Двое из нас

Отыскал себе подарок к дате первой встречи в Ливерпуле Джона Леннона и Пола Маккартни 6 июля 1957 года. Речь о картине Two of us (Двое из нас), отснятой ещё в 2000 году. Тогда я её так и не посмотрел, услышав о том, что Полу, Джорджу, Ринго и семье Джона она не слишком понравилась и вообще больше похожа на театральную постановку.

Да и вообще, художественные фильмы о The Beatles лишены смысла. «В той машине нас ехало четверо, и только мы знаем, каково было находиться внутри», как изрёк Маккартни. Он не назвал при этом даже Брайна Эпстайна и Джорджа Мартина, тоже находившихся, пусть и отчасти, но снаружи массового безумия 60-х.

Так что какое кино, думал я. И совершенно напрасно.

Скромный бюджет и театральная атмосфера позволили режиссёру Майклу Линдсею-Хоггу меньше оглядываться на ожидания продюсеров, угадывающих желания массового контента. Хогг избежал наивного искушения вместить в полуторачасовую ленту краткую историю группы, остановившись на одной из встреч Джона и Пола дома у Леннона в Дакоте (Нью-Йорк) летом 1976 года. О малой части тех бесед известно из уст самих экс-битлов, остальное – допустимые вольности режиссёра, прекрасно знакомого с битловской историей и контекстом эпохи 70-х.

Пол (не слишком похож, но вскоре это станет мне неважно!) без приглашения заваливается в гости к Джону (похож, особенно в ракурсах в профиль). Один день из жизни, примерно с полудня и часов до 11 вечера. В реальной жизни все контакты Леннона и Маккартни второй половины 70-х жёстко контролировала Йоко Йоно, но в нашей истории простительно создать идеальный день для общения: Йоко допоздна отсутствует из-за привычных бизнес-дел, сын Шон гостит у няни, Джон дома один.

Достаточно легко отбросив въедливость битловедов, я получил от фильма-спектакля огромное удовольствие. Джаред Харрис (Джон) и Эйдан Куинн (Пол) сумели передать встречу старинных друзей, не обижающихся на внешние резкости, естественным образом проскакивающие в общении. Диалоги построены так, что понятны людям, никогда не вникавшим в историю группы дальше десяти известных хитов. И при этом не утратили юмор и глубину, так что пересказывать их я не стану, лучше посмотреть.

Соль всё та же: реальные Джон и Пол абсолютно созвучны в музыке, но при этом разительно несхожи как личности с осознанно выбранными ценностями. Джон рассматривает музыку как форму исповеди, психоанализ, а также общение с фантомами сознания и реальной болью. Пол возражает: в этом мире достаточно боли и страданий, нет смысла – ни множить, ни популяризировать их творчеством. Поэтому бесценно всё, что хоть на шажок приближает человека к радостям утраченного Эдема.*

Эту партию невозможно завершить, она отложена и не доиграна. Кто прав, становится вторично, когда оба садятся за рояль, вспоминая ранние дни в Ливерпуле, гуляют по Централ-парку в Нью-Йорке, перекусывают в облюбованной Джоном забегаловке, залазят на крышу Дакоты, а после смотрят Saturday Night Live, где им предлагают воссоединиться за огромные деньги ради одного концерта.

Джон – с присущей ему спонтанностью – соглашается взять гитары и махнуть на прямой эфир. Пол сомневается: через две недели у него с Wings рок-шоу в Мэдисон Сквер Гарден и вообще, вдруг экспромт окажется неудачным? Надо бы порепетировать, определить репертуар… В этом тоже – реальная разница между ними.

Интересно, что фильм заявлен как драма, но даже пиковые сцены – конфликт с примирением в Дакоте, диалог душа в душу на крыше всё-таки не несут трагизма безысходности. Обоим нет ещё и сорока, пусть и при ощутимой разнице личностных ценностей. История не дописана и обрывается только 8 декабря 1980 года, а пока возможно всё. Финал мудр: Джону звонит Йоко, и он возвращается в привычную колею семейного бытия. Общаясь весь день, они прощаются на бегу, пока Леннон разговаривает с женой. Пол вскоре тоже позвонит Линде, которая догадалась о причинах столь длительного отсутствия мужа. («Ты не поверишь, где я был» / «Я уже догадалась»).

Четыре года спустя происходит трагедия – и она не в том, что самая известная группа в мире больше не воссоединится. Потому что оба, уже в 70-е, переросли то, что могли дать обоим The Beatles. Это трагедия, что больше не к кому однажды прийти без звонка – в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, где они тусили в 1974-м. Никто не откроет дверь, чтобы помочь осознать нечто более важное и насущное, чем разница взглядов и восприятий. А после – отправиться на прогулку по городу, где невозможно жить, но всегда есть шанс на встречу, которую уже не забыть.


*В моём восприятии, это и есть сверхзадача художника – нефальшиво поведать об исключениях в адском колесе бытия. В этом смысле мне, безусловно, созвучен Маккартни.