Рисовальщица... - 15

***

Как-то мы прибежали с Герой с бассейна, нужно было поужинать и отправляться на английский.
- Привет! – крикнули мы Игорю. – Кушать будешь?
- Буду.
- Тогда иди! Духовка уже все запекла.
 За столом мы с Герой весело щебетали и целовали друг друга от избытка чувств, потому что весь день не виделись, а в бассейне он был занят.
- Раньше ты со мной была вот такой же хорошей, доброй, ласковой, веселой. А сейчас… - Игорь хмуро мешал ложкой чай.
Я сделала вид, что не услышала.
- Изменилась по отношению ко мне, с другими нормальная, - настаивал на своем Игорь.
- А! Притча об этом есть, знаешь? – не хватило моего терпения.
- Какая еще притча? Вечно ты что-то заумное говоришь!
- Мужчина жалуется Богу: «Господи! Ну почему все девушки такие милые, добрые, ласковые, и все женщины такие язвительные, злые? Бог ответил: «Девушек создаю я. Женщинами их делаете вы»
- Опять я виноват!
Я пожала плечами.
- Да не думай ты, Игорь, о плохом! Живи, как всегда жил, как будто ничего не случилось и не изменилось! Если не будешь думать о плохом, то его и не будет.
Игорь уставился в окно, я выпроводила Геру из кухни, он уже поел.
- Разве я ушла от тебя, не исполняю всего, что должна, груба с тобой, растолстела, подурнела, не готовлю, не убираю, пью, курю, транжирю деньги? Что ты накручиваешь себя? Ты много думаешь! Ай-яй-яй. Не бери в голову и все будет хорошо.
Игорь бросил ложку на стол и вышел. И чем ему не понравились его собственные советы?

