Меч

   Майкл Аттвуд начал подозревать своего шефа, инспектора Бейкера, с того момента, когда тот, ни с того, ни с сего, бесцеремонно выставил Майкла за дверь.
   С инспектором Бейкером у лейтенанта Аттвуда, агента «Управления по борьбе с наркотиками», отношения были почти фамильярные. Дело в том, что Бейкер был старинным приятелем отца Майкла, оба они во время Второй мировой войны сражались с японцами на Филиппинах, а после демобилизации одновременно поступили на службу в ФБР. Когда отец Майкла погиб в перестрелке на Брайтон Бич, Бейкер позаботился о девятнадцатилетнем тогда сыне приятеля, помог Майклу поступить в академию ФБР в Квонтико, а после окончания взял его в свой отдел, уже в «Управление по борьбе с наркотиками». Коллеги сразу невзлюбили Майкла за то, что он был баловнем шефа и его неформальным заместителем. Майкл платил им той же монетой. Друзей или хотя бы приятелей в отделе у него не было. Некоторую симпатию он питал только к самому Бейкеру, и то только до тех пор, пока Бейкер не обошёлся с ним как с сопляком.
   Это случилось спустя неделю после блестящего завершения их отделом крупной  операции, в результате которой им удалось выследить, а затем и ликвидировать мощную наркогруппировку, арестовав большинство её членов. Впервые они захватило сразу три тонны героина, и об их работе никогда ещё не было таких восторженных отзывов в прессе, не говоря уже о премиях и благодарностях от федеральных властей. И вот, после недельной эйфории, Майкл Аттвуд почувствовал себя человеком, которого неожиданно окатили ушатом холодной воды.
   Они уже заканчивали расследование и были близки к тому, чтобы передать это дело в прокуратуру. Майкл гордился тем, что именно ему Бейкер поручил проведение допросов главаря группировки Дэвида Беррингтона. Беррингтон со своими адвокатами не смог отвести ни одного пункта обвинений, был полностью изобличён следственными материалами и показаниями, которые дали его люди, особенно  его любовница Джессика Блэр, осведомлённая обо всём. С протоколом допроса Беррингтона Майкл постучался в дверь кабинета шефа, когда тот в очередной раз допрашивал мисс Блэр. И, как всегда, сразу нажал на ручку. Женщина сидела спиной к дверям, Бейкер стоял возле неё нагнувшись.
   - Господин инспектор... - обратился к нему Майкл от двери.
 Услышав голос Майкла, Бейкер резко выпрямился и, оглянувшись, крикнул:
   - Выйди!
   - Простите, сэр, я только хотел...
   - Вон!!!
   Майкл закрыл за собой дверь. В это момент по коридору проходили Крофтон и Палмер, и Майкл успел заметить злорадство в их глазах. Он уныло поплёлся в свой кабинет и там медленно опустился в кресло. И задумался. Удар по самолюбию вывел его из состояния упоения собой, которым до этого его наполняла непрерывная  череда успехов. Теперь многие события последней недели перестали казаться  Майклу такими закономерными, какими они представлялись ему раньше. Он вспомнил, как допрашиваемая в первый раз Бейкером и тремя его сотрудниками, одним из которых был Майкл, мисс Блэр вдруг на самом интересном месте кокетливо отказалась продолжать. Бейкер тогда спросил её:
   - Вы понимаете, мисс Блэр, что только полное признание будет учтено судом как смягчающее обстоятельство?
   - Конечно, - ответила она, - но вы-то понимаете, что если кое-кто об этом узнает, то смягчающее обстоятельство мне станет ни к чему? И никакая полиция или толстые стены меня не защитят.
   - То есть, вы всё же отказываетесь сотрудничать?
   - Нет.
   - Тогда объясните, мисс Блэр, чего вы хотите?
   - Буду разговаривать только с одним человеком. С вами. И без магнитофона. В противном случае, извините.
   Бейкер немного подумал и согласился. И с тех пор допрашивал Джессику один. Майкл вспомнил, что Бейкер, уже дважды на продолжительное время уединявшийся с ней в кабинете, не проронил ни одного слова по этому поводу. А  убийственные для Беррингтона показания Джессики в протоколах этих допросов не оставляли ей ни одного шанса, и делали такую конспирацию совершенно бессмысленной.
