Контакт

   


                Сценарий не поставлен. Но был опубликован в альманахе
                "Киносценарии" Госкино СССР (1980 г. первый выпуск)
                Попросту говоря "попал в просак" между произведениями
                генерала армии, первого зампреда КГБ СССР, Семена
                Кузьмича Цвигуна (он же С. Днепров), покончившего с
                собой полтора года спустя; Вити Мережко незабвенного;   
                и знаменитого странника по литературным джунглям, отчима
                русского формализма В. Б. Шкловского (он же "Некрылов" в
                «Скандалисте" В.Каверина, он же "Сербинов" в романе
                А.Платонова «Чевенгур»; а также "Льговский" из опуса
                «Орфография» записного нашего иноагента Дiмона Быкова;
                да еще и негодяй "Шполянский" в "Белой гвардии",
                поскольку Михаил Афанасьич питал к Шкловскому глубокую
                личную неприязнь на почве любовного треугольника.)
                Короче, возник сей наивный и непритязательный, по
                нонешним меркам, артефакт задолго до упорного
                высиживания и внедрения бесчисленными адептами
                собственных дефекаций о путешествиях во времени, под
                омерзительной рубрикой "попаданец".               
                В свое время сценарий этот прочел Андрей Арсеньевич
                Тарковский и оценил его следующим образом (дословно):
                "Сценарий хорош. Я бы включил его в золотой фонд
                фантастики. Единственный недостаток - за него нельзя
                посадить в тюрьму." Что ж... С гением не поспоришь.
                Это чистая правда. Сидели рядышком на казенных
                стульях в приемной, искренне уважаемого всеми и поныне,
                Гендиректора "Мосфильма" Николая Трофимовича Сизова.
                Долго сидели. И мэтр не выдержал. В неудержимом 
                рывке метнулся к столу отшатнувшейся секретарши и
                потребовал в душевном надрыве:
                - С приемной Шауро (зав. отделом культуры ЦК КПСС)
                соедините! 
                А речь шла о, так и не осуществленном, его замысле
                экранизации "Идиота" Ф.М. Достоевского.
               
                Словом, "русы эсты бхай бхай!" )))
   





    С площадки маяка был виден и силуэт парохода, ползущего по синему горизонту, и материк, казавшийся сверху совсем близким, и размытые утренней дымкой очертания соседних островов. А внизу — сосны и луговые прогалины их острова, который был так мал, что, казалось, только для того и создан, чтобы служить опорой для этой громадной, шестидесятиметровой башни, сложенной из серого гранита в незапамятные времена.
    Младшая девочка, сидевшая на руках старика, глянула на потрескавшиеся угольно-черные плиты и спросила:
    — Дед, ты почему пол не моешь? Смотри, какая грязь!   
    — Это не грязь... — Антс улыбнулся, касаясь светлых ее волос ладонью. — Это копоть, ее не отмыть. Когда электричества  еще не было, здесь каждую ночь разводили костер... Большой, чтобы моряки видели его издалека и не сажали свои корабли на мель...   
     Старшая девочка скользнула взглядом по закопченным плитам и отвернулась. Ей уже наскучило смотреть на островок, приникший к основанию башни, и она сказала — просто так:
     — Твой дом такой маленький...
    —  Почему  маленький? — удивился Антс. — Дом как дом...                И тут улыбка сползла с его лица, и оно сделалось совсем старым.
— ...А почему ты говоришь «твой»? Он ведь и твой тоже... Он — наш!
— Нет! — девочка упрямо мотнула головой. — Наш дом в городе. Он девятиэтажный, и там живут все мои подруги, а здесь — никого... Скучно... — И добавила, уже другим, «взрослым» тоном:
— И вообще... Как ты можешь здесь жить? Один! В такой глуши! Я бы не выдержала...
   Он покачал головой — эти интонации были ему хорошо знакомы.
Снизу послышался резкий автомобильный гудок. Антс вздохнул и взял старшую девочку за руку.
   —  Ну, пойдемте... Пора уже...
  Они спускались по крутым ступеням, зажатым тяжелыми сводами. Разглядывая камни, зачерненные копотью факелов, исчерканные разными именами и датами, старшая девочка споткнулась. Анте взял на руки и ее. Ощупывая ногами скользкие, истертые временем ступени, он нес вниз обеих внучек — без всякого напряжения. Он был крепкий старик.
    Соскользнув с его рук, девочки помчались к чернеющему над водой, давным-давно разрушенному причалу. Антс тоже свернул     туда.
   Он стоял и смотрел, как старшая, балансируя раскинутыми руками, шла по длинной, все еще прочной и прямой деревянной балке. А младшая, не решаясь следовать за ней, осторожно перепрыгивала с камня на камень.
    Новый автомобильный гудок прервал его мысли. Да и девочки, услышав гудок, сразу повернули назад и побежали вдоль пустынного пляжа, перепрыгивая через большие круглые валуны.
   Во дворе их ждали новенькие ярко-красные «Жигули» с велосипедом, привязанным к верхнему багажнику.
Когда старик подошел к машине, девочки уже ерзали на заднем сиденье. А его сын Аго тщательно  протирал, и без того чистое, ветровое стекло.
— Поехали. — Аго дохнул на стекло и еще раз провел тряпкой.
— Сейчас. Я только... — кивнул старик и скрылся в доме.
   Аго сел в машину, крутнул ручку приемника, и свист эфира заглушил шорох волн. Девочки нетерпеливо оглядывались на дом. Аго резким щелчком отключил приемник и просигналил. Антс торопливо спустился с крыльца, на ходу заворачивая что-то в газету, сел рядом с Аго и не успел закрыть дверь, как машина сорвалась с места.
— Десять минут осталось! — пробурчал Аго, глянув на часы.
— Успеем, — спокойно сказал Антс.
  Аго хотел что-то возразить, но сдержался. Объезжая валуны, торчавшие повсюду, машина промчалась по траве и, выскочив на проселок, исчезла в облаке белой известковой пыли.
— Вот, возьми. — Анте положил сверток между сиденьями. — Листики будешь обрывать и кипятком, как чай, заваривать...
— Спасибо, — кивнул Аго, не отрывая глаз от дороги.
— А мама говорит, что лекарства в аптеке покупать надо, — сказала младшая девочка. — А все эти травы...
   Аго обернулся к ней. И девочка умолкла.
— В аптеке такого не купишь... —  улыбнулся внучке старик.
  Дорога бежала вдоль зарослей можжевельника, ныряла в старый сосновый лес, огибала заброшенное кладбище с каменными крестами и плитами, утопавшими в густых зарослях папоротника, вилась среди зеленых лугов. По обочинам тянулись заборчики, сложенные из плоских камней, полуразвалившиеся, заросшие мхами. Дорога была пустынной — ни людей, ни машин.
  — Может, передумаешь, отец? — спросил Аго. — Тут же никого не осталось. Разве это жизнь? Чуть не каждый день — четыре пять баллов...
  Старик словно не слышал.   — Дом того и гляди развалится, — продолжал сын.
  — Дом я отремонтирую, — отрезал старик. — Уже договорился.
  — Да разве в этом дело? — вздохнул Аго. — Жил бы с нами... В центре города... Все удобства... Рядом парк — с внучками гулять можно. А здесь что? И у меня на душе неспокойно. Это всегда так. Сначала толчки-толчки, а потом как тряханет — камня на камне не останется.
   — А ты откуда знаешь? — усмехнулся Анте. — В газетах читал?
  — Ну вот опять! — расстроился Аго. — Я с тобой серьезно, а ты к словам придираешься... Как ребенок, честное слово! Ну, хорошо, не можешь ты без этого острова — кто тебе мешает? Зимой живи у нас, а летом будешь сюда перебираться...
— Перебираться?! — резко обернулся к нему старик. — К свежему воздуху, к природе поближе?! Но это не дача, понимаешь?! Это мой дом!
— Ладно, — вздохнул сын. — Тебе виднее.— и включил приемник.
   По узкой бетонной дамбе они въехали на причал. Паром еще не подошел.. Аго присел на капот, закурил. Антс стал снимать
велосипед с багажника. Аго глянул на часы и отбросил сигарету:
— Черт знает что! Уже на двадцать минут опаздывает!
— Бывает, — пожал плечами старик.
— Бывает?! — вспылил Аго. — А расписание зачем? Это ты никуда не торопишься, ждешь у моря погоды. — Он отшвырнул ногой мелкий камешек.— Да и куда спешить, когда тут вся жизнь остановилась.
  — А там... — Аго кивнул в сторону материка, — она, между
прочим, течет! И время чего-то стоит! Так почему я должен терять его понапрасну?!
  — В твои годы я тоже вот так торопился, боялся куда-то опоздать... — сказал Антс тихо и задумчиво.— А куда? Теперь и сам не знаю. Я вот думаю... Что это значит— время терять? Это же не кошелек, чтобы можно было пощупать и определить— потерял ты его или еще пег. Только потом замечаешь... Да и то не всегда...
   Кашляя выхлопами, на причал въехал старенький автобус. Совершенно пустой. Водитель подошел к «Жигулям», и спросил:
  — Опять опаздывает?
  Аго обреченно вздохнул.
   — Известное дело, — хмыкнул шофер. — Упрямый, пассажиров в гавани ждет. А все равно не дождется... Некому сюда ездить. И незачем... Я вот тоже... Целыми днями сам себя катаю...
  — Так чего здесь сидеть? — спросил Аго.
  — Точно, — согласился шофер. — Хватит с меня этого курорта. В конце месяца беру расчет и — будьте здоровы! Там... — он кивнул в сторону материка, — моя специальность тоже требуется.
  — Конечно, — подхватил Аго, косясь на отца.
  А тот смотрел на море, и глаза его слегка слезились на ветру.
  Шофер отошел к автобусу и стал возиться с мотором.
 — Может, передумаешь? — снова спросил Аго.
  Анте молча глянул на него и пошел к внучкам, бросавшим в воду камешки. Он сидел на корточках и что-то им объяснял,  когда Аго тронул его за плечо. Старик обернулся, увидел, что сын протягивает ему несколько десяток.
 — Передай... Для  Ильмара...
 — Ты же знаешь, она не возьмет, — отвел глаза Анте.
  Аго смотрел на деньги в своей руке и не знал, что с ними делать.
  — Ну, ты возьми...
 — Зачем? — удивился Анте. — Мне ничего не надо. Вот он! — И, вставая, кивнул в сторону моря: — Тарахтит.
   Подошел мотопаром — суденышко с низкой осадкой и двумя толстыми стояками над широкой палубой. Пустой, как и обещал шофер...­
    Анте обнял внучек, простился с сыном, и «Жигули» въехали на паром, заняв лишь небольшой кусочек пустой палубы. Паром
загудел и отчалил. Старик помахал ему вслед, поднял велосипед и пошел к дамбе.
    — Подвезти? — спросил одинокий шофер.
   — Да нет, спасибо. — Антс оседлал велосипед и покатил по дамбе, медленно вращая педалями.
Автобус обогнал его уже на дороге и скрыл в облаке белой пыли.
Миновав кладбище, Анте свернул в поселок, давно покинутый людьми. Некоторые дома были еще целы, только крапивой проросли полы. От иных осталось лишь несколько полуистлевших бревен или одна печь, выложенная поблекшими изразцами. И все это заросло мхами, какими-то кустиками, травой... Анте открыл чудом уцелевшую калитку, из которой торчали лишь обломки изгороди, и, миновав заброшенный каменный дом, вошел в сад — старый, одичавший, но все еще живой. Зеленые ветки яблонь клонились к земле. Некоторые обломились и лежали в траве, краснея спелыми плодами. Старик подпер одну из отяжелевших веток палкой, сорвал с нее яблоко, потер его о свитер и надкусил...
...И снова он катил по дороге мимо мачтовых сосен, мимо кустов
можжевельника и больших гранитных валунов.
  Наконец  въехал в поселок, в котором, судя по всему, еще жили. Свернул в боковую улочку, прислонил велосипед к забору,
открыл калитку. Хозяин — плотный краснощекий старик — заколачивал досками окна.
   А вокруг царил такой беспорядок, что сразу было ясно — здесь готовятся к отъезду. Хозяин вытащил изо рта гвозди, отложил в сторону молоток и подошел к Антсу.
    — Все-таки уезжаешь? — спросил тот.
   Хозяин молча кивнул, вытащил из-под лопат и вил сеть, позвякивающую грузилами:
  — Возьми, Антс. Зачем мне в городе сеть?.. А ты...
  — Да у меня своя есть... Не надо.— Анте протянул хозяину руку. — Пиши, как ты там... На новом месте...
  По главной улице ехала на велосипеде молодая женщина. Поравнявшись с ней, Анте притормозил. Женщина тоже остановилась.
  — Здравствуй, — улыбнулся старик. — Что Ильмар пишет?
 — Он приедет. Через два дня! — ответила женщина, и лицо ее осветилось радостью.
  — Да, — кивнул старик. — Кончается лето. Ты заезжай, Линда. Он уехал...  Только что проводил...
   Какая-то неловкость возникла между ними, но, глянув друг другу в глаза, они снова улыбнулись.
   — Приезжай, — повторил старик.
   Линда молча кивнула и нажала на педаль.
   На площади, перед конторой колхозной бригады с выцветшими лозунгами, Анте поставил велосипед к стене и зашел в магазинчик. Он купил бутылку растительного масла, хлеба, спичек, сложил все это в холщовую сумку и направился к выходу.  Молоденькая продавщица, которая все не решалась обратиться к нему с каким-то вопросом, не выдержала. Выскочив из-за прилавка, перехватила его в дверях и, краснея лицом, выпалила:
   — А вы от беременности лечите?
   — Нет, — сказал он, строго глянув на продавщицу. — Дети — это не болезнь. По-моему, это радость. Особенно здесь, на острове... Когда их так мало.
  — Тебе бы такую радость! — буркнула ему вслед продавщица. — Придется  в город ехать, магазин закрывать...
   Старик повесил сумку на руль и хотел было ехать. Но из стеклянного павильончика  выбежал длинный, как жердь, нескладный человек. Обнял его за плечи и чуть не силой втащил внутрь.
   Толстая буфетчица цедила в кружки пиво, поглядывая на длинного и его вымазанную известкой куртку с явным неодобрением. Стена за стойкой была покрыта влажной сероватой штукатуркой, а в углу висела мокрая мешковина, как будто в павильончике шел ремонт. Потянувшись за чистой кружкой, буфетчица наткнулась на стоявшую позади нее стремянку, на которой висело грязное, покрытое известковыми потеками ведро.
    — Развел грязищу! — заворчала буфетчица. — Невозможно работать!
  — Я же объяснял, — оправдывался длинный.— Это фреска. Я ее дней за пять, пока штукатурка сохнет, закончу.
   — И зачем она мне, фреска твоя?! И без нее тошно! - буфетчица хлопнула полными кружками по стойке:
  — С вас девяносто шесть! Ты мелочь, мелочь ищи. У меня сдачи нету!
  — Да не надо, — отмахнулся длинный, тыча ей измятый рубль.
    Они взяли кружки и присели в углу. В павильончике было пусто. Только у стеклянной стены сидело трое бородатых парней, явно приезжих. Возле их столика стояли металлические ящики. Парни пили пиво, поглядывая на длинного и старика.
