Кудис. книга 1. глава 24

Глава 24
- Чему это ты улыбаешься? – прокуренный голос Николая Андреевича, больше известного в больнице как Шкет, вырвал меня из моего тихого кусочка мира, где я переписывался с Риной, используя небольшую передышку в работе. Днем это иногда случалось, потому что больница была полна врачей, но впереди меня ждала ночь, и она могла быть тихой и скучной, а могла превратиться в ад.
 – Шкет? – я поднял голову, пытаясь сфокусироваться на нем после долгого созерцания экрана. – А ты здесь откуда? Я, вроде, еще не при смерти, так что заходи под утро.
Он громко заржал, доставая сигарету. Николай Андреевич был реаниматологом, а Шкетом его прозвали за низкий рост, коренастую фигуру и мальчишеские повадки – он запросто мог сесть прямо на пол в больничном коридоре или на стол в ординаторской, поджав ноги под себя. При этом он был очень сильным специалистом и совершенно бестактным человеком.
- Чё там, порнуху смотрел, что ли?
- Отвали, - бросил я, понимая, для чего он пришел, - тебя опять поперли из ординаторской? Матриархат, брат.
Почти весь персонал реанимации составляли дамы, причем, дамы некурящие, так что, когда их оказывалось большинство – а так было практически всегда – они выгоняли курильщика, чтобы «не дышать этой гадостью», еще одна маленькая победа «белых» в войне любителей дыма и ЗОЖа. Официально курить вообще не разрешалось нигде, кроме специально отведенных мест, так что Шкет был без шансов на победу с самого начала.
- Пошел ты, счастливчик, - он закурил и плюхнулся на наш продавленный диван, - сидишь тут, практически дрочишь средь бела дня и еще злорадствуешь.
И он, лучезарно улыбнувшись огромными желтыми зубами, показал мне средний палец. Я засмеялся и покачал головой – в этом был весь Шкет.
- Конечно - счастливчик, - ехидно заметил я, - я могу тут хоть «дрочить средь бела дня», хоть курить, а вот ты, Николай Андреевич, таких привилегий лишен.
- Ладно, - делано скривился он, - я тебе это припомню. Лучше не попадай в реанимацию в мое дежурство.
- Туда лучше вообще не попадать, - вздохнул я, - и ты лучше меня об этом знаешь.
Я невольно вспомнил мою пациентку Ирину Сергеевну, тогда ни умения Шкета и его коллег, ни молитвы ее родственников не помогли бы. А убил ее я. Своими разговорами о Клубе. Наверное, все эти мысли отразились на моем лице, потому что Шкет протянул мне новую сигарету со словами:
- Не кисни, дылда, - он звал меня так за мой рост, над ним я возвышался как башня, - вот тебе отрава, лекарство от жизни.
- Ой, Шкет, - улыбнулся я, но сигарету взял, - не представляю, как тебе удается каждый год получать справку у психиатра - ты же законченный псих.
- Псих не я, - тут же оживился мой собеседник, - у нас тут, кажется, завелся свой, больничный.
- Просвети, - я закурил, честно радуясь тому, что в нашем отделении преобладали курящие мужчины и женщины, так что я мог спокойно дымить тут хоть всю ночь и весь день.
- Да какой-то мужик трется постоянно в реанимации, то возле нее, то вижу его в туалете на нашем этаже. Как-то мотался в гинекологию – так он тоже там. Даже в сквере нашем один раз его видел – сидел на лавочке в одиночестве, как придурок, и таращился в никуда. Непонятно, как он проходит охрану, потому что я не видел, чтобы он с кем-то разговаривал или к кому-то приходил, но вот уже месяца 3 я постоянно его замечаю. Может, работает здесь, хотя по виду не похоже…
- А как он выглядит? – я без особого интереса слушал его болтовню, думая о Рине, о нашей переписке, о ее отъезде в Питер. Наверняка это какой-то служащий или чей-то родственник, да мало ли кто, в больнице всегда полно народу, всякого и разного.
