Никакой ему реабилитации, дочка

 Нарастающий  гул   пробуждающейся   за  окном  столицы   прервал сон  Веры    Павловны.  Она  невольно   улыбнулась  первым  лучам  солнца,  пробивавшимся  в спальню  сквозь  раздуваемые  легким  ветерком прозрачные  тюлевые   занавески с золотистой вышивкой.   В   это   весеннее  утро   ей   хотелось  немного  понежиться  в   постели,    предаваясь  романтическим  мечтаниям. Имидж  деловой женщины, железной  леди, привыкшей во имя достижения  цели подавлять в себе проявление всякой слабости,  порядком  утомил ее.  Сколько нервов и   сил,  сколько   здоровья   она потратила,  чтобы раз и навсегда   расстаться  с  Дмитрием!  Она   разрушила чары, околдовавшего  ее  дракона.
          Наступило   время    расслабиться.
          У  нее  было  два варианта. Первый - позвонить  Максиму.
     Журналист открыл  в  ее  душе  потаенную  дверь,  за   которой    все еще  было возможно  - и любовь, и  женское  счастье. Но  встречи  с Максимом  были так редки и  непродолжительны,  что   пока  она не могла  чувствовать  себя  с  ним  счастливой.
       Второй,  дежурный   вариант,  -   пригласить  своего  верного бойфренда  Сереженьку. Робкого,  но  услужливого, старательного юношу. Она  забавлялась  им   как  игрушкой. Он  по-рабски  беспрекословно  исполнял  все  ее  прихоти.  Перед рабом  куда-то  пропадает  стыд,   и  она позволяла себя такие безумства, отчего    после становилось  даже как-то неловко.
        Но что  это?   - спрашивала она себя.  -  Изощренное  распутство? Притяжение молодой  плоти?  Издержки больного воображения? Как можно имея такого любовника, как Максим  Великанов, размениваться на постельные, но  вполне  греховные  шалости  с  мальчишкой?
       «А может, я,  как  и  многие  в  нашей  стране за последние годы, схожу с ума  и сама  того не замечаю. Если Максим  узнает, что  я  снова подобрала  мальчишку,  -  оскорбиться, перестанет  меня  уважать. Но он-то, он-то  живет под одной крышей  со своей  «рабыней»!   Если б он  любил  меня  по -настоящему,  сам  бы  искал  со мной  встреч, а не ждал  приглашений.  Два свиданья - за  полтора месяца!
    - Может, все-таки  Сережу?            
    Вера  Павловна  присмотрела   Сережу  в одном  из столичных  ночных баров, где он  за гроши  подрабатывал стриптизером. Высокий стройный мальчик с голубыми, чистыми,  как  у   ангела небесного,  глазами  как–то  сразу  запал  ей в душу.  Спустя несколько дней, благодаря ее усердию,  молоденького  стриптизера  без всяких объяснений уволили с работы. Она легко  подобрала мальчишку, оставшегося  буквально на улице. Приодела,   пристроила охранником  к себе  на фирму.  Хотя – какой  он охранник!  Щедрая по натуре, она собиралась вскорости  подарить  ему   машину, надо было лишь  немного выждать, чтобы  окончательно убедиться в его преданности. Но  он  вдруг исчез.  Не появлялся ни  на работе,  ни  на квартире, которую она сняла для него. Ну как в воду канул.  Она   даже подумала, что разочаровавшись в столичной жизни, он   просто   сбежал  к  себе  в  Саратов.
      Чтобы  раз и навсегда покончить с сомнениями,  Вера Павловна  обратилась за помощью  к отцу. Отец никогда и ни  в чем  не отказывал  дочери,  а  в  таком пустяке – тем более. Вере Павловне  даже не надо было  объяснять ему   причину, по которой  она разыскивала  молодого человека. Павел Алексеевич  сам  догадался.  И  даже  обрадовался,  поскольку  ненавидел  своего  зятя,  изменявшего  ей   направо и  налево с кем ни попадя. «Наставь ему  рога, доченька, наставь», -  поддерживал  засмущавшуюся  дочь отец.  И  прямо при  ней  позвонил  в  бюро  оперативно-розыскного  управления. На следующий  день фотопортрет и  ориентировочные данные на  Сергея  Владимировича Заболотного  были у  каждого  постового милиционера. Молодого человека   разыскивали  по всем  лечебным учреждениям, моргам,  вокзалам,  аэропортам,  притонам, подвалам, ночным клубам огромной страны. И  нашли -  в  знаменитом  столичном  гей-клубе   «Павлин».   
