За сто верст

Павел Андреевич Таманский происходил от столбовых дворян чем безмерно гордился. Казалось, в его жизни, такой предсказуемой и прекрасной, все было предопределено наперед. Везде где он бывал играла музыка. Как потомок знатного рода, он был вхож во дворец государя, хоть и бывал там лишь по долгу. Он не любил шумных балов, уставая от великолепия, больше стремился побыть в тиши уютных гостиных, коих в его имении было предостаточно. К слову гостиные те были сами по себе превосходны. Куда ни посмотри, всюду были роскошные виды. Итальянская мебель гармонировала с французскими подсвечниками, а турецкая сталь на стенах, являлась трофеем деда Павла Андреевича. На стене висел портрет деда в синем мундире с золотыми эполетами. Поздним утром Павел Андреевич любил завтракать в этой гостиной, вспоминая деда. Старый слуга, Матвей, служивший при нем еще отроком, рассказывал о старом барине, вспоминая все его победы. Заслушиваясь о доблестных сражениях, в коих участвовал дед, молодой барин по праву гордился им. После завтрака он шел по портретной аллее, любуясь своими предками. Как правило, там были мужские портреты и порой барин недоумевал, отчего нет портрета матушки или бабушки. На то у старого слуги был один ответ.
- Помилуйте, так кто же будет бабские портреты развешивать в парадной аллее? – негодовал он, - когда здесь все в военных мундирах. Портрет вашей матушки, как и положено находится в ее опочивальне.
- Думаешь, не стоит сюда перевесить? – спрашивал барин.
- Но она же не в мундире, - козырял Матвей и барин вздыхал.
Решив оставить все как есть, будучи консерватором до мозга костей, Павел Андреевич шел дальше, направляясь в зал для фехтования. Там висели его любимые шпаги, мушкеты и всякое оружие. Здесь он любил подойти к окну и выкурить трубку, любуясь видом заснеженного леса, что виднелся вдали от поместья.
- А что разбойники, не видели их? – этот вопрос беспокоил его с тех пор как напали на телегу с мукой.
- Пес их знает, ваша милость, - отвечал Матвей, - никто не видел. А ведь в летошний год их не было. Вот только объявились.
- Обоз, посланный к скорняку прибыл?
- Прибыл, куда ему деться. Я же молодцов с дубинами послал. Жаль не подвернулись те разбойники! Уж они был получили!
Павел Андреевич вздыхал уже с удовольствием, подумывая, когда же принесут газеты. Пройдя в очередную гостиную, он садился у камина с чашкой заморского кофе. Напитка диковинного для слуг настолько, что старый слуга Матвей даже ходил к батюшке за советом, стоит али нет пить басурманский напиток барину. Эта затея Матвея изрядно перепугала слуг, с некоторым трепетом слушавших наказ батюшки. Вдыхая аромат кофе, Павел Андреевич с некоторым упреком взглянул на Матвея. Виновато пряча глаза тот все понимал без слов. Но все же Павел Андреевич снова и снова напоминал ему о том инциденте.
- Ты бы еще про трубку мою батюшке сказал, - говорил барин, - или про кальян.
- Батюшка сказал бесовское все, - махнул руками Матвей, - особливо кальян. 
- И кофе?
- Про кофе ничего не сказал, но был недоволен. Сказал лишь чтобы не угощались другие.
Павел Андреевич знал эти диалоги наизусть и тем не менее находил в них свое очарование. Вот бы ничего не менялось, думал он, погружаясь в атмосферу неги и обычной сладкой лени. Он знал, что слуги понимают его без слов, но тем не менее расспрашивал обычно одно и то же, обожая слушать предсказуемый ответ.
Тем временем Матвей не переставал шикать на смешливых служанок, ворчать на стряпню кухарки, вспоминая трапезу времен деда Павла Андреевича, при этом ласково и с вниманием глядя на молодого барина.
- А что нового в харчевнях? – задавая этот вопрос, Павел Андреевич вовсе не ждал чего-то нового. Скорее напротив, он хотел услышать обычный ответ и удостовериться, что в вотчине спокойно.
- Да что там может быть, - махнул рукой Матвей, - пьют. Перепьются и в драку. А потом выясняй, кто зачинщик и где. Одним словом, срамота!
- Мне все же не по душе, что наши люди ходят в приграничную харчевню, - заметил барин, - ты уж накажи им, голубчик.
- Накажу, еще как накажу, - казалось Матвей думал вовсе о другом.
- Ты будто не слушаешь меня, - сказал барин.
- Слушаю, как же не слушать. Ох ты Боже мой! Гляньте, барин!
Матвей смотрел в окно, и Павел Андреевич поневоле привстал, а увидев, вышел из-за стола. Они стояли у окна, глядя на въезжающую во двор карету. Павел Андреевич с беспокойством увидел выходящую барышню и поспешил отправить навстречу Матвея.
- Если спросит, меня нет дома, - наказал он, - кто она такая? Впервые вижу.
