Рисовальщица... - 42

***

Мои улетели на каникулы на Гоа. Я не поехала из-за работы, у меня первая зимняя сессия. Так непривычно остаться одной, когда все веселятся и отдыхают. Одиноко без детей и легко без Игоря, хотя сейчас я и по нему скучаю.
Приятно не спешить домой, от метро даю круг, чтобы подышать морозным воздухом. На праздниках машин совсем мало, воздух чистый, еще и снег идет каждый день.
В колледже суета, консультации, доклады, рефераты, предэкзаменационная лихорадка.
У себя на столе увидела зеленую папку-уголок. В ней оказался мой портрет, выполненный карандашом. И как выполненный! Арбатские художники нервно курят в сторонке! Ничего плоского в лице, никакого искажения. И поймана эмоция в глазах – переход от вопроса к улыбке. Я знаю это свое выражение лица. Мой поклонник - талант.
«Марта Александровна! Хочу подарить Вам один из Ваших портретов. Я рисую по памяти. Надеюсь, Вам понравится. Даже льщу себя надеждой, что Вы вставите его в рамку.
У Вас очень живое лицо. Я давно рисую портреты, люблю лица. Лица как книга, я читаю их, сочиняя жизни. Ваше лицо, например, это история о женственности и стремлении к идеалу, я вижу это в линии носа и нежном овале. Леди Ровена. Помните такую? Ваши губы ищут любви, а глаза любят смеяться. Вы были бы очень мягкой, если бы не подбородок и лоб - упрямые, характерные, принципиальные, они перевешивают все остальное. Самое главное для меня, в Вас нет агрессии и зла, не люблю женщин, доказывающих, какие они крутые (натерпелся своей соседки по коммуналке, простите за прозу жизни).
Мне трудно было поймать какое-либо выражение Вашего лица, вернее, остановиться на каком-то выражении трудно. Вы эмоционально подвижны. Как жаль, что не могу просить Вас позировать, вижу Вас в образе русалки. Хотя Вы универсальны, могли бы быть и Ярославной, и принцессой Марса, и Таис Афинской. Но не женщиной с веслом! Это нет.
Знаете, Марта Александровна, Вы невольно отвращаете меня от девочек. Мне выказывает внимание одна одногруппница. В общем-то, приятная девушка, но рядом с Вами…. Я понимаю, что выдерживать сравнение с Вами трудно, если вообще возможно, но из-за Вас я чувствую, что мне достается второй сорт. Я посмеиваюсь над собственными запросами, над тем, что веду себя так, словно у меня есть выбор или мне может принадлежать кто-то, подобный Вам. Общаюсь с этой девушкой, она мне нравится. Но до конца этого курса, пока буду видеть Вас, у других нет шансов. Только Вы, только королева, только лучшая! Должна же и у меня в жизни быть королева»
Это точно написал юноша? Не всякий мужчина способен на такую глубину и зрелость. Я покорена, уважаю своего талантливого поклонника. Встала и крупно написала на доске «Спасибо» Надеюсь, он увидел. Это нейтральный способ выразить ему благодарность и признательность. Ну, какая я королева? Скажите это Игорю или Марку, усмехнуться. За леди Ровену отдельное спасибо, в детстве я ею бесконечно восхищалась, хотя больше сочувствовала Ребекке.

Наверное, у королев тяжелая участь. Им полагается быть далекими, красивыми, недоступными, желанными, но ненужными каждый день в реальной жизни. Они приятны в качестве мечты, награды, а жить лучше с земными женщинами, про которых сразу понимаешь, что они будут надежными и спокойными женами. Про королев приятно думать, что они случились в жизни, но они не нужны. А если кто и женится на них, то потом обязательно пеняет: «Ишь, королева какая нашлась! Проще надо быть, проще! По-бабьи себя веди, по-бабьи!» Горькая участь. Даже хуже, чем справлять нужду на людях. Ну их, королей этих и королев!

