Дети лета

1.
--Алексей Николаевич, вас Егоров вызывает.
Я поднял голову и плюнул на окончательно зависший процессор.
--Будь ты проклят, гад! В сердцах пнул стойку и телетайп огрызнувшись, отпечатал адрес ошибки.
А ведь, как прекрасно начинался день: утренняя профилактика, до обеда ни одного сбоя. И вот на тебе! Сейчас программисты начнут таскаться: «Как дела Алексей Николаевич ? К трём почините?! Надо бух.учёт прогнать, потом складской, зарплата тоже не ждёт. Из 56-ого уже звонили»
--Ка-азлы !!
Выйдя из душного машинного зала в коридор и подойдя к открытому окну, я уселся боком на низкий подоконник.  Внизу и налево по диагонали общественный туалет. Закрыт на ремонт. Внимание привлекло то, что в него, дёргая за дверную скобу, пытается проникнуть девушка.
--Эй, там! Двери ломать не надо, если невтерпёж давай сюда.
--А меня пустят?
--Сейчас спущусь.
Я побрёл обратно, слева по коридору Подготовка данных. Двери настежь. Июль, жара не продохнуть. Девчонки-операторы в халатах на голое тело тарабанили по  клавиатуре, набивая накладные на перфокарты. 
«Подождёт, Егоров. Не боярин»  Выскользнул на лестничную клетку. На захлопнувшейся за мной двери табличка: Информационно-вычислительный центр. Спустившись на пролет ниже, наткнулся на быстро поднимавшуюся незнакомку. Пролетела мимо вахтёра, видать приспичило.
--Привет, пошли провожу.
Повторив тот-же путь и дойдя до угла, я махнул рукой в сторону туалетов. Девушка быстро кивнула и заторопилась в указанном направлении.
«Что сзади, что спереди и прикинута, как путана»
Ноги, обутые в сандалии-тонги, жёлтой кожи, белые слаксы. Рубашка из марли кричала о внутреннем содержании не меньше третьего размера. Без лифчика.
«Путана, к бабке не ходи» Я опять занял позицию на подоконнике.
Минут через пять девушка вернулась и умиротворённо села рядом.
--У вас здесь курить можно? Посмотрела в окно, в направлении гостиницы «Москва» Потом повернулась и окинула меня взглядом. ЧумовЫе» джинсы, тениска «Fred Perry», кроссовки Аdidas.
--А ты кем здесь работаешь ?
--Инженером.
--Неплохо устроился, котёл* (hotel) под боком.
--Да-да.. Бумага есть? Я сразу перешёл к делу.
--Полташка баксов. Сколько платишь? Она стряхнула пепел в окно.
--По трёхе, как все.
--У меня отдача по три пятьдесят но отдам по трёшке, подружка в номере осталась. У неё ещё сотка будет.
--Зову-то тебя как? Моя рука подхватила снизу ни с чем несравнимую тяжесть женской груди
--Роза. Спокойно выдыхнуло с дымом марлево-хлопковое: Ручонки убери.
--Да-а, ладна-а.. Люксембург, что-ли?! А телефон у Розы е?
--E- е. Запиши. В общаге, но спросишь-позовут. Мне возвращаться надо. Вышла, чтобы «зелень» скинуть.
--Ну так я позвоню?!
==
--Алексей Николаевич, можно вас на минутку.
--Да, Виктор Иванович, я как раз к вам собирался...
Прикрыв за собой дверь Виктор Иванович сообщил новость:
--Поедешь в подшефный совхоз, на месяц. И мечтательно щурясь добавил
--На сенокос.
--А чего я ? Других, что-ли нет?
Виктор Иванович аж крякнул. Он и так-то имел внешность хитрого мужичка, себе на уме. Но тут ещё хитрее сощурился и загундел в нос, почти не шевеля губами:
--Ты чё ку-ку? Природа, озеро, рыбалка.. Девки с табуляции.. Это тебе, считай, ещё один отпуск. У тебя когда по графику?  В октябре? Ну так и радуйся! Короче всё согласованно и утверждено. Иди к Семёну, он объяснит, где это, как добраться, потом езжай домой и собирайся.

