Мама в раме

Круз Ирина

pek_fm@mail.ru 


Мама в раме.
Пьеса.

Посвящается Александру Молчанову,
моему Мастеру, великому педагогу и вдохновителю. Спасибо!


Действующие лица:

Дочь - Евгения, художница, 50 лет, внешне бабушка-пацанка.
Мать - Александра, призрак в гробу, 90 лет, внешность «Кабаниха».
Голос свыше - мужской голос за кадром.


1

Центральный зал престижной картинной галереи украшен к весёлому торжеству по случаю триумфа художницы (Евгения Дочь). В убранстве много золота и блёсток. На заднем плане полукругом стоят красивые деревянные мольберты с портретами, на которых изображена сама художница в разных образах. Портреты выполнены в разных стилях кисти самой Евгении*.
По центру над всем этим, почти у потолка, возвышается большой белый холст без изображения. В центр холста направлен луч холодного света, который даёт световой круг. Посреди радостной атмосферы не уместно стоит гроб с трупом Матери художницы. Гроб по цвету и фасону сильно контрастирует с общим убранством зала. Он явно не арт-объект в галерее, а нечто чуждое празднику и радости. За линией мольбертов у правого входа на сцену стоит крышка гроба.
Позволю себе слегка перефразировать великого А.П.Чехова: Если в первом акте пьесы у стены стоит крышка гроба, то в последнем акте она непременно должна кого-то прихлопнуть.

Дочь вбегает в галерею. Слегка задевает крышку гроба, отмахивается от нее. Выходит на авансцену.

Дочь (зрителям). Как ты могла умереть именно в этот день? Ты всегда умела перетянуть одеяло на себя. Но знаешь… а пофиг.

Дочь весело вприпрыжку обегает гроб, останавливается посередине авансцены и кричит в зрительный зал, вскинув руки вверх в победном жесте.

Дочь. Свобода! (на выдохе) И хорошо.

Дочь поправляет растрепанные волосы, прихорашивается и любуется собой в воображаемое зеркало.

Дочь (своему отражению в зеркале). Я сегодня… продала картину… за миллион!

Дочь гордо показывает зрителям на белый холст над сценой. Еще некоторое время крутиться как перед зеркалом, поправляет одежду. Потом, будто заметив, что то в зеркале не так, ощупывает, недовольная, лицо.

Дочь. Все восторгаются картиной… Мной как художником… Молодцом… Умничкой… Мастером своего дела.

Пауза. Дочь грустно горбится и на глазах стареет.

Дочь. Но не женщиной. Потому что я не умею… вот это вот… (кривляется) в женственность. Слишком стара. Поздно. Поезд ушел.

Дочь оглядывается на гроб.

Дочь. А вот и машинист долбанного поезда… (поет, копируя Высоцкого) Кочегаррррка моя, ты не ллласссковая.

Отворачивается от гроба.

Дочь (зеркалу). Смешанные чувства, это не когда минус на плюс дает плюс, а когда любой плюс … даже миллион плюсов, дает… Ноль. Зеро. Ничего… Вообще ничего не чувствую. Просто стаю как дурак… не дура… Одиноко так… Да не в мужиках дело. А в самоощущении. На пьедестал то хотела взойти как королева, что б все смотрели и говорили – Ах, какая!
А получилось как… рыцарь, молодец. Нет ну тоже не фигово так то… В сияющих доспехах, там… Но..!

За спиной Дочери в гробу медленно садиться восставшая Мать.


2

Мать медленно поворачивает голову и злобно смотрит на Дочь.

Мать. Где ты была?

От неожиданности Дочь вздрагивает, замирает и, медленно поворачиваясь назад, обходит гроб со стороны ног. Встает спиной к портрету «Евгения – успешная бизнес-вумен». Смотрит на Мать.

Мать (строго). Что вообще здесь происходит? Мать, значит, хоронят, а она тут… прыгает.

Дочь (задумчиво). Здравствуй мама.

Мать. Мама… Вспомнила, что у тебя есть мать. Наконец то.

Дочь. Была.

Мать. Не благодарная! Разве можно так с матерью?!

Дочь (спокойно). С такой как ты можно.

Мать. Сейчас же поезжай на мои похороны!

Дочь. И испортить лучший день в моей жизни?

Мать. Чем же это он такой хороший  - день маминых похорон?

Дочь (с гордостью). Сегодня утром я подписала контракт мечты.

Мать (фальшиво всхлипывая). А я лежала в холодном морге.

