Приключения Фердинанда 36-47 глава

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ОН СРАЖЕН ЧАРАМИ ЖЕНЩИНЫ-АВАНТЮРИСТКИ, ЧЬИ СОБЛАЗНЫ
ПОДВЕРГАЮТ ЕГО НОВЫМ ПРЕВРАТНОСТЯМ СУДЬБЫ.


Среди тех , кто отличался его галантностью , была молодая жена
о пожилом жителе Лондона, который разрешил ей проживать
в "горячем источнике" ради ее здоровья, под присмотром
его собственной сестры, которая была пятидесятилетней девушкой.
Ученица, которую звали миссис Трапвелл, хотя и была невысокого роста, обладала прекрасной фигурой
, ее лицо было привлекательным, хотя цвет лица у нее был смуглый, ее
волосы по цвету соперничали со спиной цвета воронова крыла, а глаза подражали
блеску бриллианта. Сажень был поражен ее первым появлением
, но счел практически невозможным ускользнуть от ее бдительности
Дуэнья, чтобы сделать заявление о его пламени, пока она сама,
гадание на ситуацию в свои мысли, и не недоволен
открытия, счел нужным предоставить ему возможность он
хотел, подделками на недомогание, для лечения которого она
знал, что его совет был бы умолял. Это было началом
знакомства, которое вскоре улучшилось в соответствии с его желанием; и так хорошо она это делала
управляла своей привлекательностью, чтобы в какой-то мере исправить непостоянство
его характер; ибо в конце сезона его страсть не была
сыто, и они согласованные средства продолжают свою коммерцию, еще
после их возвращения в Лондон.

Это совокупление эффективно отвечало целям мужа, который
был заманен в брак хитростью своей супруги, которую он
до брака тайно содержал в качестве наложницы. Сознавая свое собственное
шаткое положение, она решила воспользоваться немощами
Трапвелла и, притворившись беременной, дала ему понять, что она
больше не может скрывать свое состояние от окружающих.
брат, который был офицером в армии и обладал такими бурными страстями,
что, если однажды он, обнаружив ее откат, он, несомненно,
вытереть пятна своей семьи позор своей кровью, как
также ее хранитель. Гражданин, чтобы предотвратить такую катастрофу,
взял ее в жены; но вскоре после того, как понял, какую шутку с ним сыграли
, пустил свое изобретение в ход и, наконец, изобрел
план, который, как он думал, позволил бы ему не только вернуть себе
свободу, но и возместить себе унижение, которому он
подвергся.

Далекий от того, чтобы создавать какие-либо домашние беспорядки, упрекая ее в том, что она
утонченный, он, казалось, был вполне доволен своим приобретением; и, поскольку
он знал, что она лишена каких-либо принципов и чрезвычайно пристрастна к удовольствиям,
он выбрал подходящий случай, чтобы намекнуть, что она может удовлетворить свои собственные
склонность, и в то же время обратить ее красоту во благо. Она
радостно слушал эти возгласы, и, в результате их
взаимному согласию, она направилась в Бристоль Весна, на притворство плохо
состояние здоровья, в сопровождении своей невестки, которых они не
думаю, что правильным Интраст с реальным мотив ее путешествия. Сажень
персона была приятной, и его финансы, как предполагалось, были в процветающем состоянии
поэтому она выбрала его из толпы кавалеров в качестве
надлежащей жертвы силам, которые она обожала; и, по прибытии в
Лондон, познакомила мужа с важностью своего завоевания
.

Трапвелл осыпал ее ласками и похвалами за ее сдержанное и
исполнительное поведение и искренне пообещал, что она положит в свой
личный кошелек половину добычи, которая должна быть получена от нее
галантный, которого она поэтому обязалась предать, после того как он поклялся в
самым торжественным образом, что его намерением было не доводить дело
до публичного судебного разбирательства, что привело бы к его собственному позору, а
вымогать у графа круглую сумму денег в качестве компенсации.
Поверив этому протесту, она через несколько дней сообщила ему новость
о свидании, которое она назначила нашему искателю приключений в некоем баньо
близ Ковент-Гардена; на котором он заручился поддержкой
близкий друг и его собственный подмастерье, с которым вместе с констеблем
он отправился к месту встречи, где ждал в соседнем
комнату, согласно указаниям его добродетельной супруги, до тех пор, пока она
не подала условленный сигнал трижды громко хмыкнуть, после чего он и
его сообщники ворвались в комнату и застали нашего героя врасплох в постели.
со своей возлюбленной.

Дама по этому поводу выступал в ее составе в чудо; она кричала в
их подход, и, после восклицания “разрушил и отменить!”
потеряла сознание в объятиях своего супруга, который к этому времени схватил ее
за плечи и начал упрекать в неверности и
чувстве вины. Что же касается Фатома, то его огорчение было невыразимым, когда он обнаружил, что
он был обнаружен в этой ситуации и взят в плен двумя помощниками
, которые связали его таким образом, что он не мог
пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы совершить побег. Вся его изобретательность и присутствие духа
казалось, покинули его в этой чрезвычайной ситуации. Ужасы английский
жюри выступавшую невольно на его воображение; он тотчас же понял, что маюсь
в которую он попал, была заложена для этой цели; следовательно, он занял
это само собой разумеющимся, что не было бы недостатка в доказательствах.
Как только он пришел в себя, он взмолился, чтобы не было никакого насилия.
предложила ему лично и умоляла мужа оказать ему честь, устроив
совещание, в ходе которого дело могло бы быть скомпрометировано без ущерба
для репутации кого-либо из них.

Сначала Trapwell вдохнул ничего, но неумолимой мести, но, с помощью
уговоры своих друзей, после того, как он послал домой жене в кресле,
он уговорил выслушать предложения злостных неплательщиков, которые
заверив его в извинение, что он всегда верил
дама была вдова, сделал ему предложение, от пятисот фунтов, как
искупление за травму, которую он получил. Поскольку это сумма, то ни в коем случае
соответствуя ожиданиям горожанина, который смотрел на графа
как на владельца огромного состояния, он с презрением отклонил условия,
и немедленно обратился с заявлением к судье, от которого получил разрешение
ордер на охрану его личности до дня судебного разбирательства. Действительно, в этом
случае деньги были для Трапвелла второстепенным соображением, чьей
главной целью было юридически развестись с женщиной, которую он ненавидел.
Поэтому у несчастного графа не было выхода, и он напрасно
предлагал удвоить сумму. Он оказался доведен до горького
альтернатива - добиться немедленного освобождения под залог или отправиться прямиком в Ньюгейт.

В этой дилемме он отправил гонца к своему другу Ратчкали, чье
лицо омрачилось, когда он понял состояние графа; и он не стал бы
открывать рот в стиле утешения, пока не посоветовался с
некий его знакомый адвокат, который заверил его, что закон изобилует
такими средствами, которые безошибочно вывели бы обвиняемого на чистую воду, если бы
факт был еще более очевиден, чем на самом деле. Он сказал, что существует большая
самонадеянность полагать, что граф пал жертвой
заговор, который тем или иным способом был бы обнаружен; и в
в этом случае истец может получить один шиллинг вместо возмещения ущерба.
Если эта зависимость не оправдается, он намекнул, что, по всей вероятности, свидетели
не были неподкупны; или, если они окажутся неподкупными, один
человеческая клятва была ничуть не хуже чьей-либо другой; и, слава Богу, недостатка в доказательствах не было
при условии, что можно было найти деньги для ответа на
необходимые вопросы.

Ратчкали, успокоенный этими намеками и опасающийся негодования
нашего искателя приключений, который в своем отчаянии может жестоко наказать его за
он хочет дружбы, по какой-то осадок объяснение коммерции
они несли на; перешел, говорю, этими соображениями и
кроме того прельщает перспектива продолжая пожинать преимущества
в результате их связи, он и еще один человек, кредитных с
кого он во многом разбираются в драгоценностях, снизошел до того, чтобы стать поручителями
возникновение понять, кто был соответственно на поруки. Нет, но
тиролец слишком хорошо знал Фердинанда, чтобы довериться его условно-досрочному освобождению. Он
зависел главным образом от своих представлений о личных интересах, которые, как он думал,
это убедило бы его рискнуть неопределенным исходом судебного разбирательства, вместо того чтобы
покинуть поле до того, как будет собрана половина урожая; и он был полон решимости
отступить без церемоний, если наш герой окажется достаточно неразумным
отказаться от его освобождения под залог.

Такое приключение не может долго таиться от извещения
публика, даже если обе стороны всячески стремятся подавить
обстоятельства. Но истец, далекий от попыток прикрытия, притворился, что
громко жалуется на свое несчастье, чтобы заинтересовать своих
соседей в его пользу и поднять дух злобы и враждебности,
чтобы повлиять на присяжных против этого наглеца иностранец, приехавший
в Англии к разврату наших жен и наших дочерей девственности;
в то время как он использовал грозную банду юристов в поддержку
обвинительный акт, который он положил в десять тысяч фунтов убытков.

Тем временем Фатом и его партнер не преминули принять все надлежащие меры
для его защиты; они привлекли влиятельную коллегию адвокатов, и
поверенному выдавали сотню фунтов за другой, чтобы
отвечать за расходы секретной службы; по-прежнему уверяя своих клиентов, что
все было в отличном поезд, и что его противник получит
ничего, кроме стыда и растерянности лицо. Тем не менее, существовала
необходимость отложить судебное разбирательство из-за вещественных доказательств,
который, хотя и колебался, еще не был полностью доставлен; и
адвокат нашел способы откладывать решение от срока к сроку, пока
не осталось никаких поводов для дальнейшей отсрочки. Пока этот костюм был
зависимым, наш герой продолжал двигаться в своей обычной сфере; и при этом
отчет о его ситуации вообще не действовал ему во вред в
светский человек; напротив, это придало свежий оттенок его характеру,
в глазах всех тех, кто прежде не был знаком с
триумфами его галантности. Несмотря на это лик его
друзья, он сам рассмотрел дело в очень тяжелом света; и
видя, что, в любом случае, он должен быть значительный неудачник, он
решил вдвое увеличить его усидчивости в торговле, что он может быть тем более
в состоянии позволить себе внеочередной счет, которым он подвергался.




ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

НОВЫЙ ПОВОД ПРОЯВИТЬ ХЛАДНОКРОВИЕ И СИЛУ ДУХА.


Читатель, возможно, заметил, что у Фатома, при всей его осмотрительности,
была слабая сторона, которая подвергала его различным неприятностям; это была его
алчность, которая в некоторых случаях становилась слишком тяжелой для него.
осмотрительность. В тот период времени оно, в силу обстоятельств его
ситуации, разгорелось до степени ненасытности. Теперь его уговорили
сыграть в вист или пикет и даже поиграть на ристалище;
хотя до сих пор он объявлял себя непримиримым врагом всех видов игр
и столь необычными были его успех и ловкость в этих
упражнения, чтобы удивить его знакомых и вызвать подозрение у
некоторых людей, которые сетовали на его процветание.

Но ни в чем не было его поведения более непростительного, чем в том, что он дал волю
опасной безрассудности Ратчкали, которую он всегда изо всех сил старался
сдерживать, и позволил ему проделать тот же обман с
Английский дворянин, который был казнен сам над собой во Франкфурте.
Другими словами, тиролец, по указанию Фердинанда и по рекомендации
, продал камешек за настоящий бриллиант, и через несколько дней
обман был раскрыт, к бесконечному замешательству нашего искателя приключений,
который, тем не менее, с таким искусством прикинулся невинным и
выразил такое негодование против негодяя, который навязал его
рассудительность и ничего не подозревающее великодушие, что его светлость оправдал его
в каком-либо участии в обмане и удовлетворился возмещением ущерба,
которое он настоял произвести из своего собственного кармана, пока он не будет освобожден от ответственности.
удалось задержать негодяя, который счел нужным скрыться ради собственной безопасности
. Несмотря на все эти оправдания, его характер не изменился.
не в состоянии сохранить своего рода клеймо позора, которое на самом деле едва ли способны стереть самые очевидные доказательства
невиновности; и его связь с таким
явный плут, каким казался тиролец, повлиял на его предубеждение
в умах всех тех, кто был причастен к этому происшествию.

Когда репутация человека однажды подвергается сомнению, каждая мелочь,
из-за недоброжелательности человечества, раздувается до сильного обвинения
против преступника. Несколько перешептываний, переданных завистливыми устами
о клевете, на которую у него не может быть возможности ответить и опровергнуть,
будут, по мнению мира, обвинять его в самых ужасных
преступлениях; и для одного лицемера, который украшен почестями добродетели,
есть двадцать хороших людей, которые страдают от позора порока; настолько хорошо
расположены люди к тому, чтобы попирать славу своих собратьев
. Если самые незапятнанные достоинства не защищены от
этой несправедливости, неудивительно, что не было пощады
характеру такого авантюриста, как Сажень, который, среди прочих неудачников,
происшествия, имел несчастье быть узнанным примерно в это время своим
два парижских друга, сэр Стентор Стайл и сэр Джайлс Сквиррел.

Эти достойные странствующие рыцари вернулись в свою страну, после
совершив весьма процветающей кампании во Франции, в конце которого,
тем не менее, они очень узко избежал галер; и, увидев польский
Восседая во главе графа, олицетворяющего вкус и вежливость, они немедленно
распространили историю о его поражении под Парижем, со многими нелепыми
обстоятельствами собственного изобретения, и не постеснялись подтвердить
что он был отъявленным самозванцем. Когда над великим человеком поднимают на смех,
он никогда не перестает испытывать презрение. Фердинанд начал замечать
перемену в лицах своих друзей. Его компании больше не добивались
с тем рвением, которое они раньше выражали от его имени
. Даже его развлечениями пренебрегали; когда он появлялся на любом
частном или публичном собрании, дамы, вместо того чтобы сиять от
удовольствия, как раньше, теперь хихикали или смотрели на него с недоумением
презрение; и некая дерзкая, маленькая, напористая кокетка, желая
вывести его из себя, подняв на смех за его счет, спросила
его как-то вечером, на барабане, когда он получил весточку от своих родственников в Польше
? Она преуспела в своем замысле, вызвав веселье публики, но
была разочарована в другой части своей цели, потому что наш герой ответил:
без малейшего признака смущения: “Они все в добром здравии в
к вашим услугам, мадам; Хотел бы я знать, в какой части света проживают ваши родственники
, чтобы я мог ответить на комплимент. Этим ответом,
который был тем более суровым, что молодая леди была весьма сомнительного происхождения
, он вызвал смех у обидчика, хотя тот
точно так же потерпел неудачу в своей попытке повлиять на ее характер; ибо она была, пожалуй,
единственным присутствующим человеком, равнявшимся ему по невозмутимости.

Несмотря на кажущуюся беззаботность, он был глубоко тронут
этими признаками отчуждения в поведении своих друзей, и,
предвидя в своем собственном позоре полное крушение своего состояния, он
погрузился в меланхолическое обсуждение с самим собой способов
восстановить свою значимость в бомонде или повернуть свое обращение
в какое-нибудь другое русло, где он мог бы встать на менее скользкую почву.
фундамент. В ходе этого размышления ему в голову не пришло ничего более
осуществимого, чем завладеть добычей, которую он добыл, и удалиться с
своим сообщником, которого тоже унесло ветром, в какую-нибудь другую страну, где их
поскольку имена и характеры неизвестны, они могут продолжать свой старый план
торговли без назойливости. Он передал это предложение тирольцу
, который одобрил предложение о бегстве, хотя и сопротивлялся
изо всех сил желанию нашего героя отступить до
судебный процесс, повторив заверения адвоката, который сказал ему
он может рассчитывать на возмещение по приговору суда
значительной части сумм, которые он израсходовал в ходе судебного преследования
.

Сажень позволил убедить себя этими доводами, поддержал
в желании с честью отступить и, терпеливо ожидая
трудного дня, выполнил свои поручительства личным поручительством.
явка в суд. Тем не менее, это был не единственный счет, который он выписал в то утро
адвокат предъявил свой собственный счет, прежде чем они отправились в
Вестминстер-Холл, и дал графу понять, что это
с незапамятных времен существует обычай, согласно которому клиент договаривается со своим адвокатом
до суда. Фердинанду нечего было возразить против этого установленного правила
, хотя он и рассматривал это как дурное предзнаменование, несмотря на всю уверенность и протесты стряпчего
; и он был немало обеспокоен
сбитый с толку, когда, изучив содержание, он обнаружил, что ему предъявлено обвинение
в 350 посещениях. Он знал, что не в его интересах было обижать своего адвоката в такой момент; тем не менее, он не мог удержаться от того, чтобы не возразить ему по поводу этой статьи, которая казалась такой лживой.
он не мог удержаться.
возражая ему по поводу этой статьи, которая казалась такой ложной.
указано в отношении числа; когда его вопросы потребовали
объяснения, из которого он выяснил, что он понес штраф в размере трех
шиллингов и четырех пенсов за каждый раз, когда он случайно встречал
добросовестный адвокат, либо в парке, либо в кофейне, или
на улице, при условии, что они обменялись общее приветствие; он имел
веская причина верить адвоката часто бросившись в его
так, с целью раздуть эту деталь из своего аккаунта.

С этой вымогательство наш искатель приключений был рад подчиниться, потому что он лежал
на милость негодяя; соответственно, он с изяществом заплатил
спрос, который, в том числе его бывший выплат, составил три
сто шестьдесят пять фунтов одиннадцать шиллингов и три пенса три
фартингов, а затем представляя себя перед судьей, спокойно
подчиняется законам королевства. Его адвокаты вели себя как люди
непревзойденных способностей в своей профессии; они проявляли себя с
равным усердием, красноречием и эрудицией в своих попытках
запутать правду, запугать доказательства, озадачить судью и ввести в заблуждение
присяжных; но ответчик был прискорбно разочарован
показаниями подмастерья Трапвелла, которого солиситор выдавал за
перешли на его сторону. Этот свидетель, как заявил адвокат
впоследствии, разыгрывал добычу, и факты стали такими ясными,
что Фердинанд граф Фатом был признан виновным в преступном разговоре с
женой истца и оштрафован на полторы тысячи фунтов стерлингов в качестве
компенсации ущерба.

Он был не столько удивлен, сколько огорчен этим решением, потому что он
видел, что оно постепенно приближается после изучения первых
доказательств. Теперь его мысли были заняты поиском какого-нибудь
способа вырваться из ловушки, в которой он оказался
запутался. Он предвидел, что побег будет невыполним, поскольку Трапвелл
несомненно, будет готов арестовать его до того, как он сможет уйти
Вестминстер-Холл; он был слишком хорошо знаком с
принципами Ратчкали, чтобы ожидать какой-либо помощи с этой стороны в денежных
вопросах; и он был категорически против выплаты присужденной суммы
против него, что истощило бы все его состояние. Поэтому он
решил попробовать подружиться с некоторыми светскими людьми, с которыми он
поддерживал тесную переписку. Если они подведут его в
день, когда в этом возникнет необходимость, он предложил обратиться к своим бывшим поручителям
, одного из которых он намеревался обмануть, в то время как другой мог бы сопровождать
его в убежище; или, если оба эти средства не увенчаются успехом, он
решил, вместо того чтобы расстаться со своим имуществом, подвергнуться самому
неприятному заключению в надежде заручиться попустительством тюремщика
при его побеге.

Приняв эти решения, он встретил свою судьбу с большой стойкостью и
хладнокровием и спокойно позволил доставить себя в дом
офицера шерифа, который, выходя из зала, по словам
к его собственным ожиданиям, выписал судебный приказ против него по иску
Трапвелл, за долг в две тысячи фунтов. В это место он был
за ним последовал его адвокат, который был увлеченный перспективой другого
работы, и которые, с большой демонстрации удовлетворение, поздравил
ему по счастливой вопрос судебного разбирательства; присваивая себе заслугу
иметь его спасли восемь тысяч фунтов в статье убытков, по
предыдущие шаги он предпринял, и благородный защиты о том, что он и его
друзья адвокат добился для своего клиента; он даже намекнул, в
расчете на получение вознаграждения за его необыкновенной тщательностью и
усмотрению.