  — Вот там... — длинный указывал на стену за спиной буфетчицы, — будет наш остров, — и вертел растопыренной пятерней,— Только чуть сверху... И твой маяк. А вокруг море. И от острова, — он черкнул в воздухе пальцем, — радуга. Широкая, на весь остров. Остров будет как призма, в которой рождается спектр. И будет не ясно — то ли радуга падает с неба, то ли течет вверх с острова... — И руки его вскидывались вверх, словно хотели обнять и вытолкнуть в небо все обозримое пространство
   Старший из парней отставил пустую кружку, наклонился через стол и шепнул:
  — Кто это?
   — Длинный? — шмыгнул носом другой, в очках с двойными стеклами. — Художник какой-то... Приехал сюда этюды писать да так и остался. Бродит целыми днями как привидение и рисует все подряд. Говорит, красивее этого острова ничего нету. Неудачник, одним словом... Рисование в школе преподает.
   Художник, тем временем, раскрыв свой этюдник,  что-то показывал старику. И сокрушался — хотел разорвать. Но Антс удерживал его. Отхлебывая из своей кружки, слушал художника, раскрасневшегося то ли от волнения, то ли от пива, и сочувственно кивал.
    Парни усмехались и переглядывались.
— А кого учить? — спрашивал художник. — В школе и трех десятков не наберется. А в первый класс в этом году ни одного не записали. Ни одного!
— Извините, — вмешался в их разговор очкастый. — Вы давно
здесь живете?
   — Я здесь родился, — сказал старик.
   — Вот и хорошо, — заулыбался очкастый.— Мы геофизики. Приехали из-за этих толчков. Здесь всегда было так пустынно?
  — Нет... Раньше здесь все было иначе. И никто отсюда не уезжал.
   — Раньше, может, и не уезжали, — сказал старший из парней. — А  теперь самое разумное — эвакуировать всех на материк. Пока...
  — Что пока? — нахмурился художник.
   — Да ничего, — замялся бородатый. — Я всякое видел. Но этот островок — настоящий сейсмический ребус. Всего можно ожидать. Так что на вашем месте я бы не задерживался.
  — Вот и вали, откуда приехал! Вместе со своими советами! — Художник вскочил и, опрокинув стул, качнулся к парням. Антс удержал его и усадил на место.
   Геофизики насмешливо переглянулись.
  — Не обижайтесь, ребята, он пошутил. - примирительно улыбнулся старик. - А насчет места... И кому где задерживаться...Так это каждый сам знает, за что ему держаться, а за что - нет. И советовать тут...
    — Вот-вот... — закивал очкастый. — Оно и видно, что без толку.
  — А ты чего носом шмыгаешь? — спросил старик.
— Насморк у меня, — нахмурился  очкастый. — Хронический...
— Так заезжай ко мне, — предложил старик. — Это возле маяка. Я тебе траву подберу — может, и пройдет твой  насморк.
  — Спасибо, — шмыгнул носом очкастый и добавил так, чтобы слышали только за его столом: — Профессор...
   У павильончика затормозил белый от дорожной пыли мотоцикл.
Колхозный бригадир, усталый, грузный человек лет пятидесяти, прихрамывая, прошел к стойке. Пока буфетчица, наливала пиво, бригадир тяжело отдувался, утирал взмокшую лысину платком. Потом подсел к Антсу. Первую кружку выпил залпом. Закурил и не спеша принялся за вторую.
  — Ну как? — сочувственно спросил старик.
  — Как обычно. — Бригадир поставил кружку и подпер голову рукой. — День только начался, а я уже и трубы в парниках заварил и сена натаскался. Так что спина гудит. И коров подоил... Лично! Вот такие дела. Работать некому, а план давай. — И вдруг загремел на весь павильончик: - Будь оно все проклято! Я что - железный?! Не то что механика, слесаря простого в бригаде не осталось! Вчера заявление подписал.
     Он погрозил кулаком в сторону материка. И  успокоился. махнул безнадежно рукой и отхлебнул пива...
   — Хейно? — спросил старик.
   Бригадир молча кивнул.
   — Знаешь... — начал было Анте.
   — Я все знаю! — взвился бригадир. —   Только они ничего знать не хотят. Бегут, как крысы!
   — Он не бежит, — покачал головой старик. — Он учиться едет. Так что же, цепями его держать?
  — А твой?! — крикнул бригадир.
  — Аго? — растерялся старик. — Ну, это другое дело. Тут...
 — Ты хоть говорил с ним?
— Говорил... — вздохнул старик.
— Ладно, — тихо сказал бригадир и положил руку на плечо Антса.
   — Это я так спросил. Я что — не понимаю?
   — Слушай, Калью! — вспомнил старик.— Ты у меня телушку не заберешь? Мне и коровы с головой хватает. А телку я просто так — безвозмездно отдам...
   — А что мне с ней делать? — удивился бригадир. — В постель что ли с собой класть? Если примем, так только на мясо...
  — Нет, — огорчился старик. — На мясо не отдам. Жалко...
   Неожиданно стол пополз у них из-под рук, и кружки зазвенели. Одна соскользнула на пол, но не разбилась, а стала подпрыгивать там, как живая. У стойки стоял жуткий трезвон, кружки сыпались градом, разбрызгивая осколки во все стороны. От стены отвалился и шлепнулся на пол увесистый кусок штукатурки.
   Геофизики встали, собирая свои инструменты.
 — Вот и работка подвалила, — вздохнул старший. — Приборы пишут?
    Очкастый кивнул, они вышли из павильончика и зашагали к стоявшему неподалеку «газику».
   На оставшихся в зале толчки не произвели никакого впечатления. Только буфетчица гонялась за кружками, топала па них ногами и чертыхалась. Бригадир нагнулся и поймал две кружки, выкатившиеся из-под ее рук.
   — Опять трясет, — вздохнул он, усаживаясь на место. — Скоро
остров совсем опустеет... Эх, ликвидируют мою бригаду... И правильно сделают. Давно пора! А я все равно никуда не уеду.
— Я тоже, — кивнул Анте.
— А куда ехать? — спросил художник. — Ведь трясет землю, а не нас. А мы пока еще ходим  по ней, и она нас держит...
   Длинная тень от маяка уже легла на траву, когда старик подъехал к дому. Собака, скучавшая посреди двора, бросилась к нему навстречу. Замычала не доенная с утра корова. Старик зашел в клеть, выпустил из загородки телушку и подтолкнул к матери. Быстро нащупав вымя, она принялась сосать, и корова успокоилась.
   Он вдруг схватился за грудь. Голова его запрокинулась, и какой-то страшный сиплый звук вырывался из его горла. Он пытался глотнуть  воздух широко открытым ртом и не мог. Наконец это ему удалось, и он медленно побрел к дому, пошатываясь, взошел на крыльцо. Потянулся за какой-то стоявшей на окне склянкой. Склянка дребезжала о край стакана, и желтоватая жидкость проливалась на пол. Глотнув из стакана, он постепенно пришел в себя, отдышался. Постоял еще немного, оглядываясь по сторонам, словно не решаясь тронуться с места.
     Повсюду виднелись следы торопливого отъезда гостей — чашки с недопитым чаем, неприбранные постели, разбросанные внучками безделушки. Он стал наводить порядок. Но что-то беспокоило его. Наконец он заметил, что не заведенные с утра ходики стоят. Подтянул гирьку, и часы затикали. Когда все было прибрано, Анте поднялся на чердак, где сушились бесчисленные пучочки трав, листьев и корней. Он осторожно ощупывал их, некоторые нюхал и снимал.
    Солнце уже садилось, когда Анте зашел в клеть, подбросил корове сена, налил воды. Потом посидел на крыльце, поглаживая свернувшуюся у его ног собаку, и вернулся в дом. Включил телевизор, уселся перед экраном в старое кресло-качалку и незаметно уснул.
     Когда он проснулся, на светящемся экране мелькали беспорядочные точки и телевизор чуть слышно шипел. Старик выключил его, прошелся по комнате, вышел на крыльцо... В темноте накрапывал, шуршал в листве дождь…
    И вдруг где-то вверху возник пронзительный звук, похожий на многократно усиленное жужжание комара, и над лесом полыхнула ослепительная зеленая вспышка.
    Антс  невольно зажмурился и услышал громовый раскат взрыва. Когда он открыл глаза, вокруг снова было темно и тихо.  Только металась в клети испуганная корова, и собака скулила, жалась к его ногам.
    Он постоял еще мгновение, вглядываясь в ночь, потом бросился в дом, выскочил с горящим фонариком и побежал, продираясь сквозь заросли можжевельника, к лесу.  Туда, где произошел взрыв.
Луч света вырывал из темноты голые деревья, землю, на которой не осталось ни травинки. Повсюду виднелись обломки светлого серебристого металла, воткнувшиеся в землю, вонзившиеся в стволы. И еще какие-то коробочки из разноцветного пластика, странные приборы с разбитыми линзами, выступающими никелированными частями... А в кустах лежал человек. Навзничь, с запрокинутой головой, без движения. Лицо его было залито кровью. Серебристый, облегающий тело костюм разорван. А правая нога неестественно вывернута.
    Анте бросился к нему. И тут с ним  случился новый приступ. Рука  рвала свитер, он снова задыхался, и жуткий сиплый звук вырывался из его горла. Выронив фонарь, он шарил рукой в поисках опоры. Наткнулся,  наконец, на ствол дерева и вцепился в него обеими руками. Когда приступ прошел и Анте снова мог дышать, он провел ладонью по лицу, как бы стирая с него смертельную бледность.
    Его помутневший взгляд уперся в серебристого человека и сразу прояснился. Человек был жив. Старик вздохнул всей грудью, шагнул к раненому, с трудом взвалил его на плечи и понес в темноту, так и не подняв с земли свой фонарик.
    Человек лежал на его кровати и умирал, не приходя в сознание. Анте кипятил на плите травяные отвары, торопливо охлаждал их и, разжимая зубы умирающего, вливал ему в рот по капле. Резал скользкую, неподдающуюся ткань садовыми ножницами и вправлял кость. Потом рвал чистые простыни и укреплял на ноге шину.
    Было уже совсем светло, когда человек пришел в себя. Его тусклый, еще не вырвавшийся из небытия взгляд медленно скользил по пожелтевшим фотографиям на стенах, с которых смотрела жена старика — старая и совсем еще молодая. Сам Анте тоже молодой — с трубкой в зубах, в мокром рокане. И мальчик, в котором трудно было узнать взрослого Аго.
   — Где я? — прошептал человек.
  — В моем доме, — сказал Анте и, поддерживая его голову, заставил выпить еще несколько капель коричневатой жидкости.
    Человек снова закрыл глаза, а когда открыл их, старик увидел, что ему становится лучше, спросил:
  — Как тебя зовут?
— Юрий, — ответил раненый. — А где остальные?
— Ты был один, — пожал плечами старик.
  — Где здесь телетактор? — Юрий приподнялся на локте, но тут же упал на подушку с исказившимся от боли лицом. — Надо связаться с Хюлле... С Координатором полетов по программе «Контакт», — шептал он сухими губами.
    Анте ничего не понял, но надо было помочь человеку, и он сказал:
— У меня только телевизор... По нему ни с кем не свяжешься, а телефона нет. И потом... в Хюлле... Там  никакого Координатора нет . Только Калью, наш бригадир. Но он в конторе не сидит, наверное, уже уехал... Хотя, если надо...
      Юрий разглядывал стены, лампочку без абажура, ни витом шнуре, старый телевизор в углу — и глаза его раскрывались все шире. Наконец он что-то понял и даже губу закусил:
   — Нет... Не надо никого искать...
Некоторое время он лежал молча, с закрытыми глазами, прислушиваясь, потом спросил:
   — Что это за гул? Как будто дюзы прогревают...
 — Ветер поднялся. Море шумит, — пожал плечами старик.
  — Море... — шепотом повторил Юрий. — А отсюда далеко до Хюлле?
 — Шесть километров. На велосипеде я за полчаса обернусь...
 — На велосипеде... — покачал головой Юрий. — А до моря сколько?
   — Да вот оно, рядом, — Анте кивнул на окно. — Полегче тебе?
   — Легче не бывает, — вздохнул Юрий и добавил: — Море на двадцать километров ближе...
  Антс не придал значения его словам.
 — Ну, слава богу, сынок... А я уж думал...
 — Спасибо, — тихо сказал Юрий.
   И снова они молчали, глядя друг на друга.
— Какое сегодня число? — спросил Юрий.
  — Вчера сын уехал, — подсчитывал старик. — Послезавтра приедет Ильмар... Погоди... Ну да. Двадцатое августа.
  — Вчера... Послезавтра... — прошептал Юрий, глядя в потолок.
  — Ты что, ничего не помнишь? — испугался старик.
   — Август... — шептал Юрий, глядя на зеленую ветку за окном. — А там зима была... Наверно, снег шел... Я так и не увидел...
     Анте  глянул на него повнимательней, но промолчал. Встал, поправил одеяло:
  — Я молока принесу... Вот только подою корову.
 Старик вышел, а Юрий медленно поднес к глазам левую руку, и на экране плоского приборчика, похожего на часы, замерцали цифры «2195...XII...5.00. 34,17». Последняя цифра быстро сменилась цифрой «18», потом «19» — приборчик отсчитывал секунды, но Юрий уже не смотрел. Взгляд его застыл на циферблате стенных часов, показывающих 10.45.
    — История... — прошептал Юрий.
   Пока он пил молоко, старик присматривался к его костюму, к прибору с матовым экраном на руке... Потом осторожно спросил:
  — А как же ты?..
   — Несчастье... Катастрофа... — вздохнул Юрий. — Я из другого времени. - И вдруг заволновался: - Кто-нибудь знает, что я здесь?
  — Нет. Я нашел тебя в лесу, ночью.
  — А еще что-то там видел?..
    — Еще? — Анте пожал плечами. — Да там все деревья голые и осколки кругом, коробки какие-то цветные разбросаны.
   — Надо все убрать! — Юрий резко приподнялся на локте и застонал.
  — Да ты успокойся,.. -  ласково попросил старик.
   — Нет! — волновался Юрий. — Надо все спрятать. Немедленно. Любая мелочь может вызвать парадокс! Это очень опасно!
    — Тогда я, пожалуй, схожу... — сказал старик, чтобы успокоить раненого.
 — Спасибо тебе, — прошептал Юрий. —- За все...
    Выкатив из сарая тачку на велосипедных колесах, старик отправился в лес. Собака увязалась следом.
    Он выкапывал, вытаскивал из стволов, из кустарников серебристые осколки, цветные коробочки, какой-то странный аппарат с несколькими экранами и торчащими из корпуса ручками, красной и синей. Все это он складывал в тачку. А собака носилась вокруг, мешала. И тогда Анте поднес осколок к ее носу и приказал:
   — Ищи!
    Собака заскулила и прижалась к земле.
      Но Анте прикрикнул и снова ткнул ей осколок. Собака стала рыться в кустарнике,  выкапывать осколки и в зубах подносить их старику.
     К дому Антса подъехал «газик». Очкастый геофизик спрыгнул на землю, высморкался, подошел к калитке и крикнул:
   — Хозяин!
  Никто не отозвался.
  — Есть тут кто-нибудь?
   Не дождавшись ответа, он зашел во двор и, заметив, что дверь не заперта, присел на крыльцо. Глянул на часы — было без пяти двенадцать. Он шмыгнул носом, встал, прошелся по двору. И тут из дома послышался стон. Очкастый прислушался. Стон повторился, и он бросился в дом.
