Чародей

Веденеев упирался до последнего. Вся эта затея - вернуть власть и былое влияние с помощью магии - казалась Михаилу Петровичу бессмысленной авантюрой, несусветной глупостью. К экстрасенсам, так называемым волшебникам, ведунам, знахарям и прочим медиумам Веденеев питал стойкую неприязнь. И называл всех вышеперечисленных господ одинаково: мошенники. А также полагал, что верить в какую-то там силу магии в двадцать первом веке просто смешно.
Тем не менее, Игорю как-то удалось уломать своего скептически настроенного начальника. Помощник так хлопотал, так вертелся, так вдохновенно расписывал Михаилу Петровичу небывалые способности местного потомственного мага, что Веденееву пришлось поневоле капитулировать перед решительностью собственного подчинённого.
- Понимаете, Михаил Петрович, - возбуждённо тараторил Игорь, глаза у него при этом горели, точно у ребенка на дне рождения, - Яков Елизарович, он же просто чудеса творит, практически все умеет! И заговоры, и привороты, и лечит даже. Словом, маг-универсал. Широкого профиля кудесник! Из древнего рода, чуть ли не в двадцать пятом поколении...
- Ага, - недоверчиво усмехался в ответ Веденеев, - ещё скажи, что прабабка его - пророчица Кассандра. Тоже мне, колдун нашелся! Наверняка очередной мошенник.
- Что Вы! - ахал, всплескивая руками, юркий помощник Михаила Петровича. - Уж за кого-кого, а за Яшу я ручаюсь лично! Профессионал своего дела. Верьте мне, Михаил Петрович.
"Я-то тебе верю, а ты меня потом подсидишь", - с досадой размышлял Веденеев.
Его тревога по поводу шаткости положения в общества уже давно превратилась из периодической в хроническую, никогда не затухающую.
Положение, в котором оказался Михаил Петрович Веденеев, вице-мэр города N, и впрямь сложно было назвать как-то иначе, нежели удручающим. Влияние его стремительно падало. Друзья, ещё пару лет назад готовые протянуть ему руку помощи, почти разом отвернулись от него. А на прошлой неделе некая Анна Т., весьма шустрая особа, опубликовала компрометирующую статью, в коей главным действующим лицом был именно Михаил Петрович. Вот шумиха-то поднялась! Хорошо хоть Веденеев позвонил знакомому - редактору той самой газеты, где появилась мерзкая статья. Редактор заверил Михаила Петровича, что все уладит - правда, произнес он эти слова неохотно, будто бы делал Веденееву одолжение. В былые времена, думал Михаил Петрович, эту статейку бы не выпустили в свет. Но теперь все изменилось.
О времена, о нравы, как справедливо замечал классик...
И вот теперь Михаил Петрович был вынужден соглашаться на подлейшие авантюры, вроде предложения его собственного помощника. Игорь семенил рядом, заискивающе глядя в глаза начальнику, и от этого взгляда на душе у Веденеева отчего-то становилось все паршивее.
Да и кому бывает весело в конце ноября? Погода отвратительная - дождь с ветром. Ветер пронизывающий, холодный до жути, аж зубы стучат. Никакое пальто не спасет. А лужи эти проклятущие? Их обойти невозможно, они повсюду. Целая улица - одна сплошная лужа. Плывут в беспорядке по ней полуистлевшие листья, окурки, всякий сор. Сверху небо, свинцово-серое, как лицо смертельно уставшего человека. И ни единого просвета на этом небе, ни единого проблеска. Всё серо...и мертво.
Веденеев брел по улице, сопровождаемый неугомонным Игорем. Район, в котором они очутились, считался неблагополучным, но выглядел достаточно заурядно. Безмолвные ряды серых панельных многоэтажек, дворы с пожухлой травой, а чуть поодаль - дома постарее, дореволюционной постройки.
Веденеев и его спутник подошли к двухэтажному особняку, аккуратно выкрашенному ярко-желтой краской. Вид дома не портил даже немного облупившийся балкон, который хозяева каждый раз подумывали подновить, но все никак не решались. Со стен глядели криво вылепленные звериные морды, что, на вкус Михаила Петровича, было в высшей степени вульгарно и "по-крестьянски".
