Измена. 10-21 глава

10 глава

Старый крепостной ров был мрачно-меланхоличен, хотя его берега с обеих сторон
были красивы влажной травой, растущими ивами и
глицинией. Холодными, спокойными и глубокими были его воды. Ночью он казался
внушительным и сверхъестественным, возможно, из-за трагичности своей истории,
о которой знал каждый придворный Кацу. Даже при ярком солнечном свете его красота была соблазнительно печальной, потому что его темные воды были покрыты белыми лотосами, смешанными с красными и пурпурными, с золотыми сердечками, маленькие чашечки каждого держал одну каплю росы — блестящую слезу. Уныло бродя по берегам старого рва, Кейки тщетно
искать в его психике некоторых клю феноменального изменения в его
любовница. Хотя порой ее глаза, казалось, утонули в слезах
нежность, чаще всего они были холодно стеклянный. Ее разговор, тоже
был скачкообразным, лишенное всякой нежности, и своего рода чужеродных для любителей.Когда он впервые увидел ее после болезни, которая удерживала ее от его поля зрения на несколько дней, он потерял самообладание в радость
увидев ее еще раз. В пылком воображении он воскресил воспоминание о
тех сказочных днях на маленьком скалистом острове двадцати гейш, но
хотя она, казалось, восстановила здоровье, она уже не
сопровождал его на подобные экскурсии. Впрочем, ее редко можно было увидеть в
Дворец Catzu, кроме как на официальных мероприятиях в комнату для гостей. Кейки был вынужден довольствоваться теми ранними утренними встречами у
ее окна, такими краткими, такими неудовлетворительными. Потому что она больше не бормотала застенчивых слов любви и счастья. Вместо этого она говорила о нелепых вещах о политике страны!
Тем не менее, благодаря ее очевидному сочувствию к этому делу, столь близкому
сердцу молодого человека, она возродила те острые ощущения от
патриотизм, который, на этот раз, он толкнул в сторону, чтобы посвятить все своё сердце и разум занятости слаще любви.
В порыве энтузиазма, всего два дня назад, он поделился с ней
далеко идущими планами принцев Мори относительно их страны. Она
умоляла его со слезами на глазах, чтобы рассказать ей о них; затем, прежде чем он было половина закончила, она умоляла его сказать ей дико не более, а
в следующее мгновение жалобно, дрожа, умоляла его продолжать. И затем, когда он продолжил, она уронила голову на руки и зарылась
лица от его взгляда. Ее эмоции взволновали его. В этот момент он
мог бы упасть на колени, умоляя ее сделать что-нибудь, чтобы ускорить
их брак, чтобы он мог вернуться в Чошуй и внести свой вклад в это
благородное дело. Однако, прежде чем он успел заговорить, она подняла лицо и
мгновение смотрела на него с выражением такой пронзительной муки
и мольбы, что он бросился к ней, торопливо выкрикивая ее имя,
“ Вистария! Вистария!”

Мгновение спустя она ушла. На следующее утро он ждал напрасно
в саду под ее окном. Снова и снова он стучал в дверь.
по ее ставни и позвал ее по имени, но ответа не было. Он
встречался сегодня утром с такой же опыт. Ребенком был очень несчастным.
Поскольку произошедшая в ней перемена казалась необъяснимой, его уверенность была поколеблена
— не его уверенность в ее вере или правдивости, а в ее любви.
Он начал терзать свой разум мыслью о том, что она, возможно, не
любила его, что, в конце концов, она была всего лишь девушкой, которой польстила его манера ухаживать за ней, и она подумала, что отвечает ему взаимностью. Его вера в чистоту ее души была настолько совершенной, что ни малейшей мысли о какой-либо конструкции на политических интриг когда-нибудь приходило в голову в связи с Глициния.
Таким несчастным, обеспокоенным и очень влюбленным, Кейки угрюмо брел вдоль
берега старого крепостного рва, его былая уверенность и эгоизм
полностью покинули его.Внезапно, когда он прогуливался, что-то сильно ударило его в висок. Наклонившись, он поднял с земли что-то, похожее на мягкий
камешек. Однако, рассмотрев его повнимательнее, он понял, что это был
женский тонкий бумажный платок, скатанный в маленький шарик. Наполовину
удивленно, наполовину лениво Кейки развернул его. Исходил слабый, знакомый аромат от него, как он потряс его. В одно мгновение он оказался нажав на нее восторженно в лицо. Он был из Глициния. Нежно развернув его и наслаждаясь его сладостью, он обнаружил, разглаживая его, маленькое слово в центре:“Иди”.
Влюбленный побледнел как смерть. Он еще раз перечитал его, потом повторил это
вслух—“иди!” Его смысл был простой. Он не сомневался, что на мгновение от
кого он пришел. Одно ее короткое слово объяснило все —
произошедшую в ней перемену, осознание того, что она его не любит, и это
безмолвный способ сказать ему правду. Он скомкал носовой платок в
его рука. Мгновение спустя он расхаживал — почти бежал - взад и вперед по
берегу безмолвного, насмешливого рва. Он не мог думать. Он мог только
чувствовать. Затем он бросился ничком на землю, уткнувшись лицом в
длинные травы. Он задыхался, заглушая хриплые, ужасные рыдания человека, прошедшего подготовку в непреклонной школе самураев.
День пролетел незаметно для него. Небо, багровое от заходящего солнца, постепенно бледнело постепенно, пока не показалось, что на него мягко опустилась завеса.И все же Кейки отдался своему отчаянию. Ему казалось, что
солнце погасло, жизнь прекратилась.
Пока тени продолжали расправлять свои крылья, похожие на крылья летучей мыши, над небесами, небо становилось все темнее, пока над ним и вокруг него не остался только непроницаемый свод тьмы, усеянной мириадами магических огней, он все еще лежал там.
Шелест потревоженной травы. Возможно, заяц бежать. Keiki не вняли
это не так. Было что-то шевелится, двигается рядом с ним. Механически, тупо, он прислушался. Кто-то заблудился среди ив и своими руками
нащупывал дорогу. От собственного отчаяния Кейки отвлек голос
внезапная острая знаний о возможной опасности для этого человека, который
видимо, сбился с пути. Один неверный шаг в сторону заболоченной травы, и
за ней оказался ненадежный ров, водяные цветы и тростник скрывали его
темную поверхность. Внезапно он вскочил на ноги и хрипло позвал:
“Кто эта достопочтенная?”
Ему показалось, что он услышал крик. Он побежал туда, потом резко остановился. Он наткнулся на нее там, в ивняках. Ее кимоно поразительно сияло. белое, на которое упал блуждающий лунный луч, но платье было не менее белым. как и ее лицо, которое смотрело в темноту, как у статуи.

Он медленно подошел к ней, словно влекомый тонкими, властными руками. Близко
к ней, почти касаясь ее; он не говорил, потому что не мог.
Горькие слова сорвались с его губ только для того, чтобы умереть, не родившись. Он заметил, что она дрожит с головы до ног. Ее руки выделился
из ее рукава, каждый палец отдельно, и они дрожали, дрожали, дрожали.

С нечленораздельным криком он поймал их в свои, заключая в объятия
тепло, почти свирепо. Затем до него донесся его голос. Он был очень хриплым и странным.-“Говори!” -“Уходи! — уходи!”

Это было все, что она шепотом выкрикнула. Она повторяла это снова и снова
сквозь стучащие зубы. Когда он обвил руками ее дрожащее
тело, он обнаружил, что она насквозь промокла. Могло ли быть так, что она упала в ров? Тогда каким чудом богов она была спасена? Тёмные воды были такими глубокими — такими глубокими!“Ты промокла и замерзла! Вы попали в аварию? -“Нет, нет”, - сказала она. “Это была почетная трава — такая мокрая, такая холодная, как озеро. " Я прополз через него на четвереньках, поближе ко рву.“Но зачем ты это сделал, зачем ты это сделал?” Его голос был умоляющим.
“ Прийти к тебе. Быть с тобой— чтобы...
Он крепче прижал ее к себе, согретый до глубины души ее словами.
“Ах, значит, это неправда, - воскликнул он, - и ты все еще любишь меня,
Фудзи-вара?”“Лучше, чем мою душу. Это лучше, чем мой долг перед богами, - прошептала она.Звук ее голоса был приглушенным. Ее слова буквально срывались с губ- ее губы. Он не мог понять; он знал только, что она любила его, что она
пришла к нему, и теперь она была вся мокрая, с бледными глазами и дрожащая, как тот, кто спит от страха. И потому, что этот странный голос ранил его душу,он накрыл ее губы рукой. Она не стала возражать, но упала
в его объятия, как будто потеряла сознание. Но, посмотрев вниз, он увидел ее
глаза были широко раскрыты, блестящие, как темные звезды. Они поразили его. Они как у покойницы. Он пожал ее почти грубо в его испуг.
“ Вистария! Поговори со мной! Что это? Расскажи мне о своей проблеме.
“ Проблеме? ” ошеломленно повторила она. “ Проблеме!
Затем она вспомнила. Она схватила его за руку, пока её пальцы едва не пострадали за счёт шёлка в его плоть.

“Ты должен идти—иди! Идти быстро—бежать всю дорогу. Не останавливайся ни на мгновение — ни на одно маленькое мгновение.”“Уходи? Беги? Что ты говоришь?”
“Послушай! Возможно, через мгновение у меня не будет сил говорить. Мои
силы покидают меня. Я думала, ты будешь повиноваться слову я послал тебя.
Но я видел, как ты упал вниз, среди травы, и целый день я
смотрел из моего окна, ждем, ждем, ждем, чтобы увидеть вас отойдет. Нет,
нет, послушай меня, не говори. Я избежал бдительности моих тюремщиков — моих
палачей. О, неужели ты не понимаешь? Я пришел через опасности
вы не можете себе представить, чтобы предупредить вас—умолять вас на коленях уйти в один раз. Спешу Choshui, Чошую!”
У нее перехватило дыхание. Она говорила быстро, прерывисто дыша.
“Но я не понимаю”, - сказал он.“Ваш принц— ваш августейший принц в опасности!”“Что?”“ Принц— юный принц Кейки, ” выдохнула она.
“ Юный принц Кейки! ” недоверчиво повторил он.
“ Да, да, они раскрыли его секреты — они арестуют его за измену и...
Он почти кричал.“ Его секреты! Причина! О, все боги!
“Ты можешь спасти его. Может быть, еще будет время. Они схватят его и бросят в тюрьму, в темницу и убьют!”
“Я должен немедленно отправиться в путь”, - взволнованно пробормотал он. “Что могло бы случилось в мое отсутствие?
Ее дрожащее присутствие напомнило ему о себе. Он был сбит с толку
мыслью о том, чтобы оставить ее. Он не мог думать ни о чем другом. Он попытался разглядеть ее белое лицо в темноте, но смог разглядеть только бледные очертания.Внезапно он взял ее в руки.
“ Фудзи-вара, ” прошептал он голосом, в котором смешались любовь и мука. “ Как Я могу оставить тебя? Как я могу это сделать? И все же ты не хочешь, чтобы я вел себя как трус, лживый предатель. Ты был бы первым, кто приказал бы мне уйти.”-“ Уходи, уходи! ” закричала она, лихорадочно высвобождаясь из его рук.-“ А ты? -“Веди меня обратно на тропу. Я найду дорогу оттуда”.
Ведя ее, он с тревогой спросил:“Для тебя здесь есть опасность, Вистария?" Скажи мне, или я не уйду.Она перевела вопрос.
“Прошлой ночью в провинции произошло небольшое землетрясение. Опасность существует всегда. Но мы с тобой поклялись друг другу. На время
этой жизни, и следующей, и всех последующих, которые могут прийти, я буду твоей женой-цветком, а ты - моим мужем”.На прощание он поцеловал край ее кимоно и маленькие, пропитанные водой ноги под ним.
***
 11 глава.

КОГДА нежная вуаль первых утренних часов была приподнята с
лица солнца, ранний свет обнажил маленькое, неподвижное, белое личико
у окна, где утренняя слава, поднимающаяся из середины весны
розы, смешанные с диким японским плющом, карабкались вверх и обвивали
открыла створку и кивала, пока цветы не коснулись и не приласкали ее
маленькую темную головку. Глаза, затуманенные непрестанным наблюдением,
смотрел сквозь утренний туман на пропитанные мускусом
сады и безмолвный ров, пытаясь взглядом
любви проникнуть в даль за пределами провинции.

Так всю ночь напролет хрупкая леди Вистария сидела на корточках у своего
окна. Шевелил ли ночной ветер высокую траву или раскачивал ветви
деревьев и кустарников, молодая девушка вздрагивала от
невыразимого страха. Прекратился или усилился на мгновение равномерный стук деревянных сандалий
стражников у дворцовых ворот?
ритмичные, аккуратность Трамп, ее сердце прыгнуло вверх, потом практически прекратил свое
избиение. Малейший звук или шевеление заставило ее дрожать и трепетать. Только
соловей, тихо, пронзительно, не переставая певший всю ночь
, утешал ее, как песня ангела. Под его
успокаивающим воздействием она уснула, положив свою маленькую усталую головку
на руки. Но даже во сне она вздыхала и дрожала.
Проснувшись до рассвета, она не обратила внимания на порывы холодного ветра уходящей ночи
, а стала ждать солнечного света.

Охранник предупреждение из ворот дворца, после ночной дозор, повернулась
его путь по одной из тропинок, которая вела из-под земли, когда он
думал, что он слышал чей-то зовущий его по имени. Это было очень рано. Но для
щебетание нескольких птиц, наяву сады были очень тихая и до сих пор. Он остановился на пути и прислушался. Там было раз—женский или детский голос, называя его имя, мягко, почти привлекательно. Резко повернувшись, стражник пошел обратно по тропинке, с тревогой оглядываясь по сторонам по мере приближения ко дворцу.“О—Йоне! Йоне-яра!”Он повернулся в направлении голоса.
“О— Йоне! Сюда! Это я — твоя леди!”
Затем стражник увидел леди Вистарию, далеко высунувшуюся из окна.
Он подбежал и упал на колени, касаясь земли головой.
“ Ближе! Еще ближе! ” шепотом позвала она.-“ Да, моя госпожа!
Он присел под ее створки, склонив голову, и с уважением внимательный.
Она прошептала. -“Я желаю вам, чтобы оказать мне услугу; ты не, ЕНЭ?”
“О, миледи!” - это было все, что молодой человек смог пробормотать, из-за своего нетерпения услужить ей.-“Я знаю, ты устал после вахты, а она была долгой — такой долгой!” Она вздохнула, как будто тоже несла вахту вместе с ним.-“ Нет, нет! ” поспешно воскликнул молодой стражник. “ Воистину, я безупречно свеж, миледи. Не жалейте для меня никаких услуг.
“ Тогда, пожалуйста, бегите так быстро, как только позволяют вам ваши благородные ноги в дом сэра Такемото Гэндзи и прикажите ему немедленно прибыть ко мне сюда немедленно, ни минуты не медля. А теперь поторопись — не жди! Как порыв ветра, молодой солдат вскочил на ноги,
перескочил через маленький отряд к мосту, перекинутому через ров, и
мчался по лесистому парку за его пределами.

