Как стеклодув ты выдуваешь душу стихи Игоря Кочнев

“КАК СТЕКЛОДУВ, ТЫ ВЫДУВАЕШЬ ДУШУ…”
          (о поэзии Игоря Кочнева)
Стихи  о творчестве  - это в какой-то степени автопортрет поэта, его исповедь, декларация духовных ценностей и эстетических и ещё многое другое интересное. Именно с такого стихотворения мы начнём сегодня разговор о нашем авторе.
 Но сначала - пару строк о нём.
 Игорь Кочнев, поэт, переводчик, художник. По образованию филолог. У него издано 2 книги: сборник любовной лирики “Свет мой небесный” и стихи для детей “Весёлая карусель”. Есть публикации в русскоязычных толстых журналах и альманахах. Популярен в интернете, у него более 20 тысяч читателей на сайте стихи. ру и в соцсетях.
 Переходим к стихам.

Пресёкся голос, вынырнули слёзы –
Тогда и слово брызжет кровью вен!
Иное слово ёжилось морозно,
Пока ты поднимал его с колен.
Как стеклодув, ты выдуваешь душу –
В стихотворенье хрупкая душа,
Любой изъян гармонию разрушит,
А звук чужой зарежет без ножа.
Не всяко лыко в стрОку у мелодий,
Сквозняк не запоёт в устах валторн,
Лишь отклик Бога благ и всепогоден,
Когда природный страх преодолён.
Строка поёт, когда отважно слово!
Ныряя в думы и взлетая ввысь,
Бледнея смертно, возрождаясь снова,
Ты лишь тогда находишь суть и сысл.
—--
Отношение к слову - альфа и омега любого поэта. У Игоря оно самое трепетное. Его слово живое, оно извлекается из заветных глубин сердца. Это подчеркивается почти натуралистической картинкой - “брызжет кровью вен”.
 И обращается поэт с ним бережно, как с живым существом:
“Иное слово ёжилось морозно,
Пока ты поднимал его с колен”.
“Как стеклодув, ты выдуваешь душу” – удивительно ёмкий образ! Игорь буквально возвращает первоначальный смысл идиоматическому выражению “вкладывать душу”, усиливая его метафорический градус: выдуваешь душу. 
Поэт даёт читателю вчувствоваться, представить, что это происходит с его, читателя, собственной душой, которая оказалась вдруг такой стеклянной, такой уязвимой, которая пережила ужас расплавления, и теперь её выдувают в какую-то жёсткую форму…Состояние, близкое к шоковому.
Но динамика стихотворения набирает темп, не позволяет задерживаться. И вот уже читатели из действующих лиц  превращаются в зрителей, отходя от пережитого и наблюдая из зрительного зала процесс рождения стиха.
“В стихотворенье хрупкая душа,
Любой изъян гармонию разрушит,
А звук чужой зарежет без ножа” -
Со стороны становятся очевидны трудности, ловушки и опасности, способные всё испортить., Становится ясно, насколько нужна филигранность и точность в работе мастера, не имеющего права на ошибку.
Простое  механическое соединение даже самых романтических объектов, например, ветра и валторны, само по себе не создаёт произведение искусства. Нужна одухотворённость, присутствие божественного начала:    
“Лишь отклик Бога благ и всепогоден…”
И тут, буквально через запятую, без всякой предварительной подготовки поэт произносит, не побоюсь этого слова, великую истину: 
“Когда природный страх преодолён”.
И далее следует, говоря языком музыкантов, мощная симфоническая кода :
“Строка поёт, когда отважно слово!
Ныряя в думы и взлетая ввысь,
Бледнея смертно, возрождаясь снова,
Ты лишь тогда находишь суть и смысл”.
Преодоление страха - основополагающее условие истинного творчества, которое всегда - шаг в новое, неизвестное, непривычное. Творческого человека неудержимо тянет, преодолевая страх, осваивать новые знания о себе и о мире. Поэты посягают на ранее запретные темы, расширяют критерии эстетики, постоянно  и беспощадно разбивают  стереотипы, штампы, шаблоны. Причём на всех уровнях творчества - от стилистических до фонетических, не говоря уже о средствах художественной выразительности
Сам Игорь Кочнев говорит об этом так: “Поэт простой, обычный человек, но когда ему посылается вдохновение, рождается новая реальность, вдохновлённая истинным Творцом, Творцом всего сущего. Поэтому есть любительство, когда мальчик девочке пишет в альбом, пыхтя и краснея, а есть и глубокое погружение в саму суть творчества”.
—-- -
Я раздую уголёк звезды,
Разведу костёр любви нездешней –
Украшеньем небосклонной плеши
Засверкают звёздные сады.
Улыбнётся мне негрозный Бог,
Шелестя библейскими листами,
Ни беды, ни войн не замечал Он,
Ни себе ,ни нам помочь не смог...
