25. Учёный совет

Отрывок из романа «Информационный шум»

«Тут поднялся галдёж и лай,
И только старый попугай
Громко крикнул из ветвей:
Жираф большой - ему видней!» *

***

- Вы доктор физ.-мат. наук? Запишитесь ко мне в студенты сначала…
- Нет уж, я термоядерными исследованиями занимаюсь 35 лет, поэтому вы ко мне студентом запишитесь… Я вас подучу, чтобы вы понимали, какая там энергетика в этих реакциях…https://youtu.be/uKP7ZpRv0y8?si=vBDlCZ3WF2G6lr3Q

Типичная такая беседа меж учёными. Можно сказать «мирная» конференция! А что вы хотели, если персонал набираете из профессоров и академиков? Чтоб тихо сидели, сопели да помалкивали? Нет, не выйдет! Они у себя в лабораториях и за компьютерами тихо сидят. Сопят, сидят или стоят, или бегут, ни хрена путного, может, от этого сидения, стояния и бега годами не выходит, а энергия-то взрыва, причём колоссальная, копится. В каждом слойка прессуется, и этот «пирог» нервов страшней термоядерной угрозы. А собери сидельцев в аудитории вместе, так критическая масса враз наберётся! И на совещаниях коллегам в прежние времена, бывало, для драчки любого повода хватало, любой искорки. Приличия приличиями, их побоку, истина дороже! Пожар вражды вмиг разгорался. Причём как правило не медленно, но шумно, со взрывом, для чего учёные взамен артиллерийской подготовки толстыми книжками, то есть диссертациями и монографиями «залпы» устраивали плюс «пуляли» «подкалиберными» журнальными статейками. Так растолковывали особо важные положения трудов праведных и неправедных, на дуэлях махались, нападали все на одного или один на всех, бывало и стенка на стенку сходились, и до рукопашной доходило, и за волосы профессора друг-дружку таскали, да академиков за бородёнки дёргали. Именно поэтому умные люди ныне придумали телеконференции. Её адмирал устроил как раз, чтоб делатели умственного труда пар выпустили, но обошлось бы без увечий и материального ущерба. А само обсуждение действительно требовалось, поскольку хозяину управления надоело и невозможно уж стало с каждым по отдельности отношения выяснять. Так бой «быков» и состоялся, мы свидетели.

Первый выкрик с места позволил себе профессор Ватушев Альберт Ильич, худощавый, болезненный на вид мужчина лет 80-ти, пиджачком и узким галстучком точь-в-точь похожий на бывшего советского и партийного чиновника средней руки.
- Нет такого эффекта, что за бред!
Это он так выразился лишь по поводу произнесённого названия доклада: «Пиропьезоэлектрический эффект».
- Подождите, давайте послушаем, - осадил профессора адмирал.
- Не подожду, - грозным голосом парировал худощавый.
- Хорошие дела, - тут же подумал я:
- В управлении никакой субординации что ли нет?   

Темы двух докладов, которые предполагалось обсуждать, были известны заранее. И сами доклады все, кому не лень, могли посмотреть до учёного совета. Мне, признаюсь, было лень, но многие посмотрели. Потому попутные комментарии навряд ли возникали случайно, «снаряды» готовились, «пушки» заряжались и прицеливались заранее, экспромтом выбирались лишь моменты для озвучивания «выстрелов». Таким образом условия для оппонентов-критиков сложились выгодные. Даже их позиции на мониторах в верхних окошках доминировали над молодыми докладчиками. Чего уж говорить о солидности, подчёркнутой возрастом, сединами и лысинами. Только и для легковесных, легковерных начинающих бойцов жить стало проще. Нарыл данные невесть откуда, в компьютер как попало свалил, и нате, и статейку нейросеть сама сляпает, и тем паче зачитает выразительно вместо человека, коему остаётся за гонораром бежать. Ежели, конечно, гонорар положен. Одно лишь не предусмотрено. Если шишки с «небес» повалятся, или «соседи» камни в огород накидают, то сии проблемы и чёрные шары не машине, а всё ж по старинке достанутся лично непутёвому автору. Поэтому хитрые научные руководители и консультанты не спешили называться производителями контента и вперёд на «ринг» выпускали своих неостепенённых товарищей.   

Среди первых для битья числился знакомый нам эксперт-криминалист Виктор, то есть Виктор Иванович, младший научный сотрудник отдела. У Виктора было два соавтора, но тоже молодых, не из числа маститых. Они и закинули в компьютер моё придуманное находу слово пиропьезоэлектрический, а премудрая машина нашла сей неологизм уместным и десяток раз употребила, правда, не ради увеличения наукоёмкости доклада, но по стандарту, подгоняя длину текста до требуемого количества знаков.

Воспроизведение компьютерного сочинения, как и его представление вначале, ещё пару раз прерывалось возгласом:
- Нет такого эффекта.
Бывший советский чиновник продолжал бурно протестовать против нашествия варваров на партийные принципы, но старик быстро стихал, поскольку крик его души пока ещё никто не поддерживал. Лишь демонстрация видеозаписи приостанавливалась, а затем в тишине вежливый женский голос спрашивал:
- Могу ли я продолжить?
- Да, - говорил адмирал, и только тогда доклад продолжался.

