4. Элтагыл. Йок-тус

Мария Шпинель

Городская легенда



Автор:    Элтагыл




    Говорят, что на горе Уктус, что является частью одного из районов Екатеринбурга, можно одновременно встретиться с прошлым, настоящим и будущим… А еще пишут, что Уктус – любимое место сатанистов…

…….

  Август топтал дорожки в Уктусских горах, шелестел первыми опавшими листьями, накрывая ими грибницы, чтобы через некоторое время вновь одарили они тихих охотников то коричневатым обабком, то белым груздочком, а где-то и рыжими лисичками. Вот и Катюшка с подругой собрались за лесными подарками. Хотя почему лесными – городскими! Уктус уже давно стал частью ее большого города, в котором она, Екатерина Павловна прожила почти всю жизнь.  Но так и осталась для всех  Катей, Катюшкой. Может, потому, что характер у нее легкий, веселый, незлобивый? Или еще почему?

    Горы притягивали Катюшку с детства. Сначала она с маменькой туда ходила по ягоды-грибы. Батя-то давненько их бросил, и остались они у матери мал-мала-меньше. А Катя самая старшая. И слезы она материны видела, и нечто другое, что ей, девчоночке, и не понять было, но ничего дурного не осталось в ее сердце, не заронилось. Так и прошла по жизни ласково да жизнерадостно.
- Катюшка, ау! И где ты? – закричала подруга. – Айда! Я тут целую полянку черники необобранной нашла!

- Идууу!


     Галка была подруга верная. Еще бы! Со школы! А после и на заводе вместе работали, даже свадьбы свои сыграли в год разницы, а в девяностые, те, которые лихими кличут, враз остались одни – убежали мужики за лучшей долей. Катюшка и здесь отличилась: волосы себе с горя не рвала: детей муж помог поднять, и то ладно.


Полянка была, действительно, хороша. Крупная, она свисала с тоненьких веточек, радуя глаз, И как же они раньше ее проглядели? Катюшка на время отвлеклась от своих воспоминаний и аккуратно, как учила ее раньше мать, стала снимать холодные, чуть водянистые ягоды в майонезное ведерко.


-Ой, Катя! – голос подруги резко поменялся. – Смотри: вооон у того дерева кто-то сидит… И не шевелится даже!

- Спит поди?

- Не, похоже мертвяк… Или мертвячка…

- Не придумывай!


Катюшка решительно поднялась и двинулась к сосне, возле которой, не двигаясь, сидел человек.

 - Катя, не ходи! Вдруг там сатанисты развлекаются или еще что. Вот, наверху, говорят, капище есть для жертвоприношений…

- Галка, вот сколько тебе годков?! Почитай, уже вся жизнь прошла, а ты все в какие-то сказки веришь! Мы сколько раз сюда поднимались, и ничего. Ну, пристал человек и сел под дерево – с кем не бывает.


     Но человек у сосны был мертв. Более того, это была красивая рыжеволосая девушка с яркой помадой на губах, через которую уже проглядывала синева. На лбу словно большая родинка запеклась кровь. Это какой же гад девчонку в упор расстреливал?

Сзади послышались торопливые шаги. Катя резко обернулась – среди уродливо изогнутых деревьев (и как она этого раньше не замечала?)  стояла перепуганная Галка. А дальше, дальше воздух сгущался, потом рассыпался перезрелым творогом, и оттуда вышел, нет, появился невысокий мужчина в темном казакине, перетянутом поясом. На голове – меховая шапка.

  Подойдя поближе, незнакомец обратился к Кате на странном наречии, которого та не понимала или никогда не слышала:

- Тус барма?

- Чего? – опешила Катя.

Незнакомец снял с головы шапку, поклонился, затем легонько стукнул себя кулаком в грудь:

- Элтагыл!

- Катерина Павловна… А это (Катя указала рукой на подругу) Галина Степановна.

Незнакомец покивал головой, словно понял, потом достал из-за пазухи небольшой тряпичный мешочек, протянул его Кате:

 - Элтагыл  тус барма!

«Курить просит, – подумалось Кате, и она решительно ответила: Барма нет! Тус нет!»

- Барма нет, - удивленно переспросил незнакомец.

- Да не курим мы, ни я, ни Галка! Вот только черникой можем угостить!


Катя протянула незнакомцу банку с черникой, но тот замотал головой так, словно вокруг него стали роиться комары:

- Йок тус! Йок тус!



