За свой счёт

               



     Когда в  феврале началась война,  всех отправили за свой счёт.
     Уже апрель, а конца и края этой войне нет.  Одни говорят, что она будет идти до двадцатых чисел  ноября. А другие, что до две тысячи тридцать пятого года.
     С деньгами слабо, но хорошо, что всё продаётся, кроме спиртного.  По сравнению с тем ужасом и кошмаром, что творился под Киевом, Житомир ещё неплохо себя чувствует. Вообще, Житомирскую область часто неприятности обходили стороной, поскольку она самая лесистая на Украине. А если учесть, какие леса были в старину, то войско Батыя  в своё время Житомира просто не нашло. Но и с теперешними лесами все более-менее. Шторму и урагану здесь негде разгуляться. И если на Ровенщине  буря срывает в частном секторе крыши, а под Николаевым ломает деревья  как спички, то у нас ничего подобного, максимум провода  оборвёт.
     Наше Полесье, расположенное между западом и востоком Украины, называют  «междужопьем». По ту сторону Днепра  мы бандеровцы,  а во Львове скажут: «Э, ни, пан, вы нэ наш! Це вы туды, до москалив!»
     И сейчас война не слишком зацепила Житомир, если не считать пару дюжин «Калибров» и одного-другого «Искандера»,  прилетевших  и взорвавшихся с мрачным грохотом. В основном на окраинах. Но и не только.  Так, была сровнена с землей школа №25, где теперь гуманитарный колледж, в самом центре, за кинотеатром «Жовтень». Говорят, что её перепутали со школой №12, куда  якобы переселили курсантов  из военного училища. Ну, чего не знаю, того не знаю. Такие вещи секретные и за них можно получить по шапке, если болтать по телефону.
     Война и раньше обходила наш город, а теперь, когда она переместилась на юго-восток, к Славянску и Краматорску, где, говорят, предстоит сражение как на Курской  Дуге  - житомирян  совсем попустило. Бетонные блоки и противотанковые «ежи» на Киевском шоссе сняты и отставлены на обочину, и народ ездит через мост туда-сюда,  как в мирное время.
     Пошли маршрутки со Смоковки и троллейбусы с Промышленной, где  сожгли  нефтебазу  и бомбили завод минеральной ваты. И теперь в городе чувствуется расслабленность и облегчение. Сирены почти не воют, а если  и воют, то как бы по обязанности, на всякий случай. Многие стали забывать о светомаскировке  и то там, то сям ночью  легкомысленно светятся окна. Комендантский час уже не с шести, а с десяти вечера.
     Открываются магазины хозтоваров и парикмахерские, без которых было трудно. Того и гляди, отменят «сухой» закон, а может быть, чем чёрт не шутит, откроется областная библиотека имени Ольжича. Тётя берёт там целыми стопками детективы - Бушкова, Незнанского, Абдуллаева -  и ждёт не дождётся, когда можно будет пойти снова.
     Тётя перечитала сотни, если не тысячи, томов  этого криминального чтива, но не устаёт от него и на остальную литературу, особенно классическую, смотрит с пренебрежением.
     Хорошо, что тётя получает пенсию и если не платить за квартиру, нам её вполне  хватает. Я ведь сижу за свой счёт, а жена уехала беженкой за границу и  живёт у Люси в Нюрнберге. Люся старшая сестра Ирены, нашей невестки, жены нашего сына Шурика.
     А они с внучкой живут в Финляндии,  в райцентре размером с наш Коростышев. Но у них маленькая квартира, в ней сильно не разгонишься. А в Нюрнберге хорошо,  Красный Крест, всё дают бесплатно и  если хочешь остаться, можно остаться навсегда. Но квартиры дают только семьям, а одиноким только койку в Центре беженцев, где вполне можно попасть к сирийцам или афганцам. Можно, конечно, пожить у каких-нибудь добрых немцев, но сколько ты там проживёшь, тем более что люди чужие, так что лучше пожить у своих, тем более что они не против, а только рады. А там глядишь и я приеду, когда будет шестьдесят, ведь раньше мужчин  не выпускают.  Дадут нам квартирку  и заживём мы с Натальей Сергеевной как в раю, свиные ножки кушать станем, наливочки  немецкие  распивать.
     Но я никуда не уеду, так как тётя и слышать не хочет ни о каких заграницах, а я её не хочу бросать одну. Хотя она ещё молодая старуха, всего лишь семьдесят четыре. Ей даже не положены гуманитарные пайки, так как ей нет восьмидесяти. К тому же, как говорится в анекдоте про червяков в гнилой картошке: «Есть такое понятие - Родина». А если серьёзно, то хотелось бы  увидеть конец нашего мира здесь, с лучших мест, подобно Нерону,  бренчащему на арфе посреди пылающего Рима.  Хотя, конечно, загадывать глупо. Может, припечёт  как в Мариуполе  и почешем мы с тётей Ниной до самой польской границы, только пятки засверкают. Но, скорее всего, нет. На кой чёрт  нужно кому-то наше «междужопье»? Ладно Харьков, Одесса. А Житомир, даже не представляю.
     Тем более, сейчас чувствуется какое-то облегчение, весенняя истома, хотя и холодно.
     По телевизору показывают пойманных мародёров со спущенными штанами, примотанных скотчем к столбу. Иногда это мужчины среднего возраста, хозяйственного вида. Иногда девушки, тоже на вид приличные. А иногда просто цыгане.  Неугомонный народ. Они стоят, обняв столбы  и синея задницами. В-общем-то, это довольно жестоко, так как вернулась зима с морозцем и простоять несколько часов без ничего довольно сложно. Но  это всё же лучше, чем во времена Тараса Бульбы. Тогда рядом с таким столбом ложили дубину и каждый прохожий был обязан ударить этой дубиной  привязанного. Так что легче помёрзнуть. Но это только в других городах, а у нас ещё никого не ловили. Возможно, в Житомире просто нет мародёров, что, конечно, приятно и вызывает гордость за свой город.
     Также день и ночь ловят шпионов,  и говорят, уже многих поймали. Один из них наводил ракеты на воинский склад на Глубочице, но его вовремя взяли и нашли при нём фотографию этого склада.
     Диверсантки же обычно ходят в зелёных куртках и  с красными сумками, поэтому  их легко расшифровать.
     В белых мешках из-под сахара носят взрывчатку.
     По телевизору советовали требовать от подозрительных личностей  сказать «паляница». Паляница - разновидность пшеничного хлеба с характерным «козырьком» наверху. По-украински это слово звучит как «паляныця». Произнести это слово русскому шпиону совершенно немыслимо, можно даже не пробовать.
     Интересно, что это не первый случай, когда произношение выдаёт врага.
Так, в Ветхом Завете, в «Книге Судей» описано, как  галаадцы после победы над  ефремлянами ловили выживших и, чтобы не ошибиться, говорили: «Скажи «шибболет». Ефремлянин, как ни старался, говорил: «сибболет» и его рубили на месте. Таких «палянычников» тогда зарубили сорок две тысячи. Это было у переправы через Иордан. А теперь Иордан  курица перейдёт, не замочив лап, так он обмелел с годами.
     В общем и целом, я надеюсь ещё недолго сидеть за свой счёт и что скоро меня вызовут  на работу, так как  платить за квартиру надо, война или не война, не имеет значения.


         2022 г.