Не входи за него замуж

Последние дни октября с их бесконечной моросью и переменчивым настроением, наводили на меня неминуемую тоску. В такую погоду люди, словно привидения, слоняются по темному дому не включая свет, пьют бесконечный чай и пристают к соседям с пустыми разговорами. Наскоро собрав портфель и, решив, что любое ненастье привлекательней бесконечной скуки, я вышла на улицу. В пустынном дворе навстречу мне затанцевал обрадованный дождь. Ходя кругами, он  норовил попасть за шиворот, просочиться сквозь подошвы ботинок, чтобы потом, найдя укромное место, весь оставшийся день из-под-тишка покусывать, подсыхающей прямо на мне, одеждой. Притерпевшись к неудобствам, я вспомнила о надвигающемся ноябре: "Та еще задачка: ни тепло - ни холодно, ни осень - ни зима, а так, с серединки на половинку, и, что прикажете делать в такую погду?" Перепрыгнув, наметенные дворником  12 кучек ржавой листвы, я  оказалась в школе. До начала уроков оставалось еще добрых полчаса, возле раздевалки заприметив у доски объявлений Антонину Матвеевну, нацелилась на нее. Катаклизм явно не обошёл Классную стороной; мокрые туфли  и покрасневший нос могли бы поведать о многом, если случится вступить с ней в контакт. Решив, что публичное пространство в равной степени принадлежит всем слоям населения, я отследила направление ее взгляда и присоединилась к совместному чтиву.  Наверное почувствовав затылком мое присутствие, Антонина Матвеевна ткнула пальцем в текст: "Ну, что, Савичева, пойдешь в археологи? -  затем, не дожидаясь ответа, с прищуром оглядела меня с ног до головы, будто представляя счастливую возможность поделить мою энергию поровну между школой и Дворцом пионеров, продолжила, - Занятие, как раз, для таких  как ты!" - она шумно высморкалась и оставила меня торчать одну-оденешеньку перед нерешенной задачкой посреди пустого коридора.  Пришлось еще раз вернуться к таинственному предложению: "Клуб юных археологов  Городского Дворца пионеров объявляет набор детей 5-6 классов".  Я никогда раньше не слышала ни об археологии, ни о детском клубе. Пробудившаяся интуиция мгновенно выдвинула идею о грядущих переменах.
По субботам последним уроком у нас всегда был классный час. Обычно он посвящался подсчётам баллов за успеваемость и  пионерскую  работу,  но сегодня, Антонина Матвеевна,  вместе со мной заинтересовавшись археологией,  начала урок с  профориентации.  Она рассказа  про зарождение этой науки в начале 20 века, перешла к первым предметам ее изучения - пирамидам и мумиям фараонов.
– А у нас мумии фараонов тоже есть? – я подняла руку.
– Нет, Савичева, у нас ни фараонов, ни их мумий нет.
– Тогда, что тут делают археологи?
– Действительно, что? – Классная, устало опустилась на стул, словно переадресовав вопрос то ли министерству народного образования, то ли Академии наук СССР и, не получив ответа, предложила всем заинтересованным лицам посетить день открытых дверей во дворце пионеров.
На перемене я зашла в школьную библиотеку: «Гертруда Генриховна, про археологию что-нибудь есть?»
Добрая Гертруда, оторвавшись от каталогизации новых поступлений, удивленно блеснула камеей на кружевной манишке. Профили римских императриц скосили глаза в мою сторону, поощряя тягу к знаниям. Тень сомнения мелькнула на Гертрудином лице, пробежала по лбу и откликнулась трепетом седых буклей. Она знала всё про героев революции и ничего про археологию.
– Сейчас, деточка! – стартовав от своего стола в темноту запасников, пальцами перебирая дорожку выставленных фолиантов, библиотекарша добрела до детской энциклопедии: «Вот то, что тебе нужно!» – счастливый Гертрудин вид, казалось, закрывал неудобную тему. Я пробежала глазами по оглавлению, но и там про археологию в Сибири не было ни слова!
– Выходит, здесь ещё ничего не открыто? И все шансы у меня есть уже сейчас?
– Вот именно! Дерзай! – узловатый наманикюренный палец ткнул в увесистый том: «В такой энциклопедии будут опубликованы твои открытия». Вместе со мной обрадовавшись благополучному финалу, она отняла у меня драгоценное издание и водрузила его на законное место. Так спокойней!