       Как неприятно  было  отцу  разочаровывать дочь, но он  доложил  ей  всю правду.  И  передал  в   качестве доказательства   серию   фотоснимков. А  чтобы  дочке  легче было  перенести обиду,  предложил    арестовать  вероломного  бойфр+енда
     -   За что? – горько усмехалась Вера Павловна.
     -  Ну, например,  за  кражу компьютера из  офиса твоей фирмы …

        Не  думала  Вера Павловна,  что   Сережа  спутается  с голубыми. На фотоснимках,  размалеванный  под  девку, в  каком-то нелепом  маскарадном костюме,  Сережа   обнимался   с  известным   в  стране  танцором  и шоуменом  нетрадиционной ориентации.  Ей  сделалось дурно,  когда она  невольно  представила  его   в  постели    с  этим   обрюзглым  волосатым  хищником!  Чистое  нежно тело юноши, к  которому она  по-своему  привязалась, было отдано  на поругание.  С чувством  глубоко отвращения  она  смяла  снимки  и  сожгла  их.  Она решила, что  порвала  с   Сережей  навсегда.
       Она  не стала ему мстить, хотя  не принадлежала к числу  женщин,  от  которых  мужчины  уходят по доброй воле. «Да разве ж он мужчина? –горько усмехалась она. -  Мальчишка!».  Так страдает  хозяйка   из-за   собачонки,  к   которой  еще  не  совсем  успела   привыкнуть. «Чего  ему  не хватало? Ведь пропадет. Москва  слезам  не верит!»  Она  не сомневалась, что на самом деле  никакой  он  не  гей, и  никогда им не станет.  Что только мечта стать знаменитостью  толкнула  его  в  стан  людей  с  немужской ориентацией. Первое время ей очень не хватало  его. Все-таки     Сережа  был  отдушиной в ее сложной семейной   жизни  с  Зарецким. Лекарством  от  бессонницы.  Можно было найти  другого мальчишку -  сколько их  мечется по Москве в поисках  удачи. Но появился  Максим -  и все мужчины на свете перестали для  нее существовать.
       Сережа, в самом деле,  ради грезящей ему славы согласился  бы стать   любовником   известного в  стране танцора и шоумена, и с его помощью  прорваться на большую сцену, войти в состав  звездной труппы. Он  был почти  уверен, что мечте  его  суждено сбыться. Однако  кумир   ему  ничем не помог, даже в постель  свою не уложил,  а вскоре  нашел  ему замену. А Сереже посоветовал ехать в свой  Саратов,  забыть  о  карьере  танцора, потому что  ноги у него растут не из того места, и  не соваться  к  «голубым»  –  ведь  и  для этого  необходимо призвание и талант. Отвергнутый   кумиром,  он   готов был  покончить собой.  Главное, что он   понял,  мечта  его – химера.    В отчаянии  он  позвонил  Вере Павловне. Она бросила трубку после первой фразы.  Но он  каждый  день названивал, каялся, уверял, что не переживет разлуки с ней. Что только неопытность и  сумасшедшая   мечта   стать  звездой,  загнала его в мир изгоев. Что только она,  кого он не переставал любить все это  время,   способна  отчистить его от  скверны  и вернуть к нормальной жизни.
     Оставшись без покровителей, он шатался по  Москве  как  бездомный,  отвергнутый  хозяином   пес,  ночевал,  где  придется. Подвергся  нападению беспризорных подростков, которые избив его, забрали  последние деньги.
          На вокзале по старой ориентировке его задержала милиция.  Несколько суток  просидел он в «кутузке» по подозрению  в  изнасиловании.  Ученица девятого класса,  которую  обесчестили  в собственном подъезде,  долго приглядывалась к нему на очной ставке.  «Вроде похож», - врала она бесстыже. Из  семерых подозреваемых она выбрала того, кто ей больше понравился,  словно  выбирала не преступника, а жениха.