Меньше чем через пятнадцать минут самурай Гэндзи преклонил колено перед
леди Вистарией.

“К вашим услугам, моя госпожа!”

“О, сэр Гэндзи, ” воскликнула она, отбросив всякую осторожность, “ я в такой ужасной беде!"
”Почему, моя маленькая госпожа?" — спросила она.

“Почему?” Рослый самурай вскочил на ноги, глядя на нее
изумленными глазами.

“ Да, да, я знаю, тебе кажется невероятным, что у меня могут возникнуть проблемы любого рода, но это действительно так, и...
“Аре моши, моши!” - успокаивал самурай, ободряюще похлопывая ее по руке.
“Вы будете моим очень хорошим другом, не так ли, сэр Джен?”
“Друг! Прикажите мне разрезать себя пополам, и я немедленно это сделаю!”
“Прошлой ночью, - прошептала она, - он—”
Он понимающе кивнул, уверенный, что только один “он” мог существовать на мой
разум леди.-“он сбежал!” - выдохнула она. -“ Сбежал?
“ О, вы знаете... вы знаете, о ком я говорю.
“ Да, да, конечно; но что вы имеете в виду под "сбежал"? Он был нашим почетным гостем, не так ли? -“Его принц - смертельный враг моего отца. Мой отец был моим тюремщиком уже много дней, и я — я был вынужден заставить его предать своего принц. О, неужели вы не понимаете!
“ Ха! Все это совершенно ясно! Но почему вы не сообщили мне раньше?
“Потому что до вчерашнего дня мой отец так постоянно наблюдал за мной, что
Я не мог сделать ни одного движения, которое он бы не заметил. Но не задавай сейчас бесполезных вопросов, генерал. Помоги мне. Скажи мне” что делать— Что делать? -“ Ты говоришь, он сбежал? Когда и как он ушел?
“ Прошлой ночью, генерал. Я спустился по виноградной лозе, обвивающей окно. Видишь, это сильно. Моего отца впервые за весь день не было рядом со мной,
и я думал, что нахожусь в безопасности от наблюдения, хотя на самом деле это могло быть и не так конечно. Но я пошел к нему и предупредил об опасности, а он отправился в Чошуй.-“Тогда это очень хорошо”.
“Но мой отец может знать правду и выследит его в лесу.Я не могу жить в страхе, в величественном ужасе от того, что может с ним случиться”.

“Не трепещите так, миледи. Все не так мрачно, как кажется. Это Совершенно невозможно, чтобы твой отец подслушал тебя; он покинул Кацу вчера в
полдень.“Ах! Тогда, если это так, будет слишком поздно предупреждать юного принца Мори! ” воскликнула она.-“ Но не думайте об этом принце, моя госпожа. Будьте счастливы, что ваш августа любовник в безопасности”.
“О, ” в отчаянии воскликнула она, - но я не могу допустить, чтобы на моей совести была смерть этого невинного принца. Я умру, если с ним что-нибудь случится”.

“Ну, не принять какое-то утешение, моя леди. Вы сказали, что ваш любовник покинул последний
ночь. Очень хорошо. Самурай Шимадзу левую вчера в полдень. Еще
молодой человек, я готов поклясться своим мечом, будет первым, чтобы достичь
Choshui”.

“Да, но месть и ненависть будет окрылять родителей ног”.

“ А крылья мести и ненависти, миледи, не такие быстрые, как у
крыльев любви. Будьте уверены.

“Сэр Гэндзи, вы не знаете, вы не поверите, сколько я выстрадал”.

Брови сэра Гэндзи нахмурились. С тех пор, как он последовал за ней в старый
Дворец Кацу, когда она была крошечным, очаровательным созданием пяти лет,
со смеющимися губами и сияющими глазами, с цветочным орнаментом, ниспадающим по
зачесанные сбоку волосы и миниатюрное кимоно, повязанное фиолетовым оби.
она была его любимицей. Он с трудом мог поверить, что это возможно.
кто-то мог быть жесток к этой красивой молодой девушке. Его вид в тот момент
предвещал беду любому, кто причинит ей боль. Тем не менее, для многих
уже несколько дней комната молодой девушки мало чем отличалась от камеры инквизиции.
тюрьма инквизиции. Это правда, что внутри не было ни шурупов, ни
шейных хомутов, ни раскаленных утюгов, но были инструменты для
пыток, более утонченные и мучительные в своем истязании, потому что они
пронзали разум, а не тело.

Если девушка просыпалась ночью с криком, можно было быть уверенным, что кто-то
подкрадывающийся, шпионящий за ней, проник в ее комнату и проникал в
сознание из ее снов, грубо пробуждая ее к страшному
кошмар о невидимом присутствии. Ранним утром ее разбудили
оторванная от сна и вынужденная продолжать эти шокирующие нервы,
душераздирающие интервью со своим возлюбленным. Ночью она заснула с
интуитивным знанием того, что за ней постоянно наблюдают в ее комнате. Она
не могла сделать ни малейшего движения незамеченной.

Это сэр Гэндзи услышал впервые.

“ И я могу положиться на тебя в будущем? в заключение она спросила:
Самурай поднял свой меч.
“Этим, благородная госпожа, я буду служить тебе и ему”, - сказал он.
Затем быстрым движением он бросил меч на землю.
Прошло три дня. Она казалась погруженной в сон, околдованной,
она склонилась над своими цветами. Она бродила под фруктовыми деревьями. Их
лепестки, пахучие и покрытые росой, падали вокруг нее, как облако из
хлопьев летнего снега. Они заставили ее дрожать от воспоминаний, которые вызвало ее
боль. Она побежала по траве прочь от них, своими маленькими ножками
разбрасывая лепестки перед собой, ища берега рва подальше от них
от того места, где он обычно стоял на рассвете, умоляя за нее любовь.
Но лотос с росой в чашечках улыбнулся, но тут же заплакал. Она бросилась
на землю у кромки воды и смахнула рукой лотос обратно.с поверхности воды. Цветы от ее прикосновения оставили одно маленькое овальное пятнышко, из которого на нее смотрело ее маленькое личико с испуганными
трагическими глазами. Она воображала, что это волшебное зеркало, в котором отражался лик
божественной богини милосердия. Поэтому она очень молилась богине
тихо, и совсем как тот, чей разум был более взвешенным с бедой,
мира и милости к тем своенравной и глупая Леди Глициния, чьи
любовница ушла из ее жизни и пропал боги знали, куда. И
губы богини в воде шевельнулись в беззвучном ответе, но “Он
ушла — ушла!” - сказала несчастная леди Вистария.

 XII

Леди Вистарию ночью отнесли в дом ее отца. Там был великолепный кортеж, не весело обвешаны бабок или фиксаторы, чтобы согнуть спина и колено с ней. Она путешествовала в одиночестве, в закрытом паланкине
ложатся на плечи наемных бегунов, у которых высокий, худой
фигуру ее отца, зашагал. Они установили ее в самом центре города,
оставшуюся часть пути мы проделали пешком. Когда она в последний раз посетил
дома ее отца, он нес ее на спине, после того как он был уволен
паланкин, ибо она тогда была, но маленькая девочка десяти лет. Теперь она шла
молча, безмолвно, рядом с ним. Пока они добирались и проезжали через
тихую маленькую деревушку, которая произвела на нее впечатление в детстве, странные фантазии
то появлялись, то исчезали из головы Вистарии. Не было ничего из того странного учащенное сердцебиение, которое испытываешь, возвращаясь в дом, который не видел
годы. Старый мистический ужас и боязнь этого места овладели
из Вистарии, но теперь, с широко открытыми глазами женщины, ее удивление и страх
начали формироваться в смутные фантазии.

Медленно двигаясь по тихим спиральным улицам, взбираясь вверх и огибая
холм за холмом, они, наконец, подошли к маленькому, побеленному
дому с его темным, пустым, холодным интерьером. Старая-престарая женщина, которая
ласкала и пела девочке Вистарии, прихрамывая и что-то бормоча, подошла к
двери. Она плакала над руками Вистарии, гладила их и прижала ее голову
к своей груди с тихим смехом, который был почти рыданием.

“Я очень устала и хотела бы немедленно лечь спать”, - сказала Вистария,
отвечая на ласку старой женщины.

Мадам Муме нежно проводила Вистарию до лестницы, которая вела в
верхнюю часть дома. Но, как только она это сделала, Симадзу позвал свою
дочь своим глухим командным голосом.

“ Останься, ” сказал он. “ Мне нужно многое сказать тебе сегодня вечером.

Послушно, хотя и устало, поклонившись отцу, Вистария передала свою накидку
пожилой женщине и машинально последовала за ним в "озасики".

“Дочь моя, ” начал отец, - ты знаешь, где ты сейчас находишься?”

Этот странный вопрос удивил Вистарию, но она ответила с нежной улыбкой
:

“В доме моего достопочтенного отца”.

“Это правда, но знаешь ли ты, где находится дом твоего отца?”

“Нет”.

“Очень хорошо; тогда я расскажу тебе. Мой дом, хотя и кажется стоящим особняком,
из-за своего расположения на холме, построен в самом центре поселения Эта
”.

“ Время прибытия? ” машинально повторила Вистария. Она где-то слышала это слово
раньше, но что именно оно означало, ее разум в данный момент не мог
вспомнить. Так она снова повторила это слово, как будто оно еще смутное
очарован ей. “Ета!—Ета!”

“Эта”, - повторил ее отец. “Другими словами, социальный изгой,
презираемый класс париев Японии”.

Затем тишина опустилась на них, как быстрая, непроницаемая тьма. Вистария
задрожала от подкрадывающегося ужаса, которого она не могла постичь.

Где-то, каким-то образом, смутно, смутно она слышала об этом классе
людей. Возможно, это было в школе. Возможно, тетя проинструктировала ее об
их состоянии. В одном она была уверена наверняка: внезапно до нее дошло
что означает одно слово Eta.
В нем описывался класс в Японии , в отношении которого был введен запрет на остракизм и изоляция была вызвана неприкосновенным наследием и жестоким обычаем.Настолько сильным и горьким было предубеждение против них и презрение, с которым к ним относились, что при подсчете населения они
были исключены из подсчета и пронумерованы, как крупный рогатый скот.

Согнанные в отдельные деревни, общины игнорировали их существование.
на них возлагались только самые низменные задачи — хоронить
преступников, забивать скот, быть палачом и общественным палачом.
Откуда они пришли, почему их презирали все остальные граждане, их происхождения, никто не мог сказать. Когда было время в истории нации, что они не существуют? Некоторые старые истории утверждают, что изначально они были пленниками великой армады татарских захватчиков, которые мечтали завоевать священное царство. Другие заявляют, что они были потомками публичных палачей с незапамятных времен; и опять же, более поздние студенты утверждают, что они были потомки семьи и вассалы Тайра-Но-Масакадо-Хэйсимо,
единственный человек в Японии, который когда-либо серьезно замышлял захват императорского трон с помощью вооруженной силы. Каким бы ни было их происхождение, они были изгоями люди королевства. Им не разрешалось общаться с представителями своего класса или вступать в брак с ними любой, кто решал вступить в брак с кем-либо из них, должен был либо понести смертную казнь, либо стать одним из них.Долгое молчание, наступившее после того, как Симадзу произнесла слово Eta, было нарушено леди Вистарией.
“ И почему, ” спросила она с дрожью в голосе, которую не могла сдержать— почему мой достопочтенный отец поселился среди этого отверженного народа?
“Потому что, ” быстро последовал страстный ответ, “ ваш достопочтенный отец
это расчетное время прибытия, а также Миледи его дочь”.
Глаза глициния, широкие с потрясены неожиданностью, смотрел молча на нее
лицо отца. Что! она — леди Вистария, изящная, образованная,
тщательно охраняемая и лелеемая леди — девушка из Eta! Ее разум не мог
ухватить, не хотел удерживать эту мысль.
“ Послушай, ” медленно произнес ее отец. “ Я родился в городе на юге,
в резиденции дайме с населением в восемьсот тысяч коку. Дом моего отца
стоял во внешних укреплениях, окружающих замок этого принца.
Я обучался в школе самураев. Я вырос, почитая и
клянусь этим принцем. Когда я достиг совершеннолетия, я поступил к нему на службу. Нет любовь мужчины к женщине была более стойкой, чем моя верность его делу.Преданность ему была моим высшим идеалом.
“У моего принца был непримиримый соперник и враг. Он был добрым и могущественным- правитель, хотя и был любимцем сегуна. Этот правитель любил мою сестру и был любим ею. она В недобрый момент я слушал ее уговоры, и забыл
верность своему князю в той мере, чтобы помогать его сопернику победить и СР
моя сестра, теперь Леди Catzu. Немедленно я обрушился на свою
возглавь самую горькую ненависть к моему собственному принцу. Я был назначен в
беднейших и самых низких должностей, что шпиона и глушитель
мелкие broils, и, наконец, вся жизнь и защитить некую
Расчетный ета. Так много моего времени было вынужденно проведено среди этих людей я приехал, чтобы изучить их, понять и, наконец, посочувствовать им.
“Как я уже сказал, я был молод, впечатлителен и прошел обучение в
школе рыцарства. На мою долю выпало быть защитником ЭТА девушка с такой красотой лица и чистотой души, что...
Он прервал свой рассказ и, чтобы прочистить хриплый голос, поднес
дрожащей рукой стакан с сакэ к губам и залпом осушил его.Он начал снова, со страстной яростью. Его глаза блестели от внутреннего огня.
“Я женился на этой девушке!”
Вдруг маленький всхлип, Глициния придвинулся к нему поближе и обратил его
руки вверх к ее губам.
“Мама?” Эти слова ее губам так быстро, животрепещущий вопрос.
“Твоя мать”, - повторил он, и тогда она увидела в тусклом свете комнаты
крупные, блестящие слезы скатились по жестким морщинам на лице ее отца. Она застонала и придвинулась к нему ближе.
“ Ради нее я стал Эта - изгоем. Не трепещи, дочь моя. Значит, это слово звучит так порочно? Тогда я понимаю, что вы были неправильно воспитаны
в школе предрассудков. Эта, хоть и изгнанник, все же человек
существо — более человечное, на самом деле, чем многие из наших презрительных лордов, которые скачут верхом над их головами и топчут их, как насекомых своими ногами ”.“Расскажи мне о моей матери”, - прошептала она.
“О ее прошлом я ничего не знаю и не интересуюсь им еще меньше. Ее достопочтенная бабушка все еще живет здесь, в моем доме”.
“ Старая мадам Мюм?“ Да.“ Продолжайте. Прошу вас, сделайте это.
“После моего замужества мой принц немедленно отверг меня, мои титулы
и почести были отняты у меня, мое имущество конфисковано. На все это мне
было наплевать. Я был доволен и рад остаться в ладу со своей женой”.
Его тонкие, длинные пальцы разжаты. Он смочил его губы, кусая в их.