--Во! Колхозник прибыл. Обрадовался неизвестно чему длинноносый Семён, когда я поднявшись на верхний этаж, зашёл в мастерскую к механикам. Он объяснил во сколько я должен быть у метро, откуда пойдёт автобус под Лугу.

2.
На улице, вскочив на ходу, я еле влез в отъезжавший троллейбус.
Час пик! Народу битком. Меня притиснули к оконному поручню. Через несколько остановок влезло ещё человек десять.
--Троллейбус не резиновый. Уныло протестовали уже ехавшие.
--Всем ехать домой. Бодро огрызались влезавшие.
Я любил давку, мне нравилась её демократичность. Я дитя Давки и сын Демократии. В свалке человеческих тел есть свои течения и водовороты. Не надо дёргаться и барахтаться. Зная секретную динамику можно плавать в ней. Без всяких усилий достигнуть дверей и давка выплюнет тебя на нужной остановке. Или можно, например, подплыть к девушке, стоящей у окна и продемонстрировать силу бицепсов, оградить и посетовать: Ну и давка! Оказаться невзначай притиснутым к ситцу её груди, можно познакомиться.
--Девушка, скажите ..
--Ах ты, телёнок чёртов! Раздался вдруг гневный женский крик за спиной. Сдавленные зашевелились, крутя головами. Троллейбусная толпа на задней площадке тут-же раздалась, даже свободное место образовалось. Парадокс давки: Всегда есть место.
Все с интересом уставились на кричавшую и молодого человека около нее.
--Пристроился, руки свои тянет! Громко выговаривала она парню небольшого роста.
--А что такое? Поинтересовался работяга, севший у завода.
--Чё такое?! Под юбку лезет, сволочь такая, вот чё! Руки распустил, щупает..
--Так это-ж «жопник»! Показал знание вопроса мужчина в светлом кримпленовом пиджаке и обращаясь кпублике:
--Они, пользуясь теснотой, баб щупают. Ну что, гадёныш, может дать тебе разА?
--Коля,Коля.. Хватит. Вечно ты лезешь. Увещевала мужика его подруга.
--Чего, Коля? А если бы он тебя? Стояла бы, как телушка, и пикнуть не смела.
Троллейбус подъехал к Мореходке. Несчастный жопник опустив голову помалкивал, ожидая справедливого возмездия граждан. Спасительная дверь наконец открылась и он выскочил. Переходя дорогу тут же сзади троллейбуса, поднял голову и посмотрел на меня мутными глазами.

3.
В час по полудни автобус въехал в центральную усадьбу, минуя клуб и промтоварный, свернул влево. Метров через триста открылась гладь Череменецкого озера. Два барака, в которых их поселили, стояли совсем недалеко от воды.
--Девочки, здесь говорят свой микроклимат, какая-то возвышенность закрывает от северных ветров. Сообщила всезнайка Нина.
Я обосновался в большой комнате второго барака, стоявшего чуть поодаль. Окна на озеро. Большая часть народа оккупировала тот, что был дальше от озера, но более благоустроенный, в нём имелась душевая и умывальник. Мне было наплевать на удобства, я решил каждое утро купаться в озере. «Действительно, классно!» Швырнув рюкзак на кровать у окна, обернулся на звук хлопнувшей двери. В комнату влетел системник Толя:
--Гони три рубля, в честь прибытия организуется сабантуй-складчина, по трёшке с носа.
==
Вечером собрались на берегу, разожгли костёр, водку и пиво в капроновой авоське опустили остужаться в тёплую воду. Все в основном знакомые, но были ещё и девчонки из бухгалтерии.
Выпили. Разговоры. Гитара. Всё было очень мило и складывалось, как нельзя удачно. Галя, программистка, тоже была здесь. Мы уже трахнулись как-то раз в раздевалке, на Новогоднем банкете. Поднявшись и неприметно качнув головой, я подал знак своей знакомой. Отойдя от костра в тень, закурил.
--Ну чего тебе? Спросила Галя, появившись через некоторое время.
Как будто не знает чего?
--Пойдём, прогуляемся?
Она молча кивнула: Пошли…
После возвращаясь по ночной росной траве, она то ли с завистью, то ли с сожалением сказала:
--Повезло тебе, что меня тоже сюда послали.
--Да, повезло. Согласился я:
--Ладно, спать пойду. Завтра рано вставать.