   Юрий метался в беспамятстве. Одеяло,  которым он был накрыт, сползло на пол…
   Очкастый вертел головой, изумленно разглядывал его странный костюм, ногу в самодельном лубке... Услышав во дворе шум, он выбежал на крыльцо и увидел Антса с тачкой, полной обломков какой-то фантастической техники.
   —  Что это? — бормотал очкастый. — Кто там лежит?
    Анте отогнал собаку, рванувшуюся было к крыльцу, и повел ее в сарай. Очкастый разглядывал содержимое тачки, не веря своим глазам. Пока Анте запирал собаку,  он успел снять с тачки аппарат с экранами и потащил его к «газику».
    Антс преградил ему дорогу.
   — Отец! — зашмыгал носом очкастый. — Разве можно скрывать такие находки от науки? А если это следы пришельцев?! Тебя ж теперь по телевизору, в программе «Очевидное-невероятное»  показывать будут!
   — Не тронь! — послышалось с крыльца.
    Очкастый оглянулся и опустил аппарат.
    Удерживая сломанную ногу на весу, в дверях стоял Юрий. От волнения в лице его не было ни кровинки.
   — А теперь уходи! — прошептал Юрий, качнулся и, теряя сознание, упал.
    Очкастый совсем растерялся. А тут еще собака вырвалась из
сарая и бросилась к нему с яростным лаем. Антс перехватил ее, но собака рвалась и рычала. Очкастый выскользнул за калитку, сел в «газик» и уехал.
   — Может быть, там... Регенератор... Поищи... Контейнер зеленого цвета, — прошептал Юрий, когда Анте подбежал к нему.
    Порывшись в тачке, старик разыскал зеленую коробку, подал ее Юрию. Юрий нащупал на дне коробки шнур с присоском на конце, вынул его и укрепил присосок  на затылке. Достал из коробки
ампулу с голубой жидкостью и воткнул ее острый конец в вену на левом запястье.
     Тело его обмякло, только веки слегка вздрагивали.
     Антс ждал и не верил. И тут Юрий открыл глаза и улыбнулся. А потом встал на ноги. Он был совершенно здоров. Снял шину — кость была цела, опухоль спала.
— Если бы не ты, я бы не выкарабкался. Так бы и лежал там...
Он сбежал с крыльца, нагнулся к аппарату с экранми, нажал какую-то белую кнопку, и аппарат слегка загудел, а секундные стрелки на циферблате вздрогнули и двинулись с места.
— Энергия на пределе... — вздохнул Юрий. — Но теперь уже все равно. Главное — его вернуть.
  — Кого? — спросил старик.
 — Да этого парня.
— Как его вернёшь? — пожал плечами старик. — Он на машине.
— Это не важно, — сказал Юрий. — Сейчас вернем и избежим парадокса...,
— Чего? — не понял старик.
— Вот это из будущего. — Юрий положил руку на аппарат. — В твое время ничего подобного еще не было, не могло быть. И вдруг кто-то находит такую штуку, хотя она еще не существует, появится лет через двести. Вот и получается временной парадокс — ее не может быть, но она есть. И одной такой находки достаточно, чтобы разрушить уже сплетенную во времени цепь причин и следствий...        Он  задумался, словно что-то припоминая, а потом продолжал: — Но ведь я уже жил там... И все  было настоящим. Не только для меня... Для всех, кого я мог там встретить... Временной парадокс тем и опасен, что может полностью изменить тот мир. Все будущее человечества может оказаться иным... Пойдет в другую сторону... Старик задумался, пытаясь все это осмыслить, потом кивнул и спросил:
   — И как ты его вернешь?
   — Не его, — усмехнулся Юрий. — Я верну то время, когда он еще только собирался сюда заехать. На таком маленьком участке континуума это безопасно.
    — Вернешь время?! — изумился старик.
    — Ну да, — кивнул Юрий. — Для этого и существует хронотрон.
   — Но он же был здесь и все помнит! — не понимал старик.
  — Пусть помнит, — пожал плечами Юрий. — И  попробует разобраться, что к чему... А уж рассказам его никто не поверит. Кому же придет в голову, что у тебя в хозяйстве появилась машина времени? Только перенеси меня в другую комнату. Юрий повернул какую-то шкалу, нажал желтую кнопку, и аппарат загудел громче. Он потянул на себя красный рычаг. Секундные стрелки застыли на месте, а потом рванулись назад. Мир перед глазами Антса мелькнул в стремительной сказке и на мгновенье исчез.
     И снова старик очищал место катастрофы, а к его дому подъехал «газик». Очкастый геофизик вылез из машины, растерянно огляделся по сторонам. Войти во двор он не решался — цепь, на которой прыгала собака, была слишком длинной. Да и дом заперт. Очкастый ничего не понимал. Глянул на часы и даже рот раскрыл от изумления. Было без пяти двенадцать, уже во второй раз. Поднес часы к уху — они шли. Он вытащил платок и высморкался. Собака зарычала и стала так рваться, что, казалось, цепь ее не удержит. Очкастый совсем растерялся, и тут появился старик с тачкой, накрытой брезентом. Сразу вкатил ее в сарай, прикрикнул на собаку и подошел к очкастому.
    — Хорошо, что заехал. Пойдем в дом.
     — Но я уже был здесь! И все было по-другому!
   — Не знаю, — покачал головой старик. — Сам видишь — я только пришел...
   — Но как же?! — недоумевал очкастый. — Я же видел вас и этого. В серебряном костюме...
     Склонил голову набок, Антс  глянул на паврня так пристально, что тот смутился и отвел глаза.
   — Пойдем, — сказал старик и направился к дому. Шмыгая носом, очкастый поднялся на крыльцо. Анте снял замок и пропустил гостя вперед.  Очкастый метнулся в комнату, но кровать, на которой лежал Юрий, была пуста.
   — Ты что, парень? — спросил Анте.— Может, тебе не от насморка лечиться надо? Очкастый молчал, переминаясь с ноги на ногу. А в соседней комнате Юрий из последних сил сдерживался, чтобы не застонать. Теряя сознание, кусал губы, метался по подушке...
     — Вот... — сказал старик, заворачивая в бумагу связку сухой травы и листьев.— Пусть настоится дня два, и насморк твой как рукой снимет.
   — Спасибо. — Очкастый взял сверток, но не тронулся с места, продолжая прислушиваться и озираться по сторонам. Антс покосился па дверь, за которой лежал Юрий, спросил:
   — Что-нибудь еще?
   — А где же?.. — начал было очкастый, но замолчал.
   Анте провожал его до калитки, а он все оглядывался назад. Как только «газик» отъехал, старик кинулся в сарай, вытащил из-под брезента зеленый ящичек и побежал в дом.
— Ну как? — спрашивал Юрий, снимая с ноги шину.
— Как ты и говорил. Только жаль парня... Видел бы ты его лицо.
— Что поделаешь? — вздохнул Юрий. — Тут рисковать нельзя. Разве угадаешь, с чего начинается парадокс?.. Мне бы переодеться...
   Анте достал из шкафа брюки и свитер грубой вязки.
— Примерь. — Он окинул Юрия взглядом. — Вы с ним вроде бы одного роста.
— С кем?
— С сыном моим, Аго, — вздохнул старик и, заметив, что Юрий встревожился, добавил: — Да ты не волнуйся. Он здесь не появится. В городе живет...
   Кроме хронотрона, уцелел лишь маленький прибор с квадратными линзами. Юрий отложил его в сторону и стал рыть яму в углу сарая. Одежда Аго пришлась в пору, и теперь его трудно было бы отличить от местных жителей.
  — И ты никак не можешь туда вернуться? — спросил старик, продолжая начатый раньше разговор. — А этот?.. Хронотрон...
   Юрий уже стоял в яме по пояс. Воткнул лопату в землю, оперся о черенок и покачал головой:
   — Хронотрон может перенести в прошлое и вернуть... Но только в ту точку времени, откуда ты начал скачок. А то, что произошло со мной, не зависело от движения хронотрона. Что-то случилось с кораблем... А может, с пространством?..
  — Что же теперь делать?
— Не знаю... Я ведь здесь шагу не могу ступить. Любая моя оплошность может создать парадокс. Но откуда мне знать, какой шаг опасен, а какой нет? Выходит, я вообще не должен двигаться... А еще лучше умереть. Так будет надежней — никаких проблем.
 — Ну, это ты зря! — огорчился старик. — Просто будь осторожен. Слушай! А может, здесь останешься? Людей тут немного.   От
событий, которые там происходят, — старик кивнул в сторону материка, — мы в стороне, и повлиять на них не можем... Самое подходящее место!
   Юрий задумался.
   — Оставайся! — загорелся старик. — Жить у меня будешь. А насчет парадоксов... Знаешь, сена накосить или крышу в коровнике подправить — какое же это вмешательство?
  — А почему ты так волнуешься? — удивился Юрий.
 — Да я не за себя, за остров, — вздохнул Анте. — Пустеет он, понимаешь? Бегут отсюда... А разве можно, чтоб земля без людей оставалась?
   — А почему бегут? — Юрий выбросил из ямы очередную лопату земли.
  — Слушай... — вдруг заторопился старик. — Тут неподалеку
травка одна созрела, если до заката не сорвать — она всю силу теряет...
    И он ушел. Скоро и Юрий выбрался из ямы и стал сбрасывать в нее пластик, осколки металла, обломки приборов.
   Он не слышал, как во двор въехала Линда. Собака встретила ее, радостно виляя хвостом. Линда потрепала ее за уши и ушла в дом.
   Она мыла в комнате пол, и первое, что увидел Юрий, были ее длинные, едва прикрытые задравшейся юбкой ноги. Услышав шаги, Линда резко выпрямилась, увидела незнакомого человека и растерялась:
   — Вы к Антсу? Его сейчас нет.
  — Я знаю, — кивнул Юрий, всматриваясь в ее лицо.
  — А вы кто? — спросила она настороженно.
  — Друг его. — Юрию приятно было смотреть на нее, слышать ее голос.
 — По-моему, у него нет таких друзей, — сказала Линда.
 — Каких?
  — Он старик. И друзья его — тоже.
  — Да какая разница, — улыбнулся Юрий, стараясь загладить эту неловкость. — Старики, молодые... Чувствуют люди, что близки и понятны друг другу — вот и друзья. И неважно, сколько им лет, — шестнадцать, восемьдесят или сто пятьдесят...
    Она глянула на него удивленно, и он умолк, сообразив, что эти «стопятидесятилетние  друзья» прозвучали для нее странно.
    А она вдруг вспомнила, что стоит босиком на мокром полу, глянула на свои ноги и покраснела.
   Юрий смотрел то ли на пол, то ли на ее ноги. Линда перехватила его взгляд и несколько растерялась. И тут же рассердилась на себя за эту растерянность и сказала неожиданно резко:
   —  Мне надо уборку закончить.
   — Ну… — улыбнулся Юрий. — Я во дворе посижу.
   Он сидел на крыльце, глядя на солнце, спускающееся над морем, на гладкие валуны, торчавшие из воды, на тонкие клочья облаков. Линда развешивала на веревках белье. Юрий смотрел на нее, и на душе у него становилось тихо и радостно.
   — Странно... — сказал он самому себе..
   — Что? — обернулась Линда, ждавшая каких-то его слов.
   — Да все это, — Юрий окинул двор взглядом. — Хорошо вы здесь живете... Тихо...
    К калитке подошел старик, увидел во дворе Линду и, как бы оправдываясь перед Юрием, развел руками.
   Потом они сидели за столом, ужинали. И Антс, стараясь отвлечь Линду и избежать лишних вопросов, говорил:
  — ...И вообще... Нет такой болезни, от которой на Земле не было бы лекарства, какой-нибудь травы, корня или цветка... Звери, люди, растения — все это одна жизнь, и она сама себя защищает. Надо только знать, где что растет и когда сорвать и как приготовить.
    А взгляды Линды и Юрия встречались и подолгу задерживались друг на друге.
    И Антс  вдруг замечал, что они его не слышат. Когда Линда вышла на кухню, старик наклонился к Юрию и зашептал:
    — Тут вот какое дело... Если ты хочешь вернуть время... Чтобы она тебя не видела... Я не знаю... Понимаешь, она часто сюда заходит. А скоро Ильмар приедет — тоже ко мне придет. Не вечно же тебе скрываться...
  — Я и не собираюсь ничего возвращать, — шепнул в ответ Юрий. — Кто она?
— Невеста моего сына, — вздохнул Антс. — Бывшая...
— А Ильмар кто? — тихо спросил Юрий.
— Ее сын... — глухо отозвался старик.
— Она замужем?
— Да нет... — покачал головой старик.
— А кто же отец Ильмара? — совсем запутался Юрий.
— Аго, — вздохнул старик. — Только Ильмар этого не знает...
 Юрий глянул на приоткрытую кухонную дверь, за которой слышны были ее шаги, позвякивание посуды. Кивнул и задумался...
Антс включил телевизор, и Линда, глядя на Юрия, удивлялась, с каким интересом смотрит он передачу о каких-то заводских рационализаторах. Казалось, он позабыл обо всем, кроме тусклого сероватого экрана.
   Неожиданно экран погас.
  — Опять трансформатор пробило, — вздохнул старик, щелкая в темноте выключателем. — Завтра целый день без электричества сидеть.
  — Я всегда из-за телеграмм волнуюсь, — сказала Линда. — Вдруг что-нибудь срочное, а аппарат не печатает.
  — А разве трудно починить этот трансформатор? — удивился Юрий.
— Да некому его чинить! Некому! — неожиданно взорвался
старик. — Был тут у нас один... Электрик! Так тоже в город подался.
   Отъехав от калитки, Линда обернулась.
   Юрии глядел ей вслед. Лицо Линды на мгновенье осветилось улыбкой. Но впереди была темная дорога, едва освещенная велосипедным фонариком, и Линда снова стала грустной и задумчивой. Она ехала медленно, не замечая, что ее велосипед выписывает на дороге неожиданные зигзаги.
Юрий смотрел, как ветер развевает ее светлые волосы. Старик положил руку на его плечо и усмехнулся:
—. У нас остров небольшой— разминуться трудно.
Пламя свечи, прикрытое ладонью, вздрагивало. Они вошли в комнату. Старик поднял свечу над головой, освещая нехитрую обстановку — большой старый шкаф с зеркалом во всю дверцу, два табурета, широкую кровать с витыми чугунными спинками, стол у окна.
   — Никто посторонний сюда не зайдет...    Ну а это..., — старик кивнул на кровать, на шкаф, в дверце которого отражалась свеча, отчего в комнате делалось светлее. — Сам сменишь, если ахочешь...
    — Спасибо. — Юрий взял у него свечу, огляделся.
    Заметив на стене картину, он подошел поближе и застыл, всматриваясь в неяркий, написанный в холодноватой охристой гамме пейзаж.
— Антс, — спросил он почему-то шепотом, — откуда это у тебя?..
— Март подарил, — ответил старик. — Живет тут один художник.
— Да... конечно! — обрадовался Юрий. — Март!
— Это мы как-то в лесу встретились. — старик подошел, глянул на
холст, по которому скользили золотистые огненные отблески. — Я траву собирал, а он костер на пригорке развел и картину эту в огонь бросать собирался. Злой, руки трясутся. Ничего, говорит, у меня не выходит. Вижу, а передать не могу... Только краски зря порчу. Он всегда такой... Пишет, пишет, а потом готов ногами растоптать. Я, конечно, не дал.  Неплохая картина, правда? И место это сразу узнать можно.
