Нереальная встреча

Господа-товарищи, мне на днях в голову одна бредовая фантазия пришла. Вроде, для моего солидного возраста негоже иметь всякие бредовые фантазии, но, тем не менее, они иногда ко мне приходят. Даже не знаю почему, может, от творческого склада моего ума или от излишка свободного времени. Вообще, отличная штука, этот излишек, благодаря ему можно и новую философскую концепцию изобрести, и "Евгения Онегина" в девяти главах написать. Кстати говоря, моя фантазия и была о Евгении Онегине, точнее, о его авторе - Пушкине А. С.

Значит, третьего дня, сижу я на кухне, пью кофе с шоколадкой. И  мысль странная возникает: а что, думаю я, если бы сейчас вдруг появится Пушкин, сумел бы я ему объяснить сегодняшний мир, ну, техническую часть, так, чтобы поэт все понял и не сошел с ума? Вот, предположим, если бы Сократ явился к Александру Сергеевичу и попросил объяснить, где он живет, то Пушкин за две минуты это сделал бы, я уверен, и они выпили бы на брудершафт. А вот насчет себя сомневаюсь. И дело тут не в том, что Пушкин гений, а я нет, а в том, что мир со времени Сократа и до Пушкина почти не изменялся, а 21-ый век от 19-го умчался на астрономическое расстояние. Но, все-таки, идея мне показалась интересной, и я решил провести мысленный эксперимент, то есть, впустить в свою квартиру Пушкина и посмотреть, что из этого выйдет.

Итак, раздается звонок, я открываю дверь, на пороге стоит в цилиндре и с тростью Александр Сергеевич. Естественно, как гостеприимный хозяин я веду гостя в зал, предлагаю кресло, наливаю чай, подвигаю вазочку с конфетами. Поэт пьет чай, осматривает комнату и несколько раз бросает взгляд на черную панель, которая стоит у меня на белом столике в углу. Потом он спрашивает:

- Что у вас, сударь, за вещь странная, вон там? Картина - не картина, на зеркало тоже не похоже, хотя, мы там отражаемся.   
- Это телевизор.
- Телевизор?
- Да, там картины движутся и звуки издают. Люди говорят, собаки лают, как живые, словно в театре.
- Посмотреть можно?
- Конечно.

Я включил телевизор. А там Екатерина Андреева, вечная юная дева, вещает. И правда, я за ней лет 20 наблюдаю, ни капли не изменилась, я за это время полысел, а она ничуть. Но я быстро ее переключил, побоялся, как бы Александр Сергеевич не понял, что в нашем отечестве что-то непотребное творится. На  другом канале выступал Киркоров. Пушкин, как его увидел, так изменился в лице и сжал трость. Ну, - думаю, - труба дело, поэту Филипп Бедросович пришелся чем-то не по душе. И опять переключил канал, попал на «Культуру». Там все чинно. Сидят, в светских костюмах, обсуждают Веничку Ерофеева, ищут в его книжке подтекст. Кстати сказать, я недавно под влиянием вот таких бесед перечитал его поэму, тоже хотел найти подтекст. Понял одно: мужику так опостылела жизнь в совке, что он ударился в беспробудное пьянство, а еще нашел множество отсылок к библии. Пушкин несколько минут смотрел на все это, а потом спрашивает:

- Как они туда попадают?
- Кто, люди?

Я этот вопрос специально задал, чтоб потянуть время. Дело в том, что я вообще не знаю, как эта штука функционирует, то есть, телевизор. Я только несколько лет назад, передачу о Зворыкине* смотрел, и то мало что понял, а что понял - то забыл. Но Пушкин раскусил мою уловку и с ехидной улыбочкой говорит: 

- Люди-люди.
-  Понимаете, Александр Сергеевич, эту вещь изобрели высоколобые люди, умные ученые. Я же, обыкновенный обыватель, простой человек, и естественно, не могу вам досконально объяснить, как возникает изображение и звук. Но знаю только одно. В конце 19-го века было открыто электромагнитное излучение, оно невидимое и есть повсюду на свете, проникает в любую щель, и частью этого излучения мы научились управлять. И вот благодаря ему телевизор работает.
- Сударь, вы кажется дурачите меня, как такое может быть, чтобы из невидимого появлялось видимое? - сердито сказал Пушкин и вновь взялся за трость.

А нужно вам сказать, господа-товарищи, трость у поэта тяжеловата, потому что по его просьбе в нее заливают свинец, и мне как-то не улыбалось, чтоб Пушкин ей по моей спине пару раз прогуляется.
- Нет, Александр Сергеевич, - сказал я, - я вас безмерно уважаю и дурачить не собираюсь. Просто, часто открытие ученых кажется нам, обычным обывателям, полным бредом. Вспомните хотя бы открытие Коперника, любой здравомыслящий человек не поверит, что Земля вертится вокруг Солнца, но это же так. Теперь возьмем «слово» - ведь это просто звук, так сказать, сотрясение эфира, он проникает в ухо, оказывает воздействие на барабанную перепонку, она же посылает сигнал в мозг, где рождаются образы и понятия. Так же точно электромагнитное излучение оказывает воздействие на телевизор.