Сажать, как бы он ни был раздосадован своим несчастьем и взбешен тем, что
наглость этого крючкотвор, сохранял спокойствие в лице,
и послал адвоката с сообщением в пользу истца, импорта, что,
как он был иностранцем, и не может быть положено иметь столько денег
о нем, как избавить пятнадцать сотен фунтов из средств его
обычный счет, он хотел предоставить ему связь оплачивается в два месяца,
в течение этого периода он должен быть в состоянии обеспечить надлежащее перевода
от его собственного имущества. Пока стряпчий участвовал в этих переговорах
, он отправил своего камердинера к одному дворянину, и
Морис другому, с билетами, обозначающими характер приговора,
которого добился его противник, и желающими, чтобы каждый из них одолжил ему
тысячу фунтов под честное слово, пока он не сможет вести переговоры по счетам на
Континенте.

Трое его посланцев вернулись почти в одно и то же время, и
вот какие ответы они принесли.

Трапвелл категорически отверг его личную безопасность; и пригрозил ему
всеми ужасами тюрьмы, если он немедленно не выплатит
долг или не наймет достаточное количество поручителей; и одного из его качеств
друзья удостоили его таким ответом на его просьбу:—

“МОЙ ДОРОГОЙ граф!
Я смертельно огорчен триумфом, который вы обеспечили этому
негодяю-гражданину. Клянусь салом! судья обязан уже в кошмары
из cuckoldom, чтобы повлиять на решение, и жюри просто стадо
рогатых зверей, чтобы принести в такой варварский приговор. Ей-богу! при таком раскладе
ни один джентльмен не сможет лечь с женой другого мужчины, но с
риском проклятого судебного преследования. Но чтобы отказаться от этого неприятного обстоятельства
, о котором вы должны постараться забыть, я заявляю свое
унижение еще сильнее, потому что в настоящее время я не могу снабдить
вас той мелочью, которая требуется в ваших нынешних обстоятельствах; ибо, скажу вам по секрету
, мои собственные финансы в ужасном беспорядке. Но человек со статусом
Фигура и адрес Фатома никогда не могут вызвать недоумения из-за отсутствия такой
ничтожной суммы. Прощайте, мой дорогой граф! мы должны, я полагаю, есть
удовольствие видеть вас завтра за белых: а тем временем у меня
честь быть, самое лучшее вложение,


ваш, GRIZZLEGRIN”.


Другой благородный пэр, к которому он обратился по этому поводу,
питал те же чувства добродетели, дружбы и великодушия;
но выражение его лица было настолько иным, что мы, в назидание читателю
, перепишем его письмо его собственными словами:—

“СЭР,
Я никогда не был так поражен, как при получении вашего весьма
необычного письма, в котором вы просите взаймы тысячу
фунтов, которые, по вашему желанию, могут быть отправлены с предъявителем под залог
вашего условно-досрочного освобождения. Сэр, у меня нет денег, чтобы отправить вас или одолжить тебе; и не
помогите повторяя мое выражение удивления по вашей уверенности в принятии
такое странное и необоснованное требование. ’Это правда, я, возможно, сделал
профессий дружбы, в то время как я смотрела на тебя, как человек
честь и добрые нравы; но теперь, что тебя осудят за такое
грубое нарушение законов этого королевства, где вы были
обращаются с такой гостеприимства и уважения, я считаю себя в полной мере
освобождаются от любой условной посыл, который действительно никогда не
переводиться на любой другой, чем чуть-чуть похвалить. Я прошу прощения вы имеете
участвует ваш персонаж и удачи в столь неприятное дело, и
ам,


Сэр, ваша и т. д.
TROMPINGTON”.


Фердинанд не был таким новичком в мире как разочароваться в
эти отталкивает, тем более, что он пролежал очень слабое напряжение на
приложение, которое было сделано в качестве эксперимента на благодарность
или каприза этих двух дворян, которых у него на самом деле больше, чем один раз
обязан же рода помощь, которая сейчас он запросил, хотя
не на такую значительную сумму.

Не имея ничего другого, чего можно было ожидать от мира моды, он отправил
тирольца к человеку, который был взят на поруки за его внешний вид, с
полными инструкциями объяснить его нынешнее происшествие самым
в благоприятном свете и при желании он укрепил бы доверие графа
своей безопасностью; но этот джентльмен, хотя и возлагал самое
совершенное доверие на честь нашего героя и охотно
снова заключил облигации для своей личной явки, был не совсем настолько
удовлетворен своими обстоятельствами, чтобы нести ответственность за
выплату двух тысяч фунтов стерлингов, расходы, которые, по его мнению,
финансы, которые не были в состоянии покрыть ни один иностранный счет. Поэтому он пропустил мимо ушей
самые настоятельные возражения посла, который
обратились к нескольким другим торговцам с таким же неудачным успехом; так что
заключенный, отчаявшись получить залог, попытался убедить Ратчкали,
что в его интересах внести тысячу фунтов на
его увольнение, чтобы он мог спокойно покинуть Англию
и выполнить свою часть плана, который они разработали.

Настолько мощным было его красноречие по случаю, и такая сила
аргумент он использовал, что даже тирольцы, казалось, убедил, хотя
скрепя сердце, и согласились заранее необходимую сумму по облигациям и
постановление наш искатель приключений, который, будучи отключен от торговли его
собственные дела лично, был обязан вверять Ratchcali с ключами,
документы и доверенность, при проверки и осмотре его
верный Морис и адвокат, чья верность ему специальные условия
обещание достаточное воздаяние.




ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

КУСАЧИЙ ЕСТЬ КУСАЧИЙ.


Однако не успел он передать свои пожитки на попечение этого
триумвирата, как его воображение посетили страшные предупреждения, которые
вызвали холодный пот и учащенное сердцебиение и повергли его в такие мучения
такого предчувствия, какого он никогда раньше не испытывал. Он вспомнил первое:
дезертирство тирольца, недавнее злодейство адвоката, и
вспомнил замечания, сделанные им о нравах и характерах
о своем камердинере, что делало его подходящим компаньоном для двух других.

Встревоженный этими размышлениями, он упросил судебного пристава оказать ему честь
посетить его собственное жилище и даже предложил сто гиней
в благодарность за его согласие. Но офицер, который
ранее потерял значительную сумму в результате побега заключенного, не стал бы
пойти на любой риск в деле с такими последствиями, и наш герой был вынужден
подвергнуться пыткам из-за своих собственных предвещающих страхов. После того, как он прождал
пять часов в мучительном нетерпении, он увидел адвоката
вошел со всеми признаками спешки, усталости и смятения, и
услышала, как он воскликнул: “Боже милостивый, вы видели этого джентльмена?”

Фатом обнаружил, что его опасения оправдались в ходе этого допроса, на который он
ответил тоном ужаса и растерянности: “Какой джентльмен? Полагаю, меня
ограбили. Говори и не держи меня больше в напряжении. “ Ограблен! ” крикнул
адвокат: “Господь упаси! Я надеюсь, что вы можете зависеть от человека
вы вправе получить свои драгоценности и деньги? Я должен признать, что его действия
несколько необычны; ибо после того, как он порылся в вашем
письменном столе, из которого в присутствии меня и вашего слуги он взял один
сто пятьдесят гиней, связка бриллиантовых колец и пряжек,
согласно описи, которую я составил собственноручно, и
Ост-индские облигации еще на сумму в пятьсот фунтов, мы отложили рассмотрение
У Гарравэя, где он оставил меня одну под предлогом того, что пошел к брокеру
его знакомый, который жил по соседству, в то время как услуга, а
Я представлял, ждал нас в переулке. Что ж, сэр, он оставался так долго,
что я начал беспокоиться и в конце концов решил послать за ним слугу
но когда я вышел с этой целью, черт возьми, слуга
его можно было найти; хотя я лично справлялся о нем в каждой пивной.
в радиусе полумили от этого места. Затем я отправил по их следу не менее пяти человек
носильщиков с билетами, а сам, по указанию
трактирщика, отправился на квартиру синьора Ратчкали, где, поскольку
мне сказали, что его не видели с девяти часов утра.
Узнав об этом, я направился прямо сюда, чтобы своевременно уведомить вас.
чтобы вы могли без промедления принять меры для вашей собственной безопасности.
Лучшее, что вы можете сделать, это выписать ордера на его задержание.
в графствах Миддлсекс, Суррей, Кент и Эссекс, и я помещу
они в руках надежных и прилежных офицеров, которые вскоре выследят
его из его укрытия, при условии, что он скроется в радиусе десяти миль от
счетов о смерти. Конечно, работа будет дорогостоящей; и все
эти бегуны должны быть оплачены заранее. Но что тогда? ответчик
стоит порошка, и если мы можем удержать его, я ордер на
обвинение бросил стоимость”.

Сажень почти задыхался от беспокойства и негодования при известии об
этом несчастье, так что он не мог произнести ни слова, пока это
повествование не было закончено. Его подозрения не ограничивались тирольцем
и его собственным лакеем; он считал поверенного их сообщником
и руководителем и был так сильно спровоцирован последней частью своего
разглагольствовать, что его благоразумие, казалось, исчезло, и, схватив за воротник
адвокат: “Негодяй! ” сказал он. “ Вы сами были главным действующим лицом
в этом ограблении”. Затем, повернувшись к стоявшим “и я хочу в
Имени царя, что он может быть обеспечено, пока я не могу принять клятву перед
мировой судья в поддержку обвинения. Если вы откажетесь от своей помощи в
задержании его, я немедленно подам заявление одному из
государственных секретарей, который является моим близким другом, и он позаботится о том, чтобы
справедливость восторжествовала по отношению ко всем сторонам ”.

При упоминании этого грозного имени судебный пристав и вся его семья
пришли в замешательство, чтобы воспрепятствовать отступлению адвоката, который встал
ошеломленный и дрожащий в объятиях нашего искателя приключений. Но, как только он
почувствовал, что освободился от этих объятий благодаря вмешательству
зрителей, и собрался с духом, который был внезапно
рассеян неожиданным нападением Фатхома, он начал демонстрировать одно искусство
о своем занятии, которое он всегда приберегал для экстраординарных случаев
. Это был талант оскорбления, с которым он изливался
такая беглость оскорбительных выражений, что наш герой, как бы он ни страдал
и почти в отчаянии от своей потери, отступил от этой сдержанности
поведения, которое он до сих пор сохранял, и, схватив
кочергу, одним ударом проделал глубокую борозду на черепе адвоката,
которая тянулась от задней части головы почти до верхней части носа,
по обе стороны от которого он изливал жизнерадостный поток.
Несмотря на боль в этом приложении, адвокат
перевозить с радостью в смысле умный, и внутренне
поздравил себя с появлением собственной крови, которую он не
рано постиг, чем он воскликнул: “я покойник”, - и упал на
слово на всю длину.

Незамедлительное обращение к хирургу в районе, который
осмотрев рану, объявлена была опасной депрессии
первая таблица черепа, и что, если ему удастся спасти пациента
жизнь без применения трепан, было бы одним из
лучших лекарств, которые когда-либо проводились. К этому времени первый удар Фатхома был уже слишком сильным
он собрал всю свою решимость и
размышлял о собственном крахе с той силой духа, которая никогда не подводила
его в трудных ситуациях его судьбы. Немного встревожен прогнозом
о хирурге, который, по его мнению, был прав; “Сэр”,
сказал он, “Я не так уж плохо знаком с сопротивлением адвоката
череп, чтобы поверить, что наказание, которое я даровал ему, по крайней мере, будет
подвергать опасности его жизнь, которая находится в гораздо большей опасности от рук
обычного палача. Ибо, несмотря на этот несчастный случай, я
полон решимости преследовать негодяя за грабеж со всей строгостью
закона; и, возможно, у меня останется для этого достаточный фонд
обвинение, в настоящее время я не собираюсь выбрасывать ни фартинга на ветер.
ненужные расходы, но настаивать на транспортируемого в тюрьму без
дальше задержка”.

Это заявление было одинаково неприятно судебному приставу, хирургу и
адвокату, которые, исходя из предположения, что граф был человеком с
состоянием, предпочли бы расстаться с огромной суммой, чем понести
подвергнуться позору тюрьмы или быть втянутым в другой позорный судебный процесс,
решили обвести его вокруг пальца, используя все свои возможности. Но теперь
адвокат, обнаружив, что он полон решимости бросить вызов своей судьбе, и
возразить ему на судебное преследование, которому он не собирался подвергаться, начал
искренне раскаяться в провокации, которую он устроил, и серьезно подумать
о каком-нибудь способе преодолеть упрямство разгневанного
иностранца. С этой целью, пока судебный пристав отводил его спать в
другую квартиру, он пожелал, чтобы кэчпол выступил в роли посредника
между ним и графом, и снабдил его надлежащими инструкциями
для этой цели. Соответственно, домовладелец, вернувшись, сказал Фатхому
что он уверен, что стряпчий не создан для этого мира; за это
он оставил его лишенным чувств и молящимся Богу с большим усердием.
преданность ради милосердия к своему убийце. Затем он повелел ему, со многими
уверениями в дружбе, идти на компромисс неприятного дела по
обмен релизов с адвокатом, прежде чем бред должен быть
известно, иначе он приведет себя в самых опасных
premunire, будь то истец должен умереть от раны, или жить, чтобы
привлечь его к ответственности за нападение. “А что касается вашего обвинения в ограблении
выдвинутого против него, ” сказал он, “ поскольку это не более чем низкопробное подозрение,
не подкрепленное ни малейшей уликой, счет будет отклонен".
вон, и тогда он может подать на вас в суд за причиненный ущерб. Поэтому я, из чистой
дружбы и добродушия, советую вам пойти на компромисс в этом деле и,
если вы сочтете нужным, постараюсь добиться взаимного освобождения ”.

Наш герой, чья страсть была к этому времени достаточно хорошо охлаждается, увидел причина
для согласия с предложением, по которому дело было сразу
выполняется, счет посредника выписали, и Фердинанд передал в
в наемной карете в тюрьму, после того как он уполномочил своего собственного арендодателя
разряд слуг, и преобразовать его эффекты на готовые деньги. Таким образом,
он увидел себя в течение нескольких часов лишенным своей
репутации, ранга, свободы и друзей; и его состояние уменьшилось с
двух тысяч фунтов до чего-то меньшего, чем двести, пятьдесят из которых
он пронес его в тюрьму в кармане.

КОНЕЦ ТОМА I.




 "ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФЕРДИНАНДА ГРАФА ФАТХОМА"

Тобиаса Смоллетта


Титульный лист

СОСТОИТ Из ДВУХ ЧАСТЕЙ




 ЧАСТЬ II.


С предисловием автора и введением Г. Х. Мейнадье,
Доктора философии факультета английского языка Гарвардского университета.




ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФЕРДИНАНДА ГРАФА ФАТХОМА




ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

НАШ ИСКАТЕЛЬ ПРИКЛЮЧЕНИЙ ЗНАКОМИТСЯ С НОВОЙ СЦЕНОЙ ЖИЗНИ.


Как только он вошел в эти обители страданий, в его уши ворвался
хриплый и ужасный голос, восклицающий: “Ты, Бесс Битл, выиграла
пара свежих яиц, сливочного масла на пенни и полпинты
"маунтин" - королю; и приостановите выдачу кредита до тех пор, пока не будет оплачен счет: —Теперь он
должник на пятнадцать шиллингов и шесть пенсов, и будь я проклят, если я ему доверяю
на один фартинг больше, будь он лучшим королем в христианском мире. И, да,
слышишь, пришли Оборванца с пятью фунтами картошки для майора
Ужин у Макливера, и пусть пьет, что хочет; толстая вдова
знатная дама из Пимлико пообещала прекратить его выступления. Сэр Манго
Усеченный может иметь некоторые пудинга и небольшая бутылка пива, хотя я не
ожидал увидеть свою монету, не больше, чтобы получить больше восемнадцати пенсов я
раскладывают по галифе в зад—что же тогда? он тихий человек.
К тому же он великий ученый, и это был скандал для заведения.
видеть его разгуливающим в таком обнаженном виде. Что касается сумасшедшего
Француз с бородой, если вы дадите ему хотя бы кусочек сырной кожуры,
ты, сучонок, я отправлю тебя обратно в карцер, к твоим старым товарищам;
наглый пес! Я научу его обнажать меч против начальника тюрьмы в
английском графстве. Что? Я полагаю, он думал, что имеет дело с французским ханжой
тан-тан-тан, кролик его! он съест свое белое перо,
прежде чем я отдам ему должное за кусочек хлеба.

Хотя наш искатель приключений в данный момент был очень не расположен
высказывать замечания, не относящиеся к его собственным делам, он не мог не обратить внимания
на эти чрезвычайные предписания; особенно те, которые касались
человек, который имел право король, которого, однако, он должен быть каким-то
заключенный избран судья совместным голосованием его
молодцы. Вступив во владение своей комнатой, которую он снимал за
пять шиллингов в неделю, и пребывая в смятении от собственных мыслей, он
немедленно запер дверь, разделся и лег в постель, в которой,
хотя это была не самая элегантная или привлекательная кушетка, он наслаждался
глубоким отдыхом после накопившихся за день усталости и огорчений
. На следующее утро, после завтрака, смотритель вошел в свою
и дал ему понять, что джентльмены, находящиеся под его опекой
, услышав о приезде графа, поручили одному из своих
сопровождать его с выражением соболезнования, подобающим
по этому случаю и пригласите его стать членом их общества. Наш
герой не мог вежливо обойтись без этого примера вежливости, и
их посол, которого немедленно представили по имени капитан
Миникин, приветствовал его с большой торжественностью.

Это был человек, в равной степени примечательный своей неординарной фигурой и
манерой обращения; его возраст, казалось, приближался к сорока, а рост составлял
ростом около пяти футов, он был длинным, худощавым и обветренным, а его
вид, хотя и не совсем унылый, демонстрировал определенную официальность, которая
была результатом заботы и осознанной важности. Он был очень мал ростом
обременен плотью и кровью; но тело у него было хорошее
пропорциональное, конечности изящно вывернуты, и своей осанкой он
имел полное право на тот комплимент, который мы делаем любому человеку, когда говорим
говорят, у него очень похожий вид на джентльмена. Также была очевидна
необычность в его одежде, которая, хотя и задумывалась как улучшение,
казалось экстравагантным преувеличением моды, и сразу же
в проницательных глазах нашего искателя приключений он стал оригиналом, который
принял его со своей обычной любезностью и очень красноречиво выразил
признательность за честь и удовлетворение, которые он получил от
визита представителя и гостеприимства его избирателей.
Странности капитана не ограничивались его внешним видом
ибо голос его напоминал звук фагота или
совокупный гул целого пчелиного улья, а речь его была почти ничем
чем еще ряд цитат из английских поэтов, interlarded
с французскими словами, которые он сохранил на всю свою значимость, на
рекомендации своих друзей, будучи сам знаком с этим или
любой другой диковинный язык.