4.
Меня с Николаем распределили закидывать тяжёлые брикеты сена, на сеновал, на самый верх. Было жарко и первое время я обливался потом, но потом вошёл в ритм. Всё покатилось так, будто занимался этим всю жизнь. В обед купались и пили парное молоко, привезённое председателем прямо с дойки, дремали в теньке.
В пятницу семейные уехали в город. Мы с напарником отправились на танцы, в местный клуб. Большая комната, служившая и танцплощадкой и кинозалом, одновременно была и библиотекой. Деревянные сдвоенные кресла с откидывающимися сиденьями были сдвинуты к стене. Местные девушки, принарядившиеся в выходные платья, тёмные туфли на каблучках, белые носочки с оборочками, сгрудились у круглой печки. Наше появление было встречено шушуканьем и придушенным смешком. 
 
«Там где клён шумит молодой листвой
Говорили мы о любви большой...»
Выводил тенор из динамика. Мы вышли перекурить. К нам подскочил местный малолетка. Одетый в пиджак на вырост он потянул меня за рукав:
--Там кое-кто тебя спрашивает.
Ну, начинается, не успеешь прийти, заводка с местными. В прошлом году одного из наших прикомандированных крепко избили.
Николай положил руку мне на плечо:
--Вместе сходим.
--Да, не.. Догадался местный: Девки познакомиться хотят. С ним. Он опять кивнул на меня.
--Ага, познакомится! Скептически бросил Коля и решительно:
--Ну пойдём, бля, познакомимся.
Мы обогнули клуб, в сгущавшихся молочных сумерках заметили две фигурки. Всё ещё настороже приблизились.
--Привет, девчонки! 
Одна, то что стояла ближе жеманно проворковала:
--Верка хочет познакомиться. Стесняется. Вера-а..
Подошла Вера. Ничего такая, попка обтянутая джинсами, на голове причёска «паж». Не местная.
--Ну что, Коля, мы пойдем с Верой прогуляемся?!
--А? Понял! Колька, осклабясь, кивнул:
--Ну, а ты чего, познакомится не хочешь или тоже скромная?
Он обнял подружку, та, хихикнув, взяла его под руку.
--Ты чего действительно, застенчивая? Спросил я.
--Да, нет. Я со своим парнем приехала на выходные, мы поругались. Он тоже в клуб собирался, вот я Таньку и послала за тобой. Низким, слегка охрипшим от волнения голосом молвила незнакомка.
--Я тебя в магазине видела сегодня. Ты сигареты покупал.
--Да, было дело. Слушай, я тут одно место знаю, недалеко.
==
Уже охваченные разгорающимся возбуждением, мы целовались, лёжа на самом верху сеновала. Сено кололо руку, скользнувшую в её влажный от желания низ. Я вспомнил, как на даче мы с Лидкой занимались любовью на лесном озере. Экспериментировали, стоя по грудь в торфяной, мягкой воде. И здесь было что-то похожее на ощущение той упругой поверхности мокрого воздушного шарика, по которому со скрипом проводишь пальцем.
Чуть позже, немного задремав, я почувствовал её губы, поцелуями спускавшиеся по животу к паху.
«А ведь прав был Виктор Иваныч, нет ничего лучше сенокосa»

5.
Вернушись загорелым и похудевшим я произвёл фурор среди знакомых путан, работавших на «Москве» Блондинка по кличке Копейка, преградив мне дорогу в валютнике, томно пропела:
--Какой мальчик, я бы так дала.. без денег.