У меня от такой тирады аж пот выступил на лоб. Но Пушкину по-видимому она понравилась. Лицо прояснилось, трость он отставил и даже съел конфету. Потом спросил:

- Ну, хорошо, допустим, что вы правы, тогда скажите, где эти самые люди находятся и как они попадают в это ваше электромагнитное излучение?

Я глубоко вздохнул, глотнул чай и продолжил научное просвещение поэта.

- Пространство для электромагнитного излучения не играет большую роль. Эти люди могут находиться где угодно, в соседней комнате, в другом городе или в другой стране. Они сидят в больших залах, по-нашему, в студиях, а мы их снимаем, то есть, вбираем их изображения в приборы, которые отдаленно похожи на телевизор, потом эти изображения превращаются в электромагнитное излучение. Здесь опять же уместен пример с речью. У меня рождается образ, хотя бы, картина Брюллова «Последний день Помпеи», я его передаю словами вам, вы же эти слова превращаете обратно в образ.
- То есть, вы хотите сказать, что ваши ученые изобрели новую передачу данных?
- Совершено верно, как речь или письменность.
- А книги в вашем мире есть? - после глотка чая произнес Пушкин.            
- Конечно, и бумажные, и электронные.
- Что такое электронные книги?

У меня от этого вопроса виски заломило. Ну, потому, что современный человек не привык долго думать, я это давно заметил. Вот, например, когда я смотрю какой-то сериальчик после плотного ужина, с бокалом вина, голова ничуть не болит, а когда Канта читаю, его «Критику чистого разума», башка постепенно начинает пухнуть. Но я тут же вспомнил, что аналогия уже у меня в кармане, и облегчено вздохнул.

- Электронные книги, как изображения людей по телевизору.
- А как же их листать?
- Я сейчас покажу вам. - Я взял смарт, лежащий около дивана, нашел "Евгения Онегина" и, давая его Пушкину, сказал: - Этот прибор называется смартфон, в нем можно читать электронные книги, вот ваша поэма. Если вам нужно будет перевернуть страницу, то вы проведите пальцем по стеклу снизу вверх.

Александр Сергеевич минут пять читал свою книжку, а потом с восхищением воскликнул:

- Удобно, черт возьми, не надо свечей!
- И место экономим, - добавил я, - если вы заметили, живем мы в маленьких квартирах, тут о больших библиотеках не может идти даже и речи, а так можно считать, что все книги у тебя в кармане.
- И где они лежат?
- Они находятся в специальных хранилищах, по-нашему, на серверах, в виде определенных комбинаций микрочастиц.
- Тоже в других городах и странах?
- Да, даже бывает так, что одна книга находится на одном сервере, а другая на другом, в противоположном конце мира.
- А как они туда попадают?
- Для этого у нас есть несколько способов, я сейчас покажу вам один из них. - Я взял у гостя гаджет, кликнул блокнот, вызвал клавиатуру, отдал его обратно. - Напишите что-то.
- Как?
- Просто нажимайте на буквы, они будут появляться на белом фоне.

Пушкин написал «ковер-самолет». Я взял смарт.

- Теперь сохраним ваши слова и с помощью электромагнитного излучения отправим их в хранилище, оттуда могут их прочитать другие люди в разных уголках мира.
- Но так неудобно писать книги.   
- Для книг у нас есть более удобные способы, а это так, для заметок.

Пушкин положил смарт на стол, съел еще одну конфету. Я отпил чаю, затем сказал:

- Кстати, у нас самолеты тоже есть.
- Ковры?
- Нет, просто самолеты,  - улыбнулся я, - они похожи на птиц.
- На железных?
- Да, они из металла, я сейчас покажу вам их образы.
Я вновь взял гаджет, нашел несколько фоток самолетов, показал поэту:
- Посмотрите, какие красавцы!
- Да, красивые. А где люди сидят?
- Внутри, около иллюминаторов, то есть, окошек, там установлены кресла в ряд, ну, как в театре.
- И быстро перемещается?
- Пассажирский самолет в среднем пролетает 250 километров в час.
- Это сколько в верстах?
- Сейчас уточню, - я уже собирался задать вопрос Алисе, но подумал — виртуального помощника с приятным женским голосом я точно не смогу объяснить человеку 18-го века, я набрал текст.

