не знаю.
                — Иван Владимирович, — позвал санитар человека наклонившегося над другой койкой, — Тяжёлую привезли.
                — Сейчас, сейчас. Я слышу. Скажи пусть пока возьмут кровь на группу. Сейчас подойду.
          Хирург подошёл быстро. Осмотрел.
                — На переливание. Какая группа?
                — Первая, резус плюс. — ответил женский голос. Иван Владимирович там уже двое лежат на переливание. Кровь и плазма закончились. Не привезли.
                — Чёрт бы побрал всё это. Не могут сволочи побольше привезти, — ругнулся врач,  — Позавчера укропы полезли. Раненых полно. Вся кровь ушла.
                — Катя, — крикнул он медсестре, — поставь пока любой раствор.
                — Доктор, — вдруг сказал Татарин, — У меня первая резус-положительная. Можно взять.
                — Катерина! Здесь донор с первой. Сделай девочки напрямую.
                — Хорошо.
          Полог откинулся. Девушка в белом халате и маске сказала.
                — Везите девочку, — и обращаясь к Татарину, — Заходите. Ложитесь, — показала на топчан.
                Татарина и девочку положили рядом, оголили руки, протёрли спиртом. Их руки почти касались друг друга. Татарин скосил глаза. На запястье девочки висел браслет из разноцветных бусинок, а чуть выше три небольшие родинки. Сестра сняла браслет и, не зная куда деть, сказала Татарину.
                — Я пока вам в карман положу, Потом отдадите.
                Она расстегнула нагрудный карман и положила браслет. Когда искали вену и прокалывали ей, Татарин непроизвольно напрягся.
                — Не стыдно укола боятся? — спросила с усмешкой сестра.
                — Да я это так, — ответил Татарин.
 Быстро установили аппарат и жизнь потекла из Татарина в девочку.
         Лежать было удобно и комфортно. После всех дорожных передряг, тряски, усталости, тревоги, страха здесь было тихо, пахло иодом, все говорили негромко и не было постоянного напряжения, что вот-вот что-то произойдёт, надо быть начеку, высматривая и держа в поле зрения безопасное место, где можно укрыться.
         Послышался голос Беса.
                — Здесь был наш парень с девочкой. Куда он пропал?
                — Не кричите. Кровь даёт, — сказал санитар.
                Откинулся полог. Показалась голова Беса.
                — Долго ещё? — обратился он к сестре.
                — Ещё минут 30. Мы ещё про запас у него для девочки возьмём.
                — Мы там подождём, — сказал Бес Татарину., — Давай не дрейфь.
         Сразу же после него зашёл хирург. Посмотрел девочку, кинул взгляд на Татарина.
                — Катя, потом её в операционную.
         Всё закончилось минут через 40. Татарин вышел качаясь. Кружилась голова. Его подхватил Гиви, посадил рядом с Жилем в кабину. Машина тронулась в лагерь.
                — Ты хоть знаешь кому перелили твою кровь? — спросил его Жиль.
                — Нет. Не до этого было. А как женщина и мальчишка?
                — Всё нормально. Их обработали. Ничего страшного. Они из Славянска бежали в Донецк от нациков — мать, дочка и сын. Её брата, шофера убило.
         Татарин не поддержал разговор. Он чувствовал усталость, сонливость и безразличие ко всему окружающему. Замолчал и Жиль. Изредка бросая взгляды на Татарина он иногда спрашивал
                — Всё нормально?
         Татарин кивал головой.
         Приехали. Повара приготовили хороший ужин. Немного выпили, поболтали и пошли спать. Проходя мимо пионера, Гиви остановился, взял под козырёк и громко отрапортовал:
                — Товарищ пионер. Задание выполнено. Но пассаран!.
         Группе дали три дня на отдых, потом начался разбор операции. На второй день пришло сообщение, что второй и третий этапы нашей операции завершились другими группами успешно — большая, очень большая, партия оружия и боекомплекта были переброшены в Донецк. А на третий день украинское СМИ заявило что под г. Александровск взорвался склад с боеприпасами и оружием. Пожар потушили только на третий день. Всё сгорело.
         Группа получила благодарственное письмо от правительства. А Бес уехал на три дня.