- Здесь, - произнес Игорь тихо, и Веденеев уловил в его голосе благоговейные нотки.
Михаил Петрович с сомнением оглядел ветхий особнячок, но спорить не стал.
Дом, видимо, принадлежавший когда-то одному хозяину, был разделен на пять квартир. Маг, как уверял Игорь, жил на втором этаже в квартире номер четыре. Пока оба взбирались неуклюже по старой скрипучей лестнице, Веденеев натерпелся страху. Каждый раз ему казалось, что он вот-вот упадет. Лестница ходила ходуном, шаталась, точно горькая пьяница, а запах затхлости и пыли в воздухе забивался в ноздри. Дышать было трудно.
"Во что я ввязался?" - мысленно простонал Михаил Петрович. Его тучная фигура качалась туда-сюда. Юркий Игорь бежал впереди, точно таракан.
Наконец, спустя целую вечность, наполненную страхом, перед ними мелькнула дверь и на ней - потускневшим золотом цифра 4. Дверь была обшарпанная, грязноватая и самая обычная на вид.
- Ну и ну, - позволил себе заметить Веденеев, с раздражением оттопырив губу, - и этот твой маг ютится в такой дыре? Жалкое зрелище...
- Уверяю Вас, Яша настоящий потомственный маг, - возразил Игорь, а затем постучал в дверь три раза - громко и четко. Внутри квартиры что-то завозилось, и Веденеев навострил уши.
- Яков Елизарович! - что есть мочи крикнул Игорь. Его зычный голос отозвался в недрах дома, отскочив от стен гулким эхом. - Мы к Вам! Откройте, пожалуйста.
Им опять пришлось прождать вечность, прежде чем скрипучий сварливый клекот из глубины квартиры не откликнулся:
- Слышу я. Не глухой. Кто?
- Это я, - с необыкновенным волнением гаркнул помощник Веденеева, - Игорь Синицкий. И...эээ...Михаил Петрович Веденеев. Откройте, прошу Вас. Дело важное и неотложное.
***
Открыл им юноша воистину поэтической красоты: утонченный, стройный, как тополь, пышнокудрый отрок с лицом, будто списанным с персидских миниатюр. Высокий бледный лоб, миндалевидные чуть раскосые глаза совершенно небывалого темно-зеленого цвета, который в книгах романтического толка называют "изумрудным", чувственно очерченный пухлый рот, острые скулы. Одет он был во все чёрное: джинсы, вязаный свитер и черные же туфли. Единственное пятно - тонкий шелковый шарф, зелёный, небрежно перекинутый через плечо молодого человека, ярко выделялся на фоне этой беспросветной черноты.
Веденеев замер на пороге, околдованный.
Но первое очарование быстро рассеялось, стоило юноше открыть рот.
- А-а, - протянул он скрипучим, точно несмазанная дверь, голосом, - достопочтенные господа явились? Ну-ну. Полагаю, вы грезите о возвращении власти.
- Яков Елизарович, Вы на удивление проницательны, - Игорь выдавил из себя улыбку, стараясь казаться дружелюбным, - но, может быть, всё-таки позволите нам войти?
Юноша в ответ только фыркнул.
- Вы воображаете, что я буду пускать в свой дом кого попало? Вот уж нет! Присутствие всяких подозрительных личностей, знаете ли, нарушает целостность местного энергетического поля. Оное закономерно ведёт к существенному ослаблению моей магии, ибо магия суть есть производная от окружающей нас энергии...
Игорь, скосив глаза на стоявшего рядом с ним начальника, мысленно вздрогнул. Лицо у Веденеева не то что покраснело, оно побагровело. Казалось, вот-вот он сорвётся и заорёт благим матом. А, возможно, просто матом. Чувствовалось, что Михаил Петрович еле сдерживает себя.
- Послушайте, молодой человек, - басовито перебил он юношу, страшно сверкая глазами, - Вы, наверное, не в курсе, с кем имеете дело. Я...