“ Разве я говорил, что этот принц, под началом которого я служил, был высокомерен и жесток?
Я говорил вам, что у него было каменное сердце и гордость настолько неукротимая, что он не потерпел бы, чтобы один из его самураев был не благородного происхождения? Шестеро его вассалов, самых безжалостных и никчемных в провинции, чтобы потакая его удовольствию, взялся разыскать меня в моем изгнанном счастье и нанялся сделать жизнь для меня невыносимой. Были ли их действительные намерения злыми или нет, я не могу сказать; все, что я знаю, - это то, что они творили зло, и что они пришли с явного ведома и согласия своего принца”. Вистария заметила, что ее отец дрожал так сильно, что едва мог говорить. Она судорожно сжала его руки в своих.
“Говори скорее, отец мой”, - взмолилась она.“ Они убили ее, ” хрипло прошептал он. “ Проклятия и проклинаю! на их души!

 XIII

Смерть матери Вистарии произошла на следующий день после рождения девочки. Ее отец оставил свою молодую жену из Эта, чтобы поехать в деревню за лекарствами и едой. Она была на попечении своей бабушки, которая была старой и слабой и бессильной защитить ее. Самураи Мори, все они были в состоянии дикого опьянения, пришли в дом, требуя Симадзу. Они были, пили весь день, и поклялись, что они уже в финале Кубка с их бывшим товарищем.

Когда мадам Мюм сообщила им, что его нет, они настояли на том, чтобы войти в дом, и, оттолкнув старуху, сразу же вступили во владение помещением. Один из них предположил, что в отсутствие Симадзу их, должно быть, развлекает его жена Эта, после чего остальные, подхватив крик, неистово начали требовать
хозяйку дома.Тем временем молодая жена, очень слабая и больная после недавних родов,с лихорадочным волнением прислушивался к громким голосам и хаосу из
звуков, которые теперь гремели по маленькому коттеджу. Опасаясь за безопасность своего господина, в момент бреда она встала с постели больной, чтобы пойти к ним, шатаясь, через разделяющие комнаты, пока не наткнулась на
непристойных развратников.
Когда она раздвинула раздвижные двери и встала в проеме, в своём белом ночном халате, она казалась привидением. Внезапно Среди пирующих воцарилась тишина. Его разбил самурай, чье саке чашка выпала из его онемевшей руки на пол, где разбилась на осколки.
В следующее мгновение произошло общее движение к фигуре между седзи. Это одновременное, полудикое наступление, казалось, оборвало последнюю жизненную нить в женщине. Когда они подошли к ней, она больше не раскачивалась между седзи. Они нагнули её в различных позах ужаса,где она лежала ничком на ногах, белые, дробленые, чья нежная жизнь была зверски уничтожена навсегда.
С громким криком страха и смятения, они бросились из камеры, из из дома на свежий воздух, где их отуманенные мозги ещё казалось, вот видение мщения, преследующий дух.
Услышав крики, плач старенькой бабушкой, когда он ещё был издалека в доме, Шимадзу начал работать на своей предельной скорости, предчувствие катастрофы вынуждает себя на него. Он помчался вверх по холмам. Мгновение страшного, напряженного усилия, и он оказался рядом со старухой. Что-то застыло в Симадзу, парализовав его способности. Способность говорить и двигаться исчезла.Пожилая женщина схватила его за руку, потрясла ее и посмотрела своим угасающим зрением в его вытаращенные глаза.“Господин, господин!” - закричала она.Он только уставился на фигуру, распростертую на полу. Пожилая женщина бросилась из дом, визжащий и громко зовущий на помощь. Прибежали соседи.
из маленькой деревни внизу начали заполнять дом. Они пытались
разбудить пораженного самурая, но он не обращал на них внимания. Но когда они
попытались сдвинуть молодую жену с места, странный гортанный звук дикого протеста сорвался с его губ, так что они не посмели прикоснуться к ней.
Затем соседи смешали свои крики с криками старухи, и дом смерти стал отвратительным из-за их непрерывных стонов и приглушенного боя синтоистских барабанов.Всю ночь напролет самурай просидел на корточках в этой парализованной позе со стороны его жены. Но утром сильные и крепко вооруженные мужчины из деревни, не обращая внимания на его протестующие крики, подняли тело жены со смертного ложа, опустили веки на вытаращенные глаза, закрыли покрытый пеной рот, где зубы сверкали, как маленькие белые клыки, и сложила замерзшие белые руки на груди. Затем самурай вернулся
к жизни — яркой, ужасной, безумной жизни.
Какая-то добрая женщина принесла маленькую Глицинию и протянула ее к нему
с жалобным восклицанием, зная, что эта маленькая жизнь не могла, но утешьте осиротевшего человека. Он дико схватил ребенка на руки. Затем
держа своего однодневного младенца над мёртвым телом своей жены, он поклялся
страшной клятвой мести.С того дня у самурая была только одна цель в жизни, только одна надежда и честолюбие: охватить разорение и смерть тех, кого он считал убийцами своей жены. Так получилось, что он пришел из очень влиятельной семьи, который, во всех своих бедах, предложил ему свое сочувствие и с радостью принял его обратно среди них, несмотря на его брак с
Девочка. Они были в большом почете при дворе, и теперь они несли его
дело к самому сегуну. Изгнанному самураю было немедленно приказано
предстать перед сегуном, который был глубоко впечатлен и тронут
его горестями и у которого были причины для предубеждения против своего бывшего господина.Сегун предложил заставить своего господина вернуть самураям их поместья и ранг, но Симадзу яростно отказался принять эти милости,
дико заявив, что он скорее будет похоронен заживо, чем войдёт в служение такому господину. Сегун, всё ещё стремившийся угодить своей семье,
умолял его обратиться с какой-нибудь просьбой, которую он мог бы удовлетворить,то ли для службы при другом господине, то ли при дворе при исполнении служебных обязанностей собственной персоной.
“У меня есть только одна просьба, мой господин”, - ответил самурай.
“То есть?”-“Стать публичным палачом”.Всё это леди Вистария узнала впервые. Она была словно сражена внезапным ударом горя. За один короткий час она упала с большой высоты и узнала о вещах, которые заставили ее дрожать от боли и стыда. Она не могла сразу поделиться мысль отца, чьи обиды не давали ему покоя, требуя мести и правосудие. Вместо этого она думала о других вещах. Она была дочерью общественного палача!—девушка из Eta - изгой!
Ненависть ко всему этому раздавила ее. В тот час агонии ее воображение
представило благородное, высокородное лицо ее возлюбленного, терзающее ее душу своей бесконечной удаленностью от нее. Теперь она знала, что он был так же далек недосягаем для нее, как солнце.-“Не пугайся, дочь моя”, - резко прервал ее мысли голос отца. “Руки твоего отца не запятнаны кровью кого-либо из его ближних, за исключением тех, кто принадлежал ему по божественному праву. Для подчиненных Я назначил наказание государственному преступнику, но при себе я оставил священную задачу искать, выслеживать, разрушать и убивать собственными руками разрушителей моего дома”.
“ Значит, ” сказала Вистария странно умоляющим голосом, “ ты отомстил за
мою мать. Все кончено, все кончено. О, отец мой, давай забудем
все это прошлое и уйдем туда, где нас никто не узнает, и проведем наши дни
в мире до конца ”.
“Нет, еще не все сделано”, - ответил отец. “Ты забываешь, что, хотя я
имел святую радость казнить шестерых убийц моей жены, их принц все еще жив”.
“Ах!” -“Когда-то я служил под его началом, почитал его превыше всех людей; теперь я не желаю ничего другого на земле, кроме как склонить его голову в прах. Он великий принц, недоступный для меня, но я искал и нашел лучшее средство, чтобы нанести ему удар. Для этой цели, дочь моя, мне нужна твоя помощь”. -“ Ты имеешь в виду— ” начала она.
“ Этот принц Мори - настоящий мужчина. Теперь ты понимаешь. Его сердце, его
вся жизнь сосредоточена на его сыне. Но вчера, дочь моя, я поймал этого сына в ловушку, которую расставил через тебя. Завтра он заплатит наказание за грехи своего отца”.Глициния поковыляла к ее ногам. Тогда она упала на колени и поползла по их отцу.-“Отец, дорогой мой отец, я прошу, я умоляю вас проявить милосердие”. -“Для кого вы просите пощады, моя госпожа?” - спросил отец. -“Для невинного - этого юного принца Мори”.
“ Ты— ты просишь пощады для этого принца! — ты, дочь убитой!
женщина! В одно мгновение она села прямо, напряженная.

“Милорд, ” сказала она, - я действительно слишком ничтожна и недостойна быть вашей дочерью“,но на одно короткое мгновение я забыла о наших обидах и упала в обморок. это избавило бы мою душу от жертвоприношения в виде невинной крови.

 14 глава

РАННИМ утром жители маленькой деревни Эта были поражены необычным звуком на улицах - “цоканьем” сандалий бегунов, несущих паланкин. Эта не привыкли, чтобы их носили в позолоченных нормонах или путешествовали каким-либо другим способом, кроме как пешком.Следовательно, зрелище изысканно отделанного норимона, который несут на плечах слуги в ливреях, вызвало такой же ажиотаж, как и сам это было возможно для безмятежных японцев. Бамбуковые занавески в номере norimon были плотно задернуты. Бегуны быстро мчались вперед, не обращая внимания на поднятые ставни или любопытные взгляды, устремленные в отверстия в стене. По обе стороны от паланкина шли два курьера или личных самурая.Бегуны остановились перед домом Симадзу и, откинув
в сторону занавески, низко поклонились, пятясь перед дамой под вуалью, которая вышла из норимона. Леди, однако, не обращая внимания на своих согнувшихся слуг, поспешила вверх по посыпанной гравием дорожке, чтобы постучать в дверь своими изящными кулачками.
Рано утром гость вошел в дом, прежде чем Леди Глициния было
спустился из своих покоев. Когда она откинула покрытия из ее
голова, надменное лицо Леди вечер Славы явился со всеми своими
холодную красоту и странную бледность. Ее губы так дрожали, что она не может
держать их вместе.

Она изъездила всю ночь в неимоверной спешке, чтобы броситься в
ноги ее брата, моля его милости для молодого князя Мори. Она
не стала дожидаться, пока брат задаст ей вопрос, а сразу начала
жалкий, бессвязный рассказ о своем сыне Торо.

Молодой человек попал в большую переделку в провинции Чошуй
, и теперь принц Мори держал его в плену. Торо, безрассудный, имитирующий действия молодого придворного из клана Мори, потерпел неудачу. Пойманный при взбирании на стены, окружающие дворец отца леди Холлихок, он был арестован и доставлен к принцу Мори. Этот дворянин сначала намеревался вежливо вернуть
молодого человека своему соседу с каким-нибудь сатирическим упреком
, который уязвил бы тщеславие отца мальчика, но как раз в этот момент
решающим моментом стало страшное известие об аресте, тайном судебном процессе
по обвинению в государственной измене и вынесении смертного приговора молодому наследнику Мори. Старый Князь, оказываемых обезумев от страха и тоски, прикончив слово сразу Catzu что, если принц keiki не пощадил, тот же
судьба должна быть отмерено молодой Catzu Торо.

Итак, леди Ивнинг Глори пришла к своему брату, чтобы потребовать, вымолить
прощение у их врага, этого молодого принца Мори, в то время как ее муж
поспешил в Эдо, чтобы обратиться за помощью к сегуну. Тем не менее, оба
отец и мать знали, что судьба их сына зависела не от августейшего сегуна, а от их брата, самурая Симадзу, ибо У сегуна едва ли было бы время послать войска, чтобы заставить Мори освободить Торо до того, как произошла казнь Кейки, что было бы несомненно, сигналом к немедленной отправке Торо.