Ты прости земле и небесам!
Всё, что в этот миг произрастает,
Улетит так скоро с птичьей стаей
Навсегда к сияющим садам.
Хорошо, что сердце устаёт –
Всё поняв, что не было и было...
Ярким звёздам из золы остылой
Уголёк последний подмигнёт.
—-
Первое ощущение при чтении - гармония, умиротворённость. И  возникает вопрос: а почему собственно гармония и умиротворённость? Ведь речь идёт, ни больше, ни меньше, как о крушении веры, неизбежности смерти, неосуществлённых надеждах. Попробуем разобраться.
На первый взгляд, в стихотворении сплошные противоречия.
Например,такое. Лирический герой собирается совершить красивые подвиги космического масштаба: раздуть звезду, зажечь костер любви нездешней, засеять небо звездными садами. Между тем, сам он отнюдь  не джедай, не супермен, разговаривает без пафоса, как-то по-домашнему. “Раздую уголёк звезды”, словно печку собирается растопить.“Украшенье небосклонной плеши” - непочтительно как-то,  будто речь идёт о пустоши за соседским огородом.
  Сам Бог в этой стилистике негрозный, бесхитростный, инертный. Он ласково улыбается на богатырские планы лирического героя, но заведомо знает, что они неосуществимы.
И вот из этих мирных разговоров, из незлобивой иронии - это я по поводу небесной плеши - постепенно, как на переводной картинке, начинает проступать целая философия. Наш герой, подобно ученику Сократа, пытается реально смотреть на вещи. Вернее, он и до этого видел их вполне реальными - все образы в стихотворении яркие, объёмные, со своими характерами. Но сейчас он поменял ракурс, переосмыслил жизнь по-новому. 
Теперь он понял, что никакое вмешательство свыше просто так, по мановению не может изменить ход событий. Никто, кроме самого человека, не несёт ответственность за его жизнь и всё то, что он с ней вытворяет.
Смена поколений в природе, трансформация энергий, изменение вех  - словом. вселенские законы  бытия -  это и есть Бог. Тот самый, от которого мы ждём чудес, поскольку сами наделили его функциями волшебника Гудвина.
  Эти или подобные соображения возникают у читателя по ходу чтения, а одновременно с ними в подсознании идут другие процессы, эмоциональные. Мы попадаем под обаяние изображённых в стихотворении образов, испытываем эстетическое удовольствие от  развития метафорических рядов и динамики повествования, плавно ведущей нас к скорой кульминации.
 “Ты прости земле и небесам!” -
это свидетельство просветления, наступившего в душе героя. принятие им законов мироздания.
“Всё, что в этот миг произрастает,
Улетит так скоро с птичьей стаей
Навсегда к сияющим садам”, -
 метафора о сияющих звёздных садах, заявленная вначале, меняет своё значение на райские сады, сохранив при этом всю свою зрелищность и красоту.
Последний катрен - кульминация. У Игоря это всегда особый шедевр. Мало существует на свете таких виртуозов финала. Судите сами.
—---
“Хорошо, что сердце устаёт –
Всё поняв, что не было и было…
Ярким звёздам из золы остылой
Уголёк последний подмигнёт”.
—---
Мы, читатели, уже и сами обрели просветление, подобно лирическому герою, мы понимаем теперь, почему хорошо, что сердце устаёт, - срабатывает инстинкт самосохранения, чтобы не допустить перегрева нашего “пламенного мотора”.
И вот, те же яркие звёзды. дважды поменявшие своё обличие по ходу сюжета, но всё такие же вечные и прекрасные. наблюдают сверху, как из  остылой (какой безжалостный эпитет!) золы отгоревшего костра вселенской любви, уголёк - тот самый, дерзкий,  из которого в самом начале наш герой собирался раздуть звезду - этот уголёк, теперь уже последний, на пепелище былых надежд, за мгновение до гибели - этот обречённый уголёк что сделает? Подмигнёт. Подмигнёт звёздам! Как своим братьям по разуму, как равный среди лучших. И значит, всё состоялось. И всё еще состоится. Спираль развития наполнена энергией надежды и готова к новому витку.
 Игорь Кочнев умеет органично соединять в одном цельном произведении разнонаправленные и противоречивые векторы идей, образов, даже стилей  - такова его  творческая самобытность.
Он  мастер роскошных неожиданных тропов, каждый из которых воспринимается читателем с восторгом открытия.
 Следующая особенность его поэтики состоит в том, что стихи написаны как картины, они зрелищны, зримы и вещественны настолько, что часто производят впечатление видеороликов.
 При этом они не всегда являются пейзажами в чистом виде, а рассказывают о человеческих чувствах и отношениях.