Я зажмурилась от вида открывшихся перспектив и категорически решила не делиться будущей славой с подругами. Мне срочно была нужна группа поддержки старших товарищей и легкое профессиональное руководство. Для похода в кружок я выбрала Олесю. Наши договоренности о дружбе и взаимовыручке работали безотказно. Не далее как вчера, я соврала ее толстому хахалю, что у нее болит живот, и мы весь вечер провели за вырезанием фото артистов из журнала «Советский экран». Теперь был Олесин черед отдавать долги.
В Доме пионеров кабинет археологии был набит юными энтузиастами- краеведами с опытом и новичками. Толпа кружила вокруг одного человека, уплотняясь по мере продвижения к центру. Войдя в аудиторию, мы ещё раз всколыхнули массовку.
Центральная фигура, почувствовав закономерный дискомфорт, воздела руки к небу: «Друзья, присаживайтесь!»
Мы бросились занимать места поближе к экрану. Устроенный по последнему слову техники кабинет археологии в новеньком Дворце пионеров был оснащён импортным проектором, по стенам стояли шкафы с археологическими находками и витрины с реконструкциями берестяных захоронений тысячелетней давности. Обломки глиняных горшков, черепа животных, картинки из жизни древних людей захватили моё воображение. Я практически уже грела руки у доисторического костра, когда призыв ко всеобщему вниманию остановил трансляцию в моей голове, – Меня зовут Семён Георгиевич. Я руководитель археологического клуба.
– О, Боже! Это был ОН, мой Жоффрей де Пейрак! С бородой и в очках, и голос у него был всё тот же – мягкий и задушевный.
Вводная лекция по истории родного края пошла своим чередом. Переживая фатальную встречу, я едва вникала в обещания шефа вместе с нами отыскать сокровища ушедших цивилизаций, победить всех чёрных копателей в борьбе за сохранение культурного наследия. Нам оставалось только дождаться лета, а пока для будущих кружковцев первой в очереди стояла обзорная экскурсия по Тобольску, сибирскому городу с древней историей. На экране возникли изображения белокаменной крепости на фоне суровых пейзажей. Я вцепилась в руку подруги: «Поедешь со мной в Тобольск?»
– Маруся, это детская экскурсия, и у меня учеба! Могу, конечно, помочь с добыванием продуктов для вас через систему Отдела Рабочего Снабжения. Найдутся прошлые связи, я для них кое-какую работу по проектированию складов делала.
– Семен Георгиевич, Олеся хочет вам помогать.
«Жоффрей де Пейрак» повернул голову в нашу сторону, его взгляд проплыл над моей рукой и остановился на Олесином лице, пауза в докладе показалась мне чуть длиннее стандартной: «Будем рады любой помощи со стороны общественности».
Недавняя сцена с замиранием героя при виде девушки своей мечты повторилась! Мне пришлось приложить усилия, чтобы стряхнуть впечатления дежавю и вернуться к текущему моменту.
Тем временем моя помощница уже стояла в очереди на запись ребенка в кружок. Телефона в нашей квартире не было, и она оставила домашний адрес для передачи документов по запросу на продукты для экспедиции.

Распрощавшись с Дворцом Пионеров, мы отправились в сторону дома, по дороге обсуждая информацию, полученную в кружке. Говорили о прошедших веках, о том, как могли выглядеть люди и в каких условиях взрослели дети. Постепенно, за недостатком исходных данных, тема иссякла. Шуршание гравия под ногами заполнило тишину. Представив Семёна Георгиевича рядом, я разглядела, как в изморози нашего дыхания вырисовался образ Жоффрея де Пейрака в белой кружевной сорочке с развевающимися по ветру волосами. На кончике его шпаги маленькой звёздочкой мерцал шанс на удачу. Тщетно пытаясь прочесть равную заинтересованность в субъекте по выражению Олесиного лица, поняла, что мысли подруги витают в неведомом мне мире, где всё розово-голубое. А может быть, это свет уходящего солнца или первой звезды вызвал свечение в её глазах?
– Олеся! – я подергала её за мизинец: «Выходи за НЕГО замуж!»
