4. Марфа. Снеговиков я с детства лепить люблю

Мария Шпинель

Автор: Марфа


Времени лишнего у меня не бывает, как вышла из дома, так сразу и принялась катать шар.
Сделаю, решила, маленького снеговичка, и сразу домой: на кухне у меня фарш на котлеты остался, ещё испортится, если долго в тепле стоять будет.

Стемнело уже, фонари зажглись, снег мокрый, липкий, лучше не придумаешь. Снеговиков я с детства лепить люблю, как первый снег пойдёт, так бегом на улицу и за работу. Первый шар слепила не больше дыни, второй – как помидор воловье сердце, а голова получилась кособокая, вроде груши, и лоб хмурый, нависший. Изюмины для глаз я с собой принесла, чтобы долго не возиться: когда всё на тебе держится, привыкаешь обо всём заранее заботиться.

Поставила снеговика перед подъездом, чтобы и другим людям подарком был. Похлопала перчатками, потопала ботинками, чтобы снег отряхнуть, стою, любуюсь. Молодец, думаю, как  быстро снеговика слепила, даже замерзнуть не успела. Теперь можно назад идти котлеты лепить.
Вот только бок ему ещё подправлю. И руки приделаю. И пуговицы из щебёнки, сосед после ремонта на клумбе стройматериалы разбросал, вмиг подходящие найду.

Начала на клумбе камешки искать и внезапно вижу, с какой издёвкой на меня снеговик смотрит.

Прямо в сердце глазами из кишмиша глядит. У меня аж руки опустились. Стою перед этим уродцем и отвернуться не могу. Снег крупными хлопьями пошёл, где-то неподалёку дети смеются, весело звенит трамвай, а я как подсудимая с непокрытой головой перед трибуналом.

– Ладно, – говорю наконец, – твоя взяла. Никакой ты не был кособокий. И места в моей жизни больше, чем по колено, занимал.

Надела снова варежки, замотала голову шарфом, чтобы снег волосы не намочил, отделила грушу от помидора и снова принялась катать дыню. Снега маловато нападало, приходилось большими кругами заходить и часто менять направление.

– Вот тебе, вот тебе, вот! – бубнила я себе под нос при каждом повороте.

По-быстрому было уже не управиться, но я не отступала. Докатила его чуть не до проезжей части, первый шар был мне по пояс, второй чуть не по плечи, а как я кочан головы наверх подняла, сама не понимаю. Теперь снеговик возвышался надо мной как гренадёр, широкие плечи, безупречный нрав, тёмные глаза смотрят в счастливое будущее и меня приглашают с собою.

– Не было у нас никакого будущего, ты и сам прекрасно знаешь, – сказала я и погладила его по руке.

– Было, – сказал снеговик. – А ты всё профукала. Трусиха. Вот и жарь теперь котлеты с утра до ночи в его удовольствие.

– Мы с ним в церкви венчались, – сказала я и заплакала.

Снеговик потряс шаманским жезлом, выпучил глаза и запел голосом Джея Хокинса: «I put a spell on youuuu, because you mine...».*

– Средневековье, – сказал он, – дремучие предрассудки. Зато полуголая для инстаграма позировать не стесняешься.

– Раньше ты такой не был, – сказала я и вытерла слёзы. – Раньше ты меня понимал. А я всё испортила.

Снеговик хмыкнул и ничего не ответил.

Несмотря на его колкости, мне не хотелось уходить. Снег всё шёл, прохожие сутулились, щурились, засовывали руки в карманы, чтобы не озябнуть. Дома ждали недочищенная картошка и тесто на пироги. Я начала лепить снеговику пальто, хотя и сама уже порядком замёрзла.

– Прошу прощения, гражданка, чем это вы тут заняты? – спросил голос у меня за спиной, когда я уже заканчивала тамбурный шов на подкладке.

Сержант был высокий, бледный и грустный.

– Можете не отвечать, и так всё ясно. Нарушаете общественный порядок, препятствуете проходу пешеходов.

– Я слепила снеговика, – сказала я. – Сначала маленького, не выше вашего сапога. Но он смотрел, понимаете, не то, чтобы ехидно, но аж до костей пробирал, и пришлось вот....

– Это у вас, наверное, совесть не чиста, вот и мерещится, – сказал сержант.

У сержанта были глаза поэта, кудри художника и тонкие пальцы пианиста. Я вспомнила о шарфе на голове и понадеялась, что выгляжу как кинозвезда шестидесятых, а не как разрумянившаяся на морозе бабёнка из глубинки.

– В общем, – повёл в воздухе артистичными пальцами сержант, – теперь, чтобы не мешал движению, разлепите снеговика назад. Разберите, разломайте. Уберите, одним словом, пока я не выписал штраф. И нечего так на меня смотреть, я настроен очень серьезно.

