История из Атабаски

Автор: Халберт Футнер. Авторское право, 1913 г.
***
 Содержание

 ГЛАВА

 I. Стрижка
 II. Компания "Извне"
 III. Разговор у камина
 IV. Фокусник
 V. Джек слышит о себе
 VI. Цена сна
 VII. Эмоциональный кризис
 VIII. Женское уравнение
 IX. Желтый металл
 X. Разрушающийся мозг
 XI. Проигрыш
 XII. Джек узнает
 XIII. Отступление
 XIV. Медвежье мясо и ягоды
 XV. Экспедиция из трех человек
 XVI. Вигвамы сапиев
 XVII. Аскота Сбегает
 XVIII. Конец Аскоты
 XIX. Списывается старая партитура
 XX. Маленький Великий мир
ДЖЕК ШАНТИ

1.СТРИЖКА ВОЛОС

Поверхность широкой, порожистой реки звенела от этого, как
дека, и нетронутые холмы отдал его обратно, веселую песенку
а широкогрудый мужчина. Музыкальное исполнение не было выдающимся, но
звук так же хорошо подходил для больших пространств солнечной реки, как
клич лося в октябрьских лесах или вой волка в лесу.
душная зимняя ночь. В нем был пыл юности и пения;
на это грудь любой певицы не может не отозваться.

 "О! хорошенькая Полли Оливер, лучшая представительница своего пола;
 Любовь гренадера, его бедное сердце, действительно расстроила.
 Он так преданно ухаживал за ней в добром городе Боу,
 Но отправился маршем в чужие земли, сражаясь с врагом.


Певец роскошно возлежал на крошечном плоту, сделанном из цельного ствола
сухого дерева, разрезанного на четыре части и перевязанного веревкой. Его спину
поддерживали две холщовые сумки с провизией и всеми его мирскими
пожитками, а на приподнятых бедрах лежало банджо. Издалека на
лоно великой реки он выглядел как кукла на плаву на мелкой галькой.
Течение уносило его вниз, и водовороты медленно кружили его вокруг
и обратно, открывая ему приятные виды вверх и вниз по реке и поперек
величественных холмов, которые окружали ее.

 "Я не могу жить по-настоящему, и, возможно, я ничего не докажу",
 Поэтому я записываюсь в барабанщики и следую за своей любовью.
 Шляпа с козырьком, жакет с петлями, в гетрах и с барабаном,
 И я приду, так мужественно маршируя к своей настоящей любви ".


Между каждым куплетом банджо выводило разухабистое обблигато.

Его голова была непокрыта, и волны густых, выгоревших на солнце волос открывали вид на море.
полдюжины оттенков, варьирующихся от сиенны до охры. Что касается его лица,
оно соответствовало двадцати пяти годам; его отличительной чертой была бьющая через край жизненная сила
. Он был не слишком хорош собой; у него были
нечто более редкое, чем просто приятная внешность, индивидуальность линий и
окраска. Это было его собственное лицо, не предполагающее ни одного из известных
типов лиц. У него были ярко-голубые глаза под красиво очерченными
бровями, темнее, чем его волосы. Одна бровь была приподнята немного выше,
чем другая, что придавало ему насмешливый вид. В покое его губы сжались
в тонкую, решительную линию, которая предполагала жесткую жилку под
его веселой молодостью.

Он был одет в рубашку синего фланель с расстегнутым воротом, с синим и
белый платок слабо завязывают от него, и он был в выцветшие
синий комбинезон, заправленный в голенища его мокасин. Эти мокасины
предоставляется только coxcombry его костюм; они
лучшие белые замши искусно работал с шелковыми цветами. Такая
обувь не продается на Севере, но, несомненно, может быть истолкована как
знак расположения рабочего.

Таким был Джек Шанти, растянувшийся на своем маленьком плоту и отдавшийся
восхитительному солнечному свету и прелестям песни. Это было
Июль на реке Спирит; ему было двадцать пять лет, и кровь
струилась по его венам; под рубашкой он чувствовал тяжесть
небольшой холщовый мешок из желтого золота, и он знал, где было много
больше было. Стоит ли удивляться, он был наполнен чувством
благополучие так сильно это было почти больно? Выпятив грудь, он запрокинул
голову и испустил ревущее фортиссимо, от которого
холмы снова зазвенели:

 - Это было в битве при Бле-энхейме, в перестрелке хо-от.,
 Бедный маленький мальчик-барабанщик попал в плен.
 Но храбрый гренадер сумел прорваться сквозь ряды врага,
 И пятнадцать свирепых французов тотчас же залегли на дно.

 "Он нежно взял мальчика на руки, когда тот терял сознание,
 Он открыл свою сумку, чтобы поискать рану.
 О! красотка Полли Олив, моя самая храбрая, моя невеста!
 Твоя истинная любовь будет никогда более не будет в Орн с вашей стороны!"


И плот был вынесен широкий изгиб, и белыми
зданий Форт Чивер украл на вид вниз по реке. Глаза Джека
заблестели, и он отложил банджо. Это было много дней, так как у него
якшался с подобными себе, и что толку от золота, если нет
шанс упустить его?

Сидя, он применил на себе весло. Подталкивая плот к
на левом берегу, он оставил бортовой сетью во главе острова,
и, стреляя над баром, грести через вяло Затон на
берегу маленького поселения лей. Когда он подошел ближе,
здания были скрыты от него высоким берегом; виднелась только верхушка флагштока
"компании". Первым человеческим звуком, поразившим его слух
, был громкий, сердитый плач мальчика.

Обогнув небольшой выступ на берегу, он обнаружил причину переполоха
. Джек ухмыльнулся и взялся за весло. Медленное течение
понес его в сторону актеров в сцене, и они были слишком намерения
наблюдать за ним. Полузатопленная, плоскодонная баржа была пришвартована к
берег. На настиле в конце его молодая девушка в синем ситцевом платье
сидела на ящике, энергично намыливая четырехлетнего младенца. Двое других
купидоны с кожей цвета слоновой кости, один постарше, другой помоложе, играли в теплой воде.
вода частично заполняла баржу. Их одежда лежала кучей позади
девочки.

Она была очень хорошенькой девушкой; от одного ее вида грудь Джека
приподнялась, а сердце забилось чуть чаще. Это было
как давно он их не видел! Ее мягкие губы были решительно сжаты
одной рукой она сжимала тонкую руку своего пленника, в то время как
другой она размазывала мыло по его извивающемуся маленькому телу.
сверкал на солнце, словно отполированный. Борьба и крики были напрасны.
Двое других детей играли в воде, совершенно безразличные к
страданиям своего брата. Было ясно, что они прошли через
свое испытание.

Девушка, предупрежденная о приближении, подняла пару испуганных глаз
. Ее пленник, почувствовав, что тиски ослабли, погрузился в воду
баркас с невероятной быстротой и, восторженно расплескивая
ненавистное мыло, присоединился к своим братьям на другом конце, вне пределов ее
досягаемости. Девушка покраснела за их наготу. Они сами смотрели
с открытым ртом на незнакомца без всякого смущения. Сало
ребенок сидел в воде, окаменело от изумления,
как статуя Будды во время наводнения.

Что-то в искреннем смехе молодого человека успокоило девушку, и она
тоже немного рассмеялась, хотя все еще краснела. Она сияла молодостью и здоровьем, с глубокой грудью, как Церера, вся из слоновой кости и старой розы.
Ее тело было пышным, как у Цереры. Ее
аппетитная, мягкая, округлая мякоть представляла собой дразнящее зрелище для голодного юноши.
Но было нечто большее, чем просто вызывающая красота - ее большие
карие глаза передавали это, тревожную тоску, даже когда она
смеялась.

Он подвел свой плот к барже и, встав, протянул руку
согласно обычаю страны. Наспех вытирая собственные мыльной
руки на переднике, она положила его в свою. Оба в восторге, на ощупь, и
их глаза вздрогнули от друга. Джек быстро пришел в себя.
Какой бы милой она ни была, тем не менее она была "туземкой", и поэтому
для белого человека это честная игра. Естественно, он принимал мир таким, каким он его нашел.

"Вы Мэри Крэнстон", - сказал он. "Я должен был знать, если бы был
другой, как вы, в стране," его смелые глаза, добавил.

Девушка опустила глаза. - Да, - пробормотала она.

Ее голос удивил его, и исполнил его желание сделать ее
снова говорить. "Ты не знаешь, кто я", - сказал он.

Она взглянула на случай банджо. "Джек Шанти", - тихо сказала она.

"Хорошо!" он воскликнул. "Вот что значит быть знаменитым!" Их взгляды встретились,
и они рассмеялись, как над удачной шуткой. Ее смех был таким же сладким, как и
звук падающей воды в ушах от жажды и имя, которым он пользовался.
произнесенное ею имя прозвучало в его ушах с редкой нежностью.

- Как ты узнала? - с любопытством спросил он.

"Здесь, наверху, все знают обо всех", - сказала она. "Их так мало!
Вы пришли из-за гор и с зимы ведете разведку под горой Тетраэдрон. "Я знаю, что это такое". - сказала она. - "Я знаю, что это такое". - сказала она.
"Их так мало! Индейцы, которые пришли в
торговля рассказал о банджо, и про многие песни, которые вы пели, что
были странными для них".

Пыл его взгляд смущает ее. Она замолчала, и, чтобы скрыть свое
в замешательстве она резко повернулась к уставившимся на нее купидонам цвета слоновой кости. - Энди, иди сюда!
- скомандовала она сестринским авторитетным голосом. - Колин!
Гибби! Иди и оденься!

Энди и Колин застенчиво улыбнулись и остались на своих местах.
Улыбка Энди, старшего, была беззубой и раздражающей. Что касается
младенца Будды, он продолжал сидеть неподвижно, сосать большой палец и
пристально смотреть.

Она топнула ногой. "Энди! Подойди сюда сию минуту! Колин! Гибби!
- повторила она с беспомощной досадой в голосе.

Они не двинулись с места.

- Смотрите в оба, молодые люди! Джек внезапно взревел.

В едином порыве, словно ожившие, они бросились к своей сестре
обогнув дальний борт баржи, чтобы не столкнуться с Джеком.

Мэри наградила его улыбкой, и раздают одежду
твердой рукой. Энди, прижимая одежду к груди, направился к берегу.
по доске его вытащили обратно как раз вовремя.

"Ему нужно подстричься, потому что пароход идет," свой
сестра объясняет: "и я не вижу, как я могу удержать его, пока я
выделка другие".

- Передай его сюда, - сказал Джек.

Энди, охваченный ужасом, был перенесен на плот, откуда сбежать было невозможно
не пройдя мимо большого человека, ему приказали одеться самому
без дальнейших церемоний.

Мэри с тревогой посмотрела на двух других. "Они начинают дрожать",
сказала она, "а я не могу одеть их обоих сразу".

Джек сидел на краю баржи, положив ноги на плот. "Дай мне
ребенка", - сказал он.

"Ты не смог бы одеть ребенка", - сказала она с вызывающими ямочками на
обеих щеках.

"Да, могу, если он наденет брюки", - безмятежно сказал Джек. "В штанах нет никакой тайны".
"Кроме того, он бы закричал", - возразила она. - "Я не хочу, чтобы он был в штанах". - "Нет".

"Кроме того, он бы закричал".

"Нет, он не будет", - сказал Джек. "Попробуй его и увидишь".

И в самом деле, он не кричал, а сидел на коленях у Джека, пока его маленькая
рубашка была стянута через голову и застегнута, он сосал большой палец и
уставилась на Джека пронзительным, непоколебимым взглядом.

"Ты умеешь обращаться с детьми", - сказала девушка сладким, приглушенным голосом,
который постоянно удивлял его.

Он посмотрел на нее со своей насмешливой улыбкой. "А с девочками?" его глаза
смело вопрошали.

Она покраснела и внимательно занялась пуговицами на Колине.

Колин, полностью одетый в рубашку, брюки и мокасины, вскоре был
выброшенный за борт. Он задержался на берегу, выкрикивая
оскорбительные эпитеты в адрес своего старшего брата, все еще находящегося в плену. В то же время
ребенок был одет в самую маленькую пару длинных штанишек, когда-либо сделанных.
Он был кривоногим, как бульдог. Джек откинулся назад, разражаясь хохотом
над созданной им величиной тяжести. Гибби не возражал. Он
мог ходить, но предпочитал сидеть. Он продолжал сидеть, скрестив ноги
на конце баржи и смотреть.

Затем Энди сел на ящик, а Мэри, опустившись на колени позади него,
достала ножницы.

"Если вы не будете сидеть смирно, вам отрежут верх ваших машин!"
строго сказала она.

Но сидеть спокойно было трудно под насмешками с берега.

"Только подожди, пока я тебя не пристрелю", - прошепелявил беззубый,
доказывая, что язык невозрожденной молодежи во многом одинаков на
далекая река Духов, какой она является на Бауэри.

Джек вернулся на плот и отстегнул футляр от банджо. "Будь хорошим мальчиком,
и я спою тебе песню", - сказал он, предположительно Энди, но глядя при этом
на Мэри.

При звуке настройки младенец-Будда в длинных штанах серьезно
поднялся кормой вперед и снова сел на краю баржи,
откуда он мог лучше видеть игрока.

Джек выбрал другой бесшабашный воздуха, но новый тон забрался в его
глубокий голос. Он тихо пел, ибо он не испытывал никакого желания принести другим вниз
банк, чтобы прервать его дальнейший разговор с Мэри.

 "О, прелестное, прелестное создание!
 Когда я в следующий раз встречусь с ней,
 Я больше не буду выглядеть клоуном, когда она будет хмуриться,
 Но я буду обращаться с ней галантно,
 Но я буду обращаться с ней галантно,
 О, прелестное, прехорошенькое создание!"


Младенец Будда снизошел до улыбки и пару раз подпрыгнул на
его фундамент в виде аплодисментов. Энди сидел неподвижно, как удивленный
бурундук. Теперь Колин сожалел, что оторвался от
баржи. Что касается старшей сестры мальчика, она держала глаза прикрытыми и
управлялась с ножницами слегка вялыми движениями рук. Даже
веселая песня может нанести серьезный сентиментальный ущерб при определенных условиях
. И засияло солнце, и светлая река потекла вниз.

- Спасибо, - сказала она, когда он подошел к концу. "У нас никогда не было
музыка здесь".

Джек удивлялся, откуда она узнала ее прелестные манеры.

Стрижка была закончена. Энди вскочил, выглядя как маленькая
зебра с чередующимися темными и светлыми полосами вокруг головы,
и узкой челкой, похожей на чуб, посреди лба. Джек
убрал банджо, и Энди, видя, что музыки больше не будет
, пустился в погоню за Колином. Они вдвоем скрылись за
берегом. Мэри собрала полотенца, мыло, расческа, ножницы и подготовительной к
следуя за ними.

"Не уходите еще", - сказал Джек с нетерпением.

"Я должна", - сказала она, но затяжной. "Есть многое предстоит сделать, прежде чем
Пароход идет".

"Ее всего лишь ждут", - сказал Джек со знанием дела.
"Пройдет неделя, прежде чем она приедет".

Мэри не выказывала особого желания уезжать.

Смелая идея была сделать тайный блеск в глазах Джека в течение
в последнюю минуту или две. Он вдруг нашел свое выражение. "Стричь волосы", он
ляпнул.

Она вздрогнула и покраснела. - О, я... я не смогла бы подстричь мужчину, - пробормотала она.
заикаясь.

- А какая разница? - спросил Джек с великолепной демонстрацией
невинности. "Волосы - это всего лишь волосы, не так ли?"

"Я не могла", - наивно повторила она. "Это бы меня так смутило!"

Мысль о ее замешательстве была восхитительна для него. Он стоял
под ней на плоту. "Смотри", - сказал он, опустив голову. "Это необходимо
это. Я - зрелище!"

Поскольку в этом положении он не мог видеть ее лица, она позволила своим глазам
на мгновение задержаться на рыжевато-коричневых шелковых прядях, которые он демонстрировал.
Такие яркие волосы были ей чудесны. Ей казалось, будто солнце
сама запуталась в его складках.

"Я ... я не мог", - повторила она, но слабо.

Он качнулся и присел на край баржи. "Разглядеть я твой
другой младший брат", - сказал он вкрадчиво. "Я не вижу тебя, так
все в порядке. Всего один маленький надрез, чтобы посмотреть, что получится!

Искушение было слишком велико, чтобы устоять. Она наклонилась, и
лезвия ножниц соприкоснулись. В волнении она сделала более широкую прядь волос
, чем намеревалась, и целая прядь упала на палубу.

- О! - воскликнула она с раскаянием.

"Теперь тебе придется сделать все это", - быстро сказал Джек. "Ты не можешь"
"оставить меня похожим на наполовину остриженного пуделя".

Бросив виноватый взгляд через плечо, она подняла коробку и села.
позади него. Гибби, самый младший из Крэнстонов, был серьезным и
заинтересованный зритель. Джек слегка вздрогнул и улыбнулся от прикосновения
ее дрожащих пальцев к его волосам. В то же время он не был
не подозревая о декоративной ценности своей соломенной пышное, и она
пришло в голову, что у него велик риск порчи на
ее руки.

"Не так коротко, как Энди", - предложил он с тревогой.

"Я буду осторожен", - сказала она.

Ножницами отрезал деловито, и насыщенный желто-каштановые волосы упали все
вокруг колоды. Мэри жадно разглядывала его. Один сверкающий сверток
упал ей на колени. Он не мог ее видеть. В мгновение ока он оказался
засунутым за пояс.

Тем временем Джек продолжал улыбаться, глаза его смягчились. - Стрижка волос
никогда не была такой, - пробормотал он. Он был томят на
воспоминание о ее голосе, и он бросил в его сознании что-то
чтобы привести ее к более говорить свободно. "Тебя здесь не было, когда я пришел"
два года назад, - сказал он.

"Я был в школе", - сказала она.

"Где?"

"Миссия на озере Карибу".

"Ты как там?"

Он почувствовал пожатие ее пальцев. "Это лучшее, что есть," она
спокойно сказал.

"Это позор!", сказал Джек. Здесь было многое недосказано".А
позор, что ты вынуждена общаться с этими дикарями", - намекнул он.
и она поняла.

"Ты когда-нибудь была снаружи?" он спросил.

"Нет", - ответила она.

"Ты бы хотел пойти?"

"Да, с тем, кто мне понравился", - сказала она в своей обычной простой манере.

"Со мной?" - спросил он бесцеремонным тоном, который можно понимать как угодно
слушателю.

Ее простота не была тупостью. "Нет", - быстро ответила она. "Ты бы стала
рассказывать мне забавную ложь обо всем".

"Но ты бы смеялась, и тебе бы это понравилось", - сказал он.

Ей нечего было на это сказать.

"Снаружи у них есть обычные магазины для бритья и подстригания волос", - сказал он.
далее. "Парикмахерские, они называются парикмахерскими".

"Я знаю", - сказала она обиженно. "Я читала".

"Держу пари, ты не знал, что в принс-Джордже была женщина-парикмахер".

"Милая леди!" - сказала она.

Очевидный ответ бездумно сорвался с его языка. "Мне это нравится!
Что ты делаешь?"

Ее глаза наполнились слезами, и ножницы дрогнули. "Ну, я
не стала бы этого делать ради ... я ... я бы не стала делать это все время", - пробормотала она.
глубоко обиженная.

Он крутил головой, неминуемой опасности пронзающий глаз на
ножницы. Слезы удивили его. Все о ней удивлены
его. Она ни в коем случае не совпадала с его восприятием "родной"
Девушки. Он был достаточно тщеславен для привлекательного двадцатипятилетнего молодого человека,
но он и не подозревал, что для одинокой девушки с богатым воображением его приезд
вниз по реке мог иметь все последствия появления
желтоволосый принц из сказки. Джек не обладал богатым воображением.

Он потянулся к ее свободной руке. - Послушай, мне жаль, - неуклюже сказал он. - Это
была всего лишь шутка! С твоей стороны очень благородно сделать это для меня.

Она отдернула руку, но коротко и ослепительно улыбнулась ему.
Она была рада обидеться, если бы он позволил этому тону прозвучать в своем насмешливом голосе
.

"Я была просто глупой", - коротко ответила она.

Стрижка продолжалась.

"Что ты читаешь?" - с любопытством спросил Джек.

"Мы получаем газеты и журналы три раза в год на пароходе",
сказала она. "И у меня есть несколько книг. Мне больше всего нравятся "Лалла Рукх" и "Мармион"
.

Джек, который не был знаком ни с тем, ни с другим, хранил благоразумное молчание.

"Отец заказал для меня набор Шекспира", - продолжала она. "Я
с нетерпением жду этого".

"На сцене лучше", - сказал Джек. "Какое удовольствие принимать вас в
театр!"

Она никак не прокомментировал это высказывание. В настоящее время ножницы дал заключения
СНиП.

"Нагнись и посмотри на себя в воду", - приказала она.

Повинуясь, он обнаружил, к своему тайному облегчению, что его внешность не пострадала
заметно. - Это вне поля зрения! - сердечно сказал он, поворачиваясь к ней.
"Я говорю, я никогда так много обязан вам".

Неловкое молчание между ними. Растет намерения Джека
явно видно в его глазах, но она не смотрела на него.

"Я... я должен вам заплатить", - сказал он наконец, слегка задыхаясь.

Она очень хорошо это поняла и вскочила, ножницы зазвенели о
пустая палуба. Они оба были бледны. Она повернулась, чтобы убежать, но коробка
преградила ей путь. Спрыгнув с плота на баржу, он подхватил ее на руки
и, когда она отстранилась, поцеловал ее круглую упругую щеку и
ее ароматную шею за ухом. Он грубо прижал ее отвернутую голову
к себе и смял ее мягкие губы своими.

Затем она высвободила руку, а он получил короткий удар рукой по уху
от которого у него зазвенело в голове. Она вырвалась из его рук, и столкнулся
с другой стороны баржи, тяжело дыша и вне себя от гнева.

"Как ты смеешь! Как ты смеешь!" - плакала она.

Джек наклонился к ней, дыша не менее быстро, чем она. "Ты
прелесть! Ты милая", он быстро пробормотал. "Я никогда не видел никого
таких, как ты. Я разобью лагерь в четверти мили вниз по реке, в стороне от дороги.
 Приходи сегодня вечером, и я спою тебе.

- Я не буду! - закричала она. "Я никогда больше не буду с тобой разговаривать! Я ненавижу тебя!"
Она трагическим жестом указала на неподвижного младенца-Будду. "И
перед ребенком тоже!" - воскликнула она. "Тебе не стыдно за себя?"

Джек немного смущенно рассмеялся. "Ну, он слишком молод, чтобы судить", - сказал он
.

"Но что он подумает обо мне?" в отчаянии воскликнула она. Наклонившись, она
подхватила маленького бога на руки и, пробежав по доске,
исчезла на берегу.

"Я буду ждать тебя," Джек негромко позвал ее. Она не давала
знак слух.

Джек грустно острием вниз на баржу снова. Он смахнул срезанные волосы
в воду и с рассеянным видом наблюдал, как они уплывают. Пока он
смотрел перед собой, между его бровями появилась легкая морщинка, которая
возможно, была вызвана угрызениями совести. Какой бы ни была неприятная мысль
, вскоре он прогнал ее свистом, как это свойственно молодости, и,
вытащив плот на камни, принялся за работу, чтобы подвести итоги.
припасы.




II

КОМПАНИЯ "ИЗВНЕ".

Здания Компании Гудзонова залива в Форт-Чивере были построены, как это принято
, в форме полого квадрата, одна сторона которого обращена к реке
. Магазин занимал одну сторону площади, Склад
напротив, и на самом верху стоял дом трейдера в разгар ее
огород огорожен с частоколами. Старый частокол вокруг этого места
давным-давно исчез, и ничего военного не осталось, кроме
флагштока и древней маленькой медной пушки у его подножия, почерневшей от
годы зелени и грязи. Более скромный магазин "французского снаряжения"
и две или три лачуги туземцев, завершавшие поселение, находились на
небольшом расстоянии за зданиями компании, и все это было
подстриженный на широкой, плоской травяной эспланаде между крутыми голыми холмами
и рекой.

Сегодня в форте каждый занимался своим делом, поглядывая в оба
вниз по течению. Каждые пять минут Дэвид Крэнстон подходил к двери
магазина, чтобы взглянуть, а старый Мишель Уайтбир, пропалывая огород торговца
, отдыхал между каждой горкой картофеля, щуря свои старые глаза
в том же направлении. Обычно это состояние неизвестности длилось в течение
дней, иногда недель, но в этом путешествии речные боги были
благосклонны, и в пять часов свист, которого с нетерпением ждали, был
действительно услышан.

Каждая душа в том месте, собрались на окраине в банке, чтобы засвидетельствовать
прибытие. С одной стороны, чуть в стороне, стоял торговец и его семья.
Дэвид Крэнстон был худощавым, статным шотландцем, внушительного телосложения
типичный мужчина с начинающими седеть волосами и бородой и спокойным, мрачным,
печальным взглядом. Его жена была красивой, угрюмой, темнобровой метиской
женщина, которая, в отличие от большинства своих сестер, хорошо переносила свой возраст.
В его мрачной печали и ее угрюмости была написана семейная трагедия
давней давности. После всех этих лет она все еще была чужой в
дом свой, и чужой для мужа и детей. С ними были их
дети, Мэри и шестеро мальчиков, начиная от Дэви, которому было
шестнадцать, и заканчивая младенцем Буддой.

Небольшая толпа туземцев в рваной одежде из магазина, стоявших и
сидевших на корточках на берегу, а также разлившихся по пляжу внизу, заполнила
в центре картины, а за ними в одиночестве сидел Джек Шанти, на
коробку, которую он отнес к краю насыпи. Между ним и Мэри
насыпь углубилась, так что они были полностью видны друг другу, и
оба чувствовали себя немного неловко. У Джека это приняло форму
нарочито небрежного вида. Он с приятной тщательностью строгал лопатку,
поглядывая на Мэри из-под ресниц. Она не могла заставить себя
взглянуть на него.

Когда пароход был еще в четверти мили вниз по течению, люди
начали чувствовать, что в ветре было что-то большее, чем обычно,
и поднялось большое волнение. Мы из внешнего мира, с нашими
телеграммы, газеты и ежечасные сообщения забыли, что такое
быть драматически удивленными. Где мы можем испытать подобное волнение
которое воодушевило этих людей, когда было произнесено волшебное слово:
"Пассажиры!" Вскоре стало видно, что это не обычные пассажиры
, а группа хорошо одетых джентльменов, и
наконец, чудо из чудес! то, чего никогда раньше не видели в Форт-Чивере
белая леди ... нет, их было двое!

Мария увидела их впервые, две дамы, корсет, с учетом, и на удивление
взяла как картинки в журналы, которые она тайно
не верил в это. Через минуту она разглядела, что одна из них,
облокотившаяся на верхнюю перекладину, улыбающаяся и оживленно болтающая со своими
спутницами, была такой же молодой, как сама Мэри, и такой же стройной и хорошенькой, как
обычная фея.

Мэри быстро взглянула на Джека. Он тоже смотрел на палубу парохода.
Он перестал строгать весло. Ужасная боль
пронзила грудь Мэри. Ее руки и ноги внезапно стали огромными
ей показалось, что ее тело превратилось в грубый и бесформенный комок. Она
посмотрела вниз на свое чистое, выцветшее ситцевое платье; она могла бы порвать его
на ленточки. Она посмотрела на свою темнобровую мать глазами, полными
странного, злого отчаяния. К этому времени пожилая женщина поняла, что происходит
, и ее губы презрительно скривились. Глаза Мэри наполнились слезами.
Она незаметно выскользнула из толпы и, побежав обратно в дом,
бросилась на кровать и разрыдалась так, как никогда в жизни.

Пароход был пришвартован рядом с наполовину затопленной баржей. Она подошла
и остановилась вместе с группой на верхней палубе прямо перед Джеком
и немного ниже его. Верный своему характеру безразличия , он был
любя предполагать, он продолжал строгать весло. В то же время он
воспринимал все это. Вид таких людей, как его соплеменники, которых,
как он думал, он оставил позади навсегда, вызвал в нем странное смятение
чувств. Пока он исподтишка наблюдал за лихой, дорогой,
властной маленькой красавицей и тремя мужчинами, подобострастно повисшими на ее словах
, в его глазах на мгновение промелькнул жесткий блеск, и его
губы сжались.

Он как будто сказал: "Ага! моя юная леди, я знаю таких, как вы! Никто из
вас никогда больше не будет играть со мной в эту игру!"

Следовательно, когда ее случайный взгляд вскоре упал на красивого,
молодого, грубоватого человека (как она, без сомнения, назвала бы его), она была
встречена взглядом еще более случайным. Молодой человек явно был больше
заинтересован веслом, которое он мастерил, чем ею. Ее румянец
немного покраснел, и она с добавленной живостью повернулась к своим
спутникам. Спустя долгое время она посмотрела снова. Молодой человек был
все еще сосредоточен на весле.

Первым сошел с лодки молодой казначей, который поспешил с
почтой и декларациями на имя Дэвида Крэнстона. Он был бледен под
вес на объявление, которое он принес.

"У нас его честь лейтенант-губернатора и партии на борт", - он
сказал, затаив дыхание.

Крэнстон, видя, что от него ожидают, что он будет побежден, остался
с мрачным безразличием. - Итак! - холодно сказал он.

Юноша уставился на него. "Лейтенант-губернатор", - повторил он
неуверенно. "Он приземлится здесь, чтобы сделать некоторые исследования в
гор. Он присоединился к нам без предупреждения на переправе. Не было никакой возможности
сообщить вам об этом.

"Мы сделаем для его светлости все, что в наших силах", - сказал Крэнстон с
ироничной усмешкой на суровых губах. "Я поговорю со своей женой".

Ей сказал он себе под нос, мрачно, но не недобро, "добраться до
дом, моя девочка".

Она вспыхнула с истинным дикарем внезапность. "Значит, я недостаточно хороша, чтобы меня видели с тобой", - прорычала она, не прилагая никаких усилий, чтобы понизить голос.
"Я твоя законная жена.
Это мои дети." "Я твоя жена.""Я твоя жена.""Это мои дети.""" Я твоя жена." "Это мои дети. Ты стыдишься моего
цвета кожи? Ты выбрала меня!

Крэнстон глубоко вздохнул, требуя терпения. "Меня смущает не твой
цвет кожи, а твои манеры", - строго сказал он. "И
если они плохие, - добавил он, - то не из-за недостатка образования. Беги в
дом!"

Она ушла.

Капитан парохода появился на сходнях, ведя за собой
безукоризненного вида маленького джентльмена, отличительной чертой которого была панама
дороговизна, заостренная белая бородка, аккуратные, подвижные конечности и аккуратный
небольшое брюшко под чудесно облегающим белым жилетом. За ними последовали двое других
мужчин, один пожилой, другой молодой.

Крэнстон ждал их наверху тропинки.

Капитан тоже был немного взволнован. "Мистер Крэнстон, джентльмены, здесь торговый представитель компании"
", - сказал он. - Его честь сэр Брайсон Трангмар,
вице-губернатор Атабаски, - продолжал он. "Капитан Вассалл" - вице-губернатор
молодой человек поклонился; "Мистер Болдуин Ферри" - другой кивнул.

В глазах Крэнстона промелькнул подозрительный огонек. Сняв свою
шляпу, он протянул огромную руку. "Здравствуйте, сэр", - сказал он
вежливо. "Добро пожаловать в Форт Чивер."

"Зачарованные! Очаровал!" ыми аккуратный маленький джентльмен. "Очаровательная
у вас здесь. Очаровательная река! Очаровательные холмы!"

"Я сожалею, что не могу предложить вам подходящий гостеприимства", - Крэнстон
продолжение в его большой, тихий голос. "Мой дом, как вы видите, маленький,
и очень плохо обставлен. Нас девять человек. Но склад будет
чтобы до темноты все было опустошено и подготовлено для вас. Это лучшее здание здесь.
"

"Очень добрый, я уверен", - сказал Сэр Bryson с левой руки
снисходительность-возможно, он почувствовал мерцание, возможно, это был всего лишь
размер трейдер, который раздражал его, "но мы привезли все
на потребу. Разбиваем лагерь здесь, на траве, между зданиями и
реки. Капитан вассал, мой адъютант, увидите его. Я буду говорить
позже вы мистер ... э?"

- Крэнстон, - пробормотал адъютант.

Крэнстон понял из этого, что его отпустили. Он неторопливо вернулся
в магазин с какой-то странной улыбкой на мрачных губах. На свободном Севере
они так и не привыкли к наглости чиновничества,
и демонстрация этого кажется им очень забавной вещью,
особенно в маленьком человеке.

Сэр Брайсон и остальные обследовали заросшую травой эспланаду и выбрали
место для лагеря. Было решено, что группа останется на
пароходе на всю ночь, а на следующий день отправится в резиденцию под парусиной.
Затем они вернулись на борт к ужину, и больше о незнакомцах ничего не было видно
в течение пары часов.

По прошествии этого времени мисс Трангмар и ее компаньонка, миссис Уорсли,
взявшись за руки и без шляп, спустились по трапу, чтобы насладиться
прогулкой в затянувшемся вечере. В это время года не темнеет.
в Форт-Чивере до одиннадцати.

Плот Джека был вытащен на берег у носа парохода, и когда
дамы сошли на берег, он раскладывал свои последние покупки в магазине
на нем, готовясь спуститься вниз по течению к тому месту, которое он имел в виду
в лагерь. Для того, чтобы подняться на берегу двух должен был пройти близко позади
его.

При виде него ее глаза заблестели, и, с озорной
смотрите, она что-то сказала своей спутнице.

"Линда!" - возмутилась пожилая женщина.

"Здесь все говорят друг с другом", - сказала девушка. "Это было
понятно, что эти конвенции были остаться дома".

Поэтому Джек был поражен, услышав чистый высокий голос позади себя
: "Ты собираешься путешествовать по реке с этой маленькой штукой?"

Поспешно выпрямив спину и повернувшись, он приподнял шляпу. Ее взгляд
застал его врасплох. Теперь в нем не было ничего от дерзкой королевской надменности
. Она улыбалась ему, как бесстрашная, хорошо воспитанная маленькая девочка.
Девушка. Тем не менее, подумал он, секс не ограничивается использованием одного оружия.
и он напрягся.

"Я спустился на нем по реке сегодня утром", - сказал он вежливо и уклончиво.
"Сегодня вечером я собираюсь немного отойти в сторону от лагеря". "Сегодня вечером я собираюсь немного отойти в лагерь".

Она была очень похожа на маленькую девочку, подумал он, такая маленькая и
стройная, с такими большими голубыми глазами и такой очаровательной,
детской улыбкой. Ее ярко-каштановые волосы были зачесаны назад, за уши.
Губы у нее были ярко-красные, а зубы идеальные. На ней было шелковое платье.
талия искусно обтянута кружевами и облегала строгий прямой
линии, когда-нибудь так тихо, предполагая, что кривые снизу. Несмотря на
сам все о ней ударили тонкие аккорды в памяти Джека. Это
было несколько лет, поскольку он был так близко к женщине.

Она была недовольна его ответом. Он не выказал ни малейшего следа
ни застенчивости, ни нетерпеливой покладистости, которых она
ожидала от местного жителя. Действительно, его взгляд вернулся к
плоту, как будто только вежливость удерживала его от продолжения его
приготовлений. Он напомнил ей популярного актера в западной пьесе
которого она видела больше раз, чем знал ее отец. Но
насыщенный румянец на щеках и шее Джека имел то преимущество, что был под
кожей, а не залеплен сверху. Ее собственные щеки были мысли
бледный.

"Откуда вы идете против течения?" - спросила она с рассеянным видом, что было
целью наказать его.

"Вы отправляетесь, как вы можете", - сказал Джек спокойно. - Верхом или пешком.

Она демонстративно не стала дожидаться ответа, а пошла дальше по тропинке.
как будто он уже вылетел у нее из головы. И все же, когда она повернулась на самом верху,
ее взгляд вернулся к нему, как будто случайно. У нее был вид на
широкая спина и склоненная голова, сосредоточенная на креплениях плота. Она
закусила губу. Это был сбивающий с толку молодой человек.

Несколькими минутами позже Фрэнк Гаррод, секретарь губернатора, который до сих пор
работал в своей каюте над корреспонденцией, которую пароход
должен был доставить обратно на следующий день, спустился по трапу в погоне за
дамы. Это был стройный и симпатичный молодой человек примерно возраста Джека
, но в нем было что-то странное и неконтролируемое, молодой человек
о ком было принято говорить, что он "странный", но никто об этом не знал
именно это составляло его странность. У него были черные волосы и глаза.
это составляло разительный контраст с его крайней бледностью. Глаза
очень яркий и беспокойный; все его движения были несколько порывисты и
неравномерно.

Услышав шагов за спиной, Джек посмотрел вокруг, абстрактно без
действительно, видя, что он посмотрел. Гарроду, однако, удалось честно взглянуть
в лицо Джека, и это зрелище подействовало на него с ужасной,
драматической внезапностью. Врач распознал бы симптомы
того, что он называет шоком. Руки Гаррода безвольно упали, дыхание сбилось
его глаза были расширены от дикого и нечеловеческого страха. Для
мгновение он, казалось, вот-вот рухнет на камни, но он собрал некоторые
тряпки самоконтроля про него, и, повернувшись, без звука, пошел обратно
по сходням, немного покачиваясь, и ходить с широко открытыми,
незрячие глаза, как человек во сне.

Вскоре Вассал, любезный молодой адъютант, спускаясь по кормовому трапу
, наткнулся на него, прислонившегося к поручням со стороны реки
лодки, очевидно, смертельно больного.

- Боже мой, Гаррод! В чем дело? - воскликнул он.

Другой мужчина предпринял жалкую попытку отделаться легким испугом.
- Ничего серьезного, - пробормотал он, заикаясь. - Внезапный поворот. У меня такое бывает
иногда. Если у вас есть немного виски...

Вассалл взбежал по лестнице и вскоре вернулся с фляжкой.
После того, как он выпил часть содержимого, к нему вернулся легкий румянец.
Лицо Гаррода прояснилось, и он смог стоять прямее.

"Теперь все в порядке", - сказал он окрепшим голосом. "Ты беги и присоединяйся к
остальным. Пожалуйста, ничего не говори об этом".

"Я не могу оставить тебя в таком состоянии", - сказал Вассалл. "Тебе следовало бы быть в постели".

"Говорю вам, со мной все в порядке", - сказал Гаррод в своей отрывистой, раздраженной манере.
"Бегите. Вы ничего не можете сделать".

Вассалл пошел своей дорогой с удивленным видом; настоящая трагедия - это такая штука.
странно вторгаться в нашу повседневную жизнь. Гаррод, оставшись один
, уставился на медленно текущую воду под судовой стойкой
тем больным, жаждущим взглядом, которым так часто смотрят поверх
парапеты мостов в городах ночью. Но в лодке было слишком много
людей; всплеск мгновенно выдал бы его.

Он взял себя в руки, как будто с огромным усилием, и, взбираясь
поднявшись по лестнице, направился в свою каюту. Там он открыл свой саквояж и
достав револьвер, современную модель без курка, убедился, что он
заряжен, и сунул его в карман. Он увидел свое лицо
в зеркале и вздрогнул. - Как только стемнеет, - пробормотал он.

Он сел на койку и стал ждать. Мало-помалу он почувствовал
мучительную жажду и вышел в главную каюту за водой. Джек,
между тем, нагрузив свой корабль, сел на пароход, чтобы увидеть, если
он мог выпросить или украсть газету менее чем за два месяца, и два
мужчины столкнулись лицом к лицу в салуне.

Гаррод сделал движение, чтобы повернуть назад, но было слишком поздно; Джек уже
узнал его. Увидев изумление на лице собеседника,
Рука Гаррода потянулась к заднему карману, но была остановлена звуком
голоса Джека.

"Фрэнк!" - закричал он, и в этом звуке не было ничего, кроме радости.
"Фрэнк Гаррод, клянусь всем святым!" Он бросился вперед с
протянутыми руками. - Старина Фрэнк! Подумать только, что я нашел тебя здесь!

Гаррод в глупом изумлении уставился на эту улыбку и сердечный тон.
На мгновение он совсем растерялся; его руки и губы задрожали.
"Это ... это Малькольм Пирс?" он запнулся.

"Конечно!" - воскликнул Джек, заламывая руку. "Что с тобой?
С тобой? Ты выглядишь совершенно обалдевшим при виде меня. Я не призрак,
чувак! Что ты здесь делаешь?"

- Я секретарь сэра Брайсона, - пробормотал Гаррод, с трудом подбирая слова.


Восторг Джека был столь же очевиден, сколь и безудержен. Салун
продолжал оглашаться его восклицаниями. В лице его немного
устойчивость вернулся в Гаррод, но он не мог избавить его глазах своих
изумление и недоверие у всех свежие дисплей радости Джека.

"Ты выглядишь довольно потрепанным," Джек прервался, чтобы сказать. "Разогнались,
Я жду. Теперь, когда мы получили вас сюда, вы будете иметь, чтобы вести более
благочестиво и размеренную жизнь, мой мальчик".

"Что ты делаешь здесь, Малькольм?" - спросил Гаррод тупо.

- Полегче здесь с этим именем, старина, - небрежно сказал Джек. - Я
давно отказался от него. Теперь я просто Джек Шанти. Это имя ребята дали мне сами
, потому что я пою у лагерных костров.

"Я понимаю", - сказал Гаррод с воодушевлением. "Хороший план, чтобы
заявить о себе, стучась сюда".

"У меня не было причин стыдиться этого", - быстро сказал Джек. "Но это
слишком известное имя на Востоке. Я не хотел все время объяснять
себя. В любом случае, никого не касалось, почему я приехал сюда
. Так что я позволил им называть меня как им заблагорассудится.

"Конечно", - сказал Гаррод.

"Валяйте дурака валяйте", - воскликнул Джек. "Это просто то, что я делаю! Небольшая речка
работа, немного поисков, немного охота и разведение диких, и один хрен
доброго времени! Меня поражает, как молодые парни с кровью и мускулами могут
влачить жизнь в городах, когда это открыто для них! Новая страна
исследовать, добывать дичь и искать золото. В этом и заключается удовольствие
, независимо от того, найдете вы его или нет! Это и есть свобода, Фрэнк, работа с
своими руками для всех вас, и обязанным ни перед кем! Ей-Богу! Я
рад, что нашел тебя", - с воодушевлением продолжал он. "Какие разговоры у нас будут!
о людях и местах на родине! Я бы никогда не смогла жить там сейчас,
но мне часто бывает больно слышать обо всем этом. Ты мне расскажешь!"

Прошел Тремор на лице Гаррод это. "Конечно," сказал он нервно. "Я
не могу прекратить это, потому что они ждут меня на
банк. Но я увижу тебя позже.

"Тогда до завтра", - непринужденно сказал Джек, но его глаза с удивлением и холодом следили за
исчезающим Гарродом. "Что с ним такое?"
спросили они.

Гаррод поспешил на берег, его руки дрожали, а лицо перекосилось.
в экстазе облегчения он снова и снова бормотал себе под нос. "Он
не знает! Он не знает!"




III

РАЗГОВОР У ОГНЯ

Джек сидел у своего собственного камина, лениво бренча на банджо. Позади
у него был брезентовый "навес", открытый к огню спереди, и с
москитной сеткой, висящей на стене.n. По всей его маленькой поляне росли
густые заросли молодого тополя, за исключением передней части, откуда открывался вид
на реку, плавно спускающуюся вниз и отливающую полированным серебром
отражение вечернего неба. Выбор ситуации, соответствующие
огонь и аккуратно организовать все только на заказ опытным служакой.
Джек взял такую вещь, сама собой разумеющаяся, как люди катаются туда -
далее на машинах, и вырвать поспешной еды на обед счетчики.

Когда мыли посуду после ужина, наступил самый спокойный час в жизни в лагере.
Но Джеку было не по себе. Он сыграл несколько тактов и поставил
банджо вниз. Он возился с огнем, и поклялся, что, когда он только
удалось омертвляя его. Он раскурил трубку, и сразу же позволило ему
чтобы выйти снова. У маленького демона были подергивающиеся конечности на проводах. Он
постоянно смотрел и прислушивался в направлении форта, и
всякий раз, когда ему казалось, что он слышит какой-то звук, его сердце учащенно билось в
горле. В какой-то момент он подумал: "Она придет", - и уверенно
улыбнулся; в следующий, без всякой причины: "Она не придет", - и нахмурился, и
прикусил губу.

Наконец он услышал шорох среди деревьев. Он вскочил с
удивленный и восхищенный взгляд, и тут же снова сел, небрежно взяв в руки
банджо. В сложившихся обстоятельствах трудно сохранять безразличие к своему любимцу
.

Это действительно была Мэри. Она выбежала на поляну, бледная и запыхавшаяся,
и посмотрела на Джека так, словно была готова развернуться и улететь обратно.
Джек улыбнулся и кивнул, как будто это был самый обычный визит.
Улыбка застыла на его лице, потому что за ней на поляну вышел другой человек.
Дэви, старший из ее братьев. На мгновение Джек испугался.
сбитый с толку, но он взял за правило, что в отношениях с
представительницами пола, что бы ни случилось, мужчина должен улыбаться и сохранять самообладание. Итак,
изо всех сил скрывая свое разочарование, он поприветствовал Дэви так, как будто
он тоже ждал его.

Можно себе представить, через что Мэри пришлось пройти за последние несколько часов:
сколько раз она клялась, что не поедет, только для того, чтобы осуществить свои желания.
снова поднимать этот вопрос. Возможно, она бы не пришла, если бы
на сцене не появилась безумно привлекательная молодая леди;
возможно, она все равно нашла бы предлог прийти. Как бы то ни было
мэй, она привела Дэви. В этом деле у нее не было сложного кодекса миссис Гранди
, которым она руководствовалась; это была идея из ее собственной головы - или, скорее, инстинкт
ее сердца. Смотреть, как Джек с нетерпением и скрытно, чтобы увидеть, как он
взял ее, она решила, что было сделано правильно. "Он будет больше думать о
меня", - подумала она со вздохом облегчения.

Она делала это с умом, конечно. Джек, после первого разочарования,
вынужден был снять фуражку, чтобы ее. Он никогда не встречал девушку
нравится эта страна. Он постарался расположить своих посетителей к себе.
непринужденно.

"Я приготовлю чай", - сказал он, потянувшись за медным чайником в соответствии с
ритуалом вежливости на Севере.

"Мы только что пили чай", - сказала Мэри. - Дэви покурит с тобой.

Теперь на Мэри была шаль поверх ситцевого платья, но вместо того, чтобы
закутаться в нее на неуклюжий местный манер, она накинула ее крест-накрест.
ее грудь, как фичу, обернула вокруг талии и заправила концы
внутрь. Джек одобрительно взглянул на нее.

Дэви был молод для своих шестнадцати лет и стройен, как молодое деревце. У него
были тонкие, тонко очерченные черты лица и глаза, выражавшие что-то
та же задумчивость, что и у его сестры. В данный момент он был
очень не в своей тарелке, но на его лице читалась определенная решительность, которая
понравилась Джеку. Мальчик робко производится трубу был
видимо, недавнее приобретение, и наполнил ее неквалифицированно.

Инстинкт Джек привел его в игнор Мэри за подарок, пока он делал
друзья с мальчиком. Он знал, как это делается. Вскоре они были увлечены
бесцеремонным, мужественным тоном обсуждали цыплят из прерий.

"Никогда не видел их в таком количестве", - сказал Дэви. "Тебе нужно только взобраться на холм
чтобы вернуть столько, сколько захочешь".

"Каким пистолетом ты пользуешься?" - спросил Джек.

Глаза мальчика заблестели. "У моего отца есть пистолет "Лефевр", - сказал он
с гордостью. "Он позволяет мне им пользоваться".

- Итак! - сказал Джек, впечатленный должным образом. - В стране их немного.
- Она очень хороший стрелок, - покровительственно сказал Дэви.

- Она очень хороший стрелок. "Мне нравится разбирать ее на части
и чистить", - добавил он по-мальчишески.

"Я бы хотел прогуляться с тобой по прерии, пока я здесь", - сказал Джек.
"Но у меня нет ружья. Мне придется попробовать и положить их глаза
мне двадцать два".

Такого рода разговор был мощным, чтобы привлечь их вместе. Они затянулся,
звонит изменений в нем. Мария слушала, как стало лишь
женщина, и намек на ямочку показали в обе щеки. Когда она
подняла глаза они довольно просиял Джек.

Джек знал, что способ завоевать сердца детей Севера
- это рассказывать им истории о чудесном внешнем мире, о котором они все
мечтают. Он повел беседу в этом направлении.

"Я полагаю, ты закончил школу", - сказал он Дэви, как мужчина мужчине.
"Ты когда-нибудь думал о том, чтобы прогуляться на свежем воздухе?"

Мальчик поколебался, прежде чем ответить. "Я думаю об этом все время", - сказал он.
тихо, взволнованно. "Я плохо себя чувствую каждый раз, когда пароход идет
туда без меня. Нет ничего для меня здесь".

"Когда-нибудь у тебя это получится", - сердечно сказал Джек.

"Я полагаю, ты хорошо знаешь принца Георга?" мальчик задумчиво произнес.

"Да, - сказал Джек, - но зачем останавливаться на Принс-Джордж? Это не так много
город. Вы должны увидеть Монреале. Вот где я вырос. Есть
город для тебя! Все построено из камня. Великолепные банки, магазины и
офисные здания высотой в десять, двенадцать, четырнадцать этажей и даже больше. Вы
видели двухэтажный дом на берегу озера; представьте, что семь из них составляют один
поверх другого, с людьми, работающими на каждом этаже!"

"Ты обманываешь нас", - сказал мальчик. Его и глаза его сестры были
сияющий.

"Нет, я видела их фотографии в журналах", - быстро вставила Мэри
.

- Там есть улица Нотр-Дам, - мечтательно произнес Джек, - и Грейт-Сент-Джеймс,
и собор Святой Екатерины, и Главный собор Святого Лаврентия; я уже вижу их!
Представьте себе мили огромных витрин, освещенных ночью так же ярко, как
солнце. Представьте, что тысячи лун висят прямо над улицей, чтобы
люди могли их видеть, и у вас все получится! "

- Как чудесно! - пробормотала Мэри.

"Есть электрическое освещение в Форт-охра", - сказал мальчик, "но у меня
не видел, как это работает. Говорят, когда торговец хлопает в ладоши, оно
сияет, а когда он хлопает в ладоши снова, оно гаснет.

Мэри покраснела за невежество своего брата. "Это только для того, чтобы обмануть
индейцев", - быстро сказала она. "Конечно, за
прилавком есть кто-то, кто выключает и включает это".

Джек рассказал им о железнодорожных составах и троллейбусах; о фабриках, которые ткут
тысячи ярдов ткани в день, и о машинах, которые выпускают пары
готовых к надеванию ботинок. Старомодные сказки - это
ребячество рядом с такими чудесами, как эти, - подумайте о том, чтобы съесть свой обед в
экипаже, который несется по земле быстрее, чем дикая утка летит!
более того, он заверил их честью, что все это было
правдой.

"Расскажите нам о театрах", - попросила Мэри. "В журналах много статей
о театрах, но они не объясняют, что это такое".

"Ну, театр же сын-пушка большого дома с высоким потолком
и пол, все стулья", - сказал Джек. "Вокруг там
несколько галерей с более стульев. Спереди есть платформа
называется сцена, и перед сценой висит большой занавес, который
опускают, когда люди входят, так что вы не можете видеть, что находится
за ним. Все это ярко освещено, и есть оркестр, много
скрипок и другой музыки, играющей вместе перед сценой
. Когда приходит подходящее время, занавес поднимается, - продолжил он
, - и вы видите сцену, расположенную как на картине, с
прекрасно нарисованными декорациями. Затем на сцену выходят актеры и актрисы
и рассказывают друг другу историю. Они танцуют и поют, и
заниматься любовью и вообще чертовски хорошо проводить время. Это называется игрой.

"Это ничего, кроме занятий любовью?" - спросил Дэви. "Они не имеют ничего
об охоте, или имеющие вид спорта?"

"Конечно!" сказал Джек. "Война и солдаты и стреляют, и все вы
можно придумать".

- Все актрисы такие хорошенькие, как о них говорят? - неуверенно спросила Мэри.

- Не слишком близкие, - сказал Джек. "Но вы видите свет, и краску, и
пудру, и красивую одежду, которые их прекрасно подчеркивают".

"Это дает им большое преимущество", - прокомментировала она.

У Мэри были и другие вопросы об актрисах. Дэви не был
особенно заинтересовался этой темой, и как только у него появилась возможность
поэтому он сказал, искоса взглянув на кожаный футляр у камина:

"Я никогда не слышал, чтобы играли на банджо".

Джек мгновенно достал инструмент и, настраивая его, исполнял песню
за песней. Брат и сестра слушали как зачарованные. Никогда в своей
жизни они не встречали никого, подобного Джеку Шанти. Он был мастер
вкрадчивые интонации, которые обычно не связаны с вопиющим банджо.
Не глядя на нее, он пел любовные песни Мария покачала
груди. В своем изумлении и удовольствии она бессознательно уронила
на страже Ее глаза, и сердце Джека забилось быстрее, на что он читал там.

Предупредили, наконец, в полную темноту, Мэри вскочила. "Мы должны идти", - сказала она
затаив дыхание.

Дэви, который пришел неохотно, еще больше не хотел уходить. Но намека
на гнев "отца" было достаточно, чтобы он встрепенулся.

Джек на мгновение задержал Мэри на краю поляны. Он
утратил вид радушного хозяина. - Я не смогу уснуть
этой ночью, - быстро сказал он.

- Я тоже, - пробормотала она. - Я... думаю о театре, - неуверенно добавила она.

- Когда все уснут, - взмолился он, - выйди из своего дома. Я
буду ждать тебя. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Она ничего не ответила, но на мгновение подняла на него глаза, два глубоких,
глубоких омута тоски. "Ах, будь добр ко мне! Будь добр ко мне," они
казалось, с ним судиться. Затем она метнулась ей вслед брат.

Взгляд отрезвил Джека, но не очень долго. "Она придет", - он
думал exultingly.

Оставшись один, он работал как бобер, рубить и носить дрова для него
огонь. В состоянии эмоционального стресса он инстинктивно прибегал к насилию.
физические нагрузки были для него выходом. Он был тронут больше, чем предполагал. В
через час, когда стало совсем темно, он сменил топор на
банджо и, закинув его за спину, отправился в путь.

Поросль молодого тополя простиралась между его лагерем и эспланадой
трава окружала здания форта. Когда он подошел к
краю деревьев, склад был ближайшим к нему зданием.
Пробежав через разделяющее пространство, он занял свою позицию в
тени угла, откуда мог наблюдать за домом торговца. A
дорожка, обсаженная молодой капустой и репой, вела от входной двери
вниз, к воротам в ограде. Три видимых окна в доме
были темными. Чуть поодаль за домом ездовых собак
компании были привязаны в длинный ряд питомники, но там был
чуть опасность их давать сигнал тревоги, они часто ломались в
неистовый лай и вой без причины, кроме невыносимой скуки
их жизнь летом.

Нет никакого момента, в более низких широтах, что именно
соответствует долгие ночные сказочные летние сумерки Севера.
Зарево заката не полностью исчезают, но час за часом движется вокруг
северный горизонт на востоке, где в настоящее время он предвещает возвращение солнца
. Сейчас не темно и не светло. Мир призрачен
место. Это больше всего похоже на ночи дома, когда светит полная луна
за легкими облаками, но с той разницей, что здесь это
полумрак великого света, который охватывает мир, а не
частичная неизвестность меньшего.

Джек ждал, не сводя глаз с двери дома торговца.
Не было слышно ни малейшего движения. Не было ни сверчков, ни кузнечных кузнечиков,
никаких древесных жаб, которые могли бы сделать ночь приятной; только уханье совы,
и далекий вой койота нарушил тишину. Было
холодно, и на какое-то время москиты перестали нападать.
Звезды мерцали размеренно, как занятые вещи.

Джек ждал, как молодой человек ждет женщину ночью, напрягая слух
, чтобы уловить шелест ее платья, дрожь в мышцах,
и его сердце гулко билось где-то в горле. Прошло минут
сильно. Когда собаки подняли адский шум, и опять затих.
Десятки раз ему казалось, что он ее видел, но это был всего лишь трюк его
полные желания глаза. Он похолодел до костей, и сердце его упало. Как
последнее средство он играл припев последней песни он пел ее,
играл он так тихо, что никто, но тот, кто слушал бы, скорее всего, услышите.
Окна дома были открыты.

Затем внезапно он почувствовал фигуру, появившуюся из-за дома, и
его сердце подпрыгнуло. Он потерял ее из виду в тени дома. Он подождал,
затаив дыхание, затем сыграл пару нот. Фигура появилась снова,
она бежала к нему, все еще оставаясь в тени. Она казалась огромной в темноте
. Она бросилась через открытое пространство. Слишком поздно Джек увидел свою
ошибка. Он успел только бросить за собой банджо, до
мужчина был на него, прошептал клятву.

Джек думал, соперника, и его грудь горела. Он защищался как мог,
но его удары разлетались в темноте. Другой
мужчина был крупнее его, и им руководила ужасная, тихая страсть. Чтобы
защититься от ударов противника, Джек вошел в клинч. Мужчина отшвырнул его
прочь. Джек услышал резкий звук удара, которого он не почувствовал. Земля
подпрыгнула, и его унесло прочь в бурлящем потоке
беспамятства.

То, что произошло после этого, было похоже на пробуждение от смутного, плохого сна
. Сначала у него возникло впечатление, что он спускается по длинной и
бурной череде порогов на своем хлипко подвешенном плоту, за который он
отчаянно цеплялся. Затем сцена изменилась, и ему показалось, что он плывет
в жуткой пустоте. Он думал, что ослеп. Он протянул руку, чтобы
пощупать, и его ладонь коснулась прохладной влажной земли, покрытой
кусочками веток, опавшими листьями и побегами упругой травы.
Земля, по крайней мере, была реальной, и он чувствовал это с благодарностью, в то время как остальная его часть
все еще балансировала в пустоте.

Затем он ощутил приятное излучение, как от огня.;
зрение вернулось, и он увидел, что там был огонь. У него был знакомый
вид; это был костер, который он сам развел несколько часов назад. Он ощупал себя
и обнаружил, что укрыт собственным одеялом. "Мне приснился
кошмар", - туманно подумал он. Затем чей-то голос грубо прервал его размышления.
смутные фантазии сменились потрясением от полного воспоминания.

"Итак, ты все-таки приходишь в себя", - мрачно сказал он.

У своих ног Джек увидел Дэвида Крэнстона, сидящего на бревне.

"Я поставил чайник", - продолжил он. "Я приготовлю для вас чашечку чая"
через минуту. Я не хотел бить тебя так сильно, дружище, но я был зол.

Джек отвернулся и спрятал голову в руке. Голова кружится, подташнивает, и
пристыженный, он был рядом рыдал в тот момент, как уважающий себя
молодой человек мог позволить себе сделать в присутствии другого человека.

"Чистое попадание, в челюсть", - продолжил Крэнстон. "Ничего не сломалось.
С чаем все будет в порядке, как всегда".

Он приготовил его и заставил Джека выпить обжигающий настой.
Вопреки его желанию, это привело молодого человека в чувство, но не успокоило его
спиртного сколько угодно.

"Теперь я в порядке", - пробормотал он, имея в виду: "Ты можешь идти!"