Неожиданный ответ девушки получили от брата ошеломило ее так  абсолютно, что ее ограбили всех надежд. Теперь она, в свою очередь, испытывала все те же
муки неистового отчаяния, которым так недавно подверглась ее племянница
благодаря ее посредничеству.
“Как! ” воскликнул самурай с суровой насмешкой. “ позволить завершению
работы всей моей жизни, полной страданий и пыток, ускользнуть из моих
ноющих пальцев сейчас? Даже ради тысячи племянников!
И все же он попытался в своей грубой и суровой манере утешить сестру
этими странными словами:“Кацу Торо самурайской крови. Следовательно, ему надлежит бесстрашно пожертвовать своей жизнью ради чести своей семьи. Он должен благословлять богов за предоставленную возможность ”.
Мать плакала, молилась, угрожала. Все напрасно. Симадзу был непреклонен. Тем временем пробил час, назначенный для казни,молодой князь Мори подходить с более чем естественная скорость времени, и курьеров Леди вечер Славы, самурай Генджи и Мацуэ, ждал мучился нетерпением слово перемирие, чтобы нести на
старый князь Мори. Обнаружив, что все ее попытки увести брата тщетны, Леди из
Кацу отчаянно, хотя и бессильно, пыталась преградить ему выход из
комнаты. Она ухватилась за разделяющие ее седзи, которые выходили в коридор,
затем прислонилась к ним спиной. Когда Симадзу повернулся к дверям на
противоположной стороне, она бросилась к нему и снова попыталась помешать его
отъезд. Твердо, но не по-джентльменски, Симадзу отстранил ее, после чего
она упала к его ногам, обхватив руками его ноги, в то время как ее губы издавали странные и жалобные крики.Но что может крайне нежным  сила леди не против самурай-человека? Одним быстрым движением он высвободился из ее,
цепляясь руками. В следующий момент Леди вечерние славе было совсем одна.
Она внезапно поняла, что боги отказали ей во всякой помощи, и поползла через комнату, пока не оказалась перед маленьким святилищем в место токононы. Там она распростерлась ниц, но ее губы не могли сложиться в молитве к богам.
Как долго она пролежала так, она не могла бы сказать. Постепенно она стала
сознавая, что кто-то стоял на коленях рядом с ней, и что мягкий и
тендер рукой приглаживая назад растрепанные волосы, которые избежали о ней
лицо. Нежный голос прошептал::“Боги добры — добры! Мужайся! Они не оставят нас! Боги добры!” Тогда гордая леди Кацу, встав на колени,
взглянув в склоненное, исполненное жалости лицо над ней, увидела свою племянницу, которую ее так мстительно преследовали. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, Вистария прижала руку к груди. Затем убитая горем мать дала волю страсти, вызванной слезами слабости и отчаяния.
“Теперь вы успокоились, дорогая тётя”, - сказала леди Вистария через некоторое время.“Прошу вас, не плачьте больше. Но постарайтесь лучше заставить свой разум думать вместе с моим ясно. Мы должны придумать какой-нибудь способ перехитрить моего достопочтенного родителя. У нас есть еще два часа до того времени, когда мой отец отправится за — за своим пленником.
Но последствия рыданий, громкие вздохи превратили Леди в Вечернюю
Глори потеряла дар речи. Она могла только безнадежно покачать головой.
“Всю ночь напролет, - сказала Вистария, - я несла вахту. Я думал, что
и все думал и думал, пока мой мозг, казалось, готов был лопнуть. Я,
тоже, Миледи, дали себя до такого отчаяния, как сейчас вы себя чувствуете. Я
страдаю больше, чем боль того, кто теряет любимого, ибо меня мучает
сознание своей вины. О, леди, разве это не я предал этого принца, и разве я не был бы косвенной причиной смерти дорогого Торо также? Поэтому моей задачей, чтобы спасти жизнь этого князя, если что можно сделать”.
“Но это не может— не может”, - простонала леди Ивнинг Глори. “Ты не знаешь".
”Ты не знаешь своего отца!" “И все же, - медленно произнесла Вистария, - “я придумала один способ”. -“Аната!”-“Сначала скажи мне, моя госпожа, разве это не так - что тот, кто женится на Эта, навеки опозорен - заклеймен?”
“Да, да, это правда, но—”“Важно, что я все это знаю. Не правда ли и то, что
главная цель моего отца - сломить гордыню и дух старого Господин Мори?”
“Да, это так, это так.”-“Тогда, моя госпожа утешиться. Наверное, я должен найти решение, чтобы все наши проблемы.” Возникающие, нежно взял ее руки от своей тети, чтобы ускорить в соседней комнате. Ее голос, обращаясь к Мадам Муме пришел к даме Вечер Славы.
“Передайте моему достопочтенному отцу, ” сказала она, “ что я прошу уделить мне всего одну минуту его достопочтенного времени”.
Когда она вернулась к своей тете, на ее лице играла слабая улыбка надежды. Самурай Симадзу последовал за ней в комнату. Вистария распростерлась ниц.
она склонилась перед ним с величайшим смирением.
“Вы просили аудиенции, моя госпожа. Говори быстрее, потому что у меня скоро будет работа.-“ Достопочтенный родитель, ” сказала Вистария, не сводя с него глаз, “ я много думала о том, что ты изволил сказать мне прошлой ночью.
“ Действительно.-“И, отец мой, чем больше я думал об этом, тем больше
мне представлялись обиды моего отца и мои собственные, обиды нашего дома".
были. -“Теперь ты говоришь”, - сказал самурай, спокойно“, как становится почетной дочь”.
“О, отец мой, я так глубоко переживаю несправедливость, постигшую наш дом, что я почувствовал, что даже сама смерть этого юного принца не была бы
достаточной местью”.
Она говорила медленно и отчетливо, так что каждое предложение должно
вступают в силу с момента ее отец.
“Разбив сердце и дух мой враг”, - сказал "Симадзу", “я должно быть сделано все. Этого будет достаточно, и тогда моя работа, мой долг, будут выполнены”.
“Но думаешь ли ты, отец мой, что, убив этого принца, ты действительно сломишь сердце и дух своего врага?”-“Да! Ибо я отниму у него то, что он ценит превыше всего на свете остальное на земле - его сына!“Но разве у него нет семи других сыновей, которые быстро заняли бы место этого?”
“Это так. Если бы у меня было семь мори вместо одного.
принц для казни в этот день, я был бы в семь раз счастливее”.
“Августейший отец, ты учил меня, и я усвоил, что смерть - это
не самое большое горе, которое может выпасть на нашу долю. Казните этого принца, и он быстро перейдет в другой мир, где судьба, возможно, будет с ним дружна. Он будет вне нашей досягаемости. В глазах своего родителя он умрет
героической и возвышенной смертью, поскольку он отдает свою жизнь за то, что он считает благородным делом. О, отец мой, во всей японской империи, что
Империалисты не позавидовали бы его такой смерти? Нет, смерть этого принца
была бы неадекватной местью за причиненные нам обиды. Намного
лучше, если бы его можно было заставить жить так, чтобы он мог страдать от дьяволов боли, которая терзала бы его сердце всю оставшуюся жизнь ”.
“Ты хочешь, чтобы его пощадили для пыток?” -“Да, достопочтенный отец”.
“Ты действительно женщина”, - сказал самурай. “И все же меч самурая
никогда не использовался для такой цели”.-“Это верно, потому что твой благородный меч недостаточно остер, мой отец”.
“ Ты говоришь мрачно, дочь моя.
“Я мрачно размышлял о наших обидах, отец мой. Я нашел более
утонченную месть, чтобы отомстить этому принцу, ту, которая ранила бы его
глубже, чем смерть одного из его восьми сыновей”.
“Ну, и в чем же заключается твоя месть?”
“Сначала ответь мне вот на что: каковы были бы чувства этого гордого и
высокомерного принца, если бы его обожествляемый наследник был виновен в том самом проступке, за который он изгнал своих самураев?”-“Какая вина?”
“Вина в том, что я женился на представительнице деградировавшего и отверженного класса”.
Самурай вздрогнул. Затем странная улыбка промелькнула на его худом лице.
“Его гордость пала бы. Такое бедствие раздавило бы — согнуло - убило бы его!”
“Верно. Тогда, если его гордость такова, давайте ударим по ней раньше, чем он в сердце.Кажется, я вижу способ, которым это можно осуществить.
“ Как?-“ Приведите сюда этого юного принца. Предоставьте его мне!-“ Вам!
Она подошла совсем близко к отцу и поднял ее лицо вверх так, что он
может увидеть его совершенно.
“Посмотри на меня, уважаемый родитель. Мне не справедливо? Приведите сюда этого сына злого принца, и через двадцать четыре часа он будет готов жениться на девушке из Эта.
- На девушке из Эта! ” внезапно взвизгнула ее тетя. “ Кто? Не— ” Она сделала вопросительный жест.неописуемый жест в сторону девушки.
“ Я, ” сказала Вистария, запрокидывая голову, — я дева Эта, моя
госпожа. Она очень низко поклонилась, затем направилась к двери. Прежде чем пройти мимо она обернулась.“Я иду, “ сказала она, - переодеться в платье девы Эта. Но не верь, моя тетушка, что я потеряю ту красоту, которой
боги благословили меня, и которой я завоюю этого Мори и выйду за него замуж.
принц за бедствие своего дома и триумф моего отца.
С этим она вышла из комнаты. Они слышали ее легкие ноги летят до ее палаты.
“ Это раздавит— согнет, убьет отца! - тихо пробормотал самурай. “ Это
хорошо!“ Это хорошо! ” повторила его сестра, но другим тоном.

 ХV

Молодой князь Мори, уже не светит принц ребенком, лей
забившись в угол своей темницы. Тщетно он навалился всем своим весом
на каменные двери, только чтобы отскочить, сбитый с толку и в синяках. Тщетно он
звал на помощь с пронзительным акцентом. Ответа от человека не последовало
или боги. Только его неистовый голос, разносящийся подобно ветру по
коридорам пустой тюрьмы, темным, сырым и давно неиспользуемым,
казалось, взывал к нему насмешливым тоном демона.

Заключенный! Заключенный! Он, наследник Мори, надежда, кумир
отважных империалистов, сын самого могущественного принца во всей Японии,
не исключая даже самого сегуна! Пленник! Запертый как обычный преступник
в каменных стенах отвратительной темницы! Этого не могло быть
правда. Это был отвратительный кошмар, вызванный этим ужасным, непрекращающимся,
мучительная боль в голове и безумный сумбур в мозгу.

Он был схвачен на окраине провинции своего отца. Он был
один, при нем не было ни одного вассала или слуги. Он
оказал самое отчаянное сопротивление. Не один самурай поплатился жизнью
за поимку Сияющего принца. Переполненная таком количестве, что
это казалось безумием не поддаваться, малышей не могут быть приняты, пока искра
жить остался в нем, с которой к сопротивлению. Только когда он был избит
совершенно бессмысленно офицеры сегуна и самураи Кацу были способны
пленением князя. Даже тогда многие самураи отказались от бесславного
задача унося принца, который сражался против них с
такой отчаянной смелостью. Тащить его потерявшее сознание, истекающее кровью, беспомощное тело
перед судьями было бы ниже достоинства самурая. Таким образом, должность
была поручена некоторым шпионам сегуна.

Когда Кейки пришел в сознание, он был как в унылом сне,
кошмарном сне, в котором болезненные события сплели вокруг него сеть, из которой он
не мог пошевелиться, чтобы спастись.

Испытание длилосьэто было недолгое путешествие. Несколько вопросов, множество доказательств,
неопровержимые улики, показания какого-то фальшивого самурая, ставшего теперь ронином
, частное заявление самурая Симадзу — вот и все. Заключенному не было сказано ни слова
или задан какой-либо вопрос, и ему не было предоставлено
возможности выступить в свою защиту, если бы он был в состоянии
сделать это. Он стоял между двух охранников, по одному с каждой стороны, а четыре
остальные стояли перед ним и забить на спине.

Keiki не было совсем за гранью понимания дела, и только
Спартанская воля самурая придала ему ту почти неестественную силу,
благодаря которой он твердо стоял на ногах, в то время как голова у него кружилась. Из
множества нахлынувших слов и предложений только одно слово достигло его ушей
и проникло в его сознание—

“Измена!”

И это слово вызвало навязчивое воспоминание о темном и стоячем рву
в котором прятались священные цветы лотоса, символизирующие чистоту женщины
коварные воды внизу, покатый берег, где росла трава
высоко над головой, а ивы на дне колыхались в футе от него.
вода. На этом странно смешанном фоне выделялось лицо молодой девушки.
Кейки показалось, что это было очень давно, и хотя ее лицо было довольно тусклым для его зрения сейчас.
он вспомнил, что оно было похоже на лотос,
совершенно чистая и несравненно прекрасная, только за ее красотой, в отличие от
красоты лотоса, не было предательских глубин темных вод.
Теперь Кейки смутно помнил, что она пробиралась сквозь ивы,
возможно, через ров, чтобы прийти к нему и предупредить об этой измене.
Измене? Чьей?

Таким образом, запутанный разум Кейки не следил ни за издевательствами суда, ни за
прислушался к звучному голосу глашатая, который вторил словам Господа
Судьи, и машинально прокричал:

“Виновен! Смерть!”

Небольшая группа вооруженных мужчин вели его от суда-зале. Они сделали
долгое путешествие, шедшие ночью. Пассивный, тупо равнодушные к
все, малышей привели в тюрьму.

Только когда они заперли его в пустой каменной камере, старый,
страстный бунт, который так жестоко обуревал его, когда он
сопротивлялся пленению, вспыхнул с новой силой, в мгновение ока сведя его
от него исходила апатичная серость.

Его похитители были приняты двумя мечами от него, два гордых мечи из
что самурай никогда не должен расставаться. Принцу предстояло стать господином над
самураями, однако он прошел обучение в той же школе и с такой же суровой
дисциплиной, что и простой солдат. Если бы они оставили ему это, его
самурайские мечи, по всей вероятности, принц положил бы конец своим
страданиям. Как бы то ни было, он провел ночь в бесплодном, бессильном бреду.
Утро застало его измученным. Даже огромная сила воли самурая над
физическим телом больше не могла помочь ему.

Когда самурай Симадзу отпер дверь камеры но отчаяния,
Принц с дикими глазами вцепился ему в горло. Молодой принц Мори лежал,
растянувшись на полу темницы. Сверкающие шнуры его сюртука
, золотой набедренный плащ с развевающимися полами и вышивкой в виде
драконов и соколов, все роскошное убранство последнего времени, которое принесло ему
его прозвище “Сияющий принц”, и которые также были
знаками отличия его высокого ранга, теперь были порваны и окрашены в самые жестокие
цвета. Темные волосы откинулись назад, слипшиеся от пота на его лице.
благородный лоб, от которого под тонкой кожей начинались голубые вены.
Длинные ресницы прикрывали глаза и подчеркивали почти мальчишеский изгиб
мертвенно-бледные щеки. Его губы были приоткрыты, и он все еще бредил, но
лепечущим, слабым, жалобным голосом человека, находящегося в бреду от потери крови
.

Ощупав руки и голову принца, Симадзу остался доволен
его состоянием. Грубо перевязав тяжелую рану на плече, он
вызвал носилки. Иметь при этом временные диване, тотчас
Князь был произведен в дом палача.

Тем временем Вистария готовилась к приему ожидаемого гостя
. Сняв свое шелковое омеши и убрав украшенные драгоценными камнями
украшения из волос, она появилась в грубом хлопчатобумажном кимоно цвета
яркий красно-желтый узор - такая одежда была бы у работающей женщины или у кого-нибудь из хэйминей
. Но она приняла особенно старался с ней
волосы и лицо. Блестящие темные локоны, составлявшие такое очаровательное обрамление
ее красивого лица, были распущены и откинуты назад, так что
их красоту можно было преувеличить. Потому что она была бледна, как человек, готовый вот-вот расплакаться.
она предпочла умереть, чем выйти замуж, и поэтому натерла себе щеки, подбородок и лоб
ярко-красной краской, к которой раньше она бы с презрением прикоснулась.
Однако, вместо того, чтобы скрасить бледность ее лица, это только
усилило его изможденность.

Вистария сидела в центре холодной пустой комнаты для гостей. Она
улыбалась. Она улыбалась с тех пор, как спустилась из своей
комнаты. Ее глаза были стеклянными, и в них не было той вымученной, уничтожающей
улыбки, которая играла на ее губах. Очень неподвижно, как автоматическая марионетка
с размотанными внутри нитями, она сидела.