На кудрях сержанта собрался настоящий сугроб. Я представила, как мы пьём чай в кафе за углом, чтобы согреться.

– Я не могу его разломать, сержант. Он похож на моего любовника. Мы расстались месяц назад, потому что я замужем и не могу обманывать супруга.

Снеговик опять громко хмыкнул у меня за спиной.

– Да, – горячо добавила я, – пусть я покатилась по скользкой дорожке и каталась по ней почти год, но вовремя взяла себя в руки. А разбить его я всё равно не могу.

Теперь хмыкнул сержант.

– Дайте посмотреть, – сказал он и отодвинул меня в сторону. – Пальто от Гуччи, галстук от
Версаче, шелковая рубашка. Чего это он так разоделся?

– Он всегда был таким элегантным.

– Греческий нос, атлетическое телосложение... Ничего себе типчик. Ещё и начитанный, говорите?

– Очень. Иногда он рассказывает, рассказывает, а я ничего не понимаю, ни слова.

– Ага, ага, – понимающе закивал сержант. – Наверное, ваш муж, ого, какой мужчина, раз вы выбрали его.

– Мы в церкви венчались, уж какой есть, теперь это мой крест, – скромно сказала я. Сержант был очень в моём вкусе, украдкой я сдвинула шарф на затылок и пригладила волосы.

– Ну и зачем же вы этого вылепили посреди города? Мешаете пешеходам, тротуар загораживаете. Ещё и плачете.

Внезапно сержант замолчал, отошёл на несколько шагов и стал пристально рассматривать снеговика. Даже лоб сморщил, чтобы лучше видеть.

– А знаете что, – сказал он, – если присмотреться... Да-да, если вот с такого ракурса посмотреть, то он – вылитая моя жена.

– Да вы что, – удивилась я. – Он же ростом под два метра, все фонари загораживает. И усы ещё.

Но сержант покачал пальцем и глаз не сводил со снеговика, заходил то слева, то справа, там потёр, там долепил, из верблюжьего пальто сделал халат в цветочки, в руку вместо портфеля вложил айфон.

– Она у меня с телефоном не расстаётся. Да, только ещё локоны добавить, и вылитая Зоя. Она химическую завивку делает, чтобы над ушами вот так романтично свисало. А усики над губой выщипывает, знаете, как женщины это делают... Ну, вы-то, конечно, знаете.

– Не знаю, – отрезала я, мне не хотелось говорить про его жену. – А завивку сейчас вообще никто не делает, все, наоборот, разравнивают волосы утюжком.

– И снеговиков тоже никто не лепит, – не сплоховал сержант. – Сейчас все видео в тиктоке снимают, если отличиться хотят.

Мы постояли немного молча. Зоя повертелась то так, то сяк, надула губы и сделала селфи.

– Вот, видите, – сказал сержант, – сейчас выставит в интернет. И так всё время. Она мне тоже изменяла с прохвостом, типа вашего. Но под конец всё же не ушла. Я рад.

– А что, вы тоже венчались в церкви?– спросила я.

– Да нет, – сказал сержант, – я не религиозный. Смотрите, видите, как улыбается, наверняка, с кем-то на сайте знакомств переписывается. Стерва.

Сержант вздохнул и снова замолчал. На погонах у него росли свежие сугробы. Зоя углубилась в телефон и не обращала на него внимания. Я вспомнила, что мне домой пора, гречку варить и салат нарезать.

– Так что, – сказала я, – разбивать мне снеговика? Теперь, когда он – ваша Зоя, мне это совсем не трудно.

– Не нужно, – сказал сержант. – Никому он тут особо не мешает.

– И правильно, – сказала я, – чего трудиться. Ночью всё равно оттепель передавали, сам растает. И следа не останется.

Асфальт снова белый весь был, не разглядеть, где я снеговика лепила. И всё чистое вокруг, радостное, даже не верится, что завтра снова грязь и серость наступят.

– Тогда я с ней тут до утра побуду, – сказал сержант.– На всякий случай, вдруг ей что-то понадобится. У меня работа такая – охранять. Да и когда ещё нам вместе выдастся ночь провести. А на вас я штраф оформлять не стану, можете не переживать.

– Спасибо, – сказала я. – Если снеговика ломать не нужно, то я домой пойду, кисель варить к творожникам.

Отряхнула с волос снег, ногами постучала, чтобы ботинки очистить, и пошла домой. Мужа встречать и ужином кормить. А сержант сел на заснеженную скамейку и смотрел, как Зоя одно сообщение за другим в телефоне набирает. Иногда она мечтательно глядела вверх на фонари и мурлыкала нежным голосом: „I put a spell on youuuu, because you mine... “.



* Песня снеговика: https://www.youtube.com/watch?v=7kGPhpvqtOc

© Copyright: Мария Шпинель, 2021
Свидетельство о публикации No221122700849

http://proza.ru/comments.html?2021/12/27/849