Мышь-поэт

(к изданию в 2024 г. в книге "Новые друзья-товарищи")
Приключения благородного шотландца Маркиза ч.4

– Стой! Подожди! – даже не запищал, а заверещал загнанный в угол комнаты Мышонок, когда над ним навис котяра, известный всем в округе под прозвищем Маркиз. – Не спеши мной закусить. Ещё чуть-чуть и я закончу это стихотворение.
Маркиз, занимавшийся своим простым, даже не делом, а развлечением размышлял: «Ну кто в наше время ловит мышей ради пропитания? Так, баловство, чтобы охотничью форму не потерять, и чтобы всякие серые не шлындали-шныряли по дому».
– Ну что там у тебя за стишок? – усмехаясь промурлыкал он. – Очередная мышиная возня?
– Сейчас, ой, минуточку, ой даже секундочку, – пищал Мышонок, – Вы обязательно должны это услышать. И я… знаю, верю, обязательно поймёте!
И Мышонок стал даже не читать, не рассказывать, а именно декламировать, то есть протяжным звонким речитативом «с толком, с чувством, с расстановкой», свои стихи. Это было и величественно, и неожиданно для кота, который, казалось бы, уже много повидал на свете. Он замер и только водил ушами, чтобы выбрать лучшее направление для восприятия новых, таких непредсказуемых, но… что уж там, скажем прямо приятных звуков и словосочетаний.
А Мышонок, закрыв, видимо от страха, глаза, театрально размахивая и своими лапками, и хвостом в ритм стихотворения, словно не пищал, а вещал:

Я пропитан запахом лаванды,
Мне отдаст свой аромат жасмин.
Ландыш терпкий свой букет раскроет
И медово-сладкий гиацинт.

Кот, придавивший Мышонка своей натренированной в этом деле лапой, ослабил хватку и как околдованный ритмом стихов стал раскачивать своей усатой мордочкой им в такт. Маркиз, видимо впервые в своей жизни, впал в транс. Он был заворожён, быть может, даже загипнотизирован.
А Мышонок, понимая, что если остановится, то его судьба предрешена, уже импровизируя, продолжал своё повествование:

Лилия, как символ чьей-то власти,
Обожжёт дыханьем, как муссон.
Чистый нервный след от флёрдоранжа…
Королевской сути мой поклон.

Маленький букетик из фиалок
Опьянит, на подвиги зовёт.
Свежий след вишнёвого цветенья
Новый смысл всей жизни придаёт.

Кот, онемевший от этих поэтических запахов, будто во сне тихо и вкрадчиво, чтобы не спугнуть свою жертву, всё же убрал огромные острейшие когти и стал благостно урчать. Осмелевший от этого Мышонок продолжал:

Душный шлейф черёмухи цветущей
Вешним холодам откроет путь.
Вкрадчивый намек от юной розы
Дразнит и бодрит, не даст уснуть.

Маркиз на этих словах будто очнулся и вспомнил свою подружку Бланку. Стараясь не примять маленького Мышонка и продолжая урчать, только уже не грозно, а нежно, внимательно слушал стихи. А рифмоплёт, по-другому и не скажешь, в творческом порыве всё рифмовал и складывал новые слова в столбик:

А сирень, надеюсь, мне подарит
Пять своих бесценных лепестков,
Чтоб сбылись все тайные желания,
Как счастливых мыслей торжество.

Последние слова Мышонок произнёс, как принято у поэтов на публике, на самой верхней ноте, заливисто, звонко. Так звонко, что кот, вздрогнув, опять цепко придавил Мышонка, мол, никуда не денешься, не юркнешь, не убежишь. Моя добыча!
Мышонок замер, замер и Маркиз.
– Ну и что за «тайные желания» у такой маленькой мышки? – после долгой паузы наконец промурлыкал кот.
Мышонок под увесистой лапой Маркиза вдруг задрожал и не мог выдавить из себя ни слова.
– Так что за желания? – повторил вопрос кот и, чтобы не придавить трясущегося Мышонка, немного ослабил хватку, но ровно настолько, чтобы тот не смог невзначай улизнуть.
– Я… я хочу… хочу, чтобы… – Мышонок утер своим хвостиком слезы, вдруг обильно потёкшие по его взлохмаченной мордочке, и буквально выдохнул, – чтобы Вы меня отпустили хотя бы на время, и я издал сборник своих стихов!
От неожиданной просьбы кот как-то странно зафыркал, будто ему в горло попала мошка. К великому удивлению Мышонка, он убрал когти и лапу, а потом отпрыгнул в сторону и захохотал.
– Поверь, за свою жизнь я видел много мышей, – сквозь хохот выдавил из себя Маркиз, – но мышь-поэт мне попалась впервые.
– А думаете только коты умеют слагать и петь серенады? – всё ещё дрожа, выдавил из себя Мышонок.
Кот вальяжно разлёгся и, посмеиваясь, смилостивился:
– Хорошо, серый талант, давай почитай что-нибудь ещё.
Мучимый сомнениями, новоявленный поэт боязливо подошёл к коту, встал прямо перед его огромной, как у тигра рыжей мордой, зажмурился и принялся один за другим читать свои стихи.
То ли от ощущения близкой развязки, то ли от того, что у него неожиданно развязался язык, но Мышонок, удивлённо моргая глазами, пищал всё чаще, громче и увереннее. Он не мог понять, издевается над ним кот или действительно ему понравились стихи. И тут он поймал себя на мысли, вернее его не покидало ощущение, что он выступает не перед мучителем-губителем, а перед любопытным и любознательным котёнком. Маркиз действительно, убаюканный стихами, уютно свернулся калачиком.
Когда Мышонок делал паузу, чтобы набрать в рот побольше воздуха, кот на мгновение прекращал урчать и открывал один глаз. Мышонок боязливо поворачивал голову и бросал на него растерянный взгляд. На секунду ему казалось, что тот просто разыгрывает его, но всё же понимал, что опасность, видимо, миновала, и продолжал вдохновенно читать.
– Какой он милый, стихи любит, – промурлыкала незаметно пробравшаяся в комнату подруга Маркиза белоснежная кошечка Бланка, с удивлением застав его за этим, казалось бы, совсем не кошачьим занятием. – По жизни ведь, как безжалостный тигр, хищник-охотник, воришка-добытчик, драчун-забияка, а какой оказывается романтик.
А Мышонок, ничего не замечая, всё продолжал читать-пищать свои стихотворения практически без остановки. Бланка была очарована и стихами, и оказавшимся таким храбрым Мышонком. Через несколько минут в комнате были уже две уютно свернувшиеся, умиротворённо подрёмывающие, мягко урчащих кошки.
Сквозь дрёму Маркиз подумал, что Мышонок насочинял уже на настоящий многотомник:
– Нужно будет его хорошенько потренировать, а то он какой-то не шустрый, жаль если такой талант в чьих-то когтях пропадёт. А ещё попросить у него списать тот первый стишок про цветочки, Бланке он точно понравится. Мур-р-р…

Иллюстрация
Алисы Богомоловой
Наталии Заусаевой
Галины Коржевой