Подслушанный разговор

Всегда удивляюсь, как они могли не думать о нас - потомках, восхищающихся каждой их строчкой. Сколько шедевров мы недополучили только лишь из-за плохо понятного слова "честь". Ведь простил Пушкин  Дантеса, и свою Наташу ни в чем не винил. Так зачем был нужен этот кровавый спектакль? А  Лермонтов? Он так и лез под пулю при каждом удобном случае. Неужели жизнь была так несносна для него?

...Вместе с получением медалей с барельефами Пушкина и Лермонтова, кажется, их души прописались у меня. Не спится,  гении так расшептались, что тявканье собак ушло на второй план.
- Александр, мне кажется, только ты мог бы верно оценить мое творчество, - слышал я голос Лермонтова. - Порой мне казалось, что люди вообще не понимают, о чем я пишу.
- Мишель, теперь видишь,  какое ты место занял в русской литературе, мы даже стали словно братья: вслед за "Пушкиным" сразу всплывает твое имя.
- Да, у нас было много общего, но ты прожил побольше , - продолжал Михаил. - Я думаю, это заслуга твоей Наташи. Я ведь сначала ненавидел ее, впрочем, как и большинство, считал ее бездушной красавицей. Могла бы быть поаккуратней в своих отношениях, ведь души поэтов так уязвимы.
 - О, если бы мы больше думали, чем жили чувствами! Но  тогда бы мы не стали столь знамениты, согласись.
- Возможно. Эта жизнь - такая нелепая грустная шутка. За все надо платить.

Тут я почувствовал, что Лермонтов хочет сказать что-то очень сокровенное Пушкину. Голос его задрожал, я наяву увидел растерянного человека.
- Знаешь, Александр, мы все же поговорили у Карамзиных с твоей Натальей по душам. Не ожидал увидеть в ней себя. Она так тонко понимала мои стихи, что я почувствовал родственную душу. Как она их читала мне! Я готов был расплакаться. Ах, если бы не этот Кавказ. Я понимаю, что судьба просто не дала мне  шанса жить. Ты знаешь, на прощание я ей сказал, что когда вернусь с Кавказа, то сумею заслужить у нее прощение за свою язвительность. А она... Она так мило на меня посмотрела, что я подумал, какое же счастье ты испытывал, глядя в эти прекрасные глаза. И почему не уберег себя для этого счастья?

Тишина повисла в воздухе. Неясные субстанции сгущались над потолком. А потом прогремели слова Пушкина:
- Ты думаешь, для кого я писал все свои стихи? Для сто тринадцатой избраннице Наташе? Или для каждой по очереди из моего внушительного списка? Нет. Они и льстивой строчки не стоили, но люди часто внушают другим то, чего нет на самом деле. Это все мимолетные влюбленности, в лучшем случае. У меня была единственная сильная любовь за всю жизнь, это NN.  Я не дал людям шанса угадать этот образ. Ведь это была...
Я напряг слух, чтобы не пропустить что-то ошеломительно важное. Боялся, что как раз в этот момент залают собаки, и я пропущу совершенно невосполнимые откровения.

- Я даже не знаю, стоит ли тебе говорить об этом. Зачем ворошить историю? Эта любовь была только моей и знать о ней никому не нужно. Впрочем, мы с тобой почти двойники с одинаковой судьбой.  В нашей заоблачной жизни сплетен не бывает. Это императрица Елизавета. Еще с лицейских времен она так запала в душу, что не отпускала всю жизнь. И  она была ко мне неравнодушна. Ты думаешь, кто заменил мне Сибирь на Кавказ? Но как же несправедлива судьба. Ее ранняя смерть не дала мне спокойной жизни.  А Наталья Гончарова - просто милая заботливая жена. Теперь ты понимаешь, зачем мне нужна была дуэль?

- Да, Александр, от судьбы не уйдешь. Я иногда забывался, что-то творил, точнее, просто записывал то, что приходило с небес. А потом...
"И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!"
Во мне так и слышится  голос Наташи, когда она мне читала мои же стихи.
 - Да, брат, мы действительно могли бы породниться. Я ведь наказал Наталье выйти замуж через год. Может, потому и тянула семь лет, скорбя вовсе не по мне, а по тебе. Но Ланской, говорят, был настоящей любовью Натали. Так что все мои стихи и поэмы ровням счетом ничего не значили. А что нужно женщинам?

И тут я задумался. А действительно, что? Вряд ли кто ответит мне на этот вопрос. Если уж нашим любвеобильным классикам, познавшим все разнообразные тонкости женских душ, не удалось  ответить на этот вопрос, то куда уж мне.

P.S. Рассказ написан на основе малоизвестных фактов в биографиях писателей.