Леди Ивнинг Глори, с другой стороны, порхала взад-вперед, как
беспокойный дух. Иногда она останавливалась возле маленькой ожидающей фигурки,
поглаживая сияющую головку. Но в глубине души гордая Леди Кацу испытывала
мало сочувствия к тому, кто должен был быть принесен в жертву мести
самурая. Когда она вспомнила, что ее племянница отрекается от своего возлюбленного,
которому она посвятила себя на всю вечность, она подумала с
себялюбивым эгоизмом человека, переросшего собственное сердце, что, выйдя замуж
принц, даже если она завоевала его обманом, наверняка достался бы ее племяннице.
это было бы лучше, чем если бы она отдалась одному из его вассалов.

К тому же, Вистария, в конце концов, была всего лишь женщиной — девой Эта. Итак,
эгоистичный разум леди питался одной мыслью, смешанной с надеждой и
тревогой за судьбу ее сына.

Когда снаружи послышался топот ног, леди Вистария
не пошевелилась, но холодная и величественная леди Кацу стремительно пересекла комнату
и бросилась к окну. Топот ног выросла
громче, глубже, массивнее. Они били по ушам Глициния как бить
звук синтоистских барабанов на похоронах. Она по-прежнему не пошевелилась, даже когда
двери дома широко раздвинулись и послышался топот ног,
прошла через внешнюю комнату, а затем в комнату для гостей. Декорации
улыбка на ее лице стала шире. Глистария опустила голову на циновки,
распростерлась ниц в изысканном, смиренном приветствии.
Таким образом, некоторое время она низко кланялась.
Кто-то потянул ее за рукав. Она села и уставилась на фигуру на
носилках. Они поставили их рядом с ней на пол. Где-то в
другой части дома она услышала приглушенные голоса, над всеми ними ее
отец глубоким, глухим голосом, звучащим странно—понятно.Этакий трепет и ужас благоговением упал на нее, как она прижимала ее рука тети. Затем двое наполовину подползли, наполовину проползли поближе к носилкам. Вистария смотрела на лицо, смотрела, и смотрела, и снова смотрела. Душераздирающий крик сорвался с ее губ. Она упала поперек тела своего
возлюбленного, расправив крылья своего рукава над ним и вокруг него, как
будто защищая его от любого вреда.
XVI

“Брат, ты, конечно, был слеп, раз не узнал своего
пленника”, - сказала леди Ивнинг Глори после того, как влюбленных
вынесли из комнаты.

“ Его внешность, миледи, меня не интересовала.

“ Теперь, когда вы знаете, что он ее любовник, что тогда?

“ Все это очень удачно. Все, что сомневаюсь я, возможно, чувствовал, как к моему
способности дочери, чтобы заманить этого Мори принц на ней женился сейчас
набор в состоянии покоя. Она уже обладает его любовью. Поэтому ничего не остается,
что нужно сделать, кроме как осуществить их скорейший союз. Это должно
быть осуществлено сразу же, как только молодой человек придет в достаточной прочностью.
Между тем—”

“А?”

“У вас есть разрешение на отправку слово Choshui, что задержка была
предоставлен князю. Это на какое-то время удержит их от нападения
Кацу Торо. Кроме того, сегунат, воспользовавшись временем для похода
на Тесуи, спасет вашего сына.”

“Но разве мори не нанесут немедленный ответный удар, послав сюда войска, чтобы
попытаться спасти своего собственного принца?”

“Это не так, поскольку местонахождение их принца им совершенно неизвестно
. Как вам известно, суд над ним был тайным. Только сегунат
познакомился со своей теперешней обители. Секрет будут охранять, отдых
обеспечена. Фактически, именно для того, чтобы предотвратить любую подобную попытку
со стороны мори, они предоставили в мое распоряжение роту
солдат и большое количество шпионов”.

“Каковы ваши намерения относительно этого принца Мори?”

“ Как ты уже знаешь, он женится на леди Вистарии, и таким образом
станет изгоем, как юридически, так и морально.

“ А после их свадьбы?

“Немедленно уведомить об этом своего отца”.

“И после этого? Что насчет приказа сегуната, касающегося его
казни?”

“Он будет уничтожен. Я дал обещание своей дочери”.

“Но когда этот факт дойдет до людей сегуната, они будут возмущены этим,
и никогда не позволят сбежать столь ценному пленнику. Они будут
посылать войска, если необходимо, чтобы забрать его у вас. В случае вашего
отказа казнить его, они найдут другого, кто сделает это.

“Очень хорошо, пусть они это сделают. Однако я не сомневаюсь, что принц
Кейки ускользнет от них. Но, став изгоем, он будет бесполезен
как империалистический лидер ”.

“Что не меняет того факта, что люди сегуна будут продолжать
бойтесь его. Даже сейчас, как вы говорите, их шпионы и солдаты рыщут повсюду
со всех сторон. Говорю вам, ему совершенно невозможно скрыться от них
сейчас.”

“Что ж, все это его дело, миледи. Что касается меня, то в
день его бракосочетания по расчетному времени я уничтожу приказ о казни”.

“Что было бы преступным деянием, которое поставило бы вас под
запрет закона”.

“Это правда, но я отвечу, уверяю вас, по каким-то незаконным
деяния я совершил во время своей жизни в вышестоящую судебную инстанцию, чем любой
что может быть сформирована в августе сегуната”.

“Брат, что означают твои слова?”

“Сестра, я пока не могу ответить на этот вопрос. Когда моя цель в жизни будет достигнута,
ты получишь ответ. И после этого ты окажешь мне
услугу?

“ Конечно.

“ Леди Вистария будет одна.

“ Одна? У нее будет муж.

“Она будет одна, я повторяю. Ты думаешь, я должен мирно покоиться в
своей могиле со знанием того, что кровь Мори смешалась с моей собственной
? Я повторяю еще раз, моя дочь будет совсем одна, сестра. Будь
нежна с ней, и настолько нежна и добра, насколько это возможно для одной женщины.
чтобы быть к другому. Она не будет испытывать недостатка в мирское богатство, ибо я
оставить ей состояние. Я не желаю ей, чтобы вернуться к Catzu. Я желаю, чтобы
для нее был построен небольшой храм где-нибудь в тихом и отдаленном районе
. Там я пожелать, чтобы она стала верховной жрицей, чтобы посвятить
оставшуюся часть своей жизни на строительство святости и милосердия. Таким образом она
искупит многие грехи своего отца, и боги услышат
ее молитвы и проявят милосердие к его душе”.

“О, брат, после твоих слов у меня возникают прискорбные опасения, что ты
замышляешь причинить себе какой-то ужасный вред”.

“ Мы дети одного отца, миледи. Ваши слова удивляют меня.
Конечно, они не подобают человеку вашей крови и ранга. Вы видите что-нибудь
постыдное в моих размышлениях? Я бы предпочел, чтобы ты подтолкнул
меня к тому поступку, которого ты, по-видимому, боишься, ибо в противном случае моя жизнь была бы
лишена чести. Поэтому отложим твой недостойный страхи и заверить меня
что вы будете выполнять мои желания”.

“Я сделаю так, Ани-Сан” (старший брат), она ответила, несколько
прерывающимся голосом.

“Тогда это все. Почему вы ждете?”

“Письма, подписанного вами как палачом, в котором говорится, что казнь
переносится на неопределенный срок. Мы должны обеспечить безопасность Торо на следующие несколько дней ".
Вне всякого сомнения.

Поспешно написав несколько слов на бумаге, самурай передал ее своей сестре
, которая нетерпеливо схватила ее. Затем, внимательно изучив свиток
, она пробормотала несколько слов благодарности и собралась покинуть комнату
. Самурай остановил ее.

“Одну минуту. Через кого вы отправляете эту бумагу Тесуи?

“У меня есть два курьера”.

“Хорошо, но один из этих самураев должен сопровождать вас в Кацу”.

“Конечно”.

“Тогда только один может быть отправлен в Чошуй”.

“Но почему так? Я не уйду отсюда, пока мои курьеры не вернутся с
сведения о судьбе моего сына.

“Я могу заверить вас, миледи, что ваши курьеры не вернутся, и я
должен посоветовать вам расстаться только с одним из двух самураев, сопровождающих
вас”.

“Почему?—”

“Мори народ не допустит, чтобы этот курьер отойдет, не волнуйтесь, если
он разглашать тайнике своего князя. Это не самураи никогда не
делать. Следовательно, если у вашего курьера не хватит ума обмануть мори, я
очень боюсь, что это предприятие поставит под угрозу его жизнь.

“А какой самурай, ” быстро спросила дама, “ не приветствовал бы
шанс таким образом отдать свою жизнь на службе своему господину? Что я
должен решить сейчас, так это, кого из двух самураев послать, ибо каждый из них будет
претендовать на привилегию этого предприятия.”

“Как их зовут?”

“Сэр Нисимуа Мацуэ и сэр Такемото Гэндзи. Первый находится на службе у моего господина двадцать лет, и он настолько доверяет ему, что всякий раз, когда он...". - спросил я. "Как их зовут?"
"Сэр Нисимуа Мацуэ и сэр Такемото Гэндзи".
Я вынужден путешествовать в одиночестве, так как в настоящее время, милорд intrusts меня
к себе с особенной заботой. Вы уже знакомы с историей
другой, господин Гэндзи. Он был одним из ваших товарищей в Чошуи, но после
во время вашего изгнания он покинул мори и стал ронином. Впоследствии мой господин
заставил его поступить к нам на службу, и он лично привязался к леди
Вистарии. Вы видите, следовательно, что это для меня трудное дело
чтобы выбрать между двух этих отважных джентльменов”.

“Вовсе нет. У меня нет ни малейших сомнений относительно того, кто из них
наиболее пригоден для службы. Попроси самурая Гэндзи подойти сюда, если хочешь
пожалуйста.

Несколько минут спустя рослый самурай Гэндзи и Симадзу низко поклонились
друг другу. Судя по их низким поклонам молчаливой вежливости, это было трудно
поверить, что эти двое мужчин когда-то были самыми близкими друзьями и
товарищами по оружию. Теперь они снова встретились после многих лет разлуки, но все же
ни один из них не выказал тех эмоций, которые лежали на дне их сердец.
Симадзу даже не воспользовался возможностью для обычного обмена
комплиментами, а сразу перешел к делу.

“У моего доброго друга, вашей супруги, моей достопочтенной сестры, - сказал он, - есть для вас
благородная миссия, которую вы должны выполнить, но она сопряжена с чрезвычайно большой
опасностью и к тому же деликатного и дипломатического характера”.

Самурай спокойно поклонился, как будто факт опасности был столь же очевиден.
для него это так же безразлично, как и сама миссия.

“На самом деле, она хочет, чтобы ты сообщил Тесуи об отсрочке казни
Принца Кейки. Мне нет необходимости указывать вам на опасности, связанные с
такой миссией. Мори будут настаивать на том, чтобы вы сообщили место
заключения их принца, и в случае вашего отказа сделают это.
решительные меры, чтобы заставить вас. Однако эти опасности будут вам по душе.
Я уверен.

- По-моему, это так, ” сказал Гэндзи, “ но...

“ Что? ” перебила леди Ивнинг Глори. “Вы стесняетесь! Вы не
сразу!”

“Я не колеблюсь, моя госпожа”, - ответил самурай, почтительно кланяясь.
“Я отказываюсь. Я не отправляюсь сразу, потому что не собираюсь”.

Леди Ивнинг Глори едва верила своим ушам. Никогда на ее
памяти самурай не отказывался выполнить приказ своего господина или госпожи. Это
Гэндзи, из всех самураев, должен был так поступить, что поразило ее. Тем не менее она
заставила себя прислушаться к его удивительным словам.

“Моя госпожа, задолго до того, как я поступил на службу к моему лорду Кацу, я был
ронином, независимым самураем, который не был обязан хранить верность ни лорду, ни принцу.
Я был вынужден поступить к вам на службу не из любви к вашему господину или желания
снискать расположение сегуна, ибо, хотя я и дезертир из
по личным причинам, я принадлежал к клану Чошуи и был империалистом в душе
!”

“Подобная дерзость, ” яростно сказала леди, “ будет наказана твоей
ничтожной головой”.

“ТСС!” - сердито перебил ее брат. “Позвольте нашему хорошему другу
высказаться. Мне нравятся его слова и я их понимаю”.

“ Как я уже сказал, ” повторил Гэндзи, “ я поступил к нему на службу не из любви к твоему господину
и не из-за его дела, а потому, что хотел быть
рядом с осиротевшей дочерью и готов пожертвовать своей жизнью, если потребуется,
моего старого друга и товарища, леди Вистарии.

“Это хорошо”, - сказала дама вечером слава, резко, “что вы не
познакомить милорд Catzu со всем этим. Если мне не изменяет память,
вы прибыли в Катзу с громкими протестами и обещаниями верности
и верноподданническим обязательствам перед его светлостью.

“ И, ” сказал Гэндзи, - за то время, что я служил господину Кэцзу,
не было ни одного самурая, чья преданность была бы более непоколебимой, чем
моя.

“И все же, ” презрительно сказала леди, “ при первом же испытании верности
то, чем вы хвастаетесь, признано недостающим ”.

“Я со всем уважением прошу обратить ваше внимание, миледи, на ошибку и
несправедливость, которые вы совершаете, делая такое замечание. Следуя своим
в настоящее время склонностям, я ожидаю, что его светлость освободит меня от должности
, или я подам ему прошение об отставке. Под
обстоятельств, я еще раз бесплатный самураев, и, находясь вне службы,
Я за полную свободу, чтобы служить, кого захочу. Тем не менее я буду
утешаться, повинуясь какому-то команд может быть приятно отдавать, когда я
я могу сделать это. В настоящее время я не имею права”.

“ Могу я поинтересоваться, ” спросила она, презрительно устремив холодные глаза поверх
его головы, - почему вы снизошли до того, чтобы сопровождать меня?

“ Конечно. Мне показалось, что вы собираетесь отправиться туда,
где, возможно, проживает леди Вистария. Поэтому я умолял вас
разрешить мне сопровождать вас. Более того, у меня были основания полагать, что
леди Вистария будет нуждаться во мне. Следовательно, я здесь, и здесь я
останусь, если позволят боги.

“Если вы полагаете, сэр Гэндзи, что, изображая рвение в защиту моей
достопочтенной племянницы, вы можете оправдать свое поведение по отношению к тем, в чьих интересах
услуга вы по праву принадлежите, вы скоро обнаружите ошибку, я
уверяю вас”.

“Тут я с вами не согласен”, - прервал Шимадзу, внезапно. “Я считаю,
что верноподданническое рвение моего старого друга к ничтожной Леди
Вистария извиняет его за любые кажущиеся упущения в служении своему господину,
и в этом, я полагаю, лорд Катзу согласится со мной. Поэтому,
сестра, давайте объявим перемирие в этом резком и бесполезном обмене горькими
словами. Вместо этого, давайте попросим сэра Гэндзи снизойти и принять нашу
благодарность за его верность тому, кто, хотя и незначителен, все же принадлежит к
нашей семье”.

