Чужая игра Глава 26, заключительная

За огромным, красного дерева столом восседал мужчина лет пятидесяти, расположенный к полноте, с круглым, одутловатом лицом. Он был сияющее лыс, лоб покрывался крупными капельками пота. На широком мясистом носу держалась дужка круглых, как иллюминаторы, очки с толстыми линзами, из-за которых глаза казались неестественно огромными и выпуклыми, как у глубоководной рыбы, вытащенной на берег.
Одет он был в белоснежную сорочку, с расстёгнутой верхней пуговицей и без галстука. Рукава сорочки закатаны на одну четверть. Мужчина утопал в огромном черным офисном кресле. В левой руке он держал платок, которым постоянно вытирал лицо и шею от пота, несмотря на прохладу от скрытого где-то в недрах помещения кондиционера. Толстые, мясистые пальцы правой руки сжимали перьевую ручку с золотым пером.
Иногда, в минуты эмоционального подъема, он вскакивал с кресла и начинал ходить туда-сюда вдоль необъятного стола и в такие моменты, глаза его, увеличенные мощностью линз, пронизывали собеседника молниями негодования. 
Его собеседник, жилистый, невысокий мужичек за сорок с хвостиком, казалось бы ко всему равнодушный, судя по слишком спокойной ответной реакции на эмоциональный всплеск хозяина кабинета. Облачённый в черный костюм тройку, он сидел на стуле, закинув ногу за ногу и глядя на оппонента, неторопливо говорил:
- Господин министр, всего невозможно предугадать. Мы не сидим сложа руки. Мы ищем, и смею вас заверить, скоро найдем. Дайте время.
- Два месяца назад вы говорили то же самое. Что изменилось, Аркадий Николаевич, вот что я хотел бы знать.
- Я еще раз прошу, дайте время, Олег Евгеньевич. Но, насколько я пришел к выводу, никто на той станции не выжил. Экспериментальная база уничтожена полностью. От чудовищной температуры термитного заряда даже камень плавиться. Никто не мог выжить, и все наши поиски зазря потраченные деньги и время. Это сугубо мое мнение, но я конечно же буду выполнять любые ваши распоряжения.
- Вы в этом уверены, дорогой мой Аркадий Николаевич? Вы хорошо подумали об этом? Вы строите из себя абсолютно спокойного человека, хотя, как кажется мне, для этого повода нет.
- Вы что-то знаете, господин министр, о чем я даже не догадываюсь. Так рас-скажите, почему мы играем в кошки – мышки. Вы же обещали делится со мной любой информацией. Судя по вашей реакции, между нами возникла какая-то заноза. Вы почему-то не спешите выкладывать козыри несмотря на то, что мы находимся в одной лодке.
- Не спешите с выводами, дорогой коллега, - Олег Евгеньевич встал и снова начал ходить. – Вы не помните такого академика, его звали кажется Левкасов Егор Владимирович.
- Как не знать. Основоположник наших секретных исследований. Вчера умер на семьдесят третьем году жизни. Увы, никто не вечен, что академик, что простой работяга.
- Сегодня утром мне доложили результаты вскрытия. Он умер, поперхнувшись булочкой.
- Нелепая смерть, не спорю, но в жизни всякое бывает.
- Так-то оно так, если бы не одно «но» …
- Вы подозреваете насильственную смерть? Но как может булочка быть связана с насильственной смертью. Не вижу причинно-следственной связи. Уж простите меня, но мой опыт протестует против таких обвинений. Так можно любую смерть объявить противоестественной.
- Вы не даете договорить. Я же вам сказал, есть одно несоответствие. Называйте как хотите. Позавчера вечером мне на электронную почту пришло сообщение от неизвестного, что, завтра, в своей квартире умрет один академик и умрет он, подавившись булочкой. Вы понимаете меня?
 - Я… Я понимаю вас, господин министр, - залепетал Аркадий Николаевич. Словно ветром сдуло все его спокойствие и невозмутимость. Он растерянно смотрел на босса: - Это невозможно…
- Что невозможно, отправить письмо постороннего на мою почту?
- И это тоже. Но главное, как он это проделал. Он не человек, а сам дьявол, кто бы он ни был. Я займусь этим вопросом лично.
- Ты, Аркадий Николаевич, и так им занимаешься. Кто из отряда подопытных способен на такое, и чьи тела мы не обнаружили?
- Извлечены были тела Дмитрия Нагорного, Кирилла Рушанского, Лолы Шатро и, если не изменяет мне память, Натана Жабина. Тела их были идентифицированы. Так же были обнаружены останки трех ученых, и двух охранников. Каким-то образом они оказались вне зоны уничтожения и умерли позже, от нехватки воды. Следов остальных людей из обслуживающего персонала станции и подопытных не обнаружено, предположительно полностью сгорели при уничтожении лаборатории, - зачитал словно по бумажке Аркадий Николаевич
- А как, по-твоему, твои уголовники могли там оказаться? И не их ли это рук дело, как думаешь?
- Скажу честно, я в растерянности. Если бы не письмо, мне бы и в голову не пришло продолжать поиски. А так… Из всех, кого не нашли, подобное под силу разве что Андрею Никонову. Остальные так, шушера, сброд. А он был талантливый негодяй. Разрешите уничтожить его при обнаружении. Мне достаточно устного распоряжения.
- Не разрешаю. Найдете его и будете охранять и сопельки ему подтирать. Это приказ и обсуждению не подлежит. – господин министр плюхнулся обратно в кресло, бросил на стол авторучку, и схватившись руками за голову, воскликнул: - Умер, подавившись булочкой! Убийца не просто сделал свое грязное дело, он еще поиздевался над всеми нами, показывая на что способен. Подавился булочкой! Что я доложу президенту? Что мои подчиненные безмозглые бараны, у которых из-под носа ушел особо опасный преступник?
- Я чего-то недопонимаю. Почему мы должны подтирать сопельки? Это сарказм такой?
- Нет, дорогой мой Аркадий Николаевич. В том же письме, неизвестный адресант, но как мы догадываемся, Андрей Никонов, предупреждает меня, что в случае его безвременной смерти или ареста, материалы о деятельности лаборатории, со всеми выкладками и формулами, труд сотен ученых за долгие годы, будут переданы всем заинтересованным государствам. А учитывая, что он все просчитывает заранее и никакой осечки не допускает, а убийство уважаемого академика не только цель убрать всех, кто разрабатывал это оружие, но и демонстрация, что слов на ветер он не бросает, стоит задуматься над его предложением. Невзрачная на вид флэшка будет гарантом его безопасности и спокойствия до конца жизни. Информацию на ней либо никто не использует, либо будут знать все, кроме нас.
- Он блефует, - неуверенно произнес Аркадий Николаевич.
-  Умер, подавившись булочкой! Заруби себе на носу! Неужели ты не чего не понимаешь? Мы проиграли. Всякую деятельность в этом направлении надо сворачивать. Как только это донести до президента? Он человек горячий, попытается еще раз открыть ящик Пандоры, как назвал нашу уничтоженную лабораторию таинственный адресат. Хорошо известный и совершено неизвестный Андрей Никонов повесил хороший замок на него. И мы ничего не можем сделать. Один человек, с мозгами и без страха держит в напряжении целую армию чинов-ников. Как такое возможно?