- А если это по делам из города?
- По делам ко мне не могут приехать. Я оставил все дела графу Вяземскому. Неужто ты думаешь, граф в почтари себе девиц прописал! Нет меня!
- Слушаюсь! – Матвей вышел и плотно закрыл двери.
Через некоторое время он появился и виновато взглянул на Павла Андреевича. Как выяснилось, двое молодых дворовых побывали в приграничной харчевне и как следует отдубасили какого-то крестьянина. Приехавшая хозяйка того самого крестьянина была в гневе и требовала барина к себе. Не желая слушать отговорок, она сказала, что еще во дворе расспросила слуг и те лишь подтвердили, что хозяин дома.
- Меня в мои то годы шельмой обозвала, - жаловался Матвей, - молода, а уж как остра на язык! Одним словом, барышня. Странно, что сам барин, ее отец, не пожаловали. Или хотя бы приказчик. Уж не думал увидеть их юную хозяйку. Ить молоденькая совсем!
Павел Андреевич всегда был предусмотрителен и осторожен. Понимая, что случайная встреча ведет за собой последствия, он не спешил с ответом, разглядывая нарядную карету нежданной гостьи. Матвей стоял у порога, ожидая ответ господина. Павел Андреевич с досадой посмотрел на него.
- Пусть обождет час, - наконец сказал он, - скажи, мол барин почивает.
Матвей вышел, и барин вновь глянул в окно. Как он и надеялся, вдали показалась еще одна карета. Глядя, как она приближается, Павел Андреевич не спеша сверял карманные часы с настенными, размышляя о чем-то неторопливом, консервативном, о чем-то своем. Под неспешные мысли он услышал доклад Матвея и удовлетворенно кивнул. Как оказалось, во второй карете прибыл родитель недавней девицы. Распорядившись проводить обоих гостей в гостиную, барин взял трость и прошел другим ходом. Они уже были в гостиной, когда Павел Андреевич зашел и степенно поздоровался. К его недоумению, гости вели себя по-разному. Девица была встревожена и возмущена, а ее отец отчего-то буравил Павла Андреевича недобрым взглядом. После приветствия, барин пригласил к камину и сел в кресло посредине.
- Как я полагаю, вас что-то привело сюда в такой час и я, кажется, догадываюсь, - начал он, - это из-за того недоразумения в харчевне слуг?
- И вы это называете вот так небрежно каким-то недоразумением?! – воскликнула барышня.
- Лиза, посиди спокойно, - ее отец остерегающе поднял руку, - я не знаю, о чем вы, милостивый государь. Но я вижу свою дочь в вашем имении совсем одну без всяческого сопровождения. Как это понимать?!
Лиза и Павел Андреевич со смутной тревогой взглянули на старого барина, на миг позабыв источник конфликта. Павел Андреевич упомянул, что барышня прибыла недавно и он впервые ее видит, но все его слова больше походили на оправдания, чем раздражали всех и в особенности его самого.
- Что вы оправдываетесь?! – возмутилась барышня, - да, я прибыла недавно и впервые вижу этого господина.
- Теперь я понимаю куда ты все время пропадаешь, - возмущался отец, - вы тайно встречаетесь! И вы, молодой человек, смеете лгать мне в лицо! Я немедля обращусь к главе уездного дворянства! Он призовет вас к порядку и к ответу. Можете не сомневаться.
- Но я впервые вижу вашу дочь, - твердо сказал Павел Андреевич.
- Я здесь из-за драки в харчевне! – заявила Лиза, - мы все утро приводили в чувство Григория. Это наш работник. Его беспощадно избили, и теперь он нескоро встанет. А ведь ему кормить семью!
- Не сомневаюсь, ты дала им денег на пропитание, - сказал ее отец.
- А как иначе? – она развела руками, - и мне нужно достроить лечебницу папа. Ты обещал поддержать это дело.
- Вся округа, все соседние деревеньки бегают к знахаркам, а ты надумала открыть лечебницу, - вздохнул барин, - а здесь ты что делаешь? Признайтесь, вы все же встречаетесь!
- Нет.
- Нет, - хором ответили они и невольно улыбнулись.
- А коли нет, то не стоит ездить к молодому господину в имение! Не маленькая уже! – возмутился барин, - марш в карету!
Он выставил Лизу за дверь, и она поспешила к карете. Павел Андреевич выслушал самое нелепое подобие извинения и поспешил кивнуть, пока сосед не передумал. Ему хотелось быстрее распрощаться с ним и вернуться в прежнее русло неспешной жизни. Из окна он наблюдал как Лиза общается со служанками имения, как отец заталкивает ее в карету и невольно улыбнулся. Вошедший Матвей подошел к господину и хитро подмигнул.
- Ну что еще? – спросил барин.
- Яхонтов Федор Ильич чуть было не женил вас, а? Хороша дочка барская и вам по летам подходит.
- Накажи слугам не драться в харчевнях.