***

Всю дорогу от аэропорта мои мужчины рассказывали мне про отдых. Впечатлений уйма, все загорели. Их загорелые лица диссонируют с грязным снегом обочин и серым небом.
- У нас как всегда нет солнца, - скривился Игорь.
- Мам, мы там в пробке стояли, потому что слоны дорогу переходили, они на водопой шли. Странно, да?
- Я бы сказала, экзотично.
- А в океане нельзя купаться, оказывается, скаты могут проткнуть. Но все всё равно купались.
- Не все, а только русские. Иностранцы в бассейне плескались, - вставил Гера, распутывая наушники.
- А вы?
- А мы в океане. Главное, плыть прямо от берега, по дну не идти, чтобы на ската не наступить.
Я покосилась на Игоря.
- Да ладно, ерунда. Пугалки для слабонервных, - повел он плечом.
 - Нет уж! В следующий раз надо внимательно пляжи выбирать. Как вам индийская кухня?
- А там европейский стол был, мы даже удивились. На ужин только подавали пару-тройку национальных блюд.
- Мам, мне так соус карри понравился! В него можно добавлять хоть курицу, хоть рыбу, без разницы. Только я после него бутылку воды выпивал, так пить хотелось.
Лева не успевал делиться впечатлениями, они у него наскакивали одно на другое, а Гера надел наушники и смотрел в окно. Неужели и Левочка скоро повзрослеет?
- Ты как? Не скучала?
- Скучала, дома без вас так пусто.
Игорю позвонили. По тому, как он ответил, что перезвонит позже, я поняла, его ждут и он постарается уехать. Настроение испортилось.

- Ух ты! Какой красивый портрет! – Игорь рассматривал рисунок. – Кто рисовал?
- Неизвестный художник, случайно вышло, мне понравилось, повесила.
- Круто! – Гера у нас становился все немногословнее.
- Мам, ты такая красивая, как в книжке, - Лева по своему обыкновению повис на моей руке.
- Ты похож на меня, знаешь это? Значит, тоже красивый.
Лева горделиво и радостно заулыбался, обхватил меня. Мамин сладкий, теленок ласковый!
- Я первый в душ! – Герман щелкнул замком.
- Дай руки-то помыть, Герка!
- Лева! Как грубо!
- А что он?
Игорь закрыл дверь в комнату и говорил по телефону.
- Я легкий супчик сварила, с дороги обязательно надо поесть первое.
- Я не буду, - вышел Игорь, - мне надо ехать, дела. Сейчас быстро душ приму и помчусь, без обид?
- С обидами, - сказала я.
- А что так?
- Сегодня воскресенье.
- Дела не ждут.
- И последний день новогодних праздников. Твоя фирма не работает.
- Мне надо, меня требуют.
- Что требуют, я верю. А ты возьми и откажи.
- Легко сказать. Скандал выйдет.
- И в это верю. Но, может, дать скандалистам от ворот поворот?
- Легко сказать, - Игорь вздохнул и спрятал глаза, - все, Герман вышел, я следующий.
Выглянул из ванной:
- Чемодан я сам открою, код сменил.
Так он и уехал, предварительно покопавшись в чемодане. Наверное, подарок доставал.
- Что, папа в своем репертуаре? Дома ему не сидится? – философски спросил Гера. – Не успел приехать.
- Что у него за работа такая, что он все время дома не ночует? Я не хочу такую работу, - вставил Лева.
- Никто не хочет, люди сами себе проблемы создают, - сказала я.
- А я не буду себе проблемы создавать, я люблю простоту.
- Дай Бог, чтобы так и было, Левочка.
Лева подошел ко мне и спросил на ушко:
- Мам, а можно, чтобы ты всегда со мной жила? Даже когда я женюсь. Так не хочу с тобой расставаться!
У меня слезы подступили:
- Я всегда буду рядом, мой любимый.

