1. Кэт. Разговор

Мария Шпинель

Автор:   Кэт


На след Молли нам удалось выйти далеко за полночь. И это после тревожных часов ожидания и бесконечных расспросов всех, кого только можно - друзей, преподавателей, соседей. Мы уже готовы были обратиться в полицию, как вдруг одна из подружек вскользь упомянула мастерскую некого художника, эмигранта с Карибского побережья. Оказывается, с некоторых пор наша дочь восхищалась и им, и его творчеством, а он считал её своей музой.

Разумеется, я, как отец, готов оторвать голову любому, кто посмеет обидеть мою девочку. Но если она - счастливая Муза, то это совсем другой разговор.

Супруге так и сказал:

- Элизабет, дорогая, согласись, что в семнадцать лет это естественно - вдохновляться и дарить вдохновение.

Жена не согласилась, уверяя, что это не про нашу дочь. Она считала Молли ещё ребёнком — наивным, впечатлительным, ранимым.

- Интересно, как давно это продолжается? И почему она мне ничего не рассказывала о своих планах? Я бы её обязательно отговорила! - кипятилась она.

- Поэтому и не рассказывала, - предположил я.

Мы не рискнули колесить на белом Кадиллаке вокруг тридцати трёх высоток Пруитт-Айгоу. Местная шпана вполне могла закидать нас камнями, а то и подпалить авто шутки ради.

Водитель таксомотора загадал тройной тариф и пообещал немного подождать нас перед обратной дорогой. Он долго кружил и петлял по безлюдным кварталам, пока дворник-самаритянин не указал нам нужный переулок, а бармен-всезнайка из ночного кафе не назвал номер дома, в котором живёт автор запрещённых комиксов.

Возле подъезда слабо мигал антивандальный светильник и дымилась догорающая кучка жухлой осенней листвы. Темнокожий консьерж, зажав в ладони протянутую мной купюру, поднял указательный палец высоко над головой, давая понять, что идти — на самый верх. Лифт не работал и нам пришлось долго взбираться на одиннадцатый этаж вдоль плесневелых стен и ржавых перил. Супруга то и дело морщилась от запаха мусоропровода и чьей-то тошнотворной стряпни, а я недоумевал — даже в этой дыре ей необходимы шляпа и белые перчатки! Заключительный участок нашего восхождения пришёлся на пожарную лестницу, утыканную жвачками и засохшими слепками грязи от множества рифлёных подошв. Наконец, я толкнул невзрачную дверь и молча переступил порог, жена же за моей спиной почти простонала:

- О, Молли... Молли!

Наша дочь стояла у круглого чердачного окна в окружении подрамников и мольбертов. Казалось, что она смотрит в иллюминатор корабельной каюты или самолёта — таким восторженным был её взгляд. Любимое ею розовое платье сидело на ней безупречно - не было ни рваным, ни мятым, на щеках — лёгкий румянец, в руке — иллюстрированный журнал.

- Папа? Мама?! - она удивлённо вскинула брови.

- Детка, - я старался говорить спокойно, чуть понизив голос, - утром ты ушла в колледж, но так там и не появилась, впрочем как и дома. Уже ночь, разве так можно? Мы боялись, как бы с тобой не случилась беда.

На лице дочери отразилось искреннее изумление:

- Какая беда? Не сердитесь, пожалуйста... я уже собиралась домой. Тони отвезёт меня на мотоцикле... он скоро придёт.

- Тони?! Откуда ты его знаешь? Сколько ему лет и что он тебе обещал? Он тебя трогал?! Вы целовались? - жена засыпАла её вопросами, а Молли только пожимала плечами и уверяла, что всё хорошо и что имя её приятеля, на самом деле - Фернандо, но они зовут друг друга - Тони и Мария, как в Вестсайдской истории.

- Он из Пуэрто-Рико, - звонко щебетала она. - Хотя по сюжету Я должна быть оттуда. Да какая разница! Мы решили поставить этот мюзикл прямо здесь, на уличной сцене. Все роли будут играть простые люди, живущие по соседству. Представляете? Тони уже рисует эскизы. Вот!

Она разложила на столе множество карандашных и пастельных набросков. Там были и декорации, и наряды, и танцевальные пассажи, и портреты -  поющего консьержа в седом парике, того самого дворника с гитарой наперевес и того самого бармена с пистолетами в обеих руках... была картинка и с нашей Молли в обнимку со смуглым парнишкой - сквозь круглое чердачное окно они любовались мозаикой ночных разноцветных огней.

- Пойдём, дома всё расскажешь, - жена взяла её за руку и потянула к выходу.

- Нет, - категорично заявила дочь.- Я дождусь Тони, а вы езжайте! Не волнуйтесь, мы не целовались и ... он меня не обидит.

- Боже мой! Ты отдаёшь себе отчёт, где находишься? В трущобах! Среди бандитов, наркоманов, шлюх и прочего жулья!

- Мама, не говори так! Ты привыкла к роскоши и равнодушна ко всем, кого не балует жизнь. Прости, я люблю тебя, но хочу быть другой.
Элизабет повернулась ко мне и, обмахиваясь шляпой, прокричала:

- Что ты молчишь?! У тебя есть мнение?

Разумеется, оно у меня было, но не в моих правилах навязывать его кому-либо, даже своим детям. Закурив, я наконец немного расслабился, расстегнул верхнюю пуговицу на вороте рубашки, устало облокотился на, стоявшую в центре комнаты, стремянку. Глядя на забрызганный красками и ещё бог знает чем пол, я подумал о том, что она как нельзя лучше символизирует стремление чуть приподняться над пошлостью, обыденностью, предрассудками. Стремлянка! Да ещё красного цвета! И неважно, что у неё всего три перекладины, ведь с каждой — другой ракурс, иное видение приземлённых вещей, а возможно и особое понимание самих себя.

В умиротворённый поток моих размышлений то и дело врывался шквал женских эмоций:

- Что общего может быть у тебя и этого нищего пуэрториканца?

- Мы оба не делим людей на нужных и никчемных.   

- Ты не думаешь о последствиях и просто-напросто позоришь нашу семью!

- Не выношу надменность, манерность и снобизм.

- А как же всё, что я для тебя планировала - престижная учёба, успешная карьера, удачное замужество?

- Всё это невозможно без любви, а любовь невозможна по указке!

Я курил уже следующую сигарету и не вмешивался, понимая, что они, как ни крути - отражение друг друга. Лиз видит в дочке юную себя, а Молли боится видеть в матери себя взрослую. Уверен, каждая сможет отстоять свою правду, чтобы просуммировав обе точки зрения и разделив их пополам, вывести формулу своего личного счастья. Разумеется, я как отец, готов приложить все свои возможности, чтобы новая

Вестсайдская история обязательно закончилась хорошо. Моё же счастье — любить их обеих.

                ***


* Кадиллак — один из престижнейших американских автомобилей класса «люкс»
** «Пруитт-Айгоу» - социальный жилой комплекс  (1954 -1974гг.)  в городе Сент-Луисе, штат Миссури. Состоял из тридцати трёх 11-этажных жилых зданий, со временем превратившихся в подобие гетто.  Был уничтожен в 1976 году.
 *** Вестсайдская история — популярный мюзикл об истории юных влюблённых на фоне вражды двух кланов. Действие происходит на улицах американского города 60-х годов.



© Copyright: Мария Шпинель, 2020
Свидетельство о публикации №220110900167


http://proza.ru/comments.html?2020/11/09/167