Пусть никогда не займётся заря. Глава 1

Я ехал в грязном, душном вагоне метро битком набитом людьми. Моя машина была на ремонте, а мне нужно было как можно быстрее добраться до Восточной стены в свою научную лабораторию.

Я беспрерывно смотреть на куда-то бегущие, словно голодные зомби, стрелки часов и думал о том, что безбожно опаздываю. Моё присутствие в лаборатории обычно никто не проверял, но если начмед узнает о моих опозданиях, то по голове меня, естественно, никто не погладит.

Я вышел на своей остановке и сквозь толпу пробрался к эскалатору, который тащился наверх, словно заторможенный зомби. Массивная стеклянная дверь открылась и я оказался на улице.

Оказался крайне неудачно, потому что попал на несанкционированный митинг, который проводила небольшая группа людей.

Судя по плакатам, они выступали против Каменной стены, которая скрывала наш город от внешнего мира, против Стеклянного колпака, не позволяющего Вирусу проникнуть в Город-за- Стеной, и против смертной казни. Эти люди были против Президента и против войны.

Честно говоря, я не понимал их. Президент защищал Город-за-Стеной от всех опасностей, которые грозили нашему народу. Пусть Вирус до сих пор свирепствует в городе, но мы начали первые шаги, чтобы победить его. Пусть война ещё идёт за Каменной стеной, но снаряды не могут пробить Стеклянный колпак, которым мы отгородили себя от агрессии соседних государств. Чем смена существующей власти поможет нам преодолеть свои проблемы?

Я натянул капюшон толстовки на глаза и пошёл навстречу митингующим, чтобы быстрее преодолеть эту живую стену. Если мне попытаться обойти их, то на работе я появлюсь только к полудню.

Не успел я пройти и двух шагов, как меня толкнул в плечо аккуратный молодой человек в чёрной косухе и с плакатом: «Долой Экран памяти!» в руке. Он извинился. Я хотел пройти мимо, но внезапно его холодные, жёсткие пальцы вцепились мне в руку и парень спросил, пытаясь найти под капюшоном мои глаза:

— Эй, а как же показательные казни? Вы не считаете это нарушением прав и свобод человека?

Я вырвал свою руку из его цепкой хватки и прошёл мимо.

Сюда скоро должна была нагрянуть полиция, а я не хотел оказаться в тюрьме как нарушитель общественного спокойствия. У меня не было проблем с законом и я не собирался нарушать это правило.

В ответ на мои мысли вдали послышались полицейские сирены. К тому времени я уже успел миновать толпу митингующих, к большому своему облегчению. Подъехали машины. Из них выскочили стражи порядка. Один из полицейских взял мегафон и заговорил через него:

— Прошу всех, кто собрался на несанкционированный митинг разойтись по домам! Повторяю. Президент не одобряет ваше поведение. Если вы сейчас же не разойдётесь, то мы будем вынуждены применить силу.

Мне стало любопытно, что произойдёт дальше. Я был уже на безопасном расстоянии от этих людей и поэтому позволил себе обернуться.

Народ остался стоять на месте, скандируя свои лозунги и потрясая плакатами. Полицейские, не видя никакой ответной реакции на свои слова, взялись за дубинки и принялись работать ими направо и налево. Некоторых, не особенно пылких митингующих, выгоняли с площади пинками.

Я увидел того самого аккуратного молодого человека, который держал меня за руку. Он вышел вперёд и прыгнул на парапет. Парень начал размахивать руками и что-то кричать в толпу.

И вдруг раздался взрыв. Я инстинктивно пригнулся, а когда поднял голову, то увидел, что на месте, где только что стоял молодой человек, поднимается густое, серое облачко дыма. Противно запахло серой и палёной человеческой плотью. Он взорвал себя в знак протеста!

Я читал о том, что такое нередко происходит на несанкционированных митингах, но не верил, что эти сведения не фейк. А теперь мои собственные глаза говорили мне о том, что самоубийства — реальность.

Я был удивлён, взволнован и шокирован. В моей душе поселился протест и отвращение к происходящему. Что такого могло случиться в жизни этого парня, чтобы он решился взорвать себя на глазах у толпы?

В его идейность мне верилось мало. У нас, в Городе-за-Стеной, было немного тех, кто поддерживал ту или иную идею. В основном их идеи сводились к накоплению материальных ценностей и погоне за деньгами.

Я поспешил уйти как можно дальше от этого места, пока сюда не сбежались все журналисты Города-за-Стеной. Их я ужасно презирал и старался иметь с ними поменьше общения. У меня уже много раз брали интервью и всё время перевирали мои слова на свой лад.

Мало того, что мой день был безнадёжно испорчен, я всё-таки опоздал в лабораторию. Чёрный мотоцикл брата уже стоял у входа в клинику.