Отец, обнаружив, что этот джентльмен очень общителен,
подумал, что у него не могло быть лучшей возможности узнать историю
своих товарищей по заключению; и, переведя разговор на эту тему,
не был разочарован в своих ожиданиях. “Я не сомневаюсь, сэр”, - сказал он,
с предельной торжественностью декламации, “но вы смотрите с ужасом
на каждый предмет, который окружает вас в этом неуютном месте; но,
тем не менее, вот некоторые, которые, как сказал мой друг Шекспир, имеют
видели лучшие дни, и с колокольным звоном ходили в церковь; и
сидели на пирах у хороших людей и вытирали им глаза от капель, которые вызывала священная
жалость. Вы должны знать, сэр, что, за исключением
canaille, или profanum vulgus, как их называет Гораций, в тюрьме есть
несколько небольших сообществ, состоящих из людей, которые
привлеченные манерами и расположением друг друга; для этого
место, сэр, - это настоящий микрокосм, и как большой мир, так и это место - сцена.
А все мужчины и женщины - просто актеры. Что касается меня, сэр,
У меня всегда было Максим, чтобы общаться с лучшей компании я
можете найти. Не то чтобы я хочу похвастаться моей семьей или добыча;
потому что, знаете, как говорит поэт, Vix ea nostra voco. Мой отец,
это правда, был человеком, который гордился своей родословной, а также
своей вежливостью и личными достоинствами; ибо он был очень старым
офицер в армии, и я сам, можно сказать, родился с врожденным
моя рука. Сэр, я имел честь служить его Величеству эти двадцать
лет, и при исполнении служебных обязанностей меня возили по всем
британским плантациям, и вы видите награду за всю мою службу.
Но это неприятная тема, и поэтому я откажусь от нее;
однако, как заметил Батлер:

Мое единственное утешение в том, что сейчас
Мое состояние дабболтов настолько невелико,
Что либо оно должно быстро закончиться,
Или повернитесь снова и исправьтесь.


“А теперь, возвращаясь к этому отступлению, вы, возможно, будете удивлены
, услышав, что глава нашего клуба действительно является сувереном
принц; уверяю вас, не меньше, чем знаменитый Теодор кинг Корсиканский
который сидит в тюрьме за долг в несколько сотен фунтов. Heu!
quantum mutatus ab illo. Это не мое дело осуждать поведение
из моих начальников; но я всегда говорю мой разум в бесцеремонной манере, и
так как, по мнению зрителя, разговаривает с другом-не более чем
мысли вслух, между нами, его Корсиканское Величество был scurvily
лечится определенное администрации. Как бы то ни было, он -
персонаж очень представительной внешности, и вполне владеет
судебное заседание. Кроме того, они сочтут, что в их интересах снова прибегнуть к его помощи
и в этом случае некоторые из нас могут рассчитывать на выгоду
от его восстановления. Но лучше всего сказать несколько слов.

“Тот, кто сохраняет второе звание в нашей ассамблее, является одним из главных
Макливер, ирландский джентльмен, служивший за границей; солдат удачи
, сэр, человек бесспорной чести и отваги, но немного
властный, вследствие своих знаний и опыта. Он
человек хороший-адрес,—чтобы быть уверенным, и совсем без mauvaise
позора, и он, возможно, видел хороший интернет-сервиса. Но что тогда?
другие люди могут быть так хорошо, как он, хотя у них не было таких
возможности; если он говорит на пяти или шести языках, он не претендует
на любой вкус в свободных искусств, которые являются критерий
образованного джентльмена.

“Следующий - сэр Манго Бэрбоунс, представитель очень древнего
семейства с севера; его дела в значительной степени расстроены, но он
джентльмен большой честности и образованности, и в настоящее время вовлеченный в
очень грандиозный план, который, если он сможет осуществить его, сделает его
известным для всех потомков; не меньше, чем обращение евреев и
язычники. Проект, которым я владею, выглядит химеричным для того, кто не общался с автором.
но, на мой взгляд, он ясно продемонстрировал
на основе анаграмматического анализа определенного слова на иврите:
что его нынешнее Величество, да сохранит его Бог, и есть тот человек, на которого указано
в Писании как на временного Мессию евреев; и, если бы он мог однажды
собрать по подписке такую ничтожную сумму, как тысяча двести тысяч
паундс, я не сомневаюсь, что он достигнет своей цели, огромной и
какой бы романтичной она ни казалась.

“ Кроме них, у нас есть еще один товарищ по кают-компании, французский шевалье.
странный человек, что-то вроде Лазарильо де Тормеса, карикатура; он
носит длинную бороду, притворяется великим поэтом и делает из себя проклятого
скандал с его стихами. Королю не раз приходилось проявлять свою
власть над ним, приказывая заключить его в строгое
заключение, для чего он был настолько опрометчив, что отправил его величеству
вызов; но впоследствии он подчинился и снова был принят
в фаворе. По правде говоря, я полагаю, что его мозг немного не в порядке,
и, поскольку он чужак, мы не обращаем внимания на его экстравагантность.

“Сэр, мы будем считать себя счастливыми от вашего вступления в наше общество.
Вы не будете ни в чем стеснены, потому что, хотя мы обедаем за одним столом
, каждый сам звонит и оплачивает свою трапезу. Наш
разговор, какой бы он ни был, надеюсь, не будет неприятным; и
хотя у нас нет возможности подышать чистым воздухом Аркадии,
и мы не можем ‘под сенью меланхоличных ветвей терять и пренебрегать
ползущими часами времени’, мы можем наслаждаться собой за бокалом пунша
или блюдом чая. Мы также не лишенным друзей, которые посещают нас в
эти оттенки бедствия. Основным обладает многочисленными знакомство как
полов; среди прочих, двоюродная сестра удачи, которая со своими
дочерьми часто скрашивает наше одиночество; она очень разумная леди.
леди, и у юных леди есть определенный вид дегажи, который
ясно показывает, что они побывали в лучшей компании. Кроме того, я рискну
порекомендовать миссис Миникин как женщину сносного воспитания и
способностями, которая, я надеюсь, не будет сочтена совершенно лишенной
достоинств, присущих полу. Чтобы мы находили средства устраивать маленькие вечеринки
, на которых время незаметно ускользает. Тогда у меня есть небольшой
коллекция книг, которые к вашим услугам. Вы можете развлечь себя
Шекспиром, или Мильтоном, или Дон Кихотом, или любым из наших современных авторов.
авторов, которых стоит прочитать, таких как "Приключения Лавилла, леди
Фрейл, Джордж Эдвардс, Джо Томпсон, Бэмпфилд Мур Кэрью, Янг
Скаррон и мисс Бетси Бездумная; и если у вас есть вкус к
рисованию, я могу угостить вас пачкой гравюр лучших
мастеров”.

Мужчина из вежливости наш герой не может выразить себя в
теплые условия благодарность за вежливое декларации. Он поблагодарил
капитану, в частности, за его любезные предложения и просил его
быть столь любезным, чтобы засвидетельствовать свое почтение обществу, членом которого он
жаждал быть. Поэтому было решено, что Миникин
вернется через час, когда граф оденется, чтобы
проводить его в присутствие его величества; и он уже принял
он уже собирался уйти, как вдруг вернулся и
взявшись за жилет, лежавший на стуле, сказал: “Сэр, - сказал он, - отдайте
позвольте мне взглянуть на эту бахрому; я думаю, что она самая элегантная
вязание, которое я когда-либо видела. Но, скажите на милость, сэр, разве это не совсем вышло из моды?
Я думала, что в моде был простой шелк, такой, как этот, который я ношу, с
очень низкими карманами. ” Прежде чем понять, успела сделать каких-либо
ответ, он заметил шляпу и насосы, первый из которых, он
говорит, был слишком узкий края, и последней пяди слишком низко в
каблуки. Действительно, они составляли разительный контраст с его собственными; ибо,
за исключением петуха, который напоминал форму
римской галеры, поля его шляпы, если бы они были должным образом расправлены, имели бы
отбрасывал тень, достаточную, чтобы укрыть целую шеренгу мушкетеров от
палящего летнего солнца; а каблуки его туфель были такими высокими, что
приподнимали его ноги по меньшей мере на три дюйма от поверхности земли.

Сделав эти замечания, к чести его вкусу, он
вышел на пенсию, и вернувшись в назначенное время, в сопровождении Фердинанд данным
апартаменты короля, у дверей которого их уши были
руководство странный звук, будто человеческий голос, подражая
шум из барабана. Капитан, услышав этот сигнал тревоги, сделал полную остановку,
и, дав графу понять, что его величество занят, попросил
он не сочтет за ошибку, если представление будет отложено на несколько минут
. Фатому было любопытно узнать значение того, что он услышал,
обратился к своему проводнику за информацией и узнал, что король и
майор, которого он назначил на пост своего главнокомандующего, были
занятые высадкой войск на генуэзской территории; то есть, что
они заранее согласовывали способ своей высадки.

Затем он, по указанию своего проводника, провел рекогносцировку через
замочную скважину и увидел, государь и его министр, сидя на
противоположных сторонах платы, стол, покрытый большим график или
карту, по которой он увидел огромное количество мидий и ракушек
колеблется в определенном порядке, и, чуть поодаль, несколько регулярных
квадраты и столбцов из карт нарезать небольшими кусочками. Принц
сам, чьи глаза были усилены очками, осмотрел это
вооружение с большим вниманием, в то время как генерал привел все в действие
и руководил их движениями под бой барабана. Раковины мидий,
согласно объяснению Миникина, представлявшие транспорт,
устричные раковины считались военными, прикрывавшими войска
при высадке, а фрагменты карты изображали различные тела в
из которых была сформирована армия после ее высадки.

Поскольку дело такого масштаба не могло быть рассмотрено без
противодействия, они организовали несколько засад, состоящих из
врага, которого они представляли в лице грея писа; и, соответственно, генерала
Макливер, заметив упомянутые серые горошины, марширующие вдоль берега, чтобы атаковать
его силы, прежде чем они могли быть составлены в battalia, таким образом имя
сам устриц-оболочек, в слышным голосом:—“Вы, мужчины,-из войны,
разве вы не видите перед собой врага наступали, а остальные
отряд следующие из виду? Арре! дьявол сожгу тебя, почему не
вы выходите на берег и открыть свой батарей?” С этими словами он подтолкнул
снаряды к бреши, своим голосом произвел канонаду,
"серые горошины" вскоре пришли в замешательство, генерал был разбит, солдаты
карты двинулись вперед в боевом порядке, и противник, имея
отступили с большим осадков, они завладели их
без батьки сложности.




ГЛАВА СОРОК

ОН СОЗЕРЦАЕТ ВЕЛИЧИЕ И ЕГО СПУТНИКОВ В ECLIPSE.


Эта экспедиция благополучно завершилась, генерал Макливер поместил всю
армию, флот, транспортные средства и место действия в холщовый мешок,
принц расседлал свой нос, и был принят капитан Миникин, наш герой
был представлен по форме. Очень любезным был прием, оказанный ему
его величеством, который с самым королевским видом приветствовал его при дворе
и даже усадил его по правую руку от себя в знак особого уважения
связи. Правда, это наличие отсека не был таким превосходным, ни
появление короля настолько великолепен, как оказывать такую честь
опьяняющий, чтобы любой человек прохлады и свободу нашего героя. В
вместо гобеленов, квартира была увешана грошовый баллады, а
раскладушка-кровать без занавесок поставляется место в сени, и
вместо короны Его Величества надевала шерстяной ночной колпак. И все же, несмотря на
эти недостатки, в его поведении чувствовалось достоинство,
и хороший физиономист заметил бы нечто величественное в
чертах его лица.

Он, безусловно, личность очень располагающее выражение лица; манеры
были подкупающими, его разговор, но и любой человек, чье сердце было
с учетом плавок человечества бы не осудил его беде,
и посмотрел на него как самый жалкий экземпляр, что убогие
обратный которой все человеческое величие остается открытой. Его падение было даже
большим, чем падение Велисария, который, одержав много
славных побед над врагами своей страны, как говорят, одержал
был доведен до такой крайней нищеты, что в старости, когда
он был лишен зрения, он сидел на шоссе, как обычный нищий.
нищенствующий, умоляющий о милосердии пассажиров жалкого
восклицание Date obolum Belisario; то есть “Пожалейте фартинг для
вашего бедного старого солдата Велисария”. Я говорю, что немилость этого полководца была
не такой примечательной, как у Феодора, потому что он был слугой
Юстиниана, следовательно, его судьба зависела от согласия этого
император; тогда как другой фактически обладал троном суверенитета
благодаря лучшему из всех титулов, а именно единогласному избранию народа
которым он правил; и привлек внимание всей Европы, благодаря
усилиям, которые он приложил, чтобы разорвать оковы угнетения и отстоять
ту свободу, которая является правом человека по рождению.

Англичане прежних времен, одинаково известные великодушием и отвагой,
относились к тем враждебным князьям, чьей судьбой было носить их цепи,
с такой деликатностью и благожелательностью, что даже рассеивали ужасы
пленение; но их потомки этого утонченного века не испытывают угрызений совести
при виде несчастного монарха, их бывшего друга, союзника и
партизан, томящийся среди страданий отвратительной тюрьмы, в течение
ничтожный долг, полученный на их собственной службе. Но, если отвлечься от морализаторства, наш
герой недолго беседовал с этим чрезвычайным должником, который в своем
нынешнем состоянии не принимал никакого другого титула, кроме титула барона, чем он
увидел в нем дух донкихотства, который весь его жизненный опыт,
вместе с превратностями судьбы, не смогли преодолеть
. Не то чтобы его идеи взлетали до такой степени экстравагантных надежд,
как та, что овладела его товарищами по кают-компании, которые часто
ссорились друг с другом из-за степени благосклонности, которой они пользовались.
должно быть предоставлено право после реставрации короля; но он твердо верил,
что дела быстро принимают такой оборот, в Италии, как бы точка
на английском суде целесообразность снова, применяя его; и его
убеждения казались ему поддержку против всех видов бедности и
умерщвление плоти.

Пока они были заняты восстановлением баланса сил по ту сторону
Альп, их обсуждение было прервано прибытием
поваренка, который подошел получить их распоряжения, касающиеся меню
на ужин, и его величеству было гораздо труднее уладить этот вопрос
более важная забота, чем устранение всех разногласий между
Императором и королевой Испании. В конце концов, однако, генерал Макливер
взял на себя обязанности поставщика для своего принца; капитан Миникин
настоял на том, чтобы угостить графа; и вскоре стол был накрыт.
покрытый тканью, которую, ради моих деликатных читателей, я
не буду пытаться описывать.

В это время к ним присоединился сэр Манго Баребонс, который,
найдя средства купить пару бараньих отбивных, приготовил кашу из
бульон, который он сейчас принес в кастрюльке на общее рандеву.
Это был самый замечательный предмет, который до сих пор не представился
в глазах сажень. Будучи от природы скудоумным, он был из-за
бедности и усердной учебы измотан почти до костей и так пригибался
к земле, что при ходьбе его тело описывало по меньшей мере 150
степени окружности. За неимением чулок и туфель он снабдил их
прямыми жокейскими ботинками и полуботинками. Его бедра и живот были обтянуты
парой чудовищных коричневых штанов, которые смотритель купил для себя
у душеприказчика голландского моряка, недавно погибшего в
тюрьма. Его рубашка сохранила никаких следов своего первоначального цвета, тело
был окутан в старый засаленный драный плед ночная рубашка; голубого и
белый платок вокруг его головы, и его внешний вид свидетельствует о том, что
огромный объем помощи, которую он добровольно понес к Вечному
спасение грешников. И все же эта фигура, какой бы неотесанной она ни была, сделала свой
комплимент нашему авантюристу в самом элегантном обращении,
и в ходе беседы раскрыла огромный запас ценных
знаний. Он появился в большом мире и занимал разные должности
с достоинством и доверием, под всеобщие аплодисменты. Его храбрость была
несомненна, его мораль безупречна, а его личность пользовалась большим
почитанием; когда его злой гений вовлек его в изучение
Иврит и тайны еврейской религии, которые изрядно
расстроили его мозг и сделали его неспособным управлять своими
мирскими делами. Когда он должен был выполнять свои обязанности
по должности, он всегда был поглощен мысленными совещаниями с Моисеем на
Горе; вместо того, чтобы управлять хозяйством своего дома, он предпочел
приложить свои усилия к установлению точного значения слова
Элохим; и обнаружив, что теперь наступил период, когда
Евреи и язычники должны были обратиться, он отложил все остальные соображения
, чтобы способствовать этому великому и славному событию.

К этому времени Фердинанд повидался со всеми членами клуба, за исключением
Французского шевалье, который, казалось, был совершенно забыт обществом; ибо
его имя ни разу не было упомянуто во время этого общения, и они сидели
спустилась к обеду, не спрашивая, жив он или мертв. Король
угостился тарелкой бычьих щек; майор, который жаловался
, что аппетит его покинул, развлекся сорока твердыми
яйца, заправленные соленым маслом; рыцарь отведал супа и
бульона, а капитан угостил нашего искателя приключений телячьей шейкой
жареный с картошкой; но прежде чем Сазом смог воспользоваться своим ножом
и вилкой, его позвали к двери, где он обнаружил шевалье в
сильном волнении, его глаза сверкали, как горящие угли.

Наш герой был немало удивлен этим появлением, которое, имея
попросил прощения за вольность, которой он воспользовался, заметил, что, понимая, что
граф был иностранцем, он не мог обойтись без апелляции к нему
по поводу оскорбления, которому он подвергся со стороны смотрителя, который, без каких-либо
из-за его ранга или несчастий, был достаточно низок, чтобы отказать ему
в кредите на несколько предметов первой необходимости, пока он не сможет получить денежный перевод от своего
управляющий во Франции; поэтому он призвал графа Фатхома, как чужестранца
и такого же дворянина, как и он сам, стать вестником неповиновения, которое он
решил послать к этому жестокому тюремщику, чтобы в будущем он мог
научитесь проводить надлежащие различия при выполнении своих функций.

Фатхом, у которого не было ни малейшего желания оскорблять этого вспыльчивого француза,
заверил его, что он может положиться на его дружбу; и, тем временем,
убедил его принять небольшой запас, в
вследствие чего он раздобыл фунт сосисок и без промедления присоединился к
остальной компании; составив очень подходящее дополнение к
такому собранию редкостей. Хотя его возраст не превышал тридцати
лет, его борода, имевшая пестрый оттенок, ниспадала, как
У Аарона, до середины живота. На ногах у него были красные чулки, закатанные до колен.
его бриджи были из темно-синего полотна с пергаментными петлицами.
отверстия для пуговиц и подвязки из золотого кружева, алый жилет, его
плащ из ржаво-черной ткани, волосы, скрученные в пучок, свисали
до самого зада, цвета гагата, а шляпу украшало белое
перо.

Это первоначально было сформировано множество хитроумных схем по увеличению славы
и величие Франции, но был обескуражен кардинал Флери, который, в
всей видимости, завидуя его великие таланты, не только отверг его
проекты, но даже отправил его в тюрьму под предлогом того, что обиделся на
его дерзость. Понимая, что, подобно пророку, у него нет чести
в своей собственной стране, как только он получил освобождение, он удалился
в Англию, где его филантропия побудила его предложить
целесообразно для нашего министерства, что спасло бы огромное количество крови
и сокровищ; это было соглашение между королевой Венгрии
и покойным императором, чтобы решить свои претензии в единоборстве;
в этом случае он предложил себя в качестве баварского чемпиона; но в этом
попытка его также оказалась безуспешной. Затем, обратив свое внимание на
прелести поэзии, он был настолько очарован музой, что
пренебрег всеми другими соображениями, и она, как обычно, постепенно
привел его к неизменной цели автора — месту упокоения
, предназначенному для всех тех грешников, которых мирская любовь к поэзии сбила с пути истинного
.




ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

ОДНА ССОРА РАЗРЕШЕНА НЕОБЫЧНЫМ ОРУЖИЕМ, А ДРУГАЯ РАЗРЕШЕНА НЕОБЫЧНЫМ ОРУЖИЕМ.