- Я прекрасно знаю, кто вы такой, - бесцеремонно оборвал его маг. - Веденеев Михаил Петрович, если не ошибаюсь? Пятьдесят два года, второй брак, есть сын двадцати пяти лет. За последние четыре года дважды попадались на коррупционных схемах. Один раз влетели по-крупному, а? Пять миллионов взятка. Недурно!
И юноша с усмешкой поглядел на лицо Веденеева, которое теперь вытянулось от изумления.
- Откуда...откуда Вам все это известно? - слегка заикаясь, пробормотал он. - Такие подробности...
Юноша тонко улыбнулся. Изумрудные его глаза мерцали в полутьме коридора, и Веденееву чудилось, что они, эти глаза, видят его насквозь.
- Я - маг-профессионал степени Ультима*, дорогой мой Михаил Петрович. Надеюсь, Вам Сия информация хоть о чем-нибудь говорит?
Не переставая загадочно ухмыляться, молодой человек распахнул перед ними дверь своей квартиры.
- Добро пожаловать, господа. Яков Елизарович Конда к вашим услугам.
***
Веденеев и его помощник неуверенно переступили порог квартиры. Михаил Петрович до сих пор находился под впечатлением. Нахальное поведение мага, который ему по возрасту в сыновья годился, выбило его из колеи и заодно убавило наполовину уверенность в себе.
"Проклятый мальчишка, - с досадой подумал Веденеев. - А Игорь тоже хорош, притащил меня к этому колдунишке неотесанному, чтоб его".
В прихожей висело зеркало. Большое такое, квадратное, в деревянной раме. Михаил Петрович, едва взглянув в него, тут же попятился, чуть не сбив с ног Игоря, который стоял у него за спиной.
- Что за чертовщина?! - взвыл Веденеев, тыча пальцем в зеркало. Вместо отражения его лица в зеркальных далях расплывались мутные, белесо-молочные и грязно-серые призраки. Их уродливые очертания беспрестанно менялись, и с каждым таким изменением они становились всё страшнее и страшнее.
- Вы чего там возитесь, многоуважаемые? - раздался из соседней комнаты голос Якова, он отдавал немалым ехидством. - Учтите я не так уж терпелив, сто лет ждать не буду! В крайнем случае, пятьдесят.
Через пару мгновений он и сам появился в прихожей. Заметив гневно-изумленного Михаила Петровича, маг вновь растянул пухлые губы в язвительной ухмылке.
- А, значит, Вас заинтересовало. Что ж, вполне ожидаемо. Это спиритическое зеркало, господа. Оно отражает вашу энергетическую нематериальную сущность. Душу, проще говоря.
- Душу? - ужаснулся Веденеев, таращась в зеркало, где растекались отвратительными потеками устрашающие призраки, похожие на сгустки слизи.
- Ну да. Что, разве никогда не слыхали?
Веденеев умолк, задетый за живое. Он, конечно, подозревал, что по натуре далеко не ангел, но чтобы вот настолько...
- Эх, паршиво, - вновь раздался насмешливый голос мага. - Откровенно говоря, я Вашу душу и задаром не взял бы.
Эта дерзость не на шутку разозлила Михаила Петровича. Поймав вертевшегося неподалеку помощника за ухо, он прошипел:
- Если твой драгоценный шарлатан позволит себе еще хоть одну подобную шутку, я его в окошко вышвырну. А ты лишишься должности!
- Что вы там застыли, уважаемые? - снова раздался насмешливый голос Конды. - Проходите.