***

Март, 2014
Директор нашего колледжа, очень живой и жизнерадостный старичок, любит делать мне комплименты и демонстрировать свою былую неотразимость.
- Эх, Марта Александровна! Встретить бы Вас лет ...дцать назад! – слышу я всякий раз при встрече в кабинете.
- Полагаю, была бы повержена! – улыбаюсь я.
- Ни единого шанса на спасение, - грозил он пальцем. - Как я любил женщин! Я им мир открывал! Показывал, чего они стоят!
- У Вас было желание показывать женщинам, чего они стоят? – я вдруг вникла в сказанное.
- Да! Всегда считал и считаю, что женщин надо баловать красотой слов и поступков. На руках носил и баловал!
- Да Вы опасный человек, Казимир Иванович!
- Были времена! – вздыхал он, возводя глаза.
- Как Вас супруга терпела?
- Я специально поздно женился, уже в сорок лет.
- Значит, греха женских слез на Вашей душе нет?
- Есть, Марточка Александровна, есть, к сожалению.
- У такого мудрого мужчины и есть?
-По молодости глупил. Виноват и уже не повиниться! Из азарта из семьи увел одну упрямицу.
- Однако!
- Глупый был и самовлюбленный. Но Вас, Марта Александровна, я бы никогда не посмел обидеть.
- За что же такая льгота?
- Больно Вы хороши, настоящая красавица.
- Разве это резон? Знаете, Казимир Иванович, как говорят в Голливуде? У каждой красивой женщины есть мужчина, которому она смертельно надоела.
- О, времена! – скривился он. – Вы, наверное, и безрассудства любовного не видели!
- Безрассудства в наш век прагматизма?
- Да, разучились ухаживать! Сегодня только школьники еще способны на поступки. Мужчины не желают напрягаться! О, времена!
- Женщины, наверное, не лучше.
- Не соглашусь с Вами, Марта Александровна! Женщины всегда лучше мужчин, всегда. И они всегда являются отражением мужчин.
- Спасибо, Казимир Иванович. Приятно, что у нашей гвардии есть защитник. Это неожиданно.
- Я жизнь прожил и могу судить с высоты своих лет, - грустно улыбался он. – Вот бы мой нынешний опыт и знание женщин да положить на сорок лет! Эх, никуда бы Вы от меня не делись!
Казимир Иванович по-гусарски встряхивал белоснежной шевелюрой и его румяные щеки становились тугими от улыбки.
- Поклонения Вы не знаете! Не баловали Вас, не ценили!
Я уж не рискую спрашивать, с чего это он взял, не хочется услышать неприятное. Вдруг у меня глаза голодные или обиженные? Или еще что. Нет уж, увольте узнать такое. Но Казимир Иванович при всякой возможности указывает мне на мою недолюбленность. Может, признания какие хочет услышать, хитрец? Всякий раз увожу разговор со своей персоны, толкаю его в воспоминания о доблестных победах на сердечном фронте.
С чувством юмора у Казимира Ивановича все в порядке и мы с ним изрядно хохочем от того, как он преподносит свои истории. Кстати, весьма деликатно и уважительно вспоминает своих пассий. Очень оказался непростой человек! Мне нужно еще два раза по сорок лет прожить, чтобы достичь его уровня понимания людей и того, что важно в жизни. Он живо и смешно рассказывал о холостяцком периоде своей жизни, а когда касался семьи, супруги у него проскальзывали благоговейные нотки. Это удивляло, но я специально не расспрашивала его о жене, чувствовала, что он сам дойдет до откровенности. От коллег я несколько раз слышала, что Казимир Иванович молился на свою супругу, пока она была жива, но подробностей их жизни или что-нибудь о ней никто не знал.
И вот однажды он рассказал мне как женился.
У меня было окно в одну пару и Казимир Иванович пригласил к себе в кабинет скоротать время, попить чаю с плюшками, испеченными его дочерью.
- Знаете, Марта Александровна, мне дважды повезло в жизни. Я дважды встретил женщин, ради которых мог остепениться и жениться. Хотите, расскажу о них?
- Конечно.
Рассказывал он медленно, часто останавливался, погружался в воспоминания, молчал. Этот Казимир Иванович не имел ничего общего с уже знакомым мне в амплуа Казановы.
- Как-то пришел я к своему приятелю, а у него на столе лежала целая куча писем и фотографий. Он, оказывается, знакомился по переписке. Я увидел одну фотографию и не смог глаз от нее отвести. Очень мне понравилась девушка! Больше, чем очень. Лицо такое ангельское у нее было. Я даже поверить не мог, что такие лица бывают. Мало того, что красивое, выражение глаз особое – ангельское. Даже странно стало, что такая девушка по переписке знакомится. Я кинулся к своему приятелю, чтобы дал мне ее адрес. Стали мы писать друг другу. Полгода переписывались. Все меня в ней удивляло, все! Чем больше мы общались, тем больше я увлекался. Просил ее выслать мне еще несколько фотографий, проверить хотел, что действительно она так ангельски хороша. Действительно! И в профиль, и в фас, и в три четверти. И ручкой щечку подперла, а ручка тоненькая, изящная, пальчики точеные. Волосы светлые, пушистые. Прелесть что за девушка! Захотелось мне с ней встретится, а она ни в какую! Отказывает и все! Адреса ее я не знал, на абонентский ящик писал, но жила она в Москве. Уговорил я ее на