Горячие сэндвичи по Ладиспольски

/Из сборника «Зефир в Шоколаде» Ладиспольские Рассказы/.


Предисловие.

Этот рассказ не вошёл в книгу "Зефир в Шоколаде" по причине того, что он не был написан к моменту её издания, и события, в нём рассказанные, хоть и чистая правда, но абсолютно выпали из памяти автора, занятого борьбой за выживание в одной, отдельно взятой, США.

Рассказ "Горячие сэндвичи по Ладиспольски" написан сегодня, шестого июня 2024 года возможно под действием неимоверной жары, сжигающей штат Нью-Джерси вот уже вторую неделю подряд.

Да уж, какие тут "горячие сэндвичи"!
Только протяни руку - и вот он - Х О Л О Д И Л Ь Н И К, с дожидающимися своего часа бутылочками настоящего голландского пива.
 
Но так уж устроен человек. Когда очень хочется прохладного морского бриза, память возвращает такие же давно испытанные, но диаметрально противоположные "очень хочется!".
***


Февраль 1989 года выдался в Ладисполи не менее промозглым чем обычно он это делал в Одессе.

Но в Одессе, если ты был голоден – то вовсе не от дороговизны продуктов питания или их отсутствия – а по собственной инициативе.

В Ладисполи я оказался тоже, по собственной инициативе и как-то не очень удачно: хорошо знакомое советским евреям слово «Отказ», но в английском варианте, заслонило итальянский горизонт, что превратило и без того унылый февраль в цитадель тоски.

Большинство русско-еврейского населения (впрочем, как и наши люди в прочих сказочных уголках южной Италии), уже получило свои «американские отказы» на въезд в страну победившего капитализма.

Я ещё не получил «отказ»а и даже вызова к консулу, но уже проездил по Италии те немногие деньги, что составляли наше /от еврейского агентства/ пособие «на жизнь».
 
Обычно бодрящая прогулка вдоль прибоя сегодня под давлением тяжёлых облаков и противного дождика обволокла меня липкой депрессухой, безденежной тоской и чувством голода.
 
Надо сказать, что это чувство не покидало меня с первых моих шагов по земле "свободной Европы". В безденежье я выбрал полупустой желудок в предпочтение путешествиям.

Влажный, но чистый морской воздух сменился в переулке, ведущим с морского берега к центральным улицам Ладисполи, дурманом готовящихся в ресторанчиках и кофейнях блюд.

Путь мой пролегал мимо главной достопримечательности городка –«знаменитого Ладиспольского Фонтана».
 
Во влажном смешении над фонтаном запахов готовящейся еды, подгоревшего кофе, дыма от папирос "Казбек" и "аромата" одеколона "Русский Лес" прочно увязло слово "Отказ".

Неподалеку от него, над лавкой с прозвищем «Вонючка» стояло другое облако, в котором зависло другое важное слово: «ДЕНЬГИ».

Свое прозвище "Вонючка" лавка получила среди русскоязычных беженцев не столько из-за неопрятного вида продавцов, сколько из-за завести и голодного любопытства некоторых посетителей.
 
Еще бы! Представьте себе нечто вроде вагона-товарняка, в котором простой человек (еще совсем недавно "советский человек"! ) мог увидеть сразу в одном месте столько разнообразных сыров, колбас, вин, ликеров, пряностей, копченостей, шоколадов, рыб, крабов, кальмаров, сушеных грибов, фруктов и прочих деликатесов, сколько ему никогда не приходилось видеть ни во сне, ни в закрытых распределителях, ни в телепередачах "Мифы и Реальность", ни даже (! ) в шикарно изданной "Книге о Вкусной и Здоровой пище".

Купить швейцарского сырку или немецкого сервелата в "Вонючке" мог не каждый. Товар стоил больших денег. И я, естественно, прошёл мимо, ещё более раззадоренный запахами этого удивительного места.

Образ спагетти, обильно приправленного кетчупом /ежедневный инструмент подавления голода/, возник как мимолётное виденье, как гений чистой... и тут же рассыпался под натиском аромата чуть пригоревшей пиццы.
 
Мне нестерпимо захотелось пышных гренок с какао и вишнёвым вареньем, таких, какие готовила для меня Мама -"Только бы ты хорошо учился! ".
 
«Ну, если не гренки - то хотя бы горячий бутерброд с сыром! » - думал я пока мой взгляд скользил по голым стенам комнаты, застрял на холодной печке «Бомба» / «Надо будет купить баллон газа! »/ и, не задерживаясь, обласкал холодильничьё нутро, где заскучали бутылка кетчупа, несколько ломтей дешёвого хлеба да полу усохшие листики «голландского» сыра.
 
Далее он /мой взгляд/, упёрся в угол помещения, где между стеной и раскладушкой приютилась свалка советской бытовой техники.

Миксеры, электрокипятильники разных размеров, электро-мясорубки, щипцы для завивки, электробритвы и утюги, соковыжималки и стиральные машинки «Малютка», электро-глянцеватели – и ещё много разных /остродефицитных в СССР/ электро - товаров широкого потребления, нашли своё прибежище здесь вовсе не от того, что они были плохого качества или уродливого, как здесь говорят, «дЭзайна».

