Философия как рабочий инструмент. Часть вторая

 

Несколько слов в защиту лицемерия!
В нашей культуре традиционно принято осуждать лицемерие как порок и грех. Сразу в памяти всплывает твёрдая, решительная критика, высказанная Спасителем в отношении фарисеев, проявивших в напускной набожности худшие черты ханжества и двуличия.
 В оправдание фарисеев добавим лишь полстроки. Не будь в те годы в Палестине революционной религиозной ситуации, их начётничество, формализм и банальное обрядоверие вполне бы сошли за норму. Они тупо попали под раздачу,  в общем, как всегда: «наградили непричастных, наказали невиновных!»



Попытаемся обобщить множество определений лицемерия, выделив наиболее значимые параметры. То, что лицемер негодяй, держит за пазухой дурные мысли, знают все.
Он же,  плут, говорит окружающим всякие приятные слова, хотя думает совсем не то, что заявляет. Ну, а как насчёт дел? А вот тут-то выходит  полная нестыковка!
Лицемер всю жизнь совершает только благостные поступки. Да ну, скажите вы, какой же он в таком случае лицемер, то есть пройдоха там, короче, мерзавец, прощелыга и всё в таком же ключе, если всю жизнь добро творит?!
 И какая же выгода лицемерить? В том-то и дело, что никакой выгоды нет. И лицемерами люди становятся не по своей воле. Такими их делает окружающий мир.
Общество, совершенно не интересуясь внутренним духовным состоянием индивида, безапелляционно  требует, чтобы он полностью соответствовал высоким нравственным критериям.
 И, в общем,  не важно,  насколько трудно это даётся конкретной личности. К тому же, вопрос о том, что можно рассчитывать на некую компенсацию за усилия, а порой и сверхусилия, в борьбе с собственными страстями и влечениями, даже не ставится!
Внутреннее равновесие субъекта — это его сугубо частная проблема. Тот же самый первоисточник указывает однозначно: «Воздастся по делам их».


 И член коллектива вынужден  жить за пределами своих духовных  возможностей, то есть в непрестанном надрыве.  Ведь истинные потребности неизменно остаются неудовлетворёнными.
Страсти и влечения загоняются в дальние углы души,  а   требования культуры воспринимаются как постоянный гнёт.   
Это ощущение   дискомфорта и беспокойства ведёт к когнитивному диссонансу и жгучему желанию разорвать порочный круг. История полна примеров,  как эти вопросы решались подспудно.   



Выход из сложившейся парадоксальной ситуации мы видим только на пути пересмотра дефиниции лицемерия. Что, если взглянуть на лицемерие как на адаптационный механизм эволюции?!
 Homo sapiens изначально эволюционировали как социальные существа. Совершенствование общества было не менее важно, чем развитие индивида.
Отсюда и появление таких вредных для особи, но полезных для коллектива человеческих качеств как альтруизм, честность, порядочность, добродетельность.
Здесь же кроются корни религиозности, самоотверженности, желания творить добро, а не зло.
Заметим, что сапиенсы эволюционируют всего  лишь каких-нибудь двести тысяч лет. И за этот, весьма короткий для биологических часов, период времени, далеко не все индивиды получили необходимые, высоко ценимые в обществе гены. Однако тренд налицо.
Все религии, идеологии, учения, включая тайные, однозначно говорят,  где Добро, а где Зло. В этом плане креативностью не отличались  ни поклонники кровожадных богов ацтеки, ни людоеды маори!
Нравственность  и, в первую очередь, общественная мораль победили в рамках социума. Все знают, что такое хорошо и что такое плохо. И каждый понимает, что, если все будут делать плохо, социальная система рухнет, похоронив под собой всех и каждого.
Поэтому, если сам не можешь соответствовать высоким идеалам, хоть соседа заставь. А кто-нибудь и на тебя надавит. И здесь лицемерие становится могучей подсказкой эволюции, палочкой-выручалочкой.



Осталось, закрепив теорию практикой, рассмотреть несколько конкретных примеров из нашей обыденной жизни.



Прирождённый садист, сублимируя порочную страсть, выбрал для себя профессию  хирурга. Несомненный лицемер, он всю жизнь кромсал своих пациентов. И заслужил при этом почёт и уважение.
 Уж ему-то, ввиду природной сущности, изначально понятно, как надо резать. Готов ли кто-нибудь заявить: лучше бы этот человек до конца оставался честным перед собой и людьми, и резал пациентов, то есть жертвы, не на операционном столе, а в подворотне?!



Патологоанатом. Чем может привлечь данный вид деятельности, кроме искренней любви к трупам?!
Оговоримся сразу, для лучшего абстрагирования мы не учитываем того обстоятельства, что большинство людей профессию не выбирают, а занимают вакантные места по стечению обстоятельств.