— Знаешь, где она висит?
— Да вот, на стенке...
— Нет. Там... В моем времени.
— Где? — заинтересовался старик.
   Юрий распахнул окно и, притянув старика за плечи, указал рукой вверх.
  — Вон созвездие Стрельца... Видишь?
  — Ну и что? — пожал плечами старик. — Я ведь  полжизни в море провел. Рыбачил. На звезды, слава Богу, насмотрелся.
— Там наша колония. Постоянно миллионов сто двадцать живет. И чтобы не забывать о Земле, они там мемориал создали — античные статуи, японские маски, кареты, монгольфьеры... Ну и фильмы, картины, фотографии - по всей Земле собирали. И этот пейзаж там хранится — оригинал.
   — Ты сам видел? — изумленно всматривался в небо старик.
   —  Я там не был. Но это все знают. Это же Март! Он великий художник. Как Вермеер...
  — Если бы он знал... — мечтательно улыбнулся старик.
 — К сожалению…. — вздохнул Юрий. — Любая информация из будущего может вызвать временной парадокс.
    Они помолчали, глядя на картину.
  — Слушай! — вспомнил вдруг Юрий. — А фреска с радугой? Он ее уже написал?
   Старик уставился на него, не веря своим ушам.
  — А-а-а... — наконец сообразил он и кивнул: — Конечно... Вы же там...
  — Ты ее видел? — Юрий почему-то волновался.
  — Нет, — покачал головой старик. — Но он  рассказывал. Вчера... Когда пиво пили... Так говорил, что остров наш нарисует. И маяк. И радугу над ним. . Как бы сверху...
  — Может быть, он видел? — задумчиво сказал Юрий.
  — Что видел? — спросил старик.
  — Не знаю... — Юрий вздохнул. — Я часто смотрел на репродукцию этой фрески и думал... Понимаешь, мы ищем их, — он кивнул на звезды, — повсюду... Уже десятки лет... И не находим... А здесь, на Земле, сохранилось множество свидетельств... Но никаких следов... Не за что ухватиться...
 — Чьих следов? — спросил старик.
 — Тех, кто к нам прилетал... Оттуда...
Антс  проследил за его взглядом, направленным в мерцающее звездами небо... Потом глянул на Юрия и обеспокоился, как бы у того снова не начался какой-то бред.
  — Может, будем спать? — осторожно спросил он.
 — Будем. — Юрию было не до сна. — Но ты скажи, с ним можно встретиться?
 — Конечно. Только завтра, а сейчас...
  И вдруг пол в комнате качнулся. Упала табуретка, зазвенела
посуда.
   Юрий бросил на старика быстрый вопросительный взгляд.
  — Да... Трясет…Последнее время... — вздохнул старик.
  — Поэтому и бегут?
  Старик молча кивнул.
  — А ты как же? — спросил Юрий.
 — Куда мне бежать? — пожал плечами старик. — Это только кажется, что там хорошо, где нас нет.
    Пол снова дрогнул, задребезжали по всему дому стекла.
   — А если дом рухнет? — спросил Юрий, разглядывая потолок.
  — На мой век хватит, — усмехнулся старик. — А тебе сколько лет?
 — Тридцать шесть.
— У вас, наверно, все по-другому... — покачал головой старик. — Но я так думаю... Где бы человек ни жил, бывает ему по-всякому — и хорошо, и плохо. На то она и земля, чтобы человек жил на ней, а не бегал. Он же не таракан. А если всю жизнь место себе искать, везде плохо покажется. И только еще больше озлобишься… Понимаешь… Этот остров, какой он ни есть, а мой. Я его не выбирал. Когда здесь родился.
    Дом дрогнул от нового толчка. В углу что-то упало. Юрий посветил туда и поднял ажурную пространственную конструкцию из тростниковых палочек, собранных в сопряженные друг с другом октаэдры. Контуры конструкции были геометрически строги и симметричны, но повсюду свисали пестрые ленточки и нитки. Юрий держал ее в вытянутой руке, и отблески свечи играли,
переливались внутри этого маленького тростникового чуда.
   — Модель атомной решетки? —спросил он удивленно.
  — Да нет, — усмехнулся старик. — Свадебная корона. Ее вешают над столом жениха и невесты. Обычай у пас такой. Корона качнулась, завертелась в руке Юрия, мелькая теплыми золотистыми бликами. Взметнулись, ожили в воздухе разноцветные ленты. А высохшие тростниковые палочки тихо зашелестели.
  — Красиво... — улыбнулся Юрий.
 — Да, — вздохнул старик. — Давно это было.
  Он смотрел на сверкающую в темноте корону и слегка покачивал головой.
  — Хотел бы туда вернуться? — вдруг спросил Юрий.
 — Не знаю... — пожал плечами старик.
   И снова покачивалась, вращалась в воздухе ажурная конструкция, только ленточки еще не успели выцвести, а вокруг было светло как днем от фонарей и свечек…
  Просторная рига была полна людей, танцевавших, смеявшихся, сидевших за уставленными питьем и закусками столами. В центре  длинного стола, под свадебной короной сидел Ант, совсем еще молодой, робеющий парень, и его невеста в белом кружевном платье. А на самом краю, на месте для нежданных гостей, — старик с Юрием. Музыканты старались вовсю. В очаге гудело раздуваемое мехами пламя, и мать Антса, на которую старик смотрел, не веря глазам, ставила на стол блюдо с дымящимися картошинами. Захмелевшие гости порывались петь. Молодой Антс и невеста о чем-то перешептывались.
    Гости кричали: «Горько!», жених и невеста вставали и послушно целовались. Старик смотрел на них, не замечая, что кто-то толкает его в бок и предлагает выпить. Юрий оглядывался по сторонам. Все здесь было для него новым и удивительным.
   Жениха и невесту позвали танцевать, и они стали пробираться между лавками. Когда невеста проходила мимо старика, он встал, и глаза их встретились. Она взглянула на него и, конечно, не узнала. Пропуская ее, старик слегка качнулся. Молодой Антс поддержал его за локоть и, усмехнувшись, прошел мимо.
   Старик смотрел, как они танцуют, и губы его беззвучно шевелились.
   — Твоя жена? — тихо спросил Юрий.
 — Да, — улыбнулся старик. — Лайне... — И вдруг вспомнил: — Но ведь она умерла!. В ноябре пять лет будет... Слушай, пойдем отсюда!
   Юрий внимательно посмотрел на него. Никто не заметил, как они встали из-за стола и вышли во двор, где группами толпились гости.
   — Вы куда? — окликнул их кто-то. —   Только пришли и уже уходить?! Так не годится!
   — Сейчас... Сейчас мы вернемся, — бормотал старик, оттаскивая Юрия в сторону.
  — Это мой отец... — шепнул он и оглянулся.   
    У ограды спорили двое подвыпивших стариков.
   — Говорю тебе, так и звали «огненными людьми»! — кричал первый. — Все! И финны, и шведы, и даже англичане!
   — Да не было тогда ни шведов, ни англичан, — угрюмо возражал второй.
   — Ну, другие племена, откуда мне знать, как они тогда звались? — огорчался первый. — Но все они нас боялись. Даже в море старались с нами не спорить. Потому что видели этот огонь и думали, что мы родились в нем. Думали, что мы — боги!
  — Выдумки все это, — стоял на своем второй. — Просто мы хорошо дрались!
  — Дрались? — насмешливо покачал головой первый. — А ты знаешь, сколько нас тогда было? Тысяч пять, а может, и того меньше... Это со стариками и детьми... А их?
    — Пойдем отсюда! — Старик потянул Юрия за рукав. Но тот стоял как вкопанный, боясь упустить слово из разговора стариков.
   — Никому не веришь! Даже собственной жене! — возмущался первый старик.
 — Ей поверь — потом хлопот не оберешься! — вздохнул второй старик.
    — Ладно! — горячился первый. — Не было тогда ни шведов, ни англичан... А древних римлян, по-твоему, тоже не было?
   —  Ну и что? При чем тут римляне?  - нехотя согласился второй.
    — А при том! — возвышал голос первый. — Ты же ничего не знаешь! Один их путешественник — как звать, не помню. Тоже видел этот «небесный огонь» и даже в книжке про него написал.
   — Напился пьяный, вот и написал, — презрительно усмехнулся второй. — Они всегда так...
    — Что с тобой говорить! — вышел из себя первый. — У вас на острове все такие.  Вам хоть кол на голове теши, а вы — свое!
     — А на вашем… Только и знают,  языками чесать! — обиделся второй старик. — Слушать тошно!
      — Так не слушай! Не слушай! — наседал на него первый. — Пойди на Чертову Яму и посмотри! Она от того самого огня осталась! И еще дед мой рассказывал, что по ночам там что-то светилось!
   — Светилось! — передразнил его второй. — Дерьмо тоже светится, если его разболтать... Слушай! А где тут можно... Живот что-то разболелся... Видать, переел...
     Антсу наконец удалось столкнуть Юрия с места, да и старики ушли.
    Выйдя за ограду, они прошли несколько шагов в темноте и очутились в кустах, возле прикрытого листвой хронотрона.
  — Скорей! — торопил Антс Юрия.
  — Ты слышал? — спросил Юрий. — Слышал, что он сказал?
  — Я же не глухой! — сердился Анте. — Ну, включай свою штуку...
  — Погоди! — Юрий никак не мог прийти в себя. — Мы должны узнать. Может, этот огонь... Неужели ты...
  — Нет! — твердо сказал старик. — Зря я тебя послушал. Видел этого парня? Это все уже не мое!
  — Но ведь!.. — Юрий глянул на старика и наконец сообразил, в чем дело. — Ты что, Антс? Сам к себе ревнуешь?
 — Нет, — покачал головой Анте. — Просто я понял. Я старик, которого ты встретил на острове. Другого Антса нет. Там мое место. А это, — Антс кивнул в ту сторону, откуда доносилась
музыка и веселые голоса. — Это мне не принадлежит... Только
воспоминания... Живой я здесь не нужен.
   — Но я должен увидеть этот кратер! — волновался Юрий.
  — Какой еще кратер? — не понял старик.
  — Эту... Чертову Яму.
  — Ну и увидишь, — старик кивнул на хронотрон. — Там она тоже есть.
   — Значит, и ты знаешь об этом огне? — обрадовался Юрий.
    — Конечно. — пожал плечами старик. — Лет десять назад приезжали, рыли, обмеряли ее со всех сторон. Я у них спрашивал. Это большой метеорит упал. И воронку в земле вырыл. Вот она до сих пор и стоит.
   — Ты мне ее покажешь?— Юрий схватил Антса за руку.
   — Покажу!.. — вырвал свою руку старик, он уже начинал хватать ртом воздух, задыхаться. — Только уйдем отсюда. Я больше не могу!
    Юрий включил хронотрон. Мир дрогнул, время рванулось вперед, и сразу оборвались веселые звуки.
   Они снова они стояли в темной комнате, и даже капля, нависшая на свече, не успела стечь...
  — Больше я к этой штуке не подойду, — сказал старик. — Пустое занятие... Прожитой жизни не вернуть.
    Он взял корону и повесил ее в темный угол за шкаф.
   — Давай спать. С утра к бригадиру поедем.
    Подняв свечу повыше, Антс и ждал, пока Юрий расстелет свою постель.
   — Линда ткала! — сказал он, кивая на ковер, висевший над кроватью. — У нее станок есть. Старый... От прабабки достался...
    Юрий глянул на разноцветные полосы и строгий, напоминающий рунические письмена, узор. Задумался. Антс задул свечу и вышел.
   Наутро старик выкатил из сарая второй велосипед. И они выехали
за калитку. Юрий с трудом справлялся с этим необычным для него транспортным средством.
    — У вас что — велосипедов совсем нет? — удивился старик.
   — Есть, — ответил Юрий, выворачивая непослушный руль. — Только я этим не занимался.
    Проезжая мимо маяка, он поднял голову и остановился, разглядывая башню и треугольники, поддерживающие се основание, гранитные аркбутаны.
  — Это и есть твой маяк?
    Старик кивнул.
   — Похоже на ракету...
   — Да... — пригляделся Анте. — А я и не замечал.
    Юрий вздохнул и крутнул педали. Анте догнал его, и они выехали на лесную дорогу...
     Подъехали к конторе. Старик заглянул внутрь и тут же вышел.
     — На ферму подался. Придется ждать.
   Юрий разглядывал площадь, как будто видел в ней что-то удивительное.
   — Так вот как это все выглядело… - он и кивнул на павильончик:    — А можно туда зайти?
   — Конечно. Там пиво всем продают.
   — Пиво? — Юрий удивился еще больше. — Но там же Март! И фреска с радугой!
   — Я ж тебе говорил. Он ее только начал, — сказал старик уже у входа в павильончик.
     Толстая буфетчица сидела за стойкой, подперев голову рукой, в
глубокой задумчивости. Стена за ее спиной была завешана мокрой мешковиной, как занавесом. Буфетчица глянула на них с тоской:
   — Пива нет. Не завезли.
    И снова отключилась.
    Когда они вышли из павильончика, подъехал «газик». Двое бородатых парней спрыгнули на землю. Старший оглянулся на сидевшего за рулем очкастого, который уставился на старика с Юрием.
   — Ты чего застрял?
  — А? — опомнился очкастый. — А-а-а... Так вы берите, я сейчас.
    Старший ушел в павильончик, а очкастый  впился взглядом в Юрия, присевшего со стариком на пустые бидоны, стоявшие в ряд на траве возле конторы.
   — Видишь? — Антс кивнул в сторону «газика».
  — Да пусть смотрит, — усмехнулся Юрий.
   Опечаленные геофизики вышли из павильончика и полезли в «газик». Очкастый  не заметил их появления. Он наблюдал.
    — Кризис жанра! — поморщился старший. — Кончилось  у нее пиво. Поехали.
   — Вы езжайте, а я... — Очкастый вылез из машины, обежал ее сзади, словно прикрываясь от выстрелов, и нырнул в павильончик.
   «Газик» отъехал, а очкастый уселся у стеклянной стены с
 бутылкой минеральной воды и стал вести наблюдение.
    У конторы затормозил автобус. Хлопнули двери, и наружу высунулся большой чемодан. За ним — мальчик лет десяти с выгоревшими на солнце волосами.
  — Ильмар! — бросился к нему старик.
  Мальчик поставил чемодан в траву и улыбнулся:
  — Здравствуйте!
  — Приехал! — обнимал его Анте. — А это Юрий. Знакомься. Он теперь у меня живет.
   Мальчик подал Юрию руку... Потом он долго рылся в своем чемодане. И наконец,  вынул коробочку, оклеенную раскрашенными ракушками.
   — Это маме.
   Открыл ее и приподнял слой ваты, под которым оказался большой высушенный краб.
  — А это... — Ильмар протянул краба старику.
   Анте рассматривал краба и улыбался. А Ильмар спрятал коробку и, глянув на Юрия, которому не досталось никакого подарка, снова открыл чемодан и вытащил большую раковину.
   — Послушайте, — он протянул раковину Юрию, — там море шумит.
   Юрий приложил раковину к уху.
  — Ты же должен был завтра приехать? — вспомнил Антс.
  — Да... Но... — замялся Ильмар.
