Чужой ребенок

Павел – добрый мОлодец лет тридцати трех, а, может, и чуть меньше, широкоплечий, с буйными кудрями цвета спелой пшеницы, с ясными глазами, которые казалось позаимствовали удивительный оттенок у самого неба, шагал по жизни особенно не заморачиваясь, не задумываясь. Нет, конечно, мотыльком он не был. Но… Зачем думать и придумывать какие-то проблемы- заботы? Жизнь ведь одна, и она прекрасна. Тем более, что у него она уже сложилась и сложилась удачно. Жил в селе, которое любил самозабвенно. Да и как не любить? Он просто не понимал. Тут всё своё родное, здесь он вырос. Тут рождались, жили и умирали его предки. Здесь сады с яблоками-вишнями, огороды, гуси и самые вкусные пироги, которые пекли местные умелицы. А главное- здесь речка, небольшая, но чистая-чистая, прозрачная, все камешки на дне можно пересчитать. А так приятно в неё нырнуть летом после трудового дня, освежиться, охладиться. Это вам не душ принять. После купания в ней ощущаешь себя заново рожденным. Да-а… А ещё у него есть работа. Он работал трактористом. Есть свой дом, крепкий, бревенчатый, просторный. Самое то для его большой семьи. Он женился по любви на самой лучшей, самой красивой и образованной девушке в их селе Наденьке. Она не была деревенской, приехала из города работать учительницей. А Павел подвозил её из райцентра. Он был там по делам и увидел, как она топталась на автобусной остановке, не зная, что эти самые автобусы ходят к ним в деревню так, как им хочется, а не тогда, когда это надобно людям. Он сразу заметил её. В тот день шел дождь, крупные капли стучали по стеклу старенького отцовского москвича. Временами налетал ветер и, буйствуя, гнул деревья.  А она терпеливо топталась в ожидании, втягивая голову в плечи и напоминала мокрого воробушка. Девушка уже промокла, зонт, видимо, совсем не спасал от ненастья.  Павлу стало жалко её, и он остановился, а, остановившись, сразу утонул в её глазах, похожих на васильки. 

С тех пор они не расставались. Поженились и жили дружно, детей нарожали не много не мало, а целых пять человек. Вот! Три мальчика у него во дворе бегали и две девочки.  В общем, доволен был Павел жизнью и считал, что Наденька тоже счастлива. Правда, иногда мелькала в её взгляде какая-то тень, но он не думал об этом. Да и зачем? Всем известно, что от разных дум голова болеть будет. И всё бы хорошо, если бы мужики не жужжали ему в уши, мол   видеть он ничего не видит, а у него… Все дети, как дети- носятся себе, играют, а вот один… Ну никак не вписывается в общую картину, ненормальный какой-то. Вместо игр книжки читает, не оторвёшь, в школьных олимпиадах участвует, да ещё и выигрывает. Это вот как?
–А помнишь, – это уж Витька-напарник шепнул, – у нас тут на практике один студент был? Помнишь, что твоя женка с ним общалась?
–Что ты хочешь сказать?!– тогда Павел схватил этого Витька за грудки так, что и ноги у того от земли оторвались и болтались, как коровье ботало.
–Ты чего это?! Чего?!–взвизгнул Витек, пытаясь оторвать от себя руки Павла, вцепившиеся в него ну точно клещ энцефалитный. –Правду говорю, присмотрись! -верещал он. –Глаза тебе открываю. Все же говорят.
Руки Павла разжались и Витек плюхнулся мягким местом прямо на землю, разбросав по сторонам тучи пыли.

Вот тогда и пришел первый раз домой Павел хмурый да злой.  Во дворе, как обычно, дети резвились и только одного Гришки не было с ними.
–Где Григорий?! –рявкнул он на жену, накрывавшую стол к обеду.
–Читает, –Наденька пожала плечами, – чего ты злой такой? Оса укусила?
–Витек…
–Витёк укусил? –изумилась жена.
–Укусил-укусил… Чего ты трындычишь глупости какие-то?! Витёк просветил меня на счет твоего морального поведения.
–Чего-о?!– у Наденьки округлились глаза, а одно веко задергалось.
–Чего…, –передразнил Павел, – о моральном поведении твоем рассказал.
–Какое ещё моральное поведение? –Надежда даже топнула. —Ну-ка выкладывай! –прикрикнула она.
–Ты на меня не рычи, – не остался в долгу Павел, тоже повысив голос, – выкладывай, чей Гришка сын?
–Ты что сдурел? Твой, конечно…
–Ага, так я и поверил…Нашла дурака. А чего он тогда ненормальный какой-то?
–Какой?! Ты что мелешь?!–Наденька даже полотенцем на мужа замахнулась.
–А то ты сама не понимаешь, – ехидно усмехнулся Павел, –читает всё, читает. Да ещё и олимпиады выигрывает…Вот! В кого это он? Как думаешь?
–Да ведь и мы с тобой разве дураки?
Брови Павла съехались к переносице. Дураком он быть совсем не хотел. От непривычных мыслей разболелась голова. Он покрутил ею, словно пытаясь установить в ней привычное равновесие. Ох, уж эти женщины! Из-за них не получается жить спокойно.
–Вроде нет…
–Ну вот. Да и я ведь из семьи интеллигентной. Отец- инженер, мать –врач.
–Всё так…Но… Чего ты тогда, давно со студентом всё якшалась.
–Да не якшалась я! Мы просто общались, беседовали о кино, литературе, искусстве… Мне с ним интересно было.
–И-интересно? –Павел даже покраснел от натуги. Голова раскалывалась. –А со мной значит, не интересно, –сообразил он.
–Да ведь ты и не разговариваешь со мной, – слезы обиды хлынули из глаз Наденьки, – придешь сразу кричишь «жрать давай!».
–Только? –Павел даже растерялся, не мог выносить женских слез. Он принялся неуклюже топтаться, неизвестно зачем размахивая руками, точно пытаясь таким образом разогнать навалившиеся неприятности. –Ты чего, чего это удумала…Я ведь ещё…
–Ну да ещё носки чистые требуешь, рубашку, а ещё спрашиваешь, когда баню топить…, –Надежда всхлипнула и вытерла фартуком слёзы, –садись обедать. Тебе ведь уже на работу скоро.
–Правда-правда, –Павел облегченно задышал, радуясь, что жена перестала всхлипывать, – только ты это…подумай…
Надежда так и застыла на пороге. Она собиралась выйти во двор и позвать детей.
–О чем? - она метнула на мужа такой взгляд, что тот привыкший к покладистости и мягкости жены, опять занервничал так, что голос его завибрировал, как мяч в полете.
–О Грише-то…, –почти шепнул он.
–Ах, вот как…Знаешь, сделай –ка ты анализ ДНК. Но… Запомни, бояться мне нЕчего, но ты после этого будешь долго просить у меня прощения, а я не прощу, –с этими словами она вышла.
За обедом щебетали только дети.