телефонные разговоры, приходила она на телеграф два раза в неделю. Что за голос я услышал! Какой голос! А как она говорила, какая речь у нее была! Я Вам не сказал, ей двадцать шесть лет было, занималась она литературными переводами, знала два языка. Короче, Марта Александровна, влюбился я в свою собеседницу так, что думать ни о чем не мог. Прекратил все отношения с другими. Объяснился. Она не отвергает меня и не признается сама, говорит, мол, увлеклись Вы, Казимир, пройдет это у Вас. А я чувствую, что моя это женщина! Во всех отношениях моя! У меня много женщин было, но жениться захотелось впервые. Настоящая она была, настоящая, понимаете? Ничего наносного, дешевого, естественная. И чувствовалось, что семейное воспитание хорошее, правильное. Такая и сама идеальную семью создаст. Прямо дико захотелось жениться! Чтобы именно она создала правильный дом, обстановку, атмосферу. Предложил ей выйти за меня замуж, она снова ни да, ни нет не отвечает. Так меня подстегнула своим непонятным поведением, что я уже собой не владел. Сказал ей, что если она со мной не встретится, не ответит на мою любовь и замуж не пойдет, то и конец тогда мне. Она по телефону мне с улыбкой отвечает, подумайте, мол, Казимир, ведь недаром я не встречаюсь с Вами, как бы потом Вам жалеть о своих клятвах и предложении не пришлось. И, главное, почему-то говорит, что мне же потом стыдно будет. Но я уже завелся, не слышал ее, на своем стоял. В конце концов, согласилась она на встречу.
Казимир Иванович замолчал. Было видно, что сейчас он коснется очень эмоционального момента. Наконец-то я услышала:
- Понимаете, Марта Александровна, она оказалась горбуньей.
Тут уж и я растерялась. Если бы я стояла, то точно села бы.
Казимир Иванович снова замолчал, переживая тот момент почти полувековой давности с очевидным волнением.
- Согласитесь, Марта Александровна, что это больше, чем просто неожиданно?
- Не то слово, - заерзала я на кожаном диване, чувствуя мурашки на спине.
- Вот и я тогда опешил, уставился на нее как остолоп и стоял истуканом с ромашками в руках.
Казимир Иванович снова замолчал.
- Мне бы хотелось сказать, что я быстро взял себя в руки и повел себя настоящим джентльменом, что мне помогла моя хваленая самоуверенность в общении с девушками и опыт, которым я так гордился. Но нет. Диночка сама с улыбкой подошла ко мне и очень просто сказала: «Здравствуйте, Казимир! Вот видите, как хорошо, что Вы никак не связаны словом. И видите, что я правильно делала, что не хотела встречаться с Вами» Я так покраснел от ее слов, мучительно покраснел! А ведь мне было уже почти сорок лет. В ту минуту я понял, что мне далеко до Дины в мужестве, в мудрости, в умении принимать себя без прикрас, что никогда я ее не догоню ни в одной нравственной категории. – Казимир Иванович вздохнул и счастливо улыбнулся. – Мы прожили в браке тридцать четыре года, и я утверждаю, что вытянул счастливый билет. Диночка, действительно, оказалось чистым ангелом. В настоящем смысле слова, когда чисты не от неведения, а в силу собственного выбора и твердости характера. У нее были принципы, понимаете? Это такая редкость. А горб… Она в детстве упала с дерева и повредила спину. Представляете, сколько насмешек вынесла девочка-горбунья? Она смогла не жалеть себя. И осталась доброй и открытой.
История Казимира Ивановича произвела на меня очень сильное впечатление, сразу и не охватишь такого.
- С ней я окончательно убедился, что женщины лучше мужчин. Я ее так и не смог догнать, ни в чем. Просто восхищался. До нее среди друзей я считался главным знатоком женщин, всем давал советы, как себя вести, как манипулировать, уговаривать, уламывать. С Диной я понял, что с женщинами не надо ловчить, нужно быть всего лишь честным и в любви своей идти до конца.
Мы снова замолчали.
- Наверное, Вам повезло встретить такое сокровище, - сказала я.
- Всем везет, Марта Александровна, каждый обязательно встречает свое сокровище. Не у каждого ума хватает его ценить, беречь и, самое главное, наслаждаться им.
Мы вновь замолчали.
- Знаете, почему мне захотелось открыться Вам? – спросил Казимир Иванович.
- Почему?
- Вы как моя Дина. Вы – вторая женщина, которая повстречалась мне.
Второй раз за этот час я растерялась.
- Вы ошибаетесь, Казимир Иванович, я далеко не ангел, даже, наоборот…
- Я Вас уволю, госпожа Авилова! – закричал вдруг он, тыча пальцем на круглые часы на стене. – Ваше занятие идет уже десять минут!
От неожиданного крика я испугалась, вскочила, потом поняла его и подхватилась как заполошная.

После этого разговора мы с Казимиром Ивановичем стали большими друзьями. Но я так и не сказала ему, что до его Дины мне далеко. Не такая уж я добрая и открытая, и ни у кого я не вызывала чувство благоговения, наоборот, от меня отказывались. А Казимир Иванович открылся мне с новой стороны, полнее. Я стала уважать его еще больше. И он примирил меня с этим миром, показав, что есть мужчины, которые любят вглубь.