***

Все бы ничего, да только все же отравляла мою жизнь внутренняя тягота. Во мне была неправильность, ошибка. Она не давала покоя, тревожила, беспокоила, как незаживающая ранка. Состояние, в котором я жила, не было моим обычным, естественным. Очень трудно чувствовать одно, делать другое, говорить третье. Мне не хватало привычной чистоты и честности. И я все еще чувствовала себя униженной и опозоренной. Вот бы развестись! Смыть разводом нечистоту. Многие супруги живут в изменах и ничего, еще и золотые свадьбы отмечают, еще и другим советы дают; меня-то почему гнетет? Гордая больно? Гордая. И в пику желанию очиститься разводом стояло другое желание: дать Герке силу семьи. Герка слаб. Мои желания как лебедь, рак и щука разрывали меня, оставляя на месте. Доводы были в пользу разных мотивов, Гера перевешивал.
Моя мама всегда осуждала бабушку за то, что она из гордости лишила четверых детей возможности получить высшее образование. Бабушка была необыкновенно хороша собой, первого ее мужа расстреляли, она вышла замуж во второй раз за главного инженера завода. Жили они по советским меркам очень хорошо. Мама помнит, что у бабушки был огромный гардероб, в котором под вешалкой с зеленым пальто стояли зеленые туфли, под красным – красные и т.д. После войны дед был атакован женским вниманием и загулял. Бабушка не простила его и развелась, всю жизнь прожила с видом оскорбленной добродетели, постоянно всем об этом напоминая. После развода уровень жизни семьи упал. Все четверо детей были вынуждены начать работать после восьмилетки, хотя все были одарены и прекрасно учились. Будучи взрослой, мама нашла отца и узнала, что он женился на женщине с детьми и всем им дал университетское образование. Мама говорила, что бабушка поступила эгоистично, подумала только о себе. В детстве я слышала, как они с тетушками обсуждали это, и говорили, что бабушка вполне могла бы выровнять положение любовником и тем успокоить свою гордость. Меня удивляла такая оценка, она никак не вязалась с лозунгами нашего воспитания, но теперь, в своем случае, я согласилась с ней. Решила, что прямыми хорошо быть только рельсам, прямые люди давят своих близких как катки, а давить своего ребенка я не хотела, лучше самой быть раздавленной. Герка-то любил нас обоих!
По прошествии многих лет могу утверждать, что идеального решения нет. В материальном смысле я выиграла и детям хорошо, а в моральном отношении опустила себя, не уважала и жила с оскорблением. Я старалась не думать об этом, но, видимо, душевное состояние сказывалось. Иногда я не могла взять себя в руки и улыбаться хотя бы дежурно. Чувствовала себя паршиво, грязной и несчастной. Если такой период был коротким, то ничего, а если затягивался, то портил мне настроение всерьез и надолго.
- Марта, ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивали меня близкие. – Какая-то ты потухшая, на себя не похожа.
Такие расспросы были особенно тягостны, потому что невольно подступали слезы, и хотелось сказать: «Да, я несчастна! Несчастье мое начал Игорь, а развила и усугубила его я сама!» Но ведь не скажешь! Начнутся расспросы, ахи, охи, пересуды, стыд, срам.
- Я тоже заметила, что-то тягостное появилось у тебя в глазах в последнее время, - говорила мне кузина. – Все в порядке?
- В порядке, просто устала, - что еще ответить?
Моя кузина была очень проницательной, она уже пережила развод и пару тяжелых расставаний. Ее расспросов я остерегалась больше других, не хотела проговориться. Виделись мы с ней, к счастью, только на родственных посиделках, как сейчас. Вот и сейчас она как в воду глядела:
- Смотри, по-моему, Игорь склонен к флирту, его глаза все время выискивают.
Мы находились в ресторане.
Я кивала ей, мол, спасибо за совет. Но что это значит «смотреть»? Я итак уже знаю о его загулах и что? Он просто все отрицает и тщательнее заметает следы или признает и называет ерундой.
- Пусть он за мной смотрит, - сказала я.
- Марта! – удивленно посмотрела она на меня. - Хотя правильно, сколько тут сидим, все мужики шею в твою сторону воротят. Совести у тебя нет, остальным женщинам как быть рядом с тобой?
- Да ладно, все по-своему красивые. И вообще, не родись красивой.
- Тоже верно. Но ты потухла, Марта, почему-то потухла. Гони все проблемы в шею, живи на полную, жизнь одна. Кому мы что должны, кроме детей и родителей? Пусть нам будут должны.
- Анюта! – тянулась я обнять ее, - какая ты бойкая! Тебя не сломить! Я тоже чувствую, что должна только детям и родителям.
- И себе, Марта. Мы всегда забываем о себе, а в результате гаснем.
- Ты научилась не забывать о себе?
- Научилась, я ничего теперь не терплю. Не нравится что-то или кто-то – долой из моей жизни!
- Пострадавшие есть? Кто платит за твою решительность?
- Дочка платит, - погрустнела Анюта. – Как же ей нужен отец! Она себя реально ущербной чувствует! Она считает, что это ее бросили, потому что она недостаточно хорошая, представляешь? Это для меня Витек козел, а для нее папа. И все мои мужики ее напрягают, она в собственной квартире прячется по углам. Нет счастья на свете, - вздохнула она.
- О чем шушукаетесь, молодежь? – обнял нас дядя Коля, Анютин отец.
- О том, что счастья нет.
- Есть моменты счастья, моменты! Всегда есть жизнь с проблемами, а в ней случаются моменты или периоды счастья. Это нормально! Пойдемте танцевать!
- Ой, мудрец вы, дядя Коля!
- А то! Жизнь прожить – не поле перейти! – он вытаскивал меня из-за стола. – Ну-ка, покажи, как там вы танцуете под эту странную музыку.
Вот что я люблю делать, так это танцевать! Мне все равно, какая музыка, мозг выключается, тело само ловит ритм.
- Порнография какая-то! – засмеялся дядя Коля. - Но красиво, не спорю.
Мы с Анютой улыбнулись ему и вновь растворились в музыке.