Мужчина – гинеколог. В мужском отделении бани даже старуху не поставят на место банщика. И наоборот.  В ИТУ, то есть на зоне, заключённых женского пола  имеют право досматривать только сотрудницы женщины. Не положено иначе!
А тут такое, куда только мужья смотрят.  Этого мы не знаем.  А вот в какое место  направляет свой взгляд мужчина-гинеколог, известно хорошо.  Ну, и что заставило его среди множества вариантов врачебной специализации, выбрать именно этот?!



Убойщик на скотобойне. Конечно, тут уровень сублимации не запредельный, особенно, если накатить стакан-другой. Тем не менее, кровищи-то хватает!
Юрист, который хочет быть судьёй, а не адвокатом. Как без лицемерия объяснить его мотивацию?  Допустим, он пошёл в судьи просто за деньгами, взятки брать. А если ему нравится судить?!
Снайпер не хочет быть садоводом: «должен же кто – то Родину защищать!». Представим, что он, борясь с лицемерием, реально уйдёт в  каменщики. Так и на самом деле за  родную землю заступиться будет некому.



Надеюсь, данный взгляд на роль и значение лицемерия в жизни общества, может показаться и интересным,  и полезным.
6.***

Истина есть не что иное, как очередное заблуждение человеческого разума. На некоторый период времени - от одного мгновения до почти бесконечности - некоторым количеством людей  - от одного человека до всего человечества-  любое заблуждение может приниматься  за истину.  Ввиду того, что конкретный индивидуум живёт весьма недолго, аберрация близости не позволяет взглянуть на ситуацию с высоты птичьего полёта. Каждый обычно довольствуется собственной интеллектуальной норой.
Но назовите хотя бы одну истину, которая устояла в таковом ранге со времён позднего неолита или даже с эпохи первых пирамид! Заранее искренно благодарим.
  Оппоненты могут с ухмылкой заявить: «Ох, ты хватил, «неолит»! Был ли он в реальности? Ну, и пирамиды. Вон христианство уже две тысячи лет стоит и ничего. Да и вообще». Здесь, чтобы не влезать в дебри, добавим лишь пару слов. Много ли оставил в христианстве от идей Христа апостол Павел?! А что общего между христианством Монтана и Тертуллиана с одной стороны, и Лютера, Эллен Уайт, и Чарлза Тейза Рассела  с другой? Разве что наименование Бога!



Давайте рассмотрим куда более короткий временной интервал, точнее события, развернувшиеся на наших глазах. Ирина Аллегрова с подачи Ларисы Рубальской на голубом глазу поёт о чужом муже: «Угнала тебя, угнала,
Ну и что же тут криминального?» Похоже, этим двум солидным дамам  совсем незнакомы такие слова как: аморально, безнравственно, бесстыдно, порочно.
Раз за такие делишки не сажают – вперёд. Достоевский выразил этот императив ещё ярче: Бога нет – всё можно! В девяностые годы двадцатого  века такой взгляд на жизнь ни у кого не возбуждал  ни малейшего сомнения. А в наши дни эта песня воспринимается уже совсем по-другому. В те же девяностые выбросила на рынок свой «шедевр» и Алёна Апина:  «Ты американец, ты мальчонка.
Увози меня и все дела. American boy, уеду с тобой,
Уеду с тобой - Москва прощай».
  Песня шла на ура и полностью отвечала политическому моменту. Хорошо, ангел-хранитель отвёл руку, не ляпнула: «Россия, прощай!», тормознула на Москве. А то в наши дни за такие слова и по судам могут затаскать!



Совершенно иначе сегодня воспринимаются песни Талькова о связанной кумачом России и творения Газманова о есаулах и господах офицерах, которые  «Что ж мы, братцы, наделали».
Ну, а Витя Рыбин, более объективно «бандформирование музыкального типа» группа «Дюна», призывал нас в те годы: «Пей, пей, Ваня, не болей!  Пей, пей, Ваня, на здоровье. ПЕЙ, ПЕЙ, ДЕНЕГ НЕ ЖАЛЕЙ. Пей, Ваня, пей, пей, пей!».
 Споить ИВАНА, то есть русский народ, на его же собственные деньги?!
Не так ли поступали белые колонизаторы, поднося вождям краснокожих первый стакан с огненной водой? А второй стакан он уже и сам искать будет.
 И ведь никто не узрел во всём этом бедламе ни кощунства, ни цинизма, ни, даже, лицемерия!



А  квинтэссенцией развёрнутого дискурса, пожалуй, готова стать «Песенка про папу» Шаинского.  «Папа может быть кем угодно, только мамой не может быть!» Где здесь основания для сомнений?! И в период неолита, и во времена активного строительства пирамид, и во все последующие эпохи только сумасшедший мог поставить вопрос о необходимости постановки вопроса.
А вот современные юристы из «цивилизованных» стран однозначно ответят: «Может!». Ибо нет никаких пап и мам, а есть родитель №1 и родитель №2. И не имеет  ни малейшего значения к мужскому или женскому полу относятся эти субъекты!