         - Посмотрите-ка  получше, решается судьба человека,  – заподозрил, неладное опер.
         Ей  так захотелось, чтобы именно этот голубоглазый красавчик, сидевший перед ней,  испуганный  и  робкий, оказался  насильником, а не тот,   ужасный незнакомец, выступивший  из темноты с ножом, грубо  прижавший  ее  к стенке
  - Кажется,  не он… -  пожалела парня девушка.   
    Через несколько дней Сережа нашел  работу,  ему  удалось устроиться официантом  в   кафе. Но вскоре со скандалом был уволен, погорев  на обсчете клиента.      
     Сережины раскаяния пришлись  как раз на то время, когда  Максим, уклонялся от встреч  с  Верой  Павловной, постоянно находя уважительные причины. Бешеная  ревность вскипела  в ней. Она  не могла поверить, что  Максим  безразличен   к   проклятой  рабыне,  которая   живет  с  ним  под одной  крышей. Каждый  раз,  бросаясь в его   объятия,  она  ругала   себя  за  эти  подозрения. Но  как только  он  уходил,  снова  мучилась сомнениями.
     «А что если он также развлекается с полудикой азиаткой, как я когда-то  со своим  мальчишкой? Да и кто я для него: одна из многих его увлечений?»
     Настоящая  снежная  буря обрушилась в крещенский сочельник  на Москву.  Сережа  не терял надежды, позвонил  среди  ночи, рыдал  в голос.  Просился на ночлег, в  тепло,  в  уют, в ее  жаркие  объятия.  Она  не  бросила сразу трубку,  молча  слушала -  у него появилась надежда. Он уверял, что  ут+опиться  в Москва-реке, если она его сейчас же не  примет. Накануне ей снился  кошмарный сон: она на могиле Сережи  обливалась слезами. Этот звонок растопил лед в сердце снежной королевы:
         Ей вдруг захотелось  увидеть своего мальчика. Но она  не  сразу подпустит его к себе, ему  долго придется  ползать у ее  ног. А потом, как  энергетический  вампир, она  зарядится  его  молодостью - и окончательно  поработит  его  душу.  Она снова будет держать его возле себя, как  «скорую помощь» от тоски и  ревности. Как  компенсацию за  все  страдания. Она снова взяла его на работу в свою компанию, помогла с жильем, делила с ним время от времени постель, душевного удовлетворения не получала, отчего не находила себя места, погружалась в состоянии тоскливой безысходности. В конце концов  встречи  с   Максимом заставили ее отказаться от  услуг Сережи,  словно какая-то  глухая высокая стена выросла между ними. В  этот день ей казалось, что она способна разрушить эту стену.
       Эх,   Максим,   Максим! Если б  он  только  пожелал, ради него она бросила бы  все  и  припустилась за ним хоть на край света. И не в бизнес – классе, а  босиком.  Но он продолжает держать  возле себя  проклятую рабыню.  Кто поверит в его  непогрешимость.
       «Так кому же позвонить?» - решала  Вера  Павловна.
        Максим мог отказаться от  встречи,  сославшись на занятость, больно  уколоть ее самолюбие, и  это  возможная  ситуация удерживала  ее от звонка. Сережа – тот  примчался бы по первому зову, как услужливый слуга, претендующий на роль рыцаря. Теперь он только и  думал о том, как угодить своей хозяйке. Иногда ей казалось, что их  связывает нечто больше,  чем  голый  секс.  У Сережи, по его словам, была суровая,   властная мать, и  он   не дополучил в детстве материнской ласки, а у  нее -  ни братьев, ни  сына.  Временами ей  мерещилось, что будь у нее сын, он    был бы  похож на  него. Может, в этом -то  и  состоял  весь фокус? Возможно, благодаря этому обстоятельству  она и смогла простить его и снова  переступить  нравственный  барьер. Она  упивалось его молодостью,  словно боги Олимпа – нектаром. С ним она чувствует себя сильной  и  могущественной.
      Но  сегодня  ей  хотелось быть  слабой.
