2. Таня. Города. Родина

Мария Шпинель
Эссе


Автор:    Таня




1. Львов


Третий. Плацкартный. Верхняя полка.

Время - обратно. Холодно в поезде.

Скрежеты, стук. Красное яблоко.

Хруст доведет грозную бабушку.

Рядом гремит кашель раскатистый.

Вирусов вихрь между матрацами.

Вот бы уснуть. Невероятно…

Пусть.

Вот уже прошлое - улицы львовские.

Вкусные запахи кофе и сладостей.

Рыцарей призраки, крыши и выставки,

скалы, костры.

Дергали ветки - сыпалось снежное.

Cмехами солнце аукали -
 
выползло.

Не вытирайте пыль –

мы же ещё не доехали!


Жил-был свирепый дракон. Спал на вершине скал. Ел, как положено, нежных юных девушек из села Винники. Раз в месяц. Гад такой.

Однажды дошла очередь до прекрасной Марты, невесты охотника. Мама с папой плакали-горевали, а смелый Ярослав, нарядившись Мартой, губы и щеки натер буряком, да двинул к дракону, прихватив меч - голова-с-плеч. Только дракон занес свою чешуйчатую лапу над хитрым Ярославом, тот - хвать холодное оружие из-за спины! И покатились драконовы три головы прямо на трассу, под машины. А кровь как брызнет на скалы!

Мы ее видели своими глазами.


Музеи - продолжение нудного школьного урока. Или это моя недоделанность, интеллектуальный тупизм?  Ведь только музейные экспонаты говорят правду об истории.

Почему пыльные диванчики с финтифлюшками, шкафы и инкрустированные столики не вызывают никаких чувств?

Наверное, душа стала черствой коркой хлеба черного.

Вот бы увидеть между всем этим собранием дряхлых вещей каких-нибудь призраков. Но вокруг так много живых людей, что тени прячутся от нас в изразцовых печах и каминах. Только изредка ледяной взгляд темного портрета проникает внутрь, замораживает. Надо приходить сюда ночью с фонариком или лучше с факелом, только без зевак.


Днем из музеев хочется вырваться. И в лес!
Подземелья с ведьмами, клубами пыли от десятков ног все же родней любой галереи. Говорят, что под Львовом целая система, связанная тайными ходами. Здесь царство иезуитов и ведьм. Как день и ночь, как сон и явь - город над, и город под землей. Два измерения, два цвета. Зеркало и зазеркалье.

Так земля поделена надвое - царство людей с его хаосом, в противовес - царство природы, где все логично и выверено.


Карамельные поезда, огнедышащие драконы на домах, брусчатка - слышите стук железного сапога? Храмы, храмы. Рождество. Вертепы. Колокола. Шоколад.

Тот случай, когда старость украшает. Мудр и красив древний Львов.



2. Одесс-Абеба


Одесса – это вам не какая-нибудь Аддис-Абеба. Подумаешь, столица, даже моря нет.

Но связь Абиссинии с Одессой есть. Пушкин!

Его прадедушку, Абрахама Петровича Аннибала из Эритреи сперли турки, которые одновременно имели виды на Хаджибей. Не просто виды, крепость позже забабахали.

Так что поэт просто обязан был посетить Одессу рано или поздно. Больше года Пушкин жил в жемчужине-маме (не путать с мамашей-Киевом), натворил стихов порядочно, влюбился в Елизавету Ксаверьевну, поссорился с ее мужем, графом Воронцовым. Пушкин умел заводить врагов. Молодец, одно слово!


     "Я жил тогда в Одессе пыльной:

Там долго ясны небеса,

Там хлопотливо торг обильный

Свои подъемлет паруса;

Там все Европой дышит, веет,

Все блещет югом и пестреет

Разнообразностью живой.

Язык Италии златой

Звучит по улице веселой,

Где ходит гордый славянин,

Француз, испанец, армянин,

И грек, и молдаван тяжелый,

И сын египетской земли,

Корсар в отставке, Морали".



Кстати, еще одно сходство Одессы с Аддис-Абебой: многонациональность. Эфиопцы тоже живут в любви и дружбе  –  тиграи с оромо, амхара и сомали.


Пушкина, гения всея Земли, увековечили и там и сям. В Аддис-Абебе сам Паулос, Патриарх Эфиопской ортодоксальной церкви (кто таков - не знаю), освятил памятник НашемуВсё. Правда, только торс, а в Одессе  царь поэтов стоит, отставив ногу, размышляет о странных потомках-прохожих. В любой момент может пройтись вдоль Пушкинской, посверкивая цилиндром. Кстати, торс в Одессе тоже есть – причем, именно он главнее, старше, без цилиндра, с дельфинами и с красной перевернутой звездой на лире.


Очень жаль, что Одесса на уровне моря, кое-где даже ниже. Лучше бы горы были, как в Абебе.

Зато одесские пальмы закаленней, они видели снег и знают его вкус.
По закаленности бедами города похожи.

Гадкие итальянцы в 1936 году захватили столицу Эфиопии, чтобы целых пять лет травить абиссинцев горчичным газом. А в Одессе, почти в то же время, четыре года бесчинствовали румынские захватчики. Но все плохое проходит и наступает великолепное. Аддис-Абеба с Одессой после оккупаций расцвели во всех отношениях, превратились в Мекки для туристов.


Вряд ли окажусь в Эфиопии, что жаль, но не очень. Одесса близка, как никогда. Скоро усядусь на ледяной камень пустынного пляжа с песком-халвой, буду пялиться в синеву, передразнивать простуженных чаек и наблюдать, как мальчишки катаются на лошади коровьей масти.

Все повторится: в поезд проникнет безбилетный кот, разбудит посреди ночи полвагона, бережно трогая лапой лица путников; утром тетка из Донецка зашепчет о плохом, оглядываясь на компанию, что "розмовляет"; таксист Миша удивит схожестью мыслей; вздрогну от криков молочника с инопланетным голосом. Несколько дней мне казалось, что этот клич раздавался из-за высокого забора какой-то фирмы по изучению неопознанных объектов: "огоГо, огоГо". Опыты над разумом оказались всего лишь приземленным: "Молоко".


Скорее, все будет наоборот, но будет.

Станцую "Семь сорок" на Большом Фонтане возле домика Ахматовой, пройдусь по бандитским дворикам, разгляжу вдали, за морем слева, родненький мой Чатыр-Даг, потерянный навсегда.


© Copyright: Мария Шпинель, 2022
Свидетельство о публикации №222042601071

http://proza.ru/comments.html?2022/04/26/1071