После приезда Бес собрал группу и началась разработка деталей нового задания.
         В армии ДНР началась усиленная подготовка снайперов. Современных винтовок для них и лазерных дальномеров почти не было. Винтовки Драгунова (СВД) были не очень эффективны по удалённым целям. Было несколько «Форт—301» но они тоже имели свои недостатки. Другая группа успешно закупила у ВСУ американские Barret M82 в модификациях M82A1/A1M и M82A3. Но этого было мало. Да и с боеприпасами возникали проблемы.
           «Проклюнулась» возможность закупить финские снайперские винтовки — сэйки (Sako TRG—42). Их хвалили все попавшие в плен «прибалтийские ведьмы» (прибалтийские женщины-снайперши).
           Первоначальный план их покупки сорвался. Операцию разрабатывали группа «Донецкие» по каналам СБУ. Договаривались с финнами через СБУ о закупке сэйков. СБУ создавало у себя специальные группы реагирования (СГР) оснащали их этими винтовками и отправляли помогать одной из воюющих стран Ближнего востока. Группа уезжала, а винтовки оставались и продавались. Канал работал чётко, без помех. Но всегда какая-нибудь мелочь всё сорвёт. Какой-то недовольный в СБУ болтнул о продаже конкурентам из правительственных кругов. Канал захлопнули. Никто не пострадал. Все были свои. А вот «Болтун» куда-то исчез. Ну и фиг с ним. А поскольку с финнами и с нами договорённость уже была, то СБУ, провернуло всё это через другой канал — армейцев, где было полно профессионалов по таким делам. Те сделали всё быстро, но насколько качественно — неизвестно. «Донецких» решили попридержать, они уже "засветились".
            Операцию поручили Бесу. Предстояло договориться об основных деталях закупки — количестве сейков и боекомплекта, схроне, позывных, вывоза, прикрытии и др. Армейцы ВСУ для «бесенят» был новым каналом. Особенностей его не знали, поэтому готовились серьёзно.
            С СБУ работать легче. Почти 100% безопасность. Люди спокойные, не потому что хорошо относятся к ДНР, а потому что все дончане для них не люди, а трупы. Они могут тебе улыбаться, выпивать с тобой. Улыбка ещё держится в уголках их рта, а они уже спокойно перерезают тебе горло, злясь на плохо наточенный нож и капли крови попавшие на брюки. Дела они всегда доводят до конца, не пылят и не злятся. Деньги для них на первом месте. Убивать тебя они не будут. Возьмут к себе и начнут лепить из тебя нужного им человека. Применяя вместо гипса боль.
            Военные, те другие. Дончане для них люди, но люди которых они ненавидят. И они готовы хоть сейчас изрешетить тебя из автомата. И сделают это не задумываясь если представиться случай. Поэтому при встрече они неуравновешенны, дёргаются, шипят как змеи, взрываются по любому поводу, вести с ними дело сложно. Сорвать сделку для них раз плюнуть.
            Выехали вечером. Переночевали в Донецке. Утром КПП пересекли без происшествий. За проезд укропы стали брать не только деньгами, но и продуктами. На одной из автостоянок к группе присоединилась легковая машина. Она ехала позади. К вечеру приехали на окраину городка, где в кафе назначена встреча.
            Остановились недалеко от кафе, спрятав машину в тупичке. Легковая проехала дальше и встала по другу сторону кафе у магазина.
            Вышли из машины, подошли к легковушке, взяли оружие, гранаты. Быстро обошли вокруг кафе, осматривая места отхода. На двери висит объявление «Кафе не работает. Банкет». Постучали. Зашли внутрь. Пусто. В центре за двумя столами сидели четверо вооружённых людей — простые солдаты и офицер. Ещё четверо стояли по периметру — один у дверей, другой напротив, два по бокам у стены примерно в середине кафе. Недалеко от входа начиналась барная стойка облицованная камнем.