И снова два самурая низко поклонились друг другу. Госпожа Кацу
сердито пожала плечами.

“Что же делать?” - спросила она через мгновение.

“ Немедленно отправь самурая Мацуэ с бумагой, - сказал ее брат.
“ А пока, — он повернулся к Гэндзи, - соблаговоли позволить мне отвести тебя к моей
Госпоже Глистарии.



[Иллюстрация: Украшение]




 XVII

Боль в мозгу и голове полностью прошла. Лихорадка спала.
Странное чувство прохлады и покоя охватило все существо Кейки.
Сияющий Принц погрузился в сон, на этот раз без отвратительного
кошмара, возникшего в его сознании.

Он снова стоял в королевском саду, где дул легкий ветерок,
наполненный слабым, едва уловимым запахом ранней весны; где
птицы щебетали и возмущенно кричали на него за то, что он их так потревожил
рано; когда солнце поднималось из-за гор, окутанное золотым
облаком, и путешествовало по небу, останавливаясь, чтобы окрасить воды
тонкой реки в волшебный цвет крови и золота. Мягкий, радостный ветер
обласканный, как они взывали к нему сейчас. Склоненный преклонить колено в знак приветствия
и почтения, он стал солнцепоклонником. Он стоял в ожидании под
цветущий створки, ожидая в тишине беременных с внутренним чувством.
Ни звука зашевелились около него; птиц сократилось до снова спать; но
слава солнца углубили и расправить полный блеск на
створки. Затем очень медленно девичье лицо, похожее на изображение
богини солнца с солнечным ореолом вокруг него, превратилось в видение,
пока постепенно глаза принца Кейки из сна не увидели ничего другого, кроме
это преследующее меня одухотворенное лицо с глазами, полными любви и неподвижными
наполненными невыразимой печалью.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Тьма прошла
между ним и лицом его мечты. Он сел на диване,
вытянув умоляя, умоляя руки, как он называл вслух, с
крик пронзительный умоляющий:

“Фудзи—фудзи-вара!”

Затем он сонно осознал, что мягкие руки мягко толкают
его назад. Он знал, что ее руки оказались прижатыми к нему, что она
прижалась лицом к его собственным. Он пытался говорить, но она закрыла его губы
положив на них свои собственные, она ответила своим вздыхающим голосом:

“Это я, Вистария! Прошу тебя, спи!”

Кейки погрузился в восхитительный сон без сновидений. Рядом с ним, прижимая руками
к груди тяжесть его головы, Глициния опустилась на колени,
не двигаясь, в течение часа. В ее глазах было то странное, задумчивое,
охраняющее выражение матери.

Кто-то с легкостью ребенка постучал по фусуме. Вистария
крепче обняла своего возлюбленного. Ее лицо стало напряженным и застывшим.
Ее глаза расширились от ужаса и дикого неповиновения.

Стук повторился. Она по-прежнему не отвечала. Последовал
промежуток тишины. Затем раздвижная дверь мягко отодвинулась. Кто-то
кто-то вошел в комнату и встал у стены, глядя сверху вниз на
маленькую, безмолвную фигурку с выражением умоляющей, беспомощной муки на лице.
В следующее мгновение самурай Гэндзи опустился на колени рядом с Вистарией.

На мгновение она лишилась дара речи, настолько сильными были ее смешанные эмоции.
Она думала, что потеряла всех друзей на земле. В своем отце
и тете она не видела ничего, кроме грозных врагов, которые присвоили себе власть.
темные обличья демонов. И все же здесь был Гэндзи — Гэндзи, ее собственный, большой
самурай, само присутствие которого приносило ощущение безопасности и покоя.
Странный смешок, наполовину сдавленный всхлип, сорвался с ее губ.

С первого взгляда Гэндзи увидел, что вес принца в ее тонких
руках ослабевает. Не говоря ни слова, он поднял спящего принца на
свои руки и осторожно положил его обратно на мягкую мантию, которая служила ему
ложем. Затем, повернувшись к своей госпоже, он наполовину помог ей, наполовину
поднял ее на ноги. На мгновение она прислонилась к нему, чувствуя головокружение от
слабости.

Сломленная, жалкая, беспомощная, она заплакала у него на груди
и многодневная тоска нашла выход.

Гэндзи осторожно повел ее через комнату, подальше от возможного пробуждения
принца. Его громкий голос, пониженный до шепота, несмотря на хрипотцу,
был успокаивающим, как у матери.

“Аре Моши! Смотри, большой Джен здесь. Все хорошо! Очень хорошо!”

“О, Джен! - всхлипывала она. - Я не знаю, что делать!”

“ Делать? Почему, мы должны перестать плакать, чтобы у нас были силы помогать
больным.

“Д-да, я перестану плакать”, - прерывисто прошептала она. “Я— я так и сделаю”.

“Это верно”.

“И ты не позволишь им причинить ему вред, правда, Джен?”

“Нет! Клянусь своим мечом, я этого не сделаю!”

“Ты такой хороший и сильный, Джен!”

Положив руки ей на плечи, он удержал ее, затем нежно вытер
слезы с ее лица.

“ Ха! ” воскликнул он. “ Теперь она снова храбрая девушка. Это верно.
Она дочь самурая и не может долго плакать.

Она попыталась улыбнуться сквозь слезы, но это была очень жалкая улыбка.
улыбка с трудом пробивалась сквозь туман.

“А теперь, ” сказал он, “ расскажи мне все”.

“Разве ты не все знаешь?” - спросила она.

“Нет, не знаю. Я в неведении относительно того, как твой возлюбленный оказался здесь,
раненый и больной; но я предполагаю, что его схватили по пути в
Чошуи и не смог предупредить своего принца.

- Ты не знаешь, - воскликнула Вистария, глядя ему в лицо испуганными глазами.
“ что он сам принц?

“Принц! Кто этот принц? Какой принц?”

“Молодой принц Мори. Он, — она указала на Кейки, — “он тот самый
человек”.

Настала очередь Гэндзи вздрогнуть. Он сделал движение в сторону принца, но
Вистария схватила его за руку и остановила.

“Нет, не пойду к нему. Он так устал, быт. Он уже проснулся, хотя
без сознания, всю ночь напролет, и он должен почетный остальных богов
отказали ему так долго”.

“Но ты же не хочешь сказать мне, что твой любовник - молодой Мори
принц?”

“Да, даже так, Гэн, хотя я не знал этого до тех пор, пока... пока они не привели его
сюда”.

“ Привели его сюда! Почему— но этот человек— принц Мори приговорен к
смерти! Его признали виновным в государственной измене— Он— О, это совершенно невозможно!

“ Увы! но это правда.

“ Ты же не хочешь сказать, что твой отец привез его сюда под страхом
смертной казни?

Ее голова была наклонена вперед. Она закрыла лицо рукавом.

“ Шака! ” воскликнул Гэндзи. “ Мы должны немедленно что-нибудь предпринять.

“ Да, о да! Ты, Джен, ты заберешь его — правда, Джен? — и
защитишь его, потому что, если ты этого не сделаешь, они убьют его или заставят меня выйти за него замуж
.

“Заставить тебя выйти за него замуж!”

“Да. Неужели ты не понимаешь? Я всего лишь девушка из Eta”.

“Я знаю это”.

“И мой отец считает, что если бы он выдал меня замуж за принца, он
по закону стал бы изгоем, и это разбило бы сердце его отца”.

“Это очень верно”.

“Тогда ты видишь, Джен, насколько важно, чтобы его забрали немедленно"
.

“Почему, нет, я так не считаю”.

“Ты не считаешь? Тогда что же мне делать?

“ Выйти за него замуж немедленно.

“ Но я действительно не могу этого сделать.

“ Почему бы и нет?

“О, Джен, для него было бы слишком унизительно унизить себя. Я мог бы
не быть настолько лживым, чтобы обмануть его и низвести с его высокого положения
. Я не мог этого сделать”.

“Пью! Ты преувеличиваешь позор ЭТА. В старые времена, когда твой
отец женился на одной из них, предрассудки были самыми ожесточенными. Он не
известны те изменения, которые стремительно происходят в мысли
народ Японии сегодня также не знает, что этот самый принц
представляет народу ту новую эру, которая вот-вот наступит, когда все
мужчины будут иметь равные права и привилегии. Ваш достопочтенный отец
жил только своими горестями, мало что зная о том, что происходит в
его стране. Воспользуйтесь его невежеством, я советую вам ”.

“Но он никогда не простит меня”, - сказала она.

“Кто? Твой принц? Никогда не простит тебя за то, что ты вышла за него замуж! Я думала, он
ухаживал за тобой с этой целью!”

“ Да, ” вздохнула она, “ но тогда он не знал правды. Возможно, если бы он
знал о моем низком положении...

“ Это ничего бы не изменило. Говорю вам, я хорошо знаком с
этой семьей Мори. Они гордая, но не низменная раса, и этот новый отпрыск
показал более храбрую и лучшую кровь, чем все его августейшие предки
.

“Я не могу этого сделать”, - сказала она, в отчаянии качая головой. “Вы тоже,
прошу вас, сэр Джен, помогите мне спрятать его где-нибудь”.

“Тш-ш-ш! Это невозможно. Видишь ли, он крупный парень. Мы не смогли бы
унести его далеко, а это место окружено шпионами. Его ожидала бы
худшая участь, чем если бы...

Она побледнела еще больше и заметно дрожала.

“Мне не нравится слышать, как вы так говорите”, - сказала она.

“Мне не нравится видеть, как вы так себя ведете, миледи”, - сказала Джен. “Что? Ты бы
бросила своего возлюбленного” когда он больше всего в тебе нуждается!

“О, Джен, нет! Я этого не говорил”.

“Когда есть способ, которым вы можете спасти ему жизнь, вы отказываетесь это сделать"
что? Тогда очень хорошо; лучше сразу же передать его палачам”.

“О-х!”

Она прервала его резким криком испуга. Звук ее голоса
Донесся до принца, когда он спал, он беспокойно повернулся на своем ложе,
тяжело вздохнув. Гэндзи и Вистария слушали его, затаив дыхание
тишина. Затем, повернувшись лицом к принцу, Вистария придвинулась
вплотную к его ложу, дрожащим шепотом говоря:

“Да, да, я должна это сделать. Это единственный способ — Единственный способ!

“ Это правильно, ” сказал Гэндзи, успокаивающе похлопывая ее по руке.

Она нетвердой походкой вернулась к своему возлюбленному. Она снова опустилась на свои
колени рядом с ним. На ее лице было выражение, смотреть на которое большой самурай не мог
. Он двигался очень тихо и встал напротив двери в
комнату, прямой и неподвижный, как статуя, сильный и
непобедимый, как бог войны на страже.



[Иллюстрация: Украшение]




 XVIII

ПРИНЦ Кейки беспокойно и нетерпеливо расхаживал взад и вперед по комнате
, в которой он лежал больной. Был июнь месяц. Через
небольшое отверстие в дверях Кейки мог видеть, что неровные холмики
которые появлялись со всех сторон, были усыпаны великолепными цветами
окрашенными желтым солнцем над ними.

В дверях комнаты, скрестив руки на груди, его глаза
спокойно проследив за взглядом явно раздраженного принца, тот
самурай Генджи стояла неподвижно, в позе охранника.

“Почему”, - спросил принц, нахмурившись варварски “может не быть Седзи
полностью оттеснили в сторону? Я полагаю, что этот почтенный дом
оформлен в стиле любого другого японского жилища. Поскольку мне не разрешено
выходить за пределы этого почетного помещения, по крайней мере, мне может быть позволено
увидеть больше внешнего мира, чем можно увидеть через такое
узкое пространство ”.

Он указал на экраны, только частично открыты, что половина обнаружен,
наполовину скрывала, наклонный балкон.

Очень глубокий и почтительный поклон Гэндзи был там.

“Это моя неприятной обязанности быть вынужден не согласиться с вашим
превосходительство”, - сказал он. “Август здоровье Ваше Высочество, что ваш
камера должна быть защищенной даже от летнего бриза”.

Принц резко остановился, в его походке.

“Избавьте себя от таких творческих усилий, сэр Гэндзи”, - сказал он. “Это, как тебе
хорошо известно, не является истинной причиной, по которой я лишен достаточного количества
воздуха и вынужден оставаться в комнате с закрытыми ставнями, чтобы
сюда не проникало даже дыхание лета”.

При повторном поклоне Гэндзи принц нетерпеливым движением,
приказал ему замолчать и уделить все свое внимание его
замечаниям.

“Теперь, не окажете ли вы мне любезность сообщить, что означают все эти таинственные
предосторожности? Подождите минутку. Не говорите, ибо я вижу, вы
об произносить некоторые дальнейших колебаний. Думайте, прежде чем говорить, и
попробуйте, чтобы увидеть, что бесполезно пытаться обмануть меня”.

“ Что ж, мой господин, ” сказал Гэндзи, - зная, как и вы, какой опасности подвергнется ваша
жизнь, если...

“ О да, я понимаю все, что вы хотите сказать. Недавно меня спасли от
кровожадного палача; я должен некоторое время скрываться, и
и так далее; но что я хочу понять, так это почему мне необходимо оставаться в заключении?
продолжать?”

“Ну, милорд, вы не хотите шпион сегуна, чтобы мельком увидеть
вы случайно?”

“Я боюсь, что не шпион”, - сказал принц, с презрением. “Если бы я был разрешен мой
собственный путь”, - добавил он, свирепо, “я бы не стал задерживаться здесь, но хотел бы начать
в одиночку, и пробивать себе путь сквозь эти черви и змеи”.

“ Если вы хотите это сделать, ” сказал Гэндзи с некоторой резкостью, - я не приму никаких мер, чтобы помешать вам.
Но я думал, что ваше высочество желает
во всяком случае, оставайся здесь до окончания твоей свадьбы.

Юный принц вздохнул и, усевшись на небольшом лаком табуретка
на том и расстались двери, он оперся подбородком на руки и уставился
мрачно в пейзаже.

Через мгновение более мягким голосом он ответил:

“ Разве ей еще не пора прийти? ” не поворачивая головы.

“ Нет, милорд.

Принц снова вздохнул.

“Когда-то я гордился своей привычкой рано вставать”, - сказал он. “Теперь это
превратилось в досадную помеху”.

Снова тишина, а затем:

“Сэр Гэндзи, что стало с леди Ивнинг Глори? Она не вернулась в Катзу?"
”Нет.

