Чужая игра Глава 18

Андрей проснулся от яркого солнечного света. Приподнявшись на локтях, он посмотрел на часы, которые висели на стене напротив кровати – было поло-вина одиннадцатого утра – и вновь рухнул обратно. Спешить некуда. А вот повалятся в кровати, вот так, не задумываясь о времени и проблемах, находясь в полудремотном состоянии, когда еще появится такая возможность. Он лежал в том-же, в чем и уснул, и даже скинуть ботинки было лень, не говоря уж об одеж-де, хотя, наверное, было бы куда приятнее лежать раздетым на чистых, хрустящих простынях, под прохладным одеялом. Но ведь стоит хоть на секунду от-влечься на раздевание, - лениво подумал Андрей, - как остатки сна пропадут, и это чудное состояние улетучиться вместе с ним.
Он лежал, предаваясь сладкой неге, как мысль, обжигающая мысль вторглась в сознание, одним махом прогнав сонливость. С отчетливостью Андрей вспомнил о предательстве Жабина и еще более ясно воскресил в своей памяти смерть Нагорного, бесплодные блуждания по городу после, исчезновение и возвращение самого городского поселения. Андрею почему-то казалось, что произошло это давным-давно, а не вчера, и по всей вероятности, должно по прошествии времени если не полностью изгладиться из памяти, то частично, это уж точно. Тем не менее слишком отчетливо он помнил беспокойный день накануне, полный треволнений и отчаяния. Обманчивые ощущения и память вступили меж собой в нескончаемый конфликт. Андрей ладонями давил на виски, чтобы прогнать наваждение. Он уже не знал, где правда, а где домыслы, и где заканчивается реальность и наступает мираж – выверенный до миллиметра, учитывая самые тонкие нюансы – доведенная до совершенства голограмма, ко всему про-чему имеющая физические контуры и ничем не отличимая от оригинала.
Чтобы выбраться из путаницы мыслей, Андрей сел на кровать и не спеша стал раздеваться. Первым делом полетели берцы, с глухим стуком ударившись о пол, затем их участи постигла куртка, серебристым пятном распластавшись посреди спальни. Проклиная все на свете, и извиваясь как уж, Никонов, избавил-ся от брюк, которые последовали за курткой. Оставшуюся одежду он сдирал с себя, когда шлепал босыми ногами в сторону душа и не глядя разбрасывая предметы туалета по сторонам. Сейчас он хотел прохладный, умиротворяющий душ, и ничего более, чтобы окончательно изгнать разноречивые мысли, чтобы, как и прежде, на трезвую и холодную голову принимать решения, без оглядок на товарищей, которые уже и не товарищи вовсе…
Упругие струи чуть теплой воды приятно били по спине, по затылку, выветривая окончательно остатки сна и приводя хаос мыслей к последовательной и логичной цепочке умозаключений. Андрей с отчетливостью вдруг понял, что спасение его из лап города, задача не из легких, нежели он представлял себе до этого. Планета взяла его в плен и отпускать не хочет. Этот совершенный и невидимый мозг старается подчинить его волю своим представлениям и прихотям. Инопланетному разуму плевать на его, Андрея, хотелки, он своими безграничными возможностями не изучает мозг людей, нет, а просто строит предметы и объекты, взятые из памяти людей, по всей вероятности, представляя себе, что таким образом благоденствует для гостей… -« Благими намерениями устлана дорога в ад…» - невесело думал Никонов, - подставляя то один бок, то другой под струи воды.
Утренний душ окончательно привел мысли в порядок. Никонов вновь стал рассудительный и спокойный. Из любой ситуации должен быть выход. Главное не отчаиваться и думать, думать, думать… Какой бы враг не был совершенный, всегда найдется брешь, воспользовавшись которой, можно переломить ситуацию в свою пользу. Главное, не отчаиваться и не истерить, и тогда, тогда… А впр-чем, не будем заглядывать далеко вперед, - Андрей выключил воду и не вытираясь, по привычке завязав полотенце вокруг талии вышел в комнату и оставляя мокрые следы двинулся в спальню.