Среди других тем, которые обсуждались на этой радушной
встрече, план сэра Манго был изложен на ковре его величеством,
кто был любезен спросить, как заполняется его подписка? Для этого
допрос рыцарь ответил, что он встретился с великим противостоянием
с духом легкомыслия и самомнения, которое, казалось, царят в
это поколение, но никакие трудности не должны препятствовать ему
продолжая свой долг; и он верил в Бога, что, в очень маленькой
времени, он должен иметь возможность опровергать и свергнуть ложной философии
современники, и восстановить писаниях Моисея в том, что
превосходства и почитания, который из-за богодухновенного автора. Он
отзывался о бессмертном Ньютоне с бесконечным презрением и взялся
извлечь из Пятикнижия хронологическую систему, которая позволила бы
установить ход времени с четвертого дня творения до
настоящий час, с такой точностью, что ни одно колебание
маятника не должно быть потеряно; более того, он утверждал, что совершенство всех
искусств и наук может быть достигнуто путем изучения этих тайных мемуаров,
и что он сам не отчаивался научиться у них искусству
превращения неблагородных металлов в золото.

Шевалье, хотя и не претендовал на то, чтобы противоречить этим
утверждения, был слишком привязан к своей религии, согласиться на
проект рыцаря преобразования евреев и язычников к
Протестантская ересь, которая, сказал он, всемогущий Бог, никогда не будет страдать
триумф над интересами его собственного Святой Католической Церкви. Это
возражение вызвало множество споров между двумя очень неравными
спорщиками; и француз, обнаружив, что озадачен изучением
своего противника, прибегнул к аргументу против человека, положив
руку на свой меч и заявив, что он готов проиграть
последняя капля его крови в противовес такому проклятому плану.

Сэр Мунго, по всему виду низведенный до последней стадии животного
существования, как только услышал этот эпитет применительно к своему плану, его
глаза сверкнули, как молнии, он вскочил со своего места с проворством
кузнечика и, вылетев в дверь, как стрела из лука
, через мгновение появился снова с длинным ржавым оружием, которое
мог бы быть показан среди коллекции раритетов как меч
Гай граф Уорик. Этим орудием он размахивал над головой шевалье.
головой с ловкостью старого боксера-призера, восклицая на
французском языке: “Ты нечестивый негодяй, обреченный на
месть Небес, чьим недостойным служителем я являюсь, и здесь ты падешь
от меча Господа и Гедеона”.

Шевалье, не испуганный этим ужасным приветствием, пожелал, чтобы он
проводил его в более удобное место; и мир, возможно,
был бы лишен одного или обоих этих странствующих рыцарей, если бы генерал
Макливер, по желанию его величества, вмешался и нашел способ
привести дело к соглашению.

Во второй половине дня общества посетили майора Кузина
дочерей, которым не раньше появились, чем они были признаны наши
авантюрист, и его знакомство с ними продлен таким образом,
насторожило деликатность капитан Minikin, который вечером в ремонте
дом графа, и с формальной физиономией, обратился к нему в
эти слова: “сэр, я прошу прощения за это вторжение, но я пришел к
проконсультируем вас был роман в котором я имею честь обеспокоен; и
солдат без чести, знаешь, не лучше, чем тело без
душа. Мне всегда нравилось, что речь Хотспур в первой части
Генрих IV:

Клянусь небом, мне кажется, это была простая прыжок,
Срывать светлые почести от бледно-ВСК бы Луна;
Или нырнуть на дно бездны,
Где линия горизонта никогда не коснется земли,
И поднять утонувшую честь за замки—


“В выражении чувств есть смелость и непринужденность, а образы получаются
очень живописными. Но, без дальнейших предисловий, прошу вас, сэр, позвольте мне спросить
как давно вы знакомы с теми дамами, которые
пили с нами чай сегодня днем. Простите за вопрос, сэр,
когда я говорю вам, что майор Макливер представил им миссис Миникин как
леди с характером, и, не знаю как, сэр, у меня возникло что-то вроде
предчувствие, что моей жене что-то навязали. Может быть, я, может быть,
ошибаться, и дай Бог, я, может. Но было нечто неуловимое в их
поведение-день, который начинается с будильника мое подозрение. Сэр, у меня есть
ничего, кроме моей репутации, от которого они зависят, и я надеюсь, что вы извините
мне, когда я искренне прошу, чтобы знать, какой ранг они поддерживают в жизни.”

Сажень, не обращая внимания на последствия, сказал ему с ухмылкой, что
он знал, что это были очень добродушные дамы, посвятившие себя делу
счастья человечества. Не успело это объяснение слететь с
его губ, как лицо капитана загорелось негодованием, его
глаза, казалось, вылезли из орбит, он раздулся вдвое
естественных размеров, и, приподнявшись на цыпочки, произнес
протяжным голосом, имитирующим раскаты грома: “Кровь! сэр, вы, кажется, очень легкомысленно относитесь к этому вопросу.
но для меня это не шутка, уверяю вас, и
Макливер увидит, что меня нельзя оскорблять безнаказанно. Сэр, я
принимают их как единичный пользу, если вы будете носителем
заготовки к нему, которые я напишу в трех словах; нет, сударь, вы должны
я должен настаивать на этом, так как ты единственный джентльмен нашего
бардак, которого я могу вверять с делом такого рода.”

Отец, вместо того, чтобы рисковать и отговаривать такого щепетильного воина
после тщетных попыток отговорить его от его цели
, взялся выполнить вызов, который был немедленно записан
в этих словах:

“СЭР",
Вы посягнули на мою честь, навязав миссис Миникин свое
выдавала кузин за добродетельных дам с хорошей репутацией. Поэтому я
спрос на такое удовлетворение, как солдату надлежит принимать, и ожидаем, что вы
будем корректировать с моим подсчетам друга понять условия, на которых вы должны
встретил много раненых


GOLIAH MINIKIN”.


Это чтобы быть опечатаны и направлены, был немедленно несли на нашем
авантюрист в квартиру майора, который к тому времени отошел от дел
чтобы остальные, но услышав голос графа, он встал и открыл дверь
в л учения, к удивлению Фердинанд, которые никогда прежде не видели
такая геркулесова фигура. Он извинился за то, что принял графа в
своем праздничном костюме, к которому, по его словам, его подтолкнула жара его телосложения
, хотя он мог бы назвать более подходящую причину, по
признавшись, что его рубашка была в руках прачки; затем
завернувшись в одеяло, пожелал узнать, что доставило ему
честь столь необычного визита. Он прочел письмо с
большим самообладанием, как человек, привыкший к подобному общению; затем
обратился к подателю: “Я буду после того, как отвлечу
джентльменом, ” сказал он, “ любым способом, который он сочтет уместным; но, по
Господи, здесь не место для подобных развлечений, потому что, как вам хорошо известно,
мой дорогой граф, если оба будут убиты в результате случайной войны, ни один
каждый из нас сможет сбежать, и после того, как дыхание покинет его тело,
он лишь извинится перед своей семьей и друзьями. Но это
не моя забота, и поэтому я готов доставить ему удовольствие по-своему
”.

Фатхом одобрил его замечания, которые он подкрепил различными соображениями
с той же целью и попросил помощи у
основной совет, в поиске целесообразным прекращать дело
без кровопролития, что не хлопотно последствия могут наступить либо
к нему или к его антагониста, который, несмотря на это перенапрягает
формальность, казалось бы, достойный человек и добродушия. “Всем своим
сердцем, ” сказал великодушный хибернианец, “ я испытываю большое уважение к этому
маленькому человеку, и мой характер не позволяет мне искать его в это время суток. Я
долго учился драться, как может засвидетельствовать та же туша
и если он вынудит меня проткнуть его тело, клянусь моей душой,
Я сделаю это по-дружески”.

Сказав это, он откинул в сторону одеяло, и отображается шрамов и швов
бесчисленное на его тело, которое появилось, как старый пропатчен кожаные
Дуплет. “Я помню, ” продолжал этот чемпион, “ когда я был рабом в"
Алжир", у нас с Мерфи Макморрисом случайно возникли некоторые разногласия в "
баньо", на что он приказал мне выйти. ‘Арра, для чего?’ - спросил я. ‘Здесь
нет оружия, которым может пользоваться джентльмен, а ты не была бы таким
негром, чтобы боксировать, как английский возчик’. После того, как он некоторое время ломал голову над этим вопросом
, он предложил нам удалиться в угол, и
травите друг друга серой, пока один из нас не выдохнется.
Соответственно, мы набили с полдюжины трубок серой и,
переступая с ноги на ногу, начали курить, постоянно поддерживая огонь, пока
Макморрис не свалился; тогда я выбросил свою трубку и, взяв скудный
Мерфи в моих объятиях: ‘Что, ты мертв?’ - спросил я. ‘Если ты мертв,
‘ Нет, клянусь Иисусом! ’ воскликнул он. - Я не умер, но потерял дар речи. Так
он владел я получил победу, и мы были хорошими друзьями, как
никогда. Теперь, если мистер Minikin считает правильным, чтобы поставить дело на тех же
в конце концов, завтра утром я выкурю с ним трубку "бримстоуна", и
если я закричу первым, то после этого попрошу прощения за это предполагаемое
оскорбление ”.

Сазон не мог удержаться от смеха над предложением, против которого, однако, он
возражал из-за хрупкого телосложения Миникина, которому могло быть
нанесен больший вред от дыхания в атмосфере серы, чем
от выстрела из пистолета или удара маленького меча. Поэтому он
предложил другое средство вместо серы, а именно
камедь под названием ассафатида, которая, хотя и вызывает сильную тошноту, может
не оказывает никакого влияния на немощную структуру легких лейтенанта. Этот
намек пришелся майору по вкусу, и наш искатель приключений вернулся к своему
принципалу и, повторив аргументы другого против использования
орудий смерти, описал сукцеданеум, который он согласовал
с Макливером. Капитан сначала поверил, что план был рассчитан
на то, чтобы подвергнуть его насмешкам своих товарищей по заключению, и начал
штурмовать с большой яростью; но, по заверениям и обращению
Наконец, он смирился с этим планом, и приготовления были начаты
изготовлено с каждой стороны для этой дуэли, которая фактически состоялась на следующий день,
около полудня, в небольшом чулане, отделенном от апартаментов претендента
, и в пределах слышимости его величества и всего его двора,
собрались в качестве свидетелей и судей соревнования.

Сражающиеся, оказавшись запертыми вместе, начали запускать свои двигатели
с большой яростью, и прошло совсем немного времени, прежде чем капитан Миникин понял
у него было явное преимущество перед своим противником. Поскольку его органы были
знакомы с выделениями этого препарата, который он часто использовал
в ходе ипохондрического расстройства; тогда как Макливер, который был
незнакомец со всеми видами медицины, своими перекошенными лицами и попытками
отрыгнуть, выразил крайнее отвращение к запаху, который вторгся в его
ноздри. Тем не менее, решив держаться до последней крайности, он
продолжал действовать, пока чулан не наполнился таким
невыносимым паром, что нарушил всю экономию его внутренностей,
и вынудил его извергнуть свой завтрак прямо в лицо своему
противнику, нервы которого были настолько расстроены этим неприятным и
непредвиденным выпадом, что он в обмороке откинулся на спинку стула и
майор громко позвал на помощь. Когда дверь открылась, он подбежал
прямо к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха, в то время как капитан,
оправляясь от припадка, жаловался на несправедливое поведение Макливера,
и потребовал справедливости от арбитров, которые вынесли решение в его пользу; и
майора убедили просить прощения за то, что он представил миссис
Миникин для женщин с испорченной репутацией, стороны примирились
друг с другом, и в беспорядке восстановились мир и согласие.

Фатом заслужил всеобщие аплодисменты за свое сдержанное и гуманное поведение.
по этому случаю; и в тот же день у него была возможность
увидеться с дамой, ради дела которой он приложил все усилия. Он был представлен
ей как близкий друг мужа, и когда она поняла, насколько
многим она обязана его заботе о безопасности капитана,
она обращалась с ним с необычными знаками отличия; и он нашел ее
благородной, хорошо воспитанной женщиной, не лишенной большого личного обаяния,
и хорошо развитого понимания.




СОРОК ВТОРАЯ ГЛАВА

НЕОЖИДАННЫЕ ВСТРЕЧИ, И СЧАСТЛИВЫЙ ОБОРОТ В ДЕЛАХ НАШИХ
Авантюрист.


Поскольку она не проживала на территории этого гарнизона, однажды
после чая капитан и граф проводили ее к воротам, и
как только они приблизились к сторожке тюремщика, взор нашего героя был
поражен появлением его старого товарища Ренальдо, сына его
благодетеля и покровителя, графа де Мельвиля. Каковы были эмоции
его души, когда он увидел, как этот молодой джентльмен вошел в тюрьму и
направился к нему, предварительно поговорив с тюремщиком! Он никогда не сомневался
что, узнав о его заключении, он пришел упрекнуть его
своим злодейством и неблагодарностью, и он тщетно пытался
прийти в себя от того ужаса и виноватого замешательства, которые внушал его
вид; когда незнакомец, подняв глаза,
отшатнулся с признаками крайнего изумления и, после значительной
паузы, воскликнул: “Небо и земля! Уверен, мои глаза меня не обманывают!
не вас ли зовут Фатом? Это, должно быть, мой старый друг и компаньон,
о потере которого я так долго сожалел!” С этими словами он подбежал
к нашему авантюристу и, сжимая его в своих объятиях со всей
желание любви, заявил, что это был один из самых счастливых
дней он когда-либо видел.

Фердинанд, который, от этого приветствия, заключенного еще сам в
владение хороший отзыв Реналдо, не был дефицитом в выражениях
нежности и радости; он вернул его объятия с равным пылом, на
слезы потекли по его щекам, и, что возмущения, которые продолжались
от сознательного коварства и страха, ошибся на ничего не подозревающих
Венгерский за явное проявление любви, благодарности и удивления. Эти
Первые восторги улеглись, и они разошлись по квартирам
Фатом, который вскоре настолько собрался с духом и выдумкой, что стал
забавлять собеседника притворной историей о том, что его схватили французы
отправили пленником в Шампань, откуда он написал множество
письма графу Мелвилю и его сыну, о которых он ничего не мог слышать;
о том, что он вступил в интимную связь с молодым дворянином из Франции,
который умер в расцвете сил после того, как в знак своей
дружба, доставшаяся ему в наследство; благодаря этому он
получил возможность посетить землю своих предков в качестве
джентльмен, которого он поддерживал какой-то фигурой, пока его не предали
несчастье, которое истощило его средства и привело его к
месту, где он сейчас был найден. И он торжественно заявил, что, отнюдь
не забыв об обязательстве, которым он обязан графу Мелвилю, или отказавшись от
дружбы Ренальдо, он фактически решил отправиться в
Германия по возвращении в дом своего покровителя в начале
недели, предшествующей той, на которой он был арестован.

Юный Мелвил, чье собственное сердце никогда не знало подстрекательств
мошенничество, безоговорочно поверил истории и заявлениям Fathom; и
хотя он не стал бы оправдывать ту часть своего поведения, из-за которой срок действия
его удачи был сокращен, он не мог не извинить
неосторожность, на которую его толкнула стремительность молодости
и обольщения искусной женщины. Нет, с предельной
тепло дружбы, он взялся прислуживать Trapwell и усилий
чтобы смягчить его в разумные сроки композиции.

Сажень, казалось, был совершенно переполнен глубоким чувством всего этого
доброты и изображал самое горячее нетерпение узнать
подробности о судьбе Ренальдо после их несчастливой разлуки, подробнее
особенно о его поездке в это неуютное место, которое он должен был бы
отныне почитать как провиденциальную сцену их воссоединения. И при этом
он не забыл расспросить в самой нежной и исполненной долга манере
о положении своих благородных родителей и любезной сестры.

При упоминании этих имен Ренальдо испустил глубокий вздох: “Увы! мой
друг, - сказал он, - графа больше нет; и, что усугубляет мое
горе от потери такого отца, мне выпало несчастье быть
под его неудовольствием в момент его смерти. Если бы я присутствовал при
том печальном событии, я так хорошо знал его щедрость и отеческую
нежность, что, уверен, в свои последние минуты он простил бы
единственный сын, чья жизнь была постоянным усилием стать достойным такого родителя
и чьим преступлением было не что иное, как
благородная страсть к самой достойной представительнице ее пола. Но я была
удалена от него на фатальное расстояние, и, несомненно, мое поведение должно было быть
представлено в завистливом ложном свете. Как бы то ни было, моя мать
снова ее руку в браке, рассчитывать Trebasi; кем я имею
умерщвляя плоть, чтобы быть в курсе, что я совершенно исключены из моего
правопреемство отца; и я узнаю от других кварталов, что моя сестра
варварски относились к этому бесчеловечному отец-в-законе. Даруй, Небеса, мне, возможно,
вскоре представится возможность возразить тирану на эту тему
.

При этих словах его щеки вспыхнули, а глаза загорелись негодованием.
Затем он продолжил так: “Я пришел сюда сегодня с целью
навестить бедную родственницу, от которой я вчера получил письмо,
описывая ее самое плачевное положение и прося моей помощи;
но надзиратель утверждает, что такого человека в тюрьме нет, и я
шел посоветоваться с надзирателем, когда был приятно удивлен
видом моего дорогого Фатхома.”

Наш искатель приключений, утерев выступившие на глазах слезы
при известии о смерти своего достойного покровителя, пожелал узнать имя
этого несчастного узника, в чьем благе он так сильно заинтересован,
и Ренальдо достал письмо, подписанное: “Твоему несчастному кузену,
Хелен Мелвил”. Эта мнимая родственница, после того как объяснила
степень кровного родства, которое она и граф стояли друг к другу,
и иногда упоминал некоторые анекдоты о семье в Шотландии,
дал ему понять, что она вышла замуж за купца из Лондона, который,
неоднократные потери в торговле, было сокращено до нищеты, и
затем заточен в тюрьму, где он тогда лежал бездыханный труп,
оставив ее в крайнюю оконечность убогость и хочу, с
двое малолетних детей в оспу, и неизлечимый рак в одной из
ее собственные груди. Действительно, картина, которую она нарисовала, была такой трогательной, и ее
выражения настолько здраво жалко, что нет человека, чье сердце не было
совсем черствым, может просматривать его без эмоций. Ренальдо прислал
две гинеи с посыльным, которого она представила как надежного слугу
, чья верность была доказательством всех ее страданий
госпожа; и теперь он прибыл, чтобы подкрепить свою щедрость.

Фатом, зная о своей собственной практике, немедленно
понял схему этого письма и уверенно заверил его
что такой человек не проживал ни в тюрьме, ни в каком-либо другом месте. И
когда его друг обратился за информацией к сторожу, эти заверения
подтвердились; и этот суровый сторож сказал ему, что его обманули
с помощью заурядного трюка, который часто применялся к незнакомцам пожилым человеком.
группа шулеров, которые считают своим делом улавливать намеки на
разведданные, касающиеся частных семей, на которых они строят такие
надстройки мошенничества и навязывания.

Как бы ни был уязвлен молодой венгр, обнаружив, что его таким образом обманули
он обрадовался случаю что поставило Сажня у него на пути
и, после того как он распорядился своим кошельком, откланялся,
нарочно для того, чтобы нанести визит Трэвеллу, который был не так уж неприступен, как
разъяренный рогоносец обычно таков; ибо к этому времени он достиг
лучшей части своей цели, которая заключалась в разводе со своей женой, и
был полностью убежден, что ответчик был не более чем нуждающимся
авантюрист, который, по всей вероятности, будет освобожден актом
парламента в пользу несостоятельных должников; в этом случае он,
истец, не получит никакой существенной выгоды от своего заключения.

Поэтому он прислушался к протестам посредника и
после долгих расспросов согласился освободить ответчика от ответственности за
вознаграждение в двести фунтов, которые были немедленно выплачены
Граф Мелвил, которому, исходя из этого вычета, было немногим меньше
тридцати.