- А все же почему бы вам не жениться?
- Спокойствие дороже, - Павел Андреевич сел в кресло и велел накрыть на стол в гостиной.
- Охота вам вот так одному под байки старика кушать, - ворчал Матвей.
- И свечей побольше принести вели, - продолжал барин, - становится темно. Никак буря будет.
- Для вас хоть какое-то развлечение, - буркнул Матвей и вышел.
Тишина блаженным облаком обволакивала имение, погружая его в сладкую дрему. Действительно надвигалась буря, от которой слуги поспешили закрыть ставни во всех покоях. Камин трещал поленьями, бросая искры под сапоги барина. Борзая лежала у ног, глядя на огонь и тоже скучала. Павел Андреевич пытался читать газету, думая, что домашняя обстановка вконец изводит излишками. Ему вдруг захотелось простора, чего-то неведомого, и к своему удивлению, общества. Вспомнив встречу с соседями на охоте в роще, он решил с утра отправиться на охоту. Распорядившись приготовить ружье, Павел Андреевич надеялся на хорошую погоду с утра.
***
До самого вечера ждали барина с охоты, но его все не было. Матвей топтался у ворот, в который раз глядя на полосу горизонта. Решив, что молодой барин заехал погостить, Матвей собрался в дом и тут заметил аллюром приближающихся лошадей. Узнав лошадь хозяина, он встревоженно глянул на всадника второй лошади. Отрок был из соседней деревеньки. Протянув записку, он слез с коня и потер руки. Матвей вертел в руках бумагу, не понимая, что написано.
- Вроде не барская рука, - сказал он, - уж его буквы я узнал бы. Кто написал?
- Барышня наша, Лизавета Федоровна наказывали передать, что барин ваш у нее в избе знахарки. Упал с лошадки и повредил лодыжку. Жар у него. Наши мужики нашли его в роще.
- Где он? С кем?
- С барышней нашей. С Лизаветой Федоровной Яхонтовой. Можете поехать со мной, я провожу. Как раз заберете.
- С барышней, - Матвей задумался, - в деревеньке вашей?
- На окраине. У знахарки.
- Намедни сани барские сломались. Дужка повредилась в карете. Кузнеца жду который день. Как только, так сразу заберем. Ты его там не стращай, пусть думает, что вскорости приедем. Так и скажи, мол дед Матвей вскорости прибудет.
Отправив мальца, Матвей прошел к барской карете и повредил дужку. Решив немного разнообразить быт хозяина, а более всего надеясь на его скорую женитьбу, Матвей и не думал в каком положении на самом деле Павел Андреевич.
В это время Лиза сидела у кровати Павла Андреевича, прислушиваясь к его мерному дыханию. Знахарка поменяла повязку на лбу и покачала головой.
- Лекарь ему нужен из города, - сказала она, - ишь как горит.
- Так ты дай ему снадобье, - советовала Лиза.
- Да какое тут снадобье, барышня? Сгорит еще насмерть, что тогда будет? Везите его в имение и пусть там сами разбираются.
- Неужто нам не вылечить? – усомнилась Лиза.
- Наше дело ребят от простуды лечить, роды принять и только.
- А ты представь, что это какой-нибудь крестьянин.
- Угробим барина, потом что скажем? Везите его от греха.
Лиза дождалась мальца и удивилась ответу слуги барина. Она не знала, что и делать, решив повезти его на своей карете домой. Федор Ильич Яхонтов дотемна ждал дочь и лишь развел руками, когда слуги внесли в дом Павла Андреевича. Молодой барин хоть и пришел в себя, но был в сильном замешательстве. Уже в покоях он все спрашивал, когда приедут из имения и скоро ли его заберут. Яхонтов стоял возле кровати глядя на дочь.
- Интересно, почему вас привезли сюда? – наконец спросил он.
- Папа, не могла же я его отвезти в своей карете к нему, - отвечала Лиза.
- А ты уж выйти, пожалуйста. У нас мужской разговор, - барин вывел ее из покоев и вернулся к Павлу Андреевичу, - все то вы крутитесь подле моей дочки.
- Ваши люди нашли меня и привезли к знахарке, а там она, - Павел Андреевич приподнялся и тут же без сил откинулся.
- Лежите, дорогой мой, я послал за доктором. Поправитесь, а уж после поговорим. Вскорости доктор прибудет. Не сомневайтесь. Погода ясная, а мои кони лучшие в округе, да и город всего-то в пару верстах от нашего имения.
Яхонтов вышел, и Павел Андреевич услышал, как он строго наказывает Лизе не тревожить гостя. Он возмущался идее сделать из него эксперимент и Павел Андреевич был возмущен тоже. Доктор не заставил себя долго ждать и оставив пилюли, обнадежил хозяина и пациента. Наказав пить пилюли, он обещал заехать к следующему вечеру к Павлу Андреевичу. Лиза разглядывала пилюли, пока отец провожал доктора. Павел Андреевич был возмущен и обратившись к ней, решил нарушить свой давний порядок бытия.