Вокруг что-то изменилось. Он еще ничего не замечал, лишь смутные догадки будоражили мозг. Так и есть. Не успел он перешагнуть порог спальни, как лице-зрел изменения. Одежда вся собрана и аккуратно висит на плечиках в шкафу, а берцы, блестя кожей, натертой гуталином, стояли тут-же, под одеждой. И в ком-нате находится посторонний человек – вышколенный официант – молодой пацан с прилизанными светлыми волосами. Он стоял ровно и не шелохнувшись, словно робот. Дежурная улыбка застыла на его устах. Перед собой он придерживал тележку на колесиках, на которой стаяли блюда, накрытые высоким клошем. Благоухали приятные ароматы, и Андрей понял, как он проголодался.
- Доброе утро, - сказал молодой человек, поднимая клош. – Ваш завтрак.
Официант стал переносить с подноса на стол блюда. Делал он это легко и не принужденно, особенно учитывая то, что количество тарелок на столе в несколько раз превышало количество оных на тележке. Никонов приметил это сразу, но вида не подал, и не на такие чудеса он лицезрел, и уже попривык к ним и пообтесался. Одной странностью больше, одной меньше, какая разница…
- Яичница с беконом, - пояснял официант, ставя тарелку и снимая клош с очередного блюда. – Тут у нас круассаны с сыром – и тарелка с аппетитно под-жаренными булочками водрузилась на стол, среди снеди. – А это паштет из кролика – еще вчера он бегал, не подозревая о своей судьбе. – Здесь у нас, естественно, кофе, а тут молоко. Да, чуть не забыл: овсяная каша. Но! Прошу заметить, не простая овсянка. Она приготовлена лично шеф-поваром, большим специалистом в этом деле. Такую кашу вы еще не пробовали... Приятного аппетита!
Официант бесшумно удалился со своей тележкой, как будто его и не было, хотя он выбрал традиционный способ покинуть помещение, то есть через двери, а не исчезнуть, как в первый раз.
Никонов приступил к завтраку. Спешить решительно некуда, и поэтому он тщательно прожевывал каждый кусок, а не как обычно, в спешке, толком не распробовав блюдо на вкус, быстренько заполнял им желудок. Хорошо отдохнувший, сытый, Андрей вновь растянулся на кровати. Ему было хорошо, все горести и проблемы как бы поблекли и сейчас, пусть временно, не тревожили его. Можно было спокойно, без излишней суетливости подумать, что делать дальше, какие шаги предпринять. Тем паче вопрос этот был архиважным, и быстрое возвращение на звездолет стояло в приоритете. А такие вопросы с кондачка не решаются.
Но, чем больше размышлял Никонов, тем отчетливее осознавал эфемерность планов. Планета просто так не отпустит его, в своем радушии она явно нарушила все нормы приличия и гостеприимства.
«- Черт побери, ведь должен быть выход, - со злостью подумал Андрей. – Не бывает патовых ситуаций. Надо найти слабое место. Вот только как? Ведь ничего на ум не приходит. Сейчас я сыт, а думать на полный желудок та еще незадача… А может… может хозяева планеты предусмотрели даже это? Чем черт не шутит. Еще не известно, когда мозги хуже соображают, может они и швыряют меня из огня да в полымя, чтобы я не мог соображать? Тем хуже для меня, если это так…»
Так, ни к чему не придя, Андрей оделся и вышел прогуляться на свежий воз-дух. Он, не торопясь шел по проспекту. Людей навстречу попадалось не много, в этот час большая часть горожан должна в поте лица трудиться на производстве или киснуть в конторах. Все магазины и лавки, попадающиеся на его пути, дружелюбно распахнули двери, приглашая во внутрь. Рекламные вывески над входом, на дверях и на окнах, на небольших выносных штендерах подсказывали, что требуется гражданину купить прямо здесь и сейчас и за данным товаром далеко ходить не надо, достаточно переступить порог ближайшей торговой точки, и будет тебе счастье. Помимо малых рекламных форм, улица пестрела билбордами и суперсайтами вдоль дорог и растяжками-баннерами поперек.