   Майкл также был свидетелем того, как Палмер принёс показания правой руки Беррингтона Рона Озборна, которые сильно утяжеляли вину Джессики. Озборн подробно рассказал про её заслуги в организации розничной продажи героина проститутками. Бейкер, просмотрев эти показания, злобно процедил:
   - Эта свинья мстит ей за то, что она сдала их всех. Нельзя воспринимать это всерьёз. Вот что, Палмер, прижми-ка ты эту скотину и объясни ему, что если он и дальше будет делать из мисс Блэр Аль Капоне, то мы ему ноги повырываем ... Нет, не надо, я сам это сделаю.
   После разговора с Бейкером Озборн изменил показания на гораздо более мягкие в отношении этой красотки.
   Все эти факты выстроились в мозгу Майкла в логическую цепочку, породившую смутное подозрение, что что-то тут нечисто. В тоже время, с другой стороны, это могло быть простым проявлением маленьких человеческих слабостей немолодого уже и изрядно потрёпанного жизнью инспектора. И, скорее всего, лейтенант Майкл Аттвуд быстро бы избавился от балласта этих подозрений, посчитав их плодами своего воспалившегося воображения, если бы не произошло ещё кое-что, сильно озадачившее его. Через несколько минут после сцены в кабинете Бейкер зашёл к нему, дружески потрепал по плечу и, виновато улыбаясь, попросил:
    - Прости меня, сынок,  не хотел я тебя задеть, как-то вырвалось сгоряча... Ты же знаешь, как я тебя люблю. Измотало меня это дело, не сердись на старого склеротика.
   Бейкер заговорщически подмигнул и вышел. Но Майкл Аттвуд не дал себя провести этим отцовским тоном, совсем не свойственным Бейкеру. Он слишком хорошо знал своего шефа, чтобы не заметить, что тот разыгрывает перед ним комедию, причём  разыгрывает плохо, по какой-то причине. И ему захотелось узнать, что это за причина, которая заставила Бейкера так разволноваться. Потому что никакой другой причины, кроме больших денег с какого-то боку, здесь быть не могло.
   На следующий день, с утра, Майкл установил диктофон в стену помещения архива, которое было смежным с кабинетом шефа. После обеда он снял устройство, приехал домой и принялся прослушивать запись. Первые сто сорок минут ценности не представляли. С момента, когда в кабинет доставили мисс Блэр, плёнки хватило только на полчаса. Но этого оказалось достаточно.
   Бейкер: - Здравствуйте, мисс Блэр.
   Джессика Блэр: - Добрый день, господин инспектор. Вы сегодня прекрасно выглядите. Я была права, посоветовав вам сделать пробор на сантиметр выше. Это делает вас моложе. Серьёзные мужчины почему-то всегда мало занимаются своей внешностью. Им нужны внимательные женщины. Ваша жена, господин инспектор, должна больше о вас заботиться.
   Бейкер: - Мисс Блэр, оставьте, пожалуйста, мою жену в покое.
   Джессика: - Хорошо, не хотите говорить о жене, давайте поговорим о моём вчерашнем предложении. Вы согласны?
   Бейкер: - Это опасное дельце, мисс Блэр. Надо всё как следует обдумать. Трудно принять такое решение за одну ночь.
   Джессика: - Ах да, не учла, что у мужчин принятие решений по ночам сильно зависит от того, с кем они эту ночь проводят... А риск? Не мне вам напоминать, что кто не рискует, тот не пьёт шампанского. А имея пять миллионов можно до самой смерти заказывать очень недурное шампанское. Думаю, с этим вы согласитесь. А также с тем, что я, слабая женщина, рискую гораздо больше вашего.
   Бейкер: - Мисс Блэр, я сделал для вас всё, что обещал, вы ведь прочитали бумаги, они уже подписаны, программа защиты свидетелей обеспечит вам жизнь и безбедную, и безопасную. Всего два дня назад вы клялись мне, что мечтаете только об этом.
   Джессика: - Женские мечты ох как переменчивы, господин инспектор, особенно в моём положении. А как вы думаете, почему я обратилась с этим именно к вам?
   Бейкер: - Ну, разумеется, потому, что наконец встретили мужчину своей мечты, единственного способного оценить вас по достоинству, ну и который, по вашему мнению, просто заждался большой и чистой любви на старости лет.
   Джессика: - Вы феноменально догадливы, господин инспектор. Можете ёрничать,  сколько хотите, но всё именно так, вы единственный мужчина в моей жизни, который хоть что-то сделал для меня до того, как затащил в постель. Меня это тронуло, даже несмотря на то, что вам за это зарплату платят.
   Бейкер: - Я щас расплачусь.