***
В гостиной Веденеев и его помощник сразу же упёрлись в шкаф. Шкаф был огромный, массивный и набит всякой волшебной рухлядью: пузырьки с зельями, пожелтевшие свитки, клочки шерсти, рога всех видов и размеров, шкурки мелких животных - мышей, крыс, лягушачьи кожи, чаши, книги по магии. Но даже в этом собрании волшебных артефактов чувствовалась прагматичность хозяина: все принадлежности были тщательным образом рассортированы и снабжены специальными ярлычками. К примеру, лежавший на одной из нижних полок белый обломок значился как КЧК 01/05/2021 Ц1, что означало "клык черной кошки, найден первого марта 2021-го года, класс целости 1, то есть совершенно целое". На полках со свитками и манускриптами указывался год издания, область применения и даже количество страниц. На банках с паучьими лапками, засушенными шкурками ящериц и мышей черным маркером было указано точное их количество и регион происхождения. Словом, юный маг был редким педантом.
"Гляди-ка, а у меня Игорь нормально документы разобрать не может", - с лёгкой завистью отметил Веденеев, после чего вслух проворчал:
- Какой адекватный человек ставит шкафы поперек прохода? Что за мода такая?
- Не мода, уважаемый, - донёсся чуть приглушённый, но оттого не менее ехидный голос Конды, - а философия И-Цзе, предписывающая нас наилучшее возможное расположение вещей в доме. Я строго придерживаюсь этого учения, ибо оно представляется мне наиболее достоверным из всех существующих. Согласно ему, помещение крупных предметов мебели перед открытыми дверями и арками препятствует истощению энергии данного места. Посему - прошу отнестись с пониманием.
Михаил Петрович и его помощник осторожно обошли шкаф и увидели, что находятся в довольно-таки уютной, хоть и несколько странно обставленной комнате. У дальней стены, напротив шкафа, стояла небольшая софа на низких ножках, рядом с ней - такой же низенький стол. На столе помещались несколько причудливой формы предметов - по-видимому, миниатюрных ваз, в которые были вставлен ароматические свечи. В воздухе витал тяжёлый, сладковатый запах масел и парафина. Стелившийся под ногами ковер напоминал звериную шкуру. Единственный источник света - большой фонарь, подвешенный на железной цепи, горел тускловато, а в углах комнаты таились тени.
На софе, развалившись, восседал сам юный маг. Он каким-то образом умудрился переодеться в шикарный шелковый халат, расшитый затейливыми узорами. Облокотившись на подушки, Яков Елизарович курил длинную тонкую трубку, стряхивая пепел в специальную пиалу, служившую, по-видимому, вместо пепельницы.
- Доброго вечера, господа, - медленно, с оттяжкой произнес Конда, - счастлив, наконец, созерцать вас...впрочем, оставим эти бесполезные формальности. Я человек деловой, поэтому давайте сразу к делу.
- Э-э, Яша, а Вы не предложите нам присесть? - озадаченно осведомился Игорь, переступая с ноги на ногу. Физиономия его уже была краснее помидора, и отблески тусклого фонаря ложились на его пылающие щеки. Он жалел о том, что привел сюда Веденеева. С опаской покосившись на своего начальника, Игорь вжал голову в плечи и вообще попытался сделать вид, что его здесь нет.
Маг же, в очередной раз вальяжно потянувшись, задумчиво молвил:
- Видите ли, я не делаю исключений для клиентов в зависимости от их достатка и степени власти, коей они облечены. Так что извольте, многоуважаемые, постоять пару минут, как все люди. Чай, не переломитесь.
Игорь с трудом удержал рвущегося вперёд с глухим рычанием начальника потом, убийственно спокойным тоном сказал:
- Хорошо. Мы постоим.
***
Яков Елизарович со смаком затянулся, и по комнате поплыли сизо-серые облака ароматного дыма. Тени в углу зашелестели. Веденеев явственно услышал несколько слов на незнакомом языке и похолодел, ощущая, как по спине бегут мурашки.
- Итак, - торжественным, хоть и несколько мрачным тоном начал маг, - Вы, Михаил Петрович, желаете провести caeremonia sacra imperiosa*? Что ж, весьма ожидаемо, должен признать. А зачем Вам, кстати, власть?
От такого непосредственного, почти детского вопроса Веденеев в первые секунды оторопел. Потом, как-то взяв себя в руки, стараясь не заикаться, произнес:
- Нужна - и все. Когда Вы уже начнёте? Деньги у меня есть с собой.