Из нашего офиса на Большой Морской присоединиться к телеконференции было вполне удобно. На трёх мониторах мы одновременно наблюдали и слайды, и десятка три участников. Диспут вначале, при котором доктора наук рьяно приглашали друг друга подучиться на студенческой скамье, касался предшествующего заседания. Свидетелями его бурного завершения мы стали случайно. Тот учёный совет касался работ по геологии и геофизике, поэтому на него были приглашены наш полковник, его зам, также руководитель подводных работ. Они же после перерыва остались на следующее научное представление. Прочие участники поменялись. В новом составе можно было узнать многих, поскольку почти все из них присутствовали на недавнем приёме в адмиралтействе. Имена и регалии указывались в окошках на экране. Насчитал несколько членкоров, пару академиков, прочие в большинстве были докторами и профессорами. 
- Куда мы попали? – спросил я у жены:
- Не учёный совет, а заседание секции в академии наук!
Впрочем, уважительное отношение к мероприятию улетучилось сразу после выпадов худого оппонента. В ожидании третьего выкрика господина-товарища Ватушева уже готов был равноценно отвесить сермяжное слово:
- Заткнись!
Но этого, к счастью, не потребовалось. Болезненному дядечке и без меня стало худо. Видимо, накануне перенервничал. Альберт Ильич серьёзно, значит, вникал в содержание докладов, да до такой степени, что не обошёлся без медицинской помощи. Адмирал, в сложившейся ситуации, естественно, по-человечески посочувствовал коллеге. Профессор, ведь, как-никак стал очередной жертвой науки. Соответственно прерванное заседание продолжилось после пожелания мученику скорейшего выздоровления, о чём захотелось ехидно спросить:      
- Так, первого унесли! Кто следующий?

- Думай о хорошем, - сказала Оля:
- А то сам станешь следующим.
Пришлось возразить:
- Я и думаю о хорошем, когда твоего врага вперёд ногами выносят, это же хорошо?!
Правда, порадоваться складному злословию не успел, поскольку вынужден был задуматься о том, как ответить на вопрос биолога:
- Хорошо-не хорошо, по каким морфологическим признакам врага распознал?
На это сходу ничего путного сложить не получилось, и с оттяжкой времени произнёс:
- По какими, по каким?.. 
- Больше всего не понравились галстук и отчество Ильич…

За подобным трёпом я пропустил значительную часть доклада, но всё же заметил чёткие снимки, которые были сделаны с помощью электронного микроскопа. Ещё обратил внимание на пояснения о том, что выявленные дефекты наноструктуры свидетельствуют о низком качестве применяемого оборудования. На этом основании следовало сделать вывод о кустарной подделке зажигалок. По аналогии с выпуском фальшивых денежных купюр условно можно было говорить то, что попкорн явно печатал не Гознак. Прочие вопросы мы раньше, вроде бы, с Виктором уже обсуждали, поэтому новых впечатлений не вызвали ни воспроизведение опытов с зажиганием ткани, картона и янтаря, ни рассказ о биологическом покрытии - чувствительном индикаторе. Понравился разве что испытательный стенд, на котором надувались и взлетали шарики попкорна. Простая и в тоже время универсальная конструкция позволяла исследовать любые пожаровзрывоопасные изделия в разных средах, при перегрузках, а также при отсутствии гравитации. Такое творческое решение я оценил коротко словами:
- Ловкость рук!
И попкорн был результатом кустарного творчества, только необычное совмещение нескольких эффектов в надувающихся шариках было выполнено с оттенком злого плюс глупого, бессмысленного замысла. А стенд, очевидно, строили ради выяснения истины, и ничего плохого за комбинациями семи функций в каждой спарке его детекторов не просматривалось. В общем мнение о ловкости умных рук у меня определённо сложилось.         

Авторами второго доклада числились ещё три молодых сотрудника. Их работа по сравнению с первой именовалась более мудрёно. Разом и не выговоришь: «Исследование синдрома Стендаля при физиологическом воздействии минералоидов, в том числе органических кислот сукцинита».
Адмирал предложил заслушать эту запись сразу, а обсуждение объединить, чтобы не разрывать связанные темы. Так и сделали, притом единство содержания сразу за начальными титрами следовало из вступления:   
- Изучение особо сложного пиропьезоэлектрического орудия преступления, также других найденных улик привело к версии о необычном психофизическом состоянии минимум одного из основных фигурантов дела. В ходе расследования к этому предположению на сегодня добыты представляемые доказательства и важные дополнительные сведения. За них авторы особо благодарили профессора университета, Ольгу Владимировну…

Реакция последовала незамедлительно. «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут», - процитировал я реплику из Романа. Честно, честно, слово в слово, так и сказал… Из-за пафосного введения, сложносочинённого названия доклада и конечно же из-за добавления казённых «доказательств» к слову «профессор» мне с трудом удалось удержаться от смеха.

- Тихо! – одним словом остановила меня Оля.

Пришлось подчиниться. Хотя, «тормозной путь» всё же прокомментировал.