И тут Катя почувствовала, что замерзает. Да как же это?  Катя шагнула вперед, Галка – следом. Стало теплее. Еще шаг – еще теплее.


И тут лес заговорил. Вначале закачались верхушки деревьев, потом заскрипели сломанные стволы сосен – заунывно, тоскливо…


«Катя, бежим отсюда, - Галка схватила подругу за рукав,- я же тебе говорила!


Но сдвинуться с места оказалось непросто – Уктус не отпускал. Более того, из-за каждой сосны вышло еще по человеку – все, как и первый, в темных казакинах под горло. Но в отличие от него, те держали в руках бубны и, ударяя по ним колотушкой, вновь и вновь повторяли:

- Йок тус! Йок тус!  Йок тус! Йок тус!

Элтагыл махнул им рукой, и те ровным кольцом, окружили подруг и повели наверх по какой-то одной, им ведомой, тропке.

Катя решительно ущипнула себя за руку – может, снится?  Но рука отозвалась болью и красным пятном там, где ее потревожили. Да что же это? Никогда, ничего не случалось, и на тебе! Может, действительно, сатанисты объявились? Тогда почему говорят непонятно?

Катя искоса поглядела на подругу: Галка шла сгорбившись, низко опустив голову.  Эх! Песню, что ли, запеть, хотя ничего уже не изменить, но все-таки…

Катя петь не умела. Или не могла, Но сейчас решительно набрала в грудь побольше воздуха и выдала сообразно настроению:

Орлёнок, орлёнок, блесни опереньем,

Собою затми белый свет.

Не хочется думать о смерти, поверь мне,..

    Шедшая рядом Галка вздрогнула – Катя почувствовала это даже не повернувшись лицом к подруге. А вот окружение никак не отреагировало – все так же мерно били бубны, все так же звучало: «Йок тус! Йок тус!  Йок тус! Йок тус!»

Тропинка закончилась. Дальнейший путь пролегал по каменной лестнице. Подруги шли, как и полагалось пленницам, в середине группы – ни спрыгнуть, ни убежать. Да и куда бежать, если вокруг…

    Странное дело, но сейчас Катя совсем не ощущала себя смертницей, которую через некоторое время убьют, зажарят, съедят? эти странные люди. Она с интересом рассматривала окрестности, которые, наверное, впервые видела сверху: лес, окаймляющий гору, и дома… Нет, отсюда «высотки» казались домиками для гномов… А она, наверное, их Белоснежка, которую украли тролли и ведут неведомо куда. А, может, это слуги Хозяйки Медной горы? Но что-то далековато они забрались от своих-то родных мест.

А вон где-то там лежит под сосной убитая рыжеволосая девушка…Вот ее-то точно не эти, в казакинах, убили. У них только бубны… Ну, ножи, наверное, есть и стрелы. Тогда кто же? Не сатанисты же, про которых все Галка твердит. Иногда самый обычный человек лютея зверя. Так прямиком в лоб! Говорят, что убийца отражается в глазах жертвы, но нет, она, Катя, ничего в глазах девушки не увидела – только боль и удивление…

    Пока Катя размышляла, их с Галкой подняли на самую вершину горы. Несколько камней, выкрашенных красным и белым с рисунками рун; в стороне – высокая красная железная стрела — тоже руна. А посредине – стоячее дождевое озерко, в которое каждый из пришедших окунал руки, а затем лицо. На пленниц они не обращали никакого внимания – просто отходили в сторону, садились, подставляя омытое заходящему солнцу.

Подошел Элтагыл. Он жестами показал, что Катя и Галка должны сделать то же самое.

  Катя поднялась, подошла к озерку, окунула руки, затем лицо и отошла на свое место. Сделала ли так Галка, она не видела. Видения, словно ночные птицы, начали мелькать перед нею со скоростью киноленты.
   Сначала Катя увидела торговые ряды, где
продавали различные товары: меха, муку, бусы, топоры, стрелы… Продавцы все были бородатые и, большей частью, русые. Зато покупатели, все как на подбор, чернявые, с голым подбородком. Покупатели ходили между рядов и все повторяли:

«Йок-тус! Йок-тус!» Но сейчас Катя их понимала – они просто хотели обменять стрелы на соль! Ничего страшного!

  Потом Катя увидела своих родителей – мать и отца, которые, взявшись за руки, шли по склону горы, и губы их были темны от спелой черники …или любви?

….