   Джессика: - Может, я и дура, но я не понимаю, чего вы боитесь. Может, вам не нужны пять миллионов, может быть, у вас принципы, или, может быть, я вам не нравлюсь, может, красивая женщина вам вообще ни к чему?
   Бейкер: - Вы прекрасно знаете, мисс Блэр, что понравитесь любому мужчине, да вот только любить вас опасно, я знаком с вашей биографией...
   Джессика: - Не моя вина, что мужчины из-за меня стреляют друг в друга. Я никогда этого не хотела, и я сама жертва. Беррингтон застрелил Брауна совсем не по моей просьбе, и он просто изнасиловал меня. Я жила с ним только из-за страха, вы отлично знаете, на что такие способны. А я, как все женщины, хочу жить с  мужчиной, которого смогу полюбить. С этими десятью миллионами где-нибудь в Южной Америке, где нас никто не знает, мы были бы счастливы до конца жизни... Что тебя здесь держит, может быть, твоя стерва жена, которая тебе даже рубашки вовремя не меняет? Или ты мечтаешь доработать до пенсии? А я ведь тебе и без этого дела уже доверилась  во всём, тебе стоит только пальцем пошевелить, чтобы те люди сделали из меня фарш... Это ведь, правда, Роберт... чего молчишь?
   В конце монолога голос Джессики звучал неподдельно взволнованно. Наступила длинная пауза, потом Бейкер встал, Майкл узнал скрип его ботинок, сделал несколько шагов и сказал:
   - Ну, прямо не знаю, что и сказать... Вы нарисовали очень привлекательную картинку, мисс Блэр, но я не знаю... может, и в самом деле боюсь чего-то...  не самого, конечно, дела... видишь ли, Джессика...
   В этот момент Майкл сочно выругался - плёнка закончилась. Он прокрутил её ещё один раз. И в конце записи внимательно вслушался в последние тихие слова Бейкера, в его шёпот: «... видишь ли, Джессика...»
   Теперь Майклу очень захотелось заглянуть в досье этой дамочки. Оно было доставлено в отдел из центральной картотеки, но Бейкер все материалы забрал к себе. Майкл не смог придумать повода для того, чтобы попросить у него это досье, не вызвав подозрений. И он нашёл другой выход. В центральной картотеке работал его школьный товарищ, Патрик Гилмор. Гилмор был помешан на коллекционировании  самурайского оружия. Уже несколько лет он просил Майкла продать ему старинный самурайский меч семнадцатого века, который отец Майкла привёз после войны из Манилы. По этому поводу он звонил каждые полгода, рассчитывая на то, что когда-нибудь  Майклу  всё же потребуются деньги, и он расстанется с реликвией отца, но всегда безрезультатно. Сейчас Майкл сам позвонил ему и предложил сделку. Когда Майкл назвал цену, в трубке раздался стон:
   - О господи, старик, у меня столько нет...
   - Нет, так нет.
   - Майкл, подожди! Не бросай трубку!... Проклятье, я сойду с ума, если упущу такой случай... Подожди, я продам машину, что-нибудь придумаю..., - Патрик был очень эмоциональным человеком со склонностью к истерикам, и поэтому был любимым объектом для розыгрышей.
   - Ладно, не комплексуй, я уже придумал за тебя,  - сказал Майкл, - я сбавлю пару тысяч, но ты мне за это перескажешь всё, что сможешь узнать про небезызвестную тебе Джессику Блэр.
   - Но мы недавно передали вам её досье.
   - Знаю, но мне нужно, чтобы эта информация была лично у меня.
   - Старик,  я могу это сделать только с разрешения...
   - И это знаю. Но ты должен понять, что если бы мне было просто получить досье по официальным каналам, я не стал бы предлагать тебе меч. Ты ничем не рискуешь, писать ничего не нужно...  ну почти ничего, только имена, а остальное просто расскажешь мне за стаканчиком, там не так уж много страниц.
   Они встретились в маленьком баре в Бронксе. Майкл принёс меч в картонной коробке из-под клюшки для гольфа, получил чек и, потягивая любимый коктейль, стал слушать рассказ Гилмора:
   - Девочка с историей что надо! Ваши все ещё живы?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Совсем ничего не знаешь? Она умеет сводить парней с ума, и они гибнут от этого. Беррингтон, чтобы заполучить Джессику, застрелил её любовника, своего старого приятеля и компаньона, потеряв при этом кучу денег и часть налаженного бизнеса. Сейчас она сдала Беррингтона, верно? Так или иначе, она сдавала всех, с кем имела дело. Но не только это. Шесть лет тому назад, когда её арестовали во Фриско, полицейские из отдела по борьбе с проституцией, перестрелялись из-за неё прямо в участке. Двое ребят погибло на месте! Не понимаю, как так можно возбуждаться из-за женщины?