"Я выкурю с тобой трубку", - невозмутимо сказал Крэнстон. "Я хочу
немного поболтать с тобой". Увидев хмурый взгляд Джека, он быстро добавил: "Господи!
Я не собираюсь читать проповедь над тобой, лежащим здесь. Ты пытался нанести мне
увечье, дьявольское увечье, но сошел с ума от удара, который
растянул тебя. Я хочу отдать тебе должное. Я помню, как когда-то я сам был
юнцом, и по ночам околачивался возле вигвамов, и
пытался свистом прогнать девочек. Но я никогда не держался за такое
Тингл-пингл штуковины, как", - сказал он пренебрежительно, сталкивая
банджо с его ногой. "На мой взгляд, это для ниггеров и Eyetalians.
"Это не по-мужски".

Джек поднял голову. "Ты сломал его?" он требовательно нахмурился.

"Нет", - холодно ответил Крэнстон. "Я взял это с собой. Это
собственность, и я не порчу ничего, что не принадлежит мне".

Наступило молчание. Крэнстон с величайшей неторопливостью достал
свою трубку и сунул ее в рот; достал табачную затычку,
аккуратно выбрил ее и снова убрал; тщательно свернул табак
зажал между ладонями и осторожно вдавил в чашу
указательным пальцем. Тлеющий уголек из костра завершил операцию.
Минут пять он курил молча, время от времени поглядывая на Джека
из-под густых бровей.

- Ты хочешь что-нибудь сказать? - Спросил он наконец.

- Нет, - пробормотал Джек.

Снова воцарилось молчание. Крэнстон сидел так, словно собирался провести здесь всю
ночь.

"У меня не так уж много шансов поговорить с белым человеком", - наконец сказал он.
с какой-то грубоватой неуверенностью. - Вон те симпатичные парни, спящие на пароходе.
Они не люди, а прищепки для белья. Сэр Брайсон Трангмар,
Господь любит вас! он будет называть меня 'добрый человек',-завтра. И ему
бакалейщик раз, говорят, как и я сам". Раздался пещерный смешок
здесь.

Джек почувствовал, что мрачный старый торговец на самом деле проявляет дружеские чувства.
заигрывания, но молодой человек был слишком обижен, слишком безнадежно заблуждался,
чтобы ответить сразу.

Крэнстон продолжал курить и смотреть на огонь.

- Что ж, я должен кое-что сказать, - наконец выпалил он изменившимся
голосом. - И это не так-то просто! Было что-то невыразимо
переезд в дрожь, которая сотрясала его мрачный голос, как он карабкался.
- Ты совершил ошибку, молодой человек. Она слишком хороша для этого "свистни".
и я приду к тебе, мой мальчик, по делу. Если вы в здравом уме вы бы
видели его на себе ... моя маленькая девочка с ее стороны! Но нет
правонарушения. Вы молоды. Я бы вообще не стал с вами возиться, но я чувствую
что я несу ответственность. Это я подарила им темнокожую мать.
Я сделал инвалидом мою девочку и моих мальчиков, и теперь я должен быть их отцом
и их матерью тоже ".

Гораздо меньшее, чем это, затронуло бы чувство
щедрости Джека. Он снова спрятал лицо и возненавидел себя, но гордость все еще оставалась
сохранял превосходство. Он не мог позволить другому мужчине увидеть.

"Именно это заставляет тебя относиться к ней так легкомысленно", - продолжал Крэнстон. "Если бы
у нее была белая мать, моя девочка, да, с половиной ее красоты и ее
доброты, это вселило бы в тебя страх Божий. Что ж,
последствия моей ошибки не падут на ее голову, если я смогу
предотвратить это. Что такой праздный парень, как ты, знает о ценности женщин?
Ты оцениваешь их по красоте, которая ничего не значит. У нее есть ум.
как у распускающегося цветка. Она моя спутница. Все эти годы я
молчать и глупо, и теперь у меня есть с кем поговорить, что понимает
то, что белый человек не чувствует!

"Она белая женщина. Одни из лучших в крови Шотландии проходит в ее
вен. Она Крэнстон. Сопоставьте ее с дочерью его светлости,
дочерью бакалейщика. Украсьте ее самыми белыми лилиями из них всех
и моя девочка затмит их красотой, да, и превзойдет их в
мужестве и стойкости! И она достойна рожать сыновей и дочерей
в свою очередь, отцом которых мог бы гордиться любой мужчина!

Он резко остановился. Джек сел, свирепо нахмурившись, и посмотрел
на пять лет моложе из-за своей застенчивости. То, что он хотел сказать,
вырывалось у него отрывисто. "Это чертовски трудно выговорить", - заикаясь, пробормотал он. "Я
к сожалению. Мне стыдно за себя. Что еще я могу сказать? Я клянусь тебе
Я никогда не кладите палец неуважения на нее. Ради всего святого, уходи,
и оставь меня в покое!

Крэнстон быстро поднялся. "Говоришь как мужчина, мой мальчик", - сказал он
лаконично. "Я больше ничего не скажу. Спокойной вам ночи. Он зашагал прочь.




IV

ФОКУСНИК

Утро, один просыпается отдохнувшим и покоя, и, задаваясь вопросами:
мало нагревается и нарушений накануне, заставляет по-новому
начать. Марии не было видно ни около форта, и Джек сейчас
узнала, что и она, и Дэви отправились на лошадях на рассвете для
Лагерь индейцев на "Лебединое озеро". Он почувствовал облегчение, потому что после того, что
произошло, мысль о том, что ему придется встретиться с Мэри и привыкнуть к
новой жизни, вызывала у него дискомфорт.

Самолюбию Джека был нанесен серьезный удар, и он втайне страстно желал
чего-нибудь, что могло бы реабилитировать его в собственных глазах. В то же самое время
им не двигала никакая враждебность по отношению к Крэнстону, орудию
его падения; напротив, хотя он и не мог бы объяснить
после этого его явно потянуло к мрачному торговцу, и через некоторое время
он робко вошел в магазин в поисках его. Он нашел Крэнстона
совсем так, как неуверенные в себе как самого себя, совсем, как хотелось, чтобы забыть
прошлое. Там было настоящее тепло, от чего на его рукопожатие.

Они делали общее дело в высмеивая губернаторские партии.

"Господь с вами!" - сказал Крэнстон. "Никогда еще не было такого наряда!
Карточные столики, заметьте, и складные стулья, и подвесные лампы, и
сукин сын, большая керосиновая печь, которая горит синим пламенем! Подумать только!
пристроить это на спине лошади! Я послал собрать всех
лошади роты. Им понадобится полполка, чтобы перевезти это добро.

"Что за игру затеял здесь губернатор?" - спросил Джек.

"Ты меня поймал", - сказал Крэнстон. "Он говорит, что уголь попадает в каньон".

"Это довольно мало, - сказал Джек. "Не нужен цветущий губернатор
и его свита, чтобы посмотреть на немного угля. Есть много угля
ближе к дому".

"Там в одной из бумаги пароход привез,"
сказал Крэнстон.

Он нашел это место и показал его Джеку, который прочитал подробный отчет
о том, как его честь сэр Брайсон Трангмар решил провести
летние каникулы законодательного органа в поездке по северу
провинции с целью изучения ее природных ресурсов; что
поездка была намечена в спешном порядке и должна была иметь строго
неофициальный характер, следовательно, в пути не должно было быть никаких церемоний
помимо вежливости, оказываемой любому частному путешественнику; что это было
всего лишь еще одним примером демократических тенденций нашего популярного губернатора
и т.д.

"Природные ресурсы", - процитировал Джек. "Это главное!"

"Вы думаете, уголь, за которым они охотятся, имеет желтый блеск?" предположил
Крэнстон.

Джек кивнул. "Даже губернатор может подхватить эту лихорадку", - сказал он. "По
Боже! - внезапно воскликнул он. - Ты помнишь тех двоих
клэйм-солтеров - их звали Бекфорд и Роу, - которые отправились за
льдом в мае прошлого года?

"Они остановились здесь", - сказал Крэнстон. "Я их помню".

"Что, если эти двое..." - предположил Джек.

"Боже милостивый!" - воскликнул Крэнстон, - "Сам губернатор!"

"Если это правда", - воскликнул Джек, "это самое большое богатство, что когда-либо случалось!
Через сто лет они все еще будут рассказывать историю вокруг
пожары и разделение их по бокам над ним. Это тоже похоже на Бекфорда; он
был весельчак у него на пути. Это слишком хорошо, чтобы пропустить. Я думаю, что
поезжай с ними".

От обсуждения цели сэра Брайсона они перешли к собственной работе Джека в "
Перевале Спирит-Ривер". Нельзя было найти лучшего доказательства прогресса, которого достигли в дружбе эти двое
, чем готовность Джека рассказать
Крэнстон о своей "страйк", тайне, которую человек хранит крепче, чем свои преступления.


"Я не возражаю сказать вам, что у меня на счету три хороших участка",
сказал Джек. "На случай, если мне помешают подать их, я оставлю
перед уходом полное описание. Я оставлю тебе свой маленький мешочек с
и пыль, чтобы сохранить для меня.

- Значит, ты серьезно собираешься вернуться с ними? - спросил Крэнстон.

Джек кивнул. "Я должен пойти, в любом случае, чтобы убедиться, что они не одеяло
что-либо от меня".

В свое время Джек достал свой маленький холщовый мешок, который трейдер
герметичный, взвешивают и доставки.

"Есть еще одна вещь, о которой я хотел с тобой поговорить", - сказал Джек.
неуверенно. "Я не могу сам владеть этими тремя участками. Я хочу, чтобы ты
взял один".

- Я? - воскликнул Крэнстон в великом изумлении.

- Да, - пробормотал Джек, еще больше смутившись. - Для... для нее ты
знаю - Мэри. Я чувствую, что обязан ей этим. Я хочу, чтобы это было у нее,
в любом случае. Ей не обязательно знать, что это пришло от меня. Это хорошее заявление. "

Крэнстон и слышать об этом не хотел, и они горячо заспорили.

- Ты защищаешь интересы своей собственной дочери, - сказал наконец Джек.
- Я ничего тебе не дам. Это для нее. Ты не имеешь никакого права
лишать ее чего-то хорошего ".

Эта реплика заставила Крэнстона замолчать; они наконец пожали друг другу руки и
со взаимным облегчением перешли к менее неприятным темам. У Джека было
приятное ощущение, что в какой-то мере он справился с собой
самим собой.

"Кто управляет лагерем губернатора?" - спросил Джек.

"Они вызвали Жан-Поля Аскоту из "Кроссинга".

"Итак!" - сказал Джек, заметно заинтересовавшись. - Фокусник и знахарь
человек, да? Я слышал о нем удивительные истории от всех племен. Кто он?

Крэнстон не выказывал никакой любви к обсуждаемому человеку. "Его отец
и мать были полукровками Кри", - сказал он. "У него есть небольшой домик в
the Crossing, где он живет один - он никогда не был женат - но большую часть времени
он путешествует; долгие походы от Абиттиби до Скины и от
край фермерской страны простирается до острова Гершель в Арктике,
как правило, один. Слишком много дел и слишком загадочно для индейца,
Я говорю. Он по-своему сильный человек, у него есть определенная власть, вы
не заметили бы его в толпе; но я сомневаюсь, что от него что-то хорошее.
Он один из тех туземцев, что играет двойник, ты их знаешь, белый человек
белый с мужчинами, и красный с красным. Слишком гладко и правдоподобно
на мой вкус. В последнее время он увлекся религией и ходит повсюду с
Библией в кармане, что просто смешно, учитывая то, что мы с тобой
знаем о его колдовских практиках среди племен.

"Я слышал, он хороший экскурсант", - сказал Джек.

- О, лучше некуда, - сказал Крэнстон. "Я скажу, что для него; нет
человек знает вся страна, как он, или более сильную руку в каноэ,
или с лошадьми, или вокруг лагеря. Но, видите ли, после всего, что он только
индеец. Вот он был с этими людьми неделю, и уже его
голова кружится. Они не знают, что они делают, поэтому они подчиняются
ему во всем, и, следовательно, глава индийского заключается в том, что опухла
с отдающий приказы белые ноги с трудом могут держать землю.
Их лагерь остановлен.

"Хм!" - сказал Джек. "Это детский наряд, не так ли? Это было бы своего рода
из милосердия взять их в руки".

Чуть позже Джек столкнулся с самим грозным Жан Полем Аскотой,
которого он сразу узнал по описанию Крэнстона. Как и намекал
торговец, в облике полукровки было что-то очень индивидуальное и
своеобразное. Это был красивый мужчина
сорока с лишним лет, не выше среднего роста, но очень широкоплечий и
сильный, с правильными орлиными чертами лица. Хотя Крэнстон и сказал, что
он был полукровкой, не было никаких признаков примеси белой крови
в его медно-коричневой коже, прямых черных волосах и свирепом,
непроницаемые глаза. Он был одет в аккуратно сидящий черный костюм,
и на нем были "уличные" туфли вместо неизменных мокасин. Эту
министерскую привычку дополняла изысканная синяя рубашка с отложным воротником
и красный галстук, а завершала образ обычная
дорогая фетровая шляпа с расклешенными жесткими полями. Из
одного бокового кармана выглядывало Завещание.

Но странный взгляд его глаз выделял этого человека:
спокойный, восхищенный взгляд, блеск, как от близко спрятанного огня. Это были
дикие, восторженные, презрительные глаза. Когда он смотрел на тебя, у тебя были
ощущение, что между вами опустилась завеса, невидимая для
вас, но поглощенная кабалистическими символами, которые он изучал, пока
казалось, что он смотрит на вас. Во всем этом была некая
сумма кривляния. Вы не могли лишить мужской силы, но есть
было что-то слишком по-детски, в вопиющих тщеславие, которое было совершенно
очевидно.

Он сидел на ящике посреди беспорядка в лагере и спокойно курил.
единственная праздная фигура в поле зрения. Палатки, шесты и прочее
лагерные принадлежности были разбросаны по одной стороне тропы; по другой
матросы складывали припасы для отряда. Сидни вассал, с
его инвентаризации, помощь Болдуин Фери, оба в состоянии приближающегося
отвлечение, были перебирала на коробках и пачках, поиск
бесчисленные потерянные вещи, которые были потеряны снова, как только они были
нашли.

Вассалл не вызывал у Джека особой симпатии, но
вид белых мужчин, тушащихся, в то время как индеец бездельничает, был невыносим для
его англосаксонского чувства справедливости. Его гнев мгновенно усилился
и, отведя Вассалла в сторону, он сказал:

"Послушай, почему ты позволяешь этому нищему навязываться тебе? Ты
никогда не сможешь справиться с ним, если сейчас сдашься".

Вассал был типичный Д. А. С. из глубинки, гораздо лучше приспособленных для
в натертом паркете, чем в поле. Герой ста гостиных представлял собой
довольно жалкую фигуру в своем бесформенном "спортивном" костюме со множеством карманов
. Его вызывающая всеобщее восхищение неразборчивость, энтузиазм
дружелюбие, казалось, утратило здесь свою силу.

"Что я могу сделать?" беспомощно сказал он. "Он говорит, что не может работать сам,
иначе он не сможет командовать индейцами, которые прибывают".

"Чушь!" - сказал Джек. "Все должны работать на тропе. Я поручу
ему работать на тебя. Покажи мне, как устанавливаются палатки".

Вассалл с благодарностью объяснил порядок. Там была квадратная палатка
в центре, с тремя палатками поменьше. Джек измерил
землю и вбил колья. Затем расстелил брезент на земле
, готовясь поднять его, он весело позвал:

- Помоги мне, Жан-Поль. Ты подними шесты, пока я буду тянуть за
веревки.

Метис посмотрел на него с холодной, неторопливой дерзостью и, опустив
не сводя глаз с трубки, он аккуратно вдавил табак в чашечку
пальцем. Он обхватил руками колено и откинулся назад с
выражением человека, наслаждающегося непонятной шуткой.

Лицо Джека покраснело. Быстро отбросив брезент, он направился к полукровке.
на ходу сжимая кулаки.

"Послушай, ты, проклятый краснокожий!" - сказал он не слишком громко. "Если ты не можешь
выслушать вежливую просьбу, у меня есть кулак, чтобы поддержать ее, понял? Иди!
за работу, быстро, или я снесу тебе голову!

Местные матросы замерли как вкопанные, чтобы посмотреть, что произойдет. Из
с голубого неба обрушилась молния кризиса. Жан-Поль,
объект их безграничного страха и уважения, они наделили
сверхъестественными способностями, и они ожидали, что белый человек будет уничтожен.

Порода медленно снова поднял глаза, но на этот раз они не могли
вполне соответствовать пылающие синие. Наступило молчание. Наконец
Жан-Поль встал, пожал плечами и бравада, и последовал за Джеком обратно
палатки. Он был избит без удара с любой стороны. Дыхание
от изумления вырвался и прочие туземцы. Жан-Поль услышал это, и
железо вошло в его душу. Взгляд, который он устремил на спину Джека, сверкал
холодной злобой ядовитой змеи. Все было кончено за несколько секунд
и ход событий на несколько недель вперед был предрешен,
ход, включающий, в конце концов, безумие, убийство и самоубийство.

На первый взгляд, работа продвигалась успешно, и ко времени обеда
палатки были подняты, мебель и багаж размещены внутри, и
Досадная инвентаризация Вассалла была завершена. От его бурной благодарности
Джеку стало не по себе. Джек оборвал его и небрежно ответил
в свой собственный лагерь, где он приготовил себе ужин и съел его в одиночестве.

Позже, чистя ружье у камина, он проанализировал переполненные событиями события
последних двадцати четырех часов в неизменно восхитительной, непринужденной,
самоуверенной манере молодости, которой старики завидуют, улыбаясь
это. Его глянув мысли бежали что-то вроде этого:

"Необходимо усыпить, как это! Блин! Но я не видел, что я был
делать. Если бы не было темно! ... Во всяком случае, никто не знает. Это
хорошо, что он не подбил мне глаз. Крэнстон никогда не скажет. Он квадратный.
Старая голова в порядке. Полагаю, это пришло мне в голову. Черт! ... Мне нравится
Крэнстон, однако. Сейчас он примиряется со мной. Он хотел бы, чтобы я женился на этой
девушке. Она бы меня приняла достаточно быстро. К тому же милая малышка. Красивые глаза!
Но брак! Только не на твоем патронташе! Не для Джека Шанти!
Мир слишком полон спорта. Я и близко не наелся! ...
Дочь губернатора! И немного клубники тоже. Профессиональная
рыболов. Я их знаю. Есть целая bookful фантазии мух для мужчин.
Бросает их красиво один за другим, пока вы поднимаетесь, тогда бултых! в
ее корзина с другими мертвая рыба. Вам меня не поймать на свой крючок,
младшая сестренка... Я и сам могу немного поиграть. Если ты показываешь, что тебе все равно.
с такими людьми это сводит их с ума.... Не стоит удивляться, если она
заводила старину Фрэнка.... Ром запустить, встречу его здесь. Что испуганный
он на меня посмотрел. Интересно! ... Он изменился.... Очень вероятно, что это
политика, и взяточничество, и преуспевания в этом мире. Не хочет
связать слишком жесткая, как я, сейчас.... - О, очень хорошо!
Эти огромные ошибки не может избавить меня от лица. Я могу показать им кое-что
два.... Я уложил того индейца в хорошей форме. У меня есть в этом фокус.
Он странный. Позже у них с ним будут проблемы. Женщины с
ними тоже. В любом случае, чертовски привлекательная компания, чтобы заявиться сюда."

Размышления Джека были прерваны Фрэнком Гарродом, который подошел, пробираясь сквозь молодые тополя.
пробираясь сквозь молодые деревья. Джек вскочил с радостью
только чуть менее обильный, чем при их первой встрече ночь
перед.

"Привет, старый фэль!" - кричал он. "Рад, что ты нашел меня! Мы можем поговорить вдвоем
здесь.

Но оказалось, что Фрэнк приехал только для того, чтобы забрать с собой
Джека. Сэр Брайсон выразил желание поблагодарить его за
его помощь этим утром. Джек нахмурился, и быстро отказался от
честь, но на второй думал, что он передумал. Был план
растет в голове, которая потребовала поговорить с сэром Брайсон.

Они вернулись вместе, Фрэнк безуспешно пытался
казаться непринужденным. У него было что-то на уме. Он начал было
говорить, запнулся и замолчал. Но это все еще беспокоило его. Наконец-то
это прозвучало.

- Послушай, - сказал он в своей отрывистой манере, - пока ты хочешь сохранить в тайне свое
настоящее имя, нам лучше не показывать, что мы старые друзья, а?

Джек быстро взглянул на него, весь его энтузиазм дружелюбия угасал
.

"Кажется, мы можем постепенно стать хорошими друзьями", - неуверенно продолжил Гаррод.
- Это займет всего несколько дней.

- Как хочешь, - холодно сказал Джек.

- Но я думаю о тебе.

- Тебе не нужно, - сказал Джек. - Мне все равно, как меня называют люди. Тебе
не нужно бояться, что я буду надоедать тебе своим обществом.

"Ты не понимаешь", - с несчастным видом пробормотал Гаррод.

Однако, просто затронув этот вопрос, он достиг своей цели
, потому что Джек никогда не вел себя с ним по-прежнему.

Немного в стороне от палаток они наткнулись на группу законченных людей.
таких светских, каких никогда раньше не видели в Форт-Чивере.
Младшие мальчики Крэнстон издалека смотрели на это с благоговением. Мисс
Трангмар и ее спутница сидели на двух складных стульях, греясь на солнышке
, в то время как Вассалл и Болдуин Ферри полулежали на траве в
их ноги, у первого, его дневная работа позади, теперь облачены в
безупречную фланель. Центром картины, естественно, была
маленькая красавица, выглядевшая в своем фиолетовом летнем платье такой же желанной, как
хрупкая и дорогая, как орхидея. При виде нее у Джека
невольно раздулись ноздри. Милые дамы, которые
менялись каждый день, не говоря уже о нескольких случаях в
день, были для него в новинку.

Когда двое мужчин направились к главному шатру, она позвала своим приятным,
высоким голосом: "Представьте нашего благодетеля, мистера Гаррода".

Гаррод подвел к ней Джека. Гаррод был очень смущен.
- Я... я... - пробормотал он, умоляюще глядя на Джека.

"Они называют меня Джек Шанти", - тихо сказал Джек, своим видом говоря "прими это
или оставь это".

- Мисс Трангмар, миссис Уорсли, - с облегчением пробормотал Гаррод.

Джек натянуто поклонился.

"Мы чрезвычайно обязаны," маленькая леди говорит, что делает ее глазах
с большой благодарностью. "Капитан вассал говорит, что он никогда бы не получил
через Без тебя".

Ропот одобрения пошел по кругу. Джек не хотел из чистого
упрямство делают вежливые и очевидный ответ. Он посмотрел на старшего
леди. Ему нравилось, как она выглядит. Она напомнила ему откровенную двоюродную сестру из
его детства. У нее были простые черты лица и забавная внешность, очень хорошо
одетая и с аурой высокой терпимости к человеческим недостаткам.

"Угождая мисс Трангмар, вы накладываете на всех нас большие обязательства",
сказал Болдуин Ферри с ухмылкой. Он был доброжелательным маленьким человечком.

"Ей-богу! да", - добавил вассал; "когда она более мы все в
тень".

Все довольно захохотали.

"Мерси!" - воскликнула Линда Трангмар. "Можно подумать, что у меня ужасный характер.
и я держала вас всех в страхе за ваши жизни!"

Раздался хор возражений. Джека слегка затошнило. Он
отвел взгляд. Девушка украдкой бросила задумчивый взгляд на его презрительный профиль,
копну светлых волос, холодные голубые глаза, решительный рот. Все из
внезапно она тоже осознала эту напряженную атмосферу. Она
задумалась, какие секреты скрывает гордая юношеская маска. Она задумалась:
была ли на свете женщина, ради которой сбросили маску, и была ли она
красивее ее самой.

Тем временем Джек чувствовал, что ведет себя как придурок, стоя здесь.
Он был вынужден говорить хоть что-нибудь, чтобы показать им, что он не был
преодолеть их заверил, мирское. Он обратился к вассал.

"У вас не было проблем с индийской, так?"

"Да ничего", - сказал вассал. "Он ушел сейчас с некоторыми из
людей здесь".

Гаррод воспользовался очередным затишьем, чтобы сказать: "Сэр Брайсон ждет
нас".

Джек снова поклонился и быстро ретировался.

"Я же говорила вам, что он джентльмен", - сказала Линда миссис Уорсли.

На ту леди произвел впечатление тот же факт, но она сказала
осторожно, как и подобает компаньонке: "Его манеры довольно бесцеремонны".

"Но у него есть манеры", - лукаво заметила Линда.

"Мы ничего о нем не знаем, моя дорогая".

"В том-то и дело, - сказала Линда. "Необычные встречи, настоящая загадка в этих
фактически дн. Я должна узнать его имя".

"Они говорят, что это не вежливо задавать вопросы о мужском прошлом в этом
сельская местность, - предположил Вассалл с игривым видом.

- И небезопасная, - вставила миссис Уорсли.

- Кого волнует безопасность? - воскликнула Линда. - Я приехала на Север за приключениями, и
Я хочу их заполучить! Разве он не красавец? Лукаво добавила она.

Двое мужчин согласились без энтузиазма.

В главном шатре за столом восседал сэр Брайсон, выглядевший в полном соответствии с официальными приличиями.
розовый. Перед ним лежало несколько стопок юридических
документов и разных бумаг, которыми он, казалось, был
занят. Было заметно, что его главной заботой было
разложите стопки с математической точностью. Он так и не закончил.
встряхивая и разглаживая их. Сначала он проигнорировал Джека. Передавая
какие-то бумаги Гарроду, он сказал:

"Теперь они готовы к отправке, мистер Гаррод. Пожалуйста, примите во внимание мои
различные инструкции относительно них".

Гаррод отошел к другому столу. Он принялся складывать и вкладывать в конверт
различные документы, но по напряженному положению его головы было ясно
, что он следил за всем, что было сказано.

Сэр Филипп теперь влияет осознать присутствие Джека с
старт. Он посмотрел на него вверх и вниз, как можно было бы рассматривать в порядке
лошадь, на которую его позвали полюбоваться. "Так это и есть тот молодой человек, который оказал нам
такую большую помощь сегодня утром?" сказал он с тяжелой улыбкой
доброжелательности.

Джек подавил желание рассмеяться ему в лицо.

"Мы очень обязан вам, молодой сэр ... очень", - сказал Сэр Брайсон
грандиозно.

"Ничего, сэр", сказал Джек, вдруг улыбается. Он знал, что если он
Гаррод поймал глаз он бы расхохотался.

"Теперь я хочу задать вам несколько вопросов, касающихся большого каньона",
продолжил сэр Брайсон. "Мне сказали, что вы его знаете".

"Я только что оттуда", - сказал Джек.

"Здесь есть хорошая тропа?"

"Я пришел по воде. Но я знаю тропу. Она хорошо протоптана. Здесь
нет мускегов, и переходы легки".

"Ты хорошо знаешь каньон?"

"Я работал над этим три месяца".

Сэр Брайсон наградил Джека взглядом-бусинкой. "Гм!" - сказал он. И затем
внезапно: "Вы свободны в течение следующего месяца или около того?"

Гаррод поднял глаза с испуганным видом.

"Это зависит от обстоятельств", - сказал Джек.

- Вы готовы рассмотреть предложение сопровождать нашу группу?

Гаррод прикусил губы, чтобы сдержать рвущийся с них протест.

- Если это будет достаточно привлекательно, - холодно ответил Джек.

Сэр Брайсон открыл глаза. "Три доллара в день, и все"
найдено, - резко сказал он.

Джек улыбнулся и покачал головой. "Это обычная платить белый
человека в этой стране", - сказал он. "Это ответственное задание. Я бы ожидать
пять, как минимум."

Сэр Филипп скорчил гримасу ужаса. "Не может быть и речи!" воскликнул он.

"Я вовсе не стремлюсь к этому любой ценой", - сказал Джек. "Это будет
трудно. Вы очень плохо обеспечены...

"У нас есть все!" - воскликнул сэр Брайсон.

"Кроме самого необходимого", - сказал Джек. "Более того, мужчины должны были быть
нанятые заранее, хорошие упаковщики, лодочники, лесорубы. Мы не можем получить хорошее
материал на шпоре момента, и я не хочу быть обвинен в
что идет не так на чужих делают".

Сэр Филипп надул щеки. "Ты берешь много на себя,
молодой человек," сказал он возбужденно. "Позвольте мне задать вам пару вопросов, если
пожалуйста. Как тебя зовут?"

"Я известен по всей стране как Джек Шанти".

"Но ваше настоящее имя".

"Я не хочу его называть".

Долгий вздох медленно вырвался из-за стиснутых зубов Гаррода, и
он вытер лицо.

Маленький губернатор надулся, как надутый голубь. "Тутъ!" - воскликнул он.
"Это нелепо. Неужели вы думаете, что я доверил бы себя и свою
группу безымянному ничтожеству из ниоткуда?

Сэр Брайсон, довольный тем, как прозвучала эта фраза, взглянул на
Гаррода в поисках одобрения.

- Я не гоняюсь за работой, сэр Брайсон, - холодно сказал Джек. - Вы открыли дело.
Меня знает вся страна. Спросите Крэнстона. " - "Да, сэр". - Сказал Джек. - "Я знаю всю страну." Спросите Крэнстона."

Гаррод, видя своего начальника о том, чтобы ослабить, больше не мог удерживать его
мира. "Не было бы также пускать в дело пойти?" он
предложил как бы невзначай.

Сэр Брайсон очень раздраженно повернулся к нему. "Мистер Гаррод, с вашего
позволения", - сказал он сокрушенно. "Я как раз собирался сделать это предложение
сам. Что будет сейчас", - добавил он с Джеком.

Джек побрел прочь, чтобы обсудить этот вопрос с Крэнстоном.

Сэр Брайсон тепло отзывались его разум с его секретарем о
вмешательство последнего. Гаррод, однако, избавленный от присутствия Джека,
немного восстановил хладнокровие.

"Мне очень жаль, - мягко сказал он, - но я не мог стоять в стороне и слушать, как
молодой негодяй запугивает тебя".

"Ничего не запугивай", - сказал разгневанный маленький губернатор. "Торг - это
торгуюсь! Он выделяется, насколько может.

Гаррод побледнел. "Вы же не думаете о том, чтобы нанять его!" - сказал он
.

"Больше никого нет", - сказал сэр Брайсон.

"Но он еще более наглый, чем индеец", - нервно сказал Гаррод. "И
кто он? что он? Какой-то безымянный преступник, скрывающийся от правосудия!

"Вы упускаете из виду тот факт, что ему все равно, привлеку я его к ответственности или нет", - сказал сэр Брайсон.
"В этом мы уверены"........ "

- Пустая уловка! - воскликнул Гаррод.

Сэр Брайсон резко повернулся в своем кресле. - Вы, кажется, странно настроены
против найма этого парня, - сказал он с любопытством.

Гаррод был успешно замалчивается. Махнув рукой, он пошел дальше с его
работы.

Позже он разыскал снова Джек. Они сели на скамейку на краю набережной
и Гаррод позволил себе ответить на несколько болезненных вопросов
сначала, чтобы не показалось, что ему не терпится затронуть тему
тема, которая будоражила его разум.

Наконец он сказал с напускным благодушием, в котором было что-то
очень больно видеть: "я скажу вам, мне было приятно слышать, что вы даете
старик, что за этот день. Он ведет со мной собачью жизнь!

"О, это было всего лишь в стиле торговца", - небрежно сказал Джек. "Он
ожидал этого. Любой мог видеть, что он любит заключать сделки.

"Не позволяй себе ввязываться в это дело", - серьезно сказал Гаррод. "Ты будешь
раскаиваться, если сделаешь это. Он будет все время вмешиваться и настаивать на своем
а потом обвинять тебя, когда что-то пойдет не так ".

"Твоя беда в том, что ты благоговеешь перед ним, потому что он Большой
Шеф снаружи, - сказал Джек. - Сюда это не входит.

- Значит, ты собираешься прийти? - запинаясь, спросил Гаррод.

- Если он примет мои условия, - сказал Джек. "Я не хочу позволить себе упасть"
"слишком дешево".

Голова Гаррода поникла. "Ну ... не говори, что я тебя не предупреждал", - сказал он
странным, безжизненным тоном.




V

ДЖЕК УЗНАЕТ О СЕБЕ

Впоследствии Джек был нанят главным гидом на вечеринку сэра Брайсона.
Дни напряженной подготовки увенчались успехом. Во-первых, припасы
экспедиции пришлось подвергнуть жесткой переработке;
керосиновая печь, кровати, белые фланелевые халаты, зонтики и т.д.
Были оставлены. Был дефицит муки и бекона, которые
хранить в Форт Чивер был в плохом состоянии поставки. Прошлой зимой такое grub
был практически исчерпан, и предложение этой зимы еще не прибыл.
Индийцы, которые являются единственными посетителями магазина, живут за счет земли в течение
лето. Крэнстон разделся со всем, что у него было, и отправил
гонца вниз по реке со срочным приказом отправить еще больше с
следующим пароходом.

Джеку мешало отсутствие поддержки со стороны его собственной партии. Вассалл и
Болдуин Ферри были достаточно готовы, но неспособны. Гаррод дул горячий и
холодно, и вообще действовали таким образом, что необъяснимо с Джеком. Только
очевидно, страдания человека, так и не позволили прийти к открытому
ссора. Джек отпустил его, презрительно пожав плечами. Маленький
губернатор с недоумением отдавал и отменял его приказы, и любой
ворчун всегда был уверен, что услышав от него. Но Жан-Поль
Ascota, от которого у Джека был самый основания ожидать интриг, дал
его без проблем на всех. Это само по себе могло бы предупредить его об опасности,
но у него было слишком много других вещей, чтобы думать об этом.

Нельзя сказать, что Джек взял на себя все его препятствия с примерным
терпение. Однако в его безразличии было эффективное оружие. Когда
дело зашло в тупик, он рассмеялся и, удалившись в свой маленький
лагерь, занялся своим банджо, пока кто-то не пришел за ним следом
с оливковой ветвью. Они полностью зависели от него.

На восьмой день они, наконец, ушли. Сев на лошадь, Джек занял
позицию на небольшом холмике у тропы и наблюдал, как его отряд
проходит мимо. Для себя он забыл ни одна сцена-атрибуты
дорогие художественного вкуса молодого человека. Его лошадь была лучшей в
компании и лучшие accoutred.

Он обеспечил пара лохматой медвежьей шкуре трещин и от него на поясе висит
гигантские .44 в кобуре. На нем был щегольской широкополый "стетсон"
и яркий шелковый платок, небрежно повязанный вокруг шеи.
Вид того, как он сидит там, положив руку на бедро, с его презрительным видом,
на маленькую Линду Трангмар это подействовало как легкий укол. Она прикусила губу,
обозвала себя дурой и ускакала вперед.

Жан-Поль Аскота ехал во главе процессии. Джек понял, что
мудро умилостивить его этой пустой честью. Индеец
также позаботился о том, чтобы ему досталась хорошая лошадь, и он скакал как
беспечный кентавр. Проходя мимо Джека, его лицо было пустым, как бумага, но
вне поля зрения Джека черные глаза злобно сузились,
широкие ноздри расширились, а губы были плотно сжаты.

За ними последовала компания сэра Брайсона: изящный маленький губернатор, неуместный
фигурируют на его жалкой скамье подсудимых: две дамы, Гаррод, Вассалл и
Болдуин Ферри. С самого начала сэр Брайсон возражал против того, чтобы ехать в хвосте
лошади Жан-Поля, и Джеку пришлось объяснить ему, что
существуют определенные правила на трассе, которые даже вице-губернатор
не может нарушать. Место во главе принадлежит тому, кто может лучше всех
следовать или прокладывать след.

На обеих дамах были юбки цвета хаки с разрезами, которые им пришлось сшить самим.
Поскольку боковые седла в стране неизвестны.
Что касается мисс Трангмар и миссис Уорсли, Джек настоятельно рекомендовал
что они оставляют в Форт Чивер, и в этом Гаррод дело было почти
отчаянно поддерживали его, вызвался остаться, чтобы присматривать за
их. Его активность не выгонял его со своей маленькой хозяйкой. Когда
она услышала о предложении, то просто улыбнулась и подождала, пока не останется с
отцом наедине. В результате они оказались здесь.

В экспедиции был еще один белый член, о котором следует дать некоторые
пояснения: это был Томас Джулл, в последнее время кок на пароходе
, а теперь переведенный на должность лагерного повара. Всего
конструкция пути была под угрозой исчезновения в Форт
Чивер открытием, что повара были забыты. Там был
конечно, ничего подобного, чтобы быть получена в форту. Готовка Джулла
все готовилось на плите, но Джек, пообещав посвятить его в
тайны походных костров, соблазнил его покинуть свое уютное местечко.

Это было толстое, бледное и одутловатое существо неопределенного возраста, которое выглядело
так, словно его принудительно выращивали в подвале, но он был простого,
волевая натура, и он проникся огромным восхищением к Джеку,
который так отличался от него самого. У него уже было прозвище
в стране от его привычки носить его большая голова как будто в
секундное ожидание удара. Хампи Jull он должен был быть отныне.

Четыре индийские парни завершили вечеринку. Этого едва хватило, чтобы
запрячь лошадей и разбить лагерь, но, как Джек объяснил сэру Брайсону,
лучшее, что он смог найти, были бедняки, совершенно непривычные ни к чему
дисциплина, и большее их количество только навлекло бы на себя неприятности
. Они должны усердно работать и находиться в строгом подчинении у
белых, сказал он. Там было двадцать нагруженных лошадей и пять запасных
животных.

Они взобрались на крутой холм за Фортом Чивер, и Джек, наблюдая, как
поезд останавливается перед ним, слегка трепеща от удовлетворения под
его маской беспечной отваги. Несмотря на все его предварительные
трудности, это был по-деловому-красивый наряд. Кроме того, это не
дано множество молодых людей в их двадцатых командовать
лейтенант-губернатор.

На самом деле это был не холм, а собственно берег реки. С вершины
нее прерия простиралась, насколько хватало глаз, зеленая, как
изумрудное море в это время года, и усыпанная цветами. Здесь и
там на широком пространстве росли кроны молодых тополей и
волчьей ивы, создавая парковый эффект. Хорошо протоптанная тропа поднималась вверх
по гладким волнам и погружалась во впадины травянистого моря, как
бесконечная коричневая лента, расстилающаяся перед ними.

Продвижение такой группы очень медленное. Нагруженных вьючных лошадей
нельзя заставить двигаться дальше, чем медленным шагом. Дважды в день их
следует разгружать и выпускать на кормежку; затем отлавливать и тщательно
снова упаковывать. В первый день много путаницы участие этих
операций. Мало-помалу Джек навел порядок из хаоса.

Когда обоз с вьюками тронулся в путь после первого "заклинания" в прерии,
Джек, обычно не столь наблюдательный в подобных вещах, был поражен видом
усталость и боль на побелевшем лице Гаррода. Это было лицо человека
нервы которого на грани срыва. Джек не видел, как
пока вот так, но: "старик совсем плох", - подумал он, с
вернуться в свой старый доброту. В конце концов, в юности эти двое были
неразлучны.

"Послушай, подожди позади и поезжай со мной", - сказал он Гарроду. "У нас
едва ли была возможность что-нибудь сказать друг другу".

Вздрогнувший Гаррод и дико закатившие черные глаза не говорили ни о чем,
кроме ужаса от этой идеи, но разумного оправдания он предложить не мог
. Они ехали бок о бок по траве на некотором расстоянии позади
последнего индейца.

- Знаешь, - сказал Джек, - я не слышал ни слова из дома с той самой
ночи, когда я уехал пять лет назад. Расскажи мне все, что
произошло".

"Вот большой-большой порядок", - Гаррод запнулась. "Так много маленьких
вещи. Я их не помню. Ничего важного. Я сам уехал из Монреаля
вскоре после тебя.

"Почему ты так и не ответила на мое письмо?" - спросил Джек. "Ты знаешь, у меня не было
некому писать, кроме тебя.

- Я так и не получил ни одного письма, - быстро сказал Гаррод.

- Забавно, - сказал Джек. - Письма не часто теряются.

"Ты мне не веришь?" - резко спросил Гаррод.

Джек вытаращил глаза. "Ну конечно!" сказал он. "Что тебя гложет? Вы находитесь в
гнилое состояние нервов", он пошел дальше. "Лучше отказаться от жизни ты
ведущим, и остаться здесь на год или два. Что случилось с
вы?"

Гаррод провел тыльной стороной ладони по усталым глазам. - Не могу
уснуть, - пробормотал он.

- Никогда не слышал здесь о человеке, который не мог бы отработать свои восемь часов в сутки.
ночью, - сказал Джек. - Тебе лучше остаться.

Гаррод ничего не ответил.

- Ты уже не в прежнем темпе? - спросил Джек.

Гаррод покачал головой.

"Боже! что за парой молодых дураков мы были! Пытаюсь сократить расходы на
зарплату банковских клерков! Эта девчонка оказала мне огромную услугу, сама того не желая,
когда она бросила меня ради миллионера. Что с ней стало
, Фрэнк?

- Она вышла за него замуж, - сказал Гаррод. - разорила его, развелась с ним и вышла замуж за
другого миллионера.

Джек беспечно рассмеялся. - Логично, да? И именно из-за этого я разбил свое
юное сердце! Помнишь ту ночь, когда я попрощался с тобой в
Бонавентура и рыдал как ребенок? Я говорил, что моя жизнь
за на?--и я не был двадцать один год еще. Вы были чертовски порядочно
меня, Фрэнк. Ты не смеялся.

Гаррод отвернул голову. Его губы были очень белыми.

"Мы через многое прошли для пары детей", - продолжил Джек. "Мы
всегда стояли друг за другом, хотя мы были такими идиотами в другой
уважает. Нужна была только хорошая порка розгами. Проходит год или два
работая здесь, чтобы положить прямо единственного сына с собой. Жизнь
простым и естественным; ты обязан видеть вещи.
Лучше останься и поправь свое здоровье, старина.

Гаррод только снова покачал головой.

"Мой дядя умер", - продолжил Джек. "Я прочел это в газете".

"Да", - сказал Гаррод.

"И завещал все свои сбережения процветающей больнице! Вот что я потерял из-за этого.
Полагаю, я сваливаю. Что ж, я не жалею об этом - сильно. То есть, не
деньги. Но извини, старик потерял сознание от обиды на
меня. Я думал, он меня поймет. У него была квадратная голова. Я часто
думал, там должно быть что-то еще. Вы были довольно
любой из его, Фрэнк. Было ли что-нибудь еще?"

Все это время Гаррод ни разу не взглянул на Джека. При последнем вопросе в его больных глазах мелькнуло
дикое и нетерпеливое выражение, как будто какая-то сила
выносливости сломалась в нем. Он мотнул головой в сторону другого мужчины
с отчаянной речью на губах. Она никогда не была произнесена, по крайней
в ту же минуту возглас сорвался с домкрата, и хлопая каблуками на
своего коня, он поскакал вперед. Одна из стай соскользнула, и животное, которое ее несло,
сидело на тропе, как собака.

После того, как стая была перестроена, вмешались другие обстоятельства, Гаррод
восстановил свое место в процессии, и Джек на время
забыл, что его вопрос остался без ответа.

Достоинство Джека как командира отряда часто давило на него тяжелым грузом
и он любил отставать далеко на тропе, где он
мог развалиться в седле, петь и насвистывать в свое удовольствие.
Его настроение всегда вставал, когда он был на ходу, и солнце было
сияющий.

Джек отличный магазин старинных английских баллад. В одном из таких случаев он
сообщал высшим небесам о достоинствах "Прекрасной Геби", когда по
обогнув тополиный утес, он был поражен, увидев Линду Трангмар.
Она стояла рядом со своей лошадью и слушала с милой ехидной улыбкой.
В руках у нее был букет розовых цветов, которые она сорвала. Джек резко включил песню
и покраснел до ушей.

"Не останавливайся", - сказала она. "Что Разум сказал тебе о Прекрасной Гебе?"

Джек притворился, что не слышит. Наш герой терпеть не мог, когда над ним подшучивали.
"Опасно отставать от команды", - натянуто сказал он.

"Я знал, что ты придешь", - холодно сказала она. "Кроме того, я вышла, чтобы сорвать
эти цветы, и я не смогла бы снова сесть без чьей-либо помощи". Она
засуньте цветы ей за пояс. - Разве они не прелесть? Похожи на раздавленную
клубнику. Как они называются?

"Кисть художника", - лаконично ответил Джек.

Он подсадил ее на лошадь. Она была очень легкой. Было трудно
поверить, что это бледное и хорошенькое создание - взрослая женщина. Она
была прямота речи, которую спасло только с прямо-таки наглость
по ее милое ребячество.

"Теперь мы можем поговорить", - сказала она, когда они начали их лошадей. "Правда
в том, что я специально остался, чтобы поговорить с тобой. Я хочу завести друзей".

Джек, не зная точно, что сказать, промолчал.

Она бросила на него оценивающий взгляд. "Мистер Вассалл говорит, что это опасно
спрашивать мужчина спрашивает здесь о себе, - продолжала она. - Но я
хочу задать вам несколько вопросов. Можно мне? Вы не возражаете?

Это сопровождалось ослепительной улыбкой. Джек снова медленно покраснел.
Он ненавидел себя за то, что был выведен из себя ее дерзостью,
тем не менее это вывело его из себя.

Она приняла его согласие как должное. "В первую очередь, о вашем
название:" она тараторила; "как мне называть вас? Г-н Ханты бы
смешно, а без хозяина это тоже знакомо."

"Тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы написать мое имя", - сказал он. "Позвони
- Джек, как ты говоришь, чтобы Жан-Поль или Charlbogin, или любой из
мужчин в лагере".

"Это другое дело", - сказала она. "Я не называю мистера Гаррода Фрэнком, ни
Капитана Вассалла Сидни. Ты можешь притворяться, во что хочешь, но я
знаю, что ты человек моего типа. Если вы канадец, я уверен, что мы
знаем кучу одних и тех же людей.

Джек начал обретать себя. "Если вы настаиваете на респектабельном имени, зовите меня
Мистер 'Окинс", - сказал он беспечно.

"Тьфу! Это лучшее, что вы можете придумать?" сказала она.

Прошло много времени с тех пор , как Джек в последний раз играл в разговорную битву , и
волан. Он обнаружил, что это имя ему скорее нравится. "Авкинс" - почетное имя
", - сказал он. "Там Awkins сэр Awkeye 'из 'Awkwood все, чтобы не
говорить о 'Awkins энергии и Лиза, о которой все знают. А вон там
с этой стороны Хэппи Хокинс. Все мои родственники ".

Девушка одобрила его, потому что он играл в эту дурацкую игру без
глупой ухмылки, как большинство мужчин. Действительно, его губы все еще скривились. - Ты
не похожа на Авкинсов, которых я знала, - сказала она.

Из этого следовало, что маленькая леди могла льстить мужчинам так же хорошо, как
властвуй над ними. Джек понимал, что ему льстят, и
будучи человеком, он не находил это неприятным. В то же время он был
полон решимости не удовлетворять ее любопытство.

"Прости", - сказал он. "Ради тебя я хотел бы предъявить права на
Монморанси или Физерстоунхоф. Но 'Авкинс - это мое имя, а 'амбл - это
моя должность. Я не знаю никого из Вер де Верес, Чолмондели
или Силлигеров здесь, в Канаде, только крутых парней.

Она не засмеялась. Прервав прямую линию, она спросила: "Что ты
делаешь здесь регулярно?"

"Регулярно ничего", - ответил он с улыбкой. "Всего понемногу.
нерегулярно. У меня есть лошади для переправки через горы, и я зарабатываю на жизнь
отправляя грузы на торговые посты, или для геодезистов, или для частных компаний
везде, где нужны лошади. Когда я немного опережаю события
как и все остальные, я немного занимаюсь разведкой. Я положил глаз на
одну или две вещи...

"Золото?" - Где? - спросила она с сияющими глазами. - Где?

- Это было бы красноречиво, - сказал Джек, пришпоривая своего пони.

- Ты знаешь кого-нибудь в Торонто? - внезапно спросила она.

Он улыбнулся ее внезапному возвращению к главному вопросу и покачал головой.

- В Монреале?

Его лицо немного изменилось. Через мгновение он лукаво сказал: "Я встретил за горами одного
парня, который был из Монреаля".

"Джентльмен?"

"Более или менее".

"Как его звали?" - спросила она.

"Малькольм Пирс".

Она посмотрела на него круглыми глазами. "Как волнующе!" - воскликнула она.

"Волнующе?" - сказал Джек, сильно озадаченный.

- Ну да, - сказала она. - Не может быть больше одного человека с таким именем. Это
должно быть, Малкольм Пирс, беглец.

Ее последнее слово произвело эффект разорвавшейся бомбы под лошадью Джека
. Животное яростно встало на дыбы, чуть не упав спиной на своего всадника.
Линда не была в достаточной мере испытали на коне, чтобы увидеть, что Джека
рука судорожно учитывая злую Западную бит огромные тугрики.
Конь упал и отчаянно затряс головой, чтобы освободиться от
боль. Когда он, наконец, вернулся на землю, действий лошади
казалось, было достаточно, чтобы объяснить внезапную мрачность выражения лица Джека
. Его верхняя губа исчезла, оставив только тонкую жесткую линию
.

"Боже мой!" - нервно сказала Линда. "Эти лошади - неожиданность".

"Как ты его назвал?" - тихо спросил Джек.

- Сбежавший, - невинно ответила она. - Малькольм Пирс был тем парнем, который украл
пять тысяч долларов из Банка Канады, и о нем никогда больше не слышали
после этого. Ему было всего двадцать.

Он глупо посмотрел на нее. "Пять тысяч долларов!" - повторил он несколько раз.
 "Да это же смешно!"

"О, нет, - горячо возразила она. "Все знают эту историю. Он
исчез, и деньги тоже. Я слышала все подробности в то время
потому что моя соседка по комнате в Хавергале была сестрой девушки, ради которой они
сказали, что он это сделал. Она не виновата, бедняжка. Она доказала это
она отправила его заниматься делами до того, как это случилось. Потом она вышла замуж за
миллионера. У нее была куча неприятностей."

Лошадь Джека волновалась и танцевала, и от него не требовалось ответа.

"Представляю, как вы с ним познакомились", - взволнованно сказала она. "Пожалуйста, расскажите мне о нем.
Они говорили, что он был ужасно хорош собой. Правда?

- Не спрашивай меня, - хрипло ответил Джек. - Я не разбираюсь во внешности мужчин.
Он едва понимал, что говорит. Страшное слово звенело в его
голова с clangour как от ударов по голым железом. "Беглец!"

"Пожалуйста, расскажи мне о нем", - повторила она. "Преступники так опасны
интересно! Когда они джентльмены. Я имею в виду. И он был так молод!

"Ты сказал, все знают, что он сделал", - тупо сказал Джек. "Я никогда
не слышал об этом ".

"Я имела в виду всех в нашем мире", - сказала она. "Это никогда не попадало в газеты.
Конечно, в газетах. Дядя Малкольма Пирса был директором в
банке, и он восполнил нехватку. Он умер примерно через год после этого,
оставив все больнице. Если бы Малкольм Пирс только подождал немного.
ему не пришлось бы красть деньги."

"Тогда он был бы миллионером, тоже," сказал Джек, с начала
суровый смех.

Она не поняла намека. Она наградила его острым
взглядом. "Забавно, что он назвал тебе свое настоящее имя".

"Почему бы и нет?" - рассеянно спросил Джек. "Он не учел, что у него
сделал что-то неправильное!"

Как Джек страстно желал ее так, что он мог думать, это
сам. Мало-помалу это становилось ему ясно, как будто открывалось
в зловещем свете пламени. Так вот почему его дядя прервал его
? И Гаррод не ответил на его вопрос. Гаррод знал об этом все
. Гаррод был единственным человеком в мире, который заранее знал, что
он уже собирался выйти, чтобы никогда не вернуться. Гаррод был глубоко в
долг на тот момент. Гаррод был доступ в хранилище банка. Это
объясняло его странное, дикое возбуждение во время их первой встречи
и его действия с тех пор.

"Что с ним теперь стало?" Линда хотела знать. Ей пришлось спросить
дважды.

Джек слышал, как она словно с большого расстояния. Он пожал плечами. "Вы не можете держать
отслеживать людей здесь".

"Он рассказал тебе свою историю?"

Он кивнул. "Это отличалось от твоего", - мрачно сказал он.

"Скажи мне".

"Это правда, что он был без ума от одной девушки..."

"Да, Эми..."

"О, забудь ее имя! Это было трудно для него, чтобы идти в ногу
она и ее друзья, но она вела себя с ним. В конце концов она приняла решение
, что пожилой мужчина с деньгами - лучшая игра, чем молодой,
только с перспективами, и она хладнокровно бросила его. Это сломило его полностью
. Он был достаточно глуп, чтобы любить ее. Все, что он знал до
это время стало ему ненавистно. Так он сбежал. Но он ничего не взял
с ним. Действительно, он спустил с себя все до последнего цента, продал даже свою одежду.
Чтобы расплатиться с городскими долгами перед отъездом. Он приехал на Запад на
машина для эмигрантов. Сюда он ездил за жратвой, он продавал товары за
прилавком, он даже протирал стаканы за стойкой бара, пока не поднял голову
над водой ".

Для Джека это была длинная речь, и, произнося ее, он был предан себе
в опасной горячности. Девушка наблюдала за ним с искоркой
озорного возбуждения.

"Правдоподобная история", - сказала она, вскидывая голову. "Я знаю, что старому мистеру
Макиннесу пришлось внести деньги и что он изменил свое завещание". Она
вызывающе улыбнулась. "Кроме того, гораздо интереснее думать, что
Малкольм Пирс взял деньги. Не лишайте меня моего любимого преступника ".

Джек посмотрел на нее, сдвинув красивые брови. Ее
легкомыслие показалось ему невероятным. В этот момент он возненавидел ее.

Всадник выпал из его места в предстоящие поезд и приехала
рысью обратно к ним. Он был Гаррод. При виде него шея и лицо Джека залились густой, уродливой краской
, а на лбу вздулась вена
. Но он ослабил зажимы своего самоконтроля. Гордость не позволяла ему
выдать тайны своего сердца легкомысленной девчушке
маленькой девочке, которая ловила для них рыбу. Они объезжали еще один
небольшой тополиный лес.

- Смотрите! - сказал он настолько естественным голосом, насколько смог. - В
тени кисть художника становится желтой. Принести вам что-нибудь из
этого?

- Нет, спасибо, - сказала она невнимательно. - Мне больше нравятся другие.
Расскажите мне о Малкольме Пирсе...

Гаррод подошел к ним. В его измученном взгляде появилась новая боль. Он
с беспокойством собаки перевел взгляд с Линды Трангмар на Джека.
Джек, поджав губы, окинул взглядом прерию. Его лицо
было очень красным.

"О, мистер Гаррод, что вы думаете!" - воскликнула девушка. "Этот человек встретил
Малькольм Пирс перебирается через горы. Парень, который сбежал из
Банка Канады, ты знаешь. Ты когда-то знал его, не так ли?

Наступила пауза, ужаснувшая обоих мужчин.

"О, маленький дурачок! Маленький дурачок!" - подумал Джек. Из чистого
милосердия он отвернул голову от Гаррода.

"В чем дело?" он услышал, как она резко спросила. "Помоги ему!" - сказала она, обращаясь к
Джеку.

Это было уже слишком. Убедившись только, что Гаррод мог держать его
седло, Джек пробормотал что-то о том, чтобы поговорить с Жан-Поль, и
ускакал. Его гнев был поглощен жалостливым отвращением. Его уход
взгляд в лицо Гаррода показал глубину отчаяния, которую это
казалось несправедливым, постыдным, что ему - врагу человека - следует позволить увидеть.




VI

ЦЕНА СНА

Они разбили лагерь на ночь на травянистой террасе на краю глубокого оврага в прерии
, через который впадал ручей
по руслу из круглых камней к большой реке. Только полноразмерные деревья
они видели весь день выросла в нижней части оврага, который был так
глубоко, что ничего из ветвей показал через край.

Лошадей согнали вместе и распаковали широким кругом. Каждая
упаковка и седло под собственным крышка осталась на своем месте в
круг, против загрузка утром. Как быстро распаковали лошадей
вывернулись, чтобы заполнить себя с богатыми бизонья трава.
Старых кобыл, которые были матерями большей части отряда, стреножили и привязали к ним колокольчики, чтобы
держать отряд вместе.

Джек, Жан-Поль и парни-индейцы присмотрели за лошадьми. Джек также
руководил неопытными попытками Вассалла и Болдуина Ферри соорудить палатки
, а между делом показывал Шалтай Джуллу, как разводить костер.

Сэр Брайсон, Линда и миссис Уорсли на трех складных стульях
которые были объектом стольких комментариев в стране, смотрели на
все это.

"Я чувствую себя такой бесполезной", - сказала Линда, наблюдая за разнообразной деятельностью Джека,
незаметно для себя. "Ты думаешь, есть что-то мы могли
делать, Кейт?"

"Все это кажется таким тяжелым трудом, дорогая," сказала миссис Уэрсли.

Сэр Филипп, складывая свои руки на его уютный центр, потолочные
снисходительно на оживленной сцены. "Бред, Линда", - сказал он. "Они находятся
все платят за свои усилия. Ты не тревожся
бытовые вопросы дома".

"Это другое", - сказала Линда, немного надувшись. Ей было жаль, что она
он заговорил, но сэр Брайсон не позволил так просто оставить этот вопрос.

"Насколько по-другому?" он поинтересовался.

"О! здесь, наверху, все как-то не так, - неопределенно сказала Линда.
"Ты опускаешься на самое дно".

"Твои метафоры неоднозначны, моя дорогая", - любезно заметил сэр Брайсон. "Я
не понимаю тебя".

"Это не имеет значения", - равнодушно сказала она.

"Что касается меня, я думаю, что это самое приятное зрелище в мире",
Сэр Брайсон продолжал. "Все эти люди трудятся, чтобы нам было комфортно,
и скоро подадут ужин. Это меня успокаивает. Представляю, каково это видеть
ужин готовился на глазах. Надеюсь, Джул вымыл руки. Я
не видел, как он это делал.

Сэр Брайсон не собирался шутить, но миссис Уорсли рассмеялась.

"Кстати, об ужине", - продолжил сэр Брайсон, - "Я надеюсь, что не возникнет никакой
неловкости из-за нашего гида".

"Джек Шанти?" быстро спросила Линда. "А что насчет него?"

"Моя дорогая! Я бы хотела, чтобы ты не так свободно произносила его вульгарное имя! Ты
думаешь, он согласится сесть с нами?"

"Почему бы и нет?" - тепло спросила Линда. - Это обычай нашей страны.
Белые едят вместе с индейцами. Разве ты не видишь, что все так
здесь другие? Здесь нет социальных различий.

"Тогда нам давно пора их представить", - сказал сэр Брайсон с
снисходительной улыбкой человека, который закрывает тему. "Я попрошу мистера Гаррода
намекнуть ему".

"Ты только выставишь себя на посмешище, если сделаешь это", - сказала Линда.

Миссис Уорсли говорила редко, да и то с какой-то целью. Теперь она сказала::
"Знаешь, я думаю, дело, вероятно, уладится само собой, если мы
оставим это в покое".

И она была права. Ничто не было дальше от желаний Джека, чем сидеть
долой партию в большой палатке. Помимо других соображений
он знал, с какой стороны его хлеб намазан маслом, и он управляет с
готовить. Джек и Хампи поставили свои маленькие палатки рядышком за костром
и Джек ждал, чтобы поесть с Хампи после того, как остальные закончат.