- Как хренов интеллигент. Всегда в пиджаке, всегда во всем темном, и волосы до плеч примерно, причесанные на прямой пробор, как у бабы…
Меня как будто ударило током, а потом еще обдало ледяной водой. Бог ты мой! Я ведь уже слышал это описание! Кусочки паззла сложились быстрее, чем я смог сформулировать мысль.
- Высокий такой и стройный. Да? – услышал я свой глухой голос, - и руки... У него красивые кисти?
- Не знаю, я на его руки не смотрел, - пожал плечами Шкет, - и вообще близко его не видел. Но да, он высокий и как модель. Я, кстати, было подумал, что это сотрудник похоронного агентства…
Он просто читал мои мысли и сам не подозревал, насколько прав - сотрудник похоронной службы, только не земной.
- Ну, потому что он весь в черном и такой странный малый. Но главное – там всегда кто-то умирал, когда я его видел.
Господь всемогущий, лучше бы он этого не говорил. Мне вдруг стало так страшно, паника начала подниматься комом в горле и темными мушками в глазах, мне захотелось, нет, стало жизненно необходимо вскочить со стула и бежать, пока легкие не взорвутся.
- Но я не замечал его раньше и не видел родственников или кого-то из персонала рядом с ним, - продолжал Шкет, не представляя, что твориться у меня в душе, не представляя, кого он на самом деле видел, -  так что, скорее всего, это просто псих, которого манит чужая смерть и страдания. Такие есть, особенно в больших городах – это ведь рай для психов всех мастей.
- Так ты его тоже видел? – спросил он, беззаботно выдувая дым к потолку.
- Нет, не совсем…, - я замялся, пытаясь прийти в себя, - мне одна пациентка сказала, что видела его…
Она мертва теперь, мог бы довить я, но язык застыл во рту, как мертвый слизняк.
- Она тоже подумала, что он к кому-то пришел…
- Надо сказать охране, - закивал головой Николай Андреевич, - за что они получают зарплату?! Какой-то недоумок шляется по больнице и кончает от умирающих людей! И они еще жалуются, что им мало платят – да им переплачивают!
- Только сам к нему не подходи, - это вырвалось из меня само, и я нисколько об этом не жалел, - мало ли уродов, вдруг у него нож или еще какая-нибудь хрень, видно же, что у него не все дома…
- Аахаха! Если он меня порешит – так хоть до больницы ехать не надо, я уже тут! – и Шкет разразился своим хриплым отвязанным хохотом, - вот тогда мне всё и припомнят дорогие коллеги!
И он снова заржал, даже не представляя, о какой опасности идет речь.
- Нет, брат, у меня другая судьба, - совершенно серьезно заявил он, дерзко улыбаясь, - мне психи не страшны, я сдохну от рака, - и он демонстративно поднял уже почти докуренную сигарету, - мне так мамаша каждый день говорит, можно сказать, программирует.
 И его хохот опять заполнил ординаторскую.
- Нет, Шкет, - я не смог сдержать улыбку, он мог раздражать, мог шокировать своими манерами, но он был чертовски смешным парнем, - и этого тебе бояться не надо, однажды тебя просто кто-то прибьет за твои шуточки и твою борзоту.
- Возможно, - ничуть не смутившись, кивнул он, вставая с дивана, - но это точно будешь не ты, дылда.
 Он подошел к окну, открытому из-за постоянного задымления, и совершенно по-свински выбросил окурок во двор. Я видел такое не впервые, так что научился не шокироваться.
- Кстати, я видел его сегодня, этого козла в пиджаке, - уже у двери сказал он, - в стеклянном переходе, стоял там как столб и таращился в никуда, как обычно. Совсем ёбнутый товарищ.
С этими словами Шкет отбыл, а я остался сидеть с тлеющей сигаретой в руке и сжавшимся в комок сердцем.