- Это не ответ, Михаил Петрович, - покачал головой Яков. Его лицо в обрамлении черных кудрей казалось Веденееву хищно-красивым. - Caeremonia sacra проводится лишь при условии, что Вам действительно необходимо желаемое, и известно, для чего именно. Предупреждаю, это один из самых мощных ритуалов, затраты энергии на него требуются огромные. Если сила Вашего желания окажется недостаточной, я попросту не смогу провести его...
- Вы все время толкуете о некой энергии, - с лёгким раздражением перебил мага чиновник, - так скажите, наконец, что Вы имеете в виду? Какое-нибудь сверхъестественное понятие или...
- Отнюдь. Чистая физика, - Яков прищурился, выпуская в воздух ещё несколько колец дыма. - Да будет Вам известно, господин Веденеев: сверхъестественного в том виде, у котором его понимают дилетанты, вовсе не существует. Так называемые "сверхъестественные силы" - не более чем силы природные, недостаточно изученные. Даже маги не всегда способны точно предсказать их воздействие. И одна из подобных сил, несомненно, - тут Конда сделал театральную паузу, - желание.
Докурив трубку, Яков Елизарович не спеша отложил ее в сторону, на стол, а сам грациозно поднялся с софы. Он приблизился вплотную к Веденееву и, глядя на Михаила Петровича своими завораживающими зелёными глазами, полушепотом проговорил:
- Итак, Михаил Петрович, насколько сильно Ваше желание...вернуть прежнее влияние?
Веденеев сглотнул. Казалось, мрак вокруг сгущался, и тени нашептывали ему в уши всякую пугающую чепуху. Прямо перед его взором маячило лицо Конды - смуглое, глуховатое, с поразительно неправильными чертами, но завораживающее своей странной оживленностью. В изумрудных глазах невозможно было уловить конкретного выражения: отголоски чувств, мелькавшие в них, сменяли друг друга с головокружительной скоростью.
- Очень... - уже сам не помня себя, пробормотал Веденеев. - Я бы...все за это отдал. Все! Душу бы отдал, вот.
- Душу не надо, - Яков заметно поморщился. - Для ритуалов требуются души чистые, рафинированные, непорочные. А у Вас... Впрочем, Вы сами видели, - он многозначительно цокнул языком, явно намекая на тот самый эпизод с зеркалом в прихожей.
- Тогда деньги, - Михаил Петрович был твердо намерен не отступать. - Сколько Вам нужно?
Маг разразился жутким хохотом, от которого у Игоря, помощника Михаила Петровича, аж поджилки затряслись. Веденеев мужественно перенес это испытание, разве что веко левого глаза у него задергалось.
- Деньги! - презрительно повторил Конда, отсмеявшись. - Неужели Вы полагаете, что на свете все можно купить, а, Михаил Петрович? Ей-богу, Вы чрезвычайно забавная личность.
- Не ломайтесь, - сердито оборвал его Веденеев. - Отвечайте лучше: сколько? Миллион? Два? Назовите цену!
Яков Елизарович задумчиво пожевал губами, а потом проронил как бы между делом:
- Ваши деньги мне нужны как рыбе зонтик, Михаил Петрович. Настоящие маги не проводят ритуалы за пачку бумажек с картинками. Мы предпочитаем материи куда более тонкие, деликатные.
- Например? - Веденеев усиленно хмурил брови, не понимая, к чему клонит его собеседник. Яков Елизарович вновь грациозно опустился на софу.
- Эмоции, ощущения. Любые проявления индивидуального в человеке. Его слабости, особенно болезненные. Мысли, наконец.
Юный маг с прищуром взглянул на Веденеева и его помощника. Лица обоих выражали искреннее недоумение.
- Вы готовы, Михаил Петрович, лишиться навсегда самого главного, что отличает Вас от животных?
***
Последний луч солнца, бесшумно скользнув по земле, погас, как гаснет сгоревшая спичка. За окном воцарилась полная, кромешная, непроглядная тьма.