Это был дебют Хампи Джулла в качестве официанта, и сэр Брайсон, таким образом, получил
также новый опыт. Хампи был очень старательным и
добродушным. Он был, естественно, немного волновался по этому поводу,
и с ним она приняла форму увеличению потока речи. Его
простота, ждут, на столе обязаны ему играть хозяин.

"Проходите, народ", - добродушно сказал он. "Присаживайтесь где угодно. Вам придется
извинить меня, если я все делаю не так, как положено. Я не имел никакого опыта в
таблица с дамами. Я никогда не имел ни лица, так или иначе. Ребенок
могли бы поставить меня".

Сэр Брайсон побагровел, как индюк, и посмотрел на своего адъютанта. Вассалл
притворился, что не видит.

"Я просто расставил все на столе" Колобок пошел на невинно: "и
вы погружением в себе. Эти лепешки не совсем то, что должно
чтобы быть. У меня не было времени. Когда мы обустроим лагерь, я покажу
тебе кое-что получше ".

"Как далеко мы продвинулись сегодня?" Сэр Брайсон многозначительно спросил Вассалла, чтобы
устроить диверсию.

Хампи взял ответ на себя. "Восемнадцать миль, губернатор", - сказал он
. "Мы бы остановились в Мосберри-Спринг в двух милях отсюда, но
Джек сказал, что поблизости нет дров. Так что мы сегодня поздно.

- У нас все есть, спасибо, - ледяным тоном сказал сэр Брайсон. - Вам не нужно.
ждите.

"Я не возражаю, губернатора", - сказал Хампи от души. "Джек и я не
съем, пока вы находитесь через. Я хочу, чтобы убедиться, что вы людей получает
досыта".

- По-моему, бэнноки очень вкусные, мистер Джулл, - лукаво сказала Линда.
"Изюм такой вкусный".

"У меня он был, и я подумал, что могу положить его в тесто", - сказал Хампи,
очень довольный. "Некоторым трудно приготовить хороший разрыхлитель для выпечки.
Но для меня это естественно. Джек, он испек его для меня ".

Сэр Брайсон перестал есть. Именно Джек предотвратил взрыв.
Возможно, заподозрив, что происходит в палатке, он позвал Хампи.
Линда навострила уши, услышав звук.

Хампи нырнул к двери. "Если вы чего-то хотите, не бойтесь кричать, губернатор", - сказал он.
К сэру Брайсону медленно вернулся его обычный цвет.

Он не упомянул о том, что..." - сказал он. - "Я... я... я... я... я... я... я... я..." - Сказал он. Он не упомянул о
что произошло, кроме как сурово сказать: "Белинда, ты меня удивляешь!"
"О, не будь чванливым, отец", - неэлегантно возразила его дочь. - "Ты меня удивляешь, Белинда!"

"О, не будь чванливым, отец".

Члены люкс сэр Брайсона привыкли к этим маленьким
отрывки.

Когда они вылетали из палатки Джек Чанты и Хампи были видны
прихлебывая бок о бок у огня, и Линда сказала, со вспышкой
интуиция:

- Клянусь, у них ужин получше, чем у нас был!

Она только предполагала, но на самом деле, в случае с вечеринкой
такой большой, как эта, обязательно найдутся лакомые кусочки, такие как
курица-прерия, рыба или кролик, которых недостаточно для сервировки общего стола
и они, естественно, выпадают на долю повара и
его приятеля.

Позже, пока индейцы мыли посуду, Джек курил, а Хампи
разговаривал. Хампи был из тех невинных хвастунов, которые рассказывают небылицы
вообще ни о чем. Он был благодарен Джеку за появление даже
слушать, а Джек, в свою очередь, был рад лепетом, что позволило ему
чтобы сохранить его лицо, когда он думал, что его собственные мысли.

- Прошлой зимой, когда пароход был заложен, - сказал Горбатая Джул, - я был
объединение для компании до Форт-охра. Говорят, что это дикая страна
вокруг есть. Вальщиков советовал мне не оставлять свой пистолет за спиной, когда я
друв в кусты к опорам. Однажды я ел свой обед на бревне
в кустах, когда услышал рычание медведя гризли прямо за моей спиной. Да,
сэр, гризли, у которого перехватило дыхание. Я его не видел. Я не стал ждать. Я знал,
это был медведь гризли, потому что ребята говорят, что это единственный вид медведей.
которые рычат, как. Скажем, в моей коже поползли на меня, как насеко ходящая по
мои голые кости. Я никогда не перестану бежать, пока я не вернусь в Форт. В
лошади заходят сами. О, я позволяю им смеяться. Говорю тебе, я
не хочу рисковать с гризли!"

Тем временем Джеку, впервые в жизни, пришлось столкнуться с
моральным кризисом. Других угрожающих кризисов до сих пор ему удалось
привозить с характерной для него изобретательностью молодежи в сторону-шагать в
неприятно. Первый раз, когда молодой мозг задерживают в его
беззаботной карьере и заставляют думать, обязательно будет болезненным
опытом.

До сих пор Джек принимал свое доброе имя как должное. Он сбежал
когда ему захочется, имея в виду вернуться, когда он будет готов. Теперь, когда
он обнаружил, что все пошло наперекосяк, он понял, насколько важным было хорошее имя
. Внутри него клокотала ярость, и справедливо на человека, который разрушил его;
тем не менее тихий голос шепнул ему, что это отчасти его собственные
ошибка. Также впервые он осознал, что его имя не принадлежало ему.
исключительная собственность; его отец и мать имели в ней долю, хотя
они больше не принадлежали этому миру. Он также подумал об улицах
города, который был так дорог ему, теперь заполненного людьми, которые верили, что
Малкольм Пирс был вором.

Проще всего было вообще не думать об этом, а пойти прямо к
Фрэнку Гарроду и "разобраться" с ним. Но Джек был вынужден
признать, что это не выход. Каждый раз, когда он приблизился к
Фрэнк с днем, Фрэнк съежился и показал свои клыки, как
больное животное, отвратительное Джек, делая невозможным для него, чтобы говорить
Фрэнк в какой-либо связи. Одного взгляда в отчаявшихся глазах Фрэнка было
достаточно, чтобы показать тщетность взывания к его лучшим чувствам.
"Кроме того, я не мог умолять его исправить меня", - подумал Джек, его руки
сжав, и жилка на лбу отек.

Затем группа предложила себя в качестве единственного средства защиты и естественный
прямой характер Джека. Это было нехорошо. "Он больной человек"
- Подумал Джек. "Он не мог противостоять мне. Если бы я ударила его----" а
холод страха коснулась его сердце при мысли, что он никак не в
мир доказывает, что он честный, за исключением посредством свободного и
добровольное заявление от мужчины, который был явно нарушая, и даже сейчас
вряд ли в здравом уме.

Проблема была слишком сложна для Джека, чтобы ее решить. Он обнаружил, что сам
желая, чтобы это была голова постарше. Не раз его мысли
обращались к более мудрой и пожилой леди из компании сэра Брайсона, с которой он
еще не разговаривал. "Я хотел бы дружить с ней", - подумал он.


Второй день на маршруте в значительной степени является повторением первой. В
подпрограмма создания и разрушения лагеря протекал более гладко, что было
все. В этот день, как они поднимались и спускались по бесконечной мелкой
холмы прерий, заснеженных вершин Скалистых гор поднялся в
вид на Запад.

Джек и Фрэнк Гаррод не общались в течение дня. Гаррод
показал повышение беспорядок в его одежде, и более скрытым образом.
На тропе не было секретарские обязанности, и он продолжал
в сторону других белых членов партии. Его всегда
считали странным, и его возросшая странность осталась незамеченной
за исключением Джека, у которого был ключ к разгадке, и Жан-Поля Аскоты.
Полукровка наблюдал за Джеком, наблюдал за Гарродом и сделал свои собственные выводы.

Жан-Поль, на первый взгляд, был замечательным слугой,
способным, трудолюбивым и уважительным. Белые мужчины, включая Джека,
они были бы очень удивлены, если бы услышали суть его разговора с индейскими парнями у их собственного костра.
он говорил тихим голосом.

"Я придержал руку, - сказал он на языке кри, - потому что еще не пришло время для
удара. Нужно много страдать и быть терпеливым ради дела. Но я
не забыл. Прежде чем я закончу с ним, Джека вышвырнут
из лагеря, и тогда он умрет. Мое лекарство действует медленно, но верно.
очень надежно.

"Джек-единственный белый человек", он пошел дальше. С невеждами, легко
покачнулся, дикарь зрителей Жан-Поль был превосходным в его эффект тишины
интенсивность. "Я не позволю ему разрушить мои планы против расы.
Время почти настало. Я посетил великое племя
Черноногих на юге. Их столько же, сколько круглых камней в барах.
Когда большая река разливается. Я поговорил со старостами. Они
готовы. Я посетил Сарси, Стоуни, Бладов и
Пеганов; все готовы, когда я дам команду. И разве мы не готовы
на Севере тоже? кри, бобры, сапи, каки и
все народы по ту сторону горы. Когда Аскота посылает свой
вестники, по стране пронесется огонь, который сожжет
каждого белого человека до мягкого пепла!

Так продолжалось ночь за ночью. Четверо парней слушали, нахмурившись, горячее
чувство несправедливости красной расы горело в груди каждого. Но это было
как пожар в траве, разгорающийся только для того, чтобы погаснуть. Они заснули
и забыли обо всем, пока Жан-Поль не заговорил снова. Возможно, они
каким-то образом почувствовали, что Жан-Поль разговаривал с ними в основном ради
удовлетворения, которое он получал от собственного красноречия.

Сегодня вечером Жан-Поль наблюдал за Гарродом. Мало-помалу Гаррод отошел
от костров, и Жан-Поль последовал за ним. Гаррод бесцельно слонялся без дела.
вокруг палаток, опустив голову на грудь, ходил зигзагами взад и вперед.
по траве, падал на землю только для того, чтобы встать и снова идти.
Долгое время Жан-Поль наблюдал за ним, притаившись в полутьме в
траве. Наконец Гаррод сел на краю
оврага, и Жан-Поль открыто подошел к нему.

- Прекрасная ночь, - сказал он небрежно.

Гаррод пробормотал что-то неразборчивое в ответ.

"Что касается меня, то я люблю гулять ночью так же, как и ты", - продолжал Жан-Поль.
голос непередаваемо гладкой и вкрадчивым. Он сидел рядом с другой
человек. "Я лак' сидеть одна черная дыра лак' это и выглядело. Это так глубоко!
Тебе плохо? добавил он.

"Моя голова", - пробормотал Гаррод. "Она не дает мне покоя".

"Гм!" - сказал Жан-Поль. "Я лечу тебя. Со своими людьми я тот, кого вы называете
доктор.

"Врачи не могут мне помочь", - пробормотал Гаррод.

"Я, я не такой, как другие врачи", - спокойно сказал Жан-Поль.
"Сначала я скажу вам, в чем дело. Твое тело не больное; это твое,
то, что ты называешь, твоя душа.

Гаррод, вздрогнув, посмотрел на него.

Жан-Поль понизил голос. - Ты ненавидишь! - прошипел он.

- Что за чертову чушь ты несешь? - дрожа, спросил Гаррод.

- Какой смысл притворяться? сказал Жан-Поль, пожимая плечами. "Я".
"Доктор... Фокусник, как меня называют. Я знаю. Ты знаешь то, что знаю я".

Гаррод ослабел. "Знаешь что?" - сказал он. "Откуда ты знаешь?"

"Я знаю, потому что точно так же я ненавижу", - тихо сказал Жан-Поль.

Гаррод учащенно задышал.

"Давайте объединим наши ненависти?" - пробормотал Жан-Поль.

Но в "гордости расы" Гаррода все еще была жизнь. "Это
глупость", - презрительно сказал он. "Ты несешь чушь".

Жан-Поль пожал плечами. "Сильвер хорошо", - сказал он. "Вы знаете, завтра или некоторые
день. Есть время plentee".

"Прочь с дороги", - сказал Гаррод. "Я не хочу иметь ничего
сказать вам".

Тьма проглотила улыбку Жана Пола. Он бархатисто пробормотал: "Что касается меня, я
не думаю, что ты сможешь сегодня ночью уснуть. Спи всю ночь".

Гаррод частично сломался. "О, боже мой!" - пробормотал он, уронив голову.
на колени.

"У тебя есть трубка?" - спросил Жан-Поль. "Дай мне, и я набью ее".

"Чем?" - потребовал Гаррод.

- Я нарву немного травки, - сказал Жан-Поль. - Никому не причиню вреда.

"Держи", - сказал Гаррод, протягивая трубку с горьким смешком.
"если мне это поможет, тем лучше!"

Жан-Поль достал из внутреннего кармана маленький мешочек из оленьей кожи и набил
трубку травяными листьями, которые потрескивали, когда он насыпал их в
чашечку. Вернув трубку, он чиркнул спичкой. Гаррод пыхтел с воздуха
бравада, и тонкий, едкий запах распространился вокруг.

"Он имеет тухлый привкус", - сказал Гаррод.

"Ты куришь это не из-за вкуса", - сказал Жан-Поль.

Несколько минут не было произнесено ни слова. Гаррод курил трубку, затягиваясь
дымом более глубокими и медленными затяжками.

"Это хорошо", - пробормотал он наконец. В его голосе было невыразимое облегчение,
расслабленность, непринужденность.

Жан-Поль пристально наблюдал за ним. Фигура Гаррода медленно поникла, и
рука, подносившая трубку ко рту, стала неуверенной.

- С тебя хватит, - внезапно сказал Жан-Поль. - Пойдем. Ты не можешь
спать здесь."

Гаррод сонно протестовал, но полукровка вздернул его на ноги,
и поддерживал его под одну руку, снял свой колеблющихся, спастическая
шаги обратно к палаткам. Гаррод делил небольшую палатку с Вассалом
и Болдуином Ферри. Один конец открывался в общую палатку, другой был
доступный снаружи. Жан-Поль заглянул внутрь; там было пусто, и
клапан с внутренней стороны был опущен. В большой палатке они играли в
карты.

Гаррод рухнул ничком. Жан-Поль ловко раздел его и,
завернув в одеяло, оставил мертвым для всего мира. Перед отъездом
палатку он аккуратно выбил пепел из трубки, и за это
в кармане пальто Гаррод это. Сразу после этого Жан-Поль в своей
опрятной черной рясе появился в свете камина. Сидя, он
было видно, как он серьезно поправляет очки в оправе (его глаза были
как у рыси!) и погрузился в чтение ежедневной главы из Завета
прежде чем лечь спать.

Утром Гаррод проснулся с раскалывающейся головой и неприятным привкусом во рту
. Однако это казалось небольшой ценой за девять часов
благословенного забвения.

Последовал еще один день путешествия по прериям. Сэр Брайсон, когда он
захотел пообщаться с Джеком, назначил Гаррода своим эмиссаром, так что они
были вынуждены встретиться и поговорить. При приближении Гаррода Джек
просто прикусил губу и сосредоточился на делах текущего дня.
Эти встречи были ужасны для Гаррода. Можно дать только представление о том, через что он
прошел. В состоянии он был, он должен был избегать
зоркие Линда, и он обязан был стоять в стороне и видеть ее
уехать с Джеком вне поля зрения остальной поезд. К ночи
его нервы снова были на пределе.

В этот вечер после ужина Жан-Поль изо всех сил старался избегать его. Гарроду
в конце концов пришлось пойти за ним к индейскому костру.

"Послушай, Жан-Поль, я хочу поговорить с тобой", - угрюмо сказал он.

Жан-Поль, закрывая книгу и снимая очки с большим
подумав, последовал за Гарродом вне пределов слышимости остальных.

"Я говорю, дай мне еще одну трубочку этой дури, Жан-Поль", - сказал Гаррод
примирительным тоном.

Полукровка утратил свой невозмутимый вид. "Ha! Ты придешь за этим
сегодня ночью, - усмехнулся он.

- Черт возьми! Я заплачу вам за это, - прорычал Гаррод.

- Мое лекарство не продается, - ответил Жан-Поль.

- Лекарство? - усмехнулся Гаррод. "Я дам тебе пять долларов за этот маленький
пакетик".

Жан-Поль покачал головой.

"Десять! Тогда двадцать!"

Жан-Поль просто улыбнулся.

Белый человек не мог бы дальше унижаться перед краснокожим.
Гаррод, предприняв жалкую попытку напустить на себя браваду, пожал плечами и отвернулся.
Жан-Поль стоял, глядя ему вслед и улыбаясь. Гаррод не успел сделать и пяти шагов
, как новое осознание ужасов грядущей ночи
превратило его гордость в ничто. Он быстро вернулся.

"Ты сказала, что ты врач", - сказал он срывающимся голосом. "Боже милостивый!
разве ты не видишь, что это значит для меня! Я должен это получить! Я должен!
Возьми это! Я не переживу еще одну ночь без сна!

- Прошлой ночью ты просил меня убраться от тебя подальше, - протянул Жан-Поль.

- Забудь об этом, Жан-Поль, - взмолился Гаррод. - Я отдам тебе за это все деньги, которые у меня есть
. Ради бога, дай мне трубку!

Жан-Поль продолжал улыбаться, повернулся, вернулся к камину и
достал свое Завещание.

Гаррод пережил ночь и последовавший за ней день, но при
приближении другой ночи, каким бы белым человеком он ни был, он избавился
он отдал себя Жан-Полю Аскоте, полукровке, телом и душой.




VII

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ КРИЗИС

К концу четвертого дня обоз с вьюками спустился с холма к
Форту Гейки, и они снова увидели великую реку, которой были
следуя по всему пути, но на некотором расстоянии от берега. Форт Гейки
был не более чем парой бревенчатых лачуг, которые поддерживались зимой
как аванпост для торговли с индейцами. В настоящее время лачуги были
заколочены, и индейцы разбрелись на север и запад.

Прерии внезапно заканчивается, и сразу перед ними
Роза крутые предгорья, горы надлежащего глядя поверх их
руководители позади. За мысом слева река пенилась.
между мрачными, обтесанными стенами скал. Вверх и вниз по реке это называлось
многозначительно: "Задняя дверь ада". "Вход в ад", - последовало за этим, - был
на другом конце каньона. На протяжении более двадцати миль между ними
река ревела в безудержной ярости, размалывая бревна в клочья.

Бревенчатые лачуги стояли посреди другой заросшей травой эспланады, но
здесь они возвышались высоко над рекой. Группа разбила лагерь на краю
крутого берега, откуда через отверстия для палаток открывался прекрасный вид.
Река здесь была быстрее и гораздо уже; далеко под ними лежал узкий островок
, а за ним река тянулась широкой серебристой лентой
среди его холмов все распустилось и засияло в лучах заходящего солнца.

Как только лошади были выведены, Джек направился к сэру Брайсону.

Губернатор провел его в палатку. - Ну? - сказал он, усаживаясь,
и тщательно сопоставляя кончики пальцев.

- Мне было приказано отвести вас к большому каньону, - сказал Джек. - Вот,
мы у его нижнего конца. Вы хотите разбить постоянный лагерь
здесь или продвигаться дальше?

- Дайте-ка посмотреть, - сказал сэр Брайсон. Достав из кармана бумагу, он
разложил ее на столе. Джек увидел, что это карта ручной работы. "Карта
нижний конец каньона", - повторил он про себя. "Это будет здесь",
и он ткнул пальцем в точку.

Естественным порывом Джека было ходить вокруг стола, и смотреть на
карта со сэр Брайсона плечо. Как он это сделал, сэр Филипп выхватил ее
вверх, и поднес его к груди, как ребенок, у которого игрушку угрожает
другой ребенок.

Джек, с покраснением лица, снова удалилась вокруг стола. "Прошу
прощения", - сказал он натянуто. "Я не знал, что это был частный".

Сэр Брайсон тоже покраснел, и пробормотал что-то невнятное.

Внезапно до Джека дошло, что он уже видел эту карту раньше, и улыбка
дрогнула в уголках его губ. Поскольку сэр Брайсон хотел сделать из этого
большую тайну, ладно - он, Джек, не был обязан рассказывать все, что он
знал.

Сэр Брайсон не заметил улыбки. Он снова изучал карту. "Как
далеко отсюда до вершины каньона?" спросил он.

"Двенадцать миль", - ответил Джек. "Тропа, как вы видите, пересекает изгиб".

"Здесь есть хорошее место для лагеря?"

"Лучше, чем здесь. Первоклассная вода, трава и дрова".

- Мы можем переправиться через реку, если захотим?

"Есть ли рядом лодки кэширования вдоль берега. Все связали
вниз по течению должно оставлять там свою лодку".

- Очень хорошо, - сказал сэр Филипп. "Давайте перенесем на завтра".

Когда Джек присоединился к Хампи Джуллу, он коротко сказал: "Я был прав. Старина
путешествует по карте Бекфорда и Роу".

"Ты сказал ему, что это такое?" - взволнованно спросил Хампи.

"Нет", - холодно ответил Джек. "Он бы меня не поблагодарил. Он сам это выяснит
через пару дней.

"Это наглость, - сказал потрясенный Хампи, - изображать из себя простофилю!
сам губернатор! Придется чертовски дорого заплатить, когда это произойдет.
все выходит наружу!"

Настроение Джека не могло оставаться постоянно подавленным.
Сегодня вечером, после долгого молчания, у костра некоторое время были слышны банджо и вкрадчивый баритон
. Услышав эти звуки, Линда в большой
палатке переменила цвет. Дамы по-прежнему одеты к ужину насколько
они, может, и Линда с ее продуманную компоновку волос, жемчуг
в ее ушей, и кольца на ее пальцах, сделал странный городской рисунке
здесь на пустынных равнинах.

Ее внимание блуждало, и, наконец, она совершила тяжкое преступление в
мост.

"Вы отменили игру!" - в ужасе воскликнул сэр Брайсон. "Когда игра и
роббер были нашими!"

Она не была сильно расстроена упреками своих родителей. "Кейт, возьми меня за
руку", - вкрадчиво сказала она. "Я сегодня не настроена на игру".

Они поменялись местами, и Линда вынесла свой стул за дверь
палатки. До костра было всего каких-нибудь двадцать шагов, и она
увидела Джека в его любимой позе: поясница его опиралась
на бревно, а банджо лежало поперек бедер. Восхищенный Горбатый
Джулл сидела на другом конце бревна и строгала палку.

Джек видел, как она выходила, и он почувствовал вызов, который она послала ему. Он обратил
в его верхней губой немного, и остался, где был. Он был бы
рад уйти по собственной воле, но намек на принуждение сделал
его упрямым. В конце концов Линде пришлось уйти побежденной.

На следующее утро вьючный обоз взобрался на крутой холм, преграждавший путь,
пересек древний волок вокруг каньона и, наконец, разбил лагерь
снова у реки, на небольшой поляне, которая когда-то была
место для кемпинга существовало еще до того, как белые люди основали Америку. Глядя через
слева гладкая каменная стена, казалось, преграждала путь реке.;
у ее подножия раздавался зловещий хриплый рев. Все вокруг них возвышалось
умеренные горные вершины были покрыты зеленью; дальше вверх по течению были
первоклассные вершины.

После обеда говорили о верховой прогулке в Хай Рок, вниз по каньону
. Много позже Джек вспомнил, что первым это предложил
Жан-Поль, который вызвался навести порядок в лагере, пока их не было
. Все белые отправились в путь, кроме Горбатого Джулла. Гаррод сопровождал
остальных.

С Гарродом произошла перемена, приятное оцепенение сменилось
дикий, измученный взгляд в его глазах. Он ехал, по-видимому, не видя
или не заботясь о том, куда. Они с Жан-Полем ехали вместе все утро, и
было заметно, что глаза белого человека механически следили за всеми движениями
индейца. Эти двое быстро становились
неразлучными. Джеку не приходило в голову, что эта связь может представлять для него опасность
. К этому времени он забыл сцену в Форте
Чивер.

Сначала они посетили "Вход в ад" пешком, перелезая через
переплетение огромных стволов, выброшенных высоко на скалы речными потоками. Один из
великие виды земли вознаградили их. Могучая река, шириной в тысячу
футов вверху, врывалась в расщелину в скале, через которую ребенок мог бы
перебросить камень, и, запертая в ее тесных, темных стенах,
обрушился вниз с глубоким, гортанным ревом.

Зрители отметили это в соответствии со своей натурой.

"Очень мило", - сказал сэр Брайсон. "Давайте продолжим".

"Ей-богу!" - сказал Сидни Вассалл.

"Третичных породах кембрийского периода", - сказал Болдуин Фери, или
какими бы они ни были.

Гаррод посмотрел с отсутствием блеск глаз и ничего не сказал.

Линда посмотрела на Джека. Видя, что он искренне тронут этим зрелищем,
каким бы знакомым оно ни было для него, она пришла в восторг. Джеку это показалось преувеличенным.
Он повернулся на каблуках.

Миссис Уорсли посмотрел на нее с горящими глазами и ничего не сказал.

Как они катались на ее начал тихо дождь, и сэр Филипп был для
возвращение. Его дочь выступила против него, и все остальные сплотились вокруг нее.
поддержите. В частности, Гаррод, хотя, казалось, его это не интересовало.
кстати, он был категорически против отказа от экспедиции. Они ехали
по великолепному, нетронутому лесу. Прохладный сумрак, медленные капли дождя.
запах листьев и восхитительный аромат влажной зелени создавали
эффект, который впечатлительные участники вечеринки не скоро забыли.
Сэр Брайсон проворчал:

Во время одной из различных перестановок в группе Джек обнаружил, что миссис
Уорсли ехала следом за ним. Развернувшись, он заговорил с ней,
свесившись набок со своего седла.

"В этом году здесь никто не проходил", - сказал он, взглянув на тропу.

"Я вообще не понимаю, откуда ты знаешь тропу", - ответила она. "Я ничего не вижу".
"Я ничего не вижу".

Джек объяснил, почему загорелись деревья. "За следующим ручьем я
прокладывал себе в прошлом году", - сказал он. "Старая тропа была слишком
крутой для лошадей белых людей".

"Вы хорошо знаете страну".

"Я чувствую себя так, словно этот кусочек был моим собственным", - сказал он, оглядываясь по сторонам.

Перейдя небольшой ручей, он указал ей на остатки шлюза и
люльку и объяснил ей, как их использовать. "Джо Кейси разбил свой лагерь на
том маленьком холме два года назад", - сказал он.

"Как ему повезло?" спросила она.

Джек покачал головой. "Но мы все знаем, что материал где-то поблизости", - сказал он
.

Кейт Уорсли, в свою очередь, смогла рассказать Джеку кое-что о эффектном
они миновали растения и пару птиц. Знания Джека о флоре
и фауне были строго ограничены тем, что могло бы послужить человеку топливом или
пищей.

"Я верю, что такая жизнь подошла бы и тебе", - сказал он, решительно одобряя ее.


"Я верю, что подошла бы, - сказала она с улыбкой, - если бы здесь было место
для таких, как я".

"Ты бы быстро заняла достойное место", - сказал он.

Линда, следуя по пятам за миссис Уорсли, ревниво удивлялась, почему Джек
никогда так не разгибался с ней.

Хотя они никогда не были вне пределов слышимости его громовой голос, они
нет достопримечательность каньона снова, пока они внезапно выходят на высокий
Скала, в пяти милях от лагеря. Их остановил великолепный вид. Тропа
вывела на плоскую, нависающую столовую скалу в двухстах футах над водой
. Место находилось в середине широкого изгиба стен
каньона, и поэтому они могли видеть как вверх, так и вниз, поверх неровного
белого потока на дне.

Это была их цель. Чтобы отключить им пришлось пересечь рок
участок травы. Они инстинктивно задержался сначала на
смотреть. Джек, миссис Уорсли, Линда, Вассалл, сэр Брайсон и Болдуин
Ферри выстроились в таком порядке, стараясь держать своих лошадей в
в восьми-десяти футах от обнаженного края. Вид вниз по реке
открывал прекрасную перспективу; здесь крутые коричневые стены немного отступали
, и посреди потока возвышался высокий скалистый остров, похожий на
башню, увенчанную благородными елями.

Гаррод, который отстал от других, теперь вышел из числа
деревья на плоский камень. Его лошадь оказалась едкая.

- Лучше спешься и проведи его через реку, - бросил Джек через плечо.

Если Джек посмотрел прямо на Гаррод взглянул в глаза мужчины были
безусловно, заставило его отдернуть себя и спешиться. Но он был
умысел на данный момент в указании шва угля в лицо
скала напротив.

Никто из них никогда не мог сказать точно, что произошло после этого. Гаррод
не спешился, но попытался проехать позади остальных
через узкое пространство между их лошадьми и густо растущими
деревьями. Джек свободно сидел в седле, вытянув руку.
Внезапно его лошадь съежилась и задрожала под ним. Фыркая от
боли и ужаса, животное прыгнуло вперед, встало на дыбы на краю
скалы, отчаянно попыталось повернуться на задних лапах - и вместе со своим
всадником исчезло.

Они услышали, ломая ветки ниже, и через секунду глухой аварии на
скалы далеко внизу. Не раздалось ни звука от любого члена партии.
Ужасный силуэт вставшей на дыбы лошади на краю пустоты
заставил их застыть в гротескных позах ужаса, и они смотрели на
пустое место, как будто видели его до сих пор. Наконец Вассал выругался
странным, тихим голосом, и сэр Брайсон начал что-то лепетать. Их лошади,
заразившись ужасом от своих всадников, внезапно разом повернулись,
и плечами столкнули друг друга со скалы на травянистую террасу в один миг.
сбоку. Гаррод выскользнул из седла и неподвижно лежал. Лошади, которые
последовали за ним, перепрыгнули через его тело.

Одна за другой остальные наполовину перекатились, наполовину выскользнули из седел.
Линда Трангмар первой добралась до земли, и именно она
переползла обратно по скале, как гибкое маленькое животное, и посмотрела вниз
отвратительный край. Она увидела, что несколько елей росли наискось
с уступа под скалой, и что лошадь и всадник упали
сквозь их верхушки. Далеко внизу она увидела кусок мертвого
конина на скалах. Он ударил, и покатился вниз по крутому
наклониться к кромке воды.

Трое мужчин смотрели на нее, дрожа и беспомощные. Ноги сэра Брайсона
подкосились, и он резко сел в траву. Кейт Уорсли подползла
к Линде на четвереньках и попыталась оттащить ее назад.

"Уходи, уходи", - прошептала она. "Это слишком ужасно!"

"Оставь меня в покое!" - резко сказала Линда. "Я его еще не нашла!"

Внезапно у Линды вырвался пронзительный крик. Кейт, собрав все силы,
оттащила ее от края скалы.

"Он в безопасности!" - воскликнула Линда. Она прижалась к Кейт, плача и смеясь
вместе.

Они думали, что это была просто истерика. Вассал, удлиняя свое тело на
камень, посмотрел. Он снова поднялся и покачал головой.

Хай-Рок был самой высокой точкой утеса с той стороны, где они
стояли. Полоска травы, где сейчас спокойно паслись лошади,
слегка наклонялась вниз от плоского стола.

"Вот он!" - закричала Линда, указывая.

Проследив за направлением ее пальца, они увидели, как голова и
плечи Джека показались над краем травы. Подтянувшись, он
подошел к ним. Он сел в траву и вытер лицо. Он был
ужасно потрясен, но он бы никогда не признался бы в этом. Его бледность, он мог
не контроль. Все это произошло менее чем за минуту.

Мужчины собрались вокруг него, их вопросы вываливая друг на друга.

"Я не ранен", - сказал Джек, выравнивая свою речь слово за словом. "Я
выскользнул из седла, когда мы проезжали мимо, и зацепился за ель.
Мне нужно было только спуститься по стволу и пройти по выступу к траве
.

Их вопросы привели его в замешательство. Он встал и хладнокровно бросился на землю
усевшись на краю скалы, посмотрел вниз.

"Вернись! Вернись!" - простонала Линда.

"Бедное животное!" Сказал Джек, отворачиваясь.

Когда он вернулся, Линда, вырываясь из обнимающих рук Кейт,
устремила на него умоляющий взгляд. Джек посмотрел на нее и остановился. Вместо
светской маленькой кокетки, какой он считал ее до сих пор, он увидел
женщину, предлагающую ему свою душу своими глазами. Это зрелище взволновало и
взволновало его. Он пришел в момент высокого эмоционального напряжения. Он дал
ее глаза снова, и на мгновения их взгляды обнял,
пренебрежительно относиться к окружающим. Если бы не крепкая хватка Кейт,
Линда тут же бросилась бы в его объятия.

- Что могло напугать вашу лошадь? - Спросил сэр Брайсон в десятый раз
, разрушая чары.

Джек пожал плечами. - Где Гаррод? - внезапно спросил он.

Гаррод полностью лишился рассудка. Они нашли его лежащим
в траве немного в стороне. Он был в обмороке. Это помогло
отвлечь их расшатанные нервы, и постепенно ко всем им вернулось некоторое спокойствие
. Кейт Уорсли и Вассалл работали над Гарродом.
Джек, испытывавший сильное отвращение к прикосновению к нему, поехал обратно за водой
к последнему ручью, который они пересекли.

Когда Гаррод пришел в сознание, было очень больно видеть потрясение, охватившее его сбитую с толку
способность видеть Джека, стоящего перед ним, и его смешанные
раскаяние и облегчение. Он что-то бормотал.
объяснения, извинения, самообвинения; никто из них не мог разобрать.
к чему все это сводилось.

"Не надо", - сказал Джек, отворачиваясь. "Я тебя не виню. Я должен был
заставить всех спешиться сразу. Это была моя собственная вина ".

В то время он искренне верил в это.

Процессия возвращалась в лагерь очень протрезвевшей. Когда они
взбирались по склону одного из крутых оврагов, ведя за собой своих лошадей,
Джек и Линда оказались вместе.

"Говорю тебе, странное начало - падать сквозь пространство", - сказал
Джек с мрачной улыбкой. "Я никогда в жизни не жил так быстро. Внизу
Я видел каждый отдельный камень, который только и ждал, чтобы разбить меня. И в этот момент
за секунду до того, как я ухватился за дерево, я вспомнил все, что произошло со мной с тех пор, как я был ребенком.
случилось со мной ".

- Не говори об этом, - пробормотала она, отворачивая голову. В то же время
в груди у нее забурлил маленький ручеек радости, потому что это был
первый раз, когда он потерял бдительность рядом с ней.

"Тебе не все равно?" спросил он небрежно. "Я думал, ты из тех, кому
не все равно".

Она бросила на него быстрый взгляд. "Ты бы хотел, чтобы я относилась ко всем одинаково?"
- спросила она.

Он подсадил ее на лошадь способом, который ему самому пришел в голову
как самый естественный. Он не был по модным конвенций
катания, но Линда понравилось. Ее рука легла на его круглое, твердое
плечо под фланелевую рубашку, и она родила на ней тяжелее, чем она
нужно. Они ехали дальше с бьющимися сердцами, избегая смотреть друг другу в глаза.

Это означало только, что их общий возраст составлял нечто меньшее, чем
пятьдесят, и каждый из них был в высшей степени приятен в глазах другого пола.
Его пренебрежительное воздух пробудили в ней с первого, и он увидел ее
жесткий глазами смягчают для него в пронзительный момент. Молодые люди были бы
избавлены от многих хлопот, если бы романтическая идея не была так усердно внушена.
внушается, что эти чувства необратимы.

В лагере после ужина они снова нашли друг друга.

"Очень жаль, что там были москиты", - немного смущенно сказал Джек.

"Почему?" - спросила она, невинно делая большие глаза.

"Нам некуда пойти".

- Давай сядем под твоей москитной сеткой.

Джек слегка ахнул и искоса взглянул на нее. Правда, у его палатки
не было фасада, и свет костра освещал каждый уголок, но все же
это было мужское жилище. Сама Линда задумывалась живую картину
ужас сэра Брайсон и его свиты, если бы они знали, но они были
хорошо на час или более на ломберном столике, и, во всяком случае, это было
вид молодой леди, что оппозиция, даже в перспективе, диски, сломя голову.

"Горбатая Джулл будет сопровождать нас", - скромно сказала она. "Ты можешь спеть мне".

"Хорошо", - сказал он.

Линда сидела посередине палатки, держа по мужчине с обеих сторон, и
огонь горящими перед ними. Джек полулежал на конце позвоночника, как
обычно, с банджо на коленях. Дух, по крайней мере, один из его
слушателям был вознесен на простых эфиров он пел. Инстинкт подсказал
ему не очевидно, сентиментальные.

 "Точное назначение я пошел в рощу,
 Встретиться с моей прекрасной Филлис и рассказать истории о любви;
 Но судите о моей тоске, моем гневе и отчаянии,
 Когда я по прибытии обнаружил, что Филлис там нет ".


В перерывах между песнями Линда, в извечной женской манере, завела разговор
с мужчиной из двух присутствующих, который ее не интересовал.

"Разве вам не нравится разглядывать картинки в камине, мистер Джулл?"

"Конечно, мне нравится разглядывать кувшины", - невинно ответил Хампи. "Но
в лагере никогда не бывает питчеров. Мне больше всего нравится движение с питчерами
. Когда я в прошлом году был в Лэндинге, я ходил туда каждую ночь ".

Линда частично скрывала Джека от Хампи. Соблазнившись рукой, которая
лежала на земле рядом с ним, он поймал ее и прижал к своим
губам. Когда он запел опять, той же рукой, в то время как ее владелец смотрел
невинно впереди нее, нащупал и нашли его кудрявой голове. В
прикоснись к этому, голос Джека сильно дрожал в его горле.

[Иллюстрация: "Соблазненный рукой, которая лежала на земле рядом с ним,
он поймал ее и прижал к своим губам"]

Когда она думала, что резиновые каучуков бы приближается к своему концу Линда
Джек принять ее обратно. Проходя через узкое пространство их
плечи тепло прижатых друг к другу. Они шли очень медленно.

- Я должен был сказать тебе, как меня зовут, - неловко пробормотал Джек.

- Я знаю это, Малькольм, дорогой, - выдохнула она.

- Кто тебе сказал? - требовательно спросил он, сильно удивленный.

Она переплела свои пальцы с его. - Я догадался, глупышка.

"Ну, я не брал денег", - сказал он.

"Меня не волнует, брал ты или нет", - пробормотала она.

"Но я этого не делал", - сказал он, нахмурившись.

"Хорошо", - сказала она, не убежденная и безразличная.

"Что мы собираемся делать?" сказал он.

"О, не начинай этого", - быстро сказала она. "Это сегодняшняя ночь, и мы здесь
вместе. Разве этого недостаточно?"

Они подошли к палаткам. Единодушно они отвернулись, и в
тени полотна она непринужденно оказалась в его объятиях, и он
поцеловал ее, восхитительно взволновав. Ее нежный аромат
восхитил его чувства. Это была легкая любовь, слегка скрепленная печатью.

"Поцелуй меня еще раз", - прошептала она на самой сокровенной ноте. "Целуй меня почаще и
не беспокойся о будущем!"




VIII

ЖЕНСКОЕ УРАВНЕНИЕ

Джек вернулся, полный ноющего чувства дискомфорта. Он смутно чувствовал
, что должен был быть счастлив, но было совершенно ясно, что он
не был. Все это было очень хорошо для нее, чтобы сказать: "не беспокойтесь о
будущее", но его упрямый ум был не так-то легко было удовлетворено. Это
было правдой, что он не брал на себя обязательств на словах, но с девушками типа Линды
он полагал, что поцелуй был окончательным. Так что будущее должно было быть
считать. Теперь более, чем когда-либо необходимо, чтобы его имя было
растаможен. Она, похоже, не сильно волнует, является ли он честным или нет.
Произошла руб. Он нахмурился и перевернулся, чтобы улечься спать на другой бок
.

В конце концов он заснул, и ему приснился фантастический сон. Он был королем.
Дэвид, с длинной седой бородой и в белой мантии. Он был в море на
парусно-моторной лодке необычной конструкции, с высокой, богато украшенной
кабиной, над которой при каждом приближении приходилось поднимать гик.
У руля стоял ласкар в седле, которого он, царь Давид,
обращались с большим пренебрежением. Линда тоже была рядом, тоже одетая в
библейский костюм с серебряной повязкой на лбу. Она была на удивление кроткой.
Она постоянно дергала его за рукав.

Разразился сильный шторм; волны швыряли лодку, ее швыряло из стороны в сторону,
и он не мог добыть искру в своем двигателе. Он подозревал, что
ласкар гораздо лучше него знал, что делать, но из чистого, царственного
своеволия он пошел вопреки всему, что предлагал коричневый человек. И при этом
он не обращал внимания на настойчивые подергивания за рукав.

Затем внезапно рядом с лодкой всплыла русалка, и море заколыхалось.
чудесным образом успокоенная. Ее длинные, черные, шелковистые волосы упали ей на лицо
и струились по ее глубокой груди и прекрасным рукам. Все бы
хорошо если он мог уже различать ее лица, он чувствовал. Он наклонился
все дальше и дальше через перила, в то время как капризный теребила его
рукав продолжение. Он призывает русалку, чтобы отодвинуть ее волосы.

Потом он проснулся. Кто-то дергает его за рукав, и голос был
шепчет: "Джек, проснись!"

Он принял сидячее положение, раскинув руки. Они сомкнулись
вокруг маленького костлявого тела, закутанного в грубый плащ. Он отпрянул.

"Это я", - сказал спокойный голос.

Костер уже почти погас, чтобы притупить угли, и Джек мог видеть
ничего. "Кто ты?" - спросил он.

"Дэви Крэнстон".

"Дэви Крэнстон?" повторил Джек. Это был момент или два, прежде чем его
мечта-о бестолковом мозгу зародилась личность, которая пошла под этим именем.
"Что это значит? Чего ты хочешь? Как ты сюда попала?" - спросил он
с большим удивлением.

"Мэри сказала, что мы должны прийти", - смущенно ответил мальчик.

Имя девушки прозвучало для Джека как звоночек в колокольчике
в понимании. - Мэри? Где она? он быстро спросил.

"Мы разбили лагерь на скамейке", - ответил мальчик. "Она ждет"
"нас". Приходи в наш лагерь, и мы сможем поговорить".

Джек был готов в мгновение ока, и они тронулись в путь. Послесвечение было уже ниже
Полярная звезда, и по этому Джек понял, что наступила полночь. Лагерь был
окутан совершенной тишиной. Когда они выбрались наружу и начали подниматься по тропе
, маленький огненный глаз поманил их вперед.

В ответ на дальнейшие вопросы Джека мальчик мог только ответить, что
"Мэри получила предупреждение", что только усилило удивление и
любопытство спрашивающего.

Лагерь был разбит на краю низкой скамьи над речной равниной,
и они увидели ее, с небольшого расстояния, сидящей на корточках у костра, который
отбрасывал немного багрового света под ветви. Она прислушивалась,
наклонив голову, чтобы услышать, приближается ли одна пара шагов или
две. Позади нее были разбиты бок о бок две маленькие палатки,
их открытые двери походили на зияющие рты в свете костра.

Как они попали в радиус света она подняла лицо, и Джек
сам не зная почему, он должно быть, был поражен, какой у нее глубокий
глаза, неописуемый взгляд, предполагая, что боли гордо нести, и представить
радость.

- С тобой все в порядке? - пробормотала она, пытаясь прочесть что-нибудь на
его лице.

- Конечно! - удивленно произнес Джек. Дальше он говорить не мог. Ее вид
поверг его в сильное беспокойство, которое он не мог себе объяснить
. Она для него ничто, сказал он себе немного сердито.
Но он не мог отвести от нее глаз. Она изменилась. Она выглядела
так, как будто ее душа проделала долгий путь за эти несколько дней и усвоила
много трудных уроков по дороге. Она оказала влияние на него в
то, что он никогда не видел раньше, но что-то он ждет уже
ибо, сам того не подозревая. И это была всего лишь Мэри Крэнстон, которую он
думал, что знает!

"Была опасность", - тихо сказала она. - Я не знал, успеем ли мы.
успеем ли спасти... помочь тебе.

- Опасность? Спасти меня? Джек повторил, тупо глядя на нее. - Боже милостивый!
Откуда ты это знаешь? - добавил он вскоре.

Волнение Мэри прорвалось сквозь ее сдержанный вид. Чтобы скрыть это, она
поспешно занялась тем, что собрала посуду и уложила ее в
ящик для провизии. Закрепив ящик кожаным засовом, она отнесла его в
свою палатку. Она появилась не сразу.

- Откуда ты взялся? Джек спросил у Дэви.

"Лебединое озеро".

"Ты бывал там с тех пор, как покинул форт?"

Мальчик кивнул. "Трое детей Тома Мусхорна заболели корью", - объяснил он
. "Они выступают на "Лебедином озере". Том приехал в форт, чтобы
попросить у моего отца лекарства, и когда Мэри услышала, что его дети
больны, она сказала, что пойдет и будет ухаживать за ними, потому что жена Тома
глупая скво, и она не знает, что делать с болезнью. И я пошел, чтобы
позаботиться о Мэри.

"Где находится Лебединое озеро?" - спросил Джек.

"К северо-западу от форта, в двух днях пути", - сказал Дэви. "Мы были там
прошла неделя, а потом дети поправились. На обратном пути домой Мэри получила
предупреждение, она сказала, что чувствует опасность, угрожающую тебе ". Застенчивость взяла верх над
этим мальчиком. - Вы... вы были дружелюбны к нам, - пробормотал он, запинаясь. - Поэтому мы
хотели прийти к вам. Мы не знали, где ты, но Мэри сказала
предупреждение пришло с юга, поэтому мы сошли с тропы и пошли напрямик
через прерию, пока не вышли к речной тропе. Там мы нашли
ваши следы и пришли по ним сюда.

"Предупреждение!" - изумленно сказал Джек. "Что вы имеете в виду?"

"Я не знаю", - просто ответил мальчик. - Они у Мэри.

Мэри вернулась к костру с невозмутимым лицом. Все трое
молодые люди стеснялись говорить. Как они могли найти слова, чтобы
выразить те странные чувства, которые их волновали.

Джек, глядя на грациозную позу Мэри, стоящей на коленях у огня,
внезапно воскликнул: "Да ведь это была ты, все время!"

"Что было?" - спросила Мэри.

- Русалка.

- Что такое русалка? - Поинтересовался Дэви.

Мэри ответила раньше, чем Джек успел. - Воображаемое существо, наполовину женщина,
наполовину рыба.

"Почему, как ты узнал?" - машинально спросил Джек.

"Ты думаешь, я ничего не знаю?" спросила она с тенью улыбки.

Ему хватило совести покраснеть.

Они сделали Джеку рассказать им свой сон. Они рассмеялись, и напряжение было
облегчение. Все они были благодарны за что-то еще, о чем поговорить.
Во сне была одна вещь, о которой Джек умолчал.

"Кто была та женщина, которая все время дергала тебя за рукав?" - спросила Мэри.

Джек солгал. "Я никого не знаю", - беспечно ответил он. "Один из Царя Давида
пятьсот жен, я полагаю".

Дэви рассмеялся, но Мэри выглядела оскорбленной. "Ты путаешь Дэвид с
Соломон", - сказала она холодно.

Джек с беспокойством посмотрел на нее. Это была та, от кого он просто отмахнулся
как от одной из местных девушек!

"И он сел и обнял меня, как будто я была девочкой", - вставил Дэви с
удовольствием.

Джек и Мэри отвернулись друг от друга и покраснели, но по
разным причинам.

Они не могли долго оставаться в стороне от темы, которая занимала их умы.
"Будь я благословен, если смогу это понять", - пробормотал Джек.

Они знали, что он имел в виду. "Никто не может", - сказала Мэри.

"Вы, должно быть, получили это предупреждение несколько дней назад".

"Три дня", - сказала Мэри.

"Три дня назад со мной ничего не случилось. Ничего до сегодняшнего дня..."

"Ах!" - резко сказала она.

"Это был несчастный случай", - сказал Джек. "Моя лошадь шарахнулась на Хай Рок, и
перепрыгнул через выступ. Я зацепилась за дерево.

Глаза Мэри задумчиво скользнули по нему, и она прижала руки к груди.
"За тобой кто-нибудь был?" - быстро спросила она.

- Да, Гаррод.

- Возможно, это не было случайностью.

Джек уставился на огонь. - Возможно, нет, - медленно произнес он. Через некоторое время
он добавил. "И все же я не понимаю".

"У многих людей есть подобные предупреждения", - тихо сказала Мэри.

Джек нахмурился. "Ты не дикарь", - сказал он.

"Мы на четверть индейцы", - сказала Мэри с какой-то неумолимой гордостью.
"Глупо притворяться, что это не так".

Джек продолжал подробно рассказывать им, что произошло в течение дня,
умолчав, однако, обо всем, что касалось Линды. Одно привело к
другому; он вряд ли смог бы объяснить, как это произошло, но
Глаза Мэри вытащили на свет то, что, как он считал, было заперто глубоко в его сердце,
история о его первых днях и о предательстве Гаррода, о котором он только что узнал
. Сестра и брат мало что могли сказать об этой истории, но
их сияющие глаза выражали ему безоговорочную преданность. Ему
Не нужно было слов, чтобы сказать, что они знают, что он не вор. Джек
испытал чувство облегчения, какого он не испытывал с того момента, как
сделал неприятное открытие. Когда он обдумывал сеть
обстоятельств, которая опутывала его, иногда он сам был почти готов
усомниться в своей честности.

"Я знала, что за этим что-то кроется", - пробормотала Мэри. "В тот день, когда
ты узнал о нем, я получила предупреждение. Я рада, что мы пришли. Может быть, мы
сможем помочь тебе, - она вопросительно посмотрела на него, - если ты позволишь нам
остаться.

- Сколько захочешь, - сказал Джек. "Это моя идея, что мы все вернемся
через пару дней. Тем временем Дэви может помочь с
лошадей. У нас не хватает рабочих рук.

- А мы не могли бы разбить здесь лагерь сами? - быстро спросила Мэри.

Джек покачал головой. - Это выглядело бы странно, - сказал он. "Вам лучше
поездка в нашем лагере с утра, как если бы ты пришел".

Мэри в настоящее время его отправили домой. Огонь побледнел, и деревья начали
подниматься из могил тьмы от прикосновения призрачной палочки
рассвета. На бледных и слегка изможденных лицах подростков было странное выражение.
смотрите друг на друга, как на вещи, оставшиеся со вчерашнего дня
по ошибке, которые сегодня утром были безнадежно не на своем месте.

Джек неловко замешкался. - Послушай, - выпалил он, - я еще не поблагодарил тебя за то, что ты пришел.
Я не знаю как. Но ты знаешь, что я чувствую!" - Воскликнул он. - "Я не знаю, что ты чувствуешь!" - Сказал он. "Я не знаю, как". Но ты знаешь, что я чувствую!"

Сестра и брат выглядели изысканно смущенными и абсурдно
похожими друг на друга. - Благодарить не за что, - пробормотала Мэри. - Конечно,
мы пришли! Вот о чем меня предупреждали.

Они пожали друг другу руки. Рука Мэри на мгновение задержалась в руке Джека пассивно и
холодно. Но позже она прижалась щекой к этой руке, потому что он
прикоснулся к ней.


Постоянный лагерь, которому сэр Брайсон милостиво разрешил быть
названный лагерем Трангмар, он был разбит со значительно большей тщательностью
, чем места их ночных стоянок. Основная палатка с тремя
небольшими крыльями была установлена на вершине поляны, лицом к реке.
Перед входом был натянут холст, чтобы получилась веранда. На
с правой стороны открытой площади, готовила наряд Хампи по
еще тента, с тентом Хампи и опереться на Джека за его пределами. Напротив
на площади стояла маленькая палатка Жан-Поля и рваный коричневый брезент, который
укрывал индейцев. Лагерь был разбит и осушен в соответствии с
наилучшим использованием была натянутая вокруг всего дома веревка на тополиных столбах
, чтобы заблудившиеся лошади не обнюхивали палатки в
их вечных поисках соли.

На следующее утро после завтрака сэр Брайсон приказал Джеку
прислуживать ему. Когда Джек подошел, Линда и миссис Уорсли сидели
под навесом, каждая была занята вышиванием. Джек, который
было искупаться в реке, выглядел как огурчик. Когда он проходил мимо
внутри Линда улыбнулась ему со всей откровенностью, что смущало его
сильно. Если бы она собиралась раздать все это всем подряд
вот так! Однако Миссис Уорсли подал никаких признаков увидев ничего
из ряда вон.

Выяснилось, что сэр Брайсон хотела бы сделать небольшой разведки до
реки. Он спросил о лодке, и Джек предложил ему свою собственную.
блиндаж, который он припрятал в этом месте по пути вниз по реке. Сэр
Брайсон был очень обеспокоен скоростью течения, но Джек
заверил его, что индейцы привыкли преодолевать его.

Сэр Брайсон напустил много таинственности на свое маленькое путешествие и дал понять
, что у него нет намерения брать Джека с собой. Джек, который
имел четкое представление о своей цели .у ти не было ни малейшего желания быть замешанным в это.
Он проглотил усмешку и сохранял уважительный вид. Он обнаружил,
что было гораздо интереснее подыгрывать напыщенному виду маленького
губернатора, чем пренебрегать им. После этого он разыгрывал
сцену у камина, уверенный в благодарной аудитории в "Горбатом июле".

Было условлено, что сэр Брайсон выступит через час и что его группа
пообедает перед поездкой на целый день.

Когда Джек вышел, Линда поднялась ему навстречу. - У нас будет целый день
в нашем распоряжении, - тихо сказала она.

Джек был в замешательстве. Каким-то образом такое откровенное признание охладило его собственный
пыл. Он взглянул на миссис Уорсли, чтобы убедиться, слышала ли она, и его
лицо напряглось. В данный момент диверсия была создана звук
стук копыт на тропе.

Они оглядели палатку и увидели Мэри и Дэви, спускающихся трусцой по
небольшому возвышению, которое заканчивалось лагерем, за ними следовали два вьючных пони. Линда
раньше Мэри не видела. Ее глаза расширились при виде другой девушки
девушка, очень хорошенькая, въезжающая в лагерь, и она быстро отыскала взглядом лицо
Джека. Едва уловимая и некрасивая перемена произошла в ней, когда
ей показалось, что она читает там.

Сэр Брайсон, привлеченный звуком, вышел из палатки. "Кто такие
они?" он спросил Джека.

- Сын и дочь торговца из Форт-Чивера.

- Очень хорошенькая девушка, - снисходительно заметил сэр Брайсон. "Умоляю, приведите их
ко мне, чтобы я мог радушно принять их", - сказал он, возвращаясь.

Джек перепрыгнул через забор, и трое молодых людей снова пожали друг другу руки
с сияющими улыбками. Джек забыл, что для продолжения их маленькой
выдумки ему следовало казаться более удивленным, увидев их. Линда
смотрела на них потемневшими глазами. Джек повел лошадей вокруг площади
к месту следующей своей палатке, где они были распакованы, расседлал,
и получилось. Затем он принес Мэри и Дэви снова. Линда не была в
доказательства.

В палатке сэр Брайсон приветствовал их любезно, как король.
"Очень рад вас видеть", - сказал он. "В какую сторону вы направляетесь?"

В юности Дэви испытывал мучительное смущение в присутствии великого человека
но как человек своей партии он покраснел и отвернулся от него.
"Мы возвращаемся домой", - сказал он. "Моя сестра ухаживала за несколькими больными
Индейцы на Лебедином озере".

Сэр Брайсон, конечно, не знал, что лагеря Трангмар не было на
прямая дорога между Суон-Лейк и Форт-Чивером. "Ах!" - сказал он. "Я уверен, это в высшей степени
достойно ее. Я надеюсь, вы останетесь с нами на несколько дней
прежде чем отправитесь дальше".

"Если я смогу помочь", - сказал Дэви. "Джек Шанти сказал, что у вас
не хватает рук".

"Превосходно! Превосходно!" - сказал сэр Брайсон.

Джек направился к двери, и Дэви с Мэри немедленно последовали за ним.
Сэр Брайсон с раздраженным выражением лица порылся в своих бумагах. Столько
как и все относящиеся к своим служебным положением, он пользовался увольнения
люди. Следовательно, когда они уходили, прежде чем они были отправлены он почувствовал
маленькая обиженная.

Снаружи, Сидни вассал и Болдуин Фери сейчас были с двумя
дамы. Линда была лежащего languorously в кресло, с
ее маленькие ноги скрещены перед собой. Она была бледна и полна изящества
с видом леди. Любой, кроме Джека, понял бы, что назревают неприятности
.

"Представь своих друзей", - сказала она Джеку чистым, высоким голосом.

Джек ощущал лишь крайний дискомфорт. Его угнетало
чувство вины, которое он негодовал. Воздух, казалось, был полон электричества
готового разрядиться кому-нибудь в голову. Он выглядел очень чопорным и мальчишеским
когда он произносил имена по кругу: "Мисс Крэнстон, Дэви Крэнстон; мисс
Трангмар, миссис Уорсли, капитан Вассалл, мистер Ферри!"

Все они улыбались смущенным новоприбывшим и приветствовали их.
В особенности улыбка Линды была невыносимо милой. Не меняя позы,
она томно протянула Мэри маленькую ручку.

"Так мило с твоей стороны прийти и увидеть нас", - протянула она. "Я надеюсь, что вы будете
оставайтесь с нами, пока мы не вернемся".

Джеку это казалось нормальным. Он почувствовал облегчение. И все же он не понимал
, что происходит. Восприятие Мэри было острее. С легким
покраснев, она шагнула вперед, с достоинством взяла его за руку и
опустила ее.

"Спасибо", - тихо сказала она. "Не больше, чем на день или два".

"Но вы нужны нам, - настаивала Линда, - вы оба. Ваш брат может помочь.
люди, которые работают почти до смерти, и если бы вы только помогли миссис
Уорсли и я с нашими вещами, понимаете, и другими способами...

Миссис Уорсли быстро взглянула на Линду, удивленная и возмущенная, но
Линда сделала вид, что ничего не заметила. Когда Джек осознал смысл того, что она имела в виду
, его кожа медленно покраснела, а лицо стало таким же
твердым, как камень.

Мэри с улыбкой взяла его. Ее подбородок слегка приподнялся, и она медленно перевела дыхание.
прежде чем ответить. - Извините, - тихо сказала она, - но у меня нет
опыта обращения с дамскими вещами.

В последних двух словах был легкий оттенок иронии, и за исключением
Джеку, который был слишком зол, чтобы что-либо видеть, остальным было очевидно
что Мэри вернулась чуть лучше, чем получила. Линда
очевидно, чувствовала то же самое, потому что в ее следующей речи сквозила неприкрытая злоба.

"Мы были бы так рады научить тебя, не так ли, Кейт? И это было бы
тебе так полезно знать!"

Миссис Уорсли склонился над ней работать, краснея за своего молодого друга.

Мэри продолжала неуклонно смотреть на Линду, и она, наконец, Линды
глаза, которые были вынуждены отойти. "Спасибо, - сказала Мэри, - но нас
ждут дома через несколько дней".

"О, извините", - небрежно сказала Линда. Она кивнула Мэри и улыбнулась той самой
невнимательной улыбкой, которой женщины хотят уколоть. "Кейт, пожалуйста, покажи мне это
следующий стежок", - сказала она, изображая внезапную поглощенность своей работой.

Миссис Уорсли проигнорировала вопрос. Теперь ее лицо было почти таким же красным, как у
Джека. Что произошло между этими двумя дамами, когда они вскоре обнаружили
можно догадаться только о них самих.