 — Соскучился? — Антс погладил Ильмара по голове. — Значит, мама еще не знает? Пойдем, обрадуем. — слегка  подтолкнул мальчика вперед и обернулся к Юрию: — Я сейчас. Почта тут рядом.  Юрий смотрел, как они уходили, как старик хотел понести чемодан, бьющий мальчика по ногам, но тот не дал.
    ...Вернулся Антс, и почти одновременно к конторе подкатил бригадир.
  — Нет! Не могу  больше. Пусть переводят! Хоть в сторожа! Хватит с меня этого бригадирства... А тут еще трансформатор, будь он неладен.
   — А что с трансформатором? — спросил Юрий.
  — Не знаю... — развел руками бригадир. — Может, обмотку пробило, может... Я же не электрик!
  — А это далеко? — спросил Юрий. — Я бы глянул.
 — Рядом! — обрадовался бригадир, подталкивая Юрия к мотоциклу.
  Юрий сел сзади, мотоцикл взревел и сорвался с места.
  — Ты что — разбираешься? — кричал на ходу бригадир.
  — Попробую. Я на корабле энергоснабжением занимался, — забылся Юрий.
   — Во флоте, значит, служил? — перекрикивал рев мотора бригадир.
    Юрий кивнул и грустно усмехнулся.
  ...Подъехали к будке с черепом на железной двери. Бригадир снял замок и хотел зайти внутрь, но Юрий сказал:
   — Не надо. Я сам.
   В будке он включил фонарик и прикрыл за собой дверь. Луч света скользил по переплетениям проводов, по ржавым клеммам.
  — Да... Техника... — он снял с руки прибор с экраном и— стал водить им перед собой. Прибор тихо  пискнул, на засветившемся экране возник какой-то узел трансформатора с пульсирующей точкой разомкнутого контакта...
     Бригадир расхаживал перед будкой, прислушивался, курил.
    — Ну как? — подъехал на велосипеде Антс.
     Бригадир только плечами пожал. И тут в будке возник негромкий ровный гул. А когда Юрий вышел, внутри уже горел свет.
    — Спасибо, друг! — расплылся в улыбке бригадир. — Закуривай. — И ткнул Юрию пачку сигарет.
    Юрий вертел в руке сигарету, не знал, что с ней делать.
   — Он не курит, — поспешил выручить его старик.
   — Ну а как насчет?.. — Бригадир сделал характерный жест. — Может, заедем ко мне. Ты ж нас просто спас!
    — Да не пьет он! — снова вмешался Анте.
   — Не пьет, не курит…  И в технике разбирается?! — восхищался бригадир. — Откуда ж ты взялся, парень?! Тебе ж цены нет!
   — Издалека... — ответил Юрий уклончиво.
   — В отпуск, значит, приехал?..
   — В отпуск, — вздохнул Юрий.
   — А может, завдержишься? — взмолился вдруг бригадир. — Знаешь, какой у нас климат?! И заработать можно!
   — Что заработать? — не понял Юрий.
   — Он мне тоже говорит: «Может, остаться?», — отодвинул Юрия старик. — Только у него документов с собой нет...
   — При чем здесь документы?! — взвился бригадир. — Ты его знаешь? Ну и достаточно! Оформим. Был бы человек, а документы
ему потом вышлют. Поработаешь у нас месяц-другой, а там видно будет...
   — Поработаю, — кивнул Юрий.
   Бригадир тряс его руку и чуть не плакал от радости.
   Съехав с дороги, они свернули на просеку, разрезавшую молодой смешанный лесок. Где-то неподалеку, на одной звонкой, медленно угасающей ноте, вскрикивала невидимая птица — словно кто-то трогал серебряную, натянутую прямо в воздухе струну...
   — Далеко щще? — спросил Юрий.
   — Рядом, — сказал старик. — Давай остановимся на минутку. Я тут место одно знаю. Грибов наберем.
    Они вошли в лес. Велосипед Юрия то и дело цеплялся педалью за стебли какого-то растения, густо вьющегося по земле. Старик, идущий впереди, заметил, что Юрий часто нагибается, и усмехнулся:
   — Не присматривайся. Это ежевика. В ней грибы не растут.
   Но разглядев, что Юрий нагибается, чтобы освободить педаль, он перестал улыбаться, вздохнул:
  — Весь лес ягодой зарос. Ступить негде. А собирать некому...
   Заросли ежевики кончились. Они вышли на полянку, покрытую невысокой, тонкой, как дождевые струйки, травой. Повсюду виднелись розовые, оранжевые, малиновые шляпки сыроежек. Величиной с чайное блюдце, а иногда и с тарелку. Антс стал срезать грибы, разглядывать толстые ножки и отбрасывать их в сторону.
    — Перестояли, — махнул рукой Антс. — А в детстве они из земли не успевали выглянуть... Мы даже дрались из-за них.
... И снова они ехали по просеке. Антс впереди, Юрий чуть сзади. В
конце ее старик свернул на вьющуюся среди стволов тропинку. За деревьями мелькнул просвет.
   — Влево сворачивай! — крикнул старик, и Юрий едва успел
свернуть.
   Тропинка побежала по краю глубокой, круглой воронки диаметром метров в полтораста. На дне воронки поблескивало небольшое, заросшее тиной озерцо. Юрий бросил велосипед и стал внимательно рассматривать кратер.
   Сняв с руки прибор с экраном, он спустился в кратер и стал водить рукой, направляя прибор на склоны. Прибор запищал. Юрий пошел в ту сторону, держа прибор перед собой, а тот пищал все громче. Юрий нагнулся, зачерпнул со склона горсть желтого суглинка и стал рассматривать его на ладони.
   — Лопата нужна! — крикнул он старику.
   Старик подошел поближе, огибая кратер поверху.
   — Можно у Линды взять, — предложил он. — Она неподалеку живет.
    Хутор Линды стоял на краю леса, а рядом, за изгородью из колючей проволоки, зеленел нескошенный луг, по которому бродили три серых овцы с колокольчиками.
    Другого жилья поблизости не было. Бревенчатый дом под тростниковой крышей почернел и врос в землю, так что окна смотрели в траву, а в дверном проеме приходилось наклонять голову.
    Линда вышла из-за сарая, чем-то расстроенная.
  — Что случилось? — спросил Анте.
  — Вчера целый день дрова складывала. А теперь вот...
   За сараем они увидели гору рассыпанных поленьев. Только в самом низу вдоль стены тянулся аккуратный штабель — всего несколько рядов. И Ильмар укладывал сверху новый ряд березовых чурок.
    — А разве был толчок? — удивился старик. — Мы и не почувствовали.
   — Только что... — вздохнула Линда. — И насос не качает. Наверно, опять заклинило...— она вдруг спохватилась и махнула рукой: — Да что это я?.. Пойдемте в дом...
   — Нет, — сказал Анте. — Сначала мы хозяйство твое в порядок приведем. Ильмар давай инструмент! — И направился к колодцу.
   Откинув крышку  люка,   Анте снял свитер и полез вниз. Ильмар принес ящик с инструментами и подал старику. Юрий глянул на Линду и не пошел за ним. Он обошел дровяной завал и стал укладывать чурки в штабель.
    — Не надо. Я сама! — Линда хотела перебраться через дрова, но полено выскользнуло из-под ее ноги. Линда качнулась, но Юрий успел протянуть руки, и она оказалась в его объятиях. А он не торопился ее отпускать.
    — Вам тут до вечера работы хватит, — сказал он, как будто речь шла вовсе не о дровах. Но, перехватив ее быстрый взгляд в сторону колодца, разжал руки и, помогая ей сойти с дров, добавил: — А мне интересно...
   — Дрова складывать? — удивилась Линда.
  — Да нет, — замялся Юрий. — Поговорить...
   — О чем? — слегка растерялась Линда.
   — Сам не знаю... — Юрий пожал плечами и улыбнулся.
     И поленья замелькали в их руках.
    — Прокладка выпала... — сказал старик Ильмару. — Ну-ка,
посвети.
      Ильмар направил луч фонарика в люк.
     А штабель рос и уже доходил Линде до пояса.
     Антс вылез из люка, качнул ручку, и из крана полилась вода.
    — Порядок, — крикнул он Линде. — Может, вам помочь?
    — Не надо. Сами справимся, — отозвался Юрий.
    Стена поленьев росла, и Линде уже приходилось вставать на цыпочки, чтобы укладывать их в штабель. Ильмар заметил кого-то на дороге и выбежал за калитку.
   — А лестница есть? — спросил Юрий.
    — Там, за домом, — кивнула Линда.
    Юрий пошел за лестницей, а она посмотрела ему вслед и улыбнулась.
   — Ну-ка покажи, что ты привез, — просил Ильмара Март, когда они вместе входили во двор. Ильмар убежал в дом.
   — Снимай свой ящик, — сказал старик.
   — Мойте руки! — выглянула из-за сарая Линда. — Сейчас обедать будем.
   — Да я ненадолго-,.—отказывался Март.
   — И слушать не хочу! — крикнула Линда. — Мыло на рукомойнике.
   Март снял с плеча этюдник и не знал, куда его пристроить.
Юрий вышел из-за дома и увидел Марта.
— Это Юрий, — объяснил старик. — В гости ко мне приехал. А это и есть наш...
— Можно подумать, он о какой-то достопримечательности, о памятнике архитектуры говорит, - усмехнулся художник. — А тут… Шишка на ровном месте... Меня Март зовут,
   — Я знаю, — тихо произнес Юрий.
   — Кто ж этого не знает? Я уже всем тут со своей мазней надоел.
   Ильмар вынес из дома большую картонную папку и вместе с Мартом они принялись рассматривать рисунки.
   Стоя на стремянке, Юрий укладывал в штабель дрова, которые подавала ему Линда.
  — Ну вот и все, — сказала она, протягивая ему последнее полено.
  — Жаль^— вздохнул Юрий. — Я бы еще поработал.
 — Так нет больше дров, — развела руками Линда.
  Юрий спустился с лестницы, посмотрел на нее  и улыбнулся:
— Не в дровах дело^
   Линда глянула ему в глаза и ничего не сказала.
   Март рассматривал рисунки, откидывал голову, щурил глаз и молчал, похоже, неодобрительно.
   — Не нравится? — спросил упавшим голосом Ильмар.
    — Почему? — пожал плечами Март. — Ты молодец. И композиции стали поинтересней, и колорит... Только я одного не пойму. Что у тебя за страсть такая — рисовать то, чего ты никогда не видел? Разве бывает зеленый закат? А эти ракеты?
   — Корабли, — тихо поправил Ильмар.
  — Ну, корабли, — кивнул Марк. — Какая разница? Разве там не было моря, деревьев, травы, камней каких-нибудь?
  — Мне это интересней, — опустил голову Ильмар.
   — Но ты же все придумал! Это не настоящий мир!
   — Почему? — попробовал возразить Юрий. — Может, так оно и
будет: зеленый закат, оранжевые деревья и люди в скафандрах. Только не на Земле...
   — Может, будет, а может, нет, — отрезал Март и, повернувшись к Ильмару, продолжал:— Можно видеть мир по-своему. Но заново его изобретать?.. Это не в нашей власти. Потому что истина и красота разлиты в мире повсюду. — Март огляделся, словно к чему-то прислушиваясь. — Они здесь. А мы их не видим. Тычемся, как слепые, и ничего не можем понять...
     Ильмар отошел к изгороди и стал смотреть на овец, щиплющих траву.
     — В детстве всегда торопишься стать взрослым. Вот он и рисует свой завтрашний день...— сказал, рассматривая рисунки, Юрий. Линда глянула на него с благодарностью.
   — Конечно, — вздохнул Март. — Но если сегодня думать только о завтрашнем дне и только его изображать, о чем же тогда завтра думать? О послезавтрашнем? Ну, а послезавтра о чем? А после-послезавтра?
      Юрий молчал, ждал, что Март сам ответит.
   — Нет... — Март задумчиво покачал головой. — Надо же когда-то остановиться, оглядеться по сторонам и вот об этом, о сегодняшнем дне подумать. Потому что на самом-то деле ничего другого у нас нет.  Все — в настоящем... А эти фантазии... Довольно для каждого дня своей заботы...
    — Вы фреску пишете? — неожиданно спросил Юрий.
   — Да. В пивной.
   — А где вы такую радугу видели? — спросил Юрий, глядя ему в глаза.
— Радугу?.. — усмехнулся художник. — Это ты ему рассказал? — обернулся он в сторону Антса, потом покачал головой и ответил Юрию: — Конечно, такой радуги я не видел... Просто как-то подумал, а что если бы радуга встала на весь мир...
    Юрий кивнул, понял, что ошибся в своих предположениях. Переворачивались, сменялись в его руках листы с зарисовками фантастических неземных ландшафтов, космических станций и  кораблей... А он смотрел на них и грустно улыбался...
    Линда уже убирала со стола посуду. Март откусил кусочек сахара, отхлебнул чаю и спросил:
   — А зачем туда летать? Мне и Земли хватает. Да что там Земли! Даже этого острова.
   — Как ни странно…— улыбнулся Юрий. — Мне тоже,
    После обеда они все сидели за столом. — Но человечеству этого маловато. Потому что каждую ночь над нами загораются бесчисленные миллиарды других миров. Неужели все они мертвы и человек обречен на вечное одиночество в  необозримой пустыне? Наверно, они тоже нас ищут... Может, они похожи на нас?.. Мы должны их встретить...
     Ну, до этого еще далеко, — усмехнулась Линда. — Пока что нам и земных проблем хватает.
   Юрий хотел возразить, но сдержался, глянул на нее и кивнул:
— Да... Конечно...
    .Март уже надевал этюдник. Антс взялся за велосипед, но, вспомнив, зачем они приехали, прислонил велосипед к забору::
    — Линда, я у тебя лопату возьму. Корень один хочу выкопать по дороге.
    Он ушел в сарай, а Юрий ждал, придерживая свой велосипед за руль.
    —  Вы еще приедете к нам? — с надеждой спросил Ильмар.
    —  А можно? — Юрий смотрел на Линду.
    —  Да, — тихо сказала она и улыбнулась.
   Они остановились у кратера. Юрий сбежал по склону и стал копать. Старик, присев на корточки на краю кратера, спросил:
     —  Слушай, а как это случилось?
     — Что? — поднял голову Юрий.
     —  Ну... Как ты сюда попал?..
      — А-а-а... — Юрий сбросил с лопаты ком земли. — Мы на Землю возвращались...
    — На хронотроне? — удивился  Антс.
    — Нет. На большом корабле. Издалека. И уже шли на посадку в Хюлле...
    — В Хюлле? — удивился Анте.
   — Да. Там был... То есть будет. большой космопорт... И вдруг корабль погрузился в абсолютную тьму. Это продолжалось всего несколько секунд. Но когда мы связались с Землей, оказалось, что все часы на корабле отстают от земных на двадцать четыре минуты... Хотя в момент предыдущего сеанса связи этой разницы во времени не было... Мне поручили вернуться на хронотроне назад и проверить, что произошло, когда корабль выпал из временной последовательности...
      Некоторое время Юрий копал молча, что-то припоминая. Антс терпеливо ждал.
     — Хронотрон остановился, и время снова потекло вперед. Я прошел этот остаток времени и никаких провалов не обнаружил. Переключил хронотрон вперед, чтобы догнать корабль во времени, и тут произошел взрыв...
    — А как же ваш корабль? — спросил старик.
