Конец високосного года 54

Помолчи, онколог! - величественно приказывает он, разыгрывая высокомерие. - У меня первый сертификат по инфекционным болезням, если ты забыл, и что такое респираторный дистресс-синдром, цитокиновый шторм или полиорганка, я знаю получше некоторых администраторов.
- И твои обширные академические познания - повод подавить иммунитет инфекционному больному без диагноза? Может быть, ты уже изобрёл безотказное противовирусное средство широкого спектра, работающее при нулевом иммунитете?
—Может, и изобрёл, - ничуть не смутившись, соглашается он. - Фавипиравир, например, как и от эболы, - и, в ответ на мою скептическую гримасу, которую через маску он не столько видит, сколько угадывает, - Между прочим, ещё год назад эту дрянь пытались лечить хинином - помнишь?
—"Эту дрянь"! - повторяю я с сарказмом, этим сарказмом напоминая ему, что "дрянь" нами до сих пор не идентифицирована, и анализ Айо – не то же самое, что анализ Орли.
- Ну, это же наша схема, - не даёт себя смутить Хаус и начинает загибать пальцы. - Глюкокортикоиды, моноклональные антитела, антикоагулянты, антигистамины, вот разве что фавипиравир мы не используем - и барицитимиб.
- И ананас, - говорю я. - И старые ботинки... Ничего себе, коктейльчик ты намешал, от такого здоровый отравится.
- Ну, нет, - смеется он. - Смешивать коктейли я тебе оставлю, как признанному сомелье. К тому же, и время подходящее. С рождеством, Уилсон.
- С рождеством, - говорю. - Но я сомелье по анальгетикам и так лихо расширять профиль пока не тянет. К тому же, фавипиравир нельзя Харту с его почками.
Но протестую уже формально. В сущности, Хаус прав, и такая многокомпонентная схема может сработать. В прошлом году многие коллеги потеряли своих больных от пренебрежения антикоагулянтами.
- Или кровь Сатаны, - тут же говорит он.
- В смысле?
-Не читал? Сыворотка переболевших с определенным уровнем антител, введенная больным...
- Стоп, - перебиваю. - Сатана не переболел еще, и не факт, что переболеет.
- Он жив, не смотря на все свои ухищрения - это уже о многом говорит. Готов спорить, этих тел у него до черта.
Получившийся каламбур и меня заставляет криво улыбнуться.
- Надо будет Чейзу сказать про его кардиограмму, - делаю себе отметку.
- Зачем? Хочешь все-таки попробовать стент?
- Я? Не хочу. Но если захочет Чейз, я возражать не буду.
- Хочешь его подставить в порядке оленьих боев? – тут же делает Хаус новое предположение.
Совсем уже собираюсь обидеться, но вдруг понимаю, что он просто шутит и подначивает меня.
Переодеваемся и дезинфицируемся, собираясь перейти в послеоперационную палату к Рубинштейн. Но еще когда мы на подходе, оживает динамик внутренней связи и голос еще не ушедшей домой, не смотря на поздний час, Венди:
- Доктор Уилсон, с вами хотят говорить из центра контроля за инфекционной заболеваемостью.
Оперативненько они.
— Дай по громкой связи, - прошу. - Я в красной зоне, - хотя на самом деле уже нет.
Знакомый голос, только фамилию не могу вспомнить, а он не представляется:
Эти Джентльмены из "контроля" всегда держат себя так, словно их направили с инспекцией в колонию для несовершеннолетних преступников выявлять всяческие нарушения, и они их непременно выявят и всем тут раздадут по заслугам. Самое неприятное, что в результате, общаясь с ними, начинаешь себя чувствовать этим самым несовершеннолетним из колонии.
- Доктор Уилсон? С Рождеством.
- И вас, - всё ещё мучительно пытаюсь вспомнить его имя. Голос приходится напрягать - особенность нашей громкой связи. И Хаус рядом настороженно замер, навострив уши
- Это Люк Стивенс, - наконец, называется он. не то сообразив, что не узнан, не то в порядке перехода к официальному общению.
Вот теперь вспомнил. Он работал у Кадди в первую волну, мы виделись. Педантичный, как математический решебник и сухой, как прошлогодний гербарий.
- Мы получили сигнал о случае новой вирусной инфекции у вас. Какие предприняты меры?
Рассказываю о мерах. Он спрашивает о времени. Спрашивает о Байкли. Спрашивает о времени закрытия больницы на приём и времени проведения операции. И по тому, как спрашивает, понимаю, что среди наших у него серьёзный информатор. Хаус пантомимой изображает в руке колокольчик, которым во всю названивает. Я киваю, соглашаясь. Хаус показывает рукой ото рта, как показывают «разговор». Снова киваю и спрашиваю прямо, без обиняков:
- Откуда у вас эта информация, Люк?
Просто интересно, кто нас сливает. И прежде, чем он отвечает, Хаус успевает изобразить длинные до плеч прямые волосы, молитвенно сложенные ладони с закаченными глазами и очень характерный изгиб губ.
- Мне позвонила доктор Кэмерон.
«Йес-с!» - энергичный жест кулаком к плечу. Он угадал.