- Конечно, конечно, - прошептал я и добавил:
- Извини, сознаю и понимаю, что убогая нейросеть не могла ничего знать о нашей домашней заготовке про доказательства Канта для жены и по совместительству профессора…

Она же, то есть жена, вместо ответа (отрицания или согласия) лишь рукой махнула, продолжая слушать не мня, а закадровый голос, который, между прочим, сообщил:

- В качестве примера исходных данных приведём результаты наблюдения за пациентом «В» при посещении им Янтарной комнаты. Наблюдение велось по новой авторской экспресс-методике университета.

Услышав такое, мне ничего другого не оставалось, как закричать:
- Безобразие!

Полностью моё возмущение дошло только до Ольги. Она успела нажать на кнопку с перечёркнутым микрофоном, и в эфир ушёл один звук: – Бе…
Тем не менее демонстрация приостанавливалась, и в тишине прежний вежливый женский голос спросил:
- Могу ли я продолжить?
В этот раз адмирал вместо привычного согласия спросил:
- Вадим Сергеевич, вы что-то хотели сказать? Было плохо слышно, повторите, пожалуйста.
И я громко повторил:
- Бе-бе… Безусловно! Безобразие! Беспредел! Мало того, что «ботаничка» без всякого уважения относится к «эрудиции» мужа, так она ещё его в качестве подопытного кролика без согласия и без оплаты пристроила к пациентам в психбольницу!..

- Ну, выговорился? – спокойно спросила Оля, и лишь когда я кивнул, отпустила кнопку с перечёркнутым микрофоном, затем вместо меня уверенно сказала всему учёному совету:
- Нет, нет, извините… 
Тогда адмирал разрешил продолжить доклад.

Возникшей из-за закадрового инцидента небольшой паузы слушателям хватило, чтобы чуть-чуть отвлечься либо переключить внимание. Кто-то вышел, кто-то налил газированной воды, но в большинстве коллеги, как мне показалось, напротив, от смены действия встрепенулись, проснулись и, даже если прослушали предыдущее, то совершенно чётко узнали о пациенте «В» то, чего он сам за всю довольно долгую жизнь о себе никогда не слышал. Ощущения от этого были крайне неприятными. Подобное испытывал лишь в молодости, когда перед выездом заграницу или перед защитой диссертации вызывали на комсомольские и партийные комиссии и там зачитывали характеристику. Отличие, конечно, имелось, и состояло оно в том, что раньше про человека всякую чушь несли, теперь же сообщали околонаучный диагноз. Тем не менее, прежний штамп: «политически грамотный» и современный: «меланхолик», на людях звучали одинаково обидно.      

- Меланхолик – это оскорбление? – спросил я у жены и в ответ услышал саркастическое:
- Да, кличка, унизительная, впрочем, тебе должно быть виднее, я же биолог, а не психиатр…

Следующим непонятным словом, которым меня обозвали, было «нормис». Причём этот самый нормис, как выяснилось, проявлял одновременно необщительность и покладистость, кроме того, имел уровень нейротизма чуть выше среднего. Последнее объяснялось возрастным усилением эмоциональности, импульсивности, неровности в контактах с людьми, изменчивости интересов, неуверенности, чувствительности, впечатлительности и раздражительности.
- Ага, полный букет! Вот, до чего ты меня довела! – заявил я жене:   
- А когда-то на банкете говорила, что надёжный и, как на лошади, на мне пахать можно!
- Так одно другому не мешает, - парировала Оля:
- Лошади тоже бывает, брыкаются… 

В итоге представление личности завершилось констатацией того, что у меня, то есть у «меланхоличной лошади», доминируют визуальный и аудиальный каналы восприятия информации. По совокупности признаков данный тип лучше других подходит в качестве индикатора психофизических воздействий, поскольку даёт наиболее надёжные объективные результаты. Сам собой напрашивался вопрос:
- Так я не только лошадь, но ещё и индикатор! Почему тогда пенсия такая маленькая?..

Увы, увы, разъяснений не было. Мозг же мой и ещё многих устроен несовершенно, посему, зацепившись за случайное слово, уж сам не в состоянии был покинуть дурацкую тему, да от пенсии пошёл по «ухабам» и поехал по «рытвинам» постулаты формулировать: 

- Каждое государство заботится о том, чтобы его граждане уходили из жизни такими же, как приходят, то есть голыми и бедными!
- Логично, в гробу, ведь, карманов нет, и деньги живым нужны, значит выпотрошить заначки у стариков – наиважнейшая задача медицины, аптекарей, коммунальщиков…
- Родителей в их время на старости лет сделали нищими, теперь настала наша очередь познать истину!
- А во всём виноваты деньги – одно из самых чудовищных изобретений человечества!

Деньги мне были ненавистны изначально, не вру, почувствовал отвращение ещё до того, как из Романа узнал о сборщике податей. И я бы бросил гроши на дорогу, только боюсь бродягой стать, боюсь, что будет ещё хуже, чем есть… Ибо выйдешь на улицу, на люди, все узнают безумца, и говорить станут:
- Смотрите, смотрите, вон он, вон он, тот самый, тот меланхолик нормис, пациент «В»!