Михаил Петрович Веденеев чувствовал, что эта тема давит на него всем своим весом. Шепот теней в комнате стал совсем уж невыносим, а Яков Елизарович до сих пор смотрел на него насмешливыми зелёными глазами.
- Так объясните, что именно со мной произойдет? - настаивал Веденеев.
Маг взял со стола стакан с чем-то подозрительно алым.
"Кровь", - пронеслось в мыслях у Михаила Петровича, и он невольно вздрогнул.
- Не беспокойтесь, естественные потребности у Вас останутся. Питание, сон, стремление к доминированию - все это Вы не утратите. Но! - маг многозначительно окинул взглядом могучую фигуру Михаила Петровича, - логически мыслить раз учитесь. Испытывать удовольствие от чужого восхищения тоже. Потребность в престиже, в уважении, культурные всякие пристрастия, типа эстетического, а также склонность к философствованию исчезнут напрочь. Ваши индивидуальные черты испарятся. Вы будете лишь одним из многих, винтик в машине, безликая форма без содержания.
Выдав этот монолог, Конда откинулся на спинку софы и с наслаждением пригубил красную жидкость в стакане. Михаил Петрович с едва сдерживаемой дрожью наблюдал, как алая капля, задержавшись в уголке пухлых губ мага, медленно стекла по подбородку.
- Ну, - нахально осведомился Яков Елизарович, - что скажете, многоуважаемый Михаил Петрович?
Веденеев, вначале застывший, точно кукла в музее восковых фигур, внезапно решительно шагнул вперёд и, схватив мага за руку, стиснул ее (Яков Елизарович чуть ли не поморщился от боли) и хриплым голосом выпалил:
- Черт с Вами, согласен. Только начинайте, да поживей.
Яков ответил ему лукавой, тонкой улыбкой.
***
Ритуальная комната выглядела зауряднее некуда. Минимум мебели - простой деревянный стол в углу и ободранная табуретка. У двери стояла тумбочка - как выяснилось, вещь самая важная, ибо в ней хранились инструменты, необходимые для проведения ритуала. Среди прочих весьма устрашающих вещей там лежали серебряный кинжал с гравировкой "фортуна", спички, целый набор пинцетов, порошок из черепа крокодила, сера, несколько зеркал, пузырек с какой-то мутной жидкостью и обычные канцелярские ножницы.
- Должен предупредить, - сразу же сказал Яков Елизарович, протирая кинжал ваткой, смоченной у антисептике, - для ритуала мне потребуется Ваша кровь, Михаил Петрович. Добыть ее, к сожалению, можно только так - шприцами. Магический кодекс пользоваться не разрешает. Поэтому прошу Вашу руку...
Реакция последовала незамедлительно - Веденеев отскочил в сторону, точно его ударили, и истошно завопил.
- Кровопийца! Мало тебе той, что а стакане... Ты и мной поживиться захотел, убийца, душегуб!
К оскорбительным выкрикам в свой адрес Яков Елизарович отнёсся философски. Ведь далеко не в первый (и даже не в двадцать первый) раз ему приходилось выслушивать подобное. Юный маг не обижался. Мало ли, впечатлительные люди попадаются, их и череп в кастрюле на плите испугает.
Слабые нервы сейчас у людей-то, ой, слабые…
- Игорь, - решительно скомандовал Конда, обращаясь к молодому помощнику Веденеева, - я Вас вынужден попросить об одном маленьком одолжении. Подержите пока Вашего начальника, а я подготовлю рабочее место.
Игорь, секунды две помявшись, шагнул вперёд.
- Простите, Михаил Петрович, - чуть дрогнувшим голосом проговорил он. Веденеев не успел ничего понять, а в следующее мгновение почувствовал, как его грудную фигуру обхватили сильные руки его собственного помощника. Обезумев, Михаил Петрович попытался вернуться в сторону - не вышло. Руки держали его крепко.
- Да вы что оба задумали, душегубы?! - вопил Веденеев, силясь вырваться из хватки Игоря. - Укокошить меня хотите, да? Я на вас в полицию заявлю! В суд! Пустите, людоеды, кровососы!