   - Давай по порядку.
   - Ладно. Она дочь австралийских эмигрантов послевоенной волны. Отец умер, когда она была ещё маленькой. В первый раз была задержана одиннадцать лет назад, тогда ей было семнадцать. Убежала из дома, украла какую-то косметику в магазине. Тремя годами позже - кража крупной суммы с карточки уже клиента, адвоката. Связывалась только с солидными людьми... Четыре раза проходила свидетелем по делам в связи с насильственной смертью бывших клиентов, при разных обстоятельствах...  пришить соучастие ни разу не удалось. Так, что ещё? Шесть лет назад этот скандал во Фриско. В последний раз задерживалась по подозрению в соучастии в убийстве Брауна. Это убийство взяла на себя какая-то «шестёрка» Беррингтона, а она была освобождена за недостаточностью улик.
   - Всё?
   - Имена я тебе записал, вот, - Гилмор положил перед Майклом крошечный листочек из блокнота, свёрнутый в несколько раз, - Списочек небольшой.
   Гилмор усмехнулся.
    - Это всё, что есть в бумагах. А теперь послушай меня. Я думаю, что эта женщина может обвести вокруг пальца любого мужчину. Чёрт его знает, как она это делает, видимо какие-то гипнотические способности, как-то она умеет вводить людей в транс, когда ей это нужно, причём в этом она настоящий профессор, доводит прямо до полного помешательства, а потом использует. В случае чего, старайся не смотреть ей в глаза - она прямо энциклопедический пример роковой женщины.
   Три дня Майкл собирал сведения по списку имён, полученному от Гилмора, и анализировал, но ничего не нарыл, никаких даже намёков на десять миллионов не проявилось. Прослушка тоже ничего нового не давала, они как будто забыли о том разговоре, и Майкл уже начал подозревать, что Бейкер догадался о том, что их кто-то слушает. Тайком от шефа Майкл в изоляторе произвёл ещё один досмотр личных вещей Джессики Блэр, во время которого установил в ремне её сумочки игольчатый микрофон, величиной не более шпильки, и ещё один в воротнике пальто, на случай непредвиденных обстоятельств. Заряда в них должно было хватить на трое суток. Наконец, на следующий день, ситуация  прояснилась. Бейкер, накануне улетевший в Бостон по какому-то поводу, вернулся после обеда и вызвал Джессику на допрос. После допроса он собрал совещание, на котором были подведены итоги последней фазы следствия. Закончил инспектор тем, что передал Майклу руководство отделом на три дня в связи со своей очередной командировкой. После совещания Майкл уехал домой и прослушал запись последнего допроса. После обычных формальностей и получаса пустословия Бейкер выключил магнитофон в кабинете, Майкл помнил этот характерный щелчок.
   Бейкер: - Ну, а теперь о главном. Я проверил, в указанном тобой доме живёт описанный тобой человек, именно он. Но далее всё не так-то просто, как тебе кажется. Да, в комнате, где сейф, дежурит по суткам только один охранник, но у него наверняка есть «тревожная кнопка», я знаю эту систему, и в случае чего через несколько минут у дома будут несколько  головорезов, полиции им опасаться нечего, место глухое, полиция приедет нескоро, даже если её кто-нибудь вызовет... Это нужно учесть... Допустим всё так, как ты думаешь. Ты говоришь пароль старику, он подводит тебя к двери в комнату с сейфом и через переговорку объясняет охраннику, что тебя нужно впустить. Охранник тебя впускает, а сам выходит и ждёт за дверью. Что ты там делаешь, он не видит, и если твои коды неверные, ты просто уйдёшь без денег и всё. И тогда будет ещё один шанс, можно будет попробовать прижать Беррингтона, хотя этого мне не хочется... А вот если Беррингтон всё же сумел предупредить старика, что сейчас нужно мочить любого, кто сунется за деньгами, то так оно и будет... Но это маловероятно, это было бы так, если бы ему светил небольшой срок, но ему светит пожизненное. Сейчас как раз тот случай, на который он припас эти деньги, они нужны ему на адвокатов, на взятки. Если кто-то от него успеет раньше нас, то мы останемся с носом...