Она по-прежнему снисходит до того, чтобы воспользоваться моим скромным гостеприимством.“ - Спросил я. "Она не вернулась в Катзу". - "Нет". "Она по-прежнему снисходит до моего скромного гостеприимства”.

“Я не видел ее в последнее время — кстати, удачное стечение обстоятельств. Эта
Леди угнетает меня”.

“Она была очень занята свадебными нарядами леди
Глистарии”.

Лицо принца смягчилось при упоминании имени глициния, и
выражение нетерпения прошла по его лицу. Некоторое время он, казалось,
погрузился в приятное забытье. Он снова задал вопрос самураю.

“Тебе не кажется странным, что моя госпожа желает выйти замуж
здесь, в твоем доме, а не в Катзу?”

“Вовсе нет. Ваше здоровье таково, что обычная свадьба была бы
вредна; кроме того, подумайте об опасности!”

“Ну, я считаю, что состояние моего здоровья преувеличено. Все
Мне нужно, чтобы отогнать мою бледность быстро свежем воздухе и золотой
солнечный свет. Что касается опасности, я думал не о свадьбе в Кацу,
а о свадьбе в моей собственной провинции. Там я буду в полной безопасности со своими собственными
самураями, которые защитят меня, и полудюжиной других южных кланов, готовых
прийти мне на помощь.

“Я не могу понять нетерпения и неудовлетворенности вашего превосходительства”,
сказал Гэндзи, “когда я вспоминаю, что вы скоро выходите замуж, и
тот, ради кого любой принц был бы только рад пожертвовать всем.

“ Вы правы, сэр Гэндзи. И все же не странно ли, что, несмотря на все это,,
Я чувствую меланхолию. Я не могу этого понять. ” Он сделал паузу и повернулся на своем месте.
Чтобы оглянуться на самурая. “ Иногда мне кажется, что я
заразился этой душевной печалью от самой моей госпожи.

“ Что, леди Вистария? Невозможно.

“ Это правда, ” задумчиво произнес принц.

“ Да ведь она полдня поет, как птичка...

“Чье сердце разбито”, - быстро закончил принц.

“Она играет как ребенок”.

“Которой приказано радоваться”.

“Ее душа такая же веселая—”

“Как у жрицы, которую черный храм отгораживает от жизни”.

“Пью! Она смеется—”

“Со слезами в горле”, - снова закончил фразу принц.
“Да, это так, говорю вам. Я не обманут”.

“Твоя любовь, мой господин, вас вызывает к себе вещи, которые не
существовать”.

“Нет, моя любовь, но повышает остроту моего восприятия.”

“ Если вы позволите недостойному вассалу высказать свое мнение, я бы сказал
милорд, что для того, кто собирается жениться через день, ваше превосходительство носит
самое траурное выражение лица.

Принц резко встал, как будто хотел стряхнуть с себя какой-то гнет
, который его окружал.

“Позволь мне сказать тебе, мой добрый друг”, - сказал он, подходя к Гэндзи еще ближе
“когда тот, кого мы любим, кажется нам скрывающимся под маской
болезненная веселость, какая-то тайная печаль, мир склонен носить изможденный вид
аспект, который человек должен отражать сам. Если вы повторите, что мое
воображение рисует такие фантазии, тогда я скажу, что, должно быть, я
сумасшедший ”.

Несколько мгновений двое мужчин молча смотрели
в лица друг друга. Они одновременно вздрогнули от мягкого похлопывания
приближающихся шагов.

“ Одна просьба, сэр Гэндзи, ” прошептал Кейки, когда шаги приблизились.
“ Не могли бы вы хоть раз ослабить бдительность и позволить мне остаться наедине с...

“Но—”

“Ты можешь с таким же успехом охранять меня снаружи, и если кто-нибудь
попытается напасть на меня, ты, несомненно, узнаешь об этом по
любому шуму, который может издать пара легких”.

“Тетка счел бы неприличным”, - заявил самурай, с некоторыми
колебаний.

“ Я не обращаюсь к вам с просьбой, ” терпеливо сказал принц, “ а просто
прошу об одолжении.

Легкий стук в дверь, и в следующий момент Вистария вошла в комнату.
комната. Ее руки были полны цветов, пылающих красных и желтых соцветий
которые дико росли на холмах, а от ее одежды исходили ароматы
полей и гор. Она была влажной и сладкой от утренней росы.
ее волосы блестели, прилипая даже к лицу и рукам.

“Что?!” - воскликнула Джен. “Ты уже выходила?”

Она кивнула, задумчиво улыбаясь над цветами, которые князь
молча взял у нее из рук и поставил на пол. Его глаза никогда не
спокойной свой взгляд от ее милого личика.

“Покои милорда”, - сказала она, стряхивая росу и несколько прилипших
листья с ее кимоно: “здесь так мало красоты лета, что я
подумала, что поля могли бы пощадить что-то из своего богатства”.

Кейки бросил умоляющий взгляд на Гэндзи. Самурай поспешно повернулся к
двери.

“Ну, тогда, - сказал Гэндзи, - я пойду и принесу тебе немного благородной воды"
для цветов.

Как только Гэндзи вышел из комнаты, принц импульсивно схватил Вистарию за руки
.

“ Вистария, - воскликнул он, - теперь у меня есть к тебе несколько вопросов.

Она подняла на него испуганный взгляд. Он взял ее лицо в свои ладони
, заставляя ее посмотреть ему в глаза.

“Почему у тебя такие темные глаза?” - спросил он.

Она попыталась улыбнуться.

“Боги—” - начала она.

“ Нет, ” перебил он, заранее зная, что она собирается сказать, “ но
здесь и здесь. Он нежно провел пальцами по темным теням, которые
обрамляли жалкие глаза.

“ Разве они не всегда были такими? ” спросила она с жалкой попыткой казаться легкомысленной.
Но это не обмануло его.

“ Нет, ” ответил он почти яростно. “ Когда боги впервые благословили меня
радостью лицезреть тебя, они не были такими.

“ Что ж, ” дрожащим голосом пробормотала она, “ я становлюсь достойно старше. Это
все.”

“Нет, причина не в этом”, - страстно воскликнул он. “Несколько месяцев
не смогли бы изменить ситуацию, как и другие изменения, которые я замечаю
в твоем лице. Роза исчезла. Ты бледна и слишком хрупка. Твои
губы — ах, я не могу этого вынести!

С возгласом боли он оборвал себя.

На ее лице появилось выражение испуга. Ее руки сжались вокруг
его.

“ Милорд, ” воскликнула она, — вы... вы же не думаете, что я— что я перестала быть
красивой?

“ Нет, нет. Ты прекрасна, как никогда. Ты и не могла быть другой.
Ты прекрасна, моя возлюбленная, но ты кажешься мне такой хрупкой, что я
начинаю верить, что ты какой-то дух. Скажи мне, пожалуйста, скажи мне, что
вызвало в тебе эту перемену?

Мгновение она молчала. Затем рассмеялась. Ее руки, с
легким, детским движением восторга, захлопали в ладоши.

“Подожди”, - воскликнула она, вырываясь из его рук. “Я покажу тебе причину”.

Она пробежала через комнату и принесла маленькое зеркальце, которое протерла
Возвращаясь к нему, она вытерла его рукавом. Затем, прислонившись к нему, она
поднесла зеркальце к его лицу, прижавшись своей щекой к его щеке.

“Загляни внутрь, Кейки-сама. Сказали боги: ‘Такой бледный и изможденный Кейки будет
нужна компаньонка, поэтому мы сделаем лицо леди Вистарии таким, как у него!
’И они так и сделали ”.

С жестом отчаяния он отодвинул стакан.

“Нет, ” сказал он хрипло, “ потому что моя бледная и исхудавшая от долгой болезни,
в то время как твоя—”

“От любви”, - сказала она, переводя дыхание.



[Иллюстрация: Украшение]




 XIX

“ВИСТАРИЯ”, - сказал принц Кейки, очень крепко сжимая ее руку.
“только что я настаивал на том, чтобы самурай Гэндзи прекратил свою бесполезную
обман посредством бесполезных уверток. И теперь я прошу вас, я умоляю вас, не
скрывайте под маской легкомыслия любые тайные неприятности, которые у вас могут быть, и
которые я, как ваш будущий муж, имею право знать ”.

Зеркало выскользнуло из рук девушки. Она безнадежно уставилась на него.

“ А теперь ответь мне, ” настойчиво продолжал ее возлюбленный. “ Это неправда, что
ты в беде?

“ Да, ” сказала она тихим голосом, “ да, но— ” Ее голос дрогнул, и она
отвернулась от его пристального взгляда. “Но, увы, я не могу сказать это вам, мой
Господь”.

“Нет, не так:” он просил с такой мольбой в голосе, что она
вернулась в его объятия и прижалась к его груди с маленькой
раненый крик.

“Я жду”, - сказал он мягко.

“Я не могу сказать тебе”, прошептала она ему на грудь.

“Почему нет?” тихо спросил он.

В своем нервном беспокойстве она снова вырвалась из его объятий. Ее
Руки несколько раз бесшумно хлопнули друг в друга. Она не могла оставаться на месте.
спокойно.

“Почему нет?” - повторил принц.

“Есть много причин”, - сказала она, понизив голос, сохраняя
расстояние между ними.

“ Нет, подумай немного и посмотри, не подсказывает ли тебе твое сердце
тебе, что сам рассказывать о своих бедах меня могут быть свои
решение. Помни, я очень скоро стану твоим достопочтенным мужем, — он
слегка грустно улыбнулся“ — и тогда я прикажу тебе сказать мне
правду, ты же знаешь.

Теперь Вистария сидела очень тихо. С тех пор, как Гэндзи пришел на нее, что
первый день с раненым князем в ее Глициния оружие добычу
до предела отчаяния и тоски. Бесконечная вера и доверие
любовник постоянно наполняется ей еще больший ужас, ее обман, для
она не могла забыть, ни на секунду, она была вынуждена
сыграть на уничтожении принца. Как она могла добавить к своим другим
беззакониям склонение этого благородного и великодушного принца к
браку, который не преминул бы унизить его? И все же у нее не было
альтернативный, так как в противном случае его жизнь будет неустойка. Это было
возможно для нее, чтобы сказать ему все это? Будет ли, как он сказал,
решением ее страданий признаться в собственном обмане и предупредить его об
опасности, которой он подвергался, - женитьбе на отверженной семье?

Пока она с грустью думала об этом, нежный голос ее возлюбленного донес до нее
слезы навернулись ей на глаза. Но она сдержала их, почти лихорадочно установив
большее расстояние между собой и принцем. В тот момент, когда его
нежные глаза встретились с ее взглядом, пока он доверчиво ждал, когда она заговорит
, она была готова рассказать ему все.

“Вы собираетесь рассказать мне все”, - сказал он, как будто понимал ее
невысказанной воле. “Не доверяешь мне. Верю в моего обожания для вас.
Отдай мне свое сердце полностью”.

Внезапная дрожь охватила Вистарию. Вместо того, чтобы что-то сказать, она
провела рукавом по лицу, характерная привычка для нее, когда в
отчаяние. Постепенно ее голова склонилась вперед, пока она не опустилась на колени у его ног в
позе смирения.

“Нет, не становись на колени, - воскликнул он, - и не прячь от меня своего лица. Не так, я
прошу тебя”.

Имея допускается его помощь в выращивании, она высвободилась из его
опоясывающий руку.

“Посмотрите на меня, милорд”, - плакала она. “Скажи мне, что ты видишь?”

“Девушку, прекрасную, как богиня солнца, и такую же добрую—”

“Нет, тогда не говори так. Посмотри на меня еще раз, мой господин. Неужели ты тогда
нашел такое удовольствие в моей красоте, что даже не обратил внимания на мою
одежду?

“Твою одежду?”

На его лице было замешательство.

“ Да. Это те шелка, милорд, которые носят дамы вашего положения?

“Нет, но хотя я и не могу понять, почему ты должен быть одет в хлопок,
все же я не вижу в этом ничего постыдного. Возможно, самурай Гэндзи
порядочно беден, а вы настолько учтивы, что одеваетесь по-домашнему
будучи гостем в его почтенном доме.

“ Я не гость в его доме, милорд.

“ Но...

“ Я знаю, вам об этом говорили. Тем не менее, это дом моего
отца.

“Я не понимаю”, - воскликнул он.

Он тут же добавил: “Если дело в том, что ваш достопочтенный отец беден—”

“Вы ошибаетесь, милорд. Мой отец состоит на службе у правительства.
Его вознаграждение достаточно”.

“Тогда, пожалуйста, объясните мне причину, по которой вы так одеты и занимаете такое положение”.

“Потому что так предписано законом”, - сказала она.

“Закон!”

“Я женщина из Eta”.

“Eta! Невозможно!”

“Это было преступление, за которое мой отец был изгнан - из-за его
женитьбы на девушке с Эта”.

Принц в ужасе уставился на нее. Она стояла неподвижно, словно каменная.
Молчание ее возлюбленного было вызвано его отвращением к этому откровению, подумала она
. Видя, что он пытается заговорить, она произнесла короткую молитву к
боги, пусть он пощадит ее. Принц обрел дар речи.

“Тогда клянусь королевской кровью моих предков, ” воскликнул он, “ что я
буду виновен в том же преступлении, что и твой достопочтенный родитель, и за твою
ради всего святого, я тоже стану ЭТА”.

С тихим, дрожащим вскриком она бросилась к нему.

“Но твое дело! О, мой господин, твое благородное дело!”

“Дело!” Он запрокинул голову и весело рассмеялся.

“Фудзи-вара, - сказал он, - разве ты не понимаешь, что новая жизнь вот-вот начнется
для нашей Японии наступит рассвет?”

“Новая жизнь”, - повторила она, затаив дыхание, цепляясь за слова, которые
сорвалось с его губ.

“Новая жизнь, “ сказал он, - когда наша страна больше не будет разделена на
фракции, когда люди будут иметь равные права и привилегии”.

Он улыбнулся, глядя на ее восторженное лицо, и завладел обеими ее маленькими
руками.

“ Дражайшая и прелестнейшая из дев, ” нежно сказал он, - выходя за меня замуж,
ты выходишь замуж не за принца. Я поклялся служить благополучию народа. Знаете ли вы,
разве вы не знаете, что великое дело империализма приведет к тому, что
Восстановление, которое свергнет все эти сокрушительные тирании и
несправедливости, которые прижимают наш народ к земле? Тогда повторите со мной:
‘Дайги Мейбунор! Банзай - империалист!”

Внезапно она вспомнила, какой удар нанесла этому делу. Ее голова упала
на их сцепленные руки.

Но из-за нее потерял голову из-голос принца малышей была полна радости.