            Дверь за нами закрылась. Бес оглянулся на неё и махнул рукой, показав большой палец Гиви и Чике. Те сразу же встали по бокам барной стойки. Разумно. В случае стрельбы они сразу же бросятся за неё.  Навряд ли её стенки выдержат автоматный калибр, но всё же какое-то прикрытие. Да и укры не поймут где они там прячутся за стойкой и куда стрелять. Поэтому стрелять будут веером, а это не прицельная стрельба, пули ложатся далеко друг от друга и шанс на выживание увеличивается. Но основное не это. В прыжке Гиви и Чика обязательно бросят гранаты. Не зря Бес показал им большой палец. Укры прежде чем открыть стрельбу наверняка заметят брошенные гранаты. Будут ли они стрелять когда на них летят похоронки? Вероятнее всего все попадают, а это шанс Гиви и Чике их убрать.
             Вчетвером подошли к сидящим военным. Ося и Жиль не останавливаясь пошли в конец зала и встали по его углам рядом с какими-то пьедесталом, переходящими в небольшую сцену для музыкантов. Пьедесталы так же неплохое укрытие. Кроме того отсюда хорошо держались под прицелом ничем не прикрытые укропы у стен посередине зала.
                Татарин шёл сзади Бес. На тренировках он прекрасно освоили многочисленные варианты работы в помещениях с разным расположением и количеством вооружённых людей. Поэтому все перемещения группы он хорошо понимал.
            Подошли к четвёрке сидящей за столами с бутылками в центре зала. Бес взглянув на Татарина. Тот понял — нужно любым путём отделить от них офицера. Убрать куда-нибудь подальше, чтобы в случае чего, не мог отдавать команды.
            - Бойцы у этого офицера не ахти какие, — подумал Татарин, —  судя по сему не спецназ, а салаги из ВСУ. Вон тот, что стоит у стены, не мальчик, а наверное пенсионер. Старый какой-то. Встал на виду у всех, автомат снял, поставил на пол и держит за дуло. Дурак! Первого шлёпнут. Да—а—а—а, вся эта компания без командира как щенята, будут тыкаться в разные стороны. А вот тройку, которая с офицером, хорошо бы оставить здесь. Тогда все они окажутся в секторе обстрела.
                Подобные варианты действия группа не раз отрабатывала на тренировках в лагере.
                Офицер встал и молча смотрел на подходящего Беса.
                — Давай отойдём, —  сказал Бес.
                — Зачем? Говори здесь. У меня от них секретов нет, — кивнул он на стоящих с ним бойцов.
                - Ты думал я с тобой о девочках говорить буду?, — усмехнулся Бес, — всё что я скажу не для чужих ушей. Ни твои, ни мои не должны ничего знать. Только мы двое. Тебя что, не предупредили? — соврал Бес
                — Ладно пошли.
            Бес повернулся и направился к сцене. Офицер двинулся за ним. Трое солдат молча смотрели на отходящего офицера не зная что делать. Такой поворот они не ожидали. Постояв, они нерешительно двинулись за офицером. Бес обернулся, посмотрел на офицера, тот не оглядываясь махнул рукой и резко бросил,
                — Оставайтесь здесь.
            Бойцы остановились и сели лицом к сцене. Бес подошёл к столу у сцены и сел спиной к ней указав офицеру на стул против себя. Офицер сел, полностью загородив Беса от всех автоматов.
                — Да—а—а—а, Бес есть Бес. Умный, ничего не скажешь, — глядя на манипуляции Беса подумал Татарин и, вздохнув, вытер рукавом пот со лба. Всё складывалось удачно. Теперь ждать.
                Татарин не спеша подошёл к колонне и встал возле неё. Отличное прикрытие с хорошим обзором.
            Начало разговора офицера и Беса напоминало трёп двух приятелей. Они даже иногда улыбались друг другу. У офицера были узкие плечи и широко расставленные глаза.
                — У меня никак не получалось контролировать оба его глаза, — рассказывал Бес после операции, — Постоянно приходилось переводить взгляд с одного глаза на другой. Это занимало время, отвлекало и, честно говоря, раздражало. Поэтому некоторое время я не начинал деловой разговор, а просто болтал про всякую всячину.
          Татарин видел, что постепенно разговор делался напряжённым. Чувствовалось, что  обговаривается каждая мелочь и уступки делаются не охотно. Через несколько минут офицер начинал терять спокойствие. Становился всё более и более раздражительным, теребил руки, посматривал по сторонам. Разговор заходил в тупик. Судя по отрицательным кивкам головы каждый стоял на своём. Разговор накалялся. Это плохо!