Впереди, на оживленном перекрестке, здоровый, усатый блюститель порядка, размахивая жезлом, регулировал движение транспорта, потому как светофор был неисправен и возвещал о этом мигающим желтым светом. По всей вероятности, чинить дорожную технику никто не спешил, и усатый служивый, уставший от жары и однообразия толченья посреди перекрестка, то и дело вытирал свобод-ной рукой носовым платком пот со лба. На спине и груди форменной рубашки проступали отчетливые пятна пота.
Дальше, за перекрестком опять пошли серые коробки жилых домов, здесь реже встречались магазины, а лавок не было вовсе, даже реклама разом пропала, и чем дальше шел Андрей, тем больше район приобретал нежилой вид несмотря на то, что люди на тротуаре сновали туда-сюда, и в окнах домов было заметно движение. Прохожие так-же изменились, лица их были сплошь и рядом хмурые и сосредоточенные, ни одной улыбки и даже намека на нее. Исчез смех, как будто места эти прокляты. Никонов с удивлением смотрел на трансформацию окружающего мира. Ему безумно захотелось схватить кого ни будь за грудки и трясти, пока не скажет почему все вокруг столь мрачны и куда, черт побери исчезли общественные здания. Жилые дома, идеально ровные, без единого видимого дефекта, стройными рядами, как будто нарисованные компьютером на экране монитора, тянулись вдоль шоссе, исчезая за линией горизонта. Сжав кулаки и стиснув зубы, чтобы ненароком и вправду не схватить какого ни будь и трясти как грушу, Андрей шел быстро, не оглядываясь, лавируя между немногочисленными прохожими. Определенной цели у него еще не было, он присматривался к окружающему миру, пытаясь понять его логику, его поступки, его конечную цель. Тем больше он замечал, тем больше не понимал, для чего и ради чего происходит так, а не иначе. Почему люди сейчас недовольны, а спустя какое-то время, обычные граждане, кто-то грустит, а кто-то радуется и не пытается данный факт скрыть. Обычная, повседневная картина маленького провинциального города. Причем эти различия происходят резко, как будто кто-то провел незримую черту, с одной стороны обычная жизнь, а с другой неестественное поведение всех людей одновременно.
Так, двигаясь вдоль проспектов, сворачивая на улицы, вновь выныривая на другие городские магистрали, Андрей проникал все дальше в каменные джунгли, словно погружаясь в непроходимую чащобу леса. Он уже не знал, где находится, как найти дорогу назад. Впрочем, последнее его волновало мало, потому как он пытался найти выход из города, а вместо этого еще больше завяз в нем, словно в болоте.
После нескольких часов бесцельного блуждания, он вдруг увидел в далеке, знакомые очертания здания. Андрей слишком хорошо знал, что весь его был путь прямолинейным, и если он уходил в сторону, то лишь вправо или влево, но не в коем случае не назад. Тем не менее, «Олимпик», а это был именно он, и в этом сомневаться не приходилось, находился впереди, хотя по всем законам должен оставаться за спиной. Каким образом, целое здание переместилось в пространстве, причем прихватив целиком улицу со всеми близлежащими строениями, пассажиру звездолета было непонятно. Несмотря на привычку к чудесам, перетасовка улиц вызвало неприятный осадок в душе. Судя по равнодушным лицам прохожих, ничего не обычного не происходило, и эта улица, как и сам отель стояли здесь испокон веков.
- Люди! – остановившись, неожиданно закричал Андрей. Внезапная мысль пришла в голову. – Как выбраться из города? Подскажите, я заблудился у вас…
В ответ, горожане не спешили давать советы, а спешили побыстрее убраться с глаз долой. В испуганных взглядах читалось недоумение, как будто Андрей спросил нечто невероятное и невозможное. Опустив голову, люди торопливо проскакивали мимо, боясь даже взглядом встретиться с Никоновым. Такое поведение озадачило его. Андрей стоял, с изумлением глядя на прохожих.