Последнее, что увидела Катя в этом странном сне, была сосна, возле которой уже лежала застреленная девушка, а вокруг толпились санитары, полицейские и следователи. Место убийство было отгорожено красной лентой, за которой, упав на колени, плакала женщина. «Мама,- догадалась Катя, - и дочка, наверное, единственная» …

И еще одни глаза увидела Катя: жадные, радостные глаза молодого парня, который держал в руках нечто, похожее на самодельное ружье. Убийца! Почти рядом! И никто не видит!

…..

Птица времени последний раз взмахнула крылом. Катя открыла глаза. В руках майонезная банка с черникой. Рядом – верная подруга Галка.

- А где-девушка-то?

- Это, которая у сосны сидела? Так увезли давно. Мать ейная так убивалась. Не приведи, господь, такое увидеть….

- А Элтагыл?

- Какой еще Элтагыл? Никого больше не было. Видать, перегрелась ты на августовском солнце. Пошли домой, Катюшка! Скоро сериал по «Домашнему» начнется, а мы туточки…


© Copyright: Мария Шпинель, 2022
Свидетельство о публикации №222042801194

http://proza.ru/comments.html?2022/04/28/1194

3. Таня. Города. Не Родина
Мария Шпинель
Эссе


Автор: Таня




От слова "мел"


В животах-пещерах бело-желтых скал вокруг Мелника винные погребки.
Пыльные бутылки, затянутые паутинками и большие бочки - главные сокровища города, достояние, смысл. Слава Дионису!

Крохотный городок уютен, ухожен, картинно хорош. Очень средиземноморский: черепичные крыши, окна в цветах, воздух, которым не надышаться и что-то ещё, тайное.

Горы.

Наверное, фракийцам здесь было весело. А мне не очень. По узкому гребню забралась, подражая отцу Федору, на пупырь - не знаю, как спущусь. И колбасы нет. Тоскливо, но красиво. Хоть в интернете вид был другим, не отсюда.

Ладно, бывало хуже. И есть один беспроигрышный вариант - съезжаю на пятой точке прямо в серые развалины какого-то замка.

Похоже, он вот-вот развалится - весь перемотан стальными тросами. Внутрь заходить опасно. Сверху видны входы в подземелья. Там тоже хранились бочки. Или это зловещие казематы.

Когда-то мелниковцев было в десять раз больше! Что поделаешь - то греков прогнали, то социализм достроили до основания.

Мимо еще одной крепости за город ведет тропка. На крыше крайнего строения выводок ульев. Мохнатые полосатики гудят по-летнему сладко на полянке, синей от цветущего цикория.  За лужайкой дорожка непроходима, заросла ежевикой. В колючих кустах надежно спрятаны ржавые железяки космической детской площадки - ровесницы Гагарина.
 
Возвращаюсь к старинной улочке с кафешками и гирляндами сушеных тыковок под потолками веранд.

Появились люди. Разномастные туристы скромно одеты, негромко переговариваются, глазеют, наслаждаясь.

Навстречу катится толпа славян. Наши в городе. Их слышно, видно издалека. Украинцы и русские дружной компанией вывалились из автобуса, торопятся на дегустацию. Одинаково возбуждены в предвкушении. Наверное, драка будет после. Или уже позади. Ну их. Аллергия.

Ура! Нашла нужный поворот на тропку, утоптанную тысячей ног. Подъем приятен. Густая тень так кстати в жару. Утром было свежо. От жадности почти вбежала, ворвалась в город. Хотелось скорей увидеть, потрогать, вдохнуть. Каждый шаг - подарок. Только не надо спешить, а я - наоборот.

Хорошо, что вверх не ломится толпа паломников. Оседают среди бутылок.
Безлюдно. Тихо.

Дорожка сворачивает влево, выскочив из леса.

 Вот оно! Что взрывается внутри в такие минуты? Нет, это не просто адреналин. Это радость, восторг - жить и видеть мир. Замирать ошарашено, пытаться втянуть в себя все вокруг одним глотком, вдохом. И ощущение полета!

А вы говорите - не умеем летать.



Рупите


В окне. За окном. Как лучше? Там горы и плюс сорок. Моё лицо, прилипшее к стеклу, как секунды мелькает среди столбов, если смотреть снаружи.
Внутри вагона всё синее, прохладное. Кондиционер почти сыплет снег.


Жаль, в детстве меня не бахнула шаровая молния. Тогда бы сразу стала понимать все языки мира. А может, как раз бахнула и наоборот, перестала понимать?