Сквозь эту информационную завесу, конечно, прорвались некоторые сведения о физиологическом воздействии на моё сознание и не только. В докладе-то говорилось вовсе не о мизерной пенсии. Там речь шла о «высоком» и наукообразном! А именно о влиянии спектра рассеяния света органическими кислотами сукцинита в оптической и в неоптической зоне как на нервную систему, так и на органы зрения, работу сердца, артериальное давление, дыхание, обмен веществ… Однако средь перечисленных заморочек внятным для меня показался только вывод. Оказалось, что частотная модель откликов личности и идентификация изображений по Лапласу подтвердили негативные изменения, связанные с передозировкой...

- Эх, напрасно вы время на науку потратили, - проворчал я:
- Сразу же говорил, что дурно от этой в кавычках «красоты» янтарной.
- А пруссаки и Пётр первый, поди, ещё триста лет назад о вреде догадались, причём без всяких смарт-стикеров и преобразований Лапласа!

- Не мешай! - коротко остановила меня жена. Она-то не меня слушала, а от дисплея не отрывалась, где в это время показывали запись с видеокамер про то, как на парковке псих разбушевался.  Пришлось не мешать, и даже не обижаться. Не молодой же уже, сколько раз за всю жизнь меня так обрывали на самом, самом важном? Не счесть! Привык и понял, что не стоит на идиотов обижаться. Это ж они информацию недополучают, мне-то всё яснее ясного. В том числе и то, почему бородатый бродяга костылём автомашины охаживал. Одну, другую, третью… по лобовому стеклу стукнул, а разбить триплекс не смог.

- Слаб человек и в грехопадении немощен, - объяснил я происходящее, и, по-моему, так по библии получилось гораздо популярнее, доходчивее, чем в закадровом научном словоблудии из доклада. Впрочем, и там меж непроизносимых терминов начали появляться слова, вполне подходящие для обывателя. В том числе мы узнали, что названный в Янтарной комнате таинственный восьмой стандарт - всего лишь ГОСТ, который имеет длинный номер, заканчивающийся цифрами 008. По методике этого нормативного документа производилась расшифровка мотивов и действий пойманного на стоянке сумасшедшего (пациента «А»). Оказалось, что псих не просто воевал с автомашинами, но громил исключительно чёрные, поскольку миссия воина заключалась в спасении от тьмы, поглощающей солнечный свет! Также было сказано, что массированное воздействие рассеянных янтарём лучей может вызывать отрицательные реакции, как в случае с пациентом «В», но бывают и положительные. Безразличных людей с нейтральной реакцией меньшинство.  Поэтому при длительной экспозиции и при расстройствах шизофренического спектра достаточно часто возникает устойчивое расщепление личности. Появляются ярые защитники как света, так и тьмы. Соответственно пациенты «А» и «В» оказываются антагонистами. В острой фазе из-за схизиса типа «В» агрессия вначале подсознательно, а затем осознано направлялась на уничтожение источников, то есть изделий из янтаря. Причём речь шла не о простом разрушении или порче, но исключительно о ритуальном сожжении, ибо требовалось погубить не сам сукцинит (попросту янтарь), а вселившуюся в него силу. Доказательства существования столь дикого ритуала нейросеть представила после расшифровки нескольких рукописей, найденных в Британской библиотеке и в частных коллекциях, куда документы попали из Кёнигсберга. Отсюда ниточка уже тянулась к версии о пожаре, якобы уничтожившем Янтарную комнату в 1945 году.      

Услышанное я поспешил прокомментировать и сказал Оле:
- Теперь понятно, почему мне питерский климат ближе, почему шторы от солнца закрываю. Получается, моя нелюбовь к яркому свету – симптом! 
- Правда, ещё бабушка говорила, что примерять к себе чужие болезни – типичная ошибка начинающих. В своё время ей и другим студентам медикам об этом в институте преподаватель рассказывал, предупреждая, чтоб после лекции сходу не искали у себя тиф, оспу, ангину...   
- Вот, вот! Не буду этого делать. Я нормальный! Ведь, даже не думал о том, что янтарь горит. Тем более не собирался сжигать белые электромобили. Они сами по себе горели, или, или…

Следующее заявление от меня услышал уже весь учёный совет, поскольку пациент «В» нажал на дисплее кнопку микрофона и произнёс:
- Извините, Валерий Кузьмич, а версия поджога электромобилей такими же шизофрениками не рассматривалась?
- Мы, ведь, недавно обнаружили то, что изменения в конструкцию и в каталоги вносились без явных для нормальных людей целей.
- Может, разгадка в том, что появились воины тьмы, которые борются с электричеством?

Доклад больше никто не слушал. Адмирал пытался разрешить продолжение, только компьютерное воспроизведение стало совсем бесполезным из-за шумной разноголосицы мнений живых учёных.
 
- Не может такого быть, разве вы не понимаете, нейросеть уводит нас от реальности, - сказал профессор Ялунин и тут же охарактеризовал доклад или доклады, как непрофессиональные:
- Без раздвоения личности было бы надёжнее, так как если её заклинит, то сожжёт и авторов этого получасового никчёмного ролика.
Получилось сумбурно и непонятно, как минимум мне, но Ялунина поддержал профессор Иванов, который по-прокурорски заявил:
- Ни административной, ни уголовной ответственности за это нет. Даже если случится что-то страшное, то этого горе мастера и не найдёт никто.