- Яков Елизарович, Вы бы поскорее, - умоляюще шепнул Игорь. Он пыхтел от натуги, удерживая Веденеева, щеки у него налились краской, точно он мешки таскал. Юный маг же в ответ лишь хмыкнул, тщательно протирая нож.
- Терпение, мой дорогой друг. Магия - дело обстоятельное. Это тебе не палочкой взмахнуть пару раз, тут выдержка нужна. А то эти киношники понавыдумывали: вжух - и готово! Чушь собачья. Хотел бы я поглядеть, как они с таким подходом собираются изображать...гм...ну, хотя бы реалистичное снятие порчи? Эх, режиссеры...
- Пустите, пр-роклятые! - рык рассвирепевшего Веденеева заглушил последние слова мага. Яков с самым меланхолическим выражением отложил ватку и, сжимая в руке под, приблизился к Михаилу Петровичу. На вице-мэра было страшно смотреть: глаза его дико вращались, точно норовя выскочить из орбит, на губах пузырилась слюна. От напряжения у него залилось багровой краской лицо, и краска эта стремительно ползла к ушам, к шее.
- Прошу прощения, - вежливо, но твердо проговорил Конда, занося нож, - но ничего личного. Просто магия.
Михаил Петрович еле слышно икнул, когда холодное лезвие полоснуло по его руке, чуть выше локтя. Яков деловито собрал несколько капель крови в мутный пузырек, быстро смешал их с некой желеобразной субстанцией, которая хранилась у него в тумбочке, а затем дал выпить Веденееву. Тот скривился, точно от зубной боли, но делать было нечего.
- Очень хорошо, - одобрил Конда, принимая обратно пустой пузырек, - теперь становитесь в центр комнаты, голова на север. На север, Михаил Петрович, а не на восток! Вот так.
Маг вынул из тумбочки несколько свеч. От них сильно и резко пахло парафином.
- Послушайте, Яков Елизарович, - зашептал ему Игорь, с некоторой опаской косясь на Веденеева, который возвышался в центре комнаты, словно мрачная скала, - а Вы гарантируете, что вся процедура пройдет без...хм, каких-либо затруднений, так скажем?
- Разумеется, нет, - мотнул головой Яков. - Вы с луны свалились, что ли? В искусстве магии гарантия - пустой звук. А я ведь предупреждал, что ритуал из сложных.
Игорь заволновался просто до неприличия.
- Ну, Яша, а он жить хотя бы будет?
- А Вам и не терпится, - хмыкнул в ответ маг, зажигая свечи. Полутемная комната озарилась приглушённым, мягким светом. Но даже в этом тусклом сиянии было отчётливо видео, как густо покраснел помощник Михаила Петровича. Яков вздохнул.
- О-хо-хо... Вынужден Вас разочаровать. Жить он будет, но в весьма... специфическом качестве.
Оставив порядком заинтригованного Игоря, маг обратил свое внимание на Веденеева.
- Михаил Петрович, - прошелестел Яков, - посмотрите на меня
Веденеев с неохотой повернулся. Изумрудные глаза буквально гипнотизировали его, не давая отвести взгляд. Пламя свечи, которую Конда держал в руках, бросало отблески на лицо мага - бледное, почти по-девичьи нежное, но зловещее в полумраке комнаты.
Медленно, отчётливо, жутким замогильным голосом Яков Елизарович Конда начал читать заклинание. Язык, на котором он бормотал, не принадлежал, очевидно, ни к одной из известных людям языковых семей. Хрипящие, шипящие, свистящие звуки перемежались рычанием и диковинными междометиями, напоминавшими отрывистыми крики сойки.
"Должно быть, это какой-нибудь звериный язык", - подумал Игорь, с немалым любопытством наблюдая за ритуалом. Неожиданно он увидел, как начальник, стоящий в центре комнаты, забился в судороге, хватаясь руками за горло. Лицо его страшно исказилось, он начал хрипеть, точно его душил кто-то невидимый.
- Яша, Яша, - забеспокоился Игорь, - остановитесь! Вы же его убьете!