Не знаю, когда выходить. Хоть объясняли подробно, на пальцах, но как-то непонятно. Новая остановка - люди идут, с удивлением посматривая на странную иностранку. Последний пассажир, добрая старушка, показывает на соседний поезд.
Дверь уже закрыта - замуровали, демоны. Паника. Бабушка нажимает кнопку - свобода! Перелетаю из тамбура в тамбур, падаю на сиденье. Проводник объясняет, что напрасно. Следующая - Рупите.


Небо ворчит, сверкает. Маленькая квадратная стекляшка - остановка. Безлюдье. Зной. Аисты.

Километрах в двух горстка домишек. Вулкан.

Выдох.

Здесь одна колея. Никаких расписаний. Как буду выбираться? А, разберусь.
Высоко - орел планером. Оценивает. Я большая - не осилишь.

Замычали коровы. Пастух - женщина. Покрикивает, залихватски щелкает бичом. Потомок ТомСойера. Тоже хочу.


Приехала к доброй колдунье. Умышленно не читала о ней в гугле, не смотрела сериал. Только обрывки знаний.
 
Интересно, что почувствую?


Тучи раздумывают. Не надо дождя.

Вулкан маленький. Домашний, что ли. Жаль, вряд ли хватит времени забраться на него.


Пахнет пылью и рыбой. Вдоль дороги - ручей с лягушками. Деревьев нет. Зато бродят овцы.


Похоже, в село захожу с тыла. Как-то неуютно. Домики, сарайки. Горячие целебные лужи.

Обмазанные белой грязью, две красны девицы. Дикий народец Африки.

Дальше - огромный каменный крест на склоне.

Ограда заперта. Наверное, всё за деньги, как у нас - подойти к водопаду, к красивым скалам или озеру. Тем более - музей.

Легко нахожу вход. Несколько автобусов перед ним.

Нет охраны и свирепых кассирш.

Заходи, путник, к бабушке Ванге. Здесь тебе рады.


Зелено, как в мае. Траву жаль, а все равно хочется пойти по ней  босиком к той голубке на камне.

Что в душе? Тишина и бесстрашие.

На лавочке сидит бабушка, приподняв правую руку, будто ищет голову ребенка или протягивает для поцелуя. Пустые глазницы. Их можно пощупать. Можно провести рукой по бронзовым волосам: "Здравствуй. Там, где ты сейчас."

Небольшой храм реставрируют. Леса, художники.

Слева два латунных краника с минералкой. Горячяя и холодная. Живая и мертвая.
В церквях мне всегда сиротливо. Кажется, что лики святых оживут и побьют громами за грешность. Поэтому боюсь туда ходить.

Здесь уютно, светло. Противоположно нашим. Альтернативные иконы.


Смерч. Глазницы забиты песком. Слепота. Дар, отнимающий силы. Дар или крест?


Могила. Под землей - бабушка, которая лечила и учила тысячи людей. Та, что была беззаботной девочкой, а потом её сделали избранной.


"Но только не стой угрюмо,

 Главу опустив на грудь.

 Легко обо мне подумай,

 Легко обо мне забудь.

 Как луч тебя освещает!

 Ты весь в золотой пыли.. .

— И пусть тебя не смущает

  Мой голос из-под земли."


Музей. Люди всматриваются в фотографии, наверное, говорят с ней. Шепоты.


Ещё весной мне рассказали, что в селе под Петричем жила другая пророчица. Круче Вангелии, хоть это все равно.
 
Может, тайна скрыта в самой местности? Кто знает. Где-то рядом гора Олимп. Степень меди в крови тут выше, что ли.


Сквозь строй бамбука, через мосток  ступаю по её стопам, к её домикам. Одноэтажные, такие сельско-дачные, родные.

Опять краники с волшебной водой. Брызгаю в глаза. Вдруг засмотрят веселей.


Внутри потолки невысоки, мягкие тона, сдержанность. И опять ощущения детства - родности, бабушки, света.

Аистиное гнездо, прудик с ручными черепахами и рыбками. Чуть дальше - крохотное озеро с горячущей водой из живота вулкана.

Повсюду - беседки. Люди достают снедь, перекусывают.


Круг пройден. Прикасаюсь к прохладной руке Ванги.

Пусть не станет войны, пожалуйста. Ты же волшебница.


Ветер качает ветки.

Да или нет?

Не знаю.


Будь, что будет.


© Copyright: Мария Шпинель, 2022
Свидетельство о публикации №222042701103

http://proza.ru/comments.html?2022/04/27/1103