На приеме у прокурора

Главы из романа "Совесть человечества"

    
    Кабинет Кочкарева словно подчеркивал, какое важное  значение власть придает прокуратуре  в правоохранительной системе государства. На стене, над головой хозяина кабинета,  портрет президента. В углу российский триколор. Стены отделаны дубовыми панелями, завешаны портретами общественных и политических деятелей СССР и России. 
        Павел Алексеевич  встал из-за стола и  пошел навстречу журналисту, протянул ему обе рук+и. Это был знак особого уважения. 
      - Мне б десяток таких  ребят, как ты, Максим,  я бы  всю  Россию очистил  от  бандитской мраз+оты. Может, плюнешь на акул пера и к нам, на передний край борьбы с преступностью. Присаживайся, дорогой, поближе. Не против, что я на  «ты»?
– Почту за  честь.
– Кофе, чай? Может коньяк?
– Спасибо.
– Тогда слушай. Я человек прямой, Максим, потому начну без предисловий. Отъезд Веры с этим негодяем, моим бывшим зятем, т+ы   знаешь
 о ком я говорю, омрачил мою жизнь. Единственная дочь, самый близкий на свете человек,  сам понимаешь. -  Кочкарев, словно в подтверждение сказанному. – бросил взгляд на фотографию Веры, стоявшую в рамке  на  рабочем  столе.
«Как она была хороша в молодости, хотя и теперь ничего»,, - подумал Максим и  понимающе кивнул «несчастному» отцу. 
-    Я знаю, что  между  тобой и Верой  были  любовные контакты, одним словом, увлечения.  Я был  бы только рад,  если  из  этого  вышло что-нибудь путное. Но этот подлец так вскружил ей  голову,  что она бросилась за ним как декабристка. Хотя Испания  - это не Сибирь. Да, мне известно, где он скрывается.
Каждый день я получаю послания по электронной почте от  негодяя. Он уверяет меня, что стал другим человеком, мечтает начать  новую жизнь, что  многое передумал, и  даже, - прокурор усмехнулся и  покачал седой головой, -  ходит в церковь, молиться. Уверовал, значит. Я бы, конечно, послал его куда подальше, но дочь просит  помочь им  вернуться. В противном случае она останется там с ним, и  я  просто ее  больше  не увижу. По-моему, она и  тебя  просила  прекратить преследование  Дмитрия.
- Да, просила, - ответил Максим, соображая, куда клонит прокурор. -Только  не преследования, а  расследование – правда, журналистское. Хотя - все и так уже ясно. Она просила не доводить дело до суда,  не привлекать внимание общественности.
- Павел Алексеевич подошел к окну и стоя  спиной к Максиму раздумчиво заговорил:
- «Не слишком вежливо стоять спиной к собеседнику» - усмехнулся Максим.- видимо, сейчас обернется и скажет что-то важным тоном. Например, что не по его приказу похищали Джамилю.
-       Я прожил  не простую  жизнь, Максим, работал следователем по особо важным делам, прокурором в сибирской глубинке, сталкивался с разными делами,  пока не оказался в этом кресле. То, что  ты  решил оставить в покое Дмитрия, только подтверждает мои предположение о том,  что ты в курсе, что с ним произошло перед бегством в заграницу.
-   Максим давно почувствовал, что прокурор подбирается к тайне, которую он тщательно скрывал  даже от Вселенского.
-   -  Я долго размышлял, кто мог освободить этого мерзавца, когда жизнь его висела на волоске. - Он  с выжидательным вниманием взглянул на Максима. Ни один мускул не дрогнул на лице корреспондента. Все, кто мог оказаться  прошли серьезную проверку. Остался ты один, Максим. Я только удивляюсь, как ты мог отпустить негодяя,  ведь ты сам хотел  его  уничтожить. И если б уничтожил – я   бы тебе только спасибо сказал  за  это. Ну а теперь - сам понимаешь, поздно…
- Понимаю.