   Джессика: - Роберт, ну сколько раз можно тебе повторять, в пароле и кодах я уверена на сто процентов. Беррингтон думает, что кроме него коды  никто не знает, да и поменять их он не мог просто физически, пароль кроме Беррингтона знал только старик, и раз он на своём месте, значит и пароль тот же, поменяться пароль мог только, если бы поменялся человек. Кроме того, в любом случае этот старик сделает всё, что я ему скажу, как бы там ни было. Ты должен сработать, когда охранник выйдет из комнаты, а я туда войду. Но, если они профессионалы,  и будут всё время держать тебя на мушке, мы просто уедем с деньгами, а они останутся. Тогда проблему выигрыша времени решит наш хороший грим. В конце концов, они всё равно вычислят нас обоих, при любом варианте, но к тому времени мы будем далеко, а эта сумма для них не стоит того, чтобы прочёсывать весь мир. У Беррингтона таких заначек много, кроме того, ему самому сейчас не до нас, и его преемник тоже ещё долго будет разгребать более существенные проблемы. Для нас главное сейчас - не опоздать. Долго ты ещё будешь тянуть резину?
   Бейкер: - К утру у меня будет всё готово, документы, машина и остальное... Конечно, нужно было бы ещё  кое в чём подстраховаться, да времени нет, тут ты права... Ладно, завтра я заберу тебя в девять, не проспи.
   На следующее утро Майкл позвонил в отдел и сообщил, что у него началась сильная ангина, после чего надел приготовленный парик, наклеил усы и на взятой вчера напрокат машине занял заранее присмотренную позицию, с которой хорошо были видны ворота их «конторы». В начале десятого зелёный «Форд» Бейкера выехал с территории, Майкл пристроился за ним и, услышав через настроенный в нагрудном кармане приёмник, о чём говорят инспектор и Джессика,  убедился, что всё идёт так, как он рассчитывал. На стоянке у небольшого магазинчика Бейкер и Джессика сменили машину. Держась на безопасном расстоянии, Майкл всю дорогу до Бостона слушал безмятежное щебетание Джессики, можно было подумать, что она направляется  с другом на пикник. Поплутав немного по улицам предместья Бостона, машина  Бейкера остановилась у  небольшого огороженного участка, в глубине которого виднелся одноэтажный дом. Услышав через приёмник писк тормозов, Майкл не стал поворачивать за угол, за который повернул Бейкер, а припарковался у тротуара и слушал дальше. Из динамиков приёмника послышался скрип гравия под ботинками и через минуту голос Джессики:
   - Добрый день, это Диана. Скажите, пожалуйста, племянница Ричарда уже вернулась с каникул?
   Опять минута тишины, потом мужской слегка охрипший голос ответил:
   - Да, она приехала вчера. Сейчас открою.
   После небольшой паузы щелчок замка калитки, шаги, звук захлопнувшейся двери и тот же мужской голос:
   - Что-то я вас не припомню, мисс. Хотя голос знакомый.
   - Стареешь, Генри, стареешь... Нам нужна будет твоя помощь, чемоданы будут тяжёлыми, нужно донести их до машины.
   - Всегда рад помочь...
   - Мы чего-то ждём?
   - Вы войдёте одна?
   - Одна. Когда будет надо, я позову вас. Больше нет вопросов?
   - Да, да... Встаньте, пожалуйста, вот здесь, по инструкции нужно, что Джон всех нас видел. Джон, открой, пожалуйста, к нам приехали. Свои.
  Звук отпираемого замка, скрип дверей, и сразу же молодой голос:
   - Добрый день, проходите, пожалуйста.
   Опять скрип двери и щелчки замка.
   - Присаживайтесь, мистер...
   - Торнвуд.
   - Присаживайтесь, мистер Торнвуд, придётся, видимо, немного подождать. Может быть, хотите выпить? Вас-то я точно вижу впервые.
   - Спасибо, к сожалению, у меня свои инструкции. А новых людей, думаю, вы теперь будете видеть  часто.
   - Что, совсем плохо?
   - Плохо, но не совсем. Вам, думаю, безработица не грозит.
   - Спасибо на добром слове...
   Сразу вслед за этим раздались два приглушённых хлопка, чей-то стон, тишина. Потом ещё хлопок и через несколько секунд охрипший голос Бейкера:
   - У меня порядок, открой.