***

- Полдня дома был, от тебя слова не услышал. Ты что, Март? – удивился Игорь.
Я пожимала плечами.
- Думаешь о чем-то? Что думаешь? Скажи, а то надумаешь не пойми чего.
- Ничего не думаю, просто занята, об этом и думаю.
- Ты на себя не похожа, странная. Меня прямо напрягает твое молчание.
- Не напрягайся, - сказала я и не договорила: «…ты ничего не узнаешь».
Такие диалоги случались между нами регулярно.
Я много думала, когда много думаешь, становишься молчаливее. Я теперь доморощенный философ, потому что размышляю о жизни вообще и о своей в частности. Читала Герману сказку о царе-Вороне, в ней говорится, что бесполезно давать людям советы, все равно будет так, как им суждено. Интересно, что мне суждено? Чем заполнится моя жизнь? Она ведь сейчас лично для меня пустая.
Я согласна с царем-Вороном, по-моему, все дело в потребности получить опыт. Каждый из нас рождается, чтобы научиться чему-то или отучиться от чего-то, или расплатиться за что-то, или совершить что-то. Мы живем и приходим к какому-то результату, но результат важен для души, когда она будет отчитываться в высших сферах о проделанной работе. А при жизни важнее не результат, а процесс. Вернее, и результат, конечно, но процесс интереснее, вспоминается всегда именно процесс. Я уверена, что люди рождаются, чтобы испытать определенный набор чувств и эмоций, получить свой опыт. У каждого свой набор, своя программа, своя задача. Своеобразный путь души. Пройти через дружбу, предательство, любовь, страсть, разочарование, родить и похоронить, победить и проиграть и пр. Тогда будешь удовлетворен, получишь ощущение полноты жизни, можно будет не только рассуждать о жизни, но и знать ее вкус. Так можно в полной мере понять себя, узнать себя, свою цену. Это всех касается, просто не каждый об этом задумывается.
Потребность души получить опыт - я это хорошо чувствую. Бессмысленно предъявлять претензии тем, кто начал его получать, они и объяснить не смогут, зачем поступили так или иначе. Это безмолвный зов. Лучше и себя обогатить. Да это ведь еще и интересно! Живешь и воспринимаешь себя одним, а потом что-то случается, и ты раскрываешься неожиданно и даже, на первый взгляд, нелогично. Я, например, раньше и не знала про себя, что я неревнивая, не знала о своем восприятии любви, как о самоограничении свободного выбора. Не знала, что продамся и стану циничной. Не было необходимости задумываться об этом, связно формулировать свои чувства и мысли. Счастливые бездумны, а я была счастлива. Теперь есть необходимость. Мне сейчас самой до себя. Я размышляю о себе, я же сейчас такая tabula rasa , что мне про меня мало что известно. Я думаю об этом самым буквальным образом. На что я способна? Каковы резервы моей души? Что мне нужно в этой жизни? Будь я по-прежнему сердечно привязана к Игорю, дальнейшая моя жизнь была бы закручена только на семье. Сейчас я внутренне свободна. И хотя я подчинена материнскому долгу, мне мало жить воспитанием ребенка, во мне слишком много энергии чувств и сильна жажда жизни. На что все это может быть направлено? Пытаюсь услышать себя, определить вектор жизненного движения. Наше движение по жизни задается еще в детстве, мы или развиваем полученное тогда или добираем недостающее.
Знакомлюсь с собой, пытаюсь угадать дальнейшее, построить логическое продолжение пережитому. Нельзя упускать ничего, ведь известно же про эффект бабочки. Нужно вспомнить весь свой эмоциональный опыт, с самого детства. Меня тянет вспоминать детство, такое чувство, что там скрыто главное, чего я никак не пойму.