- Верста равна одному километру и 66-и метрам, незначительная разница.
- А сколько метров в километре?
- Тысяча.
- И правда, маленькая. Это значит, - после небольшой паузы добавил гость, - ваш самолет переместится из Санкт-Петербурга в Москву примерно за час?

Я вновь взглянул в смарт.

- За час десять минут.

Пушкин посмотрел на смартфон.

- Сударь, похоже, ваш прибор не только показывает книги, но и всякие другие данные?
- Да, он много что может. Первоначально он был создан для общения друг с другом на расстоянии, но в 21-ом веке его усовершенствовали, и вот получилась такая незаменимая штука.
- Вы общаетесь друг с другом на расстоянии?
- Да, если у двоих человек есть вот такие приборы, они могут общаться из любых концов мира.
- Благодаря электромагнитному излучению?
- Да, - улыбнулся я. - Мне стало удивительно, как поэт быстро вник в наши технические заморочки. По-видимому, его гений распространяется не только на литературу - в современном мире без электромагнитного излучения никуда.

Пушкин допил чай, поднялся, подошел к окну. Я поспешно встал за ним.

- Вот наши самодвижущиеся экипажи, - проговорил я, указывая на оживлённое шоссе. - Быстро ездят?
- Да, - равнодушно сказал Пушкин, - как я посмотрю, у вас все быстро, куда деваете свободное время?
- Его у нас почти нет,
- Как так?
- Свободное время, как вакуум, он всегда чем-то заполняется.
- Похоже, вы очень образованы?
- Не сказал бы, мы грамотные, знаем азы основных наук, но по-настоящему образованных людей у нас не так уж много.
- Почему? Ведь у вас все книги в кармане?
- Большинству, как известно, нужно хлеба и зрелищ, а в книгах зрелищ не найти.
- А где вы их находите?
- По преимуществу в телевизоре или в таких приборах, как мой смартфон.
- Значит, по-вашему современный человек не изменился?
- По-моему, почти нет, он все так же грешит и кается, все так же страдает от одиночества.
- Что же ваши ученые птиц железных научили летать, а человека от одиночества избавить не могут? - усмехнулся гость.
- Так наши ученые улучшают только физический мир, метафизика им по-прежнему не по силам.
- Люди вашего века верят в бога?
- Не все.
- А атеисты во что верят?
- Некоторые ни во что, просто живут, другие в большой взрыв.
- Что за взрыв?
- Новая научная теория, будто наша вселенная произошла из большого взрыва. 
- А что было до взрыва?
- На это ученые отказываются отвечать, говорят, что это не в них компетенции.

Пушкин расхохотался. Я чуть обиженно произнес:

-  Я понимаю, как это нелепо звучит, но ученым нужны хоть какие-то основания для своих теорий, а тут ничего.
- А вы сами во что верите? - помолчав, проговорил Александр Сергеевич.
- В слова Канта — мир нам дан, как явление, какой он сам по себе, мы никогда не узнаем.
- А вы сударь, философ.
- Увлекаюсь, - смущенно улыбнулся я.
- Я тоже когда-то увлекался Кантом, - вздохнул гость.
 
Воцарилось молчание, я понял, что наша беседа подошла к концу. Я проводил Пушкина до двери, сказал несколько вежливых слов, и мы расстались.

В принципе, мысленный эксперимент удался, Пушкин А. С. оказался адекватным человеком, не сошел с ума, все правильно понял, хотя в начале нашей беседы он чуть не избил меня тростью, но зато потом все пошло, как по маслу, он даже восхитился моим смартфоном. Правда, в конце, кажется, ему надоели мои рассказы о новинках нашей цивилизации, тогда он захотел поговорить о нравственном облике современных людей; и здесь я ввел Александра Сергеевича в небольшое заблуждение, точнее, не прояснил, что имел ввиду под словом «почти», когда мы говорили об изменении человека за 2 столетия. А я хотел сказать, что человек 21 века стал более эгоистичным, менее склонным умерить свои желания ради другого человека и не склонен идти на самопожертвование из-за идеалов.

Еще я был не вполне прав, когда сказал, что метафизика нашим ученым не по силам. Потому что все имеет влияние на все, и физический мир точно так же влияет на душу, как нравственное воззрение проявляется в наших поступках.    

И, наблюдая сегодня за детьми, которые залипают в смартфонах и других своих гаджетах, я думаю, как изменится человек еще через 2 века, когда он полностью уйдет в виртуальный мир, и что тогда будут значить грех, раскаяние и одиночество?    
 
*Владимир Косьма Зворыкин (17 июля 1888 - 29 июля 1982) - был российско-американским изобретателем, инженером и пионером телевизионных технологий. Зворыкин изобрел телевизионную передающую и приемную систему, использующую электронно-лучевые трубки.

Автор выражает благодарность Stylist за корректуру текста.