- Так вы решили провести опыт? – спросил он, - хотели, чтобы ваша знахарка испытала на мне чудесный отвар, от которого у меня могли быть колики.
- Не испытала же, - нехотя отвечала Лиза, - между прочим, крестьяне и дворовые такие же люди, как и вы. Ваш случай еще раз доказывает, что нам необходима лечебница.
- А вам, видимо, до смерти надоели романы и вышивание. Со скуки уже не знаете, чем заняться.
- Ах вот вы какого мнения обо мне! – возмутилась Лиза, - между прочим, это я вас нашла и выволокла к дороге пока подъехали слуги.
- И как часто вы бродите в роще совсем одна? – обеспокоенно спросил барин.
- Это просто прогулка.
- Весьма опасно девицам так прогуливаться. В летошнем году бывали разбои.
- Но не в этом же. Я не из трусливых и вовсе не люблю запираться в имении. А вот вы любите. Все это знают.
- Лиза! Немедленно покинь покои Павла Андреевича! – вошедший Яхонтов был крайне возмущен и выставил дочь, - а вы, молодой человек, не любезничайте с ней.
Павел Андреевич закрыл глаза и попытался представить свои покои. Он недоумевал отчего же его все еще не забрали и не мог сосредоточиться, вдыхая аромат ее духов. Открыв глаза, он осмотрелся вокруг и увидел ее портрет над камином. 

Проснувшись ранним утром Павел Андреевич с трудом открыл глаза. Он впервые за долгие годы так рано поднялся. Головная боль давала о себе знать, и он покосился на пилюли доктора. Решив перетерпеть, он услышал голоса среди которых узнал слугу Матвея. Ну наконец-то, подумалось ему, и барин стал спешно облачаться, стараясь не наступать на поврежденную ногу. Матвей с помощником проворно вывели его из покоев, а Федор Ильич спешно попрощался. Павел Андреевич с некоторым недоумением заметил заплаканную Лизу в стороне и кивнул ей в знак прощания. Она вдруг разрыдалась и захлопнула двери своих покоев. Молодому барину было недосуг размышлять о девичьем настроении и потому он сел в карету.
- Ну и что ты не прибыл раньше? – с упреком спросил он Матвея.
- Так дужка сломалась, чтоб ее! – Матвей в сердцах махнул рукой, - да и уход сказывали за вами был отменный. Уж как барышня расстроилась вашей ране.
- Быстрее домой, - барин откинулся в карете, глядя на лампу в углу, - сегодня должен приехать доктор.
- А правда то что барышня вас на себе выволокла к дороге? – спросил Матвей.
- Не помню. Кажется, я был без сознания. Ну вытащила и что?
- Отчаянная барышня, - покрутил головой Матвей, - другая бы кинула, отправилась бы за помощью и пока вернулась, вас бы волки погрызли.
- В наших краях нет волков и ты об этом знаешь, - парировал барин.
- А уж какая красавица!
- Если так хочешь узнать мое мнение, она не так уж тактична. Даже не попрощалась.
- Думаю, ей сейчас не до вас.
Павел Андреевич с недоумением посмотрел на слугу и тот вкратце рассказал о недавних событиях. Как оказалось, слуги уже давно говорили о задумке Яхонтова выдать дочь замуж и тем самым покрыть долги.
- И вот теперь ее выдадут за барина Вишневского, который всего то на десять лет младше ее отца.
- И что с того? – Павел Андреевич почувствовал легкое головокружение, - мне и так не просто, а ты еще такие нелепицы рассказываешь. Или ты не знал, что короток девичий век, а наше общество почитает стариков с огромным кошелем. Обычное дело.
- Дело то обычное. Но как жаль бедняжку. Вот кабы ей достался такой как вы. Молодой и весьма красивый. Опять же благородных кровей. Но вы на нее и не взглянете.
- Не взгляну потому как она обещана другому. Сговорился Яхонтов с Вишневским. Третий лишний.
- Вот кабы вас ненароком застали вместе, - продолжал Матвей, - есть у меня у Яхонтовых верный человек. Может и барышню вызвать, а там и выкрасть можно. Как будто бы к вам помочь с лечением.
Павел Андреевич так глянул на Матвея, что тот мигом замолчал. Барин довольно сурово напомнил о правилах высшего общества и о своем золотом правиле не ввязываться ни в какие сомнительные дела.
- Вы думаете о женитьбе? – устало спросил Матвей, - не век же так жить. Пора и о детишках подумать. Наследник нужен.
- Опять ты за свое, - покачал головой барин.
- А вы думаете легко мне на старости лет кухней руководить да горничными? – возмутился Матвей, - пожалели бы мои седины! Уж как они иной раз разгуляются, так я не добужусь. А вот была бы молодая хозяйка, совсем другое дело было бы. Ну был бы у вас дитятко, сидела бы она в имении, а вы, если уж так хотите покоя, могли бы в городе жить.