   — Судя по обломкам, — вздохнул Юрий, — Возможно, погиб. А меня вышвырнуло сюда... Как щепку...
     Он замолчал, методично работая лопатой.
    — Тебе помочь? — сочувственно спросил старик.
    — Нет. Уже немного осталось.
      Солнце закатилось, и стал накрапывать дождь. Антс глянул на небо и поежился.  Юрий стоял в яме на коленях и просеивал землю сквозь пальцы. Наконец что-то нащупал и поднес к глазам. Антс присмотрелся и увидел в его руке кусочек оплавленного металла.
     — И это все? — удивился он. — Только зря время потеряли...
     — Может, и зря, — согласился Юрий, заворачивая слиток в платок. Дождь усиливался, шумел в листве. Колеса велосипедов скользили по траве, по размокшему проселку...
     Уже совсем стемнело, когда они въехали во двор. Антс повел велосипеды в сарай, а Юрий забежал в дом, вернулся с прибором, который не зарыл вместе с обломками в сарае, вставил в него слиток, повернул какой-то рычажок. И произошло чудо.
     Над их головами возник огромный серебристо мерцающий полупрозрачный предмет в форме идеального тороида. По его периметру шли круглые иллюминаторы, а на корпусе виднелись прямоугольные углубления, выступы каких-то хрупких конструкций, решетчатые плоскости, усики антенн.   Тороид висел в воздухе неподвижно, и струи дождя пронизывали его насквозь.
     — Это не наш корабль... — прошептал Юрий. — Не с Земли... Совсем другой принцип...
    —Значит,  Они прилетали?.. — еще тише спросил Антс.
   — Да, — кивнул Юрий. — И погибли здесь, — он глянул на
экран ручного приборчика, — полторы тысячи лет назад. И никто об этом не узнал,... Хотя все видели взрыв. Этот «небесный огонь»... Может, с ним случилось то же, что с моим кораблем... Но тогда... — Юрий задумался, а потом сказал горячо и убежденно: — Антс,  их надо спасти!
   — Как? Они ведь погибли, — пожал плечами старик.
     Анте доил корову, когда Юрий зашел в клеть и, остановившись в дверях, сказал:
   — Я готов.
   — Сейчас, — ответил старик. — Вот только молочка попьем и прыгнем.
  — Прыгнем?
   — Ну, скакнем, как это у вас называется...
  — Куда скакнем? — Юрий подошел к нему.
  — Ну, в прошлое, наверное— ответил, не поднимая головы, старик. — Чтобы этих… Прилетавших… Спасти.
  — Мы с тобой?!
  — Конечно. — Антс  встал. — Это же не очкастого вернуть... Мало ли какие случайности могут возникнуть. Нет, одному это не под силу....
 — Но ты же говорил, что больше к хронотрону  не подойдешь.
 — Это совсем другое. — отмахнулся Антс, выходя из клети. — Это же не ради своего любопытства
    Они стояли в комнате рядом с хронотроном, и Юрий держал руку на красном рычаге. Через плечо Антса была перекинута
старая двустволка. Юрий глянул на него, как бы спрашивая: «не передумал?».
    Старик положил ему руку па плечо и улыбнулся:
   — Давай!
    Юрий потянул на себя рычаг — комната, в которой они стояли, дрогнула и исчезла. И они очутились в бушующей ледяной воде, во мраке безлунной ночи.
    Это было так неожиданно, что оба захлебнулись и стали тонуть. Ружье куда-то исчезло, хронотрон тоже утонул. Они барахтались в волнах, поддерживая друг друга из последних сил, и наверняка утонули бы.
     Но старик нащупал ногами дно. Когда не захлестывала волна, вода доходила им только до подбородка. Добравшись до берега, они свалились на песок и долго лежали, не чувствуя, что одежда их затвердевает на ледяном, пронизывающем ветру.
    Потом они брели в темноте, утопая в сугробах, прикрываясь ладонями от колючего, бьющего в лицо снега. И вдруг наткнулись на человека, неподвижно лежавшего у пепелища большого костра. Угли еще дымились, мерцали багровыми переливами, а человек был мертв. И снег вокруг его головы был темным от крови. Они молча переглянулись и, озираясь по сторонам, побрели дальше. А ветер свистел, раскачивал чахлые кусты можжевельника, и ветви жалобно скрипели... Вдали мелькнул огонек. Они зашагали быстрее и вскоре вышли ко второму костру, вокруг которого сидело пятеро мужчин в плащах из грубой некрашеной ткани. Порывы ветра доносили обрывки их речи, во слов нельзя было разобрать.
     — Я их понимаю... — прислушался старик. — Только выговор...
   Юрий вставил себе в ухо миниатюрный приборчик, похожий на сережку, и разговор сидевших у костра стал понятен.
    — Может, мы его упустили? — спросил молодой светловолосый парень.
     — Наберись терпения и помолчи, — ответил пожилой сквозь густую черную бороду. — Эй! — он толкнул ногой сидевшего рядом с ним парня. — Так ты все на свете проспишь!
   — Тот, кто едет медленно, тоже добирается до цели, — сказал мужчина с глубоким кривым шрамом на лице, сидевший напротив бородатого. — Но, как говорится, о мести всегда двойная молва. Одним она кажется справедливой, другим наоборот...
   — Что ты хочешь сказать? — нахмурился бородатый.
   — Очень ты стараешься, и хорошо бы, чтобы твои труды не пропали даром...
   — Жалеешь, что согласился нам помочь? — спросил бородатый.
  — Я здесь, — вздохнул тот. — И буду с с вами до конца, что бы ни случилось...
    Бородатый одобрительно кивнул.
    Юрий с Антсом  вошли в круг света. Сидевшие у костра разом вскочили и схватились за оружие. Отблески пламени засверкали на  лезвиях топоров и мечей.
    Но, разглядев мокрую обледеневшую одежду и что Юрий и Анте не вооружены, бородатый опустил топор и подошел поближе, а остальные расселись по местам.
 — Откуда? — спросил бородатый.
 — Наш корабль разбился о камни, — ответил Анте.
 — А где остальные?
 — Больше никто не выплыл, — вздохнул старик.
 — Купцы?
— Да, — кивнул Антс. — Везли соль и муку.
— Соль? — покачал головой бородатый. — Большая потеря. Как тебя зовут?
— Антс, — ответил старик. — А его Юрий.
— Не слышал ваших имен, — подозрительно пригляделся к ним бородатый. — Да и говоришь странно.
 — Раньше я здесь не бывал, — пожал плечами старик. — А ваш язык узнал в море.
  — А этот почему молчит? — кивнул на Юрия бородатый.
  — Языка вашего не знает. Его дом далеко. За морями.
  — Ну что ж... — сказал бородатый. — Приютить пострадавших путников — наш долг. Я Юкк Адская Кожа. А это мои сыновья и наш родич — Арпад Цепной Пес. Садитесь к огню.
    Сыновья потеснились, и они сели, протянув к огню озябшие руки. Юкк зачерпнул из бочонка и протянул ковш старику: — . Я сам варил это пиво.
    Анте поморщился, но все же выпил до дна. Юкк снова зачерпнул из бочонка, прикрыл его щитом, а ковш протянул Юрию.
    И тут земля под ним содрогнулась, щит со звоном упал с покачнувшегося бочонка. Лица хозяев не дрогнули, только один из парней поднял щит и снова прикрыл бочонок.
   — Опять Сигюн замешкалась... — усмехнулся Арпад Цепной Пес.
   — Какая Сигюн? — спросил старик.
   — Видно, ты и впрямь издалека, если о Сигюн не слышал, — покачал головой Арпад. — Это жена Локи.
   — А кто такой Локи?
    Арпад поглядел на него изумленно, а у сыновей Юкка даже глаза
округлились. Юкк презрительно усмехнулся.
    — Кузнец несчастий, — объяснил Арпад.
   — Недруг богов, — добавил один из сыновей.
  — Однажды он оскорбил их всех и сбежал, но боги поймали его и приковали к трем плоским камням... — продолжал Арпад. — А сверху подвесили ядовитую змею. Так, чтобы яд капал ему в лицо. И с тех пор жена Локи сидит рядом и подставляет чашу под капающий яд. Когда чаша наполняется, она выносит ее, а яд капает на Локи, и он корчится от боли, так что содрогается весь мир.
    — Наверно, он привязан где-то поблизости, — сказал младший из сыновей. — Не нравится мне это место. Иногда Локи рвется так сильно, что земля на части раскалывается .
   — Разве ты не знаешь, что каждый умирает, когда ему суждено? — строго спросил Юкк. — Не раньше и не позже. Так что бояться смерти бессмысленно.
    Сын опустил глаза, устыдившись своего страха.
   — Мы видели труп у догорающего костра, — Антс кивнул в темноту.
   — Это наше дело, — нахмурился Юкк.
   Антс хотел встать. Но Юкк схватил его за плечо:
  — Дерево не падает от первого удара, друг. Посиди-ка с нами.
   Старику пришлось подчиниться. Он сел, смущенно оглядываясь. Один из сыновей Юкка все еще держал в руке меч и поглядывал на Юрия, словно чего-то ждал. Старик догадался, чего он ждет, и сказал с уважением:
   — Добрый меч.
    Парень расплылся в улыбке и лихо вогнал меч в ножны. Юкк
глянул на него и криво усмехнулся:
   — Хвались не мечом, а победой... Добрым я называю тот меч, который верен хозяину.
    Юрий и Анте переглянулись.
    Один из парней время от времени выплескивал в костер какой-то жир. Пламя вспыхивало ярче и с шипеньем взлетало над землей. Другой сын Юкка подкладывал в огонь хворост из сложенной неподалеку большой кучи. Старик удивился:
    — Разве вам мало огня?
    — Это тебя не касается, — нахмурился Юкк, но тут же смягчился: — Так и быть — скажу, раз уж вы мои гости... Мы хотим разделаться с Олавом Длинным. Скоро он будет здесь... — Юкк зловеще ухмыльнулся: — А вовсе не там, где рассчитывал. Он выслал вперед раба, чтобы тот развел костер на северном конце отмели. Думал обогнуть ее, ничем не рискуя... Но вышло так, что этот раб умер...
    Юкк подмигнул старику, и тот совсем растерялся. А Юкк добавил:
    — ...И теперь Олав увидит наш костер, сядет на мель и попадет прямо к нам в руки...
   С моря послышались всплески весел и приглушенные голоса. А потом громкий крик и проклятия — невидимая в темноте лодка села на мель.
   — Прячьтесь! — приказал Юкк.
    Юрий со стариком опомниться не успели, как их затащили за кучу хвороста.
    Юкк и два его сына держали оружие наготове. А на головах у них появились металлические шлемы, с прикрывавшими нос
стрелками
     Арпад Цепной Пес и младший сын Юкка скрылись в темноте по другую сторону костра.
   В полосе прибоя показались люди — женщина и трое мужчин. Самый высокий  нес на руках мальчика лет десяти и кричал в сторону берега:.
    — Где ты, негодяй? Не прячься,  все равно найду’ Забыл, где надо было костер развести?
    Он поставил мальчика в воду. Юкк занес копье. И в этот момент блик от костра упал на лицо мальчика.
   — Ильмар! — крикнул старик и рванулся вперед, но его ударили по голове, и он упал, теряя сознание. Юрий тоже рванулся, но его схватили и зажали ладонью рот.
    Крик старика никому не помог. С двух сторон мелькнули копья, и двое мужчин, пробитые ими насквозь, свалились в воду. Высокий сгреб мальчика в охапку, сунул его женщине, толкнул ее прочь от берега и крикнул:
   — Беги! —  а в руке его уже сверкал меч.
   Женщина не побежала, так и осталась стоять с мальчиком на руках, и волны захлестывали ее по пояс. Высокий рванулся к берегу. Враги бросились навстречу, и завязалась неравная схватка. Юрий выскочил из укрытия и схватил младшего сына Юкка за руку. В то же мгновение меч Олава обрушился на плечо парня, и по рукам Юрия потекла кровь. Кто-то ткнул его тупым концом копья в грудь, и он упал.
     Схватка длилась недолго. У Олава не было ни шлема, ни щита, мокрая одежда стесняла его движения, и вскоре он рухнул в снег под ударами, сыпавшимися на него со всех сторон. Нападавшие тяжело дышали, глядя на лежавшие в снегу тела.
    Юрий открыл глаза и увидел, как женщина, поставив мальчика в воду, кинулась к телу Олава, склонилась над ним и зарыдала.
    Юкк рывком поставил ее на ноги, развернул к себе и свободной рукой ударил по щеке.
   — Поплачь лучше над своим братом!
   Женщина смотрела бессмысленным взглядом, не понимала его слов, Юкк отпустил ее, и она медленно осела в снег. Подбежавший мальчик схватил брошенный в снег меч и бросился на Юкка. Но не добежал — сын Юкка толкнул его в спину, и мальчик, выронив меч, отлетел в сторону. Юкк нагнулся к нему. Одной рукой удерживал мальчика за грудь, другой — за руку,  всматриваясь в его лицо.
     А над ними уже стояли оба сына и Арпад Цепной Пес с мечами наготове. Юкк отпустил мальчика и медленно встал.
   — Его надо прикончить, — сказал Арпад  Цепной Пес.
  — Нет, — качнул головой Юкк. – С нами поедет.  Это мой внук.
 —  Вырастет и будет мстить за отца, — сказал Арпад.
  —  Он вырастет в моем доме, — вздохнул Юкк. — Может быть, и поймет.
  — А мой дом? — спросил Арпад. — Наше родство дальнее. Он будет мстить мне.
 — Думаю, ты сможешь за себя постоять. — угрюмо откликнулся Юкк.
    Мальчик вскочил и побежал вдоль берега.
  — Поймайте его, — бросил Юкк сыновьям. — И отнесите в лодку.
    Сыновья бросились вдогонку за мальчиком, а Юкк подошел к телу младшего сына, опустился на колени и застыл, склонив 
голову на грудь. Арпад Цепной Пес стоял рядом. Юкк закрыл сыну глаза, отрезал от своего плаща два лоскута и аккуратно заткнул мертвому ноздри. Потом тяжело поднялся с колен. Сплевывая в снег сгустки крови, Юрий медленно встал на ноги.
    — Это из-за тебя проклятый убил моего сына! — прохрипел Юкк, глядя на него с ненавистью. — А ведь ему было всего семнадцать... И он не сделал ничего дурного... Только хотел отомстить за своего старшего брата, которого убил отец Олава... И за то, что Олав украл мою дочь и был объявлен вне закона, так что каждый мог прикончить его где угодно... А ты вмешался.., Я бы убил тебя, но это не прибавит мне славы. Ты мой гость... Правда, теперь тебе придется погостить у меня подольше... Похоже — всю жизнь. Коров будешь пасти. пасти коров.  — он устало  кивнул.  —Свяжите его. — Все равно ничего не понимает...
     Сыновья Юкка и Арпад бросились к Юрию, скрутили его, как он ни вырывался, и поволокли по снегу.
   — А тот... — Юкк кивнул в сторону кучи хвороста, за которым лежал Анте, — пусть здесь подыхает. Мне старые рабы ни к чему.
   Женщина по-прежнему сидела над телом Олава, безучастная ко всему и немая.
   — Вставай, Айра, — сказал ей Юкк, тихо и беззлобно. — Домой поплывем...
   Она не шелохнулась.
