Мысли о Синявском и Домбровском

Если немного пофантазировать, то мне бы очень хотелось  пообщаться с Синявским и Домбровским, если при их жизни представилась такая возможность.
Не уверен, что мы с Юрием Осиповичем подружились бы, а вот с Андреем Донатовичем, наверняка состоялись бы дружеские отношения,но спорили бы часто.

Меня убить хотели эти суки,
Но я принес с рабочего двора
Два новых навостренных топора.
По всем законам лагерной науки
Пришел, врубил и сел на дровосек;
Сижу, гляжу на них веселым волком:
"Ну что, прошу! Хоть прямо, хоть проселком..."
- Домбровский, - говорят, - ты ж умный человек,
Ты здесь один, а нас тут... Посмотри же!
- Не слышу, - говорю, - пожалуйста, поближе! -
Не принимают, сволочи, игры.
Стоят поодаль, финками сверкая,
И знают: это смерть сидит в дверях сарая:
Высокая, безмолвная, худая,
Сидит и молча держит топоры!
Как вдруг отходит от толпы Чеграш,
Идет и колыхается от злобы.
- "Так не отдашь топор мне" - "Не отдашь?!" -
"Ну сам возьму!" - "Возьми!" - "Возьму!.." -
"Попробуй!"
Он в ноги мне кидается, и тут
Мгновенно перескакивая через,
Я топором валю скуластый череп
И - поминайте как его зовут!
Его столкнул, на дровосек сел снова:
"Один дошел, теперь прошу второго!"

И вот таким я возвратился в мир,
Который так причудливо раскрашен.
Гляжу на вас, на тонких женщин ваших,
На гениев в трактире, на трактир,
На молчаливое седое зло,
На мелкое добро грошовой сути,
На то, как пьют, как заседают, крутят,
И думаю: как мне не повезло!

****

Иные страны стали базаром,

Иные – товаром на этот базар,

Но ты, Россия, останься казармой,

Самой прекрасной из всех казарм.

Пусть золотые гербы да вензели

На постройках твоих растут

С аляповатой претензией

На изысканную красоту,

Пусть напяливает эполеты

Твой толстомордый курносый сын,

Пусть растопырятся на портретах

Генералиссимуса усы!

Пусть отовсюду лезут в глаза нам,

В каждой заштатной твоей дыре,

Казармы улиц, дворцов, вокзалов,

Концентрационных лагерей…