Вовсе нет! Они работали замечательно. Все были новенькие, многие даже в родных упаковках.
Этими замечательными изделиями развитого социализма наши беженцы затоварили римский базар "Американо" до такой степени, что итальянские профсоюзы объявили забастовку, а на вырученные за, скажем, электро-мясорубку деньги нельзя было даже купить обратный билет в Ладисполи. Дальнейшая их транспортировка в США, естественно, была бессмысленна.
 
Там, в стране развитого капитализма, электричество ещё не доросло до 220ти европейских Вольт. Но зато эти товары успешно использовались нашими беженцами как обменная валюта.

В данном случае "свалка" представляла собой мой накопленный за оказание помощи в оформлении всевозможных иммиграционных анкет гонорар.

И тут меня осенило!
«Мама! – воскликнул я – «Я таки ДА, хорошо учился!"

Два шикарных утюга /производства нижнетагильского танкового завода/ и зажатый между ними сэндвич с сыром через мгновенье наполнили комнатушку ароматом жареного хлеба с оттенком чего-то сырного. Это было потрясающе вкусно!


Принцип «сэндвич» мною был использован в Ладисполи ещё раз, но совершенно неожиданным способом.
А дело было так.

Наши люди по обе стороны границы уже знали, что представляться «одесситами» в Австрии и Италии, мягко говоря, УЖЕ нежелательно.

Только заслышав «Одесса» - потенциальный квартиросдатчик отвернётся от вас, а на базаре покупатель перейдёт к другому продавцу.
 
Объяснялось это тем, что большое количество «наших» беженцев, но не урождённых одесситов, почему-то представляли себя «одесситами» изображая при этом, образ Попандопулы /к/ф «Свадьба в Малиновке»/ и его убогий украино-блатной лексикон с ложно еврейскими интонациями – ничего общего не имеющими с реальным одесским говорком и юмором.

Негативная реакция местного населения на этот образ была вызвана отнюдь не качеством исполнения, а теми мелочно-грязными делишками, которыми даже настоящая одесская Молдаванка брезговала бы заниматься.

Оказавшись одним и единственным съёмщиком трёхкомнатной квартиры в Ладисполи я был поставлен перед выбором либо уйти и искать себе другое более дешёвое место для проживания, либо найти в квартиру сожителей – то есть – квартирантов.

Я избрал второй путь.
Только проронив у «Фонтана» фразу «Ищу квартирантов» я тут же получил несколько предложений, но почему-то выбрал одесситов. Да. Действительно из Одессы.

Это была семья из четырёх человек. Муж, жена, их взрослый сын и мама мужа.
Семья была колоритная как сама Молдаванка.

Муж и сын уже успели отсидеть в советских тюрьмах по уголовке, а мать и жена не упускали случая подхватить то, что, по их мнению, «плохо или не там лежит».

Тем не менее мы ударили по рукам, и они загрузились в квартиру со своим багажом.
Муж, сын и я заняли одну комнату, а мама и жена – другую. Обеденная комнатушка оказалась заваленной их багажом и потеряла свой статус.

На следующее утро, встретив меня выходящего из душевой, квартиранты заявили, что поскольку они мыться в душе не будут, то и платить за воду, электричество для её нагрева и газ для отопления также не будут.
Они чётко выполняли эту программу и к третьему дню сожительства я понял, что мне «здесь не место».

Многоголосый храп квартирантов ночами сотрясал стены даже соседних квартир, а в нашей «мужской половине» воцарилась вонь алкогольного перегара, дешёвого табака, немытых тел, и нестираных носков.

Измученный проблемой «Быть или НЕ быть? », слоняясь улочками Ладисполи, я наткнулся на большой матрац. Настоящая «фирма» и к тому же чистый. Почти.

Квартира «моя» была на первом этаже и имела выход во внутренний дворик /как говорят в Европе – патио/.
 
Я уговорил себя, что матрац был выставлен итальянцами придерживающихся новогодней традиции выбрасывать старую мебель /хотя на дворе уже февраль! / и поволок его в патио.
 
Я ещё не знал, а смогу ли я спать на улице февральскими ночами, но было ясно что это дешевле, чем искать новую квартиру.

Мне повезло – оставив матрац в патио я направился было к морю, но... (вы не поверите!) какая удача: я нашёл ещё один матрац!

Да ещё упакованным в фирменный пластиковый пакет.
Все ночи до неожиданного отъезда квартирантов я спал на улице в пластиковом мешке, внутри сэндвича из двух матрацев.

Почему «неожиданного отъезда квартирантов»?
Да потому, что в разгар «отказов» нашим простолюдинам во въездных визах со стороны правительства США, это же самое правительство выдавало «добро» тем индивидуумам из СССР, которые могли подтвердить своё уголовное прошлое, официально признавая их «УЗНИКАМИ СОВЕСТИ».