Дочь. Да была я там вчера. Ооочень хотела убедиться, что ты точно умерла.

Мать. Не смей!

Дочь (указывая на белый холст над сценой): Вот эта моя картина, сегодня, продана за миллион! И знаешь, о чем я думала, когда подписывала контракт?

Мать (уверено строго). О матери, конечно.

Дочь (отрицательно качает головой, отмахивается рукой). Вот первая мысль, которая пришла мне в голову после известия о твоей смерти?

Пауза. Мать недовольно ерзает в гробу, всем видом показывает, что и не собирается угадывать.

Дочь (гротескно восторженно). Наконец то! И, ну не может же так в один день повезти человеку! Не может!

Мать (плачущим голосом). Да что ж я тебе сделала?

Дочь. Серьезно?! Знакомьтесь, Александра – это картины вашей дочери, она лучший художник в мире. Ты была хоть на одной моей выставке? Хоть на одной?

Мать. Не смей так разговаривать с матерью.

Дочь. Может, сейчас соблаговолишь на мои картины посмотреть?

Мать (капризно). Нет.

Мать демонстративно ложиться обратно в гроб по покойницки сложив руки и закрыв глаза.

Дочь (гротескно прижав руки к груди). А что так?

Мать не отвечает. Дочь подходит к портрету «Евгения – рыцарь», но передумывает и берет с мольберта самый милый и красивый свой портрет (картина в центре) «Евгения - мечта и женственность».

Дочь (гордо). Смотри.

Мать в гробу не реагирует.

Дочь (заигрывающе). Смотри – и – и.

Дочь подходит к гробу вплотную с картиной наперевес.

Дочь (мило растягивая слова). Я здесь такая красавица. Смотри.

Дочь накрывает мать в гробу картиной изображением вниз.

Мать. Нет! Нет! Нет!

Мать скребет полотно картины, пытается выбраться из под нее, бьется в холст. Дочь инстинктивно удерживает с силой картину, не пускает мать. Биение матери усиливается и она прорывает холст. Дочь в испуге отпрыгивает. Мать прорывается сквозь холст и садиться в гробу. Тяжело дышит и гневно смотрит на Дочь. Дочь старательно не глядя на мать крадется, протягивает руки к раме порванной картины. Мать резко вцепляется в раму.

Мать (с рычанием). Неси ремень!

Дочь вздрагивает всем телом, отпрыгивает проч.

Мать (захлебываясь яростью). Че встала! Вырастила тварь, на свою голову!

Дочь испугано смотрит на Мать, пятится назад. Упирается спиной в мольберт. Оглядывается как затравленный заяц. Видит перед собой «Портрет: Евгения – рыцарь». Замирает глядя на картину.

Мать (с придыханием). Дрянь такая! Когда же ты очеловечишься?

Дочь (задумчиво, себе под нос). Вот! Не этот вопрос мне надо было задавать, а "когда ты повзрослеешь и возьмёшь, уже, наконец, на себя ответственность за свою жизнь и твоё дурацкое присутствие в ней"! Вооот.

Мать. Художница она, видите ли! На нормальную работу устроиться мозгов не хватило… вся в отца, такая же бестолочь.

Дочь хватает Портрет Рыцаря и на бегу с размаха бьет Мать картиной по голове. Картина прорывается и рама повисает у Матери на шее. Дочь истерически хохочет, отходит на шаг, складывает большие и указательные пальцы рук в «кадр», смотрит в образовавшийся прямоугольник.

Дочь (со смехом). Мама в раме! Вот это сюжет!

Мать в ярости срывает с себя Портрет Рыцаря и с размахом швыряет его в мольберт перед собой, на котором стоит Портрет «Евгения – успешная бизнес-вумен». Мольберт и картины с грохотом падают на пол. Мать довольная собой с вызовом смотрит на Дочь.

Дочь (с тихой угрозой). А помнишь мама, как у нас все началось?

Смотрят в глаза друг другу.

3

Мать отводит глаза, суетливо поправляет сбившийся саван.

Мать. У тебя начиналось.

Дочь подходит к мольберту с портретом «Евгения верхом на красивой белой лошади».

Дочь. Ты так и не похвалила мои картины.

Мать (строго, не глядя на дочь). Я не люблю такое. Я предпочитаю художника Перова. Вот Василий Иванович,

Дочь. Григорьевич.

Мать. Это русская классика. Одобрена министерством образования СССР. «Тройка», например. Вот там умный сюжет. Не то, что эти твои… лошадки.