- Так хоть скажите, где найти отель, - спросил он, в надеже, что на этот элементарный вопрос найдется кому ответить. Знакомое здание стояло боком к нему и надпись на крыше можно было прочесть лишь отойдя немного в сторону. Андрей не сомневался, что это за дом. Характерные формы окон и отделка стен не оставляли сомнения, но требовалась реакция людей на этот вопрос.
- Мил человек, - покашливая произнес невысокий сухопарый старичок. Он остановился перед Андреем, и смотрел ему прямо в глаза. – Перед вами, то, что вы ищите.
- Спасибо. А как выбраться из города?
- На этот вопрос я не отвечу, - отворачивая взгляд произнес старичок. -  Все-го доброго, и пожалуйста, не спрашивайте почему я не знаю. Я не знаю, и все тут. – и пожилой дядечка неторопливо зашагал дальше.
Андрей встал напротив ресторана. Окна заведения были приоткрыты и от-туда гремела музыка и невнятный шум переполненного зала. Насколько мог он заметить через окна, все столики заняты, и целая армия официантов снуют туда-сюда, обслуживая гостей. Такого количества народу Никонов увидел впервые. Ему даже показалось, что столиков выставлено было больше, чем обычно.
Вид переполненного зала разбудил в нем аппетит. Прикинув, Андрей решил все же воспользоваться услугами общепита чуть позже, тем паче свободных мест не найти, а сейчас продолжить прогулку, только теперь в противоположную сторону. «- Посмотрим, куда приведет меня нелегкая, - подумал он, шагая прочь от «Олимпика». – Чем черт не шутит, может найду выход, кто знает? Во всяком случае, поэкспериментировать не мешает. Даже если ничего не получиться, отрицательный результат тоже результат. В конце концов, должна же существовать дорога, которая выведет на окраину.
Так, подбадривая себя, стараясь идти бодро и несмотря на то, что уже подустал, пассажир звездолета «Созвездие Льва», прошел не один километр, прежде чем вновь увидел контуры знакомого здания. Ни удивления, ни испуга он уже не испытывал. Усталость брала свое. Отчаяние требовало другого. Андрей снова удалялся от проклятого отеля, а тот с неизменном постоянством возникал на пути. Неважно, шел ли он вперед или назад, вправо или влево, гостиница стабильно оказывалась впереди и при всем желании невозможно проскочить мимо. Мало того, что дорога из города не сыскалась, так еще проклятый отель никак не хотел исчезать в конце маршрута.
Заколдованное здание, вместе с частью улицы возникало постоянно и с каждым разом все быстрее. Если в начале Никонов успевал пройти несколько кило-метров, то с очередным кругом «Олимпик» преграждал путь все раньше и раньше. В последний раз, Андрею удалось отойти всего на сотню метров, как он вновь лицезрел перед собой знакомые каменные стены, которые оставил за спи-ной всего минуту назад. Создавалось ощущение, что отель «Олимпик», а в особенности ресторан во чтобы то ни стало хочет заполучить его, и все попытки игнорировать приглашение никогда не увенчается успехом.
Такого отношения к собственной персоне Никонову не нравилось. Несмотря на то, что он уже повидал много чего, разумного объяснения всем этим фокусам не было. Более-менее правдоподобные объяснения оставались в области догадок, и они совершенно не помогали разобраться в происходящем, напротив, порой еще более запутывая ситуацию. Взять хотя бы давешнего майора: преступник, с его точки зрения, покончил жизнь самоубийством, и полицай, по всей вероятности, должен быть если не доволен, то хотя бы удовлетворённым. Дело-то закрыто. Ан нет. Он почему-то скорбит вместе с Андреем, как будто знает потерпевшего как облупленного и поступок его воспринимает как трагическое стечение обстоятельств, а не преднамеренное преступление.
