По-Фрейду

Рыбак рыбака, или диалог с Фрейдом.

У меня сегодня состоялся мысленный диалог с Зигмундом Якобовичем Фрейдом на тему: половозрелые мужчины с большими рыбами в руках, которые очень любят выкладывать вот эти чудовищные фотографии в сеть.
И чем больше у него лещ или зеркальный карп на вытянутых ладонях, тем шире дебильная улыбка.

Насыпав увесистую дорожку марафета на полированный стол, он втянул его глубоко в ноздри слева направо.
Откинул голову назад, сидя в кресле, и, издав удовлетворённый звук, потом взял дорогую сигару в руки и, глядя на меня стеклянным взглядом, произнёс:

—Игорь Евгеньевич, дорогой мой коллега! Вот представьте, что это не сигара...

Наша дискуссия затянулась за полночь...
—Вы уловили самую суть, Игорь Евгеньевич, — Фрейд медленно поводил пальцами по полированной поверхности стола, смакуя остатки кокаина. — Но вы упускаете один, чрезвычайно важный, нюанс. Взгляните на саму композицию.

Он взял сигару уже не как курильщик, а как хирург — скальпель.

-Итак, после паузы, насыщенной ароматом дорогого табака и порошковых аллюзий, Зигмунд Якобович продолжил:

— ...а тот самый зеркальный карп. Или лещ, чья чешуя мерцает на солнце, как отсветы забытых влечений.

— Видите ли, дорогой Игорь Евгеньевич, — продолжил он, выпустив облако дыма, — всё до банальности просто. Мы имеем дело с одним из самых наглядных и при этом социально одобряемых проявлений сублимации. А также — с классическим фаллическим символом. Вы никогда не замечали, какая вытянутая, упругая и внушительная форма у крупной рыбы?

Он одобрительно хмыкнул, заметив моё понимающее выражение лица.

— Но это лишь верхушка айсберга, вернее, та часть удочки, что над водой. Глубже лежит архаичное, почти доэдипальное стремление мужчины-добытчика, кормильца. Он демонстрирует племени не просто рыбу. Он демонстрирует свою силу, ловкость, мастерство. Его вытянутые руки — это не просто неудобная поза для фотографии. Это древний, врождённый жест:
«Смотрите! Я могу это добыть! Я могу этим вас накормить! Моя ценность для стаи — неоспорима!».

Фрейд насыпал новую дорожку кокаина, но на сей раз лишь дотронулся мизинцем до бело-розовых кристалликов, оценив высокое качество порошка, и подвинул ногтем в сторону.

— А теперь, коллега, давайте наложим этот архетип на неврозы современного человека. Социальные сети — это наше глобальное, цифровое племя. Одобрение в виде лайков — это современный эквивалент одобрительных кивков соплеменников у костра. Широкая, как вы метко выразились, «дебильная» улыбка — это не что иное, как инфантильная реакция на это одобрение. Мужчина получает свою порцию социального поглаживания, подтверждение своей значимости. Чем больше рыба — тем громче крик племени, тем шире улыбка.

— И наконец, — он понизил голос до конфиденциального шёпота, — не стоит сбрасывать со счетов и элемент скрытой, извращённой агрессии. Эта фотография — это ещё и послание другим самцам:
 «Мой улов больше твоего. Моя территория богаче. Я — альфа».
А выставление напоказ процесса, этой почти интимной минуты победы над природой, — это ещё и форма эксгибиционизма, сублимированного через спорт и хобби.

Он откинулся в кресле, довольный своим анализом.

— Так что, мой дорогой Игорь Евгеньевич, в следующий раз, когда вы увидите такого рода фотографию, вспомните: перед вами — не просто мужчина с рыбой. Перед вами — сложный психоаналитический коктейль из неудовлетворённого либидо, архаичных инстинктов добытчика, социальной валидации и замаскированного соперничества. Всё это — на фоне великого бессознательного, которое, как и океан, скрывает свои истинные глубины.

— И да, — добавил он, туша сигару. — Представьте, что это не сигара. Психоанализ — это как раз об этом. О том, чтобы всегда видеть за одним предметом — другой.