Проводив Павла, Надя подошла к окну и прижалась к стеклу лбом. Нагретое солнцем, оно не охлаждало, а обжигало. Она понаблюдала, как плывут по небу, похожие на морскую пену, облака. И так захотелось на море, захотелось уйти от всего и от всех, спрятаться и побыть одной. Нет. Она любила своих близких, заботилась о них, но… Душа её устала трудиться…

Наденька приехала в это село не по зову сердца и не по направлению. Она просто сбежала от родителей. И не потому, что они не были ей дороги, а просто была сильно обижена. В то, уже далекое время, о котором она в своих заботах старалась не вспоминать, у неё случилась любовь. Та, как она думала, единственная и такая, какой больше ни у кого не будет. Наденька никого и ничего больше, кроме своего Вадика не видела и не слышала. Он тоже был студентом, приехавшим откуда-то из глубинки. Целью его было найти городскую девушку, жениться и...,конечно же, жить в городе и жить так , как хочется. Он имел довольно смазливое личико и рассчитывал, в первую очередь, на своё обаяние. Порхающая от счастья, Наденька ничего не видела и не желала видеть в любимом никакой корысти, как не видела, что он постоянно меняет подружек, словно проводит своеобразный кастинг. И вот перед окончанием учебы он делает предложение Наденьке. В тот момент она была самым счастливым человеком. Оставалось представить родителям своего жениха. А родители, как известно, существа, на которых чары женихов не действуют. Они быстро разобрались в истинных причинах этого брака, и Наденьке было запрещено в категоричной форме не только выходить за него замуж, но и просто встречаться. Были слёзы, даже ссоры. И вскоре она узнает, что любимый женился на Ленке Козловой- длинноносой, кривоногой девице. И вот тогда Наденька сбежала. Она дала слово себе уехать в деревню далеко-далеко. Она хотела трудностей, хотела, чтобы ей было плохо и тяжело, ибо считала, что только так она сможет заглушить жгучую боль, поселившуюся в ней и глодавшую её, как саранча посевы. Шло время. Встреча с Павлом не могла утешить её до конца, но она смирилась и была ему верной женой, а рождение такого количества детей совсем не оставляло сил для страданий. Она почти успокоилась и вот…Какие же всё-таки мужчины суетливые существа. Они, как стадо буйволов, готовы и способны вытоптать всё хорошее, что уже сложилось.

Наденька не забыла об этом разговоре, хоть Павел и не упоминал больше о своих подозрениях. Ей было больно и обидно. Она стала плохо спать, не хотела больше видеть мужа. Хотелось, как раньше, собрать чемодан и… Но дети, её дети родные и любимые требовали заботы, её заботы и её присутствия. И она жила, жила, как робот, не вникая особенно ни во что, не любуясь, как бывало, солнцем, небом, не подставляла дождику лицо… В ней словно что-то сломалось, порвалась струна, дававшая желание жить. Наденька по-прежнему занималась и домом. И вот однажды, убираясь, она наткнулась на бумажку. Она развернула её. Это был анализ ДНК, подтверждавший, что Гриша- сын Павла.

В это время послышался топот и шум в сенях. Это Павел пришел на обед. Наденька привалилась к стене и закрыла глаза. Так горько ей было только тогда, когда родители запретили выходить замуж за Вадика. Правда, сейчас, будучи матерью, она хорошо их понимала.
 Топот раздался ближе. Вот сейчас…сейчас… И она услышала.
–Жена, жрать давай! – как всегда, прокричал он, двигая стулом. –Не слышишь, разве?! Муж пришел.
 Наденька молча вышла из комнаты и положила на стол перед мужем найденную бумажку.
–Что это? –удивился Павел. –А …это… Нашла всё-таки…
–А ты как хотел?
–Никак. Нашла и нашла…Делов-то…, – он качнул головой, – есть хочу.
–А извиниться не хочешь?
–Извиниться? – ещё больше изумился Павел. – Чего это? Подумаешь…
–Ну как знаешь…Я от тебя ухожу…
–Ой, да кому ты нужна с таким-выводком-то! – зло усмехнулся Павел. –Подумаешь! Цаца какая!
–Это мне никто кроме детей не нужен.

Наденька с детьми перебралась в соседнее село. Павел приезжал к ним… Потом визиты прекратились. Прошел слух, что снова женился.