Слышать раз за разом шум ресторана, вдыхать ароматы кухни и при этом чувствовать, как сосет под ложечкой от голода и дрожат ноги от усталости, Андрей был не в силах и решил сдаться настойчивому приглашению. Когда он вошел в зал, свободных мест не было, как он и предполагал. Он шел в поиске места меж рядов столиков, стараясь не задеть сидящих.
Андрей не сразу обратил внимание на странных посетителей. Факт оставался фактом: только что за ближайшим к нему столиком восседала молодая пара, и вот, стоило лишь на долю секунды отвернуться, как они чудесным образом превратились в пожилых супругов. То, что они прожили жизнь за короткий миг, Никонов не поверил. Это были совсем другие люди. Мужчина, крупный, судя по всему, высокий, потому как он возвышался за столом над женой, с короткой стрижкой ежиком на большой голове, с огромными, пышными усами, выглядящими неестественными, как будто приклеенными. Одет он был в черный костюм с таким же цветом галстуком на белоснежной сорочке, придавая ему вид менеджера по похоронным делам. В тоже время строгая выправка и повелительный, оценивающий взгляд выдавал в нем военного. Серые, маленькие, пронзительные глаза и сведенные острые скулы завершали его портрет. Он сидел, постреливая глазами по сторонам, как будто кого-то искал. Оценив взглядом Андрея, мужчина продолжил обозревать зал, но через секунду вернулся к прибывшему. Взгляды их встретились.
Тем больше Андрей смотрел на него, тем больше пытался вспомнить. Он их знал. Знал его и его жену, которая сейчас пытаясь выглядеть моложаво, но ее крупные телеса, облаченные в бриджи и кофточку без рукавов, скорее подходящие для молодежи, чем тетке за пятьдесят, еще более выдавая ее возраст и выставляя на всеобщее обозрение дряблую, сальную  фигуру. Слегка волнистые русые волосы, крупный нос, весь в точках пор, тонкие, в ярко-красной дешёвой помаде губы, и взгляд – взгляд одновременно удивленный и нетерпимый на искаженном брезгливостью лице. 
Никонов мучительно пытался вспомнить их, но память, словно в насмешку, не спешила открывать свои тайны. Не сразу, пассажир звездолета почувствовал, что в воздухе запахло опасностью. Вокруг ничего не изменилось, все так-же стоял ровный гул голосов, все так-же суетились официанты, разнося еду с разносолами, тем не менее было нечто неуловимое, невидимое другим, но не ускользнувшее от внимания Андрея. Он еще не до конца осознал, что именно встревожило его, долгий ли взгляд мужчины за столом или что-то другое. До этого дня ему приходилось не раз подолгу смотреть в глаза жертвам, прежде чем прикончить их. Звериный инстинкт не подвел и в этот раз.
Профессиональное чутье помогло воскресить в памяти незнакомцев. Дело было давно, тогда он так и не узнал ни имени их, ни фамилии. Конкуренты наняли супружескую пару устранить Андрея, но все пошло не по плану. Реакция и собачий нюх в очередной раз спасла ему жизнь. Киллеры даже не успели извлечь до конца оружие, как Андрей, словно играючи, всадил им пули в грудь и голову. Они умерли быстро, так быстро, что не успели осознать свой проигрыш. И вот сейчас, достопочтенный муж, прикрываясь телесами жены, пряча правую руку под столом, сидел со скучающим видом, не забывая смотреть в оба. Его драгоценная половина, ковырялась в сумочке, водруженной на стол. Ее пухлая, белая аристократическая рука была погружена в содержимое сумочки, явно держа какой-то предмет, скрытый от посторонних взглядов. Не требовалось быть провидцем, чтобы догадаться, что она там прячет. Сладкая парочка была готова в любой момент стрелять, когда как у Андрея не было даже перочинного ножика.