Мать гордо укладывается в гроб, как положено покойнице и закрывает глаза.
Дочь сбрасывает раму с порванной картиной на пол. Картина с грохотом обрушивается перед гробом ближе к авансцене.

Мать (из гроба с закрытыми глазами). Я тебя в муках рожала, выхаживала, молоком своим кормила. Воспитывала, человека из тебя хотела вырастить. Не благодарная.

Дочь. Я и выросла.

Мать. В кого?! Родню на похороны не позвала, сама не идет. Рисуночки эти ей дороже матери.

Дочь. Я лучший художник в мире. А ты что сделала для страны?

Мать резко садиться в гробу.

Мать (гордо и с воодушевлением). Я была лучшим главным инженером нашего завода за всю его историю. Да! А еще я единственная в семье из девяти братьев и сестёр, кто окончил университет. 
 
Мать многозначительно поднимает указательный палец вверх.

Дочь (спокойно). Я закончила два. Дальше.

Мать. Я была любящей матерью и верной женой генерала советской армии. А еще я родила для страны тебя. И нормально воспитала.

Дочь. Не примазывайся к моим успехам. Они все были после тебя и против тебя.
Мне самой пришлось стать себе матерью, потому что ты-то не справилась.
Долюбить все то, что не долюблено. И вообще не полюблено. Ни разу. Ты худшая мать на свете. Я исследовала себя через холст. Я пыталась полюбить себя через эти картины. Каждый уголок моей души. Я выписала всю грязь и боль, надежды и прелесть. Мне пришлось стать себе матерью. Любящей. Ты-то ведь не удосужилась. Твоим главным детищем был всегда завод.

Мать. Он от меня не убегал как ты. И все меня там слушались. Я тебе всю жизнь отдала! Я хотела тебя спасти от тебя же самой! Куда ты вечно рвалась? Куда от меня бежишь?

Дочь. Подальше…

Мать. Свобода ей, видишь ли нужна. И портреты эти все твои… Ты все равно тут на меня похожа.

Дочь. Не смей отбирать у меня это. Это мое! Все они написаны не благодаря тебе, а вопреки. Это мои портреты. Это все я!

Мать (осуждающе). Яркость какая.

Дочь. Смотри, смотри мама. Это тоже я (резко вскидывает руку вверх и показывает на белый холст над их головами). И судя по цене мне за нее заплаченной, тут я самая красивая.

Мать брезгливо отворачивается.

Дочь. А что не так то? Родную дочь не признаешь? А помнишь (вкрадчиво), помнишь мама, как все началось? Смотри мама, смотри. Ты же меня такой воспитала. Величайший инженер завода, воспитал величайшего монстра в городе! (восклицает с подвыванием, как в греческой трагедии широко раскинув руки в стороны, ладонями вверх). Ха-ха-ха-ха-ха!

Мать (с возмущением). Ну, надо же рисовать ТАКОЕ и еще мать в этом обвинять. Как тебе не стыдно!

Дочь. Знаешь, психологи советуют переплавлять боль в опыт. И если бы не мои картины, я бы сума с тобой сошла.

Мать (язвительно). А так не сошла?

Дочь. Давай ка всё-таки вспомним, где у нас это все началось… ну например, с чего.

Мать насупилась, молчит.

4

Мать сидит в гробу и тщательно, усердно расправляет саван.

Мать. Нечего мне там вспоминать. Я пред тобой ни в чем не виновата.

Дочь (кричит). Изнасилование!

Мать (вздрагивает). Нет.

Дочь. Из – на – си – ло – ва - ние!

Мать. Хватит!

Дочь бегает по сцене вокруг гроба и делает резкие движения руками, будто что то стряхивая в материнский гроб. Отряхивается всем телом, подпрыгивает и снова бежит, делает резкие пассы руками на каждое слово.

Дочь (произносит слова по разному, разная интонация, громкость, подтекст). Изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование! И – зна – си – ло – ва – ни – ееееееее!

Мать пытается схватить и остановить дочь.

Мать. Перестань! Разве можно так со старой мамой?

Дочь. Изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование, изнасилование! Не перестану. Мне нужно выплюнуть, это чертово слово. Выкинуть из всего организма.

Мать. Да почему ж в гроб?

Дочь. А куда мне это еще девать? А так заколотим вас, что б ты горела в этом вечно… И все (весело)! Изнасилование, изнасилование… Забери эту срань к себе в гроб. И похороним с тобой.

Мать. Да я то тут причем?