Тем не менее, он бодро разорит себя по имени своего друга,
за освобождение которого он немедленно получил приказ, и, на следующий день наш
авантюрист, имеющий ставка официальный прощайте своих товарищей в беде, и,
в частности, к Его Величеству, для реставрации которой его молитвы были
крупный, он покинул тюрьму и в сопровождении своего избавителя, с все
внешние знаки невыразимая благодарность и почтение.

Несомненно, если бы его сердце было сделано из проницаемого материала, оно было бы
тронуто обстоятельствами этого искупления; но если бы его
душа не была неуязвима для всех подобных атак, эти мемуары, возможно, были бы
никогда не видел света.

Когда они прибыли на квартиру Ренальдо, этот молодой джентльмен оказал ему честь
другими доказательствами доверия и дружбы, сообщив ему
подробную информацию обо всех приключениях, в которых он участвовал
вступил в бой после дезертирства Фатома из имперского лагеря. Он сказал ему,
что сразу после окончания войны его отец настаивал
на очень выгодном браке, на который он согласился бы,
хотя его сердце нисколько не беспокоилось, если бы он не был воспламенен
с желанием увидеть мир, прежде чем он сможет сделать какой-либо шаг
к урегулированию на всю жизнь. Что он выразил свои чувства по этому поводу
графу, который воспротивился им с необычным упорством, как
вызывающим задержку, которая могла оказаться фатальной для его предложения; за что
причина, по которой он инкогнито удалился от своей семьи и путешествовал по
различным штатам и странам, маскируясь, благодаря чему он ускользал от
расспросов своих родителей.

О том, что в ходе этих странствий, он был пленен
неотразимой прелести молодой женщины, на чье сердце он имел доброе
богатство делает нежное впечатление. Что их взаимная любовь
подвергла обоих многим опасностям и трудностям, во время которых они
пережили жестокую разлуку; после мучений которой он
счастливо нашел ее в Англии, где она теперь жила, полностью отрезанная от
ее родная страна и связи, и она лишена всех других ресурсов
, кроме его чести, любви и защиты. И, наконец, что он
был полон решимости бороться со своими собственными желаниями, какими бы неистовыми они ни были
, до тех пор, пока он не примет какие-либо соответствующие меры для
последствия более тесного союза с владычицей его души, чтобы он
не мог поспешным браком погубить человека, которого он обожал.

Этой цели он намеревался достичь путем подачи заявления в венский суд
, который, как он не сомневался, будет иметь некоторое отношение к его собственному
служба и служба его отца; и туда он решил вернуться
при первой же возможности, теперь, когда он нашел друга, которому он
мог доверить бесценную жемчужину своего сердца.

Он также дал понять нашему герою, что он пробыл в Англии восемь месяцев
, в течение которых он жил скромно, чтобы он мог
не тратить без необходимости деньги, которые ему удалось собрать на свою жизнь.
к его собственной чести; что до сих пор он был вынужден отложить свой отъезд
в Германию из-за посещения матери его
любовница, которая недавно умерла от горя и огорчения; и что, поскольку он
жил в Лондоне, он часто слышал о знаменитом графе Фатуме,
хотя он никогда не предполагал, что его друг Фердинанд может быть
отличается этим названием.




СОРОК ТРЕТЬЯ ГЛАВА

ПОНЯТЬ ОПРАВДЫВАЕТ ПОСЛОВИЦУ, “ЧТО РАЗВОДЯТ В КОСТИ НИКОГДА НЕ ПРИДЕТ
ИЗ ПЛОТИ”.


Некоторые обстоятельства этого разговора произвели глубокое впечатление на
разум нашего искателя приключений, который, тем не менее, скрывал свои эмоции от
своего друга, и на следующий день был ознакомлен с этим скрытым
сокровище, которое Ренальдо говорил с таким восхищением и обожанием.
Недаром он рассуждал по личному
достопримечательности этой молодой леди, которую, пока, мы будем называть
Монимия - имя, которое подразумевает ее сиротское положение. Когда она вошла в комнату
, даже Фатомум, чьи глаза были пресыщены красотой, был поражен
онемел от восхищения и едва мог собраться с мыслями настолько, чтобы
совершить церемонию своего представления.

На вид ей было около восемнадцати. Ее рост был высоким;
движения грациозными. Букет искусственных цветов сдерживал пышность
о ее прекрасных черных волосах, которые сияющими локонами ниспадали на белоснежную
шею. Контур ее лица был овальным; лоб удивительно высоким;
цвет ее лица был чистым и нежным, хотя и без румянца; а глаза были
такими пронзительными, что поражали душу каждого смотрящего. Тем не менее, в этом
случае половина их бодрости была омрачена томным видом
меланхоличной озабоченности; которая, хотя и скрывала крайнюю
ее красота придавала ее внешности самую притягательную сладость. Короче говоря,
каждая деталь была элегантно совершенна; и гармония в целом
восхитительна.

Можно было легко догадаться, взаимные чувства двух влюбленных в
заседание, на том удовольствии, которое здраво широко распространилось в
на лицах обоих. Сажень был принят ею как близкий друг
своего поклонника, о котором она часто слышала в терминах самой
искренней привязанности; и беседа велась на итальянском
язык, потому что она была иностранкой, которая еще не достигла больших успехов
в знании английского языка. Ее понимание
было таким, что, вместо того чтобы уменьшить, усилило предубеждение, которое
был вдохновлен ее внешностью; и если совокупность ее прелестей
не могла растопить сердце, то, по крайней мере, пробудила аппетит к
до такой степени, что он смотрел на нее с таким неистовым желанием, какого
никогда прежде не испытывал; и он немедленно начал вынашивать
мысли, не только разрушительные для спокойствия его щедрого покровителя, но
а также к благоразумным принципам, которые он усвоил при своем первом вступлении в жизнь
.

Мы уже зафиксировали различные случаи его поведения, чтобы доказать, что
в его крови была невоздержанность, которая часто мешала его
осторожность; и хотя он иногда находил способы подчинять этот жар своим интересам
, все же, по всей вероятности, Небеса смешали
ингредиент в его организме, чтобы нейтрализовать его
совершенное мастерство, разгромить злодейство его намерений и, по крайней мере,
подвергнуть его правосудию закона и презрению его собратьев
.

Воодушевленный красотой несравненной Монимии, он
предвидел, что завоевание ее сердца будет стоить ему в тысячу раз больше
труда и настойчивости, чем все победы, которых он когда-либо добивался;
ибо, помимо ее превосходного понимания, ее чувств чести,
добродетели, благодарности, религиозности и гордости происхождением, ее сердце уже было
связано нежнейшими узами любви и долга с человеком, которого
личность и приобретенные достижения, по крайней мере, равнялись его собственным; и
чья связь с ним носила такой характер, что ставила почти
непреодолимую преграду его замыслу; потому что с каким лицом он мог
начать соперничать с человеком, чья семья вырастила его из нужды и
раболепия, и чья собственная щедрость спасла его от страданий
мрачной тюрьмы?

Несмотря на эти размышления, он не отказался от идеи, которая
так приятно льстила его воображению. Он, как и любой другой проектор
в подобных обстоятельствах был настолько неравнодушен к своим качествам, что
подумать только, леди скоро заметит разницу между ним и
Ренальдо, что, по ее мнению, не могло не обернуться в его пользу. Он
зависит хороший интернет на легкомыслие и непостоянство секс; и сделал
не сомневаюсь, что в ходе их знакомства, он должен прибыли
к тому истому, которая часто закрадывается и выравнивает общения
влюбленные пресыщались видом друг друга и разговорами.

Эта манера спорить было вполне естественно для человека, который никогда не знал другой
мотивы, чем те, чувственности и удобство; - и, пожалуй, по
эти максимы, он, может быть, удалось бы девять десятых прекрасного пола.
Но на этот раз он ошибся в своих расчетах; душа Монимии была совершенна,
ее добродетель неприступна. Его первые попытки были, как обычно, осуществлены
методом намеков, который удался настолько успешно, что через несколько дней
он действительно приобрел весьма значительную долю ее благосклонности и
уважение. До этого он был рекомендован, в самый теплый напряжение
утрирую дружбы, ее дорогой Ренальдо, так что, располагая самыми
безоговорочная уверенность в его чести и достоинства, и, будучи почти
знакомства без средств к существованию, она не гнушается иметь с собой
довольный своей компании и беседы, и поэтому он никогда не был
сокращенный на возможность. У нее было слишком много проницательности, чтобы
не заметить его незаурядных талантов и приятного обращения, и слишком много
восприимчивости, чтобы наблюдать за ними с безразличием. Она не только считала
ему, как доверенное лицо своего любовника, но ценил его как человека, чья
крепления делал честь графа Мельвиль выбор. Она находила его речь
удивительно занимательной, его вежливость сочеталась с аурой
необыкновенной искренности, и она была восхищена его музыкальным мастерством,
искусством, в которое она была глубоко влюблена.

В то время как Ренальдо таким образом снискивал расположение прекрасной Монимии, он
радовался их близости, будучи чрезвычайно счастливым при мысли о том, что
нашел друга, который мог развлечь и защитить дорогое создание в
его отсутствие. Что она могла бы быть лучше подготовлена к временному
расставание, о котором он размышлял, он стал реже посещать ее
или, скорее, постепенно прерывать постоянное
посещение, которым он уделял ее после смерти ее матери. Это
изменение она смогла вынести благодаря усердию Фатхома, когда
она поняла, что ее возлюбленный был совершенно необходим для переговоров
о денежной сумме для целей его предполагаемого путешествия. Это было действительно
так; ибо, как читатель уже был проинформирован, средства, которые
он выделил на этот чрезвычайный случай, были израсходованы в интересах нашего
авантюрист; и люди, у которых он их позаимствовал, далеки от того, чтобы
одобрить использование, для которого они были использованы, и снабдить его
новыми запасами, упрекнули его в его щедрости как в акте
нечестность по отношению к ним; и, вместо того, чтобы одобрить это второе заявление,
пригрозил огорчить его за то, что он уже получил. В то время как он
стремится преодолеть эти трудности, его небольшой откат был
совсем иссяк, и он увидел себя на пороге, желая общей
необходимым для жизни.

Не было такой трудности, с которой он не мог бы столкнуться
сила духа, если бы он один был обеспокоен. Но его привязанность и уважение
к Монимии носили настолько деликатный характер, что, будучи далеким от возможности
смириться с перспективой того, что она будет нуждаться в малейшем удобстве, он не мог
вынести то, что она заподозрила свое положение, стоило ему минуты
замешательства; потому что он предвидел, что это ранило бы ее нежное сердце
невыразимой болью и досадой. Поэтому он старался
предвосхитить это выражением уверенности в справедливости императора и
частыми заявлениями, касающимися доброты и надежности этого кредита
на которые он зарабатывал себе на жизнь в настоящее время.




ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

АНЕКДОТЫ О БЕДНОСТИ И ЭКСПЕРИМЕНТЫ НА БЛАГО ТЕХ, КОГО ЭТО МОЖЕТ КАСАТЬСЯ
.


Учитывая такие обстоятельства его дел, не следует предполагать, что он
проводил время в спокойствии. Каждый день приносил новые требования и
новое беспокойство; ибо, хотя его хозяйство было скромным, его нельзя было
содержать без денег; и теперь не только его фонды были истощены, но
кроме того , его близкие друзья устали удовлетворять его домашние потребности;
более того, они начали отказываться от его общества, которое раньше у них было
желанный; и те, кто все еще удостаивал его своим обществом, озлобляли
эту милость неприятными советами, смешанными с дерзким упреком.
Они громко протестовали против последнего проявления его дружбы к
Воспринял как образец безрассудной расточительности, которую ни его
состояние не могло позволить, ни его совесть оправдать; и утверждал, что такие
образцы щедрости порочны в любом человеке, независимо от его финансов.
никогда не бывает таким богатым, если у него есть собственные родственники, которые нуждаются в его помощи
но совершенно скандальный, чтобы не сказать несправедливый, человек
который в своей поддержке зависит от благосклонности своих друзей.

Эти обвинения не касались даже прекрасной,
образованной, мягкосердечной, сироты Монимии. Хотя они
признавали ее совершенства и не отрицали, что для любого состоятельного человека было бы в высшей степени
достойно сделать ее счастливой, они не одобряли
о привязанности Ренальдо к прекрасной нищенке, выставил напоказ тот тесный
союз сердец, который существовал между двумя влюбленными и который никакие
человеческие соображения не могли разрушить; и некоторые из них, в
достигнув совершенства в своем благоразумии, осмелились намекнуть на предложение
обеспечивать ее на службе у какой-нибудь светской дамы.

Любой здравомыслящий читатель легко поймет, как эти увещевания
пришлись по вкусу молодому джентльмену, чья гордость была неукротимой, чьи
понятия о чести были скрупулезно жесткими и романтичными, чей нрав
был теплым, и чья любовь была сильной. Каждое такое предложение было как
удар кинжалом в его душу; и что делало пытку более изощренной, он
был в долгу перед теми самыми людьми, чьи эгоистичные и подлые
чувства, которыми он пренебрегал; так что он был ограничен благодарностью со стороны
дать выход своему негодованию и его жалким обстоятельствам не позволило бы ему
отказаться от их знакомства. Пока он боролся с
этими унижениями, его потребности становились все более и более назойливыми, а его
кредиторы становились все более требовательными.

Понять, для которого все его претензии были раскрыты, оплакивали его жесткий
хап со всеми проявлениями симпатии которого он мог рассчитывать на
найти в такой ярый приверженец. Он непрестанно упрекал себя как
причину страданий своего покровителя; приводил Бога в свидетели того, что он
предпочел бы погибнуть в тюрьме, чем наслаждаться свободой, если бы
знал, что это стоило бы его самому дорогому другу и благодетелю одной десятой
части тех страданий, которые, как он видел, он испытывал сейчас; и, в заключение,
пылкость его привязанности достигла такой степени, что он предложил Ренальдо помочь ему.
попрошайничать, воровать или грабить на шоссе.

Несомненно, он мог бы вспомнить менее неприятный прием,
чем любой из этих, чтобы облегчить муки этого несчастного влюбленного; ибо в
в тот самый период у него были деньги и движимое имущество на сумму
гораздо большую, чем та, которая была необходима для вывоза
сильнейшие муки из-за несчастья графа. Но, то ли он не
отразить на этот ресурс, или был готов дать Мельвиль быть лучше
знаком с несчастьями, который является великой школой жизни, я буду
оставить читателю определить. Однако так далеко он был от поставки
хочет молодого венгерского, что он не побрезговал получить
доля жалкие гроши, которые этот джентльмен сделал переход к
выкачать из предупредительности несколько товарищей, чьи лица он
до сих пор пользуются.

Жизнь Ренальдо теперь была принесена в жертву самому острому
отчаяние. Почти все его время было поглощено двойным планом,
осмысливающим его усилия сделать свой отъезд осуществимым и его
способы добыть средства на хлеб насущный. Что касается
первого, он проявил себя среди группы торговцев, некоторые из которых знали
его семью и ожидания; и, что касается последнего, он был вынужден зависеть
с помощью нескольких близких людей, которые были не в состоянии
предоставить ему значительные суммы. Они, однако, постепенно прекратились
под предлогом дружеского негодования по поводу его нескромного поведения; итак
что он обнаружил себя голым и пустынным всех своих бывших товарищей,
кроме одного джентльмена, с которым он жил в самую безоговорочную
переписку, как с человеком, из самой теплой дружбы, и в
большинство безграничную доброжелательность; нет, он на самом деле испытывал неоднократные
доказательств его щедрости; и таковы были настроения графа из
благодарность, любовь и почтение, которые из-за Автор
обязательства, которые он бы охотно отдал свою жизнь за
его интерес или преимущество. Он уже бывал там в разное время
этот благодетель снабжал его случайными припасами, составлявшими
в целом около сорока или пятидесяти фунтов; и он так боялся
предпринять какой-либо шаг, из-за которого он мог лишиться благосклонности этого
джентльмен, что он боролся с невероятными трудностями и досадой,
прежде чем смог заставить себя применить свою щедрость к другому
доказательству.

Каких только принципов деликатности не нарушат суровые призывы необходимости!
Поставленный перед выбором: снова обратиться к тому благодеянию,
которое никогда его не подводило, или увидеть, как Монимия умирает с голоду, он выбрал
во-первых, как из двух зол наименьшее, и доверил Фатому письмо
с объяснением горечи его дела. Не без трепета
вечером он получил от своего посыльного ответ на это письмо
но каковы были его муки, когда он узнал содержание! Этот
джентльмен, объявив себя искренним доброжелателем Мелвила,
дал ему понять, что он решил на будущее воздержаться
от всякой переписки, которая была бы ему неудобна
утверждать; что он рассматривал свою близость с графом в этом смысле
свет; и все же, тем не менее, если бы его горе было действительно таким сильным, как он описал
, он все равно внес бы какой-нибудь вклад в его облегчение;
и, соответственно, отправил предъявителем пять гиней для этой цели;
но хотел, чтобы он обратил внимание, что, поступая таким образом, он поставил себя в затруднительное положение
.

Горе и обида Ренальдо от этого разочарования были
невыразимы. Теперь он увидел, что разрушена последняя преграда между ним и
крайней нуждой и горем; он увидел владычицу своей души
, брошенную на произвол самых мрачных сцен нищеты и нужды; и он глубоко
возмущался возвышенным содержанием письма, в котором он представлял себя как никчемного транжиру и назойливого попрошайку.
с ним обращались как с никчемным расточителем. Хотя его
кошелек был истощен до последнего шиллинга; хотя он был окружен
предметами первой необходимости и требованиями и не знал, как обеспечить еще одно пропитание для
своей прекрасной иждивенки, он, вопреки всем предложениям и
"красноречие Фатхома" отправил его с деньгами и другой запиской,
намекнув в самых уважительных выражениях, что одобряет его
новоприобретенная максима друга, которую на будущее он всегда должен
постарайся помнить; и что он отправил обратно последний экземпляр
своей щедрости, как доказательство того, как мало он был расположен причинять неудобства своему
благодетелю.

Это письмо, хотя и искреннее и написанное в очень серьезном настроении
джентльмен счел неблагодарной иронией и в
этом мнении пожаловался нескольким знакомым графа:
которые единодушно выступили против него как грязного, неблагодарного и
распутного негодяя, который оскорблял и поносил тех самых людей, которые имели
великодушно оказывали ему поддержку всякий раз, когда им было неудобно
подпитывайте свою расточительность новыми припасами. Несмотря на эти
накопившиеся угнетения, он все еще мужественно продолжал свои
попытки выпутаться из этого лабиринта страданий. К этому его
подтолкнуло письмо, которое примерно в это же время он получил от своей
сестры, в котором говорилось, что у нее были веские основания полагать, что настоящая воля
ее отца была подавлена за определенные зловещие взгляды; и желая
он просил его ускорить свой отъезд в Венгрию, где он все еще мог найти нескольких
друзей, способных и желающих поддержать его дело. У него было
кое-какие безделушки остались; лавка ростовщика все еще была открыта; и до сих пор
он изо всех сил старался скрыть от Монимии степень своего горя.

Денежный брокер, которого он нанял, после того, как позабавил его
различными схемами, которые не служили никакой другой цели, кроме как для того, чтобы
продлить его собственную работу, наконец, взялся познакомить его
с группой состоятельных людей, которые были очень рискованны в ссужении сумм
под личную гарантию; поэтому он был представлен их клубу
самым благоприятным образом, после того как брокер попытался
располагайте ими по отдельности, с великолепными представлениями о его семье и
состоянии.Благодаря этому предвосхищению он был встречен с явным
ослаблением той суровости, которая свойственна людям этого класса в их
отношениях к миру в целом; и они даже соперничали друг с другом в
их демонстрации гостеприимства и уважения; ибо каждый в отдельности
смотрел на него как на молодого наследника, который прольет много крови, и
закладывал по центу. процентов.