Кого он имел ввиду, возможно, дошло до Виктора, и он ответил:
- Ответственность есть. Вы ошибаетесь, и сесть можно не условно. Если считаете, что нарушены какие-то требования нормативных документов скажите конкретно.

На это Иванов надулся и путаясь понёсся дальше:
- Если конкретно, то вы не имели права изменять и дополнять исполненную заводскую конструкцию. Вы можете создать что-то своё, провести испытания, сертификацию и экспертизу. Вы же предлагаете изменить заводскую конструкцию. Если после подобной доработки случится страшное, то виноват будет тот Кулибин, которого не сыщешь.

Услышав такое, позицию Виктора поддержал его шеф, Георгий Николаевич. Он красиво и уверенно возразил:
- Во-первых, Иван Петрович Кулибин – выдающийся механик и изобретатель, не стоит так суетится и упоминать не к месту достойного человека.
- Во-вторых, ни одну заводскую конструкцию менять не предлагается.
- В-третьих, в обсуждаемых сборках используются спарки только сертифицированных детекторов.
- Мы не участники торгов и ничего не реализуем, идёт обсуждение результатов исследований.
- Если для Вас тема представляет хоть какой-то интерес, прошу более внимательно пересмотреть фильмы, извините меня за такую настойчивость, но ничего конкретного пока не вижу.

Такие формулировки мне лично очень понравились, ими и цепкость ума проявилась. В очередной раз убедился, что у нашего полковника надёжный заместитель. Только Иванова это не остановило, нашёл, что ответить:
- Я понимаю столь настойчивое желание повысить число просмотров ваших видео, но мне хватило одного доклада, чтобы понять бесперспективность и опасность.

- Ясно, - вмешался в разговор Сергей и в своей манере довольно нахально заявил:
- За отсутствием аргументов пытаетесь смешать карты. Будь по сему, дискуссия завершена, спасибо за внимание!

- Аргумент один, - продолжил Иванов:
- Вы не понимаете последствий своей работы и тем более не несёте никакой ответственности.

Тогда Георгий Николаевич произнёс нечто философское:
- Никто из нас не понимает последствий ни конкретных действий, ни всей жизни.
И к этой шутке добавил:
- Тут я с Сократом согласен. Можем лишь соблюдать меры безопасности при постановке экспериментов. 
 
Возможно, из-за упоминания Сократа до господина Ялунина что-то дошло, поэтому следующий его ход был одновременно как примиряющим, так и провокационным.
- Виктор, - дружелюбно обратился оппонент к автору:
- Покажите, пожалуйста, схему для сборки с несколькими детекторами и источниками зажигания. Это будет очень интересно.

Своей просьбой профессор надеялся поставить эксперта в тупик, но не вышло, поскольку Виктор без промедления ответил:
- Да, конечно, это можно посмотреть в нескольких эпизодах, например, начиная с демонстрации восьмого и девятого тестов.

После этих слов на экране появился слайд с изображением сборки и рядом была необходимая схема. Тут и я сообразил, о чём идёт столь яростный спор. Оппонент прицепился к спаркам детекторов, использованным экспертами для испытаний попкорна на пожарную опасность. Одновременно понял, что наших бьют и решил вмешаться… Принялся объяснять теоретикам то, что хорошо знал из реальной жизни. Микрофон был включён и поэтому учёный совет услышал: 
- Детекторы стандартные, сертифицированные, их массово выпускают и применяют, например, для контроля полного сгорания топлива в двигателях. Отдельный детектор позволяет контролировать два показателя. Спарка, запатентованная авторами, контролирует сразу семь показателей, а две спарки более пятидесяти.  Схемы контроля в авто, авиации, ракетах разные, а принцип общий, универсальный, поэтому увеличение перечня функций не криминал, напротив полезное решение.

Увы, сказанное осталось незамеченным, и Ялунин вновь обратился к автору:
- Виктор, я читал ваши статьи. Время потрачено зря. Ответы на мои вопросы не раскрыты от слова вообще. Лично я сам, будь на месте руководства, ни в коем случае не принял бы к исполнению данную схему во избежание использования детекторов по схеме, не рекомендуемой заводом изготовителем.
- В общем идея дохлая и требует доработки!

Столь грубая оценка нисколько не повлияла на нашего эксперта, и он спокойно произнёс:
- Спасибо, что потратили время, извините, что не угодили. На заводе сидят такие же люди, как и мы. Они своё предлагают, мы своё, иначе мозги застынут, как бетон.

- О! Достойный ученик, - подумал я:
- Не только определение пиропьезоэлектрический на лету схватил да в доклад вставил, но ещё и моё высказывание про бетон припомнил.
- Для юноши звучит свежо и смело, молодец!