   — Вставай, дочка, — повторил Юкк и тронул ее за плечо. — Ты же знаешь... Олав сам виноват.  Конечно, он предлагал виру, хотел помириться. Но мы могли смыть этот позор только кровью...
    Айра словно окаменела.
   — Отведите ее в лодку, — голос Юкка неожиданно дрогнул.
       Арпад поднял Айру и повел к берегу. Она шла как во сне. Сыновья Юкка подняли тело брата и унесли в темноту. Юкк проверил, крепко ли связан Юрий, и тоже ушел.
      Юрий напрягался всем телом, но ремни не поддавались.
   — Антс! — тихо позвал он.
   Из-за хвороста послышался стон.
  — Антс! — позвал Юрий громче.
   Старик подполз к нему на четвереньках.
   Лицо его было окровавлено. Он нащупал в снегу меч и перерезал спутывающие Юрия ремни.
   — Бежим! — шепнул Юрий, помогая старику встать на ноги. Они сделали три медленных, неверных шага.
   — Куда? — остановился старик. — Тут и спрятаться негде. Найдут.
   — Что же делать?
 — Не знаю, — прошептал Антс. — У меня только это... — И он вытащил из кармана несколько намокших картонных гильз. — Может, попробовать? Идут! Старик бросил патроны в костер и вместе с Юрием шагнул в темноту.
     Юкк с сыновьями подошли к костру и остановились, разыскивая глазами только что лежавшего здесь Юрия. Один из сыновей заглянул за хворост и развел руками.
   — Ничего, — ухмыльнулся Юкк. — Делайте факелы. Им некуда деться.
     И тут в костре начали рваться патроны.
    Все застыли в страхе и изумлении. А патроны рвались с жутким грохотом.
    — Тут что-то нечисто... — засомневался Юкк. — Мне сразу показалось, что они колдуны. Может, сидят в костре? Лучше с ними не связываться...
      И они быстро ушли.
    Светало. Старик и Юрий стояли на берегу, глядя на тающую в тумане лодку, на труп Олава у догорающего костра... На снег - вытоптанный, темный от крови...
   — Надо его вернуть! — взволнованно сказал старик и кивнул на труп. — Вернуть время.
  — Мы не должны вмешиваться... — напомнил Юрий.
  — А Ильмар? Ты видел Ильмара?! — воскликнул старик.
  — Ильмар? — удивился Юрий. — Ильмар остался там, с Линдой.
   — Ну, другой парнишка! — волновался старик. — Ты же его видел! У него тоже не будет отца! Понимаешь?
     Стало совсем светло, и туман рассеялся. Они медленно шли по узкой песчаной косе, припорошенной снегом, мимо чахлых кустов можжевельника.
    — Значит, тогда остров был еще меньше? Только узкая полоска песка, — сказал старик.— А потом поднялся из воды, вырос.
    — В мое время... — Юрий осекся. — То есть там... В будущем. Он поднимется еще выше и сольется с материком.
   — А старший сын Юкка не оживет и второй его сын и Олав..   —   — покачал головой старик.
— Как остановить людей, которые творят зло и убеждены, что делают доброе дело? — вздохнул Юрий. — Их можно только уничтожить. Но тогда и  мы окажемся… Ничуть не лучше...
     Они подошли к остывшему пепелищу  второго костра.
Остановились над телом раба. Антс нагнулся, чтобы прикрыть труп плащом.
      — Это непоправимо, когда весь мир, в котором происходят убийства, жесток и бессмыслен, — сказал Юрий, глядя на пепелище. — Он еще не нашел своего пути — блуждает во мраке... Даже хронотрон здесь  бессилен...
   — Почему? — спросил Анте.
    — Потому что неизвестно, куда его направлять! В то время, когда этот бедняга был еще жив... А может, надо было вмешаться, когда Олав решил похитить дочь Юкка? Но почему ее не выдали за него добром? Может, следовало устранить причину той давней вражды? Но, наверно, и она возникла не на пустом месте... — Юрий кивнул на труп, прикрытый плащом, и добавил: — У этой истории есть конец... Но где её начало? Цепь убийств уходит в бесконечность. И, может быть, начинается с амебы, впервые заглатывающей инфузорию... Может, еще раньше?
   — Да, кровавое время, но это наше прошлое, — сказал старик, глядя на огонь. —  Как от него отказаться? Зрелость — долгий путь... Потому что только ошибаясь,  раскаиваясь и мучительно сознавая свою неправоту, мы понимаем мир и самих себя по-настоящему.
   Солнце уже взошло над морем и приближалось к зениту, а они все еще раскладывали по снегу хворост, раздували тлеющие угли, поддерживали костры.
    — Клади туда, — показывал Юрий. — Побольше... И вот туда. Нет, левее. Получится квадрат и два треугольника... Они увидят, поймут, что здесь разумные существа и не станут садиться нам на   головы. Сядут в другом месте и, может быть, не погибнут...
    Они ждали. И вскоре в небе возник корабль, окутанный сверкающим облаком плазмы. Тот самый. Он завис над морем,
Потом стремительно скользнул в сторону и исчез.
     — Они нас поняли! — радовался Юрий.
    — А они вернутся? — спросил старик.
    — Не знаю, — помрачнел Юрий. И вдруг воскликнул: — Смотри! В небе появилась светящаяся точка. Она быстро приближалась, превращаясь в большой, сверкающий на солнце шар. Плавно снижаясь, шар скользнул к берегу. Подлетев к Юрию и Антсу, он опустился на землю и застыл. Он был прозрачным и полым. Серебристая горизонтальная плоскость делила его на две неравные части, образуя просторную сферическую кабину, в которой стояли три вполне узнаваемых кресла, а перед ними какой-то прибор с тремя стрелками на круглом, похожем на циферблат диске. В сфере открылся люк. Антс  и Юрий переглянулись.
   — Не хотят рисковать, — сказал Юрий. — На их месте я бы поступил так же. Ведь разумные существа тем и отличаются, что могут преодолеть свой страх, когда понимают, что дело того стоит.
    И он полез внутрь. И уже оттуда протянул руку Антсу. Медленно, как бы прощаясь, Антс огляделся  и шагнул к шару.
   — Странно, — сказал он, рассматривая серебристый пол у себя под ногами. — Никакой техники.
  — Это и есть техника, — усмехнулся Юрий. — Когда ее не видно.
   Они и не заметили, как люк позади них беззвучно закрылся. Сфера качнулась, отрываясь от земли, и вдруг все, что было за ее пределами, исчезло в непроницаемой серой пелене. Стрелки на приборе рванулись вперед. Туман за стенкой шара рассеялся, и они оказались внутри огромно  пустой камеры, погруженной в тусклый синеватый полумрак.
   — Похоже, мы на корабле, — сказал Юрий, оглядываясь.
    Выбравшись из шара, они прошлись по камере и в центре ее
наткнулись на невидимую преграду. Руки старика ощупывали
ее как в пантомиме, но проникнуть сквозь этот прозрачный заслон не могли.
   — Силовой барьер, — объяснил Юрий. — Наверное, воздух, которым мы дышим, им не подходит... Вот и отгородились...
   Старик кивнул и вдруг увидел, что Юрий весь напрягся и подался вперед. Антс глянул туда и в синем полумраке разглядел четырех двуногих существ, одетых в ослепительно белые тоги. Их нельзя было бы отличить от людей, если бы не белая, почти прозрачная кожа, и белые волосы, как у ангелов или альбиносов.
   Один из них вышел вперед и приветственно поднял тонкую кисть. Потом отступил в сторону, и на прозрачной стене возникло зарево синих огней. Они сливались в цепочки, в многоэтажные ряды, очерчивая контуры далеких, невидимых в темноте зданий. А на переднем плане, в кольце гор, лежала серебристая, плоская, как стол, долина. И на поверхности ее сверкал яркий тороидальный блик. Он вспыхнул ярче и взлетел. Скользнул над горами, над городом и исчез в черной мгле.
   — Это наш Каф. Единственная планета в созвездии Капары. Очень далеко. Шестьсот пятьдесят быров.
     Картинка сменилась бесконечной фиолетовой пустотой космического пространства. Зеленая искорка оторвалась от неяркой красноватой звезды и рванулась вперед, перечеркивая звездный простор по диагонали.
   — Большое Магелланово облако, — прошептал Юрий. — А мы никогда там не искали.
    Невидимый барьер снова стал пустым и прозрачным, и кафианин спросил:
   — Ты понимаешь мой язык?
    Юрий вынул из уха приборчик и на ладони поднес его к стене.
  — Анализатор? — угадал кафианин.
   Юрий кивнул. А кафианин вынул  из своего уха похожий прибор и протянул его к барьеру в своей шестипалой  руке. Они глянули друг на друга и улыбнулись.
    Еще один кафианин подошел к барьеру и спросил:
   — Вы совсем не  испугались, когда мы искривили пространство, чтобы побыстрей доставить вас на корабль?
    — Нет, — сказал Юрий. — Мы тоже перемещаемся во времени.
     — Но ваша планета... — в голосе кафианина звучало удивление. — Мы замеряли фон... Уровень вашей цивилизации показался нам... — кафианин не находил слов.
    — Примитивным? — подсказал Юрий и улыбнулся.
     Кафианин осторожно кивнул.
   — Но это сейчас. Мы из другого времени. Там все иначе.
   — Где? — спросил кафианин.
  — В будущем, — ответил Юрий.
  — Вы из будущего? — удивился кафианин.— И первые, кого мы здесь встретили,— это вы? Но такие случайности...
   — Это не случайность, — сказал Юрий. — Мы вас ждали.
   — Вы знали, что мы прилетим? — кафиане не могли в это поверить.
  —  Мы нашли следы вашей гибели.
  — Мы здесь погибнем? — тихо спросил первый кафианин.
  — Нет,— Юрий покачал головой. — Теперь это позади.
     Кафиане быстро переглянулись, и первый спросил:
  — Вы зажгли эти огни специально?
 — Чтобы вас предупредить.
   Кафиане переглядывались, молчали. Наконец первый сказал:
   — Мы должны посоветоваться. Скоро будут готовы скафандры, и вы сможете осмотреть корабль,
     Кафиане исчезли в синем полумраке. Юрий, едва сдерживая волнение, глянул на Антса, надеясь, что тот разделит его радость. Но старик был задумчив и хмур.
   — Что с тобой? — удивился Юрий. — Мы же их встретили. Нам все удалось!
  — Конечно, — кивнул Анте. — Я понимаю, как это важно для вас там, в будущем...  Но этот взрыв... Теперь его никто не увидит и не назовет моих предков огненными людьми. Соседи будут нападать на них. Убивать и грабить. Смогут ли они это пережить? Их так мало. А что, если всех перебьют во времена Арпада Цепного Пса и Юкка?! И не будет больше моего народа. Значит, и меня не будет... Но я же существую... Вот и получается парадокс. Хотя, какое это имеет значение в сравнении с такой встречей?
   — Антс?! — шагнул к нему Юрий. — Разве я мог об этом забыть? Мы найдем выход. Они тоже поймут. Вот увидишь!
    Сбоку мигнул красный сигнал, и в раздвинувшейся  стене образовалась ниша. Там стояло два скафандра.
    Юрий помог старику влезть в скафандр. Оделся и сам. Протянул руку к силовому барьеру и проткнул пустое пространство. Они вступили в синий полумрак. В конце туннеля их ждала открытая дверь.
Они оказались в небольшом отсеке. Тусклый синий свет освещал только середину помещения, а стены его, на которых угадывались какие-то приборы, тонули во мраке. Первый кафианин поднялся им навстречу, показал на кресла и, когда они сели, заговорил:
   — Мы решили, что здесь нам нечего делать... Интересы любой цивилизации определяются уровнем ее развития. А в данном случае... — кафианин кивнул куда-то за пределы корабля, — их было бы трудно совместить. Мы хотим вступить в контакт с людьми твоего времени. Обычно мы не заглядываем в будущее чужих планет... Но тут особый случай.
   — Вы можете проникать в будущее? — Юрий был поражен.
  — А вы?
 — Пока только в прошлое, ну и, конечно, возвращаться назад.
 — Мы вас научим. Всему, что знаем. — сказал кафианин. — Народ Кафа ждал этой встречи тысячи лет. Я смотрю на вас и до сих пор не верю глазам...
  — Я тоже.
 — Но есть сложность. — Кафианин помолчал, приглядываясь к Юрию, и снова заговорил: — Наши хроносферы не предназначены для дальних космических перелетов. Как мы вернемся на Каф?
   — Мы дадим вам корабль. Самый совершенный — пообещал Юрий.
  — А как быть с нашим? — спросил кафианин. — Не оставлять же его здесь...
 — Корабль можно взорвать, — предложил Юрий.
— Взорвать корабль?! — вскочил кафианин.
    — Непростое  решение. Но... Его гибель уже оставила след в пашей истории. — Юрий кивнул на старика. — Похоже, тот взрыв помог его народу выжить...
   —  Ты знал об этом? — спросил кафианин у старика.
   — Конечно,— кивнул старик.
   — Не понимаю,— задумался кафианин. — Взрыв нужен твоему народу, а ты помогаешь его предотвратить... Какой в этом смысл?
   Анте смотрел на него сквозь прозрачный пластик шлема и молчал.
   — Он не искал смысла,— ответил за него Юрий. — Просто хотел вас спасти.
   — Ты говоришь странные вещи,— покачал головой кафианин. — Но хочется верить... Может, в этом и состоит отличие разума от инстинкта. Его решения кажутся иногда бессмысленными. Но есть в этом какой-то другой, высший смысл. Я верю вам, потому что вы поверили нам,  не побоялись сесть в хроносферу. Хотя, с точки зрения животного или дикаря, это было крайне рискованно и нелогично. — Кафианин встал и улыбнулся. — Мы тоже рискнем. Надо же убедить вас, что мы тоже разумны...
    Шлюз распахнулся, и в камеру хлынул яркий солнечный свет. Слегка покачиваясь, хроносфера поплыла из синего полумрака навстречу небесной голубизне. Вместе с Юрием и Антсом в ней сидел кафианин в таком же скафандре и гермошлеме на белой голове. Прозрачные шары один за другим выплывали из шлюза и, удаляясь от корабля, выстраивались в кильватерную линию. А корабль медленно снижался, уходил...
    Кафианин, сидевший между Юрием и стариком, смотрел ему вслед не отрываясь.
    И вдруг корабль полыхнул белой вспышкой и исчез, а на его
месте они увидели ажурную конструкцию, удивительно похожую на свадебную корону. Она медленно разгоралась симметричными, ослепительными, как молнии, октаэдрами.
    — Свадебная корона... — прошептал старик. — Так, значит...
    Очертания короны заколебались и стали тускнеть.  Кафианин отвел глаза, опустил голову и,  не глядя, нажал кнопку на приборе с циферблатом. Стрелки рванулись с места.
    Корона неожиданно вспыхнула, и ее поглотило неистовое, багровое пламя. Оно ударило вниз и, наверно, достигло земли. Взметнулось к небу и залило его красным светом, как кровью. Но хроносфер уже не было. Они исчезли за секунду до второго взрыва.
    В густой снежной пелене таяли, растворялись, бьющие со всех сторон, разноцветные огни. Больше ничего не было видно. И вдруг в воздухе, прямо из ничего, возник прозрачный шар. И стал медленно снижаться. А рядом опускалось еще пять таких же шаров, похожих на елочные украшения. Коснувшись стальных плит космодрома, они слегка зазвенели и застыли. Один за другим распахивались круглые люки. А над космодромом уже завывали сирены.