Достала коробку со всеми своими грамотами, похвальными листами, значками, дипломами, фотографиями, письмами, в моем детстве и юности еще писали письма. Смотрела, улыбалась. Какие мы все на фотографиях счастливые и красивые! Новые, не битые жизнью. Руслан, Марк, Андрей, я, Аня, Наташа, Алёна. В спортивных костюмах, с рюкзаками, идем в поход. Так и слышу наставление нашей учительницы: «Виноград не брать! Фрукты и овощи мыть дома!» Русик стоит на руках, Марк смотрит на меня, у меня улыбка до ушей, остальные машут фотографу. А ведь все мальчики в нашем классе были в меня более-менее влюблены, как это ценно! Это до сих пор делает меня увереннее, спокойнее, дает силу. Вспоминая детство, я становлюсь лучше. Какое хорошее оно у меня было! Спасибо родителям. Спасибо пионерско-комсомольской жизни в школе. Так все было чисто, честно, искренне, по-настоящему. Так бывает только в детстве. Тогда моя энергия была направлена только вовне, почти никогда внутрь себя я не обращалась. Интересно было учиться, читать, везде участвовать, побеждать, проявлять способности. Жила в состоянии щенячьей радости и ненасытной жадности ко всему. Когда моя классная руководительница писала выпускные характеристики, то сказала, что была озадачена вопросом себе: а какая Марта по характеру? Рядом были другие учителя, они рассмеялись и сказали, что с Мартой как раз все просто. Характеристика вышла замечательной, но я тогда поняла свою учительницу. Она вдруг обнаружила, что за бурной активностью и полной занятостью у меня не было возможности проявить свою натуру. Что в жизни будет двигать мной, кроме привычки быть хорошей и первой?
Жизнь подвела меня к тому, чтобы обратиться внутрь себя. Наверное, себя надо знать, увидеть в разных ситуациях. Если раньше не узнал, то потом узнаешь, почему-то это нужно.
Не хочу больше быть социально активной, никакой деятельности, профессиональных подвигов, заслуг, этого я уже получила. Последняя моя грамота за преданность идеалам правосудия получена после большого и сложного уголовного дела. Все это, конечно же, интересно, но нужно двигаться дальше, по своему пути, а мне еще предстоит его отыскать. Я уверена, есть какое-то занятие, которое станет делом моей жизни. Кроме сердечных дел в жизни должны быть еще какие-то, полезные или приятные людям. Чувствую, есть что-то, что я должна сделать, какая-то кармическая задача. Ищу ее.
С надоевшей работы я ушла в декрет с тайным удовольствием. Меня потом часто спрашивали, жалею ли я, такая честолюбивая умница, что посвятила себя семье. Нет, не жалею. Кажется, Фаина Раневская говорила, что женщина в этой жизни может добиться всего, если она не решила стать матерью. Я сделала свой выбор, не просто хорошенько обо всем подумав, а руководствуясь единственно верным средством - послушала свое сердце. Кому как, а для меня нет ничего важнее материнских обязанностей. Рука, качающая колыбель, правит миром. Растить детей должна мать, это установлено природой и проверено временем. Я - максималистка, считаю, что если делаешь что-то, то делай хорошо. И, раз мне довелось родиться женщиной, я должна стать матерью в той мере, чтобы мои дети были благодарны за детство и воспитание, чтобы у них были крепкие корни, чувство прочного фундамента. Я сама очень любила, когда моя мама была дома. Это давало ощущение стабильности, защищенности, уюта, уверенности, что планета вращается в нужную сторону. Так же и мне мои дети говорят, что им становится одиноко и неуютно, если мои каблучки не стучат по квартире. Родители – это воспоминания детей, основание их жизни, ориентиры и установки, а мама – ось вращения семьи. Семья же – возможности детей, стартовый толчок.
Я не стану впадать в крайность, замыкаясь только на доме. Думаю, поступлю как многие матери, лет до десяти-двенадцати буду посвящать себя детям, а потом постепенно начну работать. Возвращаться в прокуратуру не хочу, не мое. Еще не знаю, чем буду заниматься в будущем. А пока самое важное занятие на свете – воспитание. Это настолько важно, что моя жизнь уже оправдана.