Все произошло стремительно. Схватив ближайший столик, выворачивая на опешивших, ничем не повинных гостей, которые сидели за ним, их же блюда, Никонов, двумя руками поднял стол за столешницу и запустил его в направлении опасной парочки, попав в широкую спину женщине, а сам, отпрыгнув в сторону, петляя, ретировался из ресторана. Вслед ему загремели выстрелы и вопли зашибленной бабы.
Сейчас Никонова не интересовало, каким образом смогли ожить давнишние покойники. Стреляли они вполне профессионально, и их оружие было не игрушечным. Лишь чудом не задели его пули. Этого было достаточно. А их воскрешением он разберется потом. Если будет время, и, если вообще в этом будет какой ни будь толк. А сейчас главное исчезнуть, залечь на дно, и чтобы никто не мог его найти. К несчастью, ему нечем защищаться, а враги его, мало того, что невовремя ожили, так еще и вооружены.
Главная проблема была в самом отеле. Если ему не удастся оторваться от здания, ему придется туго. Андрей бежал по улице, все время оборачиваясь, чтобы убедиться, что заколдованное здание остается позади. К счастью, погони не было. Немногочисленные прохожие в испуге уступали дорогу. Когда гостиница скрылась за близлежащими домами, он удовлетворённо хмыкнул и повернул голову. От увиденного ему пришлось невольно остановиться: проклятое строение вновь было впереди. «—Воистину, в таком городе не заблудишься,» - подумал он, медленно, с опаской приближаясь к тому месту, от которого только что удирал.
Хоронясь за развесистым дубом, несколько поодаль от прежнего наблюдательного пункта, Андрей всматривался в окна ресторана. Казалось, ничего не произошло. Никто не разбежался, как будто перестрелка в общественном месте обычное дело, и отвлекаться от гастрономических изысков на столь незначительное событие не имеет смысла. Все тот же ровный гул голосов из открытых окон, мелькающие то тут, то там белые пятна рубашек официантов с подносами в руках, шуршание шин, подъезжающих одним за другим такси, выплевывая новых гостей и забирая отдохнувших, отяжелевших телом дам и господ. Никонов до конца поверить не мог, что всего пару минут назад один из гостей разрядил обойму в самую гущу людей и по теории вероятности обязан был устроить кровавую бойню. Однако же ничего, словно все это ему это приснилось. Андрей на всякий случай протер глаза, и ущипнул себя. Ничего не изменилось.
Никоноров не мог знать, откуда появилась уверенность, но он не просто догадывался, он был твердо убежден, что убийца продолжает сидеть в ресторане, лениво ковыряя вилкой в салате, одновременно зорко поглядывая по сторонам, ища его взглядом, и стоит ему появится в поле зрения, как еще одна обойма будет разрежена в его сторону, не взирая на случайные жертвы. Это нехорошее пред-чувствие заставляло его не торопиться с решением. Надо все сделать без шума и пыли, чтобы даже рядом сидящие ничего не поняли.
Под прикрытием гуляющих зевак, Андрей приблизился ко входу, и слившись с толпой разношерстной публики, неторопливой рекой, втекающей в зал ресторана, незамеченным проник на праздник живота.
Гремела музыка. Андрей с удивлением разглядел, что киллер сидит за тем же столиком. Судя по тому, как тот крутил головой, цель свою он не видел. В левой руке он держал вилку с насаженном на нее куском помидора, а правая покоилась теперь под левой полой пиджака. Маленькие, почти свинячьи глазки стреляли по залу без успеха.