Ренальдо, воодушевленный этими внешними любезностями, начал льстить себе.
он тешил себя надеждами на успех, которые, однако, вскоре были опровергнуты
характер беседы; в ходе которой председатель упрекнул одного из
членов открытого клуба за то, что он однажды одолжил сорок фунтов под небольшое обеспечение
. Обвиняемый утверждал в свою защиту, что
заемщиком был его родственник, чьи средства, как он знал, были достаточными;
что он предоставил свое поручительство и за счет денег застраховал свою
жизнь; и, в заключение, выполнил его в течение дня
с большой пунктуальностью. Эти обвинения не были признаны оправдывающими
остальные члены ассамблеи, которые в один голос признали его виновным
в неоправданную поспешность и опрометчивость, которая, по времени, должны
несомненно действовать в ущерб своим характером и кредит.

Это было горькое признание для молодого графа, который, тем не менее,
старался укрепить положение, которое он завоевал среди них,
ухаживая за их обществом, подстраиваясь под их манеры и внимательно
слушая их разговоры. Когда он с большим
усердием ухаживал за ними в течение нескольких недель, обедал в их домах по
настоятельным приглашениям и получал неоднократные предложения служить и
дружба, полагая, что теперь все созрело для этой цели, он,
однажды, в таверне, куда он пригласил его на обед, отважился
раскрыть свое положение тому, чье выражение лица было наименее
бесперспективно; и когда он представил бизнес с предложением
занять денег, он заметил, что его глаза загорелись видимой готовностью,
из чего он извлек радостное предзнаменование. Но, увы! это было не более чем
мимолетный проблеск солнечного света, который внезапно был затемнен
продолжением его объяснения; настолько, что, когда торговец понял
характер безопасности, лик его был вовлечен в большинство
неприятный полумрак, и его глаза, искаженные в самых отвратительных
наклонение зрения; более того, он прищурился так ужасно, что Ренальдо был
пораженный и почти со страхом на него смотрит, пока он не понял, что это
искажение исходил из беспокойства за поле серебро табака, который он
положил его на стол, после того, как набил трубку. По мере того как
юноша раскладывал свои принадлежности, другой постепенно начал
беспокоиться за эту посуду, на которую он искоса бросал взгляды при этом
сверхъестественное направление, пока он хитро не спрятал его в карман.

Совершив этот успешный транспортировки, он перевел взгляд поочередно
от молодого джентльмена брокеру для значительной паузы, во время
что он молча упрекнул последнего введения такой нищенский
варле его знакомой; затем, взяв трубку изо рта, “сэр”
он сказал, обращаясь к графу: “если бы у меня были все наклона
в мире в соответствии с вашим предложением, это действительно не в моей
мощность. Мои корреспонденты за границей переслали такое количество плохих писем .
счета за последнее время, на которые были израсходованы все мои текущие наличные деньги
поддержка их кредита. Мистер Феррет, конечно, вы не были в неведении о
моем положении; и я не на шутку удивлен, что вы привели ко мне этого
джентльмена по делу такого рода; но, как мудрый человек
наблюдает, Толочь дурака в ступе, и он никогда не станет мудрым”. Так сказав,
с самым решительным взгляд направлен к брокеру, он позвонил в колокольчик,
и посетило расплаты, когда, обнаружив, что он был в качестве гостя
из Ренальдо, он сухо поблагодарил его за его хорошее настроение, и резким
образом брал себя.

Хотя молодой джентльмен и был сбит с толку в этой области, он не отчаивался;
но тотчас же заняты Мистер Хорек в приложении к другой
общества; кто, заслушав условий его совершения, необходимый
сказать его основные, что он ничего не может сделать без
согласия своего партнера, который случайно оказался в это время в одном из
наши американские плантации. Третий, которого допрашивали, извинился, сославшись на
клятву, которую он недавно дал на фоне
значительного убытка. Четвертый, которого судили, ответил, что это не было
по-своему. А пятый откровенно признался, что никогда не давал денег взаймы
без надлежащего обеспечения.

Таким образом, несчастного Ренальдо пытался каждый эксперимент успехом не увенчались, и
сейчас видел последний луч надежды погас. Почти лишенный
настоящей поддержки и окруженный безжалостными дансами, он был вынужден
держаться за дверьми и искать утешения в разговорах со своими
очаровательная любовница и его верный друг; но даже там он
испытал на себе крайнюю суровость неблагоприятной судьбы. Каждый стук в дверь
тревожил его ожиданием, что какой-нибудь шумный торговец потребует
оплата. Когда он пытался развлечь себя рисованием, какая-нибудь
неудачная черта случайного портрета напоминала образ
закоренелого кредитора и заставляла его трепетать при виде работы его собственных рук.
Когда он бежал в поисках убежища к лестному творению фантазии, какая-нибудь
отвратительная идея всегда возникала среди веселого видения и растворяла
приятное очарование.—Даже Серафимов голос Monimia не было
больше мощности, чтобы составить тревожно сумятицу в его разум. Каждую песню она
прощебетала, каждую мелодию она играла, напомнил в своей памяти Некоторые сцены
любовь и счастье миновали; и переполняли его душу горестными мыслями.
сравнение прошлой и настоящей судьбы. Он видел все, что было милого и
совершенного в женщине, все, что он считал самым дорогим и священным на земле,
балансируя на грани нищеты, не подозревая о грозящей ей опасности
ситуации, и обнаружил, что не в состоянии предотвратить ее падение или даже
предупредить ее об опасности; ибо, как мы уже отмечали, его душа
не могла смириться с мыслью о том, чтобы сообщить весть о бедственном положении
мягкосердечная Монимия.




ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

ОТЧАЯНИЕ РЕНАЛЬДО СТАНОВИТСЯ ГЛУБЖЕ, А ИНТРИГА ФАТОМА - ЗАПУТАННЕЕ.


Такое обострившееся несчастье не могло не сказаться на его характере и
манерах поведения. Постоянные усилия, которые он прилагал, чтобы скрыть свое раздражение
привели к явной рассеянности в его поведении и речах. Его
начал охватывать ужас при виде бедной Монимии, которую он
поэтому избегал настолько, насколько позволяли обстоятельства их переписки
; и каждый вечер он уходил один в какое-нибудь уединенное место.
место, где он мог бы, никем не замеченный, дать волю своему горю
и в тишине обдумать какие-нибудь средства облегчить бремя
его горе. Его сердце было иногда так терзал с отчаянием, которое
в лице человечества, как и его заядлых врагов, что он развлекал
мысли, осуждающих войну против всего сообщества, обеспечение
его же хочет с добычей он должен победить. В другое время он был
искушаем желанием положить конец своим страданиям и совместной жизни
. Но это были всего лишь преходящие намеки на временное
безумие, которое вскоре уступило велениям разума. От
казни первого его удерживали его собственные представления о чести
и мораль; и от использования другого средства его удерживала
его любовь к Монимии, а также мотивы философии и
религии.

Хотя таким образом он втайне лелеял червяка горя, который терзал
его жизненно важные органы, перемена в его выражении лица и поведении не
ускользнула от глаз этой проницательной молодой леди. Она была встревожена этой
переменой, но боялась исследовать ее источник; ибо, будучи
в неведении о его горе, она не могла приписать это ни одной причине, в которой ее
счастье не было бы глубоко заинтересовано. Она заметила его напряженное
покладистость и необычайная эмоциональность. Она заметила его по
неоднократным попыткам избежать ее общества и обратила внимание на его регулярные
прогулки в темноте. Это были тревожные симптомы для ее любовника.
деликатность и гордость. Она тщетно пыталась придать тому, что видела, наиболее благоприятную
интерпретацию; и, в конце концов, приписала последствия его
уныния отчуждению его сердца. Невыносимо расстроенная
этими подозрениями, она поделилась ими с Фатомом, который к
этому времени полностью пользовался ее доверием и уважением, и
умоляла его дать совет, касающийся ее поведения в такой приятной обстановке.

Этот искусный политик, который радовался эффекту ее проникновения,
как только услышал, что его спрашивают по этому поводу, он подал знаки внимания
удивления и замешательства, показывая свою озабоченность тем, что она обнаружила
обнаружил то, чего, ради чести своего друга, он хотел бы никогда не видеть
. Его поведение в этом случае подтвердило ее роковую
догадку; и она самым трогательным образом заклинала его сказать
ей, думает ли он, что сердце Ренальдо заключило какую-либо новую помолвку. В
этот вопрос он начал с признаков крайнего волнения и подавил
искусственно вздохнув: “Конечно, мадам, - сказал он, “ вы не можете сомневаться в
Постоянство графа— Я уверен— Он, безусловно— Я протестую, мадам, я...
я так потрясен.

Здесь он сделал полную паузу, как будто конфликт между его честностью и
его дружбой не позволял ему продолжить, и вызвал
влагу в обоих глазах — “Тогда мои сомнения рассеяны”, - воскликнул мужчина.
огорченная Монимия; “Я вижу твою искренность в разгар твоей привязанности
к Ренальдо; и больше не буду мучить тебя дерзкими
допросы и напрасные жалобы”. При этих словах поток слез
хлынул из ее очаровательных глаз, и она немедленно удалилась в свою
собственную квартиру, где предалась своему горю в избытке. И ее
горе не сочеталось с негодованием. Она была по происхождению, природе и
образование, вдохновленные этим достоинства гордость, которая облагораживает человека
сердце; и в этом, то обстоятельство, что из ее настоящей зависимостью, был
чрезвычайно ревнив и чувствителен, так что она не могла
Брук наименее тень безразличия, гораздо меньше вреда от такой
природы, от человека, которого она имела честь с ней привязанности, и для
кого она disobliged и бросил ее семьи и друзей.

Хотя ее любовь была так непоколебимо привязана к этому несчастному юноше, что
без продолжения взаимного уважения ее жизнь стала бы
непосильным бременем, даже среди всего великолепия
богатство и помпезность; и хотя она предвидела, что, когда его покровительство
прекратится, ей придется остаться несчастной сиротой в чужой стране,
подверженная всем страданиям нужды; и все же такова была ее возвышенность.
неудовольствие, что она с презрением жаловаться, или еще требовать
объяснение от предполагаемого автором ее обиды.

В то время как она продолжала определено в ее цели, а также колебаниями на
это море пыток, сажень, считая, что сейчас был сезон для
работы по ее страсти, в то время как они все были в смятении, стал, если
возможно, более усидчив, чем когда-либо о справедливой Плакальщик, по образцу его
особенности в меланхолию чугун, делали вид, что разделяет ее горе с
наиболее решительное сочувствие, и старалась держать ее обиды
сияющий хитрыми инсинуациями, которые, хотя и были явно предназначены для того, чтобы
извиниться за своего друга, служили только для того, чтобы усугубить его вину в
вероломстве и бесчестии. Этот предлог дружеского участия является наиболее
эффективным средством распространения злобы и клеветы; и репутация человека
никогда не подвергается такому смертельному удару, как когда убийца начинает
с преамбулой: “Со своей стороны, я могу с уверенностью сказать, что ни один человек
на земле не питает к нему большего уважения, чем я; и это связано с
глубочайшая боль и беспокойство из-за того, что я вижу, как он плохо себя ведет таким образом ”.
Затем он продолжает калечить свой характер и добродушных слушателей,
заключая, что он еще чернее, чем его представляют, исходя из
предположения, что самые ужасные обстоятельства смягчены или
подавленный нежностью или дружбой обвинителя, воскликните:
“Хороший недостаток! каким же он, должно быть, негодяем, если его лучшие друзья больше не пытаются его защищать!
Нет, иногда эти доброжелатели
берутся за его защиту и вероломно предают дело, которое у них есть
поддержанный, опустив причины, которые могут быть приведены в его оправдание.

Оба эти метода были применены коварным Фердинандом, согласно
преобладающей страсти Монимии. Когда ее возмущение взяли верх, он
распространялась на его любовь и подлинное уважение к Ренальдо, который, как он
сказал, уже вырос из пеленок, до такой степени страсть, что
он добровольно расстаться с жизнью для его выгоды. Он проливал слезы из-за
своего отступничества; но каждая капля оставляла неизгладимое пятно на его
характере; и в горечи своего горя поклялся, несмотря
его привязанность к Ренальдо, которая стала частью его конституции,
что молодая венгерка заслужила самую позорную судьбу за то, что
причинила вред такому совершенству. В другой раз, когда он находил ее погруженной в
тихую печаль, он притворялся, что извиняет поведение своего друга. Он
сообщил ей, что характер молодого джентльмена был неровным с самого
его младенчества; что слабость естественна для человека; что со временем он может стать
исправленный убеждением в себе; он даже намекнул, что она могла бы это сделать
вероятно, приписал непостоянству, что на самом деле было следствием некоторого
огорчения, которое он старательно скрывал от своего участия. Но,
когда он обнаружил, что она настроена выслушать это последнее предложение, он
опроверг его силу, вспомнив обстоятельства своих
ночных прогулок, которые, по его признанию, не допускали благоприятного развития событий
.

Этими средствами он раздул угли ее ревности и в то же время повысил
ценность своего собственного характера; ибо она смотрела на него как на
зеркало веры и честности, а также разума, перегруженного
горе, естественно, ищет какого-нибудь доверенного лица, на чье сочувствие оно может положиться
само по себе. Действительно, его великой целью было сделать себя необходимым для нее
недуг, и поселиться сплетни переписку, в знакомство
на что он надеялся, что его целью, несомненно, будут услышаны.

Но проявление этих талантов не ограничивается ее в покое. В то время как
он прокладывал эти пути для несчастной молодой леди, он готовил
ловушки другого рода для ее ничего не подозревающего любовника, который, для
завершения своих страданий, примерно в это время начал замечать признаки
беспокойство и недовольство на лице и в манерах его подчиненного
обожаемая Монимия. Ибо эта юная леди, охваченная горем,
вспомнила о своем происхождении и, скрывая досаду, притворилась, что набросила вуаль
спокойствия, которое только придавало ей видимость отвращения.
внутреннее беспокойство.

Ренальдо, чьего терпения и философии едва хватало, чтобы вынести
груз других своих пороков, был бы совершенно подавлен
дополнительным бременем горя Монимии, если бы оно не взяло на себя это
видимость неуважения, которого, как он знал, он этого не заслуживал,
помогла ему избавиться от негодования. Но это было лишь жалким
теплые, чтобы поддержать его против зловещих отражений, которые напали
его со всех сторон; он действует, как эти отчаянные средства,
что, в то время как они стимулируют исчерпаны природы, помогают уничтожить очень
основы Конституции. Он пересмотрел свое поведение с учетом
строгостью и не смог вспомнить одно обстоятельство, которое может
справедливо обижать кумира своей души. Чем более безупречным он казался
себе на этом допросе, тем менее простительным казалось ее поведение
. Он поставил своей проницательности задачу обнаружить причину этого
изменения; он сгорал от нетерпения узнать это; его проницательность
подвела его, и он боялся, хотя и не знал почему, потребовать объяснения.
объяснение. Его мысли были настолько обстоятельными, что он даже не осмеливался
открыться самому себе, чтобы разобраться, хотя его собственная добродетель и дружба
сопротивлялись тем чувствам, которые начали вторгаться в его разум, с
предложения, наносящие ущерб верности нашего искателя приключений.

Тем не менее, не в силах вынести мук такого интересного
ожидания, он, наконец, попытался возразить прекрасной
сироте; и в резком обращении, вызванном его страхом и замешательством,
умоляла узнать, не сделал ли он непреднамеренно чего-нибудь, что могло навлечь на нее
неудовольствие. Монимия, услышав, как к ней грубо обращаются в таком необычном для нее
тоне, после неоднократных примеров его сдержанности и предполагаемого
непостоянства, сочла вопрос новым оскорблением и, призвав
вся ее гордость пришла ей на помощь, и она ответила с притворным спокойствием,
или, скорее, с оттенком презрения, что у нее нет права судить, как и
она не притворялась, что осуждает его поведение. Этот ответ, столь далекий от того, что
нежность и забота, которые до сих пор проявлялись в
расположении духа его любезной любовницы, лишили его всякой силы переносить
на этом разговор закончился, и он удалился с низким поклоном, полностью убежденный в том, что
он безвозвратно утратил то место, которое занимал в ее сердце
привязанность; ибо в его воображении, искаженном и ослепленном его
несчастья, ее поведение, казалось, было чревато не мимолетным проблеском
гнева, который уважающий любовник быстро бы унял, а
тем презрением и безразличием, которые обозначают полное отсутствие
привязанность и уважение. Она, с другой стороны, неправильно истолковала его внезапное
отступление; и теперь они смотрели на действия друг друга через
ложную среду предубеждения и обиды. К такому фатальному
недопонимания мир и счастье всей семьи зачастую осенью
жертвоприношение.




ГЛАВА СОРОК ШЕСТЬ

НАШ ГЕРОЙ СТАНОВИТСЯ АБСОЛЮТНЫМ В СВОЕЙ ВЛАСТИ НАД СТРАСТЯМИ СВОЕГО
ДРУГ И ЭФФЕКТЫ ПОЛОВИНУ СВОЕЙ ЦЕЛИ.


Под влиянием этой ужасной ошибки грудь этих несчастных влюбленных
начала наполняться ужасами ревности. Нежный
Монимия старалась молча предаваться своим горестям; она втайне
не переставая оплакивала свою несчастную судьбу; ее слезы лились рекой.
перерыв с вечера до утра и с утра до ночи. Она не искала
чтобы знать объект, для которого она была покинута; она имела в виду не укорять
ее undoer; ее целью было найти поглощенных углу, в котором она
могли предаваться своей скорби, где она могла парить над меланхолия
память своего бывшего счастья; где она могла бы вспомнить тех,
счастливые сцены, которой она наслаждалась под крыльями ее снисходительными родителями,
когда вся ее жизнь была революция удовольствий, и она была
в окружении богатства, роскоши, и восхищение, где бы она могла,
беспрепятственно, живущие на убогое сравнение между ее прошлым и
теперешнее состояние и раскрасить каждое обстоятельство ее страданий в
самых невыносимых тонах, чтобы они могли произвести более глубокое впечатление
на ее разум и тем быстрее способствовать этому распаду для
чего она страстно желала, как полного избавления от горя.

Среди этих страданий она начала испытывать отвращение ко всякой пище; ее щеки
побледнели, яркие глаза утратили свой блеск, розы исчезли с
ее губ, и ее хрупкие конечности едва могли нести свою ношу; в
одним словом, ее единственным утешением была перспектива внести депозит
ее горе в могилу, и ее единственным желанием было, чтобы обеспечить отступление в
что она может подождать с уходом за этот счастливый период. И все же это
печальное утешение она не могла обрести без совета и
посредничества Фатхома, с которым она поэтому все еще продолжала видеться и
консультироваться. Хотя эти консультации были проведены, грудь Реналдо был
разорили с бури ярости и безумия. Он считал себя
побежденным в любви своей возлюбленной каким-то любимым соперником,
успех которого терзал его душу; и хотя он едва осмеливался
донести подозрение до его собственного сердца, его постоянное наблюдение
нашептывало ему, что его заменил его друг Фатхомм; ибо
Монимия был полностью отстранен от разговоров всех остальных мужчин,
и в последнее время он наблюдал за их общением воспаленными глазами.