Джек, Мэри и Дэви пересекли маленькую площадь. Внутри Джека царила суматоха.
Он не мог ни в малейшей степени проанализировать происходящее. Он был
гневался, но его косые взгляды на Мэри перечеркнул его гнев, и
заставило его упасть к мысли, что он правильно понял то, что было
случилось. Ибо Мэри, вместо того чтобы быть униженной и возмущенной, как можно было бы предположить
, на самом деле улыбалась. Она высоко держала голову, и
в ее глазах сиял триумф. Что должен был подумать об этом мужчина?
Джек мог только напрасно мечтать о голове, о которой можно было бы стукнуться.

Объяснение было простым. "Как глупо, что я так ее боюсь,"
Мэри подумала. "Чтобы дать себя вот так! Она бедная
вещь! Я лучшая женщина, чем она, и теперь она это знает. Она может быть
ревнует меня после этого ". За этими мыслями другого подглядел, как
эльф через зеленом экране, но так как девушка сама отказалась
увидеть его в своем тайнике, это не справедливо, чтобы открыть ее миру.

Мэри отказывалась каким-либо образом упоминать о том, что произошло, и Джек был
поэтому лишен дара речи. Все, что он мог сделать, это выразить свое сочувствие в
пыл его мускульных усилий ради нее. Он поставил две их палатки
и уложил их багаж; он нарезал совершенно ненужное количество
бальзама для постели Мэри, нарубил и носил дрова для их костра,
пока она не остановила его. Все это наблюдалось в Линда смотрите из
издали под ее ресниц, и в то же время Кейт была не жалея ее.

Джек совсем забыл про приказ, сэр Брайсона до императивной сообщение
напомнил он. После того, как он посадил губернатора, Болдуина Ферри и
трех индейцев в землянку, он перекинул топор через плечо и принялся
отправиться вверх по тропе, срубить одно-два дерева и "все обдумать", как сказал бы
он. Операции человеческого сознания, которые известны
под названием мышления, у каждого человека сильно различаются. Между тем
следует отметить, что Жан-Поль и Гаррод начался
верхом, с целью обнаружить лагерь индейцев Сапи, который был
говорят, не далеко. Они уехали на весь день. Джек и не думал
из них.

В роще из сосен возле тропы Джек взмахнул топором, и удары
позвонил. Его дизайн был сделать флагшток в центре лагеря.
Там было огромное удовлетворение, растяжение его мышц и
посадка лезвия правдой. Кровь текла по его венам, и он
дрожали, чтобы его кончиками пальцев. Он чувствовал себя настолько лучше, что думал, что
решил свои проблемы. Это было то, что Джек называл "обдумать все
".

Он был занят отрубанием ветвей от ствола с характерным для него суровым видом
сосредоточенности, когда что-то заставило его
поднять глаза, и он увидел Линду, стоящую рядом с привлекательным видом.
Он нахмурился и продолжил рубить. Линда села на пенек и посмотрела
прочь с безуспешной попыткой напустить на себя безразличие. Как бы удивились Вассалл
или Болдуин Ферри, если бы увидели тогда свою властную
маленькую хозяйку.

Последовала длинная пауза, за исключением легких ударов топора Джека как
он работал его путь вверх по стеблю. Джек наслаждался большое преимущество, потому что
он был занят. Линда наконец-то была обязана сказать.

- Тебе нечего сказать? - пробормотала она.

- Нет, - быстро ответил Джек. Легкие ветви не давали ему выхода
его сдерживаемым чувствам, и он беспричинно атаковал
тем боле из самых больших деревьев. Линда наблюдала за ходом его
гибкое тело с каким-то горем взглядом. Вновь наступило молчание
между ними.

"Джек, мне жаль", - сказала она наконец тихим голосом.

Джека было не так-то легко успокоить. "Тебе не следовало уезжать из
лагеря наедине со мной в таком состоянии", - сказал он. "Последовал за мной", вот что он имел в виду.
Но этим он пощадил ее гордость.

"Меня не волнует, что кто-то думает", - быстро сказала она.

"Меня это волнует", - сказал Джек.

"Боишься быть скомпрометированным?" спросила она с легкой усмешкой.

"Глупо так говорить", - холодно ответил он. "Ты знаешь, что я
подлый. Я не собираюсь давать твоему отцу и другим мужчинам шанса
бросить мне в зубы "вор". Когда я оправдаюсь, я пойду с тобой открыто.
"

"Я сожалею," сказала она, как ребенок. "Я не мог найти покоя, пока я
тебе сказали".

Джек молчал и неудобно. Всякий раз, когда в ее голосе звучали патетические
и детские нотки, мужчина в нем, должно быть, чувствовал потребность в
сострадании, и его это возмущало.

"Я тебе больше не нравлюсь?" пробормотала она.

Джек нахмурился и нанес сокрушительный удар по дереву.

В ее голосе прозвучал неподдельный ужас. - Джек, - запинаясь, произнесла она.

"Я ничего не беру обратно", - упрямо сказал он. "Я скажу тебе, когда захочу".
"Я не позволю, чтобы из меня это вытягивали".

Он вернулся к своему дереву, а она потыкала сосновые иголки носком ботинка
. Через некоторое время она вернулась к атаке.

Больше как ребенок, чем когда-либо, она сказала: "Джек, я вела себя, как маленькая
зверь. Но я сказал, что мне жаль".

"Это все очень хорошо, - сказал Джек, - но ты не можешь заставить меня так
с ума я не могу видеть прямо, а затем все снова только на
спрашивать".

- Ты не великодушен, - сказала она, надув губы.

"Я не знаю, что ты имеешь в виду", - сказал он упрямо. "Я должен быть что
Я есмь".

Вновь наступило молчание. Они были только там, где они начали.
Действительно невозможен прогресс без взрыва и общей
вспышка. Это был Джек, который принес его, говоря::

"Это не мне Ты должна говорить, что тебе жаль."

Линда вскочила, бледная и дрожащая, и поток оскорблений
был открыт. Ревнивой женщине невыгодно быть дочерью губернатора
. Линде в порыве страсти не хватало достоинства. Ее маленькое личико исказилось
как у ребенка, готовящегося разрыдаться, а жесты были лихорадочными. Что
говорят, в такие мгновения редко стоит повторить. Джек не слышал
слова; он был ее тон, что задело его до глубины души. Но в
последний приговор достиг своего понимания.

"Как ты посмел привести ее сюда и установить на моих глазах?"

"Привести ее сюда? Что ты имеешь в виду?" потребовал он голосом, который заставил
ее подчиниться.

"О, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!" - плакала она. "Ты знал, что она
пришли сегодня утром. Я видел это по твоему лицу. Ты даже не претендую
что вы были удивлены. И ты встал на ее сторону против меня на всем пути.
до конца."

В этом было достаточно правды, чтобы, в свою очередь, яростно разозлить Джека.
Его голос заставил ее замолчать.

- Я действительно встал на ее сторону! - воскликнул он. - И я бы сделал это снова. Что там у вас
есть на что жаловаться? Только похож на девочку в ярость и вину
все вокруг, просто чтобы замести собственные следы! Что ты имел в виду
предлагая вступить с ней в качестве горничной? Тебе не нужна горничная. Ты
сделал это только для того, чтобы оскорбить ее! Мне было стыдно за тебя. Всем было
стыдно за тебя. Если вы страдаете сейчас, это не более, чем вы
надобно".

Под все это и многое другое она сидела с каким-то странным, все-таки посмотреть, из которых один
можно было почти сказать, что ей нравилось, когда он оскорблял ее.

И поэтому они оба воздержались от гневных речей, и последовал неизбежный
момент реакции. И Линда, и Джек начали чувствовать, что
они сказали слишком много.

"Прости", - смиренно сказала она. "Это правда, я просто ревновала к ней,
потому что ты, казалось, был так рад ее видеть".

- Если тебе приятно это слышать, - застенчиво сказал Джек, - то она
для меня никто ... в таком смысле. - Даже когда он сказал это, его сердце обвинило его.

- Кроме того, - ни к чему не относящийся разговор добавила Линда, - она без ума от тебя.

"Это чушь!" - сказал Джек. Тем не менее, он быстро повернулся, чтобы подобрать
свой топор, чтобы скрыть красноту, залившую его лицо.

- Теперь все в порядке, правда? - ласково спросила Линда. - Подойди и поцелуй
меня.

Он послушно подошел и, наклонившись, поцеловал ее приподнятые губы. Но для
них обоих улетучилась восхитительная сладость. Джек не мог забыть,
каким уродливым выглядело ее лицо в порыве страсти, а Линда помнила, как он
работал на Мэри.

"Прошлой ночью ты так не делал", - сказала она, надув губы.

"Прошлой ночью я чувствовал себя по-другому", - упрямо сказал Джек. "Как я могу встать
был какой-нибудь энтузиазм, когда ты заставлял меня делать это?

Ее грудь снова начала вздыматься. "Ты сказал, что простил меня", - сказала она
.

"О, давай не будем начинать все сначала", - сказал Джек с испуганным видом. "Мне
нечего тебе прощать. Если ты действительно хочешь все исправить
, ты можешь сделать это за минуту!

Она снова вскочила. "Я не буду! Я не буду!" - страстно закричала она.
"Это ее приезд изменил ситуацию со вчерашнего вечера! Как
ты смеешь предлагать мне извиниться перед ней! Я скорее умру! Я ненавижу тебя!
Никогда больше не заговаривай со мной!"

Внезапно она исчезла, как маленькая буря среди деревьев. Джек
сел на срубленный им ствол и подпер подбородок ладонями,
на душе у него было ужасно неспокойно. Подобные вещи были для него в новинку, и
это казалось гораздо важнее, чем было на самом деле.

Довольно скоро она снова прилетела и бросилась к нему в объятия.
прижалась к нему, как ребенок, плача и хныча.

"Позаботься обо мне, Джек! Я не знаю, что я делаю или говорю!

Его руки сомкнулись вокруг нее, и он похлопал ее по плечу с абсурдным,
застенчивым, отеческим видом заботы. Что еще он мог сделать? "Там,
все в порядке! - неуклюже сказал он. - Не расстраивайся. Все будет
в порядке!

- И ты не заставишь меня извиняться перед ней? - взмолилась она.

- Нет, - сказал он, пожимая плечами. "Я не думаю, что это принесло бы никакой пользы, если
ты сделал".

Линда лежала не шевелясь. Чувство сладкого удовлетворения украл в
ее груди. Это был жесткий бой, но она _had_ заставил его делать то, что
она хотела.

"Повесят, если я знаю, что с нами будет", - подумал Джек мрачно.




ІХ

ЖЕЛТЫЙ МЕТАЛЛ

Вымысел о том, что уголь был целью сэра Брайсона Трангмара
экспедиция едва поддерживалась; действительно, как только они ушли из
Форт-Чивер, об этом больше никто не слышал. С другой стороны, постоянно звучало похожее на него
короткое слово с захватывающей
интонацией. У костров рассказывали истории о золоте и охотниках за ним
на английском и языке кри. Болдуин Фери, геолог, держала вопрос
взволнованный, взломав каждый камень, скорее всего, он пришел со своими
маленький молоток, и путем изучения состава горных вершин всех
день с его мощным очки.

Нам говорят, что суть комедии заключается в разоблачении
претенциозность. При этом комический дух высоко развит
на Севере. В городе вычурности-это во многом вопрос дать и
принять; мы все претендуя на что-то, и мы обязаны, кажется,
разрешить претензии наших соседей для того, чтобы заставить их позволить
наша. Но на севере они обязаны не человек, и, сардонически Шутов
что они есть, они подстерегают вычурности. Горе тому человеку
который отправляется на Север и "становится на чью-то сторону".

Поэтому такой человек, как сэр Брайсон, должен был считаться честной добычей.
Его официальное положение не защищало его. Есть история
ток о генерал-губернаторе, и еще один о настоящем принце крови
, который не сбежал. Все это говорит о том, что Джек,
несмотря на свои затруднения в других направлениях, с нетерпением ожидал
возвращения "исследовательской группы" сэра Брайсона
. Он сожалел только о том, что под рукой не было никого, кроме
Шалтай Джул, с кем можно было бы поделиться шуткой.

Они приземлились ближе к концу дня, сэр Брайсон и Болдуин Ферри.
вид у них был очень мрачный. Послали за Джеком. Он застал сэра Брайсона в одиночестве за своим столом.
вид у него был более чем обычно важный и надутый.

"Вы знаете двух мужчин по фамилии Бекфорд и Роу?" спросил он.

Джек принял невинно-почтительный вид. "Да, сэр", - сказал он. - Они
работали здесь, на перевале, в то же время, что и я.

- Вы связаны с ними или когда-либо были связаны?

Джек покачал головой. "Я сам по себе", - сказал он. "Всегда".

"Какая репутация у этих людей?" - спросил сэр Брайсон.

"Плохая", - сказал Джек.

Сэр Брайсон нахмурился и погладил свою заостренную бородку. "Как, плохо?" - спросил он.
хотел знать.

"Доверенные лица. Они были достаточно честными здесь. Они должны были быть такими.
Они сохранили свою игру, чтобы поработать на улице ".

"Откуда ты все это знаешь?" спросил сэр Брайсон.

"Это не секрет", - сказал Джек. "Бекфорд хвастался тем, что он сделает".

"И никто не предпринял никаких шагов, чтобы остановить их?"

"Это было не наше дело", - сказал Джек. "А если бы это были мы"
не смогли бы преследовать их повсюду и предупреждать людей, не так ли?

Сэр Брайсон фыркнул. "Где они застолбили участки?" он потребовал ответа.

"О, повсюду", - сказал Джек. "Конечно, все хорошее они держат в тайне".

"Ты когда-нибудь слышал о ручье Декстера?"

Джек закусил губу. "О, да", - сказал он с невинным видом. "Эти
это было то, что они называли своими дурацкими претензиями.

Сэр Брайсон раздулся, как индюк, и тревожно покраснел,
но он ничего не сказал. Что он мог сказать?

Ваш Северную Калифорнию беспощаден. Джек не был почти через с
его. Он пошел на полный заботы: "я надеюсь, ты не влюбилась в
ничего на Декстер-крик, сэр Брайсон. Если бы вы только упомянули об этом
раньше, я мог бы предупредить вас и спасти всю эту поездку!

"Я не имею никакого отношения к Декстерз-Крик", - быстро сказал сэр Брайсон.
"У меня есть другие цели. Я просто пообещал генеральному прокурору
провинция, чтобы выполнить для него небольшую детективную работу.

Джек умел ценить в жертве сообразительность. "Хороший поворот", - подумал он
и стал ждать следующей зацепки сэра Брайсона.

"Ну-ну", - раздраженно сказал маленький человечек. "Объясните, что вы имеете в виду
под... этим вульгарным выражением".

"Претензии простофили?" злобно переспросил Джек. Это действительно причинило ему боль, что есть
не было никого, чтобы пользу от этого.

"Вам не нужно повторять слово", - отрезал сэр Брайсон. "Это оскорбительно
меня".

"Дело вот в чем, - сказал Джек. - Большинство старателей в стране
вложены в акции банкирами и бизнесменами извне. И когда они, наконец, зарабатывают
в результате забастовки, возможно, после нескольких лет неудач, их сторонники обычно вступают в игру
и забирают львиную долю. Следовательно, здешние мужчины злы на
городских парней; у них нет ни трудностей, ни работы, как они говорят;
они просто сидят с комфортом и ждут прибыли.

Бекфорд сказал, что с ним и его партнером пару раз поступали подобным образом
и они хотели свести счеты с банкирами. Когда
они находили что-нибудь стоящее, они скрывали это, выходили на улицу и продавали
несколько фальшивых заявок, чтобы поднять монету и отработать хорошие. Бекфорд
сказали, что это просто так просто продавать поддельные претензии, как хорошие, если вы пошли
об этом прямо.

"Я сказал:" Джек, "они будут сидеть в полицию после того, как вы. Бекфорд
сказал: "Они не могут. Мы ничего не искажаем. Мы слишком
умны. Мы делаем из этого тайну, и сосунок приходит в восторг и
проглатывает это целиком. Мы ведем невинную игру, - сказал он. - мы
простые сыны земли с грубыми руками с Севера, которые не привыкли к городским обычаям
. Мы заставим их думать, что они, поставив его во всем, а мы продаем
дешево. Две из нас может сделать это хорошо!"

"Я сказал:" Джек продолжил, "Я не понимаю, как вы можете заставить кого-то
выложить реальные деньги, если вам предлагают вернуться и показать им
место. Мы всегда предлагаем вернется,' Бекфорд сказал, и мы вам
придя на все готовое. Но в последний момент одному из нас становится по-настоящему плохо,
а другой отказывается оставить своего умирающего товарища. К тому времени этот
кончающий настолько взвинчен, что все равно идет навстречу!"

Во время этого выступления лицо сэра Брайсона было изучающим. Своего рода пристыженное выражение.
Досада удержала его от яростного взрыва. Джек "имел" его, как
Джек бы сказал. Маленькая борода была в опасности быть щипковые
вне телесные.

"Вы можете идти", - сказал раздраженный голос.

"Было еще кое-что", - сказал Джек в дверях. "Бекфорд сказал, что
если правильно подобрать человека, не возникнет опасности судебного преследования.
"Выбери одного из этих парней, который очень дорожит своей
респектабельностью, - сказал он, - и он никогда не подведет себя".

Более глубокий оттенок багровости появился на пухлых щеках сэра Брайсона.

Джек задержался, чтобы сделать прощальный снимок. "Любой мужчина, которого допустили к такому
игра, - сказал он с видом величайшей невинности, - вряд ли заслуживает чьего-либо сочувствия.
Не так ли, сэр Брайсон?

Теперь сэр Брайсон был вне дара речи. Он поднялся на ноги; он одернул свой
воротник, чтобы глотнуть побольше воздуха, и молча указал на дверь.

Джек обнял Горбатую Джул у камина и бессвязно застонал. Нет
объем смех может облегчить его груди вес веселья, что
угнетали его. Никогда не было такого анекдота, известного на севере.

Остаток вечера Джек провел в ожидании приказа
сворачивать лагерь и поворачивать обратно, но его не последовало. Наоборот,
Хампи сообщалось, из обрывков разговора он подслушал в
ужин-стол, что сэр Филипп, будучи убежден, что там был где-то золото
в пропуске, была определена с помощью Болдуин Фери это сделать
заехал на свой счет. Джек снисходительно улыбнулся, услышав эту новость.
Однако прошло совсем немного времени, прежде чем ему пришлось изменить свое высокомерное отношение к делу. ...........
...........

Рано утром следующего дня он ловил рыбу в заводи ниже по течению.
разбил лагерь, в то время как Болдуин Ферри сидел на выступающем берегу выше по течению,
терпеливо осматривая горные склоны в бинокль.

"Послушайте, - внезапно окликнул Ферри, - как далеко находится вон та вершина,
заостренная?"

"Примерно в девяти милях по прямой отсюда", - сказал Джек. - Пятнадцать, вверх по реке
и вглубь.

- Как это называется?

- Тетраэдр, - сказал Джек. - Его назвал геодезист.

"Ты его вообще знаешь?" - спросил Ферри.

"Довольно хорошо", - небрежно ответил Джек.

"Склон с этой стороны, - спросил геолог, - я полагаю, там есть"
ручей, который осушает его? Не могли бы вы отвести нас к нему?"

Джек пристально посмотрел на него и смотал леску, прежде чем ответить.
- Здесь есть небольшой ручей, - сказал он, подходя к Ферри. - У него нет воды.
Имя. Она впадает в Семимильный ручей выше отсюда. Любой мог найти
ее. Почему ты спрашиваешь?

Ферри был дружелюбной душой и совсем не скрытным, как его хозяин.
Он пустился в подробное объяснение геологического строения пика
Тетраэдрон. "Видишь, он отличается от других", - сказал он,
протягивая Джеку очки. "Есть хороший шанс найти свободное золото
в русле ручья, который стекает по склону с этой стороны".

Джек мысленно присвистнул, если можно так выразиться, и посмотрел с новым
уважением на Болдуина Ферри и его полевой бинокль. Потому что именно на этом
совсем недалеко протекал ручей, в котором он мыл свое золото, и там находились его владения
. Ему потребовались месяцы напряженного труда, чтобы найти то, на что
геолог наткнулся, сидя неподвижно, полчаса.

Болдуин Ферри прошел к ней, чтобы сообщить своему хозяину, и Джек сел
чтобы сделать некоторые быстрые мысли. Это открытие пришло характера
раскат грома. Возможность того, что они обнаружат его претензии, приходила ему в голову
, но он рассчитывал, что у него, по крайней мере, будет время подготовиться к этому.
и вот прошел всего третий день. Джек позаботился о
отборный претендовал на Тетраэдрон Крик для себя, и это, конечно,
их нельзя было трогать. Но две смежные претензий, практически как
богатый, по-прежнему остаются вакантными, и Джек хотел иметь как минимум отдачи
тех, кто сам себя.

Вскоре сэр Брайсон приказал Жан-Полю подготовить блиндаж для
еще одной однодневной поездки. Лишив Джека какого-либо участия в приготовлениях
, он спас этого молодого человека от неловкого положения, поскольку
если бы он был официально проинформирован о цели речной вечеринки,
Джеку пришлось бы давать объяснения на месте.

Как бы то ни было, еще до того, как сэр Брайсон был готов, он занялся своими делами
. Найдя Дэви, он сказал: "Поймай двух лошадей и оседлай их для
тебя и Мэри. Ты должен кое-что сделать для меня и для нее сегодня.
Нельзя терять ни минуты. Пока ты седлаешь лошадей, я все объясню
Мэри.

Дэви, который по команде Джека сам прошел бы через Адские врата
помчался на поиски лошадей.

Мэри шила у двери своей палатки. При звуке шагов Джека
она подняла спокойные глаза. Что-то было в приподнятом взгляде Мэри.
глаза, которые странно взволновали Джека, видя, что он почти помолвлен
с другой девушкой, но он пока отложил это в сторону.

Прежде чем он успел заговорить, она быстро спросила: "В чем дело?"

Он сел рядом с ней на землю. "Что-то происходит", - сказал он,
"Что-то большое! Слушай внимательно и не выдавай этого по лицу. Иди.
продолжай шить, как будто я просто провожу время.

- Я слушаю, - тихо сказала она.

- Ты знаешь, я говорил тебе, что занимался разведкой, - начал Джек. "Ну, я сделал
удачный выпас на маленьком ручье, который вытекает из Тетраэдра
пик. Я застолбил там свой участок и два участка, примыкающих к моему, для того, чтобы
кто бы я ни захотел участвовать в этом со мной. Имена и даты
на двух кольях еще не указаны, и, конечно, если эти люди
найдут их, они имеют право указать свои собственные имена. Болдуин Ферри
выяснил, что в том ручье есть золото, и именно туда
они сейчас направляются. Вы с Дэви должны добраться туда первыми.

"Но как мы можем?" - спросила она. "Они трогаются".

"Им потребуется три часа, чтобы добраться до устья Семимильного ручья
против течения", - сказал он. "Ты можешь прокатиться на нем в одном. Дэви
приведите лошадей. Если вы сможете переправиться через реку до того, как
они подойдут, участок будет сохранен.

Мэри продолжала быстро и ровно накладывать стежки без перерыва. - Скажи мне
как именно ехать, - попросила она.

- Шесть миль на запад по тропе Форт Эрскин, а потом вниз к реке.
Вы сходите с тропы там, где она поворачивает на север, под тремя большими соснами
которые стоят сами по себе на скамейке. Смотрите внимательно, и вы увидите
тропу, которую я протоптал до реки. В конце я оставил
небольшой плот для переправы туда и обратно. Если его смыло водой.
вам придется собрать еще один. Пересечь реку и приземлиться
в нижнем течении Семимильного ручья. Вы найдете место моей высадки
там и хорошую тропу обратно к маленькому ручью и моему старому лагерю.
Первый квадратный столб находится в сотне футов вверх по течению от костра. Ты
не можешь пропустить это. Продолжай идти, пока не дойдешь до второго поста, и
до третьего.

"Что мы должны делать, когда найдем пометки?" спросила она.

- Прочтите уведомление на первом, и оно вам покажет. Оно гласит:
"Я, Малкольм Пирс, настоящим уведомляю о своем намерении подать иск".
и так далее. И внизу подпись и дата. Все надписи
написаны на двух других. Все, что вам нужно сделать, это заполнить поля.
ваше имя на втором: "Я, Мэри Крэнстон" и так далее, а на
третьем посту Дэви пишет: "Дэвид Крэнстон-младший ".

Мэри перестала шить. - Меня зовут, - сказала она, - и Дэви?

- Вторая заявка принадлежит вам по вашему собственному праву, - сказал Джек. Видя ее
выражение, он поспешно добавил: "Это была сделка, которую я заключил с вашим
отец, прежде чем мы начали. Что касается других, Дэви может войти обратно в
меня".

- Я тоже подпишу свою, - быстро сказала Мэри. - Я не смогла этого вынести.

"Мы можем утверждать, что, когда ты вернешься", - сказал Джек. "Нет
терять минуты. Дэви получил лошадей. Убедитесь, что у вас есть грифель
карандаш, чтобы писать на постах. После того, как вы их подпишете, возвращайтесь обратно
по возможности не натыкаясь на вечеринку губернатора. Я не хочу, чтобы разразилась буря
, пока я не буду там, чтобы принять ее ".

Через десять минут после того, как сэр Брайсон с Болдуином Ферри и тремя индейцами
отчалили от берега, Мэри и Дэви Крэнстон неторопливо прошли мимо
незаметно покинули лагерь и, сев на лошадей снаружи, отправились в путь
стремглав побежали на запад по тропе Форт Эрскин.




X

РАЗРУШАЮЩИЙСЯ МОЗГ

Джек решил как можно полнее заполнить свой тревожный день маленькими делами
. Вдоль берега по направлению к устью каньона он нашел еще одну лодку.
из кустов торчала землянка, и он вытащил ее, чтобы починить.
на случай, если потребуется вторая лодка. Нужны были новые
поперечины, чтобы не дать бокам расползтись.

Пока он сидел на валуне и вырезал свои маленькие подтяжки из
заснеженного тополя, Гаррод, шаркая, подошел к нему по камням. Джек,
увидев мощную винтовку, которую он нес, немного помрачнел и
хотя, видимо, происходит с его работой, смотрел другой человек
узко. Его идеи покрытиями Гаррод взял новый направлении, поскольку он
разговаривал с Мэри.

Гаррод приближался медленно, останавливаясь, вздрагивая, раскачиваясь из стороны в сторону
. Когда он подумал, что Джек смотрит на него, он отвернулся
как ребенок, и притворился, что смотрит вверх по реке. Его глаза были
пустыми и тусклыми, но близко спрятанные под утолщенными веками, мерцали
злобное скрытое предложение. В нем не произошло разительных перемен;
парусиновый костюм был по-прежнему в отличном состоянии; он брился каждое утро с
в силу привычки; и когда ему говорили, чтобы он мог еще ответить
достаточный интеллект. Но любой, кто сталкивался с болезненными психическими
состояниями, сразу бы понял, что этот человек был не в том состоянии,
чтобы ему можно было доверять оружие на свободе.

Среди членов партии сэр Брайсона существует целый отсутствие
формальности вместе с полным отсутствием интимной близости. Они были
не интересно друг о друге, таким образом государство Гаррод взволнован нет
замечание. Правда, миссис Уорсли немного удивилась, но она всегда чувствовала
антипатию к Гарроду; что касается остальных, они просто говорили: "Более странный
больше, чем когда-либо", - и отпустила его, пожав плечами.

Джек, наблюдая за приближающейся к нему колеблющейся фигурой, подумал о том
безрассудном юноше с ястребиными глазами, каким он был пять лет назад, и эта перемена заставила его задуматься
. "Боже! Жизнь запекла его в тостере", - подумал он.

Когда Гаррод подошел достаточно близко, чтобы его можно было услышать, он пробормотал, избегая смотреть Джеку в глаза
: "Я ... я хочу поговорить с тобой, Малкольм".

- Опусти пистолет, - холодно сказал Джек. - Вне пределов досягаемости.

Гаррод немедленно положил его на камни. - Ты же не думаешь, что я...
он что-то пробормотал.

- Я ничего не думаю, - сказал Джек, - но я не хочу рисковать.

Глаза Гаррода блуждали повсюду, и его голос срывался. "Я полагаю,
ты считаешь меня законченной дворняжкой. Я знаю, что это выглядит плохо. Но не это----
Может быть, ты думаешь, что я... твоя лошадь... на утесе...

- Я тебя не обвиняю, - сказал Джек.

Гаррод сел рядом с ним. "Я... хочу поговорить с тобой", - сказал он,
забыв, что говорил это раньше.

"Все, что мы с тобой должны сказать друг другу, можно изложить в одном"
вопрос и ответ", - сказал Джек. "Ты собираешься меня уладить?"

- Я... я бы хотел, - пробормотал Гаррод.

Джек поднял удивленный взгляд. В ответе было больше, чем он ожидал
ожидается. "Вы?" он плакал, светлоглазый. "Вы пришли, чтобы сказать мне
что! Ей-Богу! это будет мужественный поступок после всех этих
лет. Я не думал, что ты на это способен!

- Я... я бы хотел, - как и прежде, пробормотал Гаррод.

- Достаточно просто, если ты захочешь, - сказал Джек. "Тебе нужно только говорить
правду".

"Это не принесет тебе никакой пользы", - сказал Гаррод.

"Что ты имеешь в виду?" Потребовал ответа Джек.

"Это не то, что вы думаете", - сказал Гаррод. "Я не брал деньги".

"Тогда кто это сделал?"

"Банк был ограблен", - сказал Гаррод. - На следующее утро после того, как ты уехала.
Трое мужчин ворвались в ночь, и спрятал до утра. Когда
Рокби и я открыл сейф, они одолели нас и забрал
деньги. У нас не было дела, которое мы могли бы открыть, пока не придут другие, и мы
боялись сказать. Я думал, тебе это не повредит, пока тебя не будет.
ты был в отъезде. Если бы ты вернулся, я бы рассказал.

Во всем этом был такой бойкий тон, что губы Джека скривились.
"Ну, а что мешает тебе рассказать сейчас?" он спросил.

"Они бы мне не поверили", - сказал Гаррод. "Они бы подумали, что я просто
пытаюсь защитить тебя, мой старый друг".

"Но есть Рокеби, который поддержит тебя!"

"Он мертв", - пробормотал Гаррод.

У Джека вырвался резкий смешок.

"Я полагаю, вы мне не верите", - сказал Гаррод.

"Вряд ли", - сказал Джек. "Это слишком хорошо вписывается".

Голос Гаррода стал дрожащим и пронзительным: "Это правда! Я клянусь в этом! Трое
мужчин; они были французами. Теперь я их вижу! Один был молод; у него был
шрам на лбу ----

"О, обойдемся без изящных штрихов", - презрительно сказал Джек. - Любой дурак
понял бы, что ты лжешь. Он продолжал строгать скобу.

Голос Гаррода понизился до хныканья. "Это правда! Это правда!"

Джек начинал соображать, что это было не разумное существо, он
чтобы справиться с. Он взял другую строку. "Я полагаю, последние несколько лет ты вел собачью жизнь"
тихо сказал он.

Гаррод как-то странно посмотрел на него. "О, Боже мой", - сказал он ровным голосом.
"Никто не знает".

"Я полагаю, вы знаете, что случилось с тобой," сказал Джек. Там был
нет ответа.

"Это то, что сюжет книги позвонить угрызений совести", - сказал Джек. "Вы не можете пойти на
работа и погубит ваш лучший друг не плохие сны после".

"Я никогда не брал денег", - Гаррод пробормотал.

Джек проигнорировал это. - Твой друг, - повторил он, глядя прямо в глаза. "Не
ты помнишь, как мы стояли, ожидая свой поезд, чтобы вытащить, вы кладете
твоя рука обнимает меня за плечи, и сказал: - выше нос, старый фэль! Мы вместе попадали
во многие переделки и всегда выручали друг друга! Рассчитывай на
меня - до самой смерти!" Ты помнишь это?

"Да", - пробормотал Гаррод.

"И на следующее утро ты взял деньги, чтобы заплатить свои долги, чтобы выбраться из своей дыры
, зная, что они свалят это на меня. Ты столкнул меня в
яму, глубокую, как ад, и оставил гнить там.

Гаррод поднял дрожащую руку, словно защищаясь от удара. - Я этого не делал.
Я принял это, - все еще бормотал он.

"Посмотри мне в глаза и поклянись в этом", - потребовал Джек.

Он не мог.

"Послушай сюда", - сказал Джек. "Ты в плохом состоянии. Ты больше не выдержишь
. Сегодня вечером будет грандиозное шоу. Ты
думаешь, что сможешь пройти через это?"

- А? - спросил Гаррод глухо и встревоженно.

- Послушай меня и постарайся понять, - нетерпеливо сказал Джек. - Сэр.
Брайсон отправился ознакомиться с моими претензиями. Он прочтет имя Малкольм
Пирс, написанное на почте, и когда он вернется, он будет знать, кто я.
ам, и за это придется заплатить. Как ты думаешь, ты в состоянии
сразиться со мной? Да что ты, чувак, одного твоего вида достаточно, чтобы выдать тебя
!"

Гаррод просто смотрела на него с тупым, испуганным глазам. "Предположим, что вы
могли бы встретиться со мной и поговорить," Джек продолжал: "Что же тогда? Ты не можешь смириться
себя вниз. В душе ты родился порядочным парнем, Фрэнк, и тебе
подобные вещи не сойдут с рук. Это тебя зацепило. И каждый новый
ложь только добавляет тот кошмар, что тебя сейчас.
Вы достигли предела. Что-то еще, и вы пойдете по голове
голова".

"Ты все расскажешь сэру Брайсону", - пробормотал Гаррод.

"Когда меня обвиняют, я защищаюсь", - сказал Джек.

"Я не мог пройти через это. Я не мог, - сказал Гаррод, как
испуганный, ошеломленный школьник.

"Конечно, ты не мог", - настаивал Джек, используя свое преимущество. "Составь
ясность прежде чем сэр Брайсон приходит домой, и вам не придется
лицо его вовсе. Ей-Богу! думаю, что разгрузит ваш ум! Тогда ты был бы
излечен; ты бы выспался; ты бы снова стал мужчиной!

Но Гаррод снова пробормотал: "Я не брал денег".

Джек упорно боролся за свое доброе имя. Нужда придала ему красноречия
больше, чем его собственные. Во всем этом он никогда не опускался так сильно, как слова
хлопотать за себя. "Почему бы вам не сказать правду?", он
по-прежнему сохраняется. "Что хорошего в той жизни, которую ты ведешь для себя? Это убьет
тебя через месяц. Брось все это, останься в этой стране и верни себе
свое здоровье, и свои мозги, и свое самоуважение.

Гаррод заколебался. Он полуобернулся к Джеку с более человечным видом.
- Ты бы ... ты бы снова подружилась со мной? - пробормотал он.

- Я бы поддержал тебя, - быстро сказал Джек. - У меня здесь свой старт, и
Я мог бы дать тебе хороший ответ. Пока я был рядом с тобой, никто не мог
сводить старые счеты. Но это не могло быть так же, как раньше.
"его честность заставила его добавить.

Джек ждал, не сводя глаз с собеседника.
Гаррод попытался отвести от них взгляд и не смог. Внезапно он
не выдержал и обхватил голову руками. - Я сделаю это! - всхлипнул он.

Джек вскочил. "Хорошо!" воскликнул он с горящими глазами. "Всю правду?
Ты взял деньги, потратил их и позволил им повесить кражу на меня?"

"Я взял деньги, потратил их и позволил им повесить кражу на вас",
повторил Гаррод.

Джек глубоко вздохнул и, снова сев, вытер лицо. Только после того, как
он почувствовал охватившее его чувство облегчения, он понял, как
много это значило для него. Теперь он мог почти ласково смотреть на
измученную фигуру перед собой, и рыдания внушали ему
никакого отвращения, которое он испытал бы в любое другое время. Он ждал
терпеливо Гаррод, чтобы прийти в себя. Когда мужчина, наконец, стал
тихо сказал он, не в дурном тоне:

"Готовы ли вы сейчас?"

- За что? - спросил Гаррод, подняв испуганное лицо.

- Давайте вернемся в лагерь. Вассал там. Вы можете сказать ему.

Гаррод отчаянно замотал головой. "Линда, мисс Трангмар там. Я
не мог ... я не мог допустить, чтобы она услышала меня!"

"Но мы могли бы забрать Вассалла".

"Нет", - сказал он. "Разве ты не понимаешь? Вассал преследует ее. Он будет
рад этому. Я не мог ему сказать".

"А что, если он знал о Линде и мне", - подумал Джек с косой
смотреть. "Гад! но жизнь-это Рома иди!"

"Я бы предпочел встретиться с сэром Брайсоном", - заикаясь, пробормотал Гаррод. "Подождите, пока сэр Брайсон
вернется. Клянусь, я расскажу ему всю правду, и вы будете
там".

"Ты прав, я буду там", - мрачно сказал Джек. Он подумал,
нахмурился. Возможно, было бы лучше встретиться с сэром Брайсоном напрямую с Гарродом
, но сэр Брайсон вернется не раньше, чем через пять или шесть часов, и кто
мог сказать, какие противоречивые настроения охватят этого полубезумного
мужчина в антракте.

Словно прочитав его мысли, Гаррод сказал: "Я ничего не возьму назад. Тебе
не нужно бояться - если ты позволишь мне остаться с тобой. Ты моя единственная надежда.
Позволь мне остаться с тобой. Дай мне какое-нибудь занятие на весь день.

Джек в замешательстве потер подбородок. "Ты напишешь признание?"
наконец он спросил.

Гаррод нетерпеливо закивал головой.

- Тогда жди здесь, - скомандовал Джек.

Джек побежал в свою палатку, где взял ручку и записную книжку, и
вернулся в землянку. Его не было всего две минуты, тем не менее, когда
он спрыгнул на берег, то увидел, что Гаррод уже не один. Жан
Поль присоединился к нему.

Джеку и в голову не приходило, что метис имеет какое-то отношение к этому делу
, но он был раздражен его вторжением именно в эту минуту. Он
пристально посмотрел на него. Жан-Поль стоял, лениво жуя траву-стебель и
глядя на реку, с лицом невыразительным, как бурый
бумага. Гаррод сидел там, где Джек его оставил, и смотрел на Жан-Поля.
Смена прошла на его глазах.

Характер у Джека немного лучше его. "Что тебе здесь надо?"
он требовал.

Жан-Поль повернулся с легким удивлением. "Не собираюсь", - сказал он.
"В чем дело? Я увидел вас с Гарродом здесь и пришел. Я должен
не собираюсь".

"Иди поищи что-нибудь", - сказал Джек. "Убирайся! Проваливай!
Вамус!"

Жан-Поль, неодобрительно пожав плечами, медленно пошел дальше по пляжу.

- У меня есть ручка и бумага, - нетерпеливо сказал Джек Гарроду.

Ошеломленный взгляд Гаррода следил за удаляющейся фигурой Жан-Поля. Он
не обращал внимания. Было слишком очевидно, что его настроение изменилось.

Лицо Джека покраснело. "Ты уже отказался от этого?" сказал он с
ругательством.

- Я должен идти, - пробормотал Гаррод, пытаясь подняться.

Джек оттолкнул его. - Оставайся на месте!

Но как только Джек убрал от него руки, Гаррод попытался встать
и последовать за Жан Полем, который к этому времени уже выбрался на берег. Гаррод
потраченная впустую сила не шла ни в какое сравнение с силой Джека, но Джек едва мог видеть
он сидел там, удерживая противника, пока сэр Брайсон не вернулся
. Он огляделся в поисках вдохновения. Там был отрезок
веревку прикрепили к носу блиндажа. Отрезав от нее кусок, он
связал Гарроду запястья и лодыжки и оставил его лежать.

Джек сел и набил трубку, наблюдая, как Гаррод между тем мрачно,
и пытались выяснить, решение. Человек говорит не артикулируют слово
кроме того, чтобы раз или два бурчать, что он должен идти. Время от времени он
слабо бился в своих путах, как рыба на последнем издыхании. И все же Джеку
не приходило в голову связать эту новую фазу своей болезни с
появлением полукровки. У Джека защемило сердце. "Какой прок
была исповедь человека в таком состоянии?" он думал. В Джека
простая система лечения существует только одно средство для всех беспамятство или
припадки, а именно: холодная вода. Подумав об этом, он встал и,
наполнив шляпу рекой, выплеснул содержимое в лицо Гаррода.

Это произвело желаемый эффект. Гаррод ахнул, задрожал и посмотрел на
Джека так, словно увидел его впервые. Он перестал сопротивляться, и Джек
развязал веревки. Гаррод сел, жуткая фигура, вода
стекала с его мокрых волос на мертвенно-бледное лицо.

"Я весь мокрый", - сказал он, поднимая тыльную сторону ладони. Без
выражая любопытство относительно того, что произошло, он вытер лицо и
шею носовым платком.

- Ты помнишь, о чем мы говорили? - спросил Джек, скрывая
свое беспокойство.

"Вы хотели, чтобы я что-нибудь написал", - тупо сказал Гаррод.

"Вы согласны?"

Гаррод кивнул и протянул руку за ручкой и маленькой книжечкой.

Джек снова вздохнул свободно. Лезвие лопатки послужило Гарроду вместо
письменного стола. Мужчина был полностью покорен.

- Но ты понимаешь, что делаешь? - потребовал Джек, нахмурившись.

Гаррод снова кивнул. - Вы хотите, чтобы я написал признание, - сказал он.
"Что мне написать".

Джек продиктовал: "Я, Фрэнсис Гаррод, желаю заявить по собственной воле
что утром девятого октября тысяча девятьсот шестого года я взял
сумма в пять тысяч долларов из хранилища Банка Канады,
Монреаль. Я знал, что Пирс Малкольм ушел, и я позволила
хищением быть устремлены на него".

Он подписал странице, и от него. Взяв книгу, Джек сунул ее в
нагрудный карман своей фланелевой рубашки. Джек был искренне тронут. Это
родился в его смутно, что, хотя он был технически потерпевшего
участник, это был другой человек, который показал рану.

- Сейчас ты почувствуешь себя лучше, - хрипло сказал он.

Гаррод откинулся на камни и закрыл лицо рукой. "Я
полагаю, ты ненавидишь меня, Малкольм", - пробормотал он.

"Ты проделал долгий путь, чтобы загладить свою вину", - сказал Джек, испытывая сильнейший
дискомфорт. "Просто дай мне немного времени".

Мысли Гаррода потекли в другом направлении. "Что скажет _she_?"
прошептал он.

Учитывая все обстоятельства, это была непростая задача для Джека. "Ты не имеешь права
думать о девушках в твоем штате", - сказал он, нахмурившись.
"Выбрось ее из головы, чувак, и принимайся за работу, чтобы вернуть то, что ты
потерял".

Гаррод вернулся к ночи пятилетней давности. - Я не хотел брать
деньги, - пробормотал он. "Я не мог уснуть после того, как ты ушла, той ночью,
и всю ночь я играл с этой идеей, как будто это была история. Предположим, я бы
_did_ взял деньги, ну, вы понимаете, как бы я замести следы и так далее.
Но я никогда этого не хотел. А наутро, когда я пошла в банк, я был
только в хранилище на мгновение, и я сунул пакет в карман
просто чтобы реализовать идею, и Рокеби пришел раньше, чем я успел положить ее на место
. Затем деньги были пересчитаны, и обнаружилась недостача. У меня был
у меня было много других возможностей вернуть деньги, потому что они были пересчитаны
двадцать раз, но я всегда боялся, что меня увидят, и продолжал откладывать
это было сделано, и, наконец, была поднята тревога, но было слишком поздно. Они были
старые купюры и их нельзя было отследить.

"Я не знаю, как я пережил то время, что последовало. Я побоялся
положить их обратно, потому что ребята говорили о моей изменившейся внешности,
и я знал, что, если появятся деньги, они заподозрят меня. Как бы то ни было,
они думали, что я скорблю из-за тебя. Я тоже горевал, но не из-за
так они думали. Я заботился о тебе, Малкольм. Я не хотел
ранить тебя. Я просто втянулся в это, и меня поймали, прежде чем я успел опомниться.
Мысль о встрече с тобой принес пот льется из меня. Я
думал, что ты придешь. Я купил револьвер, и носил его
всегда. Если бы я встретился с тобой лицом к лицу, это заставило бы меня нервничать.
обратить это на себя, чего я не смог бы сделать в одиночку.

"Ты не пришел. Дело быстро замяли. Я ушел из банка,
и моя жизнь продолжалась, как у всех. Я больше не думал о деньгах
. Но что-то изменилось во мне. Я был нервным и раздражительным
не зная почему. Я не мог спать по ночам. Я был полон глупых
страхов, всегда оглядывался по углам и через плечо. И это
становилось все хуже ".

Голос гаррод никогда не отличавшиеся от монотонный полушепотом, что было
как человек разговаривает во сне. "Тогда я пришла сюда," он пошел дальше,
"и наткнулась на вас, без какого-либо предупреждения. Это было как удар по
храм. Все это вернулось ко мне. Тогда я понял, в чем дело. Я
не покончил с собой на месте, потому что обнаружил, что ты не знал. Я
хотел бы знать. С тех пор я умер тысячью смертей. Это было похоже на маленькую
ножи в моем мозгу вонзались и рубили. Я готова была закричать от
этого ...

Растущий дискомфорт Джека стал больше, чем он мог вынести. "Для
ради всего святого, не говори этого", - вырвалось у него. "По крайней мере, не
меня. Я тот, который вы получили ранения. Возьми себя в руки!"

"Какое облегчение вытащить это наружу", - пробормотал Гаррод со вздохом. "Теперь я могу
спать".

Джек встал. "Поспи, вот что тебе нужно", - сказал он. "Возвращайся в
свою палатку и затаись до конца дня".

- Я... я не хочу оставаться один, - пробормотал Гаррод.

- Что ж, растянись здесь, на траве, - предложил Джек.

- Ты не уйдешь, не разбудив меня? - Встревоженно спросил Гаррод.

- Хорошо, - сказал Джек.

Над камнями пляжа простиралась узкая полоска травы, затененная
от солнца густо разросшимися ивами. Позади и над
ивами тропа огибала откос берега. Гаррод отполз
в тень и растянулся. Раз или два он вскакивал
довольно растерянно оглядываясь, там ли еще Джек; наконец он заснул.

Тем временем Джек, вернувшись в землянку, снова взялся за свои тополиные подтяжки
мгновенно сосредоточившись на работе, которой он занимался.
был способным. В высшей степени практичный темперамент Джека был одновременно
источником его силы и его слабости. С одной стороны, он сберегал
свою нервную энергию, отказываясь беспокоиться о вещах, которые не присутствуют в данный момент
; с другой стороны, его отказ отслеживать те же самые вещи
по его мнению, это часто оставляло его неподготовленным к дальнейшим событиям. В
этот момент, когда его внимательные голубые глаза направляли его уверенные руки, он
не совсем перестал думать о странных вещах, которые произошли
, но это был всего лишь подсознательный ток. Были доказательства
об этом говорило то, как его рука время от времени тянулась к карману рубашки
убедиться, что книжечка все еще там.

Джек частично столкнул лодку в воду. Корма плавала в
заводи у нижней части небольшого выступающего мыса из камней
. В этом месте возникло нисходящее течение, которое было
отклонено прямо к отверстию в скальной стене, примерно на тысячу
футов ниже по течению. Сверху мало что было видно из этого отверстия
; первый обвал скрыл белую полосу внизу, а изгиб в
скальные стены закрывали перспективу. Казалось, что река подходит к концу.
здесь заканчивалась круглая бухта с каменистым пляжем и богатыми, покрытыми зеленью
берегами. Только глубокий, гортанный рев из-под каменной стены давал
понять, что это действительно "Вход в Ад".

Джек думал, что нет причин для просмотра Гаррод сейчас, и его спина была
повернулась к нему, как он работал. Поэтому он не заметил, что
листья ив над головой Гаррода время от времени подергивались на
их стеблях, что отличалось от трепета, производимого
потоком воздуха. Только острый и внимательный глаз мог бы заметить это,
движение было очень слабым, и между ними были долгие паузы.
Через некоторое время листья внизу раздвинулись, и на мгновение показалось
темное лицо, яркое и жаждущее зла. Это был Жан Поль.
Отметив позицию Джека и Гаррода, он отступил. Гаррод был
непосредственно под ним.

Прошло еще несколько минут. Терпение краснокожего безгранично.

Наконец Гаррод начал дергаться и бормотать во сне, и вскоре
он перевернулся на спину, совершенно проснувшись. Джек бросил на него небрежный
взгляд и продолжил работу. Пока Гаррод лежал , уставившись на листья над
он поднял голову, по его лицу неуловимо пробежала перемена; линии его тела
немного расслабились, казалось, что его глаза слегка подернулись дымкой. В
конце концов он медленно приподнялся на локте и посмотрел на Джека с
точным воспроизведением хитрого, полного ненависти выражения лица, которое продемонстрировал Жан-Поль
. Он быстро откинулся назад и лежал, ожидая.

Вскоре Джек, закончив придавать форму своим подтяжкам, взял
молоток и гвозди и, бросив еще один небрежный взгляд на явно
спящего Гаррода, забрался в блиндаж. Он поставил на корму препятствие
сначала, сидя на корточках на дне блиндажа, спиной
к берегу.

Гаррод снова поднял голову и, увидев позу Джека, выпрямился.
медленно поднялся и с бесконечной осторожностью пополз вниз по
камням. Сзади, среди листвы, на него смотрела пара горящих глаз.
Именно здесь способность Джека к концентрации погубила его.
Забивая гвозди так, как будто судьба его души зависела от точности его ударов.
он никогда не оглядывался по сторонам. Гаррод за последние пять метров
а бежать пригнувшись. Схватив лук из землянки, и собрав все свои
собравшись с силами, он швырнул лодку в поток.

Сила и внезапность толчка отбросили Джека на спину.
К тому времени, как он пришел в себя, "долбленка" была полностью захвачена течением
и, постепенно набирая ход, направлялась прямо к выходу из Ада
.

Если Джек позволил моменту застать его врасплох, то надо сказать, что он
не терял времени даром, когда он настал. Его способности обострились в присутствии
опасности. Его яркие, настороженные, расчетливые глаза сначала искали весло.
Но оно лежало на камнях, там, где им пользовался Гаррод. Он
посмотрел на Гаррода. Мужчина подобрал ружье и побежал
к нему. Он не отставал от движущейся землянки вдоль края
камней. Мужчин разделяло не более пятидесяти футов. Джек измерил
расстояние до заводи. Десяти гребков хватило бы, чтобы перенести
его в безопасное место.

- Если ты прыгнешь за борт, я выстрелю, - хрипло пробормотал Гаррод. - Я доберусь до тебя.
В воде ты будешь полегче!

Джек увидел, что это безумие, что он имел дело с, и он не потратил впустую
слова с ним. Гаррод, пригнувшись, спотыкаясь о камни, с его
напряженные, нечеловеческие глаза, устремленные на Джека, представляли собой отвратительное зрелище. Он пробормотал
на ходу:

"Я должен убить тебя. Я ничего не могу с этим поделать. Я должен!"

Джек встал в каноэ. Голубые глаза были неподвижно, и тонкий
его губы были твердыми, но в богатой цветовой медленно исчезла из его
загорелое лицо, оставляя его, как старой слоновой кости. Все это произошло в
момент; в землянке было еще не полным ходом, хотя это, казалось,
Джек, как если бы летели вниз. Укрывательство захолустье еще
натянутая между ним и берегом. У него была минута или больше, чтобы сделать
его выбор. Ревущие каньон, что землю свои большие стволы деревьев в
Толик живо перед его глазами; с другой стороны, он мог
прыгнуть за борт и сделать его качает головой Марк, как бутылочки для
сумасшедший, чтобы стрелять. Минуту, чтобы определиться в, и там он был tinglingly
жив, и жизнь была очень сладкой.

Раздался испуганный женский голос: "Джек! что ты там делаешь
? Выходи на берег!"

Он оглянулся и увидел Линду, стоящую на тропинке у края берега.
Гаррод был скрыт от нее кустами. Она налетела
вниз, несмотря ни на что. Гаррод услышал голос и, повернувшись на него,
замер как вкопанный. Его мышцы расслабились, и приклад ружья опустился на
камни.

Джек рассмеялся и прыгнул за борт. С Полдюжины гребков отнесли его
в заводь; после двадцати он приземлился на четвереньки на камни.
Оказавшись лицом к лицу с Гарродом, он выхватил пистолет из его ослабевших рук
и запустил им в кусты. Не глядя на
девушку он побежал и догнал весло, побежал вдоль камней,
погрузились и отправились в блиндаж, положила себе на борт. IT
тогда возник вопрос о его силах противостоять засасывающему течению.
Землянка повисла в потоке, словно в нерешительности. Наконец он развернулся
дюйм за дюймом, приближаясь к берегу, и приземлился ярдах в пяти в запасе
.

Когда он приземлился во второй раз, Линда, плача и дрожа, бросилась
на его мокрую грудь. "Зачем ты меня так напугал?" - спросила она.
плакала, колотя его своими маленькими кулачками.

Джек рассмеялся и отстранил ее. "Это хорошая лодка, - сказал он, - кроме того,
в ней был "хаммер", единственный, который у нас есть".

"Как ты попал в дрейф?" она требовательно спросила.

Джек посмотрел на Гаррод в связи с ужесточением глаз. Гаррод по-прежнему стояла там, где
он остановился. Глаза у него были пустые чувства или ощущения. Линда бросилась к нему.
ее хрупкая фигура инстинктивно дрожала от угрозы.

"Ты трус!" прошипела она.

Джек удержал ее. "Оставь его в покое", - сказал он. "Он совершенно безумен"
"Пропал!"

Он начал уводить не сопротивляющегося Гаррода обратно в лагерь. Внезапно он
вспомнил о записной книжке, и его рука метнулась к карману. Оно исчезло.




XI

ВЫЯСНЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ

Сидни Вассалл, гадая, что стало с Линдой, бродил по лагерю
тайно ищу ее. Любезный молодой флигель-адъютантом его унылый
душевная боль слишком, в эти дни. Инстинкт предупреждал его, что смиренное
отношение, которое он проявлял к ней, никогда не сможет привлечь внимание
маленькой красавицы к себе, но он был не в силах это изменить.
Он стал жертвой собственного дружелюбия.

Подойдя к краю обрыва, он встретил странную маленькую процессию, приближавшуюся к нему.
Гаррод с его диким, пустым взглядом; Джек с вывернутой рукой в
Ошейник Гаррода и Линда, идущая за ним на небольшом расстоянии, бледная, сердитая,
и напуганная.

У Вассалла отвисла челюсть. "В чем дело?" он запнулся.

Джек отпустил Гаррода и нахмурился, сердитый и
озадаченный. "Он сумасшедший", - коротко сказал он. "Чистый псих!"

Вассалл отступил на шаг. "Полегче, ради Бога", - пробормотал он.
"Она услышит тебя".

- О, она знает, - небрежно сказал Джек. - Вопрос в том, что нам
с ним делать?

Первой командой в крайне искусственном коде Вассалла было: "Держи это в секрете
от женщин!" Повернувшись к Линде с неуверенной имитацией вежливости
, он сказал: "Миссис Уорсли интересовалась, где вы были.
Вы найдете ее в большой палатке".

На что Линда нетерпеливо возразила: "Не говори глупостей".

"Это не место для вас", - серьезно продолжал Вассалл. "Я прошу вас.
идите к миссис Уорсли и позвольте нам заняться этим".

"Для меня нет места?" Линда взорвалась. "Ты что, за куклу меня принимаешь?
Я могу помочь Джеку не меньше, чем ты!"

Вассалл побледнел, услышав знакомое имя на ее губах.

Гаррод стоял неподвижно, по-видимому, ничего не видя и не слыша.

"Сейчас он достаточно спокоен", - сказал Джек, потирая подбородок. "Но вы не можете
сказать, когда он может снова вспылить. Палатка - не место для содержания сумасшедшего.
Нам придется его связать, вассал".

"Ой, мы не можем этого сделать", - пробормотал другой мужчина. Он едва не пронзившую
руки. "Это слишком ужасно! Мисс Линда, умоляю вас! Что скажет
сэр Брайсон?"

Взгляд Линды презрительно скользнул по нему. - Что я могу сделать?
- спросила она Джека.

- Найди Жан-Поля, - сказал он.

Как будто вызывал на звук его имени, полукровка, выпускавшегося в то
момент из-за деревьев слева, и подошел к ним. Если его
конструкции выкидыш, он не подал никаких признаков его. Один вряд ли смог бы
догадались, что он затаил конструкций. Его лицо было гладким, как бархат,
его манера спокойной, уважительной, пытливый.

"Ват дело?" спросил он. Он посмотрел на Гаррод и, казалось
понять с самого начала. "Ах, ве-ти-го!" - сказал он, используя слово кри
для обозначения безумия. Он покачал головой с трезвым сочувствием. "Думаю, так меня,
раньше, сколько дней он будет действовать fonny."

Она была совершенством, и Джек был полностью взят в работу. Показалось
он один тихий и способный. "Его придется связать"
и присматривать, - сказал Джек. "Он пытался столкнуть меня в каньон".

"Вау! Вау! - воскликнул Жан-Поль, всплеснув руками при этой мысли.
"Я поместил его в свою палатку", - продолжал он. "Мы с тобой все время наблюдаем за ним".

Таким образом, Гаррод был назначен ответственным за Жан-Поля, как и задумал Жан-Поль
. Он увел его, выглядит довольно смешно. Белые люди были так
легко обмануть.

Джек вернулся за пистолетом и принялся обыскивать все вокруг на случай, если он мог
уронить драгоценную записную книжку на берегу. Линда последовала за ним.
Вассал последовал за Линдой, потому что не мог вынести своего
недоумения и растерянности в одиночку.

"Что ты ищешь?" Линда продолжала спрашивать.

- Кое-что я потерял из кармана, - сказал Джек. - записную книжку.
не смог заставить себя рассказать ей больше.

Конечно, этого там не было. В каньоне это было задолго до этого. Когда
они вернулись в лагерь, Хампи Джулл несла обед в большую палатку.
Линда приказала Джеку переодеться и пойти поесть с ними.
Он покачал головой.

Она топнула ногой. "Ты должен прийти! Кейт нужно сказать. Нам нужно, чтобы
ты держала нас вместе. Кейт! - позвала она. - Пусть он придет и
пообедает с нами.

Миссис Уорсли кивнула и улыбнулась из двери палатки.

- Очень хорошо, - сказал Джек. - Одну минуту.

Затем Линда лукаво нахмурилась и прикусила губу, потому что Кейт могла заставить
его кивнуть там, где она не могла командовать.

Последовавший ужин не был веселым. Джек вкратце рассказал миссис Уорсли
что произошло, Вассал подхватил жалобный припев. Миссис
Уорсли восприняла это с поднятыми бровями и сжатыми губами. После этого Джек
снова погрузился в молчание. Он был трудным вопросам своей думать
из. Никто из них не знал о его интимной связи с Гаррод, и он
он должен был говорить с ними о том, что беспокоит его так невозможно
внимательно. Тем временем все трое говорили, как обычно говорят люди, о
странном поведении Гаррода в последние несколько дней и о том, как кто-то мог
предвидеть, что произойдет, если бы кто-нибудь подумал.

После того, как они вышли из палатки, Джек увидел Мэри, прогуливающуюся между
деревьями на западной стороне лагеря. Его взгляд прояснился. Поскольку они
вернулись так скоро, они, должно быть, добились успеха. Мэри тихонько принялась за
приготовление ужина. Вскоре появился Дэви, волоча за собой
седла.

- Чем они занимались? - С любопытством спросила Линда. - Их не было
все утро.