6.
«Там, где прежде. Любовь была.
В мире снежном Не зная зла.
Верят солнцу. И ждут тепла
Дети лета..»
Дверной звонок просверлил полутёмную прихожую.
--Кого там чёрт.. Открыв дверь, я замер. Прозрачный, с зелёным холодком, взгляд огромных, слегка навыкате глаз.
«Смирнова, такого взгляда не должно быть у советской девушки и комсомолки» Мария Николаевна, наша классная как-же она была права.
--Не ждал? Лидка! Красивая и неприкаянная, циничная и беззащитная, здорово изменилась после ухода в армию мужа-молодожена. Появилось что-то от большой ленивой кошки и бюст стал больше.
--Родители дома?
--Какие родители?! Я только из колхоза вернулся.
Не слушая, Лида подтолкнула меня вперёд, сунув в руки пакет с бутылкой вина, спросила:
--Что слушаем? О-о-о.. Кодекс..  Мазай..  Чума!  Ударив меня по рукам, сказала:
--Я не одна, с подружкой.
Пока я бегал на кухню за стаканами и конфетами, мои гостьи, скинув босоножки залезли с ногами на диван и закурили.
--Форточку, хоть откройте.
Ворчал я крайне довольный визитом и безразличным светским тоном предложил:
--Хотите «Первую кровь» посмотреть!? Кассету дали на два дня.
--Конечно. Там, такой мальчик с сексуадьным взглядом.. Ва-а-ще-е  отпад! Нарушила обет молчания Лидкина подружка.
Видеомагнитофон «Электроника» с вертикальным взлётом, похожим на гармошки трамвайных дуг загундосил голосом переводчика.
Видео, почти криминал, окутанный таинственным флёром подпольных просмотров, куда приглашают только избранных. Некто из знакомых отделался трёшкой условно за «Калигулу» признанного народным судом порнографией и открытой пропагандой насилия.
(За «Соло или 120 дней Содома» режиссёр Паоло Пазолини получил-бы в те годы «вышку»)
Сквозь мерцающую тину телевизора «Рубин» можно было различить сплетающиеся обнаженные тела. Девчонки не понимая, что происходит, всматривались в экран, я исподтишка следил за их реакцией.
Наконец вглядевшись и, поняв, что на экране происходит оральный секс, они прыснули: «Дурак, ты чего поставил?» Но сконфуженные, продолжали смотреть. Я тем временем помчался в дежурный гастроном за добавкой. «Мать с бабкой на даче, такой шанс надо использовать» Весело бурлило у в голове, когда я возвратился с двумя бутылками Портвейна N 33.
--Пошли с нами в поход?! На два дня с ночёвкой. Раскрасневшись от выпитого «буржуазная ренегатка» из десятого «Г» кивнула на подружку:
--Ирка ещё девочка. Надо что-то делать и похлопала по гобелену дивана:
--Ну чего ты там в одиночестве? Иди к нам. Ближе-е..  Бандерлоги! Ближе-е
--Требую продолжения банкета. Я плюхнулся рядом с Ириной.
«Она ничего, симпатичная» Та деланно равнодушно смотрела в окно. На фоне сисястой Лидки смотрелась недокормленным подростком. Волосы цвета спелой ржи, в ссуженном взгляде, вызов и растерянность.
--Тебя хочет. Не унималась Лидия.
--Дура! Фыркнула Ирина и уставилась в стену.
Лидия, сидя уже за столом под оранжевым абажуром по-взрослому снисходительно посмотрела на нас:
--Ну, голуби мои, я так полагаю, ни в какие походы ходить не надо.
Ира продолжала отворачиваться, кривя рот в улыбке. Это послужило сигналом. Одной рукой я обнял её за плечи, другую положив на грудь, попытался поцеловать в твердые и холодные, как кафель губы. Но когда мои глаза встретились с её глазами затравленного и насмерть перепуганного зверька, запал мгновенно испарился, отбив всякое желание и оставив запах собственного перегара. «Тоже мне цаца!» Вспыхнуло в голове.
==
Вечеринка, прогорев, погасла, чадя дымом фраз:
«Как там Петров? В Армии.  Ленка в Москву уехала .. Ты как? Созвонимся ..»

7.
--Алексей Николаевич, вас к городскому.
--Алё. Кто это?
--Привет! Это Ира. Как дела?
--Нормально.
--У меня билеты в Мариинку, на «Жизель». Сходим?
--А это чего? Опера?
--Нет, это балет.
Я слушал голос «соломенной» девушки и смотрел в окно. За окном тополя. За тополями площадь Александра Невского. За площадью гостиница «Москва» Ещё дальше: река Нева и город Ленинград.
А ещё дальше моя страна СССР.
====
«Верят солнцу. И ждут тепла
Дети лета..»

1982.