Андрей юркнул на кухню и минуту спустя вышел. В руке у нег был нож для колки льда. Невесть какое оружие, но в руках профессионала грозная вещь. Прячась за спинами официантов и посетителей, он незаметно подошел сзади. Киллер ни о чем не догадывался, его напарница в этот момент, отвернувшись в пол-оборота смотрела в другую сторону. Андрей сделал шаг, левой рукой зажал рот убийце, а правой со всей силы воткнул нож в правый бок, провернув для надежности лезвие. Удар был молниеносен и точен, прямо в сердце, а потому тот даже глубоко вздохнуть не успел, как отправился к праотцам. Оставив нож в теле покойника, Никонов подхватил вываливающийся из руки пистолет и направил его на супругу. Та, ничего не подозревая повернула голову и от увиденного широко раскрыла рот, пытаясь закричать, но кроме глухого звука из ее глотки ничего не вылетело. От неожиданности она забыла про оружие, лежащее у нее в сумочке, и лишь хлопала глазами, испуганно глядя на Андрея.
Пассажир «Созвездие Льва» прислонил к губам палец, давая понять, чтобы та не шумела, а затем, глазами указывая на сумочку, и протягивая ладонь левой руки, тихо, так чтобы могла услышать лишь подруга убитого, произнес:
- Пистолетик, мадам. И без фокусов.
Запихав в карман второй ствол, он аккуратно опустил голову мертвеца лицом в салат, чтобы со стороны выглядело, мол нажрался клиент, что поделаешь, со всеми бывает, и вновь показывая женщине палец у губ, медленно, пятясь, отступил. Прежде чем окончательно удалится, он еще раз бросил взгляд на стол: бледное до серости, с крупными каплями пота на лбу лицо женщины, с расширенными от ужаса глазами, покойник лицом в салате, левая рука которого лежа-ла на столике, продолжая держать вилку с нанизанным на нее кусочком томата, а правая рука безвольно свисала, прикрывая торчащую из тела рукоятку ножа.
Уже в дверях, Андрей услышал, как зал огласил протяжный женский вой, поднимающийся до самых высоких нот и неожиданно низвергающийся в про-пасть. Нечеловеческий вой, в котором слышалась вся печаль, злость и рухнувшие надежды одновременно. Гости ресторана с испугом и удивлением искали глазами источник сего действия. Андрей не стал ждать, чем закончится концерт и быстро покинул зал.
Он шел, все время оглядываясь. Вроде тихо. Никому нет до него дела. Да это и к лучшему. Не хватало сейчас поиметь лишние проблемы. Два ствола, это конечно хорошо, давно он не держал оружие в руке, но не дай бог попасться полиции, геморроя не оберешься.
Когда отель вновь исчез за лесом домов, Андрей повернулся, ожидая увидеть строение впереди. К его удивлению и радости, «Олимпик» не маячил. Прибавив шагу, он вглядывался, пытаясь разглядеть привычные и уже въевшиеся в самую печёнку силуэт здания, но тщетно. Отель больше не бросался под ноги, не пытался оказаться в любом месте, куда бы он не шел. Каменные джунгли тянулись по обоим сторонам дороги, исчезая, где-то там, за горизонтом, навеки похоронив среди бетона и редкой зелени гостиницу, которая еще недавно была одним из главных достопримечательностей города. Во всяком случае с точки зрения Никонова.
«- А поужинать так и не удалось, - с сожалением подумал Андрей, не торопясь бредя по тротуару. – Жрать то не по-детски хочется…»
Никонов потерял счет времени. Был поздний вечер или полночь, он не знал наверняка. На темном небе едва виднелись самые яркие звезды из-за светового загрязнения иллюминацией города. Дороги, дома, улицы, все залито холодным светом, изгоняя отовсюду даже тени. Редкие прохожие торопливо проносятся прочь, лишь гулко стучат каблуки обо асфальт, и глухой звук этот постепенно замирает вдали.
Андрей безумно устал. Городу нет ни конца, ни краю, а ноги уже еле пере-двигаются. Ко всему прочему хотелось пить. Он плюхнулся на скамейку возле подъезда. Вытянув ноги и откинувшись на спинку, он чувствовал, как в икрах отступает боль, как словно по венам пробивает ток, как все тело пронизывает приятная истома. Не хотелось больше никуда идти, даже жажда отступила.