    Юрий спрыгнул на землю первым. Сразу сбросил гермошлем, подставив лицо морозному ветру. Из люка выпрыгнул кафианин, и его белая голова в гермошлеме завертелась во все стороны. Он пытался хоть что-то разглядеть сквозь искрящиеся снежные вихри. Юрий помог Антсу выбраться из хроносферы. К ним подходили другие кафиане. Старик был растерян не меньше их. Всматривался в мерцающие сквозь метель цветные огни и ничего не понимал.
   — Это Хюлле? — тихо спросил он у Юрия. — Ты не перепутал?
   — Нет, — улыбнулся Юрий. — Все правильно.
Стальные плиты уже звенели от быстрых приближающихся шагов.
    — Ты?! — воскликнул,  подбежавший первым, молодой парень в комбинезоне,. — Как ты здесь оказался?!
    — Здравствуй, Лембит,— Юрий торопливо пожал ему руку. — Наш корабль еще не садился?
   — Нет,—пробормотал парень. — Вот я и спрашиваю, откуда ты взялся.
    Вокруг уже собралась толпа.
   — Вы не теряли с ним связь? — спросил Юрий.
   — Нет, — ответил кто-то. — Но как ты?!..
   — Надо немедленно передать, чтобы они изменили график и садились в другом месте,—сказал Юрий, обращаясь к высокому мужчине, который, судя по всему, был здесь главным.
  — А ты откуда? — спросил тот.
  — Издалека,— улыбнулся Юрий.
  — А кто это с тобой? — спросил чей-то голос.
     И все замолчали, всматриваясь в лица кафиан. И стало слышно, как снежинки скребутся о прозрачные поверхности хромосфер.
   — Да,— сказал Юрий. — Мы их встретили. Только не там, где искали. Они тоже пытались нас найти. Но если бы не Антс... — Юрий кивнул на старика.
   Антс в  растерянностии отвел глаза.
   А люди уже смешались с кафианами, разглядывали их и не могли сдержать свою радость.
  — Выходит, мы выполнили программу,— сказал кто-то среди общего веселья. — Надо подыскивать себе другое занятие.
   — Почему? — пожал плечами Координатор. — Теперь  начнем новую.  Вместе с ними. — И он кивнул на кафиан, которые улыбались своими белыми лицами сквозь прозрачные гермошлемы.
    Юрий и Анте в теплых меховых куртках с капюшонами шли по незамерзающей дорожке из красного пластика. Метель утихла, но снежинки еще искрились в ночном воздухе, пронизанном лучами прожекторов. Где-то далеко за снежными полями виднелись ажурные светящиеся корпуса космодрома.
    — Слушай, Анте... — сказал Юрий. — Я вот не пойму... У меня от всего этого голова кругом идет, а тебя ничего не удивляет. Как будто ты заранее ко всему готов...
   — Я старик,— Анте усмехнулся. — Мне спешить некуда и для себя ничего уже не нужно... Чувствую, как летит время и жду. А оно не кончается... И я рад, если удается еще что-то сделать. Ко всему готов? Да пет... Многое меня удивляет, и мир кажется загадочным и странным. Но пока я в нем живу — это мой мир...
   — Ты и представить не можешь, как он теперь изменится... Мы же их нашли!..
   — И  что? — неожиданно резко спросил старик. — Слушай... Мне бы домой попасть... А то слишком много впечатлений.
   — Ты же еще ничего не видел, — удивился Юрий. — Не знаешь, как мы живем.
    — Хорошо живете. Это и так видно,— вздохнул старик. — Но у меня своя жизнь... И менять ее я не собираюсь!
   Юрий молча кивнул. Старик увидел что-то впереди и остановился. Юрий усмехнулся и спросил:
   — Узнаешь?
Метрах в пятидесяти возвышался купол из прозрачного пластика. А
под этим куполом — тот самый пивной павильончик из времени старика. В павильончике за стеклянной витриной горел свет.
    — Ничего нет... — прошептал изумленный старик. — А он сохранился. Там до сих пор пивом торгуют?
   — Нет,— усмехнулся Юрий. — Сейчас увидишь.
    Прозрачная дверь мягко вползла в стену. Они вошли в знакомый старику зал. Только теперь в нем не было ни столиков, ни стойки. Прозрачная перегородка — от пола до потолка — делила зал на две половины.
   -- С той стороны вакуум,— объяснил Юрий. — Чтобы краски не тускнели...
    Но Антс не слушал. Смотрел прямо перед собой — на стену с той самой фреской, о которой рассказывал ему Март. Там был его остров, и маяк, и море. И широкая яркая радуга упиралась в облака...
   — Да... — прошептал старик. — Красиво...
   — С этого все и началось... — сказал Юрий.
   — Что началось? — не понял старик.
   — Когда я первый раз увидел эту фреску, мне было десять лет. И я подумал, что за этим скрывается какая-то тайна... Что Март видел их.
   — Кафиан?
   — Или других пришельцев... И с тех пор я ни о чем другом не мог думать... Я чувствовал, что найду их.
     И снова они шли по заснеженному полю. Старик оглядывался по сторонам, а Юрий о чем-то сосредоточенно думал.
    — Да. У каждого времени свои заботы. — Анте поднял голову,
разглядывая далекие, сливающиеся со снежинками звезды. — Наверное, это и есть самое главное для человека.  Но мы… — он вздохнул. — Все больше вниз, в землю приходилось смотреть...
      Юрий улыбнулся, глядя на старика. — То, что меня забросило в ваше  время — случайность. Но мы вступили в контакт только потому, что ты оказался там, где был нужен. И замкнул цепь времен.  Получается — только тебя в ней и недоставало.
    — Ты можешь вернуть меня назад? — спросил старик. — Я не здесь — там нужен!
   — Хорошо,— кивнул Юрий. — Только до завтра потерпи. Утром мой корабль сядет...
   — Погоди! — старика вдруг поразила догадка. — Но там же...
   — Да,— печально кивнул Юрий. — Выходит, теперь нас двое. Я и тот Юрий, который прилетит. Ведь катастрофы не будет, и его никуда не выбросит.
   — Но как же вы?.. — сочувственно смотрел на него старик.
    — Не знаю,— Юрий пожал плечами. — Тут ничего не поделаешь. Иначе они бы погибли...
     Юрий и Координатор в форме программы «Контакт» сидели у большого пульта с экранами, на которых вращались стрелки локаторов, вычерчивались' причудливые светящиеся кривые.
    — Сначала они не поверили,— говорил Координатор. — Думали  - шутка. Но мы уже многое выяснили и когда передали на борт результаты, а потом показали им кафиан... Словом,  не знают, как тебя благодарить.  Кто-то даже стихи пишет...
     Юрий грустно усмехнулся и спросил:
    — Они еще на орбите?
    — Нет. Час назад сели в Андах. Никаких сложностей…
  — А здесь что было?
  — Какая-то деформация в континууме... Вроде трещины на стыке измерений...  Наверно, корабль застрял в ней на полной тяге и взорвался... А ты с хронотроном проскочил... За счет малой массы... — Координатор украдкой глянул на часы и продолжал, просто чтобы оттянуть время. — Пытаемся выяснить, как прогнозировать эту штуку. Кафиане помогают. У них прибор есть... Фантастика! —
     Он покосился па Юрия, смотревшего отсутствующим взглядом и, похоже, ничего нс слышал.
     На пульте мигнул красный огонек и заныл зуммер. Координатор встал:
    — Ну вот... Я выйду. Не буду вам мешать.
    Когда дверь за ним закрылась, Юрий набрал воздуха, как перед прыжком в воду, и нажал кнопку. Над пультом замерцал большой экран, и он увидел самого себя в серебристом костюме, том самом, в котором подобрал его старик. Второй Юрий тоже всматривался в его лицо и не знал, что сказать. Молчание затягивалось. Наконец первый Юрий пожал плечами и слабо улыбнулся. Второй Юрий потрогал свой лоб и, конечно, не обнаружил шрама над правой бровью.
    — А что это за шрам? — спросил он.
    — Стукнулся обо что-то, когда выпал из времени,— ответил первый.
    — Если бы не ты... — начал было второй.
    — Просто мне повезло... — пожал плечами первый. — Меня Антс спас_
    — Какой Антс? —- спросил второй.
    — Ну да... — покачал головой первый. — Ты его не знаешь.
    — Значит, не только шрам,— грустно усмехнулся второй. — Вот уже знакомые разные у нас появились.
  — Я больше прожил,— вздохнул первый. — На несколько дней... Пока вы к Земле летели...
   — Ты дома был? — осторожно спросил второй.
  — Нет,— тихо отозвался первый. — Хотел сначала с тобой встретиться. Они еще не знают, что я здесь... И что нас теперь двое... Ничего не знают...
  — Лучше бы мне не возвращаться,— покачал головой второй.
  — Ты же не виноват,— пожал плечами первый.
— Что мы им скажем? — волнуясь, спросил второй.
— Не знаю,— ответил первый после мучительной паузы.
 — Мы как близнецы,— сказал второй.
 — Нет,— грустно усмехнулся первый. — Близнецы только похожи, но у каждого из них своя жизнь. А у нас — одна. И многое в ней неделимо. Как разделить мать? Или Ольгу?
  — Да…— второй задумался. — Но не станем же мы ссориться... С
самим собой...
   — Это даже не раздвоение личности. . — улыбнулся в ответ первый. — Просто нас теперь двое. Совершенно одинаковых. Разве что шрам
   — Слушай! — вспомнил  второй. — Мы ведь даже  не поздоровались...
  — Я так растерялся, что... — признался  первый.
  — Я тоже! — улыбался второй.
 — Ну, здравствуй! — сказал первый  Юрий, приветливо кивая
экрану.
  — Здравствуй! — ответил второй.

  — Это на всякий случай,— Юрий протянул старику ярко-красный спасательный жилет. — Может, опять придется искупаться....
  — А тебе зачем? — спросил старик, глядя, как Юрий натягивает на себя такую же жилетку.
 — Я тебя провожу,— сказал Юрий.
  Он подошел к прозрачной стене и долго всматривался вдаль сквозь густую снежную порошу.
 — Вот и все,— сказал он, вернувшись к хронотрону, стоявшему посреди комнаты и поворачивая цветные диски. — Поехали...
 — А это что? — спросил старик, кивая на книгу, которую Юрий держал в руке.
  — Книга,— ответил Юрий и уточнять не стал. — Ты готов?
   ...Они очутились на развилке белой дороги в лесу. Шумели на ветру деревья. И откуда-то издалека снова доносился протяжный крик невидимой птицы.
   — На этот раз повезло,— улыбнулся Юрий. — Высадились на сушу.
    Они стали расстегивать спасательные жилеты, и в это время вдали послышался автомобильный гул.
   — «Газик»,— прислушался старик. — Опять эти бородатые.
   Юрий склонился к хронотрону, что-то там повернул и дернул синюю ручку. Хронотрон исчез.
  — Что ты наделал?! — испугался старик.
    — Там этот  парень... — кивнул головой Юрий. — Увидит... Опять будет нервничать... Его тоже можно понять...
     «Газик» выскочил из-за поворота, и они отступили к обочине. Очкастый сразу их узнал и притормозил. Голова его сама собой поворачивалась, когда он проезжал мимо Юрия. Он был в машине один, но не остановился, медленно проехал вперед, а потом дал полный газ и умчался, взметнув облако белой пыли.
   — Но ты же отправил хронотрон… В свое время! — волновался старик. — Как же теперь вернешься?!
   — Не собираюсь я туда возвращаться. Здесь останусь.
    Антс смотрел на него удивленно,  не зная, что сказать.
    — ...Тем более, что там я тоже остался. В одном экземпляре. Но этого, думаю, вполне достаточно. — Юрий протянул старику книгу: — Подержи-ка. — И стал снимать жилет.
     Книга раскрылась на репродукции какого-то пейзажа, напечатанной на развороте двух страниц.
   — Это же Март! — воскликнул Антс. — Я знаю эту картину. Она у Линды висит.
   — Ну вот,— кивнул Юрий, глядя в книгу через плечо. — Пусть и он знает.
   — Хочешь ему показать? — еще больше удивился старик. — А эти твои парадоксы?
  — Думаю — большой беды не будет, — пожал плечами Юрий. — Пусть порадуется человек. И потом... Я ведь тоже не рассчитывал сюда попасть. И мы не должны были уходить в прошлое и спасать кафиан.  Но мы это сделали. И там, в будущем, многое изменилось. Но разве это не к добру?
   Старик смотрел на Юрия, и лицо его становилось счастливым и м
молодым.
   — Знаешь,— тихо сказал он,— ты тоже изменился. Стал как-то попроще... И живей...
   — Конечно,— улыбнулся Юрий. — Мы  нашли их. Я с детства об этом мечтал. И я это сделал. А теперь у меня другие планы.
 — Значит,  уедешь на материк? — огорчился старик. — Конечно, остров наш маленький. Тебе тут не развернуться...
   — Почему? — возразил Юрий. — Разве тут мало дел? И я  здесь нужен. И вы... Вы тоже мне нужны.
    Старик глянул на дорогу и обрадовался:
   — Линда с Ильмаром едут.
    Юрий тоже глянул туда и даже шагнул навстречу.
  — Куда же вы пропали? — спросила Линда, спрыгнув с велосипеда. — Бригадир вас по всему острову ищет.
   Юрий смотрел на нее и улыбался. Она тоже не могла скрыть своей радости оттого, что снова его видит.
 — А в чем дело? — спросил старик.
 — Сепаратор на ферме сломался.
— Разберемся,— кивнул Юрий. — Это  далеко?
— Я покажу! — обрадовалась Линда, но тут же спохватилась и попыталась оправдаться. — Мне тоже в ту сторону. Ильмар, дай свой велосипед.
     Ильмар передал руль Юрию, а сам нагнулся и стал проверять, хорошо ли накачаны колеса. Прощупал оба колеса и кивнул — все в порядке. Юрий оседлал велосипед, который был ему маловат, и обернулся к Антсу:
   — Так мы поехали.
  — Езжайте,— кивнул старик.
Велосипед Юрия петлял по дороге, а Линда смеялась и старалась ехать с ним рядом, не обгоняя.
     Старик и Ильмар смотрели им вслед и улыбались — каждый своим мыслям.
   — Вот какое дело,— сказал старик, когда Линда и Юрий скрылись за поворотом. — У тебя ножа с собой нет?
  — Есть. — Ильмар достал из кармана небольшой перочинный нож и протянул его Ансу.
  — Сойдет,— сказал старик, пробуя лезвие пальцем. — Знаешь, тут в ложбинке тростник растет. Пойдем, нарежем.
  — Зачем? — спросил Ильмар.
    Старик усмехнулся:
 —Скоро узнаешь. А, пока что сделаем мы с тобой одну вещь.
 — Какую вещь? — спросил Ильмар.
 — Красивую.  Когда-нибудь и тебе пригодится...
   Они шли по белой дороге, ведя велосипеды за руль. И ветер трепал волосы Линды. Она что-то говорила, кивая на зеленеющие под солнцем луга, на старые мельницы, стоявшие на пригорке, на темнеющий позади лес. Они шли и улыбались друг другу. А в мире была тишина. И казалось, что время остановилось, а может, его и не было...
   
      МОСКВА - 1979 г.                Святослав Гервассиев.