Дочь резко останавливается, смотрит на мать.

 Дочь. Какое короткое и простое слово «Изнасилование»…, но, сколько в нем…

Мать. Я не виновата…

Дочь. … сорок лет беспробудного стыда. Легко мне, думаешь, было с этим жить?

Дочь показывает на белый холст.

Дочь. А помнишь, как они безнаказанные смотрели нам в след. Смотрели, как ты несешь меня в поликлинику, как бы с дизентерией.

Мать. Почему ты не сказала, что это они?

Дочь. Ты охренела? Ты заставила меня заткнуться, била меня по губам и орала, что бы я не смела тебя пугать этими небылицами.

Мать (уверено). Ты была слишком маленькой, что бы помнить. Это была дизентерия.

Дочь. А они смотрели на меня, показывали пальцами.

Мать (устало). Это была дизентерия.

Дочь. Они изнасиловали меня один раз, а ты это делала со мной каждый день. Всю жизнь твердила, что я монстр. Ты хотела родить примерную дочь, а я опозорила семью. В семье не без урода, мое второе имя. Не так сидишь, не так ведешь, не так пишешь, не о том думаешь. Каждый гребанный день. «Не смей расстраивать маму» (гротескно передразнивает мать). Чем мне было смыть этот позор?

Мать. Да чем же я тебе навредила? Вырастила, выкормила. Лечила, оберегала.

Дочь. Ты не защитила меня ни разу. За всю жизнь ни разу. Я у тебя всегда была виновата. Кто бы на меня ни нападал. Во дворе, в школе, в продленке, на работе.
Никогда не встала на мою сторону. У тебя всегда я хуже всех. А мне просто нужно было, что бы моя большая теплая мама спрятала бы меня в себя и никому не отдала.
Как ты могла вечно обвинять меня? Какого черта ты не заступалась?

Мать. Ты сама виновата! Я тебе говорила не выходи из дома!

Дочь. Ты бросила меня одну!

Мать. Я говорила тебе не уходить со двора…

Дочь. И как меня это спасло?!

Мать. …а тебя черт понес… ты никогда не слушалась. И вообще не было этого!

Дочь. В смысле? Я просто так срала целый месяц кровью?

Мать (не глядя на дочь). У тебя была дизентерия. Ты просто не помнишь.

Дочь. Я все помню. Помню, как ты меня избила.

Мать. Я тебя не била.

Дочь (передразнивая кричащую мать). Не смей пугать мать! Не смей такого говорить! Этого не может быть!

Дочь бьет себя по щекам. Подбегает к мольберту с портретом «Евгения верхом на белой лошади».

Мать. Но этого не было!

Дочь. Мне было пять лет, Мама! Пять лет, стерва ты старая!

Дочь срывает портрет с мольберта и бьёт им всё вокруг (начинает с «Портрет Евгения в медитации») разметав мольберты и остатки картин, мечется по сцене как раненный зверь.

Мать. Но ты ведь сама ушла со двора…

Дочь. Нет!

Мать. Да.

Дочь резко останавливается.

Дочь. Да... Они обещали мне показать золотую карету и белых лошадей... Красивых белых лошадей... И даже покатать в седле... Аааа! Аааа аааа!

Дочь кричит, запрокинув голову вверх. Мать протягивает руки к дочери, хочет обнять.

Мать. Доченька моя.

Дочь  отпрыгивает, вздрагивает всем телом, как будто током ударило.

Дочь (с угрозой). Не трогай меня. Не смей... Мы ведь помним, что было после.

Мать. Деточка моя. Такого не могло случиться в СССР! Мы же в СССР! Здесь такого не бывает! Твой папа член Партии! Генерал!

Дочь. Ты била меня по лицу, обвиняя во лжи. Лучший инженер завода из интеллигентной семьи! А у меня вся задница была в крови! Ты даже отцу не сказала, что бы он убил этих тварей. Верная жена. Ты ни кому не сказала. Таскала меня к врачу через весь город, со своей дебильной дизентерией! А знаешь, что было самым ужасным?

Мать ерзает в гробу, не знает, куда деть руки. Боится посмотреть на дочь.

Дочь (вперив немигающий взгляд в мать). Я все помню. Взгляды. Насмешки. Тех, кто со мной это сделал. Мы каждый день ходили мимо этих подонков, и они смеялись на до мной... Они МЕНЯ называли шлюхой. Шёпотом, чтоб ты не слышала… Я же сама с ними пошла... И мой лучший друг Толян, который тогда был с нами, бросил меня и убежал... Тоже никому ни чего не сказал. Не привёл помощь... И он тоже смеялся вместе с ними... (пауза) Какие же вы все молчаливые, когда не надо.