- Ладно. Приглашу тетушку Наталью Григорьевну. Будем надеяться, у нее есть дебютантки. Но уж проследи чтобы она выбирала по моему нраву. Чтобы спокойная и тихая была. Так и скажи.
- Сегодня же отправлю гонца, - Матвей перевел разговор в другое русло, боясь, что хозяин может передумать.   
Между тем прошло всего пару часов, и Павел Андреевич как раз выслушивал доктора, когда гонец с запиской выехал к Таманской Наталье Григорьевне. Вдовствующая графиня Таманская была в годах, но это не мешало ей путешествовать. Она тотчас же собралась и выехала, взяв с собой преданную служанку Марфу.
- Метет-то как, барыня! – восклицала Марфа, - еще посреди поля останемся, увязнем!
- Не говори чепухи, - высокомерно отвечала графиня, - прикажи править к Яхонтовым. Надо поздороваться с ними.
- Вы ведь слышали о возможной помолвке графа Вишневского?
- Даже ты слышала. Иной раз кажется будто слуги научились писать и отправляют почтовых голубей с такими вот вестями.
- Плохие вести быстро разносятся.
- Это так, - графиня с ненавистью посмотрела вокруг, - и давай не будем о прошлом. Если бедняжке суждено выйти за старика, то она это переживет совсем как я. Стойко и с достоинством.
- Вы собрались за ней?
- Я собралась исправить ошибку этих мужчин. Павел видимо совсем одичал в своей берлоге, раз не заметил красоты Лизы.
- Гонец сказал о дворянской чести, кажется именно так говорит ваш племянник.
- Надо бы вышибить из него эту дурь, - графиня постучала по крыше кареты, - поспеши, голубчик!
Лиза Яхонтова была крайне удивлена приезду графини Таманской, которой удалось уговорить графа Яхонтова отпустить дочь с ней. Графиня говорила, что подготовит ее к супружеской жизни, и вернет совершенно другую, более смиренную буквально через неделю. Граф Яхонтов устал от слез и требований дочери и был рад ее отъезду. Он доверял графине Таманской, понимая, что ее единственный племянник словно снежная гора непреклонен и горд. Графиня заверила, что отвезет Лизу к себе, говорила о скуке в имении и о компании Лизы в зимние вечера.
После же графиня развернула карету к имению племянника, лишь улыбнувшись удивленному взгляду Лизы. Она заверила что граф робок и давно как влюблен, убеждая что уж лучше молодой граф, нежели Вишневский. Довод был весомым, но Лиза понимала, что граф не влюблен. Она пыталась сказать об этом, но графиня заметила, что все в ее руках.
- Все в моих руках, - сказала графиня Таманская, - вы молоды и это ваш единственный недостаток. Положитесь на мой опыт, дорогая.
- Совестно, - Лиза кусала губы, боясь гнева отца и ускорения ненавистной помолвки, - если батюшка прознает!
- Конечно он прознает только то, что мы позволим прознать, - отвечала графиня, - и не думайте о совести. Это лишнее. Конечно, граф Таманский живет в грезах, но именно вам пора бы спустить его на грешную землю. Меня волнует его будущее.
- А если у меня не получится убедить его? Боже мой! О чем я говорю! Я буду предлагать себя Таманскому? – возмутилась Лиза, - это просто невозможно.
- Если бы вы это сделали, вы бы значительно ускорили ход событий. Но ваша прямолинейность повлекла бы не совсем полезные последствия. Что вас стоит сыграть ему на рояле?
- Именно с игры на рояле все и начинается, - заметила Лиза.
- Ну да. Все старо как мир. И граф Таманский вовсе не новоявленное чудо. Он такой же мужчина со всеми слабостями и тщеславием вельмож. А у вас есть то, что он оценит более всего.
- И что же?
- Вы умеете высоко держать голову. И сейчас вам бы пора задрать ее еще выше. Не вздумайте падать духом.

***
Граф Таманский Павел Андреевич стоял перед тетушкой и был крайне недоволен. Его не на шутку возмутило появление Лизы Яхонтовой. Высокомерная гордячка еще и позволила себе подгонять служанок, нисколько не слушаясь робевшего перед дамами Матвея.
- Зачем она здесь? – в который раз спрашивал Павел Андреевич, - зачем вы ее привезли?
- Дорогой мой, вы ведь сами желали жениться, - удивилась графиня, - отчего вы так встревожены?
- Но она обещана графу Вишневскому. Я не желаю конфликта интересов. И вообще, я ее не желаю. Она пугает меня, тетушка.
- Вы, как я думаю, хотели сказать, наводит благоговейный трепет? Это сродни с легким испугом.
- Вовсе не трепет и вовсе не благоговейный, - рассердился граф.