"Я полагаю, у них есть свои дела, которыми нужно заняться", - сказала миссис Уорсли
, избавляя Джека от необходимости отвечать.

По прошествии приличного промежутка времени Джек подошел к "Крэнстону"
у костра. - Ты успела вовремя? - Небрежно спросил он.

Мэри подняла лицо, такое же спокойное, как и у него. "Да", - сказала она. "Мы сделали
то, что вы нам сказали".

"Вы познакомились с другой стороной?" с тревогой спросил он.

Она покачала головой. "Мы нашли ваш плот, - сказала она, - чтоб у нас было побольше
времени. Мы приземлились выше Севен-Майл-крик, так что они не могли видеть
плот, когда они подошли. После того, как мы отметили столбы, мы пересекли реку.
маленький ручей, и вернулись с той стороны, когда они поднялись по другой.
Мы услышали их. Индейцы, конечно, увидели бы наши следы, но сэр
Брайсон не обращает на них внимания.

"Хорошо!" - сказал Джек. "В любом случае, все закончилось хорошо".

Мэри всмотрелась в его лицо, и в ее спокойных
глазах промелькнула тревога. "Здесь что-то случилось?" - сказала она.

Джек кивнул. Его сдавленная грудь наполнилась. Вот кто-то, кого он
мог рассказать. Он не задумывался о двусмысленности ситуации. Он
только инстинктивно знал, что ему нужна помощь, и эта помощь должна была быть оказана
было в этих глубоких глазах. Однако он придерживался голых фактов своего
повествования.

"За этим многое кроется", - сказала Мэри.

"Да", - сказал он. "Я скажу тебе, когда смогу".

"Ты должен позволить мне помочь тебе", - искренне сказала она. "Я понимаю людей
намного лучше, чем ты".

"Людей?" сказал, что он удивлен.

"Туземцы", - сказала она. "Я думаю, что Жан-Поль находится в нижней части
это."

Джек уставился на нее. Это была совершенно новая мысль к нему. Это требовало
обдумывания.

Их дальнейшему разговору помешал обычный пронзительный оклик сверху
река, объявляющая о возвращении лодочной группы. Двигаясь вниз по течению,
они могли делать десять миль в час, следовательно, прибыли на место
по пятам за Крэнстонами, которые покинули Семимильный ручей за
час до них.

Джек вернулся к остальным у входа в большую палатку. Линда
встретила его угрюмо, но он сделал вид, что не заметил этого.

"Кто скажет сэру Брайсону?" - пробормотал Вассалл.

"Я скажу", - твердо сказал Джек. "Я все равно должен с ним поговорить".

"О чем?" потребовала ответа Линда.

- Заявки на добычу полезных ископаемых, - сказал Джек, - и другие вещи! Должен быть
всеобщее выяснение отношений сегодня вечером. Он говорил с наигранной беспечностью,
тем не менее его сердце билось при мысли о том, через что ему предстоит пройти
.

Они вопросительно посмотрели на него.

"Вы все должны это знать", - сказал Джек. "Я Малькольм Пирс".

"Бефо"снова Миссис Уорсли и вассал было время, чтобы оправиться от
отупения на это объявление, сэр Брайсон и Болдуин Ферри пришел
шагая от реки-банк. Казалось, что все экспедиции сэра Брайсона по реке
были обречены на разочарование. Он снова был в ярости
и безуспешно пытался скрыть это. Он прошел внутрь
палатки, никого не заметив. Болдуин Ферри последовал за ним. Джек,
не дожидаясь команды, вошел вслед за ними.

Сэр Брайсон бросился в кресло и обрушился на Джека без обиняков.
любые предварительные замечания. "Вы говорите, что работали вверх и вниз по этому проходу", - сказал он
. "Вы когда-нибудь слышали имя Малькольм Пирс?"

"Да, сэр", - сказал он.

Сэр Брайсон наклонился вперед в своем кресле и уставился на Джека сквозь
прищуренные глаза взглядом, который должен был быть властным и
устрашающим. "Где этот парень сейчас?" он залаял.

Джек немного мрачно улыбнулся. "Он перед тобой", - тихо сказал он. "Я
Малкольм Пирс".

Сэр Брайсон откинулся на спинку стула и выдохнул. Казалось, он
внезапно потерял движущую силу. "Ну, ну, я это знал", - сказал он.
- сказал Флэтли. "Но я не ожидал, что ты есть уверенность признать
это мне в лицо".

"У меня нет оснований скрывать свое имя," сказал Джек.

Сэр Брайсон постепенно приходил в себя. - Без всякой причины? - воскликнул он.
- Ах ты, молодой негодяй! Это было почетное имя, пока оно не дошло до
тебя! Я должен был догадаться из своего уединения с
детали этих мошеннических операций. Без причины? Мы увидим, что
закон должен это сказать!"

- Закон? - быстро переспросил Джек. - Деньги, которые я не брал, были
переведены в банк. При чем здесь закон?

Сэр Брайсон неприятно улыбнулся. "Очевидно, вы не знаете", - сказал он,
"что вам предъявлено обвинение в воровстве в особо крупном размере и что ваш дядя,
Мистер Макиннес, поручил своим душеприказчикам проследить за тем, чтобы вас привлекли к ответственности
всякий раз, когда тебя найдут.

Джек был ошеломлен.

"Ага! это тебя трогает!" - сказал сэр Брайсон. "Это потрясает твоей наглостью,
а? Более того, я не думаю, что провинция Атабаска, главой исполнительной власти которой я
имею честь быть, будет чинить какие-либо препятствия для того, чтобы
передать вас провинции Квебек!"

Джеку стало немного не по себе от беспомощной ярости. Он натянул маску
на его лице отразилось упрямство, и он придержал язык. Что он мог сказать? Это
только навлекло бы на себя их насмешки, если бы он признался, что единственным
свидетелем его невиновности был сумасшедший человек.

Он подчинился, выслушав длинную нравоучительную лекцию в лучшем духе сэра Брайсона.
"Вы понимаете, - сказал губернатор в заключение, - что как глава
этой провинции я обязан арестовать вас и передать
властям?"

Джек к этому времени зашел довольно далеко. - И таким образом помешал мне
подать иск? - спросил он с опасным блеском в глазах.

Сэр Брайсон надулся. "Тут!" - сказал он. "Естественно,
правительство не намерено, чтобы его ценные привилегии на добычу полезных ископаемых
попали в руки преступников".

- Я еще не преступник, - спокойно сказал Джек, - и эти три иска
пока не твои.

Настала очередь сэра Брайсона покраснеть. Документов под рукой не было, и
он возился со своим брелоком для часов. "Что касается двух других претензий, - сказал он,
наконец, - здесь вы перегнули палку. Уведомления в сообщениях
датированы сегодняшним днем, и будет легко доказать, что ваши друзья
не могли попасть туда раньше нас сегодня."

Джек нашел сиюминутные удовольствия в описании к сэру Брайсон как это было
было сделано.

Естественно, сэр Филипп был взбешен. "Итак, похоже, что я был
укрывателем заговора!" - крикнул он.

"Ничего подобного", - сказал Джек. "Три участка были огорожены
до того, как вы приехали в страну. Разве тебе недостаточно остальной части ручья
? Здесь полно платных участков. Я работал пять лет, чтобы
найти это место, и лучшее из него принадлежит мне по праву ".

- Придержи язык! - дрожа, крикнул сэр Брайсон. - Не пытайся
перекидываться со мной словами! Ты можешь идти, пока я не решу, что с тобой делать.
ты!

Джеку смутно пришло в голову, что он едва ли играет роль
пруденс, доводя таким образом своего судью до высшей степени раздражения, и он
остыл. Значит, они не собирались немедленно сажать его под стражу
. В любом случае это было бы довольно сложно. Несмотря на весь его
гнев, в глазах маленького губернатора было что-то неискреннее. Джек
недоумевал, к чему он клонит. Внезапно ему в голову пришла мысль:
Сэр Брайсон надеется, что он уедет из лагеря этой ночью и
никогда больше не покажется на глаза. Другими словами, невысказанное предложение было:
его свобода в обмен на его утверждения. Джек слегка улыбнулся, в то
думал, его боевой улыбкой.

"Чего ты ждешь?" - спросил сэр Филипп.

"Я должен тебе кое-что сказать", - мягко сказал Джек. "Гаррод..."

"Что с ним?"

"Он очень болен. Похоже, он сошел с ума".

"Что за чушь все это несет?" пыхтел сэр Брайсон.

"Сумасшедший, ненормальный, ненормальный, как вам больше нравится", - сказал Джек.

Маленький губернатор был поражен своей напыщенностью. Он повернулся к
Болдуину Ферри, пощипывая бороду. На мгновение он забыл о своей
вражде к Джеку и задавал ему бесчисленные вопросы.

- Бросил тебя на произвол судьбы? - спросил он, когда Джек рассказал свою историю. - Что могло
заставить его сделать это?

Это был момент, которого Джек так боялся. Он глубоко вздохнул,
и, глядя сэру Брайсону в глаза, рассказал ему всю историю о себе
и Фрэнке Гарроде. Сэр Брайсон, как Джек и ожидал, усмехнулся и
отмахнулся от всего этого. На первый взгляд, это была фантастическая и
неправдоподобная история, но незаинтересованный человек, видя сжатую челюсть Джека и
спокойный взгляд и слушая его кропотливо подробный рассказ, мог
я почти не сомневался, что он говорит правду. Болдуин Ферри был
впечатлило, и он был не совсем бескорыстен.

"Потеряли записную книжку, что ль?" - фыркнул сэр Брайсон. "И ты ожидаешь, что я
считаю, это не слово! Жизнь Гаррода была
образцовой!

"Мисс Трангмар видела меня, когда я был брошен на произвол судьбы", - терпеливо объяснил Джек.
"А в остальном, я думаю, что Гаррод подтвердят мои слова, если он когда-либо в
его здравом уме. Почему бы не иметь его сейчас здесь, и искать его? Он
может быть лучше".

Сэр Брайсон был очень взволнован. Он позвал Вассалла в палатку, и
трое мужчин шепотом посовещались. Вскоре вошла Линда.,
бледная и переполненная эмоциями. Она направилась прямо к Джеку. Он
отвел ее взглядом.

"Если ты даешь что-нибудь, это будет странно мне хорошо с этой толпой,"
он быстро прошептал.

Она не могла не ощущать эту силу. Прошел спазм над ней
лицо. Повернувшись, она села в кресло возле двери, изо всех сил
казаться равнодушными.

Когда сэр Брайсон увидел ее, он сказал: "У нас важный
обсудить, моя дорогая".

- Это всего лишь палатка, - сказала Линда. - Снаружи все равно слышно каждое слово.


- Моя дорогая... - начал сэр Брайсон.

"Я собираюсь остаться", - бурно заявила Линда, и на этом все закончилось
.

Итогом консультации стало то, что Джеку следует встретиться лицом к лицу с
Гарродом. Сэр Брайсон был против этого, но двое других отклонили его предложение.
Вассалл отправился за Гарродом, и они стали ждать.

Сэр Брайсона стола по направлению к верхней части палатки, и как-то сидел он
столкнулась с дверью. Он нахмурился и постучал по столу, и потянул его
борода. Время от времени, помимо его воли, он вытаращивал глаза. Это было так, как будто
ужасное сомнение продолжало возвращаться к нему, что ситуация была
слишком много для него; что он мутил больше, чем он смог
чтобы обосноваться. Джек стоял справа от стола, с его верхней губы
нарисованные, и лицо его твердой, как стена. Бедный Джек не умел заискивать перед другими,
когда его заставляли защищаться. Миссис Уорсли прокралась в
палатку и, сев рядом с Линдой, взяла ее дрожащую руку. Болдуин
Ферри склонился над ними и с бледным лицом шептал что-то успокаивающее,
но они не делали вида, что слушают.

Наконец Вассал откинул полог палатки, и вошел Гаррод. Он был
хорошо причесан и ухожен. Он ходил без посторонней помощи, и его лицо
была составлена. Явно еще изменения произошли в нем в течение
последние несколько часов, изменения в лучшую сторону. Сердце Джека стали
больше, надеюсь. Там еще было что-то странное Гаррод по
глаза. Жан-Поль Ascota и вассал последовали за ним.

Полукровка представляет себе больного медсестра. Видим
стул, он поставил его на сэра Брайсон осталось, и Гаррод сел.
Гаррод не встретили никого на входе. Жан-Поль стоял над ним
чутким и заботливым. Предупреждение Марии произошло с Джеком, но то, что было
он должен был сделать? Отношение полукровка был безупречным.

"Мне жаль слышать, что вы были очень больны, мистер Гаррод", - сказал сэр.
Начал Брайсон.

"Да, сэр", - спокойно ответил Гаррод. "Моя голова беспокоила меня
очень сильно".

В голосе Гаррода слышалась странная натянутость, но это могло быть
легко объяснимо тем, через что он прошел. Несмотря на
очевидное выздоровление мужчины, в груди Джека начала зарождаться глухая тревога, которую он не мог
объяснить.

- Вы снова в себе? - продолжал сэр Брайсон.

"Да, сэр", - ответил Гаррод.

"Вы помните, что произошло этим утром?"

"Да, сэр, до определенного момента. У меня был шок".

- Гм! - сказал сэр Брайсон. - Этот человек, - указал на Джека, - обвиняет вас в том, что вы
пустили его по течению. Это правда?

Перед каждым ответом Гаррода возникали небольшие паузы. На этот раз
его слушатели затаили дыхание.

"Здесь какая-то ошибка", - спокойно сказал он. "Он работал в лодке"
, и ее, должно быть, отнесло течением. Я спал.

Сдерживаемое дыхание вырвалось наружу. Джек немного побледнел и стиснул
зубы. Он не был удивлен; что-то предупредило его о том, что должно было произойти
. Сэр Брайсон посмотрел на свою дочь.

"Линда, я понимаю, что ты присутствовала", - сказал он. "Ты видела мистера Брайсона?"
Гаррод столкнул лодку?

"Это сделал он", - взволнованно начала она. "Я знаю, что это сделал он".

"Я спросила тебя, видел ли ты, как он это делал?" Сэр Брайсон строго сказал.

"Нет", - угрюмо ответила она. "Когда я пришла, все уже было развеяно".

Сэр Брайсон с довольным видом повернулся к Гарроду. "Вы знаете
этого человека?" спросил он.

"Да, сэр", - ответил Гаррод. "Это Малькольм Пирс. Мы были друзьями много лет назад,
до того, как он сбежал.

Джек посмотрел на него с мрачным удивлением.

"Он утверждает, - продолжал сэр Брайсон, - что вы были единственным человеком, который
знал о его намерении навсегда покинуть Монреаль, и что после того, как он
уйдя, вы забрали деньги и позволили повесить кражу на него. Это
правда?

Последовала та же напряженная пауза, пока они ждали ответа.

"Это неправда", - сказал Гаррод. "Я знал, что он собирается уходить, но я знал, что
о деньгах пока недостатка был обнаружен". Последовала
пауза, а затем Гаррод продолжил своим ровным, бесцветным голосом: "Я никогда
не обвинял его в том, что он принял это. Я был единственным, кто заступился за него.
Вы можете спросить любого, кто работал в банке.

У Джека вырвался горький смешок.

Сэр Брайсон нахмурился. "Он говорит, - продолжил он, - что вы написали заявление
этим утром признался, что взял деньги.

Последовала более продолжительная пауза, прежде чем Гаррод заговорил. - До или после
аварии с лодкой? он спросил.

Сэр Брайсон посмотрел на Джека.

"Раньше", - безразлично сказал Джек.

"Это неправда", - сказал Гаррод. "Я помню все, что происходило до
того времени".

Сэр Брайсон обратился ко всей компании. "Конечно, мы услышали
достаточно", - сказал он. "Мы раскрыли дерзкую попытку со стороны
этого молодого человека повесить свое преступление на того, кого он считал неспособным
защитить себя". Он посмотрел на Джека с самым ужасным видом, какой только мог представить.
смог собраться. "Теперь ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?" рявкнул он.

Джек ослабил зажимы своего самоконтроля. "Нет", - сказал он.

"Возьми Мистер Гаррод вернулся в свой шатер, затем, Жан-Поль," сэр, - сказал Брайсон
милостиво. "Как правило, с ним хорошо, и все мы будем в числе благодарных".

Прежде чем было сделано какое-либо движение, компания была наэлектризована новым голосом:
"Могу я сказать, если вы не возражаете, сэр Брайсон?" Они обернулись и увидели Мэри
Крэнстон, стоящую в дверях, решительную в своем замешательстве.

Линда привстала с восклицанием. От прикосновения руки Кейт она
откинулась назад, скручивая носовой платок в тряпку, губы ее дрожали,
ее полные боли глаза перебегали с лица Мэри на лицо Джека и обратно.

Сэр Брайсон усмехнулся. "Подслушивала?" переспросил он.

"Я подслушивала", - твердо сказала Мэри. "Хорошо, что подслушивала. Вы
все слепые!"

"В самом деле!" - шутливо воскликнул сэр Брайсон, оглядываясь по сторонам, чтобы разделить шутку.
 "Возможно ли это?"

Однако никто не засмеялся. Мэри не смутила его насмешка. Она
указала на Гаррода. "Он не понимает, что говорит", - сказала она. "Его
губы говорят по команде другого разума! Это гипноз! Если
вы не верите, посмотрите на него!"

Семь граней повернулся к Гаррод с одновременным стартом. Жан
Удивление Павла было замечательно сделано.

"Посмотрите по его глазам, по его голосу, по всему его виду!" - продолжала Мэри. "Он
даже не слышит, что я сейчас говорю!"

Никто из тех, кто смотрел, не мог не быть поражен
необычайной апатией Гаррода. Он сидел, как продолжал сидеть с тех пор, как вошел
, глядя перед собой ничего не выражающими глазами.

"Гаррод!" - резко окликнул сэр Брайсон.

После обычной паузы Гаррод ответил как автомат, не двигая глазами.
"Да, сэр Брайсон?"

Губернатор был очень потрясен. "Ну, ну", - пробормотал он, заикаясь. "Если
это гипноз, то кто это делает?"

Мэри прямо посмотрела на человека, которого обвиняла. "Спросите Жан-Поля Аскоту,
чудотворца, фокусника, знахаря!"

Жан-Поль вздрогнул и посмотрел на нее с осуждающей улыбкой. От
ее он посмотрел на сэра Брайсон с намеком пожав плечами, как бы желая задать
его извинить ее за то, что она говорила. Это было почти слишком хорошо
сделано. Глаза Мэри не отрывались от него, и любой, кто присмотрелся бы повнимательнее,
мог бы заметить беспокойство за улыбающейся маской мужчины. Сэр
Брайсон, однако, желает быть обманутым.

Он пыхтел и пускал. "Абсурд!" - кричал он, бросая взгляды вокруг
маленький круг для поддержки.

"Отправить Жан-Поль подальше от глаз и слуха, и мы увидим, если я
правильно," сказала Мэри.

"Я не сделаю ничего подобного", - сказал сэр Филипп раздраженно. "Мы все знаем, каков
ваш интерес в этом деле, моя юная леди. Вы одна из тех, кто
пользуется щедростью этого молодого негодяя!"

Джек внезапно ожил. Он покраснел и угрожающе наклонился
над столом сэра Брайсона. "Сэр Брайсон..." - начал он со сверкающими
глазами.

- Прекрати! - крикнула Мэри голосом, заглушившим голос Джека. - Это ничего не значит.
Мне все равно, что он думает обо мне. Я только хочу, чтобы правда вышла наружу!

Только удерживающая рука Кейт Уорсли удержала Линду от того, чтобы вскочить. Она
вся дрожала.

"Если здесь есть хоть капля справедливости, вы не можете отказаться сделать то, о чем я прошу", - продолжила Мэри
, не сводя глаз с сэра Брайсона. Оказалось, что
спокойные глаза могли вспыхнуть при необходимости.

Маленькому губернатору очень хотелось отказаться. Он ел, и
Его передергивало, и он теребил цепочку от часов, стараясь не сбивать с толку
Глаза. Но остальные в палатке были категорически против него. Они были из
англосаксонского происхождения, и была подана апелляция к правосудию. Сэр Брайсон
не мог поддержать молчаливое сопротивление всей своей партии.

"Очень хорошо, я полагаю, мы должны довести этот фарс до конца", - сказал он
раздраженно. "Жан-Поль, сделайте мне такое одолжение, выйдя на
момент?"

"Ему должно идти так далеко, как реки", - сказала Мэри. "И кто-то один
с ним должны пойти".

"Я пойду", - сказал Вассал.

Двое мужчин вышли.

"Теперь задавайте ему вопросы", - сказала Мэри.

Глаза Гаррода с беспокойством смотрели вслед Жан-Полю. Он приподнялся , словно для того , чтобы
Подписаться. Там было что-то нечеловеческое в его сторону. Болдуин Фери
заложил задерживая руку на его плечо. Их сердца биться
быстро, как они смотрели и слушали.

"Гаррод, ты можешь... ты можешь вспомнить, что произошло этим утром?" запинаясь, пробормотал
Сэр Брайсон.

"Я хочу уйти", - пробормотал Гаррод.

"Фрэнк, ты что, не узнаешь меня?" - спросил Джек.

Ответа не последовало.

"Фрэнк, разве ты не говорил мне, что взял деньги?" Джек настаивал.

Пальцы Гаррода теребили отвисшую губу, а отсутствующий взгляд
по-прежнему был обращен к двери.

"Гаррод, ты меня не слышишь?" - резко потребовал сэр Брайсон.

- Я должен идти, - пробормотал Гаррод.

Это была болезненная выставка. Зрителям стало немного не по себе, и
никто из них не хотел продлевать ее. Болдуин Ферри пришел на открытие
чтобы позвать Вассалла и Жан-Поля обратно.

"Вы удовлетворены?" - спросила Мэри сэра Брайсона.

"Ни в чем не удовлетворены!" он огрызнулся. "Этот человек не в своем уме. Я
знала это и раньше. Мы просто с чего мы начали!"

Щеки Марии раскраснелись с большим негодованием. - Не совсем, - она
быстро сказала. "Ты поверишь, что он говорил раньше. Я уже
показал вам, что он был безответственным как тогда, так и сейчас. Позвольте мне взять
уход за ним", - умоляла она. "Возможно, я смогу ухаживать за ним обратно в его
чувств".

- Спасибо, - сказал сэр Брайсон с неприятной улыбкой, - но я позабочусь о том, чтобы
мистер Гаррод проявил незаинтересованную заботу.

Глаза Мэри тревожно расширились. - Только не Жан-Поль! После того, что я вам
показал!

Жан-Поль вошел и заботливо склонился над Гарродом.

Сэр Брайсон взглянул на них. "Вы ничего не показал мне его
дискредитировать", - сказал он.

"Вы не увидите то, что хотите увидеть!" - воскликнула Мэри
с негодованием. "Это и есть ваша справедливость, ваше бескорыстие?"

Сэр Брайсон вышел из себя. "Хватит!" - рявкнул он, постучав по
столу. "Я здесь хозяин и буду поступать так, как считаю нужным. Правда
понятно всем разумным людям", - продолжал он, его глаза путешествуют по
круг снова. "Я, конечно, понимаю, что вам и вашим
любитель----"

Он получил не дальше. Линда вскочила, как спущенная тетива лука. "Это
ложь!" - закричала она, ее маленькое белое личико исказилось от страсти.

"Линда! Линда! - взмолилась миссис Уорсли, следуя за ней в ужасе.

Линда оттолкнула ее с силой, большей, чем ее собственная. -Позволь мне
одна! - закричала она. - Я больше не буду молчать! Я этого не вынесу!
Она побежала по траве и вцепилась в руку Джека, повернувшись лицом к Мэри. Исчезли
все милое жеманство и утонченность; это была
примитивная женщина. "Он не ее!" - истерически закричала она. "Он мой!
Он мой! Она пытается забрать его у меня заставляя поверить в
защищать его. Я могу защищать его так же, как она может. Я не верю, что он
виновным либо. Мне все равно, он или нет. Я люблю его, и он любит
меня!"

[Иллюстрация: "Он не ее!" - истерически закричала она.]

Жуткая тишина в палатке удалось этого выпада, нарушаемая только
Бурные рыдания Линды. Она спрятала лицо на плече у Джека. Его
рука была рядом с ней; человек может сделать не меньше. Вассал и Фери повернулся
их головы, стыдно и тяжело на душе, чтобы увидеть Леди их
мечты так унижать себя. Миссис Уорсли откинулась на спинку стула и
закрыла лицо руками.

Мэри Крэнстон, только что такая живая, теплая и нетерпеливая, превратилась в ледышку
там, где стояла. Джек был огненно-красным и хмурым, как пират. На секунду
его глаза умоляюще посмотрели на Мэри. Не видя в них никакой надежды, он
выпрямил спину и натянул старую презрительную, упрямую маску,
позволяя им думать, что им заблагорассудится. Если бы у него были усы, он бы
подкрутил их у них перед носом. Сэр Брайсон смотрела на свою дочь
clownishly.

Мэри первая нарушила молчание. "Я сожалею," сказала она, плавно и четко,
"что юная леди не правильно поняли мои причины для смешивания себе в
это. Ей не нужны потрясения себя дальше. Малкольм пирсов
ни со мной, ни я с ним. Если она все еще думает, что у меня есть доли в
ему, я с радостью отдам ее здесь и сейчас".

С этими словами она ушла. Дэвид Крэнстон гордился бы ею.
уход. Только после того, как она ушла, никто из присутствующих не осознал
чудо в том, что пока она оставалась в палатке, эта
местная девушка, которой было меньше двадцати лет, доминировала над ними всеми.

Факультеты сэр Брайсона были полностью рассеяны. Его глаза были почти
таким же пустым, как Гаррод; его руки дрожали, дыхание было хрипящее.
Какими бы нелепыми и слабыми ни были его поступки, в тот момент маленький человечек
был объектом, достойным сострадания. Постепенно к нему вернулся дар речи.
к нему.

- Линда! Как ты можешь так позорить меня! - хрипло пробормотал он. Затем, окрепшим голосом:
- Оставь этого человека! Он повернулся к Кейт Уорсли. "Взять
ее".

Буря страсти Линда умерла с уходом другого
женщина. Теперь она была в ужасе от того, что она сделала. Она позволила
себя увести, прерывисто плача.

Сэр Брайсон повернулся к Джеку. "А для тебя, маленький мерзавец", - отметил он
с дрожью в голосе: "вы не должны ожидать, чтобы заработать на этом. Если она упорствует в
ее увлечение она не моя дочь. Но я спасу ее, если смогу
.

Джек выпятил подбородок. Он ничего не сказал.

Жан-Поль выслушал все это, внешне потрясенный, но с
намеком на ухмылку, заигравшую в уголках его губ. Судьба
неожиданно сыграла ему на руку! Теперь он посмотрел на сэра Брайсона, ожидая приказаний.
и сэр Брайсон, словно в ответ, встал и сказал:

"Жан-Поль, я приказываю тебе арестовать этого человека. Захватите его и держите под охраной
, пока мы не доберемся до ближайшего полицейского поста. Мистер Вассалл
и мистер Ферри помогут вам.


Двое других мужчин, которые до момента признания Линды были
достаточно хорошо расположены к Джеку, теперь повернули к нему жесткие и враждебные лица
против него и поспешили оказать Жан-Полю помощь. Все это время
Гаррод сидел в своем кресле, тупо глядя перед собой.

Руки Джека сжались, а глаза метнули холодные искры. "Уберите свои
руки от меня", - сказал он. "Все вы!"

Жан-Поль с напускной бравадой жестом отослал Вассалла и Ферри назад. По
внешнему виду он был полностью под стать Джеку. Не дотягивая на дюйм или два
до его роста, он с лихвой компенсировал это шириной туловища и длиной
рук. Он медленно приблизился к белому человеку, настороженный и злобно улыбающийся.
Мгновение они настороженно разглядывали друг друга: Жан-Поль, пригнувшись, Джек
выпрямившись. Затем метис прыгнул вперед. Джек отступил, и его
кулак взметнулся. Раздался треск кости о кость, и Жан-Поль
вытянулся во весь рост на траве. Он несколько раз повернулся и остался лежать
неподвижно.

"Боже милостивый!" - воскликнули Вассал и Ферри, отступая. Они не были
мускулистыми мужчинами.

"Он не мертв," сказал Джек для левой руки. "Ведро воды принесет ему
к".

Джек направился к выходу ни с чем мешать. Подняв крышку, он
с ними сталкивался. "Ты не должна думать, что я собираюсь сбежать", - сказал он. "Я
не собираюсь делать ничего, что так хорошо подошло бы тебе. Я собираюсь
борись за мое доброе имя, и за мои претензии, и за мою девушку, и за все в целом
правительство Атабаски не сможет остановить меня!"




XII

ДЖЕК УЗНАЕТ

В лагере Трангмар наступило и прошло время ужина, ни у кого не вызвавшего особого интереса.
кроме четырех парней-индейцев, которые с аппетитом ели под
аккомпанемент болтовни и смеха у их собственного костра. Он был
ничего в них, что были приняты высокие слова, и что слезы лить
в большой палатке. Они максимально использовали время изобилия, какого
никогда не было на их пути раньше и вряд ли могло повториться.

У костра для приготовления пищи Горбатый Джулл постарался возбудить аппетит своего героя
- надо сказать, не совсем безуспешно; ибо то, что произошло
, не могло остановить бурление крови в жилах Джека.
вены. Двадцать пять лет должны быть сытыми, даже если рухнут небеса.
Труба Гавриила лучше не звучало для молодежи до после
ужин. Джек ел молча и scowlingly. Для человека с его натурой это было
обидно, когда нужно было так много преодолеть, не вставать и не делать,
не иметь возможности нанести удар.

Впоследствии деревья на тропе пострадали от его гнева. Ослабив
грудь немного, он уселся, чтобы найти выход. Здесь, будучи
вместо секущего мыслитель, он был в невыгодном положении. Он был в сознании
аномалии где-то. Он был в отличной форме; набить свою
грудь и размять мышцы доставляло ему острое жало
удовольствия, но ветер и конечности ничего не давали ему против тонких
моральных сложностей, которые его окружали. Одно дело было смело бросить вызов
правительству Атабаски, и совсем другое - найти
уязвимое место, чтобы ударить существо.

Он сидел, подперев подбородок ладонями, и размышлял об этом, когда Кейт
Уорсли подошел к нему сзади и назвал его по имени. Он вскочил,
нахмурившись. Линда ждала чуть поодаль. "Боже мой!" - подумал он
. "Еще одна сцена, которую нужно пережить!"

Миссис Уорсли всегда была проста в обращении и прямолинейна в речах.
- Джек, - сразу же сказала она, - Линда рассказала мне все, что произошло.
между вами произошло, и я не виню тебя так сильно, как поначалу.

"Спасибо", - сказал он, отводя взгляд и говоря грубовато, как он был вынужден делать
, когда его трогали. "Я ценю ваше хорошее мнение, миссис Уорсли. Я
думаю о тебе не так, как другие."

"Я посвящаю вас в свои тайны", - продолжала она. "Я нахожусь в
трудном положении. Линда ужасно расстроена тем, что произошло.
Она так умоляла позволить ей увидеться с вами на минутку, что я испугался.
если я откажусь ... Что ж, я привел ее под свою ответственность. Ты
не скажешь ей ничего такого, что заставило бы меня пожалеть, что я привез ее с собой?

- Тебе не нужно бояться, - сказал Джек. - И сэру Брайсону тоже. Я не могу сказать этого должным образом
но я не буду иметь с ней ничего общего, пока не смогу признаться.
"Я знала, что ты так думаешь", - тихо сказала она.

"Я знала, что ты так думаешь". "Конечно, это бесполезно
говорю сэру Брайсону в его нынешнем состоянии духа.

- Он меня ненавидит, - нахмурившись, сказал Джек. - Такие, как он, всегда ненавидят. Он не
дайте мне шанс, и я говорю вещи, которые только усугубляют ситуацию." Он
потер нахмуренный лоб кулак. "Это отвратительно,
запутанный беспорядок, не так ли?" сказал он с умоляющим видом.

Ее глаза смягчились. Его сила и его слабость одинаково понравились этой
женщине в ней. Она импульсивно протянула руку. "Ах ты, мальчишка!" - сказала она.
"Это неудивительно!"

Джек, удивляясь, что это неудивительно, схватил ее за руку и сжимал ее
пока она не поморщилась.

"Если я смогу тебе помочь, приходи ко мне", - сказала она.

"В любом случае спасибо", - сказал он. "Но я подозреваю, что никто не сможет".

"Теперь поговори с Линдой", - сказала она. "Будь нежен с ней".

Джек нахмурился. "Я просил ее ничего не говорить", - начал он.

"Я знаю, я знаю", - вкрадчиво сказала она. "Но ты сильная; будь
милосердна к ее слабости. Делай скидку на женские нервы и
эмоции. Это была ужасная сцена для всех нас; больше всего для нее. Она
было глупо; но было что-то вроде отваги тоже, в текущей вас
прежде чем их всех. Только подумай об этом!"

"Если бы она только ваше чувство", - сказал Джек.

Кейт улыбнулась и отвернулась. "А чего ты ожидала?" бросила она через
плечо. "Мне тридцать восемь лет, и я всегда была некрасивой!
Линда!" - позвала она. "Помни, всего три минуты". Она ушла.

Подбежала Линда и бросилась в объятия Джека, рыдая.
протестуя, едва внятно. "О, Джек! Я должен был увидеть тебя! Я был
в ужасе, думая о твоем гневе! Эта женщина так бесит меня! Я не могу
думать! За что ты подал ей заявку на добычу полезных ископаемых? Если бы ты только любил
меня больше, я бы не ревновал тебя к ней так сильно. Я не хотел причинить тебе боль!
Вы знаете, я бы никогда не сделал этого! Не сердись на меня. Я опозорился
сам вечно с ними, и если вы тоже вернулся обратно на меня, что я буду делать?"

Что ему было делать с беспомощным, угнетен мелочь, но и комфорт
ее? Его руки сомкнулись вокруг нее. "Кто сказал, что я вернусь с тобой?" он
бормотал грубо.

"Это не больше, чем я заслуживаю после того, как ослушалась тебя", - продолжала она. "Я
была такой дурой! Мне так жаль! Скажи, что ты прощаешь меня, Джек. Я буду вести себя лучше.
После этого!

"Я не могу простить тебя сразу", - сказал он со своей неуклюжей честностью.
"Но я ни от чего не отступлюсь. Не расстраивайся так, как
это. Все наладится.

- Но люби меня хоть немного, - умоляла она, поднимая заплаканное лицо.

Он не по-джентльменски отстранил ее. "Мы не должны", - сказал он.

"Почему?" - спросила она, схватив его за руку.

"Я обещала миссис Уорсли".

"Что ты обещал?"

"О, ты знаешь", - сказал он неловко. "Разве ты не понимаешь, что если между нами есть
какие-то... ну, занятия любовью, это выставляет меня злодеем в их глазах?"

"Нет, я этого не вижу", - сказала она. "Нет, если я заставлю тебя".

Джек начал понимать, что у отца и дочери есть одна раздражающая черта,
общая - неспособность видеть то, чего они видеть не хотели. "Я
в любом случае, меня следует винить", - сказал он.

"Но я расскажу всем правду", - сказала она. "Я не стыжусь за
тебя. Они увидят, что я выбрал тебя по собственной воле.

- Ты причинил достаточно вреда, - мрачно сказал Джек. - Лучше не говори.
больше ничего.

"Мне все равно", - захныкала она. "Я должна любить тебя".

Лицо Джека стало жестким. "Мне не все равно", - сказал он. "Пойми, мы должны
покончить со всем этим. Никто, даже женщина, не может заставить меня делать то, что
Я не хочу делать".

- Джек, не говори со мной в таком тоне, - испуганно пробормотала она.

"Ты сам виноват", - сказал он жалобно. "Вы, кажется, всегда
сделать меня упрямой и ненависти".

"А ты меня любишь?" сказала она отчаянно.

Он мысленно застонал. "Я ни от чего не отступлюсь", - запинаясь, сказал он.

"Этого недостаточно", - сказала она, снова начиная дрожать. - Это бы
убило меня, если бы ты этого не сделал. Они никогда больше не будут иметь со мной ничего общего
. У меня нет никого, кроме тебя. Ты должен любить меня. Ты ведь любишь меня,
не так ли?

"Конечно, я люблю тебя", - сказал он со странным замиранием сердца.

"Тогда я сделаю все, что ты мне скажешь", - покорно сказала она.

"Больше никаких разговоров наедине", - сказал Джек. "И в лагере ты должен
обращаться со мной точно так же, как с другими мужчинами".

"Но если тебе не удастся доказать..." - начала она.

"Я это сделаю", - сказал Джек.

"Время вышло, Линда", - сказала Кейт, возвращаясь.

Линда невольно поцеловала его и поспешила прочь. Джек вздохнул
с облегчением и снова взялся за топор.

На вершине верстака, в нескольких сотнях ярдов от того места, где работал Джек
, тропа, ведущая через волок, разделялась. Одно ответвление спускалось
к лагерю Трангмар и реке; другое поворачивало на запад вдоль края
скамейке, и стал Форт Эрскин след. В миле или двух вверх по
долина последний был зарегистрирован по тропе, которая вела непосредственно к западу от
Лагерь Trangmar.

Пока Джек стоял, отдуваясь после периода рубки, он осознал, что
услышал звук лошадиных шагов, приближающихся по тропе Форт Эрскин
. Колокольчика не было слышно. Пораженный этим фактом, он наклонил голову
, внимательно прислушиваясь. Это исключительный случай, когда лошади сбиваются с пути
подальше от той из них, у которой есть колокольчик. Более того, для опытного слуха Джека
это был звук нагруженных лошадей. Он не мог
догадаться, кто бы это мог быть, кроме индейцев или белых, они бы вряд ли так ездить
рядом с лагерем Trangmar не заходя, если они не были причины
избежать наблюдения. Поэтому он бросил топор и побежал вверх по холму
чтобы перехватить того, кто приближался, и заставить его ответить за себя.

На развилке троп, к своему изумлению, он столкнулся лицом к лицу с
Мэри и Дэви вскочили в седла и вели двух своих вьючных лошадей. Звон колокольчика
ведущей лошади был заглушен пучком травы. При виде
Джека они остановились в явном замешательстве. Сердце Джека упало
как камень на дно.

- Ты уходишь? он запнулся.

- А что еще нам оставалось делать? - холодно спросила Мэри.

- Не сказав мне? - укоризненно воскликнул Джек.

- Я не хотел, - нетерпеливо вставил Дэви. - Мэри сказала, что мы должны.

Гордость, негодование и крайний дискомфорт боролись на лице Мэри.
"Так казалось проще", - сказала она. "Мне жаль, что мы встретились с тобой. Мне нечего
сказать!"

- Но Мэри... Мэри! - настаивал Джек, едва понимая, что говорит, но переполненный
своей потребностью в ней. - Не так! Подожди до завтра. Кто
знает, что может случиться завтра!

- Что может случиться? - спросила Мэри. - Еще больше унизительных сцен?

Джек поймал поводья ее уздечки. "Клянусь тебе, - сказал он, - если сэр Брайсон
или кто-нибудь из мужчин..."

"Я не о них думаю", - перебила Мэри. "Ты не можешь остановить ее"
язык. Ты дал ей право так говорить.

Джек опустил голову. Как мужчина в данных обстоятельствах, он пробормотал:
- Ты довольно суров с парнями.

- Суров? - резко воскликнула Мэри. - Ты что, думаешь, я... - Она осеклась.
странно улыбнувшись.

Джек был полон решимости быть ущемлены. "Это недружественный," вырвалось у него;
"выбравшись из лагеря окольными путями, как это и даже заглушая
ваш колокол".

"Именно это я и сказал!" - вставил Дэви.

Мэри бросила на Дэви обиженный взгляд, который простил его, в то время как она обвиняла.
Что он должен встать на ее сторону в такой момент - но, конечно,
он был всего лишь ребенком. Она молчала. Проглотив комок в ее
в горле, она отвела взгляд над маленькой долиной реки по
поддержка. Все трое смотрели на прекрасный пейзаж внизу,
смягченный и посеребренный в наползающих сумерках, и каждый с горечью думал о том,
что случилось с радостью жизни.

Наконец Мэри тихо сказала: "Было нелегко решить, что делать. Я
должна думать о себе. Я должна думать об отце, о том, чего бы он хотел
. Больше ничего нет. Мне жаль. Мы с тобой не можем быть
друзьями. С таким же успехом мы могли бы смириться с этим.

- Почему мы не можем? - спросил Джек.

"Потому что ты выбрал девушку, которая не позволит тебе иметь другую"
"женщину в качестве друга", - сказала она.

На это не было ответа. Джеку оставалось только снова повесить голову.

"Я не буду дружить с тобой тайно", - продолжала Мэри. "Я также не могу
подвергать себя ее оскорблениям. Поэтому мы не должны больше видеться".

"Ты нужна мне!" Джек выпалил. Его гордость была задета. Это был
первая мольба о помощи, сорвавшаяся с его губ.

- Я... мне жаль, - запинаясь, произнесла она, но не смягчилась. - Следи за Жан Полем.
что ж, - продолжила она. - Он не может постоянно держать человека под гипнозом. Уведите
Гаррода от него, если сможете.

Джек едва расслышал. - Я арестован, - сказал он. "Ты оставляешь меня
без подруги в лагере".

"Она у тебя", - мягко сказала Мэри с неописуемым выражением лица;
сострадание, упрек или презрение - или все три сразу.

- Мери! - вырвалось у него.

Она рванула ее за повод из его рук, и хлопнул пятками к ней
ребра лошади. "Это не хорошо", - бормотала она. "И это больно!
Пойдем, Дэви. Она скрылась из виду среди деревьев.

Дэви задержался. Наклонившись с седла, он обнял Джека за плечи
. Мальчик был близок к слезам. "Джек, в чем дело?" - спросил он.
Он умолял узнать. "Я хочу остаться. Мне так плохо из-за этого. Я не
понимаю. Почему мы не можем быть друзьями, как мы были раньше? Мэри не
скажи мне что-нибудь. Мы думаем, что такая куча, Джек. Другое
девушка-она для тебя ничто, верно? Мэри стоит дюжины таких, как она.
Нет никого лучше Мэри. Почему вы с Мэри не можете ...

Это было как удар ножа в грудь Джека. "Ладить с тобой!"
он сказал резко. "Ты не понимаешь, о чем говоришь".
Высвободившись из руки мальчика, он хлопнул лошадь по крупу,
и животное рванулось вперед. Вьючные лошади потрусили следом.

Когда они скрылись из виду, Джек растянулся во весь рост в траве.
закрыв лицо руками. Теперь он знал. Эта боль в его груди была
что они называют любовью. Слепой дурак, каким он был, он
отделался от нее легким термином "местная девушка" и не понял этого.
это была женщина из тысячи, женщина, которой всегда была его мужественность
неосознанно жаждущая, великодушная, верная и прекрасная. Она уехала,
увлекая за собой его сердце. Он был крепко связан. Боль от этого была
невыносимой.

"Боже милостивый! как я вообще ввязался в это!" - простонал он. "Какую цену приходится
платить за поцелуй в темноте!"




XIII

ОТСТУПЛЕНИЕ

Прошло два дня в лагере Trangmar. Было мало внешних признаков
несколько штормов, которые будоражили грудь компании. Мужчины
левый Джек одиноким, и Джек со своей стороны позаботились о том, чтобы сохранить
от Линды. Он на прямой Гаррод, посещение
ему день и ночь в палатке Жан Поль, нерадивого владельца. Есть
не было никаких изменений в состоянии Гаррод это. Жан-Поль с sheered на Джека
подход как осторожный зверь. Тем временем сэр Брайсон, Болдуин
Ферри и индейцы были заняты обустройством дополнительных участков вдоль ручья
Тетраэдрон.

На третье утро лагерь погрузился в новое волнение. Джек
и Хампи Джул завтракали у костра, Джек выглядел как
угрюмый юный олимпийец в лучах утреннего солнца, а Хампи наивно пытался
подбодрить его.

"Черт возьми!" - сказал он. "Если бы у меня были твоя внешность и фигура, я бы ни о чем не заботился".
"Ни о чем".

Джек, презревший ложную скромность, которая отвергает подобные почести, с
жеманной улыбкой просто протянул свою тарелку за овсянкой.

Внезапно по траве быстро подошел Вассалл. Лицо у него было бледное и
двуцветные от последствий нервных эмоций.

"Сэр Брайсон хочет тебя", - сказал он Джеку.

Джек продолжал кушать не спеша. "О чем?" - холодно спросил он.
"Я не собираюсь вставать и снова подвергаться оскорблениям".

"Гаррод ушел", - сказал Вассалл.

Безразличие Джека исчезло, как ловкость рук. Он вскочил.
- Ушел! - эхом отозвался он.

Он направился прямо к большой палатке, Вассал последовал за ним, а Горбатая Джулл
смотрела им вслед круглыми глазами.

Внутри большой палатки царил беспорядок. Завтрак
был накрыт на двух сдвинутых вместе столиках, и Линда, миссис
Уорсли и Болдуин Ферри сидели, играя со своей едой. Сэр
Стул Брайсона был отодвинут, а его салфетка валялась на траве.
Маленький человечек взволнованно ходил взад-вперед. Жан-Поль стоял рядом с
почтительным видом.

На этот раз Линда не подала никакого знака при входе Джека, за исключением знака "входи"
"смущение".

"Что вы знаете об этом?" Сэр Брайсон немедленно потребовал ответа.

"Я ничего не знаю", - сказал Джек. "Я пришел выяснить".

"Гаррод сбежал", - сказал сэр Брайсон.

"Почему нет?" - с горечью спросил Джек. "Его должны были арестовать".

Заговорил Жан-Поль. "Я не получаю того, чтобы связать его", - сказал он ровно.
"Он все время Вер-тихо. Я Мак его сна внутри меня, и я завязываю
лосиная кожа кружево от него ко мне. Если он немного пошевелится, я проснусь. Сегодня
утром, когда я просыпаюсь, шнурок разрезан, а его нет.

- Ты ему тоже разрешила оставить нож? - усмехнулся Джек.

Жан-Поль выглядел смущенным. "Когда я на него посмотрел, у него не было ножа", - сказал он
.

"Это звучит подозрительно", - презрительно сказал Джек.

- Вы хотите сказать... - начал сэр Брайсон.

- Жан-Поль спит как кот, - продолжал Джек. "Если в огне повернется хотя бы палка
, он просыпается и смотрит, чтобы увидеть. Следите за этим сами
. Он не может вечно держать человека в гипнозе. И как только Гаррод
придет в себя, правда выйдет наружу!"

"Это пустые обвинения", - пыхтел сэр Брайсон. "Бедняга
забрел куда-то в рассеянности".

- Или его несли, - поправил Джек.

- Кем? - спросил сэр Брайсон. - Мы все здесь.

- В нескольких милях к западу живут индейцы сапи, - сказал Джек. - Жан-Поль - это
сила в племени.

"Извините меня, Ваше превосходительство," промурлыкал Жан-Поль, "если я сделаю это, я не
следите быть'ind себя, чтобы получить свое наказание".

- Успокойся, Жан-Поль, - любезно сказал сэр Брайсон. - Этот парень
пытается повернуть все, что происходит, в свою пользу.
Я отдаю должное вашей изобретательности, юный сэр, - саркастически добавил он.

- Мы теряем время! - воскликнул Джек с нетерпеливым жестом. - У него есть
должен быть найден! Все, что вы думаете обо мне, вы можете спокойно оставить
что у меня в руках. Она значит для меня больше, чем кто-либо другой. Это означает,
все, что мне его найти".

- Жан-Поль говорит, что лошади отбились... - начал сэр Брайсон.

- И лошади тоже? - воскликнул Джек. Глаза метиса дрогнули от
горящего вопроса, который был устремлен на него в глазах Джека. Не сказав больше ни слова, Джек
повернулся и выбежал из палатки.


Через полчаса он вернулся - с мрачным лицом. Обитатели
большой палатки были почти такими же, какими он их оставил, но Джек почувствовал по
возрастающее возбуждение на их лицах и, судя по изяществу Жан-Поля,
метис не преминул улучшить интервал.

"Это правда", - коротко сказал Джек. "Их прогнали".

Для них это был ужасающий звук. Они смотрели на него широко раскрытыми глазами.

"Я нашел их следы на тропе Форт Эрскин", - продолжал Джек. "Они
ехали на полной скорости. Следы были шестичасовой давности".

Сэр Брайсон перестал расхаживать. "Увезли?" взволнованно спросил он. "
ты уверен? Не могли ли они убежать сами?"

"Могли, - сказал Джек, - но они этого не сделали. Пять лошадей были
они стреножились, когда мы их выгнали. Путы были сняты.

- Ну, хорошо, - пробормотал сэр Брайсон, - что нам делать?

"Позволь мне взять в магазине еды на десять дней", - сказал Джек. "Я возьму на себя обязательство вернуть Гаррода и, по крайней мере, часть лошадей".
"Ты пойдешь пешком?" - спросил Джек. "Я возьму на себя обязательство привести Гаррода обратно".

"Ты пойдешь пешком?" Линда взорвалась.

Джек ответил сэру Брайсону. "Они не могут быстро путешествовать со своими
семьями и багажом".

Сэр Брайсон беспокоился не о безопасности Джека.
"Но ... но, оставить нас здесь без лошадей?" он запнулся.

Джек слегка улыбнулся. "Какая от меня вам польза? Я арестован. Джин
Пол слушает тебя. Почему он не подходит?

Сэр Брайсон не подал виду, что слышит это. "Мы должны вернуться", - сказал он
нервничая. "Мы не можем оставаться здесь ... без лошадей".

Сердце Джека упало. "При чем здесь лошади?" спросил он.
"Здесь ты в безопасности. Тебе хватит еды на несколько месяцев.

Сэр Брайсон посмотрел на метиса. "Жан-Поль говорит, что, возможно, это из-за
индейцев", - сказал он. "Он думает, что они отогнали лошадей в качестве
предварительный чтобы напасть на нас."

"Я не скажу, что меня" поставили быстро, Жан-Поль. "Я просто говорю, что лучше быть
готовым".

"Так вот в чем его игра", - презрительно воскликнул Джек. "Он дурачит вас! Это
старый трюк краснокожих - отгонять лошадей, чтобы предотвратить погоню. Но
что касается противостояния белым людям ... Что ж, я готов пойти и забрать моего человека
и моих лошадей подальше от всей их деревни.

Сэр Брайсон яростно покачал головой. Джек видел, что судьба Гаррода
не имеет для него большого значения. "Мы совершенно беззащитны!" - воскликнул он.
"И с женщинами, о которых нужно заботиться! Я обязан вернуться!"

Губы Джека свернулись.

Голос сэра Брайсона масштабируется до пронзительно. "Как мы вообще вернемся?" он
плакала.

"Это просто", - сказал Джек. "Двенадцать миль пешком по волоку до форта
Гейки, затем на плоту вниз по реке. Мы доберемся туда за два дня".

"Мы можем начать сегодня утром?"

Джек покраснел. "Нет!" - закричал он. "Бросить нашу организацию! Это было бы
позорно. Это стало бы посмешищем для всей страны. Я не буду в этом участвовать
! Мы спрячем товар сегодня, и вы сможете приступить завтра.

"Очень хорошо", - нервно сказал сэр Брайсон. "В то же время мы должны сохранить
начеку!"

Прежде чем Джек оставил его, он сделал очередное обращение к отпустят после
Гаррод. С таким же успехом он мог бы поберечь дыхание. Сэр Брайсон и те, кто был с ним,
за исключением, возможно, миссис Уорсли, были охвачены паникой. Это
было бесполезно пытаться успокоить тех, чьи обувью индейцев были
собранные с Дикого Запада фантастика предыдущего поколения.

Джек вышел из палатки, больная насквозь. Переправа их вниз
в Форт стоила бы ему пяти драгоценных дней. Правда, он мог бы раздобыть там
лошадей и, возможно, помощь, если бы она ему понадобилась, но потеря
пяти дней сводила с ума.

Джек на мгновение подумал о том, чтобы бросить вызов сэру Брайсону и все равно пойти. Но
он вытянул это из себя. Любой белый человек, покинувший отряд, который он возглавил
связал себя обязательствами вести, какими бы ни были обстоятельства,
будет навеки опозорен на Севере. Это ситуация, которая
просто не допускает аргументации. Это чувство ответственности за руководство
сильно среди белых мужчин, потому что у туземцев его нет. Они
склонны переложить неприятным бременем на малейшие
провокация.

Джек приступил к работе с угрюмым будет. Он выплескивал свою болезненность в тяжелой работе
и в том, чтобы заставлять работать индийских парней. Упорно и продолжительно
напряжение было неприятным новшеством для них; перед многими часов
прошли они были слишком мрачными.

В заросли был немедленно отправлен отряд топоров, и к полудню
было нарублено и обтесано достаточно толстых тополиных бревен и доставлено в лагерь, чтобы
соорудить небольшую хижину. К ужину стены были подняты, и крыша
поляков положил и покрыты густой покров. Оставшиеся часы
дневной свет были заняты на хранение все имущество внутри. Было
десять часов, когда они закончили работу. Тем временем сэр Брайсон, к
презрительному веселью Джека, настоял на том, чтобы назначить Вассалла и Ферри
в качестве аванпостов на случай внезапного нападения.

На следующее утро губернатор был повергнут в новую панику потерей
четырех парней-индейцев. Никто не видел, как они ушли. Они покинули лагерь,
один за другим, и больше их никто не видел. Джек не был сильно удивлен; он
видел тревожные симптомы накануне. Он был дополнительных
доказательства его о том, что другие индейцы были еще в районе,
и он был более чем когда-либо, с сожалением вынуждены отступить без
даже попытка восстановить Гаррод.

Джек держался подальше от сэра Брайсона. Однако вопреки их воле,
белые люди все больше и больше полагались на Джека. Воображаемая краснокожими опасность
усиливала расовые чувства, а энергия и
находчивость Джека были для них незаменимы. Они пришли к нему
робко просили о помощи, но они пришли.

"Что вы думаете об этом дезертирстве?" Вассал с тревогой спросил.

"Ничего серьезного", - ответил Джек. "Я не думаю, что Жан-Поль приложил к этому руку.
потому что это его игра - вытащить нас как можно быстрее. Они
вероятно, ушли по собственному желанию. Когда мы потеряли лошадей, они
поняли, что их хорошим временам пришел конец. Их слишком хорошо кормили. Это делает
их мускулистыми, как лошади ".

"Но что мы будем делать без них?" Спросил Вассалл.

Джек догадался, что вопрос исходил от сэра Брайсона.

"Скажи старому джентльмену, чтобы он не снимал рубашку", - сказал он. "Они не
большая потеря. Это означает, что нам всем придется нести еще немного по
волоком, вот и все".

После завтрака палатки были сняты и хранятся с последних
в лагере помочь в кэше. Когда все было уложено
дверь была закрыта на засов и скобу, снятую с одной из коробок
, и Джек положил ключ в карман. Затем грузы были доставлены
распределению и упаковке, долгая работа, когда шесть из восьми полностью
неопытный. Сэр Филипп был по-прежнему глядя через плечо
предчувствуя недоброе. В одиннадцать часов они, наконец, отправились.

Это была причудливо подобранная маленькая процессия, которая двигалась гуськом
по твердо протоптанной коричневой тропинке через ивовый кустарник и среди
тополей с белыми стволами. Там был вице-губернатор, несущий
рюкзак и безуспешно пытающийся сохранить под ним свое достоинство; и
там также была его дочь с привязанным к ней одеялом.
плечи, оливково-деревянная шкатулка в руке, с золотой застежкой.
Джек улыбнулся немного мрачно на идее в джевел-дело стюард
через куст.

Каждый нес пачку сообразный его сила. С двумя
женщины и Сэр Брайсон мог взять так мало, остальные были достаточно хорошо
Ладена. Жан-Поль, шедший впереди, и Джек, замыкающий шествие, забрали на себя
львиную долю. Помимо одеял, снаряжение состояло из еды
, которой хватит на пять дней, посуды для приготовления пищи, ружей,
боеприпасов и топоров. У Джека был моток легкой веревки, чтобы помочь в постройке
его плота.

Джек положил вассал следующего за Жан-Поль, слово на ухо, чтобы смотреть
полукровка. Джек почему-то чувствовал, что вряд ли Гарроду причинят серьезный вред.
Пока Жан-Поль находится у него под надежным присмотром. После
Вассал и остальные растянулись вдоль тропы, с Горбатым Джуллом, самым странным из всех.
фигура маршировала перед Джеком, выглядя как оживший
лавка жестяной посуды, на которой повсюду висят кастрюли и сковородки.

Они начали в достаточно хорошем настроении, потому что солнце светило, и
пакеты чувствовал никакого веса вообще. Но на холмы, ноги
необъяснимым образом они прогнулись; у них перехватило дыхание, и ноша
внезапно неимоверно увеличилась в весе. Это было долгое время, так как сложно
труд вызвал сэр Брайсон потеть, и новые ощущения
оказано ему, как дискомфорт и негодование. Две мили в час - это было
лучшее, что они могли делать, считая частые паузы для отдыха.
Двенадцать миль растянулись на целый день.

Однажды, ближе к вечеру, они пришли на берег небольшого
ручья и, сбросив свою ношу, улеглись в
траву рядом с ним, все одинаковые в своей усталости. Сэр Брайсон
он больше не был рыцарем и губернатором, а всего лишь самым маленьким человеком в группе.
довольно жалкий в своей усталости. Они слишком устали, чтобы разговаривать.;
только Джек беспокойно двигался. Медленный шаг утомил
его больше, чем семьдесят пять фунтов, которые он нес.

Когда Джек проходил мимо Кейт и Линды, последняя раздраженно сказала: "Я
устала, Джек. Я хочу поговорить с тобой.

Сердце Джека упало, но по его лицу это никак не отразилось. Обаятельный вид малышки
всегда вызывал у него упрек. Для мужчины его типа
есть что-то постыдное и неправильное в том, что он не может дать женщине
больше, чем ищет. "Господи! это не ее вина," он хотел сказать
сам; и "пока я переживаю это, я должен сделать хорошо
работу!" Поэтому он плюхнулся рядом с ней.

"Иди, сколько хочешь", - сказал он с шутливостью повесы.
"Все могут видеть, и миссис Уорсли стоит на страже".

- Но я устала, - повторила она. - Я хочу положить голову тебе на
плечо. Она посмотрела на место, которое выбрала.

Джек занервничал. "Полегче", - сказал он неловко. "Ты
забываешь о пудренице!"

Глаза Линды медленно наполнились слезами. "Повесьте пудреницу", - сказала она.
"Я устал".

"Остаток пути я понесу твое одеяло", - хрипло сказал Джек.

"Я тебе не позволю", - сказала она. "У тебя и так огромный груз"
.

"Тьфу! этот полулегкий вес ничего не изменит", - сказал он и
привязал его к своему рюкзаку.

"У меня болят ноги", - причитала Линда.

Джек нахмурился при виде элегантных маленьких туфелек, которые Линда называла "практичными".
туфли. "Неудивительно", - сказал он. "Пытаюсь пройти по тропе на ходулях. Выставь
ногу".

Его топор лежал рядом. Крепко схватив ее за лодыжку, он одним взмахом руки
гильотинировал большую часть поднимающейся пятки. Линда и Кейт
оба слегка вскрикнули от внезапности этого действия, и Линда
в ужасе посмотрела вниз, как будто ожидала увидеть, как хлынет кровь.
Джек рассмеялся и проделал аналогичную операцию на другой ноге. На Протяжении
следующих ста ярдов она клялась, что вообще не сможет ходить, но постепенно стала очевидна
польза от ампутации.