Юный маг резко развернулся к нему. Глаза его, к удивлению Игоря, сверкали гневом.
- Я убийствами не занимаюсь, Игорь Владимирович, - не без гордости сообщил Яков, скрестив руки на груди. - Ритуал imperiosa одобрен Международным тайным орденом Кастелла-Риоха и абсолютно безопасен для здоровья человека. И вообще - я черный маг, а не мясник. Уясните это для себя.
Отвернувшись, маг продолжил прерванный ритуал. Веденеев уже не корчился; он лежал на полу, как кукла, которую сломали и выпотрошили озорные ребятишки. Потухшие глаза его свидетельствовали будто бы о полной безжизненности. Но стоило Якову щёлкнуть пальцами, и Михаил Петрович пробудился.
Но это был уже совсем другой человек.
***
У Михаила Петровича Веденеева началась новая жизнь. После визита к юному магу с улицы Роз вице-мэра точно подменили. Коллеги его просто не узнавали и в один голос твердили, что "с Михаил Петровичем стряслось неладное", но толком никто ничего объяснить не мог.
Отмечали, допустим, что в движениях, в поведении, в самом выражении лица появилось у Михаила Петровича что-то наглое, хищное, почти звериное. Он стал куда агрессивнее, чем раньше, гораздо жаднее и придирчивее. В глазах у него горел неутолимый, ненасытный блеск маниакального желания обладать, отнять, урвать кусок пожирнее. Да, Веденеев и раньше особым человеколюбием не отличался, но никогда в его натуре не проявлялась столь ярко эта дикая хищность. Характер Михаила Петровича стал ещё жёстче, злее, на придирки и критику он не просто огрызался теперь, а кидался, точно разъяренный тигр, на каждого, кто осмеливался ему перечить. Отважные постепенно иссякали, и вскоре у Веденеева вовсе не осталось противников.
Но это, вопреки ожиданиям, его не успокоило. Михаил Петрович мучался первобытной, неутоленной страстью, подобно универсальному потребителю доктора Выбегалло*. Он жаждал дотянуться до всего и все поглотить. Дошло до страшного: на благотворительном празднике, устроенном в честь Дня защиты детей, Михаил Петрович тяпнул за ногу своего бывшего очень хорошего знакомого и расцарапал ему в кровь лицо.
Веденеева увезли в больницу. С ним еле совпадали трое дюжих санитаров. По свидетельствам очевидцев, Михаил Петрович кусался, царапался и дрался, выкрикивая отдельные слова, вроде "сволочь" и "скотина", а в конце разразился потоком нецензурной брани, смешанной с утробными рычаниями.
Аккурат вечером того же дня помощник Веденеева Игорь приволок Якову Конде подарочек - трёхлитровую банку вишнёвого компота.
- Золотые у Вас руки, Яшенька, - умильно произнес Игорь, - прямо-таки золотые.
Яков, который кап раз со степенным видом попивал чай, прищурился, окидывая вошедшего внимательным взглядом.
- Что, сказился ваш шеф, а?
- Совершенно! - просиял Игорь. - Совсем дикий стал. Говорят, горячка белая у него. Ну, я не переубеждаю их. Пускай думают, что горячка. Мне все равно.
В глубокой задумчивости Яков отвернулся от своего гостя. Лицо его выражало трудноописуемую смесь брезгливости, грусти и досады.
- Люди! - только и сказал он, вздыхая. - Эх, люди…



Примечания

1. Во вселенной рассказа существует четыре уровня (степени) владения магией:
Инициа, или начинающий
Дедика, или посвященный
Эксперира, или опытный
Ультима, или владеющий магией в совершенстве
2. Caeremonia sacra imperiosa - искажённая латынь, буквально "священная церемония по возвращению власти", или ритуал императора. Позволяет вернуть власть в обмен на потерю личности.
3. Доктор Выбегалло - один из персонажей фантастической повести братьев Стругацких "Понедельник начинается в субботу". Изобрел модель идеального потребителя, единственной целью которой было поглощение всего, что находится вокруг нее.