Между тем старый оппонент решил, видимо, как-то оправдаться или подкрасться к нам с другой стороны и заявил:
- Вадим Сергеевич, поймите, ни в коем случае я не хочу с вами конфликтовать. Однако предлагаемая система с детекторами сложная, а сложность всегда снижает надёжность. Таково моё мнение.

На это помимо моей воли само собой тут же вырвалось:
- Сложность не является критерием надёжности!
Так вышло, поскольку замечание о сложности давно имело домашнюю заготовку для ответа, и на обдумывание реакции времени не потребовалось. Подходящий пример тоже всегда был под рукой, его и озвучил:

- Как-то в 71-м или 72-м году на студенческой конференции после нескольких наших докладов, связанных с моделированием на вычислительных машинах, один профессор, между прочим, парторг, на полном серьёзе стал возмущаться. С негодованием на лице он говорил: «Если и дальше так пойдёт, то студенты разучатся пользоваться логарифмической линейкой, совсем разучатся!..» Видите, прошло 50 лет, и действительно разучились. Конечно, линейка проще ЭВМ, но где теперь та линейка! Надеюсь, вы меня поняли, хочу сказать, что в нашем деле всё будет зависеть от качества работ, выбора материалов, оборудования и проекта.
- Конфликтовать со мной не получится, а вот ваши работы я бы почитал и посмотрел, так сказать, ответным визитом почтил потраченное вами время, заодно удовлетворил бы и собственное любопытство. Если не трудно, пришлите подходящие ссылочки, пожалуйста.   

Тут в ответ на просьбу чего-нибудь прислать вместо нормального согласия Ялунин почти прокричал:
- Этот ребёнок родился мёртвым! Я понимаю, вам не охота признавать, но есть общепринятые правила, и обсуждаемая работа в них не вписывается.
- Ваш пример с логарифмической линейкой неудачный. Аналогично могу предложить ставить по два колеса на автомобиль с каждой стороны, чтоб в случае пробития одного из колёс, защищало от аварии второе колесо.

Опасность обсуждения чего-либо с больными на голову людьми подстерегает нас из-за разрывов логики. Причём тут колёса? Где спарки колёс, где спарки детекторов и где логарифмическая линейка? Понять невозможно, тем не менее мне пришлось возразить:

- Не мёртвый. Вы же видели, что спарки уже использованы и они работают. А главное, есть знания, которые выше всякой практики, впрочем, считаю, что обсуждение представленной работы завершено, свою покажите, иначе продолжения не будет!

- Мои труды не требуют афиширования, так как очень мало людей, которые занимаются аналогичным, - недовольно выговорил Ялунин, подумал и продолжил:
- К тому же почти всех этих людей я знаю лично, причём не только в России, но и в других странах.
- Вам ничего не даст моя работа, так как она построена на улучшении показателей качества, а также принципов разработанных алгоритмов по выявлению наиболее уязвимых переходов. То, что сделали авторы доклада, вряд ли кто захочет принимать и повторять. То, что делаю я применимо!
- Удачи.
- Разговор с ноющими изобретателями считаю оконченным.

- Отнюдь, извините, извольте объясниться, - потребовал я:
- Если есть публикации в научных изданиях, готов читать, меня интересуют разные подходы. Дайте ссылки, пожалуйста.
- Ещё вы использовали редкое определение «ноющие», оно ассоциируется только с знаменитой песней Петра Лещенко, послушайте на досуге: «Всё, что было, всё что ныло…», может чего и поймёте.
- И по поводу того, что работу не примут, скажу, что у нас не отказывают без обоснования так, как вы сейчас на эмоциях. А потребуется, комиссию собирать будем, в технический комитет обратимся. Опыт есть!

Никаких публикаций у господина Ялунина за последние 20 лет не имелось, жил, значит, старыми грёзами, в этом мы вскоре легко убедились, заглянув в электронную библиотеку, а пока получили комок хамства:

- Да что вы меня грузите, - закричал профессор:
- Из какой больницы вы вещаете?
С этими словами оппонент вскочил, в его окошке на дисплее осталось пустое кресло с высокой спинкой, и уходящему с «ринга» вдогонку прозвучало моё прощание:

- Ваше Высоко Благородие, вижу, осерчали вы, знаю, совершенно справедливо разгневаны нашим невежеством! И плачу… На кого же вы нас покинули?! Наши непутёвые головы на кого оставили?! Мы ж без вас осиротеем, без ваших пинков, как без пряников, дух выпустим. О, горе нам! Лишь в лучах указаний вашего Солнце-Великого Сиятельства могли мы познать всю ничтожность делишек наших и всего бренного существования! Увы, увы, не оценили мы по достоинству счастья слышать мысли Гениального Источника Мудрости и Прозорливости, дарованного нам в вашем лице! В наказание доживать останемся в больничке, во тьме мыча лишь нытьё да бред сумасшедших.