          Все посматривали на переговорщиков. Никто не слышал о чём там шла речь, но все видели, что у сцены что-то идёт не так. Возникло чувство тревоги, которая сразу же как вирус заразила всех находящихся в кафе.
          Неожиданно Бес поднялся и показал нацику дулю. Сплюнул, что-то зло произнёс и, видимо для убедительности показал левую руку согнув ей ударом другой руки по сгибу локтя — мужской интернациональный жест. Нацик поднялся, громко обматерил Беса и полез за оружием. Бес, сел, опустил руку под стол. Не вставая, вытащил руку и положил на стол. В кулаке была зажата граната. Секрет этого "фокуса" знала только группа Беса.
                — Сейчас начнётся, — промелькнуло в голове у каждого.
         В такие напряжённые минуты, страха не чувствуешь, все чувства так обострены, что для испуга не остаётся даже щелочки, чтобы залезть в душу. А вот опасность возникает мгновенно. Она сразу же заливает всё окружающее,  становится осязаема и видится  внутренним чутьём зверя, кожей, указательным пальцем лежащим на курке. Через призму опасности мир меняет свою потребительскую ценность. Бытовой функционал стола, колонны, стула, бара, штор исчезает и ценовая значимость определяется способностью этих предметов защитить тебя и нанести урон врагу. Всё это в короткий миг превращает людей в боевые единицы, внутренний мир которых определяется подкоркой, а внешний — рефлекторной реакцией.   
         Но край опасности ещё не приблизился. Время мучительно тянулось перехватывая дыхание.
         Все были наготове. Достаточно было кому-нибудь чихнуть, чтоб началась бешеная пальба.
         Офицер, увидев гранату, застыл, потом медленно, поднял руки и растопырил пальцы в сторону Беса. Встревоженно прошептал.
                — Тихо, тихо. Успокойся. У меня ничего нет, — говорил он одними губами, завороженно смотря на гранату, боясь сделать малейшее неосторожное движение. Затем не поворачивая головы, смотря на Беса крикнул своим бойцам:
                — Опустить автоматы, мать вашу, — Солдаты опустили.
         Медленно, не веря, что всё закончилось стали опускать и " бесенята".
         Офицер, ничего не сказав, сел. Бес убрал руку со стола. Разговор продолжался.
         О всех подробностях этой вспышки группа узнала в лагере на разборке операции.
         Оказывается инцидент, который мог закончиться бойней и разорванной сделкой возник не по вине Беса. Вначале не сошлись в цене на снайперскую винтовку. Нацик запросил за неё 12 тысяч долларов. Наш предложил 5 тысяч. Сошлись на 6,5 тысячи. Украинец остался не доволен и за патроны к этой винтовке заломил такую цену, что Бес не выдержал и показал ему кукиш, а потом правой рукой символ мужского достоинства. Ну и пошло!
          Переговоры закончились. Договорились, что оружие ДНР передадут через схрон на нейтральной территории. Переправкой оружия и другими деталями займутся уже другие группы. Для группы Беса всё закончилось.
          Уже без всякой тревоги, не боясь подвоха группа передала оружие парням в легковушке, села в свою машину и весело переговариваясь поехали в лагерь. Через час группа прикрытия обогнала ребят и встала на краю дороги. Проезжая мимо все заметили как со стороны шофера открылась дверца и человек в бейсболка помахал на прощанье рукой. Трое сидевших в машине показали через стёкла пальцами «V». Для них работа так же закончилась. Спасибо ребятам!
         Три дня ребята отдыхали. Жиль починил искалеченный палец пионера. Бес съездил в Донецк, привёз новое задание.
         - Боялся в кафе, - спросил Жиль Татарина.
         - Тогда нет, сейчас да!
         - Как это?
         - Да так,- пожал плечами Татарин.

          Через год сэйки, которые чуть не привели к кровопролитию в кафе, закупать перестали. В них оказался изъян. ДНР-овские девчонки-снайперши говорили, что после длительного использования пуля почему-то непредсказуемо отклоняется от цели.

                Продолжение следует.