   Щелчки замка, скрип двери и голос Джессики:
   - И у меня порядок, видишь, как всё просто. Ты проверил входную дверь? Нам придётся потрудиться, на глаз сумма даже больше.
   Опять заскрипела закрывающаяся дверь. Майкл вышел из машины и бесшумно прикрыл дверцу. Заглянув за угол, он увидел машину шефа, переулок был пуст. Майкл быстро подошёл к калитке и, подтянувшись на руках, бесшумно перемахнул через неё. За  калиткой Майкл увидел, что по саду можно добраться до угла забора, с другой стороны которого он оставил машину, и он подумал, что обратно с чемоданами  он пойдёт через сад. Крыльцо дома с улицы не просматривалось, и Майкл решил, что будет стрелять, как только они выйдут на крыльцо, обе руки у Бейкера будут заняты, значит, проблем не предвидится. Но тут Майкл заметил, что входная дверь прикрыта неплотно. Он бесшумно поднялся на крыльцо и потянул за ручку, дверь легко поддалась. Майкл увидел, что язычок замка был выдвинут, но в гнездо почему-то не попал. С револьвером наизготовку Майкл прокрался мимо лежащих охранников к двери в хранилище. И как оказалось, очень вовремя. Майкл показался в проёме двери в тот момент, когда Джессика выстрелила из пистолета в затылок Бейкера, застёгивавшего кожаный чемодан. Второй её выстрел уже в Майкла совпал с его выстрелом. Майкл был отличным стрелком, он, видимо, на долю секунды опередил Джессику, она выстрелила уже тогда, когда медленно оседала на пол с простреленной головой и поэтому промахнулась. Лоб Майкла покрыла испарина, он осознал, что был на волосок от смерти. Придя в себя, Майкл щёлкнул предохранителем, спрятал револьвер в карман и с полминуты стоял без движений. Потом взял за ручки оба тяжеленных кожаных чемодана, повернулся с ними и оторопел, увидев в дверях Патрика Гилмора, держащего его на мушке револьвера, точно такого же, как и револьвер Майкла.
   - Это называется взять с поличным. Привет Майкл, я вижу, ты торопишься.
   - Застрелишь меня, Патрик?
   - Нет, Майкл, ты будешь жить долго, но только в тюрьме... до конца своих дней... Так, медленно, очень медленно, делай два шага вперёд, так, теперь ставь чемоданы на пол и медленно снимай плащ, и клади его вот на это кресло, а сам садись на диван, и без шуток, ты знаешь, что я не промахнусь.
   Гилмор, не спуская глаз с Майкла, подошёл к столу с телефонным аппаратом и вслепую стал набирать номер. Майкл не мог поверить своим глазам.
   - Патрик, деньги можно поделить, здесь не меньше десяти лимонов. Один чемодан тебе, другой мне, хватит до конца жизни. Кому ты звонишь?
   - Можно, но не нужно, у меня другие планы, - глаза Гилмора горели нездоровым блеском. - Алло, инспектор Блейк, говорит Гилмор из центральной картотеки. Убит инспектор Бейкер, запишите адрес. Я звоню из Бостона, улица...
   Майкла из ступора вывел вой сирен подъезжающих полицейских автомобилей.
   - Патрик, скажи мне только одну вещь, почему?
   - Что почему?
   - Почему ты за мной следил, и что ты с этого будешь иметь? Благодарность от начальства, премию... Я бы мог понять, если бы ты захотел забрать все деньги... Ты же умный парень, ненавидишь меня? А я думал, что мы друзья, я же уступил тебе меч, который ты так хотел иметь.
   - Это подделка, приятель, стоит сто долларов, - ответил Патрик Гилмор. - Никогда в жизни меня не надували так вероломно, и никогда ещё надо мной так не смеялись, как на последнем заседании нашего "Общества любителей оружия", когда я похвастался этим хламом.
   В это время, громко топая, вошли два сержанта бостонской полиции. Гилмор предъявил им значок:
    - Вот этого пакуем и вместе с чемоданами в отдел. А сюда пришлите экспертов.
   На Майкле защёлкнули наручники, он поднял глаза на Гилмора:
   - Когда заседало это твоё общество.
   - Вчера.
   - А ты знаешь, какое вчера было число?
   - Зачем тебе?
   - Назови мне дату, громко.
   - Первое апреля, Майкл.
   Через секунду глаза Патрика Гилмора неестественно округлились, а рот расплылся в идиотской улыбке.
   - Не расстраивайся, дружище Патрик, против меня нет улик...  через пару часов меня выпустят...

 1979