Эти соображения иногда доводили его до такой степени
безумия, что он испытывал искушение пожертвовать ими обоими как предателями ради
благодарности, дружбы и любви; но такой бред вскоре рассеивался
перед его честью и человечностью. Он не позволял себе думать
вины Фердинанда, до тех пор, пока не появятся какие-либо несомненные признаки его вины
; а это было так далеко от истины, что до сих пор
почти не было презумпции. “Напротив, ” сказал он себе, “ я
ежечасно получаю доказательства его сочувствия и привязанности. Не иначе, как он
может быть невинной причиной моего несчастья. Его превосходные качества, возможно,
привлекли внимание и завладели сердцем этой непостоянной красавицы,
не осознавая одержанной победы; или, возможно,
потрясенный завоеванием, которое он неохотно совершил, он обескураживает ее
приближается, пытается урезонить ее неоправданную страсть, а сама тем временем
скрывает от меня подробности, из уважения к моему
счастью и покою”.

Под прикрытием этих благоприятных предположениях, наш искатель приключений надежно
возбуждено уголовное дело, его схема после несчастного Monimia. Он посвятил
себя полностью на служение себе и разговор, кроме как в те времена
когда его компания просила Ренальдо, который сейчас очень редко взыскиваемой
его посещаемость. В свое министерство о лице прекрасной
сирота, этот хитрый зажигательные смешались такие ужасные связи, такие плавления
сострадание, столь же эффективно защищавшее его от подозрений в
предательстве, в то время как он увеличивал роковую пропасть между ней и ее возлюбленным
самыми дьявольскими инсинуациями. Он представил своего друга как
сластолюбца, который удовлетворяет свой аппетит без малейшего уважения к
чести или совести; и, демонстрируя бесконечную неохоту, поделился
несколько анекдотов о его чувственности, которые он симулировал с этой целью;
затем он восклицал в наигранном восторге: “Боже милостивый! возможно ли это
для любого человека, который имеет хоть малейшее право на восприятие или человечность
оскорблять такую невинность и совершенство! что касается меня, если бы я был таковым
незаслуженно счастлив — Небо и земля! простите мой восторг, мадам, я
не могу не видеть и не восхищаться такими божественными прелестями. Я не могу помочь
обижаясь на свои ошибки; он является причиной добродетели я обручил; она должна
быть причиной каждого честного человека”.

Он часто повторял подобные обращения, которые она приписывала
ничему иному, как чистой благожелательности и добродетельному негодованию, и
на самом деле начал думать, что произвел какое-то впечатление на ее сердце, а не
что теперь он лелеет надежду на немедленную победу над ней
целомудрие. Чем больше он размышлял о ее характере, тем труднее казалась победа.
поэтому он изменил свой план и решил
продолжать свои операции под прикрытием благородных предложений,
предвидя, что жена ее квалификации, при надлежащем управлении,
в значительной степени обратится за помощью к мужу или, если ее добродетель
окажется непокорной, что он может в любое время избавиться от
обременение, путем бегства без барабанного боя, после того, как он должен быть
пресыщен владением.

Воодушевленный этими ожиданиями, он однажды, в разгар
предвзятый рапсодий, поняв, что больше не может скрывать
огонь, бушевавший в его сердце, бросился на колени перед
прекрасной плакальщицей и запечатлел поцелуй на ее прекрасной руке. Хотя он и сделал это
не осмеливался позволить себе подобную вольность до тех пор, пока такие приготовления, которые, как он
думал, полностью погасили ее уважение к Мелвилу и проложили
путь для его собственного приема в комнате этого отвергнутого любовника, у него были
он настолько превзошел все ожидания, что Монимия, вместо того чтобы одобрить его заявление
, встрепенулась и молча удалилась, ее щеки пылали
от стыда, а глаза сверкали от негодования.

Фердинанд едва оправившись от замешательства, произведенный этим
неожиданный отпор, чем он видел в необходимости прихода к скорейшему
решимость, чтобы не обиделся ярмарке необходимо обратиться к Ренальдо, в
этом случае они могут быть взаимно разувериться, к его величайшему стыду и
путаница; поэтому он решил охаять ее гнев смирить
моления, и протестуют, то, что мучает он может
страдать, подавляя свои чувства, она никогда не должна снова быть
обиделся с объявлением его страсть.

Успокоив таким образом кроткую Монимию и обнаружив, что, несмотря на
несмотря на ее негодование, его друг все еще владел ее сердцем, он
решил добиться эффективного расставания, чтобы молодая леди,
совершенно покинутая Мелвилом, осталась полностью в его руках.
власть. С этим христианским намерением, он начал омрачило его лицо
с двойной тенью мечтательной меланхолии, в присутствии Ренальдо,
чтобы заглушить последовательность непроизвольных вздохов, чтобы ответить от
цели, непоследовательным в своем дискурсе, и, одним словом, действовать в
часть лица окутан в печальные размышления.

Граф Мелвиль, как только заметил эти симптомы, очень любезно осведомился
о причине их и был немало встревожен, услышав хитрый
и уклончивые ответы Фердинанда, который, не раскрывая источника
своего беспокойства, искренне просил разрешения удалиться в какой-нибудь другой уголок
мира. Разбуженный этой мольбой, венгр пробудил ревность.
и в сильном волнении он воскликнул: “Значит, мои опасения справедливы,
мой дорогой Отец: Я понимаю смысл вашей просьбы. В течение
некоторого времени я ощущал приближение множества ужасов с той стороны. Я
знай себе цену и честь. Я полагаюсь на вашу дружбу и заклинаю
вас всеми ее узами немедленно избавьте меня от самого тягостного положения
неизвестности, признавшись, что вы невольно пленили сердце этой
несчастной девушки”.

На этот торжественный допрос он ничего не ответил, но, проливая потоки
слез, для которых у него всегда имелся под рукой запас, он повторил свое
желание удалиться и призвал Бога в свидетели того, что он предложил
это было сделано исключительно для успокоения его уважаемого покровителя и любимого друга.
“Довольно, ” воскликнул несчастный Ренальдо. - теперь мера моих горестей такова.
переполненный”. Сказав это, он упал навзничь в обмороке, от которого его
с трудом вернули к ощущению самых изысканных
мук. Во время этого пароксизма, наш искатель приключений ухаживала за ним с бесконечной
заботы и нежности, он призывал его проявить все свое мужество, чтобы его
помощь, чтобы помнить своих предков, и напрягаться в
подражание их добродетелям, чтобы летать от чарующей прелести, которые
поработили его лучшую часть, чтобы восстановить его душевное спокойствие,
размышляя о непостоянстве и неблагодарности женщина, и развлечь его
воображение в погоне за честь и славу.

После этих наставлений он злоупотреблял уши с поддельным деталь
постепенно прогресс в его Monimia, и шаги у него были изъяты в
отбить ее адреса, и восстановить ее силу, отравляя
ум, что доверчивая молодежь до такой степени, что, в все
вероятность, что он поставил бы роковой срок для его собственного существования, было
не понять, нашли средства, чтобы успокоить ярость в экстаз, благодаря хитрости
композиция из противоположных соображений. Он поставил его гордость против его
любовь, он противопоставил свою обиду в его скорби, и его стремление к его
отчаяние. Несмотря на установившийся баланс сил между этими
противниками, потрясения их последовательных конфликтов были настолько сильными,
что его лоно было подобно несчастной провинции, измученной, обезлюдевшей,
и опустошен двумя яростно сражающимися армиями. С этого момента его
жизнь была не чем иным, как чередованием приступов и мечтаний; он плакал и
бредил по очереди, в зависимости от преобладающего порыва страсти; еда
стала чужой для его губ и сном для его век; он не мог
выносить присутствие Монимии, ее отсутствие усиливало пытку
его мучения; и когда он случайно встретил ее, то отшатнулся с
ужасом, как путешественник, которому посчастливилось наступить на змею.

Бедная страдающая сирота, загнанная в тень всепоглощающей тоской по себе
, стремящаяся найти какое-нибудь скромное убежище, где она могла бы перевести дух
ее душа покоилась с миром, и она была в ужасе от неистового поведения Ренальдо,
сообщила, что понимает ее желание переехать, и попросила его сделать это.
сделайте маленькую фотографию ее отца, украшенную бриллиантами, и
конвертируйте их в деньги, чтобы она могла прокормиться. Это было
последний залог ее семьи, который она получила от своей матери,
которая сохранила его посреди бесчисленных невзгод, и никакие
другие виды страданий, кроме тех, от которых она стонала, не могли бы ее спасти.
убедил дочь расстаться с ним; но, исключая другие мотивы
, сам образ, напомнив ей о почестях
ее имя, упрекал ее в том, что она жила в зависимости от человека, который
обращался с ней с таким унижением и неблагодарностью; кроме того, она льстила
она сама с надеждой, что ей не придется долго переживать потерю этого свидетельства
.

Наш герой, с множеством профессий, печали и обиды на
его собственный потенциал, чтобы не допустить такого отчуждения, обязался
утилизируйте его в самом выгодном свете, и чтобы обеспечить ей дешевые
а на пенсии квартиру, в которой он хотел бы провести ее в безопасности, хотя
в опасности его жизнь. Тем временем, однако, он отправился к своему
другу Ренальдо и, посоветовав ему вооружить свою душу
терпением и философией, заявил, что виновная страсть Монимии к
его самого больше нельзя было держать в рамках, которые она наколдовала
он самым настоятельным образом помог ей сбежать из
дома, который она считала худшей из темниц, потому что находилась в нем.
она ежедневно подвергалась взгляду и обществу человека, которого она ненавидела,
и что она подкупила его, чтобы он выполнил ее просьбу, не только
неоднократными обещаниями вечной любви и подчинения, но и
фотографией ее отца, украшенной бриллиантами, которую она до сих пор хранила
приберегается как последнее и величайшее свидетельство ее привязанности и
уважения.

С этими словами он представил роковую клятву взорам народа .
удивленные молодежи, при которых она действует как ядовитый взгляд
Василиск, в одно мгновение, вся страсть его души были в
самые жестокие волнения. “Как! ” вскричал он в порыве ярости. “ Неужели
она настолько предалась вероломству, настолько потеряла стыд, настолько проклята постоянством,
к благодарности и добродетельной любви, чтобы обдумать способы оставить меня
без приличий, без угрызений совести! оставить меня в моих невзгодах, когда
моя несчастная судьба больше не может льстить ее гордости и тщеславию
ожидания! О женщина! женщина! женщина! какое сравнение мне найти, чтобы
иллюстрировать характер пола? Но я не стану прибегать к
напрасным жалобам и слабым восклицаниям. Клянусь Небом! она не должна
сбежать, она не должна торжествовать в своем легкомыслии, она не должна ликовать при виде моего
горя; нет! Я скорее принесу ее в жертву своему справедливому негодованию,
оскорбленным силам любви и дружбы. Я буду действовать как мстящий служитель
Небес! Я искалечу эту прекрасную грудь, в которой столько лживого сердца
! Я разорву ее на куски и разбросаю эти прекрасные конечности как
добычу полевым зверям и птицам небесным!”

Сажень, который ожидал эту бурю, был далек от попыток воспрепятствовать ее развитию.
он терпеливо ждал, пока ее первая вспышка не утихнет;
затем, напустив на себя вид соболезнующего, воодушевился этим решением
которую друг должен поддерживать в таких случаях: “Мой дорогой граф”,
“ Я нисколько не удивлен вашим волнением, потому что я знаю
что должно чувствовать такое чувствительное сердце, как ваше, из-за отступничества того,
кто так долго правил, объекта вашей любви, восхищения и
уважения. Ваши попытки выбросить ее из головы должны создать
агония гораздо более тяжкая, чем та, которая отделяет душу от тела.
Тем не менее, я настолько уверен в вашей добродетели и вашем мужском достоинстве, что
предвижу, что вы позволите прекрасной Монимии выполнить то
решение, которое она приняла так неразумно, отказаться от
твоя любовь и защита. Поверь мне, мой лучший друг и благодетель,
это шаг, в результате которого ты безошибочно восстановишь
свой душевный покой. Это может стоить вам немало горьких мук, это могут зонд
твои раны быстро; но эти муки будут успокаивает нежные
и благотворное крыло времени, и это исследование пробудит в вас должное
чувство собственного достоинства и важности, которое позволит вам
переключить свое внимание на объекты, гораздо более достойные вашего
созерцания. Все надежды на счастье, которые ты лелеял, находясь в
владении Монимией, теперь безвозвратно разрушены; ее сердце теперь
унижено твоим вниманием; ее любовь, без всякого сомнения,
уничтожена, и ее честь безвозвратно потеряна; настолько, что, если бы
она выразила сожаление по поводу своей неосмотрительности и попросила у вас
прощения с самыми торжественными обещаниями уважать вас за
будущего с неизменной верностью и привязанностью, ты не должен
возвращать ей то место в твоем сердце, которого она так подло лишилась
, потому что ты не мог в то же время восстановить ее в
обладание тем тонким уважением, без которого нет гармонии,
нет восторга, нет истинного наслаждения в любви.

“Нет, мой дорогой Ренальдо, изгони недостойную арендаторшу из своей груди; позволь
ей восполнить меру своей неблагодарности, бросив своего возлюбленного,
друга и благодетеля. Твоя слава требует ее отставки; мир
будет аплодировать твоей щедрости, а твое собственное сердце одобрит твою
поведение. Итак, освободившись, давайте еще раз приложим усилия, чтобы
способствовать вашему отъезду с этого острова, чтобы вы могли вновь посетить свой
отчий дом, воздайте должное себе и любезной сестре и возьмите
отомсти виновнику твоих злодеяний; затем посвяти себя
славе, подражая своим прославленным предкам, и процветай благодаря
благосклонности твоего императорского покровителя ”.

Эти увещевания произвели такое впечатление на венгра, что его
лицо осветилось мимолетным проблеском удовлетворения. Он обнял
Фердинанд с большим пылом называл его своей гордостью, своим Наставником, своим
добрый гений, и просил его удовлетворить наклона, который
непостоянная тварь так далеко, чтобы передать ее в другую квартиру, без
потеря времени, а он, благодаря миграции, сам, за свои
отступление.

Наш герой, получив это разрешение, вошел сразу в
юбки из города, где он ранее сделанный на заказ небольшой, хотя
аккуратная квартира в доме старой женщины, вдовы французского
беженцев. Он уже провел разведку местности, прощупав свою домовладелицу
, от бедности и покладистости которой у него были основания ожидать
все виды свободы и возможностей для достижения своей цели
лично Монимии. Когда комнату приготовили для ее приема, он
вернулся к безутешной красавице, которой подарил десять гиней,
которые, как он притворился, заработал, пообещав картину, хотя он
в этом случае он сам выступил в роли ростовщика по очень простой и
очевидной причине.

Прекрасная сиротка была вне себя от радости, обнаружив, что ее желание так быстро исполнилось
. Она немедленно собрала свои принадлежности в багажнике; и
наемной карете, была названа в сумрак вечера, в котором она
погрузилась на корабль со своим багажом и проводником.

И все же она не без сожаления покинула жилище Ренальдо. В момент
расставания мысль об этом несчастном юноше ассоциировалась у нее
со всеми известными предметами, которые попадались ей на глаза; не как
непостоянный, неблагодарный и лжесвидетельный поклонник, но как опытный,
добродетельный, тающий любовник, пленивший ее девственное сердце.
Когда Сажень проводил ее до двери, ее встретила собака Ренальдо, которая
долгое время была ее любимицей; и бедное животное заискивало перед ней, пока она
когда все прошло, ее сердце переполнилось таким приливом нежности, что
по ее щекам потекли потоки слез, и она чуть не упала
на пол.

Фердинанд, расценив это волнение как последнюю дань уважения, которую она отдаст
Ренальдо, поспешил усадить ее в карету, где к ней вскоре вернулось самообладание.
и через некоторое время он проводил ее в дом мадам
ла Мер, которая приняла ее с большой сердечностью и проводила
в свои апартаменты, в которых она не нашла никаких других недостатков, кроме того, что они были
слишком хороши для человека в ее жалком положении. Здесь, пока рвется
с благодарностью, загоревшейся в каждом глазу, она поблагодарила нашего искателя приключений за его
благожелательность и добрую заботу, заверив его, что она не преминет
должным образом умолять Всевышнего ниспослать на него благословения, поскольку
друг и защитник сироты.

Понять, не был дефицитом в те выражения, которые были наилучшим образом приспособлены к
ее настоящее складом ума. Он заметил, что то, что он сделал, было в
повиновении диктату обычной человечности, которая побудила бы
его помочь любому ближнему в беде; но что ее своеобразный
добродетель и квалификация были такими, которые требовали предельных усилий
о его способностях на службе у нее. Он сказал, что, конечно, небо не
создала такое совершенство, напрасно; что ей суждено было получить как
также пообщаться счастье; и что само провидение, которое она так
Свято обожал, не удастся, в свое время, чтобы поднять ее из
бедствия и скорби, в чести и счастье, для которых она была
безусловно, предопределено. Тем временем он умолял ее положиться на
его службу и верность, и, когда вопрос о ее содержании был решен,
он оставил ее в обществе и утешении ее сдержанной хозяйки, которая
вскоре она завоевала хорошее мнение своей прекрасной квартирантки.

Пока наш герой был занят этим делом, Ренальдо совершил вылазку
в состоянии некоторого опьянения, вызванного увещеваниями Фатома;
и, зайдя в одну известную кофейню, занялся шахматами с
старый французский беженец, чтобы его внимание, будучи занято другим,
не могло переключиться на тот роковой объект, который он страстно желал
забыть. Но, к несчастью для него, он едва успел сделать три хода из
игры, когда до его ушей донесся диалог двух молодых людей.
джентльмены, один из которых спросил другого, не хочет ли он пойти и посмотреть на
“Сироту”, которую ставили в одном из театров; отметив в качестве дополнительного
поощрения, что роль Монимии будет исполнять молодая
благородная женщина, которая никогда не появлялась на сцене. При упоминании этого
имени Ренальдо вздрогнул; потому что, хотя оно и не принадлежало его
сироте, это было прозвище, под которым ее всегда отличали
с момента ее разлуки с отцовским домом, и поэтому это напомнило ему о ней
она предстала в его воображении в самом интересном ракурсе. Хотя он
пытался изгнать этот образ, более точно применив его к своей пьесе,
время от времени он вторгался в его воображение и при каждом возвращении производил
более сильное впечатление; так что он оказался в ситуации
несчастный барк выбросило на какую-то скрытую скалу, которая, когда начинает дуть ветер
, ощущает каждую последующую волну, более неистовую, чем предыдущая
, пока с непреодолимой яростью они не обрушиваются на ее палубу, сметая
все, что было перед ними, и разнесут ее всю вдребезги.

Беженец заметил свою первую эмоцию, которую он приписал
непредвиденное преимущество, которое он сам получил над венгром; но
видя, как он в дальнейшем кусает губу, закатывает глаза, стонет, корчится
его тело, извергал бессвязные проклятия и пренебрег своей игрой,
Гугенот пришел к выводу, что он сошел с ума, и его охватил ужас и
встревоженный, он встал и умчался прочь, без церемоний и колебаний.

Мелвил, предоставленный, таким образом, ужасам собственных мыслей, которые мучили его.
опасаясь потерять Монимию навсегда, он больше не мог
воспротивившись этому предложению, он побежал домой со всей возможной скоростью
напрячь все силы, чтобы не дать ей отступить. Когда он переступил порог,
его охватила такая влага предвещающего страха, что он не осмелился
лично подойти к ее квартире и даже расспросить слугу:
сообщить себе подробности, которые он хотел знать. И все же его ожидание
становилось более невыносимым, чем его страх, он метался из комнаты в комнату
в поисках того, чего нельзя было найти; и, увидев лицо Монимии
дверь камеры открыта, вошел в пустынный храм в состоянии
рассеянности, громко зовя ее по имени. Все было безмолвно, уединенно и
печально. “Она ушла, ” воскликнул он, заливаясь слезами, “ она навсегда потеряна.
и все мои надежды на счастье рухнули!”