      Она нутром  чувствовала необходимость глубоко общения  с  одним из них, иначе шизофрения. Весна  ворожила  в ее чреве, в крови  Она  как  речка,  покрытая льдом, пробуждалась.   
      Некоторое время она созерцала  в своем разыгравшемся  воображении  любовные  сцены  с  обоими партнерами. Прокручивала   кадры приятных воспоминаний   взад и  вперед, совмещала их, пока  взор ее не затуманился. В синих глазах появился лихорадочный  блеск.  Нет, нет, она  не позволит себе расслабиться до такой степени.
      Она  поднялась с  постели,  еще  находясь в ауре  сложных  ощущений.  Под   холодным   душем   -  окончательно  встряхнулась.  В  голове замелькали   цифры,  бухгалтерские отчеты,  договора, контракты, лица подчиненных, компаньонов. Роскошные  машины, презентации. Встречи  и  проводы  гостей.
      Она механически  водила  мочалкой по гладкой  нежной  коже, разглядывая  в  зеркале  свое  ухоженное  красивое лицо:
    «Стоят ли мужики того, чтобы такая красивая умная женщина тратила на них время и нервы?»
  Вера  Павловна  кокетливо улыбнулась, находя  себя  очень привлекательной.    «Тридцать  шесть  - еще не вечер».    Ее частенько сравнивали с молодой  Фатеевой. Что ж, довольно  неплохо. Те же синие глаза с холодноватым  лучистым блеском. И  голос - с бархатистым  придыханием. Проникновенный   голос.
    Она обхватила горячими  ладонями прохладную  после душа грудь, слегка сжала ее, словно проверяя упругость. Почувствовав, как твердеют между пальцами соски,  нервно отняла руки,  испугавшись    наползающих   ощущений.
   Облегченно вздохнув, накинула  на голое  тело халат  и  пошла  на  кухню готовить завтрак,  и   в это время  позвонили  в  дверь.  Как и всякий  преуспевающий человек в нашей стране,  насмотревшись ужасов криминальной хроники, наслушавшись  истории  о страшных преступлениях,  она  боялась  ограблений и  была чрезмерно осторожна. Ей становилось жутко от одной мысли, что она может   оказаться беспомощной  жертвой в руках безжалостных грабителей.  Холодное лезвие ножа скользит по ее нежной бледной щеке, шее, груди, животу.  Господи! Впрочем, она не держала дома ничего ценного. Да, но известно  ли  об этом  преступникам!
   Вера Павловна   никого не ждала в такую рань. Остановилась перед  входной  дверью.  Если этот  человек  прошел в дом, значит,  знает  код   подъезда. Она включила видеодомофон, на экране появилось неестественно огромное лицо   Дмитрия  Зарецкого. Прошло три   месяца  с  тех   пор,  как  их развели, она стала забывать о  нем  и  -  на тебе,  объявился,  высокий  блондин   с  ангельским лицом  и  холодным  каменным сердцем.   
   «Гнусный сутенер! Предатель!   Мириться  пришел, что ли? Нет  уж,   ни  за  какие  награды! После развода ручки не целуют! »
      А  ведь  она  когда -то   любила этого человека. Пока он  не  наплевал ей  в душу.   Негодяй -  испортил  ей  жизнь. Она выбросила  из квартиры  все, что могло бы напоминать о  нем. Оставила лишь свадебную фотографию, которую закинула за шкаф. А надо бы  -  в  огонь. Он ведь как демон   вселился   в нее.  Развратил!  И  до сих пор  искушает  и   растлевает   изнутри.
         Со своим  первым мужем, которого  она  действительно любила,  она  и    десятой  доли   не  испробовала  тех  сексуальных безумств, к   которым  этот   негодяй привил  ей  вкус.  И   никогда  не испытывала  потребности  в  эротических фантазиях. Сексуальная жизнь  занимала ее не больше  модного журнала.  Ей  и  в  голову не могло прийти, что  когда-нибудь она, забыв про стыд,  будет выкрикивать  в экстазе  «хочу», «еще»,  «любимый».