- Вы так горячитесь, словно Лиза вам небезразлична, - засмеялась графиня, - ну да, она красива. Изящна как дрезденская статуэтка. Боже мой! Как слепа бывает молодость. Вам бы закрутить легкий флирт, все равно девица выходит замуж, как мне сказали. Да еще и за старика. А уж как она на вас смотрит! Как смотрит! По правде, Лиза сама напросилась со мной, как узнала куда я еду. Если вам не нравится, вы как хозяин можете попросту выгнать ее, но это будет вашим вечным поражением.
- Я переживу поражение и прикажу отвести ее в Яхонтовое, - барин был непреклонен чем лишь разозлил тетушку.
- Я читала о мужеложстве и надеюсь, вас не заподозрить в подобных пакостях? – резко спросила она.
- Тетушка! Да как вы можете?! – возмутился граф, чье спокойствие было порушено до основания.
- Лучше признайтесь, ближе меня у вас никого нет, - наступала она, - отчего вы избегаете девиц?
- Это выше всяческих пониманий. Как вы помыслили такое подумать!
- Помыслишь тут, когда вы воротите нос от приятной компании Лизы. Может проведем вечер вместе, и она сыграет нам на рояле.
Павел Андреевич заметил, что игра на рояле еще ни к чему не приводила чем вызвал легкую усмешку тетушки. Ее подозрительный взгляд так пугал, что он решил отступить от правил и согласиться. Вскоре они сидели у рояля, слушая незатейливую музыку. Павел Андреевич заметил, что Лиза фальшивит, наблюдая за ее волнением, он предложил сыграть вместе, чем вызвал восторг тетушки. Они сели за рояль и вскоре так увлеклись, что не заметили, как тетушка вышла из гостиной. Она прошла на первый этаж и кликнула Матвея. Все было просчитано заранее. Матвей осторожно повернул ключ, заперев графа с гостьей. Графиня взяла ключ и положила в вазу в холле.
- А сейчас самое время ехать в Яхонтовое, - сказала она Матвею, - пошли, голубчик, кого-нибудь понаглее. Пусть Яхонтов помрет со стыда по дороге сюда.
- Скорее он будет взбешен, - сказал Матвей.
- И слуги Вишневского узнают, как весело его невеста проводит время. Нам грозит скандал, но в итоге вы получите хозяйку.
Все так и случилось. Граф Яхонтов прибыл крайне взволнованным и сразу накинулся с обвинениями. От его голоса музыка затихла, а граф Таманский потребовал открыть дверь. Яхонтов с недоумением и обидой смотрел на графиню, вопрошая, что Лиза делает в гостиной графа. Графиня Таманская сослалась на мигрень, ответив, что уже давно как находилась в покоях и спала.
- Ваши крики и мертвого подымут, - она поправила шаль на плечах, - я даже не приоделась. Чего вы расшумелись?
- Дочь моя там без вас уже сколько времени?!
- Предостаточно, - добила его графиня, - я рано ложусь ко сну. Эта езда по заснеженным дорогам порядком утомила, и я решила, что будет разумным свернуть к Павлу.
- И вы оставили Лизу с ним наедине?!
- Помилуйте! Вы ведь тоже сейчас стоите со мной наедине, - возмутилась графиня, - слуги внизу, а я в сорочке да в шали. А ведь вы тоже мужчина!
- Я даже не смотрю на вас, - вспыхнул граф.
- Я прекрасно знаю куда вы смотрите. Стыд какой! – графиня возмущенно сверкнула глазами.
- Я приехал за дочерью. Дворянская честь не дозволяет пускать ее вот так в гостиную к мужчине!
- Зато позволяет продать подороже, - осуждающе сказала графиня, - когда вы решились торговать ею, граф?
Их перепалка заглушила возмущенный голос графа Таманского, требовавшего открыть двери и плачь Лизы. Графиня была близка к обмороку, надеясь, что доведет графа Яхонтова. Тот в свою очередь проклинал день их знакомства, нерадивых слуг графа и Лизу. Схватившись за сердце, граф Яхонтов сел у дверей гостиной в кресло. Графиня села рядом и взяла его за руку.
- Ладно, - сказала она, - чего уж расшумелись как дети малые. Или мы порядков не знаем? И вас и нас завтра осудит весь свет коли прознает. А ведь прознает.
- Вашими стараниями прознает, - граф не знал, что и делать, - имение заложено, я на грани банкротства. Иначе Вишневский не увидел бы дочери моей!
- Так выдайте ее за Таманского, - предложила графиня, - он выкупит ваше имение и будет вам сыном. Родителей ведь у него давно как нет.
- А вы стало быть, влияние на него имеете?
- На него, милый граф, имеет влияние мнение света. И сейчас оно в нашу пользу.
Графиня позвала Матвея и тот возник сразу со связкой ключей. Незаметно достав из вазы ключ, графиня передала его Матвею. Двери открылись и все оказались в гостиной. Граф Таманский был бледен и не спускал глаз с тетушки, понимая, что она все подставила. Отчеканив извинения Яхонтову, графиня осуждающе глянула на племянника.