С этими словами он опустился на то ложе, на котором часто отдыхала Монимия,
и предался избытку горя и уныния. В
таком плачевном состоянии его нашел наш искатель приключений, который мягко
пожурил его за нерешительность и снова оттолкнул его печаль, сказав
возбудив его негодование против невинной причины его беспокойства,
заранее подготовив детали провокации.

“Возможно ли, - сказал он, “ что Ренальдо все еще может сохранить за собой хотя бы
чувство связи на непостоянной женщину, кем он был настолько
ungratefully, забытые и так несправедливо оскорбленных? Возможно ли, чтобы он был
так обеспокоен потерей существа, которое само потеряло всякую добродетель и приличия?
Время и размышления, мой достойный друг, излечат
тебя от этого бесславного недуга. И будущие проступки этой
неосмотрительной девицы, несомненно, будут способствовать восстановлению вашего
спокойствия. Ее поведение, на выходе из дома, где она получила так
многие знаки из самых деликатных ласк, был во всех отношениях так
противоречащее чести и порядочности, от которого я едва мог удержаться.
сказать ей, что я был шокирован ее поведением, даже когда она засыпала меня
признаниями в любви. Когда сердце женщины однажды развращено, она
прощается со всякой сдержанностью; — она не придерживается никаких мер. Это было не просто
презрение, которое она выразила к Ренальдо; она, кажется, возмущена
его способностью жить под ее презрением; и это негодование сводится к
объектам, недостойным негодования. Даже ваша собака не пострадала от
последствий своего неудовольствия. Поскольку, направляясь к двери, она
пнула бедное животное как одно из твоих иждивенцев; и по пути к
квартире, которую я ей предоставил, она развлекла меня
нелепым комментарием по поводу того, как ты впервые заставил ее
познакомился с вашей страстью. Все, что скромность перевозки, все, что
строгость разговора, все, что достоинство горя, которое она знала так
ну как повлиять, теперь полностью отложил в сторону, и, когда я вышел
ей казалось, что она самый гей, кружит голову и дерзко с ней сексом”.

“ Силы милосердные! ” воскликнул Ренальдо, вскакивая с дивана. - Неужели я
под влиянием иллюзии сна; или все это действительно так, как описал мой
друг? Такое тотальное и внезапное вырождение - это
удивительно! чудовищно и неестественно!”

“Таков, мой дорогой граф, ” ответил наш герой, - каприз женского сердца“
сердце, непостоянное, как ветер, ненадежное, как штиль на море, ни к чему не привязанное.
принципиальный, но подверженный каждому фантастическому порыву страсти или прихоти.
Поздравь себя, поэтому, мой друг, с твоим счастливым
избавлением от такой домашней чумы - с добровольным изгнанием
предателя из твоей груди.—Вспомни о своем долге, о своем
усмотрению, в славу Твою, и думаю, что после отличием и повышенные
наслаждение, на которое вы, безусловно, предопределено. Сегодня вечером давайте выпьем за
веселую бутылочку, предвкушая ваш успех; а завтра я пойду с
вами в дом ростовщика, который, как мне сообщили, не боится риска,
при условии выплаты двадцати процентов и страхования жизни заемщика.




ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

ДАЛЕЕ ОБЪЯСНЯЕТСЯ ИСКУССТВО ЗАИМСТВОВАНИЯ И РАССКАЗЫВАЕТСЯ О СТРАННОМ
ЯВЛЕНИИ.


Таким образом сделал ловкий зажигательных работы на страстях
ничего не подозревающие доверчивые венгерский, кто прижал его к груди
мОст сердечные изъявления дружбы, назвав его своим опекуном,
своего спасителя, своего второго отца, и предал себя всецело в его
совет.

На следующее утро, согласно плану, который они разработали за ночь, они
отправились в таверну по соседству с человеком, к которому был направлен наш
искатель приключений, и им посчастливилось найти его в
в доме, улаживая денежную интрижку с молодым джентльменом, который
угостил его утренней выпивкой.

Поскольку дело было улажено, он удалился в другую комнату с
Ренальдо и его спутницей, которые были немало удивлены, увидев это
министр Плутуса в образе молодого бойкого кавалера, одетого по всей моде
ибо до сих пор они всегда
ассоциируется с представлением о старости ростовщика и ржавой одежде. После того, как
дайверы приготовили отвары, он попросил сообщить, чему он должен приписать
честь их послания; когда Фердинанд, выступавший в роли оратора, сказал
ему, что его друг граф Мелвил, нуждающийся в некоторой сумме денег,
был направлен к джентльмену с таким именем, “и, я полагаю”, добавил
он: “ты сын человека, с которым предстоит обсудить это дело"
.

- Сэр, - сказал Пти-мэтр, с улыбкой, “я вижу, вы
удивлены, увидев один из моих профессии в облике джентльмена;
и, возможно, чудо не перестает, когда я говорю вам, что мой
образование был либерал, и что я когда-то имел честь нести
комиссия в составе Британской армии. Я действительно был первым лейтенантом
морской пехоты и осмелюсь сказать, что ни один офицер на службе не был
более деликатен, чем я, в соблюдении всех правил чести. Я
питал крайнее презрение ко всей торговой части нации,
и пострадал сам должен быть запущен через тело в поединке, а не
сверните с братом-лейтенант, который был сыном брокера. Но, слава
Небеса! Я давным-давно победил все эти нелепые предрассудки. Я
вскоре заметил, что без денег невозможно добиться уважения, почестей или
удобства в жизни; что богатство с избытком восполняет недостаток
остроумия, заслуг и родословной, имея влияние и удовольствие всегда в
повеление; и что мир никогда не переставал поклоняться потоку
изобилия, не изучая грязные каналы, по которым оно обычно протекало
.

“В конце войны я обнаружил, что количество моих встреч сократилось до двух
шиллингов и четырех пенсов в день, и пристрастился к удовольствиям, которые
Я не мог ничего купить из такого фонда, я продал половину своего жалованья за
двести фунтов, которые я одолжил под залог молодому офицеру того же полка
при условии, что он застрахует свою жизнь и восстановит
одна четвертая часть суммы в качестве премии. Мне повезло с
этим первым эссе; ибо заемщик, израсходовав за шесть недель свои
деньги, совершил поездку по шоссе, был задержан, предан суду,
признан виновным в уголовном преступлении и перерезал себе горло, чтобы предотвратить позор публичной казни
так что его залог был погашен страховщиками.

Короче говоря, джентльмены, когда я взялся за это дело, я решил
продолжать его с таким рвением, которое либо принесло бы мне состояние, либо
полностью разорило бы меня за короткое время; и до сих пор мои попытки были безуспешны.
сносно успешный. Я также не считаю свои действия ни на йоту более
преступными или несправедливыми, чем действия других торговцев, которые стремятся направить
свои деньги на наилучший счет. Товар, с которым я имею дело, - наличные деньги; и
мое дело - продать его с максимальной выгодой. Лондонский торговец
отправляет партию товара на рынок, и если он получает двести процентов прибыли
после продажи его хвалят за трудолюбие и тактичность. Если я продам
деньги за четвертую часть того, что прибыль, определенная категория лиц будет так
несправедливо, чтобы плакать, на меня позор, за мое
беде ближнего своего, не учитывая, что трейдер принял четыре раза
такое же преимущество из тех людей, которые купили его груз, хотя его
риск был и в половину не так велики, как у меня, и хотя деньги я продал
возможно, вытащил заемщика из самых пасти разрушения. Для
например, это было, но вчера я спас достойным человеком от ареста
за определенную сумму денег, за которую он выручил друг, который вероломно
оставили его в беде. Поскольку он не предвидел, что произойдет, он
не предусмотрел спрос, и его сфера жизни изолировала его
от всех видов денежных отношений, он не мог собрать наличные путем
свой кредит обычным способом заимствования; так что без моей
помощи он, должно быть, попал бы в тюрьму; позор, который имел бы
оказалось роковым для мира его семьи, и совершенно разрушил его
репутация.— Нет, тот самый молодой джентльмен, с которым я только что
расстался, по всей вероятности, будет обязан мне весьма благородным
образом жизни. Он получил абсолютное обещание быть обеспеченным
великим человеком, стоящим у руля дел в соседнем
королевстве; но, будучи лишенным всех других ресурсов, он не мог иметь
снарядился для путешествия, чтобы воспользоваться намерением его светлости
, если только я не помог ему воспользоваться своей удачей.

Ренальдо был немало доволен, услышав эту речь, на которую Фатхом
ответил множеством витиеватых похвал здравому смыслу ростовщика и
человеколюбивый; затем он объяснил поручение своего друга, которое
заключалось в том, чтобы занять триста фунтов, чтобы вернуть свое
наследство, которого он лишился в его отсутствие.

“ Сэр, ” сказал ростовщик, обращаясь к графу Мелвилу, “ я утверждаю, что
приобрел благодаря опыту некоторый навык в физиогномике; и хотя
есть некоторые лица, настолько глубоко замаскированные, что сбивают с толку все остальное.
проникновенье наше искусство, есть и другие, в которых в центре появляется
с таким наготу целостности, так как сразу рекомендовать его своим
доброжелательность. Признаюсь, ваше лицо располагает меня в вашу пользу; и
вы будете размещены на тех условиях, от которых я никогда не отступаю,
при условии, что вы сможете найти надлежащую гарантию, что вы не покинете
Британские доминионы; для меня это непременное условие”.

Это было очень неприятное заявление для Ренальдо, который откровенно
признался, что, поскольку его интересы касались Континента, его целью было
без промедления покидайте Англию. Ростовщик исповедовал сам сожалею, что это
не было в его силах, чтобы угодить ему; и, чтобы избежать
далее назойливостью, заверил их, он положил его вниз, как Максим, с
что он никогда не свернет, чтобы избежать всех отношениях с людьми, которого, если
должно быть, он не мог судиться по законам этого царства.

Таким образом, вмешательство одного несчастливого и непредвиденного обстоятельства
в одно мгновение разрушило зарождающиеся надежды Мелвила, который, хотя его
лицо выражало самое прискорбное разочарование, умолял узнать, если
среди его знакомых был любой человек, который мог бы быть менее щепетильным
в этом конкретном вопросе.

Молодой джентльмен направил их к другому специалисту своей профессии,
и, пожелав им успеха, откланялся с достоинством и
любезностью. Этот пример вежливости был, однако, не более чем попыткой
легче уклониться от их уговоров; ибо,
когда дело было открыто второму ростовщику, он благословил себя от
таких клиентов и увольнял их с самым унизительным и хамским видом
отказ. Несмотря на эти отпоры, Ренальдо решил сделать один
отчаянный рывок; и, не давая себе ни малейшей передышки,
обратился к одному за помощью не менее чем к пятнадцати лицам, занимавшимся этим
видом торговли, и все его предложения были отвергнуты. Наконец,
утомленный тяжелым трудом и раздраженный неудачами своей экспедиции
и наполовину обезумевший от воспоминаний о своих финансах, которые
теперь они были опустошены до полкроны. “Поскольку нам нечего ожидать”,
- воскликнул он, - "от благосклонности христиан, давайте обратимся к
потомкам Иуды. Хотя они находятся под общим порицанием
нации, как люди, умершие для добродетели и великодушия и всецело преданные
алчности, мошенничеству и вымогательству, самые дикие представители их племени не могут
относитесь ко мне с большим варварством безразличия, чем я когда-либо испытывал
среди тех, кто является авторами их упреков”.

Хотя Фатом рассматривал это предложение как экстравагантный симптом
отчаяния, он притворился, что одобряет план, и подбодрил Ренальдо
в надежде на успех в другом квартале, даже если эта экспедиция
должно было потерпеть неудачу, ибо к этому времени наш искатель приключений был наполовину решен
вывезти его за его счет, чтобы он не задерживался дольше
его планы в отношении Монимии были ограничены.

Тем временем, решив испытать эксперимент на детях
Израиля, они отправились в дом богатого еврея, чье богатство
они рассматривали как доказательство его алчности; и, будучи допущены
войдя в его контору, они обнаружили его в окружении полудюжины клерков.
когда Ренальдо в своем воображении сравнил его со служителем.
темный человек, окруженный своими приближенными и планирующий планы несчастий
быть казненным над несчастными сынами человеческими. Несмотря на эти
внушения, которые нисколько не смягчались отталкивающим видом
иврита, он потребовал частной аудиенции; и, будучи препровожден в
другую квартиру, он объяснил свое дело с явными признаками
беспорядка и огорчения. Действительно, его замешательство было в некоторой степени вызвано
внешностью еврея, который посреди этого излияния
опустил свои брови, которые были на удивление черными и кустистыми, так что
как, по-видимому, и полностью стереть с лица земли его облик, хотя он все это время
наблюдал за нашей молодежью из-за этих почти непроходимых
зарослей.

Мельвиль, имея оное его просьбе “молодого джентльмена”, - сказал
Израильтянин, и нестройные голоса: “что во имя добра
могли бы побудить вас прийти ко мне с таким поручением? Ты когда-нибудь слышал
что я одалживал деньги незнакомым людям без обеспечения? “Нет”, - ответил
Ренальдо, “я не считаю, что я должен использовать мою программу, но мой
дел в отчаянии; и мои предложения были отклонены каждый
Христианин, которому они были предложены, я был полон решимости испытать свою судьбу
среди евреев, которые считаются другим видом людей ”.

Понять, встревожен этот резкий ответ, который, как он предполагал, не могло не
до отвращения купец, вмешался в разговор, делая
извинения за действия своего друга, который, по его словам, был испортились
и трепал его несчастья; потом оказывает, что сила красноречия
что он имел в команду, ему пеняли на претензию Ренальдо и
ожидания, описала ошибки, которые он понес, превозносил его
силу, и нарисовал самая трогательная картина о его бедственном положении.

Некоторое время еврей внимательно слушал, затем его брови начали подниматься
попеременно поднимался и опускался; он кашлял, чихал и усиленно моргал. “Я
измучен, - сказал он, - соленым гноем, который сочится у меня из глаз
без антракта.” С этими словами он вытер пот с лица,
и продолжил следующими словами: “Сэр, ваша история правдоподобна; и ваш
друг - хороший защитник; но прежде я дам ответ на ваше требование,
Я прошу у вас разрешения спросить, если вы можете производить неоспоримые доказательства вашей
являясь идентичными, кем вы действительно предположить? Если вы действительно
Граф де Мельвиль, вы извините мою осторожность. Мы не можем быть слишком взвинчены
наш остерегаться обмана; хотя я должен тебя нет воздуха
самозванец”.

Глаза Реналдо начал искриться на этот предварительный вопрос, на который
он ответил, что он может обеспечить показания императора
министр, к которому он изредка наведывался с момента его первого
прибытие в Англии.

“В таком случае, ” сказал еврей, - потрудитесь зайти сюда“
завтра утром, в восемь часов, и я отвезу вас на своей машине.
карету к дому его превосходительства, с которым я имею честь быть
знакомым; и, если у него нет ничего возражающего против вашей репутации или
претендуя, я внесу свою лепту в ваше достижение справедливости
при императорском дворе ”.

Венгр был так сильно смущен этим неожиданным приемом, что
у него не было сил поблагодарить купца за обещанную милость, но
он стоял неподвижно и молчал, в то время как потоки эмоций в его сердце
это имело для еврея больший вес, чем красноречивое признание, которое
Фердинанд воспользовался случаем, чтобы пойти к своему другу; и ему пришлось
отпустить их несколько резко, чтобы предотвратить повторный
приступ того самого ревматизма, на который он уже жаловался.

Кейт вспомнила все, что случилось, как сон, которой не было
фонд по правде говоря, и был весь день в каком-то бреду,
производится альтернативный порывы надежды и страха, что все еще взволнованный
его грудь; он был еще не без опасения быть
разочарование по какому-то неудачнику возникновения.

Однако он не опоздал к назначенному часу.
когда еврей сказал ему, что повода для визита к послу не будет.
поскольку накануне Ренальдо был
опознан одним из клерков , который работал поставщиком в
императорской армии; и который, зная его семью, подтвердил все, что он
утверждал. “После завтрака, ” продолжал этот великодушный израильтянин, “ я
дам вам поручение моему банкиру на пятьсот фунтов, чтобы вы
могли появиться в Вене как сын и представитель
Граф Мелвил; и вы также будете снабжены рекомендательным письмом
к лицу, пользующемуся некоторым влиянием при этом дворе, чья
дружба и поддержка могут сослужить вам определенную службу; ибо я
теперь я искренне служу вашим интересам в связи с проведением ярмарки
и безупречный характер, который, как я нахожу, вы до сих пор сохраняли.

Читатель должен воззвать к своему сердцу, чтобы составить справедливое представление о
Чувствах Ренальдо, когда каждая крупица этих обещаний была выполнена,
и торговец отказался взять один фартинг в качестве премии,
довольствуясь хрупкой надежностью личной связи. Он
был, по правде говоря, перегружен обязательствами и, безусловно, склонен
верить, что его благодетель был чем-то большим, чем человек. Что касается
Поймите, его чувства приняли другой оборот, и он не постеснялся
приписать всю эту доброту какой-то глубоко укоренившейся заинтересованной схеме, размах
которой он в настоящее время не мог постичь.

После того, как бурная радость молодого джентльмена улеглась, и он
почувствовал, что избавился от тягостной бедности, от которой он так долго страдал
, его мысли, которые прежде были сосредоточены на
различные обстоятельства бедствия, начали собираться в
группу и возобновлять свои обсуждения на тему, которую они
давно привыкли рассматривать; это был не кто иной, как покинутый
Монимия, идея которого теперь зародилась в его груди, будучи освобожденным от
одна часть нагрузки, из-за которой он был подавлен. Он упомянул ее
имя, чтобы Понять, с выражением самого тающего сострадания, выразил сожаление по поводу ее
вероотступничества, и, хотя он протестовал, что развелся с ней навсегда
от всего сердца выразил желание увидеть ее еще раз перед
своим отъездом, чтобы лично призвать ее к покаянию и
исправлению.

Наш искатель приключений, который боялся такого интервью, как безотказное средство
его собственную гибель, сопротивлялась этому предложению со всей силой своего
ораторское искусство. Он подтвердил, что желание Ренальдо было очевидным доказательством того, что
он все равно сохранил часть смертельным ядом, который, что чародейка
спред в его жилах; и что, увидев ее, смягчил его
упреки в слезы и сказалось искреннее раскаяние, будет развеять свою
обиды, отключите его мужское достоинство, и раздуть костерок из его бывших
страсти в такую ярость, как бы поскорее с ним на примирение,
что бы унизить его честь, и разрушить его будущее мира. Одним словом,
Фердинанд описал опасность того, что бы принять участие в этой встрече такой
решительным образом, что венгерский начал с ужасом на картинку
который он нарисовал, и в этом конкретном случае соответствовал предостережению своего друга.

Сто фунтов из денег еврея были немедленно выделены для
уплаты его самых неотложных долгов; такую же сумму он подарил своему
другу Фатхому с торжественным обещанием поделиться с ним любым благом
удача могла ждать его в Германии. И хотя Монимия утратила
все права на его уважение, он так плохо переносил перспективу ее
страданий, что доверил своему дорогому товарищу половину того, что
остался, чтобы быть израсходованным для ее использования, полностью решив экранировать её от потрясения и искушения хочешь, а обстоятельства его
дальнейшая судьба позволит.

Сажень, далекая от того, чтобы возражать, приветствовала его щедрость знаками
крайнего удивления и восхищения, заверив его, что она должна быть передана в
распоряжение его щедрот сразу после его отъезда, поскольку он
не желая знакомить ее со своей удачей до этого времени
, чтобы, обнаружив, что его дела можно поправить, она
не оказалась достаточно низменной, чтобы поклоняться его возвращающемуся процветанию, и, посредством лживые уверения и искусные уговоры пытаются снова завладеть его сердцем.
******

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