          Она   познакомилась  с  Зарецким   на свадьбе подруги. Высокий блондин с  аристократическими   манерами,  ну  просто  принц   крови,  сразу же обратил  на себя  внимание только-только  снявшей  траур вдовы. Опытный  сердцеед  легко   уловил в ее взгляде скрытый  интерес  к себе. Покинул  женщин, которые увивались вокруг него, и  пригласил  ее  на танец.   В его руках она сразу же  почувствовала себя пленницей. Это была любовь с первого взгляда. Причем - обоюдная. Во всяком случае, оба в это поверили.
Избалованный женским  вниманием,  богатый,   благополучный  господин, как ни странно,  приударил за ней не на шутку. Это льстило ее самолюбию. Холодная и равнодушная  к мужчинам, она  вдруг загорелась неукротимой сумасшедшей  страстью. Почувствовала нутром, что с ним ей  будет сказочно хорошо.   
     А  Дмитрий  напоминал о себе постоянными звонками. Преследовал ее повсюду. Появлялся неожиданно как добрый маг, осыпал цветами. Приглашал в шикарные рестораны,  делал  дорогие подарки. Был предупредителен,  учтив, много шутил. Вскоре  предложил  руку  и  сердце  и,  что особенно ее тронуло, с  непременным  условием, удочерить ее дочь Светланку. И они поженились. Венчались в храме, как   положено у приличных людей.
      Подвоха быть не могло. Все  знали, что  Зарецкий  богат как Рокфеллер, так что корыстный интерес исключался. Правда, отец рассказал ей, что богатства  свои нажил  жених под бандитской крышей.
               
      На  бракоразводном  процессе  Зарецкий  держался  с  достоинством -  этаким  благородным  великодушным  джентльменом,  готовым из соображений чести на любые жертвы. Было  видно,  как судья,  безмозглая   молодая  курица,  *сочувственно восхищалась им:  «Как же, как же, такой  джентльмен, оказался в когтях  алчной хищницы».
              - Это я  во всем виноват.   Я  был плохим мужем. Не достаточно  внимательным.  Одним словом, -  эгоистом. Вера  Павловна -  эмансипированная женщина.  Она заслуживает человека более  прогрессивного,  чем я.
             Напрасно адвокат ее  готовился   к  серьезной борьбе.  Все спорные имущественно - правовые  вопросы  решились  в ее пользу без каких - либо претензий со стороны Дмитрия.  Дача,  две  машины, дом  в  пригороде Сочи  отошли ей.  Но    победа   ее   оказалось  пирровой.
      - Я отдаю все, на что претендует Вера Павловна.
        Даже отец зауважал Дмитрия, хотя тот отдал жене далеко не половину своего имущества и активов.   
       Противоречивые мысли забились в ее красивой головке, обмотанной полотенцем. Какое-то  мгновение она колебалась:  впустить или не впустить бывшего муженька. Потом решила, что совершенно незачем портить отношения. Да и что плохого может произойти  в  это замечательное  утро. Только бы не поддаться  магии его дьявольского обаяния. Не так просто  ей далось решение - порвать с  ним.    Гордая и самолюбивая она боролась со  своими чувствами не на  жизнь, а на смерть - и   почти  победила.  Перешагнула через себя прежнюю - слабую, безвольную. Так чувствует себя при виде наркотиков завязавший  наркоман.  Нет,  забыть его  невозможно. Даже если  пересадить  кожу, перелить кровь.  Только  Максим  может ее  спасти! Однако не обманывает ли она себя? Отчего так колотится ее сердце...
         Зарецкий   был  любезен  и  учтив, словно признавая, что потерял  на  нее права. Даже поцеловал ей руку в подчеркнутом   почтительном поклоне. Она полюбовалась его отливающими *золотом русыми волосами. Принц крови, тонкая кость.
    - Чего это ты в такую рань?  -  спросила  она,  подальше  пряча    за  махровый воротник прохладные после душа груди, но как-то  неловко, отчего  разъехались  полы   халата  и  выступили  ее  красивые  слегка  полноватые в бедрах  ножки.
     Его невольно  обожгло.
  - Я спрашиваю, чего ты в такую   рань?
  - Тебя  же  потом  днем с огнем   не  сыщешь. К телефону на работе не подходишь.
  - Ну это смотря для  кого.