—-
А снег, он неслучайно белый –
Метель сметает помелом
Всё, что лепечет в нас несмело,
Когда вокруг белым-бело.
Снег – отражение бумаги,
Впиши в него любовь и смысл,
И пусть сугробы-бедолаги,
Высвечивают неба высь.
И дрожь родных прикосновений
В ознобе холода внутри,
И робкие переплетенья
Лыжнёй подхлёстнутых тропин,
И взмах немыслимых просторов,
Где светят сорок сороков
Благословеньем, и укором,
И отпущением грехов.
 Что имел в вилу поэт, говоря о том, что снег неслучайно белый? Уж конечно, не оптические законы преломления света. Из контекста мы понимаем, что автор говорит о переносном значении белого цвета как символа чистоты и непорочности. И метель здесь тоже имеет иносказательный смысл - сметает помелом нечто неопределённое, что несмело лепечет в душе. Что именно, пока непонятно.
Далее следует вполне логичное решение лирического героя разобраться с тем, что непонятно. Ведь “снег - отражение бумаги”. Это метафора с глубоким значением, отсылающим нас к истинному истоку вдохновения, ввысь, туда, откуда падает снег.
“Впиши в него любовь и смысл…”
 И вот лирический герой честно пытается вписать. Но делает это так же несмело, как и то, что лепечет у него внутри, томит и тревожит.  Из этого можно заключить, что наш герой - очень юный, чистый и тонко чувствующий человек, что ситуация глубоко ранит его, и он отчасти поэтому изъясняется эвфемизмами и намёками. Возможно также, что он сам толком не понимает, что происходит.    
Зато читатель, искушённый и опытный читатель очень хорошо знает и представляет себе подобные обстоятельства и без особого труда  начинает складывать пазлы и восстанавливать последовательность событий.
 Это, вероятно, первое свидание неопытных молодых людей, может быть, случайное, на лыжной прогулке. Робкие попытки мальчика сблизиться. Сдержанность или боязливость девочки. Озноб отчаянья в сердце юноши, поспешно и, возможно, ошибочно принявшего её нерешительность за отказ…
Здесь камера переключается на общий план, как сказали бы киношники. Появляются “робкие переплетения лыжнёй подхлёстнутых тропин”, как переплетения судеб многих таких же чистых мальчиков и девочек, переживающих первое чувство и первое горе - обобщением и метафорой лыжни и тропин, словом, судеб целого поколения.
Впрочем, с равной степенью вероятности, в образе героев повествования легко можно представить взрослых людей, которые в силу опыта понимают всё с полувзгляда, полужеста и не нуждаются в словах.
Общая картина от этого не изменится, потому что чувства, изображённые в произведениии. уникальны и всегда важны для челвека.
И здесь вновь мы видим потрясающее крещендо финала:
 “ И взмах немыслимых просторов,
Где светят сорок сороков
Благословеньем, и укором,
И отпущением грехов”.
—----
Снег, метель, метания души, немыслимые просторы и “сорок сороков, благословенье и укоры, и отпущение грехов”  -  всё это вехи мира, дух которого с точностью и любовью воплотил в произведении поэт Игорь Кочнев.
В заключение по контрасту предлагаю почитать стихотворение, посвящённое радостному, жаркому, средиземноморскому отдыху. Это диптих, в котором обе части объединены общей темой, но отличаются рифмо-ритмологической организацией.
—-
ИЮНЬ В ХАЙФЕ
1.
Ах эта дымка голубая,
Когда весь город невесом,
А море складками играет
В своём подоле кружевном.
А лето расправляет парус
И дольше века длится зной,
Электроплиткой накаляясь,
Кишат все пляжи детворой.
А море – красный цвет на флаге,
Хоть и не шторм, пловцам –капут…
И скачут в волнах бедолаги,
Словно под пятками – батут!
2.
Воздух, похожий на воду,
Как акварельный размыв,
Мёд, истекающий в сотах –
Утром рассветным залив.
Волны, ещё не проснувшись,
С детской улыбкой плывут,
Пляж опьянил, словно пуншем,
Лёгкого бриза уют.
Греемся мы, как тюлени! –
В этих песочных часах
Тысячи поколений,
Сыпались в Божьих перстах.
Господи, Господи Боже!
Слышишь ли Ты меня, Бог?
Волосы мягко взъерошил
Словно отец, ветерок…
—------
Игорь Кочнев - поцелованный Богом поэт.
 Его стихи отличаются новизной взгляда, темпераментом, стройностью композиции и ритмического рисунка, незаурядностью рифм, свежестью тропов. И ещё чуть-чуть чего-то необъяснимого словами, но способного вызвать спазм восторга у читателя.
Мы прикоснулись сегодня к творчеству одного из самых интересных поэтов нашего времени.


Наталия Стеблюк,

июнь 2024
фото из семейного альбома Мгоря Кочнева