- А что,  может, и  впрямь, оказавшись лицом к лицу со смертью он  стал  другим человеком? 
- -  Вы позволите?
- - Нет, дослушай  до конца. А потом  скажешь, что думаешь.
 «Не человек а рентгеновский аппарат, детектор лжи, - думал Максим, слушая прокурора. - Но где доказательства – предполагать можно все что угодно.  Хотя доказательства он мог приберечь напоследок.  Да нет – все было чисто.
- Я вначале грешным делом подумал, что кассеты  увез с собой подлый беглец. Но вскоре понял, что он наверняка использовал бы их чтобы  вернуться победителем. Хотя, какой это компромат,  мы мужики с тобой, Максим, и прекрасно понимаем: любить женщин – не преступление. Но кое-кто может использовать постельные шалости государственных мужей в политических целях. Превратить видеосъемку в инструмент шантажа. В частности, господин Ольховский. Олигархи и так управляют страной, Среди тех, кто бывал в этом вертепе со сказочным названием «Мальвина», есть и мои товарищи. К тому же, это я  рекомендовал  Гор+елову взять Дмитрия в помощники, понимаешь?
- Максим утвердительно кивнул.   
-   Так  что  ты решил? Будем подавать его в розыск?
-   Я решил,  что  ему  надо дать шанс.
-   По совести говоря, мне не понятны твои мотивы. Ведь он отъявленный негодяй, заслуживающий самого сурового наказания. Он гораздо хуже и опаснее для общества даже рецидивиста Хромого. Тот хотя бы родился в неблагополучной семье, потерял рано отца-рецидивиста, которого толком-то и не видел. Мать его головой в петлю залезла, а Дмитрий  -  он ведь хорошо учился, не знал ни в чем нужды, был, проныра чертов, секретарем комсомольской организации вуза. С какой стати ты его щадишь? Может, это ради ваших отношений с Верой? Или  действительно считаешь, что он может исправиться. Может, ты знаешь о нем больше , чем я.  Объясни, пожалуйста.
- В том, что он такой, виноваты мы все. И особенно те,  кто  в той или иной степени облечен властью. Сверху донизу вся наша государственная система держится на коррупции и обмане. И  я часто перед тем как писать  очередную обличительную статью, спрашиваю себя: а судьи кто?
- Откровение Максима  удивила прокурорского иерарха. От неожиданности он даже почесал  затылок, словно подыскивая нужные слова.
-   Да, не ожидал, не ожидал.  Ты, оказывается, не просто талантливый журналист, Максим, ты к тому же благородный и честный человек.  Да, да, - закивал он в подтверждение своих  слов, -  Теперь я верю, что и  девочку эту ты приютил из добрых намерений, а   иначе не  пошел бы ради нее на пули.
- «Знает все!  Блюститель законности!» 
- Итак, на даче  был  ты.  Я   не знаю, кто тебе помогал и зачем тебе эти кассеты. Если ты напишешь статью о том, кто был клиентами «Мальвины» у Дмитрия Зарецкого, и в качестве доказательства обнародуешь видеоматериалы, ты погубишь себя  и эту девочку. Никто не сможет тебе помочь, даже твой олигарх. Кстати, не забывай – он не вечно будет крутится вокруг семьи президента. У нас на него много накопилось материала.
-        Максим продолжал с безразличным видом молчать.
- Ты смелый мужественный человек. Если бы  я хотел   тебе зла, то сообщил  бы этим людям, что их  благополучие - в твоих руках.  Я не поделился с ними своим открытием. Не знаю, не знаю, как бы они поступили. Возможно, собрали бы побольше денег. А может, похитили бы тебя или кого-нибудь из твоих близких. Я никому ничего не рассказал не  потому,  что  у меня есть сомнения на этот счет, я просто хочу поступить  благородно.  В общем, я потребовал от этих чиновных сластолюбцев собрать приличную семизначную сумму для тебя взамен кассет.
-     - Не многовато ли?- улыбнулся Максим, переводя сказанное в  шутку.
-      - Соберут, никуда не денутся, Скинуться,  к спонсорам обратятся. Пусть спасибо скажут: если б материал оказался у твоего босса, никаких денег не хватило бы – пришлось бы лечь под него.  Он и так прибрал  к рукам полстраны.
    Я только одного понять не могу: почему ты не передал компромат боссу? Это серьезное нарушение  трудовой дисциплины. А может, передал? – прокурор испытывающе взглянул на Максима.
  - Если б я имел  компромат, о котором вы говорите, я бы вам его так отдал – за ваше благородство. Я бы не стал рисковать жизнью близких  мне людей. У меня нет никаких кассет.  Я молчал, потому  что вы просили меня не перебивать вас. Вы юрист высшей квалификации, тем не мене не привели ни одного доказательства.
- Будь по-твоему, Максим. Держи у себя кассеты. Надеюсь, что ты их хорошо спрятал   и  до  них никто  не доберется. Я знаю, что я должен сделать, чтобы ты сам мне их отдал.
«Чего он еще придумал?»
Прокурор снова сел в кресло. И взглянув журналисту в упор в глаза, сказал:
- Я просматривал дело об убийстве твоих родителей, Максим. Изучил оперативную обстановку тех лет. Дело далеко не безнадежное. Скажу больше, в  самое ближайшее время, я  выведу тебя на след убийцы. И ты сам разберешь с ним, как посчитаешь нужным
Это был удар ниже пояса.
Максима молчал, лицо его словно покрылось тонкой непроницаемой пленкой. Такого поворота  он никак не мог ожидать.
«А что если выведет на след убийц? Тогда, как человек благородный, я вынужден буду отдать кассеты. Да плевать мне на эти кассеты».
Твое молчание я расцениваю как согласие.
Максим продолжал молчать
Иди и не беспокойся, я выполню свое обещание. 
У меня есть серьезные основания  разоблачить убийц.  Иногда события, казалось бы, не имеющие никакого отношения к друг другу,  обнаруживают тайную  связь.
- Ты получишь еще и заказчика.