Кажется, он задремал. Во всяком случае, когда открыл глаза серп луны висел прямо над ним, а не болтался возле горизонта. В остальном никаких изменений не произошло. Андрей, позевывая, встал, и медленно передвигая одеревеневшие ноги, пошел дальше. Прохожих более не встречалось.  Он был один, один среди огромного города, откуда нет выхода. Можно идти день, два, неделю, месяц, а конца и краю не будет, никогда не закончатся эти ряды домов, недавно построенных, чистеньких и аккуратных, где должен жить, по всей вероятности, счастливый человек… И среди всего этого благолепия, одинокая фигура человека тщетно пытающаяся найти выход из сказочного лабиринта, чтобы вновь оказать-ся в безмолвной пустыне, среди иссушающего солнца и песка…
Там, на верху, по всей вероятности услышали мольбы Никонова. Миновав очередной перекресток, он вдруг заметил, что дома теперь стояли реже, а далеко впереди, начиная от шоссе, висит чернота провала пустыни, где нет света и нет никакой жизни. Увидев признаки окраины города, Андрей невольно прибавил шаг. Через несколько минут он стоял на том месте, где всего пару дней назад они въезжали в это таинственное поселение. Там, где заканчивался асфальт горел последний фонарь и были видны на песке отпечатки от шин вездехода. Это было странно, очень странно, за это время пустыня и не такие следы скроет… Андрей, присев на корточки, внимательно изучал оттиски шин, как будто это могло ему чем-то помочь. Рисунок протектора обрывался в двух метрах от асфальта. «– Странно, - подумал он, - как будто здесь проходит незримая граница. – Впрочем, что с того, мне все равно не сыскать ни машины, ни водителя…»
Медленно передвигая ногами, Никонов удалялся от города, постоянно оборачиваясь, из опасения, как бы населенный пункт вновь не начал играть с ним в прятки. Тем дольше вышагивал он, тем призрачнее становился город. Вот от него осталась едва различимая полоска тусклого света, сливающиеся со звездным небом. Прохладный ветерок шуршал песчинками под ногами и остужал разгоряченное лицо и руки. Еще несколько шагов, и Никонов очутился в непроглядной тьме, слабо подсвеченное лишь миллиардами звезд.
Куда идти, Андрей не знал. Ему было все равно. Лишь бы подальше от го-рода, от слишком навязчивого гостеприимства, где тебя обихаживают, чуть ли не облизывают, и все это для того, чтобы в один прекрасный момент уничтожить. Такой ценой блага цивилизации не нужны. Лучше уж подохнуть здесь, в полном одиночестве, среди песков, чем тебя будет откармливать, как элитного поросёнка, а затем, под восторженные крики толпы и бравурную музыку поведут на убой…
Благодаря ночной прохладе идти было легко и приятно. Никонов брел, куда глаза глядят, стараясь отгонять тревожные мысли, что будет, когда ночь отступит и смертельная жара придет на смену. С новой силой хотелось пить.
«- Нет, нет, - как заклинание говорил он сам себе. – Я не должен возвращать-ся в город. Там меня убьют, как убили Медведя. Чем я лучше? Но там вода, и там можно как человеку пообедать, а после, завернувшись в простыню, как следует выспаться, а не тащиться здесь, ежеминутно ожидая восхода солнца, который будет в твоей жизни последним.»
Андрей остановился. Тьма стремительно отступала, небо запылало предрассветным пожаром. «— Вот и все, поздно о чем-либо сожалеть…» Он оглянулся. Вокруг была пустыня, кроваво-серая в этот час и безмолвная. Никонов решил передохнуть и хотел уже было лечь, прямо здесь, на бархан песка, как некий предмет, еще плохо различимый на таком большом расстоянии, привлек его внимание.
Это был вездеход. Он стоял чуть накренившись, водительская дверь распахнута и никого рядом. Приблизившись, Андрей отметил про себя, что машина имеет вид покинутый, и покинутый давно. Единственное, в чем он был уверен, что это вездеход, который угнал Жабин. Судьба самого Жабина Андрея волновала сейчас меньше всего.