Не помню, из какого спектакля в молодости выучил сей монолог, но вот, пригодился же! И зрители засмеялись. Соответственно своей памятью был доволен, выключил микрофон и сказал жене:

- По-моему, ценный пациент типа «С» намечается, надо этому профессору твои стикеры срочно пришпандорить, пока его вслед за партийным чиновником вперёд ногами не вынесли!
- Не, ну как же прав был адмирал, устроив очную встречу. Если они тут так себя ведут, представляю, что друг про друга за кулисами говорят…

- Не цепляйся, - ответила Оля:
- Ты же видишь, пациент старый, у него явная афазия и логорея.
- Расстройство речи нас, конечно, интересует, но к Янтарной комнате это отношения не имеет.       
- Янтарь называют солнечным камнем, только долго загорать под солнцем вредно! Пока мы говорим об этом.

- Не факт, - заметил я:
- Посмотри, уже налетели «коршуны», клюют ваши доказательства в самую «печень».

И точно, пока мы меж собой мнениями обменивались, другую точку зрения сформулировал цельный академик Перепелов Дмитрий Вольфович.

- Всегда в первую очередь следует устанавливать, кому выгодно, - сказал он:
- А вы в первую очередь установили то, что в деле возможно, лишь возможно, подчеркну, что с неопределённой вероятностью, участвовали люди, страдающие от навязчивых идей. Так и среди нас есть такие. Среди исследователей и изобретателей их, к сожалению, много. И художники, и писатели известны. С упоминанием в названии доклада беллетриста Стендаля согласен. Но это же не значит, что коллеги замешаны в планировании противоправных действий, проследив за ними мы не раскроем никакого преступления.
- На вопрос, можно ли при расстройстве психики заниматься наукой и искусством? Мы отвечаем однозначно да, даже полезно, с оговоркой, что результаты работы будут находится под контролем нормальных людей.
- На другой вопрос: можно ли быть чиновником? Отвечаем: однозначно нет. Ни при каких обстоятельствах эти люди не могут принимать решения, влияющие на жизнь и действия других людей.
- Вот, какие подходы должны были находиться в основе исследования. Этого нет. Какие социальные позиции занимали фигуранты дела, не установлено. Следовательно представленный доклад можно считать познавательным, не более того. Для продвижения расследования психоаналитика дала ещё меньше, чем исследование орудия преступления.   

Среди авторов второго доклада числились два парня и девушка. Пока академик говорил было видно, что они спорят, видимо, о том, кому и что отвечать. К решению не пришли или побоялись напрямую перечить большому учёному, поэтому худенькая Ниночка почти прошептала:
- А как же убийства по неосторожности?
- Преступная самонадеянность, например, никому не выгодна…

Договорить Вольфович не дал, ограничился учётом того, что докладчик девушка, и наставил её на путь истинный довольно мягко: 
- К вашему расследованию это, голубушка, никак не подходит.  Сами подумайте, разве можно совершить несколько столь сложных поступков по неосторожности?
- Каждый поджёг требовал длительной и тщательной подготовки, расходов больших средств и привлечения многих людей. Не могли же они все заразиться, синдром Стендаля - не вирус, воздушно-капельным путём не передаётся.

Такую формулировку тут же поддержал профессор Перемячкин, который сказал: 
- Полностью согласен, в нашем деле должна быть очень серьёзная, мощная финансовая заинтересованность. Кроме того, определённо действовали организации, а не отдельные люди. И в 1945 году, и сейчас. Тетрадки с записями о ритуале сожжения они тоже могли сфальсифицировать и подкинуть, чтобы направить расследование по ложному следу.

- Не знаю, кого поддерживать, - признался я, микрофон был включён, и все услышали почему:
- Одержимые люди собираются вместе не только в доме для сумасшедших, но и добровольно.
- Затем, если идея овладевает массами, она становится пандемией.
- На каком месте здесь деньги не ясно.
- С одной стороны гипотеза с «бешенством» привлекательна, но с другой действительно трудно поверить в отсутствие материального интереса…

- Деньги, деньги и только деньги! – заявил профессор Косьмин:
- Сколько уж было аналогичных дел, всегда больных либо использовали, либо они сами считали, что обогатятся. А что фактически известно про гиперкультуромию – про расстройство психики из-за наблюдения картин, скульптур или архитектуры?  Агрессивные проявления синдрома Стендаля случались, как краткосрочные, практически неподготовленные акции. Знаете же, как человек напал на картину «Иван грозный» в Третьяковской галерее… В «Монну Лизу» кидали камень, «Святую Анну с Марией» расстреливали из ружья, «Данаю» обливали серной кислотой и резали ножом.
Для психоза мы имеем множество только таких примеров.

- Не только, - возразил я:
- Приход к власти любого диктатора является примером как длительных обдуманных действий, так и массового фанатизма, то есть помешательства.
- В чём причина, вирус – не вирус? Не установлено. Информационный вирус определённо был, а органические изменения не доказаны.

Усилить эту позицию, даже склонить мнение к вине безумцев, помогла Ольга.
- С точки зрения биоинженерии вирусную природу невозможно отрицать при любом заболевании, как при онкологии, так и при шизофрении, - сказала она и ещё предположила худшее:
- Современными методами намеренно могли воспользоваться для подготовки исполнителей, тогда расчёт на первом месте. Но и больные могли предпринять шаги для привлечения других людей. Не надо забывать про разные секты, которых было уже множество.