   - Он не обиделся, стал  вертеть  головой по сторонам,  будто  чего  -то  искал.
    - Ты ничего не  потерял?
    Зарецкий  оглядел  ее с ног до головы.
    - Самая моя большая потеря -  это ты.
    - Если ты пришел делать комплименты  -   опоздал.
    Она разлила кофе по  чашкам, достала бутерброды из микроволновки   и   пригласила его к столу.
    Не то чтобы он был от нее без ума, и  все-таки она влекла его к себе.  А **после того, как она сумела порвать с ним, он  даже  зауважал. А   потом – умная  баба  и собой ничего. Только вот  характер  -  как у  сиамской кошки. Настоящая  стерва. Если бы  начать  сначала - он  избрал бы  другую тактику и стратегию.  Привязал бы ее к себе общим ребенком. И грозного папашу  ее - сделал  дедом своего малыша.  Никуда бы не делись.
    - Может, ты все-таки расскажешь о  цели своего визита?
    Дежурная   улыбка медленно  сползла  с его красивого бледноватого  лица.
  - После нескольких статей  героя твоих  грез, Горелов  отказал  мне  в  доверии.  Он забыл,  кто   помог ему   стать  депутатом.
   - А  ты чего ждал?    Политики  чужды  сентиментальности.
   - Ты спишь с этим стервятником? – спросил он неожиданно, сверкнув   глазами.
  -  С  кем,  Гореловым, что ли?
  -  С  этим  ублюдком - Великановым!
   -  С  кем хочу,  с тем и сплю.
  -  Забавляешься  с  моими врагами.  Подбираешь всякую  шваль.
  - Шваль? Я не ослышалась. Он настоящий мачо.  Кого  ты подбираешь? Она нагло дразнила его. Смеялась ему в лицо.
     «Нет, жена не должна  быть такой сукой.  Любовница - куда бы ни  шло».
- Поглядим, какой  он  мачо. Надеюсь,  у него есть  инстинкт  самосохранения.
- Угрожаешь?
-  Помоги мне встретиться   со  своим  отцом, он не подпускает меня к себе. Я ведь развелся с тобой без  проблем… Вы забрали у меня все, что хотели.. Поговори с ним...
  - Он занятой  человек. И вообще:  твои проблемы меня больше не волнуют.  Забрали, видите ли у него все. Зато Мальвина, которую ты оформил на подставных лиц, осталась тебе. А она дороже всего, что мне перешло. Ты ее вовремя вывел из своих активов.
      Допив кофе, она поднялась со стула, давая понять, что говорить больше  н+е о чем.  Он  знал  все  ее женские слабости. Главное - не дать ей опомниться. И он дерзко  дернул за  поясок ее  халата.   Она не успела всплеснуть руками,  как  гордый Дмитрий  оказался у ее ног.
-  Ты сошел с ума!  -  произнесла она  и  затопала  ногами.
    Его  губы скользнули  вниз по животу.  Она почувствовала    их  влажное прикосновение и  горячее дыхание. Проклятый инстинкт!  Она запахивала  халат, пробовала вырваться, но  желала только одного: чтобы он ее не отпускал. Она  снова   почувствовала  над собой  его   власть. Он знал,  какие ласки  сводят  ее  с  ума. Разве не он седлал из нее женщину?
    Это   как  во время   полета, когда поднимаешься все выше и выше.
    В конце  концов,  мимолетная    близость   ни  к чему   не обязывает.  Весна! Цивилизованные люди так и должны поступать.  И все-таки -  таким нежным и страстным одновременно  может  быть  только   любящий  человек.  А  как любовник он  вполне  бы сгодился.  По  ее  подсчетам это  был опасный период, она могла «залететь». Забежав  в ванную комнату,  она  полезла в сумочку за контрацептивами. Но  вдруг задумалась. «А что если положиться на судьбу. Вот чего хочет природа, копаясь в моем чреве,  пропуская через меня свою программу продолжения рода человеческого! Чтобы это  красивое чудовище произвело на свет потомство. Среди  миллиардов людей не достает еще одного  индивидуума.  Это  был  бы, наверняка,  мальчик. Бесстрашный  и  красивый, как  Дмитрий, мудрый как дед, гордый и благородный, как она. Он вырос бы, стал президентом. И спас бы нашу несчастную страну. Какая-то непонятная сила удерживала ее от самой обычной  процедуры.   