Никогда еще двенадцать миль не были такими длинными. Наконец, когда большинство из них уже
оставили надежду когда-нибудь закончить это путешествие, они вышли на
поросшую травой эспланаду, окружающую лачуги форта Гейки. Хампи Джулл
займитесь приготовлением ужина, пока Джек и Жан-Поль срезают саженцы тополя
и сооружают укрытие из листьев для Линды и Кейт. Дела в лагере
нужно было продолжать; никто, видя, как эти люди путешествуют, как они
едят вместе и спят у одного костра, не мог догадаться,
как разделились их сердца.

Они были готовы ко сну сразу после еды. Линда и Кейт
исчезли, и мужчины завернулись в свои одеяла, сэр Брайсон
ворча. Он чувствовал, что следовало соорудить еще одно маленькое укрытие
для него. Он находил очень утомительным быть вынужденным храпеть на людях
среди его слуг.

Сэр Брайсон настоял на том, чтобы дежурство велось всю ночь,
и Джек, который в любое другое время рассмеялся бы, согласился с этой идеей.
у него было подозрение, что Жан-Поль может попытаться ускользнуть.
Поэтому Джек договорился, чтобы метис нес первую вахту, и,
несмотря на немалую боль и трудности, он сам остался бодрствовать, чтобы присмотреть за
Жан-Полем. В одиннадцать Жан-Поль разбудил Хампи Джулла; в час Вассалл
занял место Хампи.

Джек оставил инструкции, что его разбудят в три. Он был
уже рассвело в этот час. На ощупь вассал он поплелся к
ноги его были под тяжестью сна, и он слепо ходил взад-вперед, пока
не стряхнул его с себя. Он подошел к краю обрыва, чтобы осмотреться.
Вассал шел рядом с ним. Наступало лучшее взаимопонимание
между этими двумя. Вассалл не делал вид, что простил
Разъем для взлома Линды привязанности, как он думал, но предоставление
что, он, вассал, делал все, что он мог сделать, чтобы медведь его доля их
общее бремя.

Прекрасная панорама реки, островов и холмов лежала перед ними в
прохладном, чистом утреннем свете.

"Я собираюсь переправиться на остров", - сказал Джек, указывая. "В
сваи на отмели, там сухого дерева хватит на дюжину плотов.

- Как ты туда доберешься? - спросил Вассал.

- Плыви, - сказал Джек.

- Я тоже пойду.

Джек уставился на стройного, бледного молодого горожанина. - Ты! - сказал он с
не очень лестной интонацией.

"Черт возьми, я не собираюсь позволять тебе делать все сам", - сказал Вассалл,
нахмурившись. "Я умею плавать. Это одна из немногих вещей, которые я могу сделать это
полезные сюда".

"Это не так уж и много плавать", - сказал Джек. "В течение несет нас.
Я буду тащить топор на одной-двух палках. Но вода как лед.

"Я могу выстоять, если это сможешь ты", - упрямо сказал Вассалл.

Джек посмотрел на него с одобрением. "Тогда давай, поешь",
сказал он небрежно.

Они разбудили Болдуина Ферри, чтобы тот заступил на последнюю вахту, и сели за стол.
холодная еда, которую оставил для них Горби. Перед ними остальные
мужчины все еще спали, странное зрелище, они трое свернулись калачиком, как трупы
в ряд в утреннем свете: вице-губернатор, полукровка и
готовьте так же похоже, как три связанных цыпленка.

Пока Джек ел, он отдавал свои инструкции Ферри: "Разбуди Хампи в
пять, и скажи ему, чтобы поторопился с завтраком. Как только Вассалл
и я сколотим плот, мы переправимся обратно на эту сторону, но
течение отнесет нас вниз примерно на треть мили. Когда остальные
ты закончил есть, собраться и спуститься к берегу. Вы будете
придется идти по камням, чтобы первая большая точка на этой стороне.
Лысый точку, как они ее называют, потому что деревья сжигаются. Сбросить
нет времени, потому что мы должны быть запущены на восемь, если мы имеем в виду, чтобы сделать Форт
Чивер по dark."

Джек и Вассалл, одетые только в рубашку, брюки и мокасины,
спустился по крутому берегу к кромке воды. Вассалл с дрожью посмотрел на
бурлящий зеленый поток.

- Привяжи мокасины к шее, - сказал Джек. - Остальные свои
вещи оставьте на себе. Они скоро высохнут, пока мы будем обходить. Направляйтесь прямо к
середине реки, и вы обнаружите, что течение вынесет вас на мыс
бар внизу.

Вода схватила их ледяными пальцами, которые выжали весь воздух
из их легких. Вассалл крепко стиснул зубы и бросился вслед за
Джеком. Они оба были бледны и оцепенели, когда наконец приземлились, и Джек
заставил Вассалла бегать с ним вверх-вниз по перекладине, пока кровь
снова не забурлила в их жилах. Затем они атаковали запутанную
кучу бревен.

Восемь выбеленные стволы, как тяжелые, так как они могут оторвать и скатываются к
у кромки воды, при условии перемещения плота. Джек нарезал
их на равные отрезки и связал вместе веревкой. На
них они уложили несколько поперечин, а на поперечинах, в свою очередь,
настил из прочно связанных вместе световых столбов. Снаряжение
дополняли две грубо сколоченные качели и пара неуклюжих козелков
в котором их можно было раскачивать. Они были сильно стеснены отсутствием
шнека, молотка и гвоздей, и результат их труда был
более совершенным, чем в форме корабля. На изготовление ушло четыре напряженных часа.


- Она выдержит, - сказал наконец Джек, - если мы ни во что не врежемся.

Они отчалили, и каждый орудует развертки, потянул ее обратно к
берегу их уже начали. Они оба наблюдали, как присматривался к ней, не
мало гордиться делом своих рук. По крайней мере, она плыла высоко и сухо,
и отвечала, хотя и вяло, на взмахи. Их общее чувство
на данный момент Джек и Вассалл были вполне дружелюбны.

Маленькая группа уже ждала их на камнях с
небольшим багажом. Предчувствие быстрее физических ощущений.
Прежде чем он смог понять, в чем дело, Джек почувствовал, что что-то произошло.
и его охватило острое беспокойство. Пока они с Вассалом подплывали к берегу,
он внимательно оглядел ожидающую группу; он сосчитал их,
и тогда все стало ясно! Ожидающих было всего пятеро вместо шести!

"Где Жан-Поль?" он вскрикнул.

Люди на берегу неловко переглянулись. Там был
никакого ответа, пока плот не сел на камни. Тогда сэр Брайсон выпрямился
и надул щеки.

"Он попросил у меня разрешения остаться, чтобы искать бедных Гаррод", - сказал он
в своей высокомерной манере. "И я счел за лучшее присоединиться к его
запрос".

У Джека отвисла челюсть. На мгновение он не мог поверить своим ушам.
Затем он медленно побелел и напрягся. Так вот что он получил за то, что
тратил свои силы на их служение! Вот с чем ему пришлось иметь дело
с глупостью и самодостаточностью, превосходящими всякие ожидания! Он был еще злее
чем он когда-либо был в его жизни раньше. Он был слишком зол, чтобы
говорить. Он сошел на берег, и пошел от них прочь, борясь с
сам.

Сэр Брайсон расхаживал с важным видом, пыхтел и трубил на виду у всех
наблюдатели. Его тайное смятение не было менее очевидным. Никто не взглянул
на него. Они со страхом смотрели на зловещую спину Джека.

Он вернулся с застывшим, белым лицом. "Сэр Брайсон, - сказал он голосом,
вибрирующим от тихого, резкого презрения, - я ничего не говорю о себе. Кроме
того, я ясно показал вам, и эти люди - свидетели этого,
что этот полукровка не желает Гарроду ничего хорошего. Так тому и быть. Если он сделает это для
него сейчас, это будет на твоей совести.

Несмотря на свое бахвальство, сэр Брайсон стал похож на испуганного
маленького мальчика.

Линда плакала от гнева и испуга. "Я говорила ему, - сказала она, - но
он не захотел меня слушать".

Кейт, опасаясь новой вспышки гнева, удержала ее рукой.

"Вот твой плот", - резко продолжил Джек. "Все, что тебе нужно сделать, это
сесть на него и удерживать посередине реки, и ты будешь в Форте
Чивер до наступления темноты. После того, как ты отпустил породу, меньшее, что ты можешь сделать
, это позволить мне остаться и присмотреть за ним ".

Все они протестовали против этого, даже Кейт и Вассалл, на которых Джек
думал, что может немного положиться. Все они заговорили одновременно, сбивчиво.
в голосе слышались протест и тревога. "Что бы мы без тебя делали? Мы
не знаем реки. Мы не умеем управлять плотом" и так далее.

Над всеми остальными был слышен голос сэра Брайсона, дрожащий от тревоги
и гнева: "Ты бросишь нас здесь?"

От этого слова кровь снова прилила к лицу Джека. "Дезертировать"
"ничего", - сказал он. "Я спросил вашего разрешения. Я не дезертирую. Поднимайтесь
все на борт и раздайте свертки!"

Они встрепенулись от его тона, совсем как овцы. Джек запустил
плот сильным толчком спины, забежав в воду по бедро
глубиной. Взобравшись на борт, он взял развертки, и принес ее
всего в текущем. Сэр Брайсон и другие украли смутился
сторонам поглядывает на его тяжелым и горьким лицом. Есть что-то очень
пугающим в этом зрелище праведный гнев, сдерживаемый в сильном
груди. Зритель склонен наклонить голову, и интересно, где
болт упадет.




ХIV

МЕДВЕЖАТИНА С ЯГОДАМИ

Джек вывел плот на середину течения и, взяв на борт весло
, уселся на его конце спиной к остальным,
и лелеял свой гнев. Они сидели или лежали на столбах в различных неудобных позах
. Сэр Брайсон, которому до вчерашнего дня, вероятно, не приходилось
сидеть в первоначально предназначенном для мужчины сидячем положении в течение
более тридцати лет, остро ощутил это унижение.

Нервы у всех были более или менее натянуты. Линда,
с опаской наблюдавшая за бескомпромиссной спиной Джека, была
выведена из себя раздражительными жалобами своего отца.

"Чего ты хочешь?" - взорвалась она. "Мягкое кресло? Не будь таким
смешным, отец!"

Сэр Брайсон надулся и фыркнул. - Так нельзя разговаривать со своим отцом.
Белинда. Потому что ты видишь, как у меня отнимают мое внешнее достоинство.
это не причина, чтобы ты забывала об уважении, которым обязана мне. Я
на вас удивляюсь".

Пробормотал ответ Линды был насильственным и грубым. Ни один из другим
обращал внимания. Сэр Филипп, чувствуя, наверное, что-Повелителя воздуха
плохо согласовался с всклокоченными волосами и его положении со скрещенными ногами, сделал
ставки вместо сочувствия.

"У меня затекают ноги", - жалобно сказал он.

Джек, подслушав, снова вспомнил о сходстве между отцом
и дочерью. "Вам не обязательно сидеть на месте", - сказал он через
плечо. "Вы можете передвигаться, пока не окажетесь все на
одной стороне в одно и то же время".

Сэр Филипп, который бы не ограбили его жалобы для любого
внимание, продолжал сидеть и сильно страдают.

Глава вассал был тяжелый. Потянувшись и задумчиво наблюдая за Линдой
он, наконец, заснул. Горбатая Джулл на носу - если
можно сказать, что у плота есть лук - соорудил леску из
согнутой булавки и шнурка от мокасин и наживил на нее кусочек бекона,
часами ловил рыбу с доверчивостью ребенка. Обескураженный
наконец, он заснул рядом с Вассалом.

Так прошло утро. Предоставленный самому себе, плот раскачивался
в вихревом течении туда-сюда, и перед каждым, кто хотел посмотреть, открывалась великолепная панорама
непрерывно и медленно разворачивалась. Река
текла вниз по своей обширной впадине в прерии, и постоянно меняющаяся
панорама высоких холмов, или кажущихся холмами, окружала их. На
южная сторона холмов по большей части была покрыта лесом. На
северной стороне, где весь день палило солнце, крутые склоны были голыми,
а сочная трава создавала яркий бархатистый эффект, потемневший во впадинах
и тронутый золотом на холмах. Все это создавало зеленую симфонию,
включающую каждую ноту в гамме зеленого, от темной ели
ветви поднимаются через молочно-изумрудную речную воду к высокому
зелень солнечной травы и нежная листва тополей.

Из них всех только Кейт Уорсли наблюдала за происходящим так , словно этого зрелища было достаточно , чтобы
погашать один на дискомфорт, сидя на шестах. Ее тихие глаза
поднял на холмах с видом что-то хранить прочь
помню.

Время от времени вид медведя вызывал мимолетное возбуждение.
копошащиеся в корнях молодых тополей, невзрачные, забавные звери
с их неуклюжими манерами и выражением притворной миловидности.
Что-то дикое все еще есть в груди таких одомашненных существ, как мы сами.
мы всегда реагируем на вид настоящего дикого существа у себя дома.
у него дома. Поскольку у них не было времени сойти на берег в случае
попадания, выстрелов произведено не было.

Однажды в середине дня они высадились на берег на достаточное время, чтобы Джек успел соорудить
очаг из плоских камней на конце плота, на котором стоял Хампи, и обмазать его
глиной. Затем, собрав небольшой запас дров, они снова оттолкнулись,
и, пока они плыли вниз, Хампи развел костер и вскипятил чайник.

После обеда гнева Джека было уже недостаточно, чтобы поддерживать затекшую шею
. Он был на ногах с трех часов утра и вопреки себе
начал клевать носом. Вассал вызвался караулить, пока он
спал.

"Там нечего делать так долго, как она держит середину реки,"
Джек сказал. "Если она сдвинется в одну или другую сторону, разбуди меня".

Он вытянулся и, несмотря на грубую форму своей кровати,
немедленно заснул. Линда смотрела на него со слезами угрожает
до весны. Он не разговаривал с ней после их начала, да и вообще имел
едва, казалось, понимал ее. Она взглянула на остальных, подняв
непослушные брови. Если бы не они, подумала она, рыжевато-коричневая головка
могла бы лежать у нее на коленях.

Медленно тянулся еще один час. Кейт Уорсли из жалости к
Растущему раздражению сэра Брайсона предложила сыграть в бридж. Это было
его с готовностью приветствовали. Вместо скатерти был расстелен свитер; сэр Брайсон,
Кейт, Болдуин Ферри и Вассалл присели на корточки вокруг него, и карты
были сданы.

"Необычные!" воскликнул вассал, оглядываясь по сторонам. "Сильно отличается от
игры в библиотеке, в Доме правительства, а?"

"И различных ищут игроков", - предположил Кейт с улыбкой.

"Я чувствую это очень остро, Миссис Уорсли", - сказал сэр Филипп со слезами на глазах. "Я
всегда придает большое значение немного подробностей
личная явка. Возможно, это слабость. Но я такая, какая есть
.

"Мы все в одной лодке - я имею в виду плот", - весело сказала миссис Уорсли
. "Посмотрите на меня!"

"Я сделаю это без козырей", - сказал Болдуин Ферри.

Линда, видя, что остальные полностью заняты, придвинулась поближе к Джеку и легла.
притворившись, что сама спит, она могла наблюдать за его лицом.
лицо, спокойное и сияющее во сне, ресницы, лежащие на его щеках,
тонкие ноздри, твердая красная линия губ. Если бы он только спал
с открытым ртом или храпел, это могло бы разрушить чары, которые
удерживали ее, и избежать многих неприятностей. К несчастью, он спал
прекрасно; и если этого было недостаточно, один раз он неопределенно улыбнулся, как
спящий младенец, и немного изменил позу, вздохнув
Содержание. Вид сильного мужчины в его беспомощности сильно подействовал на
девушку; когда он пошевелился, ее сердце учащенно забилось, и
встревоженная кровь прилила к кончикам пальцев.

За это время, но было безразличным видом смотреть. Хампи Jull было
снова заснул. Казалось, нужно смотреть на такой
плавание. Правда, они мало прошло рифов и тянется разбитых
вода, где быстрое течение встретил препятствия на берегу, но там было
никаких возмущений, которые распространяются на переправе. Плот был
вынесен на середину канала.

Однажды, когда дело дошло до вассал в свою очередь, должен быть манекен, он встал, чтобы размяться
ноги и огляделся. На небольшом расстоянии впереди он увидел, что
неизменно земляной склон холмов был нарушен выступами
скал с обеих сторон. Полоса скал, очевидно, пересекала реку, потому что
посередине из воды торчал неровный островок скалы.

Вассал спорили, на какой стороне они должны пройти с
плот. В Речника "средний поток" означает основной развертки
текущий конечно. Вассалл не был речником и не
обратите внимание, что больший водоем уходил влево и огибал
ту сторону острова. Протока с правой стороны тянулась
прямо перед ними, широкая и, по-видимому, гладкая, и для Вассалла это место
выглядело как "середина потока". Если бы он оставил плот в покое
течение само по себе отнесло бы ее влево,
но он сделал разворот и вытащил ее на другой берег. Он не видел смысла
будить Джека.

Была сдана новая рука, и он вернулся к игре. Это была решающая рука.
Внимание всех четырех игроков было приковано к
карты до тех пор, пока не была взята последняя взятка. Только после этого они
услышали рокот разбивающейся воды впереди. Они слышали этот
звук раньше на рифах, мимо которых проходили. Вассалл, посмотрев вверх, увидел
только какое-то пятно, похожее на отпечаток большого пальца, проведенный поперек гладкой поверхности
реки впереди. Когда он посмотрел в следующий раз, то увидел темные пятна тут и там.
между островом и берегом.

Шум становился громче. Наконец он встал, и в процессе подъема
зловещее белое пятно появилось в поле его зрения. Это был риф, простиравшийся повсюду.
путь через. Темные пятна были скалами, покрытыми дюйм или два
вода.

На мгновение вассал посмотрел на него тупо. Другие
устраивая свои карты в незнании какой-либо опасности. Прежде чем Вассалл успел
разбудить Джека, хриплый рев рифа достиг подсознания
спящего человека, и он вскочил на ноги. Одного взгляда было достаточно, чтобы сказать ему
все.

"Что мы делаем на этой стороне?" закричал он.

Он выбежал на одну полосу и жестом подозвал Вассалла к другой. Они потянули
усилием воли. Остальные наблюдали, не до конца понимая природу происходящего.
опасность еще не миновала, но встревожила мрачность Джека. Он направлял
плот к главному каналу. Они еще не достигли острова, но
Вскоре Джек увидел, что с такой скоростью, с какой их сносило вниз, он не мог
добраться до другой стороны и посадить свое неуклюжее суденышко на
берег над рифом.

"Поберегите силы", - сказал он Вассаллу. "Нам придется рискнуть.
Всем сидеть смирно и держаться".

Прошло несколько затаивших дыхание минут. Джек повернул на широком пространстве
он увидел между скал. Те, кто сидели за столом еще
не мог видеть многое из того, что было впереди, но рев воды сейчас
достаточно страшно. Движение куска по течению при их движении
казалось, что движутся не они, а разбитые камни
шли им навстречу, не очень быстро, но неумолимо. Было тяжело
сидеть и ждать.

Затем, подойдя ближе, они увидели, как вода шелковисто скользит по
рифу с темными тенями, обнажающимися под ним, как зубы, и вскипает
внизу. Женщины резко вскрикнули, а мужчины побледнели.
Внезапно стало видно, как быстро движется тяжелый плот.

"Вешаетесь плоские и держись!" Джек закричал.

Они подчинились. Там был страшный момент ожидания, пока рев
вода заполнила уши. Тогда она ударила. Одна сторона плота
заскользила по затопленной полке, пол наклонился под крутым углом, и
течение перехлестнуло через нижнюю сторону, сметая все движущееся
прочь. Джек встал на колени в потоке, отчаянно отталкиваясь от
тяжелого гребня. Он сдвигал ее дюйм за дюймом.

"Лежи спокойно!" крикнул он. "Ради ваших жизней! Мы еще успеем!"

Но паника охватила его пассажиров. Кто-то вскарабкался на высокий
остальные последовали за ними. Напряжение было слишком велико для
привязи. Где-то лопнула веревка, и пол мгновенно поднялся
под ними. Последовала короткая, дикая неразбериха из ударов,
спутанные бревна и слабые человеческие тела. Затем все это - бревна,
тела, багаж и игральные карты - было унесено в глубокую бурную
воду внизу.

Когда Джек вынырнул на поверхность, у него возникло смутное впечатление, что он качается на волнах.
со всех сторон были головы и бревна. Он схватился за ближайшее бревно и
отстегнул патронташ и ружье, которые его топили.,
застегнул его. Тем временем он искал длинные волосы у
женщин. Он добрался до одной из них за шесть взмахов. Пара сцепившихся рук
потянулась к нему, но он нырнул и, схватив ее за воротник,
оттащил к ближайшему бревну. Это была Линда.

Оставив ее поддерживаться, он побрел по воде в поисках Кейт. Он увидел еще кое-что
развевающиеся волосы невдалеке, и достиг того места, когда она снова поднялась.
Здесь все было более сурово; ее лицо было белым и диким, но руки
были под контролем. Она положила руки на плечи Джека, как он и приказал
, и он также подвел ее к бревну. Маленькая коричневая коробочка
мимо, подпрыгивая, пролетела шкатулка Линды с драгоценностями. Кейт хладнокровно протянула руку и
закрыла ее.

Все это заняло всего минуту. Джек огляделся. Все вокруг
было снесено течением, и все они находились
близко друг к другу. Джеку показалось, что вся поверхность реки
была усеяна игральными картами. Он имел особое впечатление
двойка треф. Вассал был помогая Болдуин Ферри для журнала, и Хампи
Jull добился журнала, который носил пояс Джека патрон. Только Сэр
Брайсон не хватает. Дальше Джек увидел слабый шум, и нет
войдите рядом.

"Присмотри за женщинами!" он крикнул Вассаллу. "Там есть заводь
недалеко от берега. Хампи, побереги этот пояс, тебе дорога твоя жизнь!"

Борющаяся фигура затонула прежде, чем он добрался до нее. Джек проплыл вокруг
пятна. Она снова всплыла, но вне его досягаемости. Он нырнул за ней. Они
сошлись, и пара неистовых рук сомкнулась на шее Джека.
Они опустились вместе, Джек тщетно боролся. Они поднялись, Джек набрал в грудь воздуха
и ослабил хватку. Борьба прекратилась.

Перекинув неподвижную фигуру через спину, Джек поплыл к берегу.
Это был отчаянно сильный рывок. Их отнесло слишком далеко, чтобы
получить какое-либо преимущество в заводи. Бревна, мимо которых он проходил, не приносили ему никакой пользы.
потому что течение относило их на середину реки.
Долгое время берег, казалось, только отдалялся, когда он с трудом приближался к нему
. Не раз страх охватывал его, и он был на грани того, чтобы пойти ко дну
. Он отдохнул, глубоко дыша, и снова принялся за дело. Наконец он
перестал думать или чувствовать, но продолжал автоматически бороться,
и он все еще цеплялся за свою ношу.

Он был с какой-то сюрприз, что он наконец почувствовал, что камни под
ноги. Он, шатаясь, к берегу, и опустив обмякшее тело он
вынесенный, он бросился на берег в полном изнеможении. Как долго он пролежал.
Он едва ли знал. Как только в нем начало шевелиться немного сил,
с инстинктом дикого человека он принялся за работу по сбору
хвороста, чтобы развести костер.

Его отнесло почти на милю ниже рифа. Мало-помалу вдали
на берегу он увидел несколько колеблющихся, неуверенных маленьких фигурок. Он смог
насчитать их пятерых, поэтому знал, что все они в безопасности. Он приветствовал их
пронзительно, как принято в этой местности. После того, как вспыхнул его маленький костерок,
он увидел, что они медленно приближаются к нему, мужчины помогают
женщинам.

Они пришли, расстроенная маленькая компания, промокшие насквозь, молчаливые и
ошеломленные. Они двигались как автоматы, как будто их конечности были независимы
от них самих, и они тупо смотрели друг на друга, как будто не с полным
узнаванием. Добравшись до Джека, они неуверенно встали вокруг;
никто из них не произнес ни слова. Казалось, они потеряли дар речи.
также. Линда пришла в себя при виде своего отца; с криком она
бросилась на его тело.

- Он не утонул, - быстро сказал Джек. - Только немного оглушен.

Беспомощность остальных подтолкнула Джека к
пыл деятельности, который преобразил его. Его гложущий гнев был
забыт; его черные взгляды исчезли. Их положение было почти отчаянным
но здесь противостоящие силы были чисто физическими, такими как
он полностью понимал и любил атаковать. Его усталость прошла,
и его глаза заблестели.

"Есть у кого-нибудь сухие спички?" пропел он.

Ошеломленные выглядели немного пораженными его настроением. Оказалось, что
ни у кого нет водонепроницаемых сейфов для хранения спичек, кроме Джека.

"Разложи их сушиться на камне", - сказал он. "Они могут сработать. У меня есть
семнадцать хороших. В крайнем случае, этого хватит. Все расходятся за
сухими дровами. Продолжайте двигаться и улучшайте кровообращение. Хампи,
разведи еще один костер за ивами для дам. Разожги его
от этого. В любом случае, огня у нас может быть сколько угодно. Вассал,
помоги мне с сэром Брайсоном. Мы должны снять с него мокрые вещи.
Он взглянул на солнце. - Отдохните часок, - сказал он. - затем в путь.
марш! Сегодня ночью - ручей Красной Ивы; завтра днем - форт Чивер!

"Но как мы собираемся поддерживать жизнь в пути?" - пробормотал Болдуин.
Ферри.

Джек указал на пояс, который принес с собой Горбатый Джулл. На нем висели его ружье и
охотничий нож. Это, вместе с шкатулкой Линды для драгоценностей, было суммой
все, что они спасли с места крушения.

"У нас есть пушка", - сказал Джек со смехом. "Около сорока патронов,
и в семнадцати матчах. Мы будем целоваться".

Через час они начали взбираться на крутой, высокий холм
прерии. Они делали это очень медленно из-за сэра Брайсона, который был
все еще бледен и дрожал. Но он больше не жаловался. Пример Джека
возымел свое действие на всех, и на вечеринке воцарилось более веселое настроение.
По крайней мере, они снова были сухими и теплыми. Мужчины по-прежнему относились к
приподнятому настроению Джека немного косо. Это не соответствовало их устоявшимся
представлениям о нем; они слегка возмущались этим, но были вынуждены восхищаться.

"Куда мы направляемся?" Спросил Вассал.

"Есть тропа вниз по этой стороне реки, а также по другой",
сказал Джек. "Я никогда не переживал этого, но если мы нанесем прямой ответный удар, мы
должны нанести его".

"Как мы вернемся через реку?"

"Нет ничего проще, - сказал Джек. "Когда мы окажемся напротив форта, если
будет светло, мы помашем рубашкой; если будет ночь, мы разведем костер,
и они пришлют за нами каноэ ".

После того, как мы преодолели сложный холм, идти стало достаточно легко.
по прерии. Ориентируясь по солнцу, Джек повел их в линию
под прямым углом назад от реки. Линда шла рядом с ним.
Вассал и Ферри помогали поддерживать сэра Брайсона. Полчаса ходьбы
привели их на тропу, как и обещал Джек, и их сердца воспрянули духом.
Это была менее проторенная тропа, чем основной маршрут на северном берегу реки
, но идти по ней было достаточно легко.

Джек объявил привал. "Вот мы и пришли", - сказал он. "Первая хорошая вода
насколько я знаю, это ручей Красной Ивы. Я разбил лагерь на реке в
ее устье. Это будет около семи миль. Ты справишься?

Они сказали, что справятся. Теперь никому и в голову не приходило выступать против Джека. Они повисли
на нем, как беззащитные торговцы на своем военном обозе.

"Вассал, ты веди отсюда", - продолжил Джек. "Ты найдешь
ручей в большом ущелье. Мы разобьем лагерь на ночь на дне его.
Если ты случайно потеряешь тропу, прежде чем доберешься туда, просто
заберись на самое высокое место, которое увидишь, сядь и жди, пока я не приду
".

"А куда ты идешь?" они требовали.

"Охотиться за наш ужин", - сказал Джек.

Он издал два драгоценных играм в Хампи, чтобы развести костер на
прибытие. "В кули должны быть ягоды", - сказал он. "Собери
все, что сможешь".

Линда прижалась к нему. "Можно мне пойти с тобой?" - умоляла она.

Он покачал головой. "Охотник должен охотиться в одиночку".

"Не задерживайся. Будь очень осторожен. Если мы потеряем тебя, то просто ляжем
и умрем".

"Полегче!" - сказал он неловко.

Линда посмотрела на остальных. "Почему я должна скрывать это сейчас?" - сказала она.
"Я горжусь вами. Теперь они знают, почему я выбрала такого мужчину, как ты, настоящего
мужчину ".

У Джека возникло ощущение, что вокруг его тела наматывают дополнительные витки веревки
. Он покраснел и нахмурился одновременно. -Линда! ради
всего святого! - вырвалось у него. Прошептав себе под нос: "Подожди, пока я тебя не вытащу"
, прежде чем ты начнешь говорить. Он повернулся и убежал.

Здесь можно сказать слова сочувствия в адрес Вассалла и Ферри.
Тяжело стоять в стороне, когда у твоего соперника есть возможность спасти
жизни всех без исключения, включая твою собственную, только потому, что он находится в
своей стихии, а ты не в своей. А затем публично выступить
презираемый девушкой, проходящей по делу, - ибо именно к этому сводилась речь Линды
. Линда никакой пощады для мужчин; вот почему, если вы посмотрите в
это достаточно далеко, она должна была страдать из-за ее собственный счет. Это было намного
к их чести, что двое мужчин взяли его щедро.

Прошло четыре часа, прежде чем они снова увидели Джека. Они достигли места встречи
некоторое время назад, и Хампи развел костер на берегу
ручья, вокруг которого они сидели в тишине, стараясь не смотреть, как
они были голодны и пытались скрыть общую тревогу, которая
терзала грудь каждого: "Что мы будем делать, если он не придет!"

Но наконец из-за холма донесся его оклик, и прибежал сам Джек.
он заскользил вниз по травянистому склону, как оказалось, покрытый перьями.
Они вскочили с радостными криками. Никогда еще человек не получал более сердечного приема
. Они были как его голодные дети, ожидающие, когда их накормят и
подбодрят. Приятно быть таким нужным своим собратьям, но
действительно, это была поразительная трансформация. Одним прыжком Джек поднялся
в их глазах из опального преступника превратился в спасителя
их всех. Джек чувствовал это, и это была его месть.

Он поцеловал Линду - ему пришлось - и сбросил свою ношу на землю. - Цыпленок из прерий, - сказал он.
- Цыпленок из прерий. "Извините, что заставил вас так долго ждать, но я терпеть не мог
приходить, пока не приготовлю все необходимое, и я не мог рисковать.
В любом случае, они слишком дорогие; по гильзе за штуку и два промаха.
Завтра я постараюсь привезти что-нибудь более существенное.

Таким образом, они поужинали жареным цыпленком из прерий и саскатунскими ягодами,
строго по первоначальному замыслу Природы, без искусственных добавок. И
когда кто-то хотел выпить, он должен был зачерпнуть его из ручья в своей руке.
рука. Удивительно, как легко все это далось им, даже вице-губернатору.
Когда он был голоден и хотел пить.

Ночь была тяжелее. Джек соорудил что-то вроде навеса, или защиты от ветра, из
тополя, с длинным костром прямо напротив. Тепло частично рассеивалось
покатой крышей, и в этой приятной печи они лежали
в ряд на наваленных еловых ветках. Мужчины договорились дежурить по очереди.
всю ночь поддерживали костер. Но земля была холодной, и
долго спать не удавалось. Джек сел и рассказал веселушку
истории о худших ночах, которые ему удалось пережить.

С восходом солнца он снова ушел. Час терпеливого ожидания на опушке
ягодных зарослей в двух милях вверх по ущелью принес ему то, что он искал, -
молодого черного медведя. Он принес окорока в лагерь. Женщины косо посмотрели
на его добычу и предпочли позавтракать одними ягодами. Но
мясо, запеченное в шкуре в яме с горячими камнями, нельзя было презирать.
и после нескольких миль пути все были рады
разделить его.

Весь тот день Джек медленно вел свой маленький отряд, часто отдыхая.
рядом с тропой. Им предстояло преодолеть около двадцати миль. Оставшись один, Джек
он бы справился за пять часов, но он видел, что это было бы большим подвигом
для некоторых других, если бы они вообще справились в тот день.
несмотря на все, что он мог сделать, в середине дня Линда сдалась.
и сэр Брайсон был при последнем издыхании. Неутомимый джек потом
смастерили носилки из двух тополя поляков тяги через три
застегнул пальто, и Линда, и ее отец поочередно верховой езды остальные
кстати.

Джек был изрядно смущен отношением к нему сэра Брайсона
в течение этого дня. Маленький джентльмен, как уже было сказано, был гораздо
наказан. Он был спокоен; он не отдавал приказов и не жаловался,
и был искренне благодарен за все, что для него делали. Вот это была
настоящая перемена! Всякий раз, когда Джек приближался к нему, его замешательство становилось
заметным и острым. В то же время он часто искал Джека и
начинал разговоры, которые ни к чему не приводили. Очевидно, у него было
что-то на уме, что язык не поворачивался произнести.

Наконец это прозвучало. Во время одного из привалов они все сидели на траве
Джек среди прочих, деловито занятый уборкой
драгоценный "пушка" с рукавом его рубашки, которые он пожертвовал, чтобы
цель. Сэр Брайсон внезапно придвинулся к нему поближе.

- Молодой человек, - начал он, и его возвышенный тон не мог скрыть искреннего
ощущение "мне говорят, Ты вчера спас мне жизнь. Я не помню
об этом много".

Джек поднял глаза, встревоженные и хмурые. "Все в порядке", - сказал он
поспешно. "Каждый делал что мог".

"И Линда и миссис Уорсли тоже" сэр Брайсон отправился дальше. "Это было очень
галантно сделал".

"Вассалл сделал бы это, если бы я не был ближе", - хрипло сказал Джек.
"Пожалуйста, не говори больше ничего. Я чувствую себя дураком!"

"Об этом нужно поговорить", - настаивал сэр Брайсон. "Но это сложно ... я
право, не знаю... - - -"

Джек не воспринимает истинную природу старого джентльмена
сложности. Он встал. "Все это было в рабочий день", - сказал он
неловко. "Вы не должны чувствовать, что это меняет ситуацию на
все."

Сэр Филипп тоже поднялся. Весь взъерошенный, помятый и перепачканный, каким бы он ни был,
маленький губернатор никогда не выглядел более достойно. "Вы не
понимаете меня", - сказал он. "Я... я очень благодарен. Более того, я сожалею
за то, что я сказал. Я хочу признать это здесь, перед нашими друзьями
которые присутствовали, когда я это говорил.

Джек отвел взгляд в сильном смущении. "Очень красиво сказано, сэр
Брайсон," пробормотал он.

Закончился этот инцидент в настоящее время. Воздух был значительно очищен
это. Тем не менее, это дало повод что-то надо было, чтобы Джек
разгрузить себя. Он подождал, пока не сможет увести сэра Брайсона подальше от
остальных.

- Сэр Брайсон, - упрямо повторил он. "Я хотел сказать тебе, что я
понимаю, что то, что я тебе полезен, не оправдывает моего имени, не делает
я больше не являюсь желанным женихом для вашей дочери.

Сэр Брайсон сделал осуждающий жест.

"В сложившихся обстоятельствах, - продолжил Джек, - я хочу ее не больше,
чем вы хотите меня. Между мисс Линдой и мной достигнута договоренность, что мы не должны
иметь ничего общего друг с другом, пока мне не удастся оправдаться.

На этом они пожали друг другу руки. Позже Вассалл и Болдуин Ферри воспользовались
возможностью последовать примеру своего хозяина и попросить пожать
Джеку руку. Остаток дня Джек провел в теплой атмосфере.
они были полны благодарности и восхищения. Само по себе это не было неприятным
конечно, но почему-то ему казалось, что все происходящее имеет тенденцию
понемногу затягивать кольца, в которых он оказался. Миля за милей
по мере того, как они приближались к концу путешествия и препятствия отступали
его настроение падало. Он снискал расположение сэра Брайсона
, но не свое собственное. В этом заключалась его гениальная трудность:
то, что девушка, которую он не хотел, была связана как наездница с добрым именем
он должен был им обладать.

К концу дня он повел свою перепачканную и смертельно уставшую маленькую компанию.
спотыкаясь, спустился с холма к берегу реки напротив форта Чивер.
Там, развели костер на берегу, с монтажными дым столбом,
скоро принесла Дэви в землянке для расследования. Отличный был парень
удивления при виде их.

Джека сжигал вопрос, который он хотел задать ему, но не мог
язык не поворачивался произнести имя Мэри. Его сердце учащенно забилось
когда они приблизились к другому берегу. Он подумал, если бы он хотел ее видеть.
Он надеялся на это, - сказал он себе, и все время желая его как
путник в пустыне жаждет воды.




ХV

ЭКСПЕДИЦИЯ ИЗ ТРЕХ

Мэри нигде не было видно в окрестностях форта. Джек провел там полночи.
обсуждал все с Дэвидом Крэнстоном в магазине. В "крепышах"
Торговец скотчем нашел друга, который соответствовал его потребностям. Он испытал
огромное облегчение, рассказав о себе человеку, который просто курил
и понимающе кивнул, не поднимая никакой суеты.

"Вам не нужно объяснять мне, что вы не вор", - холодно сказал Крэнстон
.

Это было все, что можно было сказать по этому вопросу. Что касается женского элемента в
своих трудностях, Джек поневоле промолчал.

"Если бы мои сыновья были на год или два старше", - решительно заявил Крэнстон. "А так
Я связан по рукам и ногам!"

Джек благодарно выругался. "Это моя битва", - сказал он. "Я
не мог позволить тебе тратить на нее свое время".

"Я полагаю, ты возьмешь с собой несколько человек из отряда сэра Брайсона"
, - сказал Крэнстон.

Джек покачал головой. "С Хампи Джуллом все в порядке, но он не умеет ездить верхом, а я
должен скакать как проклятый. Вассалл тоже квадратная голова, по-своему, но
любой из них только ослабил бы меня. Они не знают людей.
Они не смогли противостоять им. Они не могли войти в свои вигвамы и
послать нищих к черту.

Крэнстон мрачно улыбнулся. - Вы на это рассчитываете?

"Ты знаешь, что я имею в виду. Это способ выразить это".

Крэнстон на мгновение задумался. "Возьми Дэви", - сказал он. "У мальчика есть
мужество. Ему было бы безумно захотелось уйти.

Джек был тронут больше, чем хотел показать. - Чертовски благородно с твоей стороны,
Крэнстон, - прорычал он. "Я не буду этого делать", - добавил он вслух. "Это слишком".
"Это слишком большая ответственность. Жан-Поль достаточно умен, чтобы понимать, что он
всегда может добраться до меня через мальчика".

"Тогда какая альтернатива?" - спросил Крэнстон.

"Я справлюсь один", - упрямо сказал Джек.

Крэнстон ударил кулаком по стойке. "Нет, черт возьми!" - закричал он.
"Я здесь главный. Вы знаете не хуже меня, что это безрассудно
для человека, чтобы ехать самостоятельно в любое время, полиция не делай этого, не говоря уже о
в деревне краснокожих в дурном настроении. Это соблазняет их
убить тебя. И если бы они это сделали, как мы могли бы осудить их?

Лицо Джека посуровело. "Они не убили бы меня, - сказал он, - потому что я
не боюсь их".

"Все в порядке. Это слишком большой шанс".

"Тебе бы ничего не стоило взять это самому".

"Не обращай внимания. Я здесь босс, и я запрещаю это!"

"Ты не мой босс", - пробормотал Джек.

- И все же я могу помешать тебе, мой мальчик, - мрачно сказал Крэнстон.
- Ты не получишь от меня снаряжения для такой цели.

Джек пожал плечами, и казалось, давай к делу перейти. Крэнстон могли
принято предупреждение от его жесткие губы, но торговец думал, как он сказал:
что он командовал ситуации.

- Мы поговорим с сэром Брайсоном утром, - продолжал Крэнстон.

- Тьфу! Сэр Брайсон! - пробормотал Джек.

- Я попрошу его отправить Вассалла на каноэ к Переправе с
письмом в полицию. Я пошлю с ним моего мальчика Ангуса и индейца. В
пароход придет через несколько дней, и они смогут снова навести на него полицию
. Если она покинет переправу до того, как они туда доберутся, капитан
вернется за полицейскими. Если повезет, они все вернутся через
неделю.

"Неделю!" - подумал Джек. "Что бы я все это время делал? Кусал
себя за большие пальцы?"

К утру Джек составил свой план. Ему мешают только от сдачи
его в немедленное исполнение его огромное желание увидеть Марию, хотя он
не хотел признавать самому себе, что это была причина, по которой он висел об
Форт все утро. Он подождал до середины дня,
думал, что Крэнстон наверняка пригласит его домой на ужин, но
приглашения не последовало. Джек не знал этого, но торговец
в течение многих прошедших лет был вынужден отказаться от гостеприимства
за своим собственным столом. Миссис Крэнстон захватили в таких случаях, чтобы отстоять свои
самое дикое и извращенное самопознание.

Тем временем Джек показал себя с усердием и в глазах трейдера
окна. Дамы партии сэр Брайсона не появляются все утро
со склада, где они были расквартированы, так что Джек был по крайней мере
наблюдение жалели Линды. Его настойчивость была напрасной; Мэри никогда не
однажды показалась сама. К полудню он довел себя до состояния
нарастающего, оскорбленного гнева. "Она могла бы, по крайней мере, сказать приветственное слово
для белого человека", - с горечью подумал он, решив забыть о ее версии
дела, которую она ему изложила. Наконец он сдался в
страсть, и зашагал прочь от форта.

Стараясь, чтобы Крэнстон не заметил его, Джек направился к
Индейской деревне, которая располагалась на равнине у реки, в полумиле к западу от
форта. Достигнув ее, он разыскал главу, и постепенно привел
разговоры вокруг на лошадях. В настоящее время дело было
прогресс, и через час Джек оказался владельцем двух прекрасных
пони, с седлом для одного и вьючным седлом для другого. Некоторые из
индейцев вели торговлю с Крэнстоном, и, переходя от типи к
типи и предлагая премию к ценам компании, Джек смог
соберите необходимые ему продукты, вместе с одеялами и винчестером
и боеприпасы. Он оплатил все это заказом на Крэнстона, и
вместе с заказом он отправил обратно записку:


ДОРОГОЙ КРЭНСТОН: Я надеюсь, вы не станете обвинять меня в этом. Я чувствую, что
ты мой единственный друг, и я не хочу тебя обижать, но
Мне нужно идти. Если бы мне пришлось торчать в форте, ничего не делая, целую неделю
Я бы пошел почистить свой орех. Тебе не нужно беспокоиться обо мне.
Я точно знаю, что собираюсь делать, и я не собираюсь быть убитым
также. Через несколько дней я верну вам ваших лошадей, а также Гаррода и
Жан-Поль, если только мне не придется похоронить их.

Передай сэру Брайсону и его людям.

Передай Мэри от меня.

ДЖЕК.


К девяти часам он проехал пятьдесят миль и только тогда разбил лагерь.
потому что его животные, которых кормили травой, не могли идти дальше. Он выгнал их,
и ели, и заползло его одеяла у огня; но нет, в
несмотря на усталость, спать. Он обнаружил, что ему так и не удалось
в скакали прочь от боли в груди: "Мария! Мэри! Мария!" он
пульсировала с каждым ударом.

Бодрствования был роман-сенсация с Джеком. Проклиная себя, он
решительно закрыл глаза и стал считать овец, но тщетно. Он встал
и подбросил дров в костер. Он раскурил трубку и, прохаживаясь взад и вперед по
траве прерии, смотрел на тихие звезды в поисках покоя. Если бы он
мог вдохновить своих лошадей частью собственного беспокойства, он бы
бы и ездил, но бедные звери стояли рядом с
повесив головы, слишком усталый, чтобы поесть.

В конце концов он, конечно, заснул, но тут же проснулся,
как ему показалось, от отдаленного стука копыт по земле. Это
значительный звук в уединении, и, садясь, он слушал резко.
По движению звезд он увидел, что несколько часов прошло с тех пор
он заснул. Это не могли быть его собственные лошади, потому что они были
стреножены. В любом случае приближалось больше двух. Они были
двигались со стороны форта. Джек, нахмурившись, подумал, не
Крэнстон бы пойти так далеко, чтобы попытаться помешать его проведению
его цель. С инстинктивной осторожностью он отодвинул его от огня и
присел в тени купы Ив.

Четыре лошади, бежит вверх. Два джек пришел, ковыляя в сторону их
из темноты, ржал желанным. Огонь пылал между Джеком и
вновь прибывшими, и он не мог их хорошо разглядеть. Он почувствовал, что
всадников было двое, и когда они выскользнули из седел,
оказалось, что один из них был сбит с ног. Мгновение они стояли неподвижно.
их силуэты вырисовывались на фоне тусклого света неба на востоке, и сердце Джека
начали бухать против его ребер. Конечно, может быть только один такой
изящная голова балансирует на такие красивые плечи, но он не мог
верю. Затем они подошли к его огню, и он увидел точно: это был
Мэри и Дэви.

Она увидела его упали на одеяло возле костра и посмотрел в сторону, где
он присел, с костра бросали странные, сильные тени на ее
задумчивым лицом. "Джек!" позвала она тихо. Голос стучал в
"Обнаженные сердца".

Его не смеют ему тогда. Он медленно подошел к ним, дрожа всем телом.
Ему было стыдно за свою дрожь, и он ужасно смущался. "Что
ты здесь делаешь? спросил он дрожащим голосом.

"Мы идем с тобой", - пробормотала Мэри. Ее голос тоже был сдавленным.
как будто сердце подступало к горлу.

Последовала небольшая пауза. Джек посмотрел на нее как недостойный грешник,
который, тем не менее, видит, что перед ним открываются Небеса.

- Разве ты не рада нас видеть? - спросил подошедший Дэви.

Рад! Джек был совершенно не в состоянии говорить. Внезапно распахнув объятия
мальчика за плечо, он сжал его, пока Дэви закричал. Он предназначался
для Мэри. Она видела. Спрыгнув на землю, она отлично справилась с задачей
разведения огня.

Они принялись глупо болтать, никого не заботя, насколько глупо.;
они смеялись без причины и снова задавали одни и те же вопросы.
не обращая внимания на ответы. Джек вскочил, чтобы распаковать вещи и расседлать их
лошадей. Когда их наконец стреножили и вывели, он вернулся к
Мэри. Она раскладывала провизию и готовила чай. Дэви ушел
нарезать жерди для их двух маленьких палаток.

- Ты действительно хочешь быть друзьями? - После того, что ты
сказал! - умоляюще спросил Джек.

Мэри взяла себя в руки. - Я не мог отпустить тебя одну.
она парировала. "Это такой глупый поступок. Я бы не смогла
спать или сидеть спокойно, думая об этом. Другие вещи не изменились вообще.
совсем."

- Но ты пришла! - пробормотал Джек немного торжествующе и придвинулся ближе
к ней.

Она отстранилась. - Ты не должна так говорить, - натянуто пробормотала она. "Это
было не легко для меня, чтобы приехать. И это может стоить мне дорого".

Джек удивлялся, как мужчина, почему она обиделась. "Я знаю," сказал он, "и
Я не позволю тебе кончать. Но я рада, что ты захотел.

Это только усугубило ситуацию. - Я не хотела, - бросила она ему в ответ.
резко. "Я пришел, потому что я был единственным, кто мог тебе помочь. Я
знаю индейцев; я им нравлюсь; они меня немного побаиваются. И ты
не можешь заставить нас вернуться. У нас есть собственное снаряжение. Если ты не позволишь нам
поехать с тобой, мы последуем за тобой!

Джек уставился на нее, озадаченный и удивленный ее обиженным тоном. Конечно,
девушки были за пределами его понимания. Несмотря на то, что они были такими разными в других
отношениях, казалось, они были похожи в этом: их совершенная
непоследовательность. Он попробовал другой подход.

- Твой отец разрешил тебе приехать?

- Нет, - неохотно ответила она. - Он был очень зол на тебя.

"Он предложил позволить Дэви прийти", - лениво сказал Джек.

"Это другое дело", - сказала она, удивляясь мужской глупости.

Мозг Джека работал лишь примерно на треть быстрее, чем у нее. Он нахмурился, глядя на
огонь. - Если ты уйдешь, не сказав ему, - начал он, - он подумает,
что я... что он подумает обо мне! После того, как я пообещал.

Настала очередь Мэри удивляться. "Что пообещал?"

Джек заупрямился. "Я не могу тебе сказать", - сказал он.

"Но кое-что меня беспокоит", - сказала Мэри. "Я думаю, у меня есть право
знать это".

Джек только выпятил верхнюю губу. "Ты делаешь много вещей без
объясняя их мне. Я имею такое же право ".

Мэри прекратила расследование. "Тебе не нужно беспокоиться о том, что думает отец
", - холодно сказала она. "Я оставила для него письмо, в котором сообщила, куда мы
направляемся, и я сказала ему, что ты не знал, что мы приедем".

Они молчали. Джек уставился на огонь, с горечью гадая, в чем дело.
 После того, как они пришли, и он был так рад их видеть
они уже были на грани ссоры! Чтобы залечить этот необъяснимый разрыв.
он протянул руку и взял Мэри за руку.

Она отдернула ее с поразительной внезапностью. "Не смей
прикоснись ко мне! - пробормотала она тихо и дрожащими голосами.

Он был искренне удивлен. "Почему, Мэри! Тогда зачем ты пришла?"

"Не за это!" - воскликнула она с глазами, полными гнева и боли. "Ты
просил меня дружить с тобой. Хорошо. Больше ничего!"

"Друзья пожимают друг другу руки, не так ли?" пробормотал Джек угрюмо. "Можно было бы
думаю, что у меня проказа!"

"Вы знаете, что я имею в виду," сказала Мэри более спокойно.

Джек хмуро уставился на огонь. - Не понимаю, как мужчина и женщина, если они молоды, как ты и я, могут быть просто друзьями.
- Я не понимаю.

- Они могут, - нетерпеливо сказала Мэри. - Я тебе покажу.

Джек посмотрел на нее, нетерпеливую, задумчивую, самозабвенную, какой бы она ни была, и
огромная безответственная тоска поднялась в нем. Страсть затуманила его глаза.
Грудь начала вздыматься. - Я не мог, - хрипло сказал он, - только не
с тобой, Мэри!

Она осторожно избегала его. "Тогда я должна вернуться", - печально сказала она.

Джек забыл, что собирался отослать ее. "Нет! Не сейчас", - сказал он
резко.

Она посмотрела на него тем необычным для него взглядом, который у нее был, гордым,
жалостливым и безжалостным одновременно. - Послушайте, - тихо приказала она.
- Кто-нибудь должен говорить прямо. Я сделаю это. Ты мне очень нравишься
очень... - тут ее голос дрогнул. - Я ... я хочу подружиться с тобой ... очень сильно.
очень. Но если вы так слабы и непорядочным человеком, чтобы заняться со мной любовью
когда вы связаны с другой женщиной, я буду презирать тебя, и я буду
надо идти!"

Джек отпрянул, как будто она ударила его, и сидел, уставившись на нее, в то время как
эти два отвратительных слова прожигали ему путь в душу. За всю свою жизнь
ему никогда не причиняли такой боли. Она нанесла удар по две
боги его идолопоклонство: сила и честь. Это правда, что он не
очень четко различать физическую силу и моральное.
Сила, тем не менее, было словом, которое заставляло его грудь вздыматься, и
Честь, едва ли меньшая. Честь для Джека означала говорить правду.

Хуже всего было то, что он знал, что она права. Это было чистой правдой
кто-то должен был говорить прямо. Это была приводящая в замешательство мысль.
он так решительно стремился скрыться с глаз долой. Теперь, когда она
был введен в суровой речи он не мог снова игнорировать.

Мэри возилась с трясущимися руками среди ужин вещи.
Очевидно, что она едва могла видеть, что она делает. Вернулся Дэви
со своими шестами.

- Иди, иди, помоги ему, - дрожащим голосом прошептала она.

Джек повиновался.

Когда над прерией забрезжил рассвет, они поели, поужинали или позавтракали,
что бы это ни было. Беззаботная болтовня Дэви предотвратила повторение обострения ситуации
. Больше не было никаких намеков на то, что они собираются возвращаться
. После этого они остановились на несколько часов, чтобы дать лошадям отдохнуть
.

Джек укрылся от москитов в палатке Дэви. Он не мог
говорить и повернулся к мальчику спиной, но Дэви, подкравшись поближе,
положил руку Джеку на плечо и, как ласковый спаниель,
уткнулся головой в шею Джека.

- Скажи, я рад, что я здесь, - сонно пробормотал он. - Все в порядке.
Снова все в порядке. Я бы предпочел быть с тобой, чем с кем-либо еще, Джек. Скажи, я рад
Я твой друг. Ты, я и Мэри, из нас получится отличная команда,
а? Как хорошо мы проведем время!

Он заснул. Тем временем Джек лежал, глядя сквозь противомоскитную
сетку на траву прерии в призрачном свете и низко висящие,
бледнеющие звезды, думая о том, что женщина была вынуждена напомнить ему о
Сила и честь.


Признавая справедливость этого, он принял свое наказание как мужчина. Это было
значительно охладит пыл Джека, который выпустил из палатки в начале
солнце. И хотя он не знал его, он был в десять раз больше в любовь
с рукой что наказывал его. Его взгляд смиренно искал ее взгляда.
теперь достаточно. А Мэри? В ней не было того презрения, которого он боялся;
напротив, ее красноречивые глаза были подняты к нему, умоляющие и раскаивающиеся
за ту боль, которую она ему причинила.

Они посмотрели друг на друга, и небо прояснилось. Ничего не было сказано.;
ничего не нужно было говорить. Джеку было достаточно того, что Мэри не презирала его.
А Мэри было достаточно того, что он не ненавидел ее. Они
были вместе, и солнце светило на море зеленой травы. Их
настроение взлетело. Беды и страдания исчезали, как пар в
солнце. Стал завтрак в праздник смех, и Дэви был
он пришел в восторг.

"Блажен, если я понимаю, вы двое", - сказал мальчик без сознания
имитация непринужденной манере своего героя, что заставило Мэри снова смеяться. "Одна
момент, когда ты не такой тупой, как совы днем, а на следующий ты
смеясь, как пара идиотов вообще ничего не уметь."

Они обосновали это смеяться заново. "О, этот псих - сильно обиженный
птичка, мистер Дэви, - пропел Джек. - Он далеко не такой псих, как его зовут. Я
думаю, я возьму себе в герб гагару.

- Что такое герб? - спросил Джек. - Поинтересовался Дэви.

- О, это то, что написано у тебя на бумаге для заметок, - неопределенно ответил Джек. - И
они вырезают это на кольцах, которыми ты запечатываешь свои письма.

Дэви выглядел озадаченным.

"Это личный знак джентльмена", - сказала Мэри. "Его тотем".

"Конечно", - сказал Джек с удивленным видом. "Какой ты умный!"

Мэри покраснела на глазах.

Они упакованы и поскакал дальше, веселая троица идет по следу. Джек все
выступления был его старый, руки, но он хранил его
урок, и он никогда не смотрел, и, казалось, никогда не смотреть на Мэри. От
она глянула на него, когда ей было незаметно можно было бы сказать, что она была
жаль, что он так хорошо ее слушался.

Мэри и Дэви ехали с бессознательной легкостью тех, кто рожден для верховой езды.
седло. Мэри, которая никогда не видела костюма для верховой езды, придумала для себя
юбку с разрезом, как она придумывала все для себя,
хитроумно. К нему она надела синюю фланелевую рубашку из магазина,
которую она также приспособила к своей фигуре. У нее была мужская фетровая шляпа
, но, кроме тех случаев, когда шел дождь, она висела на ней за шнурок.
седло-Рог. Ее в изобилии темные волосы были оплетены и связаны закрыть раунд
ее руководитель. Связана с нее седло, она несла свет винтовку, которая по
случая, она используется как ловко, как и сам Джек.

Таким образом, она была полностью лишена женских вспомогательных средств и ухищрений. С этой
твердой, прямой молодой фигурой, с этой хорошо посаженной головой и этими глазами она была
прекраснее без них. За все, что он делал поверить не смотреть на нее, она
глубочайший энтузиазм перемешивают Джека, как при взгляде на далекие холмы на
вечером, или озера, утопающих в зелени, или что-то совершенно прекрасное
и нетронутый со стороны природы.

В стройном Дэви не было ничего от подтянутости его сестры. Дэви был
немного невзрачным. У него была "воскресная одежда", но он ненавидел
ее и был по-настоящему счастлив только в своих рваных брюках, рубашке без пуговиц
и почерневших извинениях за мокасины. Дэви, по-видимому, был
нечувствителен к холоду, и ему было все равно, мокрый он или сухой.

В десять часов они проехали мимо маленького заколоченного магазинчика в Форте
Гейки. Спустя два часа они держали в узде на край скамьи на
другую сторону волок. Это было то самое место, где они расстались так
к несчастью. Сейчас никто об этом не упоминал. Окинув взглядом долину
, Джек указал на несколько темных объектов на приречных лугах
к западу.

- Лошади, - сказал Дэви.

Одним из мало воспитан объектов, и двинулся вперед таким образом, чтобы
знакомы с ними.

"И снова заковылял," сказал Джек со смехом.

"Конечно, как только ты уедешь, они погонят их обратно", - сказала
Мэри. "Они не захотят, чтобы их застали с лошадьми компании в их лагере".
лагерь.

Спустившись с холма, они совершили свое полуденное заклинание на месте лагеря
Трангмар. Джек открыл тайник в поисках дополнительного запаса провизии, и
что еще ему было нужно: его любимые кожаные штаны, брезентовый навес
и москитная сетка.

- Это тебе не понадобится, - сказал Дэви. - Спи со мной.

"Для Гаррода", - сказал Джек. "Мы не можем позволить москитам съесть беднягу".
"Дьявол".

Дэви заметил банджо внутри. "Принеси это", - попросил он.

Джек покачал головой. "В этом путешествии нет времени на пустяки", - сказал он
сказал, бессознательно используя слово торговца.

Дэви упрашивал изо всех сил. "Я сам присмотрю за ней", - сказал он.

Джек колебался. Его пальцы чесались дотронуться до струн. "Как ты думаешь, нам
лучше взять ее?" он спросил Мэри.

Мэри была всего лишь человеком. "Почему бы и нет?" сказала она.

Нельзя все время зацикливаться на своих проблемах. Принесли банджо
, и пока Мэри, прикрыв глаза, смешивала бэннок
, а Дэви слушал, открыв от восторга рот, Джек наполнял
свою грудь и подарил им "Красотку Полли Оливер".

"Это здорово!" - сказал Дэви со вздохом удовольствия.

Мэри ничего не сказала.

"Тебе нравится?" Джек спросил очень небрежно.

"Очень красиво", - сказала она.

"Ты бы нарядился мальчиком-барабанщиком и последовал за своей возлюбленной на войну,
как Полли?" - Спросил Джек.

- Нет, - быстро ответила она.

"Почему нет?" Спросил он, застигнутый врасплох.

"Она была бедняжкой", - презрительно сказала Мэри. "Она не могла жить"
"одна", - сказала она. Когда она добралась до "войн", она была только на пути
и заставила его беспокоиться о ее спасении; но из этого, конечно, получается красивая
песня ".