- Вы ведь только что были здесь с нами! – воскликнул граф Таманский.
- А вы позволили себе такую роскошь как остаться наедине с благородной барышней, - заметила графиня, - молчите, Лиза, вас никто не спрашивает. Граф Таманский, я думаю, решится взять всю ответственность на себя и не станет покрывать наше доброе имя позором.
- Что это значит? – спросил граф Таманский.
- Это значит, мой дорогой, вы немедленно попросите руки Лизы у графа Яхонтова, - графиня повернулась к графу, - вы ведь благословите молодых? Матвей, неси икону!
Молодые и охнуть не успели как стояли на коленях перед графом Яхонтовым. Графиня растроганно всплакнула, сердечно обнимая Лизу, пожелала удачи. Граф Яхонтов оставил дочь и выехал домой. Графиня закрылась в покоях, приставив шуструю служанку к Лизе. Она решилась остаться до венчания, впервые за долгое время подумав о своей давней любви.


В своем заснеженном имении графиня Наталья Григорьевна Таманская скучала. Она перестала подходить к окну, понимая, что некого ждать. Вот уже месяц как состоялось венчание племянника с Лизой Яхонтовой и уже другая, более молодая графиня Таманская заменила ее в свете. Вдовствующая графиня понимала, что свет беспощаден к пожилым и недолюбливала молодившихся в свои непомерно пожилые годы графинь, которых знала с самого детства. Сейчас детство, как и молодость ей казались другой жизнью, той самой, где она не принадлежала себе, где все ее права были попраны, а удел горек. Графине Таманской не хотелось напоминать себе те годы, она предпочитала дышать полной грудью в сей момент, когда весь мир лежал у ее ног. Обретя свободу во вдовстве, ей наконец-то, удалось оградившись громким именем почившего супруга, лицезреть через призму высокомерия и величия высший свет. Тот самый, который был просто вынужден склониться перед ней в реверансе. Дебютантки желали стать такой как она, их матери ставили ее в пример и образец, который свет навязал стал тяжелым, словно непосильная ноша. Порой ей хотелось появиться в более скромной наряде, быть более приветливой, но страх за положение в обществе был велик. И вот настало то самое венчание графа Таманского, после которого вдовствующая графиня решилась послать все и вся к чертям. Никто уже не скажет отчего она так расхрабрилась и решила презреть мнение высшего общества, что так боготворило ее. Злые языки будут утверждать, что графиня сама обожествила себя и получила по заслугам. Да, идя на определенный шаг она понимала, что крах неминуем. Как реалистка она не мечтала о чудесах и прочей ерунде. Ей казалось, что пришла пора прожить свою жизнь, а не ту, что придумана и идеализирована обществом. Ее воображали героиней любовных романов, некой неприступной благородной дамой, за один взгляд которой мужчины были готовы на все. Припоминая дуэли амбициозных мужчин, графиня лишь поморщилась, с горечью вспомнив как всякий раз ходила в церковь, помолиться чтобы больше из-за нее не дрались. Но то ли молитвы не были услышаны, то ли мужчины были глупы, отбирая жизнь за одно лишь ее слово. Порой она думала, что это всего лишь жестокий век, не зная, как еще оправдать жестокость света. Никто не вспоминал убитых, все лишь говорили о метком выстреле убийцы.
Графиня Таманская погружалась в дрему, отдаваясь тяжелым мыслям, став их вечной пленницей и смирившись с этим уделом. Время научило ее взвешивать каждое слово и думать прежде чем куда-либо взглянуть. Она не удивилась, когда вошедшие служанки стали закрывать ставни, слыша вой метели за окном, отложила газету. Жар камина грел спину, и она лишь спустила пуховую шаль. Заметив, как горничная застыла в дверях, она привычным жестом отпустила ее, но та не шелохнулась. Первой мыслью было назревающее событие у молодоженов, но по нетерпеливому взгляду горничной графиня понимала, что не угадала.
- Только не говори, что из-за меня состоялась дуэль, - сказала она, - порой мне кажется, я уже не в том возрасте. Совсем скоро невестка родит, и я стану бабушкой. Как думаешь, станут они стреляться ради бабушки?
- Вы так прекрасны, - вздохнула горничная.
- Это все, что ты хотела сказать или у нас что-то стряслось на самом деле?
- Граф Яхонтов Федор Ильич просит принять его незамедлительно, - выпалила горничная.
- Яхонтов? – удивилась графиня, - ну что же, мы почти где-то родственники, так что проси.
Наталья Григорьевна чинно села на софу перед камином. поправив пуховую шаль, взяла в руки неделями лежавшую без дела вышивание. Граф вошел в гостиную и поклонился. Поздоровавшись, она пригласила его к камину. Приказав накрыть на стол, вопросительно воззрилась на него.
- Все трудитесь не покладая рук, - он показал на вышивание, - да у вас глаз – алмаз, раз при таком тусклом освещении видите клятые стежки.