Мать. Но ты же была такой маленькой, возможно, ты всё не правильно помнишь.

Дочь. Заткнись, мама. Вот щас просто заткнись. К девяноста годам уже пора понять, когда действительно надо заткнуться.

Мать. Но я хотела... уберечь… тебя от себя.

Дочь. Хорошо, что ты сдохла.

Дочь отворачивается от гроба всем телом. Подходит к крышке гроба.

5

Дочь берёт крышку гроба двумя руками. Медленно поворачивается и скребя крышкой об пол медленно идёт на мать. Взгляд глаза в глаза.

Мать. Ты не можешь так с матерью.

Дочь (с угрозой). Теперь моя очередь, мама.

Мать ерзает сидя в гробу, пытается найти повод предотвратить неизбежное.
Дочь прислоняет крышку широкой частью к изножью гроба, и крышка слегка накрывает собой ступни Матери. Как бы наползает на гроб. Дочь так же медленно вынимает молоток (в подставке гроба внизу полка, где лежит молоток и гвозди).

Мать. Я хотела уберечь тебя от тебя...

Дочь безвольно, устало роняет руки вниз, молоток с грохотом падает на пол.

Дочь. Я устала. Я (бьёт себя пальцем в грудь, ударение на Я)... устала от тебя. От твоего присутствия в моей жизни.

Мать (жалобно). Доченька...

Дочь. А знаешь, за что я тебе благодарна? За то, что ты, наконец то, оставила меня в покое. И дала родиться всему этому.

Дочь разводит руками по сторонам с акцентом на белом холсте наверху.

Дочь смотрит на разбитый мольберт и поверженный портрет успешной бизнес-вумен.

Дочь. Все переломала… гадина.  Всю жизнь мне переломала!
Слава богу, что у меня хватило мозгов отправить тебя в дом престарелых. Вычеркнуть к черту тебя и твои скелеты в шкафу из моей реальной жизни.
И помнишь? Как первые пять лет ты угрожала мне, что вернёшься? Шантажировала меня. И хорошо, что у тебя вовремя ноги отнялись. Есть Бог на свете.

Мать. Но я хотела просто заботиться о тебе.

Дочь. Ты душила меня. Своей заботой. Собой. Своим огромным телом. Нависала надомной маленькой всегда. И орала руки в боки. Тебе все было не так. А сама торчала на своем любимом заводе. Ты ж там звезда, а дома облажавшаяся мать.

Мать. Я ругала тебя потому, что хотела уберечь.

Дочь. Да ты заколебала! От чего? Я все помню, потому, что ты не давала мне забыть.

Мать. От той себя... я любила тебя.

Дочь. Я знаю...

Дочь отходит, понурив голову. Мать плачет, закрыв лицо руками.

Дочь (с сомнение, но с надеждой). А я хотя бы красивая? Ну, так чисто... на вскидку... если не придираться.

Мать (с сомнением, но с желанием помочь). Ну, .. Да.

Дочь. Гадство.

Мать (примирительно). Нужно потренироваться.

Дочь. Единственная дельная мысль за всю твою жизнь.

Мать. И смерть. Хорошо, что я умерла.

Дочь. Да ты жжешь сегодня.

Дочь подходит к крышке гроба.

6

Дочь накрывает крышкой гроб. Мать слабо сопротивляется.

Мать. Доченька, да услышь же ты меня! Я ж добра ж тебе желаю.

Мать пытается вырваться, все слабее и слабее. Дочь с силой удерживает крышку.

Дочь. Нет, нет, нет. Ты – монстр. Ты не можешь быть права и хотеть мне добра.
Ты монстр. Ты!

Мать скребет крышку изнутри. Дочь одной рукой держит крышку гроба, другой подхватывает с пола молоток. Дочь торопливо забивает гвозди в крышку гроба.

Мать (тараторит фальшиво). Доченька прости меня. Какое счастье, что я уже умерла. Не знаю, как я могла так с тобой. Ты же все что у меня было. Ты жизнь моя, а я бездарная дура. Я горжусь тобой. Это я без тебя не могла. Это я без тебя не жила, а доживала. Каждый день корила себя. Волосы на себе рвала.

Дочь продолжает орудовать молотком. Сначала молча и сосредоточено, торопливо. Мать перестает скрестись. Дочь постепенно замедляется, забивает более основательно.