- Ты не слишком романтичен, - проворчал Джек.

Мэри улыбнулась про себя и занялась лепешкой. Прошло много времени.
когда Джек совсем забыл о Полли, она сказала: "Я думаю,
романы - это для людей, которые не очень-то чувствуют себя самими собой".

После обеда, оставив Мэри и Дэви заканчивать сборы, Джек сделал широкий круг
через приречные луга, чтобы собрать лошадей и произвести разведку
в целом. Мэри и Дэви должны были следовать за ним. Он обнаружил, что два
лошади были все еще отсутствует, все остальные были в хорошем состоянии. Езда
на тропу, он спешился у ручья, чтобы прочитать то, что было
видно по следам. Он увидел, что лошадей отогнали назад два
дня назад и что ни одна из них не была стреножена, когда они переходили ручей
.

В этот момент все чувства Джека внезапно пробудились к _qui vive_
звук копыт двух лошадей, приближающихся по дороге.
тропа из долины. Здесь был новый фактор ввода
ситуации. Быстрого монтажа, он держал его лошадь тихо под кустами
возле тропы. Вновь прибывшие скрылись за поворотом; все лошади
заржали, и Джек оказался лицом к лицу с Жан Полем Аскотой.




XVI

ВИГВАМЫ САПИЕВ

Порода предал никого не удивишь, и Джек подумал, что он, должно быть,
видели дым костра из долины. Он ехал один из
пропавших лошадей, а другой следовал за светом блок. Он
вежливо улыбнулся и, подведя свою лошадь вплотную к лошади Джека, протянул
руку.

"Я рад, что ты вернулся", - сказал он. "Мне нужна помощь, мне".

Джек проигнорировал руку. - Мы не друзья, Жан-Поль, - мрачно сказал он.
- и мы не будем притворяться.

Жан-Поль пожал плечами, как оскорбленный, но всепрощающий человек.

"Ты должен дать отчет самому себе," Джек пошел дальше.

Искра выстрел бочком из черных глазах Жан Поль. "С тобой?" он
спросил.

"Для меня", - холодно сказал Джек, и голубые глаза встретились с черными.

Жан-Поль передумал бросать вызов. "Ты все время
думаешь обо мне плохо", - сказал он осуждающе. "Я работаю на тебя. Я получаю
лошадей обратно".

Джек рассмеялся ему в лицо. "Ты же не общаешься сейчас с сэром Брайсон.
Ты знаешь так же хорошо, как и я, что индейцы не воруют компании
лошадей. Их можно было бы убедить прогнать их, но они были бы рады
достаточно, чтобы прогнать их обратно, когда обдумают это. Лошади для меня
ничто. Где Гаррод?"

Жан-Поль снова пожал плечами. "Я не знаю", - сказал он. "Я не могу найти!"

"Это ложь", - сказал Джек. "Ты можешь найти все, что пожелаешь"
"найти в этой стране".

"Может быть, ты скажешь мне "ау"? Жан-Поль ответил с плохо скрытой усмешкой.

"Мы найдем его, с тобой или без тебя", - сказал Джек.

Лошади снова заржали, и вскоре послышался звук маленького поезда Джека.
По тропе приближался поезд.

Жан-Поль вздрогнул. Очевидно, он предположил, что Джек был один.
"Кто у тебя?" резко спросил он.

Джек проигнорировал вопрос. Жан-Поль наблюдал за изгибом тропы,
глаза у него были как у рыси. Когда Мэри и Дэви показались в поле зрения, в нем проглянула сердитая досада
. Он немедленно надел обычную маску краснокожего, но Джек успел
заглянуть под нее.

"Мальчик и девочка!" - усмехнулся Жан-Поль.

"Совершенно верно", - сказал Джек. "Парень и девушка говорят на родном говорить как
хорошо, как вы. Они будут интерпретировать для меня".

Как Мэри и Дэви к ним присоединился Жан-Поль поздоровался с ним вежливо, тряска
руки, по обычаю. Лицо Мэри было пресным и
вежливые качестве собственной Жан-Поль. Джек нахмурился, увидев, что она вложила свою руку в руку брида.
но ничего не сказал.

"Что нам теперь делать?" - спрашивал Жан-Поль у всех без исключения. Таким образом, он
грациозно присоединился к их группе.

"Где находится лагерь сапи?" - спросил Джек.

Порода указал на запад. "Однажды, - сказал он, - тридцать миль".

- Мы переночуем там.

Жан-Поль пожал плечами. - Мои лошади устали.

- Смени их, - сказал Джек. - Мы подождем тебя.

Жан-Поль поехал за лошадьми, а Джек отправил Дэви обратно на склад.
за палаткой метиса.

- Не лучше ли было бы, если бы мы не показывали ему, что у нас есть подозрения?
- Предположила Мэри.

- Он снова ускользнет от нас, если я не присмотрю за ним.

Она решительно покачала головой. - Не сейчас. Он никогда не позволит нам поговорить с
Сапи без его присутствия.

Джек нахмурился. "У меня от него сводит живот! Я не могу этого скрыть!"

- Так было бы лучше, - мягко сказала она.

- Ты всегда права, - проворчал он. - Я постараюсь.

Жан-Поль и Дэви вернулись, и они продолжили путь. Их вьючные животные
но были слегка обремененные, и они ехали тяжело весь день с очень
маленькая речь. В двенадцати милях от Trangmar лагерь они приехали на сайте
заброшенный лагерь индейцев. В этом месте тропа Форт Эрскин,
покидающая долину реки Спирит, поворачивает на северо-запад, чтобы подняться рядом с
небольшим притоком реки Дарвин. Этот поток стекал по плоской и
плавно поднимающейся долине, по большей части покрытой густым лесом и окруженной
горами, поросшими лесом почти до их вершин. Это был мрачный путь,
потому что они мало что могли видеть сквозь деревья. Время от времени из-за
с выгодной позиции они мельком увидели величественную громаду горы
Дарвин, перекрывающую долину на вершине.

Один раз они произнесли заклинание, чтобы поесть и дать отдых лошадям. Мэри продолжала ехать дальше.
спросила Жан-Поля, далеко ли это. Наконец он ответил: "Две мили".

Они проехали еще немного и подъехали к ручью. "Давай разобьем лагерь здесь",
внезапно сказала Мэри. "Я устала".

Джек уставился на нее и нахмурился. Мэри устала! "Осталось меньше мили", - начал он
. - У нас полно времени, чтобы приехать и разобраться во всем этом деле.
до наступления темноты... - Его остановил взгляд Мэри. Он учился
быстро реагировать на предложения с этой стороны.

"О, хорошо, если ты устала", - поспешно сказал он.

Когда у него появилась возможность побыть с ней наедине, он спросил: "Что за игра?"

- Давай не будем, чтобы все видели, как мы разговариваем, - быстро сказала она. - Ничего особенного.
Просто я думаю, может быть, он ускользнет в вигвамы
сегодня ночью, чтобы сказать им, что нам сказать. Если он это сделает, я пойду за ним и
выслушаю.

На лице Джека отразилось восхищение. "Молодец!" - сказал он.

Неизменный распорядок кемпинге был пройти через, лошади
распаковали и оказалось, маленький палаток, ужин, приготовленный
и съел. Джек раскинул свой маленький навес, потому что ложь в
он все еще мог видеть все, что происходит снаружи. После еды они немного посидели
у костра, и Джек спел несколько песен, чтобы Жан-Поль
не подумал, что они чрезмерно настороже. Метис
похвалил Джека за его пение.

Потом Джек лежал в своем укрытии, закрыв лицо рукой, и
наблюдал из-под него. Когда стемнело, он увидел, как Жан-Поль вышел
смело вышел из своей палатки и двинулся вокруг, словно приглашая бросить вызов.
Поскольку ничего подобного не последовало, он вернулся. Мгновение спустя Джек увидел тень
проблема из-за чуть-тент, и укрылся в кустах.

Он подождал минуту или две, и встал. Он встретил Марию на улице. "Я
тоже собираемся", - заявил он.

"Это удвоит риск", - возразила она. "В этом нет необходимости. Со мной ничего
не может случиться".

"Ты теряешь время", - сказал он. "Я ухожу".

Пробудить Дейви, и положить его на часы, они отправились по следу.
Переправа, они окунулись снова в ароматный лес старый
сосны. Стояла плотная тихая ночь; небо было затянуто тяжелыми тучами, и
для этой широты стало очень темно. Тропа тянулась впереди, как
бледная лента исчезая в муть в полтора десятка шагов. В
более толстые места, которые они уже буквально ощутить его ногами. Они
не очень далеко идти. Примерно через пятнадцать минут в
тишина была внезапно нарушена хором лаять от нескольких
сто ярдов вперед.

"Что будет Жан-Поль попасть в лагерь", - сказала Мэри.

Лес внезапно закончился, и они оказались на краю
естественного луга, спускающегося к реке Дарвин. Под ними был
четырехугольный вигвам, слабо освещенный маленькими кострами внутри, как
если натереть фосфором. Собаки все еще прерывисто лаяли.

"Подожди меня здесь", - приказала Мэри.

Он бессознательно протянул к ней руку. "Мэри..."

Она помедлила. "Ну что... Джек?"

"Позволь мне пойти вместо тебя. Я не могу здесь оставаться спокойной".

"Ты должен. Ты не знаешь их разговор так хорошо, как я. Ничто не может
это случилось со мной. Если они найдут меня, они мои друзья".

"Но собаки----"

"Они лают по пустякам. Никто не разум их".

Ее глаза мягко сияли, глядя на него, как звезды в ночи; ее мягкий
голос тоже принадлежал ночи; и такой смелый и нежный! Она была очаровательна
к нему. Он резко бросился в траву, чтобы удержаться от того, чтобы
не схватить ее в объятия.

- Продолжай, - сказал он немного хрипло. - Возвращайся скорее.

Ему показалось, что прошли часы; возможно, полчаса.
Собаки лаяли и выли и, наконец, умолкли. Протрубила куропатка
в глубине леса, и сова вылетела из-за деревьев
со стоном, который перешел в крик агонии. В глубине долины пробежала лиса
издала свой резкий, вызывающий лай, и собаки вернулись с
возобновившимся адским ревом. Табун лошадей бесцельно метнулся вверх и
между вигвамами. Это была тяжелая, зловещая ночь, и каждый
существо было непросто.

Наконец совершенно неожиданно он увидел ее на четвереньках, бег вверх по травянистым
склону к нему. Его сердце подпрыгнуло от облегчения.

- Поторопись, - прошептала она. - Жан-Поль вернулся.

Они пустились бегом через черный лес, выставив перед собой руки-обереги
. Их летящие ноги почти не издавали звука на
толстом ковре из хвои. Через несколько минут она замедлила шаг и
схватила Джека за руку.

- Теперь все в порядке, - сказала она. - Он не будет торопиться. Он пока ничего не подозревает.
пока.

"Что ты узнал?" Спросил Джек.

Следуя за ним по тропинке, она положила руку ему на плечо, чтобы оставаться на связи с ним в темноте.
Легкое прикосновение согревало Джека насквозь. насквозь........... "Что ты узнал?"
Спросил Джек. "Жан-Поль пришел к Etzeeah, голову человека, чтобы сказать ему, что
нам говорят-завтра. Я слушал ухом внизу
в вигваме. Они говорили тихо. Я не мог расслышать всего. Кажется,
Жан Поль всегда выступает за то, чтобы люди объединились и изгнали
белых людей из своей страны ".

"Старая история", - сказал Джек.

"Он умный, а они простые. Он говорит им, что мой отец жульничает
он получает их меха даром. Он говорит, что все краснокожие
готовы восстать, когда он прикажет. Он заставляет их думать, что он не такой
человек, как они, а своего рода дух. Они полностью находятся под
его влиянием. Они возбуждены и уродливы, как плохие дети.

"А как же Гаррод?"

"Ничего, - грустно ответила она. "Я думаю, они знают, но я ничего не слышал".

- Одно можно сказать наверняка, - сказал Джек. - если мы хотим что-нибудь вытянуть из
них завтра, нам придется оставить Жан-Поля здесь.

"Как мы можем помешать ему поехать с нами?"

"Я должен подумать об этом", - мрачно сказал Джек.

На следующее утро Жан-Поль вышел из своей палатки скромный и
гладколицый, как святой медного цвета. Глядя на него, они были
почти готовы поверить, что он никогда не покидал ее. Он отсидел все
поделитесь работой о лагере, не так бодро и хорошо. У него даже хватило
деликатности - или какого-то другого чувства - удалиться со своим завтраком
на небольшое расстояние от остальных, чтобы они могли быть избавлены от
стеснения в его обществе.

"Он чудо", - сказал Джек Мэри с некоторым восхищением.

Когда они закончили есть, Джек перекинулся парой слов с Дэви, и оба
один из них достал из багажа трос для отслеживания, легкий и прочный шнур
который Джек включил в комплект из-за тысячи применений, которые он может найти
сам по себе. Он отдал катушку Дэви, чтобы тот нес ее, и они вернулись к Жану
Полю. Джек незаметно убедился, что его шестизарядный револьвер на месте.
чехол. Полукровка, покончив с едой, сидел на земле
раскуривая трубку. Джек мрачно стоял, ожидая, пока у него получится.
дела шли хорошо. Жан-Поль отбросил спичку с видом бравады.
и криво усмехнулся.

- Убери руки за спину! Внезапно Джек скомандовал.

Жан-Поль изумленно вскочил. Джек выхватил пистолет.

- Больше не двигайся, - резко предупредил он его. - Заведи руки за спину.

Жан-Поль медленно повиновался, и Дэви витой шнур вокруг его запястья.

"Что ты сделал?" Жан-Поль запротестовал, с оглядкой на пистолет и
замечательно воздуха изумленной невинности. "Я твой мужчина, я. Я все время
работаю на тебя. Ты всегда плохо относишься ко мне. Не верь но'тингу".

"В следующий раз, когда будешь покидать лагерь ночью, скажи нам, куда ты направляешься", - сказал
Джек с жесткой улыбкой.

Жан-Поля это не испугало. "Должен ли я сказать нам, что иду повидаться с девушкой?" он
потребовал ответа, сильно уязвленный.

Джек рассмеялся. "Очень умно! Но девушка была Etzeeah, и я знаю все
ты сказал".

Жан-Поль внезапно замолчала.

"Встань на колени", - приказал Джек. - Свяжи ему лодыжки вместе, Дэви, так, чтобы его
запястья были зажаты между собой.

Джек закончил дело сам, пройдя через все узлы, и принимая
полдюжины оборотов вокруг тела Жан-Поль, с окончательной узел на его
в груди, вне досягаемости обеих рук и зубов. Тогда он и Дэви поднял
его и положила его в свою собственную палатку. Трубку бросил его
рот при транспортировке. Джек с угрюмым добродушием, поднял его и тяги
он снова зажал ее в зубах. Жан-Поль демонстративно затянулся. Джек
откинул клапаны палатки, открыв четкий обзор интерьера.

"Мне придется оставить его с вами, пока нас нет, Дэви. Хранить вдали от
его. Не слушай, что он говорит. Прежде всего, не трогай его. Я
не понимаю, как он может действовать на свободе, но если ему придется, - Джек повысил свой
голос, чтобы его было слышно в палатке, - пристрелите его, как койота. Я
приказываю вам сделать это. Я беру на себя последствия.

Жан-Поль лежал, не шевелясь. Его лицо было скрыто.

"Бог знает, какая ядовитая каша варится у него в черепе", - сказал Джек
Мэри, когда они уезжали.

Когда они вдвоем галопом въехали в четырехугольник вигвамов, с
его шумом кричащих детей, визжащих дворняжек и отвязавшихся лошадей, это
не требовалось второго взгляда, чтобы подтвердить сообщение о том, что краснокожие были в
отвратительный характер. Сердитый ропот с шипением прокатился по рядам, словно
потрескивание фитиля. Все бросили то, что делали; головы высунулись
из всех отверстий вигвама; маленькие дети юркнули внутрь.
Мужчины хмурились и теребили свои пистолеты; женщины презрительно смеялись и плевали
на землю.

Джек и Мэри остановили своих лошадей на вершине четырехугольного двора, и
хладнокровно смотрел про них. Грязь и беспорядок были лейтмотивами
происшествия. Это был дом-лагерь этого маленького племени, и субпродукты
много сезонов был распадающихся в пределах видимости. Все свои зимние снасти,
меха, снегоступы и санки, было перекинуто с вертикальными стойками из
опасности. Между вигвамами, на высоких подставках, недоступных для собак
мясо медленно вялилось.

Что касается людей, то они были жалкими дегенератами. Их отцы,
старый вольницу на равнинах, так бы отказалась от такого потомства. В
Марка безобразия был на них, ущипнул серые щеки и затонувшие сундуки
жестоко общие; их рваные одежды свободно висели на их
скудные конечностей. Сознание своей слабости таилась в их злой
глаза; невольно спокойная поза и холодный, повелительный взгляд
белые глаза вселяли благоговейный трепет в их груди. Они увидели, что у
мужчины и девушки были пистолеты, но они висели в чехлах из оленьей кожи, прикрепленных к
седлам, и они не сделали ни малейшего движения, чтобы дотянуться до них. Они видели, как эти двое
тихо разговаривали друг с другом. Один раз они улыбнулись.

Это произошло после того, как Джек обратил внимание Мэри на абсурдность происходящего,
эта маленькая компания из tatterdemalions, стремящихся бросить вызов белой расы.
Там было восемнадцать вигвамы, маленькие и большие, содержащих, пожалуй, девяносто
души. Это было абсурдно, это было трагично. Отдаленных и изолированных даже от
другие племена своего народа, они никогда не видели белых мужчин
кроме торговцев в Форте Чивер и Форт Эрскин, и редкие,
путешественники, которые прошли вверх и вниз по реке в летнее время.

- Мне жаль их, - пробормотала Мэри. - Они не понимают, что они
делают.

- Не делай вид, что им жаль, - предупредил Джек. - Они не поймут
этого.

Старик выпустил из крупнейших вигвам, и подошел к ним, не
без чувства собственного достоинства. Он был рослый, но начинают опускаться. Он
был одет в грязное капоте, или пальто, сшитое из одеяла, а чтобы его
длинные, нечесаные седые волосы не падали на лицо, он повязал лоб грязной хлопчатобумажной повязкой
. Не внушительная цифра, но там был остаток
огнем и гордость в его старые глаза.

"Etzeeah, голова человека", - прошептала Мэри с Джеком.

Etzeeah скрывал свои чувства. Подойдя к лошадям Джека, он молча
поднял руку.

Глаза Джека пронзили старика. Он проигнорировал руку. С Джека было достаточно
их соединиться ради своей цели. "Я руки не подам с лошадью
воры", - сказал он.

Etzeeah упал обратно с гневным жестом. "Я не конокрад," он
сказал. "Все лошади, которых вы видите, принадлежат мне и моим людям!"

"Вы отогнали лошадей губернатора", - сказал Джек. "И отогнали их
обратно после того, как он ушел. Это лошади компании. Это было глупо
что нужно сделать".

"Это Ascota, кто говорит мне плохо," - воскликнул Etzeeah с большим дисплеем
гнев. "Он приходит сюда, и он дает сбои. Он называет нас ворами и
плохими людьми. Что я знаю о белых людях и лошадях белых людей?"

"Это то, что Жан-Поль велел ему передать", - пробормотала Мэри по-английски.
"Они собирались притвориться, что поссорились у нас на глазах".

"С каких это пор вождь сапи научился лгать?" холодно спросил Джек
.

"Я не лжец!" - воскликнул застигнутый врасплох Этзиах.

"Ты рассказал другую историю, когда Аскота пришел к тебе прошлой ночью".

Этзиах замолчал. У него отвисла челюсть, а черные глаза стали старыми
и хитрыми.

"Я пришел за больным белым человеком, Гаррод", - сказал Джек. "Где он?"

"Я не видел никакого больного белого человека", - пробормотал Этзиах. "Аскота, спроси меня уже"
.

"Твои женщины слышат, как ты лжешь", - презрительно сказал Джек. "Они смеются"
позади тебя. С меня хватит лжи. Позови всех из вигвамов!"

Этзиах стоял неподвижно и хмурился.

- Позовите их! - повторил Джек. - или я вытащу их за волосы.

Этзиах повысил голос в угрюмом приказании, и остальные женщины
и дети вышли из вигвамов, маленькие дети
как безумные бросились прятаться за спинами своих матерей и цеплялись за их
юбки.

Джек указал на нижнюю часть площади. "Всем встать поближе друг к другу!"
приказал он.

Мужчины нахмурились и что-то пробормотали, но подчинились. Не было никаких причин, почему кто-либо из них
один из них не должен был всадить пулю в грудь Джеку, сидя
на своей лошади перед ними с пустыми руками - никаких причин, то есть, кроме
ужасные голубые глаза, блуждающие среди них, как обжигающие огни. У многих
душа маленького человека была измучена гневом, а пальцы чесались нажать на
спусковой крючок, но прежде чем он успевал поднять пистолет, взгляды останавливались на нем,
иссушая его грудь. Презрение белого человека выхолостило
их. Как можно стрелять в существо, которое так высоко себя возносило?

- Проходи через вигвамы как можно быстрее, - сказал Джек Мэри. - Я
подержу твою лошадь и присмотрю за ними.

Спешившись, она направилась к домику Этзии.

Сотня пар черных глаз следила за каждым их движением. Этзиах
отступил к толпе.

- Стойте, где стоите! Скомандовал Джек. - Я с вами еще не закончил.

Этзиах опустил глаза и замер.

"Этзиах, ты дурак", - сказал Джек достаточно громко, чтобы все услышали.
"Аскота кормит тебя ложью, и ты глотаешь ее, не пережевывая. Ты что,
думаешь, что сможешь сразиться со всеми белыми людьми со своими восемнадцатью ложами? Для
Южно-больше белых людей, чем журавли в стаи, которые летят
накладные весной. Когда несколько снарядов потратил, где вы
вам больше пуль, чтобы стрелять в белых людей?"

"Аскота даст нам много снарядов!" - раздался голос из толпы.

"Почему Аскота сейчас не здесь, чтобы помочь тебе?" - быстро спросил Джек. "Он сказал
что будет здесь, чтобы показать тебе, как меня обмануть? Почему? Потому что я привязал его
как собаку в его палатке, с мальчиком, который будет присматривать за ним ".

Они посмотрели друг на друга и зашептались.

"Если бы вы прогнали белых людей, - продолжал Джек, - как бы вы
убей лося на корм без пороха? Кто купит твои меха?
Где ты возьмешь муку, чай, табак и спички, чтобы разжечь
свои костры? Вау! Вы как дети, которые разбрасывают еду, а потом
топчут ее и снова требуют!"

Какой эффект это произвело, если вообще произвело, невозможно было прочесть за темными стенами
лица, обращенные к нему.

Мария вернулась к Джек, берет пистолет, который она вручила ему без
комментарий. Он узнал его. Это было оружие, которое недавно было направлено
на него.

"Это пистолет больного", - сказал он, пристально глядя на Этзию.

Начальник развел руками. "Винчестер тридцать-тридцать, как и все
наши пушки", - возмутился он. "Там, двадцать тут же".

Другие люди держали свое оружие, чтобы показать. Джек просто повертел пистолет
в руках и указал на инициалы, аккуратно нацарапанные на прикладе.

"Ф. Г.", - мрачно сказал он, - "Фрэнсис Гаррод".

[Иллюстрация: "Ф. Г., - мрачно сказал он, - Фрэнсис Гаррод"]

"Откуда я знаю?" - взволнованно спросил Этзиа. "У меня нет писем. Если это
белого человека ружье, Ascota покинуло его".

"Ascota не оставляет пистолет", - сказал Джек. "Где Гаррод?"

"Я не знаю", - пробормотал Этзиах. "Я его не видел".

"Ты лжешь", - холодно сказал Джек. "В последний раз я спрашиваю тебя, где
Гаррод?"

Этзиах погрузился в угрюмое молчание.

Джек повернулся к Мэри. - Есть ли женщина или ребенок, которых он очень ценит
? он быстро спросил по-английски.

"Etzoogah, его сын, красавчик вон там," ответила она.

После ее взгляд, Джек без труда выбирает тот, кого она
имел в виду. Это был красивый, стройный мальчик, примерно на год младше Дэви.
Там, где другие дети были в лохмотьях, на нем была дорогая
широкополая шляпа из магазина, чистая синяя рубашка в клетку, новая
брюки, а вокруг талии - яркий красный пояс. Более того, у него был
своенравный, капризный вид избалованного ребенка; явно зеница ока
старика.

- Принеси мне лошадь и веревочную уздечку, - прошептал Джек Мэри.

На площади было привязано несколько лошадей, удобных для использования их владельцами.
Мэри направилась к ближайшей.

"Ты берешь мою лошадь?" Нахмурившись, спросил Этзиах.

"Верхом должен ехать твой сын", - сказал Джек с мрачной улыбкой. "Этзуга,
иди сюда!" - скомандовал он.

Мальчик приблизился с благоговейным, испуганным видом. Этзия направился к своему
они бросились в сторону, но Джек хладнокровно разделил их, поставив свою лошадь между ними. Мэри
вернулась с другой лошадью, и мальчик упал ей на руки. Она
ободряюще улыбнулась ему.

"Садись", - сказала она. "Никто тебя не обидит. Пойдем с нами в наш
лагерь. Там Дэви".

Все дети знали Мэри и Дэви. Кроме того, там всегда были хорошие
еду в белый лагерь. Мальчик был так рад повиноваться.
Эциия пронзительно приказал ему спешиться, но зеница ока
просто посмеялся над ним. Старик начал ломаться. Его глаза потускнели от беспокойства.
руки дрожали.

"Что вы делаете с моим мальчиком?" он потребовал ответа. "Мы стреляем, если вы его заберете".

Джек рассмеялся. "Краснокожий не может стрелять в белого человека", - сказал он. - Его рука
слишком сильно дрожит. Мы заберем мальчика в наш лагерь. Мы оставим его у себя
пока вы не доставите к нам больного белого человека. Если ты не приведешь его обратно,
что ж, может быть, мы отправим мальчика на улицу и сделаем из него белого человека.

Джек дал ему минуту. Никаких следов от Etzeeah, кроме его
дрожь.

"Ездить на" Джек сказал Марии.

Они вертели своими лошадьми, и Etzeeah сломался.

Его рука потянулась к горлу. - Прекрати! - хрипло пробормотал он. Он не
кричать или протестовать. Он просто пожал плечами. "Пусть будет так", - сказал он
стоически. "Я найду Гаррода, если смогу. Ascota его забрали от
лагерь два дня назад, а вернулся без него."

"Убить его?" - закричал Джек.

Etzeeah покачал головой. "Он сошел с ума. Сумасшедшим не причиняют вреда. Он отвел
его в кусты и оставил там.

- Оставил его умирать с голоду? - воскликнул Джек. - Боже милостивый!

"Он сошел с ума", - повторил Etzeeah. "Звери и птицы будут приносить
ему еду".

Джек нетерпеливо пожал плечами. "Очень хорошо", - сказал он. "Я больше не
ложь. Ты вернешься и покажешь мне сейчас, или я заберу мальчишку."

"Я иду", - сказал он. "Этзуга, слезай. Принеси мое одеяло!"

Мальчик повиновался, не слишком охотно, и Этзия забрался на его место.
"Ты меня покормишь?" спросил он.

"Всего вдоволь", - сказал Джек. Мэри он сказал по-английски. "Заставь его"
выезжай из лагеря впереди себя. Я останусь и удержать толпу. Петь
когда вы доберетесь до деревьев, и я приду."

Несмотря на себя, опасаясь за его пронизывал ее глазами. - Джек, - она
пробормотал.

Он нахмурился. "Никакой слабости. Ты должен делать, как я говорю".

Этзиах взял свое одеяло, и они с Алари выехали с площади. В
Индейцы зашевелился и пробурчал с досадой, но голубые глаза все еще удерживали их
прикован. Когда крик Мэри "Все в порядке!" достиг его ушей, Джек развернул свою
лошадь и, перекинув бедро через седло,
направился прочь с площади, все еще наблюдая за ними. Театральный инстинкт
молодого человека подсказал ему свернуть сигарету. Просунув руку
сквозь уздечку, он достал кисет с табаком и бумаги.

На расстоянии ста ярдов чары, удерживавшие индейцев, начали рассеиваться
и они двинулись вперед между вигвамами, проклиная Джека и
размахивая руками. Лошадь Джека рванулась вперед; потянув его за собой,
он увлажнил сигарету, все еще наблюдая за ними. Ружья были подняты
наконец - и выстрелили. Джек все еще гнал свою лошадь. Он видел, что как
но пистолет-играть просто, чтобы спасти себя в глазах своих
женщины. Нет пули в его сторону. Но он не мог сказать, как
длинные - - - - - он закурил.

Пули ныли над головой. Еще один вспахал немного каскада
земля рядом, и его лошадь с sheered. Позади него раздался хор маниакальных воплей
. До деревьев было всего пятнадцать ярдов. Джек
выбросил сигарету и дал лошади пощечину. Они добрались до
леса, пули с глухим стуком вонзались в стволы по обе стороны.




XVII

АСКОТА СБЕГАЕТ.

Когда Этзиах увидел сквозь деревья маленькие палатки, он
остановил свою лошадь. Вытянув дрожащий указательный палец, он спросил
хрипло:

"Аскота, он там?"

"Да", - сказал Джек. "Он не причинит тебе вреда. Он связан".

Этзиах соскользнул с лошади. "Я жду здесь", - сказал он. "Я не пойду"
"Там, где он".

"Ты боишься?" - спросил Джек, скривив губы.

Этзиах побледнел; его глаза метались из стороны в сторону, и он
облизал губы. - Я боюсь, - упрямо пробормотал он. - Он больше, чем просто человек.
- Он больше, чем человек. Он заставил зверей говорить со мной: дикобраза, медведя
, бобра, каждого по своей природе. Он сводил людей с ума
на моих глазах и возвращал им рассудок, когда ему это было угодно. Он
овладел белым человеком, заставил его встать перед ним на колени и приносить ему
его еду. Это я видел. Как не было известно и раньше. Кто бы не
бояться? Что, если он привязан? Он завянет мне в глаза!"

Джек и Мэри посмотрели друг на друга в недоумении.

- Завяжи глаза Жан-Полю, - предложила Мэри.

"Хорошо", - сказал Джек, просветлев. "Следи за ним", - добавил он по-английски.
"и подходи, когда я помашу рукой".

Джек повел свою лошадь через ручей. Здесь его ожидало еще одно доказательство злой силы Жана
Поля Аскоты. Дэви при виде Джека вскочил
со странным тихим криком и побежал ему навстречу, бежал неуверенно
как будто у него подгибались колени. Он бросился к Джеку,
дрожа, как осиновый лист.

- О, Джек! - выдохнул он. - Я рад... О, Джек! Жан-Поль...

"Он в безопасности?" - спросил Джек.

"Он в безопасности. О, Джек! - сказал он. - Он дьявол, Джек. Он заставил меня хотеть
отпустить его! Он сказал - о! это ужасно! Он сказал - о! Я не могу сказать
тебе! Джек!----"

Страдальческий голос мальчика затих; он вздохнул и, его стройное тело
расслабилось, безвольно повисло на руке Джека. Джек отпустил лошадь и
махнув Мэри, чтобы она не приближалась, наклонился и плеснул холодной водой из ручья
в лицо Дэви.

Он пришел в себя через минуту или две и прильнул к Джеку. "О, Джек!" - пробормотал он.
"Я думал, ты никогда не придешь! Я был близок к безумию. Он сказал... о!
Я не могу тебе сказать!

"Не обращай внимания, старина", - хрипло сказал Джек. "Забудь об этом! Мэри и я
обе здесь. Теперь все в порядке".

Он отнес его на берег и положил у костра. Глоток из
Фляжки Джека еще больше придал ему сил. Затем Джек повернулся с мрачным взглядом и
сжал кулаки в сторону палатки Жан-Поля.

"Ты дьявол!" - пробормотал он. Это было слово, которое они все использовали.

"Я хочу курить", - нагло заявил Жан-Поль.

"Лежи и желай этого, черт бы тебя побрал!" - сказал Джек. Ему стоило больших усилий, чтобы
удержаться от того, чтобы пнуть зверя. Как бы то ни было, он отшвырнул его от себя
не слишком нежно и, сняв платок с шеи породы,
туго завязал ему глаза.

"Есть что-то, чего ты не хочешь, чтобы я видел, да?" - усмехнулся Жан-Поль.

Джек был немного ошеломлен его проницательностью.

Он помахал рукой Мэри. Она перенесла Этзию через дорогу и полетела, чтобы
утешить и привести в чувство Дэви. Они так и не узнали, что именно сказал ему Жан-Поль
. При любом упоминании этой темы на волнение мальчика
было больно смотреть.

Этзиах после прибытия в лагерь ни разу не открыл рта. Он
рассматривать палатку, Жан-Поль, как нервно, как будто ее хлипкие стены ограничена
-людоеда-гризли. Он сел на некотором расстоянии, сбоку от
палатки, где Жан-Поль не смог бы его увидеть, даже если бы его глаза не были
завязаны.

Джек принес дрова, и Мэри начала готовить еду для всех,
прежде чем снова отправиться в путь. В момент, когда наступила
относительная тишина, из палатки внезапно донесся громкий голос,
говоривший на языке сапи.

"Этзиах там!"

Все они яростно вздрогнули. Это было сверхъестественно. Этциа побледнел и вскочил
. Джек положил тяжелую руку ему на плечо.

- Я чую его! - продолжал голос Жан-Поля, полный насмешливого триумфа.
"От меня ничего не скроешь! Этзиах предал меня! Хоть я и связан и
беспомощен, не думай, что тебе удастся сбежать от меня, старый Этзиах! Мой
медицина путешествует далеко! Твой сын, твой замечательный мальчик Этзуга, заплатит.
Он платит сейчас! Он падает и корчится на земле, истекая пеной.
болезнь - прекрасный мальчик! Он проклинает своего отца!

Джек боролся с обезумевшим отцом. "Ради бога, заткни ему
рот!" - крикнул он Мэри. "Кляп!"

Она подлетела к палатке, и вскоре голос затих. Последним
звуком, который он издал, был смех, заученный, медленный, дьявольский смех,
ужасающий для неискушенных ушей. Мы привыкли к таким трюкам на нашей сцене
.

Этзиах лежал, стонал и причитал, загребая пригоршни земли, чтобы надеть
его спутанная седая голова. Джек поднялся от него бледный и мрачный, с
новым огоньком в глазах.

"С нас, пожалуй, хватит этого", - пробормотал он сквозь зубы.

Мэри, догадавшись, что у него на уме, бросилась к нему.

- Джек! Только не это! Только не это! - выдохнула она, задыхаясь от ужаса.

- Я не собираюсь делать это здесь, - резко сказал Джек. - Я заберу его.
Что еще я могу сделать? Посмотри на Дэви! Посмотри на индейца! Эта порода
среди нас как мор! Он сведет нас всех с ума, если я не ...

"Нет! нет!" - умоляла она, цепляясь за него. - Мы с тобой достаточно сильны
выдержать это, Джек. Мы все преодолеем. Но мы никогда не сможем
забыть, - ее голос понизился, - не его _кровь_, Джек!

Его цель подвела его. Он схватил ее руку и сильно прижал к своей щеке
резким, странным движением. Опустив ее, он отвернулся.
- Хорошо, - коротко сказал он. Его взгляд упал на Этзию. - Вставай! - презрительно крикнул он.
- Это бабьи разговоры! - воскликнул он. - Это бабьи разговоры! Если он может насылать болезнь
по воздуху, почему он не сразит меня, который связал его, и
ослепил, и заткнул ему рот кляпом?"

Etzeeah, поразила разумность этого, прекратили свою бурную
причитания.

Через час они снова были готовы отправиться в путь. Джек отправил Мэри и
Дэви вперед с Этзией и вьючными лошадьми. Было условлено, что
как только они доберутся до места бывшего лагеря индейцев, где
Этзиах сказал, что Жан-Поль бросил Гаррода на произвол судьбы, они должны были бросить
багаж и отправиться на поиски пропавшего мужчины.

Как только остальные скрылись из виду, Джек снял штору
и кляп с Жан Поля и перерезал веревку, которая связывала его лодыжки и
запястья. Он освободил свои запястья; лодыжки он оставил связанными.
Полукровка протянул, и катались по земле в экстазе на
рельеф. Наконец, он сел, и Джек положил еду, которая была оставлена
для него, где бы он мог добраться до него. Джек отступил назад, мрачно наблюдая за ним,
положив руку на рукоятку револьвера.

- Ты собираешься застрелить меня? Жан-Поль холодно спросил.

- На твоем месте я бы не стал тратить на тебя хорошую еду, - возразил Джек. - Поторопись,
Убери ее.

- У тебя не хватило духу застрелить меня, - усмехнулся Жан-Поль.

"Попробуй загипнотизировать меня, и ты увидишь", - сказал Джек с жесткой улыбкой.
"Я был бы рад оправданию".

"Почему бы тебе не пристрелить меня сейчас?" Жан-Поль настаивал с видом
тщеславного и своенравного ребенка, пытающегося проверить, как далеко он может зайти в противостоянии с
более сильной силой.

"Я бы предпочел увидеть, как тебя повесят", - сказал Джек.

"Полиция не может меня тронуть. Я не иду против закона, я".

"В этой стране есть такое понятие, как государственная измена", - сказал Джек. "Тебя могут
повесить за это".

Жан-Поль рассмеялся. "Форт Чивер далеко отсюда", - сказал он. "Ты не приведешь
меня туда, никогда".

"Тогда я похороню тебя по дороге", - сказал Джек со своим мрачным приступом
смеха.

Когда Жан-Поль поел, Джек связал ему руки перед собой.
время, и высвободил ноги.

"Садись", - сказал он, указывая на лошадь.

"Ты не можешь заставить меня", - сказал Жан-Поль, искоса взглянув.

- Не буду и пытаться, - холодно сказал Джек. - Ты можешь бежать в хвосте у моей лошади
, если хочешь.

Жан-Поль хмуро посмотрел на предложенные унижения, и полез дальше без
больше разговоров. Джек связал ему руки на луку седла.

Это было семнадцать километров по лесистой долине обратно к месту
бывший лагерь индейцев. Этот древний маршрут между Чивер форты и
Эрскин, был хороший след, и они преодолели дистанцию без
остановка. Жан-Поль поехал впереди, Джек следовал за ним с револьвером наготове
в кобуре. Можно сказать, что он почти надеялся, что эта порода
попытается сбежать, чтобы дать ему шанс воспользоваться этим, но, возможно, Жан-Поль
догадался, что у него на уме. Во всяком случае, он ехал спокойно.

Наконец, выйдя из леса, они увидели долину реки Спирит.
Перед ними расстилалась долина реки Спирит с большим потоком, извивающимся среди ее широких голых берегов.
Заброшенный лагерь лежал под ними, деревня с голыми столбами для вигвамов на
богатом лугу, окруженном открытым парком из белоствольных тополей. Как
они приблизились к нему, и новая тревога кольнула грудь Джека, потому что он увидел
трех вьючных лошадей, привязанных к деревьям с вьюками на спинах
. Он знал, что только в случае крайней необходимости Мэри и Дэви могли увезти
, не разгрузив их. Животные катились, к немалому
ущербу для их багажа. Жан-Поль рассмеялся при виде этого.

Джек не имел возможности обладать его душу в терпении, пока они
вернулся. Между тем он распаковал лошади, и раскинул их четыре
маленькие палатки, по две с каждой стороны огня. Он связал Жан-Поль
надежно, как и раньше, и поместил его в его собственную палатку. Он многозначительным жестом прикрепил кляп к
коньковому шесту. Губы Жан-Поля уже были
в синяках в результате предыдущего применения.

Не до конца дня было тревожно груди Джека вздохнуть с облегчением
взгляд из трех один-рельсы лошадей она через луг. Дэви
ехал первым, затем Этзиах, выглядевший удрученным и угрюмым, и Мэри
замыкала шествие, перекинув винтовку через руку, и решимость
делала лицо ее девочки мрачным. Очевидно, там были неприятности, но
их было трое, и они не пострадали! Джек готов был закричать от облегчения.

"Он убежал", - кратко объяснила Мэри. "Мы с Дэви стреножили двух из
верховых лошадей, когда он внезапно вскочил на третью и направился
на север. Он получил пару пуск минут, прежде чем мы смогли получить
ковыляет прочь и после него. Когда он вошел в лес, он превратил
лошади брошены на произвол судьбы, и мы потеряли больше времени после ее треков. Но я...
предположил, что он вернется на тропу, как только вы пройдете мимо, поэтому
мы патрулировали ее и, наконец, поймали его.

- Хорошая работа! - коротко сказал Джек. Ему и в голову не приходило , что существует
что-то довольно необычное в том, что простые девочка и мальчик привели сюда
вождя индейцев сапи в одиночку. Он ожидал этого от них.
белая кровь.

Казалось, теперь ничего не оставалось, как связать Этзию по рукам и ногам
а также превратить палатку Джека в камеру для него. Двое
пленники лежали в своих отдельных убежищах по одну сторону костра, в то время как
их похитители наблюдали за ними с другой стороны. Джек должен был спать с
Дэви, и, за исключением винтовки Мэри, все оружие в лагере было сложено
в этой палатке. Затянувшийся дождь усилился и стал холодным, и
ночь грозила быть так темно, как зимой.

Они съели свой ужин в шатре Давида, в то время как огонь брызгал слюной и
хандрил в дождь. Воцарилось тяжелое молчание; во-первых, они
смертельно устали, и трудности давили на них все сильнее.
Дождь их не облегчал. Джек, глядя на Мэри и Дэви, подумал
глаза его смягчились:

"В них чистая выдержка! Но если бы у меня только был другой мужчина!"

Как только они покончили с едой, он приказал двум мальчикам ложиться спать.
- Я накормлю их двоих, - сказал он, кивнув на костер, - и приберусь. - А ты? - спросила она. - Я пойду, - сказал он, кивая через костер.
- и помойся. Это поможет мне не заснуть ".

"Тебе нужно спать больше, чем кому-либо из нас", - возразила Мэри.

"Если я однажды позволю себе расслабиться, то никогда не проснусь", - сказал он со смехом. "Я позвоню тебе в полночь".
"Я позвоню тебе". Между ними было молчаливо оговорено, что
Дэви не должен был дежурить.

Покончив с работой, Джек присел у входа в палатку Дэви, чтобы покурить.
и, по возможности, поддерживать огонь, несмотря на дождь. Он обнаружил
что требуется слишком сильное пламя, чтобы защитить от ливня.
У него было недостаточно дров, чтобы продержаться всю ночь, поэтому он выпустил их наружу
чтобы Мэри могла насладиться тем, что осталось от топлива. Когда
костер погас, он больше не мог заглядывать в палатку Жан-Поля, поэтому он
пересек комнату и сел рядом с ним. Все эти томительные часы он
сидел и курил, чтобы не заснуть, пока у него не пересохло во рту. Из
соседней палатки доносился успокаивающий храп Этзии; Жан
Поль тоже не шевелился, и его дыхание было глубоким и медленным.

Прошла полночь, прежде чем у Джека хватило духу разбудить Мэри. Он первый
воспользовался затишьем в дожде, чтобы снова разжечь огонь. Когда он
откинул полог ее маленькой палатки, свет костра засиял в ее глазах.
лицо, розовое и безмятежное во сне, щека покоилась на округлой руке.
Это зрелище взволновало его до глубины души. Он опустился на колени, глядя
на нее, затаив дыхание. Он забыл все, кроме того, что она была прекрасна.
Он вдруг склонился над ней с виноватым видом и слегка поцеловал ее
губы.

Она открыла глаза. Он вскочил в панике при мысли о ней
презрение. Но просыпалась она с очаровательной улыбкой. "Джек мне приснилось----"
она начала, как будто это было самой милой и естественной вещью в мире.
для нее застать его склонившимся над ней ночью - и спохватилась
вспыхнув румянцем. Джек поспешно ретировался наружу. Никто из
них больше не вспоминал об этом.

Джек заснул, как только растянулся рядом с Дэви. Следующий
что он знал, что что-то случилось, что именно он не мог сказать.
Он, шатаясь, встал, и вышел на открытое место, пьяный, парализован
со сна, и борьба за сознание.

"Джек, он ушел!" - закричала Мэри.

Это разбудило его. Он увидел ее на коленях перед палаткой Жан-Поля.
и подбежал к ней. Палатка была пуста. Дождь лил на них
головки без внимания. Пожар удалось потушить.

Мария была в большой беде. "Я виновата", - сказала она. "Дождь пошел сильнее
чем когда-либо, и огонь погас. Я не мог спокойно сидеть рядом с ним
как вы это делали. Меня тошнило от того, что я был так близко от него! Я думал, что смогу
наблюдать из своей палатки. Поднялся ветер, и было трудно что-либо разглядеть. Он поправил
одеяло, чтобы выглядело так, будто он все еще был под ним. Должно быть, он выскользнул
со спины!

- Но связанный по рукам и ногам! - воскликнул Джек.

"Шнуры здесь", - сказала она, показывая их.

"Но как?" - спросил Джек.

Ищущая рука Мэри нашла два маленьких камешка в одеяле, которое ей подарили.
показал Джек; один был острым, зазубренным лезвием, и объяснение было
понятно. На протяжении нескольких часов, пока Джек сидел рядом с ним, и казалось, что он
так крепко спит, хитрая порода терпеливо теребил
шнуры, пока они не истрепались.

- Твоей вины не больше, чем моей, - мрачно сказал Джек.

Одновременно им в голову пришла мысль об Этзее, и они вскочили.
чтобы заглянуть под соседний навес. На первый взгляд в темноте,
казалось, что индеец в безопасности, но когда Джек протянул руку,
надутое одеяло упало, и под ним ничего не было. На
что впервые их сильные молодые груди затрепетали от благоговения.

"Боже милостивый!" Джек ахнул. "Он тоже схватил его! Как он мог? С тобой
на расстоянии не более двадцати футов. И ни звука. Это человек или дьявол?

Колышки, на которых держалась задняя часть навеса Джека, были втянуты, показывая
как Жан-Поль проник внутрь и как он забрал свою добычу.

- Этзиах, - дрожащим голосом произнесла Мэри, - как ты думаешь, Жан-Поль успел?--

- Вряд ли он взял бы его живым, - мрачно сказал Джек, - без единого звука.

"Но у него не было оружия, мы это знаем".

"Его руки!"

Они молчали.

- Но если это так, - запинаясь, проговорила Мэри, - зачем ему забирать... забирать тело?

Джек покачал головой. "Они всегда загадочны", - сказал он.

- Он может быть где-то рядом, - прошептала Мэри. - Что же делать?

- Он не опасен для нас, пока не раздобудет оружие, - сказал Джек. - Проснись.
Дэви, а вы двое присмотрите за нашими ружьями. Я приведу лошадей.

Было около четырех, начинало светать. Дождь прекратился, и
густой белый туман окутал приречные луга. Найти было нелегко
лошадей. Джек убедился, что двух из них не хватает. Почему
двое? подумал он. Он не нашел тела Этзии, как наполовину
ожидал.

Ему пришлось дождаться более светлого времени суток, прежде чем он смог найти следы. Он
наконец нашел их, ведущих обратно в долину Дарвина, свежие
отпечатки копыт двух лошадей накладывались на путаницу следов, которые они
оставили, приходя и уходя. Лошади пустились галопом.
Джек вернулся, чтобы сообщить Мэри.

"С ним все в порядке", - сказал он. "И живой или мертвый, он забрал Этзию
с собой. Вторая лошадь тоже несла поклажу. Он вернулся к
Сапи за едой и оружием.

Мария пытливо посмотрел в лицо Джека с острой тревоги, чтобы увидеть, что он
намеревался сделать. "Отпусти его", - предположила она. "Мы знаем, что Гаррод является
рядом где-то здесь."

Джек Райан стоял с изогнутыми бровями и сжав руки. Он, наконец,
покачал головой. "Он может вернуться и забрать нас одного за
вокруг нашего костра. У нас не будет ни мира, ни безопасности, пока я не найду его,
Мэри. Мне придется оставить Гаррода тебе и Дэви. Ты знаешь, как много
найти его значит для меня!"

- Но ты, - она запнулась, ее глаза расширились от ужаса за него, - ты не можешь
вернуться один к сапи. Они стреляли в тебя!

Неуверенность Джека исчезла. Он поднял преображенное лицо.

- Тьфу! Эта ублюдочная банда! - воскликнул он. - Они наименьшая из моих трудностей.
трудности. Я нападу на них прежде, чем Жан-Поль успеет натравить их на
пакость. _ Я должен заполучить эту породу_! В моем лагере невозможно совершить убийство
и убийца уйдет! Ни один краснокожий никогда не доживет до того, чтобы похвастаться
как он победил меня! Я достану его, даже если мне придется отправиться в ад, и вытащу оттуда
!"




XVIII

КОНЕЦ АСКОТЫ

Два часа спустя Джек въехал в деревню сапи во второй раз.
и спрыгнул со своего уставшего и промокшего коня. Конь встал
с опущенной головой и широко расставленными ногами, борясь за дыхание.
На этот раз прибытие Джека не произвело заметной сенсации. Люди
были другими и ужасно озабоченными. Воцарилась странная тишина,
распространившаяся даже на детей и собак. Много людей было.
у входа в домик Этзии собралось множество людей. Они просто повернули головы
с хмурым видом, а мужчины изобразили застывший вид, который они
принимают в присутствии белых. На лицах женщин и
детей были написаны благоговейный трепет и ужас.

"Аскота, где он?" Потребовал ответа Джек.

Руки молча указывали вверх по долине.

"Как долго?"

"Полчаса", - сказал один.

За пределами площади Джек увидел еще двух мертвых усталых лошадей, все еще мокрых после
их мучительной скачки.

"Где Этзиах?" - спросил он.

Ответа не последовало. Все головы как одна повернулись к вигваму.

Джек откинул штору, закрывавшую вход, и, пригнувшись,
вошел. Он был готов к тому, что увидел. Тело старика
распростерлось на спине у огня. Все вокруг вигвама сидели на корточках
его жены и сыновья в позах мрачного траура. Эцуга,
самый любимый, искоса поглядывал на тело испуганными глазами и жевал
кисточку своего красного пояса. Этзея не представляла собой приятного зрелища. Смерть была на лице
, но в нем не было величия смерти. Его грязная, морщинистая кожа
была мертвенно-бледной и почерневшей. Отметины на его костлявого горла показал, как он
встретил свой конец.

Нагнувшись, Джек поднял руку, и она упала. Он был
существенно холодной и жесткой. Он аккуратно сложил конечности мертвеца
и сделал знак одной из женщин прикрыть тело своей шалью.

Поднявшись, он мрачно оглядел круг. "Это убийство!" - сказал он.

Никто никак не показал, что слышал.

"Кто поедет со мной ловить убийцу?" потребовал он ответа.

Никто не пошевелился. На лицах женщин отразился ужас.

Джек вышел на улицу снова, и посмотрел на молчаливые толпы. Видя
Charlbogin, один из дезертиров, среди них, он пошел к нему.

"Разве Ascota говорить?" - спросил он.

Угрюмый мальчик не смог удержаться от команды. "Аскота, брось Этзию на
землю, вот так!" - сказал он с выразительным жестом. "Он сказал: "Это
человек, который предал меня! Похороните его!"

По толпе пробежала дрожь. Дети плакали.

"Что потом?" - спросил Джек.

"Он взял ружье, одеяло и мясо лося с костра; он поймал
лошадь и поехал на запад".

"И ты отпустил его!" - воскликнул Джек.

"Аскота не такой мужчина, как мы", - пробормотал молодой человек. "Он делает то, что
ему нравится".

"Опять женские разговоры!" - воскликнул Джек. "Среди вас есть мужчины?" Пойдем
со мной, и я покажу тебе магию посильнее, чем у Аскоты.

Некоторые из мужчин сделали вид, что презрительно улыбаются, как праздному хвастуну.
Никто не двинулся с места, чтобы последовать за ним. Упрямством своим террором столкнулся Джек
как стена, и он увидел тщетность попыток, чтобы переместить его.

Он грубо обругал их. "Тогда я пойду один", - крикнул он. "Приведите мне
лучшую лошадь, какая только есть. Я заплачу".

Они пожали плечами, как бы говоря: "Пусть его, пока он платит". Один из них
пошел за лошадью. Через пять минут Джек снова шагал по тропе
.

За деревней долина сужалась, и со дна ее поднимался рев низвергающегося потока
. Граничащие холмы быстро становились
круче и выше. Тропа не следовала по течению реки,
но нашла более легкий маршрут вдоль холмов в сотне футов или
итак, выше. Склоны холмов здесь были выжжены, и
лес представлял собой лишь груду голых, обугленных палок. Многие из них
упали на тропе, что замедлило продвижение лошади. Время от времени
маленькая река ненадолго останавливалась в своем стремительном спуске, чтобы побродить
взад и вперед по зеленому лугу. След сошел с креста
эти простые места, а это вот единственное, что Джек мог бы продлить его
лошадь.

Простой следам лошади Жан-Поль повел его дальше. Джек мог это прочесть.
эта порода ехала безрассудно и неуклонно отдаляла его на милю
милю, но он не стал бы из-за этого рисковать ногами своей лошади
пробираясь по нижнему бревну. "Я достану его", - хладнокровно сказал он себе.
с ужасающей целеустремленностью, на которую был способен. В
таком настроении он был уже не человеком, а машиной.

Джек пришел через горы из Форт Эрскин по этой тропе, и
он знал, что это хорошо. Это было очевидно для Форт Эрскин, где он не был
известно, что Жан-Поль был делать. Впереди, сквозь окружавший его лес из
голых прутьев, Джек разглядел ворота в
горы, великолепное известняковое нагромождение горы Дарвин справа.
Он работал у подножия Дарвина, и все это было знакомо
почва.

Это было около полудня, когда Джек и его конь, обогнув отрог горы,
воспитывались все стояли, глядя на темное тело, лежащее в
тропа впереди. Спешившись и привязав свое дрожащее животное к дереву,
Джек пошел вперед, чтобы посмотреть, что происходит. Это была лошадь, лошадь Жан-Поля,
со сломанной передней ногой, брошенная на произвол судьбы. Сердце Джека забилось сильнее.
Его переполняла надежда; конец всего этого был уже близок. Бедное животное
поднял на него полные боли глаза. Джек не мог всадить ему пулю в голову
, не выдав своего местонахождения, но он милосердно перерезал ему
горло.

Он продолжал осторожно. Сверху его прикрывали очень крутые склоны
холма и непреодолимые преграды из упавшего дерева.
Отпечатки мокасин Жан Поля вели его вперед. Тропа круто обрывалась
к небольшому ручью, который он хорошо знал; он стекал с восточного
склона горы Дарвин. Он обозначал край сожженного тракта,
а на другой стороне тропа снова ныряла в девственный лес.

Джек пошел вперед, осторожно, как индеец, воспользовавшись каждый
лом крышки. У ручья он потерял следы Жан Поль. Ясно
порода уже пробрались вверх или вниз. Джек был уверен, что он будет
не далеко, для краснокожих типа Жан-Поль не любит
длительные путешествия пешком. Но это обещало быть несколько удлиненным стеблем
и его лошадь была ему ни к чему. Поэтому он вернулся, спрятал свое
седло и вывел стреноженное животное, надеясь, что оно само найдет
дорогу обратно к последнему лугу у реки, который они миновали. Одеяло и
харч Джек повесил на спину, а ружье держал под мышкой.

Он потратил час, обыскивая берега ручья в поисках
следов, но безуспешно. Не было никаких доказательств Жан Поль
вернувшись к тропе дальше. Если Джек был хорошо квалифицированных
в чтении следов, порода была умело скрывать их. Джека только
обращение было лезть. К подножию примыкает небольшое возвышение
горы Дарвин, а на ее вершине - холм из голой скалы, с которого
открывается вид на долину на многие мили вверх и вниз. Зная местных жителей '
испытывая глубоко укоренившееся отвращение к холодной воде, Джек предположил, что Жану
Полю придется развести костер, а с этой точки зрения огонь,
каким бы маленьким он ни был, почти наверняка выдаст его местонахождение.

Сориентировавшись, он направился прямиком вверх по крутому склону через
тяжелый, старый лес, который тянулся из долины, и через густую
легкую поросль тополей наверху. В этой части горы не предложил
особых трудностей в подъеме, и через полчаса он бросился
на плоской вершине холма, с распространением в долине перед ним.

Гора Дарвин достигает длинного мыса ниже по долине, которой она дала свое
название. Мыс состоит из семи расположенных в ряд небольших пиков, каждый из которых
возвышается над головой того, что впереди, а седьмой - это
настоящая вершина горы. Именно на одной из этих маленьких
вершин сейчас лежал Джек, глядя вниз на долину, по которой он поднимался
этим утром. Примерно в миле от него виднелось зеленое пятно с
черной точкой на нем, которая, как он догадался, была его лошадью.

Слева от него, скрытый в лесу, низвергался ручей.
из снегов наверху; по правую руку от него река омывала скалистое основание
монарха. Самый простой путь к вершине - прямо вверх по
последующим вершинам; действительно, с этой стороны есть тропа горных козлов
прямо к вершине. На Дарвин также можно подняться, но не так легко, если
подняться вверх по ручью на пару миль, затем подняться по крутой горке к
длинному откосу, который ведет обратно к шестой вершине. На берегу реки
скалистые утесы возвышаются на шесть тысяч футов в воздух, отвесные и
неприступные. Таким был театр преследования Жан-Поля Аскоты.

На всем широком пространстве, открывшемся взору Джека, не было ни единого признака жизни
, кроме черной точки, которая, как он предположил, была его лошадью, и
пары орлов, парящих и кричащих высоко над лесом. Нигде
в ослепительно чистом воздухе не было ни малейшего признака дыма. Он съел
немного хлеба и мяса, наблюдая за происходящим, и выкурил трубку. Он
отметил место справа внизу, где тропа проходила над
скалистым выступом. С другой стороны, она была открыта для него через нижний
лес; так что Жан-Поль не мог пройти ни в ту, ни в другую сторону по тропе
незамеченным.

Машине возмездия было тяжело сидеть и ждать.
Когда его трубка догорала, он беспокойно ходил взад и вперед по своему маленькому
плато или скальному выступу. Позади него лес рос близко и высоко,
скрывая остальную часть горы. Он так и не понял, как это произошло,
но на одном конце скалы, недалеко от того места, где он вынырнул, он
внезапно обнаружил, что смотрит на идеальный отпечаток мокасина
нога в зарослях мха! Грудь налилась удовлетворение
прицел; в то же время, он нахмурился, с досадой думать о
драгоценное время потратил, сидя в двадцать футов Жан Поль
след.

Путь Жан Поль сквозь густо возникают тополя саженцы был
не более чем в двух метрах от Джека. Таковы капризы
Богини Случая! Он пересек скалу и продолжил восхождение на
гору по тропе горных козлов, которая впервые стала видна здесь.
Очевидно, полагая, что он должен был стряхнуть погоню, и что никто не
придет в голову искать его на гору, он уже не принимает
любой уход, чтобы замести следы.

Джек поспешил следом, зоркий и решительный, как породистая гончая, которую
ничто, кроме катаклизма, не могло отвлечь его от намеченной цели. Неровная дорога
следовала по вершине каменистого хребта, который круто спускался к реке
с одной стороны и более плавно переходил в лесистую лощину
с другой. Густая поросль сосен служила ему идеальным укрытием. Как и
все звериные тропы, тропа петляла, как запутанная веревка, среди
деревьев. Поросль резко обрывалась на краю неглубокого скалистого разреза
поперек хребта. По другую сторону разреза поднимался крутой склон
второго небольшого пика в серии.