Помпон на Олесиной шапочке качнулся, а выкатившийся из-под ноги камешек лишил хозяйку точки опоры. Глоток морозного воздуха помог сохранить равновесие.
– За кого?
– За Жоржича, за кого ж ещё? – я пожала плечами, недоумевая, как можно не понимать очевидного.
Не опротестовав моего предложения, она всё же усомнилась в жизнеспособности идеи, – Маруся, как я могу выйти за него замуж, я же его первый раз вижу! Брак – это дело серьёзное!
– Ну всё-таки второй! – справедливости ради мне пришлось напомнить о чаепитии. Хотя, действительно, это же только в кино случается, когда «Их глаза встретились, и они полюбили друг друга!», а в жизни людям нужно взвесить все «за» и «против», – И сколько же времени вам для этого ещё понадобится?
Подслушав наш разговор, клены в сквере разволновались, обсуждая непростую ситуацию, замахали ветвями и отпустили семена-вертолетики по ветру с новостями о надвигающейся романтической истории. Вместе с ними мы закружили среди редких сосен по нашей поляне, будто опасаясь, что остановившись, прервём прекрасную историю, так и не добравшись до финала.
На качелях детской площадки я заметила Галю. Оставив героиню будущего романа в раздумьях, я направилась к подруге. Нам было что обсудить: «Галь, как ты думаешь, брак – это что?
– Брак – это когда всё по правилам: фата, кольца, ну и свадебный марш, конечно."
Я оттолкнулась ногой от земли, качели подняли меня вверх, под этим углом зрения мир поменял конфигурацию.
Через день Жоржич забежал к нам со списком продуктов, он показался мне взволнованным и счастливым. Теперь я увидела в Семене черты великого ученого с мировым именем, готового отправиться в экспедицию в поисках египетских мумий. Искренняя признательность за внимание к нашим скромным персонам вылилась в идею: «Его надо накормить!»
Пока взрослые обсуждали перечень продуктового набора для экскурсионной поездки, я вылила из бутылки остатки подсолнечного масла на сковороду, и через секунду бабушкин недельный запас яиц уже скворчал на плите. Казалось, счастье стоит на нашем пороге. Торжественно внесенный ужин повис в воздухе у самого носа Семена:
"Прошу угощаться!" Ожидание, если не восторга, то хотя бы скромной благодарности за заботу, оказалось тщетным. Эта парочка была не голодна. Эмоциональная жестикуляция гостя, иллюстрирующего рассказ о тяготах полевой жизни, едва не угробила содержимое чугунной сковородки: "Спасибо, можно я не буду ЭТО есть?"
Он, видите ли, веселил Олесю рассказами о профориентации школьников. Мимолётное небрежное замечание резануло мне по сердцу. Никогда ему не прощу! Я так ему верила, и почти впустила его в нашу с Олесей жизнь!

Дед давно звал меня сыграть в шашки, и я предпочла его общество. Он с огромным энтузиазмом честно трижды проиграл, но моё настроение так и не смог поднять. Стемнело. За окном снег снова сменился дождем. Было слышно, как Олеся сказала Семену: «Вам пора…» Я вышла проститься.
– Но там же дождь! – попытался застрять гость.
– Так ему и надо! – тихо злорадствовала я. Но на мою саркастическую улыбку никто не обратил внимания.
Повернув руки ладонями вверх, как будто взывая в свидетели силы небесные, Семен просил о пощаде. Олеся молча вложила в них старый зонт с двумя сломанными спицами и странно посмотрела ему прямо в глаза.
– Мы ещё встретимся? – его рука замерла в ожидании ответа.
– Конечно. Вам придётся вернуть это чудовище, – хозяйка пропустила гостя на лестничную площадку. Жоржич протяжно вздохнул и начал спускаться в провал мрачного подъезда, где лампочки были разбиты, а старая дверь на ржавых петлях жалобно стенала под ревом осенней непогоды.  Задержавшись на мгновение у закрытой двери, Олеся вернулась на кухню улыбаясь не ведомо чему. Яичница холодным островком плавала в растительном масле, от души налитом мной на благо уставшему путнику.
– Я передумала. Не выходи за него замуж!
Подруга привычным жестом потрепала мою челку: «Всем спать! Утро вечера мудренее».