- Клятые стежки, - эхом повторила она, - как точно вы отметили.
- Моя бабушка любила так говаривать, когда я был еще ребенком, но я запомнил. Так вы все трудитесь!
- Ну я совсем скоро, возможно через год, тоже стану бабушкой. Лиза родит наследника и тогда род Таманских продолжится. У них же все хорошо?
- У них все замечательно, милая графиня, просто прелестно. Я так рад, что мы породнились таким образом. Я могу теперь навещать вас без толков, а вы можете полностью мне довериться.
- У вас столько забот, что я, право, не стану злоупотреблять, - она развела руками, - как вы знаете, зимой мы впадаем в спячку совсем как медведи в лесу. Все имения засыпаны снегом и мужики не успевают убирать его со двора. А уж как замело дороги! Как вы добрались?
- На санях, милая графиня, на санях, - он нетерпеливо взмахнул рукой, - но я будто бы не вовремя? Вы чем-то встревожены? У вас такое лицо…
- Боже мой! Неужели все читается на моем лице! – возмутилась она, - я совсем расслабилась дома, простите, Федор Ильич. А давайте мы с вами отужинаем и славно проведем время, обсуждая известных персон на недавнем венчании Лизы и Павла.
Она встала и провела его в малую гостиную, где уже был накрыт стол. Яхонтов ухаживал за ней словно дома, нисколько не стесняясь, удалил слуг якобы для сердечной беседы.
- Итак, что-то определенно случилось, - мрачно констатировала она, - рассказывайте.
- Это я хотел узнать, что с вами происходит? Вы на себя не похожи.
- Сегодня я не ждала визитеров. Вы ведь не предупредили, что прибудете, - смутилась она.   
- Вы ведь всегда были образцом для моей дочери. Что вас угнетает?
- Клятые стежки, - она задумалась, - думаете легко быть тем, кем ты вовсе не желаешь быть? Я была супругой, но вовсе не желала своего брака, стала светской дамой, которую хочет навестить весь свет. А ведь это не только денег стоит, но и забирает все время, силы, меня, в конце концов! Я принадлежу свету, но не себе самой. Неужели нам нужно вконец состариться, чтобы о нас позабыли, и мы смогли бы жить как нам того хочется?! Я уже давно не вышиваю. Это вышивка вообще для отвода глаз. И я пью заморское кофе и французский бренд, хоть и грешна перед батюшкой, утверждая, что в глаза их не видывала. Я лгу и притворяюсь и лишь Бог знает, чего мне это стоит. Христа ради не мучайте меня бесполезными расспросами. 
- Выговорились, - уточнил он, - это хорошо. Это честно. В нашем возрасте честность один из немногих привилегий. И этого у нас не отнять. Мы можем презреть этикет, сказать по чести.
- Меня уж точно никто на дуэль за это не вызовет, - усмехнулась она, - как же надоели эти дуэлянты. Убийцы, прикрывающие свои грехи честью. Самые бесчестные и безжалостные люди. 
- Кажется, вы точно не в духе, и я не вовремя заехал, - сказал граф Яхонтов, - но я заехал с предложением. Что вы скажете, если я завтра же заберу вас на свой корабль, и мы отплывем далеко на алтайские земли?
- Алтайские земли? – графиня подумала, чему больше удивляться, приглашению или же далекому краю, - но что вы там хотите найти?
- Серебро, - он взял ее за руку, - и вот тут мне будет скучно без вас.
- Но помилуйте, в качестве кого я поеду? – она скрестила руки, ожидая дельный ответ.
- Там нет высшего света. Никто и не узнает.
- Все когда-нибудь становится явным, - колко заметила она, - или вы не знали об этом?
- Там мы сможет скрыться от всех. Пусть ненадолго, но скроемся и поживем в моем имении, что я выкупил у тамошнего купца.
- Ох, у вас там и компания имеется, - заметила она, - купцы, золотопромышленники. Я где-то слыхала о них.
- Отчаянный народец. Храбрые и бесстрашные. Едемте, что вы теряете, прозябая в этом имении на краю губернии?
- Меня распнут по приезду, - рассмеялась она, - я не могу быть настолько безрассудной.
- Я подарю вам то имение. Оно входит в приданое Лизы. Оцените, глянете опытным глазом.
- Ну уж коли так…
- Так, так. Едемте, - уговаривал он, - а если и будут пересуды, я заставлю всех замолчать.
- Интересно как?
- Мы повенчаемся, - она подумала, что ослышалась, и он повторил, - вы ведь пойдете за меня?
- Я, так и быть, поеду посмотреть имение Лизы, так как молодые сейчас в Европе, - сказала она холодным тоном, - но еще одного венчания в жизни я не вынесу. Знайте и проявите уважение.
- Вы достойны любви, милая Наталья Григорьевна, - он поцеловал ее руку, - но раз так, я умолкну. Распорядитесь подготовить покои, а завтра мы выедем в порт.   

продолжение следует...