     Он  был  усерден   в  постели,  словно   хотел доказать, что ни с кем ей не будет  так хорошо,  как с ним.  И пока он держал ее   в  своих объятьях, она  была  готова в  это  поверить.  Странно, может  быть, он тот самый   идеальный партнер, о котором мечтают женщины.    Его горячие поцелуи  были яростнее пощечин. Но как сладко, как сладко, Боже мой! Если бы  он  всегда был таким. Нет, нет, не мужем. Любовником! В  экстазе она  вскрикнула: « Любимый!» - и  прикусила  губу.  И сразу же подумала о Максиме.    - Что же ты раньше не проявлял такую пылкость ?  - спросила  она, когда после  душа  он  вбежал нагишом в спальню и  забрался к ней под одеяло.
- Тогда - ты  была  женой,  теперь - любовница.
- Не дождешься. Пылкость свою ты растрачивал на женский хлам. - Она поднялась с   постели, на ходу надевая халат,  пошла в зал. Он за ней.
    - Чем я тебе не пришелся?  Где ты видела  чистеньких? Мир давно сошел с ума. Я   знаю  людей,  на  ком   горы  трупов, и  женщинам  это безразлично, а стоит мужику  задержать взгляд на смазливой мордашке – начинается истерика, вплоть до  развода.  Да  будь у другого мужика такие  возможности, как у меня, он  менял бы женщин как галстуки.
- А ты их  менял - как носки! Ты   просто из рода предателей. Для тебя  семья - пустой звук. Ты используешь  всех,  кто попадется  тебе под руку. Гнусный сутенер. Разве ты  способен   любить?!  (Где - то вдалеке звенело эхо отхлынувшей страсти.  Оглушенная  она  плохо соображала,   что  говорит.) И   запомни:  нас  больше ничего не связывает.  Я  даже  написала прошение на имя Патриарха, чтобы нас развели и по церковным канонам. - Она принесла  из спальни, лежавшее в шкатулке, в которой хранила свои ювелирные побрякушки,   заявление  с  просьбой  о церковном разводе.
-    Вот, видишь, я  не хочу иметь с тобой ничего общего, даже  на небесах, - она потрясла заявлением  перед его лицом. -  Хотя -  что  для тебя таинство венчания?  Что для тебя Бог?!
Резким неожиданным  движением он выхватил заявление, смял его  и  затолкал   себе в рот. Взял со стола стакан с соком,  сделал несколько глотков, с большим усилием   проталкивая документ в горло, отчего у него задергался кадык.
     - Идиот! Негодяй!  - заорала она,  как и  положено в таких случаях. На самом же деле этот  дерзкий  поступок вызвал у нее восхищение, но она продолжала неистовствовать:         
    - Говори, зачем  пришел? Тебе ведь не переспать со мной надо было?
    - Ты не права. Давай попробуем  начать сначала.  Я  хочу, чтобы у нас был общий ребенок.  Я  стану  другим  человеком. Каким  пожелаешь. Брошу все, уедем в Европу.
   - Ребенок? Не смеши... –  (Мысли ее спутались совсем) -  Ты еще скажи, что в  церковь ходить станешь. О  чем же ты  раньше думал?
   - Не хотел усложнять жизнь Светланке.
  - Бесстыжий лгун. Не верю ни единому твоему слову! (Она уже только делала вид, что ненавидит его).
  -   Ничего я  подожду. Ты  все равно меня позовешь . А пока, я  прошу тебя,  ради  всего, что было между нами, поговори  с  отцом.
- С этого бы и начал! – она  немного успокоилась, опустилась в кресло и прикурив сигарету, спросила спокойным голосом.
    - Я бы поговорила, но отец вряд ли  меня послушает.  А что случилось?
    - Вчера  в  таможенном   терминале   маски-шоу  устроили настоящий  погром. Целый автобус омоновцев прикатил.   Эта  целенаправленная  кампания против меня.  Просто государственный  рэкет. Пусть отец  позвонит  кому надо .  Они  опечатали  склады.  Там   грузы  на  миллионы  долларов. У  меня  обязательства перед  клиентами, я не расплачусь. Потом, я  все-таки   работаю не один...