Таким образом спорщики разделились на материалистов и идеалистов. Кроме нас ещё многие высказались за сдвиг ума, а другие за деньги. Рассуждальщики, истерики, хамы и философы сменяли один другого. В том числе вмешался профессор Потехин. Он сказал:
- Мы разрабатываем альтернативную версию.
- Практически доказано то, что оригинал Янтарной комнаты находится в частной коллекции, у нас есть фотографии и образцы янтаря. Чтобы их добыть наш дрон недавно смог пройти через охранные системы. Дальнейшее пока сделать не удалось, поскольку полицейская операция невозможна по политическим причинам. Тем не менее, мы считаем, что ни о каком ритуальном сожжении в 1945 году говорить не приходится. С учётом этого предполагаем, что план уничтожения Янтарной комнаты, воссозданной в Царском селе, разрабатывался исключительно ради увеличения цены оригинала для выгодной реализации на чёрном рынке.

- Ваша версия могла быть запросто сфабрикована! - так одним предложением разрушил крепкий фундамент оппонента наш полковник, который вдобавок уверенно заявил:
- Вам идею подкинули вместе с фотографиями и образцами янтаря. Антивирусы уже проанализировали каналы связи, и получается, что доказательства фальшивые.

- Сергей Павлович, что же вы только на учёном совете об этом говорите?
- Раньше-то предупредить не могли? – спросил Потехин, искренне расстроенный из-за тех сведений, которые перечёркивали работу его группы.
- Извините, - ответил наш начальник и, не желая обидеть коллегу, пояснил:
- Совсем свежая аналитика, подтверждение пришло несколько минут назад во время заседания.

Реакция на это последовала вовсе не от Потехина. Вместо него некто Дружинин Николай Александрович неожиданно и довольно грубо заявил:
- Так чего вы-то выступаете, резюмировать должна нейросеть. Она охватывает все каналы связи, ей и черту подводить! Требуется большой комплексный анализ, а не замечание одного отдела.
В окошке под изображением хамоватого господина Дружинина было указано только место работы - сектор 38, более ничего, ни учёных степеней, ни званий, хотя, судя по возрасту, ему следовало иметь и то, и другое. 

- Кто вы такой, чтоб мне указывать, - завёлся Сергей:
- Вся аналитика и так через нейросеть проходит, без вашей подсказки обойдёмся…

- Ладно, ладно, - притормозил спорщиков адмирал и спросил:
- Сергей Павлович, вы склоняетесь к версии вирусной атаки?
Второй его вопрос был более конкретным и содержал задание:
- Кто же её организовал? Ваша задача ясная, требуется срочно установить источник!

На это все мы предполагали услышать обычное подтверждение от полковника о том, что поручение понятно. Однако неожиданно прозвучал знакомый уверенный и приятный женский голос: 
- Валерий Кузьмич, мы этим уже давно занимаемся, но идёт противодействие, прошу срочно собрать закрытое совещание.
 
Во время препирательств я краем глаза заметил, что в освободившемся окошке профессора Ватушева на кресле появился новый участник учёного совета, только отнёсся к этому безразлично. Теперь приблизил изображение и с удивление узнал, кто обратился к начальству. Подписи в окошке для этого не требовалось, впрочем, она оставалась прежней: Альберт Ильич и т.д.

- Ты что, Ватушева ликвидировала? – громко, но шутливо спросил адмирал.
- Временно нейтрализовала, - успокоила его Катя…

(продолжение следует)

***

Пояснения по источникам и цитатам.

* - В.С. Высоцкого «Песенка ни про что, или что случилось в Африке».
«…
Тут поднялся галдёж и лай,
И только старый попугай
Громко крикнул из ветвей:
Жираф большой - ему видней!
…
Пусть жираф был неправ,
Но виновен не жираф.
А тот, кто крикнул из ветвей:
Жираф большой - ему видней!»

***

М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»

1. Обсуждение доказательств и слова Воланда по поводу доказательства Канта.
— Браво! — вскричал иностранец. — Браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьёз: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
— Доказательство Канта, — тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, — также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.
…
— Именно, именно… Ведь говорил я ему тогда за завтраком:
«Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».

2. Истина про деньги.
— ...однако, послушав меня, он стал смягчаться, — продолжал Иешуа, — наконец бросил деньги на дорогу и сказал, что пойдёт со мною путешествовать...
Пилат усмехнулся одною щекой, оскалив жёлтые зубы, и промолвил, повернувшись всем туловищем к секретарю:
— О, город Ершалаим! Чего только не услышишь в нем! Сборщик податей, вы слышите, бросил деньги на дорогу!
Не зная, как ответить на это, секретарь счёл нужным повторить улыбку Пилата.
— А он сказал, что деньги ему отныне стали ненавистны, — объяснил Иешуа странные действия Левия Матвея и добавил: — И с тех пор он стал моим спутником. 

***

«Слойка А.Д.Сахарова» - атомный заряд с термоядерным усилением потока нейтронов при делении урана-238.

***

Нормисами в психиатрии называют тех людей, чья внешность, деятельность, привычки и убеждения соответствуют общепринятым социальным нормам. Взгляды нормиса не противоречат мнению большинства, а его увлечения и интересы понятны окружающим.

***