Дочь (приговаривает). Теперь ты тлен. Ты корм деревьев и червей. А я, сияющее солнце… И созданное мною будет жить… Воздвигнутое на твоих корнях.

Дочь закончив, выбрасывает молоток, через плечо, назад. Молоток падает с грохотом. И оставшиеся гвозди, как Василиса кости, широким жестом выбрасывает в сторону. Упавшие гвозди звенят в тишине по полу. Пауза. Вскидывает победно руки к небу. Пытается улыбнуться, получается некрасивая гримаса.

Дочь. … Воздвигнутое на корнях… Буду жить. Заново. Свободно. Сама. Без тебя. На чисто.

Дочь устало опускает руки вниз. Слегка наклонив голову, касается гроба указательным пальцем, медленно идет вправо, ведет палец вдоль гроба. Смотрит на гроб не отрываясь. Теперь ладонью поглаживает гроб по крышке, двигается вокруг гроба. Гладит крышку сильнее, больше, больше. Падает на крышку, обнимает ее.

Дочь (испугано). А как дальше то? .. Дальше то как?

Дочь рыдает на крышке гроба.

Дочь (со слезами). Отпусти ты меня. Отпусти!

Дочь отрывается от крышки, поднимает заплаканное лицо. Общий свет постепенно затухает, обволакивая зал и сцену темнотой. Луч с белого холста сползает и в сгустившейся тьме выхватывает лицо и фигуру дочери. Прочий мир - сцена и зрительный зал погружаются во тьму. Больше мы не видим ни мольбертов, ни общего пространства, только одинокая фигура Дочери в пронзительном луче холодного белого света.

Дочь (зрителям). А сама то я смогу? Дальше то как? Куда дальше то?

Подставка под гробом медленно опускается. Дочь отрывается от гроба, по старушечьи сгорбленно отшагивает назад. Поднимает лицо вверх навстречу свету прожектора.

Дочь. Господи, дай мне сил. Дай мне сил найти другой мотиватор.  Я устала бежать от. Да что ж я и правда, не смогу без нее?!

Гроб опускается ниже уровня пола. Свет прожектора из холодного становиться теплым.

Голос сверху (мужской бархатистый). Люби.

Дочь (разводит руки в стороны на уровне паха в бессильном жесте, показывая на место, где стоял гроб). Че – е – е – ем! Души то нет… Одни ошметки… Мне же пятьдесят… Когда? Когда теперь учиться то?.. любить, жить. Всю жизнь мою исковеркала, теперь еще и в могилу за собой тащит. Зараза!

Дочь несогласно качает головой. Перешагивает гроб и идет на авансцену.

Голос матери (доброжелательный и нежный) и Мужской голос свыше – в унисон:
Мужской. Дитя мое.
Мать. Дочь моя.
Я всегда верил \ верила в тебя. Ты самое ценное, что у меня есть. Прости меня за ту боль, дарованную мной тебе столь щедро. Но ты справилась со всем. Нашла выход, и дала жизнь. Это и есть истинная любовь. Ты переплавила страданье в силу, в упорство и достигла цели. Ты лучшее создание мое. Дальше будет любовь другая. Легкая и приятная. Обещаю.

Дочь. Честно?

Голос свыше (мужской). Честно.

Дочь. А я смогу?

Голос свыше. Сможешь. Я в тебя верю.

Дочь поднимает руку вверх и сжимает невидимую ладонь большого взрослого.
Луч прожектора, освещающий дочь раздваивается. Первый, продолжает освещать Дочь, постепенно расширяется на всю сцену. Там больше нет ни мольбертов, ни гроба, лишь широкое пространство возможностей.
А второй луч вернулся на белый холст, начал переливаться разными цветами, оставляя на белом холсте калейдоскоп радостных разноцветных пятен.
Дочь разворачивается на цыпочках к зрителям спиной, продолжает держаться за невидимую руку.
Дочь улыбается сквозь слезы, смотрит на теперь уже не белый холст. Уходит со сцены через центр.


Занавес.



* Список портретов с лева на право:
1. Портрет Евгении летчицы - символ высоких устремлений.
2. Портрет Евгения медитирует.
3. Портрет Евгения – рыцарь.
4. Портрет красивая Евгения - мечта и женственность.
5. Портрет Евгения верхом на белой лошади.
6. Портрет Евгения прекрасный художник.
7. Портрет Евгения – успешная бизнес-вумен.