Джек остановился под прикрытием деревьев, чтобы произвести разведку. Великий
склон утеса напротив, с его широким, чуть-чуть ров, сделанный почти
прекрасное естественное укрепление. Он смотрел на вершину рысьими глазами, и
вскоре он был вознагражден видом струйки дыма, плывущей над
краем. Джек глубоко вздохнул и мрачно улыбнулся. Так это было
где он был!

У него было выбрано превосходно. Рост лесоматериалами закончился на том месте, где
Джек был, но наверху было достаточно древесины, чтобы поддерживать породу
в огне до судного дня, если бы он захотел остаться, и его костер
был бы невидим из любой точки долины. Что касается воды, то все
уступы и впадины на северной стороне были завалены снегом;
пищей там служили горные козлы и куропатки; для защиты у него было только
скатить камень на голову любому, кто попытается взобраться к нему
гнездо.

Пока Джек смотрел, тщательно скрывали, Жан-Поль вдруг показали
сам смело на краю обрыва. Расстояние было около трех
сто ярдов, возможный удар, но в трудную угол. Джек держал
его за руку. Было крайне важно не насторожить полукровку
прямо сейчас. Жан-Поль небрежно осмотрел подходы к своей
позиции и скрылся из виду.

Ни о какой атаке спереди не могло быть и речи. Джеку пришло в голову только одно.
подняться на гору другим возможным
маршрутом и напасть на Жан Поля сверху. Как только это произошло
он начал повторять его действия, не задумываясь к
огромных физических усилиях. Этот путь был сопряжен с
трудностями; русло ручья было завалено спутанными стволами
, поваленными паводками. Но Джек упрямо стиснул зубы и
атакуя эти препятствия, оставлял их позади себя одно за другим.

Солнце опустилось на три часа ниже, когда он оказался на опушке леса
на другом огромном отроге горы. Здесь он заколебался.
Над ним протянули гладко, крутая горка из земли и камней, по крайней мере
две тысячи футов в поперечнике, и не так много, как куст или валун
для крышки. В верхней части этого слайда был хребту, который вел обратно к
шестой пик. Если Жан-Поль был бдительным он едва не
видеть гнездо крепления на голый склон. Правда, их разделяло почти полмили
, но движущееся черное пятно, каким бы маленьким оно ни было, остановило бы его
внимание, если бы он увидел это. Он бы не принял это за животное, потому что
единственное животное на верхних склонах - снежный горный козел.

Однако Джеку пришлось рискнуть. Его главным страхом было то, что Жан-Поль,
увидев его, может спуститься со своей скалы и надолго обогнать его
в долине. Но он успокоил себя мыслью, что
индеец не мог догадаться, что внизу его ждут другие. Это
потребовало бы мужества, чтобы спуститься по этой скале перед лицом
возможного обстрела из-за деревьев.

Джек начал свой подъем. Время от времени он замечал, как Жан-Поль движется
сидел на своей далекой скале. Иногда ему казалось, что черное пятно
стоит и наблюдает за ним, но это была его фантазия. Однако, когда он был на
полпути наверх, он увидел, что тот, без сомнения, начал взбираться по склону
третьей вершины, и Джек понял, что его обнаружили. Жан-Поль
шел вверх, а не вниз. "Сейчас я его достану", - сказал себе Джек.

Так началась странная и отчаянная гонка к вершине горы.
Ближе к концу это была ничья гонка; Жан-Поль был ближе, но
ему предстоял более крутой путь; он также был свежее из двух, но
Джек был не чувствителен к усталости. Индеец держался вне поля зрения
по большей части, но иногда конфигурация скал
вынуждала его показаться, и Джек внимательно следил за его продвижением.
Между тем его собственные подъем был почти разрывая его сердце. Он обнаружил, что
это было только сердце, в конце концов, а не пара-грудь. Никто не может работать
гора безнаказанно.

Жан-Поль установленный четвертого пика примерно в то же время, что Джек достиг
хребту, и бросился вниз, для облегчения его измученной груди на
момент. Джек теперь повернуть под прямым углом, и каждый шаг приносил
их ближе друг к другу. Джек должен был покрыть за саммите
все хребта путь до подножия заключительного подъема. Это было невозможно
как угадать исход. Жан-Поль по-прежнему был ближе, но Джек
показывал лучшее время. Он побежал вдоль склона по ровной линии и
преодолел сотню ярдов.

Когда он снова выглянул из-за вершины, он был воодушевлен, увидев, что Жан
Пол усердно трудился. Ему часто приходилось бросаться на землю во весь опор.
чтобы дать своему сердцу шанс. Тем временем они были совсем
близко. Они были уже на расстоянии ружейного выстрела, когда достигли вершины, на которой они оба были
борьба за встала между ними. Брид целился в одну
сторону, Джек - в другую. Джек задумался, должны ли их головы одновременно подняться над
верхушкой, у которой хватило бы сил поднять его ружье.

Ближе к основанию скального пика гребень становился крутым и изломанным.
Ноги Джека пронзила мучительная боль, и сухожилия подвели его. Он
опустился на четвереньки и пополз дальше. Он уже почти достиг
маленький пик, когда вдруг темные лица смотрели на него сверху вниз из-за
сверху, и он успел только капля за выступающем плече рок
спастись от пули, просвистевшей над головой. Победа досталась Жану
Полю.

Джек лежал, обдумывая свой следующий ход. Тем временем он был благодарен отдыху,
и чувствовать, как силы возвращаются. Его дело еще не безнадежно, он
решено. Округлый конус скалы, за который держался Жан-Поль, был легко доступен
из любой точки дуги, видимой Джеку, и по
скорости, с которой порода достигла вершины, он догадался, что это
должно быть, с другой стороны все еще проще. С помощью темноты он
должен был застать врага врасплох. Солнце уже садилось. В
в ближнем бою револьвер Джека дал бы ему преимущество.

Но этот же ход рассуждений, должно быть, пронесся в голове породы
, потому что позже, выглянув из-за своей скалы, Джек увидел, что Жан-Поль
отступил от своей вершины и бежал направо через
плоская зубчатая стена, соединявшая ее с чуть более высоким конусом
это была настоящая вершина горы Дарвин. Он начал карабкаться
вверх по склону скалы. Вскочив, Джек выстрелил в него, но это было слишком далеко.
к тому же там было укрытие за выступающими выступами. Жан Поль
выиграл первенство по безопасности.

Джек быстро занял покинутую им позицию. Осторожно поднимаясь
перелезая через край, самый дальний от Жан-Поля, он соорудил себе, камень за камнем
, небольшой парапет на вершине, за которым он мог лежать и
наблюдать за своим врагом через щели. Вскоре он заметил, что Жан
Павел был следующим костюм, укрываясь за его стеной, пока он
поднял ее. Удар или два был обменян, но без эффекта, и как будто
по обоюдному согласию они остановились. Отрыв в счете был слишком драгоценна, чтобы быть
плеснул на камни.

Так они смотрели, только у каждого в руках, как это было, а небо-пирсинг
башня того же замка, с зубчатой стеной между ними. Это было головокружительно.
насест. Весь мир расстилался под ними, мир беспорядка
серые и коричневые горные вершины, похожие на огромные сталагмиты, указывающие пальцами
на небеса. Это было похоже на кошмарное море, внезапно окаменевшее, поднявшее свои
волны. Во всей этой огромной дикой местности не было и намека
на человечество или жизнь. Там, наверху, разреженный холодный воздух обострял чувства
; казалось, человек осознал огромный крен нашей планеты на
восток и инстинктивно вцепился в скалу, чтобы его не сбросило
в космос.

Белого человека и породу разделяло около двухсот ярдов. Жан
Позиция Поля была примерно на пятьдесят футов выше позиции Джека, и Джеку пришлось
поэтому построить более высокий парапет. Тем не менее сердце Джека билось сильно
теперь он поймал его в ловушку. В то же время это была
хорошо защищенная ловушка, и он мог сидеть там, наблюдая за ним, пока
голод не вмешается в борьбу. У Джека был полный паек только на
еще на один день; он подозревал, что Жан-Поль мог быть обеспечен лучше. Краснокожий
человек голодает медленнее, чем белый. Каждый мог дотащиться до большого количества снега, чтобы
он утолил жажду, но там не было ничего, что могло бы гореть. Джек посмотрел
в глазки и подумал, как он мог бы подвести дело к решению
проблемы.

Справа от него, в углу между хребтом и последней вершиной, была чаша
глубиной в тысячу футов или больше, с небольшим озером на дне
цвет между сапфировым и изумрудным. Края чаши
представляли собой крутые склоны из щебня. Джек не мог видеть всего этого с того места, где он лежал
, но он отметил это по пути наверх. Он подумал, что с наступлением темноты
возможно, удастся проползти по краю чаши к основанию
Башня Жан Поль рок, и масштабировать его с этой стороны. Это он мог
видите, и он по этой трудно. Это был ошеломляющий подняться-скажем, два
сто футов обрывистые известняковые. Но она была покрыта шрамами и ребристостью
и потрескалась от столетий непогоды; и она не была абсолютно
перпендикулярной. Это можно было сделать.

Приняв решение, он хладнокровно завернулся в одеяло и уснул
за его парапета до темноты. Небольшой шанс Жан Пол затевать
через стены.

Когда он проснулся, было так темно, как это сделать. Он укрепил себя
с хлебом и мясом, запивая снежной водой. Он оставил свое ружье завернутым
в одеяло - револьвер послужил бы лучше - и подпер шляпу
камнем, чтобы тулья выглядывала из-за его маленькой стены. Если она
станет светлой до того, как он доберется до него, это могло бы на некоторое время отвлечь внимание
Жан Поля. Если ему удастся сбить ее с ног
камень, тем лучше.

Проход по краю чаши не представлял особых трудностей,
если не считать опасности спровоцировать миниатюрную лавину вниз по склону, и
заставить породу насторожиться. Он преодолевал ее фут за раз. В
час он выпрямился во первых шагов его скалистые башни, с
звезды, глядя через его плечо. Звезды, тоже, казалось, взглянув вверх
на него из глубин Черного залива. Он не позволял себе
смотреть вниз. Благодаря своим способностям, он закрыл свой мозг от любой мысли
о неудаче или падении. "Я собираюсь добраться до него! Я собираюсь добраться до
него!" - вырвалось у него, как у поршня, исключая все остальное.
Темнота помогла ему в этом, не позволив ужасной опасности
навязаться ему через глаза.

Его руки должны были служить ему глазами, нащупывая выступы
и трещит, как усики насекомого. Он дал себе достаточно времени.
он не хотел подниматься на вершину, пока не станет достаточно светло.
чтобы убедиться в своем человеке. Он рассчитал это своим странным, практичным
способом: три часа сто восемьдесят минут; полтора фута в
минуту было вполне достаточно. Он мог позволить себе отдохнуть и самому не упасть на
все достаточно широкий карниз.

Поверхность скалы разворачивалась перед его глазами, как карта.
он помнил каждую точку опоры, когда оставлял ее позади. Когда
он подошел, как делал это не раз, к гладкой, слепой поверхности скалы, которая
не имея возможности продвинуться дальше, он снова терпеливо опустился и нанес удар
под другим углом. Его целью было постепенно подобраться к
задней части каменной башни Жан Поля и обрушиться на него прямо с
тыла.

Ему стало известно о приближении рассвета через незначительное изменение
цвет в скале, на которой его глаза были упорно фиксированной. Он может
не сказать, как далеко он еще подняться, но у него была уверенность в своем
расчеты. Только один раз его встряхивают нерва. Внезапно куропатка
вылетела из расщелины над его головой с мягким жужжанием крыльев.
Он колебался секунду, и пот выступил по всему его телу.
Но он крепко вцепился в камень и мрачно подавил поднимающуюся волну
истерии. "Еще двадцать футов, и я доберусь до него!" - сказал он себе.

Наконец, поверхность скалы над его головой отступила под его рукой.
ощупывая ее, он понял, что добрался до вершины. Это был
трудный момент, ибо откуда ему было знать, когда он переваливался через
край, что он не обнаружит, что смотрит в ухмыляющееся лицо
своего врага. Небольшого толчка назад было бы достаточно! Он помолчал немного,
прислушиваясь. Внезапно его сердце обрадовалось звуку выстрела.
Жан-Поль попался в его ловушку и пытался достать шляпу. Джек
призвал на помощь все силы своего тела и с огромным усилием подтянулся
бесшумно перевалился через округлый край скалы.

Жан-Поль был в десяти ярдах от него и в нескольких футах над ним. Он был повернут спиной
. Он смело выглядывал из-за парапета,
возможно, удивляясь, почему его выстрелы не вызвали ответа. На фоне бескрайнего
неба силуэт по-прежнему имел аккуратные министерские
очертания; Завещание по-прежнему выглядывало из бокового кармана. Джек
перепрыгнул через камень. Жан-Поль обернулся, и Джеку показалось, что он видит
пустые глаза, застывшие, как при ослепительной вспышке ночью. Пик Джека скважины
его прежде, чем он успел поднять руки; пистолет взорвался в воздухе.
Джек вырвал его из рук человека и послал его вращаться в течение
края. Они никогда не слышали его падение.

Вытащив револьвер, Джек поднялся с пола. Жан-Поль лежал
неподвижно. Джек настороженно наблюдал за ним. До него смутно доходило
что после всего, через что он прошел, его трудности начались только сейчас
. Он нашел своего человека и поэтому сдержал свою клятву при себе; но,
богато, как он того заслуживал смерти, он не мог застрелить его разоружили. Что было
он же с ним тогда делать?

- Вставай, - резко ответил он, "и над стеной с тобой".

Жан-Поль приподнялся в сидячее положение. Он еще не до конца
оправился от шока от неожиданности. Он уставился на Джека с каким-то
глупым изумлением. "Через минуту", - пробормотал он.

Джек был достаточно готов, чтобы самому воспользоваться передышкой. Оба мужчины
были близки к физическому истощению. После волнения от
погони фактическая поимка была легкой.

- Ну, вот мы и пришли, - сказал Жан-Поль со странным приступом смеха.
- Что ты собираешься делать?

- Я тебе говорил, - сказал Джек. - Я отвезу тебя в форт или похороню по дороге.
По дороге. Я держу свое слово.

Между ними повисло молчание. Они были неподвижны на своей маленькой
скальной платформе, затерянной в бескрайних небесных просторах. Джин
Пол смотрел прямо перед собой своими жесткими, плоскими черными глазами, в
которых таилось что-то нечеловеческое и необъяснимое, и он лениво
отщипывал кусочки мха между камнями. Какие мысли были
пройдя через голову только Бог, Который создал краснокожих знает. Когда он
снова перевел взгляд на Джека, на этот раз с прежним тщеславием, по-детски,
взгляд искоса.

- Ты считаешь себя храбрецом, да, раз взобрался на скалу прошлой ночью?

- Не бери в голову, - холодно сказал Джек. - Ты еще не знаешь, на что способны белые
мужчины.

Жан-Поль вскочил с необычайной страстью. - Белые
мужчины! он закричал, всплеснув руками. "Вы не единственные мужчины! Я
такой же мужчина, как и вы! Я наполовину белый и ненавижу белых! Мои
отцы были такими же белыми, как и ваши. Они зачали нас и плюнули на
нас. Разве я виноват, что у меня смешанная кровь? Я твой брат? НЕТ,
ваша собака, что вы пипец! Очень хорошо. Я сделаю что-то не чисто белый
человек никогда не делал. Возвращайтесь и скажите им!"

На берегу реки скала, на которой они находились, поднималась вверх и заканчивалась
рядом зазубренных точек, похожих на челюсти стального капкана, нависающих над колодцем
почти бездонной пустотой. С последними словами Жан-Поль выбежал на один из
таких выступов скалы и застыл там, вскинув руки, как ныряльщик
перед забросом.

Сердце Джека сжалось в груди. "Вернись!" - выдохнул он.

"Приди и забери меня, белый человек!" - крикнул Жан-Поль через плечо.
На его лице читался восторг.

[Иллюстрация: "Приди и схвати меня, белый человек!" - крикнул Жан-Поль через свое
плечо.]

Джек поднял револьвер и, присев, попытался схватить мужчину за ноги.
Жан-Поль со странным, громким криком шагнул вперед и исчез. Никаких
звуков падения не раздавалось. У Джека не хватило духу оглянуться.


Четыре часа спустяпотом он нашел то, что было внизу. У него не было инструментов, чтобы выкопать могилу.
он насыпал над ней пирамиду из камней. На поверхности большого
валуна, возвышающегося над пирамидой из камней, он нацарапал эпитафию
кончиком своего ножа:

 ЖАН ПОЛЬ АСКОТА
 Погиб, прыгнув с вершины
 горы Дарвин
 Август - 19--
 Плохой человек и храбрый.


Затем Джек лег и спал круглые сутки.




XIX

СТАРЫЙ СЧЕТ СПИСЫВАЕТСЯ

Приближаясь к деревне сапи по возвращении, Джек впервые наткнулся на
группу детей, собиравших землянику на лугу, которые убежали
кричали перед ним в соединение. Есть, каждая задача была
упал, и все темные лица повернулись к нему. Совершенно ошеломленные
своей напускной невозмутимостью, они устремились к нему из-под
навесов от солнца и из вигвамов с криками изумления.
Джек не был обманут очевидной теплотой их приема; они
не были рады его видеть, только удивлены, что он вообще вернулся
.

Он подъехал на коне в центре площади, и вспоминая
в последний раз он обратился к ним, посмотрел на них с какой-то мрачной
презрение. Прямо сейчас он не мог испытывать ни капли доброты к этим
легкомысленным детям леса, которые были у Мэри. Он знал цену
неохотному общению с ними и заставил их ждать своего объявления.

Наконец он сказал: "Аскота мертв!"

Они зашевелились и тихо воскликнули, но один мужчина рассмеялся. Его пример
был заразителен; на их лицах открыто читалось недоверие.

"Большой разговор!" - дерзко сказал один. "Где доказательства?"

Джек тихонько отвязал небольшой сверток со спины своего седла и
развернув мешок с мукой, в котором он вез свои припасы, достал
книжечку и поднял его. Это был завет Жан-Поль, что они
все знали. Там было темно и опухшее пятно на кожаной обложке.
Абсолютная тишина, которой это было воспринято, произвела большее впечатление
, чем их крики.

Джек передал конверт говорившему. Конверт открылся у него в руках.
По краям печатной страницы виднелось багровое пятно - мокрое
багровое. Человек, державший ее, отшатнулся, и те, кто смотрел через его плечо,
ахнули. Книгу передали дрожащими руками. Наконец
До Джека дошло.

"Я скажу тебе, где спрятано его тело", - сказал Джек. "В миле отсюда
переправа через крик из Маунт-Дарвине есть большая ель на
с правой стороны тропы. На нем я сделал Блейз с табличкой
крест в нем. Сто и на десять шагов от дерева, как вы
прогулка в горах он лежит под грудой камней. Есть
Большой Камень выше, его имя и его история вырезать на нем".

Было совершенно ясно, что ни у кого из них не было желания искать это место
; действительно, с того времени тропа Форт Эрскин была закрыта для
Сапи по причине нахождения на ней могилы Аскоты.

"Кто теперь главный?" Потребовал ответа Джек.

Они повернулись к старшему сыну Этзии, угрюмому широкоплечему мужчине.
храбрый, лучший физически развитый образец среди них.

- Примите предупреждение, - отчетливо произнес Джек, - вы и ваши люди! Аскота был
плохим человеком, болтуном, смутьяном, который пытался склонить вас ко злу,
в то время как сам держался в стороне. Он осмелился выступить против великого белого человека
отца за морем. Это кричала синица в "Орле". Он
мертв. Мы все дети белого отца; его дети и
его слуги. Его полиция сейчас в форте. Вы преуспеете в том, чтобы
скачи и помирись, пока они не пришли наказать тебя. Это
все, что я хочу сказать.

Один из них молча подвел ему лошадь, которую он оставил там, и, ведя ее в поводу,
он проехал через двор и дальше по тропинке, не оглядываясь
назад. Теперь против него не было никаких демонстраций. Благоговейный трепет, который внушила им Аскота
, передался человеку, ставшему причиной
его смерти.

Три часа спустя, когда лошадь Джека боком спускалась с холма в Дух
В долине реки его всадник с бьющимся сердцем искал четыре маленькие палатки
, которые он оставил на лугу внизу. Их там не было. Огромная
его охватило разочарование и острая тревога. То, через что он прошел
, оказало большее влияние на его резервные силы, чем он предполагал,
и в глубоких глазах Мэри его усталый дух бессознательно искал
убежища.

Однако, подъехав к пеплу их костра, он увидел, что о нем
не забыли. В развилках два маленьких палок, вбитых в
земля была заложена очищенные палочки примерно по форме напоминает стрелу, а
указывая на северо-восток. На нем было напечатано с куском древесного угля:
"7 миль".

Поехав в указанном ею направлении, он обнаружил свежевытоптанную тропу
сквозь деревья. Она привела его между тополями вдоль подножия
скамейки к выходу из ущелья, где она повернула. Он повел его
на север через узкую долину, поросшую огромными елями. Сквозь
просветы в деревьях по обе стороны он мог видеть крутые, голые,
грубые очертания предгорий, которые окружали долину. Струйка воды
Музыкально струилась на дне.

Это было трудно будет для лошади над упавшим и гниению
стволы нехоженому лесу, с его коварным, мох-скрытый
подводные камни. Эти семь миль , казалось , растянулись в три раза больше
расстояние, прежде чем он подошел к концу своего путешествия. Он почувствовал запах
дыма от костра задолго до того, как смог его увидеть. Наконец тропа
повернула под прямым углом и начала подниматься. Он вышел из-за
деревьев и там, на травяной террасе над собой, увидел маленькие
палатки и костер; он увидел Мэри, повернувшуюся к нему с измученным,
ожидающим выражением лица.

У нее вырвался тихий вскрик, и она бросилась ему навстречу. Джек
соскользнул с лошади. Немного отойдя от него, она выпрямилась,
и ее тело напряглось. Это действие напомнило Джеку все, что он
он забыл и густо покраснел. В его сердце было желание
заключить ее в объятия. Ужасное стеснение снизошло на них обоих.
Они не касались рук; они не могли встретиться глазами друг с другом; говорить
было очень трудно и больно.

- С тобой все в порядке? - прошептала она. - Не больно?

"Ни царапины".

"А Жан-Поль?"

"Он мертв".

Она начала с ужасом, и, несмотря на себя взглянул на Джека
руки.

"Он покончил с собой", - быстро добавил Джек.

Ее руки выдали движение облегчения. Наступила тишина.

"А как же ты?" - пробормотал Джек, нахмурившись. "Что ты здесь делаешь наверху?
Где Дэви?

"Я должна тебе кое-что показать", - сказала она со странным видом.

Он последовал за ней вверх по склону. Он удивился, почему здесь были разбиты три палатки
. Третий-тент Жан Поль. Мэри откинула назад один из
закрылки, и он увидел застилала форму внутри.

"Малыш!" - шептал он, полный беспокойства. Но не успел он произнести
это, как увидел, что это не Дэви. Наклонившись и заглянув глубже внутрь,
он увидел изможденную пародию на лицо Фрэнка Гаррода. Глаза
закрыто.

Что-то схватился за сердце Джека. Он упал на спину. "Боже мой!", он
пробормотал. "Ты нашел его! Он мертв?"

Она покачала головой. "Спит", - сказала она. "Отойди немного".

Они сели по другую сторону костра. - Дэви вернулся на склад
за сухим молоком, - сказала она, старательно избегая взгляда Джека, -
если оно там есть, и за виски, и за любыми лекарствами, которые он сможет найти. Он
вернусь до темноты".

"Он ничего не говорил?" - спросил Джек, глядя в сторону палатки.

Мэри покачала головой. "Ты ничего не могла понять. Он очень низкая.
Мы не вернем его в форт. Он провел четыре дня в кустах.
У него были только ягоды.

- Тогда, в конце концов, уже слишком поздно, - апатично сказал Джек.

"Кто может сказать?" сказала Мэри. "Говорят, что к ним часто полностью возвращаются чувства
на некоторое время перед смертью".

Джек пожал плечами. "Кто бы поверил тому, что он сказал в такое время?"

Мэри молчала. Возможно, ее способность к молчанию была больше, чем у
Джека.

"Расскажи мне о том, как ты его нашел", - попросил Джек.

"Мы начали, как только ты ушел", - сказала она, тщательно ее образования
голос. "Было ясно, что Жан-Поль увезет его в горы, чтобы потерять
поэтому мы сразу же направились к ущелью. Прошло слишком много дней, чтобы
мы могли найти их следы, и шел дождь. Но я был уверен, что мы справимся
найти его в долине. Холмы были слишком крутой; к тому же, даже
безумец остается на воде. Мы посмотрели весь день, не найдя ничего
до темноты. Потом мы наткнулись на какие-то следы в грязи у ручья.
В первую ночь мы разбили лагерь прямо там. На холмах по обе стороны было много койотов
, и я подумала, что он, должно быть, где-то рядом, а они
... ждали. Она вздрогнула.

- Утром мы нашли его, - продолжала она тихим голосом. - Прямо под нами.
Вот здесь. Он упал у воды. Его лицо было в грязи,
но москиты не оставили его. Поэтому я знал, что он не умер. Дэви
и я отнес его сюда, где было сухо. Я покормил его небольшим количеством хлеба,
размоченного в воде. Дэви вернулся за другими лошадьми и вещами,
и оставить тебе знак. Это было вчера. Сегодня утром Дэви
пошел в тайник.

"О, Мэри! что ты за женщина!" - Прошептал Джек из глубины своего сердца.
- Что ты за женщина?

Она резким движением встала и пошла взглянуть на больного.
Вскоре она вернулась с бледным, невозмутимым лицом и спокойно принялась за дело.
замешивала тесто для ужина. Последовало долгое и
достаточно тягостное молчание.

"Это смешная ситуация, не так ли?" сказал Джек, наконец, с горьким
внимание смеха.

"Лучше не говорить об этом", - бормотала она. "Давайте просто подождем и посмотрим".

Поскольку мне запретили говорить об этом, желание сделать это стало
непреодолимым. "Предположим, он ничего не скажет", - начал он.

"Это не будет иметь никакого значения для твоих друзей", - сказала она. "Они знают,
ты не вор".

"Странное это дело - иметь хорошее имя и не иметь его",
Джек продолжал, срывая травинки. "Как будто кого-то волнует, кто взял
деньги".

Мэри промолчала.

"Я бы проиграл свои иски", - продолжал Джек. "Я не смог бы выйти на улицу, чтобы подать их.
Но теперь губернатор никогда не натравил бы на меня полицию. Он был бы слишком рад
ужасно рад избавиться от меня.

Мэри не поднимала глаз от теста.

Джек подумал, что она не поняла, к чему он клонит. "Вы видите это
пусть бы меня там", - продолжал он. "Это будет моя страна
веки веков, и люди здесь только мои друзья."

Вновь наступило молчание. Он посмотрел на нее голодными глазами. Жесткий молодой
лицо было мягким достаточно сейчас.

"Мэри", - он хрипло прошептал наконец: "мне плевать, если он не
говорит".

Наконец форма для теста была опущена. Она подняла измученное лицо.
- Не надо, - тихо и быстро пробормотала она. - Разве ты не понимаешь, что это значит?
Разве ты не видишь, как мне больно? Не хочу этого. Может быть, наши
мысли влияют на его больном мозгу в эту минуту. Он должен говорить!
Он должен говорить правду и понятно вас. Все остальное не важно. Необходимо
быть в состоянии пойти куда бы вы ни выберете. Вы должны быть в состоянии смотреть людям в
лицо. Я не могла вынести что-нибудь еще".

Джек нахмурился, очень обиженный - и, возможно, немного пристыженный. - Я не думал, что тебе так хочется отправить меня на улицу, - пробормотал он.
- Я не думал, что ты так стремишься отправить меня на улицу.

Она бросила на него взгляд, полный жалости и отчаяния, который женщины испытывают к мужчинам.
они любят тех, кто их не понимает, и, вскочив, пошла еще раз взглянуть
на своего пациента.

Мало-помалу появился Дэви. Его приветствие Джек снабжал теплом, что
Марии не хватало. Джек обнял мальчика с косой взгляд на его
сестра. Потом Джек коротко и без обиняков рассказал свою историю у костра.
У нашего героя не было таланта к описаниям.

"Я проспал до темноты, а потом просто прополз по краю оползня
ниже гребня и взобрался на заднюю часть скалы".

Глаза Дэви и Мэри округлились. - Забрались на заднюю часть вершины
ночью? - пробормотала Мэри.

- Конечно, - сказал Джек. - Я двигался медленно и спокойно. Как только стало достаточно светло
Я набросился на него сзади. Вот это был удивленный краснокожий!

"Что случилось потом?" спросил Дэви, задыхаясь.

Джек нахмурился. "Он спрыгнул", - коротко сказал он.

"Спрыгнул?" они закричали. "Его убили?" - спросил Дэви.

"Вполне", - мрачно сказал Джек. "И немного в запас". Это было все, что они
смогли от него вытянуть.

Они поужинали, и солнце зашло. Мэри, оставив мальчиков
покуривая у костра, она продолжила свое дежурство за дверью маленькой палатки
А. Дэви болтал о степном цыпленке, который перелетел через
тропу, о белках, которые вломились в тайник, о
лосе, которого он видел переплывающим реку. Джек с неспокойной грудью
сидел, ожидая знака от Мэри.

Внезапно она вышла из палатки, опустив за собой полог.
"Джек!" - прошептала она, задыхаясь.

Он подскочил к ней.

Ее стиснутые руки были крепко прижаты к груди. - Он очнулся, - прошептала она.
- Он ... в своем уме? - спросила она.

- Он в порядке?

"Я... я не знаю", - сказала она немного растерянно. "Он посмотрел на меня так
странно. О, Джек!"

Он взял ее дрожащую руку в свою крепкую. Нет эгоист
страсти в нем сейчас. "Спасибо, Мария", - сказал он серьезно. "Мы сделали
лучшее, что мы можем. Что бы ни случилось, случится. Лучше уйти по
немного."

Она дала ему руку, немного отжать, и покачала головой. "Я все
хорошо," пробормотала она. "Я должен знать".

Джек откинул створки, и, пригнувшись, вошел. "Привет!" он
спокойно сказал.

Больной повернул голову. Его глаза были неестественно яркими, и
лихорадочный румянец залил его лицо; губы распухли.
- Макгрегор, - прошептал он. Он провел рукой по глазам. - Это
Макгрегор, не так ли?

Что-то растаяло в груди Джека при звуке старого мальчишеского
прозвища. "Конечно", - сказал он, опускаясь на колени рядом с ним.

Гаррод протянул руку, и Джек взял ее. "Слава Богу, ты
здесь", - пробормотал он в мягкой, поспешил акценты больного лихорадкой.
"Я ухожу, Макгрегор. Я все испортил, не так ли?
Я буду рад уйти, если сначала смогу разобраться с тобой. Где ты
мы? Это не имеет значения. Кто-нибудь может записать то, что я хочу сказать?

Глаза Мэри наполнились слезами. Она достала карандаш, который Джек
дал ей, но оказалось, что в
одежде не было ни клочка чистой бумаги, ни клочка бумаги, кроме маленького Завещания с уродливыми
пятнами. Дэви протянул его ей. На лету листья, с их влажным,
красный границ, Мэри готова писать, как Гаррод продиктовал.

"Приподними меня немного, Макгрегор", - сказал Гаррод. "Мне легче дышать.
Твоя рука у меня под плечами. Это хорошо. Это как день в Ste.
У Энн, когда я упал с дерева. Нам тогда было по семнадцать. Ты был
всегда поддерживал меня тем или иным способом, Макгрегор. Ты никогда не знал,
кем ты был для меня. Это сильно отличалось от твоих чувств ко мне.
Во всяком случае, я могу сказать это сейчас. Я был немного не в себе из-за тебя.

- Ты измотаешь себя разговорами, - сказал Джек с грубоватой нежностью.

"Это не займет много времени", - сказал Гаррод. "Я есть время".

Он не выразил никакого дальнейшего любопытства, где он был, или как Джек
прийти туда. Он не упоминал ни о каких недавних событиях. Его внимание было сосредоточено
устремленный на скрывающую все серую завесу впереди, через которую он должен был сейчас пройти
, он торопился сказать то, что должно было быть сказано вовремя.
Было что-то жуткое в идеальной чистоте свои мысли,
после того, что прошло.

"Вам интересно, как я мог бы сделать как я сделала, если я чувствовал, что по отношению к вам," он
пошли дальше. "Ну, иногда я тоже ненавидел тебя. Я ревновал тебя, ты
был намного круче и сильнее меня, намного больше походил на мужчину. Я
не думаю, что ты понимаешь. Мы не должны были быть такими. Я
думаю, я родился со странностями ".

На другой стороне Гаррод сидел Мэри, готов с карандашом и
книги. Дэви, большие глаза и торжественно, заполнила дверной проем.

"Я, Фрэнсис Гаррод, находясь при смерти, действительно желаю помириться с
Богом, если позволите, и с моим другом Малькольмом Пирсом, которому я глубоко
причинил зло. Это я взял деньги из Банка Канады о том, что он
обвинили в краже. Никто кроме меня не знал заранее, что он собирается
вдали, ни его причин происходит. На следующее утро после его ухода вид
денег в сейфах соблазнил меня. У него были влиятельные друзья и
родственники, и я знал, что не было бы никакого скандала. Я взял деньги в
старые векселя, которые не могут быть отслежены. Я не знал минуты покоя
с тех пор. Это постепенно сводило меня с ума, и это стало причиной моей
смерти.

"Если возникнут какие-либо сомнения в отношении этого признания, его легко проверить.
В течение месяца после кражи я открыл счета в следующих банках
и филиалах банков в Монреале". Далее следовал список банков. "В
каждом я внес небольшую сумму. Общая сумма составит около сорока пяти долларов.
сто долларов. Остальное я оставил при себе. Кроме того, среди бумаг
в моем столе будет найдено письмо от Малкольма Пирса, датированное из
Виннипега несколькими днями позже его исчезновения. Почтовый штемпель не поврежден.
В каждой фразе этого письма есть доказательство того, что писатель не имел
кража на его совести, когда он это писал, а денег нет. Да поможет мне
Бог!"

Гаррод подписал страницу достаточно твердой рукой, а Дэви и Мэри
написали внизу свои имена для свидетелей. Джек отдал Мэри "Грим"
маленький томик, чтобы она оставила его себе, и они с Дэви ушли.

- Дело сделано, - со вздохом пробормотал Гаррод. Его вымышленная сила
казалось, он ослабел вместе со вздохом. Он слегка соскользнул на руку Джека.
- Не оставляй меня, Макгрегор, - пробормотал он. "С нами все в порядке"
сейчас, не так ли?

"Конечно, я тебя не оставлю", - сказал Джек.

Голос перешел в шепот со многими перерывами и паузами. "
Огни Сент-Луиса. Улица Екатерины, Макгрегор, субботним вечером, и
толпы людей, и лестница, ведущая на галерею старого Королевского дворца, как
они отдавались эхом у нас под ногами! Мы посмотрели "Трех мушкетеров"!.. "Участник"
каток зимой? И старая парковая горка? ... И St. Дом Анны,
с сияющим солнцем на реке? Есть еще пара малышей
выигрышный тандем весла теперь, а? ... Как хорошо, что вы
сюда, фэль! "Участник в первый день, когда я пришел работать в банк! Ты
подбил глаза Хаски Никерсону, потому что он испортил мою бухгалтерскую книгу. Нас почти
всех уволили, но ты спас нас своей связью. К тому же Хаски! Как я
восхищался тобой, твоими изогнутыми бровями, твоими вьющимися волосами и твоей
прямой спиной!

"Ну, для меня все кончено, старина... и нечего показывать! В следующем месяце мне будет
двадцать шесть.... Жизнь - грустная штука ... и пустая! ... Я
жаль, что я не поступил по-другому. Приятно чувствовать твою руку,
Макгрегор! ... Который час, старина? Время закрытия почти подошло?
..."


Три дня спустя Джек, Мэри и Дэви въехали в Форт Чивер
вечером. На четвертой лошади был привязан внушительного вида сверток
аккуратно завернутый в холст, холст из палатки другого мертвеца. А
их ждал сердечный прием. Дэвид Крэнстон не выказывал гнева на своих
детей. Он только переводил взгляд с Мэри на Джека и обратно с задумчивым, вопрошающим видом.
Нахмурился.

За время их отсутствия прибыл пароход, и
прождав двадцать четыре часа, вернулись только река,
утром, принимая сэр Брайсон и его партии. Поскольку ничто не может быть
догадались о возможном возвращение Джека, капитан не чувствовал
оправданы ожидания. Джек предположил, кроме того, что сэр Брайсон
не воспользовался своими полномочиями, чтобы задержать пароход.
Вице-губернатор был сыт по горло Севером. Пароход доставил
Сержанта Пласкетта из конной полиции и солдата из
Переправы.

Гаррода похоронили в сумерках на склоне холма за фортом. Сержант
Пласкетт прочел заупокойную службу. Потом Джек рассказал свою историю, и
на рассвете полицейские отправились на запад, чтобы допросить индейцев сапи.
К полудню они вернулись с Ахкунази, старшим сыном
Этзиаха, и членами его ближайшей семьи. Он был на пути сюда
чтобы заключить мир с властями, как советовал Джек.

Дэвид Крэнстон узнал кое-что еще от Мэри и кое-что от
Джека. Ситуация была слишком сложной для честного торговца. Он удрученно покачал
головой, ему нечего было предложить. Корь вспыхнула снова
среди индейцев на Лебедином озере - по крайней мере, Мэри так сказала. Во всяком случае,
на следующий день она уехала с Ангусом, следующим младшим братом Дэви,
и Джек больше ее не видел.

У Крэнстона было письмо для Джека. Так оно и гласило, бумага покрылась пузырями от
слез, и стремительные слова налетали друг на друга:


МОЙ СОБСТВЕННЫЙ ДЖЕК: Ты __ мой, не так ли? Я почти сошел с ума. Я не знаю,
где ты и что случилось, и они забирают меня!
Как ты мог уйти, не сказав мне ни слова? Как ты можешь быть таким жестким?
Как только получишь это, приходи ко мне! Приходи ко мне, где бы ты ни был, или
что бы ни случилось! Я приведу отца в чувство! Только приходи! Я не могу
жить, пока ты не придешь! Когда я думаю о том, что ты подвел меня, я готов
сделать что угодно! У меня нет никого, кроме тебя. Они все смотрят на меня холодно. Я
опозорен. Только ты можешь спасти меня. Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю
тебя! ...


И так далее на протяжении многих страниц. Руководители постарше могут позволить себе улыбнуться, но для
неопытного Джека это было ужасно.

Полицейское слушание завершилось двумя днями позже. Вечером того же дня
Джек, отказавшись от поездки вниз по реке на каноэ Пласкетта, оттолкнулся
один на том же маленьком плоту, который доставил его в Форт Чивер
месяц назад.




XX

МАЛЕНЬКИЙ БОЛЬШОЙ МИР

Мистер Малькольм Пирс стоял перед зеркалом, завязывая белый бант вверху
на груди сияющей рубашки. Это был номер в лучшем отеле принца Джорджа
, и это был его номер в течение шести недель. Его смуглый румянец
немного побледнел, и его лицо выглядело жестче и старше, чем было на самом деле
всего за два месяца. Недовольство или недоумение, или действительно любой
эмоции, вызванные Джек похож на Харди молодого злодея. Только глаза
рассказали историю; глубокое недовольство таилось в их синей глубине.

Он закончил одеваться и снял пальто и топпер. Вечерний костюм
шел ему хорошо, и он знал это, и получал определенное удовлетворение
от того факта, что, несмотря ни на что, мир шел плохо. Его богатое здоровье
и твердость отличали его от обычного танцора.
Кутаясь в пальто, он погасил свет, и в результате этого действа возникла
ночь на свежем воздухе. Пораженный этим, он подошел к окну
и распахнул его.

Звезды были похожи на старых друзей, внезапно вспомнившихся. Итак, они
сияли над его собственной страной, где не было более грубых огней, чтобы
бесстыдно затмевать их; поэтому они сияли ночами, когда он лежал, хорошо завернутый
в прерии, считая их, пока ждал сна; так они сияли
сквозь еловые ветви в долинах. Город Принс-Джордж
построен на вершине скамейки, и его окно выходило в глубокую
долину реки. Это напомнило о его собственной реке, безмятежной
Духа; его и Мэри; Мэри, чьи глаза были такими же глубокими, спокойными и
исцеляющими, как звезды.

Прислонившись к оконной раме, он потерял счет времени. Он думал о
ночи он рыскал по степи на коне под
звезды. Он назвал свою новую лошадь Старлайт, чистокровный. Как
зверь хотел бы прерии! Как его колени болели за него в эту минуту,
нести его подальше от всего этого обратно в _her_! Как ее глаза будут сиять
при виде звездного света! Никогда не было такой лошади были замечены к северу от
посадка. Как он хотел бы отдать его ей! Как хорошо она будет
посмотрите на звездный свет! Он упал к ее представлять при всех разные
обстоятельствах он вспомнил. Сладкий и самым болезненным было
воспоминание о том, как он целовал ее, спящую, при свете
камина, и как ее мягкие, теплые губы очаровательно улыбались под
его прикосновением.

Его вернул на землю телефонный звонок в
комнате позади него и вызов снизу. Он спустился по лестнице.
Проклиная себя. "Ты дурак! Позволить себе выйти из-под контроля! Что
хорошего это дает? "

Это было в ночь больничного бала в Принс-Джордже. Провинциальный
парламент собрался заново, суды заседали, и маленькая
западная столица была переполнена более или менее знатными гостями.
Бал проходил под самой большой крышей в городе - в оружейной палате;
группу привезли аж из Виннипега, и
украшения и платья женщин сделали бы честь самому
Монреалю. Для женщины особое достоинство
поводом стало наличие несомненный аристократ, лорд Ричард
Сперлинг, видя Канады на его экскурсию.

Линда сияла, максимальный маленькая леди! Здесь не было ничего
что указывало бы на испуганного ребенка, оставившего Джеку такую отчаянную записку
. Ее мир не повернулся к ней спиной; наоборот,
она сделала большой re;ntr;e с ореолом вокруг ее
красивая голова. На ней было прямое платье из розово-маренового атласа
из Парижа, чудо изящной неожиданности, ниспадающее на ее тонкие,
соблазнительные плечи на волосок и облегающее изящные лодыжки.
На ней были все жемчуга, которые участвовали в ее приключениях, кроме
нескольких новых, и эгретка с драгоценными камнями в ее темных волосах. Целая
компания кавалеров следовала за ней по пятам, включая лорденка
его самого, красивого и мужественного юношу, независимо от обращения к
его имени.

Джек не принадлежал к компании, которая ее окружала. Джек и Линда
последние несколько недель вели что-то вроде кошачьей и собачьей жизни. Их
Помолвка была признана, но не объявлена. Джек не
светить в мир Линды; угрюмости ко есть непростительный грех.
Кроме того, Джек был вечным напоминанием о том, что она стыдится
сейчас. И там было так много других мужчин! В то же время она продолжала
крепко удерживать его средствами, которые такие маленькие леди так хорошо умеют использовать
.

Джек держался подальше от нее, пока не пришло время для первого из двух
танцами она удостоила его. Когда он подошел к ней, она не могла не признать его привлекательности.
она была знатоком, но симпатичным.
грозовая туча! Танец не удался; они были не в гармонии.;
они наступали друг другу на пятки!

"Давай остановимся", - раздраженно сказала Линда.

Как только они оказались вне пределов слышимости толпы, она набросилась на него.:
- Тебя не было рядом со мной весь вечер!

- Ты знаешь, что я в твоем распоряжении, - натянуто сказал Джек. "Но я не буду"
становиться одной из той вереницы молодых задниц, которые повсюду следуют за тобой.

"Ты не обязана", - парировала Линда. "И тебе не нужно быть грубой. Подписаться
пожалуйста, кто вы, но ради бога, не стойте против
стены с лицом, как наемный Плакальщик!"

На этом погорели. Тем не менее, Джек упрямо признавал справедливость этого перед самим собой
и, как он сказал бы, "взял себя в руки". "Мне жаль,
Линда", - сказал он мужественно; "Я немного не в себе сегодня вечером. Ты же знаешь,
Я не силен в такого рода вещах".

Она была безжалостна. "Это не только сегодня вечером. Это все время; когда-нибудь
с тех пор как ты здесь. Это не ко мне очень лестно, что вы идете
раунд со мной, как если бы Вы были втянуты против своей воли".

Джек упрямо закусил губу. Он принес свои извинения; она
дала ему отпор; очень хорошо. Линда, искоса взглянув из-под ресниц,
поняла, что больше ничего от него в этой связи не добьется. Она сделала
еще одну зацепку.

"Отведи меня в северный конец галереи", - протянула она. "Я обещала
встретиться с лордом Ричардом там в конце этого танца".

Джек повиновался без комментариев.

"Он очень неплох, не так ли?" она пошла дальше, с другой
косой взгляд на Джека. "Я был удивлен, узнав, насколько хорошо он
танцы. Англичанин, знаете ли! Канада с каждым днем нравится ему все больше, он
говорит. Он собирается остаться на турнир по гольфу, если я позволю
. Он ищет ранчо где-то недалеко от города.

Джек проснулся. "Первоклассная голова", - сердечно сказал он. "Мы много говорили
о Севере. Он хочет совершить поездку со мной".

Линда прикусила губу.

Позже Джек разыскал Кейт Уорсли, с которой пригласил на танец. Эти двое
достигли большого прогресса в интимных отношениях.

"Потанцуем?" спросила она.

"Нет, пожалуйста", - сказал Джек. "Линда говорит, что я танцую, как ее дедушка.
За пять лет надоедаешь!"

"Тогда отсиживаться", - сказала Кейт. "Давай сядем в первый ряд".
галерея, где мы можем зависнуть и понаблюдать за легкомысленными юными созданиями!

Их разговор не клеился. Ночь за окном все еще держала Джека за живое
; скачущий по прерии под звездами,
далекий вой волка, красноватый костер в темноте, и рядом
это, Мэри!

"Ты точно не болтливого сегодня вечером", - заметил Кейт.

Джек обернулся сокрушенным лицом к ней. "Прости. Я не хамить
вы, Кейт!"

"Благослови тебя господь! ты не обязан говорить, если тебя это не тронет.
Мне не нравится видеть приятеля таким подавленным, вот и все ".

"Вниз?" - со смехом переспросил Джек. "Я живу в аду, Кейт!"

"Расскажи мне об этом, старина. Ты можешь, ты же знаешь".

Он покачал головой. "Я не могу говорить об этом. Я только кажусь дурой.
Разговоры об этом только усугубляют ситуацию".

Кейт знала своих мужчин. "Тогда сменим тему", - весело сказала она.
"Как продвигаются дела в бизнесе?"

"Все в порядке", - сказал Джек. "Я продал свой участок и другой участок сэру
"Компания Брайсона" за двадцать пять тысяч - справедливая цена".

- Наличными или акциями? - спросила Кейт.

- Наличными. У меня нет таланта к бизнесу. Я не хочу работать в
компании.

"Второй участок?" - спросила она.

"Мисс Крэнстон?" он смущенно переспросил:

"Я думал, их было три".

"Третий принадлежит Линде".

"Ну, и что ты собираешься теперь делать?" - спросила она.

Он удивленно посмотрел на нее. "Что ты имеешь в виду?"

"Ты слишком хороший человек, чтобы оставаться здесь, в городе", - сказала она небрежно.

"Ты думаешь, я остаюсь, потому что хочу?" он взорвался. - Боже мой!
небеса, я схожу с ума от желания уехать! Я ненавижу все это! Я борюсь с собой
каждую минуту!

Она непроницаемо посмотрела на него. "Мой юный друг, ты слеп!"

"Ты не понимаешь", - с несчастным видом пробормотал Джек.

"Разве нет?" - сказала она задумчиво и улыбнулась. "Я довольно много думала
о вашем деле, но не была уверена, что имею право говорить".

"О, Кейт!" - сказал он, быстро поворачиваясь к ней. "Ты знаешь, что я приму все, что угодно.
от тебя!"

Она улыбнулась тому, как он выразился. "Я не собираюсь оскорблять тебя. Мой
Тебе простой совет - уезжай!

Джек уставился на нее.

- Уезжай! - повторила она. - Уезжай! Вернуться к работе в вашей
собственную страну, место, куда вы костюм, который подходит именно вам. Ты никогда не будешь
ничего хорошего здесь. Посмотри на Линду в ее нарядах! Это дыхание ее
ноздри. Она уже положила глаз на Монреаль--Лондон в конце концов. Как мог
вы двое когда-либо надеяться, чтобы сплотиться? Заметь, я ее друг тоже, и
Я считаю, что оказываю ей услугу, советуя тебе покататься верхом. Девушки
временно увлекаются, как мужчины, хотя им и не положено.
Девушки часто впадают в истерику и пишут гораздо больше, чем имеют в виду.
Переписка между полами должна быть объявлена уголовным преступлением.

- Даю ей слово, - пробормотал Джек.

Кейт пожала плечами. - Вот кто в этом виноват! Это фетиш! Ты бы стал
портить жизнь Линде ради того, чтобы сдержать свое слово, не говоря уже о
свои собственные жизни и ... может быть, и третий!"

Лицо у Джека был упрям. "Я посмотрю Линда и положил его прямо в
на ней", - признал он.

Брови Кейт поползли вверх. "Эти мужчины!" - беспомощно сказала она. "Ты должен был бы
узнать ее немного к этому времени. Это ни к чему хорошему не приведет. Гораздо лучше
обойтись без. Это то, что должно быть разорвано. Какая разница, кто
это делает или как это делается? Результат будет хорошим ".

"Я не смогу уйти, пока она меня не отпустит", - сказал Джек.

Кейт встала, улыбаясь. "Мы должны возвращаться", - сказала она. "Мужчина должен поступать так, как он хочет.
Ты ужасно милый мальчик, Джек. Мне кажется, я люблю тебя за то, что ты...". - Я люблю тебя за то, что ты... - Я улыбнулась. "Мы должны вернуться", - сказала она.
само твое упрямство. Пиши мне иногда с Севера".

"Я еще не уехал", - мрачно сказал он. "Ты должен пообещать забыть
каждое сказанное слово, если я попрошу тебя об этом".

"Я обещаю, дорогой старина".

Для Джека придумать что-то означало немедленно привести это в исполнение. Он
отправился на поиски Линды. Одно из самых вероятных мест, где ее можно было найти,
было на балконах. Напротив
оружейной палаты, офицерского клуба, располагалась анфилада комнат с длинным узким балконом, нависающим над
улицей. По случаю бала были расставлены пальмы в горшках.
на интервалы вниз с балкона, что делает серию маленькие уголки, каждый
с двух стульях, и каждый достиг через свое окно. Крупнейших
номера с балконами на улицу, были рукоположены для сэра
Брайсон и его партии.Танцы были в самом разгаре ниже, и Джек нашел комнату пустой. Нет, маленькие уголки снаружи были заняты. В одном из них Джек сел
, чтобы дождаться окончания танца. Почти сразу же двое людей
вошли в соседнюю беседку. Их голоса были выброшены низких, так и при
сначала он их не узнал.
"Сейчас за сигарету", - рассказал мужчина.
"Счастливчик", - сказала девушка. "Я умираю от желания затянуться!"
"Возьми одну", - сказал он. "Я заберу ее у тебя, если кто-нибудь придет".
Была тишина, и яркий матч. Затем протяжный
женское "Ах-х!", который был, несомненно, Линда. Джек встал, чтобы говорить
для ее деления ладони. Это было не то, что нужно было делать, но Джек был
человеком, которого занимала только одна идея за раз; ему нужно было поговорить с ней, а другая танец был в конце вечера. Он хотел бы просто сделать назначение поговорить с ней позже.
Как его голова поднялась над ладонями он был как раз вовремя, чтобы увидеть блондин голова английского мальчика и более темная, украшенная драгоценностями голова Линды сближаются их губы встречаются и задерживаются. Они его не видели.
Джек отшатнулся, словно в него выстрелили, покраснев и злясь на себя.
 Быть подглядывающим! то, что он ненавидел. Он молча резать
по комнате в течение балконов, молясь, чтобы они могли не слышать
его. Дикие лошади никогда не потащил бы какого-нибудь приема от него
то, что он видел.

Но когда он снова обрел дыхание, как можно было бы сказать, о! но он обнаружил, что его сердце беспечно бьется! Он чувствовал себя так, словно вырвался из ненавистная кризалис. В конце концов, жизнь была полна радости! В ушах у него зазвучала песенка: "Все в порядке! Все в порядке!" Смех дрожал в горле. Он подождал на лестнице, пока Линда спустится. Наконец она
появилась, холодная и презрительная, ее каблуки стучали по ступенькам, штука
в ее волосах покачивалась и искрилась. Кто бы мог подумать, что ее
маленькое Могущество только что поцеловали! Внутри Джека забурлил источник смеха. Он повернулся к ней с мягким выражением лица, но не смог
скрыть ни блеск в глазах, ни ухмылку в уголках губ.
"В чем дело?" - спросила Линда, уставившись на перемену в нем.
"С кем ты танцуешь следующим?" Она назвала имя.
"Я его знаю", - сказал Джек. "Подожди меня наверху, и я посмотрю, не смогу ли я произвести обмен. Я хочу поговорить с тобой".
Любопытство Линды было возбуждено, и она вернулась наверх с Лордом
Сперлингом. Через пять минут Джек присоединился к ней, и они вдвоем
снова вышли на балкон, в тот самый уголок, который Линда делила с
англичанином. -"Ну, в чем дело?" - спросила она.
"Линда, - сказал он, - "с тех пор как я приехал, мы только и делали, что ссорились. Давай объявим о расставании!"
"Это была не моя вина", - сказала она, готовая услышать еще что-нибудь.
"Неважно, чья вина", - сказал он. "Давай покончим с этим!"
"Что на тебя нашло?" - с любопытством спросила она.
"Послушай, - сказал он, - там, на Севере, я обещал, что приеду и заберу тебя"
как только оправдаюсь. Что ж, я пришел, и я пробыл здесь достаточно долго
чтобы показать нам обоим, что так не пойдет. Мы не подходим друг другу. Мы только действуем друг другу на нервы. Верни мне мои слова обратно
еще раз, Линда. Давай пожмем друг другу руки и попрощаемся!
Линда вздрогнула и посмотрела на него большими глазами. "Джек!" - пробормотала она."Ты бросишь меня? Неужели ты это серьезно? Что бы я сделал?"
Она не стала продолжать. Огромные глаза, жалобная дрожь,
подступающие слезы, все эти старые трюки после того, что он только что увидел, показались Джеку слишком смешными! Его смех разорвал оковы. Он откинул назад голову и уступил. В этом не было ничего насмешливого или горького;это был чистый смех от облегчения его сердца. Он смеялся и снова.
смеялся. Он не смеялся уже несколько недель. Ему пришлось прислониться
к оконной раме и держаться за ребра, как на вульгарном фарсе.
Выражение лица Линды сменилось с изумления на бледную ярость. Она вскочила. Эгретка, украшенная драгоценными камнями, буквально ощетинилась от ярости. "Как ты смеешь!" -закричала она. "Заткнись! Я ненавижу тебя! Ты заставляешь меня чувствовать себя совершенным! Изверг! Я бы хотел выцарапать тебе глаза! Возвращайся к своей скво!Это все, на что ты годен. Я собиралась поговорить с тобой сама.Пойми, я бросаю тебя! Я презираю тебя! Она топнула ногой. "Возвращайся к ней, и будь вы оба прокляты!"Она исчезла. Таков был конец того романа.Джек отправился на поиски Кейт и нашел ее связанной по рукам и ногам мужчины ужин. "Могу я поговорить с тобой срочно и наедине?" - прошептал он.
Кейт посмотрела в его счастливые глаза и кивнула. "Передний балкон, пять
минут", - пробормотала она в ответ.Снова балкон.
"Кейт, я ухожу!" - крикнул он. "Этой же ночью. Через час я буду
стучать по Северной тропе на Старлайт. Я так счастлив, я не могу держать
землю. Если лодки перестали бегать, я буду ездить всю дорогу
через. Кейт, дорогая, ты была для меня верным другом. Я бы хотел
поцеловать тебя на прощание.
- Можешь, - сказала она, улыбаясь и поднимая лицо.
"Вот!" - сказал он. "Вот! и вот! и вот!"
"Пощады!" сказала Кейт. "Мне придется уйти в раздевалку для
ремонт! Прощайте, И да благословит Вас Бог!"
После того, как семья уже легла спать, Мэри и Дэви Крэнстон воровали
в комнату, и тихо дул на огонь, надел свежий
палочки. Они сели перед ним, уход колени. В настоящее время существует
был сильнее, чем когда-либо между Мэри и Дэви. В этом
дезорганизованные семьи в зимнее время это был единственный шанс у них был
разговаривать друг с другом.
- Как ты думаешь, что он делает сегодня вечером? - спросил Дэви.
- Кто знает? - спросила Мэри. - Какая-нибудь вечеринка или театр.
"Если бы отец разрешил мне встречаться с ним, - сказал Дэви, - я мог бы это сделать"- я бы написал и рассказал тебе обо всем, что он делал".
"Отец был прав", - сказала Мэри. - Он отпустит тебя, когда придет время.
Но подобные вещи только выбьют тебя из колеи. Мы не из общества
люди.- Не понимаю, почему бы и нет, - твердо сказал Дэви.
- Это слишком сложно объяснить, - ровным голосом сказала она. - В любом случае,- Мне бы это не понравилось.
"Что бы Джек ни делал, все правильно, не так ли?" - требовательно спросил Дэви."Он был рожден для этого", - сказала Мэри. "В этом вся разница.
Кроме того...""Ну?""Я не думаю, что ему это тоже нравится. Но для него это необходимо именно сейчас". "Как бы я хотел увидеть его!" - воскликнул Дэви.
Мэри молчала. " Я не могу". "Я не могу". "Я не могу!" - воскликнул Дэви.
Мэри молчала."Я хочу быть таким же, как он", - продолжал Дэви. "Как ты думаешь, я когда-нибудь стану таким сильным?" - с тревогой спросил он.

"Это не имеет значения", - сказала Мэри, глядя в огонь. "Ты можешь быть таким же храбрым и благородным".
Раздался стук в парадную дверь. Брат и сестра удивленно переглянулись.
"Больной индеец", - сказала Мэри.
Дэви пошел посмотреть. Он закрыл за собой дверь комнаты. Вскоре
Мэри услышала тихий вскрик, который быстро подавила. Снова вошел Дэви.
запыхавшийся, с сияющими глазами.
- Там ... там кое-кто хочет тебя видеть! - сказал он дрожащим голосом. "О,
Мэри!"
Она выбежала в холл. Входная дверь была открыта, и он стоял
там, широкоплечий и громоздкий в обилии одежды, темный на фоне
снежного поля. Он был без головного убора, и лунный свет создавал
маленький ореол по краям его кудрявой макушки. Он протянул руки,
и в мгновение ока она оказалась в них.
"Мэри! Любовь моя!" - прошептал он. "Я чуть с ума не сошел, желая
ты. Я вернулся за тобой! Чтобы никогда больше тебя не покидать!
Их губы встретились, и слезы потекли вместе. Мэри была единственной женщиной,
которая когда-либо видела, как наполняются эти жесткие голубые глаза.

КОНЕЦ



 ИЗДАТЕЛЬСТВО COUNTRY LIFE PRESS
 ГАРДЕН-СИТИ, Нью-Йорк