- Мафия...
- Да, непобедимая  и бессмертная,  мы все ее заложники
- Нет, не все! В отличие от тебя, есть бесстрашные, порядочные люди, они не прячут голову  в песок,  подставляя  задницу.
- Тебя так научил шутить твой стервятник?   Ему мало гнусной лжи, которую он вылил на меня в своих  статьях, так  он  еще и продолжение собирается писать.  Так вот передай своему мачо: не выйдет
- У этого человека   есть   и  честь  и  достоинство.
- Да, но у него только одна голова! Ни он первый, ни он последний – сколько их в могиле кормит червей.
- А ты подумал о последствиях?  Какой  поднимется шум в СМИ,  если  с  этой   головы упадет хотя бы один волос. Тебя закроют и надолго.  Жрать баланду, вшей кормить. Только представь себя  в  переполненной  вонючей  камере!  С твоей внешностью и манерами ты будешь пользоваться успехом.
   - Я тебя  что,  плохо трахнул?!  Сука!
     Он бросил на нее презрительный взгляд и ушел, хлопнув тяжелой металлической  дверью.
     Она  поняла, что перегнула палку, но не извиняться же теперь.
      Дмитрий ушел, оставив в  ней  чувство  некоторой  вины и любовной тревоги.
      «А ведь решительности ему не занимать. Наломает  дров. Вот если бы он  меня ударил сейчас.  Простила бы я ему или нет?  Лучше б он судился со мной  за свое имущество и не лез ко мне  в постель. В самую  душу проник. Искуситель!»   
         Она  поняла, что перегнула палку, но не извиняться же теперь.
         «Может, еще пустишься  за ним вдогонку, слабачка!»
         Теперь все  стало на свои места: штамп  в паспорте о разводе не властен над чувствами, не указ сердцу. Любовь - как вулкан, из которого в любой момент  может хлынуть лава безумной страсти и уничтожить все преграды на  своем пути.
000
          Вера Павловна, кажется, поторопилась, посчитав Дмитрия  совершенно чужим. Выкурив  в   смятении противоречивых  чувств  две легкие сигаретки, она решилась  позвонить  отцу   и   попросить  его -  помочь бывшему мужу.
       Павел Алексеевич был крайне раздосадован. Он  уверял дочь, что не имеет никакого отношения к наездам налоговой полиции  на  владения   Дмитрия.  А  депутат Горелов своего решения не изменит:  кому  охота   пачкаться   об   такое  дерьмо, как ее бывший супруг.
    Вера  настаивала,  приводила  аргументы.
   - Он отдал мне все, даже то, на что я не имела никаких прав.   Он удочерил  твою внучку  и  будет платить  алименты.
   - Это не благородство, скорее трусость...А если по совести, то у него больше половины зарегистрировано на подставных лиц. Какая  ты у меня наивная...
  -  Да нет, он  не  трус.  Мне кажется, он все еще любит меня.
  -  Ну, знаешь…  я  было загордился  тобой, когда ты приняла волевое  решение - избавиться от негодяя,  я  полагал. наступит новый этап в твоей жизни, а теперь  вынужден констатировать, что ты поступаешь, мягко говоря, безрассудно, как пэтэушница,  втюрившаяся в уличного  отморозка  Ты  забыла, что он преступник.  Из-за  таких, как он,  вся страна страдает. По нему нары плачут. Его судить надо! Ты  ведь читала статьи  Великанова!
- У нас полстраны  преступников.  Я очень прошу тебя, папочка, помоги.   Теперь все, кому не лень, будут лягать его.  А потом, он   ведь может и дров  наломать.
- Да, загнанный в угол зверь, может быть опасен, - произнес он раздумчиво.
  - Ну, хорошо, я  подумаю... Только дай слово, что  выкинешь из сердца негодяя. Сутенера, растлителя...
- Давно выкинула…
- Чтоб никакой  ему  реабилитации,  слышишь! Никакой амнистии!  Пусть ищет  рабынь где-нибудь за кордоном.
   - Клянусь!