“И вот теперь я услышал великую беду, и я не разрывал его, как
пузырь? Отныне, значит, пусть будет только счастье и радость в эти
глаза и губы”. С благоговением он прижал ее глаза и губы.

Гэндзи был слышен за дверью. Его лицо было очень серьезным и вся его
внешний вид возмущается, когда он вошел.

Глубоко поклонившись князю, он обратился к нему спешно:

“Ваше превосходительство, господин Catzu прибыл на мои жалкие
дом и ниже. Это его желание, что брак его племянницы должны
праздник без дальнейшего промедления. Поэтому я пришел к вам, чтобы просить
чтобы вы согласились на его немедленное завершение ”.

“Я с радостью подчиняюсь, ” ответил принц, “ но могу ли я поинтересоваться
причиной такой спешки?”

“ Сеньор Кацу Торо находится в критической опасности в провинции вашего августейшего отца
.

“ Довольно! ” импульсивно перебил принц. “ Вы желаете моего немедленного
посредничества от его имени?

Он повернулся к Глициния, восклицая от восторга. “Теперь,” сказал он,
“мы увидим все наши беды тают в воздухе, как туман перед
солнце”.

“Но я не рассказала тебе всего - есть еще что рассказать. Я прошу тебя—”
Начала Вистария.

“ У нас нет времени, ” сурово перебил Гэндзи, “ и я умоляю вас.
ваше высочество, убедите леди Вистарию в необходимости спешки.

“Это верно”, - сказал принц. “Впереди у нас целая жизнь,
но в течение нее ты можешь поведать мне о своем сердце. Пойдем. Давай спустимся в
брачный чертог”.



[Иллюстрация: Украшение]




 XX

НИ один принц Японии никогда не венчался таким странным и непритязательным образом
. Не было ни признака, ни звука благодарности, ликования или
помпезности, которые обычно сопровождают подобные церемонии. Когда принц Кейки и
Леди Вистария в сопровождении самурая Гэндзи вошла в уютную свадебную комнату
они обнаружили небольшую группу людей, бледных и торжественных, ожидающих их. Она
состояла из лорда и леди Кацу и того, кто был незнакомцем с
Ребенком, но кого он знал как отца Леди Глициния.

Партия ждет, поклонился очень низко и торжественно, чтобы те, кто только что
вошел. На их приветствие ответили с такой же серьезностью и изяществом.
Наступила пауза - тишина. Кейки вопросительно огляделся, а затем
он вздрогнул. Истинная торжественность события дошла до него настолько, что
даже почти радость от обладания Вистарией наконец-то вылетела у него из головы.
Он был присоединиться к ним через брак двух семей, которые до сих пор имели
друг к другу ничего, кроме ненависти и отвращении.

Каким бы робким и бледным ни был его взгляд, он едва осмеливался взглянуть на Госпожу
Глистария, хотя он знал, что она так слаба, что самураю пришлось поддерживать ее.
Гэндзи.

Несколько резко голос леди Ивнинг Глори нарушил тишину.

“Почему мы ждем?”

Правитель Кацу беспокойно пошевелился, переводя взгляд с новобрачной на свою
жену, а затем на непроницаемое лицо Симадзу.

“ Если мне будет позволено заметить, ” сказал он извиняющимся тоном, “ леди
Глициния, безусловно, одета неподобающе ее званию и расе.

“ Чушь! ” сердито сказала его жена. - Ты откладываешь дело ради такой ерунды.
мелочь? Теперь каждая минута на счету у нашего сына. Неужели ты позволишь такому
незначительному вопросу, как платье твоей недостойной племянницы, ускорить
возможную смерть нашей возлюбленной?”

“ Если это ее свадебное платье, то да, ” упрямо сказал Кацу. “ Пусть я
ослепну, но не стану свидетелем такого позора, нанесенного достоинству моей
достопочтенной племянницы. Она должна быть замужем, как подобает ее положению, я
повторяю.

Кислая улыбка заиграла на лице леди Ивнинг Глори.

“ Это правда. Что ж, ее ранг соответствует ЭТА, ” едко сказала она.

Набравшись смелости не согласиться со своей дамой, Катцу теперь поставил ее на
полное неповиновение. Он направился к двери.

“ Тогда очень хорошо. Я отказываюсь быть свидетелем такой возмутительной церемонии. У
леди может быть Эта родственница, но не забывай, что в ее жилах также течет кровь
королевской крови.

Его супруга с трудом подавила ярость.

“Я взываю к тебе, досточтимый брат”, - сказала она. “Как же это будет?”

“ А я, ” взорвался Кацу, который был в дурном и своенравном настроении, “ обращаюсь к тебе, мой повелитель Мори.
и он низко поклонился принцу.

Симадзу ничего не ответил. Его взгляд встретился с взглядом обеспокоенного принца.
Кейки покраснел под его проницательным взглядом. Затем он заговорил с изяществом
достоинство, тем временем кланяясь дрожащей Глицинии.

“Пусть она будет одета, - сказал он, - как подобает дочери своего отца и
невесте принца Мори”.

На некоторое время воцарилось молчание. Затем Симадзу сделал повелительный жест
Гэндзи, который осторожно вывел девушку из комнаты, сопровождаемый
сердито смирившейся леди Ивнинг Глори.

Трое мужчин, теперь одни, в напряженном молчании ждали возвращения Вистарии
. Прямые и напряженные, с головами, слегка опущенными к полу, они
остался стоять почти в тех же позах. Постепенно, однако,
Кацу снял напряжение, попытавшись снять свою чрезмерную
нервозность. Опираясь сначала на одну ногу, затем на другую, он переместился
из стороны в сторону. Его глаза внимательно вглядывались в болезненной симпатии на принца, а затем
нерешительно повернулся к самураю. Испарина проступила на Господа
брови. Он был физически страдает от деформации.

После долгого периода этого невыносимого молчания двери в комнату
снова отворились. Вошел самурай Гэндзи. Низко поклонившись
, он объявил:

“Леди Вистария и ее августейшая тетя входят в почетные покои!”

Две дамы, следовавшие за Гэндзи, теперь последовали за ним в комнату.
Все немедленно пали ниц. Когда они поднялись на ноги
, оказалось, что Вистария все еще стоит на коленях. Тогда Гэндзи
понял, что она не поднялась, потому что не могла этого сделать.
Не говоря ни слова, он поднял ее на ноги. На мгновение она оперлась на
его сильную руку, затем, казалось, собралась с силами. Отойдя от него,
она осталась одна посреди комнаты.

Несмотря на восковую белизну, она была более чем красива — неземна. Ее
лакированные волосы были не более темными, чем ее странные удлиненные глаза, и то и другое оттенялось
изысканным одеянием старинного покроя, как и подобало даме благородных кровей
.

Когда ее рука коснулась руки принца, он почувствовал себя холодным как лед.
Невольно его собственная ладонь тепло сжала ее. Он не позволил ей уйти,
но притянул ее ближе к себе, не обращая внимания на собравшуюся компанию, он
попытался постичь трагедию, которая, казалось, скрывалась за ее непроницаемыми
глазами. Но когда ее голова склонилась над их руками, он увидел только блеск
о ее блестящих волосах. Затем она перешла от него к своему дяде и своему
отцу.

Почти машинально, ни на секунду не отрывая взгляда от
лица своей невесты, принц прошел церемонию. После службы
он попытался нарушить неудобную сдержанность. Он предложил выпить за
здоровье двух благородных, хотя и ранее введенных в заблуждение семей, чей
союз теперь был так счастливо заключен. Но его собственный стакан был только
один держал высоко. Постепенно его рука упала с ее высоты. Он поставил
нетронутыми галочки внизу среди брак-чашки и вскочил на ноги.

“Давайте диффузный некоторые веселье среди нас, - воскликнул он, - ради
богов, и для нашего будущего мира и счастья. Такая чрезмерная торжественность сулит
болеет за наше достойное будущее.”

Самурай Симадзу шагнул вперед, прямо глядя ему в лицо.

“Мой господин и принц, ” сказал он, - я сию минуту подал сигнал для
гонца, чтобы он немедленно поспешил в Чошуй, чтобы сообщить мои самые горькие
враг с известием о женитьбе своего наследника на моей ничтожной дочери
.

Принц улыбнулся, несмотря на свое беспокойство.

“ Конечно, милорд, - сказал он, - вы ввели совершенно новый и почетный обычай.
Что? объявление, возможно, приглашение для своего врага! Это
хорошо, ибо мы опровергли все ложные принципы, касающиеся мести
врагу. Мы похоронили наши обиды в союзе любви и
принимаем наших врагов как друзей ”.

“ Со всем благородным смирением, ” холодно сказал самурай, - я бы предположил, что
Заверения вашего высочества в наших объятиях преждевременны.

“ Преждевременны! Что, и сегодня день моей свадьбы!

“ День вашей свадьбы может стать источником горя для вашего гордого дома.

“ Что ж, это так, ” задумчиво согласился принц. - Тем не менее, - сказал он.
добавил бодро: “мой почтенный отец становится более мягким, с
лет. Кроме того, он имеет, но вот его новая дочь, чтобы забыть все
еще сохранить состояние богов даровал нам”.

“Будь уверен, твой отец никогда ее не увидит”, - сказал самурай с
резкой яростью.

“Что это?”

“Ты слышал”.

“Но я уверяю вас, что мой брак, хотя и может вызвать
кратковременный гнев моего отца, никогда не лишит мою супругу ее
положения в нашем доме. Вы забываете, что мой заслуженного родителя очень
стар, и скоро мне выпала честь стать принцем Мори в моем
собственное право. Тогда у меня не будет лорда, который лишит меня моих прав, даже если
Я пренебрег закон.

“Вы можете также сразу же обратить внимание на этот факт”, - сказал Симадзу,
“ни одна моя кровь никогда не смешается с кровью Мори!”

“ Я не понимаю вашей благородной речи. Разве наша благородная кровь
не объединилась только сейчас?

“ Только по закону, милорд.

“ Ну—?

“Моя дочь, ваше высочество, никогда не будет сопровождать своего мужа Мори в
его дом”.

“Тогда очень хорошо. Я останусь здесь, с ней. Меня вполне устроил бы
отказаться от всех своих мирских амбиций и имущество ради нее, если такие
команда ее отца августа,” принц и поклонился ему
тесть в самой сыновней и приветливой манере.

“Если ты останешься здесь, тебе не разрешат жить”.

Тихий крик, наполовину стон, вырвался у новой принцессы Мори, которая лежала
прижавшись к груди своего дяди. Кейки повернулся к ней на этот крик. Он был
охваченный предчувствием событий. - Он снова повернулся к
самурай.

“Не собираетесь ли вы, уважаемый отец-в-законе, чтобы говорить более четко
меня?”

“ Очень хорошо. Этот брак, ваше высочество, был заключен не для того, чтобы
соединить пару влюбленных, а для выполнения обязательства, которое
было принято, чтобы тот, кто убил ваших родителей—это залог отмщения”.

“Но я не могу понять, как это будет сделано,” сказал принц, теперь
бледный, как Глициния.

“Ты женился на девушке из Eta”.

“Я знаю об этом”, - сказал принц с некоторой гордостью.

“Я не закончил”, - сказал Симадзу. “Вы знаете, что вы находитесь в
настоящее время вынесен смертный приговор?”

Принц сделал презрительное движение.

“По приказу сегуната (сегуны). Да, я в курсе этого факта”.

“Очень хорошо. Я палач!”

“Вы!”

“Это я был причиной вашего ареста, а затем привез вас сюда с
целью выполнения у вас”.

Поток ужасных мыслей носился по виду принца,
недоумение его. А если нажать их обратно, он обхватил руками его
голова. Симадзу продолжил своим холодным и монотонным голосом:

“После вашего ареста мое внимание было привлечено к тому, что можно было бы более тонко
отомстить вашим родителям, выдав вас замуж за того самого человека, которого
так презирал ваш отец, и заставив вас
стану виновным в том же преступлении, за которое я был сослан”.

Каким бы взволнованным он ни был сейчас, вера Кейки в Вистарию все еще оставалась
непоколебимый. Он был уверен, что ее отец приложил руку к его предательству.
но он все еще не мог распознать в этом поступке нежную руку
женщины, которую он любил.

“ С помощью моей дочери, ” продолжал самурай, “ я вскоре смог
узнать достаточно о деятельности империалистической партии
, главой которой вы являетесь...

“ Империалистическая партия! ” повторил принц и бросился к самураю.
С криком раненого животного. Его рука метнулась к бедру,
где его меч был возвращен в ножны.

“ Ты— ты! ” закричал он. “ Это ты предала меня— Кто...

“Ты жестоко ошибаешься”, - сказал самурай, не сдвинувшись ни на дюйм, несмотря на
непосредственную близость и угрожающее отношение принца. “Ты достойно
предал себя!”

“Я!”

“ Конечно. К ней. Он указал, не называя имени, на леди Вистарию.

Медленно, с болью, ведомый подстрекательскими словами отца,
пылающие глаза мужа искали Глистарию, чтобы остановиться на ней.
на ее лице отразился бесконечный ужас. Неподвижно
так он и стоял.

Вистария, приготовившись к потрясению, которого она не могла вынести, прислонилась к ней
дядя, чья голова склонилась над ней. Дама вечером Слава улыбнулся, как один
кто наслаждается в душе кошка. Спокойный, удовлетворенный, не шелохнувшись, осталась Шимадзу. Глаза Кейки вылезли из орбит, рот разинулся.
Наконец с его губ сорвалось одно слово, но оно было таким красноречивым, как будто он произнес тысячу.“ Ты!
Ее голова низко опустилась. Он отступил на шаг. Но с зачарованным ужасом он
продолжал смотреть на нее. Ее лицо было подобно мрамору, из которого смотрели ее темные глаза, словно сделанные из полированного, покрытого глазурью фарфора. И пока он смотрел, ужасные мысли и воспоминания нахлынули на Кейки,
подавляющая, ослабляющая, парализующая его. После долгого, неподвижного молчания он медленно наклонился вперед, пока их лица, оказавшиеся близко друг к другу, не оказались на одном уровне.
“Это правда?” он прошептал, хрипло. “Говори! Говори!”
“Это правда”, - ответила она, в голосе, такой маленький и слабый, что, казалось,далеко.
Его меч выскочил из его ножен. Он поднял его, как будто хотел ударить ее
вниз. Но рука его легла на свою сторону. Затем он заговорил хриплым, полным страха голосом -“Боги могут простить тебя. Я - никогда!”

С этими словами он вышел из комнаты. Они услышали стук его пальцев.
удар меча о каменную мостовую, затем звук его летящих шагов
сначала громкий, а затем затихающий в тишине.